Егер Ольга Александровна : другие произведения.

Там, в лесной глуши

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Внимание! Навеяно сказочными ритмами группы "Мельница". Нечто вроде славянского фэнтези. Если война забросила тебя в глухомань, а тоска и горе довели до бутылки... То вполне вероятно, что скоро тебя посетят черти. Не спеши их разгонять бревном да оглоблей - могут обидеться и дать сдачи. И на баб не заглядывайся! Авось в этой глуши сплошь ведьмы? Хотя... разве бравый вояка растеряется перед какими-то чарами? ПЕРВАЯ КНИГА ОКОНЧЕНА

   0x08 graphic
  
  
   Прелюдия к знакомству
   Давным-давно... В одном королевстве, жила-была...
   - Ведьма!!! - голосил чахлый старичок, мчась на всех парах от речки к деревне.
   Да. В общем, хотелось начать историю красиво. Да разве получится хорошо слагать слова, если главная героиня нашей повести постоянно занимается тем, что людям жить мешает? Вот и сейчас напакостила.
   - Ведьма! - на всю деревню орал не своим голосом тощий мужик. Разбудил всех, даже малых детей. В каждом доме поднялся вой. Младенцы плакали, собаки выли. Бабы орали на мужика. Короче - хаос. Седой старичок, глава этого селения, устало накапал себе травяной настойки, чтобы принять очередную весть в полном спокойствии. Со спокойствием у него давно были проблемы.
   Залпом выпил и вышел во двор, выяснять, чего опять злая ведьма начудила.
   - Панас! Не ори. Говори, чего случилось! - рявкнул он на крикуна.
   Тот развернулся к старшему спиной и показал ему свой зад с присосавшейся к нему здоровенной рыбой.
   - От!
   - Ну, большой улов. Поздравляю! - непонятно кого поздравил голова: рыбу или мужика.
   - Семеныч, да какой улов?! Меня этот улов сегодня чуть на наживку не разодрал. К реке теперь и соваться нечего. - Жаловался рыбак. - Эту рыбу червяками не возьмешь. Мне окунь чуть руку не отгрыз.
   Пошлый народец, предложил Панасу показать рыбе другого "червячка". Рыбак от досады, сорвал со своего зада, вместе со штанами рыбину и замахнулся на первого юмориста. Отхлестал того по физиономии уловом и собрался броситься на второго. Завязалась драка. А Семеныч стоял и думал, что он уж слишком стар и устал от всего. Не по нему это бремя.
   - Василий! Ходь ко мне. - Подозвал к себе мужика он. - Объяви, что сегодня сборы вечером.
  
   В здании церкви (как в самом укромном местечке, куда ведьмы не суются) собралась почти вся деревенская община. Семеныч объяснял людям, что пора избирать нового голову, и он, дескать, устал уж от всех этих дел, да бед. Люди уговаривали его продолжать, не сдаваться и вообще, взять факелы, да вилы и пойти на штурм ведьмовской обители, что в чаще лесной находилась.
   Сама же ведьма в этот момент готовила сюрприз для своих соседей. Она сидела на кладбище и кушала, украденную из какого-то дома колбасу. Шум под землей, скрежет когтей и костей об крышки гробов совершенно не портили ей аппетита. Вот из первой могилки поднялся мертвец и уставился на нее.
   - Привет! - поздоровалась ведьма, проглотив последний кусочек своего ужина. - Тебе лежать то там не надоело? Сходил бы к своим в гости. Пообщался. Они ж, небось, скучают!
   Труп плохо помнил "своих", и решил навестить всех подряд... Он очень медленно, тарахтя костями, развернулся и побрел к деревне.
   - Один - маловато! - подумала ведьма и постучала по кресту, над следующей могилой. - Эй, любезный! Хватит спать. Сегодня ночь такая славная!
   Так она разбудила еще одного мертвяка. И пошла к следующему. Прочла имя его на кресте.
   - Севастиан! Не плохо, не плохо. А не тот ли это Севастьян, которого Любка из третьего дома траванула? Может открыть ему секрет кончины? - Размышляла ведьма. - По-моему, человек заслуживает правду!
   И постучала.
   - Сева, очнись! Там твоя Любка с новым хахалем целуется!
   Мертвец оказался на редкость ревнивым. Он буквально вылетел из могилы и, не разбираясь, кто будил его и зачем, помчался в деревню разбираться с коварной возлюбленной и ее новым мужиком.
   - Вот, что с людьми чувство делает! - хихикнула она, села на метлу и поднялась в небо, выжидать, когда людишки из церкви выйдут.
  
   В церкви поднялся гвалт. Благодарный народ, признавался в любви своему голове, молил не покидать, и иногда проклинал за трусость.
   - Да не могу я так боле! - Признавался Семеныч. - Выбирайте другого на мой пост.
   Он хлопнул кулаком по столу, и это привело селян в чувства. Все смолкли. Задумались, кого на пост головы выдвинуть, кого не жалко. Но что-то никто не стремился занять должность.
   - Пусть Андрюха Ушковский будет. - Толкнули перепуганного мужика в бок.
   - Я не могу. Я в монахи собрался идти. У меня призвание другое! - тут же нашел причину Андрюха.
   - Вот и зря. - Совсем тихо проговорил Семеныч. - Дом большой, скотина, оклад в серебрянниках...
   Тут желающих поприбавилось. Но воевать с ведьмой даже на таких условиях никто не жаждал.
   - Ну, кто хочет быть головой? - с надеждой в голосе, поинтересовался Семеныч, вглядываясь в лица селян.
   Гнетущая тишина полнила церковь. Даже шаги чьи-то слышно было. И наводили они ужас. Тут дверь распахнулась, доведя уставших селян до испуганного писка...
   Но на пороге стоял здоровенный мужчина, крупный, пузатый, хмурый. Он осмотрел всех, а потом прошел к столу, за которым сидел голова. Развернулся лицом к людям. Местный поп втихаря окропил его святой водой (мало ли кто к ним пожаловал???). Гость ощутил нечто мокрое и недовольно зыркнул на попа. Тот глупо усмехнулся и предложил ему кубок с водицей. Мужчина принял его, выпил и заговорил.
   - Я - Никодим Фомич Пузатый. Мне принадлежат теперича земли в верховьях.
   Люди переглянулись. Слова человека означали, что в здешних местах объявился новый хозяин взамен прежнего - изведенного ведьмой. Тот сбежал только впервые прознал о ее кознях (кажется, она его русалками запугивала). И Семеныч, и его односельчане почувствовали облегчение и очень быстро (надо ведь брать гостя тепленьким), предложили ему должность головы, клятвенно обещали дань вовремя собирать и вообще батрачить на славу и богатство нового господина. О лютой ведьме никто и словом не обмолвился - спугнуть боялись.
   - Ну что ж. - Ему же льстило предложение. - Тогда завтра соберем новое заседание. А пока, все на отдых!
   Крестьяне ликовали. Они мирно стали расходиться. Семеныч вообще шел одухотворенный и довольный, правда, в хвосте всей братии. Нахваливал новому хозяину земли.
   - Ааааааааааааааааааааааааа! - вопль ужаса трелью разнесся по деревне. Голосила женщина. Старый и новый голова бросились во двор и застали жуткую сцену. У скамейки третьего дома лежал мужчина, а над ним стоял мертвяк. Тот все тянулся к шее пышнотелой девицы.
   - Это что такое? - озадачился Никодим Фомич.
   Семеныч понял, что таить шило в мешке бессмысленно.
   - У нас тут есть одна особенность, Никодим Фомич. - Виновато заговорил старый голова. Паника только начиналась. Кто-то побежал спасать Любку. Более трусливые заперлись в домах. - Ведьма у нас тут развлекается.
   - Ведьма? - уточнил Фомич.
   - Ой, батюшки! - пискнул рядом поп, увидев другого мертвяка, пристроившегося в толпе зевак. Люди обернулись, и вид костей с червями им не понравился. Поднялся гвалт. Какая-то бойкая бабенка снесла мертвяку череп, откатившийся к ногам нового хозяина земель. Тот скривился и раздавил его ботинком.
   Но эпопея с трупами только начиналась. Вопли уже доносились с другой стороны - там труп ломился в дом, бил стекла и пытался кого-то поцеловать.
   Задорный девичий смех витал над всем этим безобразием. Никодим Фомич, понял, во что вляпался. Вытер ботинок об землю и поднял голову к небу. Ведьма летала над крышами домов, любуясь устроенным безобразием.
   - Развлекается! - повторил слово Семеныча он. - Ну, посмотрим...
  
   Глава 1.
   Первый праздник урожая. Ох, как Фомичу трудно пришлось. Ему пришлось нанять бывших вояк, стекавшихся из столицы, где тем места не было, и приставил к своим батракам, чтобы те защищали селение от нападений агрессивной рыбы, трупов с кладбища и прочей нечисти. Ведьма изрядно выводила мужиков из строя. Из двадцати бойцов оставалось человек пять крепких разумом. Потому Фомичу приходилось привлекать все новых и новых бывших военных, развивать торговлю, зазывая купцов. В общем, несмотря ни на что, ему удалось наладить торговый путь и жизнь вместе с ним. Народа в деревне прибавилось. Это было заметно по тому, что на празднике урожая, на площади было не протолкнуться. Дома украсили лентами. Люди с утра устроили распродажу зерна, скота и овощей. В гости заехали путешествующие музыканты.
   - Там Сёма опять ужратый, девиц лапает! - примчался правая рука Фомича, Кондрат. - Гнать его надо, Фомич.
   - Ох, не о нем я тревожусь, - поправил пояс Никодим Фомич и натянул шляпу, прикрывая ею блестящую лысину. Он вышел из дома и посмотрел в небо. - Лишь бы тварь эта не объявилась сегодня.
   Конечно, он имел в виду ведьму. Только искал он ее не там, где следовало бы.
  
   Голова, его компаньон, поп поднялись на трибуну. Веселый и беспечный люд окружил их, ожидая от Фомича речи. И он заговорил.
   - Мы с вами упорно трудились в этом году. И вот они - плоды. - Развел руки в стороны он, указывая на ломящиеся от продуктов прилавки. - Я хочу, чтобы несмотря ни на что, мы продолжали верить в лучшее, ценить нашу землю. К нам съезжаются со всех сторон. Слух о нашей деревне ширится во все концы царства...
   Его торжественную речь, которой внимали абсолютно все, прервал знакомый ехидный смех. Уж его то Фомич ни с каким не спутал бы. Именно этот смех он запомнил в ночь оживших мертвецов. Впрочем, его знал каждый в деревне. И толпа сразу расступилась, отпрянув от ведьмы. Она пристроилась у большой корзины с яблоками и преспокойно их уплетала.
   - Ой, простите. Продолжайте! - предложила она голове.
   Но только Фомич попробовал связать хоть два слова, как вместо звуков из его рта вырывалось хрюканье и блеяние. Несколько крепких воинов двинулись на ведьму.
   - Лови! - крикнула она одному и бросила ему надкушенное яблоко. Тот к кому оно прилетело скукожился и превратился в свинью.
   - Кому хряк? Упитанный! Ну же, подходи, не скупись! - призывала она.
   Следующий, кто на нее бросился обратился в петуха. Чтобы больше никто не пострадал Фомич, спустился с трибуны и подошел к ведьме. За ним последовали Кондрат и поп. Тот крепко держал бутылек со святой водой, чтобы в случае чего, опрокинуть на ведьму.
   - Давайте поговорим начистоту. - Начал Фомич к удивлению всего люда. Ведьма надкусила следующее яблоко. - Как нам обезопасить себя от вас?
   - Никак! - расхохоталась она.
   - Почему вы портите все? Вам кто-то навредил? Обидел вас? - проявил участие Фомич.
   С ведьмой так разговаривали впервые и она заметно растерялась.
   - Нет. Мне просто скучно. - Ответила.
   - Хотите драгоценностей? - спросил внезапно голова, помышляя попросту откупиться от ведьмы.
   - Я не люблю побрякушки. У меня своих достаточно!
   - Тогда золото? Вы сможете купить, что душе угодно. - Снова предложил Фомич.
   - А на кой оно мне сдалось? Что я на него покупать буду? Я итак могу взять, что душа пожелает.
   - Младенцев? - пропел поп.
   Ведьма подавилась яблоком и закашлялась. В толпе желали ей сдохнуть от застрявшего в горле куска.
   - Свихнулись? - не выдержала она. - Они же орут постоянно!
   - А вы разве не потребляете их на завтрак? - спросил кто-то шибко умный. Мамаши тут же прижали детей к груди.
   - Вы что? От младенцев меня пучит. - Отказывалась от такого угощения ведьма.
   - Тогда девственниц? Сколько? - спросил Кондрат. Девственницы... В количестве одной штуки пискнули, как при виде мыши и умчались прятаться в сундук с преданным.
   Ведьма опять подавилась. Отбросила огрызок и даже выплюнула кусочки, чтоб больше им не давиться. А про себя подумала: "Озабоченные!"
   - На кой они мне сдались? А! - и тут догадалась ведьма: - Вы спутали меня с драконом! Ой, умора! Не! - покачала головой она. - Вы от меня не отделаетесь!
   - Тогда чего же ты хочешь?
   Ведьма и сама не знала. А глава бросил взгляд на пьяное тело у колодца. Над Семой уже летали мухи. Фомич скривился и повернулся к ведьме. Его осенила гениальная идея.
   - Мужик тебе нужен! - припечатал селянин.
   Ведьма уже просто так, от ярости и негодования поперхнулась, и от злости швырнула в главу подхваченным из корзины наливным и румяным снарядом.
   - Ну, не нужен, так не нужен. - Пожал плечами голова. - И то хорошо. Нам пригодится. Он парень крепкий, сильный. Руки у него золотые, сердце доброе и большое, теплое. Бабы его любят.
   Ведьма посмотрела на сие "золото", храпящее на все лады.
   - Ой, зачем только предложил? - схватился за голову Фомич. Сам постучал себе по губам, и загородил обзор на дрыхнущего Сему. - Не. Он у нас жуть какой особенный. Его беречь надо!
   - Раз он такое золото... - тихо пробормотала ведьма, но глава обладал слухом, как у летучей мыши и сразу встал в позу.
   - Так тебе ж не надо!
   - А уже надо! - из вредности топнула ногой ведьма.
   - А мы не отдадим! - тоже топнул ногой мужчина и Кондрат встал по правую руку от него, чтобы не позволить ведьме окаянной покушаться на Сему.
   - А вас никто не спрашивает! Сама заберу! - плюнула им под ноги она.
   - А только посмей! - рявкнул здоровый дядька сбоку, но даже с места не сдвинулся, когда ведьма подхватила пьяного увальня, бросила его на метлу и укатила.
   - Фомич, - в полной тишине, заговорил Кондрат. - Может надо было Петьку отдать - этот вообще подлец и бездельник. Сема хоть овец пас.
   - Ой! - отмахнулся голова. - Вернется в следующий раз, мы ей еще кого-нибудь втюхаем.
   И в напутствие окружающим сказал:
   - Кто будет от работы отлынивать...
   - И в церковь не ходить! - тут же подписался поп.
   - Да жене изменять! - подбоченилась здоровенная тетка.
   - Ведьме на съедение отдадим! - закончил Фомич. - А сейчас веселитесь... - Но совсем тихо, в сторону Кондрата, пробормотал. - Пока она обратно не вернулась...
  
   Ведьма летела к своему дому и посмеивалась. Ей удалось оттяпать у этих деревенщин такой лакомый кусочек!
   Лакомый кусочек захрапел и попробовал перевернуться во сне. Метла накренилась и, не выдержав веса двух ездоков, сбросила с себя одного. Ведьма спикировала вниз, чтобы поймать свою добычу. А та оказалась жутко тяжелой и неудобной. Мужика пришлось даже придерживать. Только сейчас, неся его перед собой, она заметила этот убийственный запах!
   - Нет! - подумалось ей. - Хорошее так не пахнет!
   Но делать было нечего. Не возвращать же, награбленное. Однако чем ближе она подлетала к дому, тем больше думала о том, что ее наглым образом обманули. И вот сгрузив на порог свой улов, она выдохнула.
   - Что это? - вышла встречать ее единственная подруга - здоровенная крыса Хавроша.
   - Отобрала у крестьян, - присела на корточки над "богатством" ведьма.
   - А ничего посвежее не было? Кабанчика, хлеба, ягод, каких? Пирога? - не понимала прелести в улове Хавроша.
   - Было. Но... - и она выругалась.
   - Сдается мне, тебя обманули, подруга! - хихикнула крыса.
   - Я что сноровку теряю? - рассвирепела ведьма, и начала метаться из стороны в сторону, повествуя о том, как предприимчивый глава обдурил ее. Хавроша каталась по полу от смеха.
   - Ой, чума! - дергала лапками она. - Вот это липка!
   - Хватит ржать! Надо на курсы повышения квалификации сгонять. Может шабаш порчу с меня снимет. А то сдается, наложил кто-то. - Бормотала ведьма.
   - Тебе не курсы нужны. Тебе мозг нужен! - не унималась Хавроша.
   Злая ведьма бросила на нее взгляд. Крыса мигом перестала издеваться и даже икнула от испуга.
   - А чего это ты на меня так зыркаешь? Мой мозг тебе маловат будет!
   - Он и тебе мал, как я погляжу! - сцедила сквозь зубы ведьма. - Зато желудок, как у свиньи. Или ты хомяк, а не крыса? Все за щеки нычишь?
   - Я не крыса! - разозлилась Хавроша. - Я принцесса! Вот, когда я встречу своего принца, и он поцелует меня...
   - Да-да, то сдохнет от счастья! - не смогла удержаться подлая ведьма. - Или сдохнет от заразы, которую ваша братия "принцесс" переносит!
   Крыса зарычала и спряталась. Ведьма призадумалась, посмотрела на "золотце" принесенное от селян, и решила, что месть ее будет жестокой и беспощадной. Сев на метлу она взмыла в воздух, оставив за собой столб пыли.
   - Ну и катись! - вдогонку кричала ей обиженная крыса. Посмотрела на лежачий клад, и подумала, а не испробовать ли судьбу, да не поцеловать ли...
   Она подкралась к мужчине, потянулась к его губам и... Сема дыхнул так, что от паров спирта в его дыхании Хавроша пала в обморок.
  
   Ведьма летела распугивая клинья птиц и проклиная все на свете. Впереди уже виднелась злосчастная деревенька.
   - Ну, берегитесь, людишки! - с боевым кличем обрушилась она на головы селян. Хотя, они вовремя успели разбежаться с площади и попрятаться по домам. - Где этот мерзкий...
   Мерзкий и хитрый голова сам вышел ей навстречу, заприметив еще в окошко. Он спокойно попивал брагу, стоя на пороге дома.
   - Не меня ли ищите, сударыня? - подал голос и чуть не получил древком метлы промеж глаз. Но голова выставил вперед себя кружку, практически сунув ведьме под нос.
   - Вы чем-то не довольны? Тогда давайте поговорим за столом, цивилизовано. У нас тут праздник, знаете ли. Я угощу вас вкуснейшим барашком.
   - Сейчас из тебя барашек получится! - свирепела ведьма.
   - Зря вы отказываетесь от угощения. Или ведьмы баранину не чествуют?
   - Чеcтвуют. И человечину...
   За разговором ведьма и не заметила, как оказалась в человечьем доме и дверь за ней прикрылась...
  
  
   Крыса Хавроша уже с час, как пришла в себя, после тесного знакомства с несостоявшимся возлюбленным. Она, откровенно говоря, остерегалась его. Стоило мужчине пошевелиться, как крыса бежала прочь и пугливо забивалась под лавку. Хотя пьяное тело вовсе не жаждало крысиных потрошков - его интересовало что-то, что можно выпить. Потому один раз поднявшись с пола, он целенаправленно дошел до кувшина с киселем, стоявшим на столе, выпил до дна и снова пал замертво... то есть, уснул мертвецким сном. Такого стресса Хавроша еще не испытывала. Подумать только, остаться наедине с незнакомцем! Нет! Это не для воспитанных леди... то есть крыс... То есть... Хавроша уже так давно была в этом пограничном состоянии, что сама часто путалась, кто она. Прошлая жизнь казалась странным и мрачным сном. И если бы не умение говорить, то Хавроша уже давно бы уверилась, что прошлое - всего лишь сон.
   Бабах! - отворилась дверь. На пороге возникла ведьма. Озорной блеск в ее желтых глазах с красным отливом, свидетельствовал о некой доле алкоголя в ее итак шальном организме. Запах браги лишь подтверждал предположения. А кривая коза на поводу... О чем могла свидетельствовать она Хавроша не знала, потому и спросила.
   - Месть прошла удачно? Смотрю, тебе отомстили по полной, и всучили кривую козу! На кой она-то нам сдалась???
   Ведьму только сейчас осенило, что ее опять надули. Она затворила дверь и прошла, волоча за собой животину. Так как отчитываться перед крысой ей было не с руки, то ведьма рассердилась.
   - Никто меня не обманывал. Это залог! - топнула ногой она.
   - Ага! Кривой и косой твой залог. А еще и старый! С нее ж даже молока не нацедишь!
   Тут и сам залог обиделся, стал бить копытом об пол.
   - А мы ее к ограде привяжем, будет отпугивать всех. - Нашлась немного подгулявшая ведьма.
   - Кого отпугивать? - возмущалась крыса. - К нам что, гости табунами ходят? Да нас даже воры и душегубы боятся. А тех, кто к тебе шастает, кривой козой не напугаешь!
   Ведьма впервые не смогла ничего противопоставить. А Хавроша подытожила:
   - Теперь у нас кривая коза, тупая ведьма...
   - И толстая крыса! - в отместку дополнила ведьма.
   - Хрррррр... - раздался храп.
   - Ах да! И пьяное тело. - Чуть не забыли о Семе они.
   - И чего только для счастья нам не хватает? - задала риторический вопрос крыса и в двери постучали, намереваясь ответить.
   - Демон! - дрогнула ведьма. - Прячь этого!
   - Чем? Как? - растерялась крыса, наворачивая круги по полу.
   - Ладно! - махнула рукой ведьма и пьяницу вынесло в сарай. На столе тут же появился самовар, даже горячий чай разлился в кружку и блюдечко, а ведьма и ее напарница уселись за стол, чтобы с совершенно будничным, скучающим видом, выдать:
   - Нету нас!
   - Добрый вечер, милые дамы! - дверь отворилась сама, и через порог переступил красивейший мужчина на свете, какого себе только можно вообразить. Волосы темные, как смоль. Фигура - на загляденье. Глаза, правда, черные да колючие. Одежда богатая. Улыбка - притягательная. А за спиной вороньи огромные крылья.
   Он потянул носом запах. Поморщился.
   - Моя милая Аэли. - Демон присел за стол, подвинув крысу. Попытался отобрать у нее блюдечко, но она, не смущаясь, вгрызлась в его руку. Демону пришлось оторвать ее от своей ладони и швырнуть ведьме. Та поймала свою подругу и посадила рядом. А демону предложила чашку.
   - Судя по душку, ты недавно летала в деревню. - Продолжил говорить он.
   - Было дело. А ты чего объявился? - заинтересовалась ведьма Аэли. - Ты ж после прошлого раза, грозился больше ни ногой ко мне.
   - Говорил. Но еще я обещал, что ты будешь моей!
   - Кактус иди поцелуй! - посоветовала ему крыса. Аэли осторожно прикрыла ее локтем, чтоб демон не поджарил несчастное создание. Тот, между прочим, уже навел в прицеле свои черные очи на Хаврошу.
   - И в прошлый раз, когда ты искупался в нашем колодце, мы выяснили, что тебе следует взять свои угрозы про свадьбу обратно. А предложение копыта и крыла отнести девице своего народа. Или другой ведьме. - Мило улыбалась ему Аэли.
   Демон криво усмехнулся.
   - В ближайшее полнолуние шабаш. Ты пойдешь со мной! - выдал он.
   - Карн, а не пойду! - на ее очередной отказ он только хмыкнул.
   - Правильно. Не пойдешь. Мы полетим. Сам тебя отсюда вынесу и туда доставлю. - Заявил он и, чтобы не слушать отказа, покинул жилище ведьмы. На пороге осталось только пара черных перьев. Подняв их, Аэли долго рассматривала этот памятный дар, вставила перья в волосы, и загадочно ухмыльнулась.
   - Опять двадцать пять! - ворчала крыса. - Ты ему отворот-поворот и лыбишься, как влюбленная дура.
   - Я не лыблюсь. Просто он...
   - Да. Смазливая морда. - Вздохнула крыса. - Я всегда задавалась вопросом: почему зло такое красивое?
   - Чтоб добру обидно было. - Хихикнула Аэли, прислонившись плечом к двери. Она смотрела как Карн уверенно шагает по тропинке к калитке. Он даже оглянулся, чтобы еще раз отпустить ведьме пылкий взгляд, но тут произошло следующее: хромая коза, слушавшая недавно тираду о том, что она - существо бесполезное, которого никто не боится, решила опровергнуть эти обидные слова, разогналась и как побежала на таран демона... Карн не ожидал. Он взлетел в небо, растеряв кучу черных перьев. Штаны чуть ниже поясницы обвисали клочками.
   - Аэли! - разнесся по окрестностям недовольный крик.
   - Уж прости. - Хихикнула ведьма, позвала гордую своей выходкой козу. Когда та прошла в дом, дверь снова заперли.
   - Видишь, вовсе она не бесполезная. Карн к нам еще месяца два ходить не будет. - Радовалась ведьма, поглаживая рожки козы.
   - А чего с тем алкашом делать будем? - вернулась к насущным проблемам Хавроша.
   - Он нам совершенно ни к чему. - Согласилась ведьма.
   - Давай подкинем его кому-нибудь!
   - Хорошая идея! - согласилась Аэли.
  
   Глава 2.
   Сема проснулся ближе к обеду. Удивлялся, что петухов не слышит. В деревне, он к ним привык. А тут - тихо. Да и спалось ему, в кой-то веки, удобно, ведь лежал он на сене. Мужчина поднялся, осмотрелся. Старый сарай. Всюду травы к балкам подвешены.
   - У Лизаветы? - подумал он, вспомнив бабу, к которой не раз захаживал. Да, покопавшись в сене рядом с собой, голого тела не обнаружил.
   - Не у Лизаветы. - Сделал правильный вывод он. - А где?
   Чтобы это выяснить Сема вышел во двор. Там ему встретилась скучающая коза. Забор вокруг был старый, покошенный. Цветы подозрительные росли. Клумб четких не было. Посмотрел на дом. Тот, словно в кургане проделали. Или курган поверх насыпался? В общем, со всех сторон домик оброс мхом да травой. Сиротливая, торчащая из зеленого ковра труба, дымила - знать, в доме был хозяин. Сема подошел к ведру с водой, стоявшему на колодце, умылся. Вода была холодная-холодная. Быстро отрезвила его. И мужчина прошел в дом. Постучал в открытые двери.
   - Кто тама? - ответил старческий голос.
   - Доброго дня, матушка! - поприветствовал хозяйку дома Сема, сомневаясь, что день добрый. В доме хозяйки было странно. Зато сразу видно - отшельница старуха. На полу, притрушенном сеном, лежал единственный плетеный цветной ковер. Кровать стояла под самой стеной, зато с фалдами старых тканей, частично служащих для ограды от комаров. Стол был придвинут ближе к печи, а та - расписная, с кошками и узорами. Несмотря ни на что в доме было светло, хоть окон тут было всего два. Сама старуха в ободранном платье, ворочала ложкой кашу. Ей, наверное, лет сто стукнуло... Не каше. Той скорее - дня три исполнилось, судя по плесени.
   - Сыночек, голоден, наверно? - поставила горшок на стол бабка и пригласила гостя сесть.
   - Да нет, матушка. Я сыт. - Отодвинул горшок с плесенью он. - А не знаешь ли ты, как я у тебя оказался?
   - Чего ж не знаю? - шаркая ногами, дошла к столу и присела напротив молодца старуха. - Ведьма окаянная бросила тебя здесь. Тебя вчера ей отдали.
   - Как отдали? - не понял Сема.
   - А так. Откупились, чтоб она больше в деревню не хаживала. А она подумала небось, шо ты, милок, ей нать не сдался. Вот и бросила тебя сюда.
   Сему такое обидело. Ну, как это так? Отдали, как раба или скот какой. Кулаки мужчины сжались. Что ж это он зря воевал за свое государство, чтоб его вот так, без объяснений ведьме проклятой отдали?
   - Ты прости, матушка, мне домой вертаться надо. - Поклонился Сема и чуть ли не побежал в деревню. Его злость была так велика, что он опомнился лишь в глубине леса. Замедлил шаг. Да вспомнил кое-что важное: а бабушку ведь и не поблагодарил! Она то его не бросила. Оставила у себя, приютила, последними крохами накормить пыталась и не важно, что с плесенью... У Семы родителей не было. Была вот такая вот бабушка, растила его, да скончалась, когда парню 9 стукнуло. С тех пор и бродил он по свету один.
   Одинокая старуха в полуразваленном домишке впала ему в душу. Совесть всячески украшала этот пестрый образ и дополняла совершенно неожиданными иллюстрациями: бабуля умирает от голода и холода, умирает во сне, или падает с дряхлого табурета, ударяется своей маленькой головой и все - труп!
   - Блин! - стиснул зубы мужчина. - Хоть доброе слово скажу ей! А потом как-нибудь вернусь, и коль жива будет, принесу харчей.
   Сема решил, изредка проведывать добрую старушку. Потому воротился, чтобы заранее предупредить.
   Достаточно быстро он пробежал по поросшей травой тропинке, свернул у валуна, оплетенного плющом, чуть не врезался в паутину между березами и удивился, что, двигаясь в противоположном направлении, на пауков не натыкался. Мужчина все же добрался до небольшой поляны, где стоял дом бабки и... Затаился в кустах. Чутьем ощущал изменения. Он спрятался и стал наблюдать. Старуха крутилась во дворе. И была уже не такой медлительной. У Семы прежнее "доброе слово", которое он планировал сказать старушке, сменилось совсем не добрым и вырвалось непроизвольно.
   - Мразь! - припечатал мужчина, наблюдая за душевной бабушкой.
   Она стояла у колодца. Брызгала на себя водицей из ведра и молодела прямо на глазах. Дранное ветхое платье становилось похожим на вполне мужской костюм: длинная вышитая рубаха, подвязанная поясом, поверх жилетка, кожаные штаны на ногах, высокие охотничье сапожки. Волосы темные, распущенные, вьются. Смех задорный, громкий. Да и лет ей было сейчас чуть больше 25.
   - Хавроша, чего делать то сегодня будем?
   На вопрос девицы отвечала здоровенная крыса:
   - Ой, не знаю. Вареников хочу.
   - Кто о чем, а ты - о еде! - не оценила идею девка.
   - Может, поищем сказочника какого? Уж больно историю хочется послушать, про любовь!
   - Лучше вареники. Мужиков на сегодня достаточно! - решила ведьма, вернулась в дом и принялась месить тесто.
   - Ну, тварь лживая! - Совсем разозлился Сема, подкрался к дому, стараясь так двигаться, чтоб его никто не заметил. Ну, коза все равно его заметила. Она очень внимательно следила за его передвижением. А когда мужчина добрался до порога, и захотел уж было влететь в жилище, поймать ведьму и связать ее - подлая коза заблеяла и побежала на него, чтобы боднуть. Потому, вместо того, чтобы напасть на ведьму, Сема рухнул ей под ноги, прокатившись пузом на коврике.
   - Какая прелесть, наш милок вернулся! - съехидничала крыса, сидевшая на столе. Ведьма осмотрела мужика, воинственную козу, и заключила:
   - А Василиса молодец! И пса сторожевого не надо! - повела бровью девица, крепко сжимая в руке кувшин с водой. - Чего обратно вернулся то? Я думала, ты в деревню побежал. Мстить там. Рвать. Метать.
   - Напиваться! - дополнила крыса.
   - А тебе бы, ведьма, хотелось этого? - поднялся с пола Сема.
   - Мордобоя или пьянства? Второго - нет. Первого? А чего бы и нет. Мне этот ваш новый голова совсем не нравится. Приволок в деревню охрану. Они, то есть вы, скучные какие-то. Ни орете, в обморок не падаете. Только напиваетесь и делаете вид, будто ничего не произошло. Хоть бы раз для приличия, что ли за попом сбегали, чтоб меня прогнал... - Не обращая на него внимания, продолжила возиться с тестом ведьма. Сема хотел присесть за стол. Да вот только зад, после рогов Василисы побаливал. Крыса рассмеялась, заметив, что коза в хозяйстве крайне полезна.
   - И поп бы прогнал? - Сема вспомнил как выглядит запуганный церковник и тут же получил вполне ожидаемый ответ:
   - Нет! - выдала крыса. - Он такой пуганный, что и из церкви бы не вышел.
   - А чего это ты, ведьма, на деревню нападаешь? - спросил мужик, таки умастившись на лавке.
   Девица и крыса переглянулись.
   - Чем еще в глухомани этой заниматься? - резонно подметили обе.
   - Так, если тебе скучно, перебиралась бы в город. Там, поди, веселее будет. - Следил за тем, как она раскатывает пласты теста мужчина. Подхватил стопку и быстро наделал кругляшек под вареники. Ведьма помощи не ждала. Приостановилась. Посмотрела на Сему. Подумала немного и взяла первый кругляшок, разминая его пальцами.
   - Слушай, ну а тебе, чего не сидится в твоей деревне? Дуй обратно. - Прогоняла она.
   - Да. У нас тут не готель! И не двор постоялый. - Подвязалась крыса.
   - Откуда ты слово такое чудное узнала - "Готель"? - уставилась на нее ведьма.
   - Я в столице жила. Я ж принцесса! - как бы, между прочим, напомнила крыса и уставилась на Сему. Но вчерашний неудачный опыт с поцелуем отбил у нее желание хвастаться своей родословной.
   - Ты же сама сказала, что меня тебе отдали. Знать, я там не нужен. - Пожал плечами мужчина, отвечая на вопрос ведьмы. И тоже взял кусок теста, чтобы размять его под вареник.
   - Типа ты здесь нужен. - Фыркнула Хавроша.
   - Ну, - Сема оглянулся на двор. - Забор кому-то починить надо. Дверь у вас скрипит. Пол, наверное, подлатать надо. Могу поспорить, что в дождь у вас здесь вообще потоп.
   Ведьма призадумалась.
   - А ты мастеровой что ли? - хмыкнула она.
   - И мастеровой тоже. - Объяснил мужчина.
   - Соглашайся, дуреха! - подталкивала ее к решению крыса. - Сами мы с тобой порядок здесь еще полвека наводить будем. Мужик для того и нужен, чтоб такими вещами заниматься!
   "Ну, не только для этого!" - ехидно подумал Сема.
   - Лады. - Сдалась ведьма. - Жить будешь в сарае. Ночью из него не выходи! Особенно в полную луну!
   - А чем мне там заниматься? - не мог придумать мужчина.
   - Сам придумай. - Подсказала ведьма, взяла ложку и стала накладывать начинку. Сема взялся помогать ей. Так вдвоем они скоро управились с варениками и поставили их варить.
   Обедали они на диво мирно и весело. Сема все рассматривал ведьму, и обнаружил, что у нее желтые глаза с красным оттенком по краю радужки. Ему сделалось любопытно, откуда такое вот творение взялось.
   - Кстати, меня Сэт зовут. Хотя в деревне Семой звали. Им так удобнее было. - Вздумал представиться он.
   Крыса и ведьма перестали жевать. Уставились на наивного мужика.
   - Зря ты, милок! - сцедила крыса. - Ведьмам имен называть нельзя. Они тебя заколдуют, душу отберут.
   - Да тут и отбирать нечего, - совершенно спокойно отнесся к этой вести мужчина. - Богатства у меня нет. Семьи - тоже. Дома, как понимаешь, не имею. Нужна ли ей моя душа? Эт вряд ли. В ней нет ничего привлекательного... В душе.
   - Печально звучит, - растрогалась крыса. - А кем ты был, до того, как алкашом стал?
   - Воевал. - Опустил глаза Сэт. - В битве все и потерял. А после, как войска расформировали, так никому не нужен стал. Так что мне не страшно.
   Он принялся жевать вареники, щедро поливая их сметаной. Вопросом, откуда она взялась, мужчина и не задавался. Ведьма регулярно таскала из деревни все, что ей только было необходимо.
   - А меня Хавроньей звать, - решила назваться крыса. - А ее...
   - Не сметь! - остановила зверушку ведьма, ударив кулаком об стол. Крыса подпрыгнула. Ведьма быстро закончила завтрак. - Одно слово, и ты в свое тридесятое царство с пенделя попадешь!
   Она поднялась, вышла во двор. Села на метлу да и взмыла вверх.
   - Привыкай! У ведьм дурное настроение круглосуточно. - Объяснила Хавроша.
   Сэту ничего и не оставалось, как действительно привыкать. Впрочем, ему, как человеку, без роду, без племени, всюду был дом и особо свыкаться не требовалось. Вскоре дни потянулись вполне привычной чередой.
  
   Глава. 3.
   Солнце вставало и опускалось где-то вдали, за лесом, за деревней. Как оказалось, лес никогда не спал. И днем, и тем более, ночью, он полнился звуками. Раньше Сэт не замечал этого. Но сейчас, живя под одной крышей с ведьмой, он словно заново открывал для себя мир.
   - Ведьма, - окликнул мужчина, собираясь утром на рыбалку. В доме никого не было, кроме крысы. Та мирно спала на подоконнике, греясь в лучах утреннего солнышка. Хавроша приподняла мордочку, лениво посмотрела на Сэта.
   - Нету ее. Еще до восхода куда-то унеслась.
   - Ладно. - Пожал плечами мужчина. - Я на рыбалку схожу.
   - Смотри, не утопни! - вслед ему крикнула крыса, подпортив настроение.
   Сэт плюнул через левое плечо да пошел по тропинке в чащу. Там за поляной папоротников, если свернуть за тремя вытянутыми камнями с древними знаками было прекрасное озеро: кристальное, чистое, глубокое. На глади плавали кувшинки, по небольшой горке струился маленький водопад. Сэт как-то надеялся поохотиться, да облюбовал себе это местечко под рыболовное дело. Вот только раньше не доводилось ходить сюда по рыбу - удочки не было. Теперь же, когда сделал, мог побаловать себя уловом. Он уже воображал, как выловит какую-нибудь здоровую, не пуганую рыбину и принесет ее ведьме. Они сварят уху или запекут добычу - получится знатный обед.
   Уже буквально чувствуя вкус будущего, Сэт присел на берегу, прицепил червячка в качестве приманки и забросил его в озеро. Приготовился ждать. Смотрел на серебристый блеск воды и слушал перекличку, которую затеяла живность лесная: птицы переговаривались, сверчки шумели в траве, какая-то мелкая зверушка металась от куста к кусту. Чудно сделалось Сэту, сдалось ему будто он часть этого леса, будто на каждое его движение лес сам отзывается. Вот повернул голову - притих пугливый зверь, затаился, не мечется больше. Пошевелил ногой в прохладной водице - круги по воде пошли, рыба зашевелилась, кувшинки ближе к другому берегу отплыли. Удочка накренилась - попался кто-то. Сэт потянул на себя, радуясь тому, как быстро рыба заинтересовалась червяком. Но тянет, тянет, уже и руки заболели, да страшно стало, что удочку сломает от такого напряжения, а рыба вылезать из воды не хочет. Сэт уж напрягся, как оп - и сам уловом стал, потому как свалился в озеро вместе с удочкой. Под водой он ой-как старался не выпустить удочку, но каково было его удивление, когда он увидел вовсе не рыбу, а голую девицу. Она вполне вольготно чувствовала себя в озере. Купалась что ли? Глядя на ее наготу, Сэт позабыл о снастях, канувших на дне, и о рыбе, с интересом следящей за странным рыбаком.
   Зато вполне понятные, свойственные мужчине от природы чувства пробудились. Они возымели над ним силу в мгновение ока. Сэт плыл за красавицей, пытался скорее добраться до нее, поймать, ухватить за бедро, за ножку. Да девица выскальзывала, уплывала так быстро.
   "Все равно поймаю, не уйдешь!" - подумал Сэт. А девица и сама к нему подплыла, да так к губам присосалась, что буквально воздух из легких выкачала поцелуем. Руки мужчины, наконец, обхватившие талию красавицы, обмякли. Сэту даже обидно стало. А кокетка оттолкнула его, да улыбнулась.
   Тут и кончилось подводное веселье. Мужчина понял, что тонет, и спасать его не собираются. К счастью, неведомое нечто поймало его за шиворот и потащило вверх. Сэт отчего-то сопротивлялся. Тянулся к красотке. Она скорчила обиженную гримасу, расстроившись, мол, оскорбил ее любовник. Но мужчина и попрощаться толком не успел, как уже оказался на поверхности и снова смог нормально дышать. Вот только бабы рядом не было. Хотя нет. Была одна. Тоже голая.
   - Ты обалдел? - ругалась она, лупя кулачком его по плечу. - Если ты тут утопнешь, кто мне крышу починит?
   - Ведьма??? - озадачился и весьма удивился Сэт, осмотрел тело, рядом лежащей, и пришел к выводу, что ведьма очень даже красива... без одежды. - А что ты здесь делаешь?
   - Дураков из озера выуживаю. - Огрызнулась она. - Купалась, пока ты не приперся.
   - Купалась? - как-то глупо переспросил он, и получил очень едкий ответ:
   - Да. А то люди все время кричат: "Нечисть! Нечисть!". А мы, знаешь ли, очень даже "Чисть"!
   Сэт только сейчас отметил, что на траве разбросаны ее вещи, которых он с другого берега, почему-то не видел.
   - Опять ты? Мы же играли! - раздался обиженный тонкий голосок от воды.
   - Играли? - поперхнулась негодованием ведьма. Обернулась, села на землю, повернувшись спиной к мужчине. Тут Сэт удивился кое-чему весьма странному. На спине, под лопатками у нее были жуткие шрамы, размером с его ладони. Ведьма подтянула свои штаны, рубаху, быстро облачилась и стала сушить волосы - длинные темные локоны, каким бы позавидовали, наверное, многие бабы в деревне. Засмотревшись на ведьму, Сэт не сразу вспомнил о второй женщине. Та выглядывала из воды - зеленовласая, бледная, глаза не человеческие. Но игривая, манящая.
   - Ты его чуть не утопила! - напустилась на водяную девицу ведьма.
   - Не драматизируй. Мы просто играли. С тех пор, как ты тут появилась, нам и поговорить-то не с кем. - Нахмурилась зеленая.
   - Не с кем! - рассердилась ведьма. - А как же тот, как его, Иванушка? На прошлой неделе.
   На поверхность всплыл озвученный. Труп такой себе недельной давности, утопленник по имени Иван, решил поздороваться с гостями.
   - Это не вы обронили? - протянул он Сэту удочку.
   - Вот! - поставила руки в боки ведьма. - Тебе одного собеседника мало?
   - Да скучный он какой-то, - шепотом поведала зеленая девица.
   - Надо было раньше думать, до того как топила. - Упрекала ее ведьма, и тут же тише проговорила, присев на берегу, поближе к хозяйке озера. - Кстати, с этим тоже не особо поболтаешь. Только чинить умеет. Вот крышу мне чинит. А тебе в твоем озере, чего ему делать то? Кувшинки переставлять с места на место?
   Зеленая и сама не понимала, что делать с таким богатством, как работящий мужик-утопленник. Ведьма пнула Сэта по ноге.
   - Чинить! - кивал, как придурошный он.
   - Ой, что за народ такой - мужики. Скукотища одна! - хлюпнула водой в лицо Ивану зеленая и скрылась под водой. А утопленник так печально посмотрел, будто хотел, чтобы его обратно забрали.
   - Будешь знать, как за голыми бабами в воду прыгать! - погрозила ему пальцем ведьма, Иван обиделся и нырнул на дно. - Ты, любитель пощупать баб, тоже выводы делай!
   - Да понял я. - Расстроился Сэт, что рыбалка сорвался и щупанье, в принципе, тоже. Поднялся вслед за ведьмой, подхватил удочку и пошел к дому.
   Ведьма шла быстро. Ее волосы сохли на легком ветру. А Сэт все глядел ей в спину и пытался вообразить от чего у нее такие шрамы, чем их можно было нанести и за что. Ну, предположим, грехов за ней водилось достаточно. Пришибить ее каждый хотел, кто только жил на территории в двести метров вокруг.
   "А может то у нее ведьмины метки..." - прикинул Сэт.
   - Да. Без рыбы останемся... У тебя в погребе пусто. В ящике кусок хлеба остался. Да и все. Можем крысу поджарить, когда проголодаемся. - Ворчал мужчина.
   - Ты принцесс на вкус пробовал? - спросила она.
   - Нет, - покачал головой мужик.
   - И не советую. Тот еще деликатес. Орет, как резаный, зубы об черствость сломать можно! Да и Хавроша на тебя обидится, если съесть попробуешь. Не боись. Мы без вкусного сегодня не обойдемся! - хихикнула ведьма. - Ты давай, крышу чини, а я раздобуду чего-нибудь вкусного. Может птицу или кролика. Фазана хочешь?
   Сэт кивнул, но почувствовал укол в сердце, потому что как мужчина чувствовал себя ненужным. Какой же из него добытчик, если ведьма, то есть женщина, сама за добычей по лесу бегает.
   В таких тяжелых думах Сэт доковылял до дома. Остановился у порога и посмотрел на крышу, торчащую из земляной насыпи. У ведьмы все не как у людей - крышу она, наверное, из вредности покрывала не соломой, не черепицей, а мхом. Вот он и задумался, где же этот материал добывать, чтобы сделать сегодня хоть что-то полезное.
   - Я смотрю, ты таки топился! - прорезался сквозь мысли голос Хавроньи. - И как оно? На том свете?
   - Не в курсе. Ведьма вытащила... - брякнул Сэт, не подумав.
   - Да. Ведьмы они такие. И на тот свет сплавать нормально не дадут. - Посмеивалась крыса. Она разлеглась на огромном лопухе в траве, выставила солнышку свое пузо, чтобы пригревало. Похоже, Хавронья других дел не знала. "Настоящая принцесса! - подумал Сэт. - Ест и спит".
   - Слушай, принцесса, а где бы мне достать мох? - проигнорировал ее расспросы Сэт.
   - В лесу, - ответила крыса.
   - Логично, - кивнул Сэт. Обойдя территорию вокруг дома, он, конечно, насобирал стройматериал, потом залез на крышу и попытался освоить новую для себя работу, стараясь исхитриться, чтобы прикрепить мох. Дом давно был сам по себе и без присмотра мужчины. Дыры в крыше отказывались уменьшаться. А местами Сэт и сам проделал новые, когда неосторожно поставил ногу на настил. Потом ему пришлось еще несколько раз бегать за мхом, и то - собранного не хватило. Если честно, то крышу надо было переделывать.
   А день, меж тем, двигался к своему пику. Стало достаточно жарко. Мужчина замаялся, взмок и решил устроить себе передышку.
   - Эй, принцесса, ты спишь? - окликнул крысу он.
   - Неееет, - зевнула та.
   - Те шрамы у нее на спине? Это знаки какие? - отважился спросить Сэт.
   - Да. Знаки, что не нужно лезть не в свое дело! Это у нее от кр... - хотела поведать ему тайну Хавроша, но вовремя вспомнила о том, что своя шкура ближе к телу, пока ведьма не вернулась и не прознала о том, как легко делятся ее секретами. Потому посоветовала мужчине самому напроситься на неприятности. - А ты сам у нее спроси!
   - И она вот так просто ответит? - не верилось ему.
   - А чего бы ей не ответить? Она уж тебе все по полочкам разложит, и ты поймешь, что любопытные должны крышу чинить, а не языком чесать! - ворчала крыса. Она перевернулась на другой бок, неуклюже встала на лапки и уползла в дом.
   Сэт был в меру любопытным. Как-то именно любопытство спасло ему шкуру. Когда их отряд отправляли на задание, забыли предупредить, что пути обратно никому не видать. Сэт случайно подслушал разговор генералов и вернулся, на зло и чужим и своим! Да с собой еще двоих вывел. Еще не раз этой своей живучестью они нервировали вышестоящих.
   Вспоминая те события, Сэт чуть не промахнулся, вмазав по пальцу самодельным молотком, меняя в одном месте крыши древесную основу под настил. Посмотрел на дело своих рук и подумал, что слишком давно стал ничтожеством, которому кроме спирта в крови ничего не надобно. А ведь раньше он был совершенно другим. Хотя, если честно, Сэт уже и забыл, каким был. Пожалуй, спирт выжег все, оставив лишь поле пепла.
   Он сильнее сжал молоток в кулаке, напомнив себе, кем рожден! Мужчинам не пристало прятаться за кознями зеленого змия.
   - И за юбкой ведьмы тоже! - проворчал Сэт, и подумал, что его хозяйка - женщина в высшей мере странная. Она женских нарядов, наверное, отродясь не надевала.
   Сэт сплюнул. Слез с крыши, заглянул в сарай, нашел там веревку, чтобы сделать силки и отправился в лес, промышлять охотой. По дороге нашел себе очень увесистую дубинку, чтобы при встрече с каким-нибудь копытным лесным жителем зарядить ему в лобешник и тем самым поразить зверя, если не насмерть, то до глубины души. Но живность, судя по всему, чуяла намерения мужика и намеренно не попадалась ему на глаза. Сэт вспоминал, как некогда делал лук, и оглядывался по сторонам в поисках подходящих для этого материалов. Слева уже начинались поля пшеницы. И как ни странно, но сегодня здесь уже никого не было из крестьян. Впрочем, крики с поля доносились, примерно такого характера:
   - Эээээх! Ууууух!
   Охотника этот странный вопль заинтересовал. Сэт перемахнул через кусты, прошел меж березами и тихонько двинулся напрямик. Ведьма летала, как разъяренная оса, намереваясь кого-то ужалить. Из-за ее полетов уже образовался целый круг примятой пшеницы в центре поля. Она так увлеклась, что на мужика не обратила внимания... и даже, когда врезалась в него, протащив по земле. Вот только Сэт почувствовал себя тем самым зверем, которого хотел оглушить дубинкой. Кстати, свое грозное оружие он выронил от неожиданности, когда ему прямо в пузо со всей дури заехали палицей от метлы.
   - Ё... - нелестно выразился мужчина, проглотив половину слов от боли и злости. Расплющил веки и увидел горящий азарт в красно-желтых глазах ведьмы. Даже растерялся, собираясь выругаться. А она вскочила, схватила метлу и с нею на перевес, согнув ноги в коленях, замерла, прислушиваясь к шорохам пшеницы. Сэт, разумно решил, не мешать ей в охоте. Но боялся представить, каковым будет улов. Пару минут было тихо, а потом среди колосьев кто-то пробежал быстро-быстро. Сначала Сэт посчитал, что это фазан прячется. Но потом разуверился в собственных домыслах. Огненная шевелюра мелькнула там, сям. Ведьма отреагировала на нее незамедлительно. Она развернулась, перехватила крепче древко и на носочках подкралась к шумному существу.
   - Птиц метлой не глушат! - осмелился заметить мужчина, и его чуть самого не оглушили метлой по голове.
   В траве заливисто захохотали. Одно мгновение и ведьма прыгнула на звук, хлопнув метелкой по веселящейся цели. Сэт слегка напрягся. Сначала решил, будто прибила кого-то окаянная, так нет - дикий вой через секунду пробудил желание в мужчине и самому прибить, растерзать, а то и лично придушить мерзость, которая так жутко воет. Когда же ведьма еще и за шевелюру вытащила из колосьев маленькое, вертлявое нечто в одежке из травы, грязное, чумазое, с яркой копной волос, Сэт осенил себя святым знаком, отгоняющим нечисть. Вот только для нечисти это прошло совершенно незаметно.
   - Ах ты тварь! - сквозь зубы шипела ведьма, потрясая своей добычей, которая в свою очередь не выпускала из ручонок двух крупных фазанов (то ли умерщвленных, то ли шокированных от встречи с таким неизвестным охотником). - Верни моих фазанов!
   - Кто первый увидел, того и фазаны! - протестовало чумазое нечто.
   - Значит, я тебя вместе с фазанами приготовлю! - заключила ведьма.
   - Нельзя меня есть! - болтал ногами, раскачиваясь пойманный.
   - Это еще почему? - задала глупый вопрос ведьма. Сэт вообще считал лишними беседы с дичью - поймала, так уж неси в дом.
   - Не вкусный я! - пищал тот.
   - Я приправы больше насыплю! - пообещала ведьма и совершила вторую ошибку, задав очередной вопрос: - Гы-гы... А откуда тебе знать-то: вкусный али нет? Тебя что, уже пробовали?
   - Батяяяяя! - заорал на всю округу мелкий вор, явно призывая недавнего дегустатора.
   Пшеница, золотистым морем, всколыхнулась. Хоть ветра и не было, но волны прокатились, пригибая колосья. Неведомо что выбило землю из-под ног ведьмы. Та выронила свою добычу. А сама добыча вместе с фазанами нырнула опять в пшеницу и скрылась из виду. Зато теперь в центре притоптанного круга объявился еще один малорослый человечек с огромными разноцветными глазищами, длинной пшеничной бородой (в ней даже колоски виднелись) и волосами, похожими на сено. Ох, он был и сердит!
   - Жытень! - не произнесла, а скорее сплюнула это имя ведьма.
   Она поднялась на ноги, вытянула руку. В пустую ладонь тут же прыгнула метла, и девица зажала древко в кулаке.
   - И что дале? - деловито спросил названный, зыркая на метлу так, будто вроде и не боялся, но опасался, что ею огреют.
   - Не позволю красть у меня! - топнула ногой ведьма и попробовала пришибить помелом малорослика.
   - Хто крадет? Хто? - издеваясь над ней Жытень увернулся от удара и все его последующие движения уже отследить было совершенно невозможно, потому как двигался он ой-как быстро!
   - Уйди баба! Поле - моя территория! - успевал выкрикнуть Жытень.
   Сэт не вмешивался в разборки нечисти, просто наблюдал со стороны и прикидывал, чем эту братию побороть можно, если она уж против своих вилы точит... или метлы.
   - Сожгу поле! - пообещала ведьма.
   Жытень остановился от неожиданности - не рассчитывал, что будут угрожать его дому. Зря только мешкал - тут же отхватил помелом! Но умудрился выкрутиться и вскарабкаться, ухватившись за перевязь, и добрался до древка, чуть ли не оседлав метлу. Но сделать это было не просто, потому что ведьме вздумалось вертеть своим помелом так, будто она порядок наводила.
   - А не сметь угрожать! Все! - вскричал Жытень. - Не видать тебе покоя! Выселение тебе!
   И он резко отпустил метлу. Подпрыгнул, да кувыркнулся в высокую пшеницу.
   Ведьма стояла как вкопанная мгновений пять, соображая, чем же аукнется ей ссора с местной полевой братией. Зашипела взбешенной кошкой, прыгнула на метлу и улетела. А Сэт остался наедине с собственными мыслями, да в полной тиши. Он откинулся на спину, прислушался к сладкому и успокаивающему шороху колосьев, посмотрел вверх. Над головой безмятежно плыли белые облака, не подозревающие о начале маленькой, невидимой для смертных войны. Хотя не для всех. Сэту предстояло не только стать свидетелем, но и участником.
  
   Глава 4.
   Несколько дней все было тихо. Но так бывает обычно перед бурей, перед тем, как привычный мир содрогнется, перевернется к верху дном и все устои, мировоззрение взорвутся искрами, осыплются прахом на головы последних героев.
   Сэт охотился в лесу, приносил мелкую дичь - зайцев, перепелов. Ведьма была не в духе. К обеду она исчезала из дому и со стороны того злосчастного поля преткновения доносились крики. Несколько раз даже дым виднелся, змейкой простираясь к небу. Вечером ведьма снова возвращалась злая, перепачканная и молчаливая. Хотя нет. Она все время бормотала себе что-то под нос. И ни Хавроша, ни Сэт не отваживались расспрашивать ее. Даже коза Василиса при виде хозяйки шарахалась в сторону.
   На третий день, а точнее ночь, стали происходить чудеса. Как они творились Сэту было слышно и во тьме: по двору что-то металось, смеялось, выло. Из-за выработанной военной привычки Сэт спал, положив руку на топор, чтоб быть готовым в любой момент отразить атаку.
  
