Прошло три недели, а я по прежнему жила у Христиана. Мы периодически спорили, ругались, он обещал что пойдет в службу опеки, я обещала что сбегу. Сегодня все было несколько иначе. Христиан с утра был не в духе, высадил меня дальше обычного и, ничего не сказав уехал. Его уроков у меня сегодня не было.
После школы он не встретил меня на условленном месте, и пришлось добираться общественным транспортом. Дома я пообедала, сделала уроки, а его все не было. Я начала волноваться.
Когда он вернулся, уже стемнело. Я вскочила и побежала в коридор. Христиан стоял в куртке, на его волосах таяли снежинки. Ну вот, сегодня первый снег. Рано в этом году. Значит он уже не прогонит меня. Я не смогу жить в бабушкином доме без отопления в такой холод.
- Одевайся, поехали.
- Куда?
- Я сказал, одевайся! - он впервые за все время кричал на меня.
Видя, что он уже достаточно вышел из себя, я не стала перечить, одела куртку, шапку и взяла на всякий случай сумку.
Больше он не произнес ни слова. Через пять минут я, к своему ужасу, поняла, что он везет меня домой.
- Нет! Не надо, прошу тебя, я не могу вернуться в этот Ад! Я не могу. - Я не выдержала и разревелась. Христиан даже не повернулся.
Он подъехал почти к самому дому.
- Выходи.
- Нет!
- Выходи сама, или я тебя вытащу силой. - Он потер виски и устало добавил. - Прошу, не устраивай сцен.
Я поняла, что спорить бесполезно и вылезла. Он в момент уехал. Я осталась стоять под звездным небом совсем одна. До дома было метров двадцать. Свет горел во всех окнах первого этажа. Блин! Надо попробовать пробраться через черный ход.
Я осторожно открыла калитку и вошла. На кухне было темно. Я нашла ключ под карнизом окна и тихо вошла. Из коридора просачивался свет, если удастся, то я смогу пробраться до лестницы и подняться в свою комнату. Я уже собиралась выйти из темноты, когда услышала шаги. За холодильником было место, где я точно умещусь. Включился свет и кто-то подошел к холодильнику.
- Черт.
Этот голос показался мне спасением. Хель, она одна из тех слуг кто остался. Я вышла.
Глаза Хель округлились. Она стояла с подносом в руке, на полу веером лежали салфетки.
- Хель, как хорошо, что это ты!
Я готова была кинуться к ней на шею, когда произошла неожиданная для меня вещь. Хель подняла поднос и со все силы ударила им меня. Я потеряла равновесие и ухватилась за стол, в этот момент последовал следующий удар. Потом меня грубо схватили за руку и потащили. Слезы, брызнувшие из глаз от боли, не давали ничего разглядеть. Мы поднялись по лестнице, и я предприняла попытку вырваться, за что была впечатана в стену. В итоге я оказалась заперта в своей комнате.
Обессилив я плюхнулась на кровать. Лицо болело, губы по ощущениям отекли, нос нещадно ломило. Из-за слез не было понятно есть ли кровь. Я встала и включила свет. В зеркале на меня смотрело лохматое чудовище. Да, верхняя губа разбита, нос с виду цел, дна виске ссадина. Красотка. Я пошла в ванную, умылась, в шкафчике нашлись вата и перекись. Дверь в комнату, конечно, была закрыта, на туалетном столике обнаружился хлеб и сыр. Меня ждали. Я пришла в ужас. Теперь я заложница в собственном доме. Я порылась в сумке и нашла телефон. Черт, зарядки нет. Ноутбука не было. Все предусмотрели. Я набрала номер Христиана. Он сбросил. Я набрала снова, и снова, и снова. Черт. Идиот.
Я стала колотить в дверь. Не знаю на что я надеялась, на то что пьяные родители или их гости сжалятся надо мной, или на то что придет Хель и объяснит, что вообще происходит. Пришла Хель. Дверь она не открыла, но по крайней мере объяснила что к чему.
- Ты идиотка, ты понимаешь, что ты натворила? Они заметили твое отсутствие. Получать в зубы на работе - это уже слишком, и место это терять я тоже не хочу. Будишь сидеть пока не образумишься.
Она ушла, а я принялась искать выход. Окна забиты, все даже в ванной. Я легла на кровать, уткнулась в подушку и в очередной раз за сегодня разревелась.
Утром я обнаружила поднос с едой и записку от Хель. "Будешь пытаться сбежать - еду приносить не буду". Я съела завтрак и стала думать. Пытаться прорваться через эту фурию бесполезно - физическо она меня превосходит, значит нужно действовать тихо. Оставалось надеяться, что Христиан заметит мое отсутствие в школе и спасет меня. Телефон сел в первый же вечер.
