Аннотация: Ландскнехт. Часть четвертая. Для особо мнительных: У автора все в порядке насчет отношений в семье и с бабами вообще. Просто он по жизни такое гавно. Прода от 20.11
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Что такое повезло, и как с этим бороться.
Глава первая.
Утро, мать его, красит, понимаете ли, нежным светом... Хрен там. Ничего оно не красит, даром что окошко на запад. Настроение премерзкое. И во рту как говорится - "словно кошки насрали". Интересно, кто вот это придумал. До чего ж разносторонний и пытливый, увлекающийся человек был, наверное. Как там было у классика фантастики? 'Ибо неумеренность накануне, как подмечено мудрецами еще в незапамятные времена, уравновешивается разумной умеренностью наутро'? В общем, ели-пили веселились, а утро вечера с больной головы на любимую мозоль. Раствор коварен, да. Наливочки такие... так-ото пить легко, потом даже хорошо, но норму трудно удержать... Пошамкал губами пересохшими, шевельнулся, попробовал встать... Ну его вжопу. Обрушился обратно, как говаривала одна моя давняя знакомая с прошлой жизни "в позе убитого немца - "Камрады, я сделал все, что мог... Бросайте меня и бегите, я их задержу!"". Голова гудит, сушняк дикий, жарко... Осмотрел ся - однако, раздет до исподнего, а ведь вчера, как проснулся, едва не рухнув со стула в гостиной - часа в два ночи - приплелся и обрушился не раздеваясь, да так и вырубился... по моему. Не помню. Баба эта, значить, дрыхла уже, не знаю даж, проснулась ли. Поди, как ложилась, ждала, что я заявлюсь воспользоваться свежеобретенными рабовладельческими правами, хе-хе. А тут такая птица обломинго. Хотя, об что я - она поди все переживала, что я ломанусь дочечек ея развращать. Хе-хе еще раз, надо больно. Успеется еще. А три года впереди, как в песне пелось. Однако ж, не помню, то ли я сам разоблачился, то ли она помогла, да и проснулся я под одеялом, а ляпнулся как был поверх... Поди, из благодарности обиходила, что барин, значить, добрый, и дочек не тронул. Ничо. Это мы исправим, это у нас быстро. Только бы в себя прийти...
Грохнуло что-то на кухне, пара секунд - опа, нарисовалась, фря. Смотри, бля, причесана, вся такая свеженькая, так и тянет сказать что-то поэтическое - "как утренний цветок!" или типа того. Вырядилась. Когда я, можно сказать, погибаю тут на болотах...
Однако ж окончательно озлобиться не успеваю, ибо эта стервядь, обойдя ко мне кровать, преподносит здоровенный глиняный стаканюгу какого-то морсу, прохладного и кисленького. Выдуваю его только что не залпом и сразу добрею.
- Ну... Это... Как бишь тебя...
- Мора
- Это... Сам знаю, что Мора. Это... Жрать готовь, да?
- Завтрак готов, Йохан - вот кажется мне, или это она так насмешливо: Сгною, крепостных, блять, запорю батогами нах...ух, я какой барин злющий! Ладно, хер с ними со всеми, настроение улучшилось, и, вылезши, отправился умываться, да и за стол.
Вчерашнюю мою истерику усвоила. Приборы на обоих поставила, меня не жрамши чтоль ожидала, пока барин соизволит очнуться? Похвально-с... Правда, что и завтрак боле чем скромен, так, вареные яйца да что-то типа сырников али оладушков каких. Впрочем, сойдет, вчера ж ужинали и то хорошо. И это-то в пасть не лезет...
- К приему пищи... Ладно, приятного аппетита - ворчу, махнув рукой. Далее трапеза прошла в недолгом молчании. Я просто прислушивался к организму а она не желала меня злить, наверное. Однако, больно уж чинно-благородно выходит, напрягает даже, и придраться не к чему....
- Собака кормлена?
- С утра каши холодной положила, так он морду воротит...
- Вот сволочь... Ладно!
- ...А он за ручей утром бегал, может, кролика поймал, их там много...
- Хм... ясно, учтем. Малые в школе?
- Именно так, утром ушли.
- Хорошо... потом про это расскажешь, как там чего в энтой школе, как успеваемость...
- Как скажешь.
-Угу.
- Можно мне сегодня на рынок сходить? Или... у тебя другие планы?
- Чего?!... Иди уже на рынок... и вообще! Значит так. Малых, естественно, не касается, а ты, милочка - эка как ее передернуло от такого обращения-то, с чего б вдруг? Не похабень же какую сказал... - благоволи уж сама решать, куда когда по хозяйству ходить и что делать. А мне об этом, естественно, по мере возможности сообщай, а коли уж не уверена, то совета спрашивай, посоветуемся, и как я решу, так и станет. Все понятно?
- Так точно! - ты посмотри, она еще и шутить вздумала! Ну ничего, настроение я ей все же потом испорчу, это я умею...
Оделась-собралась она быстро, и вот как-то даже и ничего так, даже и вполне себе навевает на мысль, что и впрямь поход-то на рынок можно и отложить... нет, довольно симпатичный бабец мне достался. Только, конечно, ошейник этот с бляхой... Просто эстетически неприглядно смотрится. Нарушает гармонию. А я этого не люблю. Заказать, что ли, чтоб сделали там замочек, и дома снимать? На улице-то нельзя рабу без ошейника, даже при хозяине - не положено. При том хозяина оштрафуют же, если он сам велел снять. А если раб снимет, то типа попытки к бегству. Даже скрывать его не положено, шарф там намотать и подобное - могут счесть опять же попыткой к.
Спровадивши Мору, составляю для себе план действий на ближайший день, и, принявши по-быстрому подобие бани и приведши себя в порядок, отправляюсь в город.
Первым делом добрался до лавки и прикупил гражданской одежды. Выбрал неброскую, крепкую куртку, да брюки, не сильно-то от армейских покроем отличающиеся, темно-серого цвета. Сапоги у меня и так имелись с запасом, добротные, а ботинки и берцы всякие я издавна не люблю. Обзавелся и плащом, в плащ-палатке-то по городу рассекать невместно, хотя плащ от той отличался незначительно, и более всего опять же цветом Тоже из брезента - кожаный покупать жаба задавила. Как и куртку же кожаную... надо бы, но потом. Когда-нибудь. Зима уж кончилась давно, в следующий сезон. Купил себе и головной убор - без шапки ходить не люблю, да и не особо принято тут. Обзавелся на местную моду кепкой-картузом а-ля беспризорник тридцатых. Примерил, посмотрелся в небольшое волнистое зеркало - гопа, как есть гопа... Но тут много таких, сойдет. Почесал языком с довольным моими покупками хозяином лавки, покладистым спокойным толстяком с длинными усами. Договорился у него потом прикупить еще теплых вещей, да получил в подарок умилившую меня реинкарнацию казарменных карасей - кожаные домашние шлепки, да еще с прослойкой войлока - легкие и теплые домашние тапки. Подумав, прикупил из имевшегося тут же секонд-хенда несколько заношенных армейских солдатских штанов и рубах - стоили они копейки, а мне как домашняя и рабочая по дому одежда сойдут.
Запаковав заказ и договорившись вечером доставить 'к дому Торуса, на Прибрежной' - вот же блин, и ничего не поделать, нумерованы дома только в центре а в остальном тут с этим бардак - отправился поправить здоровье в 'микрорайонный' кабак - то есть ближайший приличный шалман в округе от дома. Надо заодно освоить место, скорее всего если начну бухать - то сюда придется ходить, если не дома.
Заведение понравилось, в целом - помещение просторное и светлое, публика довольно приличная - оно и понятно, только на местных и рассчитано - плотность населения при том тут невелика, проезда отсюда никакого нет, криминал тут специфический - контрабандисты и то осторожно очень. То есть скучноватая тут жизнь, но оно и хорошо. Кому охота приключений и веселья - тот может в злачный район Восточной Заставы отправиться - в Гнилую Пойму. Или в Припортовый. Там всего вдоволь - и грязь и шикарные бордели, и подпольные игорные дома, и торговля всем и всяким, и перестрелки по ночам, и возможность всплыть с ножом в спине на Южном Рейде через неделю-другую.
Заказал кружку темного пива и нарезку из копченых свинячих ушей к ней, и, спросивши разрешения, подсаживаюсь, значит, к дядьке в полицейской форме. Как-то нехорошо вспомнилось знакомство с полицаем в Свирре... но то дело прошлое, просто вспомнилось. Дядька весьма средних лет цепко на меня глянув, кивает - мол садись, тут же спрашивает:
- Никак, мастер, это Вы, стало быть, и прикупили дом несчастного Торуса?
- Отчего бы и не я - отвечаю ему степенно, кружку принесенную румяной девкой принимая, и эдак, мол - вашего здоровья - салютуя - Очень даже и я, а нешто нельзя?
- Отчего бы и нельзя? Очень даже и можно - в тон мне подхватывает мент, и мы оба смеемся.
- А я-то только утром с управы бумаги получил, думал вот на днях навестить-проведать, а теперь и ходить не надо.
