Егоров Алексей : другие произведения.

Повелитель механизмов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    История Квинта Феррата. Город, где противоборствуют магия и механика, власть над жизнью принадлежит лишь мастерам. Кузнец Феррат, известный затворник, признанный мастер, поддавшись искушению принимает заказ на создание запретного устройства.

Повелитель механизмов.

Содержание

  
   Глава 1 - Идея.
   Глава 2 - Отправная точка.
   Глава 3 - Постороннее внимание.
   Глава 4 - Асани.
   Глава 5 - Дверь во внешний мир.
   Глава 6 - Пути сознания.
   Глава 7 - Особенности мастерства.
   Глава 8 - Страж границ.
   Глава 9 - Подарки для Асани.
   Глава 10 - Тайны Вейнтас.
   Глава 11 - Городская ночь.
   Глава 12 - Признание.
   Глава 13 - Скрытые мотивы.
   Глава 14 - Посещение гончарни.
   Глава 15 - Начало войны.
   Глава 16 - Штурм.
   Глава 17 - Вместе в убежище.
   Глава 18 - Запрет.
   Глава 19 - Путь в себя.
   Глава 20 - Извинения.
   Глава 21 - Надежды на будущее.
   Глава 22 - Пути к отступлению.
   Глава 23 - Безысходность.
   Глава 24 - Ушедшая жизнь.
  

Глава 1: Идея.

