Аннотация: Сюжет разработан в соавторстве с Романом Суржиковым
Огонек надежды
В эту ночь дивная звезда вернулась на небо.
Чтобы Рыжая смогла увидеть ее, боги не дали девушке уснуть. Порывы ветра нещадно терзали намет, стены из бычьих шкур то съеживались, то раздувались и сердито хлопали. Пол, казалось, так крепко сшитый, вдруг треснул, и в прореху стала сочиться холодная мутная вода. Сделалось зябко, Рыжая тщательно закутала и прижала к себе Крошку. Малыш согрелся и уснул, а девушка тряслась от холода, слушала дробь капель по шкурам и мечтала об огне.
Огня, как и солнца, они не видели уже десять и еще восемь дней. Обыкновенный костер казался теперь таким желанным чудом, что от одного воспоминания о нем Рыжей стало немного теплее, и она, наконец, задремала. Как вдруг, вспарывая ее полудрему, близко и очень тоскливо завыл волк. Рыжая мгновенно открыла глаза и нащупала палицу, затем поняла, что зверь на самом деле дальше, чем показалось спросонья, а потом услышала нечто такое, от чего тут же выскочила из намета и подняла голову к небу.
Исчез стук капель. Дождь прекратился! Во второй раз от начала беды!
Стоя босиком в грязи, Рыжая смотрела вверх, и если в тот раз она боялась верить глазам, то сейчас сердце мгновенно наполнилось благоговейным восторгом. Прямо над головой в сплошном щите облаков зиял просвет - бездонный колодец неба. В нем, как когда-то, росинками искрились звезды, и одна из них - сияющая, великолепная - медленно двигалась по небу, склоняясь к краю облаков.
Девушка не сразу решила, как поступить. Конечно, просвет в тучах - подарок богов всему их роду, но дивная звездочка - лично ее, Рыжей! Ведь это Рыжая одна видела ее в прошлый раз, а сейчас боги заставили волка завыть так, чтобы он разбудил только девушку! Ей на мгновенье стало жалко делиться своим даром с остальными. Но звезда угрожающе приблизилась к тучам, и пока она не скрылась вовсе, Рыжая закричала во весь голос:
- Проснитесь! Смотрите! Верьте!
На утро просвет затянулся, серое полотно вновь покрыло небо и рухнуло на землю холодным ливнем. Но даже это было хорошим знаком - ведь в прошлый раз дождь возобновился еще до рассвета!
Старейшины рода собрались на беседу. Рыжая, которой едва исполнилось десять и еще десять зим, сидела с ними в намете, к тому же на месте почета - по левую руку от старейшины Длиннорукого. Крошка копошился у нее за спиной, на мягчайшей овечьей шкуре, перебирая пальчиками молочно-белое руно.
- Боги дали нам надежду, братья! - Сказал Длиннорукий. - Будем же молиться и надеяться.
- Легко сказать - надеяться! - Ответил Ворчливый Кот. - Но вода-то прибывает. Осталась лысая макушка, да клок леса вокруг. А кушать что?
- Ага, волки-то есть, а больше ловить некого - остальную дичь волки и погрызли! Им-то поди голоднее нашего.
Старейшина Длиннорукий вдруг хлопнул палицей по полу.
- Не о том говорим! Боги послали дар не затем, чтобы потом голодом уморить! Спадет вода.
- Так никто и не спорит, что спадет, но когда? - Ворчливый Кот острыми глазками пробуравил Рыжую. - Тебе звездочка часом не шепнула?
Старейшина Мудродум тихо прокашлялся, и когда все глаза обратились к нему, положил руку на сердце.
- Братья, сердце в груди одно бьется. И голова на плечах одна. Стало быть, один - человеческое число.
Положил морщинистые кисти на колени и продолжил:
- Имеем также две руки и две ноги. Выходит, и два - число человека. Но три - нет в человеке такого числа! Потому три - число бога. Когда пошлет нам Ветрило звезду в третий раз - тогда вода спадет.
- Будем же молиться, братья! - Заключил Длиннорукий.
Крошка вдруг захныкал, старейшины сурово взглянули на мальца, и Рыжая поспешила взять его на руки. А Мудродум пробасил:
- Мало молиться! Ветрило - добрый бог, он услышит мольбы. Но Громыхайло - жесток и грозен. Одними словами его не умилостивить. Тут нужно большее.