- Ну так уж и не надо? Заходите, ежли что вдруг, да и вообще - мне ж скрывать от полиции нечего. Да и опять же, я в ланд-милиции на службе, мало ли какая служебная внеслужебная надобность, я подсобить всегда готов.
- А, так вот я и думаю - где ж видел-то уже... Не иначе, когда через нас на облаву собирались...
- Однако, уважаемый, и память у Вас...
- Так, потому и на службе хоть и годы не те совсем - скромничает, поди, хоть и не сильно габаритен, а проскакивает эдакая ментовская жилистость. Поди и стрелять учен, и в драке не так просто сладить с ним. Да если еще такой талант, как фотографическая память... Опасный дядька. Или полезный. Как посмотреть.
В общем, познакомились, и дело пивом не ограничилось, угостил я Сэма настоечкой, за знакомство же, и за обещание-таки посетить обиталище с визитом. Раз он теперь мой лесник - контакт надо налаживать. Подарю сувенир какой из трофеев - потом авось не пригодится. Он вскоре, распрощавшись - на службу отбыл - у нормальных-то людей уже обед был, это я все еще едва отзавтракавши - а я еще стакан пива взял. Короче, не поправил здоровье-то, лишь на стары дрожжи усугубил. Решил пока время есть - прогуляться снова до этого чудака-оружейника, главным образом - ради прогулки. Пока до Северной пешком доберусь, глядишь и проветрюсь. А там потом и обратно. А если запозднюсь, то и таксо взять не сложно. Все одно домой как-то... не очень. Там же эти. Ну, по крайней мере, лучше вернусь туда повечерее и трезвым.
...Долог путь до Северной, ох, долог путь... - сам себе, я значит, на басурманский манер напеваю, да тащусь пешочком. До Оборонного как-то легонько добрался, а там чегой-та уже и устал. Не, не то что устал как на марше например - а просто задолбало. Да и жрать захотелось - но я держался, и пару раз заворачивая в харчевни, перебивался местными кулебяками с чаем - всухомятку. Скоро должна голова начать болеть, а потом и вовсе расхочется, надо потерпеть. А то так на кочерге и просижу до следующей смены. Я же твердо вознамерился заняться делом. Ну, каким именно еще не решил - но, с завтрашнего утра - ранний подъем, зарядка, водные процедуры - и за работу. Дел у меня, наверняка, много. Не знаю, правда, каких, но уж точно много и важных. Там разберемся. С завтрева все будет по-новому, по порядку и по уму. Вот - сейчас до оружейника дойду, расскажу ему про ахтармат Калашникова, и завтрема и начнем.
Под это дело добрелся я до улицы Старая Кузня, где и обитал помянутый оружейник, Хуго, Варенг-младший. Кузни тут давно нет, люди живут сплошь приличные, хотя часто и при своей мастерской или лавке - не фешенебельный район, конечно. Старшие братья, как я раньше слыхал, живут-то богато - старший и вовсе отдельно едва не в поместье за городом, а средний в центре в своем особняке. А этот хунвейбин понимаешь на окраине... впрочем, оно мне и лучше, не люблю особо богатых и влиятельных и места их обитания. Стремно там и неуютно. И люди там чаще всего гавно. А тут, глядишь, и сладим чего с этим Хугом...
- Здравьичка желам Вашиему благородью! - о, Тихон, дворник здешний нарисовался, старый знакомец. Запомнил, видать, у дворников глаз наметан. Тихоном я его по привычке сам для себя прозвал, на дворника в исполнении Никулина малость похож, разве что покрупнее и чутка солиднее. А как его на самом деле звать - мне неведомо, да и ни к чему оно.
- Здравствуй, любезный - говорю ему вежливо - А что, мастер Хуго-то - дома ль? Уж в этот-то раз мне б его увидеть, по делу-то поговорить...
- От жешь незадача, вашему блаародию-то - огорченно сбивает картуз на лоб Тихон - Они-тось, стало быть, вчерамши только были, да вечор и уехамши снова...
- По барышням, поди, на ночь-то глядя - усмехаюсь - Куда ж еще вечор ехать?
- От, зря Вы, благородие, глупости говорите, не знамши! - даже обижается за оружейника дворник - Оне поехали в Улле насчет станка нового договор держать, вечерним дилижансом с почтарями отправились! Они по делу ездют, а глупых забав и тем более со всякими срамными барышнями не имеют!
- Не серчай, любезны, не серчай, это же я в шутку, такой уж у меня манер глупый шутить. Нешто я не понял бы сразу, что мастер Хуго человек степенный, правильный!
- Оччено правильный человек мастер Хуго, во всем! - горячится дворник, и, что-то мне кажется, не просто так - похоже, где-то поблизь тоже есть точка питания, где подают хорошее пиво или даже портвейн к бизнес-ланчу операторам метлы и совка - Даже мне полгривенный выдал - говорит, в награду, мол, премия... Токмо какая ж премия, если мне муниципалитет платит, а я ему не сказать, чтоб больше, чем иным пособлял. Знает он, помнит! Завтрема всем сказал и в управе выходной выправил, все они тоже уж и так знают! Ужо попраздную - без всякого, но с понятием! Даром, что ли, я три года в войсках господина Барона, да продляться его дни и слава, прошагал, пусчай и не выслужил особо, а все ж - причастен! Стало быть, День Рождения барона отмечу, как положено, уж в службу, бывало, как объявят всем, кроме караулов, ясное дело, увольнительные, да выдадут, еще, бывалочи...
- Постой-ка, любезный, никак завтра уже день рождения нашего Барона, да продляться его дни и слава?
- А как жешь! Именно что-с! А нешто Вы, вашбродь...
- Та да... Еще в начале войны, недолго, потом в рисские перевелся... Так, ерунда - перевалы брал да в Южный Валаш ходил рейдом... - небрежно я ему так бросаю - Даже медаль имею, да знак штурмовой... да горелое мясо...
- Здра-жла-ваш-бродь!!! - ...Ежли б не видел, не поверил бы - как подменили человека - аж вытянулся в струнку, на себя не похож стал, Тихон-то, и так четко под козырек отбил, в общем - и под одеждой штатскою, везде и всюду узнаю я выправку баронскую... Ажно оглушил, как рявкнул.
- Да уж не тянись, не тянись, братец - посмеиваюсь, а сам, заприметив мальчишек, таращившихся на нашу беседу, знак им делаю - придется снова угощать табачком дядьку... да и пожертвовать на именины барона придется, а то ж не поймет... Кстати, надо завести портсигар, таскать с собой папиросок хорошего качества - на угощения, разговор поддержать - Не на плацу, чай.
- Да как же ж можно, Вашбродь, ежли Вы офицером у господина барона...
- Ну, положим, у господина-то барона я всего лишь сержантом был, офицером-то стал позже, и то только под конец войны...
- Ну, тако што все равно - однако, видно, оттаял дворник. Оно и понятно - сообразил, что я из простых, раз у барона всего лишь сержантом был, да тут пацаненок и сигарет принес - видать, заранее накуплены и где-то припрятаны, до лавки не успел бы - Тако-то все, ж...
- Перестань уж, говорю, братец, и вот тебе еще серебруха - и от меня. Завтра уж отметим... я то у себя буду, на Западной, а ты уж тут.
- Так точно! - серьезно так козыряет дворник - Уж это мы непременно!
- Ну, стал быть, любезный, на том и распрощаемся, да вот еще что - мастер Хуго - не говорил ли - когда вернутся думает?
- Отчего ж не говорил, точно говорил - после выходных из Улле идет ихнего брату парусная 'Кефаль', с углем, знамо - так-ото на ней и придет, и привезет сабе той станок.
- На той неделе, стало быть... Опять, однако, мимо. Ты уж, вот что, братец. Не в службу, а в дружбу - сообщи ему, мол очень я с ним заинтересован переговорить, и может, и заказать у него кое-что, взаимовыгодно. Да вот только, понимаешь, встретиться все никак. Я ить на службе, в ландмилиции, и на той неделе как раз за городом...
- Так точно - снова вытянулся дворник - Вашбродь, так и передам, не сумлевайтесь!
- Ну, бывай тогда, братец, отмечай завтра как положено - аккуратно, но сильно.
...До дома, плюнув на все, доехал на таксо. Голова разболелась сильно, но пить, как и рассчитывал, уже вовсе не хотелось. Тем более, что все планы о новой правильной жизни как-то резко пошли в утиль, и день завтра обещал с утра перестать быть томным. В воздухе витал страшный аромат праздника.
Домашние (чорт, а как их еще называть? Крепостные разве, мол - мой дом моя крепость, а в крепости - крепостные...) встретили меня на крыльце, все четверо - при том трое из них с таким видом, будто только меня и ждали. Или, действительно, что ли, ждали? Хорошо хоть лохматый неспешно поднял голову, словно вопрошая - 'А, это ты? Ну и хрен с тобой...' - и снова улегся. Остальные же прошли следом за мною в дом, и, едва я обрушился на стул в гостинной, устроили форменный доклад. Разве что каблуками не щелкали и не козыряли. По очереди доложились, что в школе все хорошо, дома прибрано, собака вычесана, ужин готов, вещи из лавки получены.