  
   Тихий звон колокольчиков вывел меня из оцепенения. Я пошевелился, пожалуй, в первый раз за два часа, до этого момента я сидел как изваяние и ждал. Не гостей. Что за самоубийца решил ко мне прийти именно в этот час?!
   Мой взгляд скользнул по циферблату часов, которые стояли как раз у двери. Н-да, давно пора было закрыть мастерскую, но мне было не до этого. Я ждал. Глаза побаливали от искусственного освещения, создаваемого электрическими лампами, про другие части тела я промолчу. В моменты томительного ожидания я способен забыть даже о естественных потребностях организма.
   Я пошевелился, быстро размялся и вынул из ящика стола небольшую шкатулку из ценного дерева украшенную золотом. Ее запирал миниатюрный замочек с красивым гербом. Ключик от замка всегда был со мной, я отпер замочек и откинул крышку, которая громко стукнула о столешницу. Внутри на шелковой ткани лежал длинноствольный револьвер. Настоящее произведение искусства! Эта затейливая гравировка, эта плавность линий, эта смертоносная энергетика!
   От револьвера слегка тянула пороховым дымом. Как бы я ни заботился о нем, запах смерти невозможно устранить. Это оружие красиво, но знает, что такое убийство.
   Не сказать, что я ждал особых "гостей". Последние такие гости покинули мою мастерскую еще утром с пулевыми отверстиями в своих лбах. Это ж надо было додуматься цеховикам пытаться запугать меня! Я никогда не церемонился, если на меня пытались давить, на любую угрозу я отвечал просто - стрелял. А стрелок я отменный, не смотря на то, что давным-давно уже покинул стрелковый корпус гвардии.
   Револьвер был заряжен, после утреннего происшествия я заботливо его обработал, перезарядил две концентрированных смерти. Что ж моего ночного гостя можно встречать, кем бы он ни был. Я взял в руки оружие и мгновенно ощутил прилив сил, оно было готово к бою и желало защитить меня от любой угрозы.
   Я не скрывал оружие, держа его наготове, вышел из задней комнаты в приемную. Это небольшое, по сути, помещение было сплошь заставлено стеллажами с различными произведениями моего мастерства: холодное и огнестрельное оружие, часы, замки и иные механизмы. Небольшая стойка и два стула около нее, если какому-нибудь посетителю захочется посидеть и выпить чаю.
   В приемной находился только один гость. Он с любопытством рассматривал выставленные в стеллажах предметы, подолгу задерживался у каждого, касался тонкими пальцами в изящных перчатках. Посетитель был одет в светло-голубую одежду, которая полностью закрывала его тело и лицо. Только карие большущие глаза можно было разглядеть под невесомой тканью. Ростом он был на две головы ниже меня и раза в два уже в плечах. Скажем так, он был похож на мальчика подростка, у которого даже первый пушок под любопытным носом не пробился.
   Я навел револьвер на своего гостя, опустил. Это было неприлично, хотя во враждебных намерениях посетителя я не сомневался. Эльфы терпеть не могли представителей нашей расы, которые занимались механикой или кузнечным делом. А я занимался и тем, и тем. Придется ждать, пока этот эльф решится наконец-то проявить враждебность, затем познакомить его череп с содержимым барабана револьвера и спокойно пойти работать над тем заказом. Все-таки я дождался вдохновения...
   Но пока что мой гость спокойно осматривал выставленные в стеллажах предметы. Они были не на продажу, просто мне хотелось покрасоваться, да и заполнить пустующий зал приемной надо было.
   Вот эльф подошел к огромному в два его роста двуручному мечу, снял перчатки и провел кончиками пальцев по лезвию. Затем поднатужился и снял клинок с креплений. Все знают о нечеловеческой силе этих, казалось бы, тщедушных существ, но даже для эльфа подобный клинок был тяжел.
   Однако эльфа это не остановило, тот продолжал, держа на трясущихся руках меч, осматривать его. Его взгляд скользил по витым линиям клинковой стали. Этот потрясающий воображение рисунок мог зачаровать любого, его можно было разглядывать вечность, пока весь окружающий мир не обратится в прах. Я сам любил разглядывать свой клинок, хотя как создатель знал каждый дюйм темного металла. Так что я мог понять, почему представитель народа, основавшего искусство механики, не может оторвать глаз от искусной работы.
   Но даже красоту созерцать вечно надоедает, я скорее почувствовал, чем увидел, как мой гость хочет водрузить на место клинок. Вот только сделать он этого не мог, место для клинка находилось достаточно высоко для такого низкорослого создания. Снять то его он мог, но вот вернуть на место... А оружие тяжелое, долго держать на весу он его не сможет. Не будь я механистом, эльф без зазрения совести попросил бы помощи и первым же потом смеялся над своей немощью.
   Я не стал мучить своего посетителя, кем бы он ни был, издеваться над гостем не стоит. Тем более меня заинтересовало, почему этот эльф так интересуется моей работой. Не смотря на то, что люди давно превзошли эльфов по части познания металлов и механизмов, эльфы продолжают считать себя лучшими мастерами. Из этого факта и проистекает их нелюбовь к человеческим кузнецам. Даже лучше сказать - ненависть.
   Я подошел к эльфу, взял одной рукой клинок и поместил его в стеллаж. Не поворачиваясь к гостю спиной, под одеждой вполне мог оказаться какой-нибудь убойный самострел, я указал эльфу на стул возле стойки. Эльф, не боясь меня, проплыл к месту, которое полагалось честным покупателям. На мой револьвер он взглянул с чисто профессиональным любопытством.
   Я занял свое место напротив гостя и молча уставился в спокойные карие глаза. Гость молчал, я тоже. Молчание затягивалось. Обычно словоохотливый с другими представителями моего народа эльф сейчас хранил молчание.
   В своей среде они придерживаются дикого этикета, который не позволял даже думать порой ту или иную мысль. И будь я проклят, если эльфы даже в мыслях могли его нарушить! Зато с людьми они раскрепощались и показывали свой буйный нрав во всей красе. Пожалуй, именно за возможность отбросить в сторону этикет они так и любили мой народ.
   Но сейчас зачем было молчать? Да они ненавидят людей механиков, но не игнорируют же их. Обычно такие встречи перерастали в агрессивные споры по части нашего мастерства. Порой доходило до смертоубийства. Городской Совет издавал закон за законом, чтобы только прекратилась постоянные склоки, но кто будет смотреть на эти писульки? Я лично не смотрел и с удовольствием всаживал пулю за пулей в очередную буйную головку.
   - Мой гость не желает ли чаю?
   Я не выдержал и начал диалог по шаблону: "работа с клиентом". Так обычно работают цеховики, употребляя кучу ритуальных фраз во время приема заказов.
   - Аз-Шо-Харан приветствует Мастера Феррата! - отозвался мой длинноухий гость.
   Однако занятно... Я, что же, теперь, мастер? А не ребенок, копающийся в "песочнице познания"? С чего бы это эльф обратился ко мне фразой своего народа. Это такая игра?
   - Мастер Феррат приветствует достопочтимого посетителя, изволите утолить жажду? - что ж поддержим игру. Хуже мне от этого не будет.
   - Аз-Шо-Харан изволит чаю.
   Я выполнил просьбу эльфа, надеюсь, мне удалось скрыть свою ухмылку. По эльфийскому этикету не полагается улыбаться равному. А эльф обратился ко мне как к равному себе.
   Когда я вернулся с холодным медовым чаем, то обомлел. Надеюсь, мне удалось скрыть удивление, не полагается удивляться... Арррр, нельзя проявлять своих чувств в его присутствии. Эльф решил показать мне свое лицо, ну надо же...
   Нет, они, конечно, не носят эти тряпки постоянно, но к существам, которых они ненавидят, полагается являться в строго определенном виде. Сначала меня признали мастером, а теперь это показное доверие. Занятно.
   В тусклом мерцающем свете ламп я мог разглядеть лицо своего посетителя. По человеческим меркам он был некрасив - бледная кожа, небольшой нос, безгубый рот, в котором, если вы сумеете заглянуть, почти нет зубов, длинные стоящие уши и огромные глаза.
   Однако такой тип лица не был лишен некоей внутренней красоты и гармонии. Просто следовало взглянуть на него с нечеловеческой точки зрения. Но я не находил в них ничего привлекательного, хотя кто-то умудрялся даже возжелать этих существ. Вот уж чего я вообще не мог понять! Их женщины не вскармливают детей грудью, а, следовательно, их тела лишены этого объекта страсти мужчин. Даже у моего посетителя, если его схватить и раздеть, на груди не окажется сосков.
   Хотелось так проникновенно произнести слово "чего" несколько раз, да еще и прищурить глаз. Чего это он использует этикет, да еще при этом не скрывает своего лица?!
   Вся буря моих сомнений не помешала эльфу насладиться чаем, человеческую пищу они есть не могут, но многие жидкости воспринимают. Например, чай и мед. Я же не прикоснулся к своей чашке и заботливо поглаживал одним пальцем прохладный металл револьвера. Это успокаивало и помогало сосредоточиться.
   - Могу я принять заказ Аз-Шо-Харан? - произнес я опять же ритуальную фразу, когда мой посетитель осушил чашку.
   - Извольте, Мастер Феррат.
   И опять молчание, какого тут происходит, не понимаю?! Это такой способ поиздеваться? Я не знал эльфийского языка, да и во всем городе по пальцам можно было сосчитать людей способных понять его. И только один человек мог говорить на этом языке, только этого старпера не вытащить из зала Совета. Но я неплохо знал их этикет, в постоянных схватках с эльфийскими мастерами многое узнается.
   - Какого рода заказ вы желаете? - продолжил я игру.
   - Заказ на создание механизма.
   - Механизм какого рода вы желаете?
   - Это особый механизм.
   - Прошу подробнее изложить вашу просьбу, - я начал терять терпение, Харан же выглядел отрешенным от мирской суеты.
   - Мы желаем, чтобы вы изготовили для нас нечто такое, чего не было раньше.
   - И что же вы желаете видеть?
   - Механического голема.
   Я откинулся на спинку стула. Вот те на... Этот парень желает, чтобы я перебежал дорожку магам? Создание искусственных слуг единственное преимущество волшебников. Именно благодаря своему мастерству они все еще занимают главенствующую позицию на рынке. Не хватало мне еще проблем с цеховиками, эльфами фанатиками, так мне еще хотят на уши подвесить всех магов Города!
   - Вынужден отказать, моего мастерства недостаточно для подобных творений, - плевать, что подобного признания добивается каждый эльф от каждого человека-кузнеца.
   Эльф не ожидал такого, его огромные глаза, казалось, стали еще больше. Теперь он не смог скрыть удивления.
   - Подожди, подожди, - весь его этикет куда-то разом испарился. - Ты не можешь отказаться! Это позор, ты же никогда не признаешься!
   - Послушай, парень, - перебил я его. - Мне плевать, что ты думаешь, что думает твой народ, что думает твой бог, что думают черви, которых ты держишь у себя в банке на камине. Я не собираюсь подставлять свою шею под гнев всех магов Города. Да за одну только попытку сделать нечто подобное эти плутократы меня зажарят, сварят, закопают и развеют по ветру!
   Это было не просто фигурой речи, лет двадцать назад один мастер и правда был приговорен таким образом. Да мы механисты создавали машины способные выполнять простейшие команды, но добиться от них чего-то большего не могли. Только маги и их умения способны были наделить интеллектом големов. Причем таким интеллектом, который не мог взбунтоваться и потребовать своих каких-то там прав.
   Эльф молчал, но уже не был так спокоен как прежде. По его лицу было видно, какая буря эмоций бушует у него в душе. Я ждал, пока мой гость наконец-то соизволит убраться куда подальше. От меня он уже ничего не добьется.
   Я уже готов был указать своему гостю на дверь, но эльф не дал мне ничего сказать. Он резко ударил своими тонкими ладонями по столу. От громкого удара я слегка отшатнулся и воззрился на своего клиента. Добившись моего внимания, он заговорил, да так быстро, что толстопузые жрецы позавидовали бы ему.
   - ...Сколько?!... - из тысячи слов произнесенных за пару минут я сумел понять только одно. Именно это слово.
   - Я уже сказал, что не буду заниматься этим делом!
   Я повысил голос - с умалишенными следует разговаривать именно так. Может, он хотя бы испугается. Все-таки огромный широкоплечий абсолютно лысый кузнец должен производить жутковатое впечатление.
   Мой гость оказался на редкость упрямым, пожалуй, даже начни я его бить по лицу кузнечным молотом, он не оставит попыток убедить меня. Я уже раз двадцать бил ладонью по столу, добротно сработанный мной же стол выдержал эти удары. Ничего не помогало, я не мог остановить поток слов вылетающих из тонкогубого рта, словно крысы из выгребной ямы, когда туда бросали "пламя наслаждения".
   - Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ!!!
   Я уже орал во всю глотку, обычно я говорю тихим голосом похожим на шепот, словно слушаю сам себя и не думаю о других. Но при желании мог пробудить голос командира, что я и сделал в этот раз. Это возымело действие, от такого рева замолкают даже самые горячие головы, состоящие на службе в армии. Что уж говорить о небольшом эльфе.
   - Если желаете меня убедить, будьте любезны, говорить ПОНЯТНО, - продолжил я уже тише.
   - Прошу простить меня... проклятые эмоции, - эльф казался сконфуженным. - Я не прошу вас идти против магов или кого бы то ни было еще. Я прошу вас выполнить одну просьбу для меня лично!
   - Я не могу сделать этого.
   "Ага, как же, лично для него, все знают о болтливости этого народа"
   - Но... я готов пойти на любые условия! Абсолютно, вы слышите, любые условия! Хотите всю казну моего народа?! Вы ее получите! Хотите верховную шаманку из леса?! Забирайте, она ваша!
   Харан начал предлагать различные соблазнительные, как он думал, варианты оплаты моего труда. Стоило поверить, если он такое предлагает, то он может мне и заплатить таким образом. Эльфийский народ никогда не лжет. Ага. Все когда-нибудь бывает в первый раз.
   - Нет, мне этого не надо, - таков был мой ответ на каждое предложение.
   Эльф, впрочем, на него не обращал и минимума внимания. Этот народ никогда не умел торговаться...
   - Послушайте! Вы разве не хотите стать первым кузнецом, создавшим живого, я подчеркиваю, живого голема?!
   Гость решил взять меня на профессиональную гордость. Что ж, частично это возымело действие, часть меня загорелась идеей, в голове тут же возникли тысячи, даже миллионы вариантов различных "чертежей" будущего творения. Нечеловеческим усилием воли я сумел загнать тщеславие, а это было именно оно, поглубже в свою душу, где и оставил его.
   - Нет, у меня полно другой интересной работы.
   Аз-Шо-Харан всплеснул руками, не оставалось у него других аргументов, он исчерпал свою фантазию. Он надолго замолчал, меня уже порядком утомило его общество, и я поднялся из-за стола, готовясь выпроводить припозднившегося гостя взашей.
   - Я предлагаю вам спасти жизнь.
   Тон эльфа удивительным образом изменился, казалось, он отбросил в сторону позерство и эмоции, он решил говорить всерьез. Невиданное дело!
   Я остановился, стоило послушать, что он на этот раз выдумает. В крайнем случае, я стану обладателем занимательной истории, которую смогу рассказать собутыльникам за бокалом изумительного пива в таверне у Годрика, где не был вот уже лет пять, наверное.
   - Признаюсь, - продолжил Харан, - создать работоспособную машину, которая сможет копировать поведение живого существа, довольно сложно. Именно по этой причине я и обратился к вам. Только вы сможете создать сосуд, в который мы поместим душу одного существа, очень важного для народа.
   - Что за существо?
   - Не могу вам сообщить детали контракта до той поры...
   - Хорошо, я понял, продолжайте, - перебил я гостя.
   - И так, вы создаете оболочку и соединяете ее с духом этого существа. Как вам такое дело? Вы понимаете, что никто из моего народа не сможет признаться в том, что нам потребовалась помощь человеческого кузнеца. Тайна останется тайной.
   Я сел на стул, вот так задача... Всего можно было ожидать, но такого.
   - Вы понимаете, - начал осторожно я. - Подобное невозможно даже для магов, что и говорить о простом ковале, таком как я.
   - Вы слишком скромны, мастер. Ваш талант скрепя сердце признают даже мои родственники, именно по этой причине я и прошу вас о помощи. Что касается души, то... ваши маги владеют волшебством по переселению душ.
   Я ошеломленно замолчал, да и как тут оставаться спокойным?! Мы всегда считали, что волшебники тихо-мирно загнивают в своих библиотеках и магистратурах, а тут нате - и переселение душ!
   - Но как вы понимаете, подобные знания стараются сокрыть от рядовых магов, - объяснил эльф. - Их главы не желают расставаться с этим козырем.
   - Откуда же вам это известно?
   - Гномы, о великие мастера познания природы! Они давно хищно смотрят на ваши библиотеки, но пока скрепленные договорами они не посмеют как-то выпытать этот секрет.
   Это все было конечно интересным, познавательным, но следует вернуться к теме заседания. А тема такова, что, извините, я, кузнец должен переселить душу некого, кхм, существа в созданного мной голема. Не забудем учесть то, что до сей поры это считалось невозможным, в смысле, создание големов. Очень интересно, две невыполнимые задачи, как по закону математики при умножении меняют знаки на противоположный? Бред. Нет, откровенно - бред!
   Я это и высказал эльфу.
   - Я же не прошу вас сделать невозможное, - доверительно произнес Харан, - я прошу вас попробовать, мастер Феррат.
   Другой разговор, подумалось мне. На таких условиях можно работать, теперь надо хорошенько подоить эту коровку.
   - Как вы понимаете...
   - Мы оплатим вам простой в работе, даже нет, мы будем выполнять за вас заказы!
   - Зачем?!
   - Тайна! - эльф сделал страшные глаза и указал пальцем в потолок.
   Да, тайна, хорошо придумали - чтобы никто не заподозрил, чем я занимаюсь на самом деле, мои компаньоны (а я все больше склонялся к мысли, что эльф получит контракт) будут выполнять поступающие ко мне заказы, в это время я буду смиренно горбатиться над верстаком.
   - Сроки?
   - Скажем, половину годичного цикла, а там видно будет по результатам.
   Я кивнул справедливое предложение.
   - Средства?
   - Я уже сказал - все! В вашей работе могут потребоваться самые невероятные материалы, просите, и вы их получите!
   - А как же контроль? Я ведь и в самом деле могу потребовать полцарства и принцессу в придачу.
   - Мы считаем, что контролировать Творца и слуг Его греховно.
   Забавный ответ, про религию эльфов знали всё и не знали ничего. Но, даже не смотря на свою наивность и глупость в деловых вопросах, подобная свобода воли просто невозможна!
   - Если бы мы вам не доверяли, мы бы и не предложили вам подобного, мастер.
   Эльф как будто прочел мои мысли. Что ж он прав, я попрошу ровно столько, сколько потребуется. Мелкий уличный лудильщик может обманывать своих клиентов, мастерам моего уровня это просто невыгодно. И суеверия старые еще сильны.
   - Но...
   - За что взяться? - а Харан оказался на редкость прозорливым. - Я думаю, что после того, как вы примете заказ, а я расскажу вам все, благословение Творца само снизойдет на вас.
   - Я, мастер Феррат, принимаю заказ на создание механического человекоподобного создания, - я все же решился и произнес ритуальную фразу, проклятье, следовало рискнуть!
   - Я, мастер Аз-Шо-Харан, давший заказ, соглашаюсь выполнять все поставленные условия по обеспечению мастера Феррата. Мое слово подобно стали!
   - Мое слово подобно стали! - торжественно закончил я.
   Ах, как жаль, что в этот момент нас никто не видел. Когда еще можно увидеть человека и эльфа, произносящих эту ритуальную фразу?! Впрочем, не буду зацикливаться на этих глупостях, пора перейти к делу:
   - К делу, уважаемый мастер Харан.
   - Какие детали вы хотели бы узнать, мастер Феррат? Понимаете, я считаю, что вы сами должны решить, что вам необходимо знать для работы. Я отвечу на все ваши вопросы!
   - Хм, довольно сложно даже представить, с какого бока подобраться к этому вопросу. Хорошо, скажите мне для начала кого вы хотите воскресить?
   - Ничего особенного, это просто моя дочь.
   Я удивился, кто ж он такой, чтобы предлагать мне все богатства своего народа.
   - Вы что верховный техно-жрец?
   - Не имею чести быть им, а что не так? - искренне удивился Харан. - А, понял, вас интересуют средства, которые я могу предоставить? Это к делу не относится, но для начала вот, задаток.
   Эльф демонстративно бросил на стол толстый мешочек, который "случайно" оказался расшнурованным. На стол посыпались крупные стекляшки. Точнее, ограненные бриллианты, один такой камень обеспечит мне беспечную старость, возможность писать мемуары, обсуждать картины и театр. М-да, клиент прав, я не имею права спрашивать, откуда у него такие средства.
   Я поспешно убрал камушки и продолжил разговор:
   - У вас, как я понял, сохранился некий сосуд с душой дочери?
   - Именно так, само тело по моей просьбе было сохранено гномами. Оно и стало сосудом для духа дочери.
   - Интересно... - я задумался. - Честно сказать, я совершенно не представляю, как решить эту задачу.
   - Просто начните, мастер, а там все пойдет само, - добродушно улыбаясь, ответил эльф.
   - Ладно, вы правы, - я сдался. Мне однажды приходилось создавать механического голема. Незаконно, не стану увиливать. - Какой спецификации вы хотите тело?
   - Поясните, - эльф не понял и, сузив глазки, посмотрел на меня.
   - Тело, каким должно быть? Женское, мужское, создавать ли репродуктивную систему...
   - Вы и это можете сделать?! - от удивления и радости Харан аж подскочил.
   - Нет, я еще не знаю, что могу, а что не могу, - начал я объяснять. - Я просто хочу представить, что вам надо и выполнить заказ на высшем уровне!
   - Понимаю, - эльф откинулся обратно на спинку стула, подумал и сказал: - Женское тело, максимально близкое к живому. Такое мое желание, но я согласен, что задача стоит трудная. Что у вас получится, то и посмотрим.
   - Я так и думал. Что ж, для такой работы нужны достаточно редкие материалы, мягкое железо, чтобы смоделировать кожный покров...
   - Почему я должен повторять, что вы получите все материалы, какие попросите? - на лице Харана появилась довольная улыбка.
   - Даже то, что привозит Он? - я понизил голос и придвинулся вперед.
   - Именно, мастер, - меланхолично ответил эльф.
   За этим равнодушием скрывалась гордость за свое могущества.
   Больше вопросов я задавать не стал, только набросал список материалов, которые мне понадобятся сразу, запросил все данные по личности умершей, и отправил гостя на улицу. Следовало хорошенько подумать. Около часа я еще бродил по дому, то попивал чаек на ходу, то читал разные книжки. Всячески старался не думать о предстоящей работе, не потому что боялся ее. Просто я ожидал, пока Идея родится.
   И в тот момент, когда уловил Идею, когда она с радостными криками появилась на свет из утробы моего разума, я отправился спать. Даже великим мастерам требуется отдых. Пусть Идея подрастет, окрепнет, чтобы не зачахла в тот момент, когда я начну воплощать ее в материю.
  

Глава 2. Отправная точка.

  
   Проснулся я оттого, что мне в лицо назойливо лез солнечный лучик. Редко когда в сумрачном небе Города можно поймать на себе взгляд солнечного бога. Я и выбрал это место для своей мастерской именно по причине хорошей освещенности, особняки, стоящие вокруг, не мешали утреннему солнцу заливать светом верхние этажи моего дома.
   В голове назойливо крутилась вчерашняя Идея, пришлось загнать ее подальше. Стоит еще немного полежать, наслаждаясь ярким теплом небесного светила. Когда еще я смогу проснуться именно в этот час?
   Все равно я всегда успею начать, этот процесс не остановим. А как только я примусь за работу, все на свете пропадет для меня. И, как я полагаю, на долгое время. Именно по этой причине я наслаждался последними часами отдыха, топая босыми ногами по ковру с глубоким ворсом, пил, ел, читал. Всячески оттягивал момент погружения в глубокое море Идеи.
   Все-таки этот эльфийский Творец был гениальной личностью. Его идеи подходят даже мне.
  
   И все же пришло время навестить мою любимую мастерскую. Я зажег электрические светильники с помощью рубильника, темный зев подвала мгновенно осветился десятью искусственными солнцами. Теперь там можно было работать. Одно плохо - этот свет, во всем подобный солнечному, был каким-то холодным, искусственным. И не важно, какие материалы я использовал в светильниках, все равно не удавалось ухватить тот единственный элемент, элемент жизни.
   И если я не смог найти этот элемент в простой лампе, то каким же образом я его смогу найти в механическом големе?
   Впрочем, не стоило настраивать себя на неудачу.
   Я спустился по крутой лестнице вниз, материалы, что я заказал, еще не прибыли, но стоит немного приготовиться к работе. Мастерская была огромной, десяток светильников на каждую комнату подвала. Самих же комнат был тоже десяток. Никакого мистического смысла числу десять я не придавал, просто так получилось. У меня тут были и склады, и кузница, и даже химическая лаборатория. Все, что могло понадобиться мастеру, у меня можно было отыскать.
   Пришлось потратить изрядную сумму денег на установку защитных заклинаний. Про механические замки и ловушки я промолчу, мое мастерство известно многим. До сих пор знаменитейшие воры Города не смогли взломать ни один замок, сотворенный моими руками. А вот с магией приходилось дружить, любой маг мог просто взорвать дверь или охранное орудие. Укрепив их заклятиями, я создал практически непреодолимую защиту от вторжения.
   На верстаке лежал недавно выполненный заказ, до срока сдачи оставалась еще неделя. Я убрал автоматический арбалет на склад, когда придет срок я и отдам его. Пусть клиенты считают, что мне не хватает времени, это дает мне резерв на случай неприятностей.
   С чего же я мог начать? Какие самые основные задачи должен решить механист, когда возжелает создать такое чудо, как голем? Если мастер пожелает создать человекоподобного голема, кончено. Одна из сложностей - создать конечности. Каким образом можно сделать машину, которая будет передвигаться как человек? А руки, точнее, пальцы, каким образом можно сделать так, чтобы они смогли ухватить и тяжелый железный короб и хрупкое яйцо? Не разрешимая задача для многовекового поколения мастеров механики.
   Но самая фантастичная, самая невозможная задача - разум. Каким образом я смогу создать такое устройство, которое на равных будет соперничать с мозгом человека?! Даже у магов никогда не получалось создать полноценный разум, даже сосуд, в котором сможет появиться разум! И механисты, и маги всегда только программировали свои создания. Попытки создать интеллект были, но я не слышал про удачное завершение подобных экспериментов.
   Да и жрецы не любят, когда кто-то посягает на право их бога создавать разум. Если когда-нибудь моя работа "всплывет", я смогу смело идти топиться в Окружном море. Все лучше, чем висеть в петле на потеху толпе.
   Наказания я не боялся, славы не хотел. Я хотел Творить, Создавать. Я хотел достичь вершины своего мастерства, преступить черту, отделяющую все мои прошлые творения от Идеала. Каждый творец грезит об этом Идеале, но не каждый сумел его достичь. А так хочется прикоснуться, почувствовать его. И вот получив этот заказ, я практически почувствовал легкий бриз с моря Идей, открывающий дорогу к Идеальному Творению.
   Проклятие, еще немного и я обращусь в веру этих эльфов.
   Голова была занята пространными рассуждениями, а руки уверенно знали свое дело. Верстак уже заняли чертежи моделей внутренних "органов" - энергетическая система, подачи смазывающего вещества и охлаждающей жидкости. Хм-м, если эльф сказал правду, и я смогу получить лучшие материалы, то многие ненадежные элементы системы можно будет сделать самовосстанавливающимися. Мы же хотим получить живое существо или максимально близкое к живому, не так ли?
   Я пока не касался вопросов создания внешней оболочки. Раз заказчик желает доченьку обнимать, то мне необходимо будет увидеть ее. Интересно, эльф притащит сюда ее труп? Сомневаюсь, тело же сосуд духа. Наверное, следует ожидать различных портретов. Эльфы, как известно, мастера портить холст краской.
   Хм, а какую следует использовать жидкость для передачи энергии? Или вообще совместить ее со смазочными материалами?
   Проклятие, из-за этого повысится внутренняя температура машины, значит, и масла придется применять другие. Я схватился за "классификатор", пролистал всю книгу, выбрал из нее подходящие для моих нужд материалы. Придется комбинировать их, чтобы совместить свойства. Чем выше будет взаимозаменяемость, тем лучше.
   Я хотел добиться даже больше, чем добился тот, кого жрецы почитают за создателя всей нашей милой компании. Человеческое тело несовершенно, именно по этой причине мастера механики и волшебники кладут свои души на алтарь познания. К сожалению, мы до сих пор не превзошли самих себя. И пусть глупые "философы" строят свои дурацкие теории про опасность подобных экспериментов, пусть жрецы орут о том, что нельзя прикасаться к божественной монополии на создание жизни. Придет время, и один мастер создаст нечто такое, что перевернет весь наш небольшой мир!
   Это тоже из учения эльфов? Пора мне увеличивать длину ушей.
  
   Наверху раздался требовательный звон сигнала, некто (дайте, угадаю - эльфы?) ждал меня у заднего входа. Обычно я там принимаю материалы, хороший широкий двор и ворота, через которые можно протащить даже церковный алтарь.
   С сожалением пришлось уйти из мастерской, создание чертежей увлекательно так же, как и создание механизмов. Обычно я не трачу время на рисование, но сейчас заняться мне было нечем, без редких материалов работа бессмысленна.
   Я поспешил наверх, в комнату такую же широкую, как и двор за ней. Опустил три тяжелых скрипучих рычага - сигнализация, ловушки и ворота. Створки уползли с мягким шуршанием в стены, и я увидел кучку низкорослых длинноухих созданий. Они не стали скрываться, я часто покупаю у них материалы, а сейчас как всегда подходил срок пополнить мои запасы.
   - Ставьте сюда, - распорядился я, указывая на дальний конец комнаты.
   Эльфы начали быстро перетаскивать деревянные ящики, если бы этим занимались люди, им бы пришлось по двое брать каждый ящичек. Эльфы же брали по два ящика каждый! Я всегда заворожено наблюдал за подобной нечеловеческой силой, разумного объяснения этому феномену никто из людей не находил.
   Я склонен был верить одной теории, выдвинутой давным-давно главой волшебников города - они, эльфы, сами не сознавали, почему так сильны, они просто принимали это как данность, не пытаясь разобраться в природе своей мощи.
   Процесс разгрузки выглядел вполне обыденно, меня начал подтачивать червячок сомнения, а те ли материалы сейчас сгружают на подъемник? На ящиках по традиции не стояло никаких символов, ордеров и тому подобной бюрократической ерунды. Мастера механики выполняли свои контракты четко и без обманов, поэтому не требовалось скреплять наши дела с помощью бумаг.
   Ко мне подошел один из эльфов, с виду самый обыкновенный. Я понял, что он начальник всей группы только потому, что этот эльф решил заговорить со мной. Он протянул небольшой листочек бумаги, на ней стояли символы, которыми обозначались редчайшие товары необходимые для меня и подпись, как я понял, моего вчерашнего гостя. Даже честные до белизны эльфы вынуждены отмечать продажу подобных товаров, уж слишком он ценный.
   Разгрузка не заняла много времени, я не успел даже задать интересующих меня вопросов, как вся веселая компания погрузилась в самодвижущуюся коляску и укатила куда-то в район Доков, пыхтя паровым двигателем и сигналя из всех клаксонов. Эльфы в своем репертуаре, машина была разукрашена в дичайшие цвета и смотрелась на однотонной улице, как палитра художника на белоснежном ковре.
   Я поспешил закрыть ворота и поднять рычаги во включенное положение, сначала внутренние врата, потом сигнализация, потом ловушки. Успокоившись, я развернулся и несколько мгновений смотрел на привезенное эльфами добро. Из зарешеченного окошка над воротами лился поток света как раз на самый верхний ящичек. В луче явственно можно было различить поднятые с пола шустрой командой грузчиков пылинки.
   Я подавил желание открыть привезенное прямо здесь, наверху. Для столь редких товаров, следует выбрать место получше. Я нажал на кнопку подъемника, тот все с тем же мягким шелестом уполз вниз, в складские помещения. Там было темно и, казалось, что товар падает в пищевод некоего зверя.
   Боясь, что моя безумная мысль окажется правдой, я стремительно сбежал по лестнице в мастерскую и дальше на склад. Яркие лампы освещали целехонькие ящики. Глупо бояться темноты, тем более бояться за деревянные коробки. Какой глупый демон позарится на подобное?!
   Я взял ломик и, выломав гвозди, отбросил крышку. Внутри лежали ровные ряды рулонов "бумаги", которая на самом деле была металлом, по своим свойствам очень похожим на человеческую дерму. Я осторожно провел пальцем по ближайшему рулону. Материал мягко пружинил и был теплым, превосходное качество!
   Если его бросить в горн (о, покажите мне этого сумасшедшего!), то металлическая кожа расплавится и станет простым железом. Ни один мастер в городе не сумел синтезировать ничего подобного, проводить эксперименты на готовом материале, что нам продают, никто не решался. Слишком дорого.
   Я аккуратно поднял ящик и отнес его в самую дальнюю комнату подвала, там имелась дополнительная система защиты. Даже мне, далеко не хлипкому человеку было тяжеловато нести ящик с этим материалом.
   Осмотрев другие ящики, я удостоверился, что привезли именно то, что мне требовалось. Эльфы как всегда выполняли свои заказы на идеальном уровне. Они вообще любят делать все идеально, такая у них забавная натура. Я же продолжал им тихо не доверять по старой привычке.
   Много времени на перенос материалов у меня не ушло, но устал я порядочно. С отвращением взглянув на чертежи, я покинул подвал и ушел на второй этаж. Следовало хорошенько помыться и передохнуть.
  
   Забавная все же у живых существ штука, которую называют разумом. Мое сознание старательно не обращало внимания на один железный сундучок, который, уходя, я оставил на столе в подвале. В этом ящике лежали вещи, принадлежащие той девушке, и различные изображения ее лица и тела. Я же должен был делать нечто похожее на нее, а не просто груду железа, скрепленную моей волей. Пусть даже эта груда железа будет идеальным творением моего гения.
   Этот сундучок в данный момент ожидал на моем рабочем столе, там внизу, в мастерской. От нее явственно веяло силой, душой, я бы сказал. Мне казалось, что только я открою этот ящичек, и из него тут же вылетит беспокойный дух умершей. Или это просто мое воображение так разыгралось? Все-таки в моем ремесле есть нечто... темное.
   Я старался всячески оттянуть тот момент, когда страсть к творчеству опять погонит меня вниз. Это была своего рода прелюдия к будущему процессу созидания. С каждым мгновением ожидания, моя страсть только усиливалась. Мой взгляд цеплялся за различные механизмы, тут и там расположенные по всему дому, руки нервно теребили металлические четки, сердце бешено стучало в такт биения паровой машины. Вскоре я сорвусь и как голодный зверь брошусь в мастерскую, притушу свет, зажгу несколько свечей, схвачу сундучок со стола и начну.
   Это и произошло.
   Я стремительно пронесся через все комнаты, которые отделяли меня от мастерской. Железный сундучок все так же стоял на столе, за время моего отсутствия с ним ничего не произошло. А что с ним могло тут произойти?!
   Трясущимися от возбуждения руками я схватился за верхнюю крышку сундука. Она не поддавалась, крепко охраняла содержимое ящика. Я взревел как зверь во время гона, возблагодарим небесный огонь за то, что меня никто не видит в этот момент. Не смотря на град ударов, которыми я осыпал мерзкую крышку, сундучок и не думал открываться.
   Схватив острую отвертку, я попытался вогнать ее между крышкой и стенкой ящичка. Безрезультатно, только соскочившее лезвие больно ранило мою руку. Случайное кровопускание остудило мой безумный творческий порыв, я немного отступил назад, обсасывая место пореза.
   На сундучке не было никаких замков или отверстий для ключей, эльфы опять подсунули пакость в своем духе, чтоб их механизмы заржавели! Я подошел к верстаку, пристально оглядел, обстучал сундучок, не нашел никаких "секретных" замков. Так! Они не могут опуститься да такой банальности как скрытый механизм. Нет! Они выдумали нечто необычное, уж я-то их знаю!
   Я сбегал на склад, нашел две толстые проволоки и скрутил из них небольшую подставку. Такие подставки обычно используют коллекционеры, когда хотят водрузить на камин очередную модель танка или дирижабля. На эту подставочку можно поставить и сундучок, если бы я захотел посмотреть на дно.
   Безумная мысль оказалась верной, иные идеи при разгадывании загадок эльфов не действуют. Перевернув шкатулку кверху дном, я сумел разглядеть небольшую щель, как раз для лезвия острого ножа. Именно в нее я тут же вогнал свой инструмент и надавил. С легким вздохом секретная крышка поддалась, и я смог разглядеть содержимое.
   Хм, пара портретов; личные вещи, такие как зеркальце, платок, кольца, спасибо, что нижнего белья не положили; еще одна маленькая шкатулка. Так, что в шкатулке? Я открыл ее и присвистнул. Внутри лежала шарнирная фигурка человека, точнее, эльфийки.
   Игрушка была сделано столь искусно, что я мог разглядеть даже папиллярные линии на миниатюрных пальчиках. Удивительно, как они умудрились создать её отпечатки пальцев? Лицо куколки было удивительно похоже на лицо моего недавнего гостя. Точно, они родственники, не ожидал, что эльфы тоже могут так любить своих детей.
   Я любовался фигуркой, не мог оторвать взгляд от изящных линий и хитрой резьбы. Интересно, каким образом можно нечто подобное воплотить в металле? Я неплохо знаю анатомию, иногда грешу мазней по холсту, но это не то.
   Думаю, я сумею сделать внутреннюю систему передачи усилий. Благо, опыт в этом у меня есть - один весьма значительный человек пользуется протезом, который я изготовил для него. Но это не решит самого главного вопроса, каким образом я могу сделать изменяемую передачу усилия. Я же не хочу, чтоб эта девочка ломала все, что берет в руки.
   В человеческом теле это решается просто - в зависимости от команды мозга мышца сокращается с нужным усилием. Значит, надо сделать так, чтобы каждая "мышца" механизма управлялась из головы. Сделать искусственные нервы? Легко. Не буду выдумывать нечто новое, всё то же электричество мне поможет. Где там мои запасы золота?
   Хотя какое еще золото?! Я же стал гордым обладателем редкостных материалов. Найдем и то, что можно использовать для моделирования нервов. Проклятие, у меня даже материал для мышц есть! И он тоже реагирует на электрический ток, только следует настроить эту "реакцию".
   Для начала я решил создать торс, с него удобней начать - конечности будут крепиться к нему в дальнейшем, все системы внутренних органов находятся в нем. Сбегав на склад, я взял несколько брусков байлита - материала напоминающего очень прочное, но при этом упругое матовое стекло. Тоже материал, который доставляют из-за Окружного моря.
   Непрозрачные трубки разного диаметра я собирался использовать для моделирования костей машины. Позвоночник, ребра, таз и конечности, череп - все это я уже рисовал в своем воображении. Как жаль, что нет такой машины, которая может считывать даже мимолетные мысли и записывать на бумагу.
   Чтобы обрабатывать байлит придется использовать алмазные резаки, вот как обрадуются наши волшебники, когда я закажу столь дорогие инструменты. Эти хитрецы владеют секретной техникой, с помощью которой умудряются дробить алмазы без использования машин.
   Сейчас у меня как раз было несколько таких резаков, и именно их я разложил на столе перед собой. Дернув рычаг, стоящий в самом темном углу подвала, я запустил паровую машину. Где-то подо мной темный зверь механики, утробно зарычав, проснулся и застучал тяжелым стальным сердцем, задышал горячим паром. Подвал наполнился обычными звуками, которые рождала паровая машина - звон, мерный стук, свист пара.
   Я улыбнулся.
   Еще несколько сдвинутых рычажков и паровая машина начала закачивать поршнями воздух, сжимать его, увеличивая давление. Я достал из-под стола шланг и крепко накрепко присоединил резак к нему, открыл подачу воздуха. Тут же лезвие завизжало, начав бешено вращаться. Долго этим инструментом не проработать, вибрация отдается в руки, пальцы на утро будут ужасно болеть.
   Я закрепил байлитовую трубку шириной с запястье человека и склонился над столом, словно хирург над смертельно раненым больным. Осторожно подвел дрожащий инструмент, я не стал размечать ничего на материале. Во-первых, это проблематично, во-вторых, я прекрасно справлялся и без разметки. Момент прикосновения резака к заготовке отметился громким скрежетом, медленно началось выпиливание канавки в байлите. Крошки и пыль от срезанного материала отлетали вперед, я опять забыл надеть очки для защиты глаз.
   Чтоб меня, даже вентиляцию забыл включить! Запах словно от горящих волос наполнил подвал. Ничего, не страшно, меня подобное не сильно отвлекает. Я отметил это только краешком своего сознания. Все мое внимание приковала к себе байлитовая заготовка и появляющаяся на ней канавка.
   Я сделаю несколько таких канавок по всей длине трубки. Главное соблюсти баланс и не создать мест внутренней напряженности материала, иначе от веса конструкции и передаваемых усилий позвонки голема пойдут трещинами. Не спасет даже хваленая система регенерации предоставленных мне материалов.
   Кто-то разрабатывает многотомные книги чертежей и расчетов, кто-то убивает десятки заготовок до того момента, как сумеет создать нужную деталь. Я же делаю все сразу, на одном дыхании, без чертежей и проб! Именно из-за этого меня так и любят заказчики, такая экономия на материалах! Главное чтобы задание было интересным.
   Мои руки уже принялись за следующую заготовку. В канавки я уложу будущие "нервы", а сверху позвоночный столб будет прикрываться "мышечной тканью". Разрезы шли не ровной линией по всей длине заготовки, а словно некий хаотичный рисунок. Готов поспорить, что подобный рисунок разрезов, если кому-нибудь приспичит рассчитать, будет самым надежным из всех возможных.
   Я полностью был захвачен работой.
  
   Не знаю, сколько прошло времени, но судя по болям в руках и по тяжелому дыханию паровой машины, проработал я уже несколько часов. Мои старания воплотились в идеально созданном позвоночнике для будущей машины. Позвоночные диски надежно сокроют от разрушительного воздействия будущий спинной мозг, эта гибкая конструкция оказалась легкой, но надежной. Ни один заусенец, ни одна трещинка не портили поверхность изделий! Привезенный мне материал был наиболее удобен для изготовления столь хрупкой части человеческого тела. В големе это будет самой прочной и надежной частью - осью машины!
   Передохнуть или продолжить? Пока есть желание, следовало бы и продолжать, но с другой стороны, что я буду делать завтра, когда у меня будет дико болеть каждая мышца? Значит, следовало отдохнуть. Но так не хотелось отходить от только начатого дела. Как можно отвлекаться на что-то постороннее, когда у меня на руках рождается новое творение. Невиданное и невообразимое! Это же просто кощунство, нарушать святость созидания.
   И я не стал отвлекаться, все равно я найду в себе силы завтра подняться с кровати и немедленно прийти в свой полутемный подвал. Интересно, а я успею за оставшееся время сделать торс? Я на этот вопрос ответил гордой усмешкой. Еще бы, смогу! Я уже начал крепить ребра к готовому позвоночнику. Байлит надо уметь использовать, чтобы его обработать нужны выдержка и терпение. Нельзя спешить, любое неосторожное действие мгновенно испортило бы столь изящный материал.
   У меня был опыт обработки байлита, помогал своему наставнику. Тогда нам как раз заказали сделать решетки на окна Центрального Собора. Учитель отличался редкостной силой веры, он сам был храмовым жрецом. Созданная его руками решетка стала настоящим произведением кузнечного искусства - легкие летящие линии, обрамляющие высокие окна собора, образуют едва различимые, неявные рисунки, взятые из священных книг храмовников. Чтобы их увидеть, надо знать, что искать, верующим же каким-то непостижимым образом сразу видно сокрытое в хитром сплетении байлитовых линий. И конечно, эта решетка стала непроходимым препятствием для воров.
   Единственное, что я не перенял от своего учителя, так это религиозность. Металл оставался верным мне и без святых слов Небесного Правителя.
   Надо же, как удивительно. Когда смотришь на человеческий скелет, чувствуешь в своей душе затаенный страх перед смертью, не зря этого "демона" зовут костлявой. У меня же в подвале создается маленькое чудо жизни, вроде бы так похоже на человеческий скелет, но... что-то живое в нем есть, необычность, воздушность. Я не знаю, как сказать, само по себе то, что я уже сделал, выглядит чудесно. Чувствовалась незаконченность в произведение, но она интриговала, возбуждала воображение, открывала двери к ранее неизведанным путям.
   Что-то я ударился в мистицизм. Несмотря на цивилизованность, мы все равно остаемся теми же дикарями, которые поклоняются теням в своих пещерах.
   Может быть, это чувство возникло у меня по той лишь причине, что я нахожусь еще в начале своего пути? Но, вот же, у меня на руках готовый, практически готовый торс, о каком начале может быть речь?
   Я отступил на два шага вперед, хрустальная чистота обработанного материала удивительно сверкала в холодном свете ламп. Живое пламя свечей создавало удивительные радужные сполохи в глубине байлита.
   Интересно, как закрепить внутренние органы? Как в машине или как в человеке? Раз я делаю машину, как сосуд для души, то и органы будут крепиться подобно живой плоти. Глупо было бы на шурупах крепить какой-нибудь желудок.
   Практически все, что я запланировал на сегодня, было готово. Я обходил вокруг готовых "костей", аккуратно прикасался к ним, байлит приятно холодил мою руку. Эх, следовало установить подачу регенерирующего материала и внутрь "костей". Было поздно что-либо менять, мне казалось, что возьмись я переделывать "кости", как из них уйдет нечто волшебное. Некий дух жизни, пусть это и глупо звучит. Странно, что такой практичный человек как я начал задумываться обо всей этой философской глупости. Смысл жизни, душа - я всегда считал это выдумками, на которые ни один достойный мужчина не будет обращать внимания. А тут...
   Можно смело отправляться спать, завтра, или сказать точнее, уже сегодня мне нужно было встретиться со своим прошлым заказчиком, да отдать ему готовую машину. Да и устал я порядочно, пусть мое будущее творение тоже отдохнет, нам предстоит провести еще множество дней наедине друг с другом.
  
   Утром я встретился с заказчиком арбалета, тот не переставал осыпать меня мишурой пустых слов благодарности в надежде сбавить цену. В итоге он ушел переплатив мне, сам того не заметив. Не люблю таких людей, которые за деньги готовы на все, разве можно оценить каким-то мерзким золотом ту красоту, что я создаю в мастерской.
   Я умудрился отстоять почти полную цену за товар и оставить себе обрезки от использованного материала. Ерунда, а не выгода, но на эту "ерунду" среднестатистический рабочий плавильного завода может жить три дня.
   Заказчик ушел радостный от того что сумел слегка снизить цену и от обладания новенькой хитрой ловушкой. Такие типы обычно любят свое добро больше чем детей, даже больше чем самих себя, и расставаться с ним очень не любят, порой переплачивают за любую эфемерную возможность обезопаситься.
   На любую, даже самую хитрую ловушку найдется тот, кто сумеет ее обойти. Это закон жизни, иначе невозможно развитие.
   Теперь я мог смело идти спать, чтобы ночью продолжить таинство созидания. Новое время дарует новые силы - так говорят храмовники. Будем следовать заповедям святош. Прохладная чистая постель ждет мое разгоряченное бурной ночью тело.
  

Глава 3. Постороннее внимание.

  
   Я встал точно в срок, который сам себе и обозначил, мои внутренние часы сработали идеально. Все у меня работало идеально, даже органическое тело я сумел укротить подобно подвластным мне механизмам. Однако, ничего не изменилось в моем сознании, обычно сон дарует ощущение новой жизни, новой волны в океане мыслей, а тут я все в том же бушующем море. И оно гонит меня вниз, а я и рад. Никогда еще состояние творческого безумия так долго меня не поддерживало.
   Чем займемся сегодня, гражданин?
   Для начала следовало позаботиться о своем теле. Ибо негоже прикасаться к святому грешными руками, замаранными повседневностью. Помыться, поесть, подумать - это будет план действий на ближайший час. Потом? Потом окунемся в темный зев подвала, а что будет ждать меня там, я не знаю.
   Не следует, занимаясь столь тонким делом, выстраивать четкий план действий.
   Для начала вода и пища. И необходимо было оставить записку приходящей работнице, чтобы она слегка изменила график. Теперь я решил спать днем, кто тогда будет заботиться о чистоте моей кровати? Все равно в контракте была оговорена и эта моя небольшая странность. Я часто менял окружающую меня повседневность.
   За все время, прошедшее с подписания контракта, я встречался со служанкой всего лишь раз десять. Однако, ее присутствие я всегда незримо контролировал и не открывал доступ в тайные комнаты. Здоровая паранойя у любого творца в крови.
   Мой дом замкнутая на себя крепость. Автономные системы снабжения и утилизации обеспечивают приватность небольшого замка, в котором я сижу. Ни один самоубийца не рискнул до сих пор даже перелезть через ограду. Что уж говорить о том, что я стараюсь лишний раз не появляться на улице. Особенно после последнего случая, когда только панцирь спас меня от арбалетного болта.
   В округе это место, на котором я живу, слывет недобрым местом. Когда-то, давным-давно тут находился старый храм неверующих дикарей. А когда Город разросся, стены передвинулись, территория расширилась, поглотив под собой и язычников и их святое место. Естественно, что и земля в этом районе, названном "Свет Демиуса", стоила дешево. До того момента пока не появилась "святая сила Небесного Владыки", уничтожившая всю темную языческую магию. Теперь тут держали лавки для богачей, торговали всевозможной магической ерундой и занимались оккультными науками скучающие от своего богатства "жирные". Несколько вилл богачей не в счет, они раньше располагались вне черты Города.
   Поселиться здесь первым рискнул я, и не прогадал! Городской совет с готовностью снизил имущественный налог. Я жил в районе Демиуса, не страдал кошмарами, не пожирал своих клиентов, не приглашал их на мерзкие оргии и не был замешан ни в одной грязной истории. Мой пример оказался показательным, древняя магия превратилась в простое пугало, многие поспешили поселиться тут, ближе к Собору. Район начал процветать и богатеть. Пышные дома новой городской элиты, вытеснили почти всех мастеровых магии из района. Улица покрылась мрамором, ежегодные гулянья богачей своим шумом заглушают даже бой колоколов Собора. Старая аристократия с презрением взирала на вновь прибывших.
   Боюсь, что в скором времени придется менять место жительства.
   Но старые суеверия все еще были сильны. Чернь, как ее презрительно называет эта расфуфыренная толпа напудренных уродов, сплетничает о горах костей, валяющихся в канализации; о злобных духах, готовых растерзать человеческую плоть и украсть разум за одну ночь у тысяч несчастных. И все такое, в таком же духе. Я ни разу не встречал ни одного приведения или ожившего мертвеца у себя в подвале даже в самую темную ночь в году! Хотя если судить по старым картам, которые были любезно украд... предоставлены мне, центр моего дома находится точно над древним языческим храмом. Именно по этой причине я произвожу в основном смертоносные игрушки для больших мальчиков и развратных девочек?
   И что же получается? За тридцать лет я впервые встречу призрака? Смешно... Проще поверить в то, что дух моего наставника внезапно возродится и явится ко мне с желанием выжрать все запасы вина.
   Похоже, что так.
   В моей мастерской что-то точно было, но ни "пугающие" звуки, какими обычно развлекают богачей в комнате страха на ярмарке, ни леденящий кровь страх, ни ледяной как океанский бриз ветерок. В общем, не произошло никаких изменений за те мгновения, что я провел в задумчивости. Но я знал - некто или нечто находился в подвале и стоял рядом с МОИМ творением! Как этот незваный гость обошел все ловушки и сигнализацию, я не стал задумываться, предположений можно было выдвинуть массу, а точного ответа не получить и за век размышлений.
   Револьвер взять? Конечно! Грешно не встретить доброго гостя раскаленным железом. Клинок на пояс? Обязательно! Каким бы ни был револьвер, он все равно остается механизмом, способным умереть в любой момент. Пусть даже мое оружие никогда меня не подводило, холодная кованая сталь всегда удачно сочетается с раскаленным железом.
   Как кот, крадущийся к сметане, я направился к подвалу. Я не забыл чиркнуть записку своей служанке и оставить ее на стойке, где принимаю заказы. Это простое действие окрасило некую "мистичность" происходящего в будничные тона. Словно я иду вынимать из подвала не воплощение языческого зла, а наглого воришку. Теперь можно было вынуть клинок из ножен, в крайнем случае, я мог прикрыться им, как щитом. Я мастер оружейник, и мой меч способен отразить пулю с десяти шагов, если успеть им так взмахнуть, конечно же. Я успеваю, обычно...
   Даже такой прагматичный и образованный человек, как я, начинает пасовать перед силами, которым подчиняются дикари. Из глубин моего естества пробудились звериные инстинкты, которые не просто орали, они визжали об опасности, которая может меня погубить. И прощай тогда моя любимая мастерская и мои возлюбленные произведения. Только холод металла в руках возвращал мне уверенность в себе. Страхи отступали, не исчезали, но они проявлялись, как обычная осторожность. Ведь мы так мало знаем о мире...
   Маги использовали верную философию в своей практике - все возможно, даже то, во что ты не веришь. И я склонен был согласиться с ними. Почему я не захватил с собой святые книги и другие символы, которые продают в соборах по всему Городу? Потому что я опять же верил в философию магов, а не жрецов. Только моя сила могла принести победу.
   Я подкрадывался к двери мастерской в кромешной тьме, мои сердечные часы замедлили свой бег, бой их утих до неслышного шепота. Мой слух заметно улучшился, я слышал, как извечный ветер играл с ветровой ловушкой высоко на башенке моего дома, как паровой зверь мерно вздыхал в своем нечеловеческом сне, как вода терлась о стенки труб. Но я не слышал ничего интересного из подвала, но чувство постороннего присутствия не проходило, а я склонен верить своей интуиции.
   Даже если мне внезапно стало худо (все же я провел бессонную ночь, от резкой смены внутренних часов мне порой снятся забавные сны), я все равно неплохо развлекусь. Когда еще выдастся возможность так пощекотать нервы? Несмотря на свое добровольное затворничество, я оставался любопытным и непоседливым человеком. А "призрак" или само "зло", явившиеся ко мне на чай, могли оказаться хорошим приключением, даже если мне все это показалось.
   Кончиком меча я толкнул дверь, она не была заперта, что и не удивительно, я никогда ее не закрываю. Тут установлена хитрая система ловушек на определение личности, конечно же, моего изготовления. Дверь открылась немного, не вздумав вспугнуть "призрака" скрипом или тихим шуршанием. Она стояла идеально и не могла перекоситься от смены погодных условий, влажности, температуры. Скрипеть дверь вообще не должна была, я всегда следил за своим домом и качественно смазывал каждую петельку. Даже предательский ветерок не забежал в открывшийся проем, я создавал свой дом с помощью своего учителя, который был умелым архитектором, и знал, чего хотел добиться от строения.
   В подвале была все те же самые тьма и тишина, которые не разбавлялись звуками спящих машин. Теперь я смог "увидеть" постороннего, в этом месте стоял я вчера, когда так увлеченно творил тело голема. В темноте невозможно было различить никаких деталей обычным зрением, даже зная что и где лежит, нельзя было ничего увидеть.
   Я зажмурился, нацелил ствол револьвера в сердце своего незваного гостя и выстрелил. Оглушительный грохот высвободившегося воспламененного пороха был подобен крику безумца замурованного в склепе. Мгновенно зажегся свет. Все лампы, настенные, потолочные, напольные, всевозможные светильники, всех возможных спектров, осветили мастерскую. Эта вспышка ослепила бы любого. В ушах звенело, я открыл глаза и кое-как сумел различить некий силуэт на фоне стоящего торса голема. Я скорее почувствовал, чем увидел, что мой выстрел прошел, что называется, "в молоко".
   Вот почему я всегда ношу с собой холодное оружие, но применять его я уже не решился. Я начал различать отдельные предметы и ту фигуру, в которую я с таким удовольствием пытался всадить пулю. Мой гость оказался гораздо ниже меня, гораздо ниже среднестатистического мужчины. Не стоило стремиться нанести смертельную рану одним выстрелом, досадная оплошность, теряю былое мастерство.
   Эльф, а это был именно представитель народа механистов, не шевелился, стоял словно истукан на одном из древних святилищ. Мне даже казалось, что этот эльф не дышит. Возможно, я просто слегка оглох от выстрела в замкнутом пространстве. В темноте у меня обостряется слух, а заткнуть уши я не мог при всем желании. Или это, в самом деле, дух древнего божества решил почтить меня своим присутствием, а дышать божествам не обязательно.
   Глупости, конечно, теперь я точно мог сказать, кто явился ко мне.
   - Что вы тут делаете?! - яростно прошипел я, хотя не мог найти в себе чувства злости или ярости.
   Мне было любопытно... проклятие, я сгорал от нетерпения, желая узнать, как Харан проник в мой дом!
   Эльф не ответил, теперь я уже начал закипать по-настоящему. Зрение вернулось ко мне настолько, что я мог различить золотые пуговицы на светло-голубом плаще заказчика. На эльфа же недавняя световая вспышка, кажется, не произвела никакого впечатления. Выходит, все мои недавние кривляния в стиле "лучшего стрелка Города" не возымели никакого действия?! Тогда следовало задуматься над тем, что же на самом деле могут эти эльфы.
   Я стремительно спустился по лестницы, гулко топая по деревянным ступеням. Не дойдя всего-то десяти шагов до наглеца, я услышал, как он соблаговолил со мной заговорить.
   - Я, как заинтересованная сторона, имею право следить за ходом вашей работы. Это условия любого контракта, - неторопливо высказался Харан и перевел взгляд с голема на меня.
   - Это не значит, что вы можете вторгаться в мое жилище в любое время! - проорал я.
   Эльф был крайне удивлен. В вопросах собственности эти ребята могут достать любого, и если у вас дома лежит вещь, принадлежащая эльфу, он может заявиться к вам в любое время дня и ночи, независимо от вашего состояния. Очень прелестно, да...
   - Ох, не ругайтесь, мастер Феррат. Я только хотел взглянуть на ваши успехи, - отмахнулся Харан и опять занялся пристальным разглядыванием голема. - Я же знаю, что вы злитесь только из-за того, что не знаете, как я тут оказался.
   Он попал в точку, но я не мог в этом признаться, это выглядело бы просто-напросто глупо!
   - Странный позвоночник все же, необычно... - голос эльфа был практически не слышен. - А ребра!.. Удивительно...
   - И все же я бы попросил вас покинуть мою мастерскую! - настаивал я, всем своим видом выражая недовольство.
   Мне не хотелось терять нить вдохновения из-за внезапного появления этого, не знаю даже как его назвать...
   - О, прошу прощения, я думал... впрочем, не важно
   Харан мигом переменился, в его речь и в движения вернулась обычная резвость. Я не успел заметить, как эльф уже оббежал меня и взлетел по ступеням лестницы, уже в дверном проеме крикнув мне слова извинения и прощания. Чуть погодя я услышал, как где-то наверху захлопнулось несколько дверей.
   - Готов поспорить, что этот засранец, уходя, не забыл закрыть двери на все замки... - пробормотал я.
   Слишком быстро все произошло, я отвык, живя размеренно и тихо в своем уютном доме, быстро реагировать на происходящие события.
   Задумчиво проведя ладонью по шее, я повернулся к голему. Будущий сосуд для духа эльфийской девушки за прошедший день не изменился, впрочем, я и не ожидал, что на нем внезапно вырастут цветы.
   - Пора поработать, красавица, - произнес я, проведя влажной от волнения ладонью по теплому позвонку.
  
   Рассвет я встречал на башенке, растущей из крыши моего дома. Приятно иногда оглядеть окрестности в тот момент, когда люди только-только начинают пробуждаться от ночных снов. Из трубки тянулся дымок хорошего табака, легкий соленый ветерок с запада охлаждал мое тело. После такой ночки следует хорошенько освежиться, но вместо ванной комнаты меня почему-то потянуло сюда.
   Хорошая все-таки была ночь.
   Небо было ясным, я мог различить каждую звездочку. Серп луны уже начал прятаться за горизонт, а восток пламенел, как степь ранней осенью. Не представляю, как там земледельцы могут выдержать подобную жару, да еще щедро приправленную дымом и сажей. К счастью для меня в Городе такого не бывало, это только на восточном побережье в начале осени в небе сгущается воздух так, что напоминает линзу из очков какого-нибудь ученного. Теплые солнечные поцелуи внезапно для всех превращаются в огненную плеть, которая сечет землю, людей и все, что попадется на пути. И это только одна из тысячи всевозможных бед, обрушивающихся на нашу цивилизацию.
   Город медленно оживал, выплескивая на улицы одного за другим человека. Кто-то куда-то спешил, кто-то прогуливался, наслаждаясь ранним утром и тишиной просыпающегося города. Мимо проходящая цветочница жизнерадостно помахала мне рукой, я улыбнулся и помахал в ответ. А ничего девушка... и походка хороша. Как давно у меня не было девушки?! Если не считать той, скажем так, девушки, что создавалась у меня в мастерской, то давно.
   Мимолетная безумная мысль - выйти из дому, догнать эту цветочницу и неплохо провести время. Я задушил в зародыше эту глупость. Такие отношения ни к чему путному не приведут, все равно, что пользоваться посудой из необожженной глины. Вроде бы она и есть, но чего-то важного не хватает.
   Эх, такое приятное начало, а, точнее, конец дня и так плохо на душе стало. Я положил дымящуюся трубку на перила башенки и развернулся, намереваясь спуститься вниз и лечь спать, но остановился и оглянулся. Из-за угла выехал открытый экипаж. Почему-то я решил, что это ко мне гости.
   Опять моя интуиция?
   Даже с такого расстояния я мог рассмотреть тех, кто ехал ко мне. В экипаже кроме, конечно, кучера сидел молодой мужчина с тонкими усами в черном сюртуке. Человек сидел прямо, в руках у него была трость с навершием в виде хрустального шара. Больше я его рассматривать не стал, следовало быстро привести себя в порядок.
   Я спустился вниз, проследовал в ванную комнату, наполнил раковину водой, умылся, обтерся влажным полотенцем и отправился переодеваться. Хорошо, что я брею голову на лысо, мыть и укладывать волосу не надо. Еще несколько минут, чтобы набросить на себя чистую немятую рубашку, и я готов предстать хоть перед Городским Советом.
   В приемной я разлил по чашкам чай и стал ждать. Минут через пять ко мне постучались, я открыл дверь и впустил того самого человек, что недавно воспользовался услугами кучера. Шел он тихо, даже удары трости по полу не были слышны.
   - Приветствую, Квинт, вижу, ты уже меня ждал.
   - Заметил из окна, решил подготовиться, чтобы встретить вас как можно лучше.
   - Оставь этот тон, ты давно уже не мой подчиненный, - сморщившись, сказал гость, когда-то бывший моим командиром, и уселся за стойку.
   Уважаемый Леон Нойм теперь уважаемый человек, советник по безопасности и все такое. Я только пожал плечами, тут же он взял дымящуюся чашку и попробовал чай. Я смиренно ждал.
   - Хорош, - довольно протянул он. - Но я пришел сюда не для того, чтобы вспоминать былое за чашкой черного чая.
   - А зачем тогда? - глупый вопрос, я и так знал зачем, но хотел услышать это из уст своего бывшего командира.
   - Ты знаешь, что на тебя много жалоб скопилось в администрации?
   - Догадываюсь, - осторожно ответил я.
   - Совет предпочитает политику невмешательства в частные дела, но твой вопрос уж очень... взрывоопасен.
   - Это по какой же причине?
   - Как будто ты так не знаешь! - лицо Нойма исказила гримаса, похожая на ту, которую испытывает человек от зубной боли. - Семь трупов за неделю! У тебя что, производство основано на человеческом жертвоприношении?! Как можно столько убивать и калечить?! Да, я знаю, и все знают - это была самозащита, никто не отменяет права защищать себя и свою собственность. Но! Подожди! - он махнул рукой, не давая мне слова. - Не в таком же количестве! Сколько можно трупов? Сегодня вы палите друг в друга из револьверов, завтра что, прикатите пушку? Вы спалите скоро весь Город! На тебя жалуются все: цеховики, жрецы, знать и торговцы, которые живут в Демиусе, никого уже не интересуют твои права свободы и независимой торговли!
   - Значит, они уже хотят обвинить меня в использовании языческой магии? Интересно.
   Нойм осекся и замолчал, только вены пульсировали на бледном узком лице. Ох, знал бы он, что у меня творится в мастерской, а точнее, видел бы он ту красавицу, которую я с таким усердием создаю. Наконец, он признался:
   - Да, они уже стараются косвенно внушить эту идею. Ты читаешь газеты?
   - Не вижу смысла.
   - А должен! То один писака, то другой намекает, что в твоей мастерской ты занимаешься самыми богомерзкими делами! О, эта армия непризнанных литераторов, она даже не годится на то, чтобы их скормили морским чудищам! На улицах сплетничают, в салонах, даже в борделях! Не только о тебе, но в нужный момент этот молот обрушат на тебя! Тебя обвинят!
   - Ерунда, - поморщился я.
   - Я знаю, все знают, что это ерунда, но вода камень точит! Придет время, и твои враги добьются своего, они или повесят тебя или изгонят в необжитые земли.
   - Пусть только попробуют.
   - Похвальная смелость или безрассудство, - усмехнулся Леон. - Это мне в тебе всегда нравилось, но тут не гвардия! Тут не получится даже такому человеку как ты выстоять. Это было дружеское предупреждение, я не хочу, чтобы из-за кучки ничтожных ублюдков с тобой случилось что-нибудь плохое!
   - Я, конечно, благодарен за предупреждение, но что вы предлагаете?
   - Я? - крайней удивился Нойм. - Найди компромисс! В тебе заинтересован только узкий круг покупателей. Если тебя не станет, они немного погорюют и найдут себе другого мастера. Тебе нужна защита!
   - И кто готов ее предоставить? Совет?
   - В данный момент нет, но в будущем, - он неопределенно пошевелил пальцами.
   - Я понял, куда вы клоните, я подумаю.
   Кажется, этот ответ не удовлетворил Нойма, но пока события идут своим чередом, зачем давать какие-то обязательства? Занятно, меня хотят объявить еретиком. Бред! Но миром правит безумие...
   Интересно другое, неужели Городской Совет готов пойти на эту авантюру? Столько лет прошло, и они уже забыли, как нашей непобедимой армии было нанесено сокрушительное поражение в лесу? Или это опять некая политическая игра, как сражение "мокрых спин и соленых задниц"?
   - Нет, я, правда, подумаю, но ответ дам в будущем. Еще рано давать обязательства.
   Я старался говорить как можно убедительнее, но про себя склонялся к отрицательному ответу. Не хотелось расстраивать бывшего командира, с которым мы варились в одном котле войны. Это успокоило Леона, для себя он, наверное, решил, что я соглашусь на любые условия.
   - Хорошо, придет время, и я зайду к тебе, - свое решение он утвердил громким стуком кулака об столешницу, допил чай и, собираясь уже уходить, сказал: - Один знатный гражданин желал заказать у тебя револьвер, я рекомендовал тебя, ты не против?
   - Почему нет? Я всегда рад сделать еще одну машинку убийства, мне же нужны свежие души для своих черных экспериментов!
   - Очень смешно, - Нойм нарочито посмеялся, затем посерьезнел: - Но другие поймут эту шутку по-своему, не забывай.
   - Не забуду, я все же не дурак. Когда гостей ждать?
   - Между утренним и вечерним блудом. Откуда мне знать?! Это же все благородные особы, им не престало сообщать о своем графике. В середине дня жди, я полагаю.
   - Еще рекомендации будут?
   - Мужчина любит сладкое пятилетнее вино с восточного берега, насчет того, с кем он может еще прийти, сказать ничего не могу. Ибо неведома мне сила полового влечения.
   - Тогда про женщин можешь не упоминать, они будут фоном, - усмехнулся я.
   - Верно мыслишь, что ж подумай о моем предложении и желаю успехов! До встречи.
   Стремительно развернувшись, Нойм покинул мой дом, я махнул ему рукой, что не имело смысла. На спине у него все равно нет глаз. Что ж неделя другая у меня есть, может чуть больше, к сожалению, я плохо теперь осведомлен в текущем положении дел на политическом фронте. Придется возродить пару старых контактов, но это все вечером, а сейчас отдыхать! Время не ждет, чем больше я отдохну, тем лучше я буду себя чувствовать.
   Заперев входную дверь, я отправился наверх отдыхать. Часы меня вырвут из объятий сна за полчаса до приема клиента, успею привести себя в порядок и подготовиться.
  

