Макет мироздания (Вселенная файа-2)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Будущее наступило. Будущее, в котором главными ценностями не стали еда и патроны. Будущее, в котором осваивается не Солнечная система, даже не Галактика, а - вся Вселенная. В тексте присутствуют: звездолеты длиной 30 километров, сверхцивилизации и астроинженерные конструкции. Отсутствуют: космические пираты, герцоги, графы и бароны, и даже августейшая особа Императора всея Галактики.
|
Глава 1.
Исполнение мечты
В детстве, ложась спать, я часто мечтал о том, чтобы проснуться лет так через тысячу, или через три. В сущности, такие желания ничуть не лучше обычного мародерства: желания воспользоваться созданным не тобой.
Более честный вариант - проплыть по Реке Времени до самого конца, чтобы понять предназначение Природы и Человека. Зачем?
Чтобы в новом начале не было старых ошибок.
Аннит Охэйо. Новая эсхатология.
Анмай Вэру очнулся в светлой, очень тихой комнате. Несколько секунд он сонно смотрел в потолок, пытаясь понять, как попал в это, явно незнакомое помещение. Последнее, что осталось в его памяти, - яркий свет операционной и слабая боль в левой руке, в том месте, куда впилась игла. Сознание погасло почти сразу, незаметно, как при переходе от яви ко сну, однако же, не до конца, - он всё ещё ощущал себя и смутно воспринимал звуки. Столь же смутной была и новая боль, когда тысячи тончайших электродов сканера памяти вошли сквозь его череп в мозг. Когда сканер заработал, у Вэру возникло странное ощущение, - он словно бы раздвоился или его стало больше, но оно было слишком коротким. Яркая вспышка тут же сменилась небытием, длившимся лишь мгновение. Потом смутные ощущения вернулись. Он дремал или думал, что дремлет, за той гранью, что отделяет явь ото сна, - а ушел он за неё для того, чтобы...
Анмай подтянул пятки к заду и вскочил одним рывком, так резко, что комната содрогнулась. В ней была простая мебель, белые стены, белый потолок и никаких приборов. И ещё - открытое окно. Он подошел к нему и выглянул наружу.
Он увидел пышную зелень, деревья, реку вдали, - и ослепительный круг белого огня в бездонно-синем небе, - солнце. В глаза ударил непривычно яркий свет и они непроизвольно зажмурились.
Какое-то время Анмай стоял неподвижно, потихоньку вживаясь в окружающий мир. Солнечные лучи согревали его смуглую кожу, теплый ветер мягко ласкал обнаженное тело. Бесконечное счастье переполнило его. Все эти полубезумные детские мечты, долгие годы труднейшей работы, страшные войны, миллиарды жертв оказались не напрасны. Он всё же оказался в будущем... и сейчас боялся только одного, - что этот невероятно реальный и прекрасный сон закончится...
Наконец, он осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся. Всюду шумящая на ветру удивительная, пышная зелень, птицы, - и никаких следов разума. А впрочем...
В синеве неба застыли огромные бледные луны - цилиндрические и многоугольные, в геометрически правильном узоре пятен. Анмай далеко не сразу осознал, что ЕСТЕСТВЕННЫЕ луны никогда не бывают такими...
Глядя на колоссальные, превосходящие все его представления о величии сооружения, он ощутил нечто, весьма похожее на страх. Он не мог поверить, что всё это вышло из его мечты. Что ж: боль, страдания, тяжелый и опасный труд навсегда остались в прошлом. Вокруг было будущее, о котором он всегда мечтал, - мечтал так сильно, что решил оставить своё время и свой мир, хотя вообще-то и не верил, что сможет попасть сюда. Вот только прыжок оказался куда больше, чем он надеялся, - он на другой планете, и, похоже, прошли многие тысячи лет...
Его отвлек слабый свист - высоко в небе пронеслась блестящая машина. У неё не было и следа каких-либо крыльев, но Вэру это уже ничуть не удивило. Он смотрел на мир своей мечты, всё ещё чувствуя полное, беспредельное счастье. Невозможное сбылось, и он был свободен. Он подарил Фамайа будущее и теперь может заняться изучением новых, удивительных вещей, которых в этом новом мире наверняка невероятно много...
Анмай стоял долго, бездумно наслаждаясь солнечным теплом, пока его сильное тело не потребовало движения. Он не без труда подавил желание выпрыгнуть в окно, и наконец посмотрел на себя. Большой шрам на ребрах, на левом боку, и маленький, на бедре, исчезли бесследно. Он закинул руку за спину, - гладкую, шрамов не оказалось и на ней. Всё остальное было в точности таким, как в дни его юности.
"Моё тело - не моё собственное", - понял он, но и это его не удивило. Матрицы сохраняли не только память, но и генетический код тел.
Анмай потянулся, ощутив удивительную легкость и плавность движений, затем с места прыгнул высоко вверх. Он перевернулся в воздухе, ловко приземлился на ноги и засмеялся, - он не делал таких вещей лет с шестнадцати. Его новое тело оказалось определенно лучше старого, а вот сознание...
Он сел на пол, скрестив босые ноги, и закрыл глаза, стараясь понять, не утратил ли он что-либо из воспоминаний, - при матричном переносе такое было возможно и даже вполне вероятно.
И лишь в этот миг он вспомнил, что Хьютай, его любимая, отправилась сюда вместе с ним. Они попрощались взглядами всего за минуту до того, как их приняла тьма. Выйти из неё они тоже должны были вместе, но...
Анмай осмотрелся. Лишь сейчас он заметил, что в комнате нет двери. Радужное настроение исчезло, но он не успел испугаться: часть стены беззвучно ушла вбок, и в открывшийся проем вошла его подруга.
Хьютай Вэру казалась совсем юной, почти такой же, как в миг их первой встречи, - высокая, гибкая, с пышной гривой вьющихся черных волос, насмешливо прищуренными длинными глазами и смуглым чеканным лицом. Она была босиком, в стянутой золотым пояском короткой, переливающейся, вроде бы шелковой тунике, и золотых же браслетах на запястьях и щиколотках. С минуту они молча смотрели друг на друга. Им не нужно было слов.
- Они разбудили меня первой, чтобы я могла встретить тебя, - ответила Хьютай на его безмолвный вопрос.
- И сколько ты здесь?
- Двенадцать дней. Они сказали, что так будет лучше.
- Кто "они"? Это файа, как и мы?
- Да. Они ждут тебя.
- А... какой сейчас год?
- 3760-й от основания Фамайа. Одиннадцатое июля. Когда мы... заснули, был 203-й.
- Я думал, прошло больше! А где мы?
- Они сами тебе скажут.
- Э... а одежда? Или теперь ходят нагишом?
Хьютай рассмеялась.
- Нет. Но я бы не сказала, что тебе есть, чего стыдиться! - она искоса, дразняще посмотрела на него.
Анмай смутился. Хьютай любовалась им - рослый, широкогрудый юноша с падавшей на спину гривой черных лохматых волос, такой же, как в день их встречи. Его тело состояло, казалось, из одних тугих мускулов, словно сплавлявшихся под плотной кожей, скуластое лицо казалось отлитым из гладкой, темно-смуглой, подвижной бронзы, - хмурое, диковатое, очень красивое. Большие, широко расставленные глаза сейчас были растерянно опущены. Наконец, она сжалилась над ним.
- Вот, возьми. Это приготовили специально для тебя!
Анмай удивленно взглянул на одежду, которую ему протянула Хьютай. Это была отлично знакомая ему черная форма Высших Фамайа.
- Никогда не любил эти черные тряпки. Что они сейчас носят?
Хьютай усмехнулась и вышла. Через минуту она вернулась, неся сверток. Анмай с некоторым удивлением обнаружил внутри золотой пояс и ослепительно-белую тунику, такую же, как у неё. Ни обуви, ни чего-либо ещё в свертке не нашлось.
