Аннотация: Один из старых рассказов, которые я решила опубликовать тут, чтобы они не пропали. Возможно он и опубликован где-то тут под другим псевдонимом, так что за плагиат чур не пинать.
Ты город зловонный навеки покинул,
Бетона прорвав тяжелую муть,
Ты цепи неволи постылые скинул -
Свободу смог полною грудью вдохнуть.
Стой, замри! Это говорю тебе я! Я говорю тебе - ты должен остановиться! Ты не умеешь так жить, по-другому же ты жить не можешь, но это не повод и не оправдание для ненависти!
Странно так жить, правда? Днем - душный, пропитанный смрадом город, фальшивые чувства и мысли, а ночью - страх, боль и угасшая вера. Как оно тебе, как ты умудряешься жить так? Ты ведь не из того мира... Тот мир не твой...
Да, я знаю, что ты похож на них, но внутри ты другой, поверь - со стороны оно виднее. Разве ты не чувствуешь этого?
Чувствуешь ведь, и мне тебе этого доказывать не надо... Пойми - мне больно всякий раз, когда ты уходишь. Что тебя ждет там, куда ты уйдешь сегодня утром? Ты говоришь - работа. Да, ты рассказывал мне, что это такое: работа - это обязанность, это дает возможность тебе выжить в том мире, ты говорил, что по-другому нельзя - там так принято...
Нет, не надо подробностей, я все равно мало смогу понять из твоих объяснений. Хотя, пожалуй... знаешь, принеси мне ее - не помню, как ты ее называл - я хоть понюхаю, что это такое, ради чего ты тратишь столько времени на этой работе. Надеюсь, это не будет тебе в тягость... Оно ведь большое, да?
Ты снова будешь называть меня глупышкой? Да, в чем-то ты прав, я действительно не понимаю твоего мира, но признайся - моего мира ты тоже понять не можешь, хотя он намного проще, нежели твой. Каждую ночь ты приходишь в мой мир и он, заметь, принимает тебя. Мне вот интересно примет ли меня мир, в котором живешь ты?
Да, я глупая, большая и глупая... Но я люблю тебя, понимаешь? Люблю!
Ой, не начинай, пожалуйста... Не надо... Ты думаешь, я настолько глупа, что не способна почувствовать пропасть между нами?
Оо-о, это глубокая пропасть... В твоем мире есть те, кто не чувствует ее глубины - ты рассказывал мне о них и я все еще помню об этом... Я знаю - ты не такой... Они - несчастные люди, они не ценят чужой свободы, и я не хочу сегодня думать о них. Ты говорил, что есть другие - те, кто чувствует в себе нечто близкое к моему миру. Они кажутся мне такими же родными, как и ты...
Как, ты уже с ними? Когда?
Ты тоже почувствовал это? Я знала, что рано или поздно ты придешь к ним... Возможно, это даже к лучшему... Прошу тебя лишь об одном - не будь слеп. Следуй за идеей, за любой идеей, с открытыми глазами. Пойми - идеи порой ведут к пропасти... Поверь, это верно даже для моего мира...
Солнце, висевшее над горизонтом, перестало цепляться последними лучами за слоистые легкие облака и, наконец, завалилось за краешек земли. На небе проступили небесные блестки - звезды, а застенчивая луна выглянула из-за ширмы туч. Мир, принимавший Сергея каждую ночь, в очередной раз раскрыл для него свои объятия и полностью поглотил его. Глаза Тигрицы полыхнули зеленым светом, несколько раз ярко вспыхнули и, мгновенно угасли, оставив лишь тлеющие огоньки. Посмотрев в чернеющее на глазах небо, она спокойно продолжила свой монолог. Сергей не смел, прерывать ее и лишь внимательно слушал своего мудрого друга. Она объясняла, рассказывала, убеждала... И в такие моменты он чувствовал, насколько она любит его, насколько заботится о его благополучии.