Три дня я вела себя прилично, когда приходила Хель, я смирно сидела на кровати и ждала, пока она поставит еду и уйдет, а когда оставалась одна - вскрывала окно. За кроватью окно было забито не так плотно и уже в первый день я смогла вытащить половину досок. Потом я аккуратно вставила их на место, предварительно расковыряв шилом (какая удача, что коробка для шиться была у меня под кроватью) отверстия от гвоздей. Вечером третьего дня я планировала связать вместе шторы и простыни и бежать.
Куртка и обувь так и остались у меня. Удача. Я привязала штору к металлической спинке кровати и стала связывать простыни. Под моей комнатой находилась подсобка и маловероятно, что кто-то заметит, что-то болтающееся за окном.
Оказавшись на земле, я побежала к заднему двору. Там росло дерево, по которому можно перелезть через забор. На полпути меня сбило с ног, я не стала оборачиваться и терять драгоценные секунды и попыталась встать. Еще один удар пришелся по спине и я снова упала. Тут я обернулась, Хель бежала ко мне. В ее руках было полено. Вот оно что. Специалист по метанию. Шансов нет. Я все равно вскочила и ломанула вперед. Удар по ногам и пой висок коснулся снега. Хель в этот раз не стала церемониться и, схватив меня за грудки стала бить. Было больно и горько. Я перестала сопротивляться и меня снова поволокли в дом.
На этот раз я оказалась в гостевой спальне. Окна здесь не открывались вовсе. Я лежала на кровати и пыталась прийти в себя. Все болело, я даже представить не могла, насколько сильные повреждения получила.
В голове мелькали яркие картинки произошедшего. Я закрыла глаза. Калейдоскоп закрутился быстрее, и остановился выдав большую белую цифру пятнадцать. Сегодня пятнадцатое число. Хель должна ехать платить по счетам. После обеда ее точно не будет. Если бы я провела свою операцию позже.
Я подошла к окну. Был виден выезд из гаража. Хель выехала. Я заставила свою голову работать. Дума, думай, думай. Никому нет до меня дела. Не обязательно открывать окно, его можно выбить. Стул легко справился с этой задачей. Наскоро одевшись я спустилась по связанным простыням. Бежать. Сумка все еще валялась во дворе. Бежать.
Может мне и было бы стыдно ехать такой растрепанной в общественном транспорте, но не сейчас. Адреналин гнал кровь с бешенной скоростью, я не чувствовала ни боли, ни страха, только эйфорию.
Дом Христиана был в квартале от остановки. Уже на полпути силы покинули меня. Свобода была достигнута и организм выдохся. До дверь подъезда оставалось всего ничего, когда я поняла, что больше просто не могу стоять на ногах.
- Девушка, вы в порядке?
Какой сладки голос. Он. Христиан. Я обернулась и осела на землю.
- Лейла...
Он подбежал и подхватив, поставил меня на ноги. Сознание было на грани.
- Христиан... - больше не было слов. Я была так рада его видеть.
Мы осторожно зашли в подъезд. Я буквально висела на нем. Ребра болели, кисти рук саднило, а голова гудела.
Он уложил меня на диван, стащил ботинки и куртку и побежал в ванную. вернулся с мокрым полотенцем и тал протирать руки, лицо. Тут я увила, что по ткани расползаются красные пятна. Кровь. У меня шла кровь. И никто за всю дорогу не пришел мне на помощь. А Христиан сам меня отправил в руки мучителей. Я никому не нужна. Я заплакала.
- Господи, господи... - Христиан бормотал это и продолжал вытирать меня.
Я дошла до апогея. По телу разлилась ледяная волна отчаяния и слезы ушли.
- Зачем ты это сделал?
Черные глаза Христиана все еще метались по моему телу, и, казалось, он меня не слышит.
- Кто это с тобой сделал? Что случилось?
- Ты. Это сделал ты.
- Нет. Нет. Я оставил тебя у дома.
- А дома меня ждал "теплый" прием.
- Надо вызвать полицию и скорую. У тебя могут быть серьезные повреждения.
Я вспомнила куда и как получала удары и пришла к выводу, что ничего серьезного не было.
- Нет. Не надо.
- Ты не видишь себя.
Он снова провел полотенцем по моей щеке и я невольно припала к его руке. Все же он мне нравится.
- Я не могу.
- Но так не должно быть.
Я собралась с силами, чтобы в очередной раз донести до него свою точку зрения.
- Тогда моих родителей лишат родительских прав, и я окажусь в детдоме. Я-там-не-смогу-жить. Даже не думай.
- Что с тобой случилось? Ты не пошла домой?
- Да нет... Это все дома и случилась.
Я пересказала все события прошедших дней. За сегодняшний день было столько эмоций, что теперь я говорила механически, не испытывая ничего. По окончании рассказа я почувствовала, что больше не могу находиться в этой реальности и уснула.