- Почему не ужинали, поздно же? - устало эдак их спрашиваю, сам-то сижу, голову откинув, глаза прикрыв пытаюсь как-то головную боль успокоить.
- Со вчерашнего дня в этом доме все садятся есть вместе - насмешливо она мне, значит, эдак отвечает.
- Убью. И к степнякам - по-русски ей, с улыбкой отвечаю, и продолжаю уже понятно - Вот и умница, подавай на стол... Девочки, помогите маме с глаз моих поскорее.
Вечером как-то все думал - как бы засидеться, чтоб опять попозже спать пойти. Авось опять эта уже заснет. Засиделся, задремывая, но, когда пришел ложиться - она еще не спит. Шевельнулась под одеялом, подвинулась... Чорт, и ведь мысли-то какие бродят, мол баба-то в общем и ничего... Только вот как-то... В общем, залег спать, стараясь особо не думать ни о чем таком, да и не таком тоже, да и к счастью заснул вскоре. Утро вечера там видно будет, а в колодец не плюй, сам туда попадешь.
...День рождения Барона - этот тут, выходит, смесь двацатьтретего февраля с днем десантника. Ну, так Вергену повезло уж, родиться в местный леригиозный праздник, День Воинов. Оттого, возможно, барон себе и судьбу такую построил. Ну а уж поскольку почти в каждом уголке здешнего мира всегда найдется десантник так или иначе отслуживший у барона или под его началом или рядом или против - то ветераны завсегда имеют привычку барагозить в кабаках, бить легонько себе и гражданским морды, попадать в полиции и платить штрафы. Фонтанов тут на окраинах нет, а в центре барагозить не дают, оттого традиция неполная, но менять ее незачем. Мне вообще нет интереса что-то менять, мне надо просто соответствовать. Утром повозился разбирая наконец свое барахло, потом отобедал, тут явились уже и девчонки со школы - а там и мне пора. Обрядился в парадно-полевой комплект старой рисской формы, без знаков различия, но зато со всеми рыгалиями, наперед вывесив, естественно, баронские, да нашивку еще укрепил на рукаве. Подумав, перепоясался портупеей - но без кобуры. От греха-то. Мелкан, правда, в карман брюк сунул, мало ли. Тут вам не прошлая жисть, где оно все в мирное время без надобности. Тут всякое бывает. Собрался, осмотрел себя в невеликое зеркало - хорош, ветеран взятия плевы просто, герой-орденоносый... Вздохнул, погладил ее нежно:
- Ничего, потерпи, милая, еще немного, и все будет хорошо, и ты отдохнешь...
Печень, естественно. Свою. Кого ж еще. Денег с собой взял вовсе не много. В долг пить не приучен, угостят незнакомого-неместного вряд ли, бормотуху пить я тоже не стану, оттого есть шанс вернуться в сознании. Ключ от ворот брать не стал. Велел не запирать и собаку во дворе держать, а дома сидеть закрывшись, как вернусь - разбужу. Вдох-выдох, словно перед нырянием, и шагнул за ворота - как с обрыва об стенку горох. Пааанеслось! Он сказал - 'Поехали!', и запил водой...
...- За наши победы! - возгласил дряхлый седой дедушка, с космами и бородой брыльями, как у генерала Скобелева.
- За победы! - гаркнули все, и синхронно булькнул алкоголь, выливаясь в глотки. Что мне нравится в местной культуре пития - тут нет никакого принуждения. Никто никого не вопрошает, уважает ли он его, никто не оскорбляется, если собеседник заявляет, что он больше не будет или пьет не до дна. Оттого, сразу заказав стакан хорошей водки, я его цедил как сраный лонг-дринк, больше налегая на закуску. В питие я решил не соблазняться ни на пиво ни на портвейн, не повышать градус и не маяться прочей дурью - а потреблять чистый продукт, не смешивая ни с чем, и постараться вернуться домой в сознании, для чего обильно же и закусывал. А закусить было чем! Понравился дорогущий салат навроде известного всем крабового, причем дорог он был не столько из-за крабов (а может, креветок? Я на вкус эту морскую живность не отличу, пожалуй...), сколько из-за риса и кукурузы - не местный продукт, дорогой. Я, обрадовавшись дороговизне, прикупил себе добрую порцию - меньше на водку останется. После первых тостов салатик все же окончился, и я перешел на грибочки - маринованные не то опята, не то козлята.. последние я во множестве видел в дюнах на бровках промоин. Но - ничего, очень душевно пошли маленькие хрусткие шляпочки, и маринад вполне в меру, не перебухано ни соли, ни сахару, ни уксусу. После грибочков настала очередь копченой рыбы, но она мне не понравилась. Пришлось доесть, тут и стакан опустел. Сделаем перерыв, решаю, и отвлекшись от трапезы как раз и начинаю интересоваться уже и окружающим. В целом вполне все цивильненько, ветеранов-баронцев набралось штук пять-семь на весь кабак - но с друзьями и родными, оттого гулеванили (большей частью на халяву за счет проставлявшихся ветеранов) всем кабаком, разбившись на несколько кучек, да и просто какие-то гуляки нейтральный присутствовали, правда раздавшись по краям малость. Я сел вроде как наособицу, за маленький столик, но ко мне никто не подсел - форма явно офицерская, а район не из богатых, тут офицерья мало. Да и не знает никто еще меня тут.
Однако, накаркал. Видючи, что я отдыхаю, а может - просто от скуки, подсаживается ко мне рябой детина в мастеровом, со здоровенной кружкой какого-то ерша - видел я, пока жрал, как он себе туда сливал невырабатываемые остатки из всех цистерн. Морда мало что рябая, как топором рублена, руки что грейферные ковши... Надеюсь, драться не полезет, а то тяжко будет...
- Звиняюсссс... Ты... Хм... Вы... Вашбродь... звиняюсссс... эта... стало быть - в этую, звиняюс, войну с бароном воевали? -довольно пьяненько, но стараясь выглядеть прилично, говорит он, и жест такой кружкой - мол - хлебнешь? Показываю мол - не буду, да отвечаю
- Именно так, уважаемый, в эту. В начале.
- А, звиняюс, награды-то за что? - слышу, притихли все в зале. Как же, конечно - 'Тише, господа - это интересно!'
- Да ерунда... братец. Самую малость. Вот медаль - за рейд в Валаш, а штурмовой знак - за штурм перевалов. Укрепления брали, всего-то делов.
- А... хм... - детина смутился, а в кабаке и вовсе тихо - Виноват, вашбродь... Звиняюс... а нашивка
- Да там же, на перевалах. Каземат из огнемета сжег, на полминуты дела-то.
- Аааа... - аж глаза выпучил рябой, а в зале гул прошел, зашуршали, перешептываясь - А Вы, стало быть, служили у барона в...
- А ты с какой целью, уважаемый, интересуешься, позволь узнать - перебиваю его. Нет мне никакого интереса рассказывать где, как и почему я у барона служил, и чем это кончилось. Думал, обидится, в драку полезет, однако он лишь кивнул, снова извинился, и бочком к себе за стол полез, а остальной народ зашумел, и вроде как одобрительно. Неча, мол, с глупыми вопросами приставать! Наливай давай! Но - при следующем тосту мне косматый дряхлей кружкой махнул приветственно...
Пришлось заказать еще водки, уже большую стопку. И мяса. Подали свиные ребрышки. Очень недурно. Помню, армянин знакомый уверял, что шашлык по-карски именно так делать надо - из ребер, мол, там мясо правильнее всего, где к кости крепится. Не знаю, я люблю пожирнее и без костей, но тут оценил. Очень даже хорошо пошло. Заодно уже повнимательнее послушаю, о чем базарят.
- А во-тка таперя барон-то, звиняюс, у сабе в Свирре все как надобно устроит! Он там теперь ух как! Ранее-то все у него ничего а сейчас ого! Тама ён наведет, ууу! - агитирует рябой мастеровой.
- Так-то да - задумчиво соглашается косматый пожилой дядя в морских татуировках и шкиперском прикиде - поди, рыбак с Примора - Так-то конечно да. Но вообще-то не совсем.
- Че.. чегой-то...ик... Не совсем? А? - мотает головой мастеровой
- Да господин барон, да продлятся его дни и слава, воевать-то конечно мастер. Однако вот - княжить, оно не войну вести...
- Да ты, Прол, чего? Барон, звиняюс, ён - обще! Ён - во! А ты - што? О! А там, в Свирре этом, представляете, братцы, какая жисть станет! Никаких беспорядков, все хорошо, и...
- А чего ж ты, рябая твоя рожа, туда не едешь-то? - ехидно спрашивает его кто-то, спиной ко мне сидящий. И попадает метко - рябой тушуется, сникая
- Ну... этого... Звиняюс, но мне того... Я ж тут уже у мастера... Да и это, двор-то... Ну, я бы... - но тут он машет рукой, и опрокинув в жерло кружку, крякнув, снова начинает митинговать - Да ён тама, братцы, налоги-то поди вовсе отменит! И пошлины все, и сборы, и...
- А говорят, в Свирре теперь налоги едва не втрое от прежних - негромко бросает косматый моряк.
- Ты, никак совсем напился, Воробышек, берега не видишь - насмешливо отвечает шкипер - Али забыл чего?
