В мастерской писателя Оклахомова висел светодинамический баннер, нужный для определения количества выпитого. Если глаза Найка Оклахомова могли разобрать переливчатую надпись, а его креативный разум мог разыскать в ней смысл - можно было топать в минисупермаркет за новым пакетом пива.
Во время работы мозга, то есть днем, Найк пил только "Кенингсбергское", выбирая сорт под настроение: в иные дни ультракрепкое, в иные суперкрепкое или просто крепкое.
Ночью писатель либо спал, либо шел в такобелльню, а там уж лакал все без разбора, от водки до вовсе дамского джин-текила-тоника.
- Концепт, - говорил в такобелльне писатель, запивая водку перченой соевой устрицей и вытирая рот пальцами. - Он рулит завсегда. Где концепт - там че хошь пиши, хоть сою за еду выставь, а все жесточь.
Он болтал, пока мог выговорить буквы "пт", не заплевывая лица друзей соевыми гранулами и брызгами водки. Иногда писатель бывал резок - особенно если не чувствовал под собой грунта правоты или твердых оснований.
- Катитесь на яйца, - грубил он друзьям. - У меня багаж! Порву админов, вот токо порву, вот передвиньте мне токо дедлайн, и токо ну!
Слова об админах и дедлайне регулярно вгоняли Оклахомова в грусть. У долгосрочного заказа, который писатель взял в управлении мегаполиса, кончался долгий срок, а крео все не было.
Началась-то затея прекрасно: Найк удачно переврал автобиографию и впихнул ее в резюме. Он выиграл тендер, в основном потому, что первый решился показать админам полный файл. Оклахомов предвидел победу и нисколько в ней не сомневался - амбиций у Найка было меньше, чем у тех собратьев по клавиатуре, кто трясся над каждым байтом своих строк и спускал на копирайты почти весь гонорар.
Оклахомов никогда не тратился на копирайты.
Заданием, которое он получил, было: придумать слоган современной жизни.
На светодинамическом баннере Оклахомова было написано: "Поскорей подогрей сельдерей перделей".
Найк, хоть и был фрилансер, работал старательно и соблюдал график. "Я реально трудоголик, ага?", - говорил он. - "Я бы в кубикыл сел, токо если б кондишын и не так тесно было". То есть работать дома он предпочитал по климатическим соображениям.
Но теперь в его жизни настал ледниковый период. Черное затьишье, предварявшее огромной силы бурю, заполняло его дни, лишая Оклахомова сил.
Он перестал растворять "Кенингсбергское" в минералке, и ел его прямо сухим, из пакета, морщась от едкого щелочного вкуса на языке. Он ел и читал: "сельдерей пель... перделей...". Ел и закусывал соевыми "Клинскими" с ароматом кириешек. Ё, думал Оклахомов, какого он вынужден придумывать СЛОГАН ЖИЗНИ. Сейчас разве паровой век? Это тогда маразаматичные зарвавшиеся писатели всю жизнь разыскивали "слоган жизни", и ходили, все непрактичные, дохли от анорексии. СЛОГАН ЖИЗНИ. Взять сейчас, высыпать в себя весь этот пакет, а потом добавить японо-вьетнамской суповой смеси "Сакасуко-Нанг", да вылить в себя турку кипятка. Так поступил его знакомый, писатель-постмодернист Макс Миннесотенко, через блокаду кишечника отправив себя к праотцам. Вот тебе и СЛОГАН ЖИЗНИ. Не Парься Уже - Сдохни!
Неплохо. Звучало совсем неплохо. Все равно на слоган жизни не тянуло, но в этих словах была какая-то мудрость. Возможно, они годились в антирекламу. Типа - сидит такй стильный мэн, страдает, а тут к нему входит весь такой Сотона и говорит, да не парься ты! Сдохни! А он такой Сотоне - катись на яйца. А Сотона...
Оклахомов ударил в ладонь кулаком, вскочил из-за айбиэмки и забегал по кабинету. Бросил взгляд на стену. "Поскорей... поскорей подогрей...", периливчато пели огнем светодиоды.
Определенно что-то наклевывалось.
- А Сотона! - радостно выкрикнул Найк в пустоту. - А Сотона как раз до того именно поспорил с Еговой при свидетелях, типа, тот мэн выберет сдохнуть! А он...
