- Вам не нужен хороший пес? Немецкая овчарка. Семь месяцев ...
- У кого он? - спросил я.
- У меня дома. Мама и папа в питомнике в милиции. А он начал караулить и есть домашнюю птицу. У вас, вижу, птица закрытая.
На следующий день, придя с работы, я увидел, привязанную на цепи к забору, молодую овчарку. Теща, приехавшая погостить, стояла поодаль, предлагая собаке какую-то еду. Пес затравленно жался к забору.
- Пес битый, - безошибочно определил я.
После обеда, переодевшись, я поставил на безопасном расстоянии скамеечку и сел. В первый день я долго сидел рядом с Аргоном, так звали пса, почти постоянно тихо разговаривая с ним. Потом сидел, читая книгу. К концу нашего общения пес перестал горбиться, сильно поджатый хвост расслабился. В тот день я его не кормил.
На следующее утро, я вышел к Аргону с едой. Он жадно поел. Я придвигался к нему все ближе и ближе, разговаривая. Протянул руку к его ошейнику. Пес весь напрягся. Не без внутренней дрожи я расстегнул пряжку ошейника и убрал руку. Цепь с ошейником упала к ногам Аргона.
Еще немного посидев, я медленно встал и пошел прочь. Потом позвал пса. Он стоял еще довольно долго. Потом опасливо сделал шаг-другой. Я снова позвал его. Пёс молча подошел почти вплотную. Он мне верил. Я положил руку ему на холку. Затем, обхватив шею, прижал его голову к своей ноге. Так мы стояли довольно долго. Затем я убрал руку и пошел. До конца дня он неотвязно ходил за мной. На ночь я его не привязал.
Прошло около полугода. Однажды ко мне пришел бывший хозяин Аргона, бывавший в свое время у меня много раз. Увидел я его шедшим по проулку и вышел на крыльцо. Бывший хозяин увидел Аргона и стал звать:
- Арго! Арго! Ко мне!
Так мы узнали, что хозяин называл его Арго. Моя же теща, не расслышав, назвала его Аргоном.
Я пригласил пришедшего бывшего хозяина войти, хотя в груди у меня шевельнулась ревность. Не успел гость открыть калитку, как Аргон с грозным рычанием бросился вперед. Гость едва успел захлопнуть калитку и убрать руку. Аргон продолжал рваться к нему, грызя зубами металлические прутья ворот.
Гостя я принимал в середине проулка, наблюдая за Аргоном. Тот стоял в агрессивной позе, следя за каждым движением гостя. Стоявшая дыбом на загривке шерсть улеглась, когда гость ушел. Аргон ревниво обнюхивал меня, пытался пометить.
Аргон стал комендантом нашего двора. Много лет он был цементирующим началом для остальных, более мелких собак. Когда я приносил очередного щенка, держа повыше, сначала показывал, затем гладил Аргона и щенка, говоря, что маленький наш. Через минуту без опаски опускал щенка на землю. Аргон обнюхивал его, потом, как правило, метил, что означало, что новоприбывший становился его собственностью.
Он довольно часто приводил к порядку резвящихся спаниелей, которые становились безалаберными в своей чрезмерной активности. К чужим собакам у него было патологически агрессивное отношение. Отбив лапой засов, Аргон выскакивал в проулок и в мгновение ока крушил шейные позвонки несчастных пришельцев. Большей частью это были крупные старые псы.
Чтобы избежать несчастных случаев, я закрепил на засове пружину. Но Аргон легко преодолевал ее сопротивление. Тогда я приварил цепь в верхней части створок ворот. Но отбив засов, Аргон легко проникал сквозь образовавшуюся щель в нижней части створок. Пришлось еще наваривать два штока для жесткой накидки в нижней части ворот. Только так удалось решить проблему. Все эти предохранительные приспособления уже больше четверти века украшают ворота, подчас вызывая недоумение гостей. Приходится объяснять.
К гостям его отношение было избирательным. Я не помню случая, чтобы он повел себя агрессивно к сверстникам моих детей. Взрослых он встречал громким лаем, но когда я приглашал гостей, он тут же успокаивался. От его агрессивности не оставалось и следа. Не любил пьяных.
Особую, непонятную ненависть он демонстрировал к одному жителю соседней улицы. Еще не видя его, Аргон начинал бесноваться вдоль ворот. Видимо чуял запах. Когда же тот оказывался в поле зрения, Аргон зубами выгибал в разные стороны ажурные прутья катанки на воротах.
Когда настоящая глава была закончена, я сразу же дал Жене, живущему ныне в Канаде, доступ для ее прочтения в интернете. Прочитав, как он сам сказал, три раза подряд, сын напомнил мне еще об одной любопытной особенности Аргона.
Начиная с двенадцати лет, Женя, увлекшись фотографией, запечатлел большинство наших собак. Но фотографии Аргона у нас не осталось. Как только Женя наводил на него фотоаппарат, Аргон начинал рычать и стремительно убегал. Наиболее вероятным объяснением такой реакции Аргона на фотоаппарат, может быть возможное его знакомство с огнестрельным оружием.
В сентябре девяносто шестого мой родственник, работавший бригадиром в рыбхозе, попросил на сезон Аргона, как сторожевого пса. Рыбу воровали подло, хищнически. Ночью открывали шандоры (шлюзы) и из уловителей выпускали огромное количество воды с тоннами рыбы. Ниже по течению узкого канала заранее устанавливали сети в виде огромных мешков, в которых задерживалась рыба. К утру уровень воды в уловителях восстанавливался и только приглаженная быстрой водой трава по берегам канала говорила о ночном злодеянии.
К этому времени Аргон подчинялся только представителям мужской половины нашего дома. С возрастом стал злобно-своевольным. Жене перестал подчиняться вообще. Как только она требовала повиновения, у Аргона вздымалась на загривке шерсть и светлели, и без того желтые глаза. Таня стала бояться к нему подходить. Ситуация становилась потенциально опасной. Пса мы стали держать больше на привязи.
Аргона мы отвозили с сыном Женей, первокурсником стоматологического факультета. Аргона привязали возле будки у шандоров. Уезжая по плотине, мы видели, мечущегося на цепи Аргона.
- Я его больше не увижу. - вдруг негромко сказал Женя.
По моей спине заползали мурашки. Я только что подумал о том же.
Дней десять Аргон исправно нес службу. Кормить подпускал к себе только Гену, приемного сына родственника. Одним утром на траве возле будки обнаружили мертвого Аргона. Рядом валялся недоеденный отравленный гусь. В уловителе вода была по колено. Под перекошенный шандор вода унесла в Куболту всю рыбу.
Вспоминая всех моих собак, поймал себя на мрачной мысли. Родившихся у нас щенков я всегда дарю, лишь бы попали в добрые руки. Инга пропала, считаю, по моей оплошности. Трех карликовых тибетских спаниелей нагло украли среди бела дня, о чем будет рассказано в последующих рассказах. Но большинство моих питомцев уходят в мир иной в мир от старости.
Тоскливая статистика. Какая-то некрофилия?... Задумался ... Все закономерно! Всего в моей жизни присутствовало десятка три, а может и более, живущих со мной в одном дворе, разных собак. В двухтысячных у меня были три русских спаниеля и четыре ( кобель и три сучки ) тибетских карликовых спаниелей одновременно. Всего семь! И ни одного злобного! Лаять так и не научились! Глядя на мое собачье царство, соседи, вероятно, крутили пальцем у виска.
Моя читательница, которую я оперировал в ее дошкольном возрасте почти пятьдесят лет назад, прокомментировала в "Одноклассниках" один из последних рассказов:
- Интересная, но очень грустная история. Жаль, когда нас покидают самые верные, самые преданные друзья ...
- Валентина Ивановна! По другому не бывает, за исключением случаев безвременного трагического ухода людей, когда остается одна собака. Крупные псы живут 7-8 лет. Мелкие дольше. Нетрудно прикинуть, сколько моих собак ушли в мир иной от старости. А мне семьдесят пять! Мои молодые собаки меня переживут ... В этой связи не выветривается из памяти разговор с, ныне покойной, многолет одиноко проживавшей тетушкой моей жены после смерти, живущего у нее на веранде, старого крысолова Дружка:
- Наталья Ивановна! Тоскливо одной без живой души! Привезти вам песика?
- Ни в коем случае! Он наверняка переживет меня. Вдруг после моей кончины он будет тосковать?
Не судите, да не судимы будете! Я не расстанусь с собаками до конца. Люблю их ... Но собаки бездомными не останутся. Я позаботился ... Их заберут ...