Небо почернело, расширилось и стало недосягаемо высоким. Ночь медленно двигала яркий лунный диск по своему извечно-бесконечному кругу - до полночи оставалось около часа. Сергей обернулся и глянул через плечо - там, за его спиной ровной стеной стоял лес. Скоро Сергей почувствует в себе достаточно сил, чтобы десять раз пройти его насквозь туда и обратно. Сейчас же его сковывала своими стальными кандалами, накопившаяся за долгий рабочий день, усталость.
Лес манил его. В его душе рождался порыв сорваться с места и, забыв обо всем, кинуться навстречу неописуемому восторгу, непреодолимому стремлению жить и радоваться этой простой и одновременно сложной, но такой естественно-непритязательной жизни, которой живет любое существо в мире Тигрицы. Жить так было приятно - Сергей помнил, как хорошо ему было ночами, когда он шел рядом с нею, с его лучшим, единственным и настоящим другом по узким, почти неразличимым тропинкам девственного таежного леса.
Полночь наступила, и Сергей тут же почувствовал резкий толчок в груди. Сердце бешено забилось, дыхание стало частым, а в голове, будто мыши, забегали и засуетились странные мысли. Он чувствовал, как Тигр брал вверх над человеком, как он разворачивается внутри, потягивается, сдирая когтями обросшие мохом пласты человеческой жизни, оголяя скрытую под ними подлинную сущность. Сергей не в первый раз испытывал подобное и был готов ко всему. Он знал - необходимо продержаться еще несколько минут и все закончится.
* * *
- Х-а-х! - протяжно сказала тигрица, - ты как всегда вовремя. Как поступим сегодня? Ты хочешь пробежаться как вчера, или, как позавчера - поохотится?
- Нет, - ответил ей Сергей, - сегодня мы пойдем не спеша, я хочу все прочувствовать и понять... Я знаю, что ты права, но хочу сам в это поверить.
Тигрица согласилась и, легко кивнув ему головой, повела известной только ей тропой вглубь леса.
Шли они долго и тигр, вырвавшись на свободу, резвился будто котенок. Он бегал, крался, пытаясь поймать соснувшую на ветке ночную птицу, рычал, тревожа лесных обитателей. Затем вновь уходил вглубь, предоставляя Сергею возможность насладиться красотой его мира.
Они шли, следуя проторенным звериным тропам, спускались в глубокие поймы мерно текущих речушек, взбирались на высокие обросшие сосняком холмы, вновь углублялись в дремучие леса. Красота окружающего их мира была неописуемой. Вековой лес тысячелетия аккумулировал древнюю могучую силу, и теперь щедро делился ею с Тигрицей, Тигром и даже с чужаком, пришедшим на одну ночь в этот мир. Сергей шел в потоках светлой, дающей силы, энергии. Словно боясь нарушить эту священную тишину, он пытался идти как можно тише, но трава все равно мерно шуршала при каждом его шаге. Как не старался он двигаться подобно кошке, но в этом умении так и не достиг больших успехов. Да и вряд ли бы смог достичь, ведь снаружи Сергей остался человеком, всего лишь неуклюжим, неприспособленным к этому миру, слабым человеком. Внутри - тигр, снаружи - человек - вот парадокс которого еще не видел этот мир. В мире Тигрицы - не выжило бы его человеческое тело, в мире людей его внутреннему тигру жить было страшно, а порой и невыносимо больно. Он искал другого мира, мира, где он смог бы жить, а не существовать. Работа, иллюзия дружбы, иллюзия любви, фальшь и непонимание - все это сковывало, разрушало его внутреннюю целостность, превращало жизнь в жалкое существование. Если бы он мог стать своим в этом мире... Сергей искренне желал этого, но страх, извечный страх перед неизвестным не давал ему окончательно признать свою чуждость человеческому миру. Ему снились сны, где он был самим собой: бежал, вдыхая холодный ночной воздух, принюхивался к далекому манящему запаху скорой добычи. Сон, преследующий его в те недолгие моменты, когда он засыпал, стал для него кошмаром - вечным, неодолимым, мучительным. Это можно было сравнить с бредовыми видениями человека умирающего от жажды посреди пустыни - в бреду он видит быстрые реки прохладной воды, шумные водопады, ледяные глубокие озера, теплый весенний ливень, а в момент, когда сознание проясняется, понимает, что под ногами все тот же горячий песок, и безжалостно палящее солнце над головой.