Внезапно Оклахомов помрачнел. Глупая штука была вдохновение. Не желала служить нужной рекламе, так и норовила уползти, просочиться в какие-то дебри, норовя выдумать сюжет, негодный даже в интерактивное видео.
В кармане зазвонил миниатюрный мобильник.
- Напоминаем, - искусственным тоном сообщил электронный секретарь админа. - До конца недели вы должны е-предоставить нам е-список наименований, которые встретятся в концепте. Бренды незамедлительно будут е-высланы в ответ. В случае, если е-список не будет е-предоставлен, бренды мы выберем самостоятельно и концепт должен быть перестоен на их основе.
Найк условно сплюнул на ковролин, выключил айбиэмку и баннер, и отправился гулять. По дороге он швырнул осточертевшее растворимое пиво в бёрнер со встроенным шреддером, который стоял у входной двери. Шреддер затрещал, измельчая пиво и остатки сухариков. Взревело пламя в бернере.
- Сухари с ароматом жареного хлеба, - буркнул Найк, и вышел на улицу.
"Не, ну вообще", думал он, шагая по третьему ярусу суперхайвея и мимоходом разглядывая видеотумбу, которая крутила рекламу жевательного табака. Шла минздравовская пятиминутка.
- Помните, - вещал из тумбы глубокий игривый голос. - Жевание табака может вызвать рак ротовой полости и привести к ампутации Ваших губ, - внезапно голос резко прервался, и загремели фанфары: ролик начался заново. "ЖУЙТЕ - С УЛЫБКОЙ НА УСТАХ!" - взревел второй голос, глубокий и решительный.
Оклахомов презрительно усмехнулся, потом автоматически закурил. В этом он был старомоден: курили сейчас единицы. Пятьдесят лет назад смертность от рака легких выросла до такой степени, что теперь все поголовно жевали табак, предпочитая смерть от рака ротовой полости или полную ампутацию губ.
Девчонку Найк приметил потому, что она стояла прямо у перил хайвея, точь-в-точь как любил стоять он сам. Кроме того, в одной руке девчонка сжимала короткое стило, а в другой - крошечный ипак с ярко-синим светящимся экраном.
В их время межполовые знакомства завязывались быстро. Не ходя вокруг да около, Найк прошествовал к девочке. Она услышала его шаги и оглянулась. У девчонки были огненного цвета дрэды и зеленая помада. У нее был пирсинг в ушах, губе, носу и левой бархатной щечке. От белоголубых глаз были тушью выведены темнозеленые стрелки. Эта девушка была не просто стильной. Что тратить лишние знаки на эпитеты: она была очень красива, и все.
- Йоу, - сказал Найк.
- Хай, - отозвалась она.
- Ты писательница? Жестоко, - похвалил он.
- Я тридэ-художник, понял? - сказала девочка, ткнув стилом ипака в свое предплечье, где оказались выбиты вычурное лого и слова: 3Д-Студио-Майя.
- Чё, художница, в серьезе? -- спросил Найк.
- Ху-дож-ник. Ты че, маскулинист? Я женщина-художник.
- А, сорри, - сказал Оклахомов. - А я писатель, ага?
Девушка кинула на него косой недоверчивый взгляд, прикусив колечко в нижней губе.
- Маомуо, - бросила она.
- Найк, - ответил Найк, завороженно разглядывая коралловую губку, оттянутую прикушенным колечком. - А чё, пойдем куда-нить? - предложил он будто между прочим.
- Не факт, - отозвалась Маомуо будто экспромтом.
- Да чё, давай, - продолжил заигрывания Оклахомов.
- Ты задрал уже парить, - девушка опустила ипак и хмуро уставилась ему в глаза. -- Дай работу закончить, понял? Теряйся ты, может, - и снова недовольно уткнулась в рисунок.
- Када закончишь? - беспомощно спросил Найк, отшитый и растерянный.
Девушка снова покосилась на него, в этот раз менее недоверчиво. Сверилась со шкалкой на экране ипака и сообщила:
- После-послезавтра в девятнадцать пятнадцать. Еще вопросы?
- Я привалю, - пообещал Оклахомов. - Точно привалю.
- Ты чё? - вытаращилась на него Маомуо. - Скажи, ты че, вопще шиз? Монголоид совсем?
- Не, - Найк в ответ сверкнул радостной улыбкой. -- Я не шиз. Но я привалю.
- Смотри, - Маомуо дернула плечом и отвернулась, не желая продолжать разговор.
Но Оклахомов и так услышал достаточно.
На следующий день писатель вскочил со спального матраса трезвый и бодрый. Побрился, морщась, заставил себя выпить литр пресного йогурта, поджарил и сьел немного сои. Сел было за работу, но чего-то ему не хватало.
- Дис-ко-те-ку! - радостно выкрикнул Найк. - Музняк! Где музняк?
Музыкальный ипод он в порыве творческой депрессии повредил накануне о бетонную стену, поэтому выхода не было - Оклахомов полез на антресоли за мини-тэвэ, которое он выиграл когда-то подростком, ловко выменяв две коробки от утюгов, которых ему не хватало в рамках акции "Выиграй мини-тэвэ!" на десяток мембран от банок кофе. Мембраны он в свое время получил за две мелких выигрышных крышечки от "Фанты" и редкую букву "Л" слова "Моторола", которых у него все равно оказалось две. "Моторолу" он так и не получил: не нашел буквы "Р". Но выиграл год спустя законное мини-тэвэ. Полгода Найк ходил в мегагипермаркет "Йесс" и стоял за призом в десятитысячной очереди. И заполучил его. И тут же разочаровался - у Найка и его родителей никогда не было телевизора. Люди принимали Оклахомова за психа, когда узнавали об этом, и много хорошего рассказывали про клипы, шоу, мувики и мультики.
"Не, ну иногда на крайняк", говорили ему, "Если не прет, можно смотреть дискавери. Вот дискавери мощь, это точно. Хотя шоу тоже ниче".
Но на деле оказалось, что смотреть тэвэ надо учиться смолоду. Чего-то не хватало в развитии Найка Оклахомова, и ни шоу, ни панацея-дискавери его определенно не перли. Прошли годы, и он забросил мини-тэвэ на антресоли, где оно и простояло по сей день.
И вот, наконец, Найк извлек тэвэ из забвения, включил его, подвигал регуляторы, повертел спутниковую антеннку, стараясь направить ее в окно. Щелкнул парой кнопок, и мини-тэвэ ожило.
На экране появилась модная певица, которая вертела цветастыми бедрами и пела обработанным электрометаллическим сопрано, сильно напирая на буквы "л".
Оклахомов знал эту певицу. Когда-то он сам участвовал в ее имиджмейкинге: основная идея была в том, что никакой певицы на самом деле не существовало: она полностью была синтезирована на компьютере. Настоящая "певица" проживала в далеком поселке Малое Тарантино и являлась на концерты только поприветствовать публику. После этого она удалялась со сцены и смешивалась с толпой, либо шла в гримерку пить божоле. На сцене появлялась подпевка и подтанцовка, и только тогда включали фонограмму.
Певица пела и танцевала на экране. Найк почувствовал неудержную радость.
- Какой же ты гори-ЛЛа // Из кожи крокоди-ЛЛа, - подхватил он припев, и пустился по квартире в пляс.
До первого свидания с Маомуо оставалось всего 34 часа 12 минут.
Омрачал радостное чувство неумолимый дедлайн. Заказ остался, и он не был выполнен. А с админами мегаполиса шутки были плохи. Не то чтобы админы поголовно были криминогенны - просто они сами выдумывали законы, и считали, что выйдет несколько глупо своим же законам подчиняться. Поэтому Найк и чувствовал себя неуютно.
Но Оклахомов изобретательно подумал - все равно я бы сдох, если б не она. Значит, надо ее привести домой и залепить. Точняк.
Найк принял в расчет все, кроме своей любвеобильной натуры. "Залепить" он Мао еще не успел, а втрескался в нее уже по уши. Когда же, к концу первого свидания, их постель действительно состоялась, скорее по инициативе напористой Маомуо, Оклахомов не выдержал.
- Маочка, - проворковал он, гладя пальцем ее подбородок. - А че, распишемся?
Маомуо секунду поколебалась.
- Ну окей, покатили, - сказала она наконец.
Оклахомов был счастлив, о чем не переставал рассказывать невесте по дороге в загс. Его не обидел даже тот факт, что Маомуо не взяла его фамилию, да он и не успел ее попросить.
- А как твоя фамилия реально? - поинтересовался он только.
- Муо, - неохотно сказала невеста.
- Это типа Маомуо Муо? - удивленно спросил Найк. - Жестоко.
- Нет, это типа имя Мао, фамилия Муо, понял? - невеста смерила его ледяным взглядом.
- Короче, мы за, - сказал Найк секретарю.
Тот зевнул, нащелкал на автоматическом штампе данные и шлепнул оттиск им в паспорта.
- А щас, - объявила новоиспеченна жена Найка. - Купи мне на палец кольцо.
- А надо?
- Не будет кольца, - сказала Мао. - Не будет брачной ночи.
- Че-че? - не понял Оклахомов.
- Не дам седня, че, - надула губки Маомуо.
- Окей, - вздохнул Найк. - Пускай кольцо.
- Золотое, - напомнила Мао.
- Отработаешь, - пригрозил Найк.
Но когда Оклахомов и впрямь подарил жене позолоченное кольцо, отрабатывать пришлось не ей, а ему.
- Я знала, я знала! - визжала распаленная Мао.
- Что ты знала? - недовольно пыхтел Найк.
- Да сразу врулила, что ты чувак. Еще тада, на эстакаде, када ты мне гришь, я писатель, и никаких понтов, и даже фамилию не сказал. А как фамилия, кста?
- Оклахомов, - промычал Оклахомов.
- Я врулила еще тада, что ты чувак, - снова призналась ему жена. - Я так извелась за два дня, что седня уже сразу тебе дала, ниче? Ты ж не подумал?
- Не, - отозвался Найк. - Я нормально.
Под утро, когда все было кончено, Найк сел за айбиэмку. Он где-то слышал, что секс стимулирует вдохновение, поэтому не столько искал успеха, сколько проверял этот факт. Маомуо лежала на спальном матрасе, закатив глаза и готовясь ко сну.
- Мао, - не давал ей уснуть Оклахомов.
- М-м...
- Короче, када-то была туса, типа Советски-Союз, ага? - сказал Оклахомов.
- Была, точно, - ответила Маомуо. - У моего грандпа была оттуда красная тишотка.
- Ты че? - не поверил Найк. - Че, безпенды?
- Я те кричу, - сказала Маомуо, недовольно переворачиваясь в темноте. -- Реально, тишотка, токо футболка, понял...
- Футболка?
- Ну от слова футбол, ты. Ну, соккер, понял?
- А, соккер. Ага?
- Ну, тишотка и тишотка. Красная. Набито "СССР" и ножи скрещенные, или такое.
- Это скоко твоему грандпа было? На сайте пишут, Советски-Союз закрылся тыщу лет как.
Маомуо зевнула и недовольно причмокнула
- Не знаю. Давай в отруб, окей?
- Окей, - согласился Найк, укладываясь рядом и пристраивая руку вдоль ее бедра.
Но уснуть он так и не смог. Оклахомов лежал и слушал сопение жены.
- Мао, - через полчаса позвал он шепотом.
- М-м... - послышалось в ответ, и размеренное сопение продолжилось.
- Маочка, - повторил Найк.
- Ну че-е? - мученически простонала жена. - Че такое?
- Вот в этом Советски-Союз был слоган ниче. Токо наоборот его прокрутить. Вот почти оно. Прикинь?
- Прокрути-то да, - согласился Найк. - Токо где информ-связка. Поняла, слоган-то мощь, но его типа надо куда-нить привязать...
- Слушай, - сказала Мао. - Отвали со своими связками. Давай в отруб, или давай ко мне, я еще хочу.
Минуту писатель мучительно думал.
- Окей, - сказал он. - Катись оно все на яйца.
Прошло пятнадцать минут.
- А-а-а-а! -- взревел вдруг Оклахомов.
- Йо, да ты че, мля, че такое?! -- вскочила перепуганная Мао.
- Вдуплил! - ревел Найк, катаясь от радости по ковролину. - Вдупли-ил, мастосдонгоны, вдупли-и-ил!
- Че? - возмущенно взвилась Маомуо. И стихла. - Ты че, всерьез? Ты не того?
- Поскорей подогрей сельдерей перделей, - отбарабанил Найк, весь сияя.
"В концепте используются следующие бренды", - стучал он по клавишам айбиэмки минутой спустя. - "Бытовой кондиционер. Джакуззи, ванна или бассейн. Домашний кинотеатр. Товарно-сырьевая биржа. Компьютер или органайзер. Телеприемник. Игровая приставка. Канал типа дискавери". Оклахомов протяжно счастливо выдохнул и набрал точку.
***
Все тэвэ, рекламные видеощиты и тумбы мегаполиса, даже браузеры местых пользователей интернета переключились на рекламный видеоролик На экранах тэвэ и айбиэмок появилась очаровательная домохозяйка, попирающая воздух силиконовым бюстом. За ее спиной бушевала поздняя весна. Распускались и облетали невыносимо зеленые деревья, шумели прекрасные водопады и пели разноцветные птицы.
На заднем плане проступила поясняющая надпись "Май".
- Зачем мне весна? - лирично пропела домохозяйка. - Зачем, когда у меня есть кондиционер Глэйд-Панасоник-Сименс, ванна-джакуззи от Джакуззи, и домашняя видеосистема Элджи-Голдстар-Классик?
Кадр сменился. Теперь позади располагались недра просторного кубикла в офисе. Туда-сюда, уткнувшись носами в бумагу, расхаживали задумчивые менеджеры. На переднам плане стоял счастливый клерк в стильной, невыносимо белой рубашке и синем галстуке.
На заднем плане пропечаталась надпись "Труд".
- Зачем мне работа? - небрежно и весело ронял слова клерк. - Зачем, когда у меня есть мой Эппл-Атари-РетроМайкрософт, который держит меня в курсе всех событий на Земельной Гигабирже, позволяя мне быть уверенным в завтрашнем дне?
Теперь, под надпись "Мир" на экране появился римейк на кавер-версию на старый клип покойного Роберта Майлза: ребенок сидит у окна, а за окном несутся пейзажи.
- Зачем мне все это, -- затрепетал трогательный детский голосок. -- Когда у меня есть Сони-Икс-Бокс-Мегадрайв-15, который не дает мне скучать, и познавательнейшее телешоу "Скуортзофф-Джуниор", которое учит меня с экрана Саньё-Тринитрон-Дэу и открывает для меня...
- МИР! - выпалил резкий энергичный голос, и по экрану понеслись кадры: радужные нефтяные моря, выжженные равнины, огромные мегаполисы, сверкающие неоном, ксеноном и аргоном. - Каждый из нас открывает его для себя, и многое в нем приходится нам не по душе. Ну и что? С нашими спонсорами мы смело можем сказать невзгодам целого мира...
Белый фон. Огромная толпа детей и взрослых, хором:
- Катитесь!! На яйца!!
По экрану снова понеслись урбанистичные и не очень экологичные кадры мира.
- Верно, - шутливо одобрил энергичный голос. -- Катитесь на яйца. На яйца май. На яйца труд. На яйца мир, - подвел голос итог, пользуясь той добродушной интонацией, когда все разумеется само собой.
Белый фон.
- Администрация Восточного мегаполиса, - сообщил еще один энергичный голос, раннее принадлежавший счастливому клерку. - Катитесь на яйца, - сочно повторил он.
Сквозь белый фон проступил минималистичный рисунок: три яйца с подписями.
Но прежде, чем на экране стемнело, еще один добродушный голос торопливо затараторил:
- Восточная клоноптицефабрика "Красный Санрайз". Наши яйца - как самые настоящие. Доверяйте только нашим яйцам. Просто: Восточная клоноптицефабрика "Красный Санрайз".
И экран погрузился во тьму.
***
- Не вдуплил, -- грозным голосом сказал Найк.
- Спокойняк, лапа, спокойняк, - забегала вокруг него Мао.
- Они че, влепили еще брэнд, и мимо моей доли?! -- вскочил на ноги Оклахомов, сбросив на пол сухое пиво и соевые сухарики.
- Ну и ниче, ну и спокойняк, - Маомуо положила руку писателю на плечо.
- Ниче не спокойняк, - взревел Оклахомов.
Через минуту он уже обрывал телефоны, матеря почем свет электронных секретарей администрации.
![Кадр? [Messer Design]](/img/e/egor_m/for-the-balls/mtm.gif)