Мужчины переглянулись. Девушка поймала тревожный взгляд Быстронога, и ей стало не по себе. Всякий знал, что если есть кто сильней человека, то это медведь - сила леса. Но если сам медведь и уступит кому в смелости, то только Быстроногу - бесстрашному охотнику.
- Да, братья, нужно, - ответил Мудродум молчаливым вопросам и хмуро потер подбородок.
- Мы не давали крови уже шесть раз по десять зим! - Усомнился Длиннорукий. - Мой отец был еще мал тогда!
- Но беды такой и вовсе прежде не бывало, ни за отца твоего, ни за деда.
Старейшины рода потупились и умолкли, а Рыжая гладила сынишку и пыталась понять, что скрывается за пугающими словами "дать крови". А потом подумала: вряд ли что может выйти страшней того, что уже случилось. Десять и еще девять дней назад у нее был любимый. А род был - как два теперешних рода. А мальца ее звали тогда не просто Крошкой, а Кучерявым Крошкой, поскольку крошек было тогда в роду трое.
И вдруг раздалось:
- Братья, я буду... Я дам свою кровь Громыхайлу.
Дед Белоглаз, что всегда сидел тихо, как мышь, и на беседы ходил, казалось, лишь затем, чтобы подремать в тепле. Сказал, смущенно потеребил ворот, добавил, потупившись:
- Ну что уж... Нужно же...
К вечеру весь род собрался на вершине холма. Макушка была голой, с нее хорошо был виден весь лоскут леса, который сходил прямо в воду. Вода напоминала буро-рыжее месиво, которое потоками обтекало холм, волоча за собой вывороченные с корнями деревца. Белесым пятном мелькнула дохлая овца, у склона холма впуталась в торчащие из воды ветки и остановилась. Овцу тут же начали облеплять щепки и листья. Братья Граки заметили ее, коротко перемолвились и рысцой потрусили к туше животного.
Рыжая в жизни не видела обряда крови, и даже не слыхала ни одного складного рассказа о нем. Она ожидала чего-то торжественного, трепетного и жуткого. Вместо этого было холодно и тоскливо. Под проливным дождем мужики выволокли на вершину холма два толстых бревна. Обтесали их топорами так, чтобы с одной стороны вышло плоско. На одну колоду старейшины поставили трех маленьких божков - Ветрило, Громыхайло и Светлину. Большие божки остались глубоко под бурой водой. Светлина была стройнее своих небесных братьев, под порывом ветра закачалась и чуть не упала в грязь. Мудродум подпер ее камушками, причитая что-то себе под нос. На вторую колоду лег дед Белоглаз. Ему следовало лежать на спине, но крупные капли били его по лицу, он морщился, укрывался ладонью, наконец, повернулся на бок.
Тем временем старейшины опустились перед божками на колени и принялись молиться. Род стоял ниже, за их спинами. Рыжая была в первом ряду, возле Ивушки - стройной белокурой молодицы, внучки Белоглаза. Из-за ливня девушки слышали лишь редкие слова молитвы да протяжные покрики, с которыми старейшины вскидывали к небу руки. Наконец Длиннорукий встал, подошел к лежащему деду и подал ему черный нож рода с костяной рукоятью. Дед распахнул жупан на груди, нащупал ребра, приставил острие, обеими руками вцепился в рукоять. Все замерло, даже ливень будто на секунду притих, и стало хорошо слышно, как Белоглаз выговорил хрипло:
- Ой, братья... Не можу... Помогайте.
Длиннорукий положил свои ладони на рукоять, поверх дедовых.
Ивушка отвернулась и всхлипнула. Рыжая обняла ее, погладила по волосам, потемневшим и спутанным от дождя, прошептала на ухо:
- Так нужно, сестричка, - Рыжая повторила самый сильный довод, что слышала у старейшин. От себя досказала: - Твой дед был смелым, как рысь. Вот бы мой Крошка вырос таким!
Потом старейшины поднялись, и Мудродум сказал, глядя на тело:
- Огня надо. Кровь держателям неба донести.
- Какой огонь? Ну откуда, под ливнем-то?
Вместо ответа старейшина Мудродум вновь встал на колени и громко произнес:
- Прошу вас, держатели неба, ловкий Ветрило, грозный Громыхайло и радостная Светлина. Прошу вас, сдержите дождь этой ночью, позвольте нам добыть огонь и дар крови к вам на небо доправить, - чуть помедлил и на всякий случай добавил: - Под дождем не можем никак.