Тигрица вела его за собой. Сергей послушно шел за ней следом, проползая, продираясь сквозь густые кустарники, перепрыгивал ручейки, переходил по упавшим стволам деревьев порожистые ревущие речушки. Рыже-полосатой тенью тигрица легко запрыгивала на скалистые уступы и присев на задние лапы ждала, поглядывая, как Сергей неуклюже пытается взобраться к ней: в непроглядной лесной темноте ищет рукой щели, хватается за торчащие из моховых бугров тощие деревца. Срывается и вновь лезет. В конце концов, Тигрица не выдерживает, тянет к нему лапу, выпускает когти и, вцепившись задними лапами в землю, поднимает Сергея на уступ.
Они остановились на вершине холма. С него Сергей увидел, как, высвечиваемый восходящим солнцем, горит яркой желтой полосой далекий горизонт. Тигрица легла на траву и, положив голову на лапы, пристально посмотрела на Сергея.
- Тебе пора. - сказала она вдруг, - тебе ведь на работу скоро...
- Но мне все еще больно, понимаешь? Я не хочу уходить сейчас...
- Я понимаю... Но... - Тигрица, будто на мгновение задумавшись, выдержала паузу, - ночь кончается, наступает время твоего мира.
- Ты проводишь меня?..
- Да, обязательно провожу, но, как обычно, лишь до границы леса. Впрочем, ты знаешь, что я хотела бы пойти с тобой и дальше, но не могу этого сделать.
Сергей грустными глазами смотрел на большую кошку. На глаза наворачивались слезы.
Брехня, что животные не плачут... Сергей видел, как Тигрица плакала, когда провожала его в первую ночь знакомства. Даже сейчас, несмотря на суровый взгляд ее желто-зеленых глаз, Сергей чувствовал, как плачет ее душа.
Солнце уже начинало лениво выползать на небосклон, когда они вышли на опушку недалеко от проселочной дороги, где Сергей оставил свой автомобиль. Быстро попрощавшись, Сергей сел в машину, завел и прогрел двигатель. Мельком взглянув на сидящую на обочине тигрицу, он нажал газ и вскоре скрылся за поворотом дороги. Тигрица, выждала несколько минут, оглянулась и, исчезла поглощенная сумраком лесной чащи, оставив за собой легкое голубоватое сияние.
Так кончилась очередная ночь, так начался очередной день, так происходило каждую ночь на протяжении уже почти трех лет...
* * *
Сергей въехал в город ранним утром, и тот встретил его мутным багровым светом мутного предрассветного солнца. Серое небо нависло свинцовым покрывалом, заслонив собой последние утренние звезды. Грязная, давно немытая луна все еще медленно ползла по небосклону, завершая свой ночной путь. Город уже гасил огни, когда он подрулил к высокой бетонной коробке офисного центра, где ему и предстояло отработать весь предстоящий день.
До начала рабочего дня оставалось около двух часов, и Сергей решил немного вздремнуть. Усталости он не чувствовал, но возвращение в город требовало некоторого времени для акклиматизации - после леса вновь встроиться в обыденную человеческую жизнь было для Сергея не самым легким делом. Закрыв двери машины и откинув спинку сиденья, Сергей лег и почти сразу же погрузился в глубокий сон. Будильник он заранее поставил на девять часов.
Сон пришел, словно по расписанию. Повторяющийся почти во всех деталях, мучительный, доводящий до исступления:
Огромные деревья, заслоняя небо, широко раскинули свои ветви.
Остановка. Он смотрит сквозь черноту ночи. На пне сидит Она.
Встреча. Он - тигр - дитя природы, она - человеческое дитя, рожденное цивилизацией.
Она одета вызывающе легко. Словно не замечая зимней стужи, Она сидит на снегу и манит его рукой, говоря с ним на непонятном языке.
Бег, долгий изнуряющий бег. Тело сводит болью, в бока вонзаются острые ветви.