- Давай-давай. Пошли. Ща бока тебе поднамну, будешь знать - вылезает уже деловито из-за стола рябой.
И они выходят - я уж поднапрягся, готовясь лезть под стол - такое в моем понимании нередко заканчивается дракой напополам и вдребезги за други своя, а мне в чужом веселье участвовать вовсе не резон - это они за своих друзей и родственников махать станут, и хорошо, если только кулаками. Но - обходится. Никто не дергается и не вопит 'Наших бьют!' или 'Ты кого сукой назвал?!'. Посмеиваются только, да подливают в кружки и стаканы. Думаю, отсюда родня большинство присутствующих жидким грузом заберет таким расчетом. Вскоре вышедшие следом пара гостей да громила охранник приносят с улицы побитого рябого, а чуть прихрамывающий космач с разбитой губой и довольной рожей выпивает залпом стакан вина, расплачивается и уходит, со всем церемонно попрощавшись. Да-с - культура!
Однако, надобно и мне закругляться - благо и деньги почти все кончились. Остался полгривенный резерва. Ну, мало ли, не рассчитаю нагрузки - хоть до дома на таксо хватит. Потребовал чаю с пирожками, разрумянившаяся от жары и беготни девка принесла, едва успел остановить руку - хотел по привычке ее по жопе напутствовать - да передумал. Всеж, кабак из чистых, тут так не принято. По крайней мере пока - как-нибудь под утро - может быть, а сейчас еще все слишком благочинно. А задница у нее... Мысли всякие закрутились, вспомнил свою... хм, домохозяйку, ага. Из-заура хренова, вот доберусь до дому - устрою тебе немецкий кинематограф...
...Плохо, что не курю. Курил бы - так был бы повод выйти. Хотя там и так все курили, но все же. Тактической ошибкой было пить сидя. Не рассчитал я как-то этилового эквивалента мощности местной водовки. Или на вчерашнее. С позавчерашним вместе. В общем, как встал, так и дало в башку. Не то что повело, я даже прямо и зычно попрощался со всеми вежливо, наплел еще что-то мол - коли понадоблюсь - я всегда здесь, в доме покойного Торуса проживаю - и покинул здание на прямых ногах четким строевым шагом дэцэпэшника.
...А дальше было море. Раскинулось море широко. Наверное, и глубоко. И вонюче рыбой и водорослями. И сыростью. Пришел я в себя на здоровенном длиннющем волноломе на Приморе - хожу я по вовсе и не широкому, шага в полтора, навершию волнолома. Тут, конечно, рыбаками тропинка протоптана, но все же не очень ясно, почему я еще здесь а не там - в море.
И мало того, что хожу, строевым шагом, конечно же, отбивая на всю подошву - так еще и песни распеваю. Про то, как нажмут водители стартеры, и по лесам, по сопкам, по воде... Разя, разумеется огнем, сверкая блеском стали...
Очнулся я, осознал, ужаснулся - и продолжил петь, допев все до конца - и про Суоми-красавицу, и про героев былых времен... На выходе с волнолома на сушу меня терпеливо дожидались двое несчастных пролетариев, явно сильно страдающих от мировой буржуазии и вынужденных жить нетрудовыми расходами. Они. Надо полагать, услышали мое... гм... пение, и пришли, намереваясь оказать мне посильную помощь, но, будучи людьми глубоко интеллигентными и с тонкой душевной организацией - не решились прервать мои вокально-строевые экзерциции.
Вот только, узрев меня, пролетарии, оказавшиеся щуплыми едва не подростками, заметно погрустнели. Отчего-то их не обрадовали баивые ордена вовсе. Я еще заканчивал приветственную речь, как я рад встретить работников пера и кисти...кистиня... - как их уже и след простыл. Ладно, ничего, мы подождем...
Ждать лучше всего оказалось в кабаке. Но, не помню, как - в кабаке я оказался уже за Оборонным, практически в чистой части города. Впрочем, это не мешает ей быть весьма... оживленной ночью, и веселая жизнь тут просто бурлит. Кабак, отчего-то мне показавшийся просто маскировкой входа в какой-то тайный бордель или казино, или еще чего такое - я в злачных местах не специалист, был полон всякого народа, в том числе и хорошо, а порой - очень хорошо одетого, попадались и погоны, причем не только военные, играла музыка, танцевали разряженные женщины... Вот они-то меня и протрезвили. По правде сказать, выглядели они на мой не интеллигентский вкус отвратительно. Пышные наряды, изящный макияж, много украшений (бижутерия здесь имеется, но отчего-то думаю - могут быть и настоящими украшения на них), излишне оголенные грудь и ноги... Вспомнилась девка из кабака - надо было остаться до попозже, может и... Тут разозлился, да и как назло, начал трезветь, и голова побаливать - ну какая нахрен кабацкая подавала? У меня дома три... ну хорошо, пусть две-то точно годные к употреблению особи в полном пользовании! Ну какого, спрашивается хрена? Заказал на остаток денег пару стаканов лимонного сока (правильнее сказать - лаймового, но по мне тот же лимон и никакой разницы - и все одно - дорогущий...), выпил не морщась даже особо, и отправился домой.
А вот путь домой оказался не так прост. Хорошо хоть - имелся ориентир - море шумит исправно, в ночной тишине. Иначе я бы в малознакомом городе до утра бы бродил. А тут хоть ясно куда переть - а там через Оборонный на Южный мост а оттуда полчаса вдоль берега по пустой дороге - и дома. Но легко сказать... Дважды юркал в арки от патрулей стражников и ландскнехтов - ночью тут шастать не очень приветствуется, и хотя ничего противозаконного, а лучше избежать встречи. Целее будешь или уж по всякой мере времени меньше потеряешь. Если первый раз спрятался весьма обыденно, то во второй, с размаху влетев в какую-то увитую чем-то перголу перед воротами какого-то двора, оказался там не один. Судя по сопению и сдавливаемому кашлю - и не вдвоем. Но все поместились. Подумал только, чувствуя дыхание над ухом - ща вот пику в спину сунут - и привет. Но - обошлось, никому лишние неприятности низачем, все по делу спешат. Правда, пока патруль небыстро удалялся, я почувствовал, как чьи-то нежные легкие руки аккуратно лезут мне в совершенно пустой боковой карман френча. Легонько двинул локтем назад - не сильно, и прошипел
- Пусто!
Сзади раздалось извиняющееся покашливание. А там и патруль скрылся за углом, и мы по-английски растворились каждый в своем направлении. Как ни стремал меня старый город - его прошел до канала вполне мирно. А вот на той самой пустой дороге вдоль моря и нарвался.
Вышли аж четверо недобрых молодцев, причем сразу не с пустыми руками. У двоих какие-то дубинки или нунчаки, хрен поймет, у прочих - клинки, да зловещие по виду, в ширину ладони и длиной пол-аршина... Морды тряпками замотаны, граждане весьма целеустремленные и высокомотивированные. Хорошо хоть со спины никого нет - там пусто, а эти из-за развалин какого-то сарая выбрались. Видать, решили, что так проще - а убежать я не успею. Хорошо хоть - огнестрела не видать, и то ладно. А вообще - надо завязывать с ночными прогулками. Или - носить с собой хороший, большой нож. Благо до полуметра примерно клинки носить вполне можно без любых проблем, не то что огнестрел. Это я себе думаю, нащупывая в кармане мелкан, представляя вдруг какая дохлая убойная сила у картечины. А их всего шесть штук, если осечек не будет. Потому надо пожалуй только в голову, и то не факт... Нет. Надо носить с собой хороший нож. Или - нормальный армейский пистолет. И хороший нож.
Однако, все же решил не обострять. Разумеется, разговаривать с гражданами не собирался - они явно ненастроены на диалог, так зачем попусту патроны тратить? Но и убивать сразу как-то не решился. А точнее - побоялся промахнуться. Потому, взведя курок еще в кармане, доставая, я сразу бахнул в сторону самого здорового детины с ножиком. На удивление, в ночной тишине мелкан грохнул оглушительно, и вспышка вышла в темноте весьма значительной. Еще удивительнее, что я попал. Разбойник охнул, выронил зазвеневший на камне клинок, и схватился за живот. В тишине отчетливо хрустнул заново взводимый курок - и ребята дали фальстарт еще до выстрела. Причем лидировал травмированный спортсмен. Подождав, пока они преодолеют минимум стометровку, решаю побыстрее сваливать, однако затрофеив, дрянного качества при ближайшем осмотре, свинорез. Пусть и полное дерьмо, но с ним сильно спокойнее. Что еще хорошо - протрезвел моментом весь, как и не было. Волчьим скоком за четверть часа уже дома оказался.
На удивление, лохматая сволочь не дрых падиною как обычно, а бдел, яростно разоравшись, едва я свернул с дороги к воротам, причем лаял презлобно, и едва не кинулся, как я калитку приоткрыл. Тут же, правда, заткнулся, радостно заскакав вокруг и ко мне на грудь, потом от избытка чувств стал гоняться за своим хвостом, в итоге поймав его и свалившись бубликом мне под ноги. Молодец, сторож все-таки - потрепал его от души, что он аж на спину завалился. Полезная зверушка. Не то что остальные. Посидел еще, лаская пса, но потом замерз - пришлось идти в дом, благо дверь уже отомкнули, слыша мое бормотание.
- Здравствуйте, девушки - буркаю с порога. Нет, ты смотри. Стоит такая, в халатике прямо. Твою ж мать. Вот еще немного и прямо здесь и изнасилую. После таких ночных прогулок организм требует... много он всего требует. Только рот открыл...
- Мы очень волновались, Йохан.
- Какого беса не спите?
- Мы... я ждала, девочки легли спать, но... Мы натопили баню, нагрели воды, если захочешь помыться...
- Баня?.. - и тут у меня аж слова в горле застряли. Из девчачьей спальни выглядывает Милка. В ночнушке. Которая едва собсно прикрывает... точнее говоря, едва ничорта не прикрывает! Надобно запретить девочкам-подросткам носить такие ночнушки в присутствии вообще насовсем! Это уму нерастяжимо и плохо сказывается на кровяном давлении, а у меня мигрени, между прочим.
- С-с... спо-койной, деточка - хрипло эрегирую я в ответ. К счастью это создание моментально улетучивается прикрыв дверь. Фух, блять, так ведь и дуба врезать можно! Надо срочно... - Так. Молодцы. Ждали, хорошо. За баню - спасибо. Будете поощрены. Потом. Я - в баню, всем спать.
- Мне... помочь тебе мыться?
- Нет! Спать, я сказал! - бля, ну почему я взял так мало денег, не нажрался и не провалялся в какой-нибудь канаве до утра? Хоть бы я улетел в какой-нибудь другой город...
...Моясь в бане, чтобы отвлечься, старательно представлял во всех подробностях подетально автомат Калашникова...в этой короткой ночнушке... её ж мать... да и мать-то тоже... Сука! Нет, ну невозможно же! Надо срочно что-то делать... Желательно завтра. Или послезавтра. А еще лучше после смены. Главное не сейчас. Сейчас ничего делать не будем, с больной головы ногам покоя не дает. Сжать ягодицы в кулак и держаться, а завтра мелкие уйдут в школу, эту отправлю куда-нибудь на рынок, и во всем сам разберусь. Завтра, все завтра.
Глава вторая.
Строй солдат сиял медными кирасами, словно выставка самоваров. Усатые шотландские кирасиры в пожарных шлемах с перьями, плиссированных килтах и красных сапогах до колен, на огромных каблуках. Барон Верген, которого я до того видел только на картинке в газете, такой же черно-бежевый как и там, зычно крикнул, подняв руку:
- Смиии-иии-рна! На каррр-а-уууу-л!
Кирасиры синхронно выметнули из ножен огромные фаллоимитаторы с начищенными до блеска чашками гард, и вскинули их на плечо. Шеренги замерли в тишине.
- Награждается.... Перед строем... Механик-водитель бронетранспортера штабного взвода... ефрейтор Кирьябабаев Рамсул Хабибуллаевич! ...За проявленные.... выдержку и спокойствие... в столкновении с многократно аморально превосходящим противником... ефрейтор Кирьябабаев.... мужественно сдерживавший либидо три часа кряду.... до последней капли... награждается... Орденом Святого Зигмунда Первой Степени!
- Урррра!!! - разносится в тишине над плацем. Выносят огромный медаль размером со столовую тарелку - золото, сапфиры, в центре медальона барельеф - Самсон, завязывающий тройным узлом писающую змею. Орден вешают на шею стоящему навытяжку Кырбабаю, который так и стоит, как его убило - с прилипшим на губах окурком, в черном от кровищи бушлате и разорванном валенке. Рамик виновато улыбается, машет рукой и уходит куда-то в туман. А Верген все не унимается:
Орррррденом Святого... Либидоборца Анатолия... Предпоследней степени... награждается... За проявленную смекалку, и за то, что проявил себя последним мудаком... рядовой штрафной роты Йохан, мать его, с севера!
- Уррраааа!!!! - снова разносится над плацем, а ко мне несут орден - размером примерно с крышку люка, тоже весь в серебре и золоте, но в медальоне уже конная статуя святого Георгия, поражающего свои копьем трех девственниц сразу по очереди. Я хочу было возразить Барону - мол, я давно уж не рядовой и вообще его приказом и уволен, но Верген, вдруг выросши ростом и приобретя черты моего первого сержанта, орет:
- А мине похер, чуешь, ни? Тому шо ти - мудак! Зрозумив? Усе, ща тоби пызда! - и, вырвав у ближайшего кирасира его орудие имитации воспроизводства, широченно замахивается, намереваясь треснуть мне этим хером в лоб.
- Ай, бляяяяя!!!!! - только я и успел заорать.
И, наконец, проснулся.
...Все же, видно, прогулка по ночному городу и встреча с лихими людьми хорошо подействовала - адреналин как-то нейтрализовал алкоголь, и последствий попойки почти не было. Что странно для того состояния, в каком я вчера был в разгар веселья. Понапрягал память, но так и не вспомнил, что было в промежутках воспоминаний. Потому после символического завтрака - таки решил 'жити по-новому' - сделал зарядку, и хотел вовсе к водным процедурам приступить, да, пока с колодца воду набирал, с непривычки ушиб локоть о не колотые дровы, сложенные под навесом, аккурат нервом, как положено. Помянув ту сволочь, что посрать пошла, раз меня вспомнила, со злости продолжил зарядку, уже со спортивным снарядом 'топор-колун', с хэканьем и уханьем расхреначивая без излишних усилий какие-то старые брусья и доски - тут дрова с моря в основном. Но хоть колется и легко, а все ж приятно. Да и полезно. Но - тут эта вылезла. Встала на крылечке, оперлась на столб, и так смотрит. Ну, бабы так умеют смотреть, когда мужик работает. Эдак не то оценивающе не то с гордостью. Это они умеют. Природой поди заложено. Ну, а я... не, ну наверное, тоже - природой. Когда практически любая баба, пусть и трижды чужая, так вот смотрит - ну любой нормальный мужик в обычной ситуации и грудь колесом выгнет, и мышцой игранет, а уж дрова колоть... Даром что я в солдатских портках только, босой да по пояс голый - только ж лучше... В общем, я даже не заметил, как весь запас переколол и молодецки сложил в поленницу. После чего, с урчанием и завыванием уэлльсовского марсианина облился колодезной водой, растер ее ладонями по телу и стал сохнуть - не холодно даже пока. Ну, все это, естественно, старательно не замечая её. Мол, это я так, для себя..
- Йохан, а можно задать тебе вопрос?
- Да легко! - настроение-то у меня хорошее, чому бы ни?
- Ты не любишь женщин?
- Ну... - я сосчитал до десяти и рявкнул - Почему собака не кормлена?!
- А он опять пришел сытый, снова, наверное, кролика поймал - и как назло эта мохнатая скотина переворачивается на другой бок, показывая весьма набитое пузо.
- Наплевать на него! Порядок должен быть! - ору на неё я, а она даже не дернулась, только смотрит как-то эдак вот... Ну, плюнул я, и пошел было в дом, думая про себя, что барон Верген, конечно, сволочь, но что-то такое он знает...
А эта зараза в ответ лыбится, и так что-то мне вдруг захотелось ее наказать... В общем, я уже начал было двигаться к крылечку, прикидывая, как ее поудобнее сграбастать, да в спальню уволочь... Нет, ну что ж такое-то!
Стук в ворота, собакен тут же вспоминает, что он сторож и начинает с ревом и подвыванием орать на всю округу, тут же добиваясь отзыва соседских собак. Сам, при этом, даже не встал на лапы - так лежа и брешет, кося на меня глазом - мол, ты дома, ты с врагами и разбирайся, а я свою службу исполнил. Правильный пес, весь в хозяина.
- Доброго и вам здоровьичка, почтенный Сэм - приветствую я в ответ участкового. Вот же принесло ни свет ни заря в пол-одиннадцатого утра - Жив, как видите, и даже уже практически бодр...
- Да уж, не ожидал - ответствует мне полицейский - Уж не думал-то, после вчерашнего, да еще, узнал, ночью Вас видели, так и забеспокоился - места у нас тут иногда бывают... неприветливые...
- Так да, знаете ли... Угораздило как раз вчера нарваться на каких-то, шалопаев - вона, трофей - киваю ему на воткнутый с ночи в столб навеса тесак. Краем глаза вижу -эта чего-то в лице аж переменилась, видать до того не заметила ножик, а сейчас перепугалась что ли? - Дрянной, конечно, живопыр, но авось на что сгодится...
- А ну-ка - живо подкатывается к навесу полицай - Ага... Эге... Ну, точно, все сходится... Вика-Толстяка нож. Как мне и говорили...
- А? - на всякий случай уточняю, прикидывая варианты подлянок по привычке - а чего еще от мента ждать-то? Впрочем, авось отмажусь, тут с такими делами попроще - Я ж говорю, обронил один из этих... Я и прибрал.
- Обронил, после того, как ему кто-то в пузо пулю всадил - так мне известно стало - спокойно щурясь, мент излагает - Я-то, признаться, на Вас и не подумал, хотя ведь - говорили же Вы про револьвер...
- Я? Говорил? - аж даже от непонятки я даже забыл, что только-что хотел у мента уточнить - Когда же это? Я, вроде как...
- Так как же - уже совсем хитро щурится ментяра - Ну, Вы, стало быть, как покинули почтеннейшее заведение 'Якорь и бочка', так и изволили на улице присесть и задремать...
- Кгхм... - только и получается выдать, а сзади слышу фырканье - понятно, это Мора пытается не заржать...
- А как кто-то из почтенной публики, выйдя, Вас увидел, то и постарались обратно завести, чтобы не простыли Вы, да не обобрал кто...
- Это... весьма благородно! - пытаюсь я как-то выкрутиться - Благородно, и достойно похвал, и я...
- Ага. А потом Вы вежливо отказались сидеть в трактире, заявив, что в помещении душно, а вам веселия хочется...
- Надеюсь, я...
- Нет, что Вы... в сравнении с иными ветеранами господина Барона...
- Кгхм...
- Ага. Ну, подумаешь, предлагали дочке уважаемого трактирщика Пола, толстой Юме совершить прогулку к вам в гости... - я тут отчетливо слышу, как хмыкает за спиной эта, а мент продолжает - Нет, нет, весьма и весьма пристойно, ей уж по ремеслу своему, в трактире-то отцу помогая регулярно приходится выслушивать различные предложения... и скажу честно, по моим данным - не все и отклонять... Но Вам она отказала, больно уж Вы необычно предлагали...
- И что же? - от волнения я чуть прокашливаюсь, и Мора по жесту идет к колодцу, налить мне воды, при этом прикрывая лицо рукой - ржет же, зараза!
- Да Вы ж ее приглашали пострелять в ночи из картечницы... уверяли, что у Вас с войны привезена... как Вы сказали 'на всякий случай', еще сказали какую-то северную поговорку, про то что запас в кармане не мешается и еще что-то... все очень смеялись, да... А у Вас, мастер Йохан, и впрямь есть картечница?
- Да ну что Вы, мастер Сэм, ну откуда у меня, старого и больного картечница! Вона - и сами посмотрите - на сарай ему указываю - Нету вовсе никакой картечницы!
- И гранат, стало быть, нет? А то, рассказывают, предлагали старичку Пату устроить салют...
- Ну, что Вы, мастер Сэм! Ну на что мне тут гранаты?
- Я тоже так подумал. А может, у тебя, Йохан, и бомбомет есть?
- Вот - чего нема, того нема!
- Ну и на том хорошо... так вот, после этого ты и предложил Юме, раз она не хочет ехать к тебе в гости - просто прогуляться к морю и пострелять чаек с револьвера... К твоему сожалению, она тоже отказалась... хотя и не препятствовала тебе похлопать ее по заднице на прощание.
- Вот демоновы козни! Демон попутал. Однозначно.
- Так да. А потом ты удалился, да по пути песню напевая... Интересную такую - и Сема напевает, на мотив баронской строевой песни, что нам Коля в Валаше на походе исполнял:
Идет солдат по улице
Да в незнакомом городе
И от пожара отсветов
Вся улица светла
Не обижайтесь граждане
Но для солдата главное
Чтоб ненароком родина
Врагом не назвала...
- Ни разу такой песни не слышал - и смотрит на меня, значит.
- А... ну, это... - на ходу обуваюсь - Так это, знаешь ли, на манер баронской, а слова... слова те мой солдат, Колл его звали, ныне кстати покойный - сам придумал. Это как раз в Улле было, может слыхал чего... ну, вот он нам там такое и спел - он же музыкант был, как раз из баронских, мы с ним вместе начинали воевать-то, в Валаш ходили. Вот он и любитель был слова всякие к песням придумывать. Да, так его там, в Улле, и убили вскоре...
- А... Понятно. Только вот что, Йохан - ты таких песен, душевно я тебя прошу - не пой в городе больше. Даже в такой день.
- Хм... Понимаю... Я же говорю - демон попутал - а тут и впрямь все понятно - слушать про пожары и граждан в Союзе вряд ли кому понравится, тут граждане только в Союзе и есть. Надо ж было так опять подставиться. Хорошо хоть на мертвого Колю теперь можно все легко свалить.
- Ну, вот и хорошо... а нож этот тебе сильно надобен?
- Да на что он мне - совершенно искренне, вдобавок радуясь смене темы, отвечаю - Забери его, Богов ради, начальник!
- Ну и заберу - совершенно серьезно отвечает Сема, выдергивая тесак из столба - Может, еще придется его хозяина свидеть, спрошу - не скучает ли по своему ножику? - тут-то мы уж оба посмеиваемся, да на том и расстаемся. Однако, бухать надо завязывать...
Дальше день не задался. С Морой как-то не вышло, сбил настрой мне полицай, да и вообще, она, такое мне кажется, все хихикает себе со смеху. Не срослось. Плюнул на это дело, да и окунулся в дела домашние. И тут понеслось. Оказалось, что в общем-то справное хозяйство находится если не в полном загоне, то давно требует вливаний и вложений. Из башки сразу к чорту вылетели все глупости и полетело все по буеракам. Пришлось срочно прикидывать хрен к носу, потрошить кубышки и даже смотаться в банк за деньгами с патента. Если б не эти поступления, то пожалуй, было б вовсе грустно в перспективе. Не голодать, конечно, но... Всеж еще три рта прибавились, а зарплата смешная. Даром что Мора, оказывается, что-то по шитью на дом брала... а я еще хотел себе пошить одежу на заказ, хорошо на потом отложил. С другой стороны, конечно, я по извечной привычке перестраховывался - решив забить и погреб жраньем, и дровяник топливом. За дровами пришлось вызвать Поля на завтра - дрова тут из моря. Прибыльный бизнес, кстати. Ну, для деклассированного элемента. Настолько, что регулярно находят в береговой полосе а то и вовсе кувыркающимся в прибое очередного самогубца, покончившего счеты с жизнью тремя ударами ножа в спину. Берег весь в черте города и в самых близких окрестностях, окромя естественно причалов и пляжей, поделен давным-давно, и низшие касты криминала контролируют и взимают с этого дань. А вот дальше - свободно. Но... кто туда сунется-то из бродяг? И тащить далеко, и сгинуть можно низахрен очень даже просто - увидишь что-то не то, чего ввек бы не видеть, или встретишься с кем - и пропадешь. Очень даже и запросто вовсе. Кто ж за оборванца какого будет особо искать? Вот и бегают туда разве вовсе отчаянные да отчаявшиеся, да малолетки всякие. А я вот так посчитал - что, с учетом бесплатного транспорта в виде Поля с его телегой - мне оно едва ни в треть дешевле станет, самому-то набрать плавняка, да еще учесть что и пилить сам могу да колоть - и вовсе хорошо. А что встретится кто не тот - да ему же хуже. Из-за этой дуры у меня настроение все хуже, и так и хочется ну хоть кого-то убить. Или, хотя бы, просто пострелять, пожечь патроны немного - а это как раз за город ехать стоит.
За всеми этими хлопотами, пока больше финансово-организационными, и день минул. Из такого полезного еще удалось мне отловить мальчишку-газетчика и договориться насчет снабжения по вечерам бэ-ушной газетой. Тут есть такое дело - мальчонка-почтальон приносит газеты клиенту, но денег берет едва четверть от стоимости, а спустя пару часов прессу забирает - и несет дальше читать сдает. А под вечер пристраивает читанную газету совсем за копейки - тем, кому новости не сильно спешно надобны. Как мне, например - читнуть так вечером малость. Благо, здешняя пресса из повседневных - невелика в объеме, и по большей части состоит из объявлений, новости так сказать державные - на первой только странице, на обороте оной - городские да 'кулюторные' а остальное из раздела 'юмор и развлечение' да объявления.
Вечером уже когда все собрались дома, стал я портить жисть домочадцам. Ну, точнее говоря попросту хулиганить стал. По жопе Милку разок огрел, что та ойкнула и тарелку чуть не выронила, потом спустя время еще разок, и подмигнул похабно. Так, то-то смотрю, Мора занервничала, и всерьез так. Ну, а нечего было лыбу на меня корявить. Подумаешь, погулял малость. Мы должны иметь гражданский отдых. Да и попец у Милки, даром что сама она мелковата еще - очень даже и ничего... Вот всеж как бы все это так устроить-то... Эх, проклятое совковое воспитание все! Не получается вот так на ровном месте быть рабовладельцем в полной мере, все, понимаешь, комплексы... Ну, ничего, значит пойдем другим путем, в конце-то концов девки в таком возрасте в любом мире одинаковы, и вообще... Как говорится, будем вести осаду по всем правилам. Я старый солдат. И не знаю слов. Ваще...
А ночером Милка мне отомстила. Перед сном снова вылезла пожелать 'спокойной ночи'. Снова в своей этой ночнушке. И еще сделала книксен. Ежли кто не в курсе - там положено подол придерживать эдак, ну, наверное, когда юбка до пола, чтоб не волочилась по пылюке-то... Но вот на и без того коротенькой рубашке... В общем, очень я сильно занервничал. А спать пошел, как лег, так под руку эта подвернулась... Что характерно - спать она легла голышом, без рубашки ночной. Ну, я это на ощупь определил, случайно бедра ее коснувшись. Потом - неслучайно. Потом - проверил. Дальше - еще проверил, может, думаю, просто задралась на ней рубашка? На живот ей, значить, лапу поместил. Нет, не задралась... Ну, еще разок решил проверить, чтоб уж точно убедиться, этак саму малость повыше провел, до сисек... примерно. На месте сиськи-то. И рубахи точно нет... Да... А сама она вроде как спит, лежит тихо, дышит ровно. Спит, думаю. Но решил проверить. Ну, и вот как-то так вот оно и получилось...
Надеюсь, звукоизоляция тут хорошая. А то неудобно как-то, вдруг девчонки что слышали. Это я уж на утро себе так думаю, попутно с тем, что давно пора вставать, ибо дел по горло, а у меня сил нет. Чувствую себя как заезженный выдоенный козлик. Это ж надо так... Мысль еще пришла - что эта чортова баба так меня уделала, чтоб я на дочек ее не пялился... и, может, и верный расчет - я теперь об этом деле пару дней точно думать не смогу, из боязни копыта отбросить - возраст-то у меня вполне уж приличный, не шестнадцать лет, поди. А однако ж, неплоха, зараза! Вспомнил кое-что из ночного, благо ночь лунная была, и видимость в комнате присутствовала... А тут и эта заходит. В халатике, понимаешь, каком-то, на поясок завязанном. Только не это, себе думаю, только вот этого мне еще и не хватало - а как рядом подошла, тут же ее разом на кровать и завалил... Прощай здоровье, лучше б наверное водку пил, штоле, чем так угробиться...
В общем, даже пожрать до того как Поль со своим тарантасом явился, не успел. Прихватил что-то сухим пайком, взял ружье, собаку, да и покатили за дровами. Господи, хорошо-то как! И никакого секса...
С дровами вышло неплохо - чем дальше от города тем словно дальше в лес. А толстых партизан нам бояться незачем, впрочем, я озвучил меры предосторожности. Поль, пусть и не блистал храбростью на войне, но и не прятался там, а тут и вовсе плевать хотел на мелкие сложности жизни. Потому, едва выехали из города - достал из-под сидухи короткую двудулку, сообщив, что еще и револьвером обзавелся, потому как временами и ночью ездит по подрядам в порту, а там всякое бывает. Даже жилет кожаный поддевает от ножа на такой выезд обычно. Впрочем, пострелять нам выдалось только по камням да пенькам - Поль тоже с удовольствием поупражнялся из своей гаубицы, картечью да на дымаре - любо-дорого глянуть. А дров набрали с избытком. И обкатанные морем корявые лесины, и обломки несчастливых кораблей (Поль рассказал, что в устье Студеной есть какая-то Барьерная Коса - там сильное течение, и если зазеваться, или штормом занесет, то утащит прямо на камни, настоящее кладбище кораблей) - брусья и доски, порой весьма внушительного вида. Из металла тут корабли не строят - безумно дорого, я так понимаю. Оттого и военные - деревяшки. Потому, наверное, и нет больших кораблей - броненосец нереален, крейсер морской не нужен, а все остальное может надеяться в защите только на скорость, маневренность и небольшие размеры - да на свой ответный огонь. Да и грузовые пароходы и парусники тоже из дерева, оттого ни размерами не блещут, ни скоростью, но мореходность всеж имеют неплохую. Я, правда, пока так и не разобрался - как дело обстоит с заморской торговлей. Видел же в порту множество больших, по местным меркам конечно, кораблей - вряд ли все вдоль берега ходят. Но, как я пока знаю, все говорят одно - мол - на Юге - пираты. Непонятно, ну да мне о том пока думать незачем. Домой добрался под вечер, довольный, уставший, и пропахший мокрой псиной - эта лохматая сволочь, оказывается, обожает купаться в прибое. Я и сам бы искупался, пожалуй, но не хотелось рисковать, я все ж не товарищ Сухов, да и Поль на Саида вовсе не тянет. Надо будет потом организовать себе купание в море, в безопасном месте в городе.
Разгрузился уже в темноте, умаялся, таскавши потом дровы под навес, потому и спать завалился вовсе моментально, без всяких глупостей и даже раньше всех в доме. Хорошо-то как, и никаких глупостей!
Субботним утром поднялся не слишком рано, без помех и зарядку произвел, и с колодца водой окатился, правда, как потом выяснилось, девчонки с любопытством за мной подглядывали. Интересно им, чем это придурошный дядька Йохан с утра пораньше заниматься будет. Ну да ладно. Настроение у меня хорошее, потому я благовольно ко всем настроен. Завтрак и вовсе прошел чинно-благородно, и даже вкусно готовит эта, похоже. Хорошо даже, так вот прям семейная идиллия. Но тут уже мой отдохнувший организм потребовал развлечений...
- Итак... Хм... Девушки... Чем мы сегодня займемсо? Какие у нас, стало быть, будут нонеча планы? Ась? Делать-та што станем, а то дяде Йохану скуууучно... - откровенно придуриваюсь, ибо и впрямь скучно, хочется какую-то гадость устроить, но некому.
- Мы... Если Вы, мастер Йохан, не против, я с девочками хотела бы посетить храм. Мы каждый выходной ходим...
- Не продолжай! - картинно поднимаю ладонь - Я понял. Я тоже схожу, посмотрю... Хотя и не любитель. Надеюсь, там не долго будет...
...Нарядились все прилично, ну, кроме меня - у меня попросту нету приличного гражданского платья. То, что я прикупил, оно всеж простовато, повседневное. Надо будет задуматься потом и об этом. Выручал только условно-парадный, запасной комплект рисской формы. Со споротыми знаками различия, но со всеми побрякушками - смотрелся он вполне пристойно. Для сельской местности.. и пригорода - сойдет вполне. Эдакой ветеран всяческих горячих точек, грудь орденами раскуячена, с контузией на пол башки. Мора одела простое платье, даром что мало ношенное и в целом выглядела прилично вполне. А вот мелкие.. особенно старшая из них. Неужто японцем становлюсь, что такая вот реакция на малолеток в школьной форме? Хотя и форма тут, естественно, не в пример скромнее чем во всяких мангах с аниме и прочими тентаклями к пиву, ан все же... Наверное, сами девчули просто ой как хороши. Особливо старшенькая.
Не удержался, и шлепнул таки её снова по попке, когда замешкалась, типа подгоняя. Хорошо так шлепнул, не с размаху конечно, но и не просто так. Ойкнула, а Мора аж вздрогнула, словно это я её приложил. Вид, впрочем, делает, что её не касается, типа не замечает. Тут мне и младшая подвернулась, и ей уж и по делу прилетело ибо копалась совершенно безалаберно, чисто по девичьи - "сколько тебе надо времени, чтобы быть через пять минут готовой?", ага. Выбесила малость, ну и приварил. За дело. Но, вышло-то так... В общем, вымелись после того из дома быстро, и шли, опять же, молча. Ну, зато со стороны - степенно. Прям - ветеран народного ополчения с семьей идет к пионерам на петтинг... или на митинг, чем там пионеры чаще занимаются?.. Я, все думал, шепчутся ли за спиной - вона, мол, рабов-тось повел - али нет? Ошейники-то заметны вполне, и надо сказать, сильно весьма диссонируют с общим видом. В глаза бросаются, проще говоря. Однако, пройдя с четверть часа усвоил - дело довольно обычное, и разве что приличная слишком одежда на рабынях вызывала некоторый вопрос - но лишь некоторый, ибо бывало, похоже, и покруче. А ошейник с биркой на шее - дело тут житейское. Наверное, примерно как желтая звезда на спине, хе-хе. Только там не повезло и навсегда, а тут на время, и куда меньше.
Храм не впечатлял архитектурным стилем и размерами, но был как-то по-домашнему тих и уютен. Внутри было довольно людно, но не битком - Примор, как называли этот район Западной Заставы, отличался большими участками, а значит - относительной малолюдностью. Но, если так прикинуть - то большинство семей здесь так или иначе представлены. Мы, естественно, опоздали, что я выяснил еще по пути, и очередной раз нашипел на всех, что мол, разбудить пораньше не могли. Впрочем, кар небесных и суда инквизиции не последовало - вошли, кивками здороваясь с обернувшимися прихожанами, прошли и присели с краюшка на скамьи, и стали внимать пастырю. Ну, бабье стало внимать. А я, еще с форта сие умение натренировав, впал в транс, стремясь через проповедь проникнуть в нирвану. Проще говоря - заснул с открытыми глазами сидя с прямой спиной. И даже успевал автоматом просыпаться, дабы осенить себя знамением - а что, не сложнее, чем конспект караябать на лекции, или на брифинге пометки, обратно же, не просыпаясь. Однако, потом наскучило так сидеть, да и никто меня под наряд не поставил бы, если б и задремал - вон, впереди через ряд толстячок с намечающейся лысинкой дважды уже задремывал с оглушительным всхрапом, оба раза получая локтем в бок от сухонькой старушки-супруги, и оба раза священник лишь примирительно грустно улыбался в ответ на его извинительные бормотания. Я ж говорю, как-то уютно тут, по-простому. Потому, бросивши спать, начинаю прислушиваться и вникать. Ибо храм тут - это не только, а в выходные не столько лечебница для души, сколько политико-информационная передача Международное Обозрение и Вести Недели на Первом канале.
В общем, наступает мир и благоденствие, золотой век, практически. В мире все зло побеждено, а которое еще не - то уползло по норам. Норы эти - в Степи за Западной границей, на Островах у пиратов на юге... ну, и в подполье бандитское, как без этого. Потому братьям и сестрам следует крепить бздительность, сообщать обо всем и всех подозрительных властям, помогать им всемерно не мешаясь, и самим не нарушать противозаконных преступлений, и вообще, быть белыми и пушистыми, и вовремя сдавать настриг шерсти.
Ну, а в заключение проповеди священник, вдруг покосившись в сторону моих баб, а, как мне показалось, особливо на их ошейники поглядевши, вдруг выдал очень проникновенный спич про сочувствие, доброту и благородство. Про сирых и убогих, волею судьбы попавших... и так далее и тому подобное. Сукин кот, ему б новости вести - ни словом не обмолвил, а всем ясно, что про меня. Ну или по крайней мере, мне прям вот кажется, что все поняли, что про меня. В рыло бы тебе, дедуля. А с виду - приличный человек, на Лесли Нильсена похож даже.
В общем, как все после проповеди встали, да к выходу - ну как назло получилось - на нас смотрят - мы-то выскочить не успели, и теперь сидим, пропускаем - а они все мимо, и все здороваются, с Морой и девками, ясное дело, меня-то не знают - то есть, здороваются, но только поклонами эдак, без слов. Мужики, естественно. А уж бабье на этих куриц - мол, как дела, как жизнь и прочее - как будто не видно, как у них жизнь. И все бабки-мамки морды такие скорбно -жалостливые делают, вздыхают... У, падлы, аж злость опять берет. Оно, конечно, это я барин, и вообще - но какого ж хера бабу-то доводить? Хотя, смотрю - Мора держится эдак, отвечает, как ни в чем, слово и не при делах. Молодца, выдержала. Однако, как вышли, тут я и психанул уж... Тем более что вспомнил некстати, как я позавчера ночью об эту дурацкую бляху щеку себе расцарапал, когда ее зубами за шею прихватить пытался... Ну, то есть, в общем, разозлился я изрядно. А в таком состоянии я склонен к гениальным решениям и даже могу совершить любую глупость.
Ювелир как будто даже и не удивился. Дядя вида совершенно неряшливого, на старого еврея-сапожника из моего детства похожий. Косматый, неопрятный, глаза колючие из-под косматых седых бровей. Буркнул, означил цену, благо не слишком и великую - и спустя час - распишитесь, получите - вот вам три особи женского полу одна другой вдувабельнее - в даже так сказать изячных ошейничках, в виде тонкой серебряной цепочки и серебряной же бляхи, аккуратного и даже красивого вида. И смотрится такое даже как-то и... Короче, захотелось поскорее домой, и девок отослать гулять... или мать с младшей отослать, а старшую оставить? Эх...
Пока шел домой, да на рынок завернули, да еще по мелочи по лавкам - подостыл малость. То есть до вечера отложил, благо чем заняться было. А уж потом... суббота, банный день, да-с. Мелких естественно первыми отправил, но уж когда они выскочили, в полотенцах замотавшись - чорт, неужто халатов им в доме нету? - тут уж я еле сдержался. Потащил Мору в баню мыться 'пока не остыло'. И снова подумал - что вот в бане-то точно звукоизоляция слабовата, а у девок дверь прямо напротив... Потом и думать-то стало как-то не до того. Как в том анекдоте про грузинскую школу - Нэт, Гоги! Прэдлог - это 'митьса'. А 'баня' - это нэ предлог! 'Баня' - мэстоимэния!
В воскресенье и вовсе встал едва к полудню, прикидывая, что если так дальше дело пойдет, эта чортова баба меня затрахает досмерти, и благополучно решит все свои проблемы. И не докопаешься. И самое плохое - я и сопротивляться не буду, а даже наоборот...
Днем откровенно отдыхал, решив таки ознакомиться с прессой. Из газет ничего нового и интересного не извлек, разве что описание празднования Дня Рождения Барона. Все газеты особо отмечали пышность и размах, с коим был сей день отмечен в Свирре. Деликатно говорилось, что подобное не свойственно было доселе Вергену, которого вряд ли можно было упрекнуть в аскетизме, но и тяги к роскоши за ним не замечалось. Между строк словно просматривалось слово 'через чур'. А местный 'оппозиционный' листок, который мне достался вообще бесплатно и в нагрузку от почтальона (такую дрянь у нас в районе мало кто читает, похоже) и попросту разливался помойкой, что празднование в Свирре превзошло подобные мероприятия в Эбидене при враге человечества Орбелии... С учетом того, что этот рупор оппозиции на самом деле насквозь ручной и прикормленный - симптомчик интересный... Будем таки посмотреть на это. В интересное время живем, товарищи!
В начале шестого, с облегчением выдохнув, уже по полной форме и собрав все снаряжение - отправился наконец на службу. Хорошо-то как, наконец-то подальше от этих баб! Хоть отдохну немного душой. И телом.
Отойдя от дома уж прилично, обернулся - стоит, гляди-ка ты, у ворот, вслед смотрит, заррраза. Чорт, надо будет как-то неделю потерпеть, всего-то...
***
В эту смену нам выпало дежурить на новом объекте... ну как - новом. Восстановили и привели в годность какую-то старую заставу на берегу Студеной, между началом канала и новой границей. За каким чортом это надо, мне лично не очень ясно, но, по-большому-то счету - и наплевать. До ночи все одно доедем, хотя, конечно, далековато - верст тридцать от города. Если сменщики так же поедут - то получается обратно наутро только выезжать будем, день отдыха теряем... надо поднять вопрос об доплате, пожалуй.
Выезжая из города, обратил внимание на районную шибеницу - устройство отнюдь не пустовало, и там покачивалось аж трое клиентов, причем одна явно баба, судя по одежке. От дороги далековато, не разглядеть что там написано, да и не столь интересно. Но за пустяки тут не вешают - то ли украли много, то ли зарезали кого, или пытались.
Как-то вдруг подумалось, что там, где человеческую жизнь ценят, там и цена ей известна. И цена это вполне конкретная, у каждого своя, порой вовсе и невеликая. А вот там, где жизнь "бесценна"... так она и есть без цены. И странное дело - вот ТАМ, у нас - государство всячески жизнь оберегало, права отнимать ее никому не давало... и даже само себе запрещало порой это. И что в итоге? Да то, что разучились вовсе это ценить. И как только чувствовалась где безнаказанность - то лилась кровушка, причем ладно бы лилась для дела - так ведь по дурному и почем зря. Ну а вот тут, где и войны, и рабство всякое, и бандитизм, и смертная казнь в праве любого деревенского головы, и никаких особых проблем с пальбой граждан по желающим их ограбить - как-то отношение к чужой жизни более трепетное. И отчего-то мне кажется и убыль населения тут от насильственной смерти поменее чем у нас в схожих условиях... Да ведь и сам начинаешь себя иначе вести, когда знаешь, что твоя жизнь не бесценна, а стоит вполне конкретную сумму.
Глава третья
Поскольку ехать долго, наслушался разговоров камерадов. Речь, конечно, зашла об новой точке.
...- И вот за каким хреном там кого караулить? Не пойму я... Степняки чтоль?
- Степняков еще Орбель окоротил знатно. Сразу следом за Вольными. Так-то их поди-гоняй, для того Вольные и были - так-то тоже не бойцы на войну, хоть и служивые, а вот мелкие группы гонять - самое оно, охотники. А тут той Орбель Вольных собрал, чтоб легче бить было - да на них со степняками и насел. А потом також и степняков, пока те гуртом были - шрапнелями да ракетами, говорят и картечниц притащил где-то - в общем, сильно пощипал, не до набегов им стало. Говорят, и пару поселков их спалили тогда валашцы, а один крупный форт осадили, да не по зубам оказался - ну напоследок так искрошили артиллерией, что тоже забот вовсю хватит... Повезло им, что у степняков артиллерии нету.
- Ну так и кого ж мы сторожить станем? А главное - зачем? Там же Студеная непроходима, считай от самой новой границы? А если севернее обойти по Вала... Риссу то бишь - то на границе и надо держать.
- Так то и дело, что не так уж она и непроходима... Там, если так сказать - например пустить отряд охотников через... север значит, чтоб переправились и по той стороне, например, прошли - то потом им по течению какую веревку передать - так в иных местах можно и мост проложить. Ну, конечно, такой уж мост. Лошадь и не пройдет. Только на себе груз перенести, и, конечно, только летом переправа - как дождями вздует, так и не пройти. Вот как раз два таких места с той заставы и можно контролировать. Для того она там и появилась лет двадцать назад, рассказывали...
- Да ладно! Кто ж пойдет охотником по тому берегу идти... да потом обратно, раз лошадей не переправить - и ради такого мосту, чтоб только пешим пройти?