   Примерно в полночь, когда яркий свет холодной луны проникал сквозь щели сарая, мужчина вертелся на сене, прислушиваясь к каждому шороху. И ожидания не обманули его. А насторожил стук копыт. Конечно, можно было обосновать такое наличием козы и ее буйным нравом. Вот только Василиса в последнее время стала прятаться на ночь в тот же сарай. К тому же, она мирно дремала неподалеку.
   С топором вместо оружия, Сэт тихо покинул сарай... Василиса, как выяснилось, записалась в напарницы, потому что мигом проснулась и побрела следом за мужиком, собираясь оказать ему посильную помощь в защите нового дома и хозяйки. Ее оружие - рога, всегда были при ней. Хотя... может ей просто было любопытно.
   Черная тень мелькнула на пороге дома и, не притворяя дверей, скользнула внутрь. Может то был сам Дьявол. Сэт не знал, какие у ведьмы дела с ним, но отчего-то подумал, что на ночь глядя рогатого никто в гости не зазывал, и стоило бы проводить нечестивца прочь. По-хорошему надо было бы позвать священника. Да разве пойдет он в ведьмино логово? То есть, справляться Сэту доводилось своими скудными человечьими силами.
   Дьявол же прошел к постели, на которой под прозрачным пологом дремала измотанная боями с Жытнем ведьма. Свет луны придавал ее коже меловой белизны. Темные волосы вьющимися прядями разметались по подушке. Ведьма улыбалась во сне.
   Наверное, повелитель мрака и кошмаров засмотрелся, пораженный ее красотой. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, отодвинул край полога, наклонился и захотел выпить ее душу, через губы. Вот тут Сэт... Нет! Василисино терпение лопнуло первым и она пошла в атаку, безжалостно протаранив зад Дьявола.
  
   Сны ведьмы были исполнены забавных эпизодов победы над Жытнем. Ох уж она его гоняла по полю! Хвост ему палила огнем. Луговичка - сына его, этого противного воришку - она жарила на вертеле, да все приправляла перцем, и соли сыпала, сыпала. А он чихал и просился отпустить его.
   Сладость расправы уже чувствовалась на губах, когда пришлось вернуться к горькой реалии - в доме стоял гвалт. Хавроша прыгала у нее по груди, требуя срочно подниматься. В темноте по полу катался вопящий клубок из ног, рогов и копыт. В щепки разлетались глиняные горшки, которые этот гомонящий и ругающийся клубок цеплял. Повсюду летали перья.
   - Это еще что? - не поняла спросонья ведьма и сделала так, чтобы все это прекратилось...
  
   Свеча горела очень ярко. Ее было достаточно, чтобы осветить небольшое помещение дома, лица двух хмурых мужчин за столом, сонных животных и девицу. Она ходила в одной ночной рубахе от угла к углу, не стесняясь своего вида, и ворчала.
   - Нет! Ну как же... - разговор ведьма вела сама с собой, не принимая в расчет присутствующих. - Я бы выспалась. Если бы не... - остановилась и очень злобно посмотрела на мужчин. - Так нет же! Устроили тут! Хотя нет, надо спросить так: почему тут, а?
   - А я не пойму, как ты могла завести человека? - тоже включился в мыслительный процесс демон. - Хотя... Я же говорил тебе, прибираться чаще. От грязи всякое может завестись...
   Сэт подавился от возмущения.
   - От нечисти слышу! - рявкнул он.
   - Люди - грязь! - озвучил свое мнение представитель нечисти.
   - Демоны - зло! - хотел обидеть его смертный.
   - Не спорю, - совсем не обиделся, а даже согласился и подтвердил Карн.
   Итогом словесной перепалки стали бы две жирные точки... на лицах обоих спорщиков, поставленные не пером, а кулаками. Но мужчины посмотрели под стол, грустно вздохнули и отвернулись в стороны. Конечностями они шевелить не могли - подлая ведьма одним махом разняла их драку и превратила руки, ноги драчунов в вязанные изделия. Так что костей они не имели, а значит и нанести вред противнику не могли.
   - Ты только посмотри на них! - ехидно обратилась ведьма к крысе.
   Хавроша лежала на подушке, пользуясь тем, что свято место на кровати освободилось, и сопела. Но на обращение отреагировала - открыла глаза, лениво бросила взор.
   - Смотрю! - сказала крыса и снова уснула.
   Пока ведьма не переключилась на воспитание обнаглевшей животины, занявшей ее подушку, демон потребовал:
   - Выдвори его! Смертному не водиться с ведьмами и нечистью.
   - С чего бы это мне его выдворять? - не собиралась прислушиваться ведьма, выступая в защиту смертного исключительно из вредности. - Он - мастер. Ремонтирует все, я даю ему крышу над головой. Если его не будет, кто мне починит забор, ставни, табурет, на котором ты сидишь?
   Карн чуть не хлопнулся на пол, при упоминании несчастного предмета мебели. Но шаткий табурет чудом устоял, а демон на нем усидел.
   - Я починю! - заявил неожиданно он, поразив таким рвением хозяйку дома. Крыса захохотала сквозь сон, явно насмехаясь над стремлениями гостя. Чтобы подтвердить свои способности Карн бросил взгляд на покошенную тумбочку поблизи окна. У нее не хватало одной ножки, некоторые ручку отпали, а дерево потрескалось и обтерлось. Но по его повиновению старая утварь превратилась в новую, чистенькую, свеженькую, отремонтированную.
   Глядя на такие чудеса, Сэт подумал, что в нем самом, как в мастере, смысла нет, если у ведьмы есть такой помощник.
   - Красиво, - как-то слишком саркастично похвалила демона ведьма. - Но я, конечно, извиняюсь!
   Она опустила руку в ведро с водой, подошла к тумбочке и струсила капли на нее. Волшебство растаяло, а на месте новенькой тумбочки, стояла все та же страшная и поломанная.
   - Это называется починил? Это - обманул! Не умеешь - не берись! - ругалась хозяйка. - И вообще, ты зачем пришел?
   - Душу отобрать у тебя, - буркнул Сэт.
   - Не. Так душу не отбирают! - сладко пролепетала, зевая, крыса.
   - Зря пришел! Уже ухожу! - фыркнул Карн, нахмурив черные брови. Ведьма убрала свое колдовство, не препятствуя гостю. Демон поднялся на ноги и потопал к выходу. На пороге оглянулся на ведьму, хотел было что-то сказать или сделать, да только раздумал - расправил крылья и улетел.
   - Перьев натрусил, - сокрушалась хозяйка дома. - А ты, - обратилась она к Сэту. - Завтра табурет починишь и забором займешься!
   И выдворила его обратно в сарай.
  
   Глава 5.
   После явления демона Сэту вообще не спалось. Он все ожидал, что этот мерзкий пернатый вернется. И даже начал фантазировать на тему конструирования большой рогатины, которую сможет сделать наподобие баллисты и из нее уж подбить демона. Вот только Сэт не заметил, летает ли нечистый по небу аки ворона или передвигается другим образом...
   Идею с баллистой Сэт отложил до результатов разведки, которую сам себе назначил на следующий день. Выведывать информацию о жизнедеятельности демона, мужик собирался у принцессы. Та, видимо, с ведьмой бок о бок давно существовала и, наверняка, знала обо всех сторонних созданиях.
   Мыслей и планов бывший военный передумал столько, что быстро утомился. Веки мужчины слиплись к утру. Точнее веки на одном глазу, ведь второй, после тесного общения с представителем зла у него итак не особо открывался, поскольку был подбит.
   В общем, Сэт уснул ближе к рассвету. Только провалился в сон, как оттуда его выдернул крик.
   - Мать твою! - вместо петуха пропел удивленный и взбешенный голос ведьмы, вышедшей на порог.
   Коза Василиса разделяла точку зрения хозяйки и блеяла, тоже поминая чью-то мать. Сэт распахнул двери сарая, который уже давно считал личными покоями, и мягко говоря, обалдел - выходить было просто некуда. Перед ним высилась сплошная зеленая стена из травы. Где-то в недрах этих зарослей мучилась от страха несчастная Василиса, явно считая себя потерянной, забытой и обманутой. Она металась из стороны в сторону, о чем свидетельствовал топот копыт и шелест высоких трав, вымахавших за ночь до человеческого роста в высоту. Чтобы отправиться на спасение ополоумевшей от страха козы, Сэт взял косу и пошел на покос одичавшей растительности. Вот только сколько бы он не косил, не рубил, не вырывал, а травы, в издевку ему, все тянулись в высь.
   Ругаясь на чем свет стоит, мужчина упорно косил, не собираясь отчаиваться и сдаваться. Василиса притихла - либо смирилась с судьбой, либо нашла путь к дому. Сэт же сам потерялся. Заросли казались нескончаемыми, конца и края им не виделось.
   - Руку давай! - крикнули сверху.
   Он поднял голову. Ведьма зависла над травами на метле, протянула к нему руку, чтобы подхватить мужика.
   Сверху дело обстояло гораздо хуже, чем с точки зрения блуждающего в травах-муравах.
   - Жытень посодействовал? - догадался Сэт.
   - Ой, будет ему жатва такая, что век не забудет! - заявила ведьма, наворачивая круги над родным домом, которого почти и видно-то не было. Спустя время Сэт стал замечать, что они очень странно летают - круги одинаковые, направление одно и то же. Мужчине даже дурно начало становиться.
   - Совсем плохо станет - глаза закрой! - приказала ведьма, не собираясь менять курс, а только набирая скорость.
   Сэт чувствовал себя как на ярмарочной карусели, и мама забыла снять его еще на первом круге. Слезть с аттракциона он не мог. Обхватил ведьму за талию... И вот тут-то карусель показалась ему, в принципе, очень даже приятным развлечением. Ведьма таки женщина, причем очень даже красивая, если учесть тот факт - у озера. Мысли о прошлом помогли Сэту справиться с дурнотой. Уже спокойно посмотрев вниз, он обнаружил заметные изменения. Трава убывала. Она сохла, опускалась обратно к земле, возвращаясь к своему нормальному размеру. Каким-то образом это сумасшедшее скольжение ведьмы по воздуху вокруг дома, дало обратный ход росту буйной зелени. Мужик обратился во внимание - ведьма что-то яростно нашептывала.
   - А теперь занимайся своими делами! У меня свое есть! - злобно прошипела она, спустив мужика обратно на землю, а сама улетела к полю. Сэт только мог представить, что ожидало Жытня.
  
   Сегодня батько выгнал Васька на работу, потому что мамка прихворала и пойти на жатву не могла. Парень тоже хотел было прикинуться хвореньким, да отец быстро сгонял за самым действенным лекарским средством - ремнем. Три удара чуть ниже поясницы и все болячки отступили. Это даже придало Ваську желания трудиться. Правда, это несвойственное парню чувство пропало, как только он взял серп и увидел бескрайнее поле. Бабы, похихикивая и называя его "позолоченным" (а обладал Васька яркой рыжей копной волос), поставили парнишку в центре первой полосы. Но он удивил всех, заявив, что начнет косить пшеницу с другого края, мол, так быстрее управятся. Бабы, конечно, диву давались, пожимали плечами, а переубедить не успели, потому как Васька припустил по полю на другую сторону. Не сказать, что он действительно собирался упорно работать...
   Парнишка (хотя было в нем только в плечах метра два), убежав на приличное расстояние, засел в колосьях, развернул тряпицу с продуктами и принялся поедать припасы на день. С удовольствием разлегшись в колосьях и таращась в голубое, ясное небо. Он планировал день вот так проваляться бездельничая, да только уже через час его стали окликать.
   - Вася! - кричали бабы.
   - Ох, - кряхтел парень, собираясь подняться и ответить, мол, он работает в поте лица и все такое. Вот только не успел. Даже подняться. На него что-то как налетело, как схватило за голову, норовя ее то ли оторвать, то ли открутить, то ли надкусить... Сначала Васька испугался. А потом ему стало обидно. А когда Ваську становилось обидно, то он очень сильно злился...
   - Поймала! - зашипело агрессивное и кровожадное летучее нечто, оказавшееся девицей, восседавшей на мужественных, широких плечах парня вместе с метлой.
   Васек так вместе с этим грузом и поднялся.
   Ведьма, с высоты сего фактически птичьего полета, озадачено глядела в лицо пойманному.
   - Ё-моё! - выругалась она, не так уж и обрадовавшись встрече.
   - Ха-ха-ха...
   - Хи-хи... - донеслись откуда-то рядом очень ехидные смешки.
   Спрыгнув с шеи Васька, ухватив помело, ведьма бросилась в кусты, размахнулась и как треснула... и Васька, кинувшегося было душить нечисть и еще кого-то одним ударом, так как размахнулась прилично.
   Из колосьев медленно поднялся другой "застуканный" лентяй, правда, в возрасте. Вот только за поясницу он держался вовсе не потому, что страдал радикулитом.
   От того, что двоих чуть не покалечила, на лице ведьмы никакого раскаяния не проявилось. А вот обида четко пропечаталась. Она злобными, хищными глазенками осматривала каждый метр поля, размахивая над головой помелом, как молотом кузнец в кузне. Так было пришиблено еще с десяток человек.
   Вскоре работы были прекращены. Потому что все, кто отправился на жатву, пытались поймать ведьму и надавать ей если не тумаков, то чего-нибудь более весомого. Она же продолжала метаться по полю, нападать то на одного, то на другого крестьянина. Так крестьяне и водили хороводы в пшенице, пока ведьме это не надоело.
   - Стой нечистая! - кричали ей во след крестьяне.
   - Эххх! - яростно выкрикивала ведьма, мечась по полю. - Схвачу! Поколочу! Ни одной косточки не оставлю!
   Но видимо от досады, что не всех веником огрела, ведьма трижды плюнула под ноги, повертелась вокруг оси и взмыла вверх. А крестьяне бросились к своему голове, жаловаться на ведьму, бунт поднимать - в общем, заниматься привычными для них делами.
   Никодим Фомич внимательно выслушал людей. Не пропустил ни одного слова. А когда шумиха на площади утихла, голова посмотрел на Ваську, сощурился. Парню не по себе стало. Вдруг Фомич узнает, что он лентяйничал? И великовозрастный Василек постарался затесаться в толпу, подальше от хозяина полей.
   - Все правильно, - кивал, шокировав всех голова. Люди аж рты пораскрывали. - Она так и впредь делать будет. Кто работы будет гнушаться, того ведьма будет отлавливать. Договор у нас с ней!
   Крестьяне озадаченно молчали. Кто-то даже муху проглотил от потрясения. Такого подвоха от Фомича никто не ожидал.
   - Не переживайте! - в этой тиши заговорил голова. - Кто хорошо работает, того она не тронет!
   Люди проглотили эту весть и медленно разошлись, не заметив, как их хозяин втихаря перекрестился, поднял глаза к небу и послал мольбы о том, чтобы Боженька нашел управу на ведьму... ну или совесть ей послал. Впрочем, рассчитывать на всевышнего в таких случаях не приходилось. Нечисть ему не подвластна. У Фомича оставалась только одна надежда - на владыку земного. Потому он быстро прошел к себе в дом, сел за стол, взял перо, чернила и бумагу, да стал писать просительное сообщение князю Шестисветому.
   А крестьяне на поле шли ой-как медленно, нехотя, без особого желания. Но в шагах десяти от кромки, вспомнили о последней, отпущенной Фомичом фразе, и постарались пробудить в себе трудолюбие. Очень старались, косили пшеницу, опасливо оглядываясь по сторонам. Ведьма крутилась неподалеку. Крестьяне видели ее, только не могли разглядеть, что она делает.
   А она чиркала кремнями, высекая искру, чтобы сделать огонь и...
   - С ума сошла?! Ты же сожжешь все, вместе с людьми! - выхватил у нее кремни Сэт.
   - Плевать мне на людей! - рычала она, приплясывая вокруг мужика, который задрал руку с камнем над головой. Так как ведьма была куда ниже росточком, то ей пришлось подпрыгивать, чтобы хоть чуток дотянуться до желаемого.
   - Это все затеялось из-за фазанов. Но если не получилось их добыть здесь, давай пойдем и отловим другой дичи. В самом деле, разве охотиться больше негде? - резонно задал вопрос Сэт.
   - Не в охоте дело! А в принципе. Не может это ничтожество мне козни строить! Я главнее его! - не унималась ведьма.
   Она выхватила кремушки и снова, присев на корточки, принялась чиркать. И, возможно, ее занятие увенчалось бы успехом, да только Сэт на этот раз отобрал опасные игрушки и сунул себе за пазуху. Ведьма скривилась. Сощурилась, придумывая, как у смертного невежи отобрать орудия вредительства.
   - Глупости все это! Чтобы победить противника надобно умнее и хитрее быть. Да холодной головой думать, а не рубить сгоряча. - Проговорил мужик, и даже постучал указательным пальцем по лбу девицы. Как ни странно, его слова в миг охладили пыл и злобу ведьмы. Она даже остолбенела, услышав такие разумные и расчетливые речи от деревенщины. Он же, бросил на плечо тонкую плетеную из трав и прутьев веревку и побрел обратно в чащу. Заинтересованная ведьма побрела за ним, дергая за край той веревки и пытаясь ее внимательно рассмотреть.
   - Как это ты такое сделал? - спрашивала она.
   - А очень просто. Тебя научить? - предложил Сэт.
   - Вот еще! - фыркнула та, но ее любопытный взгляд говорил об ином, и вскоре мужчина показывал, каким материалом богат лес, из чего можно плести нехитрые веревки. Озадачив ведьму (то есть заняв делом на несколько часов), Сэт ушел расставлять еще силки на зайцев и кроликов, девушка в это время как раз мирно и увлеченно плела веревочки на полянке, позабыв о мести, о Жытне.
   Сэт едва слышно ступал по листве, траве и сухим веткам, осматривая землю. Он напал на след, прошелся по округе, выбрал самое подходящее и примечательное местечко, где и поставил ловушки. По дороге обратно он насобирал съедобных ягод, подумав, что не плохо было бы приготовить пирог. И так как он то в стряпне мало смыслил, то задумался: умеет ли ведьма пироги готовить? Раз уж она вареники да каши готовит, то и пирог стало быть осилит! - Подумал Сэт.
   Та поляна, на которой он оставил девицу, уже была недалеко. Оказавшись на ней, мужчина быстро дошел до ведьмы, которая даже не сразу отреагировала на его появление. Хотя трудно было его не заметить, ведь подойдя ближе, он прыснул от смеха - рядом с ученицей уже образовалась целая горка скрученной веревки. Потянув за кусок, Сэт прикинул, сколько же метров в творении рук чаровницы. Наверное, оплести полянку по периметру хватило бы.
   - Отлично, - похвалил ее Сэт, погладив по голове, как маленького ребенка. Ну, ничего он с собой поделать не мог - выглядела наводящая на всех ужас девица, как счастливая малышка, которой отец купил красивое зеркальце или красную ленту. Только "отец" чуть не поплатился рукой за эту вольность - ведьма таких проявлений эмоций просто не принимала. Она уставилась на мужчину, будто хотела задушить его сплетенной веревкой (зря, что ли, столько накрутила плети?!).
   - Я ягод на пирог собрал, - как бы в свое оправдание выдал немного растерявшийся Сэт, выставив вперед большой свернутый лопух, доверху набитый дикими ягодами.
   - Пирог? - уточнила девица. - Ну ладно. Только яиц добыть надо.
   Она поднялась, очистила штаны от травы и листьев, бросила веревку мужчине, а сама схватилась за метлу. Оседлала ее и подлетела к одной из крон. Зависла около ветви. Сэт заметил там гнездо. И крупную птицу, которая просто обалдела от такой наглости - при свете бела дня ее грабили.
   - А не клюнет? - робко поинтересовался с земли мужчина.
   - Не... ай! - пискнула ведьма. Потом из листьев донеслась ругань, и в конечном счете, крик: - Лови!
   Сэт подставил свободную руку, и на нее шлепнулось все гнездо вместе с яйцами. А потом, не успел он порадоваться, как на него навалилась ведьма вместе со своей метлой. Птица кружилась над их головами, норовя кому выклевать глаза, кому ткнуть острым клювом в темечко.
   - Жаркое! - рявкнула ведьма, перевернулась на спину, игнорируя кряхтение живой "земли" под ней и, вскинув руку, ухватила птицу за крыло, встряхнула, что-то прошептала и пернатая обмякла в захвате длинных пальчиков.
   Девица встала на ноги и довольно ухмыляясь, повертела пойманным несчастным созданием, обозвав сие "жаркое!".
   - Пошли готовить! И яйца не забудь!
   - Забудешь их тут... - ворчал Сэт, вставая с земли.
   - Что потерял? - уставилась на него ведьма. - Где яйца?
   - Вот! - указал на свою рубаху в желтковых разводах мужчина.
   Девица скрипнула зубами. Швырнула ему птицу.
   - Вернешься домой, печь топи.
  
   Глава 6.
   Наверное, вокруг ведьм всегда много колдовства и им полнятся стены, пропитывается воздух. Чары проявляются во всем. Ведьмы дышат магией, отдают ее, черпают ее из невидимых источников, порождают ее и оплетают весь мир своей колдовской сетью. Сэт сидел на скамейке у входа в дом и чувствовал себя также опутанным чарами. Вот только они не были крепкими удерживающими черными цепями, а скорее мягкими лентами, свитыми в теплый кокон. И в этом коконе Сэту, повидавшему смерть, кровь и лишения, было спокойно. Такое с ним редко случалось. Он даже начал думать, что неправедный мир - там, среди людей. А здесь, на другой стороне, где живут сумасбродные создания Тьмы, вовсе не так плохо.
   - Обернусь я белой птицей
   Да в окошко улечу,
   Чтобы в ясно небо взвиться
   К солнца яркому лучу.
   Будут с неба литься звонкие трели -
   Трели все весенния... (Примечание! Слова из песни группы "Мельница" - "Белая кошка")
   Ведьма и крыса пели в два голоса, возясь с мукой. Хавроша ощипывала пойманную птицу. Перья не выбрасывались, а собирались в корзинку зачем-то. В печи перемигивались раскрасневшиеся угольки и поспевала каша, грелась вода для травяного настоя.
   Сэт слушал милозвучный голос ведьмы и вырезал из куска березового поленца деревянные завитушки. Они получались маленькие и аккуратные. Мастер складывал их в тряпицу, чтобы потом завершить начатое, отшлифовать, и нанизать на плотную нитку.
   - Эй, ведьма, а много ли таких как ты? - позвал он, чтобы развеять скуку разговором.
   - Как я? - рассмеялась она. - Ни одной.
   - Так, что же, ты единственная ведьма на свете? - изумился Сэт.
   - Нет. Ведьм много... - отвечала девица.
   - А она у нас одна такая! - поддакивала принцесса. - Просто другие ведьмы совсем не такие.
   - И сколько их?
   - Да со всего мира порядка двадцати найдется, - раскрыла тайну ведьма, а потом спохватилась. - А зачем тебе знать? Неужто войной собрался пойти?
   - Нет. Просто любопытно. - Смутился мужчина. - А демонов больше?
   - Их то... в кого ни плюнь - крылатый, рогатый... - Выкладывала в посудину тесто она.
   - Косолапый, - помогала перечислять Хавронья.
   - И про этих не забудь, со свиным рыльцем! - кивала ей ведьма. - Которого мы с тобой на рынке в Вятине Северском встретили.
   Сэт диву давался: чего на свете только не существует. Оказывается, всякие чудеса, о которых бабушки своим внукам в сказках сказывали, да ужасы, которыми по ночам малышня друг дружку пугала, бывают. Кто ж знал, что сам он - крестьянский сын, станет жить прямо в центре легенд да преданий.
   - Страшно стало? - неправильно оценила его молчаливость ведьма.
   - Нет, - пожал плечами Сэт. - Жили же как-то раньше, так что же поменяется от того, что я узнал?
   - А тебе все ни почем, да? - подмигнула ему вдруг девица.
   Она быстро и умело сделала пирог, отправила его в печь, разрезала и распотрошила птицу, почистила овощи, поставила жарить да тушить. У Сэта от ароматов даже желудок заурчал.
   - Вот, перекуси! - бросила ему яблоко ведьма.
   Мужчина поблагодарил ее и сел во дворе, коротать время. Кусочками яблока он делился с такой же голодной козой Василисой. Животине тоже хотелось похарчиться чем-нибудь вкусненьким, как нормальные люди или нелюди.
   - А тебе то здесь как живется? - спросил он у козы.
   - Беее! - ответила ему Василиса.
   - Вот и мне не плохо, - погладил ее по морде Сэт, прилег в лопухах, привычно и мечтательно вперив взгляд в чистое безмятежное небо. А в голове играл незатейливый мотив, вторя голосам ведьмы и крысы. Вскоре он обволок разум и мужчина задремал.
  
   Солнце постепенно меняло свое место на небосводе, словно ему не сиделось в вышине и хотелось скорее спрятаться - так ему жарко было от самого себя. А каково приходилось людям?!
   Хотя, наверное, некоторым серьезно напекло голову, потому что вздумалось им в сей погожий день посетить ведьмино логово.
   Подозрительная женщина отиралась около недавно отремонтированного забора, придерживая здоровенную корзинку. Она пугливо озиралась и куталась в платок, несмотря на жару. Иногда ее пытливый взгляд устремлялся к козе. Та тоже с большим интересом рассматривала нерешительную гостью.
   - Пана ведьма! - шепотком позвала женщина.
   - Бе, - передразнивала ее коза. Но гостьей это было воспринято, как ответ. Сэт приоткрыл веки, наблюдая за происходящим, и очень старался не смеяться, ведь женщина, нашла с кем поговорить - рогатую животину за ведьму приняла.
   - Пана, а я вот опять к вам. - Обращалась она к козе.
   Василиса изобразила размышление, мол, вспоминала, каким повод был в прошлый раз, и произнесла свое глубокомысленное "Бе" - дескать: "Помню, помню!".
   - Так я могу пройти? Я вот гостинцев вам принесла: молочко, яйца, сало, мясо, даже пирожки, домашние, с горохом! Сердце свиное. - Заискивала перед Василисой незнакомка.
   Та внимательно слушала перечисленное, и, наверное, выбирала, чем поживиться в первую очередь.
   Коза снова раскрыла пасть, и произнесла:
   - С горохом, говоришь?
   Сэт аж вскочил. Хлестнул себя по щекам, чтобы убедиться - не сон ему приснился, Василиса и впрямь человечьим голосом молвит.
   Гостья и коза уставились на мужика.
   - Ты чего? Оса укусила? - эти вопросы задавала уже не Василиса. Стоило немного повернуться, чтобы увидеть, вышедшую навстречу гостье ведьму. Сэт выдохнул, обрадовавшись, что его разум остался таки при нем.
   - Угу, - кивнул он.
   - Ничего, пройдет! - махнула рукой хозяйка, снова поворачиваясь к смущенной гостье. - Филипповна, так зачем пожаловала?
   - Мне бы сотворить... мужика... - краснея, как девица на выданье, ответила вышеуказанная. Вот только было ей лет тридцать семь, а то и все сорок.
   - Не поняла... - нахмурилась ведьма. - Прошлый опять тю-тю?
   Филипповна кивнула.
   - Ой, ну проходи. - Ворчала хозяйка дома, пропуская гостью. - Что ж ты с ними делаешь, а? Это уже третий по счету.
   Женщина пожала плечами, дескать, не виноватая она, что у нее мужики, как мухи мрут. И оказавшись на ступеньках, прикрыв ладошкой рот, прошептала ведьме:
   - А это вы для себя изготовили? Давно бы пора. А то все сами, да сами...
   Она кивнула на Сэта, а ведьма сначала глаза выпучила, потом румянцем залилась и чуть ли гостье пенделя не дала, подталкивая к дому.
   - Чего они собираются готовить? - спросил у пустоты вокруг себя Сэт, и получил вполне удовлетворительный, но какой-то противоестественный ответ.
   - Мужика. - Ответила ему крыса, совершенно незаметно подкравшись.
   Сэт поднял ее на руки, чтобы ненароком не наступить. Усадил себе на плечо.
   - А она может? - не понимал он. Ведь если ведьма способна создать человека, почему ж раньше не сделала, чтоб он все починил?
   Вместе с Хаврошей, они решили подсмотреть как бабы мужика делать будут и тайком прокрались за ведьмой и селянкой в лес, куда те пошли с какими-то вениками сухими, корзиной продуктов и большой склянкой самогона. Сэт посмеивался, позволив фантазии расшалиться. Сам себя одернул, потому что ведьма заподозрила слежку и один раз неодобрительно показала кулак большому дубу, за которым шпионы прятались и ржали.
  
   На крохотном пяточке полянки, поросшей крапивой да мелкими фиолетовыми цветами стоял колдовской чан. Его дно ласкал огонь, а из широкой круглой горловины валил дым. Как ни странно, но варилось там молоко, перемешанное с водой. Ведьма добавляла туда то одну, то другую щепотку сушеных листьев. Она водила руками над будущим зельем и приговаривала какие-то колдовские глупости. Сэт подсматривал и подслушивал, забравшись на дерево. Навострил уши, и выяснил из каких волшебных слов состоит заклинание, создающее сердце человека, правда, вместо которого использовалось свиное, брошенное в тот же чан. Как выяснилось, слова были вовсе не волшебными - так, мат на мате. Даже у привычного мужика уши в трубочку свернулись. А эта баба - Филипповна - воодушевленно внимала колдовскому откровению и улыбалась, как полная дурында. Видимо, в порту она ни разу не была, с грузчиками, моряками не пила, и с сапожниками ни разу не здоровалась.
   Пока готовилось сердце, ведьма устроила игры с грязью - вылила ведро воды в перекопанную землю и айда заниматься лепкой. Грязь в ее руках превратилась в фигуру спящего мужчины. Вглядевшись в созданное лицо, Сэт нашел безупречное и самое настоящее сходство с одним человеком, кажется, торговцем из небольшого городка в тридцати шести верстах от деревни. Потом женщина, по просьбе ведьмы, достала сердце из чана и вложила его в ямку на груди грязевого человека. Филипповна капнула немного собственной крови и все.
   - А теперь иди в свои Красные Петушки. Жди! Правила знаешь: через неделю или две, он очнется, придет и постучит в твою дверь. - Напомнила ведьма. - И не спрашивай ни о чем! Обидится - прахом рассыплется.
   Счастливая заказчица несколько раз поклонилась ведьме в ножки и поторопилась домой. Ведьма ей долго махала рукой во след, пока Сэт не сполз на полянку со своего дерева.
   - Эй, а я тоже колдовские слова знаю! - похвастался мужчина и выдал пару "ласковых". Девица только бровью повела и лукаво усмехнулась, почерпнув новые заковыристые словечки для своих заклинаний.
   - Вот и не знаю, превратить тебя в таракана за то, что любопытничал или тебя итак судьба наказала? - размышляла та, разворачиваясь к уже знакомому озеру, чтобы смыть с себя грязь. Сэт без дурного умысла, а точнее вообще не задумываясь, брел за ней следом.
   - И почему мне сдается, что все это надувательство? - смеялся он, подхватив палицу и рубя ею, как саблей, кусты да ветки. - Может потому, что я этого, твоего созданного, лично знаю? Его Тихоном звать. Он из Подолья возит репу, соль и мелочь всякую.
   - И что ему мешает стать нашим самодельным мужиком? - хмыкнула ведьма.
   - А ничего не мешает. Кто на внушение отправится? - спросила Хавроша, стараясь не сползать с плеча Сэта и не падать, пригибаясь от веток, которые мужчина не особо придерживал, продвигаясь через заросли.
   - Я руки марала, значит, внушать ты будешь! - припечатала ведьма. Посмотрела на мужчину, ожидая, когда тот отвернется. Но Сэт глупо улыбался и таращился, то ли радея за то, что его в дело берут, то ли совершенно не понимая намеков. Ведьма пожала плечам и, не смущаясь, расплела косу, сбросила вещи и опустилась в воду. Сэт пристроился на бережку. От делать нечего он наскоро прополоскал ее штаны и рубаху.
   - Ну хоть какая-то от тебя польза! - едко прокомментировала его действия крыса, за что и ее тоже прополоскали в воде.
   - Паразит! - ругалась и вопила Хавронья.
   - Зато пахнуть будешь лучше!
   Крыса от этого замечания потеряла дар речи. Ей - принцессе, еще никто не намекал, что она имеет дурной аромат. Только вот духами заморскими ведь давненько не пользовалась.
   - Сам бы помылся! Вонючка! - выдала хвостатая и, гордо вильнув задом, отошла от невоспитанного простолюдина подальше. Ишь, не понравился ему запах царственной шерстки! А от самого то потом несет за версту...
   - С вами, пана ведьма, - веселился он, не обращая внимания на Хаврошу, - чудно жить! То странности всякие, то шарлатанство. Кто же вы пана ведьма? Уж не знаю, настоящая ли...
   - Преврати его в муху, чтоб уверился! - предложила принцесса от обиды. - В навозную!
   - Чудно? - уточнила ведьма. - Кстати, ты крышу починил, с забором разобрался, двери даже залатал и смазал, чего у нас то прохлаждаешься? К людям не тянет?
   Девушка плавала, выполаскивала длинные локоны от грязи и пыли.
   - Неа, - замотал головой Сэт, любуясь ею. - Мне ж теперь к людям нельзя. Вдруг я кому разболтаю о том, что тут видел?
   Хитро подмигнул ведьме. Девица сквозь прищур всматривалась в этого болтуна, задаваясь вопросом, а вправду, проболтается ли? Хотя, что он мог сказать? Судя по насмешливой гримасе, мужчина просто шутил.
   - Да и на кого я вас двоих теперь оставлю? - отвел глаза от выходящей из воды девы он, подал ей вещи. - Молоток в руках держать не умеете - сразу пальцы пришибете. Козу доить тоже не беретесь. Кто эти дни Василису доил и молоко вам приносил?! Табурет сломается или стол - что делать будете? Этого своего с копытами попросите зачаровать?
   - Ага-ага! И как же мы, горемычные, без тебя? - притворно сокрушалась Хавроша, перепрыгивая к своей подруге на руки. - Сдается мне, ему у нас квартирантом быть понравилось. А че бы и нет? Налог голове платить не надо, батрачить с утра до ночи в поле тоже никто не гонит...
   - Загнать? - предложила крысе ведьма. - В поле.
   Та махнула хвостом, мол, пусть мужик расслабится.
   - Короче, пока от тебя польза есть, живи себе. - Позволила хозяйка.
   - А будешь плохо себя вести - обратно к людям выгоним! - пригрозила принцесса.
   Сэт, как-то, быстро пришел к мнению, что к народу его обратно не тянет. Даже к бабам (что удивительно!). И самогона ему не хотелось. Хотя после плотного ужина, он ведьме предложил построить простенький аппарат...
   - Алкашню не потерпим! - завизжала и заметалась крыса, которой и в прошлый раз хватило тесного общения с пьяным Сэтом.
   - Да я пить не буду. Так... попробую. А все остальное продавать будем! - говорил пристыженный мужчина, уминая пирог. - Кстати, стряпня у тебя сказочная!
   - Не подлизывайся! - остановила его ведьма. - И вот, что... Ты нам сегодня службу сослужишь!
  
  
   Глава 7
   Купец Тихон обжился приличными хоромами. Фактически напоминали они знатный терем. Да только в богатстве этом у Тихона покоя не было.
   - Нашел бы ты себе жену! - пилила его матушка, погоняя лозиной служанку. - Что я все сама да сама делаю!
   - Угу, - тихонечко бурчал ей в ответ Тихон, опасаясь разделить судьбу Гильки, которую в хороший день только шесть раз лупили. - Самой поди тяжко, матушка, слугами помыкать.
   - Чего ты там бурчишь? - напустилась и на него Евдокия Григорьевна.
   - Согласен с вами, матушка. Так я пойду... - Схватил шапку и выскользнул в переднюю Тихон.
   - Куда? - крикнула на него мать.
   - Так, ведь жену искать, - пожал плечами мужчина.
   - Ночь ведь на дворе, - недовольная она сжала крепче лозину, готовясь к очередной воспитательной процедуре. Причем солидный возраст сына ей не был показателем его самостоятельности.
   Видя, что хозяйка на пределе, конюх, повариха да мальчишка их спрятались в полумраке сарая, подальше от скамейки, где собирались плевать семечки на досуге. Тихона они жалели, потому что хоть и вольный, да тоже в рабстве, причем в вечном и самом страшном -- кровном.
   - А какая разница, когда бабу искать: что днем, что ночью. Баба останется бабой! - довел до приступа исступления мать Тихон и пошел себе прочь, в харчевню.
   Там все были свои. Мужики находили тысячу отговорок, чтобы сбежать от своих жен да матерей, чтобы не учили их уму-разуму. Здесь они просто пили, не для кого-то, а для себя. Просто ели, набивая пузо тем, что нравится, а не тем, что полезно. Говорили о политике, о последних новостях из столицы, о том, что царь после войны стал совсем другой, и вовсе не он правит, а его многочисленные советники. Тихону было плевать. Единственное, он прислушивался, как только слухи касались пошлины, налогов на торговлю и прочего, относящегося к делу купца. Но сегодня в харчевне мужики перемывали кости бабам. И потому Тихон отсел подальше от компании. А компания разгулялась не на шутку. Какой-то бравый молодец, под общий счет и восторженные восклицания, лихо впитывал в себя бочонок кваса. Тихон еще подумал: "Все деревья, да кусты обоссыт!..". Глумливо усмехнувшись, он присмотрелся к молодцу и обнаружил в будущем поливателе всех окрестных заборов старого знакомца. Тот вытер подбородок, сгреб мешок с грошами, который ему подсунули спорщики и направился к купцу.
   - Тихон, да ты ли это??? Какими судьбами? - пробасил знакомый, без спросу хлопнувшись на скамью рядом. Он помахал рукой харчевнику, чтоб им с новообретенным другом принесли выпивку. На стол тут же поставили квас. По идее этот здоровый детина должен был поморщиться и отказаться, но ему хоть бы хны -- ухватился за чарку и давай поглощать хмельной напиток.
   - Вообще-то, живу я здесь недалеко. Сема, я всегда задумывался, как в тебя столько влезает? - проронил купец.
   - У меня организм растущий. - Отшучивался тот.
   - Вширь? - уточнил направление роста Тихон.
   - И вширь тоже. Давно не виделись. Как жизнь? Так с матерью под одной крышей и уживаешься?
   Тяжелый вздох Тихона был лучшим ответом. Впрочем, купец решил излить душу, раз уж встретил такого благодарного слушателя.
   - Весь мозг вынесла! "Женись!" Да на ком? Я б уже и сам рад, да только б подальше слинять... Это ж уму непостижимо: она меня сопляком все считает! Я войну прошел, деньги зарабатываю, терем отстроил... Мне, в конце-концов, до пятого десятка рукой подать!..
   Сема кивал и пил, позволяя товарищу выговориться. Тихон смолк ненадолго, одним глотком осушил свою кружку и выжидательно уставился на друга. Сема призадумался, но ничего не вспомнил.
   - А ты как? Собирался ведь фермером быть, осесть, семьей обзавестись... - припоминал Тихон. - Женился?
   Сема покачал головой.
   - Вот! - обрадовался товарищ тому, что не он один в холостяках ходит. - Хорошо тебе. Никто с утра не орет: "У нас полки сломались, починить надо бы...", "Платье хочу новое! Купи!".
   - Не сказал бы, что хорошо. Про платье я не слышал, а вот про починить... - вздохнул Сема. - Хотя сам виноват.
   - Не понял. Жены нет, а баба то есть?
   - Ну, как баба? - размышлял Сема. - Сущая ведьма! - И так хитро поглядел на окно. Черный кот, сидевший на подоконнике, от его взгляда шарахнулся в сторону и упал на пол.
   - Да ты и сам колдун, - хихикнул Тихон.
   - С женщиной под боком жить как-то веселее. - Философски рассуждал товарищ. - И смотреть приятно, и сразу себя нужным чувствуешь. Женщина - солнце для мужчины. Только ее скроет туча, как становится холодно и мерзко, темно, дышать не хочется. А вот появится...
   - Да ты, брат, как поэт рассуждаешь! - Рассмеялся покрасневший Тихон, мечтательно уставился в кружку. - Хотел бы и я вот так... - Он вздохнул и поинтересовался: - А твоя баба красивая?
   Купец отчего-то представлял здоровяка Сему в паре с какой-нибудь кряжистой бабенцией, которую аршином общим не измерить. И когда они любезничают, то, небось, сходятся скала на скалу. А от их ахов и вздохов полдеревни не спит. Но знакомый разочаровал его.
   - Маленькая и хрупкая. Думаешь, дотронешься и все - как минимум пару костей ей сломал. Ан - нет! Характер у нее железный. Помнишь, нашего старшого, с которым ты дела вел о поставке?
   - Ой, упертый был! - мигом вспомнил озвученного купец.
   - Так вот она - еще хуже. Не характер, а стальной прут. Как втемяшит себе что-то в голову, хоть пузо надорвет, но сделает! Причем пузо надрывает и чужое, и свое.
   - Не скучно тебе, погляжу, - завидовал Тихон.
   - А ты приезжай к нам. В Красные Петушки. Деревенька, что сразу за верховенским Путанищем и лесом. Мы живем в пятой хате с краю. Там еще тын у нас, с подсолнухами, а на заборе васильки нарисованы. С одной красивой бабой познакомлю: готовит - просто пальчики оближешь! - зазывал Сема, четко еще несколько раз повторив адрес и потребовав, чтобы гость непременно явился к седьмому дню, потому что у него, дескать, у Семы, именины, а значит будет пьянка, гулянка и... - Никакая баба нам душевно отдохнуть не помешает!
   Последнее казалось Тихону самой привлекательной перспективой. И он заверил Сему, что явится с подарком. Купец и не заметил, как выпил еще три кружки и порядком охмелел. Потому он и не задавался вопросом, каким ветром задуло Сему в такую даль от родных Красных Петушков. Ведь только ураганом и можно было быстро добраться до Подолья.
   - Ладно, поеду я к своей хозяюшке, а то глядишь, разгневается и в свинью превратит... - Похлопав по плечу Тихона, Сема поднялся. Оставил на столе пару монет и вышел во двор.
   - Эй, а разве у тебя именины не в зимние месяцы? - даже в легком дурмане купец не терял способностей к подсчетам. Он тоже выскочил за дверь харчевни, да только от товарища и след простыл. На улице лаяли собаки и дрались мужики... с бабами, волокущими их к родным домам. А Семы не было...
  
   Ведьма сидела на бочке, на заднем дворе харчевни и уплетала ножку курятины в ожидании своего подельника.
   - Думаешь, он поедет? - с ходу спросила девица.
   - Всяко лучше, чем угрозы и запугивания. Сам явится. - Пожал плечами Сэт. - Домой?
   - Как заговорил! - хмыкнула ведьма, выбросила кость, подхватила метлу и та зависла в воздухе. - Ну, полетели.
   Сэт сел позади девушки, крепко обнял ее за талию.
   - Чую не трезвым духом от тебя несет! - поморщилась она. - У вас, у мужиков, все вопросы за спиртным решаются.
   - Обещаю, что брошу пить! - вяло промычал Сэт, умастив голову на ее плече и крепче обняв ведьму, как подушку на пуху. - Но не завтра. Может через недельку или... год.
   Ведьма еще что-то ворчала. А мужик прикрыл глаза и не заметил, как метла набрала высоту. Там, в вышине, Сэт как-то непроизвольно, чисто по привычке, переложил руки выше по стройной фигурке. Два теплых, мягких бугорка под его пальцами и ладонями были такими приятными, что он их сжал.
   - Не поняла! - оскорбилась хозяйка бугорков, и метла сделала кульбит. Сэт широко расплющил глаза, не чувствуя опоры под собой. Не успел и слова сказать, например, извиниться, как спиной врезался в воду и пошел ко дну. Он быстро заработал руками и ногами, плывя к поверхности.
   - Уж и пошутить нельзя... - отплевывал воду Сэт.
   - Шутил он! - хмыкнула ведьма, зависнув низко-низко над водой и подумывая, а не утопить ли его окончательно за такие шуточки. - На дне юморить будешь! Как настроение после купания? К шуткам все еще располагает?
   - А замечательное! - скалился Сэт, резко вынырнул и в следующее мгновенье потянул, ухватившись, за древко метлы. Ведьма не удержала равновесие и хлюпнулась в озеро. А метла так и осталась висеть в воздухе над гладью воды.
   - Ничего так. Настроение поднимается! - вынырнула девица, сплевывая воду. Но вынырнула она только ради того, чтобы притопить как следует мужчину.
   - А я что говорю! - веселился, распаляясь Сэт, который идти на дно не планировал и не позволял себя туда опускать другим. - Купание перед едой оно ж силы придает.
  
   Хавроша бродила вокруг уже остывшей еды и все подтачивала с одной стороны пирог. Наверное, приди хозяйка с сожителем чуть позже и от главного блюда осталась бы только тарелка да пара крошек. Но те двое явились. Во всей красе... И принесли на себе ведер пять воды, которая стекала с них прямо на порог.
   - Вам еще и водяной с русалками войну объявили? - поинтересовалась крыса масштабом сотворенных ведьмой проблем.
   - Нет. Просто в одном водоеме давали юмористическое представление... - фыркнула ведьма.
   - Ой, да ну вас обеих! Давайте есть. - Сэт первым сел за стол, не обращая внимания, что с него все еще текли ручьи воды прямо на пол. Зато ведьма это заметила и за ухо вытащила мужика во двор.
   - Переоденься сперва!
   - Не во что! - ударил ее по руке он. - Я могу, конечно, и голяка...
   - Только не надо нам аппетит портить! - тут же запротестовала крыса.
   Сэт посмотрел на остатки пирога.
   - Сдается мне, ты-то отсутствием его не страдаешь!
   В мужчину полетели какие-то тряпки.
   - Давай, дуй, переодеваться! - отослала его ведьма.
   Парой минут спустя ведьма и принцесса очень старались больше жевать и меньше смеяться, и совсем не думать о том, как мужика таки красят бабские наряды. Например, рубаха, которая чуть ли не трещала в рукавах на бугристых мышцах.
  
   Казалось бы, как только солнце сядет за горизонт, то мир успокоится и ляжет себе почивать. Ну, может быть люди и находили покой на мягких перинах, да только нечисти не спалось. И как назло не спалось ей именно в лесу, где располагалось ведьмино логово.
   - Да я тебя, тварь такую!.. - ругалась ведьма, бегая по двору в одной рубахе, с растрепанными волосами и метлой в руках.
   - Гости к нам пожаловали! - зевала на подоконнике крыса, и секундой спустя сама начала ругаться так, что у Сэта уши в трубочки свернулись. Какой-то то ли кузнечик, то ли черт спутал ее явно с лошадью, на спину ей прыгнул и давай копытами подстегивать. Сэт схватил эту мелочь, оторвав от спины Хавроньи, и вышвырнул в кусты. Оглянулся, а двор весь превратился не пойми во что: зеленые и блестящие от слизи мелкие чудища болотные восседали на колодце то и дело брызгая в ведьму водой, песни они горланили непристойные; по забору бегала еще какая-то хвостатая мелочь, кривлялась и рассыпала из мешка зерно, заготовленное ведьмой на зиму; был тут и Жытень со всей своей родней - лесовиками, полевиками и банниками. Короче, вся нечисть собралась и устроила празднество прямо под домом. Коза Василиса к подобным мероприятиям относилась без особого энтузиазма, но стоять в стороне не смогла и пыталась насадить на рога дулю. Фигу на ножках Сэт видел впервые. Даже глаза протер, чтобы удостовериться.
   - А! - обрадовалась зеленая мелюзга. - Мужик!
   И с такой радостью нечисть побежала к Сэту, что он вдруг подумал, а не забраться ли на дерево? Но смысл? Коли эти твари и там бы достали. Потому мужик взял дрын, размахнулся и побежал точно с такой же радостью к нечисти. Та замедлилась, а потом поменяла маршрут и предпочла бежать от Сэта, а не к нему. Пятерых Сэт не просто догнал, но и таки пришиб, и придавил дрыном - на всякий случай. Даже присел на дрын, чтоб наверняка расплющить и раскатать мелочь пузатую в блины. Потом поймал Фигу и сунул в мешок - уж слишком глаз она мозолила. Мешком этим пару раз размахнулся и сбил парочку зеленых болотников, явно не ожидавших от смертного такой прыти. Ведьма никак не могла вымести Жытня с его детьми. Они путались в ветках метлы, забирались на древко, а потом висли в ее волосах.
   Балаган прекратил достаточно громкий шорох крыльев. Вся мелкая нечисть, пришедшая трепать нервы ведьме замерла. Жытень и его команда мигом отстали от своей жертвы, увидев, кто решил поучаствовать в празднике. На пороге дома стоял демон. Он скрестил руки на груди и злобным взглядом осматривал замершие фигурки.
   Нечисть откланялась и в панике убралась прочь. Даже та, придавленная дрыном, уползла вместе с ним, приминая по пути траву и кусты.
   - А убирать за собой кто будет? - кричала им вслед ведьма.
   - Доброй ночи! - обратил на себя ее внимание Карн. - Я тебя не понимаю. Зачем собачиться с ними? Прикончила б и все.
   - Равновесие етить его так, - объяснила ведьма. - Чего приперся то?
   - Повидаться, чаю выпить... Угостишь? - напросился демон.
   - Ага, на чай прилетел, в два часа ночи то! - не могла смолчать Хавронья.
   Карн посчитал ниже своего достоинства спорить или препираться с крысой. Он протянул руку ведьме, помогая ей подняться по ступенькам. Отобрал метлу, поставив у двери.
   - Ишь ты, выискался прынц! - кривлялась Хавронья.
   Сонный Сэт не особо то ее и слушал. В мыслях было у него лишь одно - досмотреть сон, прерванный дикими плясками нечисти. Мешок с фигой он так и тащил следом, волоча его по земле, а в сарае повесил его на крючок. Только прилег, примостил голову на сено, почувствовал как по груди топочет лапками упитанное ее высочество.
   - Ты чего?
   - Я тут посплю! - выдала крыса.
   Сэт поднял ее за хвост и переложил на сено. Снова постарался уснуть.
   - Пшел вон! - донесся до него крик ведьмы. Сэт вскочил и выглянул во двор.
   Демон красиво вылетел из дома и повалился на забор пузом. На его заду отпечаталась ступня ведьмы, вот так сердечно выпроводившей гостя.
   - Дура! - ругался, потирая ушибленное место демон.
   - Все, кончился женишок? - ехидничала Хавронья.
   - Жених? - задумался Сэт.
   - Ой, да он к ней сватается с тех пор, как она его из заточения выпустила. Случайно. Она к блестяшкам тянулась в пещере, а его как раз в камне, в красном таком, в рубине, кажись, посадили за то, что против своих войной пошел. В общем, глупое стечение обстоятельств и пшик... - Рассказывала крыса. - Он пред ней предстал, весь такой из себя. Обещал золото. Она его послала. Обещал удачу. Послала. Замуж звал...
   - Послала? - угадывал Сэт, распластавшись на сене.
   - В рожу плюнула. Ну и послала. Короче он так за ней и ходит. Она его отвадить как-то пыталась. Достала амулет и заточила его туда. Но он же выл, ночами спать не давал, анекдоты пошлые рассказывал такие, что у нас уши горели. Так она его и выпустила, послала ко всем чертям собачьим.
   - А он?
   - Ходит. Его пинают, посылают, а он - мазохист, видать!
   - Демон ведь, - пожал плечами мужик.
   Всю ночь Сэту снилось, как ведьма роется в куче драгоценных камней. Только вот в каждом камешке он почему-то видел свое отражение, словно то он был заточен и выбраться не мог. Так что в какой-то мере, а все ж проникся он состраданием к демону по имени Карн.
  
  
  
   Глава 8
   Когда солнце поднялось ввысь, ведьма мирно дремала. После тяжелой ночи и войны с полевыми да прочими мелкими пакостниками уснуть ей удалось лишь к утру. Сэт тоже уснул ближе к рассвету, когда во дворе все стихло. Он, как мог, старался выспаться, потому что весь день придется потратить на восстановление недавно починенного и снова разрушенного забора. Хотя, если честно, то кому вообще нужна была та ограда? Василисе? После того, как к ведьме спровадили, она не особо то и собиралась обратно.
   Жуткий и в последнее время традиционный крик "Сдохни нечисть!" породил безумное и неутешительное предположение в душе Сэта - выспаться ему здесь не дадут. Вяло поднимаясь на ноги, мужик потянулся за косой, чтоб наверняка прибить и покосить всех сволочей нечестивых, которые спать ему мешают. Однако крики принадлежали не ведьме и даже не Жытню. Во дворе за полуразрушенным забором топтались люди, иногда пинали несчастную ограду, трясли вилами и факелами (и это спозаранку!).
   - Пахнет жареным! - пискнула принцесса.
   - Это от тебя! - выдал Сэт, срываясь с места. - Меньше около печки отираться надо.
   - Нет. Я о том, что сейчас у нас будет человечье жаркое. - Побежала вслед за ним крыса.
   Прежде чем они оказались в центре человечьего восстания против потусторонних сил, факелы полыхнули ярко-ярко, и потухли пав на землю, потому как люди отшатнулись и попятились. Дверь хлопнула, ударившись о стену. Ведьма вышла к селянам, испепеляя взглядом (в прямом смысле - ведь несколько кустов у дома охватило пламя и вовсе не от факелов). Настроение у ведьмы было крайне мерзкое. Сэт уж не знал кого спасать надо бы: ведьму от нападок крестьян или крестьян от ведьмы. Потому, пребывая в противоречивом состоянии, просто топтался у сарая.
   - Ве-дь-ма! - как-то вяло и по слогам произнесла бабенка в первом ряду трясущихся от страха.
   - Ну?! - грозно так спросила она и спустилась к толпе жаждущих ее внимания.
   - Сжечь тебя нам надо, - неуверенно проронил мужик, прячущийся за плечом крупной бабенции.
   Среди толпы Сэт разглядел недавнюю знакомую ведьмы. Та качала головой и намекала, мол, она вовсе ни причем, и что происходит - понятия не имеет, но отговорить соседей от похода за головой колдуньи не смогла. Мужик сделал вывод, что к ним пожаловала если не вся деревня Красные Петушки, то ее большая часть.
   - А причина? - спросила ведьма.
   - Ты наших девиц губишь! Двух похоронили уже. Третья на подходе. Вон, дочка Павловны третьи сутки чахнет, не ест, не пьет, спит все время, а по ночам по лесу шастает. - Ответила соседка той самой Павловны.
   - Очень интересно, - повела бровью ведьма. - Почему сразу я? Что больше подозреваемых нету? Может они от любви чахнут!
   - Да не от любви то. От любви, наоборот, распухают. - Показал на пузо один из мужиков и получил по голове за неуместные шутки.
   - Порча то! - пробасил лысый дяденька.
   - А кто ж на людей порчу наводит? - выкрикнула другая соседка Павловны.
   - Да сами вы и наводите. Нам до вас дела нет! - ответила ей ведьма, спокойно перемахивая через забор. - Пошли, посмотрим на вашу девицу.
   - Эй! - крикнул ей Сэт, дернув сам себя за рубаху, мол, переоденься хоть. На его оклик все оглянулись. Толпа посмотрела на девицу, а она на свою ночную рубаху.
   - Ну да, - выдала она. - Я, конечно, нечисть... но одеться надо! Погодьте минутку!
   Она скрылась в доме и через минуту явилась в полной колдовской амуниции: натянула на себя штаны, нахлобучила на голову платок, обвешалась бусами из клыков и лапок. Люди дивились и крестились, а Сэт посмеивался, зная, что нарочно она так сделала. Но шел он сам не зная зачем: вроде как и охранять колдунью, вроде как и любопытство вело его. В общем, он никак не мог определиться с тем, какое чувство в нем сильнее.
  