Утро началось тяжело. Все болело и настроение было гадкое. Христиан сидел в ногах.
- Всю ночь думал, что мне с тобой делать.
- Придумал что-нибудь?
- Да. Мы будем искать твоих родственников.
- Не думаю, что что-то получится.
- Давай пока не будем делать прогнозов. Просто ты ставишь меня в безвыходное положение. Жить со мной ты не можешь, отправить домой тебя было глупостью. - Он показал рукой на всю меня, еще раз подчеркивая мое плачевное состояние.
- Я плохо выгляжу?
- Не особо.
Я встала и пошла к зеркалу. На лице ничего, только спереди под волосами кровавая ссадина.
Я повернулась к Христиану. Он подошел и посмотрел на мое отражение.
- Было много крови именно отсюда.
Что ж. Не все так плохо. Губа почти зажила, висок тоже. Оставалось проверить что с ребрами и руками. На пальцах левой руки оказались ссадины.
- Было страшно увидеть тебя в таком состоянии.
Он повернул меня лицом к себе и стал внимательно разглядывать мои ушибы.
- Откуда все это?
- "Теплый прием" дома.
- Как, Боже, как такое может быть.
В каком-то невероятном порыве он прижал меня к себе. Я стояла и вдыхала его терпкий аромат. Его рука гладила меня по голове, и я тихо млела. Если я подниму голову, то смогу поцеловать его.
- Почему ты отвез меня домой?
- Я должен был попытаться прекратить это.
- Но что особенного в том, что я живу у тебя?
- Ты несовершеннолетняя, у тебя есть родители. Ты хоть представляешь, под какое количество статей я могу попасть, если все откроется.
- Но я же здесь по своей воле.
- Это не имеет значения.
- Но у нас же не было еще секса.
Он мигом отстранил меня от себя. Я сказала "еще"?
- Это еще что значит? То есть ты думала что...
Он вышел из ванной и сел на стул в кухне. Я пошла за ним. Он почему-то был подавлен, но ведь я знаю, что привлекаю его, то как эти недели от кидал неосторожные взгляды, был внимателен ко мне.
- Ты решила, что между нами что-то будет?
- Н-ну, просто ты мне нравишься. - Чертовски влюблена было бы точнее.
Он замотал головой.
- У меня... Я... Это приятно, быть в центре внимания... - Он сделал неопределенный жест рукой и поднял глаза на меня, и я увидела в них то, чего совсем не ожидал, жалость. - Я старше тебя. Ты еще ребенок.
Я усмехнулась и уперлась спиной в косяк. Ну конечно, как доходит до секса я - ребенок, а как самой о себе заботиться, так вполне взрослая уже пару лет.
- Я НЕ ребенок. Поверь.
На секунду в его взгляде появилось что-то новое, но тут же исчезло.
- Я не хочу тебя обидеть. Девочки часто влюбляются в учителей, это вполне нормально. Платонические чувства, это обычная подготовка ко взрослым отношениям.
- Знаешь, что. У меня уже были эти взрослые отношения.
- Ты не понимаешь о чем говоришь. Секс это еще не все.
- Я ведь не хочу большего.
- А чего ты от меня хочешь? Жить со мной, скрываться от своей непутевой семьи и периодически предаваться со мной любовным утехам?
Защиты, я хочу защиты, а как разговор перешел на эту тему - сама не понимаю. Может я и вправду маленькая заблудившаяся девочка и все происходящее слишком сложно для меня...
Теперь Христиан смотрел на меня как-то странно. Не знаю, что означал его взгляд, но мне показалось, что это что-то вроде "куда меня втянули".
- Забудь все это. Пожалуйста.
- Да уж, тут забудешь.
Он злился, на себя или на меня не понятно, но мне теперь все стало ясно. Что меня кольнуло дальше, я не знаю.
- Правда забудь, я найду с кем переспать, когда приспичит.
- Знаешь, что! Садись и ешь. Может тогда твой рот перестанет болтать глупости. - за такой очевидной злостью, пряталась ревность.
Он подошел ко мне и, взяв за локоть, провел к столу, а потом взял за талию и посадил. Угол стула ударил меня по ребрам и я вскрикнула.
Христиан замер.
- Что?
- Больно, ребра.
Он особо не церемонясь задрал свитер и провел пальцами по жуткого вида синяками. Они не особо бес покоили, но выглядели на самом деле страшно. На этот раз он не обнимал меня и ничего не говорил, он просто впал в ступор. Я сидела и не знала, что делать.
Я повернулась и увидела, как Христиан трет переносицу. О чем он думал? Для меня все, как часто бывает, ушло на второй план, и остался только он. Красивый и недосягаемый. Я позволила себе любоваться им. Волосы, руки, стройное, сильное тело.
Он, наконец, пришел в себя и вышел из кухни. Через пару минут, уже одетый, Христиан из коридора сказал: