Начиная обзор конкурсных работ четвёртой группы, мне бы хотелось сделать отступление, которое, правда, не займет много места.
Мне не хочется, подобно многим авторам самиздата, делать корректорский разбор текстов. Это не критика - это корректорские замечания, не имеющие ничего общего с критикой. Пускай этим занимаются корректоры-филологи. Мне не хочется уличать авторов рассказов в их опечатках, ошибках, особенностях мыслительного строя письменной речи (у каждого он свой, это и обуславливает непохожесть синтаксических конструкций любого автора). Это нужно, но это хлеб редакторов. Думаю, многие согласятся, что интересней прочесть об смысловой интерпретации рассказа, чем холодный корректорский разбор. Кстати, может проблема фантастики в том, что у неё нет достойной литературной критики? Шагать и шагать ей до большой литературы да и не дошагать без самостоятельной литературной критики.
На самиздате я новичок, поэтому имею одно важное преимущество: отсутствие озлобленности. Да, я уже заметил одну особенность за "старичками" СИ: негативное отношение ко всем НЕ-друзьям. Промолчу об художественных достоинствах текстов таких старичков, но их комменты настолько субъективны и настолько недоброжелательны, что многое раскрывают в душе их авторов.
ХИЖ-2009 мой первый Интернет-конкурс, у меня здесь нет друзей и нет врагов. Я, в отличии от "ветеранов", не хочу "топить" вполне удачные тексты. А многие "ветераны", очевидно из-за отсутствия уверенности в своей победе, стараются устранить конкурентов. Скажу честно: победа для меня не важна. Мне интересней процесс обсуждения текстов, их анализ.
Многое, из того, что я прочел, мне понравилось. Мне не жаль было ставить "десятки": их я поставил несколько и ничуть в этом не раскаиваюсь, хотя эти рассказы не без недостатков. "Единицу" было ставить неприятно, но таковы условия конкурса.
Прочтение 33-х рассказов оставило уйму впечатлений. И хороших, и грустных. О них я постараюсь написать конкретней, хотя отмечу и общие тенденции. Первая: однообразие в использовании художественных средств. Проза авторов группы мало меня порадовала разнообразием стилей, ассортимент художественных приёмов невероятно беден. Значительная часть рассказов оказалась просто скучной. И сюжет (пусть даже и вторичный) здесь не причем.
Вторая тенденция: ограниченный лексикон.
Третья: жуткое и подозрительное игнорирование психологизма персонажей. Жуткое потому, что писатель всегда должен быть психологом, не наборщиком текста с описанием событий, а тонким наблюдателем, умеющим передать малейшие переживания души. А подозрительное потому, что я давно заметил (и за большой литературой!) - писателю психологизм надоел. Мало того, он надоел, очевидно, и читателю.
Молодые авторы меня мало радовали. Как там у Лермонтова?
С печалью я гляжу на наше поколенье...
Проблема, как мне кажется, в том, что авторы очень и очень мало читают НАСТОЯЩЕЙ литературы. Не Лукьяненко, Стругацких, Толкиена, Желязны и др. Их любителю фантастики сам Бог велел читать и почитать. А прозу, вошедшую в мировую сокровищницу: Чехов, Бунин, Булгаков, Набоков, Хемингуэй, Кафка и многие др. Да и не стоит забывать, что фантастика и вышла из этой литературы, и что "папами" русской фантастики являются Николай Гоголь, А. К. Толстой, Антоний Погорельский. Да и Пушкинская "Пиковая дама" мистика еще та, с душком хоррора.
Бекер Владимир. Усадьба.
Рассказ Владимира Бекера написан мастерски. Тщательно выверенный язык, продуманная сюжетная линия. Автор в лучших традициях реализма подчеркивает индивидуальную речь персонажей. Некоторое акцентирование внимания на особенностях речи мне кажется даже навязчивым (например, набившее оскомину "оканье"). Но эффект достигается - голоса героев "звучат" натурально, живо, непохоже.
Владимир Бекер удачно использует прием акцентирования на определенной детали. Это выходит у него не так явно навязчиво, как с речью, хотя автор широко применяет устоявшиеся литературные штампы.
"Из подлестничной темноты появился худощавый тип в черном драповом пальто и кепке. Подойдя, глянул через плечо старлея на документ, посмотрел на меня... Взгляд его, немигающий и холодный, мне не понравился. Как и то, что руки он держал в карманах".
В данной цитате мы сталкиваемся с описанием одного из персонажей рассказа. Мне кажется, что автор не случайно называет персонажа "тип" - это маркер, четко обозначающий неприязненное отношение рассказчика к только-только взошедшему на сцену человеку. Эффект неприязни в дальнейшем еще больше усиливается: взгляд характеризуется как немигающий и холодный - прямая параллель с взглядом змеи. К элементам нагнетания неприязни к персонажу можно отнести и подробность о руках, находящихся в карманах. Эта подробность вызывает настороженность по отношению к действиям персонажа: неизвестно, с какой целью он держит их там - то ли сжимает револьвер, то ли греет мерзнущие руки.
Само описание персонажа является литературным штампом: черное пальто, кепка, взгляд, руки в карманах. Кажется, современная литература и кинематограф только так и описывают чекистов. Случаен ли этот штамп? Мне так не кажется. Как не кажутся случайными штампами и все остальные действующие персонажи: обыкновенный советский старлей, группа молчаливых матросов-мародеров, развратный священник, скучающий мужчина-философ et cetera. Все они типичны, все они неоднократно мелькали за последние два десятилетия на страницах книг и на телеэкранах. Вот эта их типичность и примечательна.
Мне кажется, автор попытался смоделировать замкнутую модель общества, в котором дом - ограниченное пространство, всех принуждающее жить по определенным законам; типичные персонажи - архетипы наиболее встречаемых характеров; ситуация с невозможностью покинуть здание - достаточно обычная для искусства драма человека, вынужденного подчиняться законам общества (государства?). Не случайна в этом контексте подробность: никто не заставляет старлея записывать о вновь прибывших. А он записывает. Привычка? Долг? Интерес? Важно и то, что персонаж-чекист явно вольготно себя чувствует в этом тотально ограниченном пространстве. Не аналогия ли с тоталитарным обществом / государством?
В рассказе есть определенные недостатки. Так, непонятно, почему удивляется старлей паспорту с гербом РФ? Ведь в дом попадались и люди из 90-х годов, например, мужчина-философ из 1998 года. Или у него не было паспорта? (Кстати, мне, жителю Украины странно - неужели россияне на улицу не выходят без паспорта?)
У Владимира Бекера явная симпатия и идеализация дворянства. Гибель их мира приводит к искажению пространства и времени - появляется эта самая пресловутая Усадьба. Мне вспомнились строки самого дворянского поэта Александра Блока, четко характеризующие дворян начала ХХ века:
Они давно меня томили:
В разгаре девственной мечты
Они скучали, и не жили,
И мяли белые цветы.
Мир дворянства, думается, представляется замечательным только из нашего пролетарско-лакейского сегодня. На самом деле, общество дореволюционной России было таким же тоталитарным.
Мне показался очень красивым и символьным момент из концовки рассказа, когда главный персонаж бросает в лужу карандаш. Карандаш исчезает в мутной воде и тут же выныривает. В этом образе просматривается и сущность странного приключения, выпавшего на долю героя.
Мартова Марина. Ещё двадцать поколений...
Хорошая женская проза имеет много достоинств. Одно из них - умение просто и непринужденно раскрыть душевное состояние персонажей. Рассказ Марины Мартовой как раз является примером такой хорошей женской прозы.
Плавное течение текста не вызывает эмоциональных всплесков. И рассказ течет, течет спокойно и ровно, будто тихий равнинный ручеек. Повествование начинается очень ровно и спокойно, пока... Да и не пока, повествование продолжает оставаться сдержанным и спокойным. Только... Да, только то, о чем повествуется - это крик, крик боли, ужаса, обреченности.
"...Из нашей двери к нему наперерез бросается женщина, даже не прикрывшись накидкой. Удерживает его за руку, то бормочет, то выкрикивает, что муж ненавидит и мучает её. Бьёт. Издевается. Выставляет на полуденное солнце. Заставляет пить лекарства, вызывающие выкидыш. Она рыдает, спрятав голову на его груди под накидкой, а прохожий пытается её успокоить.
Наконец, взяв её за руку, он твёрдым шагом направляется ко мне. Я жду немедленной драки, драки без объяснений. В каждой общине свои нравы, и мы не вмешиваемся в чужие дела, но некоторые вещи не прощают нигде. Но он просто молча передаёт мне её руку и уходит, стараясь не глядеть в глаза. Моя жена, Гая, идёт со мной в дом, как будто не проклинала мужа минуту назад. Выходит, в других общинах тоже знают о её безумии".
Мне кажется, что Марина Мартова очень удачно выбрала повествование от первого лица. Если бы повествование шло от второго лица, со стороны - не был бы создан столь щемящий эффект. Удачно, очень удачно показана сдержанность главного героя, в которой просматриваются скупые мужские слезы, пролитые ранее. Заметьте, что муж не бросился удерживать жену, не стал ничего объяснять случайному прохожему - видимое спокойствие главного героя - немой крик, рыдание по любимой женщине.
Не буду судить, насколько интересен этот рассказ читателям. Он специфичен, фантастический элемент здесь явно на втором плане. Но мне рассказ понравился. Прежде всего, своей гуманностью.
Недостатков почти нет. На мой взгляд, ошибкой является упоминание голубиной почты как средства экстренной связи:
"Случись очередное извержение или солнечная вспышка, нам уже передали бы об этом, при отказе радиосвязи - просто голубиной почтой".
Почтовые голуби, конечно, летают быстро, но, вполне возможно, пока они прилетят - будет поздно.
Рассказ Мартовой оставляет впечатление грусти. Прочтя его, задумываешься о своих близких, и о том, что нелепый случай может вырвать их из твоей жизни.
Камышева Ольга. Янтарное ожерелье.
Ольга Камышева проявила значительные познания в области археологии. Некоторые подробности кажутся мне чрезмерными, отягощающими текст рассказа. Поэтому он читается с трудом, будто камни ворочаешь. Много недостатков стилистических (к счастью, перечитывая сегодня рассказ, я заметил, что автор исправила некоторые стилистические ошибки).
Вначале я подумал, что Ольга стилизирует рассказ под дневниковую запись студента, но это оказалось ошибочным.
Ольга очень мало останавливается на подробностях переживаний героев. Это не касается простых и поверхностных характеристик: удивление, недоверие и т.д. Но вот показать проявления недоверия, удивления или радости... Без этого рассказ представляется сухим отчетом о студенческой полевой практике.
На этом пока останавливаю свой обзор конкурсных рассказов. Продолжу в ближайшее время.