- Ты ничего не перепутала? Это для меня?
Хьютай усмехнулась и кивнула. Анмай, тяжело вздохнув, натянул тунику. Одевшись, он с удивлением потрогал золотую десятилучевую звезду чуть ниже левого плеча. Судя по весу, золото было настоящим. Пояс тоже весил немало.
- Я думал, что в будущем одеваются иначе, - сказал он, глубокомысленно глядя на свои босые ноги.
- Мне твоя одежда нравится, - Хьютай улыбнулась. - Итак, ты готов предстать перед потомками?
Анмай закрыл глаза.
- Кажется, да.
Она звонко шлепнула его по заду.
- Не бойся! Они очень хорошие.
Они взялись за руки и Хьютай вывела его в соседнее помещение, много больше и выше первого, с огромным окном. Причудливо выгнутые светлые стены покрывал яркий цветной узор. За белым овальным столом сидели восемь файа. Их одежда, состоявшая из пёстрой массы спутанных цветных нитей, показалась ему чрезвычайно странной, но лица...
Анмай застыл на пороге. Он вспомнил, как смотрел в глаза владыкам Межрасового Альянса, тогда, в Центральной. Эти файа ничуть не походили на Советников, но Вэру потребовалось всё его бесстрашие, чтобы не опустить свой испуганный взгляд.
Хьютай провела его внутрь. Они сели на два последних свободных места, стоящих на возвышении. Этот пустяковый психологический трюк всё же придал Вэру уверенности.
Примерно с минуту они молча смотрели друг на друга. Здесь сидело пять парней и три девушки, все рослые, отлично сложенные, с открытыми лицами - гладкими, точеными, с длинными глазами и красивыми очертаниями дважды изогнутых, словно лук, губ. Никто не выглядел старше восемнадцати, - но в их серьёзной сдержанности читался опыт многих прожитых лет. Анмай ощутил себя мальчишкой рядом с ними. До него начало, наконец, доходить, что всё это - вовсе не сон. Сердце его бешено забилось, ему стало вдруг довольно неуютно. Можно, открыв дверь, попасть в мечту, но нельзя вернуться. И у мечты, как оказалось, есть хозяева со своими законами и волей...
Наконец, один из файа поднялся - мягко, как-то неуловимо-хищно.
- Простите наше любопытство, но сначала мы хотим задать вам несколько вопросов. Потом вы сможете задавать свои, - какие и сколько пожелаете.
Он говорил вовсе не на языке Фамайа, знакомом Вэру с детства, а на каком-то ином, но Анмай с удивлением понял, что прекрасно знает его. Чувство реальности покинуло его, так резко, что у него закружилась голова. В какой степени он - всё ещё он?..
- Мы хотим уточнить некоторые детали вашей биографии - в ней, увы, есть значительные пробелы. Итак: сколько вам было лет, когда вы покинули своё прошлое?
- Двадцать восемь.
- Так мало? Почему вы на это решились?
Анмай смутился.
- Мне трудно объяснить все причины, но отчасти - это лень и нетерпение. Я понимал, что по сути это дезертирство... но мне стало страшно. Я представил, что буду сотни лет жить в подземельях плато Хаос, ожидая постройки звездолета. И понял, что не смогу. Я не хотел жить и боялся умереть. Выход был, хотя и его я боялся. Потому что знал, насколько малы шансы. Но я чувствовал, что должен это сделать. Возможно, я просто хотел смерти, - я должен был... уйти после того, как разрушил свой мир. Я надеялся, что меня... разбудят, когда корабль будет готов к старту. Но теперь я вижу, что ошибся.
- Вы не могли бы рассказать о себе? Только кратко.
Анмай ненадолго задумался.
- Я приемный сын предпоследнего Единого Правителя Фамайа Армфера Тару. Я не мечтал стать его наследником, но меня выбрали им... Страна, которой мне пришлось управлять, шла к гибели - даже быстрее, чем весь мой мир. Даже наша великая цель - та, что породила вас, - уже мало кого интересовала. Сначала я не замечал этого. А когда задумался, то понял, что должен это изменить, даже ценой своей жизни!
Потом, по воле случая, мы открыли секрет могущества, изменения физики - Йалис. Это дало мне силу и возможность, и я смог... хотя и не хотел. Я разрушил свой мир - большую его часть. Это было... пусть местью, хотя тогда я не понимал этого. Но, пожалуй, подсознательно я хотел сокрушить мир, который хотел жить только здесь и сейчас, отвергнув будущее. Уцелело лишь плато Хаос, - чтобы воплотить мир моей мечты. Это была длинная и трагическая история, война в потемках. Мы не понимали, что делаем, не понимали даже друг друга. Но сейчас я вижу, что это был единственный путь.
- Простите, но следующий вопрос может быть неприятным. У вас были дети?
Анмай вновь смутился. Всё тут было неправильным, всё должно было быть не так...
- Дети? Нет.
- Почему?
Он растерялся, не зная, что ответить. Хьютай незаметно погладила своей ступней его босую ногу.
- Я скажу. Запретив деторождение на Хаосе мы думали лишь об опасности перенаселения. Но потом мы узнали, что Йалис разрушительно действует на наследственность. У подвергшихся его воздействию рождаются дети, внешне похожие на родителей, но совершенно отличные по внутренней сути. Мы одни решились, - и плодом нашей любви оказалось чудовище. Это было трудно пережить. Невозможно. А здесь... я не знаю. Мне трудно будет решиться... попробовать ещё раз.
Спрашивающий смутился тоже.
- Мы не хотели причинить вам боль. Мы не знали... - но его глаза едва заметно ушли влево, и Вэру вдруг понял, что он лжет. Как ни странно, именно это вернуло его к реальности, - осознание, что новый мир может быть опасен так же, как и старый.
Если не больше.
Он посмотрел на Хьютай, и та кивнула. Улыбаться ей сейчас было почти больно. Анмай опять заставил себя ни о чем не думать. Это было не нужно.
- Мы поговорим об этом... потом, - сказала она. - Я вижу, что вашего уважаемого основателя мучают незаданные вопросы.
Анмай поуютней устроился в кресле - настал миг, ради которого он оставил своё время и свой мир. Но чувствовал он уже вовсе не радость, а страх перед тем, что ему придется узнать.
- Мой первый вопрос будет до крайности глуп, но всё же... Где мы находимся?
- На Файау. Эта некогда пустынная планета - родина и центр великой цивилизации, покорившей множество миров.
- И сколько же?
- Около двадцати тысяч. Никто не знает точной цифры, ведь всё время заселяются новые.
- То есть, вы можете свободно летать между звезд?
- Да. Для прыжков в не-пространстве не существует расстояний.
- Я хотел бы знать... а впрочем, лучше разбираться методично. Вы можете показать мне мою физиономию?
Спрашивающий кивнул. Никто не двинулся, но часть стены вдруг стала зеркальной. В удивленно смотревшем из неё юноше Вэру с удивлением узнал того юного Анмая, который впервые встретил Хьютай.
- Это же моё собственное тело!
- Естественно. Ваши ДНК сохранялись до момента вашего воплощения. Это обычная практика.
- И чем я обязан тому, что вижу вас? Почему меня не разбудили своевременно? Хотя я, конечно, ничуть не огорчен этим!
Спрашивающий сел.
- Это довольно длинная история. Отношение к вашему... побегу было... неоднозначным, скорее - крайне отрицательным. А к назначенному вами сроку о вас просто... забыли. Прошло больше четырех веков и вашим потомкам пришлось отчаянно бороться за своё выживание. Они спаслись буквально в последний миг, из самого пламени Бездны. Это было 2850 лет назад.
- А потом? Когда вы достигли этого мира?