   Девица - Настасья, шестнадцати лет от роду, лежала на печи, лицом к стене. Спала ли она? Разве что с открытыми глазами. А те были стеклянные и не живые. Дыхание ее было тяжелым и прерывистым, словно у пса в жаркую погоду - таким частым-частым. Сама была она бледной, желтоватой.
   Ведьма посмотрела на нее, покривлялась, глаза закатывала, руками над ней поводила, да и вышла во двор. Потребовала морса у Павловны. Та подала кувшин.
   - Ворожить будешь? - спросила она у колдуньи, кивая на морс.
   - Пить! - ответила, задумавшись, ведьма и сделала глоток. Кувшин она передала Сэту. Тот тоже отпил и вернул напиток хозяйке.
   - Плохо дело. Будем проводить следствие! - сказала ведьма и стала бродить по двору, по огороду, по всей проселочной дороге. И смешно, ведь толпа шла за ней. К взрослым присоединились и дети, и старики. Да все за ней повторяли. Она нагнулась, подняла половицу на пороге и все туда заглянули. Она головой покачала, и крестьяне покачали. Она в коровью лепешку вступила и все влезли. Скривились, да давай сапоги об земли вытирать.
   - Хватит дурачиться! - поймал ведьму Сэт, стянул с ее ноги сапог.
   - Я еще быка за хвост не дергала, - ответила она. - Хотела посмотреть как они от него бегать будут...
   Оглянулась на преследователей, хихикнула.
   - Ладно. Отложим. - Махнула на мужика она, и пока он пошел к корыту мыть ее обувь, девица допрыгала на одной ноге до скамейки. Толпа расселась кругом и уставилась на ведьму. Жечь ее раздумали и заглядывали в рот, будто она проповедник-мудрец. - Росу пила твоя Настасья?
   Вопрос удивил всех. Мужики заметно занервничали и думали рот идти полоскать, ведь после ночи запоя они не редко добывали воду там, где это было возможно. Но ведьма рассмеялась, заявив, что уж им-то ничего не грозит.
   - Могла росой умываться, да испить ее. А коль испила, могла и к полозу во всласть попасть. - Вырвала из рук Павловны кувшин ведьма и снова выпила морса на халяву.
   - И че теперь будет? - не понимали люди.
   - Труп у вас будет. - Огрызнулась ведьма. - Готовьте место и гроб. На пирожки позвать не забудьте! Пошли, нам с тобой еще забор чинить... - Она потянула Сэта за рукав.
   Минутная заминка и тишина ознаменовались воем. Выла Павловна, и вместе с ней ее бойкие соседки. И только старый дед обратился к ведьме, остановив ее уже у калитки.
   - Ты помочь сможешь, пана колдунья?
   - За небольшую плату - запросто! - согласилась та. Требовала она не денег, а продовольствий, чтоб потом не бегать за продуктами и не красть их. Еще ей вдруг понадобилась узда. Сэт не особо разбираясь в тонкой душе нечестивой натуры, подумал, что то задаток. И что вскоре придется селянам и коня отдавать. Ан-нет!
   - Средство это против полоза! - объяснила ему ведьма, когда собиралась под вечер чинить разборки с загадочным существом, уморившим не одну девку. Кроме узды она ничего с собой не взяла. Сэт сказал, что это не серьезно. Предлагал ей рогатину или хлыст пастуший, зелий каких-нибудь взять. Да только ничего она не хотела.
   - Тебе помощь то нужна? - спросил он, не зная достаточно ли его смертных возможностей, чтобы одолеть врага более сильного, умерщвляющего людей на расстоянии.
   - Сама! - отказалась она и ушла, наказав сторожить дом, Хавронью и Василису. Хотя коза тоже рвалась бороться с полозом и раз уж его забодать не дали, то решила охранять Сэта.
  
  
   Темнело быстро. Небо красилось в багровые цвета. Лес начинал казаться угрожающим и темным. Сидеть в ожидании Сэту не нравилось. Они с Хавроньей уже и ужин сами приготовили, и уборкой занялись, наведя лад в доме. Теперь все кувшины, тарелки и прочее стояли на своих местах. Одежда лежала в сундуке, а подушки на кровати были сложены горкой. Вот только чувствовал себя Сэт после этого девицей на выданье. Готовить умел, по дому хлопотать тоже, козу доил. Оставалось только вышивать научиться.
   - Может пойти, да поискать ее? - заговорил около полуночи он.
   - Да чего с ней станется! - вильнула хвостом Хавроша. - Она ж ведьма!
   Но слова ее были какими-то уж совсем неуверенными. Сэт глядел на дверь, он чувствовал, что случилась беда, вот только не знал, что делать: бежать к дубу и головой об ствол биться? Может полоз замается головной болью, да и сам скончается? Однако Сэт был уверен, что в таком случае первым рухнет.
   Приблизительно в полночь на пороге послышался трепет вороньих крыльев. Когда Сэт отворил двери, обнаружил там демона. Тот не слишком обрадовался встрече.
   - Где хозяйка? - спросил гость, шаря взглядом по помещению за плечами мужика.
   - А тебе зачем? - не собирался пропускать его в дом тот, потому перегородил собой проход.
   - Смертный, смерти хочешь? - злобно поинтересовался демон.
   - Да ушла она. - Выглянула обеспокоенная Хавроша. - Узду взяла. К дубу еще до темна торопилась.
   Черные очи Карна на мгновение сузились, потом расширились и полыхнули красным, не добрым огнем. Даже принцесса как-то растеряла норов и занервничала. В следующую секунду демон раскрыл крылья и взмыл вверх.
   - Так и знала, что к добру эта затея ее не приведет. - Крыса наворачивала круги по столу.
   - А что полоз ведьме сделать может? - не понимал Сэт.
   - Ты дурной что ли? Змей на баб падок. Он их к себе манит, очаровывает. Им стоит только в глаза его посмотреть и все...
   - И что?
   - Ну, нужны они ему. Чтобы... - Хавроша все не могла объяснить, чего надобно полозу от женщин, пока не нашлась с формулировкой: - Женится он на них, короче!
   Сэт, если честно, не представлял себе этого процесса. Фантазия не позволяла. Зато он четко понимал, что такой супружеской жизни ведьма явно не желала сама. Потому быстро схватил вилы и побежал в лесную чащу выручать новоиспеченную невесту.
  
   Нечисть редко захаживала в гости друг к другу. Было для таких походов лишь три причины: 1. сделать вполне дружескую, либо худую, пакость хозяевам (потому колдуны да ведьмы жили в одиночестве на большой территории); 2. объявить войну; 3. сделать предложение руки и сердца.
   Карн собирался посетить полоза по второй причине. По дороге к древнему дубу он нашел оброненную ведьмой узду. Подобрал, провел рукой над ней и превратил в золотую корону с бриллиантом в оправе. Не мог ведь идти он к хозяину змей без гостинца. Змеи, кстати, кишели вокруг старого дуба и у самого входа в подземелье. Они буквально оплетали живой шипящей изгородью глубокую нору, которую смертный принял бы за лисий или чей-то еще дом. Но обитали тут лишь змеи. Карн ступил в темноту одной ногой и в мгновение ока оказался полностью поглощен тьмой, а та вывела его в коридор, проделанный самым древним червем, ползавшим под землей. Носком сапога демон откидывал клубки змей со своего пути и шел к торжественному залу.
   В широкой пещере с высоким потолком среди шевелящихся и изгибающихся в танце змей восседал полоз. Сейчас он выглядел как мужчина... частично. Ведь нижняя часть тела по-прежнему была змеиным хвостом. Карн совершенно не понимал, что женщин привлекало в бледном мужике с седыми волосами и красными глазами. Может быть корона? Но явно не она зачаровала ведьму, лежащую на хвосте огромного змея. Взгляд ее был затуманенным. Она поглаживала блестящую чешую хвоста и не выказывала никаких эмоций.
   - Свадьбу справляешь? - заговорил демон.
   - Тебя не приглашали! - всполошился полоз и змеи сразу зашипели, нацелившись ужалить гостя.
   - Жаль. Мог бы по старой дружбе и позвать. - Притворился незаинтересованным Карн, и повернулся к хозяину змей спиной, демонстрируя, будто уйдет он сейчас прочь.
   - Мы никогда друзьями не были. - Шипел жених.
   - И, правда, как я забыть мог! Но никогда ведь не поздно наладить дружеские отношения. Кто знает, может, пригодимся один другому. - Обернулся демон, вертя в руке корону.
   Полоз - змей хитрый, но эгоистичный до тошноты и помутнения разума, а заодно и хитрости. Он сразу попытался представить, чем бы ему мог помочь смутьян, поднявший восстание в мире демонов. Смутьян весьма сильный и наглый. Первое, пришедшее в голову - власть. Кого надо демон запугает и можно будет, как раньше стать полубогом, требовать жертвоприношений в виде красивых молодух, а лучше девственниц, строить храмы, убедить, какое-нибудь небольшое человеческое племя, что другие боги не так щедры и мудры, как он. А еще лучше создать собственное племя людей-змей. Однажды ведь получилось. Сейчас у него и жена подходящая есть.
   Отчего-то о том, что может понадобиться демону взамен, полоз не задумался.
   - Ну, проходи. - Разрешил он.
   Демон присел на камень. Ему предложили съесть задушенного зайца или крысу - блюда праздничного пира. Отказываться было неудобно и гость принял угощение. Он с завистью (как считал жених) смотрел на невесту.
   - Любишь ли ты меня? - спрашивал у нее змей, желая продемонстрировать свою власть над женщиной. Соскучился полоз по уважению и преклонению.
   - Да, милый мой! - отвечала ровным голосом покорная ведьма.
   - Видишь, какая у меня суженая? Красива, да? - не мог не хвастаться полоз.
   - Красивая. - Кивал демон. - Где только нашел такую?
   - Сама пришла. Думала охомутать... В каком-то смысле получилось.
   Карн вертел в руках корону. Блеск золота приманивал взгляд змея, и падкий на все блестящее, полоз потерял нить разговора.
   - Что это у тебя? Подарок? - любопытничал жених.
   - Да. Для тебя. Услышав о том, что король змей нашел себе спутницу, я подумал, что лучшего подарка не найти. Новая красивая корона подчеркнет твое величие.
   Красные глаза так и загорелись алчно.
   - Хочешь примерить? - воспользовался этим Карн, поднялся с камня и подошел, чтобы водрузить подарок на голову жениха.
   - Погоди-ка, - остановил его полоз. - Не хочешь ли ты меня одурачить?
   Демон замер, а змей взбрыкнул, повалив его на пол. Маленькие гадюки и прочие бросились на гостя. Ведьма прижалась спиной к стене, не вмешиваясь в драку, как и другие, одураченные гипнотическим взглядом змея жертвы. Пожелай он сжечь всех гадов ползучих и Аэли также пострадала бы. Весь искусанный, Карн поднялся, срывая с себя, с шеи, рук, вцепившихся в него змей. Корона, крепко зажатая в руке, превратилась в узду. Демон приготовился напасть, а полоз... у него были точно такие же планы. Он бил хвостом так, что Карну пришлось воспользоваться крыльями. Только особо не полетаешь в пещере, кишащей гадами. Прыгнув на плечи полозу, демон никак не мог набросить ему на голову узду. Полоз вертелся и сбрасывал с себя наездника. Карн снова и снова поднимался, чтобы оказаться на плечах противника, надеть ему на голову узду и затянуть. Никто не мог подчинить себе змея, даже так называемые заклинатели. Узда нужна была лишь для унижения, демонстрации превосходства. Полоз растратил бы свою былую мощь, уверенность, снова забился бы в пещеру и от позора носа не показывал ближайшие лет этак сто, а то и двести. Пока набросить узду на него не получалось.
   - Держу! - помощь объявилась очень быстро. Смертный каким-то чудом добрался до дуба и прошел в подземелье, куда остальным обычным людям ход был закрыт. А тут этому бездарю еще и удалось схватить полоза за хвост, подтянуть к себе, как трос, и крепко сжать плечи. Тот вертел головой, да только пойти против силищи Сэта не мог. Карн быстро накинул узду и затянул хлястики. Полоз сразу и обмяк. Повалился на пол, обижено глядя на двух вредных мужиков, поработивших его волю.
   - Снимай чары с моей ведьмы! - потребовал демон.
   - Твоей? - жалобно и эгоистично пролепетал женишок.
   - Моей! Я первый на нее глаз положил! - выдал Карн.
   - Зато мне она ответила взаимностью! - все еще сопротивлялся полоз.
   - Кончайте препираться! - остановил их мужик. - Расколдовуй нашу ведьму, а то глаз выколю!
   Он схватил мелкий, но острый камень и угрожающе замахнулся.
   - Лучше послушайся, он у нас немного тронутый, потому его из человеческой деревни выгнали. Он там с десяток местных лопухов покалечил, дескать они обижали его словом и делом. Сейчас на тебя обидится и не только глаз, так и язык вырвет! - Посоветовал демон. Сэт подумал, не обидеться ли ему на Карна, проломив челюсть? Но потом решил, что все то необходимо для запугивания змея. Полоз смотрел на мужика, взвешивая таков ли он зверь, как о нем демон повествует. Уверовал в дрянной характер человека.
   Змей прошипел что-то и ведьма сразу же пришла в себя. А как только пришла, также и вышла: взбесилась и набросилась на униженного полоза с кулаками, грозя содрать с него кожу и сделать из нее сапоги, и плащ, и сумку, и еще что-нибудь. Сэт ее вовремя поймал, но девица очень хотела пополнить гардероб и даже вися на плече мужика продолжала размахивать кулачками, угрожая полозу.
   - На выход! - указал Сэту путь демон.
   Мужчины вывели брыкающуюся девицу на поверхность. Одна из змей резко дернулась и ужалила Сэта, прокусив ему икру на ноге.
   - Ай! - раздавил ее той же, ужаленной ногой, он. - Вот тварь. Я теперь умру?
   - Не бойся. Яд они весь на меня истратили, - Карн показал множество укусов, начинающихся от шеи и тянущихся буквально до пят.
   - Ты сдохнешь? - не знал радоваться ли мужик.
   - Нет. Я бессмертен! - ответил тот.
   - Ну, я так, на всякий случай. - Усмехнулся человек.
   - А ты бы и рад был! - ворчал демон.
   Ведьма их не слушала. Наверное, еще была под воздействием чар и оттого ни на кого внимания не обращала. Она шла впереди и бормотала о сволочах мужского пола.
  
   Глава 9
   До рассвета оставалось не так уж долго. Демон чувствовал, как солнечный диск начинает движение, карабкаясь на небосвод. Совсем скоро лучи должны были коснуться деревьев. Ночные твари торопились в свои логова, и Карн тоже засобирался. Только вот решил прежде разобраться с грядущими проблемами. Схватив ведьму за плечи, он потребовал ответа:
   - Целовались?
   Девица оскорбилась вопросом. Рассердилась, головой замотала, плевалась.
   - Ты чего? Я? С ним? Никогда! Ни с кем я не целуюсь! - била по рукам демона она. Но на долю секунды замерла. Потом снова завертела головой, отрицая, вырвалась, и уверенно пошла к дому по тропе, бормоча себе что-то под нос.
   - Целовались... - покачал головой демон.
   - А ты ревнуешь, что ли? - хотел подловить его Сэт, и был пойман за грудки.
   - В его слюне яд. Если мы смогли увести ее, еще не значит, что завтра она не воротится на его зов. А звать он будет. Эта падаль такая! Узду снимет и приползет. Если мы его гордость ущемили, не значит, что его низменные желания пропали. Она нужна ему. - Выдал Карн. - Так что, надо сторожить ее. Только смотри в оба! - грозил пальцем он, отпустив мужика. - Из дома ее не пускать! Человек, давай договоримся сразу: ты за ней следишь пока солнце светит, а я пока - луна.
   Сэт согласился, и не потому что боялся демона. Просто, как говорилось раньше - он быстро ко всему привыкал, и уже давно ничему не удивлялся. Более того, когда живешь с кем-то под одной крышей, постепенно впускаешь этого кого-то (и не важно кто он: ведьма, крыса, коза) в сердце, понимая, что вырви его оттуда и там будет неприятная, угнетающая пустота.
   - Эй! Обождите! - остановил всех Карн и взмахнул крыльям, улетев куда-то.
   Оставшись наедине с ведьмой, Сэт надумал утолить собственное любопытство.
   - Почему баба может попасть к полозу, если выпьет росы?
   - Тебе не понравится эта история. - Предупредила она. - Когда-то давно ходили слухи, что выпей девушка росы - слез змеиных, станет нареченной змеиному королю. Когда девушка пьет капли росы, сама не замечает, как начинает разбирать речь змеиную, видит, что не следует, в ночи светится для нечисти. А та поблизости бродит. Змеи до поры стерегут нареченную, а потом ведут ее к хозяину. Ну, либо он сам к ней является. - Замялась она, подбирая слова. - Невесты нужны, чтобы он живился их силой. Как только девушки поддаются его чарам, сами уходят из дома, рожают ему таких же детей-змей и гибнут.
   - А мужики почему не понимают змей, если росу пьют? - спросил Сэт.
   - Потому что у вас со слухом плохо, а с желудком хорошо. Росу пьют то после водки. Змеи с пьяным общаться не хотят. Да и полоз на мужиков не заглядывается, знаешь ли...
   Сэт хихикнул, представив, как полоз приходит в деревню за невестой, а ждет его пьяный невест, гоняющий топором разговорчивых змей. Небось после такого конфуза он только к бабам и совался. Да и выражение о зеленом змие, владеющем разумом человека после спирта, тоже отсюда пошло: змей, какой-нибудь, зеленый от скуки разговорился с испившим росы под закусь и понеслась молва.
   - Вот! - Карн вернулся и сунул ведьме в руку нечто мелкое.
   Она разжала пальцы, и при слабом свете в ее ладони сверкнул красивый красный камень такой причудливой формы...
   - Подарок? - хмыкнул Сэт.
   Демон кивнул.
   - Что это? - спросила девица.
   - Глаз. - Ответил Карн. - Глаз полоза.
   Мужика перекосило. Ведьма остановилась посреди тропинки, уставившись на подарочек. Ее черные брови недовольно сдвигались к переносице. Но через секунду она усмехнулась и бодренько зашагала по дороге, вспоминая, есть ли у нее подходящий шнурок для "глаза".
   А Карн придержал человека за локоть.
   - Мне днем в мире делать нечего. - Сказал он. - А ты присматривай за ней, помни об обещании! По воду одну не пускай, следи, чтоб на ночь никуда не ходила. Яд его еще пару дней не выветрится.
   - Да понял я, не тупой! - оскорбился Сэт.
  
   Уж третий день в деревне Путанищи было тихо и мирно. Крестьяне собрали пшено. Дети загоняли стада с пастбища обратно в скотники. Бабы с пряжей да вышивкой выбрались на скамейки, и затянули красивые, душевные песни. Священник, конечно, приписывал себе заслугу такого покоя, мол, его молитвами ведьма в Верховьях не появляется. Изгнал дескать. Но Никодим Фомич подозревал, что на это нечто другое повлияло, уж не болезнь ли какая подкосила главную достопримечательность Путанищ? Ведь кроме нее тут и посмотреть то не на что.
   Честно сказать, голове было откровенно тоскливо. Он сидел на пороге с кружкой. Из нее пахло травами и фруктами. Глядел вдаль, за забор, за кладбище и курган, туда, где начинается поле, а за полем лес. Даже он сегодня был мрачным. Все же, что ни говори, а ведьма тоже создание божье - знать, часть мира.
   "Может больна она? - думал Никодим Фомич. - Может гостинец ей какой отнести?"
   На аромат горячего компота тут же примчался Кондрат.
   - День добрый! - поздоровался и присел рядом.
   - Галина, вынеси нам еще компоту. Перед Кондратом похвастаю, какая ты у меня стряпуха! - крикнул голова своей жене. Та тут же объявилась с кружкой и кувшином, быстро налила гостю и снова вернулась к своим делам.
   - Ну что там? - расспрашивал помощника Фомич.
   - Гаврило пенял на происки ведьмы, мол, она у него корову увела. - Рассказывал Кондрат.
   - Увела? - тут же выровнял спину мужчина.
   - Да куда там! Корова, только перекрашенная сажей, нашлась в сарае тетки Матрены. А та призналась, что Гавр приходил к ней за самогоном. Так как за ним долг числился, то она стребовала с него корову. Он и отдал, а жинке своей сказал, мол, ведьма утащила.
   Фомич рассмеялся.
   - Пока корову искал, выяснилось, что Елисеича ведьма по ночам посещала.
   - Этого старого хрыча лысого? - удивился Никодим Фомич, не веря, что у молодой ведьмы такие дурные вкусы. Хотя, кто ее, нечисть такую знает.
   - Ага, - лукаво усмехнулся Кондрат. - Он каждый день на сеновал ходил, как зачарованный. Руки вытянет, глаза выпучит и бредет. Жена его Настасья, говорит, проследила, бабу видела. Очень на Клавдию-свинопаску похожую. Елисеич все отрицал, сказал, ведьма прикидывалась Клавкой. Он рассказывает, а Клавка краснеет и идет грехи замаливать втихаря. Да только батюшка наш, тоже оказался со странностями. Он любит к Настасье ходить на пироги. Я его, как мужик, понимаю.
   - Замкнутый круг, какой-то. - Покачал головой Фомич, уже подозревая, чем рассказ окончится.
   - Короче, проболтался он Настасье, выдал тайну исповеди. Так она дождалась ночи, когда Елисеич опять на сеновал попер. - Никодим даже изобразил притворщика: руки вытянул, глаза выпучил. - И, когда муж с Клавкой встретился, любовничать начал, как совсем не зачарованный, тут появилась Настасья. С кочергой. Она гоняла любовников по всему покосу, приговаривая: "Ой, то не я. То ведьма кочергу заколдовала. Прости, любимый, не могу остановиться!" Да так его отходила, что он на утро встать не мог.
   - Смешные люди, все свои грехи на нечисть списывают. - Покачал головой Фомич. - Но рукоприкладство - плохо. Надо заставить всю троицу на благо храма поработать. Вот только, чтобы придумать для батюшки?
   - Так, если подумать, выгодно ведь соседствовать с ведьмой получается. Чуть что (кража, измена или убийство) все на нее свалить можно. А что властям делать?
   - Вот нельзя нам допускать такого! Ой, нельзя. Может действительно договор какой с ведьмой заключить? Глядишь, и преступности не будет. А то, как она пропала, так вообще от рук отбились. Пока она пакостила народ сплочался против нее.
   Фомич поднялся на ноги. Посмотрел вдаль... День близился к концу.
  
   Ночь опустилась бесшумно. В том смысле, что разом как-то и лес, и деревни попритихли. Лишь мужик в самой глуши, да в старом доме, обросшем мхом, не поддавался на провокации ложного покоя и нес стражу около ведьмы. Он все ожидал, когда же явится его сменщик на посту дозорного. Однако демона все не видно и не слышно. Зато одноглазый полоз объявился. И ведь в круг двора пройти боится. Пристроился у изгороди в зарослях, да таким гипнотическим шипением кличет ведьму:
   - Родная, любимая! - доносился вкрадчивый, мягкий голос с улицы. - Выйди, обними меня, приласкай меня...
   - Ужо бегу! Вот только топор возьму, да как приласкаю! - отвечал ему злой Сэт, слушая эту балладу достаточно долго. Он посматривал на дремлющую ведьму, понимая, что смертному не тягаться с колдовством и удержать он ее толком, реши она пойти на свиданку, не сможет. Но пока ведьма спала. Сэт решил разобраться с любовником и, схватив узду, выскочил на порог, с воплем:
   - Эй, одноглазый! Слепым стать хочешь?
   Полоз поперхнулся на очередном сладком обращении к ведьме и затих. Но только мужчина собрался вернуться в дом, как столкнулся взглядом с совсем не спящей ведьмой. Она твердо вознамерилась идти на ночную прогулку. Хотела отбросить Сэта с пути, да он, прежде чем упасть от неведомой силы, ухватился за колдунью и покатился по полу вместе с ней.
   - Я иду на помощь! - крикнула Хавронья и прыгнула сверху. Наверное, хотела придавить ведьму своим весом, чтоб та не двигалась. Да только, видать, еще не наела столько веса. Девица брыкалась и кусалась, пока мужик не перекинул ее на спину, да не придавил.
   - Будь умницей! - просил он, крепко вжимая в пол ее запястья. В очередной раз его разум постиг преинтереснейшую истину - а мужик ведь живет в одном доме с весьма привлекательной девицей. Красивая женщина лежала, глядя ему в глаза так, словно поцеловать хотела. И Сэт поддался этому безмолвно призыву. Наклонился. Прислонился к губам и чуть без них, родимых, не остался, когда ведьма вцепилась в них зубами. От боли мужик выпустил ее из рук. Ведьма вскочила на ноги, шмыгнула к двери и... уперлась в грудь подоспевшего демона.
   - Куда? - спросил он.
   - Эээ... - Не нашлась она. - Ты в гости? Так я за водой - чай попить! - И попробовала просочиться между его плечом и дверным косяком. Но Карн и на миллиметр не сдвинулся.
   - Как знал, что ты чаем угощать будешь! - ответил ей демон, демонстрируя полное ведро воды в руке.
   Ведьма надула алые губки, взяла ведро и воротилась, чтобы хозяйничать. С демоном она такие фокусы как со смертным проворачивать не посмела.
   - Опаздываешь! - попенял Сэт Карну, вставая с пола. Демон повел бровью.
   - Дела были! - Он сел за стол, следя глазами за передвижением ведьмы. - Неужто сам бы не справился?
   Полоз смолк окончательно и, наверное, испугался и уполз прочь. Ведьма поставила самовар. Сэт свой пост так и не сдал. Остался в доме, выпил чаю, съел пирогов. Ведьма терпеливо ждала, когда же мужчины восвояси отправятся. Стала зевать, демонстрируя, мол, баиньки пора, устала.
   - Все ребятки, спокойной ночи! - хлопнулась на кровать она.
   - А ты спать? Ну, спи! - проигнорировали ее потуги выгнать их мужчины.
   - А мы пару партеек сыграем. - Заявил демон и на столе появились шахматы. У Сэта глаза загорелись. Он уже целую вечность ни с кем не мог сыграть в эту интеллектуальную игру. Демон даже вздернул брови, удивившись, что такой невежа деревенский знает шахматы.
   Девица скрипнула зубами. Повертелась на кровати, встала и села за прялку.
   - Правильно. Займись полезным! - подначивал ее демон.
   - Что плетешь? - ухмылялся Сэт, переставляя белые фигуры.
   - Удавку! - рычала ведьма, не уточняя, кому подарит сие изделие.
   Мужчины усмехнулись и сосредоточились на игре. Крыса, понимая, что на сегодня все беды иссякли, удавка для мужиков будет готова к утру, а то и дня через два, да еще и постель свободна - улеглась на подушках, лапками к верху и захрапела.
  
  
   Глава 10
   Коза Василиса, имела бы руки, потерла бы ими глаза, чтобы увериться в том, что видит. А видела она как мужик выгуливал на веревочке по двору фигу! Да-да! Как псину какую-нибудь.
   - То еще зрелище! - хохотала, стоящая на ступенях дома, ведьма.
   Фига все порывалась удрать, но Сэт слишком уж крепко затянул удавку под дулей, что была у создания вместо головы.
   - А что оно ест? - спрашивал у специалистов по нечисти он.
   - Ничего. Это же фига! - отвечала ведьма, пожав плечами. Настроение у нее днем отличалось от вечернего в лучшую сторону, и даже беззаботную. Зато ночью ее так и ломало, как солдата долгое время заглушавшего боль одурманивающим зельем. Полоз являлся с закатом дня и пел заунывные серенады под забором. Мужик и демон по-прежнему несли дозор. К слову, Сэт уже двадцать раз проиграл демону в шахматы за три ночи, а за три дня научил ведьму обращаться с молотком. Без травм не обошлось. Ведьма попадала молотком по пальцам... по пальцам Сэта, так как он придерживал палки, чтобы она могла забить гвоздь. В итоге у мужчины были перемотаны три пальца на левой руке и один на правой.
   - А что она делает? - Сэт совершенно не понимал, что делать с бесполезным созданием. Вот только отпускать нечисть не собирался, считая это плохой идеей. Зато у ведьмы мигом возникла уйма предположений о том, как использовать трофей.
  
   Не слишком часто, но все же, бывали светлые дни в жизни простых ремесленников и крестьян, когда к ним снисходили великие правители. Хотя праздником такие нашествия не назовешь: суета возрастала, все боялись сделать оплошность или глупость, усиленно изображали из себя праведников и из шкуры вон лезли, чтобы показать, как у них все славно да хорошо. Конечно, лицедейство зависело от того, кто именно приезжал.
   - Там на тракте конные! - донес Кондрат Фомичу. - Флаги красные.
   - Тишка! - окликнул голова своего семилетнего мальца. - Беги по деревне, стучись. Скажи, чтобы рядились, да улыбались, гостей встречали.
   Он было и сам пошел к жене, требовать свежую одежу, кафтан да сапоги. Да только на пороге замер, подумав, уточнил.
   - Чья символика?
   - Свинья с желудем. - Пожал плечами Кондрат, получая удовольствие от того, как все резко меняется.
   Голова передумал наряжаться. Осмотрел свою старую, испачканную рубаху, пришел к выводу, что и так гостя встречать можно. Он снова окликнул сына.
   - Тишка! Скажи, чтоб поскромнее были, не выделывались и меньше зубоскалили. А лучше скажи, пусть траур изобразят! - отдал приказ мигом умчавшемуся гонцу Фомич.
   К моменту, как конница барона Стыдина въехала в верховенские Путанищи, в деревне было пустынно и печально, словно какая-то болезнь покосила народ. Крестьяне закрывали ставни, кашляли в грязные платочки и прятали детей. Барон - мужчина холеный и изнеженный, одетый, не по погоде, в теплое - не мог не кривиться, глядя на такие Путанища.
   Путники спешились у самого крупного дома в деревне. Но и голова этого логова выглядел не лучше, чем другие жители. Рубаху он, судя по всему, не менял с прошлого года, а то и позапрошлого.
   - Барин! - радостно улыбнулся Никодим Фомич и бил поклоны.
   - Батько! - кричал малец, мчась через дорогу от соседского дома. Он едва не врезался в голову селения, миновав конников. Отец поймал его за шею и принудительно заставил гнуть спину перед вельможным гостем.
   - Ой, как мы рады вас видеть-то! - приговаривал голова, но половину слов слышно не было, так как через слово он произносил куда-то в пол. - Галя, на стол накрывай, к нам такой человек пожаловал!
   Стыдину помогли слезть с лошади. Оправив бархатный кафтан, он, стараясь ровно держать осанку (что получалось трудно после многочасовой тряски в седле), направился к голове сего убогого места. Сопровождающие барина воровато осмотрелись, надеясь хоть девку какую красивую разглядеть для развлечения. Но кроме Марты-дурнушки на улице никого не сыскалось. Шумно, и по-военному синхронно, выдохнув, мужчины присели на скамейку у забора.
  
   Крупа, разбавленная водой, три зажаренные рыбины и кусок сала с петрушкой - вот он - щедрый пир в крестьянской деревне. Барон Стыдин повертел деревянной ложкой, которую не без брезгливости взял в белу рученьку, и раздумал прикасаться к продуктам.
   - Что ты мне голову морочишь, Никодим! - сдали нервы хозяина земель. - Я же знаю, что у вас в Путанищах дела на лад пошли.
   - Это сплетни, барин! - говорил Фомич. - Сплетни. Как дела могут в гору пойти, если у нас ведьма под боком живет?
   Тут нужно отметить, что голове и самому стыдно на мгновение стало, ведь не так давно он лично пенял на своих подопечных, все проступки списывающих в вину чародейке.
   - Поле жгла нам, урожай срывает, скотину проклинает, изводит, дети хворают, голодают... - Перечислял козни голова.
   - То-то я смотрю, ты в голод пузо себе отъел! - не верил барон.
   - Какое пузо? - изумился Фомич, словно впервые увидел собственный живот, погладил его, как давно потерянное и внезапно найденное сокровище, а потом опроверг домыслы гостя. - Это водичка!
   - Ну, значит, поднимем сбор за воду! - тут же нашел за что зацепиться алчный барон, и на радостях подхватил кусок сала. Смачный такой, вкусный. Стыдин даже глаза от блаженства закатил.
   - Помилуй, барин! - слышал он голос Фомича жалостливый, испуганный. А глаза открыл и увидел дулю! Барон аж оторопел. Рот раскрыл от такого хамства.
   - Это что?! - давился он собственными словами, стукнув кулаком по столу. - Фиги мне крутить надумал? Я те кто?! Я тут власть!
   - Помилуй, что ты! Я не посмел бы. Тебе привиделось, барин! - оправдывался Фомич. - Смилостивься! Как нам, простым крестьянам тебе подать за воду отдавать? С чего?
   - А я слышал, что вы тут ярмарки устраиваете. Вот с тех сборов и отдавайте. - Выдал Стыдин. - Три золотых в месяц! Со двора.
   - Три золотых? - ужаснулся Фомич. - Это ж целый дом купить можно! Каменный! Где ж нам столько собрать? Это крохоборство!
   - А ты собери! - снова ударил по столу барон, потянулся за другим кусочком сала и опять наткнулся на дулю. Угощение он даже до рта не донес, обронив его от шока.
   - Ты мне тут про ведьм не рассказывай! - взбесился барон. - Кукиши он мне тут крутит: не могу, не буду, сами мы не местные! Ты кому брешишь, сучий потрох?
   - Какие кукиши? - не понимал Фомич. - Никакой брехни!
   Он даже перекрестился, мол не врет, и в мыслях не было. Барон, хоть и злился, но все равно остался в доме, чтобы дожать нерадивого главу селения, и стребовать налог.
   - Чистую правду говорю. Ведьма у нас бедокурит. - Божился Фомич.
   Но несмотря на его наивные большие глаза и дрожащий голос, гость, как ни смотрел, а видел издевающегося над ним мужика, крутящего дули прям перед светлы очи власть имущего!
   - Хватит надо мной потешаться! Я тебе за это... Фиги он мне крутит! Или скажешь, что мне почудилось? Да я тебе устрою!.. - грозился барон, пока не придумавший конкретное наказание.
   Жена Никодима робко выглянула из-за стены. Она ой-как боялась гнева таких вот богатеев. А муж ее сидел за столом, жевал губы и вскипал от ярости. Он давно никого не боялся. Одним хлопком здоровенного кулака об стол Фомич мигом прекратил вопли барона. Тот замер, и скосил глаза на очередную вражескую дулю, сунутую ему под самый нос. Пахла она табаком и чесноком.
   - Это что это? Опять чудится? - на всякий случай уточнил Стыдин.
   - Нет. - Сцедил сквозь зубы голова. - Могу еще одну показать. И даже парочку с собой, в дорогу, запаковать!
   Под окном кто-то заливисто хохотал женским звонким голоском. И Фомич сразу почувствовал, как от сердца отлегло. Жива ведьма. А она еще и мимо окна на метле со свистом пролетела, чтоб все в этом убедились. Боярин уставился на это явление, не веря глазам. Но очи его, так или иначе, вернулись к скрученной главой селения фиге. Фомич ее медленно отнял от носа барона, чтобы действительно не пришлось упаковывать - вдруг отрубит...
   - Вот что, пан Адриан, - размерено и спокойно, без уважения, произнес Никодим Фомич. - Хоть повышайте налог, хоть нет, а платить мы будем по-старому!
   - Тогда к вечеру здесь будут войска! - пригрозил барон.
   - Вы их только сразу о нашем достоянии предупредите. - Предложил Фомич. - У нас ведьма скучает. Ей как раз будет с кем поиграть. В мой приезд она от тоски душевной мертвяков с кладбища подняла. Уж не знаю, чем она будет ваших вояк встречать. Уж не демонами ада ли?
   - Врешь! - не слишком уверенно выдал Стыдин, удобнее усаживаясь на стуле, чтоб не свалиться от таких новостей.
   - Нет, - покачал головой Фомич, с которого давно слетела угодливая маска. - Ты поди, пан Адриан, людей опроси. Бывший голова тебе столько баек расскажет, что поседеешь.
   Об створки окна ударилась дохлая птица. Тушка перевалилась через подоконник и упала к подножке стола. Жена Фомича вскрикнула, а мальчонка быстро сориентировался: подхватил ее и, потрепав за крыло, унес во двор. Фомич и барон высунулись в распахнутое окно. В небе на метле кружила девица и громко гоготала. Заметив мужчин, с интересом наблюдавших за ней, она повисла в воздухе, чтобы перекинуться парой-тройкой словечек.
   - День добрый, пан голова? - ехидно поинтересовалась ведьма у Фомича.
   А он чуть не брякнул: "Да уже получше будет, чем полчаса назад!". Но покосился на гостя, и нахмурился.
   - Опять бесчинствуешь? Что ж тебе в логове не сидится? Али уже все кости своих жертв обглодала?
   Девица перестала улыбаться и недобро сощурилась. "Какие кости?" - думала она. Словно прочитав ее мысли, голова стрельнул взглядом в перекрестившегося барона. На его хитрой физиономии было написано: "Разыграем мужика, чтоб коленки затряслись!" Ведьма еще пристальнее всмотрелась в богача.
   - Чего это она на меня так таращится? - начал икать со страху барон.
   - Я ж говорю: кости обглодала... За новой жертвой небось пожаловала. - Шепотом ответил ему Фомич.
   Испугавшись за собственную шкуру, барон Стыдин достал нательный крест и выставил перед собой, в надежде защититься от ведьмы. А та подлетела буквально к самому его лицу, обнюхала, как собака, и фыркнула.
   - Фи! - ёмко описала натуру трусливого богатея она, снова отлетев на расстояние.
   - Что? Что? - истерично спрашивал барон, прячась за широким плечом головы.
   - Она вас жертвой выбрала, - перевел тот. - Теперь со свету сживать будет... если тут останетесь. Вы б домой торопились. А то мало ли чего ей взбредет...
   - Я еще вернусь, Никодим Фомич! - угрозой прозвучало прощание и ведьма взмыла в облака.
   После такого тесного знакомства с местными достопримечательностями Стыдин напрочь позабыл о налогах, о вранье и даже о нанесенном хамовитым головой оскорблении, о том, что хотел отдать приказ отрезать ему обе руки, чтоб больше никогда и никому дули крутить не смел. Барона занимало лишь одно: как добраться до дома целым и невредимым. Он велел своим воинам собираться в путь немедленно. Сам залез на коня и пришпорил. Но ведьма преследовала его на тракте. Смеялась, кружила, и все плевала в темечко. А бойцы, главное, нет, чтобы из луков в нее стрельнуть - ржали в усы, да глаза отводили, приговаривая: "Что за птица такая? Метко гадит. Наверное, к большому богатству".
  
   - Здорово ты так с этим боярином! - хвалил ее свидетель приключений Сэт.
   Они шли по тропинке и ели дикие яблоки. Ведьма доверила нести свою метлу мужику, а сама периодически отвлекалась на зайчиков, птичек или ягоды. Животных и птиц пугала, а ягоды собирала.
   - Смотри, питомец твой за нами бредет! - оглянулась она.
   По пятам за мужиком шла фига.
   - Ей явно ты приглянулся. - Хихикала девица.
   - Пшла к своим. - Отпугивал мелкую нечисть метлой Сэт.
   Фига испугалась и прыгнула в кусты, откуда больше не появлялась.
   - Слушай, а в твоем роду героев не было? - задумалась ведьма.
   - Героев? - не понимал ее мужик.
   - Ну там борцов с великанами или драконами, - объяснила она.
   - Откуда мне знать. Родителей я своих и не знал. Меня чужие люди воспитывали, да улица. - Признался мужчина.
   - Могу поспорить, что были. Иначе не видел бы ты нечисть, да и фигу не словил. А уж полоза вовек бы не скрутил. Течет в тебе героическая кровь. Течет! - уверенно заявила девушка.
   Сэту прибавилось гордости. Он аж раздулся от важности, грудь выпятил, и зашагал размашистым шагом к дому. На беснующуюся на привязи Василису он внимания не обратил. Распахнул двери перед хозяйкой и... обалдел. Ведьма тоже опешила.
   - Вот это хамство! - с долей уважения произнесла она.
  
   Глава 11
   Неизвестная девица стояла посреди хаты и снимала с себя вещи. Ревела при том в три ручья, чуть ли не крокодильими слезами. Сэт, как мужчина культурный, решил ей не мешать... и насладиться зрелищем. Присел на скамейку, подпер голову рукой и стал ждать, чем дело кончится.
   - Что творится? - проронила хозяйка дома уж не зная злиться ли, али смеяться, али убить гостью.
   - Мне почем знать! - фыркнула Хавронья. - Пока вы там развлекались, эта ненормальная приперлась. От ее слез скоро все плесенью покроется. Я тебе говорила, что здесь все какие-то ненормальные? Надо было селиться в лесу близ столицы!
   Ведьма посмотрела на зачарованного происходящим мужика, на полуголую незваную девицу. Та, меж тем, продолжала оголяться никого не смущаясь. Абсолютно голая, она взяла вдруг лопатку, пристроила перед растопленной печью и уселась на нее сверху, наконец, обратившись к хозяйке дома.
   - Можете есть меня, пана ведьма! - позволила незнакомка.
   Та раскрыла рот, потеряв дар речи.
   - Ничего себе "кушать подано!" - выпалила принцесса.
   - Какое кушать? - у ведьмы даже развился нервный тик: она долго моргала, быстро-быстро. - Кого кушать?
   Все же совладав с собой, ведьма обошла вокруг обнаженного ужина.
   - Ни кожи, ни мяса. И что я, по-твоему, из такой дохлой девчонки варить буду? - скривилась она.
   - Вот! И вам я не нужна! - запричитала голая.
   - Так! Прекрати сопли пускать. Давай по порядку. Кому ты там не нужна? - стала задавать вопросы ведьма, подняв сарафан и вручив его ненормальной.
   Одевшись, девушка так и сидела на лопатке, перечисляя обидчиков.
   - Папке с мамкой не нужна. - Ревела она. - Говорят, никчемная я. Все из рук у меня валится. Даже кашу сварить не могу. Степану не нужна. Ему богатую невесту подавай, с приданным! А я что? Что я могу?
   - Ужином стать? - уточнила Хавронья. - Истеричка в собственных соплях? Не! Мы такое не еде!
   - Глупая, - припечатал Сэт. - Что ж на вертел сразу полезла?
   - Правильно, правильно. Лучше мордой в бутылку. - Припомнила богатый жизненный опыт мужика принцесса. - Ты ж у нас именно так от бед бежишь.
   - Цыть! - прикрикнула на них ведьма, у которой уж голова начала раскалываться. - Так, а скажи мне девка, сильно ли ты счастья хочешь?
   Та кивнула, на колени упала, ноги ведьме целовать собралась. Но колдунья не дала портить слезами да соплями свои сапожки.
   - Но только помни, что нечисть за подобные сделки дорого спрашивает. На что ты готова? Что отдашь? - красные глаза ведьмы засветились ярким светом. А деревенская девка испугалась. Дрогнула и замерла на полу, вытаращившись на красноглазую. Наверняка, посчитав, что сможет откупиться, жаждущая счастья и любви девица, согласилась даже душу отдать.
   - Не. Это не по ее части, - усмехнулся Сэт. - Тут по вечерам один прилетает, с копытами такой, вот души по его части.
   Девица всерьез подумала, что дьявол к ведьме ходит. Но раз уж обычный мужик у нее прижился, то, видать, не так все и страшно. Только сама колдунья развеяла ее соображения.
   - Он тут живет, потому что сам себя в рабство продал.
   - А каким ваше желание было? - шепотом спросила девка.
   Сэт и рта раскрыть не успел, как ведьма опередила его с ответом:
   - Секрет вечной жизни узнать захотел.
   У гостьи глаза на лоб полезли. Она раскрыла рот, чтобы спросить: "Узнали?"
   - Конечно, узнал. - Снова ответила колдунья. - Вот посмотри на его рожу. Хоть одну морщинку видишь? А ему, к слову, уже третий век пошел. Вот недавеча вернулся из путешествия по свету, чтобы с нами отпраздновать день рождения.
   Сэт давился смехом, но кивал, со всем соглашаясь. Ведьма тем временем, стала рыться в старом сундуке, ища какой-то древний свиток.
   - Что-то у меня приступ доброты начинается. Помогу я тебе. Да только никому о том, где была и что с тобой делали! Ах да! И приказы мои выполнять будешь, как миленькая!
   Девица так обрадовалась, что Хавронья заподозрила, будто все то слезливое выступление намерено выдумано для колдуньи, чтобы чары выманить.
   - Ой, пана ведьма, все-все исполню! - крестилась девка.
   В том, что теперь она пройдет семь кругов ада принцесса не сомневалась, потому как в красных глазах ее подруги горело именно его пламя.
  
   Девица та Марьей звалась. С детства ее родители холили, лелеяли, ничего тяжелее расчески поднимать не давали. За то позже и поплатились. Так как ленивой девка получилась! С утра до вечера перед зеркалом вертелась, на посиделки ходила, а по хозяйству не помогала.
   После короткого разговора с колдуньей, Марья успокоилась и даже повеселела. И легкой, летящей походкой направилась в чащу. А чуточку позже с той стороны стали доноситься вопли да причитания.
   - Господь, милосердный! - содрогнулся мужик, услышав такие подвывания. - Ты ее что: в чудище лесное обратила, чтобы народ пугать?
   - Не. Всего лишь голым задом по крапиве поелозить приказала. - Совершенно спокойно ответила ему ведьма, попивая чай. - Сейчас вернется. О! Вон, идет!
   Походка Марьи очень изменилась. Настроение тоже. Если и была какая блажь в ее головушке - вся испарилась под чудодейственным прикосновением крапивушки. Девица медленно ковыляла по тропинке к логову, приостанавливаясь и стараясь держать подол сарафана на расстоянии от тела.
   - Исполнила, пана, - поклонилась девица ведьме.
   - Ой, да не верится. А ну, подь, посмотрим! - поманила ее в хату та.
   Сэт подсмотрел: доказательства были впечатляющими -- красными и с волдырями. Ему жалко даже стало Марью. Смочил он тряпицу в холодной воде, прошел в дом, где несчастная на лавке лежала, и хотел приложить к пострадавшей.
   - Не смей! Испортишь все. Дурь из нее выгнать надо! - остановила его, шепча, колдунья. - А ты чего лежишь, прохлаждаешься? - набросилась она на Марью. - Вставай, второго демона из тебя гнать будем, что ленью зовется. За прялку садись, да до утра ее из рук, чтоб не выпустила!
   Ой, и больно Марье было. Ой, и чесалось все! Да села она за прялку, не зная как с ней управляться, а веретено само в руки прыгнуло и завертелось. Колесо крутиться начало - и пискнуть девка не успела.
  
   Уж ночь на дворе, а Марья веретено из рук не выпускает. Пальцы мозолями покрылись, исколола она ручки беленьки. А глазоньки то уже устали, и спину ломило от сидения, и кости ныли в ножках. Размяться Марье хотелось. Еще и мужик какой-то всю ночь с улицы кликал:
   - Выйди, моя хорошая, выйди, моя красивая! Заберу тебя в свое королевство, царицей сделаю.
   - Прости, королевич! Занята я! - отвечала ему Марья, глотая злые слезы. - Через неделю, а то и месяц приходи, как долг свой у ведьмы отработаю.
   - Слышь, королевич, валил бы ты отсюда! - услышала она голос трехсотлетнего прислужника колдуньи. - Иди, а то зубы повырву! Будешь не только одноглазый, но и беззубый!
   Марья слушала, и уговаривала саму себя, что другой королевич придет за ней - лучше: с двумя глазами и здоровыми зубами.
  
   За неделю мучений Марья испробовала себя в роли поварихи... Да чуть не отравила ведьму с ее товарищами. Швеей ей сделаться тоже не удалось. Но латки ставить на месте дыр в сарафане от молний она научилась искусно, а еще навеки вечные запомнила, как отличить нормальный гриб от поганки (был случай, после которого плющило несчастную трое суток). Научилась доить козу (после двух метких попаданий рогами по тому месту, которое ласку крапивы испытало). Вышивку полюбила, на гуслях играть смогла, а потом и игры карточные освоила. Только в таком катаржном труде совсем она свою красоту растеряла, аж в отражение в воде смотреть страшно было.
   - А не соскучилась ли ты, девица, по батюшке с матушкой? - спросила однажды ведьма Марью. Та обрадовалась. Видать пришел конец ее мучениям. - Ну так, собирайся. За счастьем своим поедешь!
   Марье собирать нечего было. Руки вытерла только, да подол оправила.
   - Я так понимаю, колдовства опять не будет, зато ярмарочных фокусов - предостаточно! - склонился к сидящей на пороге ведьме мужик.
   - Ничего-то ты смертный не знаешь, - ухмыльнулась она, взяла посох, увенчанный колокольчиками да травами сушеными, встала на дороге, и как ударит им об землю. Тотчас пыль поднялась и свилась в знатную повозку с сундуками, конями и даже мальчонкой на поводьях.
   - Куда изволите, милсдарыня? - спросил он.
   - В Водоволье отвезешь мне двоих с почестями. И чтоб бубенцы звенели всю дорогу! - потребовала она, и развернулась к Марье. - А ну, красавица оборотись кругом.
   Марья покрутилась, а как стала перед колдуньей, почувствовала - новое на ней все. Кинулась к колодцу, схватилась за ведерко, глянула - ну чисто барыня! Сарафан новый, красный, расписной. На голове венец из красных нитей с бубонами и цепочками с бусинами красивыми. Юбку приподняла, на ножки посмотрела. Сапожки на ней были - ох, и богатые! И на лице от былых мучений ни следа: щечки - румяные, губки - алые, глазки - блестят под пышными ресницами.
   - А вот и жених твой, - сказала ведьма, снова стукнув посохом об землю. Марья обернулась и ахнула, увидев, красавца двухметрового, широкоплечего, статного.
   - Я жениться не согласен! - свое недовольство суженый высказал тихо и то на ухо ведьме.
   - Не боись! Это не надолго! - заверила его она.
  
   Услышав заливистый звук бубенцов, все население деревни Водоволье выбежало на улицу. Люди глазели на повозку неизвестного боярина, явно заплутавшего и свернувшего не там. Но, когда увидели его спутницу, поняли, что свернула повозка правильно.
   - Ой, да это ж Машка Васькина. Ну, прям княжна! - тыкали пальцами в молодицу бабы.
   Марья держала осанку и смотрела на своих односельчан свысока. Повозка остановилась аккурат у отчего дома. Кавалер девушки вышел и помог ей спуститься. А там и родители Марьи вышли встречать дочуру.
   - Марья! - всплеснула руками мать.
   Отец брови нахмурил, исподлобья на боярина посмотрел. Молодые поклонились до земли в ноги старшим.
   - Я - Вениамин Усинов. Мое имя известно на трех берегах нашей страны и еще на трех соседних. - Говорил он к отцу девицы. А та все хваталась за руку молодца. - Держу корабли я. Встретил дочь вашу в Путанищах, и теперь жизни без нее не смыслю. Отдайте мне ее в жены.
   Строгий батько Марьи и не задумался о том, что корабельщику в Путанищах, которые далеченько от моря, понадобилось. Тем не менее, кораблевладельца сразу принял, как родного.
   "Раз корабли у него есть, значит и денег куры не клюют!".
   Принялся отец потчевать будущего зятя, созвал на пир соседей, столы накрыли во дворе, компот сварили, самогон из погреба достали. Еремея-гусляра развлекать народ позвали.
   Пьянка, согласно деревенским канонам, тянулась трое суток. А на третьи люди так глаза залили, что не заметили, как местные парни вывели славного гостя и доступно объяснили ему, мол, нельзя на их девок заглядываться. Да только вот перестарались... Умер он, в общем.
   Марья по утру, как прознала о гибели суженого, так убивалась!.. Ревела. Кричала. Волосы рвала... На Степане, на бывшем миленьком своем, так как своих волос ей жаль было. К тому же, Степан сам с покоянной пришел, признался, что его рук дело.
   - Люблю я тебя, дуринда! - взревел Степан, когда на его башке образовалась солидная проплешина. - Жениться на тебе хочу, Машка!
   Марья реветь перестала. Быстро сообразила, как все в выгоду обернуть.
   - И че? Сильно любишь? - уточнила она.
   - Очень! Хоть с обрыва прыгну, если скажешь! - выпалил парень, а сам подумал: "Ты только молчи, Машка! Не охота мне калечиться!"
   - Ладно. Завтра, - сказала она, утерев нос рукавом, и испугав своими словами влюбленного. - Приданное есть. Батько со священником сговорится. Жениться будем! Но смотри мне, во де у меня ходить будешь! - ткнула ему под нос кулак девица. Степан кулак поцеловал, к губам потянулся. - После свадьбы! - остановила его невеста. - Надо с телом разобраться.
   Степан кивал, протягивая руки к округлостям невесты. Получил и по рукам.
   - Не с моим телом! С трупом! - уточнила Марья.
   Убийство кораблевладельца могло им аукнуться по самое не балуйся. Как прознает о том князь или барон - и не сносить головы ни Степану, ни отцу Марьиному, ни друзьям Степановым и даже старосте местному. В общем, взяли они тело, и пока старшие не видели (по тому как спали беспробудно после ядреного самогона), унесли бездыханного в лес. Закопали. По деревне пустили слух, мол, Степан с ним соревнование устроил и выиграл у богатея руку любимой своей Марьи. Кораблевладелец - человек слова - собрал свои вещички и уехал. А не прощался ни с кем, потому как стыдно.
  
   Обычно трупы восстают в полночь. И то - на полную луну, чтоб полюбоваться. Но там, где живет ведьма, у всего есть исключение. Зарытый в сыру землю жених поднялся на поверхность на закате.
   - Да я тебя! - потянулся он сразу рученьками грязными к горлу сидевшей на бревне девицы.
   А та тычь его в лобешник древком метлы - и оживший обратно в землю рухнул. Головой помотал, успокоился, и заявил.
   - Больше я в таком не участвую! - предупредил восставший ведьму сразу, чтобы не было потом недопониманий. - А если б они меня и впрямь убили?!
   - Не смогли бы! - не верила ведьма, подав руку мужчине. Он встал из ямы. - Надеюсь, больше никакие сумасшедшие и голые к нам не заявятся.
   - Надейся, надейся, - хмыкнула Хавронья, обнюхивая ладони недавнего покойника, перед тем, как забраться ему на плечо. - Здесь ненормальных пруд-пруди!
  
  
   Глава 12
   Крик "На кой я такого неблагодарного сына родила!" и тапка, пущенная вослед, были сигналом для Тихона, что нужно разворачивать новую торговую поездку, где-нибудь подальше от родного дома. Мужчина сразу вспомнил о приглашении старого друга Сэта.
   "Перекантуюсь недельку у него..." - с наслаждением думал купец и передергивал плечами, ежился, когда в ушах звенел скрипучий и истеричный голос матери.
   В деревню Красные петушки Тихон приехал уж самой ночью. И никак не мог найти по темноте тот самый дом, о котором рассказывал ему Сэт. В общем, устав, он постучался в первую приглянувшуюся избу.
   - Кто? Кто там ходит среди ночи? - на порог выскочила пышная дама в одной ночной рубахе. Халат накинуть забыла, зато кочергу взять успела. Ее она и наставила на ночного гостя.
   - Здравствуйте, красавица! - ласково обратился к ней Тихон, шагнув в круг света, исходивший из дома. Этот свет так и манил к себе уютом...
   Женщина, разглядев его, опустила свое оружие и тут же, как девица на выданье, принялась теребить длинную толстую косу. Улыбнулась. Реснички затрепетали... Тихон растерялся.
   - Я путь держу... - начал он, заикаясь и сбиваясь.
   - Устали, наверное. Вы кров ищите? Проходите, проходите. Я вам баньку сейчас растоплю.
   Тихона просто втащили в дом, сытно накормили, едва ли только массаж ног не сделали. А потом отправили в баньку...
  
   Тишина. Покой. Никто не достает. Никто не кричит. Куры в курятнике притихли. Собаки ведут себя смирно, хоть в доме и незнакомый им человек. Свиньи не воняют - чисто у них в хоромах. Тихон никак не мог надивиться такому порядку.
   "Повезло же кому-то!" - думал он о хозяине всего этого добра, наслаждаясь горячими парами в бане.
   - Вам веничек нужен то? - распахнув двери, и совершенно не стесняясь незнакомца, в баню ворвалась, замотанная в полотенце хозяюшка. Тихон с перепугу, чуть свою простынку до макушки не натянул. Но вовремя опомнился, сообразив, что, закрыв лицо, откроет кое-что другое.
   Мужчину добротно отхлыстали веником, и Тихон отказаться не успел, разве только выкрикивать вопросы, типа:
   - Лизавета Филипповна, угомонитесь! Что ж ваш муж на то скажет?
   Веник перестал задорно хлестать его по бокам. Тихон обернулся и увидел совершенно расстроенную, готовую расплакаться женщину. Она села на скамейку.
   - Нет его, уже год как! - всхлипнула Лизавета.
   Купец подсел ближе. Чего уж тут скрывать: понравилась ему хозяюшка с первого момента.
   - И вы сами по дому хлопочете?
   - Да. Нет мне подмоги. Деток завести не успели. - Жалелась она, а Тихон не знал, как и утешить. Разве что приобнять, да поцеловать...
   Лизавета в свою очередь совершенно четко понимала, что ее счастье в ее руках, потому плач по почившему супругу внезапно вылилась страстью.
   Тихон даже не понял, как и в какой момент охватило его настолько сильное влечение.
  
   Поутру Тихон, рассматривал Лизавету румяную и красивую, простоволосую, разметавшуюся на кровати, оглядывался по сторонам и решал дилемму, возникшую в его голове: с одной стороны ему хотелось остаться здесь, подле Лизаветы в ее владениях, где никто не помешает их тихому счастью, а с другой, надо было бы оформить их отношения - не жить же во грехе. Но последнее могло обернуться концом света, ведь знакомство с матерью ни одна нормальная баба не переживет. Боялся Тихон, что Лизавета после встречи с его родственниками уйдет навсегда.
   - Почему хмур? Утро ведь доброе! - заинтересовалась Лизавета, прижавшись к его груди.
   - Да думы гложат. Но не будем о том. Дай мне недельку пожить, без забот! - уткнулся подбородком ей в темечко мужчина.
   И неделю, а потом вторую, и третью жил он в довольстве, катался, как говорится, как сыр в масле. Спал чуть ли не до обеда, ел досыта, лаской любимой женщины наслаждался.
   Как-то вечерком, поведал Тихон о своих проблемах семейных Лизавете. Та выслушала. Мудро все взвесила и предложила:
   - А давай тут обвенчаемся. Союз перед богом нерушим. Вот так рука об руку к твоей матушке и приедем. Ей только смириться и придется...
   - Да смириться - то не проблема, - целовал ее рученьки Тихон. - Боюсь, не уживетесь вы. Я вот с ней не уживаюсь...
   Лизавета хитро ему подмигнула.
   - Пока мы с тобой вместе - ничто нам не помешает. Силой и опорой друг другу будем! Не боись! - заверила его Лизавета.
   Свадьба состоялась быстро и без лишнего торжества - экономной хозяйкой проявила себя Филипповна, что только больше подействовало на горячее сердце Тихона, который никак не мог налюбоваться, натешиться своей супругой. Оставив дом свой на попечение соседям, да голове селенья, Лизавета уехала вместе с мужем, знакомиться со свекровью.
  
   Вечерело. Птицы, шумной стаей, пронеслись над дорогой. Телега весело скрипела и раскачивалась, а на ней сидели купец Тихон и его жена Лизавета Филипповна. Смотрели они в даль, прижавшись плечом к плечу, и блаженно улыбались. Вдруг мужчину осенило:
   - Слушай, - сказал он, обратившись к супруге. - Я сколько у тебя был, а так ведь друга своего и не навестил.
   - Какого? - изумилась Лизавета, вспоминая всех мужиков ее родной деревни.
   - Сему. То есть Сэта.
   Стоит ли говорить, что Филипповна не знала никаких Сэтов? Но она уверено и авторитетно заявила:
   - Хорошо с ним все. Живет. Жизни радуется. И мы будем...
  
   Сэт чхнул так, что стог сена чуть к потолку не подлетел. Он потер нос, но подниматься не собирался, даже если чихи его вызвало сено.
   "Что ни день то балаганное выступление" - размышлял мужик, таращась в потолок. Сет, в принципе, не огорчался по поводу приключений, сыплющихся отовсюду на его голову, но надеялся, что хоть один рассвет пройдет тихо и мирно. В таких надеждах он лежал на сене в сарае и прислушивался: не бродит ли кто по двору незваный, не топчет ли тропинку к дому, не вопит ли, оплакивая женскую судьбинушку... Причем, пришли бы демоны или Жытень с его семейкой, Сэт как-то справился бы с ними, но вот бабы... После неудачных и вынужденных смотрин в доме невесты, подлого умерщвления, мужик более даже глядеть на женщин не мог, считая их коварными и расчетливыми существами. Он и демона уважать вдвое больше стал, решив, что как только тот объявится, "братом" называть будет... Хотя, с чего это ему с нечистью брататься?!
   Встав, размявшись, Сэт выглянул из-за двери. Во дворе лишь коза Василиса лениво, еще до конца не проснувшись, жевала синий полевой цветочек. От сердца отлегло. Знать, услышал его боженька.
   Сэт бодро прошел к колодцу, вылил на голову холодной водицы, чтобы немного взбодриться и прошел в дом. Ведьма еще дремала на постели, спиной к двери.
   "Удивить ее, что ли?" - подумал он, взявшись за приготовление каши да ароматного травяного чая.
   Крыса храпела на все лады, пригревшись на подушке.
   Когда все уж было готово и томилось на столе, ведьма, как зачарованная поднялась и побрела с закрытыми глазами. Сев на подставленный Сэтом стул, она расплющила веки и схватилась за ложку. Склонилась над тарелкой, принюхавшись, и ухмыльнулась - понравилось ей угощение.
   - А что за праздник у нас такой? - спросила Хавронья, также присоединившаяся к трапезе.
   - Первый день без проблем... - улыбнулся мужик.
   - Ой, не накаркай! - принцесса хрустела бубликом, смоченным в тарелочке с чаем.
   - Все блин! Позавтракали! - бросила ложку ведьма, взглянув в окно.
   А там...
   - Нас окружили! - пискнула крыса, не зная куда бежать.
   Сэт отставил тарелку, выглянул и сам озадачился. Целая армия девиц стояла у забора чего-то ожидая. Все они с собой что-то принесли: корзины с едой, живность, вроде коз, черных петухов, свиней...
   Ведьма вылетела, словно ураган. Подняла столб пыли, засыпав бабам глаза, схватила метлу и замахнулась. Девицы рты раскрыли, выпучились... Полная тишина длилась минут пять. Ведьма зыркала на толпу, а та таращилась на нее. И все чего-то ждали. Василиса перестала жевать и тоже смотрела на немую сцену.
   - Зачем пожаловали дамы? - вышел на порог Сэт, решив прекратить игру в гляделки.
   Дамы перевели взгляды на мужика. Поклонились до земли... у одной девицы чуть яйца из корзины не выпали от этого маневра.
   - Филипповна секрет нам открыла... - выдала одна из пришедших - рыжая, с веснушками и кривыми зубами.
   Ведьма обалдела.
   - Ну, блин... - молвила она, успокоившись. - Бабы, вы вообще язык за зубами держать умеете? Я вам на всех мужиков сделать не могу. Не хватит потому что.
   Бабы, а было их от мала до велика, разных мастей, разных форм и росточков, пали духом. Потом переглянулись и удумали устроить драку. Ведьма свистнула и ожидаемая бойня прекратилась так и не начавшись.
   - Как стемнеет, придете. - Сказала она, отобрав у одной девушки корзину. Василиса ткнулась носом в большой мешок у другой гостьи. Ведьме пришлось и это подношение принять. - Все оставляйте. В сарай несите! После заката, чтоб были здесь. И чтоб о том, никто не знал! А то на костер вместе со мной пойдете! При себе иметь: венок из трав, свечу. Одеться в рубаху простую!
   Женщины сгрузили подношения и быстро засеменили по домам. Сэт оценил размах пожертвований и довольно отпустил комментарий: "Да у нас сегодня пир!"
  
   Глава 13
   Женщины - народ пунктуальный, как бы мужчины не приписывали им обратного. Ведьма велела явиться после заката - бабы пришли аккурат в самый момент, как солнце пыталось спрятаться за линией горизонта. Все в рубахах, в венках, простоволосые и чертовски привлекательные. Сэту зрелище нравилось, и он с физиономией деревенского юродивого, счастливого от созерцания вкуснейшего бублика, с наслаждением наблюдал, как ведьма варила что-то в котле, а девицы в полупрозрачных нарядах сновали по двору, перешептываясь, чтобы не слишком уж бояться.
   Ветерок донес до мужчины приятный и дурманящий запах браги и трав. Он потянул его носом, желудок тут же заурчал, желая испробовать немного напитка. Сэт подался вперед.
   - Не для тебя! - приостановила его крыса, не позволив сходить на дегустацию эликсира. И даже воинственно щелкнула хвостом, как хлыстом.
   - Подходим, в порядке очереди! - зазывала ведьма, макнув палец в варево и попробовав его на вкус.
   Девицы выстроились. Сэт подумал, а не втиснуться ли между двумя крепкими бабами в самом хвосте. Но ведьма раскусила его план еще на первом шаге от скамейки и пообещала превратить во что-нибудь не хорошее.
   - А зачем то пить? - все же решила поинтересоваться одна из девиц.
   - Это эликсир особый. Выпьете немного, и будете видеть невидимое! - туманно пояснила колдунья.
   Женщины, осушив черпак, ежились, бежали занюхать листочком или холкой козы. Василиса реагировала очень злобно, норовя проткнуть чей-нибудь зад рогами.
   - Ну иди, и тебе налью. - Позвала Сэта раздобревшая от небольшой порции эликсира ведьма.
   Мужик с радостью, чуть ли не приплясывая, подбежал к чану, осушил черпак, и его так перекосило...
   - Ну, первак ядреный же! - передернул плечами он, схватил крысу и занюхнул. Хавронья поблагодарила богов за то, что не закусил! - Чую, щаз и я буду видеть невидимое! Ты, мать, совсем с ума сошла!
   - А ты не сдурел? - обиделась принцесса и всадила Сэту в руку зубы. Он сразу ее выпустил, выругался. Ведьма же только хихикала.
   - Так. Свечи зажигайте и пошли за мной! - повела баб гуськом по тропинке ведьма.
  
   Вереницей через лес шли заблудшие души! Выли они заунывную песню, тоскуя по былой жизни среди людей, и... икали иногда. От подобного зрелища бабка Русина подумала схорониться в каком-нибудь ближайшем овраге. В принципе, позабыв о своей больной пояснице, она хлопнулась пузом в ямку, и как будто всю жизнь была ящерицей, быстренько закопалась в листву, даже не вспомнив, что в лесу она вовсе не одна, и та, с которой она вышла из дому, сейчас мучится в родовых схватках где-то далеко от этого места.
   Души шли мимо бабки Русины, и даже один раз наступили ей на руку.
   "У! Нежить проклятая!" - погрозила им во след бабка. А те ее не слышали - шли себе на водопой к озеру и икали.
  
   Песни менялись одна за другой. Сначала пьяные бабы пели обрядовые о суженых, да ряженых, о несчастной и счастливой любви. А потом одна из них, Шурочка, споткнулась об корягу, матюгнулась, задумалась и затянула развеселые частушки. Остальная толпа подхватила, и вскоре весь лес содрогался от пошлой песенки.
   Сэт приплясывал позади и смеялся - все-таки зелье у ведьмы получилось отборное, а лучше сказать забористое. Пробирало до самого мозга и его же вырубало немилосердно. Оно бодрило и душу, и тело, наполняло такой силой, что хотелось свернуть горы... ну или хотя бы выкорчевать старый дуб.
   - Головой об него ударься! - посоветовала крыса, сидевшая у мужчины на плече, когда тот примерялся к широкому стволу дерева.
   - Скучная ты! - заключил обиженный Сэт, и пошел дальше.
   Женщины остановились у озера, где Сэт имел честь топиться. Он даже взмолился, чтоб ведьме в голову не пришло поднимать со дна утопленников в качестве суженых для деревенских девиц.
   - Так, девчата, включайте фантазию. Что ж мне все за вас делать? Вы и сами все умеете. - Остановилась ведьма у самой воды. - Просите, чтоб хозяйка озера указала вам сторону, откуда жОнихи появятся!
   Первая из девушек, сняла венок и, прикрепив к нему плотный лист в качестве дна, поставила свечу в центр, а затем пустила на воду. Вскоре по озеру поплыли десятки огней, расплываясь в разные стороны. То было красивое зрелище: словно звезды с небес спустились, чтобы проплыть по темной воде, явно спутав озеро с полотном неба.
   Девушки запели стройную славную песню, от которой зрелище казалось еще более волшебным и чарующим. Окружающее превратилось в театр теней, свидетелем которого Сэт стал когда-то давно, во время окончания войны, при праздновании захвата стольного града.
   Он пристроился около дерева, внимая голосам, смотрел, очарованный таинством гадания, улыбался все, чувствуя, как душа трепещет внутри и рвется полетать на свободе. Ведьма подошла к нему, оставив женщин водить хороводы на берегу. К тем под шумок и хозяйка озера присоединилась. Пока зеленовласую мало кто опознавал, наверное, из-за выпитого зелья на спирту зрение у всех затуманилось.
   - Вот держи! - надел на ведьму сплетенный лично венок, мужчина. - Может запустишь, и тебе к жОниху дорогу укажут?
   Может, дело было опять таки в зелье, якобы открывающем смертным глаза на все тайное, но ведьма показалась Сэту еще более привлекательной, чем раньше. Не знай он, что она нечисть, ангелом назвал бы. Да только красные глаза портили весь вид.
   - Да на кой он мне сдался, чтоб еще сапожки стирать? - фыркнула ведьма, не сняв венка и обратилась взором к озеру.
   - Ага мы одного тут выпроводить никак не можем. Нать нам еще? - помянула о демоне принцесса.
   Мужчина, шутя, щелкнул девицу по курносому носу. Та зажмурилась, как кошка.
   - И что дальше то будет? - спросил он, устремив взгляд на плывущие, словно по волшебству, свечи.
   Она подняла голову к небу, прислушалась, растянула на личике довольную улыбку. Глубоко вдохнула ароматный влажный воздух.
   - Сегодня удачный день для всяких событий. Авось девкам и повезет. - Задумчиво ответила колдунья.
   - Уже! - воскликнула Хавронья, встав столбиком на плече мужчины.
   Свеча, приставшая к берегу, напротив того, на котором стояли Сэт и ведьма, осветила найденного мужчину. Высокий и худощавый парень, скорее всего лесник, заинтересованно осмотрел венок, достал свечу, и пошел к женщинам. Потом из чащи вышли и другие работники. Мужчины валили деревья для обработки и постройки (что удивительно) очередного храма в соседнем селении, услышали песни, да решили выйти к люду сельскому, отмечавшему некий не писанный в календаре праздник.
   - Вот и жонихи нашлись! - хихикнула Хавронья.
   - Стечение обстоятельств. - Отметил Сэт. - И никакого волшебства. Сплошное надувательство!
   - Как знать! - пожала плечами ведьма, разворачиваясь к тропинке, между ивами. - Как знать...
   "Приманила?" - подумал мужчина, бросив короткий взгляд на развеселую пляшущую толпу.
   - А говорят, нечисть зла только и желает. - Пробормотал Сэт.
   - Кто сказал, что они все поголовно будут счастливы по парам?! - умывалась крыса. - Семейная жизнь - та же каторга... так что нечисть - это нечисть!
   Сэт не верил. Все-таки иметь вторую половинку, поддерживающую, не позволяющую пасть духом - хорошо. Наверное, когда-нибудь Сэт и сам обратится к ведьме-своднице за помощью в поиске собственного счастья.
   - Слушай, - он поймал ее за руку, чтобы сразу попросить, мол, не откажи, подруга, когда припечет семью создать.
   - Слушаю! - сказала ведьма, вот только слух обратила явно в другую сторону, и лицо у нее, главное, было таким кровожадно серьезным!.. - Кричит... женщина!
   Со всех ног ведьма бросилась напрямик через кусты, и бежала долго, лихо, перепрыгивая через препятствия и обходя деревья, ямы. Сэт так не мог и постоянно на что-то натыкался, что-то ломал или топтал, ударялся лбом об деревья. Она же мчалась до тех пор, пока не достигла цели - роженицы. Та цеплялась за ветви березы, нагибая их до самой земли, а сама кричала, широко расставив ноги. Вот-вот она должна была родить.
   - Хреновые дела у нее! - заключила крыса.
   - Ничего! Хорошими сейчас будут! - сквозь зубы заверила ведьма, затягивая рукава выше локтей, и отдавая приказ Сэту. - Пока дрянь всякая сюда не слетелась, бери палицу, желательно ветку дуба, да черти круг вокруг нас!
   Сама бросилась к женщине, сев перед ней на колени, и устелив у ней под ногами свою жилетку.
   - Давай, Настюшка, поднатужься. - Говорила она с роженицей.
   - Она ее знает что ли? - удивлялся Сэт, отламывая сухую ветвь дуба.
   - Кто ты? - тем же вопросом, судя по всему, задавалась и сама женщина.
   - Считай меня крестной... - хотела сказать "ведьмой", да только крыса опередила, чем еще более напугала роженицу.
   - Дурында! - выругалась колдунья, и стала успокаивать Настасью. - Ничего я тебе не сделаю, милочка. А вот те твари, что прилетят за твоим мальчиком совсем скоро, те могут!
   - Мальчик? - удивилась женщина, ведь еще даже головка ребенка не показалась.
   - Мальчик, мальчик! Отличный сорванец получится! - убеждала ведьма, не слушая крики женщины, у которой снова начались схватки. Она подняла голову, посмотрела на небо и убедилась, что та самая новая и яркая звезда на месте, никуда не делась и сияет, предвещая долгую и светлую судьбу крохе.
   Только Сэт успел закончить круг, и переступить за его черту, как отовсюду налетели летучие мыши, да еще не пойми что. Оно хлопало крыльями, скалилось и выло, пыталось оказаться внутри круга, и не попадало, будто упиралось в высокую стену.
   - Матушки! - ужаснулась Хавронья. - Кем же он вырасти должен, раз за ним такая гвардия прибыла?
   - Кем надо, тем и вырастет! - ворчала ведьма. - Давай, Настя, толкай!
   Чтобы женщине не было страшно от творившегося вокруг и собственных криков, ведьма запела настолько громко, насколько могла. После нескольких мучительных часов она села на землю с кричащим малышом, покрытым кровью матери, вытирая его подолом собственной рубахи. А роженица повисла на ветвях, не в силах разжать пальцы.
   - Я ж говорила! Пацан! - хихикала ведьма, а демоны, слетевшиеся за душой ребенка, злобно клацали зубами и шипели. Первые лучи рассвета прогнали жадных прихвостней ада прочь.
   - Дай рубаху! - потребовала ведьма у Сэта. Мужчина снял одежу и передал ей, чтобы она укутала новорожденного. - Все. Идем домой. Возьми мать на руки. Сама она идти не сможет.
   - И что ты с нее за помощь потребуешь? - нес уставшую от мук Настасью он.
   - А чего с нее требовать? - пожала плечами ведьма, сюсюкая с примолкшим у нее на руках ребенком. - Учеников мне не надобно, денег тоже. Душами не интересуюсь. Хотя...
   Ее красные глаза жадно загорелись и вновь стали обычными.
   - Не. Ничего особо не надо. Имя дам ему. Сама!
  
   Уже в доме, когда и роженица, и принцесса спали, Сэт и ведьма приводили себя в порядок. Они омылись во дворе, замочили испорченные вещи и, переодевшись в чистые рубахи, сели за стол, так как голод напомнил о себе. Мужчина принес из сарая собранные у баб дары.
   - Что у нас тут есть? - заглянул под полотенце он, и достал колбаску и пирожки. Часть отдал ведьме, то и дело поглядывающей на наскоро сколоченную колыбельку и младенца. Сэту подумалось, что она вовсе не нечисть, а обычная женщина, которой тоже хочется иметь семью и родить вот такое маленькое чудо.
   - Так кем он вырастет? - шепотом спросил он.
   - Знаешь, есть такое выражение: "Правителями не рождаются..."
   Сэт перестал жевать и раскрыл рот.
   - Шутишь! - уличил он ведьму.
   - Так врут люди! Рождаются! У некоторых это на роду написано, и не важно, что растут они не в знатных хоромах, да и держат в руках не ложки серебряные, а обычные деревянные плошки. Этот вырастет сильным, мудрым и честным. Как раз, когда ему годиков восемнадцать исполнится опять бойни за власть начнутся. И тогда придет наш молодец - мудрый, сильный, верный своим принципам, да умеющий распознавать ложь. Жадных богатеев он с детства невзлюбит, а оттого и вертеть собой знати не позволит. Такой правитель и нужен нашей стране. Болеть, конечно, будет в детстве, и нужду вытерпит. Но только благодаря такому опыту, поймет, как народом руководить надобно!
   Мужик еще разок посмотрел на мальца. А тот возьми, да и раскричись то ли не соглашаясь со своей судьбой, то ли, наоборот, подтверждая, мол, уже знать терпеть не может.
   - Ох! - вздохнула ведьма. - Сейчас, сейчас!
   Она скинула с себя рубаху, прыгнула со стула и в миг оборотилась белой кошкой. Умылась. Муркнула, да и залезла в колыбель. Свернувшись калачиком рядом с малышом, кошка-ведьма затянула свою колыбельную, услышав которую будущий король мирно уснул и не будил никого до самого рассвета.
  
   Глава 14
   Утренний лес не казался таким страшным, каким предстал во всей ужасающей красе перед Настасьей ночью. Здесь больше не трепетали чьи-то громадные крылья, никто не шипел и не грозился откусить ногу али руку, отобрать дитя или жизнь. Впрочем, несмотря на миновавшую угрозу, Настя побоялась идти одна в деревню. Да и не пустили ее саму. По правую руку от женщины, несшей младенца, рядом вышагивал мужчина очень даже геройского вида: высок, кряжист, плечист, не кулаки - кувалды. Он был хмур, размышлял о чем-то о своем (наверняка о геройском), поглядывал недобро на кусты (небось ожидал, когда оттуда выпрыгнет дракон, а может и василиск). Но потом мысли "А какое бы мне сегодня чудище победить!" явно сменялись другими. Которых женщина совершенно не могла понять, потому, когда взгляд спутника коснулся ребенка, она все ж спросила.
   - Что? - не утерпела Настя, решив разведать таки о думах Сэта, вызвавшегося проводить ее.
   - Ты это... - Слегка стушевался мужчина. - Воспитывай его, как в ежовых рукавицах. Муж то у тебя есть?
   Настя зарделась.
   - Нету. - Совершенно честно выдала она, взглядом полным любви одарила малыша. - Папа его умчался с рассветом невесть куда. Даже воротиться не обещал. А я и сама отпустила. Видела, что неровня ему. Богатый он был, добрый был, хороший.
   - Чего не стала удерживать раз богатый и хороший? Авось и повезло бы. Сейчас барыней какой была... - удивлялся Сэт.
   - Да разве насильно мил будешь? Ну поедь я с ним в его владения, и что? Командовать я не умею, да и не люблю. Мне проще так жить... А что если бы разлюбили друг друга? Что, если б он на другую заглядываться стал? Али того хуже - может жонатый он! Я бы не пережила. - Говорила Настасья. - А так - у меня есть светлая и красивая память. И помощник теперь появился...
   - Так тебя ж в селенье теперь на смех поднимут. Пальцами тыкать будут! - распереживался Сэт, и предложил: - Может, повернем? У нас поживешь. Ведьма она на самом деле славная. Она не обидит!
   Настасья лишь усмехнулась, чем смутила мужчину.
   - Хорошие вы люди, - выдала она. - Ты и ведьма твоя. Она вроде как нечисть, да простым людям в помощи не отказывает. Да и ты рядом с ней... Ты ей плохой быть не даешь.
   - С чего взяла? - смутился Сёма, отворачиваясь.
   Собеседница ничего не ответила, только загадочно улыбнулась.
   Впереди дорожка стала шире и свернула к полю, рассекая его на две половины, она уперлась в ворота небольшой деревушки, которая известна была как Путанищи. Почти всю дорогу перегородила странная повозка: каркас у ней был железный, колеса в такой же металлической оправе, а лошадей - нет. Вокруг сего чуда суетился мужчина, периодически матеря всех богов и старых, и новых, пиная колесо и утирая пот со лба.
   - День тебе добрый, пан! - подошли ближе Настасья и Сэт.
   Пан высказался о дне совсем иначе, и главное - категорически непонятным языком. Местные даже подумали, что мужчина явно заезжий: а как еще объяснить и подозрительную повозку, и одежду человека (чудно дорогую), и его речь. Сэт осмотрелся: повозка застряла одним колесом в яме и оттого рухнула "носом" в землю. И что тут делать? Правильно! Сэт ухватился за бок повозки и легко поднял ее, отодвинув немного в сторонку от ямы. Хозяин сломанной движимости восхищенно разинул рот.
   - Богатыр! - с заметным акцентом произнес иноземец. - Я слышать, что люди здесь сильны... особенно женщины...
   И он покосился на Настасью с опаской, явно полагая, что ей войти в горячую избу за развлечение, а сломать в приветственном объятии мужика - что раз плюнуть. Решил, что от дам здешних будет держаться в стороне. К тому же, была у него и в своих краях милая сердцу леди.
   - Я из Майнермании. Слыхали? - снова обратился он к Сэту.
   - Слыхали. - Кивнул тот, хоть представлений о загранице сложить не мог. Видел на картах разные названия, да только побывал он лишь в двух соседних государствах. Да и то, не в самые лучшие времена, а когда соседи друг на друга войной ходили. Так вот Майнермания находилась черте где и иногда дружила с расположенной у ее границ (за небольшим горным массивом) Курсией. Вот та, как раз и соседила с королевством, в котором обитал сейчас Сёма. - И чего ж вас, пан, занесло то сюда? Каким чудом?
   - Чудом? - усмехнулся мужчина и в его глазах загорелись добрые, веселые огоньки азарта. - А! Вот оно!
   И он указал на повозку.
   - Я... - хотел представиться он, но позабыл слова. - Как по вашему будет? Чудак?
   Уставившись на Сэта, встретил только плохо скрытый смешок.
   - Нет! Я черт... - он явно вспоминал словечки, которые ему подобрали прошлые проводники (не слишком удачные эпитеты то были). - То есть чертежник. КартогрАф! Но я ехать сюда не только за тем... Я опробовать мою машину. Я - создатель... то есть изо-бхре-та-тель! Вот! Я - Фунгер Вартер.
   Женщина, услыхав, перекрестилась, словно произнесли при ней имя беса. Сэт хихикнул, одернув бабу.
   - Это чего имя у него такое? - озадачилась Настасья.
   - Видать так оно и есть! - кивнул Сэт и пожал протянутую узкую ладонь иностранца. - Ну, ну! Феня, значит... - поблажливо похлопал его по плечу Сэт. - И на этом корыте ты аж до нас добрался, чтоб сломаться из-за колдобины?
   Хозяин железной развалюхи развел руками подтверждая, что даже наука терпит поражение в борьбе с человеческой жадностью и ленью, ведь в государстве на проселочные дороги финансы не выделялись категорически.
   - Застрял. - Ответил он.
   - Ужо нет! - кивнул в сторону повозки Сема, сплюнул на ладони, растер и направился к аппарату. Поднатужился, поднял, да и переставил, как какой-то стол или скамейку, на ровную дорогу.
   Иностранец обрадовался, залез на сидение, попробовал завести свое изобретение, но то отказывалось подавать признаки жизни. Видно исколесило оно не одну, а то и не две сотни верст.
   - Шляй уто! - выругался Фунгер ударив по непослушному рычагу.
   - Какое-то волшебное слово! - прошептала Настасья, когда машина изобретателя загудела, поднялась, выпустила столб серого дыма и заурчала.
   - Ага! - кивнул Сэт, не став уточнять, что то словцо скорее бранное, а не волшебное. Главное ведь, что подействовало. - Эй! Пан Вартер, подкинь-ка нас до деревни!
   Изобретатель похлопал ладошкой по сидению около себя, призывая новых знакомых присесть. Настасья еще артачилась, боясь шумной и дымной повозки, но потом любопытство ее пересилило.
  
   В деревне все было тихо и привычно. Никодим Фомич уж даже подумывал, а не закатить ли скромный семейный скандал (чтоб чуток размяться), поглядывал на супругу. Ему, может быть, и веселее стало бы... но на долго ли?
   Как-то незаметно рутина затягивала в свои сети и присыпала селение жуткой тоской. Фомич по привычке сидел на пороге и смотрел вдаль.
   "Пошли нам хоть какое-то развлечение! Ась?" - отправил он тяжелые, тянущие к земле, мысли в небо в надежде, что небеса разверзнуться и оттуда спустится шут королевский. Там сначала притворились, что послания вовсе не получали - мол, не долетело. Однако спустя десяток томительных минут примчался помощник головы и задорно ухмыляясь, позвал за собой, поглядеть на некую диковинку.
   - Ходим, Фомич, чей-то посмотришь! - поманил его Кондрат.
   Бабы, мужики - все таращились из окон, как по главной дороге на чудо-повозке, пыхтящей, как мифический дракон, в компании иноземного извозчика в родные пенаты воротился Сёма. Да не один, а с довеском в виде бабы с ребенком на руках.
   - Вот так дела! Сёма, ты что же это, от ведьмы с подарками ушел, аки в сказке? - поприветствовал его голова.
   Сэт скривился. Он все еще таил злобу на вредных людишек, которые от него избавились... маленькую, скромную такую крупицу злобы.
   - Еще бы! Теперь вот демонами управляю! - соврал он, спрыгивая с повозки и помогая спуститься женщине. - Знакомьтесь. Вот мой демон - Фунгером звать.
   - Фунгер Вартер! - улыбнувшись, поправил его чужестранец даже не обратив внимание, что его без пяти минут как окрестили нечистью.
   - Настасья! Настенька! - дикий крик всколыхнул восторженный шепот сплетников.
   Навстречу, расталкивая образовавшуюся толпу, выбежала старенькая женщина с косой, оплетенной бубликом вокруг головы. Она обхватила вышеозвученную молодку за талию и разревелась.
   - А мне повитуха сказала, что ты в лесу сгинула!
   - Сгинула бы, если б не добрые... - Она оглянулась на Сэта, да так и не рискнула уточнить, кто именно приложил руку и немного колдовства к ее спасению. - Но ничего, Марта, теперь все хорошо. Примешь нас?
   Марта, как выяснилось, была двоюродной сестрой Настасьи. Выяснилось это уже за столом, праздничным, когда все селение устроило посиделки в честь вновь прибывших. Ни сном ни духом она не ведала об отце новорожденного. Да и всем поголовно в деревне сегодня под чарку самогона рассказали байку о погибшем богатыре-шахтере Елисее Никитовиче, любимом муже, верном, да неудачливом. Настасью и мальца жалели, клятвенно обещали помогать всем селом. Вдову взялись опекать и к радости Сэта на том его волнение о судьбах двух людей окончились.
   - Так, что Сёма, не пьешь? Вон физиономия у тебя больше не опухшая! - нахваливали его Фомич и Кондрат, подметив, что за общим столом парниша ни разу не пригубил, и даже в сторону спиртного не смотрел.
   - И перегаром не несет! - отметил помощник головы.
   - Не пью. - Кивал Сёма, кушая предложенный ему пирожок. После ведьминого варива да того бедлама, что творился на глазах при родах, ему и капли в рот брать не хотелось.
   - А живёшь то где? Мы, признаться, волновались, когда ведьма тебя унесла... - соврал Фомич, чувствуя за собой вину перед парнем. - Вернуться не хочешь? Нам пастух нужен. Заживешь по старинке: работа в поле, дома - обед, вечерами - посиделки. Хату мы тебе выделим отдельную, бабу какую присмотришь...
   - Нет уж. Вот пана Вартера определю у вас здесь, удостоверюсь, что с ним все чин по чину, и вернусь к себе. - Отказалась Сёма, не уточняя, куда именно к "себе-то".
   Недавняя его полюбовница стреляла в мужчину взглядами, вертелась подле мужа, игнорируя того и оголяя плечи, чтобы Семе виднее было. Намекала на что-то, поговорить с глазу на глаз... на сеновале хотела. Да только Сэту того вовсе не надо было. Как-то среди люда мирского обычного ему совсем скучно показалось. Хотя... опрокинув таки одну чарку парниша повеселел.
   - Пойду я. А то по темноте возвращаться не охота! - поднялся со скамьи Сэт и пошел к воротам.
   - Думаешь, приворожила его ведьма? - глядя в спину бывшему работнику, задумчиво спросил Кондрат.
   - Как знать, - пожал плечами Фомич, припомнив худую темноволосую девицу с красными очами.
  
   Распрощавшись с головой селения и честной компанией, Сёма отправился в кузницу, где уже с час во время общего радостного пира по поводу воссоединения дальних родственников, разгорался настоящий масштабный скандал, едва не дошедший до баталии на кочергах.
   - Да что ты лапочешь, вшивый чужинец! - перешел на грубости кузнец, взявшийся по приезду за ремонт повозки. Следовало разобрать ее и поправить ось, покореженную от езды по местным колдобинам. - Командовать будешь у себя на родине!
   - Не тыкать мне! Не есть у меня вши! - веселил его своей ломанной речью паныч и периодически переходил в порыве негодования на родную речь, ведь ругаться на ней было удобнее.
   - А чего ж у вас едять? Вшей не едите, а крыс? - издевался острый на язык кузнец.
   Языковая преграда могла рухнуть из-за крайней степени бешенства иностранца, который багровел с каждой секундой разговора.
   - Чего раскричались? - вмешался в их идиллию Сэт.
   - Господин Сэт! - обратился к нему, устыдив, чужеземец и тут же перешел на совсем панибратский тон, бросившись обниматься с единственным знакомым в этом поселении. - Сёмёчка! Этот балвань не понимать тонкость работ! Я не подпускать его к своей малютке!
   - Сидор хорошо знает свою работу. Он отличный кузнец. - Справедливо отметил Сёма. - Можете ему довериться.
   - Да! - скрестил руки на груди кузнец.
   - Я не доверять варвару! - не уступал Фунгер, категорически не принимая Сидора и его умений. - Вы только смотреть, что он сделать с моей машиной! Это же не постижимый ум!
   - Канеша, непостижимый! - хихикал кузнец. - Тебе до нас еще расти и расти, бестолочь иностранная!
   Вышедший из себя Вартер решил вытрясти из кузнеца душу и набросился на того с кулаками. Но Сэт вовремя перехватил щуплого изобретателя-картографа еще в прыжке и придержал, чтоб в мире не стало на одного изобретателя меньше и на одного бедолагу-убийцу больше.
   - Пойдем, посмотрим на машину вашего преткновения! - увлек спорщиков в другую часть кузницы Сэт и в следующую минуту понял, почему Фунгер так ерепенится. Сидор, не понимая, как правильно следует разбирать машину, пришел к выводу, что ее нужно разделать, аки тушку свиньи, и повыдергивал щипцами некоторые части. Повозка напоминала обглоданный костяк животного с остатками тела, которыми побрезговали ленивые и сытые падальщики. "Падальщик" утер нос грязной ручищей, развозив черные пятна сажи по физиономии, и точно стал похож на варвара.
   - Да... - почесал в затылке Сэт. - Надо бы аккуратней было заниматься разборкой.
   - Чего? - вспыхнул от злости кузнец и чуть не съездил Сэту по уху. Да только богатырь вовремя увернулся, пропустив Сидора, и любезно предоставил ему возможность лицом влететь в ворох сена.
   - Плачу! Хорошо плачу, если вы помогать нам! - взмолился и попытался даже привлечь деньгами паныч, дергая Сёму за руку.
  
  
   Глава 15
   Три, а то и четыре дня мужик в укрытом от посторонних взглядов, лесном домике не появлялся. Ведьма с крысой даже в окно посменно поглядывали, не идет ли там где их приживалец. Сначала женщины не особо задавались вопросом, куда подевался смертный. Но когда и на третий день к завтраку, обеду (а ужин ведьме пришлось готовить самой) никто не пришел, терпение барышень лопнуло. Где-то под вечер ведьма схватила метлу и направилась к выходу.
   - Че? Искать кинулась? - остановила ее у порога ехидная принцесса.
   - Нет! Прогуляюсь, - фыркнула Аэли и распахнула двери.
   От калитки во двор прошло совершенно невменяемое тело. Дошло до колодца, опрокинуло на себя ведро с водой и вот так, будучи мокрым, побрело в сарай, там заперлось и... Сарай по традиции должен был содрогался от храпа до самого утра.
   Ведьма выдохнула, затворила дверь. Поставила метлу под стенкой и через минуту уже переодевалась в ночное.
   - Че ж на прогулку не пошла? - издевалась Хавронья. - Передумала?
   - Поздно уже. Че по такой холодной погоде на дворе делать то? - ворчала ведьма, укладываясь спать раньше положенного. Правда уже через пять минут вскочила, снова оделась и улетела в неизвестном направлении. Ибо не положено нечисти бездельничать в такую славную лунную ночь.
  
   Барон Стыдин изволил ужинать позднее обычного. Жены у него не было, потому сидел он в полном одиночестве и жадным взглядом присматривался к новенькой служанке. Та лихо накрывала на стол. А точнее, практически швыряла тарелки, едва ли их не разбивая. Себе под нос она мурлыкала какую-то песенку и совершенно не замечала взглядов хозяина. А тот хвать ее за выпуклые места, да себе на коленки усадил девицу. Конечно, она отбивалась... Но такого отпора Стыдин не ожидал. Чтоб половником, да по морде... Мужик все звездочки, спустившиеся на него с небес, пересчитал, пока те летали над головой. Девица ж хохотала заливисто и главное - больно знакомо. Взглянув в ее красные, не человечьи очи, барон мигом признал свой ночной кошмар, появившийся аккурат после посещения Путанищ. Стало быть теперь наяву он воплотился.
   Стыдин скинул ее с колен, и трижды перекрестился. Да только не помогло ему то знамение. Ведьма рассердилась, что с ней так не хорошо поступили, отказали во внимании, в гостеприимстве. Щелкнула пальцами и кресло из-под барона вылетело. Мужчина отполз к стене, встав на карачки. И то было его самой большой ошибкой в жизни, так как чумная девица прыгнула ему на спину и давай каблучками по ребрам бить, подгоняя и прикрикивая: "Ге-гей, залетная! Тпру, ретивая!". Стыдин действительно заржал как лошадь, ретивости в нем особой не имелось, так что в следующую секунду он задохнулся, закашлялся и уткнулся физией в пол.
   - Да, коняшка из тебя хиленькая! - констатировала ведьма, пиная его ногой. - Надо другую игру придумать. Может птичку из тебя сделаем? Эй, с крыши полетать не хочешь?
   Фантазия барона мигом нарисовала ему великолепную картину: летит он с крыши своего дома прямиком на землю и ломает ноги, а то и шею...
   Стыдин уперся спиной в стену, забился в угол меж шкафом с посудой и тумбочкой и крестился, крестился, крестился...
   - Ой! Да неужто и молитву знаешь? - хихикнула девка, не веря в набожность богача.
   Честно сказать - он и не знал.
   - Хочешь научу? - тут же подсела к нему ведьма и стала зачитывать первые строки, хорошо вызубренные на память за годы жизни в Путанищах. - Меня обычно этой молитвой изгнать пытаются!
   Поделилась она.
   - И помогало? - наивно спросил Адриан.
   Ведьма осмотрелась и доверительно сообщила.
   - Да, как видишь не очень! Только им не говори. А то обидятся! - потом она по-хозяйски села за стол, отщипнула кусок от жареной птицы и затянула светскую беседу, вращая головой и рассматривая расписной потолок едальни. - Что ж это вы, пан Адриан, в гости к нам не захаживаете? Я все в окошко выглядываю, в деревню летаю, а вас - нет и нет! Кто ж за податью приезжать будет, ась? - подмигнула ему она.
   - Стража! - не столько ответил, сколько попытался окликнуть испуганный до чертиков Стыдин, да только на зов никто не явился.
   - Не. Они не поедут. Побоятся. Они вон даже со свинками справиться не могут. - Хихикнула ведьма, отломив ножку от индейки, украшенной овощами.
   Стражники - те бравые молодцы, которых хотел вызвать на подмогу барон - давно заперлись в лучнице на три засова и десять амбарных замков, так как очень не хотели знакомиться с оборотнями, в которых внезапно оборотились свиньи... даже те, что на вертелах поджаривались. Нечисть грозилась приготовить человечий шашлычок и усадить всех на вертела.
   - А ничего у тебя, пан, здесь! Весело! Я, наверное, брошу свои Путанища, да к тебе переберусь! - ошарашила новостью ведьма. И барону ничего не оставалось, как в голос позвать к единственному помощнику:
   - Боже!
   Ведьма перестала чавкать. И смолкнув, посмотрела в потолок, к которому обратился мужчина. Минута, вторая тишины и барон уж подумал, что осилил нечисть - остолбенела, сейчас за сердце схватится и помрет. Но она внезапно икнула и потянулась за водичкой.
   - Не. Не придет! - оповестила Стыдина ведьма. - Не до вас ему, смертных! Ну, так, чего, пан Адриан? Поиграем?
   И почти до самого рассвета несчастный барон соглашался на все игры, лишь бы ведьма отказалась от переселения в его чертоги. Он и кукарекал петушком, ржал лошадкой, хрюкал свинкой на потеху злокозненной ведьме (и некоторым домашним работникам, которые следили за весельем из окошек) - он был готов на все, лишь бы ненормальная девица убралась. Сулил горы золота... Но вот беда - исчадье адских бездн объявило, что горы золота - не практично и не интересно, и, что она явится покуражиться и на следующую ночь, а потом прыгнула на метлу и улетела.
  
   Обгоняя солнышко и пребывая в прекрасном расположении духа, ведьма спикировала с небес прямо на крыльцо уже и не такого полуразрушенного, а вполне чистенького и отремонтированного домишки в самой лесной глуши. Толкнула дверки и обнаружила незваного гостя сидящим за ее столом. Хавронья щетинилась и неприветливо оскаливала зубки на него.
   - Привет, крылатый! Где пропадал? - примостив метлу на старое место, ведьма прошла к шкафчику, достала кружку и поднесла к самовару, который был предусмотрено разогрет, дожидавшимся ее демоном.
   - И тебе привет, госпожа моя! - выдал гость слегка похозяйничавший в хоромах ведьмы.
   - Ого! Видать, соскучился, раз такими высокопарными словами швыряешься. Чего явился то?
   Его глаза сверкнули азартно и хитро.
   - Чай, опять в любви признаваться будет! - хихикнула Хавронья, осмелев при появлении подруги.
   - Без чая! - отрезал демон. - Аэли!
   Ведьма закатила глаза и шумно набрала воздух, чтобы выдержать паузу.
   - Мил мой! - присела ему на колени и обняла за плечи. Она заглянула в его черные очи и, широко улыбаясь, сказала: - Пшёл вон отседова, покеда ноги целы и язык на месте! ЖОних недобитый!
   И чтобы исправить несправедливость отпустила ему затрещину. Уже добитый демон зашипел.
   - Ты будешь моей! - игнорируя ее слова, парировал он, оставаясь серьезным в намерениях. Вскочил, уронив девицу на пол и стоя на побежденной, потирающей ушибленный бок, пообещал. - Приручу. Украду! Заточу!
   - Эт в какой темнице ведьму то удержать можно? - заливисто смеялась она, поднимаясь на ноги. И в мгновение ока перестала быть такой легкой да шутливой. Руки раскинула, бровки нахмурила. Ветер со всех сторон подул и стал выталкивать дорогого гостя к выходу.
   - Ведьма - это стихия! Ведьма - это свобода! - приговаривала она и хохотала зло.
   - А я не неволить! - кричал уже с улицы демон, выброшенный гостеприимной хозяюшкой. - Я любить тебя хочу!
   - Да что ты?! - снова рассмеялась переменчивая Аэли. - А нужна ль мне любовь твоя, спросил? Да и чем любить будешь? Любилки то того у тебя нет!
   Хавронья глумливо рассмеялась.
   - Я про сердце говорю! - осадила ее ведьма, пояснив для особо глупых и пошлых принцесс, что такое "любилка".
   - Добуду! - убеждал демон.
   Тут солнышко пустило первый лучик к порогу ведьминого логова и демону пришлось улетать.
   - Ишь! Небось сердце добывать отправился. Чудной он какой-то. - Глядела в окно крыса. Василиса тоже провожала крылатого демона пытливым взглядом.
   - Все мужики - чудики! А демоны - самые чудные! - захлопывала перед лучами рассвета двери ведьма и укладывалась на боковую, чтобы вполне мирно проспать почти весь белый день.
  
   Чудики, то есть мужчины, наконец, собрали повозку господина Вартера и опрометчиво решили опробовать ее на местных дорогах, потом вернулись обратно в кузницу и повторно собрали карету, которую сам изобретатель стал ласково величать колымагой, изредка добавляя к ней краткое и емкое описание - "чертова".
   Но даже несмотря на неисправности, на месте мужикам все равно не сиделось, так что машину решили "выгулять" основательно, исколесив дороги окрестностей.
   Сначала она шла хорошо и ровно... пока дорога была ровной. А потом Фунгер схватился за кресло обеими руками, боясь вылететь из машины, которой управлял Сёма. Тот, наоборот, несмотря на тряску, получал громадное удовольствие от поездки.
   - Осттттттттанннноови! - взмолился изобретатель, заприметив хороший обзорный бугор, с которого можно сделать набросок для его новой карты.
   Железная повозка вкатилась прямо на указанное место и ее хозяин вывалился на землю, радостно приветствуя ту поцелуями. Естественно наелся травы пока проделывал этот фокус.
   - Это какой-то из ваших обрядов? - поинтересовался Сэт.
   - Ты водить как ку-ку! - покрутил у виска Фунгер, переведя дыхание. - Демон! Демон за рулем!
   - Ну дык... С кем поведешься... Привыкай, - хмыкнул мужик. - Сам ведь просил показать тебе наиболее яркие достопримечательности.
   - Да-да! - вспомнил о главном деле картограф, достал книжку и, рассевшись на земле, принялся что-то чертить, делать заметки, зарисовывать башенку храма, виднеющуюся вдалеке. Иногда он расспрашивал Сэта о расстоянии, дорогах, названиях сёл, хуторов и городов, тщательно записывал всё, чтобы не утратить достоверности. То же самое он проделал и на другой стоянке и на третьей.
   - У вас так много храмов! - удивлялся чужестранец, делая очередной набросок.
   Сэт от скуки дремал, развалившись на скамейке в повозке, и таращился в безоблачное чистейшее небо, навевающее спокойствие и умиротворение, а еще сладкий сон. Мужика порядочно измотало чувство голода. Но взять с собой какой-то кусок хлеба, сыра или немного молока, никому в голову не пришло. Так что желудок периодически выдавал фальшивые ноты, распевая оду пище.
   - Да много, - неохотно поддерживал разговор Сэт. - У нас люди очень набожные.
   - А храмы специально строить по одному и тому же принцип? - любопытствовал Фунгер.
   - Ну... - Сёма не особо то был силен в таких вопросах, потому решил рассмотреть внимательнее строение, и ахнул. - Выкидывай свои записи!
   - Хат? - спросил на своем языке ошарашенный иноземец.
   Сэт вырвал у него из рук бумаги, полистал, и убедился, что исходя из осмотра местности, в Путанищах храмы росли, как грибы после дождя - куда ни глянь, везде церкви, ну просто окружили. А ведь на всю округу, на каждый населенный пункт ровно по одному храму приходится. Тут же, на карте, их было штук двадцать - село же одно.
   - Что происходить? - не понимал Вартер, готовясь то ли расплакаться от обиды, за то, что труд его испортили, то ли заехать мужику в челюсть кулаком.
   Ближайшие кусты разразились диким задорным смехом. Мужчины уставились на растительность. Чужеземец выронил карандаш и отполз к повозке, чтобы спрятаться под ней.
   - Развлекаешься? - спросил у кустарника Сэт, скрестив руки на груди и точно зная, кто всему виной.
   Из-за листвы показалась хихикающая девица. Она взмыла из кустов в небо и зависла на метле, приблизившись к отважному деревенскому мужику почти нос к носу.
   - А чего это вы тут делаете? - спрашивала она, с любопытством поглядывая на разбросанные листы.
   Фунгер подполз поближе, поводил руками под метлой, потрогал веточки метелки.
   - Вот тебе и главная наша достопримечательность Вартер! - заговорил Сэт, знакомя ведьму и чужестранца. - Это моя хозяйка. Колдунья здешняя.
   - Ведьма! - поправила она, спрыгнув на землю.
   - Как это работать? - проявил интерес к летающей метле изобретатель.
   - А вот как! - нахмурилась девица и метла хлестнула несколько раз мужчину по спине, отбивая всю любовь к ощупыванию чужих магических вещей. Чтобы остановить избиение, Сэт перехватил древко колдовского инструмента и сам чуть не огреб пару раз по бокам.
   - Ты уж прости. Она иногда чудит. - Извинился за ведьму он и обратился к девице. - Ты б нас лучше проводила, а не мороки наводила. Есть охота! Гостей дорогих встречать будешь?
   - А я разве не так встречаю? - пожала плечиками девушка, и метла отходила обоих мужчин по спинам.
   - Ай. Да прекрати, кому говорят! - прикрикнул на нее Сэт. - Ты эти фокусы знаешь на ком испытывай?.. На этом...
   И он изобразил рога двумя пальцами над головой.
   - На Василисе, что ли? - не догадалась ведьма.
   - На пернатом! - фыркнул Сэт.
   Хозяйка хорошенько задумалась. Мужик даже не сомневался, что в следующий раз демона встретят разъяренной боевой метлой. Кстати, она в данный момент прекратила агрессию и испугано упала на землю. Ведьма подхватила ее и преспокойно, уже без особого радостного настроения, пошла по тропинке.
   - Эй! - крикнул ей Сэт.
   - Зачем орать?! Я что, по-твоему, глухая? - обиделась она.
   - Ну прости... - извинился Сэт.
   Ведьма остановилась, оглянулась и хитро ухмыльнулась.
   - Догоняйте! - хихикнула она, взмыв в ту же секунду на метле к небесам.
   Сэт тоже усмехнулся, сел в повозку и, не дожидаясь, когда Вартер усядется рядом, завел мотор. Столб дыма поднялся над их головами, заставляя кашлять. Повозка зарычала, задрожала и поторопилась, чтобы догнать, а то и обогнать ведьму.
  
   Глава 16
   "О, светлейший и мудрый, отец Фадей Никифорович! Уповаю на твою помощь!.."
   - Скорее уж слезливо просит и молится каждого дня!
   Строки вскрытого письма гонец декламировал в харчевне, где остановился перекусить, напрочь наплевав на наказ барона передать письмо лично в руки.
   "Искренне молюсь о помощи всевышнего и вас лично, так как вы являетесь его карающей дланью..."
   - Чем, чем? - переспрашивали неграмотные мужики.
   - Ну скотина такая рогатая по лесу бегает. Дланью зовется. - Пояснил чтец, сам не понимая, о чем говорит. Читать его научили, а вот смысл некоторых слов пояснить забыли. Так что, ко всему он доходил сам, и со своей колокольни.
   - Так ейтот Фадей, че: парныкопытная Господня??? - также запутались и слушатели. Но большинство просто ржало, расплескивая квас, вообразив присветлого отца рыцарского ордена рогатым оленем. Мигом было придумано и то, от кого получил он рога и по какому поводу.
   - Да рукой! Рукою! - хохотал над неучами харчевник, некогда учившийся у священника. - Дальше читай!
   - "Постигла мои угодья страшная участь: зло ступает по моим полям, умерщвляет скот и занимается разными непотребствами, растляя разум и души божьих детей... а также грабя меня лично и крестьян (так что не могу уплатить полный налог князю, уж пущай не серчает)!" - Читал гонец, сделал остановку для пояснения. - Видал я это зло! Худое, мелкое, ущипнуть даже не за что! Зато по характеру видно - ведьма истовая! Гоняла нашего пана так!.. Думали, животы надорвем, когда она на нем верхом ездила, а он аки свинья хрюкал! Ото была потеха.
   Простые селяне, наемные работники в голос заржали так, что стены содрогнулись. Для простого люда ездовой барон был диковинкой, на которую охочих посмотреть набралась бы сотня, другая.
   - "Сотня моих молодцев сложила головы в борьбе с ним. А я в походе оказался смертельно ранен." - Чтец снова рассмеялся. - О да! Зад болит у него сильно! Она ж его пришпоривала и лозиной лупила. Так он и сидеть то теперь не может. Я когда глядел, как писарь карябки рисовал, старался не потешаться. Лежит наш барон на пузе, мордой вниз, а бабаньки ему компрессы ставят!
   - "Прошу тебя, отец наш, прислать в мои владения самых отважных святых рыцарей для изгнания адского отродья, классифицированного мною, как ведьма; либо же взятия ее под стражу для дальнейшего сожжения на святом костре инквизиции!".
   - А что про ведьму, то правда? - любопытство пересилило даже голод и жажду. Мужчины и женщины уставились на гонца пана Стыдина. Ведьм боялись больше, чем власть имущих.
   - Ну, прилетает на метле. Хохочет. Но измывается в основном только над барином. Говаривают, что ей богатеи не по нутру. Хотя какое-то время она в Путанищи хаживала. Но тамошний голова ее перевоспитал. Так что она теперича только на богатых кидается.
   - Ай да ведьма! - слышались одобрительные голоса.
   - А нельзя ее к нам позвать? - всерьез задумалась одна баба. - Наш старый совсем девок загонял.
   - Сходи, да спроси! - подбивали ее. Только вот боялись все связываться с падшими созданиями. Да и созданиям тем, было сегодня вовсе не до крестьян. Зато слухи распространялись с сумасшедшей скоростью, обрастая все новыми и новыми подробностями...
  
   - Какой удивительнай аппарат! - восхищенно крутил в руках крысу Фунгер, приняв ее за дорогую игрушку. Игрушка едва не распрощалась с завтраком, от постоянного висения вниз головой и вращения вокруг оси.
   - Виииии! - взвилась принцесса, когда изобретатель вознамерился искать на ней скрытые шурупы. - Убери руки от королевской особы!
   Иностранец испуганно выпустил говорящее создание из рук. Хавронья соскочила прямиком в руки Сэта.
   - Осторожнее с ней, она и впрямь принцесса! - предупредил мужик.
   - Просто заколдованная! - гордо подняла мордочку крыса, подтверждая сказанное Сэтом.
   - Ну и грызануть может... - добавил знающий человек.
   - Чудеса! - восхищенно всплеснул руками изобретатель. Глаза его горели от восторга, но руки он чинно сложил на столе, чтоб никакое чудо не позарилось куснуть. - И много чуд у вас еще?
   - Достаточно, чтоб не скучать. - Ответил мужик, не вдаваясь в подробности и зыркнул на хозяйку. Ведьма поставила на стол самовар и баранки. Присела, разливая чай по чашкам.
   - А у вас разве нет ведьм? - спросил Сэт, еще разок задумчиво осмотрев свою хозяйку.
   - Нет. Я не встречать. - Покачал головой Фунгер и с сожалением вздохнул.
   - Есть. Есть у них ведьмы. И не только. - Попивая травяной чай, открыла новость гостю Аэли. - Просто прячутся. Скучно им с вами. Как два века тому назад их инквизицией пугали, так они и разобиделись.
   - А тебе весело! - хмыкнул мужик. - Ничего и на твою долю инквизиторов хватит! Говорят, ты к барону недавеча в гости хаживала?
   - Че говорят? Испужался? - ведьма вся обратилась в слух.
   - Не то слово. Даже в монастырь святого Петра письмо отправил, чтобы выслали целую армию рыцарей по твою душу. Мы гонца по дороге к горе встретили. Шепнул, по секрету. - Поведал о последних новостях Сэт.
   - Ой! Будет это дурачье железными банками тарахтеть. Это ж глаз не сомкнешь! Надо запастись травой от мигреней - Не понравилась новость Хавронье.
   - А мы из них сделаем чучела... - Сверкнула красными глазами ведьма.
   У Фунгера перехватило дыхание. Сэт поторопился объяснить:
   - Из доспехов!
   - А как, ты оказаться тут? Как жить? - сыпал вопросами любопытный изобретатель.
   - Да так... - покраснел Сёма, не зная как так рассказать, чтоб и самому лицом не пасть, да и история паскудной не выглядела. Да только крыса вообще о таких вещах, как стыд, не задумывалась и резала правду-матку. Иноземец давился чаем и смехом, слушая, как пьяницу и дебошира продали ведьме с потрохами, а она же лишь изредка улыбалась. В ней единственной Сэт нашел поддержку.
   Когда же настал час провожать гостя до дома, Сёма пошел вместе с ним аж до самого села, чтоб ненароком иноземец не повстречал еще какое-нибудь чудо... не такое доброжелательное и проказливое, как уже известные.
  
   Распрощавшись с новообретенным товарищем, Сэт вышел из кузницы и побрел к тропинке, чтобы вновь нырнуть в лес, а там знакомыми дорожками добраться до логова. Но от ближайшего дома отделилась тень, преградила ему путь. При рассмотрении оказалось - Настасья среди ночи решила посекретничать. Молодка удостоверилась, что за ней никто не следит и подошла к мужчине.
   - Привет! Я тут к тебе с делом... - начала она, стыдливо опускала глаза, и робела, говоря:
   - Вы это... Приходите завтра. Ты и колдунья твоя. Крестины, как никак. - Пояснила Настасья.
   - Разве нам рады здесь будут? - почесал в затылке Сёма, сомневаясь, что местные обрадуются, увидев колдунью за столом.
   - Будут. Мы уж точно будем. А разве вам еще чья-то радость сгодится? Приходите. И ты это... Спроси у нее - может станет крестной моему мальцу?
   У Сэта, честно сказать, брови чуть на лоб не полезли от удивления. Где ж такое видано, чтоб ведьм в крестных матерей детям записывали! Нет. Крестные феи - еще понятно. Но ведьмы... Да церковь ни в жизнь на такое не согласится! Хотя женщина явно не собиралась интересоваться у святых отцов мнения в выборе названной матери для ребенка.
   - Я все продумала! - убеждала Настя. - Крестины во дворе проходить будут. Так что ей ничего не грозит.
   - Попробую поговорить с ней... - пообещал Сэт, хоть и предчувствовал, что пошлют его... обратно, в деревню, к людям, навечно!
  
   Глава 20
   Сэт торчал на пороге уже двадцать минут. Ведьма ни ведьма, а бабские замашки у нее были, как у всех порядочных стервозин, что городских, что сельских: нарядиться в три платья, а потом закомандовать, что все не то. Предложение Хавроньи, явиться голой, чтоб уж точно произвести на людишек впечатление, ведьма отклонила вместе с крысой, чуть не забросив ту в колодец.
   Следующие полтора часа прошли в затишье. Хавронья обижалась. Коза с любопытством заглядывала в распахнутые двери, а мужчина, устав от ожидания, сидел на ступеньках, вертя в руках резной деревянный браслетик, сделанный лично.
   - Такими темпами уж и идти никуда не понадобится... - Ворчал он. - Пока ты соберешься, он научится ходить, бегать и даже говорить!
   - Да иду уж! - выкрикивала она. Голос ее звучал совсем близко и Сэт обернулся, первым из общего вида заприметив стройные ножки в красных сапожках. Поднял взгляд чуть выше, рассматривая достающее колен белое платье с красными поясом да широкими полосами вышивки. Наконец, посмотрел колдунье в лицо. Темные волосы она сплела. Спереди их удерживал плетеный из красных нитей обруч. На плечи девица накинула тулуп без рукавов
   - Ну? - спросила она, не дождавшись похвалы.
   Язык Сэта не слушался. И слова подходящие в голове никак не могли выбрать, кто первым поразит слух красавицы. Мужчина только и мог глядеть на нее и хватать ртом воздух.
   - Че не видно? Он даже язык прикусил. Знать, хороша! Пава ты наша! - бегала вокруг ног подруги крыса. - Когда уж и я наряды примерять буду...
   - А чего ждать? - даже не раздумывая, ведьма мигом наколдовала рюшастый костюм и даже маленький колпачок Хавронье.
   - Вииии! - завизжала как свинья принцесса. Даже коза и та заблеяла от смеха.
   - А чего не нравится? Хоть прям сейчас на бал! - подначивала ведьма, прячась за Сэта, когда крыса норовила укусить ее.
   - Все! Потом разберетесь! - остановил их склоку мужчина, поймав Хавронью за хвост и отсадив подальше. Повернулся к колдунье, еще разок осмотрел. Красные глаза выделялись настолько сильно, но в то же время, делали стоящую перед Сэтом девушку безумно притягательной и необычной. Сам бы он любовался и любовался, да только подумал, что прочие людишки совсем не примут такой неземной красоты.
   - Может как-то... - намекнул он.
   Ведьма прикрыла ладонями очи, зашептала что-то, а потом оп - и глаза ее уже были красивого голубого цвета. Теперь колдунья выглядела совсем обычной, но весьма красивой девушкой, с какой, пожалуй, любой пожелал бы и потанцевать на празднике, и прогуляться вдоль берега реки. Отчего-то в мужчине проснулся нездоровый эгоизм, уперто приговаривающий: "А обломятся! Никому не отдадим ведьму!"
   - Идем? - улыбнувшись, Сэт подставил ей локоть, чтобы она схватилась, и они оба, не спеша, двинулись к деревне. Ему бы чувствовать себя легко и весело, но преследовало его ощущение, словно следят за каждым их шагом внимательные глаза. Оглянувшись, Сэт решил, что колдовской лес перенаселен странностями и на том успокоился. А потом еще разок посмотрел на ведьму. Умилился.
   - Чего ты так скалишься? - с опаской поглядывала на него ведьма.
   - Да так... - поразмыслив, Сэт все же решил одарить ее комплиментом, посчитав, что редко девушке доводилось слышать лестные слова. - Красивая просто. Вот боюсь, чтоб никто не украл...
   Комплимент подействовал. Она раскрыла рот, сделала глоток воздуха и, прежде, чем хоть слово сказала (а собиралась она вспылить, заявив, что не товар, чтоб ее крали), перехватил ее ладошку и быстро побежал вперед. Ведьма едва поспевала за широким шагом, но не ругалась, а почему-то хохотала, перепрыгивая через кусты и стараясь не отстать.
  
   В деревню они буквально ворвались свежим хохочущим ветром счастья и веселья. Собравшаяся у церкви толпа даже разговаривать перестала, приметив недавнего пастуха-алкаша с незнакомой девицей. Ну... для кого незнакомой, а кто сразу рассмотрел в ней черты некой вредоносной достопримечательности, но умолчал о том, чтоб никого не тревожить в светлый, ясный денек.
   Молчаливое, настораживающее внимание селян ведьму нервировало, моментально пробудив в ней дикое желание творить и вытворять. И она замедлила шаг, судорожно соображая, чем бы отметить столь обычный праздник: восстанием мертвецов, нашествием саранчи, набегом диких тварей или просто, скромно устроить всем праздник у нужника?
   Сэта настораживало совсем иное - среди знакомых селян повстречались ему совершенно незнакомые личности, но судя по выправке и колючим, холодным глазам, были те люди бывшими военными. А что понадобилось отставным воякам в гражданском да еще и в глуши несусветной? Да еще и стояли они в тенечке, по одному, у разных домов, словно окружив площадь.
   Ведьма остановилась первой, шипя, вспоминая проклятия, и вместе с тем, порываясь удрать обратно в чащу леса, словно боялась людишек, чувствовала недоброе. Сэт наоборот - привык встречать опасность лицом к лицу и тут же рассчитал силы и то, на чьей стороне превосходство.
   - Тише! - крепко сжимал ее руку в своей он. - Чего ты нервничаешь, если можешь в любую минуту их превратить во что-нибудь мелкое и безобидное.
   - В жаб? - задумалась она, и что удивительно - Сэт поддержал ее идею, подумав: "Должен же им кто-то отомстить за все!". Девица более уверенно направилась к толпе, и теперь уже Сэт ее придержал по иной причине.
   - Позже! - прошептал он. - Давай песни сначала послушаем, выпьем за столом...
   - Ну ладно, ладно. - Не особо охотно согласилась ведьма. - Но если мне что-то не понравится...
   - Да хоть саранчу на них нашли. Только давай по-человечески погуляем?
   Приблизившись, Сэт поприветствовал главу селения.
   - День добрый, пан Никодим Фомич! - кивнул, не особо раскланиваясь, он. Внимательный взор бывшего воина сразу же вычленил из толпы скрытных вояк, усердно делавших вид, что здесь они исключительно по яблоки - каждый грыз по купленному наливному.
   "Заезжие, что ли? Или задумал ты чего, а, Фомич?!" - мелькнула вполне правдоподобная мысль, но вовсе не такая уж успокаивающая. Сэт вперил грозный взгляд из-под бровей в голову. Но тот так слащаво ухмылялся, таращась на ведьму!
   Голова буквально глаз с нее не сводил. А вот помощник явно пока толком не разумел происходящего, пока лишь сопоставляя факты представшие перед ним. Другие людишки уже хмурились, оказавшись не менее сообразительными своего головы. Больше всех преуспел в кумеканьи великовозрастный Василек, которого недавеча огрели метлой за лень во время жнивы. Детина багровел минута от минуты и уже поднимал руку, чтоб обличить явившуюся ведьму, выкрикнув: "Хватай стерву!". Сэт напрягся, плечом заслонил девицу.
   - Вижу, ты свою племянницу нашел! - фраза головы селения на особо внимательных и нервных произвела несколько охлаждающий и успокаивающий эффект. Те воины развернулись в сторону церкви, а было занервничавшие люди, расслабились и занялись привычными делами: бабы заговорили о последних новостях, мужики сосредоточили все силы разума на том, где бы добыть самогон, чтобы отметь крестины.
   - Как поживаешь, Клафира?
   Ведьму перекосило.
   - Какая я тебе Клафира?! - зашипела она.
   - Ой, и вправду. Ведь запамятовал... - ухмыльнулся Никодим Фомич, предложив ведьме другое имя. - Сдается: Василиса?
   - Че? Как коза? - скривилась девушка, и игра в выбор имени продолжилась.
   - Шурочка? - предположил глава селения.
   - Дурочка? - уточнила ведьма.
   - Одарка?
   - Доярка. - Нашлась вредная девка, подбирая клички.
   - Нюша. - Устало выдал очередное имя голова, начиная сердиться.
   - Вон на лугу пасется! - Кивала на коров ведьма.
   - Аглая.
   - Не вылезает из сарая.
   Она уже приготовилась придумать рифму к очередному имени, как в препирательство вмешался Сэт, посчитав, что так голова и ведьма будут спорить до утра, потому выдал:
   - Аленкой звать ее. Алена... Аленушка! - погладил ее по плечу он, подталкивая к Настасье, вышедшей с младенцем к крестным.
   - У тебя какая-то странная не любовь к именам! - ворчал мужчина по дороге.
   - Отчего же! Мое имя мне нравится. Твое то же ничего. - Пожала плечами она.
   Женщина расцеловала ведьму от радости встречи. Только вот в будущей крестной это вызвало массу эмоций, причем определиться с тем плохие они или хорошие "Аленка" не смогла, и на ее лице долго боролись улыбка и оскал. А тут еще и Вартер подключился, щебеча что-то о своем новом изобретении, так что колдунья толком и не успела взорваться от злости.
   - Тебе платок надеть надо бы! - заботилась о ней Настасья, не замечая гримасничаний "Аленки". И пока ведьма не пришла в себя ей быстро повязали ткань, вручили ребенка и подтолкнули к священнику уже вставшему перед большим тазом, наполненным водой. Тут Сэт подумал, что беды их только начинаются.
   - А расскажи-ка мне больше о ритуале. Он ведь топить его не станет? - отвернулась вместе с малышом ведьма, уточнив смысл крестин.
   - Благослови дитя сие! - далее на всю деревню можно было услышать только один голос - глас святого отца, читавшего традиционную молитву на распев.
   Никодим Фомич и его помощник стояли чуть сбоку, смотрели на все и с затаенным дыханием ждали...
   - Я ж не ошибся? - уточнил Кондрат.
   Фомич покачал головой, ухмыляясь в усы.
   - Интересно проверить сказания. На что спорим? Задымится али нет? - предложил пари он, глядя, как ведьма усаживает мальца в тазик со святой водой, брезгливо вытянув руки, дабы не притронуться к освещенному.
   - Во имя Святого Отца нашего, за поддержки ангелов святых... - вещал священник, а ведьма, прикрыв глаза, нашептывала:
   - Именем прошлого и будущего, огня, воды, ветра да земли...
   - Нарекаю тебя, отрок, - влился голос мужчины. - Иваном...
   И в самый момент, когда вода должна была политься из черпака на голову младенца, ведьма резко выдернула раскричавшегося ребенка из тазика. Священник облил девицу и замер, так же как и все ожидая горестных подвываний, стенаний, дыма и проклятий в адрес Господа. Дыма не было, а вот вопли...
   - Не может у него быть такого дурного имени! - вскричала ведьма, обращаясь к Настасье и перекрикивая мальца.
   - Ну, а ты какое дашь? - испугалась женщина, и готова была на все лишь бы крестная и крестник успокоились.
   Ведьма снова повернулась к растерянному священнику. Хорошенько призадумалась и, судя по ехидной физиономии, придумала таки.
   "Лишь бы не Акакий! Лишь бы не Акакий!" - думали и Сэт, и Кондрат, и Фомич разом, искренне волнуясь о судьбе ребенка.
   - Давай еще раз. - Велела нечисть священнику.
   Батюшка адресовал Никодиму Фомичу пытливый взгляд, мол чего делать то? Хотя это можно было понять и иначе, например, "а можно я ее утоплю?!". Тот одобрительно кивнул, усмехаясь все шире и дав одобрение продолжать церемонию. Такая добродушная ухмылка объяснялась очень просто - Кондрат продул ему в споре и теперь задолжал одно дельце.
   Поп вновь, нехотя, повторил свою речь, а ведьма тем же шепотом сказанные слова.
   - Нарекаю тебя... - остановился священник, пытливо глядя на странную девицу.
   - Иоанном! - гордо выпалила колдунья. Никодим Фомич не солидно для его положения и возраста хрюкнул смешком, а Кондрат раскрыл рот.
   - И чем это отличается от Ивана? Это то же имя! - упрекнул ее Сэт.
   - Отличается! Подумай, что люди говорить будут: Ванька - крестьянский сын, или Иоанн - праведный, выбранный из крестьян???
   Тут неожиданно поп возьми да и урони черпачок прямо в тазик. Случайность была вовсе не случайностью, а спланированной попыткой освятить нечестивицу с ног до головы.
   Вода брызнула в разные стороны, даже в лицо ведьмы. Никодим Фомич и его помощник затаили дыхание - уж такой то объем святости должен был эффект произвести на нечисть.
   - Батюшка, вы крестить или умыть меня вознамерились? - злобно зашипела она, на мгновение наведенный морок слез с лица и глазища вновь сверкнули красными огнями, доведя священника до нервного тика - он судорожно крестился и бледными губами приговаривал: "Чур меня!" оторопел. Хотел вскрикнуть: "Вот же оно - отродье ада! Ведьма! Жги ее! Топи!". Ткнул бы в нее пальцем, обличая. А потом всей деревней собрались бы, да и устроили шашлыки из ведьмы. Но жаркое отменили...
   - И правда, батюшка, вы бы всех причастили, что ли? - сцедил голова селения, не дав тому и слова произнести. Крепко и больно сжал его локоть.
   - Ну, сейчас... - пообещала, явно помочь, колдунья и сразу небо заволокли серо-фиолетовые тучи.
   Недавно поубавившие интерес отставные воины вновь подбоченились и пристроились поближе к колдунье.
   - Ты это, праздник то не порть! Мы еще хмеля не попробовали! - одернул ее Сэт, косясь на странных мужиков.
   - А тебе лишь бы хмеля! - сощурилась она, обратив злость на мужчину, однако и той судилось развеяться, благодаря одному крошечному созданию. Ни с того, ни с сего малыш ухватил ее за нос и потянул. Увидев, как "Аленка" скосила глаза на маленькую ручонку, Сэт прыснул от смеха. Напряженная атмосфера мигом поменялась, потеплела.
   - Ды чего делаешь, паршивец? - прогундосила крестная-ведьма.
   - Ой! - пискнула Настасья и спешно забрала его из рук колдуньи, пока той не вздумалось откусить крестнику пальцы.
   - Видишь, ему тоже хочется веселья! Пойдем же! - потянул ведьму Сэт, не переставая поглядывать на таинственных незнакомцев.
  
   Пока проходило причастие, некоторые женщины уже накрыли столы на единственной большой площади. Те немногие, кто владел умением играть на музыкальных инструментах, радовались возможности похвастаться своим мастерством и вспоминали привычный для селения репертуар. Зазвучали пастушьи дудочки, у кого-то отыскалась очень старенькая лютня. А Вартер приволок нечто громоздкое, составленное из горшков, деревяшек. Наступил на педальку и, как будто бы, множество небольших барабанчиков стало отбивать ритм на разные лады.
   Сэт помог ведьме перепрыгнуть через лавку и сесть за длинный столу, куда уже постепенно подтягивались деревенские, торопясь отведать угощений в честь маленького создания по имени Иоанн.
  
   Тепло, шумно, весело. Звезды светят, а с ними и самодельные фонарики освещают площадь скромной деревеньки, которая могла бы быть самой обычной. Но была она уникальной, потому что приняла ведьму. И, кажется, от этого единения выигрывали все.
   Сэт чувствовал себя окруженным. С одной стороны его то и дело толкал в плечо ухмыляющийся голова, намекая на что-то, с другой (через стол - и ведь не за какими угощениями не спрячешься) - Лизавета, и то же с намеками. Когда страстные взгляды одной и намеки другого совсем уж надоедали мужчина разворачивался к ведьме.
   - Кружку поставь! - велела ему она, стоило только Сэту поднести хмельное ко рту.
   - Действительно, мне ж за тобой еще присматривать... - вздохнул он, отставляя подальше желанное пойло.
   На руках колдуньи ворочался малыш, то дергая ее за волосы, то улыбаясь и пуская слюни пузырями в знак своего восторга.
   - Ути-пути, - сделал "козу-дерезу" из пальцев мужчина, показывая ребенку.
   - Ты ему глаза выколешь! - била по рукам Сэта ведьма.
   - Сколько заботы! Своих захотелось? - поддел ее он.
   - И впрямь, зря я про сестренку соврал, - выдал Никодим Фомич поблизости. - Надо было про жену врать. Глядишь и Лизавета отстала бы от тебя.
   - Тогда бы сидели мы с вами безголовые за этим столом. А без головы квас пить неудобно! У "сестренки Аленки" знаете, какой характер?.. - вздохнул Сёма и в его руке опять оказалась кружка. Зная, что ведьма скажет, он попробовал ее опередить: - Сама-то пробовала? Вкусно ж!
   Колдунья скривилась. Настасья вовремя подоспела, чтобы вновь принять на себя обязанности матери и освободить от оных ведьму. Та же приняла от мужчины большую, полную кружку, скептически ее осмотрела и пригубила... до дна.
   Предлагая нечисти выпивку Сэт даже не подозревал, чем все может обернуться. Выпив еще чарок пять (и не всегда квас - она перепробовала все, что только стояло на столе) ведьму потянуло на веселье...
  
   Когда бутыль внезапно обзавелась ногами и умчалась прямо из-под носа Васька - голова, Кондрат и Сёма насторожились, ожидая драки, ора и полагающихся в таких случаях атрибутов, вроде вил, факелов, криков: "На костер ее!". Но!.. Народ был уже в нужной кондиции для принятия колдовства за естественный ход событий, вполне обычные явления природы, некоторые вообще и совершенно не отличали козней ведьминых от галлюцинаций спиртовых. Так что гусли-самогуды, сапоги-самоплясы, псы, требующие закуси, и даже жаренные утки, летающие над столом как-то перестали удивлять деревенских под конец вечера, став вполне повседневным происшествием. Но загляни на праздник посторонний и... Крестился бы, молился, прямо как те ребятки, что все держались особняком от гуляющих.
   А еще немногим позже во всем этом безобразии Сэт ведьму просто потерял.
   - Ты б на танец, что ль, позвал! - подсела к нему Лизавета.
   - А муж уж и не танцует? - хмыкнул он, пытаясь разглядеть в толпе плясунов колдунью. Естественно, она находилась в самом центре веселья, лихо выстукивая каблучками ритм, рядом с помощником головы. У Кондрата весь страх перед ведьмами улетучился, и глаза, наконец, разглядели в ведьме очень симпатичную женщину.
   - Ему не до танцев, - хитро усмехнулась Лизавета, кивнув куда-то назад.
   Сэт глянул: дражайший супруг его компаньонки лежал под забором, крепко прижимая к груди жаренную курицу и бутыль самогона, на все захваченное им добро он в сладкой дреме пускал длинные слюни.
   - Да, праздник удался! - вздохнул Сёма, скривившись: неужель и сам таким со стороны казался?! Фу!
   Все же хорошо, что все изменилось, и он и капли в рот не берет! Сэт мысленно похвалил себя, и подумал еще, как бы утащить ведьму восвояси, пока танцы не обернулись бедой. А ведь так и могло случиться. Скользящий взгляд Сэта наткнулся на тех самых отставных, державшихся в сторонке. И при одной мысли о них кровь в жилах леденела, предсказывая встречу с горем.
   Еще и батюшка никак не мог стерпеть прошлых обид. Видимо, копились они у него на душе, как сор в мешке, переполняя с каждым разом. Так что святой отец собрал вокруг себя горсточку тех самых подозрительных товарищей (которых Сэт ни разу в селении не видел, кроме как сегодня), просветил их насчет странной сестры Сёмы, тыча в нее пальцем, и выдал каждому по орудию: кому веревку, кому кол осиновый, кому крест, а кому связку чеснока. Чеснок и веревка мужика особо не пугали, как и распятие, а вот кол да еще и ножи... Лиходеи и сами пришли не с голыми руками! Вот только откуда они в их родной глухомани то взялись - лиходеи эти?
   Быстро прикинув, чем все может обернуться, мужчина пришел к выводу: пора собираться в путь! Ведьма сейчас навеселе ни себя, ни других, уж давно не контролирует. Вряд ли ей под силу справиться с молодцами. Как бы сама себе колдовством не навредила - на подпитку же! В общем, надо ее спровадить, а самому поймать злодеев и разобраться - так решил мужик.
   - Права ты. Надо ноги размять! - сделав последний глоток из кружки, Сэт поднялся с лавки, двинувшись в гущу плясунов, как вол, раздвигающий колосья пшеницы.
   - Ведьма! - с досадой сцедила сквозь зубы Лизавета. - Причаровала!
   Колдунья сделала умопомрачительный (а ум действительно померк под действием не только танцевальных па, но и паров самогона) поворот и врезалась в грудь Сэта. Да так, что ее чуть не отбросило назад. Мужчина вовремя успел подхватить ее, удержав перед собой. Кондрат усмехнулся, уступив бывшему пастуху танец, и ушел к хозяину.
   - Ты не против компании? - спросил мужик, прижав ведьму к себе, на самом деле, надеясь закрыть ее от чужих при надобности.
   Она пожала плечами. И к удивлению, ее стали медленно раскачивать из стороны в сторону, а не кружить.
   - Нам домой не пора ли? - завел разговор Сэт, примечая, как образуется вокруг них кольцо из злоумышленников, потихоньку сжимаясь. Все еще стараясь укрыться за другими людьми, мужчины неторопливо, целенаправленно подкрадывались к жертве. А та ничего не замечала.
   - Не пора! Ты ж веселья хотел. - Упрекнула ведьма, принюхалась к мужчине. - Трезвый, че ли?
   - Зато ты сегодня за двоих хватила! - скривился он. Подумал, схватить девицу, на плечо бросить и бежать. Но... с обычной бабой такой фокус прошел бы, а вот с ведьмой... Лишаться каких-нибудь важных частей тела в процессе спасения колдовской души он не хотел. Попа пока была ему дорога!
   - Мне можно. Я - нечисть! - расплылась в довольной ухмылке она. Но счастливое, одурманенное ее настроение быстро изменилось, как только ведьма обратила внимание на единственные хмурые лица среди танцоров, певунов и музыкантов.
  
   - Как чудна жизнь! Отправляли, чтоб избавиться, а выходит на исправительные работы отрядили. И в итоге - вон какая пара хорошая!
   Никодим Фомич пил свой любимый морс, щурился, как сытый кот, сидя на лавке, и глядел на народ. Наконец, непримиримое перестало бодаться и научилось вместе, без лишних проблем, если не уживаться, то хотя бы развлекаться.
   - Не один вы так считаете, - насторожился Кондрат, указав на батюшку, с крестом наперевес медленно бредущего к ведьме. А следом за ним, аки наемники, подкрадывались к цели и настоящие бойцы почти невидимого фронта (внимательные их ведь углядели!).
   - Это часом, не ребятки барона Стыдина? - стиснул челюсти Кондрат.
   Голова лишь кивнул на его догадку. Он тоже видел этих удальцов пару раз в свите хозяина земель, когда тот являлся за поборами лично или вызывал к себе на поклон. Они делали самую грязную работу за господина и получали соответствующую высокую плату.
   - А поди, спроси-ка у нашего пана отца пару свечей... - подтолкнул помощника к действиям голова.
   Кондрат отвесил ему поклон и скрылся из виду. А уже через пару мгновений из виду пропал и священник. Оставалось только разобраться с прихвостнями барона.
  
   Выглядывая из-за широких плеч Сэта, ведьма никак не могла сориентироваться в ситуации и понять, откуда исходит угроза. Она пока увидела только четверых хмурых мужчин, явно задумавших нехорошее. Подумала, а не осветить ли праздник молниями в чьих-то задах, но тут... лиходеев победил традиционный народный карательный инструмент - скалка! Один удар кухонного инструмента по башке и враг обездвижен. А над ним возвышается грозной горой - героиня - бой-баба из Путанищ!
   - Это что? - озадачилась ведьма, глядя, как распластались на земле побитые мужики, обронив ножи, колья, чеснок и прочие недейственные против нечисти орудия.
   - Народная традиция! - рассмеялся Сэт. - Так заканчивается много праздников, а еще так вот встречают жены своих мужей.
   Настасья подмигнула ему и ведьме, гордо похлопывая скалкой по ладони. Ровно час назад ей удалось убедить селянок в доброте Алены. Конечно, лучше всего на убеждение сыграли доносы очевидец, поведавших и как ведьма женихов наколдовывает, и как любовные чары умело плетет, а как она гадает!.. Добровольцев дружить с нечистью мигом прибавилось. Правда, дружить они собирались тайно.
   - Странные у вас традиции! - вертелась колдунья. - Может и мне такую завести - скалку боевую? Я тебя тоже так встречать буду, чтоб ты от человеческих традиций не отвыкал.
   - В жены набиваешься? - сощурился коварный мужик.
   Ведьма побагровела, то ли от стыда, то ли от ярости. Но Сёма прижал ее к своей груди не дав взорваться какими-нибудь проклятьями.
   - Я как-то к вашим, нечистивым традициям, уже привык. - Скривился мужчина. - Не отвлекайся! Танцуй! - вновь заставил ее смотреть на себя он, и момент, когда бабы утащили поверженных, схватив за ноги, прошел мимо ведьмы.
  
   Тычь! Только что пришедший в себя незнакомец обзавелся знатным фингалом под правым глазом, искусно поставленным Антониной Григорьевной.
   Так как пойманный не хотел пролить свет на собственную личность, ему поставили фонарь, чтоб запамятовал, с кем общается. Хотя другие его друзья, испуганно посматривая на вооруженных скалками баб, стоящих конвоем около дверей сарая, оказались более словоохотливыми. Некоторые даже рот закрывать не успевали от потока ругани.
   - Мы вас от ведьмы спасать пришли! А вы - неблагодарные! Так и доложу барону, дескать, вся деревня под дудку ведьмы пляшет... - орал один злоумышленник.
   Кондрат врезал ему под дых.
   - Тоже мне, спасители выискались. - Фыркнула одна из охранниц. - Мы и сами справлялись!
   - Да видели мы! Надеялись, что она обожрется и сдохнет? - в противовес поставил ей мужик.
   - Да я тебя! - набросилась на него силачка, угрожая зарядить скалкой в лоб, а то и глаз. Мужчина сразу отполз к своим, чтобы затесаться меж товарищей и не получить по морде.
   - Зинаида! - остановил прыткую и особо буйную амазонку голова. - Ну что ты, в самом деле!
   Баба скрипнула зубами. Такой повод отвести душу - и не дают!
   Фомич повернулся к своему помощнику за поддержкой. Но Кондрат выглядел весьма обеспокоенным. Он просчитывал возможные повороты судьбы по отношению к Путанищам, после нанесения побоев солдафонам барона. Получалась отнюдь не привлекательная картина.
   - И что делать? Вернутся к барону - война ж будет. Сотрут деревню с лица земли. - Заговорил Кондрат, ожидая мудрого решения. А получил странное:
   - Марья, принеси-ка самого ядреного самогона! - приказал Никодим Фомич.
   - Зачем? - изумились пойманные.
   Впрочем, Кондрат тоже не понимал.
   - С горя пить будем? - уточнил он.
   - Пытать будем. Особо извращенно! - предупредил голова, чтоб пойманные заранее боялись и морально готовились.
   Пытка заключалась в спаивании до проявления белой горячки. Ближе к рассвету пятерка храбрых бароновых бойцов уж и себя не помнила, не то, что задания, с которым была послана. К барону удальцы так и не вернулись, затерявшись где-то в деревеньке, что идет на север от Путанищ. Там пропойцы и лентяи в таверне слушали их умопомрачительные истории о диких плясках нежити на крестинах беса, бабах-демоницах, поднявшихся из самой преисподней, о дьяволе, который по доброте душевной (так говорил он сам) и в наказание за все грехи (так решили мужики), катал выпивох по окрестностям на своей адской повозке, извергающей клубы черного дыма.
   - А еще, он так ко мне склонился и молвил: "Ты ведьму не трогать! Ведьма - она милая фря!" Вот!
   - И чего у вас только в Путанищах там творится? Неужто врата в другой мир прямо там, под проклятой деревней разверзлись? - охал хозяин таверны.
   - Да двери в погреб у них там разверзлись! - расхохотался кто-то из слушателей. - Целыми днями огненную глушат, а потом ведьмы, бесы, дьявол мерещится! Что, не видишь ты, что ли, горячка у мужиков! Они ж сюда уже поддатые приперлись.
   Посетители, конечно, посмеялись. Но и крепко задумались над услышанным. Учитывая все слухи, доходившие до жителей здешних земель о Путанищах, обраставших дурной славой...
   Вот, что странно - вызывали они скорее любопытство, чем страх. Появлялось все больше и больше желающих съездить, а то и совершить паломничество в удивительный край, где обитают легенды, бесчинствуют ведьмы и все еще живо колдовство. Так что к следующей ярмарке, когда народ так и повалил в Путанища, Никодим Фомич просто лучился от счастья: деревенька не просто обогатилась, а обзавелась почитателями. Голова даже учредил новую должность - сказочника, чтобы развлекал приезжих. Им стал седовласый Никон, вызывающей уважение и истинную веру во все, что только скажет. К нему за россказнями о проказах колдуньи и приходили. А он тому и рад: что приукрасит, что просто выдумает. Зато зрители слушают, раскрыв рты, да и денежка какая-никакая в кармашек падает.
   Только вот ведьма перестала баловать их своим вниманием, и деревенским пришлось изображать колдовство самолично. Но это мы слегка заглянули в будущее, вернемся к нынешнему.
  
   Глава 21
   Ночью лес становился таким... Пробирал до костей и не только ужасами, но и сыростью, холодом... Сэт еле брел по дорожке, обхватив себя двумя руками, и пытаясь хоть как-то согреться. Казалось, еще чуть-чуть и он начнет выбивать барабанную дробь зубами. Ведьме все было не почем. Брага вроде уже давно выветрилась из ее головы... Но вела она себя...
   "Шальная душа! Кажется, она всегда такая, что с брагой, что без!" - подумалось Сэту, наблюдавшему за неровным и немного диким танцем ведьмы, приплясывающей впереди.
   - Ты чего весь съежился? - остановилась колдунья.
   - Дык, холодно. - Ответил мужик. - Ты ли не замерзла?
   - Мерзни, мерзни волчий хвост! - ехидно выпалила она, собираясь посмеяться над мужиком, но тут...
   Механизм облаков, явно запущенный еще по обеду, когда колдунье "Аленке" наскучило бодаться со священником, дал свои плоды, обрушив потоки холодного дождя прямо на возвращавшихся домой. Мокрая, как котенок, которого сунули в ведро воды, ведьма пару минут стояла неподвижно, никак не в силах принять такого подвоха от собственных позабытых чар, а потом как чхнула...
   - Иди сюда, горе луковое! - протянув руку, Сэт приволок колдунью к себе, и вот так прижав к груди, передвинулся под раскидистое дерево.
   - Ты чего делаешь? - возмущалась и упиралась она.
   - Промокнешь - замерзнешь - заболеешь. Понятно? - объяснил он.
   - Я - ведьма! Я не могу заболеть! - вырывалась девица, краснея.
   - Точно! - опомнился Сэт. - А ну-ка, прикажи облакам разойтись!
   Ведьма прикусила губу и ткнулась лбом в горячую грудь мужчины.
   - Не могу! - прозвучало приглушенным голосом.
   - Почему? - озадачился он, невольно улыбаясь, ведь это оказалось так приятно - держать в руках маленькое и бойкое создание, приятно пахнущее цветами, травами, и немного - хмелем.
   - Потому что! - не стала отвечать она, смутившись. Еще бы! Колдовать тяжко, когда над разумом все еще властвуют спирты. Сэт крепче прижал ее к себе. Колдунья на время перестала возмущаться, прижалась и затихла. Она молчала долго-долго - что обычно было ей совершенно не свойственно.
   - Замерзла? - вкрадчиво спросил Сэт, но выяснилось, что девица просто разомлела в его объятиях. - Уснула?
   - Нет, - протянул сладкий голосок.
   Сэт погладил ее по голове и даже подумал, а не чмокнуть ли в макушку. Ему и самому тепло сделалось от ее близости.
   - А под деревом в грозу стоять нельзя... - вяло промямлила она, еще разок чихнув. - Молния ударить может!
   - Тогда что делать будем? - Сэт интересовался лениво. Он бы стоял так и стоял, пока не кончился бы дождь, пока не рассвело. Но...
   - Побежали! - скомандовала резко ведьма и оттолкнувшись от мужчины помчалась, хохоча, к дому. - Догоняй, коли сможешь!
   Сэт так и не пошевелился. Он сжимал и разжимал широкие ладони, постепенно теряющие тепло только что находившейся в них женщины. Больно становилось на душе от сего факта. Но и весело.
   Сэт сорвался с места.
   "Я сам с ними нечистью становлюсь!" - подумалось ему и он громко рассмеялся, пообещав колдунье не только догнать, а поймать и поцеловать. Последнее лишь придало ведьме скорости. Не желая, чтоб ее облобызали, она первой ворвалась в дом. А там...
  
   - Ночи доброй! - смерил ее холодным взглядом, сидевший около раскрытой печи демон. - И где это тебя носит?
   Мчавшийся за ведьмой Сэт, наоборот, гостя не видел - его привлекала лишь тонкая женская фигурка, в которую он тут же вцепился, лишь шагнул на порог. И крепко прижался губами к ее шее. В следующую секунду его самого вжимали в стену, намереваясь сломать кости позвоночника.
   - Моя! - шипел демон, усиливая хватку.
   - Не твоя! - пропел голосок ведьмы. - Пусти ты его, он дурачился!
   Она спокойно, словно ничего и не происходило, прошла за полотенцем, вытерлась, уселась на нагретое демоном место и принялась сушить волосы.
   - Ба! Какая баталия! Сколько ревности! Сколько эмоций! - восхищалась попивая чай из блюдечка крыса. - Как приятно, когда мужики за тебя дерутся...
   - За меня! - уточнила Аэли.
   - И с каких пор у вас такие глубоко интимные шутки? - поинтересовалась принцесса, что стоило ей подпаленного хвоста. Завизжав, она быстро сунула хвост в блюдечко... безнадежно испортив чай демона, и выругалась.
   - Не переходи черту, смертный! - рявкнул демон. - Иначе костей не соберешь!
   - А ты здесь уже все себе присвоил? Пометил, как кошак? Пусть сама выбирает...
   Ведьма чуть не подавилась, услышав такие речи. Оттого голос ее прозвучал весьма угрожающе.
   - Еще пара словечек и я вас всех, троих, выгоню к чертям собачьим! Ясно?
   Мужчины оглянулись на хозяйку дома. Коза с порога проблеяла, мол, всячески будет способствовать любимой и доброй колдунье в выпроваживании гостей с почестями, то есть рогами в зад!
   - Карн! Пусти его! И сядь, а то мне не удобно с твоей спиной говорить! - приказала колдунья.
   Демон послушался - выпустил смертного из рук, но все равно сверкал красными злыми глазами, явно не рассчитывая запугать, однако продумывая месть. Сэт тоже подумывал, например, откопать у ведьмы в сундуке тот самый рубин, в который некогда подлого демона заточили.
   - Зачем явился? - начала уже привычный допрос Аэли.
   - Принес тебе подарок. Но вот теперь не знаю, дарить ли... - скрестил руки на груди Карн, присев за стол.
   - Хм... - пожала плечами ведьма. - Не хочешь - не дари. Тебя никто не заставляет.
   Демон сощурился. Помешкал немного и все же поставил на стол огромный черный сверток. Крыса тут же его обнюхала.
   - Неужто оно? - уставилась она на подругу, обнюхавшую подарок.
   Ведьма, признаться, и сама занервничала. Даже скривилась. Сэт только не понимал отчего?
   - Что оно? - спросил мужик, и сам заинтересовавшись темным даром.
   - Сердце. - Ответила Аэли.
   Карн молчал, позволяя троице вдоволь наиграться в догадки: "Что же таится в узелке?". А они уставились на него, чтоб добровольно признался. Демон коварно и самодовольно рассмеялся.
   - Развяжи, - широким жестом предложил он.
   Ведьма дрожащими руками потянула края узла. Он быстро подался и явил на свет большую красную коробку.
   - А там еще коробка, и еще коробочек. А в том коробочке... - комментировала принцесса процесс изъятия подарка.
   - Утка, в ней заяц, в зайце воробей, а в нем... - поддержал ее Сэт, припомнив эпизод из одной старинной сказки.
   - Сердце! - выдал Карн и не добро рассмеялся, отбив все желание заглядывать под крышку коробка. Аэли чуть было не отодвинула от себя сомнительный подарок, но тут демон снисходительно и уж подозрительно нежно улыбнулся. - Открывай смело.
   Аэли подняла крышку и раскрыла рот от удивления. На синем бархате переливаясь всеми цветами радуги лежал, достойный скорее королевы, обруч - диадема, украшенная драгоценными камнями. Крыса хлопнулась в обморок от расстройства... и скорее всего - зависти. Ей и в человечью бытность таких подарков не приносили. Ведьма потянулась уже к драгоценности. Глазки так и горели, как у любой женщины, падкой на красивые побрякушки. Сэт даже слегка расстроился.
   Но тут цепкие рученки нечисти замерли, так и не притронувшись к диадеме. Припомнилось, что демон обязательно попросит нечто взамен. И она догадывалась какой конкретно эта просьба будет.
   - А повод? - вместо нее спросил Сэт.
   Карн скрипнул зубами и выпучил на него глаза.
   - Зачем мне повод, чтобы порадовать свою женщину?!
   - Это про какую такую женщину ты говоришь? - тут же вспылила ведьма, хлопнув ладонями по столу.
   - Ой, сейчас начнется... - вяло подала голос крыса и поползла подальше от подруги, забиться куда-нибудь в уголок, пока черные перья не полетели во все стороны.
   - Опять за свое? Небось еще и заколдовать кого-то попросил??? - вскочила Аэли, собираясь метать гром и молнии - и все по одной единственной цели. А та, чувствуя вину, пятилась спиной, уже давно выучив, где выход в этом доме. Ведьма шла прямо на него, наступая разъяренным зверем, коза повторяла за хозяйкой, только вместо рук, вперед выставляла рога. Так они выпроводили демона во двор и дальнейший спор о женской участи и демонической любви проходил там. Сэт с удовольствием, попивая горячий чай, заваренный принцессой, наблюдал за тем, как демон прыгает через забор туда и обратно, уворачиваясь от магических вспышек.
   - Как погуляли? - расспрашивала его Хавронья, также примостившись около порога, чтобы лучше видеть происходящее.
   - А-ну, стой, чтоб я в тебя попала! - кричала Аэли, собираясь поджарить демону пятки.
   Коза уже потеряла всякий интерес и считала, что ведьма и сама прекрасно справится с ухажером. Потому стояла с остальными домашними, охраняя порог.
   - Нормально. Правда, нас чуть не повязали наемники барона... А в целом, все славно прошло. Ей, кажется, понравилось. - Отвечал мужчина.
   Карн как раз устал от беготни и резко остановившись, поймал в объятия не успевшую притормозить ведьму. Она хотела его ударить, но и руки ее попали в захват, а потом... Две фигурки на фоне лунного света вдруг слились в поцелуе.
   Сэт подавился чаем и закашлялся.
   - А жить ему оставалось пару секунд... - вздохнула Хавронья, отсчитывая отведенные демону крупинки счастья. - Раз, два...
   Хлопок. Яркий взрыв света. Когда же он, наконец, стал угасать, наблюдатели перестав жмуриться, разглядели ведьму. Она грозила кулаком, улетавшему в высь демону. Его, похоже, ее настроение ни сколечко не расстраивало, потому как он смеялся на всю округу, довольный собственной выходкой. Правда летал как-то не ровно после светового удара...
   - Кажется, он все-таки заимел сердце. Ведет себя страньше обычного! - заключила принцесса. - Ржет, как лось!..
   - Придурок! Да я его... - ворчала ведьма, возвращаясь в дом, и первым делом полезла потрошить сундучок, стоявший около кровати. - Где этот чертов камень?..
   - Так не понравилось? - зачем-то влез с вопросом Сэт.
   Аэли резко прекратила вышвыривать вещи из сундука и уставилась на мужчину хуже того ревнивого демона. Сэт даже язык прикусил. Быстро ретировался, пожелав сладких кошмаров, и убежал в свой, ставший родным, сарай.
  
   "Я ведьма! Я не могу заболеть!" - кричала она, а природа, породившая всех живых созданий, явно решила поспорить и утереть нос колдунье. Так что на утро после ночных прогулок под дождем, после танцев да хмеля, а так же погони за демоном в домике в самой лесной глуши раздавались ласкающие слух любого инквизитора возгласы...
   - Казется, я умираю! - стонала колдунья из-под одеял.
   Была она бледнее поганки, хрипела и сипела, пуская то слюни, то сопли на одеяло.
   - У медя из доса все время что-то дечед... Даверное, эдо мозк....
   - Это сопли! - убежденно отвечал ей Сэт, как знаток человеческих мозгов. - Я же тебя вчера предупреждал, что заболеешь, если будешь под дождем бегать. А ты за демоном гонки устроила.
   - Я нечисдь! Мне дичего не страшдо! И дожть дем более! - противилась его нравоучениям гнусавая колдунья, когда мужчина заботливо, как маленькому ребенку, утирал ей тряпочкой нос и лихо запихивал в рот ложку меда с луком, несмотря на сопротивление. Ведьма кривилась, крепко стискивала губы, но дышать все равно было нечем и ей приходилось глотать мерзкое самодельное лекарство.
   - Нечисдь! - перекривлял ее мужчина. - Давай, лечись! Съешь еще пару ложек! Не упирайся. Вот, молодец! Хорошая ведьма!
   Как бы он не сюсюкал с ней, а смотрели на него злые, слезящиеся красные глаза. Правда, вызывающе не священный трепет, а искреннюю жалость. Накормив луковой настойкой больную, Сэт сгонял в деревню и взял самогона, на ходу перекинувшись парой слов с головой и убедившись, что с наемниками расправились без излишних усилий.
   - Уж спасибо. - Опустил голову Сэт и признался. - Я было подумал, что это ты их позвал, чтобы ее...
   - Кого? Твою племянницу? А что с ней не так? - хихикал притворщик Фомич, да глаза его были такими хитрющими! - Ты, поди, за нее так дрожишь! Оно и понятно - родня, как-никак. А в старину вообще родственники между собой могли пожениться и ничего - детки там, счастье да лад в семье!.. - Веселый и добродушный смех Фомича, почему-то разозлил мужика. Он нахмурился.
   - Эт ты сейчас к чему, пан голова? - прорычал Сема.
   - Да так. Ты если жениться надумаешь, хоть скажи. Мы вам такую свадьбу устроим!..
   Но бывшему пастуху было вовсе не до смеха. Обратив внимание на то, как Сема сжал огромный кулак, Фомич подавился последним смешком и сменил тему разговора, краем глаза заметив, что людей то на улице нет.
   - А это тебе зачем? Неужто опять в запой уйдешь? - кивнул на полную бутыль он. - Чего, поссорились... с племянницей то?
   - Да не мне это... Ве... То есть племянница моя заболела. Вот лечить буду.
   - Или спаивать? - старался не особо потешаться голова.
   - Компрессы делать! - упирался Сэт.
   - Ты следи в оба за своей племяшкой. А то уведут... Или убьют за ведьму приняв... Слыхал, что барон к рыцарям Святого Петра обращался? - и вредный Фомич испытывающее уставился на своего бывшего подчиненного. Сэт чувствовал, что не сдержится и треснет его по лбу.
   - Слыхал! - буркнул он. - Ты прости... Надо мне. Идти. Ждет она!
   - Ну шагай, шагай... - ехидно протянул Фомич.
  
   Она действительно ждала. Нервничала. Что было заметно по частому и грозному засмаркиваю старой сэтовой рубахи, временно превратившейся в очень большой и совсем уж не чистый носовой платок. Хотя почему временно? Нет! Больше сию тряпку мужик не наденет.
   Сопливая ведьма сидела в трех одеялах на постели, дожидаясь, когда явится ее персональный лекарь. Раньше ей ведь и впрямь не доводилось болеть. А тут... Правду говорил демон: "С людьми поведешься, и такого наберешься!"
   - Кута его подесло? - задавалась вопросом она, вглядываясь вдаль, сквозь раскрытую нараспашку дверь. Василиса пришла поинтересоваться состоянием шальной хозяйки - двери открыть рогами додумалась, а вот закрыть за собой забыла.
   - Неужто, боишься, что не вернется? - Подловила ее Хавронья, скрестила злые взгляды с колдуньей, но все же, ответила. - В деревню. Пошел за лекарствами для тебя, дуры самоуверенной! Поиграла с каплями наперегонки? И победили сопли! Довольна? - Ворчала крыса. - И чего й то ты его так прям, как мужа родного поджидаешь?
   - Муда? - не обиделась, но всерьез задумалась колдунья, окинув взглядом комнату. Вспомнила один обряд, принятый у людей и потянулась за скалкой. Крыса ее движений и не замечала - она топталась у самовара, принюхиваясь к заваривающимся травам.
   - Хороший мужик оказался. - Продолжала она нравоучения. - Зря мы его выкинуть хотели. Что б мы без него только делали?
   - Сопли пускали бы! - ответил Сэт, как раз вовремя подоспев. Ведьма мигом спрятала скалку под одеяло и высверлила взглядом в приблудном мужике пару-тройку дырок (условно, конечно). Он принес в логово не только спиртное, но и кочан капусты.
   - Странная у тебя закусь! - прокомментировала Хавронья. - Ты с Василисой пить собрался?
   - Ага, - не стал вступать в диалог Сэт и просто согласился с предположением принцессы. Но Василиса то обрадовалась! Самогон ей был по боку, а вот капуста... Однако, к дичайшему удивлению козы, "собутыльник" лакомство пронес мимо. Коза обижено кричала ему в след что-то непереводимое на человеческий язык, в чем угадывалась обида.
   - Дего дак толго до? - ворчала ведьма, опять опускаясь на подушки.
   - Соскучилась? - подмигнул Сёма, присев на край постели. Он был бы не прочь получить признание в тоске душевной, терзавшейся по его персоне, пока он отсутствовал. И получил... по полной программе, скалкой промеж глаз. Ведьма внезапно выхватила из-под одеяла старинное женское орудие пыток и как огрела по черепушке мужика...
   И замерла, ожидая реакции... Может быть, ответной. Так что скалку прятать не торопилась, наблюдая, как на лбу человека постепенно образовывается шишка.
   - Ты чего вытворяешь? - вскочил с кровати обалдевший от такого поворота событий мужчина, у которого от удара чуть звезды из глаз не посыпались. Уставился с помыслами, чего это ведьме внезапно в голову стукнуло... Хотя ответ очевиден - надо было стукнуть ей, чтоб мозги на место встали.
   Колдунья смешно дернула красным носом, утерла его "платком", и совершенно серьезно ответила:
   - Ну дак... традиция!
   - Вот придурок! Научил на свою голову! - потешалась Хавронья.
   - Ну да... - рассмеялся Сэт, ощупывая на лбу шишку. - Надо было рассказать что-то другое...
   - Что ею ласково поглаживают? - не унималась и перекатывалась с бока на бок от хохота принцесса. - Так результат был бы тот же.
   - Ладно, давай, не буравь меня! - вздохнул мужик, отложив орудие несостоявшегося убийства в сторону и запретив себе чинить самоуправство. - Лечить тебя буду... Хотя после твоего приветствия, кто б меня вылечил!..
   - Я де правильдо традицию соблюла? - уточнила расстроенная колдунья.
   - Почти правильно. - Чесал в затылке Сэт. - Но давай, в следующий раз, если тебе приспичит следовать человеческим традициям, ты выберешь менее травматичные! К примеру, напечем куличики и сходим на танцы в соседнюю деревню. А?
   - А дам медовуха будед? - спросила больная.
   - Распробовала! Ты ее дурному учишь, бестолочь! - воскликнула Хавронья.
   - Будет, будет... - кивал Сема, разогрел оторванные листья, вымочил их в спирте и стал прикладывать к спине ведьмы, задрав на ней рубаху. Вновь увидел старые шрамы и хотел спросить, да не стал донимать больную. Замотал ей ноги в теплое, растер спиртом.
   Василиса подкралась незаметно и стащила остатки кочана, тихонько дожевывая вкуснятину в уголочке, пока проходили процедуры.
   - Знаешь, - приговаривала Хавронья, наблюдая за процедурами. - Беру свои слова обратно! Кажется, мы пригрели у себя людоеда. Он сейчас тебя замаринует, а потом, когда ты отключишься, схавает!
   Глаза Аэли округлились. Она уставилась на мужчину, силясь распознать в нем любителя свежатинки из ведьм, а потом запустила в крысу подушкой.
   - А она правду говорила. Вот с ног прямо и начну... - в качестве шутки мужчина откинул угол одеял, наклонился к белой, узкой стопе, раскрыл челюсти над маленькими пальчиками и... огреб по башке так, что сам того не ожидая сомкнул челюсть, проштамповав ведьмины конечности зубами и чуть оные не повредив (зубы имеется в виду).
   - Айййй! - завопила укушенная, ощупывая пострадавшие пальцы.
   - Сама виновата, - ворчал, проверяя целостность челюстей Сэт. - Я пошутить хотел. А ты из меня волка сделала!
   - Ды мне догу чудь не одгрыз! - брыкалась колдунья, пытаясь слезть с кровати, наплевав на лечение и отпинать мужика.
   - А ну ляг, я сказал! - прикрикнул на нее доморощенный врачеватель. И кто бы его послушал? Больная дрыгала ногами и руками, бросалась драться... Но больше заплевывала слюнями и соплями. Пришлось применять силу - а точнее, придавить ведьму к кровати собственным весом, замотав ее в кокон из одеял.
   - И ты так день продержишься? - издевалась принцесса. - Она ж вскочит, как только ты отвернешься.
   Аэли лишь сверкала глазами, а говорить - не могла, так как из-под одеял голоса все равно не было слышно.
   - Могу и ночь! - коварно усмехнулся Сэт и мог бы получить пинок ногой, да только многочисленные мягкие оковы смягчили удар.
   - Бу-бу-бу! - услышал мужчина.
   - Она тебя прокляла! - перевела крыса. - Все! Неделю теперь из нужника не вылезешь!
   - Ниче! Стерпится. А ты не таращись, а спи! - не отставал от нее Сэт.
   - Бу-бу-бу!
   - Она что там задохнулась у тебя? Слышь, ты ее, кажись, совсем придавил! - заметалась по столику крыса.
   Сэт оттянул край одеяла, чтобы ведьма смогла повторить свои угрозы.
   - Мде жарко!
   - И правильно. А когда опять поднимется температура, будешь кричать, что холодно. Так что терпи. Тебе пропотеть надо! - Ответил ей лекарь.
   - Скажи чесда. Я умру? - воззрилась на него испуганная колдунья, ранее не испытывавшая на себе таких прелестей человеческой жизни.
   - Конечно. От соплей только и умирают! - хихикнул Сэт. - Все пройдет. Честно! Постарайся уснуть.
   - А ды? Ды чдо на мне дак и будешь лежадь? - кривлялась ведьма.
   - Если понадобится, чтобы ты не раскрывалась и не торопилась на подвиги... - пожал плечами он. - А я тебя смущаю?
   - Вод ещде! - фыркнули под одеялом, перевернулись на бок и сделали вид, будто усиленно сопят. Мужчина только усмехнулся. Полежал немного рядом, согревая ведьму, а потом встал. Походил по дому, прибрался, приготовил еды, да подоил Василису. Вскипятил молоко, чтобы напоить им больную. Она же уже вся покрылась потом, щеки пылали красным, а бледные губы шевелились в бреду.
   - Что ж с тобой делать? Ведьма, моя ненаглядная... - Крепко задумался взволнованный мужчина и подоткнул одеяло.
   - Ужо прям таки и твоя!.. Ужо прям и ненаглядная! - издевалась Хавронья. - Карн бы сейчас рвал и метал...
   - Мде холодно... - простонали из-под одеял, не позволив Сэту ответить по поводу того, что демон может еще делать в свободное время по мнению мужика.
   Оглядевшись, Сэт больше не нашел ничего, чем можно было бы укрыть колдунью. Разве что только собой
   "А че?! Я парень горячий!" - мысленно хихикнул он и лег рядом, крепко обняв ведьму. Она перестала метаться и успокоилась, не жаловалась на жару или холод, и мирно спала. И Сэт, глядя на нее, любовался милым личиком, алыми губками и длинными, трепещущими ресницами. Прижимать ее к себе, такую, кажущуюся, совершенно слабой, нежной, беззащитной, вполне смертной и человечной было приятно. Это придавало самому мужчине значимости и силы.
   - Кажется, я знаю, почему тебя от нас поганой метлой не выгонишь! - ехидничала крыса.
   - У нас только одна метла, и та - летная! - зевнул Сэт. - Потому и не выгоняете...
   - А не потому ли, что ты на нее глаз положил? - не отставала принцесса.
   - На метлу? - уточнил Сэт.
   - На хозяйку метлы! - уточнила принцесса.
   - В данный момент, я на нее и ногу, и голову, и руку положил... - бубнил сквозь зевки усталый мужик. Веки все тяжелели. От ведьмы исходило такое убаюкивающее и успокаивающее тепло, что уже и вставать, уходить от нее не хотелось. Парой минут спустя он то же погрузился в глубокий, сладкий сон, будто давно не мог нормально выспаться...
  
  
   Глава 22
   Усталый одинокий путник, странно одетый для здешних земель, показался неподалеку от Путанищ примерно на рассвете. Его старенькая худая кобыла едва передвигала копытами по дороге.
   - Печальное зрелище! - отозвался о том Кондрат, когда человек все же въехал в пределы деревеньки. Никодим Фомич вышел на порог заинтересовано глядя на путника.
   - Эй! - окликнул странника глава. - Любезный, куда путь держишь?
   В спешившемся человеке Фомич рассмотрел такого же худого, как его лошадь, юнца. Да! Чем-то они были похожи - лошадь и наездник.
   Когда-то белые монастырские одежды висели на парне, аки на пугале. На шее удавкой болтался деревянный крест на плотной нити, которую скорее можно было назвать жгутом. Из седельной сумки свисало кадило.
   В общем, на обычного проезжего он совсем не походил.
   - В Путанищи. - Тонким голоском проблеял молодец.
   - Тогда слезай. Приехал уже! - обрадовал его Кондрат, боясь подойти и перехватить удила - вдруг лошадь развалится при одном касании. Слишком уж древними и потрепанными выглядела и она, и ее хозяин.
   "Молодой" человек огляделся по сторонам, будто искал подтверждающую надпись: "Путанища - это здесь!" И стрелку, указывающую, где именно "здесь".
   - Видать часто постится, раз не соображает. - Поделился наблюдениями помощник с Фомичом.
   - Распорядись, чтоб его накормили. - Попросил голова. - А за столом расспросим, за что его сюда сослали... эм... то есть какие дела привели этого доходягу к нам.
  
   Путника звали Иохим. Ел он много, продолжая оставаться "шклявотиком" (как выразилась баба Евдокия), на баб да девиц поглядывал стыдливо, но часто. Любил поболтать и оказался охочим до музыки. С собой он таскал за плечом гитару и даже угрожал ею воспользоваться, вот только после первого брынь и "Ой у леси густом..." слушательницы почему-то запротестовали, заявив, что музыка - то для бояр, и стали чаще угощать его пойлом.
   - Так ты говоришь, что тебя отрядили к нам со священным заданием? - переспрашивал Никодим Фомич, мотая на ус новости.
   - Да! Братья доверили мне миссию, признав, что я самый сильный для такого дела. - Иохим к тому же был достаточно хвастлив. При словах "сильный" продемонстрировал "цыплячью лапку", которую гордо именовал мускулатурой, причем богатырской. По мнению Кондрата, такие богатыри сдохли бы при первом дуновении ветерка, да и у цыпленка мускулов по более будет!
   - Обычно, для усмирения нечисти, особо такой, аки ведьмы... - Не останавливался сей рыцарь в детстве явно очень много болевший, но не оставлявший подвигов (за которые был часто бит и поставлен в угол на гречку).
   Кондрат с Фомичом чуть ли не подавились самогоном, услышав на какую цель покусился приезжий. Переглянулись. И если бы Иохим хоть на что-то кроме декольте Зинаиды в данный момент обращал внимания, то понял бы насколько влип. Однако внимательность вовсе не составляла перечня отличительных черт рыцаря.
   - ...Ведуны, да всякие прихвастни дьявольские - надобно порядка пяти, а то и десяти рыцарей!
   - А ты, видать, силен, раз тебя одного за десятерых отправили! - кивал Кондрат, очень сомневаясь в силах доходяги-паренька, сам же в сторону, Фомичу, сказал: - Избавились от мальчишки. Надоел, наверное, раз сослали к нам - ведьме на съедение.
   - Не ест она такое! - Ответил Фомич.
   - Налей ему еще. - Потянул за руку Лизавету голова, немного даже жалея этого несчастного и никому не нужного мальчишку. - Пои до утра, чтоб забыл, зачем пришел! Глядишь, и отделается легким похмельем... Да хоть при всех частях тела и при разуме останется...
   - Такими темпами мы все царство споим. - Предвещал помощник Фомича, подсчитывая сколько пойло пришлось перевести на охотников до ведьм только за последние трое, а то и четверо суток.
   - Главное, чтоб запасов хватило. - Отвечал ему Фомич, попутно выстраивая планы на будущее. - Надо бы винограда высадить. Будем производить вино. Много вина!..
   - Лучше самогон! - не соглашался Кондрат. - От вина враги захмелеют, а огненная всю память выжжет!
   Мужчины цокнулись чашами, и одарили широкими улыбками не подозревающего их в коварстве гостя.
  
   Уже было даже не раннее утро, а скорее поздний обед. Сэт спал бы и дольше, чувствуя себя измотанным, будто не ведьма свалилась с простудой, а он подхватил болезнь. Однако, редкий, но звонкий шум падающих предметов и постоянное цыканье просто вынуждали его пробудиться. Нехотя он открыл глаза, увидев снующую по дому ведьму, и переворачивающую все на своем пути. Она то спорила с крысой, то сморкалась в тряпочку, то навешивала любопытной козе, шествующей за ней, всякие побрякушки на рога.
   - Чего шебуршишь то? Наколдовать, что ли, не в состоянии? - ворчала Хавронья, принюхивающаяся к каше, которую Сэт вчера лично варил.
   - В колдовстве, знаешь ли, холодно летать! - в подтверждение словам ведьма чихнула и замерла, ожидая, когда голова перестанет кружиться.
   - Ты бы прикрывалась в тряпочку, а то разбудишь лекаря своего! Он тебя тады в одеяла замотает, да свяжет, и никуда не полетишь! - посоветовала принцесса.
   Ведьма с опаской оглянулась на постель. Мужик притворился спящим. Даже почти не подозрительно захрапел.
   - Где это, чертово платье? - понизив голос, задалась вопросом ведьма, продолжив вышвыривать из сундука барахло. - Куда я его с прошлого раза положила то? О! Нашла!
   Изъяв чуть ли не со дна какую-то тряпку, она встряхнула ее, выбив достаточно пыли, чтобы даже козе стало дурно. Василиса мигом променяла колдовские хоромы, на свежий воздух во дворе. После еще нескольких встряхиваний тряпки, у Сэта зачесалось в носу, и он с большим трудом подавил желание расчихаться.
   Когда пыль окончательно покинула ткань, тряпка оказалась красным бархатным нарядом. Ведьма тут же потребовала зеркало образоваться на стене и, приложив платье к себе, немного повертелась.
   - Ну как? - спросила она мнения у подруги.
   - Хороша! - смаковала крыса. - Как упырица после столетней спячки в сарае, где пыль не вытирают в принципе!
   Ведьма накуксилась, а потом еще разок посмотрела в зеркало: осевшая пыль сделала волосы седыми, лицо - бледным, глаза - еще более выразительными. Платье же походило на потертый вековой саван.
   Сэт не выдержал и рассмеялся в подушку.
   - Че ржешь? - набросилась на него ведьма, вспрыгнув на кровать и пытаясь отлупить хохочущего мужика бархатным нарядом, явно собираясь выбить остатки пыли из тряпки таким вот способом. Сэт только и успел выставить руки вперед, защищаясь от нападок нечисти. - Ты вообще охамел? Третью ночь здесь дрыхнуть? На моей кровати! Меня как подушку использовать!
   - Я тебя грел. Ты мерзла! Не шуми! Ну что ты набросилась? - он поймал ее за запястья, заставив утихомириться и говорить с ним, глядя в глаза. - Ты вообще куда собралась? Ты ж только бредить перестала... Или еще бредишь?
   Он приложил свою широкую ладонь к ее лбу. И это усмирило нечисть быстрее и лучше лекарств, святой воды и других методов.
   - Так куда намылилась, нечисть распрекрасная? - добродушно улыбнулся Сэт.
   Ведьма покраснела. Уперлась руками ему в грудь, оттолкнулась и села уже сама, нервно теребя платье.
   - Шабаш у нее! - потешалась над подругой крыса. - Ей красопетой надо быть. А надеть то нечего!
   Ведьма же внезапно зашипела на подругу.
   - Не злись ты! - свесил ноги с постели Сэт, сев рядом с девицей. - Хочешь, пойду в деревню, поищу тебе чего у баб? Бусы, башмачки, сарфана...
   - Ага! Матроной ты знаешь, какой эффект произведешь! - веселилась крыса.
   Аэли предпочла сбежать от зловредных сожителей и выскользнула во двор.
   - Гордая! - заключила принцесса. - Сама шить будет... Из лопухов!
   И опять расхохоталась. А Сэту подумалось, что даже в лопухах ведьма будет очень красивой... но замерзнет и опять заболеет. И все ради чего?
  
   Платье она действительно пошила сама. Не из лопухов, конечно... Но с колдовством, а еще с помощью того, что Семе удалось достать в деревне у баб.
   Затем ведьма собиралась долго и тщательно. Сначала вымылась в реке. Сэт еще случайно заметил, когда рыбачил, а глаз отвести не смог, в итоге чуть опять не пошел на корм русалке.
   Потом она вернулась домой, и расписала ладони, руки, ноги, затейливыми узорами, с помощью какой-то краски. Надела готовое платье - то бархатное она искромсала ножницами и добавила еще каких-то прозрачных лоскутов на юбку и рукава. Ну и на груди вырез побольше сделала. Вроде оно и рваное получилось - на бедрах клочьями висело - да вроде и красивое. Оно подчеркивало и тонкую талию, и высокую маленькую грудь.
   Долго ведьма вертелась перед зеркалом, оценивая свою красоту. Сэт тоже оценил.
   - Для демона рядишься? - поинтересовался Сэт, кивая на декольте и припомнив, скольких перьев стоило Карну, чтобы уломать колдунью пойти с ним в паре. - А не надует?
   - А ты прям таки ревнуешь! - хихикнула ведьма.
   Сэт вдруг ощутил, как сам того не желая покраснел. Нахмурился и отвернулся к печи, делая вид, что занят наблюдением за бурлящей ухой в горшке.
   - Больно надо! - отмахнулся мужчина. - Шаль шерстяную возьми!
   - А вчера вроде как нужна была. Всю ночь тискал, укутывал, аж трясся над ее здоровьицем! - не смогла смолчать крыса. - Знаешь, как он тебя называл, пока ты спала?..
   Сэт все же поймал ее за хвост, пообещав добавить в уху, в качестве особо ингредиента. Ведьма уставилась на них в ожидании продолжения рассказа о том, что творилось, пока она болела. Но спорщики так разобиделись друг на друга, что даже между собой общаться не собирались.
   - А можно, посмотреть, что ведьмы делают на шабаше? - спросил Сэт, отвлекаясь от перебранки с принцессой.
   - Нет! За мной не ходить! - грозно приказала колдунья, еще и ногой притопнула.
  
   Только стемнело, как Аэли вышла на порог. А там ее уже поджидал демон. То же ряженный.
   - А декольте где? - спросил у Карна Сэт, оценивая его наряд: черные одежды, с фиолетовым отливом штаны, пояс в тон, и все украшено мелкими драгоценными камнями. И даже в черных шелковых длинных прядях волос блестели цяцьки на нитях.
   - Тебе не пора ли отправиться почивать? - спросил Карн, уточнив: - Вечным сном...
   - А ты не выспался? - поддел его мужик. - Синяки вон под глазами. Или то для устрашения противников?
   - Может вы меньше спорить будете, а похвалите меня? Ну, кто скажет какая я красивая??? - напрашивалась ведьма на комплименты, да только мужчины их с собой не прихватили.
   - Тулуп бы надела, а то замерзнешь! - недовольно проворчал Сэт и захлопнул дверь.
   - Летим, моя прекрасная! - подхватил ее на руки демон и взмыл вверх.
  
   Крыса и мужик наблюдали за их полетом из окошка, предчувствуя достаточно скучный денек.
   - А тебя она с собой брала? - спросил Сэт.
   - Нет. Но метлу она тоже не взяла... - намекнула сообразительная принцесса. - А если мы вернемся раньше, то...
   Сэту дважды повторять не надо. Он бросил крысу за пазуху, сел на метлу и лишь его удивленный вопль разнесся над лесом, когда метла рассекла воздух.
  
   Глава 23
   Пунктуальный народец - ведьмы, колдуны и прочие, собирались на вершине аккурат до полуночи. Гора, где происходили шабаши, по какому-то недоумению называлась Лысой. Однако растительности здесь было столько, что Сэт и маленький довесок с ним благополучно спрятались на дереве возле поляны, где должны были развиваться самые интересные события. "Должны были" - и сделаем на том ударение, ведь пока происходящее категорически не радовало, а даже утомляло и усыпляло. Сэт вот стал умащиваться удобнее на ветке, чтобы вздремнуть. Смотреть на чинно болтающую в кружках по интересам нечисть было скучно до зевоты. И Сёма начал размышлять над всякими глупыми вопросами, типа почему гора Лысая?
   - Погодь! Вот сейчас они пару рюмашек опрокинут и побреют гору! - убеждала мужика крыса - знаток колдовских праздников. - Амулетик то надел? Хорошо. Он от нас глаза отведет!
   Кому отводить глаза? Да, вокруг поляны шастала нечисть порядком выше Жытня и его товарищей. Собственно, знакомых пакостников сюда никто не приглашал - видать не достойны они такого аристократического общества. А ведьмы... Им было не до шпионов.
   Вместо оргий, визгов, драк, диких плясок и жертвоприношений, веселых катаний голяка на свиньях и черных козлах, в данный момент компания из шести колдуний мирно играла в шахматки. Двое переставляли фигурки, остальные шушукались и советовали.
   - Скукотища! - ворчал Сэт, отвлекаясь на полыхающий в центре огонь.
   Огромный костер вился до самых небес, сияя словно маяк в темном ночном океане, призывающий корабли... "Корабли" летели сверху и пикировали прямо в огонь, вспыхивая в нем и сгорая с залихватским визгом. Они не кричали от боли, скорее вопили на кураже. А затем выходили из костра, придерживая метлы, навстречу распорядителю праздника, кланялись. Он был высоким и непонятным: лицо, руки, тело - все скрывало широкое, балохонистое одеяние. Приняв приветствия, он красивым жестом руки приглашал гостей пройти дальше, и не заслонять вход другим. Те, улыбались, и присоединялись либо к шахматистам, либо к сплетникам, стоящим на другой стороне костра.
   Площадка на горе постепенно наполнялась нечистью. Хохочущие сплетники в сиреневых халатах, рогатые музыканты и зеленые шуты непонятной породы.
   - А наши то где? - вертелся и не мог отыскать свою хозяйку и пернатого демона Сэт.
   - Знать, с шиком появиться хотят. - Ответствовала ему принцесса.
   Предполагаемый "шик" выглядел как очень громкий пшик. Огненная карета с запряженной в ней тройкой таких же полыхающих коней, с диким грохотом, сотрясая все, вылетела из внезапно полыхнувшего костра. Копыта чудных зверей выбивали искры и забавные округлые отпечатки на сиреневых халатах чуть пониже поясниц тех, кто не успел сойти с дороги. А еще растоптали шахматы, распугав игроков и мигом прекратив партию. Только по визгам, донесшимся с поляны, Сэт понял, что кому-то таки поставили мат... И может быть, посмертный.
   Карета прошлась по кругу костра. Ведьма стояла плечом к плечу рядом с гордым темноволосым демоном и выглядела, ну как королевна.
   Стоило повозке остановиться, как она тут же растаяла под восхищенные вздохи, и приглушенные проклятья зрителей, чьи наряды слегка пострадали. Демон и ведьма остались стоять... ухмылялись в рожи матерящихся на них коллег и довольствовались произведенным впечатлением. Похоже, их обоих здесь не слишком жаловали. Но, как выразилась крыса, колдовское отродье вообще не слишком то дружелюбно. Тем временем костер полыхнул еще раз десять, а то и двадцать - Сэт считать попросту перестал.
   - Все ли здесь? - вопросил громовым голосом распорядитель.
   Нечисть встрепенулась, оживилась, про склоку забыла, правду пару проклятий успела послать на головы позеров, а те - отбить любезные пожелания обгадиться на месте и покрыться красными прыщами. Собравшиеся выстроились перед мужчиной то ли ожидая от него чуда, то ли готовясь рассчитаться на "первый-последний".
   - Это дьявол? - ужаснулся Сэт.
   - Да ну тебя! - фыркнула Хавронья. - То Сявр - колдун. В этот раз его очередь заниматься обустройством шабаша и увеселительной программой.
   - Откуда ты все знаешь?
   - Ну так, она мне сама рассказывала. Людям об этом нельзя, но я то вроде как не человек... уже. - Вздохнула крыса с тоской.
   Тот Сявр выдержал долгую паузу, а затем взял из воздуха посох и как стукнем им о земь - в тот же час появились палатки из развивающихся на ветру цветных тканей...
   - Эт он зря. Опыт Годиныча его ничему не научил. - Прокомментировала принцесса, тут же изменив свое мнение о колдуне, когда увидела чертей с полными ведрами воды. - Подстраховался.
   Стукнул распорядитель о земь посохом второй раз - и появилось озеро с голыми русалками, подмигивающими мужчинам. Все замерли... Кроме мужчин. Те, конечно, сразу заулыбались, как полные... колдуны...
   - Ой! - донеслось из-под капюшона.
   Только чародеи потянулись к полу-рыбам, полу-бабам, как Сявр дважды ударил посохом - русалки исчезли, и вместо них поднялись мраморные колоны, возвышая над поляной музыкантов. Судя по недовольному и дружному оху честной компании, колдуны не являлись почитателями музыкальных талантов нечисти, а вот поглазеть, а то и искупаться с русалками - не прочь.
   Костер поутих, стал вполне обычным. Ведьмы тут же водрузили на него огромный котел и стали готовить какое-то вариво. Пахло оно знакомо.
   - Вот чего стоило бы попробовать! - облизнулся Сэт, за версту чувствующий самогон.
   - И я б не отказалась. - Вздохнула принцесса. - Этот их отварчик придает жизненных сил, молодости и красоты... А меня б мог и расколдовать!
   - Тогда той бабе нужно его весь выпить. - Ткнул пальцем в колдунью, обряженную в алое платье. У нее волосы торчали во все стороны и нос был крючковатый, а как она смеялась!.. Еще и бородавками вся физиономия испещрена.
   Сэт скривился.
   - Я думал, ведьмы могут наколдовать себе красоту!
   - Могут. Ща увидишь! - пообещала зрелища ему Хавронья.
   Если вариво и было самогоном до достаточно странного действия, можно сказать обратного. Ведь когда пьешь - мир меняется только в твоем воображении. А тут менялось окружающее, но не внутреннее. От одного глотка из небольшой чаши у той страшной бабы действительно дела пошли на поправку - волосы выровнялись, шелком опустившись на плечи, нос чуток уменьшился, а бородавки полопались и бабочками разлетелись по поляне... Одна попробовала сесть на спину крысе.
   - Отгони эту гадость от меня! - завопила она.
   Сэт смахнул бабочку.
   - Не хватало еще чужими бородавками обзавестись! - ворчала Хавронья вздрагивая при одной мысли о еще большем ухудшении внешности.
   Что же касается страшненькой ведьмы, то сейчас выглядела она привлекательной... Пока не посмотрелась в зеркало и не засмеялась... Точнее заржала, прям как лошадь. Копытные, наверное, шарахались во всех ближайших деревнях, слыша ее! Сэт не конь, но чуть с дерева не рухнул.
   - Наша пить будет? - заинтересовался мужчина, поддавшись вперед.
   - Не! Она гордая.
   - Да и зачем ей красоту колдовать, когда она и так красивая! - сказал наблюдающий.
   - Как заговорил! - насмехалась крыса.
   Дальше народ выплясывал, горланил похабные песенки и куражился: тут принцесса была права - стоило только нечисти перекинуть чарку, как их колдуны напыжились, и давай устраивать соревнования в меткости - кто бросит чего-нить дальше специально обозначенной цели, кто попадет, кто музыканта на фиг пошлет. Устраивались потасовки меж нечистью разных классов и сословий. Швырялись огненные шары, ледяные... один раз в неизвестном направлении улетела запущенная кем-то добрым метлу (причем чужая, так как хозяйка бежала следом). А кто-то особо сильный метнул толстую ведьму. Ее крик напоминал воронье карканье, когда она пролетела над костром и врезалась в круглую цель, обхватив ее руками и ногами, как родную... Но потом очухалась, встала и пошла к метателю... Который дальнейшие несколько минут участвовал в соревновании по бегу от разъяренных ведьм.
   Меткие ребятки - колдуны. Уж неведомо во что они целились, но валили деревья, замораживали, разносили вдребезги. Сожгли две палатки. Черти не успевали бегать за водой и тушить возникающие пожары, а сам распорядитель - восстанавливать наколдованные украшения и удобства.
   Во всем этом хаосе только хозяйка Сэтова на удивление тихо себя вела. Карн пользовался особой популярностью среди ведьм, то и дело приглашавших его на танцы. Он постоянно отказывал им, оставаясь подле своей спутницы. И демону представился шанс покружить ее в объятиях... взлетев в воздух, над костром в свете луны и парящих искорок. В качестве примера их взяли другие, кружа, как листья, подхваченные ветром.
   - Красиво! - оценил это зрелище Сэт.
   - Да! - согласилась Хавронья. - Романтика.
   В подтверждение ее слов, Карн склонился и поцеловал партнершу, впервые не устроившую скандал по этому поводу.
   - Недавеча ты, кажись, называл ее своей, распрекрасной, ненаглядной! - припомнилось крысе, глядя на то, как вдруг закашлялся древолаз.
   - Сажи, принцесса, у вас в крысином царстве все такие злопамятные? - буркнул покрасневший мужчина, явно не способный в данный момент найти себе место, так как с ветки он начал сползать.
   - Я не злопамятная... - посмеивалась Хавронья, собираясь в очередной раз напомнить, что она принцесса не крысиного царства, а самого обычного - человеческого.
   - Ты просто злая и память у тебя отменная! - поддакивал Сэт.
   Хавронья злой себя не считала, но очень захотела оставить на руке, а то и пузе вредного мужика отпечаток собственных зубок. Только от сего негигиеничного и опасного действия ее отвлекли. Даже танцующие пары стали замедлять движения и внимательнее присматриваться к колдовству на поляне. Ведь в самом центре, прямо напротив ритуального костра от земли поднималось облако серого тумана, поблескивающего мелкой крошкой чего-то словно стеклянного. Он вился до человеческого роста вверх, а потом стал таким плотным и непроницаемым... Разделился на три части: две повыше, средняя - ниже. И обрел небывалую плотность, превратившись в троих человек, точнее пары мужчин и одну пожилую женщину. Одежды на них были дорогие и чудные да только серые. А еще на каждом висел целый пучок амулетов.
   Увидев их, нечисть непонятно чему обрадовалась. Все, кто танцевал опустились на землю, а те, кто плясал на земле, почтенно поклонились. Даже распорядитель слегка склонился, выказывая свое уважение троице.
   - Приветствуем вас! - обратился к ним Сявр.
   - Это те, чьи имена не называют, чтобы не тревожить землю, воду, и другие стихии. - Шептала крыса. - Хотя я подозреваю, что они и сами то не помнят, как их звали лет двести, а то и триста назад.
   Когда женщина подняла вверх руки, распорядитель отошел в бок, уступив им место у костра.
   - Желающие создать союзы - выйдите вперед! - громоподобный голос одного из мужчин в сером слегка дрожал, выдавая в нем далеко не молодого человека. Хотя по внешним чертам сразу и не поймешь сколько ему лет. По мнению Сэта он застрял в возрасте сорока, а то и сорока пяти.
   Из толпы выдвинулось трое баб, и каждая чуть ли не на привязи волокла за собой либо демона, либо колдуна. Последние явно чувствовали себя жертвенными агнцами, брели и спотыкались, опустив головы, словно приняв неминуемое. Женщина непонятно откуда достала двух голубей, наверняка, символизирующих добро и зло. Второй ее компаньон проткнул их длиннющей иглой и сцедил кровь в кубок. Жидкость разбавили неким эликсиром, который пожилая женщина хранила в очень красивой хрустальной фляге из цветного стекла. Смесь произвела крошечный взрыв, из-за которого над чашей образовался дымный гриб и рассеялся. Сэт бы такое пить точно не стал. Однако, те сумасшедшие пары нечисти смело сделали по глотку, произнесли какие-то странные словечки и пожертвовали каплями собственной крови, брошенной в огонь, в обмен на силу и крепость их союзов.
   - Эт у них свадьба типа такая? - догадался тайный наблюдатель, заметив, как напряженно и в тоже время с готовностью следит за ритуалом демон по имени Карн. И как многозначно, искоса он посматривает на ведьму, стоящую от него по правую руку.
   - Навроде. - Согласно кивала крыса. - Только, если у людей это на всю жизнь, то у этих лет на пять-шесть, пока не надоедят друг другу или не отправят на тот свет. Так - взаимовыгодный союз...
   - У нас еще жертвенной крови достаточно. - Проговорила пожилая колдунья в сером, и с какой-то странной улыбкой обратилась к хозяйке Сэта. - Нет ли в нашем круге еще желающих заключить союз?
   Женские взгляды устремились к Карну. А тот перевел взгляд на свою спутницу.
   - Посмей только и я достану свой старый амулет! Такой, с красным камнем! - очень тихо пригрозила ведьма.
   Демон скрипнул зубами.
   - Зачем мне твое согласие? - спросил он. - Аэли, я и украсть тебя могу!
   - А толку то? - ухмыльнулась та. - Вон, куча баб, хочет, чтоб ты хоть одну украл. Им и предложи.
   Его зубы заскрипели так, что Сэт с Хаврошей подумали: "Выпадут!". Ан нет! Остались на местах. Демон опустил голову, и от них с дурацкими предложениями о браке тут же отстали.
   - Ой, а ты то доволен! - отметила крыса чрезмерное счастье, отразившееся на физиономии напарника по приключениям. - Как же мужская солидарность? Мировое братство?
   - Братство может быть только между людьми... - Ответил ей Сэт.
   - И впрямь... Это ж только любовь у нас пределов и границ не ведает. Чего б обычному мужику в ведьму не влюбиться! - Посмеивалась принцесса. - Только ты учти, что вряд ли она твои чувства то оценит!
   - Господа! - отвлек всех голос распорядителя: и целующихся молодоженов, и сидящих на дереве шпионов, и даже музыкантов. - До того, как вы напьетесь и забудете, зачем мы здесь собрались, нам стоит обсудить дела, касательно ситуации с инквизицией...
   Толпа шумно вздохнула, кто-то даже послал Сявра к тем самым инквизиторам.
   - Понимаю, вы хотите веселиться, - и нечисть ликующе закричала, но распорядитель не унимался и перекричал всех. - Но! Дело не терпит отлагательств...
   В общем, ему тут же рассказали, что дело может потерпеть всякое. Говорили очень некультурно, а спорили вообще... исключительно нечистиво. И когда обоюдно было принято решение уничтожать инквизиторов, проклясть их на вечное посещение уборной, и т.д, и т.п., Сэт сделал вывод, что пора бы и воротиться домой.
  
   Метла прекрасно знала путь, как к горе, так и обратно. Ей и приказывать не надо было. Потому путешественники летели закрыв глаза. Сэт старался крепче держаться, но не мог взять в толк, как ведьма летает на сим аппарате и у нее ничего после того не болит. А у мужика болело все - ноги сводило судорогой, копчик ныл, пальцы скрючило на руках так, что боялся не разогнуть потом. Крыса еще вцепилась когтями в рубаху и болталась на пузе, как скулящий грузик.
   Лишь оказавшись одной ногой на твердом пороге, Сэт понял, что пережитое в полете - только начало проблем. Крыса свалилась на пол около его ног, выпучивая глаза и пуская пену изо рта. Сэт хотел присесть на колени, взять мохнатое тельце принцессы в широкие ладони... Да свалился плашмя, понимая, что тела своего он совершенно не контролирует. Хватал ртом воздух и задыхался не получая кислорода, будто внутри сломалось что-то...
  
   Глава 24
   Он сердился и его глаза сверкали оттенками костра. Она же только хохотала заливисто и красиво, кружа ему голову. Тогда его терпению настал конец. Демон схватил ведьму, сжав в объятиях...
   - Вовремя вспомнил! - хихикнула Аэли, и подпрыгнула, чтобы оказаться на руках мужчины. - Неси меня домой, пока петухи не пропели!
   - Отчего ты так торопишься? - Бормотал он, подумывая отнести свою ношу ко все еще присутствующим на поляне старым колдунам, чтобы те засвидетельствовали их союз.
   - Сделаешь шаг в их сторону - можешь вообще не появляться в моем доме! - предугадала его попытку коварная колдунья. - И чесс слово - прокляну!
   Карн вновь подумал, а может...
   - Унесешь на край земли - будешь новый край искать, потому что на том места тебе мало будет! Поверь мне! - ласково улыбалась ведьма, положив голову ему на плечо и преданно заглядывая в глаза.
   - Я бы украл тебя... - вздохнул демон.
   - У меня самой? - расхохоталась она. - Удачи! А теперь вези меня домой, крылатая коняшка! Но!
   И дернула ногами, подгоняя своего перевозчика.
   Он мог стерпеть все. Особенно сегодня, когда обретенное сердце отзывалось на ее улыбки, раскаляясь угольком внутри. Доселе он и не знал, что можно так сильно ненавидеть, так сильно желать чего-то и настолько эгоистично жаждать обладания другим живым существом, его разумом, мыслями, душой и сердцем, пить его, как чистый ручей и все еще ощущать жажду.
   Карн постигал новое. Например, то, как могут появляться пусть и выдуманные ожоги на коже при прикосновении прохладных женских рук, как пробирает холодом при мысли, что драгоценное отберут. А как не легка тяжесть обмана при притворстве, будто в нем ничего не изменилось! Это все утомляло и в то же время придавало сил.
   Он поднял в темное небо свое сокровище и медленно летел к маленькой избе на другом конце небольшого королевства, наслаждаясь щекочущим горячим дыханием хрупкой женщины, упирающейся маленьким носиком в его шею.
   - Сдайся! Уступи мне! - внезапно попросил демон, забыв о приказах, готовый умолять ее быть с ним.
   - Разве тебе уже не интересно играть в завоевателя? - зевала она, крепче обнимая его за шею.
   - Для борьбы у нас будет целая вечность. - Ответил он. - Так проведем ее вместе, бок о бок, как две части одного целого.
   - Нас никто не делил! Да и зачем жить рядом? Чтобы ты командовал мной? Уж нетушки! - прекратила разговор она. - Хочу быть свободной!
   Сдался ли Карн? Он не собирался отступаться. Вечность - хорошее слово и удивительное время. И никто не запретит ему вновь и вновь стремиться к маленькой колдунье, живущей в глухом лесу.
   - Смотри-ка! - подлетая к дому, отвлек уже полуспящую в его руках Аэли, кивая на порог, где лежали, свернувшись клубочками два тела. Ведьма занервничала. Расслабленности как не бывало. Она приготовилась буквально спрыгнуть на лету. Но демон аккуратно опустил на ноги нетерпеливую девицу, и она присела около мужика, пускающего пену изо рта и закатывающего в предсмертьи глаза. Дела его были плохи! Что не могло не радовать демона... Но что-то не радовалось.
   - Вы следили за мной? - догадалась о причине такого плачевного состояния Аэли, разводя веки несчастного пальцами, чтобы убедиться - белки даже красными стали. - Любой смертный, кто станет свидетелем шабаша, гибнет к утру.
   Впервые Карн заметил такую тревогу на ее лице. С одной стороны, ему захотелось добить умирающих, чтоб не мучили ни себя, ни ее. С другой - сделать все, лишь бы ей больше не доводилось так тревожиться.
   - Что делать? - судорожно соображая, как помочь, она прошлась туда и обратно по крыльцу. Оглянулась на небосвод. Солнце еще не торопилось проснуться, а значит, в запасе было чуток времени - как раз для крошечного чуда.
   - Ты справишься, ты же ведьма. - Захрипел, застонал, давясь пеной мужик, и протянул ей маленький браслет из деревянных резных бусин, вложив в тоненькую ручку. - Тебе на память!.. если не справишься...
   - На память? - повторила она. - Уж не сомневайся! Я то тебе все припомню! - ругала его ведьма, чуть не добив несчастного отпущенным подзатыльником.
   Крыса еле дышала.
   - Отправь мое тело батюшке... - кряхтела Хавроша.
   - Ничьи тела я никуда отправлять не буду! - воспротивилась ведьма.
   - Оставишь гнить на пороге? Чтоб людей отпугивать? - хмыкнул Карн. - Ничего так. Миленько будет смотреться.
   - Значит так! - рявкнула на него Аэли. - Быстро принес мне цветок папоротника!
   - Эти двое настолько тебе дороги? - слегка вздернулась в изумлении черная бровь.
   - Папоротник! - сцедила сквозь зубы хозяйка дома и двух помирающих душ.
   - Любое желание, моя капризная! - отчеканил демон перед тем, как испариться в неизвестном направлении.
   - А вам, твари любопытные, я еще задам трепку! - пообещала она, не сдерживая злости. Перерыла в доме все, ища небольшую ступку... Нашла ее на подоконнике и чуть не прокляла саму себя за забывчивость и потерю времени. Сбегала в сарай, достала сушеные травы.
   Руки быстро ощипали веточки, истолкли листья в мельчайший порошок. Губы тихо и четко нашептывали заклинание на жизнь, на привязку души к телу. Только глаза не слушались и посматривали на умирающих, отчего сердцу делалось дурно. Оно дрожало в груди, отсчитывая оставшиеся до смерти минуты.
   Аэли бросила взгляд на темный небосвод. Он только собирался окраситься румянцем. Но солнечные лучи где-то далеко уже робко пробивались. А к дому шествовала, опираясь на косу, черная фигура. И то был вовсе не заблудившийся пахарь или жнец, шествующий с полей...
   - Уйди! - просила его ведьма, продолжая свое колдовское дело: порезала руку и капнула собственной черной крови в сосуд, куда ссыпала порошок. Добавила воды, быстро довела до кипения жидкость, помешивая ее и не выпуская из виду незваного жнеца.
   - Почти, - прикинула готовность снадобья она, оставалось лишь бросить последний ингредиент. И добавить его надо сию минуту, иначе оно не будет иметь силы, несмотря на все старания ведьмы.
   Хавронья громко простонала, взвизгнула. Жнец склонился прямо над ней, уже забившейся в конвульсиях.
   - Рано! - уперто твердила ведьма. - Рано!
   - Держи! - демон возник прямо из ниоткуда, в центре помещения, протянув пляшущий на его ладони бутон огня.
   Колдунья сцапала цветок, вырвав два лепестка-язычка. Бросила их в отвар. И... Поразмыслив, что такого добра мало не бывает, добавила еще один. Снадобье вспыхнуло синим огнем, словно спиртное подожгли, и потухло. А сам цветок полыхнул синим пламенем, прежде чем "увянуть". Карн еще хотел укорить ведьму за трату таких бесценных веществ, да только ей сейчас было некогда выслушивать его брюзжание.
   Не обращая внимания на то, что демон прощался, обещаясь вернуться, ведьма с казанком бросилась на крыльцо, оттолкнув локтем жнеца, и быстро напоила крысу, чудным снадобьем. Почему чудным? Когда она вливала его в рот Сэту (а это почти весь напиток), то оживляющий настой казался холодным. Но стоило ему попасть в горло, как внутри все обдало жаром. Мужчина даже выгнулся от охватившей его боли -- внутренности буквально оплавлялись и, думалось, что вены вздуются и полопаются от внезапно бурлящей и раскаленной крови.
   Радуясь собственной удаче, Аэли разве только не танцевала от счастья. Ей стоило хотя бы поблагодарить того, кто сейчас покидал ее дом со смертной обидой и бесконечной ненавистью во взгляде.
   - Ниче! Потерпишь такое! - хмыкнула ведьма, обращаясь вообще-то к Сэту, а затем обернулась к жнецу. - Раз пришел, может чайку? С пряничками.
   Жнец пожал худощавыми плечами, рассудив, а почему бы и не устроить себе небольшой привал в своих странствиях, и прошел в дом.
  
   Глава 25
   Дня три, а может и все четыре, славный рыцарь наслаждался красотами (коих и было то всего две, да и находились они в декольте Степаниды) Путанищ. Он выспался, он отъелся немного, и привык к легкому похмелью после каждого завтрака, обеда и ужина. Даже лошадь Иохима привыкла к сытной спокойной жизни, слегка прибавив в массе. Но и страху натерпелась. В кузнице постоянно что-то грохотало, будто не могло оттуда выбраться, пусть и очень хотело. Как выяснилось, жутких чудищ, томящихся в кузнице, словно в тюрьме, было два: Сидор и Фунгер, который Вартер. Вечерами они передвигались, как дикие твари, на четырех ногах... А вот о повадках их дневных не ведомо было, так как в последнее время после восхода солнца их толком никто и не видел. При встрече изъяснялись на языке иностранном, мало понятном. Пожалуй потому, что ужо и кузнец перенял словечки из родного языка чужестранца. Тот же, в свою очередь, принял в обиход некоторые особенности местного наречия... в основном особенности посылательного и хулительного характера. Маршрут двух диковинных зверей практически всегда сохранялся неизменным -- от кузницы до дома Степаниды. Поинтересовавшись о происходящем, Иохим выяснил, что то проходит приучение чужеземца к местным традициям - "бо сам напросился!" - так пояснил дед Никон.
   - А, скажи-ка, - обратился он к старику, у которого был определен на постой.
   Тот сидел на скамье под окном и пытался разобраться с подсолнухом, из которого, как из ромашки лепестки, выдергивал семечки, гадая, а не выпить ли и ему за компанию с кузнецом. Тут же помотал головой. Пить с кузнецом - угореть значит. И как только тот картавый изобреташка до сих пор жив, да и на ногах стоит... пусть и периодически...Тот еще вопрос!
   - Чего й тебе сказать? - уточнил Никон.
   - Тихо у вас. Спокойно. Хорошо. - Констатировал приезжий. - Разве ж ведьма у вас не буйствует?
   - Буйствует. - Кивал дед.
   - И избавиться от нее никто не в силах?
   - А у кого такие силенки есть? - хихикнул занятый семечками собеседник. - Она ж чаровница, как ни крути.
   - И спасу от нее никакого нету? - допытывался любознательный постоялец.
   Никон только головой покачал.
   - Мы уж и девственницами от нее откупаться хотели и жертвами какими... Ну, чтоб все как-то по правилам было. А она ни в какую. Трупаков с кладбища поднимала, на деревню насылала. Мы тут прятались по домам, отбивались. Да и так - по мелочи баловалась. - Припомнил старый очевидец. - Людей иногда ворует. - Поведал сказитель, опустив одну деталь повести - что на кражу колдунью толкнул глава селения. - Жил у нас тут один пастух. Нормальный парниша был.
   - Был... - вздохнул Иохим, отправив мольбы в небеса об упокоении души несчастного, павшего от происков нечистой силы.
   - Баб любил. К Лизавете часто хаживал. Так вот надрался до белки на урожайный праздник. Свалился у колодца и задремал. А тут ведьма в деревню нагрянула.
   - И чего? - округлились глаза Иохима, присевшего рядом со стариком.
   Никон хитро сощурился, присматриваясь к слушателю. Тот уже был пойман на крючок и готовился поверить во все, что только душе угодно (душе шальной местного сказочника было угодно запугать заезжего гостя).
   - Утащила она его, чтоб непотребства творить всякие!
   Никон никогда не уточнял, что именно творила с украденными ведьма, предоставляя волю фантазии своих слушателей. Потому по городам и селам расходились разные и совершенно противоречивые слухи. О том, что могло посетить голову рыцаря из славного храма - не ведомо. Но он то краснел, то бледнел, то вновь заливался румянцем. Пару раз перекрестился, помолился, прикрыв глаза и в итоге, сорвался с места.
   - Знать бы еще, где то исчадье логово держит! - прошелестел бледными губами молодой человек.
   - Че ж не знать. Вон тама - в лесу у нее хижинка есть. Такая - мхом да курганом обросшая. - Указал рукой направление старик.
   Ничего не объясняя, парнишка убежал в дом.
  
   Солнце перестало печь все, до чего лишь доставало лучами, и Никодим Фомич выбрался на прогулку. На самом деле, они с Кондратом только-только вернулись с закупок и теперь решили отдохнуть, проверить, ничего ли в деревне не случилось за время их отсутствия. Однако жителям Путанищ на сей раз лениво было бедокурить, и пару дней в селении царствовал покой. Ну, за исключением сабантуев, кои устраивались кузнецом и заезжим изобретателем. Любовь к науке... ну и к алкоголю тоже, довела их до весьма интересного результата - те двое придумали особый самогонный аппарат, которым планировали похвастаться поздним вечером, когда публика соберется на площади со своей тарой и закуской.
   - Видал я их аппарат! - хмыкал в седые усы дед Никон, жалуясь голове. - Ну нельзя хорошую огненную за полчаса сделать! То ж компот будет!
   - Посмотрим, Никон, посмотрим. - Успокаивал недовольного революционными новшествами в производстве Фомич. Огляделся по сторонам. - А где постоялец твой?
   - Этот доходяга? - переспросил старик. - Дык, собрал шматье, сел на коняку свою и дунул в лес. Сказал: "Теперь, старче, по-новому заживете!".
   Кондрат раскрыл рот. Никодим Фомич почесал в затылке.
   - Неужель на битву с ведьмой отправился? - шепотом спросил помощник.
   Голова кивнул.
   - Да ничего у него не выйдет. Священник пробовал. Барин пробовал. Наемники пробовали. И у этого ничего не получится. - Рассуждал Кондрат. - Пошли, лучше выпьем. А потом отрядим кого-нибудь, чтоб нашли этого рыцаря. Заблудится ж!
   - А если нет? - Фомича не отпускало неприятное морозное ощущение проблем, нависших над его угодьями. - Коль не заблудится? До нас то он добрался. Вдруг и туда дойдет? И если у него действительно силенки есть, чтобы одолеть ее...
   Кондрат замер, а старик Никодим навострил одно хорошо слышащее ухо, подставив его сбоку от философов.
   - И че будет? - не понимал переживаний головы Кондрат.
   - По-новому заживем! - процитировал слова Никона Фомич. - Вот только понравится ли нам так жить? Сдается мне, что это "по-новому" будет не таким прибыльным.
   Отчего-то голова деревни Путанища и не сомневался, что именно так все и случится. Возможно, все дойдет до такого запустения, к которому он когда-то прибыл, получив на руки развалины, запуганных людей и сумасшедшие поборы и... хотя вряд ли кто-то будет кладбища поднимать...
   "Но, с другой стороны... - вновь подумалось Фомичу. - А если на место ведьмы, уже хорошо знакомой и привычной, явится нечисть страшнее и безжалостнее?! Либо ж бояре в корень обнаглеют. И никакой ведьмой их потом не запугаешь..."
   - Че ж теперь? - испугался и помощник мыслителя, подталкивая к придумыванию какого-нибудь плана.
   - Знаешь, есть такое мудрое изречение: "Мириться лучше со знакомым злом, а..."
   - А незнакомое гнать в три шея! - поддержал голову старик Никон, тоже слыхавший краем уха ту крылатую фразу.
  
   Иохим мало путешествовал. Но много читал о разных опасностях, которые могут подстерегать его в данной части государства, так что был готов ко всему: его могли съесть (или надкусить - при условии, что он быстро убежит), ограбить (хорошо, что в данной местности татей, кроме местного населения не водилось), ну и он мог попросту потеряться, умереть от голода и холода. В общем, морально сей рыцарь доблести и чести был готов. Потому сейчас весь съежился... то есть сосредоточился, оглядываясь на незнакомый глухой лес. И убеждал себя, мол, бояться ему особо нечего... разве что змей, ведьмы, диких зверей, ну и свалиться во всех своих доспехах с лошади.
   - Я - сила божия! - на распев проговаривал он, крепче держась за поводья, и обращаясь к затаившемуся в кустах злу, которое должно было бы трепетать от страха и неприязни к святому человеку. И злу было повсюду - таращилось желтыми глазищами, шипело и явно насмехалось. Ждало, чтобы как выпрыгнуть, как сцапать заблудшего...
   Ведьма ожидала рыцаря (зло ведь оно такое!), и сразу напустила мороки на него со всех сторон. Признаться, жуткие! Перебегали дорогу порой очень странные создания и даже одно умертвие женского пола с корзинкой, явно полной отравленных грибочков... Посмотрело на приостановившегося молодца, сплюнуло прямо под копыта лошади и двинулось по своим делам. Видать, обратно на погост.
   У приезжего мурашки по коже забегали. Он и не заметил, как задрожал, затрясся от страха, в предчувствии атаки. Иохим достал флягу со святой водой, дабы брызнуть поганым чудищам в морды, когда те выпрыгнут, и тем самым лишить их зрения... а себе дать фору на побег.
   - Я - сила! - повторял рыцарь, ерзая в седле. А двигался он через лес уж больше трех часов, сражаясь с демонами, и выпитая у Никона по традиции чарка самогона (для храбрости) давала о себе знать... - Ох! В уборную бы!
   Ясно дело, специально оборудованных кабинок поблизости не было. Но на безрыбье... и кусты за нужник сойдут.
   В общем, он спешился. Вывалился из седла. Коня решил не привязывать, и на свой страх и риск, отошел от тропинки. В кустах вроде никого - зла уж тем более. А если и пряталось, то... само виновато!
   Иохим прислушался - никто за ним не следовал. Слегка расслабился и стал насвистывать беззаботную песенку, журча около березки и радуясь, что полное обмундирование поленился напялить: только грудные щитки, наспинные, наколенники, да перчатки. Ну и шлем прихватил.
   Вот этот то момент Зло и выбрало, чтобы напасть. Оно подкралось сзади и, как распахнет свои жуткие огромные челюсти, как дыхнет на рыцаря дурным душком...
   - Аааа! - закричал Иохим, едва не задохнувшись от вони, и заехав в те самые челюсти Злу флягой со святой водой. Ну, а потом последовал немыслимый и беспроигрышный трюк, во все века спасавший рыцарей, воинов, да и других борцов с нечистью -- дал деру. Даже обогнал собственную лошадь... Та, кстати, была несказанно удивлена, увидев бегущего впереди себя мужика в пудовых железяках! И исключительно, чтобы показать хозяину, кто из них лошадь, решила его обскакать...
  
   Всякая дичина попадалась медведю: отважные барсуки, готовые выцарапать зверю глаза, очень верткая рыбка... Но такая шустрая... и такая крикливая жестянка - впервые. А еще в пасти медведя бывали кролики, ягоды, родниковая вода... Но вот медовухи зверь не пробовал.
   Фляга треснула от натиска челюстей и весь рот наполнила странная, немного горьковатая, но вкусная жидкость. От нее хотелось буянить и спать. И медведь не сразу решил, чего ему требовалось больше.
   Но однозначно - вместо игры в догонялки со своей жертвой, медведь решил посмаковать дар незнакомца, и работая зубами, перегрыз остатки фляги.
  
   Сэт открыл глаза, когда уже вечерело. Тело его немного ныло. В ушах стоял шум... Наверное, от того, что рядом посвистывая во сне, лежала крыса. Мужчина поднялся с кровати, разминая затекшие ноги и поясницу. Заодно попробовал вспомнить, как оказался на постели, и что вообще приключилось: в доме царил бардак несусветный, очаг погас, на столе еще стояли две кружки недопитого чая и несколько надкусанных пряников. Ожили в голове картинки о смерти (она лично приходила и спорила о чем-то с ведьмой), о шабаше (о том, как демон собирался жениться), и еще о многом.
   Колдунья смешно чихнула, и удобнее ткнулась лбом в стол, продолжая дремать. Видать устала, сердешная, выручая его и Хавронью из беды.
   - Значит, Аэли. - Шепотом проговорил он, погладив мягкие темные волосы на буйной голове колдуньи. Имя ее он запомнил, когда подслушивал разговоры с демоном на шабаше и его то - не забыл. Пожалуй, захотел бы, но не смог бы выкинуть это имя из памяти.
   Поднял девушку, отнес на постель, уложив почивать.
  
   Лес сегодня то пугал молчанием, то наоборот - вздрагивал криками пуганных птиц. Однако около дома в самой глубине, самозабвенно пиликали кузнечики, да блеяла коза. Она мучилась, порываясь забодать пританцовывающего перед ней полевого. Тот, видимо, был подослан Жытнем напакостить ведьме. Даже приволок с собой какую-то нехорошую, вонючую траву. Но напоролся на стража - Василиса была на посту порядка и, заприметив пузатую мелочь, решила взять ее на таран!
   - Так его! - подначивал козу Сэт, сидевший на ступеньке крыльца.
   Полевой радостно вертел задом, приговаривая: "Не догонишь!"
   - Эт мы сейчас исправим! - пообещал мужик и вытащил колышек, удерживавший до этого козу около колодца.
   И понеслось... Точнее понесся полевик по всему двору, а следом за ним Василиса, грозно блея, наверняка, какие-то ругательства в адрес вредоносного создания.
   - Что у вас тут происходит? - зевая, к Сэту присоединилась и колдунья. Она присела около крысы, пьющей из блюдечка слегка остывший чай. Прислонилась плечом к плечу мужчины и тоже подивилась воинственному настрою козы.
   - Вот! Василиса доказывает, что она коза не простая...
   - А сторожевая! - продолжила Хавронья. - И у нее получается.
   - По мне так люди зря собак заводят. - Пожала плечами хозяйка боевой рогатой животины. - Вон козу у дверей поставил и фиг кто пройдет!
   - Ага. - Кивал мужик. - Выспалась? - подал ей свою кружку Сэт.
   - Спасибо, - согрела она руки об посуду. - Молодец, что порядок навел в хате.
   - Могу сказать то же самое, милая Аэли. То есть, спасибо за спасение. - Поддел ее Сэт, светло улыбаясь.
   - "Милая"! - хихикнула крыса.
   - Узнал таки. - Хмыкнула ведьма, но тоже улыбнулась. - Будем считать, что мы в расчете. Кстати, браслет красивый. Сам делал?
   Мужчина кивнул. Она повертела рукой, на запястье которой глухо бренькало украшение. Сэт заулыбался еще шире -- ей нравился подарок. Да только радость та тихая и хрупкая, мигом исчезла, когда из леса стали доноситься морозящие кожу звуки, от которых даже волоски на руках дыбом становились. И звуки те приближались. Коза остановилась, всмотрелась в заросли и приготовилась бить рогами все, что бы оттуда не выползло... пожалуй, кроме жестяного умертвия с болот.
   "Об такого и рога сломаешь!" - правильно подумала Василиса и из козы сторожевой временно превратилась в козу трусливую, спрятавшись в сарае.
   "Тут и без меня вредителей хватает!" - подумал не менее трусливый полевой, драпанув в высокую траву, но на всякий случай, затаился и стал подсматривать, чтобы потом поведать Жытню о жестяном чучеле и ведьме.
   - Из нежити? - уточнил у Аэли мужик.
   Явление открыло забрало шлема и, как оказалось, было достаточно живым.
   - Не наше оно! - скривилась, всматриваясь в незнакомца, крыса.
  
   Глава 26
   Иохим потянул поводья и остановил клячу, испуганную скорее беговыми способностями хозяина, чем местной живностью. Она даже думала о том, на кой сдалась этому герою, если такими темпами он и сам может ее на себе возить... Даже с ветерком!
   Рыцарь же о помыслах животины не ведал. После встречи с великим и вездесущим злом, он порядочно заплутал в дебрях и решил спросить дорогу хоть у первого, кого повстречает. Увидел дым очага и вышел прямехонько к дому, ну очень похожему на тот, который ему описал Никон. А там сидели двое - явно хозяева. Очень удивленные его появлением. Наверное, никогда раньше не видели рыцаря в сверкающих латах. Ладно... припыленных, слегка ржавых. Но не суть важно!
   Иохим напыжился от гордости и важности, любезно обратился к присутствующим:
   - Милейшие, а где мне найти ведьму?
   - Какую ведьму? - спросила женщина.
   - Ты, видать, заплутал, друг? - обратился мужчина.
   - Нету у нас никаких ведьм! - ответила крыса.
   И тут в голове рыцаря мелькнула не хорошая мысль...
  
   Сэту что-то подсказывало, что гостя надо послать. Далеченько послать. Ведь по кресту на его груди, да по латам, можно было сложить мнение, что человек сей (если он человек, конечно), принадлежит к какому-то ордену. Но не успел он сформировать примерный путь для неизвестного, как Аэли поднялась, хищно осматривая приезжего.
   - Ну, я ведьма. - Безрассудно выдала она. - А что надобно тебе, путник?
   - Ты? - удивился рыцарь, еще раз осмотрел ее с ног до головы и тихо, в сторону, пробормотал. - Да, зло поистине коварно. Воплощается в такое красивой женщине!
   - А посиди-ка здесь. - Положив тяжелую руку на плечо ведьмы, Сэт поднялся и прошел к "гостю". - Слышь, ты, в жестянке, по какому поводу к ведьме?
   - А вы, собственно, кто? - уточнил рыцарь.
   - Ты с коня слезай, сейчас расскажу, - посоветовал Сэт, закатив рукава. Рыцарь с трудом вывалился из седла, чтобы услышать злобный шепот. - А я местный и очень сердитый демон. Потому от твоего ответа зависит, будет ли в твоем шлеме голова содержаться или она укатится вон в те кусты без шлема.
   - Демон? - не поверил рыцарь.
   Крыса и ведьма тоже не верили, тихо посмеивались с порога, слушая беседу.
   - Тогда я и тебя изгоню! - пообещал рыцарь.
   И принялся за дело...
   Рыцарь достал из сумки атрибутику святого отца и принялся заунывно, протяжно выть какую-то молитву, прохаживаясь вдоль забора. Коза Василиса его певческих способностей не одобрила, заблеяла в сарае, откуда изредка и боязко выглядывала, в надежде, что ненормальный артист уедет восвояси. Но тому явно было мало городского поприща и деревенского - он решил брать измором лесную публику.
   Сэт оглянулся на ведьму. Она пожала плечами, продолжая спокойно пить чай, не думая изгоняться. Мужик сплюнул под ноги изгоняющему и развернулся обратно к порогу.
  
   Вот уж и закат настал, и темень укрыла лес, небольшую полянку, где располагался ведьмин домишко. А рыцарь все не унимался - выл свою песнь и выл. Кадило и доспехи его бряцали. И ни на секунду сия какофония не прекращалась. Ведьма даже пожелала доброму путнику осипнуть... Но стало лишь хуже.
   Аэли придерживала мокрую тряпку у лба, и иногда поглядывала в окно, в тайной надежде, что изувер споткнется, упадет и свернет себе шею. Да новый бог явно ему потворствовал. Отважный воин по-прежнему бродил вокруг да около, ни на секунду не прекращая терзать слух своим пением. Хавроша лежала на подоконнике, задаваясь вопросом:
   - Ему не надоело?
   - Вот самый эффективный способ нечисть прогнать! - смочила тряпку ведьма и приложила ко лбу. - Он ждет, когда наши нервы лопнут и мы сбежим добровольно.
   - А хорошая тактика! Зайцы, медведи и прочие уже разбежались! - вставила Хавронья. - Я б и сама разбежалась куда-нибудь подальше...
   - Зато волки скоро прибегут. - Остановился у окна Сэт. - Пойду, поговорю с ним.
   - Точно! Вдарь ему, чтоб его певческие способности пропали! - обрадовалась Хавроша.
   - Слышь, - вышел на порог Сэт. - Ты не устал? Может пить хочешь? У нас чай там заваривается.
   Рыцарь очень хотел пить. У него в горле уже першило. Но сдаваться не собирался. Нервно сглотнул, пожелал вежливой нечисти подавиться собственным ядом и продолжил петь...
  
   Изгнание прихвостней Зла - процесс долгий, требующий усердия, внимательности, непоколебимости... Иохим был непоколебим перед погодными условиями. И даже несмотря на влагу, добавившую ржавчины его латам, уперто наворачивал круги, читая молитву. Он усердно ставил ударения в древних словах изгоняющего текста, внимательно следил за кадилом и собственной жертвой, спрятавшейся в дом. Он ни за что бы не остановился перед достижением цели и избавлением народа Путанищ от гнета ведьмы... если бы не здоровый, нормальный сон, сморивший голодного и усталого рыцаря на седьмом часу процесса изгнания.
   Тук-тук-тук! - Постучали ему в шлем утречком.
   Чуть не ответив: "Кто тама?" - Иохим открыл забрало, увидев перед собой физиономию недавнего демона. Задергался, чтоб как подскочить, как наброситься на адскую тварь... ну или сбежать. Да только латы немилосердно тянули к земле. А прихвостень ведьмы еще и издевался.
   - Доброе утро! - поприветствовал он, впрочем, приятно удивив интеллигентностью. Хотя вся галантность нечестивца иссякла на следующей фразе. - Завтракать будешь, певец? Только учти: наша еда -- твои сомкнутые уста. То есть: не поешь -- получаешь харч!
   Желудок изможденного рыцаря ответил вместо хозяина. Он, в отличие от разума, капитулировал перед льстивой нечистью и несравненным запахом горячей стряпни.
  
   Странно складывается жизнь. А что сказать о божьем задуме? Если нечисть оказалась на редкость приятной компанией для святого рыцаря. Ведьма и ее сожитель умели поддержать беседу и встретить гостя разными вкусностями, что сейчас в полной мере оценивал молодой человек.
   - Иохим, а скажите, вас из хора выгнали, да? - задумалась Хавроша, глядя на рыцаря, уплетающего плюшки после опустошения двух тарелок каши с мясом.
   - А откуда вы знаете? - отвлекся от поедания гость.
   Сэт и Аэли переглянулись. Рассмеялись. Они всю ночь оценивали вокальные данные рыцаря. Ведьме даже пришлось сделать себе отвар утоляющий головную боль.
   - Если не секрет, за что? - решила добить всех девушка.
   - Эм... понимаете, госпожа ведьма... - смутился он.
   - На баб засматривался? - сразу понял Сэт.
   - Разве не за голос? - озадачилась крыса.
   - Голос? Нет! - качал головой рыцарь. - Отец-настоятель сказал, что у меня уникальный голос. И он должен служить добру.
   - Ага! И отрядил в истребителей нечисти! - сообразила Аэли. - Колыбельные петь! Хоть кого-то уже изгнали?
   Рыцарь гордо заявил:
   - Водяного и банника...
   - Обоих в один день, когда в бане парился, небось. - Хихикнула ведьма.
   А Сэт представил Иохима, беззаботно напевающего песню при наборе воды из колодца... Тогда первая жертва певца и получила разрыв сердца (в прямом смысле слова) от "восторга", а вторая, в бане не выдержала и с воплем сбежала...
   В следующее мгновенье обитель ведьмы содрогнулась от дикого смеха.
   - Ну чего вы? - не понимал Иохим.
   - Ничего. - Вытирал накатившие от смеха слезы Сэт. - Прав ваш отец-настоятель. Вам почти удалось нас измором взять. Мы уже мешки собирали.
   - А вы, господин Сэт, тоже нечисть? Упырь? Маг? Чернокнижник? - поинтересовался Иохим, не испытывая ни малейшего страха перед новым знакомцем.
   - Я? - поперхнулся мужик, по очереди мысленно примерив к себе каждый из образов. - Нет. Я просто живу здесь. Помогаю по хозяйству.
   "Хозяйство", в виде козы Василисы, стащило со стола плюшку и схрумтело без зазрений совести. Причем повернулось к гостю, и пока тот производил дознание, успела надкусить у него угощение. Аэли видела и молчала, и даже словом не обмолвилась, когда рыцарь продолжал есть, не обращая внимания на то, что еду уже попробовали до него. То было наказанием за головную боль!
   - А я вот - принцесса! - похвастала Хавронья. Ведьма только глаза закатила, предчувствуя дальнейшую речь подруги.
   - А простите, какого государства? - уважительно интересовался рыцарь.
   - Да из Багрии, что через море от нас. - Вместо ее величества ответила Аэли.
   - Я слыхал, что тамошний король смертельно болен. - Поведал печальные вести Иохим, и крыса чуть со стола не рухнула. Рыцарь поймал ее на ладонь. - Что вы так занервничали? Думаю, все обойдется... Подумаешь, пару недель как с постели не поднимается, и царские врачи руками разводят. Но другие то найдутся -- знающие!
   После таких весьма обнадеживающих слов, даже поглаживание по шерстке не помогло Хавронье успокоиться. Она пробежала по столу, встала на задние лапки перед подругой и грозно потребовала:
   - Верни мне человеческий вид!
   - Вот прям сейчас! - отмахнулась ведьма, продолжая пить чай.
   - Верни! Мне к батюшке надо! - грозилась исцарапать ее Хавронья. Сэт отодвинул Аэли немного назад, заслонив путь к ней локтем.
   - Чего ты так бесишься? Ты ж принцесса, вспомни о манерах! - усовестил ее он.
   - Хорошо. - Сцедила та, выдохнула и, как подобает принцессам, выдала: - Я требую, чтобы мне вернули должный вид!
   - Давненько я не слыхала этого приказного тона! - вздохнула с ностальгией Аэли. - И вот она вернулась - ее высочество Хавронья Хамовна Хамовитая! Ша, сказала! Успокойся!
   Крыса зашипела, окончательно взбесив своим поведением подругу.
   - Ну, верну и что дальше? - Вскочила ведьма со стула. - Сделаю отвар. А ты отравишься вместо того, чтобы обратиться. Легче тебе будет? Или того хуже. Оборотишься. Ну, может, даже море пересечешь, в столице окажешься. А дальше?
   - Резонно! - поддакивал ей мужик.
   Запал принцессы слегка иссяк. Она села на толстый зад и нервно мяла собственный хвост, чуть не навязав на нем кучу узелков.
   - Будешь бегать по улицам и кричать: "Я пропавшая принцесса!". А документов у тебя нету! Кто подтвердит?
   - Тебя сразу в казематы, и - пытать. - Прикинул Сэт. - Оттуда тебе вряд ли выбраться самостоятельно, без батеньки. А он -- болеет!
   - Особенно, учитывая нрав той, которая тебя такой сделала -- то можешь и сгнить в казематах царских. Ты ж не забывай по чьей воле ты в крысиной шкуре!
   Хавронья окончательно попала под гнет печали. Спрыгнула со стола, удалившись во двор, чтобы там в волю порыдать, ну и перегрызть что-нибудь со злости. Василиса провожала ее жалеющим взглядом, да помочь не могла, лишь блеяла во след.
   - Чего ты ей не поможешь? - удивлялся Сэт.
   - Да приготовила я зелье для нее. Уж давным-давно. Настаивается оно. К тому же, ей, кажется, и так хорошо... Было.... - взглянув на выход из дома ответила Аэли.
  
   - Видимо, он здесь побывал. - Пришел к выводу Кондрат, осмотрев пьяного, храпящего под березой медведя.
   - А я то кумекаю, и куда пропал мой запас огненной! - Никон на зверя внимания не обращал, но достал флягу, откупорил, нюхнул, расстроился отсутствием специфического запаха и вылил святую воду... в морду медведя...
   Дальше должны были произойти две вещи: чумной от похмелья зверь проснуться в дурном настроении, а мужики -- бежать со всех ног...
   Однако люди замерли, ожидая реакции зверя, а тот -- перевернулся на другой бок, да подмял под себя дерево, чтобы удобней было.
   Мужики облегченно выдохнули и заговорили шепотом.
   - Ты все еще уверен, что он может осилить ведьму? - двинулся дальше, присоединившись к шествующему впереди с факелом Никодиму Фомичу, Кондрат, изредка косясь в сторону храпящего медведя. Голова выбирал направление, шагая по оставленным подсказкам - сломанные ветви подсказывали, что рыцарь отправился куда-то в противоположную сторону от логова ведьмы.
   - Решил зайти с тылов. - Подумал голова. - Никогда не принимай все за чистую монету. Иногда те, кто прикидывается славными и неуклюжими, могут оказаться на самом деле очень смертоносными.
   И он пошел вперед, а следом за ним еще человек десять крепких ребят с факелами и вилами.
  
   На пару мгновений Аэли показалось, что солнце взбунтовалось и раньше времени поднялось на небо, поразительно сократив время ночи. За окном было пугающе светло... А еще шумно.
   - Сегодня какой-то дурацкий день! - бормотала ведьма, сетуя на судьбу и то, что ее дом явно находится в каком-то проклятом месте, притягивающим толпы людей, таскающих с собой всюду вилы да факелы. Лучше б с вином приходили!
   - Ой, это, пожалуй, за мной... - спохватился Иохим, поторопился выйти навстречу воинственно настроенной толпе. Та, увидев его, выходящим из дома, зашумела, порываясь вперед и выставляя вилы перед собой. Лишь глава селения да его помощник удерживали рвущийся на благое дело народ.
   - Вон он! - обличительно ткнул в него пальцем Кондрат.
   - О! Не волнуйтесь со мной все в порядке. Я справляюсь! - заверил не стихающую команду спасателей парнишка, но те, видать, не поверили и продолжали шуметь, поглядывая на Никодима Фомича. Тот несколько секунд осматривал дом и дворик, оценивал ситуацию, заметил, как выглядывает в окошко ведьма, и адресовал вопросительный кивок Сэту. Мужик ухмыльнулся, мол, рыцарь и впрямь справляется - вон осилил столько еды за один присест!
   Фомич заметно расправил плечи и постарался спрятать ухмылку, шепнув что-то Кондрату.
   - И они меня пришли выгонять? - яростно зашипела Аэли, хватаясь за метлу. - Сейчас я их вымету к чертям...
   - Вообще-то, тебя проведать пришли... - выдал небольшой секрет Сэт, отбирая метлу у нее и разворачивая девицу обратно в дом.
   - Ну, коль, справляешься... - выдохнул Фомич, отправляя народ восвояси.
   - Все! Пошли! - отдал приказ Кондрат, и бунтующая компания повернула к тропинке. А помощник, шествующий позади, замыкавший нестройную колонну, спросил у командира. - Зря топали?
   - Почему же? - хмыкнул голова. - Теперь мы знаем, кое-что очень важное. Например, что пока Сёма в этой избе, то ни нам, ни ведьме ничего не грозит. Видел же - они и сами справлялись...
   - Так Сёма у нас вроде стража порядка?
   - Знаешь, думал я когда-то о том, что все должно быть в равновесии. Так вот теперь все тщательно взвешено и находится на своих местах. Нас ждут долгие годы покоя и процветания... Ну, пока Сема держит ведьму в ежовых рукавицах...
   - Знать, ты правду ей тогда сказал - мужик ей нужен был! - рассмеялся Кондрат, бросив еще один взгляд назад. Сёма как раз закрыл дверь достаточно уютного домишки, удостоверившись, что их двор покинули все незваные гости.
  
  
   Глава 27
   Молоток в его руках выстукивал забавный ритм, под который при желании можно было и станцевать, и песню спеть. Но для таких вещей настроение имелось только у ведьмы. Крыса, грязной, дурно пахнущей тряпочкой, лежала на подоконнике и притворялась дохлой. Продолжая забивать гвоздь в перекладине стола, Сэт посматривал на нее и тут же поглядывал на ведьму, готовящую ужин, мол, надо бы подруженьку развеселить. Аэли повела плечом. А тут еще один сопереживающий явился... Собственно, он никуда и не девался. Рыцарь уж третьи сутки обитал в жилище ведьмы и выветриваться не собирался: привязал свою клячу около забора, кормил ведьмиными харчами (всю морковь, честно награбленную, отдал; а яблоки она сама с нижних веток оборвала и схрумала), поил из кормушки для Василисы (чему та совсем не радовалась и защищала свою собственность, обещая наточить рога об рыцаря).
   - А где ее высочество? - не заметив принцессу, Иохим прошел в дом, предварительно потоптавшись на пороге, струсил собравшуюся грязь на сапогах. Оба жителя дома посмотрели на оставшуюся на пороге грязь, но промолчали о том, что недавний гость слишком уж зачастил к ним, будто прописался в их логове. А он, меж тем, положил на стол свеженькую рыбку и огляделся.
   - Да вон, на подоконнике помирает. - Кивнула в сторону окна ведьма.
   Поглядев на тяморошное создание, ужаснулся, и вопросил:
   - Умирает? От тоски по батюшке и тревоги?
   - Да-да... - кивала занятая хозяйка. - От обжорства. В ее брюхе пропали десять пирожков. Я даже диву даюсь. Такое впечатление, что ее превратили не в крысу, а в питона - заглотила и не подавилась!
   - Ох... - простонала Хавронья, но сил спорить и отстаивать собственное достоинство, попранной ведьмой, не было.
   - Бедняжечка! - погладил ее, подняв на ладонь, Иохим.
   - Действительно, почему ты ей не сваришь какое-нибудь зелье или не поколдуешь? - в очередной раз взывал к совести колдуньи мужик.
   - Да колдовала, и зелье варила. Она пила. - Отвечала Аэли.
   - И чего?
   - А ничего. Либо она всегда крысой была, либо не сильно то и хочет человеком вновь стать.
   Крыса окончательно обиделась и в знак своего протеста сползла... ну, попыталась. Подергала короткими лапками, чтоб перевернуться на пузо, с неимоверным трудом перекатила свою тушку, после чего стала грести в направлении выхода. Однако дальше ладони Иохима никуда не продвинулась. Жалостливый рыцарь сам вынес ее на улицу и, и присев около колодца стал тихим шепотом успокаивать принцессу.
   - Странный он. С крысами лясы точит! - глядя в след жалостливому парню, пробормотала Аэли.
   Сэт поперхнулся ироничным замечанием в адрес самой колдуньи.
   - А сама-то?! Сама с ней не болтаешь?
   - Что? Да ты на себя посмотри! С крысой задушевные беседы водишь, с ведьмой под одной крышей живешь! - хмыкнула сожительница. - На костер всех потащут!
   - Пожалуй, это нас и объединяет... - тихо проронил мужчина, но был услышан.
   - Крыса?
   - Нет. Странности. Общая ненужность этому миру. Хотя... - философски размышлял Сэт. - Когда мы оказались все вместе, то сразу кому-то пригодились. Например, друг другу. Ну, еще твоей Филипповне, и прочим...
   Это он говорил, припомнив, как деревенские примчались ведьму защищать, да и сам голова неоднократно за нее вступался, пусть и скрывал то, ибо негоже крестному человеку за ведьму лямку тянуть.
   - Мы приносим пользу, когда вместе!
   - А должны -- разрушение и пакости! - ворчала Аэли, никогда и ни с кем не соглашаясь.
   Сему внезапно посетила мысль: почему эта удивительная ведьма спасла его? Могла ж и оставить Смерти. Ответ напрашивался лишь один:
   - Хватит строить из себя злую. Ты -- добрая, на самом деле. Слушай, вот почему ты меня... - начал формулировать свой вопрос мужчина и тут, Аэли навострила уши, обернувшись вся во слух, ну и к двери лицом.
   Бабах...
   - О! И я слышу, - подскочил Сэт, первым выбежав во двор.
   - Лишь бы утоп! Лишь бы утоп, и мы его больше не видели! - торопилась следом ведьма, уповая на случай избавиться от еще одного прихвостня. Случай подвел...
   Рыцарь по имени Иохим мог в данный момент утонуть лишь в луже, в которой, собственно, сидел, раскрыв рот и таращась на голую бесстыжую девицу в лучах заходящего солнышка. Почему бесстыжую? Потому что она стояла нагая и улыбалась от уха до уха так блаженно! Да и любовалась собой -- руки рассматривала, локоны на пальчик наматывала... И хихикала заливисто.
   - Ну? Я красива? Красива же? - спросила она, знакомым голосом.
   Тут уж и Сэт рот разинул. И ведьма... Но только ради того, чтобы описать всю красоту неземную:
   - Чуть краше коровы. - Выпалила Аэли, и получила болезненный тычок локтем по ребрам.
   - Че сразу толкаешься? - ворчала на мужика ведьма, не понимая его намеков. - И рот бы закрыл, а то муха прилетит...
   Муху ему мигом сотворили и натравили, аки пса... Собственно именно такого размера крылатая тварь и была. Тем не менее, Сэт быстро справился с колдовским созданием, расплющив его, как мыльный пузырь.
   - Зеркало мне! - властно потребовала принцесса от колдуньи, протянув руку, будто к служанке в королевских покоях. Та, чуть не плюнула ей на ладошку, но...
   - Уверена, что хочешь это видеть? - на всякий случай переспросила ее подруга. Пальцами щелкнула, и то самое большое магическое зеркало вынырнуло откуда-то из стены дома, пролетело по воздуху и замерло перед обнаженной принцессой.
   Счастливая ухмылка с ее лица сползла. Хавронья вцепилась в тонкую огранку обеими руками, не веря, что конопатая, щекастая, рыжая и крупногабаритная тетка в отражении - она. Тетка пучила круглые, навыкате глазенки и округляла, и без того, большой рот с губами-лепешками.
   - Что это? И как я теперь появлюсь пред очи батюшки??? - взвыла она, тряся колдовскую вещицу.
   Аэли тоже заглянула в отражение.
   - А че? Чет изменилось? Ну, не богиня красоты.... Ну, килограмм десять...
   Хавронья взывала белугой.
   - Чего? Все двадцать набрала? - не менее удивилась ведьма. Но, когда ее драгоценное колдовское зеркало попытались разбить за явную ложь и поклеп на королевскую красоту, попробовала вырвать у принцессы из рук обвиненный во всей грехах предмет.
   - А меньше в себя жратвы впихивать надо было! Отдай зеркало, говорю. Оно одно такое! - и потянула на себя.
   Если б Сэт и Иохим не поспешили их разнять, то зеркал было бы в сто раз больше, но в столько же раз размером меньше. Рыцарь накинул на плечи принцессы свой плащ. И ласково приобнял, позволив не просто ткнуться в его грудь с ревом и слезами, но и высморкаться в его рубаху.
   - А по-моему, вы прекрасны, моя леди! - сказал он это до того, как его использовали вместо носового платочка. Однако про досадный инцидент быстро забыл... Возможно по той причине, что грозные зеленые глазищи поймали в поле зрения этого самоубийцу. Присмотрелись внимательнее, видимо, силясь понять, какой смерти он желает.
   - Красивой женщины должно быть много, чтоб она согреть могла и душу, и тело!
   Иохим говорил искренне и тихо, не понимая, что разъяренная женщина может и в глаз засветить, и может даже ногой...
   "Пусть живет!" - прочел по выражению лица Хавроньи Сэт.
   Она позволила отвести себя в уют дома, по дороге рассказывая молодому рыцарю о том, как была первой красавицей при дворе батюшки, да и по всей стране, как к ней принцы и королевичи, цари свататься приезжали, и ни один ей люб не оказался.
   - Ну да, ну да, - ехидничала ведьма. - Сватались трое: старый, хромой да дурак полный. Но наша ж принцесса чудная была... - Покрутила пальцем у виска она. - То есть чудила без меры: турниры ей подавай, загадки отгадывай. Вот когда пришел действительно стоящий мужик, так посмотрел на все то... и сбежал.
   - Чего сбежал то? - не понимал Сэт.
   - Ну как? Когда тебе дают в руки меч пудовый, тычут белым пальчиком в сторону здоровенного огнедышащего дракона и говорят, "Коли любишь, принеси мне колье из зубов змея крылатого!", ты вот пойдешь на смертный бой?
   Призадумавшись и вообразив себе эту картину, Сэт пришел примерно к тому же мнению, что и не состоявшийся королевский зять, а конкретно: "И нать оно мне сдалось?".
   - Вот. Че ж Иван -- дурак, что ли? Плюнул под ноги, меч бросил и ушел... Живет себе сейчас, припеваючи... С драконом на пару.
   - Это как? - округлил глазищи Сэт.
   - Дурных принцесс перевоспитывают. Если в царстве завелась такая -- больная на всю голову -- что даже батюшка справиться не может, то отправляет к дракону. Ну, ясен пень, в царстве говорят, мол, сворована злым чудищем. Народ верит. Дракон прячет эту красоту коронованную в пещере и терпеливо выслушивает ругань, угрозы, истерики... Пока царь не выберет себе подходящего его запросам зятя. Апосля чего отряжают сего особо влюбчивого и смелого (хотя чаще всего просто богатого и хитрого) на ее спасение (эт у царей проверка такая для будущих зятьев). А царевны по Иванову указу все это время стирают, убирают, готовят, дракона чистят, моют, чтоб змею на съедение не попасть. От такого ж чудища толком и не сбежишь... Когда приходит рыцарь, Иван с товарищем устраивает целое светопреставление -- типа боя смертного: много гари, много дыма, много шума. На самом деле все по сценарию: каждый толкает речь, мол, сейчас борьба вершится добра со злом. Рыцарь пару раз с мечом на дракона нападает, тот огнем на него дышит, а потом меч под лапу и делает вид, будто бы издох совсем. Принцесса убеждается, что рыцарь, хоть и крив, хоть и в шрамах, хоть и лет ему ого-го, да не поленился, себя не пожалел, чтоб спасти ее. Без капризов к милому на коня прыгает и домой, под венец! А что? Готовить, стирать уже умеет. Все от того в прибыли. Царь Ивану с драконом из казны деньги отсчитывает, и живут себе в мире и достатке...
   - Да, хорошо устроились. - Кивнул Сэт, подумывая, как бы и самому такое дело выгодное придумать. Связи то у него фактически есть. Только вот как бы развернуться?
   - Мне одежда нужна! - раздалось из дома.
   И скрипнул ведьмин сундук.
   - Это что приказ? - не веря собственным ушам, прошипела ведьма. Хотела, видать, устроить скандал, уже и кричать приготовилась, да тут ее лицо внезапно вытянулось от догадки. - Только не смей трогать мои вещи! Они на тебя не налезут!
   - Не налезут, натянем! - пыхтел голосок ее высочества, выдав попытку таки натянуть то ли штаны, то ли сарафан худощавой колдуньи на царские телеса.
   На треск одежи Аэли просто бежала обратно в дом к тому моменту не сильно дорожа колдовским зеркалом, а скорее планируя использовать его как карающий инструмент в борьбе за собственное добро против коронованных захватчиков.
   - Бабы! - лишь покачал головой Сэт, и несколькими секундами спустя вытащил из-под летящей кухонной утвари за шкирку рыцаря, чтобы сообщить: - Сгоняю в деревню... за нарядами... А то они обе голые щеголять ягодицами по лесу будут.
   Иохим сначала хихикнул, а потом озадачился. Ведь то означало, что мужик -- единственный, способный навести порядок в сем бедламе -- оставляет его один на один с двумя грозными и воинственно настроенными бабами. Причем в доме уже разбивались об чью-то голову глиняные горшки. Сэт бросил взгляд на таскающих друг друга за волосы женщин.
   - А может и за шапками... Им пригодятся, если патлы повыдергают. Ты это... постарайся выжить. Да разнимать их не лезь!
   Похлопав парня по плечу мужчина отправился по тропинке к деревне, игнорируя робкие мольбы не оставлять доблестного рыцаря в одиночестве.
  
   Путанища укрыли сумерки. Жители выбрались на традиционные посиделки во дворе. А так как с приближением зимы холодало, то компании отдыхающих становились теснее и пьянее. Сэт пробрался в селение, особо ни с кем не раскланиваясь -- просто пошел к знакомому деревянному домику не по центральной улочке, а огородами. Пристроился около закрытого окна, прислушался. Вроде дома кто и был, да только явно спал. Мужчина постучался в ставни.
   - Это кто там пожаловал? - елейным голоском пропела Лизавета, выглядывая из окошка. - Вот так чудеса! Неужель соскучился? Надоела тебе ведьма костлявая? Я знала, что набалуешься и приползешь...
   Сэт криво усмехнулся.
   - Да, как видишь, не полз, а шел я. - Вертя в руке соломинку, говорил пришлец. - В общем-то, я по делу. Помощь твоя нужна, разлюбезная Лизавета Кирилловна.
   Женщина скривилась, как от кислого молока, но прогонять не стала, удобнее оперлась о подоконник пышной грудью, интересуясь, чего понадобилось мужику и чем будет платеж красен.
   - Понимаешь, бабская одежа нужна: сарафан там, может панталоны какие, платок, рубаха, сапожки или тапки...
   - Для "племянницы" твоей? Так у нас размер, знаешь ли... Утопнет она в моих нарядах. - Беззлобная, и внезапно расщедрившаяся Лизавета никогда не была скупой и в помощи друзьям, а уж тем более, любовникам, не отказывала.
   - Не для нее то. - Покачал головой Сэт, обезоруживающе улыбаясь бывшей полюбовнице.
   - А для кого? - изогнула красивые брови женщина.
   Ну и что тут ответить? Что еще одна племянница обнаружилась? Голая?
   - В лесу, ты их, что ль, как грибы подбираешь? - хохотала во весь голос Лизавета, выслушав путанную историю об очередной родственнице бездомного Сёмы, и позволив ему рыться в собственном сундуке с одеждой во время пояснений. Муж ее частенько уваживал нарядами, чтоб задобрить, так что выбирать можно было любое платье на свой вкус. Собственно, Сэт так и делал, а иногда еще и прикладывал к себе, надеясь, угадать с размером.
   - Это, как-то в плечах жмет. - Попытался размять плечи он, стоя перед зеркалом в зеленом сарафане. Принцесса, конечно, в плечах была чуть меньше, да и росточком ниже. Зато объемы у ней были куда больше Сэтовых.
   - Тебе идет! - посмеивалась Лизавета, подхватив платок в тон и повязав на голове мужика. - Вон, какой милок! Так бы и расцеловала!
   Сэт растянул на физиономии глупейшую улыбку и вытянул губы трубочкой, как какая-нибудь матрена. Лизавета было потянулась, чтоб наградить озвученным поцелуем... И тут...
   - Где он?! - влетел в дом рогатый супруг с оглоблей на перевес, собираясь найти, а потом и закопать любовника жены. Возможно уже и не сильно живого закопать. - Не прячь его! Найду, пришибу!
   - Ой! - пискнула Лизавета.
   - Кого? - уточнил Сэт, грозно закатав рукава рубахи, и крепче потянув за уголки платка под подбородком. - Чем?
   - Сёма? Ты? - озадачился Казимир, выронив оглоблю себе прямо на ногу, чтобы перекреститься... Однако сперва заорал от боли и помянул нечистого, лишь потом осенив себя крестом. - Срамота! Эй! Люди! Сёмка- то наш!
   Намылился поведать всей деревне шокирующие вести он, прихрамывая по дороге в сени и, гогоча от увиденного. Да только в тех сенях его кулаком и оглушили. Ровно -- по темечку.
   - Вот, сколько смотрю на него, столько удивляюсь, - вслух размышлял Сэт над оглушенным рогоносцем. - Чего ты за него замуж пошла?
   - А разве у нас в деревне выбор велик? - прислонившись спиной к дверному косяку, Лизавета не выдавала ни малейшего признака волнения о супруге.
   - Ладно. Спасибо тебе, разлюбезная, за подарки твои. Век не забуду. - Он, все же, поцеловал ее в губы на прощание. - Пойду я.
   - Вот так прям и пойдешь? Сарафан то сними! - напомнила Лизавета. - И платок! Не так поймут люди.
   Сэт лишь усмехнулся. И впрямь... Выходящего мужика из чужого дома ночью -- все поняли бы правильно. А вот мужика в бабском наряде...
  
   В логове все стихло уж как минут двадцать. И лишь чавканье Василисы было единственным звуком, нарушающим тишину. Коза медленно, со знанием дела, работала челюстями, пробуя на вкус порванные на две части штаны.
   Среди груды мусора и битой посуды, на сундуке сидели две скорбного и помятого вида девицы. Они подпирали красные с синяками щеки кулачками, и с печалью таращились на тело, лежавшее у их ног.
   - Угробили! - прошел, бросив мешок на пол, Сэт, и первым делом метнулся к убиенному.
   - Что ты! Он просто устал... - отнекивалась ведьма, отрицая свое участие в убийстве рыцаря.
   - Да устал... Не легко ж хвататься за жизнь, когда ты в него молнией бросаешься! - фыркнула Хавронья.
   - Я в тебя метила! - ворчала Аэли.
   - Ну так я тебя поздравляю: ты - мазила! - отомстила ей принцесса, ткнув в бок рукой и чуть не сбросив колдунью с сундука. Ведьма размахнулась, чтобы отвесить ответную оплеуху.
   - Цыть! Без драк! - прикрикнул на склочниц мужик, усмирив обеих, и переключая внимание на жертву бабских распрей.
   - Эй, ты жив? - похлестал парня по щекам Сэт.
   - Правильно делаешь! - хвалила его принцесса. - Пара твоих ударов, и он уж точно не встанет! Меньше свидетелей...
   Пришлось признать ее правоту. Мужик ухватил рыцаря за грудки и слегка встряхнул несчастного. Но тот болтался в его ручищах, аки тряпичная безвольная куколка.
   - Давно ль он у вас такой... эм... печальный? - уточнил Сэт, не зная, что и делать с этим слабаком.
   - А чего ж веселого в отключке? - задавалась вопросом Хавронья.
   - С полчаса. - Высчитала ведьма время внезапной "грусти".
   - Полчаса покоя от бабьих криков -- ему повезло! - протянул с придыханием мужик. - Должен лежать с счастливой мордой лица! А он окончательно скис. Что вы сделали ему?
   Обе подруги отвернулись в разные стороны, чтобы и взглядом не встречаться, что дало дознователю повод думать о более глубоких причинах для падения в беспамятство. Пожалев беднягу, Сэт сходил за холодной водой и опрокинул черпачок на несчастного блюстителя порядка. Иохим слабо застонал. Однако поднялся на локти, когда Василиса слегка спутала свой "деликатес" с его сапогом. Парнишка ойкнул и расплющил круглые глазищи, а узрев девиц, с ужасом попятился, отползая подальше, планируя схорониться за скамьей.
   - Видишь, теперь он тебя боится! - упрекнула ведьму Хавронья.
   - Меня? А кто ему в глаз засветил? С ноги. Я, что ли?
   Сэт еще разок посмотрел на рыцаря: два зуба выбито, левый глаз налился, как слива, губа разбита, в волосах перья.
   - Слышь, крестоносец, может тебе с нечистью завязывать? С драконами бы сражался, с ними, небось проще... - помог подняться несостоятельному борцу Сэт. - Эй, ваше высочество, я тут гостинец принес. Иди, примерь-ка.
   Хавронья соскочила с сундука так резво и резко, что чуть не проломила пол. Зато ведьма рухнула с другого бока от резких колебаний и отбила себе многострадальное место, притягивающее неприятности. Сграбастав мешок с одеждой, принцесса скрылась за печью, сбросила с себя плащ, и первым делом напялила белую рубаху.
   - Я тут тебе тоже кое-что принес. - Слегка смущаясь, Сэт протянул алый, тонкий платочек ведьме. Но та принимать подарок не торопилась. Принюхалась и скривилась.
   - Спасибо. Обойдусь! - рявкнула, схватила метлу и улетела на вечернюю прогулку под небесами, оставив мужика в полном недоумении.
   - Чего она так? Я ж от всего сердца! - пробормотал Сэт, дивясь неприязни.
   - А чего ты хотел? Принес ей платок другой бабы, и она тебе на шею бросится? Разве только придушить... - Не отрицала возможности принцесса. - Вот, если бы ты ей скальп той женщины принес -- она б так радовалась! Может даже поцеловала бы... - пояснила Хавронья, явившись во всей красе -- в новом наряде, с заплетенной косой.
   - Хороша! - кивал Сэт, оценив новый облик капризной барышни еще до того, как она начнет расспросы, напрашиваясь на комплименты.
   Полное согласие с его мнением выражал и рыцарь, робко вылезая из своего укрытия -- из-за лавки. Хотя в мыслях его было иное: "Пока бабы довольны -- можно никого не бояться! Так что буду притворяться, будто мне все по нраву".
  
   Глава 28
   Небольшая свечка стояла на столе и умудрялась осветить практически все помещение небольшого домика. Но главное -- она прекрасно справлялась с освещением разложенных на столе дорожных карт, над которыми согнулись трое: двое мужчин и одна женщина.
   - Значит, из Путанищ нам надо бы добраться до Подолья, а оттуда к ближайшему портовому городу. Короткая дорога -- это к Илевску. - Сэт водил пальцем по карте, намечая путь. - Я с Фунгером договорился. Если к утру просохнет, то поедем на его железной колымаге.
   - А если нет? - сразу озадачился рыцарь.
   - Нет. Тогда сам поведу. Как управлять этой штукой, я знаю. Фомич нам подорожную выпишет. Связи у него хорошие. Так... Выходит, только до порта у нас уйдет с десяток, а то и более, деньков. Да и на путь по морю -- может дней восемь. И то, если ветер попутный будет. А еще на то нужны сбережения...
   Оставив за собой некую недосказанность, мужик уставился на рыцаря. Принцесса тоже воззрилась на него, и потому отвертеться у парня возможности не было. Он робко заглянул в потрепанный кошель.
   - Ну, у меня есть немного. Жалование... - Замялся Иохим. Другие так же в его кошель заглянули, и остались недовольны явно вымирающей профессией товарища.
   - Вот скажи, а дохлая моль -- это особая награда? - уточнила ее высочество, изъяв из кошеля плату за какой-то подвиг. Иохим оскорбился и решил больше с этими двумя жадными людьми не говорить.
   - В Подолье у меня друг есть, может поможет. - Вспомнил Сэт, прикидывая, что на те жалкие гроши вряд ли им удастся добраться всем вместе, а значит стоит заручиться чей-то поддержкой. - А на корабль попросимся, придется нам с тобой поработить грузчиками.
   - Ага. Особо из этого доходяги грузчик выйдет отменный. - Насмехалась над рыцарем ведьма, помешивая кипящую кашу. - Как взвалит на себя мешок.... так мешком тем его и придавит. Останется от рыцаря только мокрая лужица. Так что не забудьте взять с собой вазу какую... только не ночную... Хотя...
   - Вот вместо того, чтобы ерничать, лучше бы пособила чем. - Огрызнулась принцесса.
   - Чем? - сразу проявила "энтузиазизьм" ведьма. - Могу каждому выдать пендель под зад... Да не простой. Пендель -- волшебный. Немного неприятно, но до дворца твоего батюшки долетите, как миленькие!
   И даже принялась разминать пинательную ногу, прицеливаться, чтоб поскорее переправить товарищей на другой берег моря.
   - Почему ты с нами ехать не хочешь? - подсел к ней Сэт. - Поехала б. Что ж тут одна в лесной глуши прозябать будешь? А так -- город заморский посмотришь, себя покажешь...
   - В обще-то, себя лишний раз лучше не показывать. - Насторожился Иохим, уже вообразив, какие подвиги продемонстрирует колдунья в чужих краях, и насколько тепло все то встретит народ заморский. - Пара показных выступлений и священный костер нам всем четверым обеспечен. Это у нас тут инквизиция принимает откупы, на многое глаза закрывает...
   - Ну и просто ленится. - Кивала ее высочество.
   - А там никто с нечистью не церемонится. Кого заподозрили, того сразу и сожгли... Или четвертовали... - Вздыхал рыцарь. - Так что нечисть те края не любит...
   - Ну и валите сами в свой город! Мне тогда чего там делать? - оттолкнула Сэта она со своего пути.
   - Раз уж тебе так хочется одиночества... Тишины и скуки. Мы лишний раз надоедать не будем. Соберем пожитки свои и ай-да в путешествие. На другой мир посмотрим, авось и приключения незабываемые получатся. - Не оставлял попыток уговорить ее мужик. Однако ведьма была непреклонна и приключения ее не прельщали будь они хоть сто раз незабываемыми.
   Договорившись выезжать на рассвете, все разлеглись почивать -- мужики в сарае, принцесса отвоевала кровать у ведьмы, а сама ведьма...
   Аэли долго сидела за столом, рассматривая карты и вслушиваясь в полнейшую тишину, оставленную в ее полное распоряжение. Тишина оказалась дикой занудой и давила на расшатанные нервы. Потому колдунья выглянула во двор. Погладила козу, тут же подоспевшую к хозяйке с заверениями, что уж она то не покинет.
   - Да, верная ты моя, нам с тобой вдвоем скучно быть не должно! - вздохнула, и посмотрела на звездное небо.
   Откуда ни возьмись поднялся сильный ветер, несущий пряный аромат. Подул так, что пришлось зажмуриться. А потом перед ведьмой приземлился на четыре лапы, складывая широкие крылья, бурый волк с белым пятнышком на лбу. И преданно на нее уставился, будто хотел что-то сказать.
   Василиса так и села на зад, глядя на странное летучее создание. Так и читалось в ее мыслях: "Дожились! Волки по небу летают!"
   - Здравствуй, здравствуй, вестник старых богов. И зачем пожаловал? - меж тем погладила его по загривку Аэли, выудив из пасти зверя свиток, перемотанный золотой нитью. Пока она читала вспыхивающие и исчезающие письмена, волк принюхивался к козе. Василиса не шевелилась... Просто молилась, чтоб не съели.
   - Не пугай козу! - потянула визитера за ухо ведьма. - А ты не боись! У него другой рацион!
   Василиса все же прижалась к ноге хозяйки, а волк, будто насмехался, усевшись неподалеку.
   Ведьма недовольно нахмурилась и сожгла бумагу, вызвав на ладонь огонь.
   - Что ж... Ехать то придется. - Проворчала она. - Лети к своим. И спасибо от меня передай... Большое такое. Можешь отца-держателя в щеку лизнуть... Ему понравится! - Злорадно протянула Аэли, представив, как верховный бог, с обслюнявленной миной, постоит пару минуточек, а потом будет гоняться за псиной по всем облакам.
   Волк радостно завилял хвостом, не подозревая на какой "подвиг" его только что подтолкнули. Прыгнул и взлетел на расправленных крыльях.
   Аэли какое-то время еще стояла, любуясь, как летучий волк скачет с одного темного облака на другое, а потом зашла в дом. Следующий день предвещал мрачную погодку... если, конечно, ему привет не понравится.
  
   Диковинная повозка из железа смирно стояла у покошенного, многострадального забора. Она не дымила трубами -- дожидалась, когда ее вновь заправят углем и дровами, и дорога, как прежде, будет стелиться под колесами причудливым узором сплетающихся лент. Фунгер Вартер отчаянно пытался проснуться, что после деревенского многодневного запоя получалось крайне сложно. Сначала пил ледяную воду из колодца, потом макал голову в ведро. Да только весь намок. Сон и алкоголь его не отпускали.
   - На, выпей! - подсунула ему небольшую бутылочку, оплетенную плотные нитями, ведьма. Сделав глоток, изобретатель одномоментно протрезвел и зарекся пить спиртное в принципе. То, что таилось в составе колдовского варива, отчищало мозги и молниеносно приводило в чувства, даже придавало бодрости. Правда, выпить эту гадость повторно Фунгер Вартер не посмел бы. Впрочем, рецепт у ведьмы попросил, надеясь исследовать его, а вернувшись на родину заработать на чудо-средстве от спиртных недугов. Хотя... В его стране пили гораздо меньше, так что идея могла оказаться не прибыльной.
   - Куда ты собираешься? - преследовал ведьму, укладывающую небольшую походную сумку под сидение повозки, демон. Он явился за час до рассвета. Возник весь такой печальный и истосковавшийся, признавался в любви, да как всегда получил по морде. Причем на сей раз чисто случайно -- ведьма забрасывала на плечо свой багаж и слегка промахнулась.
   - Мне тоже интересно. - Вышел, протирая глаза, Сэт. А следом за ним и рыцарь соизволил выбраться из сарая, где толком уснуть не смог -- ворочался всю ночь с бока на бок, и толкался.
   - Куда-куда... На приключения ваши посмотреть, полцарства отвоевать! - хмыкнула Аэли.
   - На приключения таращись сколько влезет, а полцарства -- мои! - протестовала зевающая принцесса.
   Карн перехватил ведьму за руку, резко притянув к себе и посмотрел проницательным, пылким взглядом прямо в глаза.
   - Гипнотезирует! То бишь, внушает. - Предположила, а заодно и объяснила, Хавронья.
   - Интересно, а гипноз с одним подбитым глазом, очень внушающь или так себе? - задумался Сэт. Демон его и прочих, казалось бы, не замечал, думая лишь о единственной во всем мире для него ведьме. Ну и немного гипнотизировал. Однако на Аэли не действовало.
   - Только слово скажи, и я завоюю любое царство для тебя! Не половину, а целое!
   - Да мы и сами с... - усов у ведьмы не было, так что из поговорки она выкрутилась иначе: - С метлой. Глядишь, отметелим одних, выметем вторых, и царство наше.
   Она вырвалась, а демон устало покачал головой. Впрочем, через мгновение продолжил преследование.
   - Эт кто еще? - расспрашивал Иохим.
   - Демон. Похититель девичьих сердец. - Ответил ему Сэт.
   - Ест их?
   - Похоже, он и сам не знает, что с ними делать надо. - Пожал плечами мужик. Возвращаясь в сарай за нехитрым скарбом, замотанным в тряпицу.
   - Остановись же ты! - догнал Аэли Карн на пороге и попробовал притянуть к себе. - Я хотел...
   - Оказать мне добрую услугу? - усмехнулась ведьма. - Эт ты молодец! Вот, значит, как мы уедем, ты за домом присмотри и Василису кормить да доить не забывай.
   - Что? - опешил демон.
   - То! - настаивала ведьма. - А об остальном потом поговорим -- как вернусь. Ведь потерпит же?
   Карн посмотрел на козу, потом на горизонт. Предательское солнце не оставляло времени для объяснений, протестов и тем более для прощаний. Он отпустил руку девушки.
   - Ну и езжай... - сцедил демон.
   - Вот и славно. - Чмокнула его в щеку Аэли, почему-то выдернув этим легким прикосновением Карна из пут детской эгоистичной обиды.
   Лишь Василиса ничего славного в этом не видела и видеть не хотела.
   - Присядем на дорожку? - предложила Хавронья.
   Все уселись на что только пришлось, хранили молчание, потом поднялись и перебрались в повозку. Хотя места там было маловато. Особенно на заднем сидении, и вовсе не из-за многочисленной клади (ее у путешественников было три штуки -- маленький сверток Сэта, походная сумка рыцаря, вместившая в себя продукты в дорогу и наплечная сумка ведьмы). Сундук с инструментами и прочими хитрыми штучками самого изобретателя был крепко привязан позади.
   - Слушай, а принцессы к родному отечеству пешком пойти не хотят? - ненавязчиво поинтересовалась ведьма, пытаясь подвинуть локтями, бедрами подругу. Та, упиралась со своей стороны, и рыцарь был вжат девицами в железный бортик. Он старался не дышать.
   - А принцессы свои туфли-скороходы стоптали. Так, что будешь толкаться -- на метле полетишь! - ворчливо отозвалась ее высочество.
   - Иди вперед, здесь местечко найдется! - позвал колдунью Сэт.
   Когда та, заинтересованная, перебралась на ступеньку, посмотреть, где ж удобное сидение для нее, то выяснилось, что оно -- на коленях мужика. Карн зашипел.
   - Ничего не поделать. - Вздохнула Аэли. - До встречи, дружище! И Василису дои!
   От одного злобного демонического взгляда у козы все молоко в раз перегорело.
   Помахав демону, компания приключенцев (а иначе и не назовешь, раз поехали искать забавы на свои головы и не только) двинулась в сторону деревни Путанища. Там они еще затарились продуктами и переговорили с головой селения.
   - Вот подорожная. Смотри, не потеряй! - передал бумагу Сэту Фомич и покосился на ведьму. - Ну, даст бог, не свидимся...
   - Не даст! - срезала на корню Аэли. - Вернемся мы. Скоро вернемся! И не надейтесь!
   Фомич почему-то весело, даже как-то радостно, рассмеялся.
   - Так тому и быть! - примирительно сказал он, похлопав Сэта по широкому плечу. - Уж не упадите там лицом в грязь...
   - Сами макнем! - пообещала колдунья.
   - Не сумневаюсь! - как малому дитяте улыбнулся он.
   Сэт запрыгнул обратно в карету и она двинулась по дороге. Голова селения едва ли не всплакнул. Поделившись своими мыслями с единственным верным другом:
   - Отчего-то чувствую, будто детей провожаю. Как думаешь, все с ними хорошо будет?
   - Я бы волновался о чужой столице... - ляпнул Кондрат. - Хотя... Это их проблемы. Наша ведь цела!
   - И, Сёма, ты уж в бабских нарядах то не шали по ночам! А коль оденешь -- так что-то знатное, красивое! - прокричал в след им Казимир, нарушив торжественность и драматизм момента. Сэт подумал, не вернуться ли, чтобы натянуть шутнику женские панталоны на нос...
   Вернулся... Женских не нашел, зато мужские хорошо в качестве шапки смотрелись.
  
   Глава 29
   По витиеватым дорогам, по частым ухабам да по колдобинам неслась железная телега, пыхтя черным смогом и охая на ходу. Стало быть жаловалась и на плохие дороги, и на дураков, которые их починить, да проложить не могут. Меж тем, менялись (пусть и не часто) пейзажи: поля, леса, редкие отдаленные от деревень домики. И вот, наконец...
   - Все! Останавливай! - сорвались нервы ведьмы, готовой переломать все рычаги средства передвижения, перегрызть толстенные трубы, выводящие пар. - Да лучше б я на метле летела! - ругалась она. Первой выпрыгнула, чтобы размять ноги... а заодно и руки, и потянула их к рулю, чтобы сломать что-нибудь. Так что Сэту пришлось ловить те самые шаловливые ручки еще до того, как с них полетят в разные стороны молнии и сложный механизм кареты починет в неравной битве.
   - Уймись! Мы уже приехали... - приговаривал он, крепко сжимая маленькие кулачки в своих широких ладонях.
   Ведьма глянула в одну сторону, в другую, и успокоилась... ненадолго. До самого богатого и красивого терема в деревне демонстративно шла пешком, гордо, следом за жестяной колымагой, везущий хохочущую компанию.
  
   Тихон сидел на крыльце, чесал дворнягу Серенького за ушком, и старался зацепиться взглядом за мирно плывущие облачка... просто чтобы не думать о том, что творится в его доме.
   - Марфа! Марфа, почему ведро стоит посреди сеней? - этот грозный голос принадлежал его матери. Он гремел словно гром в небесах во время шторма, предвещая дурные события. И вот ведь, что удивительно, Тихон больше не вздрагивал от того громоподобного звука. Он вздрагивал от другого... Непременно следующего за материнским:
   - Марфа! Где ведро? Почему не в сенях?!
   Потом обе обладательницы громких голосов спускались в сени и на протяжении долгих пяти минут дергали за косы Марфу... если она не успевала к тому моменту спрятаться где-нибудь глубоко в земле -- например, в погребе. Тихон уже неделю как мечтал тоже там прятаться между бочками. Но ему по статусу не положено -- хозяин, все-таки.
   - Эгей! Там, в печали! - выкрикнул кто-то, вырвав Тихона из мрачных дум о поиске прибежища. Мужчина поднял голову и озадачено проморгался дабы удостовериться, не мерещится ли ему диво-повозка и диво-друг на ней.
   Тихон побежал к калитке, принять товарища в крепкие объятия и слегка придушить за совет съездить в Красные Петушки. Хотя не бывает худа без добра, а добра без худа. Ведь были же счастливые деньки... Только ради них купец и решил продлить жизнь советчика и умолчать о своем недовольстве.
   - Сёма! Какими судьбами? Едешь куда? - похлопал по широким плечам того Тихон, чуть не ляпнув: "Меня с собой возьмешь???". Но потом обратил внимание, что места в карете все заняты, а еще, что занимает их полная, розовощекая женщина. - С женой?
   И он кивнул на единственную представительницу прекрасного пола, сидевшую на заднем сидении повозки, рядом с тощим рыцарем. В принципе, именно такой купцу и представлялась вторая половина Сёмки (хоть тот и убеждал, мол дама его сердца миниатюрна и хрупка): плотная, крупная тётка, в конопушках, с толстенной рыжей косой, ну и с грудью не маленькой -- могла быть только женой такого же не менее габаритного героя войны, как Сэт.
   - С женой? - озадачился заезжий, оглядываясь назад, будто супругу свою не признавал. - А-а-а, нет! Моя хозяйка вон идет.
   Указательный палец обратился к тонкой, не высокой и дико сердитой персоне, гордо шествующей по улице. С ней даже коты (даже черные) не хотели сталкиваться... Во всяком случае, черный Васька при виде ее, раздумал преграждать путь девице, поджал уши, наклонил голову, ощетинился, зашипел и убежал обратно к забору, предпочтя лишний раз подраться с собакой, чем попасть на глаза маленькой девушке с помелом в руке, на которое она опиралась как на походную трость.
   - Наказал, что ли? - с уважением уточнил Тихон.
   - Не. Надоело ей с нами по кочкам прыгать. - Пожал плечами Сёма. - Ну ты то как? В Петушках был?
   - Ой, был... был... - вздыхал купец чуть ли не вскакивая всякий раз, как лысеющая не по своей воле и природе Марфа громче вскрикивала. - Тебя искал, не туда забрел вечером... В общем, встретил там Лизку свою! - Тихон принялся описывать события, увлекаясь историей внезапной любви, пока Сёма не выдал:
   - Мы к тебе тут буквально на денек. Приютишь ведь? На одну ночку.
   Еще до того, как хозяин дома смог что либо ответить, та самая щуплая девица прошла прямым курсом от ворот к терему, поднялась по ступеням крыльца и хлопнула дверью дубовой-входной, отсекая вопли хозяйских разборок.
   - У меня, как бы... - испуганно начал купец, зная, что остановить новый вихрь скандалов не сумеет. - Не вовремя вы...
   Но как объяснить военные действия двух женщин на его территории? Не признаваться же отставному вояке, что не осилил командования над бабами! Сёма ж засмеет.
   - Отчего же! - похлопал его по плечу друг, и тут-то ор в доме прекратился.
   - Убили! - ужаснулся Тихон.
   Оба мужика поторопились разузнать причину тишины: вбежали в сени, а там -- никого. Тихон уж было испугался, что одной крепостной у него меньше стало... а может и женой, али матерью... Однако, заглянув в залу, обнаружил там картину, писаную маслом: гостья за столом и две его госпожи-генеральши перед ней на цыпочках ходят, да все интересуются какое кушанье подать, а подают блюда ведь лично -- служанкам не доверяют! И дворовые все, как тараканы, из щелей выглядывают, на дивную гостью таращатся.
   - Слышь, друг, а твоя хозяюшка-то, кто? Не иначе колдунья! - в шутку, конечно, выпалил купец, и услышал правду чистой воды.
   - Ну да. - Вполне спокойно пожал плечами товарищ, не видя ничего плохого в том. - Есть немного.
   Позабыв о других гостях, Тихон присел за стол, пригласив и Сэта.
   - Ну, и где здесь лучшее место для особ царских кровей? - войдя в дом плывущей походкой, Хавронья остановилась на пороге столовой и выжидательно замерла. Однако ниц никто не падал, башмаки ее не лобызал и вообще внимания обращали, как на ночной горшок -- морщились, а вынести никто не хотел.
   - Наверное, принцессы здесь частые гости -- оттого никто не удивляется. Но вы проходите, я за вами поухаживаю. - Предложил рыцарь, выдвинув стул из-за стола. Ее высочество недовольно поцокало ноготками по дубовому столу. Слуги переглянулись, и дабы не тревожить, не гневить обеих своих хозяек быстро подали приборы и другим, менее почитаем гостям... и господину тоже.
   - Остальные кто? - шепотом спрашивал Тихон, хлебая борщ, но взгляд не отводя от женщин.
   Пользуясь правилом о том, что самая изысканная и приемлемая ложь -- правда, Сэт, как на духу ответил:
   - Заморская царевна, рыцарь, ну и иноземец.
   Последний уминал угощения, как вполне свой, просил добавки и не брезговал огненной водой.
   Матушка и жена купца не переставали лебезить пред ведьмой. И салфеточку белую положили на коленки, и на каждую ложку, подносимую ко рту, вдвоем подули, сметанки предложили. Улыбались, главное, вежливо!
   - А вам точно на одну ночку надо погостить? - уточнил Тихон, отламывая кусок хлеба. Сёма кивал, усиленно работая челюстями и перемалывая знатный кусок мяска, оказавшийся в его тарелке. - А может подольше задержитесь, ась? - И с такой надеждой на друга уставился, будто готовился не только на пару дней-недель приютить компанию, но поселить их в своем доме, как ближайших родственников.
   - Нет, дружище! Нам за море надобно. - Отказывался от предложения Сэт.
   - Жаль. - Вздохнул купец, боясь продолжения ада по отъезду друга.
   "А вкусен ли борщик?", "А сухариков не изволите?" - слышалось с другой стороны стола.
   - Я изволю! - стукнула кулаком по столу принцесса, устав от полного нарушения этикета. И тут же получила требуемое... Расторопный Иохим сразу сунул ей сладенький сухарик с изюмом в рот, лишь бы не заострять внимания любезных дам на вопиющей справедливости барышне. Те, кстати, отвлеклись от угождений ведьме, и злобно зыркнули на до селе незамеченную ими гостью.
   - Тише, ваше высочество, - советовал рыцарь. - Чувствую, нам не только сухариков... нам и яду предложить могут. Не спроста они так перед колдуньей нашей выплясывают.
   - Сметанки бы... - почти пропел, состроив супруге детские, наивные глазки Тихон, да на него так посмотрели, чтоб побоялся той сметаной удавиться. Лиза молча подвинула горшочек и отвернулась. Муж ее устало вздохнул, но тут же решил, что все не так уж и плохо. Радовало его одно: до самого отъезда путешественников никто его не донимал, даже за табак и курение во дворе не ругали. Более того -- бабы на двор и нос не показывали, предоставив трем мужикам вольготно разместиться на скамейке, курить, пить квас и тешится разными байками.
   - Слышь, а этот точно чужестранец? - Тихон кивал в сторону изрядно набравшегося Фунгер Вартера, распевавшего с конюхом пошлые песенки (а на двоих у них имелся изрядный репертуар, одобренный даже соседскими котами, подхватившими пение).
   - Да. Чудной мужик. Смастерил себе колымагу и прикатил на ней аж к нам. Застрял, ясень пень. Говорит, картограф какой-то...
   - Картограф? - уточнил, сузив глазенки Тихон. Затянулся табачком, выпустил клубы дыма, и призадумавшись, молвил: - Ты б осторожнее с ним был! Разве не помнишь, сколько таких вот картографов мы в войну насобирали? Их, как грибов было, после дождя.
   - Не боись... После шалостей моей хозяйки, в его картах черт ногу сломит! - беспечно улыбался Сэт до поры, и на мгновение стал жутко суровым типом, чтобы сказать: - Я за ним внимательно приглядываю!
   - Это хорошо! - вновь запыхтел трубкой купец, откидываясь на спинку лавочки. - Так какое, говоришь, у тебя дело ко мне?
   И тут Сёма слегка замялся. Он никогда не любил просить денег -- считал то занятие ниже своей гордости честного и свободного человека. Однако ж выбора не было... И честному, и свободному человеку пришлось поступиться некоторыми принципами.
  
   Женщины сидели в доме, у камина да шептались о своем. Шептались по очереди, таясь друг от дружки: сначала к ведьме подсаживалась Лизавета, потом матушка. И трижды пытались подсесть к ведьме служанки. В силу своего хорошего расположения духа она всем давала по краткому совету, и отсыпала из кошеля по щепотке травы, после чего всех отсылала прочь. Люди кланялись, искренне благодарили и со счастливыми минами убирались с глаз долой.
   А потом все разошлись спать...
  
   - Подвинься, сказала! - предупредительная команда не спасла Аэли от немедленной катапультации с кровати на пол.
   - И какого?!... - нецензурно выразиться ведьме не позволил прикушенный во время приземления язык. Причина такого ведьмопада нагло заграбастала не только всю перину, но и подушку, отвернулась к стене и воспроизвела душераздирающий храп.
   - В крысу! Нет! В змею подколодную! - размышляла над наказанием Аэли, разминая пальцы для извержения проклятья и никак не могла определить в какое существо лучше обратить властную девку, отобравшую у нее кровать.
   - Хоть в осла -- но спать я буду здесь! Я принцесса -- мне положено все самое лучшее! - выдала наглая рыжая особа.
   - Чего ж ты хозяина дома с кровати не скидываешь? - поперхнулась возгласом ведьма.
   - А его жена итак во двор спать отправила. Склочная она... стервь! Как он только живет с ней?! - выдала Хавронья, явно испробовавшая таки предложение подруги об отвоевывании места под луной.
   Колдунья в очередной раз чуть не подавилась негодованием. Хотела парировать, мол, кто ж с тобой, такой доброй и совсем не капризной жить будет -- но опять язык прикусила. Ее остановил робкий стук в двери.
   - Ну? - грозно сведя брови к переносице, спросила ведьма, приотворив стучавшему. На пороге топталась молодая девица, уже приходившая за гаданием к колдунье. Кажется, ее звали Фросей. И сейчас она, жутко краснея, и дрожа от страха перед всемогущей ведьмой, пыталась изложить русским языком мучившую ее мысль:
   - А вот, пана ведьма... Если мне Николай нравится...
   - Хорошо. - Не дожидаясь продолжения, перебила ее Аэли.
   - А на меня внимания он не обращает...
   - Плохо...
   - Что делать?
   - Позови на сеновал...
   - Отличный совет! - хохотнула Хавронья.
   - А когда придет -- плюнь ему в лицо! - на этом принцессу вообще обуяла истерика.
   - И что? Влюбится? - наивно хлопала длинными ресничками Фрося.
   - На счет влюбится -- не знаю. Но внимание обратит обязательно. - И собираясь уже закрыть ночную консультацию, успела лишь отойти на пару шагов, как в двери опять постучали.
   - Чего? - взвыла ведьма, пообещав следующему, кто явился отрубить руку.
   Теперь за добрым словом пришел конюх, но нарвался на матерное. Зато услышав, одобрил и поклонился в знак уважения. Он мял в руках шапку, шмыгал грязным носом, пока не собрался с силами, чтобы задать таки вопрос:
   - Я недавеча проигрался...
   - Деньги нужны? - сразу сообразила ведьма, и был б кошель -- откупилась, лишь бы ей дали поспать. - Рассказываю, где клад искать. Слушай! И запоминай. Пока добрая! Дослушаешь и проваливаешь! Ясно? Значит идешь сейчас на сеновал. - (Хавронья истерически хрюкнула в подушку, и попыталась придушить собственный смех). - Там будет Николай. Будет он ждать Фроську. Он к ней с приставаниями полезет, она ему в физию плюнет. И тут ты выходишь и - в морду ему!
   - И он мне клад?
   - Возможно. - Ведьма и сама задумалась. - Но сомнительно.
   Слушая советы, сон принцессы и сам заинтересовался, потому подслушивать не мешал, испарившись напрочь. Хавронья тихо посмеивалась, стараясь не мешать простому люду получать порцию лапши на свободные уши. А ведьма старалась, как могла...
   - Так вот. Ты ему хорошо только вдарь! Чтоб он упал. Но живым при том был! Вот куда он упадет, там копать и надо. Берешь лопату, и пока сундук не выкопаешь -- не уходи. Только учти -- клад заколдованный, до рассвета выкопать надо, иначе исчезнет!
   - Понял, пана ведьма. Спасибо! Дозвольте руку поцеловать. - Осчастливленный конюх, не знал, куда деваться от счастья, но получил четкий ориентир -- на сеновал -- и побрел туда.
   - Какой же наивный этот простой люд! - веселилась ее высочество. - Надо ж в такое вранье поверить!
   - Ведьмам все верят. А сейчас... - выдохнула Аэли, направляясь к обнаглевшей принцессе, с целью уничтожения кроватного ига. - Либо ты сама встаешь, либо я...
   И в двери постучали...
   - Ох, я сейчас кому-то посоветую! - разозлилась ведьма, потопала к выходу, распахнула дверь и столкнулась нос к носу с Сэтом. - Тебе рассказать, где клад искать?
   Мужчина покачал головой, мол, кладов ему не надобно.
   - Как быть с бабами?
   - Сам разберусь. А ты чего такая злая?
   Аэли шипела хуже полоза и готова была рвать волосы... Возможно чужие!
   - Я ушла! - выкрикнула она, сдвинув со своего пути мужика.
   - Куда? - не понимал тот, который вообще-то пришел, позвать ее посмотреть на дивное ночное небо.
   - А на сеновал она... - хохотала от души принцесса. - Поторопись, а то не успеешь к самому веселью.
  
   Солнце медленно поднималось над горизонтом, несмотря на то, что некоторые представители нечисти искренне желали ему закатиться в какие-нибудь дебри и там остаться навечно. Другие же -- честные люди, и не очень -- радовались его лучам, так как понять, что творится в темноте без света сложно. Купца Тихона подняли раньше петуха невразумительными воплями. Кутаясь в плед, он лениво сполз с лавки и побрел следом за бабой Гелей, бормотавшей что-то о смертоубийстве на почве ревности.
   - И кто кого?
   - Дык конюх, Ладко, нашего Николку... - причитала старуха.
   Тихон поперхнулся. Остановился, чуть не выдав: "Пусть тогда хоть поубивают друг друга -- нам такое добро не сдалось!". Только развернуться ему не позволила пронырливая и на диво сильная бабуля Геля, ухватившая за локоть, как стальной капкан.
   - Иди, хозяин. Скажи, чтоб оставили биться! Там Фрося вся в соплях, орет не своим голосом! - выдав еще одно действующее лицо в деле о мужицкой ревности.
   - А ее кто соплями измазал? Тоже Ладко? - пытался построить логическую цепочку событий Тихон, но сшить лоскутки информации в единую картину не выходило.
   Баба Геля на минутку замедлилась, чтобы смерить глуповатого барина взглядом.
   - Ты, не тупи, родимый! Фрося с Николой любились на сеновале, пока она не плюнула... В Николу... А тут Ладко выскочил... С лопатой... И как дал Николе...
   - Лопатой?
   - Кулаком. - Утешила бабка. - А как Никола на земь рухнул, так конюх давай яму ему рыть, да с таким остервенением, что и думать не хотел о том, живым закапывать али нет... Фрося ревет -- сопли распустила, на Николкиной груди убивается...
   - А больше негде убиться? - задавался вопросом Тихон, зевая от усталости.
   Оповещавшая его о событиях ночи Геля сплюнула от досады не встретив в лице господина ни малейшей заинтересованности в судьбах его крестьян... Плюнула... И попала в кота. Тот зашипел, и пошел таить обиду в бабкиных лаптях, неосторожно оставленных у входа в дом.
   Придя на сеновал, Тихон обнаружил Николая живым. Ну или восставшим из мертвых, дабы отомстить обидчику. В данный момент жертва преступления намеревалась сломать необдуманного маневра оглоблю об голову, может плечи, конюха. Не позволяла ему сего рыдающая и вопящая на всю округу Ефросинья, убеждавшая парня в своей искренней любви, повиснув у парня на ноге и притворяясь лаптем: "Не убивай его! Тебя ж в тюрьму упрячут! А я без тебя жить не смогу!" - кричала она. Николаю, видимо, было плевать и на семьдесят килограмм живого, вопящего и хнычущего веса на его ноге, и любовные признания -- он целенаправленно шел к своей цели... Пусть и не так резво, как хотел бы. Ну, а конюх -- тот самозабвенно рыл яму... Наверное, уже самому себе, чтоб схорониться от мести Николая.
   - Прекратить балаган! - отдал приказ Тихон, надеясь, что его послушаются. Однако схлопотал локтем от совсем глухого к приказам господ Николая прямо в нос. В мгновение ока распрощался с остатками сна, и уж тут сам рассердился... в основном на любовную геометрию, а в частности -- на буйный треугольник.
   - Тихон, погодь! - подоспел на выручку боевой товарищ, поймав купца в шаге от непоправимого -- он уже замахивался батогом над Николой, которого в свою очередь закрывала собой отчаянная Фрося. - Эй, мужики, хватай того, с лопатой и в поруб!
   Надо сказать, что суматоха и толчия на сеновале привлекли множество зевак, до сего момента мирно стоявших в стороне с пакетами семечек и строивших догадки по какому поводу мордобой. Если б их раньше на подмогу вызвали, глядишь, и драки не случилось бы. Так никому и в голову не пришла эта здравая мысль. Тем не менее, оклик Сэта все вернул на свои места. У Николая отобрали оглоблю (ударив ею же по темечку, чтоб перестал сопротивляться), у Фроси -- Николая, а вот конюха пришлось тащить впятером из ямы (хотя некоторые предлагали там и оставить).
   - Пустите! - вырывался зачинщик драки.
   Но солнце неумолимо рвалось в высоту и надежды найти клад таяли, как дым... И в шаге от заветной мечты, клад растаял так и не попав в руки искателя. Ладко лишь громко и душевно завыл, после чего позволил вытащить себя из ямы, и даже запереть в поруби.
   А часом позже...
   - Болит? - беспокоилась Фрося, прикладывая кусок мяса к покрасневшему глазу связанного по рукам и ногам, но гордого и не сломленного, Николая. - Ничего. Пройдет. Я подую и все пройдет!
   Уняв пыл и немного протрезвев от злости, парень внимательно посмотрел на девицу... насколько ему позволяло зрение.
   - Ты того... Правду что ль говорила? Ну, про тюрьму, да про жизнь?
   Фрося созналась.
   - Ну... я это... того... и этого...
   И заслужил свой законный поцелуй... Увлекший пару, сидевшую на дровах, куда-то назад в свалку бревен, к неминуемой травме головы.
   - Красноречив, паршивец! - вздохнула, потешаясь над всем этим принцесса.
   - Вроде ничего и не сказал, но сколько эмоций вложил в: "Того" и "это"! - соглашалась с ней ведьма, кушая яблочко.
   Девушки дружно рассмеялись. Дожидаться уже утреннего чая под окошком во дворе по теплой погодке было одно удовольствие, особенно зная, что все виновники бессонницы были наказаны по первое число.
   - И только конюх остался ни с чем!
   - Кто знает... - пожала плечами Аэли. - Ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь...
  
   В это время в поруби. Конюх проклинал всех от первого по пятое колено! И до других частей тел тоже.
   - Сволочи! Чтоб вас всех прохватило! Чтоб вам типун выскочил на одном месте! На всех местах! Я вам все припомню! - обещал временно заключенный, а с Мишки -- возничего, вообще собирался спустить три шкуры за сломанную лопату (к слову, сломал ее сам Ладко и то об спину подвернувшегося не вовремя Михаила). Хорошенько покрутившись на сырой земле, мужчина уперся спиной в стену, нащупал камень и попробовал разрезать веревку на руках об него. Только куски стен пообвалились... А вместе с ними и мелкие серебряные монетки. Штук двадцать насчитал плененный.
   - Сволочи! Гады! - продолжал кричать конюх, чтобы не вызывать слишком много внимания со стороны обиженных на него товарищей, и не показывать насколько счастлив и рад своему заточению. Сам же быстро прятал за пазуху нехитрый скарб.
  
   - И зачем ты это устроила? - подсел к ведьме Сэт, подавая ей блюдце с чаем, на который лично подул, чтобы остудить.
   - Чтоб знали, каково это донимать нечисть и мешать ведьмам спать!
   - Похоже, только один человек сегодня смог нормально насладиться сном. - Зевала принцесса, кивая в сторону собачьей будки, где используя сторожевого пса вместо подушки, сладенько сопел изобретатель кареты.
   - Да. Сегодняшняя ночь запомнится здесь надолго. - Подумал мужик, будучи совершенно правым.
  
   Глава 30
   Детвора толкалась у щели в заборе, высматривая нечто очень интересное. Некоторые, особенно смелые, сорванцы забрались на забор, не стесняясь своего занятия.
   - Вон она -- ведьма! - ткнул пальцем в удивительную гостью мальчишка, по имени Геша, показывая дружкам, какие на самом деле ведьмы. А она... она соответствовала всем признанным канонам: выглядела жутко, растрепанная, с красными глазами, так и сыпавшими искрами, волосы торчали во все стороны, скрюченные пальцы так и тянулись за метлой, чтоб огреть ею кого-нибудь по спине.
   - Страшная какая! На солнце ругается! А ступа где? - расспрашивали другие наблюдатели, вовсе не замечая, как обзавелись поросячьими хвостиками. Обнаружить сей факт им помогут уже родители... ближе к вечеру.
   - Вон! - указал на железного монстра, которого выкатывали из сарая, Гешка. На козлах той ступы сидел не менее странный извозчик: худой, в смешной одежде, лохматый, с синяками под глазами и зеленоватым цветом лица.
   - Наша фря не спать ночь? - шепотом спросил Фунгер Вартер, подведя повозку к воротам, где уже столпились провожающие и отбывающие, а так же обиженные и счастливые.
   - Да. Наша фря еще и другим поспать не дала. Потому что нашу фря другие фря зафрякали совсем. - Объяснил Сэт, отбирая метелку у Аэли и предлагая ей забраться в карету. Но ей надо было не руку подавать, а ногу подставить, причем Хавронье, чтоб первой к сидениям не лезла. И принцесса весьма эффектно взмахнула руками, чтобы повалиться на спину. Но рухнула не на землю, а в объятия рыцаря. Аэли же с, по истине, королевским видом и ровной осанкой, уселась на свободных местах. Рыцарь едва смог устоять, поймав семьдесят с лишком килограмм матерящегося счастья.
   - Ну, ты об этом пожалеешь! - проворчала Хавронья, угрожающе топая вперед. И они опять затеяли толкотню на сидениях. Иохим был готов ехать даже в качестве поклажи, на сундуке, прикрепленном позади, предоставив поле боя бывалым склочницам.
   Отдавая полный кошель серебряных и медяков, Тихон не волновался о деньгах. Он, наоборот, был рад заплатить и больше за тот покой, которым его наградили. Пусть покой сомнительный, да ведь и радушный хозяин пока не прознал о том.
   - Может, тебе еще дать?
   - Спасибо. Но ты итак нас накормил, пригрел. - Усмехался друг, принимая подарок.
   - А вы, когда возвращаетесь? Может на обратном пути к нам на недельку заедите? Мы с тобой на рыбалку сгоняем, а бабы дома отдохнут? - хотя подразумевал он совсем иное: "Мы от баб отдохнем!"
   - Посмотрим, старик. - Ничего не обещал Сёма, вместе с Тихоном наблюдая, как две склочные купцовые тетки кланяются до самой земли перед ведьмой.
   - Вот скажи мне, почему принцесса -- я, а челом бьют тебе? - скрестив руки на груди, шепотом задавала риторический вопрос Хавронья.
   - Скажи спасибо, что не в чело бьют! - стукнула ее ладошкой в лоб Аэли, резко развернулась и избежала встречи с локтем принцессы.
   - Ну, прощавай! - расцеловав старого боевого товарища, Сэт помог рыцарю умаститься на сундуке, затем забрался на козлы к Вартеру. Честной народ махал им на прощание, и дорога вновь стала виться лентой.
  
   Жуткий шум кареты делал мелодичным лишь звон монет в кошеле, висящем на поясе Сэта. Приятная мелодия даже заставляла мужчину улыбаться все ярче и светлее. Конечно, если бы в кошеле было еще больше денег, то содержатель клада вообще напевал или насвистывал какую-нибудь песенку.
   - Скажи, скажи-ка мне: и в какую сумму оценил этот жлоб вашу дружбу? - поинтересовалась ведьма, на секундочку привстав с сидения. Свято место тут же заняла принцесса, с видом: "Это не я, это попа сама подвинулась".
   Сэт заглянул в кошель. Прикинул...
   - Ну, тридцать семь серебряных. - Гордо ответил он.
   - Как нынче дружба обнищала! А вот смерть всегда ценилась дороже! - задумчиво протянула Аэли, подкинув на руке кошелечек из красного бархата с позолоченным шнурком.
   - Не понял.... - резко повернулся Сэт, отдав правление каретой слегка задремавшему Вартеру. Тот только и успел ухватиться за рычаг. - Кто это тебе за смерть платил? И, главное, за чью!
   - Удивлюсь, если заплатили нам за нашу же! - хмыкнула Хавронья.
   - Я уже умираю... - простонал с сундука, привязанного позади кареты, Иохим. Его немилосердно трясло, и периодически сбрасывало на землю. К счастью, рыцарь держался... руками и зубами за сундук.
   - Тогда считай, что мы свое дело сделали. Следующий по списку, Вартер. Как уничтожать будем? - размышляла принцесса.
   - Води бы... - промямлил изобретатель, страдавший от похмелья.
   - Точно! Утопим! - поблагодарила будущего утопленника за подсказку Хавронья.
   - Да не! Филипповна просила зелье на умерщвление Ивановны, а Ивановна хотела накормить подобным Филипповну... - Честно рассказала о просьбах у камина Аэли.
   - И ты дала? - ужаснулся мужик.
   - Конечно. Теперь мать будет спать, как мертвая, а молодая жена -- наоборот... Глядишь, и месяцев через семь-восемь прибавится у них общих проблем: пеленки, игрушки, колыбельки. Тут, конечно, все от твоего друга зависит... Надо было и ему волшебной травки оставить... Как думаешь? - Крепко задумалась ведьма. Однако все мысли выбило из головы, оставив там только нецензурные в адрес одного изобретателя, смастерившего адскую машину. Колесо при очередной кочке провалилось куда-то вниз, и повозка накренилась. Аэли упала на пол и отшибла себе манящий неприятности участок тела. - Все! Тормози, гад!
   - Уже, моя фря! - развел руками Фунгер Вартер, демонстрируя, что путь временно окончен. Карета провалилась в неожиданно образовавшуюся яму.
   - Только не ломай ничего! Пожалуйста! - взмолился Сэт.
   - Спасибо тебе, мил человек... - обратилась ведьма к извозчику. - Ты меня покатал, теперь я тебя...
   Вартер от испуга крепче ухватился обеими руками за рычаг.
   - Помощи, Сьомичка! - шепотом попросил он мужика.
   - Да не трепещи ты так. Она ж не будет тебя убивать... - успокаивал Сэт, следя за передвижением агрессивно настроенной колдуньи, выбиравшейся из повозки. - Правда же?
   - А я бы побеспокоился... - подал робкий голосок рыцарь, стоило ведьме схватиться за помело.
   "Видимо, им и отходили несчастного в прошлый раз!" - подумал Сёма, правильно оценив причину страха товарища.
   Иохим, тем временем, нырнул в повозку, забившись под сидение. Ведьма разминалась...
   - Чудные, вы мужики! - не унывала в данной ситуации лишь принцесса, да и то не долго. - Ты ж не собираешься вот этим порешить кого-то?
   - Я собираюсь решить этим одну проблему... - не без угрозы произнесла Аэли. - Вы бы крепче взялись за... А за что-нибудь!
   Она встала перед каретой, прямо посреди дороги, выровнялась, поставила метлу перед собой, и зашептала тихонечко-тихонечко. И как бы ее товарищи не напрягали слух -- ничего не расслышали. Ни словечка.
   Окончив перешептывания с хозяевами дорог, ведьма стала заметать -- пыль так и поднялась столбом: не видать ни зги, ни воздуха вдохнуть, чтоб не закашляться. Но только все рассеялось, как путники с удивлением обнаружили себя уже не на большом тракте, а в нескольких верстах от портового городка, у самого въезда, в очереди на досмотр, среди торговцев и купцов, вывозящих и привозящих товары на разный вкус.
   - И деньги сэкономили, и быстро добрались... - подытожил все плюсы ведьмовского негодования на тяжелую поездку Сэт. - Умничка.
   Вартер, сообразив, что неминуемая гибель обернулась для него прибылью, мог бы и порадоваться. Только намека на улыбку не появилось. Изобретатель весь съежился, стушевался, натянул шляпу пониже и постарался спрятаться за широкими плечами Сэта.
   - Не трусь! Она буянить больше не будет! - рассмеялся мужик, и внезапно серьезным взглядом уставился на иностранца. - Али ты не ее боишься?
   Вартер нервно сглотнул. Мужик проследил за пугливыми взглядами иностранца и в поле зрения попали городовые.
   - Я бояться стражников. - Признался он совершенно честно. - Мы с ними спорить о порохе.
   - И кто победил в споре? - не особо верил Сэт.
   - Кулак. - Смущенно опустил глаза Вартер, позволив собеседнику посмеяться от души над его неудачами в путешествии по чужому государству.
   - А ты не знал, что он всегда и во всех спорах побеждает? Это, господин- приезжий, неоспоримый аргумент! - подала голос принцесса. - Пристраивайся в очередь.
   Чудо-карета вызывала такой интерес у народа, что ради того, чтобы на нее посмотреть компанию пропускали вперед. И таким вот образом, им железная повозка оказалась едва ли не первой на досмотр документов.
   - Я искать одно место. Встреча в город! - неожиданно выпалил засуетившись иноземец и его аки ветром сдуло из кареты.
   Сэт даже сказать ничего не успел, как Фунгер Вартер растворился в толпе...
   - А ведь такой приметный мужик был! - удивлялась принцесса.
   - Эй, документы, доставай! - отвлек один из постовых. А стояло их человек пять на въезде-выезде: один следил за столпотворением из смотрового окошка, и проводил личные досмотры по мере надобности, остальные четверо проверяли подорожные, ковырялись в особо интересных поклажах, сумках и в особенности -- в ящиках с продовольствиями, иногда конфискуя что-нибудь вкусное, булькающее или приятно пахнущее мясом. Один из таких постовых -- бородатый мужик в забавном кожаном чепце -- чуть ли не с распростертыми объятиями бросился к подкатившей дымящей карете, дабы расцеловать ее колеса. Однако, обнаружив на сидении возничего Сэта, смерил пыл, сделав свою улыбку менее счастливой, и спросил:
   - А другой где?
   - То есть? - уточнил Сёма, покрутившись вокруг оси.
   - То есть, давно ль ты сим аппаратом владеешь?
   - Не так давно... - признал Сэт, не став говорить о том, что владельцем он является минуты две.
   - А мы видали эту повозку месяца эдак три назад. - Вдался в ностальгию другой постовой, включившись в беседу. - Еще тогда этот болван иноземный спор с нами затеял: говорил, мол, если в наших пищалях поменять порох на заморский, то они будут лучше стрелять. Да тут наш старшой вышел на порох посмотрел и... Заставил его тот порох жрать. А потом в глаз дал и посоветовал дальше чесать. Видали мы таких языкатых!.. Одни проблемы от них!
   Разговор затянулся еще на несколько минут, которые не пошли терпению ведьмы на пользу. Она мигом слезла с сидения и спустилась ногами на землю.
   - Я в город! А вы тут общайтесь!
   - Погоди! А как же... - дальнейшие оклики Сэта канули в общем шуме. Ну и просто потерялись за уговорами Иохима:
   - Ваше высочество, вам не стоит выходить! - просил он принцессу, уже собравшуюся последовать примеру колдуньи.
   - Пусти! - била его по рукам рыжая проказница.
   - Высочество? - заинтересовался страж врат.
   - Да! - гордо вскинула подбородок Хавронья. - Я -- ее высочество Иеронима Хавронья Багрийская! - во всеуслышание выдала она.
   Сэт украдкой покрутил пальцем у виска и народ, вдруг переставший ржать, кричать, рассказывать анекдоты и склочничать, вновь распалился теперь уже громко хохоча над ненормальной.
   - А я королева Крагдеура! - громче всех орала толстая баба в пестром платке.
   - Врешь! - напустилась на нее принцесса, и дальше чуть не дошло до драки. Точнее Хавронья ухитрилась соскочить через бортик повозки, влепить кулачищем кому-то в глаз... А дальше... Стражи предложили колоритной компании на странной карете поскорее проехать в Илевск, пока никого в лепешки не раскатали или в тюрьму не посадили.
  
   Улицы портового города мало отличались от других городских лабиринтов, переполненных торговцами, склочными соседями, орущими детьми, воришками, котами и собаками, лавченками, предлагающими где хороший, а где вовсе дурацкий товар. Одна лишь разница -- ко всему этому примешивался яркий запах рыбы, да и воздух был насыщен солью. К прочему можно добавить интересный факт: только в Илевске добывали якобы лечебный ил со дна святых водоемов, перепродавали его в соседние страны... и конечно, халтурили, собирая в горшочки и баночки обычный ил, а иногда и попросту грязь. Сердитая на весь мир принцесса сразу остановилась около такой лавки и оказалась благодарным слушателем врушки-продавщицы, уговаривавшей ее попробовать целебные свойства ила на собственном лице.
   - Чувствуете? Кожа уже омолаживается! - говорила продавщица, измазав физиономию принцессы серой грязью.
   Иохим старался не смеяться и не возмущаться. Ведь молить упертое высочество не отставать от Сэта и не отвлекаться на всякие глупости не получалось, так что он ждал, когда ее высочество наиграется. До сего магазинчика, ему довелось потратиться на два каких-то женских наряда: из ужасного оранжевого цвета, от которого в глазах рябило, и на зеленый женский охотничий костюм. Причем покупая себе одежду ее высочество скандалила с торговками, будто всю юность провела на базаре, а не в дворцовых палатах. И честно говоря, рыцарь начинал сомневаться в ее королевском происхождении.
   Продавщица помогла Хавронье смыть с лица грязь... то есть ил, и подставила зеркало.
   - Видите? Видите -- вы уже помолодели! Ни морщиночки! Кожа нежная! - приговаривала женщина, пока принцесса любовалась своим отражением. - А еще ил целебен -- он помогает от простуды, от суставов, от выпадения волос... и даже, - зашептала, склонившись над полками баба, - мужскую силу придает, если намазать там...
   И два взгляда сместились к Иохиму, а потом по его фигуре немного ниже и ниже... Рыцарь тоже туда посмотрел. Побагровел, когда понял о чем речь зашла и прикрылся купленными свертками.
   - Эй! Мы тут! - помахал он рукой, привлекая внимание Сэта, разыскивавшего повсюду ведьму.
   - Почему вы разбрасываетесь, как овцы??? - рычал на них мужик, и потащил ее высочество от прилавка подальше, на ходу отчитывая за промахи: - Я сказал, не тратиться!
  
   Ведьма размеренно шла меж домов, с удовольствием прислушиваясь к тишине и цоканью каблуков на сапогах по каменной кладке дороги. Ее не интересовал базарный проулок. Зато знакомая фигура, маячившая далеко впереди казалась весьма любопытной. Обычно сутулившийся изобретатель с придурковатым выражением лица, ныне шествовал ровно и гордо, а главное быстро и целенаправленно к фармацевтической лавчонке. Да и физиономия у него поменялась: черты лица выровнялись, будто радые тому, что довелось на время снять маску. Сейчас его можно было бы назвать вполне привлекательным мужчиной... который воровато оглянулся по сторонам, чтобы нырнуть в приоткрытую дверцу лавки. После этого рабочий день в конкретном заведении кончился: окошки мигом прикрылись ставенками, а на двери появилась соответствующая вывеска "Перерыв".
   - Интересненько! - только и сказала колдунья, не зная как бы так подступиться, чтобы подслушать и подсмотреть происходящее за запертыми дверями.
  
   В Илевске было не так много таверн, где подавали хорошее пиво, ром или квас. Зато только в "Трех якорях" можно было получить на сдачу полезную информацию от вполне трезвых посетителей. Просто в данном заведении продавался дешевый и от того не слишком качественный алкоголь и упиться им казалось трудновыполним заданием. Посуду здесь били исключительно от досады, а люди стекались ради Мортана-сказителя -- бывшего пирата, умеющего развлечь публику забавными байками о морских приключениях.
   - И как пойло?
   От вопроса, озвученного не просто девицей, а ведьмой, подсевшей за столик к одинокому мужчине, тот дрогнул и чуть не упал.
   - Ням-ням! - соврал Фунгер Вартер. Его лицо вновь обросло привычной дурацкой маской человека погруженного лишь в свои мысли и живущего исключительно собственными творениями и ради них.
   - Врешь, - не поверила колдунья, но больше и слова не проронила. Может быть потому что было кому чесать языками. Компания, выехавшая из леса при Путанищах, удивительным образом притягивалась, будто магнитом. Так что с одной стороны Вартера подпер плечом Сэт, а напротив расселись принцесса и ее верный рыцарь, а также поместились два мешка с каким-то барахлом.
   - И что это? - ткнула пальцем ведьма в багаж, который Иохим повсюду таскал на себе, как навьюченный ослик.
   - Платья. - Гордо заявила ее высочество. - Не могу ж я перед батюшкой в обносках показаться.
   Сэт и Аэли недовольно покосились на молодого человека, не знавшего как и объяснить собственную щедрость: искренней любовью или не менее искренней глупостью.
   - Значит пить будете воду! Я свои деньги тратить на вас не собираюсь! - выпалила ведьма.
   - А мне казалось, ты на общее благо старалась, обманывая Тихона и его семью. - Нахмурился Сёма уже понимая, что в их кошельке внезапно образовалась заметная брешь.
   - И тут воды морские забурлили. Сотни пузырей поднялись к поверхности и наш корабль закачался. Мы стояли у борта в ожидании... - Вещал сказитель Мортан, и ведьма отвлеклась на его слова, заинтересовавшись тем, какое же чудовище должно было вот-вот появиться в его истории. - Только капитан не собирался ждать. Он отдал приказ вооружиться гарпунами. И когда морской гигант высунул свою страшную морду... О! А бы ли у него здоровенные выпученные глаза, башка плоская и здоровая, да и сам он огромен, как дракон. Монстр раззявил свою огромную пасть и мог бы нас проглотить. Каждый стрелял... и никто не попадал. Пока у гарпуна ни стал капитан. Только ему удалось (пусть и с третьего выстрела) попасть! Да прямо морскому дьяволу в глаз!
   Пострадало чудовище, а злостью вскипала ведьма. Хотя Сэт и раньше подозревал, что перед людьми нечисть будет друг друга защищать из солидарности.
   - В глаз? Обалдеть! - ляпнула Аэли. - Представляешь? Эти идиоты сделали левиафана одноглазым! Ну бараны!..
   - Они защищали свои жизни, - попробовал вступиться за моряков Сэт, и сделал глоток кваса... Скривился. Пойло было отвратительным! Зато соседи -- словоохотливыми. Так Сёма подслушал, что в ближайшее время из порта уходят три корабля: "Морская дева", "Королева штормов" и "Бурелом". Но свободные места имелись только на двух первых.
   - Какие жизни? - не переставала злиться ведьма. - Да левиафан самое доброе и ленивое существо в мире. Он столетиями спит себе на дне, как здоровенный камень, а поднимается раз в тысячелетие... Просто на другой бок перевернуться. Если бы он из вод поднялся -- моря бы в озера превратились! Ууу, вредители!
   Закончив на том разговор с мужиком она передвинулась ближе к сказителю, и достаточно противным голоском спросила:
   - Милейший, а с сиренами вы часом не встречались в своих путешествиях? Или только безобидных калечите?
   На последнюю фразу сказитель не обратил ровным счетом никакого внимания, зато был подстегнут к другой повести.
   - Как-то раз мы действительно попали в жуткий шторм... - Тут же переключился на новую благодатную тему, за что ему щедро налили бесплатного вина в кружку. И отхлебнув немного, Мортан затянул следующую байку о сладкоголосых голых красавицах, живущих в северных морях. Лишь ведьме было ведомо, что голыми те подлые бабы только притворяются... как и красавицами.
   Посетители слушали, раскрыв рты, и дурного вкуса поданного пойла не ощущали, но требовали еще, безумно радуя тем хозяина заведения! Зато, когда позже узнавали сумму пропитого...
   - Да что за цены такие! - возмущался Сэт, ударяя громадным кулаком по столу... и хозяин таверны искренне радовался, что стол -- не голова -- починить можно!
   - Все правильно посчитано. Вот же: три кружки хмеля заказали вы, одну -- ваш друг, бутылку дорогого монастырского -- потребовала ваша дама... - перечислял мужчина, стараясь не выдвигаться дальше барной стойки, чтоб лишний раз не оказываться на падающих кулаков. Но к его счастью, все злобное внимание грозных очей посетителя обернулось за столик к его же товарищам. Та самая вышеуказанная дама... "Рыжая зараза!" - подумал Сэт... Как раз требовала налить ей еще вина!
   - Ей хватит! - остановил расторопную подавальщицу мужчина, оказавшись рядом. - Она итак уже все наши деньги пропила!
   - Ик! - вырвалось у рыцаря предательское.
   Сэт чуть не взвыл. За короткий промежуток времени одна коварная особа и совершенно безвольный тип при ней исхитрились растратить единственные имеющиеся финансы: половину разбазарив на одежду, а остальную часть банально пропив. В кошельке, подаренном Тихоном, денег было крайне мало. И как выкручиваться?
   - Слушай... - присел на скамейку около сосредоточенной ведьмы, как раз затеявшей спор о морских существах со сказителем, Сэт. - Дай денег, а?
   - Нет уж! Я за вас платить не буду! - отказалась она.
   - Выручи, будь другом! - упрашивал мужик, получив очередной отказ. - А ты не можешь денег взаймы наколдовать?
   - Не могу. - Игнорируя его ответила она, временно выпав из диалога с Мортаном, кстати, быстро засобиравшегося в путь. И слишком рано -- до того, как она успела отомстить подлому хвастливому человечишке за контузию левиафана.
   - Ну, а сделать так, чтоб хозяин забыл, что мы ему должны?
   - Не могу.
   - А что ты можешь? - схватил ее за плечи Сёма.
   Аэли отобрала у него кошель, подсчитав сумму, так же злобно уставилась на захмелевшую подругу и ее рыцаря. Вартер смотрел в потолок, изучая причудливый узор паутины на балках.
   - Зря мы сюда зашли. - Вздохнула ведьма. - Вот что... Ты бери рыцаря -- проветри его. С хозяином я расплачусь. Ну и эту, что ли в ведро с водой макни...
  
   Общение с хозяином отняло у ведьмы полчаса. Уж неизвестно о чем она там с ним таком задушевном болтала, да только вернулась не с минусом, а с плюсом в кармане в виде аж двух золотых. И хозяин лично вышел провожать ее, часто-часто кланяясь в ноги.
   - Избавила его заведение от крыс и воров на полгода. - Открыла секрет прибыли Аэли, и заулыбалась еще шире, обнаружив принцессу в корыте для скота. Видимо, Сэт послушался и сделать точно то, о чем попросили -- макнул таки красавицу в воду. Такого счастливого начала путешествия ведьма и не чаяла.
   - Это возимутительно! - пыталась ворчать и брызгаться на злодеев вокруг Хавронья. Только потуги выкарабкаться из импровизированной ванны, производили эффект увеселения для окружающих и главным образом -- ведьмы. Она даже за живот схватилась.
   - Возимутительно, - передразнила ее, - это прогулять деньги на проезд и питание. Ты к батюшке своему собралась вплавь добираться? На дельфинах? А там будешь пешочком до дворца шагать? Подаянием на хлеб зарабатывать? Хорош план!
   - Я принцесса! - выкрикивала не совсем трезвая барышня в корыте, словно ее слова объясняли всю глупость и любые идиотские поступки, совершенные во время путешествия.
   - Ты -- позорище! - была убеждена Аэли и ткнула ее в лоб пальцем, столкнув обратно в воду.
   - Я помогу, - подставил утопающей руку уже почти трезвый рыцарь. Он также промок до нитки, и судя по синюшным губам, окунали его в более холодную воду, нежели принцессу.
   - Великий помогатель, отойдем со мной на минутку! - ухватил его за ворот Сэт и потащил к соседнему дому, чтобы женщины не подслушали их разговор. - Сделай доброе дело... себе! - поставил ударение на последнем он. - Прекрати быть тряпкой! Представь, что бабы -- та же нечисть. Больше пафоса, силу покажи. А то ведь они тебя ни во что не ставят. Вон принцесса уже на шею села и лапы свесила! Понял о чем я?
   Иохим кивнул, хотя Сэта терзали сомнения о качестве сообразительности этого парнишки.
   - Эй, а Вартер куда запропастился? - высушив в мгновение Хавронью, Аэли решила провести пересчет своих попутчиков. И одного не досчиталась.
   - Так он попрощался и укатил -- дальше куда-то. - Пожал плечами Сэт, подтвердив факт побега господином иностранцем.
   - Ну, скатертью ему дорога. - Махнула рукой ведьма. - А теперь -- все собрались с мыслями и целенаправленно шагаем прямо по курсу, к кораблю!
   Галантный Иохим предложил ее высочеству взять себя под руку, и так, опираясь друг на друга, они старательно перебирали ногами до самого причала... Или почти. Пришлось сделать небольшую остановочку. Ведь собственный приказ ведьма нарушила несколькими минутами спустя, как отдала его. Стоило только какой-то бабенке выскочить из переулка, пересекая их дорогу с воплем, а трем крепким мужикам с рогатиной -- наоборот, помчаться на место трагедии, ноги Аэли будто самостоятельно понесли ее туда, куда хотелось сунуться любопытному носику.
   В узеньком тупичке, среди гор барахла, выброшенного жителями за ненадобностью, трое громил рыскали, аки ищейки. Найдя сие, они попытались загнать это в угол и придавить к земле рогатиной. Нечто категорически не соглашалось быть пойманным, отстаивало свою свободу яростно шипя и бросаясь на ловцов.
   - Батюшки! Какой красавец! - воскликнула неведомо как проскользнувшая меж мужиков девица, и радостно потянулась к черной, явно ядовитой змее. Реакция змеи и ловцов на нее была одинаковой: все слегка попятились. Только ползучая тварь предпочла еще и забиться под ящик с гнилью.
   - Что теперь? - бормотал от досады Сэт, стараясь игнорировать не менее возмущенных вмешательством ненормальной девки мужиков.
   - Ты только посмотри, какой хороший! - сюсюкала к змее Аэли.
   - Дрянь! - не разделял ее мнения мужчина. И его поддержали, попытались отодвинуть припадочную девку, чтобы общими усилиями поймать змеюку. Но куда там! Ведьма всех расталкивала и кричала "Мое! А даже если и нет, то будет моим!", будто малый ребенок, отстаивающий право на игрушку.
   - Ты откуда такая мелочь? - разозлился один из ловцов -- мужчина лет сорока, с длинной бородой и одним вечно прищуренным глазом. - Я ж не посмотрю, что девка -- отлуплю!
   - Кхе, кхе! - прокашлялся за ее спиной Сэт. И только сейчас он показался мужчинам действительно стоящим соперником... Настолько, что даже троим с ним связываться было лень.
   - С тобой что ли? - спросил бородач у Сэта,кивая на ведьму.
   - Со мной. - Коротко ответствовал он.
   - А чего ж без намордника?
   - Так перегрызла.
   Сообразив, что речь зашла о ней, Аэли обозлилась еще пуще.
   - Я сейчас кому-то глотку перегрызу! - прогнозировала будущие диалоги мужчин она.
   - Ой, да ну ее к черту! - сплюнули под ноги ловцы, и отошли в сторонку. И когда все смертные были запуганы, она повернулась к гадине.
   - Прелесть, иди ко мне! - заговорила исключительно к ползучему Аэли, протягивая руки к змее. Черный змей, наверное, имел какую-то аллергию на человеческое внимание, потому шипел и извивался, демонстрируя, что вот-вот кого-нибудь куснет и брызнет ядом.
   - Ты даже змею до истерики довела. Хватит баловаться. На корабль не успеем. - Перехватил ведьму Сэт.
   - А я хочу... мне надо! - вырывалась она и все-равно тянулась к несчастной, шипящей в истерике змеюке.
   - Пущай, пущай укусит ее! - подбадривали ловцы, предлагая оставить дамочку. - Глядишь и присмиреет, послушная будет!
   Сема ничего не отвечал. Лишь зыркнул нахмурившись на мужиков... Те рты закрыли, но и его приписали к слегка сдвинутым с разума людям.
   - Ты иногда бываешь такая невыносимая! - не слушал никого Сэт.
   - Я очень даже выносимая. На руки взял и понес...- брякнула Аэли, не ожидая, что ее послушают. А он взял, да и понес к пристани.
   - Славно. Откажусь я, пожалуй, от метлы! На мужиках ездить буду! - улыбалась ведьма, и дернула пару раз ногами, мешая мужчине удерживать равновесие. - А теперь развернулся и отнес обратно! Мне нужна змея!
   - А мне вот интересно, мы всю живность по дороге подбирать будем? - возмутилась Хавронья, щурясь от яркого солнца.
   - И правда, разве тебе крысы мало? - поддакнул Сэт, рассердив принцессу упоминаниями о прошлом.
   - К змее! - провозгласила колдунья, направляя своего раба.
   Удивительно, но ей удалось уговорить змею не кусаться. Черная ползучая тварь оказалась податливой просьбам колдуньи и сразу же далась в руки. Змея расположилась у ведьмы на шее, прямо как шарф и мирно уснула.
   - Смотри, чтоб не задушила! - приговаривала Хавронья.
   - Отравится, - отмахнулась Аэли.
  
   На пристани во всю работали грузчики: руками и языками, в том плане, что перенося ящики, трепались на своем исконном наречии, словарь которого содержал в основном нецензурные словечки. У Иохима быстро опухли уши от такого разнообразия терминов. Он неоднократно интересовался у Сэта куда те странные мужики куда друг друга послали и что за странный предмет попросили передать.
   - Понимаешь, х...ня -- это любая тяжелая штуковина. - Просвещал неуча мужик, пока не споткнулся об камень. - Вот... Х...ня.
   - Камень тоже? Ну да, - тут же снял вопрос с повестки Иохим. - Тяжелая штуковина.
   - Хочу пойти договориться с "Морской девой" договориться. Денег дашь? - опять принялся клянчить Сэт, четко понимая, что остатков грошей в его кошеле хватит максимум на два места на корабле, и не самых лучших.
   - Русалок, значит, тебе мало? - сощурила глазки ведьма. - Ни копейки не дам!
   - Что за глупости? Я о корабле!
   Аэли осмотрела причал, корабли. И c бухты-барахты сделала свой собственный выбор плавсредства, ткнув пальцем в потертый штормами фрегат со спущенными залатанными парусами.
   - "Бурелом"! - прочла принцесса. - Да... Знаешь, почему у него такое название? Потому что его бури ломали и, видимо, ломают всякий раз. И в следующий его превратят в щепки.
   Отважную ведьму ничем было не запугать -- она шла напролом, прямиком к трапу, который явно поставили для тех, кто опаздывал из увольнительной. А заключил это Сэт из того, что остальные небритые и слегка пьяные матросы либо дрыхли, бездельничая на палубе, либо курили в тенечке, либо играли в картишки. Тем не менее, палуба была выдраена до блеска, канаты аккуратно сложены.
   Ведьма с невозмутимым лицом богатой покупательницы на рынке, поднялась по дощечкам трапа, чтобы быть остановленной толстым коком, прохлаждавшимся около левого борта с подзорной трубой (направленной к окнам бани).
   - На корабль с таким не можна! - зевая объявил он, и повернулся к Сэту, следовавшему за ведьмой. - Никаких женщин!
   Аэли покосилась на принцессу.
   - Хорошо, - вполне спокойно сказала она, поманив ее высочество за собой в проулок.
   - Будешь нас в мужиков обращать? - приготовилась Хавронья, представив, какой атлетичный красавец из нее получится.
   - Почти... - ответила ведьма и взялась за колдовство...
   Момент превращения, и вот...
   - Опять крыса??? - бегала по кругу принцесса, не зная куда деваться.
   - Это более выгодно: денег тратить не надо. Да и с местными смешаешься так, что тебя никто не заметит. Заодно и трепаться о том, что ты принцесса меньше будешь! - Вполне логично объяснила свою волшбу Аэли, поднимая Хавронью за хвост. Крыса выдавала трехъярусные маты, которым завидовали бы те самые грузчики.
   Так они вернулись к "Бурелому", и первой на палубу поднялась принцесса, но по канату.
   - Я же сказал: бабам на борт нельзя. Плохая примета! - так и не дал пройти им кок.
   - А я не баба, я -- ведьма! - с гордостью парировала Аэли.
   - Еще хуже! - не давал проходу им матрос.
   - Слушай. Ну дай нам с капитаном поговорить. - Мирно, по-дружески, попросил Сэт, и до того пытавшийся наладить разговор с моряком. - Нам очень надо до берегов Багрии добраться.
   - А кто сказал, что мы перевозим пассажиров? - немного отвлекся от наблюдения кок.
   - А какого же хрена вы стоите на причале для пассажирских судов? - нахмурился Сэт, готовый вступить в перепалку.
   - Капитана зови! - потребовал простой мужик от вредного моряка.
   - Может быть не стоит так яростно спорить? Давайте попробуем на "Королеве штормов"! - влез в их диалог Иохим.
   Кок и Сэт сверлили друг друга взглядами. Что не помешало ведьме ступить таки на палубу.
   - И никакой живности! - не повернув головы, бросил ей моряк.
   - А это не живность. Это мой пояс. Натуральная кожа! Если укусит, будет кожей не натуральной! - адресовала она угрозу своему поясу.
   Препирательство могло продолжаться весьма долго... Ну, или настолько долго, насколько позволяло терпение ведьмы. Да только шум привлек внимание матросов, позабывших уже и о делах (теперь они делали ставки на спорщиков) и непосредственно капитана "Бурелома".
   - Эй, кэп, это же та девица, о которой я тебе говорил: пристала ко мне в "Трех якорях", когда я байки травил. Все причитала: "Не может такого быть!". Но рассказала мне три способа, как разобраться с сиренами.
   Достаточно молодой (но за щетиной это не слишком заметно) мужчина в камзоле и потертой треугольной шляпе, осмотрел стоявшую на палубе девицу, улыбнулся. Свистнул, махнул рукой коку, показывая, что гостей можно и пропустить.
   - Мадам, - поклонился Мортан перед ведьмой, пристально глядевшей прямо в ярко зеленые глаза капитану. - Позвольте представить вам: капитан "Бурелома", избороздивший семь морей, Рейгор Красный.
   - Изумительно! - проворчала Аэли. - Нам нужно в Багрию!
   - Сэт, - представился сопровождающий колдунью.
   - Иохим Ровецкий. Рад встрече. - Слегка поклонился воспитанник высшего общества.
   Капитан всех поприветствовал, но не забыл вернуться к главному:
   - А ваше имя, леди? - склонился над рукой прекрасной дамы он.
   - Вам знать не положено! - надменно произнесла она. - Нам нужна каюта, если это возможно.
   - Но мы не берем пассажиров, сударыня! Мы... эм... грузовой корабль...
   - Ну да... - Не поверила ведьма, ожидавшая именно этого момента -- когда на горизонте, на главной мощеной дороге, ведущей к причалу, появятся последние члены команды "Бурелома". Они бежали так, что следом увивался столб пыли... ну и, кажется человек десять городской стражи, выкрикивавшей то ли "Лови воров!", то ли "Соли котов!" - расслышать совершенно точно не получалось.
   - Отдать швартовы! Поднять якоря! - после этих команд посыпались другие, и матросы засуетились, работая, как один хорошо отлаженный механизм. - Готовиться быстро убрать трап!
   Иохим поторопился оказаться на борту, чтобы случайно не рухнуть в воду, когда расторопные моряки втянут таки трап за своими товарищами.
   - Похоже, вам сегодня везет. Я не могу выбросить за борт такую прекрасную даму. - Бормотал капитан, слегка занервничавший, но скорее уловивший азарт за хвост, и оттого улыбавшийся еще сильнее. Пока не узнал, что якорь за что-то зацепился...
   - Нет, кэп, повезло вам! - ухмыльнулась ведьма, поднимаясь на капитанский мостик и разминая тонкие длинные пальчики, как музыкант перед выступлением. - Вели своим ребятам, распустить паруса.
   - Но, кэп, нет ветра. - Волновался старпом. - И якорь...
   - Давай сделаем даме приятное. - Выдал Рейгор, забираясь по ступенькам к ведьме. Двое наделавших шума в городе матросов, уже как раз бежали к трапу.
   - Предупреждаю, за мою услугу, вы не берете с нас платы и отвечаете за наши жизни своими собственными! - заранее оговорила правила пользования ведьмовской щедростью Аэли.
   - Любой каприз, спасительница! - пообещал капитан.
   Аэли набрала полную грудь воздуха, перегнулась через бортик и свистнула, что было сил. Из воды тут же показалась какая-то белая, как пена морская морда с большими черными глазами.
   - Якорь отдай! - потребовала у водной нечисти ведьма.
   Нечисть пробулькала нечто не членораздельное, но грозное.
   - Бурю вызову! - угрожающе показала кулак Аэли.
   Матросы втянули трап и вновь попробовали выудить из воды якорь. Канат потянулся без проблем.
   - И впрямь -- ведьма! - обрадовался собственному открытию капитан Рейгор. Старпом оказался человеком верующим, и в качестве согласия с вышестоящим по званию несколько раз осенил себя крестом.
   - Ты сегодня не слишком много колдуешь? - тихонько поинтересовался Сэт, поднявшись на мостик.
   - А теперь самое интересное! - анонсировала дальнейшие чудеса Аэли. Ей не пришлось произносить ни единого слова. Она просто сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Ветер, как тренированная птица, прилетел откуда ни возьмись, разметал готовящуюся стрелять стражу и наполнил паруса, дернув корабль вперед. Ведьма улыбалась лихой и чарующей улыбкой, а ветер все подталкивал корабль к выходу в открытое море. И никакие гвардейцы, опричники, стражи, да хоть целая армия не могли более угнаться за фрегатом, спешащим на свидание с судьбой...
  
   Призовая глава...
   Демон и коза
   В лесу холодало. К домику, укрытому земляной насыпью, мхом и травой постепенно подбирался мягкий туман с болот и озер. Козе Василисе было тоскливо -- ее хозяева уехали, не взяв ее с собой. А жаль! Ведь она могла и пригодиться.
   Василиса жевала сухую, скошенную для нее Сэтом траву, чтобы отвлечься от болей в вымени. Обычно, к заходу солнца мужик успевал сделать надой и принести молоко ведьме для пирогов или другой выпечки. Но сегодня никто не приходил к ней... Василиса уже думала, не пойти ли сквозь лесок да прямиком к бывшей родной деревне, чтоб хоть кто-нибудь подоил. Только собралась переступить копытом за ограду, как явился демон.
   "Этого я и боялась!" - было написано на морде Василисы при встрече с Карном.
   Он же, памятуя о просьбе ведьмы, ходил вокруг козы, размышляя с какой стороны бы ее подоить. Так и не придя к правильному умозаключению, Карн решил попробовать до селе неизведанный вариант надоя.
   Присел напротив козы, потрогал рога, слегка оттопырил собственные, прикрытые волосами, и произнес волшебную фразу:
   - Мы с тобой одной крови!
   Всего секунда потребовалась Василисе, чтобы забежать в сарай и спрятаться там...
   Но демону потребовалось в половину меньше времени, чтобы найти ее. Он поставил козу в центре помещения, подставил ведро под нее и стал ждать. Василиса посмотрела на ведро, на демона, и тоже ждала... ждала, когда нечисть поймет в чем "соль". На удивление быстро Карн что-то скумекал...
   Сходил в дом, вернулся, убрал ведро -- поставил глиняный горшок.
   Василиса заблеяла от уморы.
   Еще немного поразмышляв, демон испарился вовсе.
   "Не осилил!" - весело подумалось козе, собравшейся совершить короткое паломничество до деревни.
   Впрочем, за порог сарая она так и не ступила. Демон вновь образовался в крошечном домике для всякой житейской мелочи, и поставил перед козой хрустальную вазу. Василиса выпучила глаза, облизала тару, чтоб удостовериться в ее наличии и вновь уставилась на Карна.
   - Ты коза или нет? Молоко давай!
   "Ты демон или баран? Дои, давай!" - ответно думала Василиса.
   - Тьфу! - плюнул в сердцах демон, вновь куда-то пропав...
  
   В деревеньке Красные петушки начинались вечерние гуляния... гуляния совершались мужчинами от баб за водкой, а потом легкой пробежкой вокруг домов, чтоб не получить главным женским оберегом по затылку. Игнат избежал печальной участи и даже скандала с супругой, ведь пил тихонечко на заднем дворе дома.
   - Игнат? Где ты? - время от времени жена выходила, чтобы удостовериться пьет ли муж.
   Честными глазами глядя на нее он отвечал:
   - Туточки я! Ужо доделываю лавку! - и усиленно затирал свеженькое дерево лично изготовленной лавки с резьбой.
   Жена не дура! Жена видела и краснеющие с каждым разом глаза и слышала, как ответы становятся все более путанее. Да и перегар с запахом свежей древесины ни с чем не сравнится. Только вот не видела она нигде бутыля, сколько бы ни искала.
   - Чего глаза покраснели? - допытывалась она.
   - Дык устали глазоньки-то. - Говорил Игнат.
   - А, скажи-ка мне, муж дорогой, почему у тебя нос красный? - не отставала баба.
   - А это от трухи. Чихаю, нос тру. Вот и краснеет.
   - Положим... А ответь-ка мне, почему у тебя...
   - Ну, в самом деле! Ты в еще спросила, почему у меня такие большие уши или почему такой большой... - на последнем слове он прикусил язык. За мамкой всегда бродили ребятишки и могли наслушаться от батька поучительных речей, за которые жена скалкой бы огрела. - Иди в дом. Как доделаю, приду спать.
   Алевтина уходила, так и не закатив уж хорошо продуманный скандал. А Игнат доставал из резной ножки лавки бутыль и пил... Пока не допился до адского явления. Пылая красными глазами, сверкая черными рогами и шурша огромными крыльями прямо перед мужиком материализовался...
   - Глюк! А говорят, обычно белочка к людям приходит! - пролепетал Игнат.
   - Апчхи! - ответил ему демон, поднявший крыльями древесную труху, стружку и просто пыль.
   - Будьте здоровы! - любезничал мужик. - За душой пожаловал?
   - На кой она мне? - окрысился пришлец из ада, и подступился ближе к жертве белой горячки. - Ты... как козу доишь?
   Игнат раскрыл рот. Посмотрел в бутыль... А точнее на остатки водки и выкинул все это подальше.
   - Неожиданный вопрос. - Признал смертный, положил ногу на ногу и с умным видом поведал о процессе надоя. - Берусь за вымя всей ладонью, а указательным и большим пальцами выжимаю на...
   - Подожди! - остановил его демон, изъял из воздуха, будто там была невидимая полочка с принадлежностями, бумагу и перо. - Медленнее!
   - Гы-гы! - захихикал мужик. - А писать кровью будешь?
   - Твоей, если кому-нибудь расскажешь об этом! - зарычал адский вестник. - Как ты сказал? Какими пальцами?..
   - Слушай, давай я тебе покажу лучше. - Предложил Игнат, увлекая демона за собой в хлев.
  
   Хрустальная ваза быстро наполнялась молоком. Василиса удивленно следила за процессом, и ехидно посматривала на кривляющегося демона. Закончив надой, он поднял вазу, принюхался.
   - И что с ней делать? - задавал риторический вопрос в пустоту Карн.
   Василиса не отвечала. Потому демон поставил вазу на порог дома и улетел...
   С каждым днем ваз становилось больше. Они тянулись от одного края небольшой веранды до другого. А слухи о дармовом молоке ширились по лесу. Скажем только, что в тот месяц голодных зверей вблизи Путанищ не было...
  
   Вот и сказочки конец, а кто читал... скоро сможет прочесть продолжение!
   Там, в лесной глуши...
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"