Она, словно неизбежный рок, за спиной. Рок, от которого не убежать и не скрыться...
Удар, грохот, лязг железа. Толстая паутина сковывает движения.
Грязь и вонь - тяжело дышать.
Боли нет. Чернота. Тишина, словно смерть.
Бетонно-стеклянные коробки. Утро. Раздражая слух, звонит стоящий на столике будильник...
В самом разгаре сна в сознание прорвалась музыка: громкая, тяжелая и бессмысленно-тупая. Медленно, целенаправленно Сергей выбирался из сна, цепляясь за ниточку надрывно ревущей музыки и голоса истерично поющего солиста. Лишь полностью очнувшись, он вспомнил, как, ложась, поставил вместо будильника приемник, настроив его на одну из станций денно и нощно крутящих хард-рок.
Выключив орущее изо всей мочи радио, Сергей потянулся, вернул спинку в вертикальное положение и, наскоро оправив одежду, вышел из машины. Солнце стояло уже высоко, в воздухе чувствовался повседневный городской смрад.
- И чего они в ней находят, называя эту коробку красивой? - подумал Сергей, подходя к входной двери.
Войдя в здание, он прошел к посту охраны. Здоровенный бугай за пультом, больше похожий на клубного вышибалу, чем на охранника, как обычно был настороже.
- Видел, вы опять спали в машине... - ехидно спросил у Сергея охранник, когда тот проходил через КПП, - Что снова бурная ночка? В который уж раз... А вечером опять допоздна в машине сидеть будешь или может сразу уедешь?
Тигр внутри встрепенулся и замер, готовясь к прыжку - Сергей, отчетливо почувствовал это. Еще секунда-другая, и он бы сорвался на крик. Желая избежать конфликта, он буркнул в ответ что-то неразборчивое, сунул охраннику пропуск и быстрым шагом пошел к лифту. Лифта пришлось ждать долго - он, как и подобает всем сволочным лифтам стоял на самом последнем этаже. Наконец двери раскрылись, Сергей вошел и нажал на кнопку своего этажа. Он не любил этот лифт, коридор, который вот-вот откроется перед ним, и то, что было в конце этого коридора, тоже недолюбливал. Не было ему там понимания, не было места.
- Сергунчик! Привет! - радостным возгласом встретила его секретарша. - А у нас тут опять проблемы, знаешь? Я уже троих отшила...
- Знаю... мне уже сообщили, - спокойно соврал Сергей, входя в серверную, - сейчас разберемся, что у вас произошло.
Вроде бы все было как обычно: в дальнем углу комнаты дружелюбно гудел винчестерами веб-сервер, рядом с его рабочим столом обрабатывал запрос за запросом роутер. Внимательно обозрев серверную, Сергей понял проблему: его любимое детище - громоздкий и жутко мощный файл-сервер мертвецки молчал.
- Вот черт! - выругался Сергей, переключая консоль на мертвую машину. - Видимо, придется в тебе серьезно покопаться...
Так и получилось - возни набралось на весь день - сервер умер окончательно и бесповоротно. Начальству он уже третий раз говорил, что система барахлит, и вот дождались - сдохла. Материнская плата отдала концы, а вместе с ней посыпался старый винчестер, который, впрочем, давно уже нуждался в замене. Одно радовало: новый винт уже три недели ожидал удобного момента, а вот за новой матерью придется ехать, ставить ее, затем менять сдохший винчестер, поднимать систему, восстанавливать данные. Одним словом - геморрой!
Тигра мало интересовали железки, с которыми приходилось возиться Сергею. Поворчав немного для порядка, он ушел в глубины его подсознания, и там уснул, а Сергей, собрав все силы в кулак, сел за написание заключения. Закончив с бюрократическими формальностями, он отдал его секретарше. По идее через час или два к нему должна прибежать бухгалтерша и притащить необходимые для покупки новой матери бумаги.
Пока бюрократическая машина работала, он решил вылезти в Интернет и с кем-нибудь поболтать. Послушно загрузилась окно чата и Сергей, набрав ник и пароль, вошел в комнату. Так или иначе, это место стало для него единственным, где его хоть сколько-то понимали, там он мог свободно общаться, говорить, не заботясь о последствиях своей откровенности.