Ивушка болезненно закашлялась, и Рыжая увела ее в сухой намет.
А среди ночи девушку разбудил голос охотника Быстронога, донесшийся сквозь шкуры:
- Вставай, Рыжанька! Выходи! Радость наступила!
Не помня себя от сладостного предчувствия, она выбежала на воздух. Дождя не было. На вершине холма полыхал костер. А тучи в небе широко расступились, образуя проход, которым плыла величаво дивная, яркая звезда - вестница надежды!
* * *
Этна ощутила настроение Лиолы за минуту до того, как девушка вошла в обсерваторию. Как будто свет потускнел, а воздух стал холоднее. Затем дверь распалась, и на пороге появилась Лиола.
Ее каштановые волосы были растрепаны и почти скрывали лицо. Лиола упала в кресло, уперлась руками в виски и произнесла:
- Не могу больше. Никого! Совсем никого! Ты понимаешь?..
Этна прекрасно понимала. Никого не осталось. Все мертвы. Что непонятного? Этна подошла к подруге, присела рядом, обняла. Лиола благодарно прижалась к ней и всхлипнула:
- Совсем никого... такая тишина, как... как в... невыносимо тихо.
Этна хмыкнула:
- Так оставь это. Прекрати слушать - все уже поняли.
- Как оставь? А как же?.. - Вдруг Лиола запнулась о неожиданную мысль. - Ты говоришь, поняли? Правда?
В ее голосе послышалась нотка облегчения - хуже отчаяния Лиолу терзала необходимость передать это отчаяние всем. Теперь необходимость отпала.
- Правда. Я поняла неделю назад. Анката - еще до меня. Винора и Тельма ни на минуту не отходят друг от друга, шепчутся о моде и хихикают. Камилла медитирует день и ночь, и, кажется, считает себя хризантемой. Лани пыталась выпить Синее зелье. Все поняли.При словах о зелье зрачки Лиолы расширились. Внезапная мысль перехватила дыхание, девушка с трудом выдавила:
- Ты думаешь, Спящие - тоже?.. Насовсем?..
Вместо ответа губы Этны сжались в тонкую линию. Сказать было нечего - Лиола сама видела все на экранах. То, чего не видела, легко дорисует воображение. Родная Земля, покрытая руинами, лежит сейчас в пятнадцати метрах под поверхностью океана. Залы Вечного Сна заполнены водой, в них плавают рыбы, деловито тычутся тупыми носами, жрут...
Лиола вздрогнула.
- Значит, мы - последние?
Этна молча пожала плечами.
- Но как же вы... справляетесь?.. Ты так хорошо выглядишь!
Этна выглядела безукоризненно. Ее аура была кристально прозрачной, как горный воздух. Кожа молочно-бела, в глазах искринки, светлые шелковые волосы спадают на плечи, шею покрывает изысканное перламутровое кружево. Чтобы вырисовать его, женщина наверняка потратила несколько часов.
- То, что случилось, не повод перестать следить за собой.
Лиола разревелась. Сквозь всхлипы шептала что-то уныло-безнадежное. Этна не слушала. Дала подруге немного выплакаться, потом положила ладонь ей на макушку и произнесла простенький, детский ключ спокойствия:
- Ты - прозрачная вода океана. Все недоброе, чужое, растворяется в тебе, как песчинки. Ты спокойна и чиста, ты прохладна и прозрачна.
Когда аура девушки прояснилась, Этна дала ей косметичку.
- Скоро придут остальные. Будь красивой.
Она не ошиблась. Дверь вновь рассыпалась, сквозь искристое облако пылинок прошли неразлучные Тельма с Винорой, почти следом за ними - Анката.
- Привет, привет! - Прощебетали Винора и Тельма, уселись на подлокотники одного кресла и захихикали о чем-то. Они были настолько замкнуты друг на друге, что окружающий мир ничем не мог досадить им.
Анката внесла с собой облако напряженного ожидания. Остановилась в центре комнаты, долго внимательно смотрела на экран. Худая, темноволосая, в черном платье с высоким воротником, она походила на статуэтку из эбенового дерева.
- Итак, что ты расскажешь нам? - Анката повернулась к Этне и Лиоле, обращаясь словно к двоим сразу.
Ответила Этна:
- Лиола так и не услышала никого. Звать больше нет смысла - все погибли.
Сообщение не произвело эффекта. Это не было новостью - катастрофа случилась девятнадцать дней назад у них на глазах. Крупный ледяной астероид рухнул в Полярный океан. Спустя три часа после этого приливная волна достигла Родной Земли и смела с поверхности острова все живое и неживое. Испарившиеся триллионы тонн воды накрыли все Северное полушарие сплошной полосой осадков, что, впрочем, уже не имело никакого значения.
Отчаянно сражаясь с реальностью, юная связистка Лиола все девятнадцать дней искала в эфире признаки жизни. Сперва звала на радиочастотах. Не получив ответа, лелеяла в себе призрачную надежду: возможно, кто-то жив, но нет исправного передатчика?.. Лиола использовала эмпатический приемник. Подняв его чувствительность до предела, слушала сутками напролет, сканировала во всех направлениях. Прибор способен был уловить эмоции даже одного-единственного человека, испытывай тот столь сильное волнение, как сама Лиола. Никого - ни единого ощущения. Тишина.
- А может быть... - Связистка встрепенулась. - Может быть, есть кто-то на материках? В глубине суши? Ведь вы знаете, были такие... исследовательские отряды, ну, которые ходили...
- И чем, интересно, они нам помогут? - Фыркнула Анката. - Во-первых, среди них нет ни единого мужчины. Мужчина никогда не покидал Родную Землю - это мы знаем точно! А во-вторых, как они помогут нам выбраться отсюда?
С порога донесся низкий, грудной голос Омелии:
- Биополе планеты воспалено, но я ясно вижу в нем голубые линии! Сегодня я открыла канал Солнца, и ощутила надежду.
- Причем тут Солнце?! - перебила Анката. - Глядя в экран, Этна увидела нечто и начала надеяться. Мы все почувствовали это и пришли, как голодный пес идет на запах мяса. Так что ты увидела, Этна?
Три последних дня она тщательно выдерживала спокойствие, следила за своей аурой, не позволяла пролиться ни одной нотке радости - чтобы не давать подругам ложной надежды. Но теперь скрывать не было смысла - Этна обрела уверенность. Она сказала:
- Я с радостью расскажу вам все, но сначала, Омелия, ты - химик, ответь на мой вопрос. Как долго действует Синее зелье?
Стало тихо. Даже две болтушки мгновенно умолкли и насторожились. Прежде, чем заговорить, Омелия вскинула ладони пафосным жестом. Широкие рукава ее платья опали, руки под ними были костляво худы.
- Синее зелье даровано достойным! Синее зелье заменяет смерть сном, и сон тот вечен и нерушим, как чернота неба! Лишь когда звезды засияют днем, а вода океана обратится в молоко, тогда возродятся Спящие, и настанет новая...
- Да, я такое тоже читала, - перебила Этна. - Дорогая, эти строки написали тысячу лет назад люди, которые попросту боялись смерти. А вот недавно в "Новом - интересном" напечатали, что Синее зелье - просто яд, который погружает организм в глубокую кому.
Омелия смерила блондинку свирепым взглядом. Остальные женщины с интересом наблюдали за спором.
- Вечный сон священен! Ничто, кроме воли небес, не способно нарушить его, даже сама смерть.
- В Залах Спящих сейчас лежат миллионы скелетов, раздавленных обломками и обглоданных крабами. Можешь рассказать им про нерушимость их сна.
Прежде, чем Омелия вцепилась в платиновые волосы еретички, Анката схватила ее за руки и поговорила на ухо:
- Ты бьешься за свою веру потому, что ничего другого у тебя не осталось. Не жалей веры - Этна даст нам взамен нечто большее.
Омелия прислушалась, зеленоватые сомнения всколыхнули ее ауру. Очень тихо она произнесла ключ здравомыслия:
- Я стою, упершись носом в стену. Все, что я вижу - плоский рисунок на стене. Чтобы видеть мир, я должна обернуться.
Голос затвердел, уже громко, для всех, Омелия сказала:
- Да, Этна отчасти права. Синее зелье - метаболический транквилизатор. Оно останавливает все процессы на клеточном уровне, в том числе - старение, распад, гниение, окисление. Даже смертельно раненый, приняв Синее зелье, погружается в сон и - теоретически - может вернуться к жизни.
- Когда?
Омелия глубоко задумалась. Точного ответа знать не мог никто. Последние одиннадцать веков при помощи зелья тяжело больных и умирающих погружали в вечный сон. Никто из них до сих пор не просыпался. Столетиями они лежали в подземельях, сохраняя свежесть кожи и даруя всему народу избавление от страха смерти. Если бы Спящие очнулись, они немедленно погибли бы от своих болезней или ран. Но пока они спали, надежда на бессмертие жила.
- Мы видели изменения, произошедшие за тысячелетие, - заговорила химик. - В самых старых телах стали заметны некоторые процессы, например - рост волос. По предположениям, еще за четыре-пять тысяч лет метаболизм ускорился бы настолько, что Спящие стали бы просыпаться. Но... зачем тебе это, подруга?
- Действительно, - отметила Анката, - милая Этна, мы ждем от тебя рассказа. Пока же ты занята расспросами.
Этна подошла к экрану, изображающему планету, накрытую серым колпаком туч.
- Вы знаете, что на Земле живут люди?
- Жили, ты хотела сказать?
- Нет, живут сейчас. Я говорю не о Родной Земле, а о материке. В глубине суши живут люди!
- Там водится много всяких тварей, - проворчала Омелия. - Мохноноги, клыкастики, шушпаны...
- Там живут люди, - слово зазвенело, упав из уст Этны. - Смотрите!
Движением пальца в перстне она вызвала на экран снимок. Сквозь разрыв облаков в лунном свете видна земля. Из темной воды поднимаются редкие острова-холмы, покрытые зеленью. Приближение - на макушке холма проявляется кучка конусовидных горбиков, у одного из них стоит двуногое лохматое существо. Довольно похожее на человека. Весьма похожее!
- Значит, это ты тратила ионники, сбивая облака! - буркнула Анката.
- На фото - не человек, - сказала Омелия. - Человек никогда не доведет свои волосы до такого состояния. Человек не станет жить внутри растений!
- Почему растения? Это жилища из ткани! Они умеют ткать, вы понимаете! Эти существа разумны!
- Это растения, - настаивала Омелия. - В глубине суши много чего растет: игольчатки, разлапицы, висушки...
- Возможно, это жилища из шкур животных, - отметила Анката. - Что еще хуже. Существа, которые убивают животных ради шкур, и еще, чего доброго, едят их мясо, никак не могут быть разумны!
Этна нахмурилась, сжав тонкие губы.
- Они используют орудия труда!
- Интересно, как ты разглядела их в темноте? Над этим районом мы пролетаем только ночью.
- Сейчас полная луна, если осадить тучи, землю прекрасно видно. Взгляните сами!
Этна переключила экран на наблюдение и максимально увеличила картинку. И всем, кто был в обсерватории, от удивления перехватило дух. Даже Этна никак не ожидала такого, потрясенная, подалась к экрану.
Среди не то растений, не то жилищ из шкур пылал огонь! Похожие на людей фигурки тащили из домиков палки и бросали в костер, пламя поднималось все выше, тянулось к небу, люди окружали его, грели руки. Иногда кто-то из них задирал вверх голову и смотрел, словно мог разглядеть идущую по орбите метеостанцию.
- Уххх! - Прошептала Лиола. - Подумать только!.. Мы - не одни!
Ауры женщин сплелись в единый кокон, мерцающий зеленым и голубым - цветами надежды. В него вторгся одинокий пурпурный луч.
- Боюсь, что здесь мы одни, - тихо сказала Анката. - На планете нет ни одного челнока, чтобы забрать нас с орбиты. Как бы ни были умны эти дикари, пройдут века, прежде чем они смогут построить космический корабль!
Этна выдержала паузу, пока ее мысль овладела всеми, и лишь тогда высказала ее:
- А мы подождем. За пять тысяч лет можно неплохо выспаться!
Спутник управления погодой делал очередной виток вокруг планеты. Солнце отражалось в его полированном борту, и спутник сиял, с двух тысяч километров напоминая звезду первой величины.
Вскоре он ушел за край разрыва в облаках, пробитого ионными разрядами. До того момента шестеро женщин неотрывно смотрели в экран, на котором сиял недостижимо далекий огонек костра.