- Мы не достигли этого мира. "Фамайа" прошла двадцать световых лет, прежде чем встретила планету, очень похожую на нашу. Файа быстро застроили и заселили её, но их прошлое - ваше настоящее - было осуждено, как нагромождение кровавых мерзостей. Ваша личность, имя, и то, что вы совершили во имя Фамайа, стали символом и воплощением зла. К несчастью, нам очень немного известно о Первой Файау. Она существовала всего пятьдесят лет. Потом... Вы знаете о таком оружии, как релятивистские ракеты?
Анмай кивнул.
- Они обрушились на них внезапно. Никто не ожидал атаки, - ведь нельзя заранее увидеть то, что движется почти со скоростью света! Население Первой Файау достигло уже двух миллионов, - они все погибли в течение нескольких минут. Уцелел лишь технический персонал в звездолете - десять или одиннадцать файа. Боясь новой атаки, они увели корабль в не-пространство, но прыжок был плохо рассчитан. В один миг пройдя триста мегапарсек, они вынырнули в межгалактической пустоте. Совершив второй прыжок, они достигли этого мира - истратив всё топливо. Это были файа, меньше всего подходившие для возрождения цивилизации. Кроме корабля, у них не было почти ничего. Но у них остались двести тысяч матриц его строителей, и те сумели... хотя прошло ещё тысячелетие, прежде чем мы вновь смогли строить межзвездные корабли. О ваших матрицах они ничего не знали. Они были спрятаны, очень надежно, чтобы спасти их от уничтожения. Ваши потомки хотели стереть даже память о вас, но вышло иначе... "Фамайа" ныне превратилась в музей, и ваши с Хьютай матрицы были найдены чисто случайно. Они могли до конца времен пролежать не разысканными. Вот они, - файа выложил на стол два плоских, зеркально-черных прямоугольника с узко скругленными гранями.
Они были гладкими, холодными и очень тяжелыми, - Анмай с трудом смог поднять свой. Так же удивленно он разглядывал его лишь несколько минут назад, - за минуту до того, как сбросил одежду и растянулся на операционном столе. Эти матрицы они нашли на "Сурки" - захваченном ими крейсере Межрасового Альянса. Прямоугольник легко умещался на ладони. Было трудно поверить, что он может вместить сознание и память даже самой развитой личности, - и ещё и сейчас вмещает его безмолвное сознание...
- Так мы... в другой галактике? А Межрасовый Альянс?
- Уничтожен. Нам стоило большого труда отыскать нашу родную галактику, но мы всё же сделали это. Однако они нашли нас тоже. Их империя сильно изменилась, Вэру. Она стала ещё хуже, - если это возможно, - и они обратились к Йалис. Война была неизбежна и оказалась жестокой. Когда она закончилась, от них ничего не осталось. Мы не знаем даже, сколько тысячелетий существовала их цивилизация, чего они достигли. Их культура была необычайно глубокой и разнообразной, - но вот какой именно, мы не узнаем уже никогда.
- А другие известные нам цивилизации?
- Многие погибли, а многие... ещё живут.
- Вы знаете, что я, Хьютай, и все вы, - потомки маленькой группы беглецов, которых уже больше пяти тысяч лет назад увел из-под власти Альянса первый Анмай Вэру. Удалось ли вам выяснить, где наш родной мир?
- Насколько мы знаем, Альянс не был нашей родиной. Но никто не знает, где она. Мы ищем её уже почти две тысячи лет, но так и не нашли других файа, хотя и знаем, что они должны быть. Наша родина - это легенда Файау.
- Уцелели ли здесь народы людей, - на плато Хаос их жило много?
- Нет. То есть, матрицы их сохранились, но кровь Основателей перемешалась так сильно, что сейчас никто уже не помнит, кто чей потомок.
- Меня переполняет множество вопросов, - о вашем общественном устройстве, о других цивилизациях, о Вселенной...
- Мы понимаем вас. Но говорить об этом можно бесконечно. Поэтому я буду отвечать вкратце и как нельзя проще. Уже почти тысячу лет у нас нет файа-правителей. Вся Файау управляется разумными компьютерами, но их сознание - не сознание машин. Разум файа не может вечно оставаться в живом теле. После примерно двухсот лет жизни объем его памяти становится недостаточным, и тогда сознание переносят в интеллектронную сеть, где оно может существовать вечно. Эта жизнь ничем не похожа на нашу. Там возникает нечто вроде коллективного сознания, но это очень трудно понять живому существу, особенно с вашим опытом. Практически, Файау - это две цивилизации. Одна машинная, другая наша, ставшая преддверием первой. Но и она не похожа на вашу. Нам пришлось изменить даже вашу биохимическую структуру, - обычная плоть не может пережить переход в не-пространстве. То, что составляло индивидуальность ваших тел, сохранено, но основа совершенно другая. Теперь ваши тела намного устойчивее. Они могут пережить в сотни раз более высокие дозы радиации, неуязвимы для любых микроорганизмов и многих ядов. Вы стали быстрее, сильнее, выносливее, можете очень долго не спать. Но для этого нам пришлось очень многое изменить. Цитоскелет, основа ваших клеток, - углеродные нанотрубки, которые в шестьдесят раз прочнее стали, хотя общая прочность тканей повысилась незначительно. В самих клетках нет даже нуклеиновых кислот. Вся наследственная информация записана на цепочках стойких белков. Ваша плоть не так хрупка, как в прошлом, но всё же уязвима и так же подвластна страданию.
Анмай поёжился.
- Я уже понял, что моё тело - не моё собственное. Но всё же, я рад этому. Если вы можете путешествовать по всей Вселенной, вы должны знать всё о других цивилизациях.
- Мы знаем меньше, чем вы полагаете. Мы изучили лишь ничтожную часть нашей галактики, не говоря уже о других. Цивилизации - это редкая находка, они встречаются одна на миллиард звезд. Очень немногие из них строят межзвездные корабли, способные перемещаться в не-пространстве, а также установки Эвергет, генераторы Йалис.
- Вам удалось найти цивилизации, превосходящие по уровню развития вашу?
- Да. Но нам приходиться... избегать их.
- У вас есть враги?
- Сейчас и в обычном смысле - нет.
Анмай на секунду прикрыл глаза. Затем они вновь живо сверкнули.
- Вам известна загадка происхождения Вселенной?
- Нет. Мы в мельчайших деталях воссоздали процесс Творящего Взрыва, но что послужило его причиной, - неизвестно. Её невозможно узнать.
- Странно.
- Это трудно объяснить, но чтобы найти её, нужно оказаться... снаружи.
- Снаружи... Мультиверса?
- Да. Это невозможно. Наши корабли могут свободно путешествовать по этой Вселенной, но преодолевать Листы, границы между разными Вселенными, они не в состоянии. И мы даже математически не можем представить, что находится снаружи. Мы лишь произвели точнейшую оценку соотношения между энергией вещества Вселенной и отрицательной энергией гравитации. Они совершенно равны. Вы понимаете, что это означает?
- Мир не существует. Энергия всего вещества, света, Листов, полностью компенсируется отрицательной энергией гравитации, так что суммарная энергия равна нулю. Так?
- Да.
- Я уже тогда догадывался об этом. Теперь я знаю. Иначе не может быть. Закон сохранения энергии непреодолим и иначе мир не смог бы возникнуть. Это значит, что наше пространство замкнуто. Мы не сможем его покинуть, потому что снаружи для нас ничего нет... точнее, нас нет.
- Для файа из архаичного периода нашей цивилизации у вас очень острый ум.
Анмай усмехнулся этой явной лести.
- Я всегда жил в вашем времени, - по крайней мере, в мечтах. И мы не были настолько дикими, как вы полагаете.
- Надеюсь, вы нам об этом расскажете?
- Да. Но ведь вы могли прочитать всю мою память прямо с матрицы. Так?
- Технически - да. Но закон об охране личности это запрещает.
Вэру помолчал. Он уже знал, как здесь соблюдают законы.
- Интересно. Но я чувствую, что в этом придется долго разбираться. И я хочу знать, что вы хотите сделать со мной. Свободен ли я, и кем могу быть?
- Вы совершенно свободны... с этого момента. Так же, как и мы. Вы можете заниматься всем, чем пожелаете - с одним исключением. Вы не сможете вновь стать правителем, - но и никто из нас не сможет.
Анмай усмехнулся.
- Я всегда мечтал жить в мире, где никто не имеет власти над другими. И, прежде всего, я буду учиться, - мне нужно знать столько же, сколько и вы.
- Хорошо. Вы сможете узнать всё, что пожелаете.
Стена напротив окна разошлась. В зал ворвался теплый ветер, неся запахи чужой пока жизни. Анмай поднялся и подошел к проему. Хьютай пошла за ним, остальные стали расходиться. Только тот, кто задавал вопросы, задержался, - рослый, массивный парень с темным, широкоскулым лицом, чем-то похожий на Найте, его друга...
- Ты хочешь ещё что-то спросить? Насколько я понял, это было нечто вроде экзамена, и я его выдержал. Так?
- Да.
- А если бы нет?
- Вы бы просто не вышли отсюда. Оба. У нас есть основания не доверять старым матрицам памяти.
Анмай фыркнул. Он понимал, что всё решилось гораздо раньше.
- Есть вещи, которые не меняются. Кстати, как тебя зовут?
- Анкей Ираус. Я... но это сложно объяснить.
- Офицер ЧК, да?
- Да.
Анмай отвернулся. Хьютай взяла его за руку, и они вышли под солнечный свет, в просторы нового мира.
Глава 2.
"Великая Файау"
Не помню, с какого возраста я мечтал о межгалактических дредноутах - наверное, лет с пяти. Мне казалось, что нет ничего лучше, чем командовать такой штуковиной - а лучше, целой их армадой. Эта дурацкая мечта сбылась: мы стали маленькой рыбкой в пруду, кишащем щуками. Мораль проста: сколько бы ты ни рос, всегда найдется рыба крупнее.
Аннит Охэйо. Одинокие размышления.
- Попался, паразит!
Анмай резко свернул в сторону и Хьютай пронеслась мимо. Он перевернулся через голову, полетел назад, потом ослабил силовое поле и ветер ударил в лицо, растрепав волосы. За два прожитых тут месяца он так и не привык к таким полетам. Хотя носиться в воздухе без помощи громоздких механизмов, с одним лишь силовым поясом, ему очень понравилось.
- Теперь я знаю, что такое настоящая свобода! - Хьютай первой опустилась на террасу их дома. - Мне жаль покидать этот дом - у меня никогда не было своего...
- У меня тоже, - согласился Анмай. - И мне кажется, что лишь сейчас я живу по-настоящему.
Хьютай пожала плечами.
- Может быть. Но мне всё же трудно привыкнуть...
- Мне тоже жаль улетать отсюда, но второго шанса не будет, - напомнил он. - "Астрофайра" не станет ждать.
- Что ж, нам пора собираться, - она вздохнула, входя внутрь.
Сборы оказались короткими, - все их вещи вошли в две небольших наплечных сумки. В Файау, где любой мог получить любую вещь по желанию, брать с собой больше просто не имело смысла.
Закончив сборы, Вэру вышел на улицу, с тоской глядя на дом. Смешно, но он привязался к нему, и даже мысль о предстоящем уже сегодня полете к звездам не могла полностью отбросить её.
- Нам пора лететь, - напомнила Хьютай, нетерпеливо положив руки на силовой пояс.
Вэру положил руки на свой: массивная прямоугольная пряжка и восемнадцать черно-зеркальных сегментов - автономных генераторов силового поля. Оно не только служило щитом или оружием, но и поддерживало файа в воздухе, отбрасывая его по принципу реактивного двигателя. Пояс весил десять килограммов, но позволял владельцу летать всюду, где есть воздух для дыхания, а управлял им весм, браслет, передающий поток сознания файа в матричный центр. Анмай мог делать с силовым полем что угодно, просто подумав об этом.
И весм, и пояс питали аннигиляторы на магнитных монополях. Эти экзотические тяжелые частицы состояли из квантов всех взаимодействий и превращали любую материю в излучение, не изменясь сами. Поэтому в аннигиляторы всегда помещали поровну положительных и отрицательных полюсов, - при их разрушении они сливались в страшном взрыве, но бесконечного распада материи всё же удавалось избежать.
Монопольные аннигиляторы могли быть любого размера, даже микроскопического. Питал их атмосферный воздух или газ из встроенного баллона. Через дозатор он попадал в вакуумную камеру, где в магнитной ловушке хранились монополи. Гамма-излучение поглощалось в высокочастотных полях, генерируя ток в их сверхплотных проекционных матрицах. Никаких радиоактивных отходов аннигиляторы не создавали. Они могли работать почти вечно и стали в Файау универсальным источником энергии.
Анмай запустил палец в вырез пряжки и сдвинул выключатель. Миг развертки поля не слишком ему нравился - он напоминал электрический удар. Но сразу за ним наступала удивительная легкость. Анмай прыгнул и стремительно взлетел вверх. Хьютай помчалась за ним.
Проносясь над девственно-зелеными просторами, где лишь изредка мелькали ослепительно-белые здания, Анмай то и дело менял курс, так резко, что темнело в глазах, бесстыдно пользуясь тем, что он, защищенный силовым полем, не мог разбиться даже при желании.
Вскоре внизу блеснула нитка монорельсовой дороги. Анмай мягко опустился на просторную надземную платформу, где их ожидала группа молодежи, - настоящей, едва достигшей совершеннолетия. Хотя искусственные тела не старели и выглядели одинаково и в восемнадцать, и в двести лет, Анмай уже научился определять их возраст. Особого труда это не составляло, - почтенные старцы не ходили босиком и в парео, да и вели себя более сдержанно...
Молодежь весело приветствовала пару. Затем все они погрузились в цилиндрический вагон с прозрачным, схваченным блестящими ребрами верхом. Едва мягко захлопнулась выгнутая дверь, вагон тронулся. Вэру вдавило в подушки кресла. Они ехали не очень быстро, - двести миль в час, но это транспортное средство, очень удобное, было здесь основным. Стремление избегать лишних сложностей и различных технических новинок было хорошо понятно Вэру.
Их соседи были необычно сосредоточены и молчаливы. Как и Вэру, они впервые покидали родной мир и отправлялись к звездам.
Глядя на плывущий за окном пейзаж, Анмай задумался. Эти два месяца, заполненных почти непрерывной учебой, многое перевернули в его представлениях. Файау была в высшей степени необычным обществом. Единая, она занимала двадцать тысяч миров с разным климатом, длиной суток, гравитацией, включая и искусственные планеты, как эти, вечно сиявшие здесь, в небе её Первого Мира. Союз Файау непрерывно рос, и лишь восемь тысяч планет входили в него полноправно, - остальные ещё только заселялись и обустраивались. Населяло его около триллиона файа - мало по масштабам Вселенной, но очень много для расы, вышедшей к звездам меньше двух тысяч лет назад. Фундамент этого заложил сам Анмай, собрав на плато Хаос, единственном месте, пережившем ядерную войну, всю самую талантливую и мечтательную молодежь восьмисотмиллионного государства, - тогда их было всего тридцать тысяч...
Ныне Файау превратилась в раскинувшуюся на десятки миллиардов световых лет сеть, сотканную мгновенной не-пространственной связью, но сеть очень редкую. Её узлами стали астроинженерные города, - не-планеты, некогда построенные Мэйат и другими древними сверхрасами. Пока файа заселили их всего двенадцать, но лет через двести они займут их все, - а Мэйат построили больше сотни таких сооружений. Скоро их сможет строить и Файау...
Анмай уже знал, что жизнь на её мирах была очень разной. Были миры детски-беззаботные, как этот, - состоявший из девяти планет-крепостей, - и более суровые, чем его родной Уарк. Любой файа мог выбрать и мир, и культуру, по желанию. Наверно, поэтому путешествия по мирам Файау стали любимым занятием её жителей. Никаких обязанностей перед обществом они здесь не знали и могли провести всю жизнь в райском безделье. Но, к удивлению Вэру, таких бездельников оказалось немного. Доступные для всех межзвездные полеты и изучение новой информации, - её в Файау накопилось почти бесконечное количество, - просто не оставляли времени для скуки.
Анмай ещё не бывал на других мирах Союза Файау, но обитатели её Первого Мира походили на избалованных и любопытных детей. Всё общественное устройство Союза напоминало ему огромный детский сад с интеллектронными системами в роли воспитателей. Впрочем, их опека, очень ненавязчивая, здесь почти не ощущалась. Все знали, что неизбежно когда-нибудь сольются с ними.
Это было странное общество, - сначала беззаботная жизнь в живом хрупком теле, потом - вечный труд в облике сверхразумных машин. Они делали здесь всю работу, всё, что составляет и поддерживает цивилизацию.
Однако все жители Файау - те, кто ещё обладал телом, - проявляли редкое единодушие в своём отвращении к машинам-предкам. Они не то, чтобы ненавидели их, но избегали общаться. Зная, что неизбежно должны стать машинами, файа всячески избегали машин. По крайней мере, это Вэру понимал. Даже в космос файа летали лишь на звездолетах, хотя мгновенная связь позволяла, - по крайней мере, в теории, - передавать матрицы личности в любое место, где есть приемники и восстанавливающие тело эмбрионаторы. Но то ли из-за опасности искажений, то ли из-за проблем с огромной шириной канала, этот способ был запрещен ещё более семисот лет назад. Анмай так и не смог толком выяснить, что послужило причиной запрета. Не общедоступность же полетов-передач, в самом деле?..
Культура файа тоже сильно изменилась. Объем её так вырос, что было уже почти невозможно создать что-то новое. К интеллектронным системам это не относилось, но живые файа не могли понять созданные ими новые виды искусства. Они все превратились в ценителей прекрасного, но творчество, как таковое, среди них совершенно угасло. Зачем трудиться, если, даже не особо напрягаясь, можно отыскать всё, что ты хочешь создать? Да и сама структура культуры изменилась радикально. Живопись, скульптура, архитектура просто вымерли. Книг никто не писал и не читал. Музыку машины наловчились сочинять лучше файа ещё при первой жизни Вэру. Остались только фильмы и компьютерные игры, - причём, различались они только тем, что в ход фильмов нельзя было вмешиваться.
Анмай попытался прикинуть количество таких доступных для каждого продуктов - вышло больше пятисот миллионов. С помощью устройств для передачи ощущений в любом из них можно было какое-то время вполне полноценно жить. Чувственная любовь тоже почти вывелась, - заниматься ей в виртуальном пространстве было не в пример удобнее, чем наяву. Анмай и Хьютай по мере сил избегали игрофильмов Файау, - обнаружив, что большинство из них сваяно по бессмертной формуле "сделайте нам красиво". К виртуальному сексу Хьютай отнеслась с нескрываемым презрением, а сам Анмай просто не знал, что ему делать, - смеяться или злиться. Впрочем, куда больше его поразило, что он без особого труда влился в общество, обогнавшее его на три с половиной тысячи лет. В этом было нечто нереальное.
Он быстро понял, что истинная Файау - не здесь. Сверхразумные интеллектронные машины, объединившие триллионы разумов, успели уйти так далеко, что он просто не мог их понять. Там была Файау - там, не здесь. На этой райской планете был детский сад, заповедник для бездельников, музей старины - и не больше.
Но включиться в истинную жизнь своей расы Анмай просто не мог. Он злился, но отказаться от тела... Ведь он прожил едва седьмую часть возможного срока! А может, его удерживало воспоминание о том, что первой машины воскресили Хьютай. Отчего-то они не стали оживлять их вместе. Ей пришлось много хуже, чем ему, - лишь надежда на его возвращение позволила ей выдержать эти двенадцать дней в чужом и непонятном мире. Хотя сейчас она сама говорила об этом со смехом, Анмай каждый раз сжимал зубы. Но всё, что он мог сделать, - попытаться понять этот странный, но, несомненно, лучший мир.
.............................................................................................
Особенно ошеломляющим было изучение интеллектроники - того, чем стала в Файау нейрокибернетика. Больше всего Вэру поразило, что сознание не являлось уже неделимым. Гиперкомпьютеры могли не только переносить его из тела в тело, но и проводить над ним любые операции, вплоть до создания совершенно новой, но неотличимой от настоящей личности.
Узнав, что его сознание и память могли изменить в любую сторону, или вообще воскресить в виртуальном, но неотличимом от настоящего мире, Анмай испугался. Он понял повсеместное отвращение жителей Файау к компьютерам. Но без них не получалось обойтись. Других способов продления жизни не было. Хотя измененные тела не старели, им не хватало памяти... и они были уязвимы.
Анмай потрогал массивный браслет на левой руке - весм, сложнейшее устройство, которое непрерывно фиксировало и передавало всю деятельность его сознания. Информация поступала в один из тысяч специальных центров, где непрерывно же записывалась на матрицы. Разрыв этой связи означал мгновенный взрыв браслета. Иначе наступала смерть, и глаза в восстановленном теле открывал такой же, но отнюдь не тот же самый файа. Вэру знал, что для сохранения непрерывности сознания требовались эти, и другие, ещё менее приятные процедуры. Он испытал их на себе, когда решился совершить свой прыжок в будущее. Помимо прочего, они включали мгновенное разрушение мозга в момент конца записи.
Впрочем, Анмай понимал, что никогда не сможет осознать все тонкости интеллектроники. Она стала основой цивилизации Файау. Даже с рождением живых детей конкурировал псевдослучайный интеллектронный синтез, включавший создание и разума, и тела. Исходное население Файау было очень маленьким, а потребность в специалистах огромной. Синтез решил эту проблему, но теперь "искусственные" файа тут были уже в меньшинстве, - "естественные" обходились дешевле. Впрочем, все знали, что всего через несколько сотен лет оба этих способа отомрут безвозвратно. Они исчезнут вместе с файа. На смену их слабой плоти, ужасающейся беспредельности Вселенной, придет холодная сталь.
Как файа ни пытались затормозить этот процесс, он всё равно шел. Повсеместное сохранение нужных им условий уже давно стало невыгодно, превратилось в тормоз. Из двенадцати занятых Файау не-планет Мэйат живые файа населяли всего пять. Остальные превратились в единые существа, может быть, более разумные, чем вся прочая Файау. Из шестнадцати тысяч её кораблей лишь четверть несла живые экипажи. Впрочем, лишь семь тысяч её звездолетов были полноценными кораблями. Остальные были построены как автоматические танкеры и крейсеры. Файа посетили полтора миллиона звезд в одиннадцати тысячах галактик, но не исчерпали даже ничтожной доли многообразия Вселенной. Впрочем, это было лишь начало бесконечного пути.
.............................................................................................
В тишине дороги, нарушавшейся лишь негромкими разговорами, прошло несколько часов. Солнце начало склоняться к западу. Вокруг всё чаще мелькали здания, потом вдали показалась ослепительно-белая линия, вонзавшаяся в зенит, - одна из восьми Небесных Башен, стоявших по экватору планеты. Она приближалась и росла, становясь всё массивнее. Наконец, Анмай увидел плавно расширявшееся основание колоссального сооружения. К нему вело шестнадцать пар монорельсовых путей. По ним непрерывно неслись прозрачные пассажирские и белые грузовые вагоны.
Их вагон, скользнув по плавно изгибавшейся вверх направляющей, тоже помчался вдоль отвесной грани Башни. По мере разрежения атмосферы скорость росла. Анмай с грустью смотрел, как плавно уходит вниз и голубеет земля, а вверху открывается усыпанная звездами ширь космоса.
Ему не было суждено вернуться в этот мир.
.............................................................................................
Файау оказалась не планетой, а целым семейством планет. Лишь одна из них была естественной. Остальные восемь - колоссальные искусственные сооружения, ни размером, ни массой не уступали ей. Они вращались вокруг общего центра масс по единой орбите, как бы вложенные в вершины многоугольника, сбалансированные столь искусно, что оставались неподвижны друг относительно друга. Благодаря соединившему их кольцу гибких транспортных путей отпала необходимость в космических кораблях. Анмай едва мог поверить, что путешествовал между мирами в почти обычном поезде. Только рельсы, по которым он двигался, были из нейтрида, в миллиард раз более прочного, чем обычная сталь.
Он замер в благоговейном трепете, глядя на Верфи Файау. Там строились её звездолеты, - и там же был их главный порт. Колоссальный, величиной с планету, шестиугольник Верфей составляли тысячи меньших. Они казались полупрозрачными сотами, в ячейках которых сиял алмазный свет. В соединявших соты трубчатых фермах проходили транспортные пути.
В центре каждого пятидесятимильной длины шестигранника зияла гигантская шахта, перекрытая с обеих сторон силовыми полями. В них идеальным ртутным зеркалом сияли пирамидальные корпуса звездолетов, чинившихся, разгружавшихся и загружавшихся. В сборочных шахтах плыли колоссальные машины и сегменты ярусов, вставая на свои места с идеальной точностью. В шахтах форматоров сиял ослепительный свет - там шло выращивание нейтридных корпусов. Именно тут, а не на зеленых лугах была истинная Файау. У Вэру перехватывало дыхание, когда он смотрел на тысячи миль всемогущих машин и сияния металла. Теперь он понял, чем должна быть цивилизация.
Даже сами Верфи казались хрупкими по сравнению с другими частями ожерелья. Новая Файау сияла в нем, словно голубой бриллиант. Все прочие блестели сталью. Пять цилиндров были городами-планетами, пустыми внутри. Обвивавшие их по спиралям огненно-белые крылья радиаторов сияли ярче солнца, отводя избыточное тепло миллиардов машин. Ещё одна планета была покрытым причудливым сине-золотым узором кубом, - сотни тысяч цехов, соединенных огромными шахтами, величайший завод её Союза. Радиаторы окружали его частоколами длинных полос. Две последних планеты, - гигантские плоские десятигранники, самые большие из всех, вращались друг против друга, на равном расстоянии от Новой Файау. Сейчас они были темными, погруженными в сон. Две установки Сверх-Эвергет, две крепости, ожидали появления врага.
Всё вместе было поразительно красиво. На Новой Файау царил вечный день - так ярко сияли её искусственные миры. Это величайшее достижение разума стало счастливейшим местом во Вселенной. Но когда Анмай вспомнил, что ему пришлось совершить, чтобы всё это появилось на свет, его сердце наполнилось тяжелой печалью.
Вагон вздрогнул, перейдя на временный путь - тот изгибался среди звезд, ведя прямо к ожидавшему их кораблю. Он был уже полностью заправлен и испытан, и теперь ожидал лишь, когда на его борту соберется весь экипаж. Корабль при рождении нарекли "Великой Файау", но Анмай про себя окрестил его "Астрофайрой", - так должен был называться тот, первый корабль его несбывшейся мечты.
Всего год назад вернувшаяся из дальней экспедиции, "Астрофайра" была огромна, - уступчатая пирамида двухсот вэйдов или двадцати миль длины и вдвое уже в основании. Она состояла из восьми уступов равной высоты. Бока первого, самого широкого уступа были отвесными, стены следующих шести отклонены под углом в 300 наружу. Стены верхнего, восьмого уступа отклонялись под тем же углом внутрь. Плоскую, срезанную вершину пирамиды покрывал сложный узор из светящихся линий. Зеркальная броня ослепительно сияла на солнце. Она была не толще поперечника атомного ядра, но состояла из вогнанных друг в друга нейтронов, сцепившихся так, что по сравнению с ней сталь была не тверже газа. Анмай знал, что вряд ли найдется сила, способная её пробить. А если прочности брони окажется недостаточно, - её прикроют могучие силовые поля. Издали корабль казался небольшим, но, когда огромная масса несокрушимого, вечного металла закрыла небо, он невольно сжался.
Лента пути изгибалась, она вела к четвертому уступу пирамиды, к ангарам. Они промчались над плоскостью пятого уступа, к открытым воротам шлюзов. Пронзив в ослепительном ореоле света силовое поле, вагон нырнул внутрь корабля и со слабым шипением замер, закончив своё головокружительное путешествие. Его дверь поднялась, и они вышли в неоглядно огромное, - длиной в две мили, - помещение второго главного ангара.
В зале с гладкими серыми стенами было множество файа. То и дело из ворот появлялись вагоны, из них выходили новые группы веселой молодежи. Многие тут же поднимались в воздух, устремляясь к крошечным снизу отверстиям летных туннелей. Анмай лишь вздохнул, чувствуя на бедрах тяжесть пояса. В закрытых помещениях он ещё не решался летать.
Постоянно оглядываясь, он пробирался к внутренней стене ангара, чувствуя под ногами приятную упругость покрывающего пол пластика. Ангар буквально кишел файа. Все куда-то спешили с веселым или озабоченным видом и Вэру пришлось поднапрячь силы, чтобы его не оттерли от подруги. Он невольно любовался ей. Но мысль о том, что он, - её парень, казалась ему сейчас не более восхитительной, чем мысль о предстоящем путешествии...
Все файа здесь были по-разному одеты, да и сами не слишком похожи друг на друга. Вэру сильно мешало то, что "файа" означало то же, что и "люди", то есть общее название вида. А рас в Файау было уже много - три основных и множество меньших, их породили тысячелетия звездной экспансии.
В его родной Фамайа люди и файа не смешивались лишь из-за генетической несовместимости - физиологическая у них очень даже была. А в Файау, с появлением интеллектроники, когда тела стало можно менять, как раньше меняли автомашины, эта проблема исчезла. За три с половиной тысячи лет чистых людей в ней не осталось, хотя и были расы с большой долей человеческой крови.
Кроме похожих на Вэру уроженцев Первичного Мира ему попадались обитатели Церры, - более ловкие, тонкие и стройные, с золотистой кожей. Уроженцы Шу-Шарры, напротив, были темнее и массивнее, а в их облике проступало нечто кошачье, - эти различия создали не разные условия обитания, а разные идеалы красоты, принятые в отдаленных частях безмерно огромного Союза. Правда, Анмай не мог отличить рожденных естественным путем от тех, чье тело и сознание были синтезированы, но это не очень его волновало. Инстинктивная неприязнь к "искусственным" давно прошла, едва он понял, что они ничем не отличаются от остальных, хотя никогда не переживали многих воспоминаний, заложенных в их памяти. Более того, создания машин почему-то порой были добрее и справедливее рожденных, - и вот это оказалось обидно до боли...
Зато различить тут парней и девушек он мог даже издали - туники многих девушек светились, напоминая облака белого огня. Сквозь них дразняще просвечивали прекрасные гибкие тела. Других девушек очень мило украшали крохотные, но яркие цветные огни на запястьях и пальцах босых ног. Облака разноцветных искр света в густых волосах придавали им особенно очаровательный вид. Но смотрел Вэру не только на них.
На многоярусных платформах, крепившихся у стен ангара, стояли десантные корабли, - одни массивные и плоские, другие маленькие, угловатые, с крыльями. Пол занимали похожие на бронированные многоэтажки корпуса тяжелых грузовых лихтеров. В стенах светились огромные проемы, ведущие во внутренние помещения звездолета. В них шла заправка, ремонт и строительство новых малых кораблей.
Анмай повернулся направо. Среди белого и мягко-серого цветов резко выделялась зеркально-черная громада "Товии", - новейшего и самого маленького из звездолетов Файау. Эта грандиозная восьмиугольная конструкция поперечником в два вэйда, казалось, занимает ползала. Она напоминала Вэру давно обратившуюся в ничто Цитадель Товии, но была вооружена универсальными энергетическими орудиями, и, благодаря гравистатам, могла парить в воздухе, вместе с облаками. В ней стоял и Эвергет, - тоже новейшая, уменьшенная модель.
Ангар "Астрофайры" был очень обширен, и у пары ушло пятнадцать минут на то, чтобы пересечь его. Его потолок, находившийся на высоте полумили, был в точности похож на пасмурное небо.
Миновав огромные ворота, Анмай взглянул на двери лифтов, затем на летный туннель. Хьютай усмехнулась, и, вдруг окутавшись ореолом взвихренного воздуха, исчезла в трубе. Ему оставалось лишь последовать за ней.
В просторных серых трубах, отделанных бледно светящимся пластиком, царило шумное оживление. Молодежь носилась в разные стороны, то и дело сталкиваясь. Столкнувшиеся отскакивали друг от друга, как мячики, налетая на стены и на соседей с веселым смехом.
Вэру тоже охотно включился в веселую суматоху. У него кружилась голова от мелькания разноцветно одетых тел, стен, шахт, люков, поворотов, выходов...
Вылетев в центральную шахту корабля, Анмай помчался вверх. Добравшись до жилых помещений второго отсека он свернул в горизонтальный туннель, и, с трудом ориентируясь по настенным указателям, выбрался в коридор, впрочем, не совсем обычный. Голый, сиренево блестевший металл наклоненных наружу ребристых стен исчезал наверху в толще светового поля, словно растворяясь в его бездонном сумеречном сиянии, - это создавало ощущение беспредельного пространства. В стены углублялись двери жилых комнат. Найдя свою, Анмай положил ладонь на светящийся квадрат сбоку от двери. Та со слабым свистом скользнула вбок. Они вошли.
Хьютай осмотрелась. Помещение в точности повторяло их дом, включая окна, - в них нельзя было лишь вылезти. Она с усмешкой коснулась весма. Окна погасли, наполнившись звездной чернотой, потолки взвились вверх, растворившись в сумеречном свете. Комната сразу приняла "космический" вид.
Прибыв на место, они растерянно замерли, - их присутствие не требовалось нигде. Интеллектронные компьютеры корабля не нуждались ни в каких указаниях экипажа. Это было уже тысячелетиями привычным для жителей Файау. Что бы ни происходило, но пока звездолет не достигал цели, время пассажиров принадлежало лишь им самим, ибо управление кораблем было неизмеримо выше их возможностей.
Хьютай до предела усилила циркуляцию воздуха. В каюту ворвался прохладный ветер, пахнущий свежестью и ночью. Здесь было тихо, и лишь неведомо откуда, на пределе слышимости, доносилось слабое гудение, - пульс механизмов, занимавших девять десятых объема корабля.
- Раз нам нечем тут заняться, может, займемся друг другом? - Вэру искоса посмотрел на подругу.
Хьютай фыркнула.
- Ты ещё никогда не предлагал мне заняться любовью от скуки! Свободная и беспечная жизнь испортила тебя, Анмай! Я пойду лучше осмотрю корабль, - а ты отдохни и подумай над тем, что я тебе сказала. Ладно?
Вэру кивнул. Хьютай исчезла за дверью. Он сел на постель, потом растянулся на её белой пушистой поверхности, погрузившись в невеселые раздумья.
Разница между его родным временем и этим фантастическим будущим была всё же очень велика. Лишь напрягая все силы, он смог включиться в эту жизнь на равных. А сейчас он участвует в межзвездной экспедиции, - опасном, несмотря на все предосторожности, предприятии. За два тысячелетия межзвездных полетов около половины всех кораблей Файау, - огромных светоносных крепостей, - погибло или просто исчезло без следа. Потери в экипажах были обычны. Бывало и так, что возвращался пустой звездолет, без экипажа. В межзвездном полете, где обычны не-пространственные прыжки, нарушающие вроде бы незыблемые законы природы, очень многие файа выходили за пределы психической выносливости. Поэтому слова Хьютай о том, что за эти два месяца его воля ослабла, очень его встревожили.
Анмай вскочил. Превратив часть стены в зеркало, он с минуту изучал своё лицо, ища следы замеченной подругой слабости. Однако широколобое, широкоглазое лицо бывшего Единого Правителя было просто недовольным и хмурым.
Он шире раскрыл глаза, пытаясь изобразить испуг, - вышло довольно забавно. Анмай усмехнулся, погасил свет, и, скинув одежду, вновь растянулся на постели, расслабив мышцы и глядя в потолок, в бездну синевато тлевшего, едва заметно мерцающего поля. Несмотря на все предстоящие опасности - а, скорее, именно благодаря им, ему было сейчас очень хорошо, - как в те минуты, когда их с Хьютай желание исчезало, уступая место томной, ленивой усталости...
Он лежал неподвижно, закинув руки за голову, широко открыв глаза. Когда прошло уже часа три, весм издал слабый, торжественный звон - весь экипаж собрался на борту. Пора было отправляться.
Анмай натянул традиционную одежду звездолетчиков Файау, - серый свободный комбинезон с накладными карманами. Он осторожно надел на свою лохматую гриву серебряный обруч. На лбу он расширялся, и там сверкала инкрустация - глаз, неотличимо похожий на настоящий, только больше и с бриллиантовым зрачком. Его ресницы расходились надо лбом кинжальными остриями.
Он поправил обруч так, чтобы третий глаз был точно над переносицей, тронул маленькую десятилучевую золотую звезду чуть ниже левого плеча. Потом с усмешкой взглянул на свои босые ноги и вышел из комнаты. Дошагав до конца коридора, он прыгнул в транспортную трубу. В неё были встроены генераторы силового поля, управляемые весмом, - так же, как в поясе.
На сей раз, он поднимался до тех пор, пока не спрыгнул на кольцевой балкон на самом верху центрального ствола. Миновав раздвижные ворота, он вошел в один из радиальных туннелей-пандусов, где слабый зеленоватый свет мембранных полей едва отблескивал на темном металле, и поднялся в главную рубку корабля.
Колоссальное куполовидное помещение освещали лишь огромные шестиугольные экраны, утопленные в углубления сетчатой конструкции из гигантских стальных балок. Низкие пульты расходились концентрическими кругами. У них сидела масса файа, тихо переговариваясь и отдавая негромкие приказы. Но их тут собрались тысячи, и в зале висел глухой гвалт.
Анмай молча сел на своё место, но не прикасался к приборам. Он знал, что всё это колоссальное сооружение - лишь огромная игрушка для экипажа. На деле файа могли лишь высказывать пожелания, с которыми управляющие кораблем компьютеры могли и не согласиться. Впрочем, возможная разница мнений лежала скорее в плоскости конфликта отцов и детей, чем в какой-то иной.
Анмай усмехнулся, вспомнив, что никакого искусственного интеллекта на борту "Астрофайры" нет, - напротив, ей управлял разум тысяч лучших сыновей и дочерей Файау, слитый воедино...
Его размышления прервал мягкий голос невидимого командного центра корабля.
- Внимание. Через пятнадцать секунд будут запущены разгонные двигатели. Всем занять свои места. Внимание! Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль!
Анмай ощутил, как под ногами содрогнулась палуба. Затем его вдавило в кресло.
Старт такого корабля, как "Астрофайра", представлял собой опасную операцию. В отличии от легких космолетов, она не имела ионных маневровых двигателей. Основным требованием к двигателям звездолетов была экономичность, и борт корабля не мог покинуть ни один атом, не превращенный предварительно в излучение.
Но "Астрофайра" была настоящим колоссом весом в восемь триллионов тонн. Её объем составлял 2250 кубических километров, из которых лишь 225 приходились на обитаемые помещения. На своих 2500 жилых палубах она несла больше 80 миллионов файа. Это был целый кочующий мир, ничуть не уступавший населенной планете. И, хотя двигатели полностью использовали потенциальную энергию вещества, превращая его в излучение, для того, чтобы разгонять такую массу, даже с обычным ускорением в 1 "G", нужна была колоссальная энергия.
Поглощая каждую секунду больше 250 000 тонн вещества, магнитно-монопольные аннигиляторы превращали его в гамма-излучение мощностью 2,3 х 10^22 КВт, что равнялось мощности излучения звезды, пусть и маленькой - красного карлика, и было всего лишь в шестнадцать раз меньшей стандартной солнечной светимости. Если бы это излучение лишь прикоснулось к Новой Файау, её поверхность мгновенно превратилась бы в плазму.
Пилоты начали расходиться. Лишь самые упорные наблюдали, как медленно уплывают назад Верфи. Анмай не принадлежал к их числу. Он знал, что любоваться видами Вселенной можно и из окна своей каюты.
..............................................................................................
Хотя прыжки в не-пространстве были мгновенны, сами путешествия занимали много времени. "Астрофайра" разгонялась непрерывно тридцать пять дней, пока не достигла десятой части скорости света. С такой скоростью ей предстояло лететь ещё полгода, пока она не отдалится от Первичного Мира на триста миллиардов миль. Лишь на таком расстоянии она могла войти в не-пространство, не причинив вреда своей родине.
Всё это время Анмай учился и знакомился с огромным кораблем, - что, впрочем, было одно и то же. Хотя за пятнадцать минут он мог пролететь из конца в конец весь звездолет, в нем был почти миллиард помещений. Нечего было и думать обойти их все или познакомиться со всеми 80 миллионами членов экипажа "Астрофайры", - большинство их никогда даже не видело друг друга.
Во время полета на корабле шла та же мирная жизнь, что и на самом Первичном Мире. Файа занялись тем же, чем занимались, собственно, всегда, - ходили в гости, общались и работали с бортовыми библиотеками корабля, узнавая что-то новое, - когда им этого хотелось.
Несмотря на молодость, все они имели куда более обширные знания, чем Вэру, хотя и весьма беспорядочные. Считавшаяся желательной учеба занимала лишь малую часть их времени. Остальную они заполняли физическими упражнениями (каковые сводились, по преимуществу, к плаванию), бездельничали или пребывали в мечтах. Многие их занятия были Вэру совершенно непонятны, например чиннамак.
Чиннамак были зеркальными кубиками размером с ноготь. Под определенным углом на них становились видны яркие, поразительно красивые многоцветные узоры или различные сценки, тоже очень красиво нарисованные. Они никогда не повторялись. Файа собирали из чиннамак мозаики, иногда достигавшие устрашающих размеров. Это не могло быть искусством, так как чиннамак занимались едва ли не все поголовно.
Насколько Вэру смог понять, это было подготовкой к жизни в виртуальном мире - после физической смерти. Файа готовились к ней едва ли не с рождения. Полноценная личность содержала в себе колоссальный объем информации, - а объем виртуальной вселенной Файау был далеко не беспределен. Несмотря на громадную мощность гиперкомпьютеров, сознание каждого файа занимало в ней довольно ограниченный объем. Располагая чиннамак в определенном порядке, файа приобретали какие-то навыки, помогавшие расширить его - за чужой счет. Но вот как - Анмай не представлял. Он не знал правил, по которым строились мозаики, - видимо, каждый составлял их для себя сам, - и при одном взгляде на них у него начинала кружиться голова. Если он пытался пересилить себя, к головокружению присоединялась ещё и боль. Его сознание было просто не в силах ухватить такое количество образов, и он не представлял, как можно заниматься этим по много часов подряд.
Именно здесь вся пропасть разделивших их времен проявлялась внезапно с ужасающей очевидностью: то, что для него казалось бессмысленным, непонятным и даже мучительным, для жителей Файау было привычным с детства и даже увлекательным. Утратив всякую надежду разобраться в чиннамак, Анмай часами просиживал перед цветной трехмерной моделью звездолета, всматриваясь в неё, пока его голова вновь не начинала кружиться от немыслимо сложного сплетения линий.
Первые звездолеты Файау были лишь улучшенными копиями "Фамайа". Позднее появилось много разновидностей автономных кораблей-миров. Самым удачным оказался корабль типа "Укавэйра". Именно он стал основным в Союзе Файау. "Астрофайра" была ничем не примечательным кораблем, типичным в этой серии.
Не только внешне, но и функционально звездолеты типа "Укавэйра" делились на восемь основных отсеков. Четыре нижних, составлявших семь восьмых всего объема корабля, были обычно недоступны для файа, наглухо отделенные броневыми перекрытиями.
Восьмой, самый большой отсек, занимали двигательные установки, - разгонные на днище и маневровые на боковых плоскостях. Их конструкция была необычайно сложной. Сами двигатели состояли из магнитных решеток, запертые в которых монополи поглощали струи плазмы, превращая её в гамма-излучение. С помощью сверхплотных нейтридных зеркал, укрепленных силовыми полями, оно фокусировалось в узкий луч, подобный лучу лазера, - малейшее отклонение от оси вело к громадным потерям тяги. Там же располагались излучатели и магнитные устройства, с помощью которых пополнялся запас массы. "Астрофайра" могла и напрямую поглощать плазму звезд, зависнув в их фотосфере, и разрушать астероиды, превращая их в плазму и всасывая её через магнитные ловушки. Но самой сложной была система охлаждения, - хитроумная сеть нейтридных плазмопроводов, способная работать при миллионах градусов и сбрасывать объем тепла, способный вмиг испарить весь корабль.
Седьмой отсек целиком занимал Эвергет и его вспомогательные устройства. Он же служил хранилищем энергии - она запасалась, в сущности, простым нагревом его анизотропно-сверхжидкостного ядра. Энергия, эквивалентная миллиардам тонн массы, всегда готова была вырваться в момент необходимости. Одновременно это была и "фабрика частиц", способная производить почти любые их виды, - вплоть до магнитных монополей, необходимых всюду. Эти частицы были катализаторами превращения массы в энергию и могли применяться в устройствах любого размера. Они имели и много других, столь же уникальных и замечательных свойств.
Здесь было сердце всего корабля. Эвергет был не только устройством, позволявшим пробить световой барьер и перемещаться в не-пространстве, но и главной энергетической установкой, питавшей весь звездолет, когда его двигатели молчали. Одновременно это было и главное оружие корабля, и средство связи. Йалис был заметен на огромных расстояниях, особенно если он концентрировался в узком пучке. Для него не существовало ограничений в скорости. В качестве же оружия Эвергету не могло противостоять ничто - кроме другого Эвергета. Он мгновенно поражал цели за триллионы миль, - если её координаты известны. Он мог даже взорвать звезду - совсем немного подняв в ней уровень сильного взаимодействия и превратив водород в термоядерную взрывчатку, хотя это заняло бы месяцы.
Файа давно поняли, что управление такой мощью нельзя доверять слабым рукам живых существ. К счастью, даже самый маленький Эвергет без необходимого "обвеса" был размером метров в сто. Для защиты на каждый приходилось ставить полноценный ИИ и защитные эффекторы, так что удержать их от действий в СВОИХ интересах не мог никто, - собственно, так Файау и перешла в интеллектронную фазу. Машины могли благосклонно внимать или НЕ внимать просьбам живущих. С этого и началась матричная система, - сначала бессмертие для единиц, потом для тысяч, потом, в принципе, - для всех. Вопрос был лишь во времени и в сохранении стабильности общества. Всего лет через двести после создания технология матриц стала общедоступной. Но до сих пор Эвергеты ставили лишь на корабли размером не меньше "Товии". "Верхнего предела" не было, но установки диаметром больше ста миль не могли прыгать в не-пространстве, - прыжок всей массы уже нельзя было синхронизировать.