Общаясь с именующими себя "Furry", Сергей так и не назвал себя фeрриком, хотя и поддерживал некоторые их идеи. Возможно, этому помешало то, что ни одного из них он не знал в реале, а может и внутренняя боязнь какого-либо фанатизма. Не смотря на это, Сергей общался со всеми абсолютно свободно, стараясь при этом не переходить ничьих границ. Он давно понял, что его свобода заканчивалась там, где начиналась свобода другого. Этому принципу он старался следовать во всем, хотя ему частенько приходилось платить за свободу другого своей.
Разговора, к сожалению, не получилось - в серверную влетела вспаренная бухгалтерша и сходу начала жаловаться. Сергей незаметным движением мыши свернул окошко браузера и молча слушал тараторящую женщину. Намека на паузу не ожидалось и единственное, что ему оставалось - слушать. Вскоре все претензии были высказаны и женщина, сунув ему в руки кипу бумаг, убежала. Сопроводив ее парой нелестных замечаний, Сергей бухнул бумаги на стол, свалив при этом ни в чем неповинную мышку на пол, и с размаху плюхнулся в кресло. Голова отчаянно болела. Сергей не любил скандалов, но оные, так или иначе, происходили в его конторе почти каждый день.
Бумаги в кипе оказались весьма разнообразными: рекламные письма, заявки и целая куча жалоб от сотрудников. В конце концов Сергей наткнулся на нужную ему бумажку, сложил ее пополам, сунул в карман и, схватив измученное в транспортных давках портмоне, покинул серверную.
- Я в Компьютерный центр, - отрапортовал он секретарше, - буду через два часа... или позже...
Секретарша, не отрывая глаз от монитора, кивнула.
- Понятно, - подумал Сергей, - занята очень... Еще бы, такой интересный сайтик нашла.
Сергей уже давно прикрывал ее от начальства, искусно удаляя из логов заходы на модные и косметические сайты, а она взамен избавляла его от многочисленных недовольных сотрудников.
Он давно советовал начальнику IT-отдела устроить курсы пользования компьютером - это позволило бы избежать множества сыплющихся на него вопросов типа: "А почему у меня с экрана картинка пропала?" или "А почему у меня на клавиатуре нет буквы "ё"?". Начальнику же на него было основательно наплевать: курсов никто устраивать не собирался, а за каждую жалобу, дошедшую до генерального, Сергей платил из своей и без того скромной зарплаты системного администратора.
Сергей вышел из здания, нашел свой затерявшийся среди роскошных иномарок Жигуленок, постоял возле него, деловито попинал колеса и решил забить на машину и пройтись до магазина пешком. Обратно он, так и быть поедет на метро.
Выйдя на улицу, Сергей почувствовал как текущая, густая, всесминающая толпа в одно мгновение поглотила его, растворила, сделала своей частью, винтиком исполинской машины. Тигр внутри проснулся - он всегда просыпался в такие моменты, пытаясь защититься и защитить Сергея. Зверь чувствовал каждую негативную волну, каждый косой взгляд и пытался отразить, поглотить его, ни в коем случае не пропустив вовнутрь.
Город предстал перед ними во всем своем великолепии: пыльные коробки зданий, плавящийся от жары асфальт под ногами. Беспощадное солнце изливало с небес потоки ультрафиолета, который, отражаясь во множестве окон и витрин, слепящим клинком бил в глаза. Сергея будто передернуло, стало невыносимо душно, к горлу подкатил большой ком. Хотелось рычать. Следуя внутреннему велению, он прибавил скорость. Петляя, обгоняя бредущие, идущие, спешащие человеческие толпы, маневрируя меж ярких рекламных тумб, Сергей прямо-таки несся по тротуару. Люди смотрели на него, оборачивались, крича что-то вслед, но он не слышал и не видел ничего вокруг. До Компьютерного центра он добрался минут за сорок, вошел внутрь и сразу же занял очередь в отдел безналичного расчета.
Сергей ждал, нервно теребя в руках ручку портмоне. Тигр тоже ждал. Чувствовалось, как он напряжен, как неистово бьет оземь своим сильным хвостом, как трепещут на морде длинные белые усы. Наконец подошла его очередь - Сергей вошел в комнату и положил бумаги на стол. Женщина за столом проверила бумаги, распечатала на принтере необходимые накладные и счета и выдала ему на руки. Следуя ритуалу, он взял бумаги, вышел из комнаты и направился получать товар на склад. На складе вновь проверяли, штамповали и подписывали. Вот, наконец, дело было сделано: получив необходимую ему мать, Сергей кинул ее в предложенный кладовщиком пакет и, спешно покинул магазин. Теперь он со спокойной совестью шел по направлению к станции метро.
Через пять-десять минут он окажется у себя в серверной, где в окружении молчаливых, бесчувственных, распухших от мегагерцов калькуляторов, он чувствовал себя спокойнее, нежели среди людей. Он сам не понимал почему, но мерный гул вентиляторов успокаивал его и его Тигра. Наверно этот гул, пусть и сильно отдаленно, напоминал ему звуки леса в ветреную погоду, когда верхушки деревьев качаясь, яростно рассекают воздух.
Метро - длинные переходы, тоннели, галереи забитые сотнями и тысячами людей, которые мечутся, бегут куда-то, толкаются. В вагонах душно и неистребимо пахнет потом, куревом и перегаром. Все это подавляет, заставляет сжаться, забиться в какой-нибудь незаметный угол и ждать, когда тряская громыхающая металлическая туша поезда подкатит к станции, выдавит тебя на платформу, будто пасту из тюбика, потащит куда-то вместе с остальной серой человеческой массой.
Сергею нужно было проехать всего одну остановку. Он заранее внутренне подготовился к обороне, нырнул в разверзнутую пасть вестибюльных дверей и, проскочив через турникет, пробился к эскалатору. Дальше было совсем плохо. Народу в вагоне было много, все толкались, наступали Сергею на ноги, ругались друг на друга. Сергей закрыл глаза. Он не мог вытерпеть происходящего вокруг и, пытаясь максимально отключиться от окружающего его мира, стал прислушиваться к своему внутреннему зверю. Он пытался успокоить его, помочь сдержаться. Сергей чувствовал, как больно ему было в этот момент - эта боль просачивалась наружу и обжигала его, будто концентрированная кислота.
Какое облегчение испытал Сергей, выбравшись из подземного ада. Он уже не раз пожалел, что решил поехать на метро. Если бы он ехал на машине, проблем было бы не меньше, но пробки выматывали лишь томящим ожиданием, лязгом и вонью ревущих двигателей, в то время как метро добавляло ко всему вышеперечисленному глубокое, непереносимое ощущение собственной ничтожности.
Выбравшись наружу, Сергей первым делом вздохнул полной грудью, настолько полной насколько это позволял сделать тяжелый городской воздух и побрел в сторону своей работы. Там его вновь ждали пыльные внутренности развороченного сервера, муторная возня с установкой и настройкой системы, слезящиеся от пыли глаза и боль в спине, вызванная долгим сидением над телом убиенного компьютера.
* * *
Рабочий день близился к завершению, Сергей заканчивал возиться с компьютером. Ему оставалось лишь восстановить упавшие в результате краха системы данные, и окончательно протестировать машину, на что ушел еще час. С работы он выбрался лишь около восьми. Уставший, измученный толкотней и давкой в общественном транспорте, оглушенный и одурманенный выхлопными газами Сергей подошел к своей одиноко стоящей на стоянке машине, открыл заднюю дверь и грузно свалился на сидение. Голова гудела как испорченный трансформатор, Тигр бесился внутри, рвал его, пытаясь вырваться на свободу. Сергей с трудом сдерживался: обессилено повалившись на сиденье, он поджал под себя ноги и рычал, стараясь удержать рвущегося наружу зверя. Вечером на стоянке никого не было, все сотрудники уже давно разъехались по домам, и Сергею нечего было опасаться. Никто не мог увидеть, как системный администратор солидной фирмы бьется на заднем сидении своей машины, будто страдающий ломками наркоман. Охрана знала, что Сергей вечерами до девяти часов сидит в машине. Они видели это при помощи установленных на стоянке камер, но чем конкретно он там занимался, они не знали - это служило поводом для многочисленных шуток. Все в конторе были убеждены, что он, как заправский холостяк проводит ночи в объятиях девушек легкого поведения, и Сергей этому мнению никак не препятствовал. Порой это доставляло некоторые неудобства, но зато, а это было для Сергея самым важным, избавляло его от множества ненужных расспросов.
Сергей очнулся и взглянул на часы. Цифры только что переключились и на циферблате ярко-зеленым светились четыре правильные палочки.
- Блин, уже больше одиннадцати, - размышлял Сергей, заползая на водительское сидение, - надо же было так проспать.
Тигрица ждала его на их старом месте. Небольшая полянка на окраине леса уже на протяжении двух лет исправно служила им для еженощных встреч. Тигрица заметно нервничала, и когда Сергей вылез из машины, прямо-таки накинулась на него с расспросами.
- Ты задерживаешься... Почему? - спросила она у него, немного успокоившись. - Ты же знаешь, что я волнуюсь...
Сергею стало стыдно. Он объяснил Тигрице причины своей задержки, заставив ее всерьез задуматься. Помолчав минуту, она положила свою лапу на колени Сергея и начала ритуал: "Стой, замри! Это говорю тебе я! Я говорю тебе - ты должен остановиться! Ты не умеешь так жить, по-другому же ты жить не можешь, но это не повод и не оправдание для ненависти!
Странно так жить, правда? Днем - душный, пропитанный смрадом город, фальшивые чувства и мысли, а ночью - страх, боль и угасшая вера. Как оно тебе, как ты умудряешься жить так? Ты ведь не из того мира... Тот мир не твой..."
Сергей сидел молча и внимал ее словам. Казалось бы, в них нет никакого смысла, но он знал, что на самом деле таилось за этими странными фразами. Это было ее заклинание, ее заговор, которым она снимала боль, освобождала и восстанавливала его порушенную городом целостность внутреннего мира. Слова были не важны, с тем же успехом Тигрица могла бы читать сказки Пушкина или справочник по кибернетике - главное было в том, как она это говорила: медленно, с расстановкой, акцентируя его внимание на ключевых фразах. Завораживающая речь Тигрицы ввела Сергея в транс: его внутреннее существо утихло и перестало биться, сделавшись податливым, будто глина, из которой магия большой кошки начала вновь лепить его, Сергея, внутреннего Тигра.
Сергей почувствовал легкость, все внутри него выстроилось на подобающих местах, силы наполнили его тело и душу. Тигрица говорила все тише и тише, постепенно сходя на шепот и, в конце концов, речь ее оборвалась на самой границе слышимости. Окончив ритуал, она встала на лапы, встряхнулась и, чинно пройдясь вокруг Сергея, заигрывающим голосом спросила:
- Помнишь, о чем я тебя простила? Ты обещал мне кое-что принести из твоего мира.
Сергей помнил и специально прихватил из машины портмоне. Тигрица с любопытством глядела через его плечо пока он доставал из портмоне сторублевую купюру.
- Вот, смотри, - сказал Сергей, кладя бумажку на землю, - это... вернее много этого... называется у нас зарплатой.
Тигрица фыркнула, нагнула голову и осторожно понюхала сторублевку.
- Она плохо пахнет, - заключила тигрица, - мне она не нравится. Убери ее, пожалуйста.
Сергей спрятал бумажку и неожиданно рассмеялся. Тигрица недоуменно смотрела на него. Он смеялся долго, затем, успокоившись, сел и обхватив голову руками, надрывающимся от сдерживаемого смеха голосом произнес:
- Ну ты и дала... ты только что опровергла древнее человеческое заблуждение. Ты сказала, что деньги пахнут... Понимаешь, пахнут они, сволочи!
Тигрица смотрела на него своими большими желтыми глазами, выражая всем своим видом, что ничего не понимает. Тигрица и вправду не могла понять человеческой шутки, и Сергей, желая разрядить атмосферу, встал и потеребил рукой густую шерсть на ее загривке.
- Знаешь, а я все-таки хочу этого, - сказал он вдруг, - вчера я понял, что действительно этого хочу.
Тигрица продолжала молча смотреть на него удивленными глазами. Сергей, видя, что его подруга ждет чего-то большего, продолжил:
- За этот день я многое понял. Сегодня мне было по-настоящему больно. Я устал жить так. Ты права - мне не место в том мире. Твое предложение все еще в силе?
Тигрица кивнула.
- Тогда я принимаю его! - резко сказал Сергей.
- Значит, ты все-таки решился? Я тебя понимаю, и я тебе помогу. Ты осознаешь, что обратного пути нет? Ты должен быть готов к этому... И ты должен верить... по-настоящему верить, иначе мои усилия будут тщетны.
Сергей ответил ей согласием. В этот момент повеяло грозовой свежестью - в воздухе явно ощущалось присутствие озона. Тигрица замерла и стояла неподвижно, будто отлитая из бронзы статуя. Шерсть встала дыбом и засветилась призрачным голубоватым светом. Ореол вокруг ее тела расширялся, а сияние все больше и больше нарастало. Контуры окружающих деревьев размазались и задрожали, и вскоре волна магического света охватила Сергея целиком. Он чувствовал, как вибрирует каждая клеточка его тела, ощущал, как становится частью бушующего энергетического потока изливаемого Тигрицей. Мир вокруг него преображался с впечатляющей быстротой. За пару секунд он увидел всю историю этого мира, начиная с древнего прошлого с его органическими каплями, а затем и исполинскими ящерами и заканчивая чернотой и хаосом нашего общего будущего. Теперь он знал все - он понял законы, по которым живет этот мир, осознал и прочувствовал каждое живое существо на планете, познал великую мощь настоящего разума.
- Мы пойдем в наш мир, собрат мой! - прорычала Тигрица.
Лес содрогнулся от ее могучего голоса, ответив ей басовитым гулом деревьев. Небо, рассеченное молнией, задрожало, казалось, будто оно вот-вот, рассыпав по земле звезды, разорвется на части. Осветив поляну ярким всполохом, лента огня достигла земли, и разорвалась, образовав глубокую воронку. Соседние деревья загорелись, и тут же потухли. Огромный сияющий шар медленно рассеялся в воздухе, оставив на поляне двух сидящих бок о бок величественных животных. Тигр и Тигрица переглянулись, зарычали и разом прыгнули. Словно проходя через невидимый барьер, ослепительной вспышкой темноту ночи рассекли две рыжие стрелки. Оставив в воздухе невесомый серебристый ореол, они приземлились и медленно пошли в глубь лесной чащи. Луна скрылась за тучами, и лишь яркие звезды очерчивали своим светом искрящиеся магическим сиянием силуэты двух идущих по тропинке кошек. Пронзая время и пространство, одна за другой их фигуры медленно растворялись в воздухе. Первой исчезла Тигрица, а через секунду вслед за ней последовал Тигр.
* * *
Предрассветные лучи солнца раскрасили желтоватым светом небольшую полянку в подмосковной лесополосе. Поляна была пуста, и лишь несколько мелочей напоминали о событии, произошедшем тут ночью - посреди поляны, на небольшой кочке блестело утренней росой кожаное портмоне, а неподалеку ожидающе замер старенький Жигуленок. Двери его были открыты, внутрь уже успела набиться лесная мошкара. Пройдет год-два и от машины останется лишь остов, а дорогое портмоне подберет заплутавший грибник, и все в этом мире забудут о Сергее, бывшем сисадмине крупной торговой фирмы. Разве что секретарша, выплачивая штраф за превышение Интернет-трафика, вспомнит, что некогда с ней работал странный человек, который за свой покой платил ей полным, неограниченным доступом во всемирную сеть.