Глава 4. Асани.

  
   Спал я хорошо, без кошмарных сновидений, но вынужден был проснуться раньше времени. И почему все люди не могут подстроиться под мой график?! Ругаясь в полголоса, я проследовал в ванную комнату, где принял быстрый ледяной душ. Неужели опять насосы на станции сломались?! Право слово, еще несколько таких освежающих процедур и я самостоятельно наведу порядок у этих лентяев, и совершенно бесплатно!
   Зато освежился. Опираясь рукой на косяк, я тяжело дышал. Глупо было ругать за глаза механиков из котельной, ведь они специально отключают подачу горячей воды в дневное время. Указ Совета... Давно уже надо было обзавестись автономной системой нагрева воды. Теперь я с радостью принялся ругать самого себя.
   Как раз время близилось к полудню, не стоило держать закрытой входную дверь, дабы не оскорбить особо нежную персону. Дойдя до приемной, я сообразил, что фактически гол. Совсем разум потерял из-за этих посетителей! Пришлось возвращаться и одеваться, по счастью в дверь еще не барабанили прикладами карабинов.
   Вернувшись уже одетым в приемную, я убил еще минут пять в поисках ключей. Да! Я оставил их на комоде в своей спальне! Уже не зная кого ругать, я схватил из ближайшего ящика две отмычки и отворил дверь после чуть ли не получаса ковыряния в замочной скважине. Быстрее было бы вернуться за ключом, но я упорно ковырял свой собственный замок, механика замка никак не хотела понимать, почему ее создатель так грубо пытается открыть дверь.
   К счастью, за дверью никого не оказалось, и мою красную от пережитых приключений физиономию никто не мог увидеть.
   Так. Следовало еще найти бутыль вина. Какую кислятину потребляет этот сопляк? Восточное... но какое?! Кислое или сладкое?! Возьмем обе, поставим на стойку, и пусть гость сам выбирает, заодно восхитится богатством моих винных запасов.
   Вино хранилось у меня в подполе, я не хотел занимать свой любимый подвал-мастерскую подобными жидкостями. В подполе тоже прохладно, благодаря циркуляции охлажденного воздуха из паровой машины. И естественно я копался в этой темной дыре без какого-либо источника освещения. Надо будет провести сюда отдельную лампочку и отдельный выключатель, если не забуду. С горем пополам я выудил три бутыли - пару пятилетней выдержки и одну десятилетнюю. Уже и не вспомню, кто мне подарил это вино, дорогое и качественное, но такое гадкое на мой вкус!
   Кислое и сладкое, хороший выбор для знающего человека или эльфа, или гнома. Гномы особенно уважают эту мерзость. Скривившись от одной только мысли, что мне тоже предстоит эту гадость пить, я вынес три пузатых бутылки в приемную, обтер пыль, достал хорошие хрустальные бокалы и графин с водой. Некоторые любят вино разбавлять. Я приготовил на скорую руку закуску, немного, иначе гость будет не о деле говорить, а, извините, жрать! Хотя такое вино не принято заедать. Пьющие этот напиток любят, чтобы во рту оставалось чудесное послевкусие, напоминающее лично мне о свеженьком мышином помете. Каждому свое, но не заставляйте меня хлебать эту отраву!
   Все было готово для приема гостей, я сел за стойку и потихоньку попивал из фляжки эльфийскую настойку. Ее рекомендуют при головных болях и при эксплуатации электрических приборов и машин. Естественно, я пил ее неразбавленной. Головная боль отпустила, кости в языке рассосались, я даже улыбнулся и начал напевать фривольную песенку. Теперь фляжку можно было убрать и пить из одного бокала хоть с дикарем-лесовиком.
  
   Не прошло и года, как у дверей приемной началась возня, и послышался звонкий смех. Еще мгновение и колокольчики звякнули, отворив дверь, в помещение протиснулся седеющий уже гражданин, держа за талию одну девицу сомнительной профессии, словно она была им только что куплена в модном магазине. За ними следовала еще одна девица под стать первой. Вся эта развеселая компания с радостными писками плюхнулась на стулья.
   - Я вас слушаю, гражданин. Мастер Феррат готов предложить свои услуги.
   Мой голос не выражал ничего. Я навидался подобных людей столько, что еще один представитель загнивающего племени меня удивить не мог.
   - А! Да! Приветствую вас, мастер!
   Отсмеявшись, клиент вспомнил обо мне и, приподнявшись со стула, протянул мне руку. Я пожал ее, уловив в дыхании клиента легкий аромат луговых трав с восточного побережья. Ах, как это мило, мой клиент сведущ в магии! Или просто решил удовлетворяться не только алкоголем и женщинами. Девушкам же было все равно, они продолжали пищать что-то на своем языке, я мог уловить только обрывки фраз. Смысл искать в них бессмысленно, как бессмысленно искать солнце под землей. Они наверно владеют страшной магией, с чего бы еще моя головная боль вернулась?
   - Что пожелаете?
   Я даже не стал пытаться придерживаться положенного при приеме заказов этикета. Все равно не оценят.
   Клиент, блуждая взглядом по моим произведениям механического мастерства, остановил взгляд на шестизарядном револьвере. Я тоже взглянул на эту машинку, калибр не стандартный, я разрабатывал его под эльфийский патрон. Револьвер мог поспорить убойностью с карабином. Главные недостатки - огромная отдача, сложность механизма, а значит и его ненадежность, малая дальность стрельбы по сравнению с теми же карабинами. Это оружие было создано мной в шутку, все равно ни один эльф не купит у человека револьвер, а человек бы вывихнул кисть из-за отдачи.
   Очевидно, клиент не так уж и сильно надышался магической гномской травой, он сумел оценить неэффективность оружия. И возблагодарим нашего Небесного Хранителя за это! Было бы смешно, если бы этот револьвер кто-нибудь купил.
   - Не желаете вина? - я указал ладонью на выставленные бутылки.
   - О! Какой у вас хороший выбор! Я изволю! - сказав это, клиент кинжалом выбил пробку и налил бокал себе и мне.
   Мою недовольную гримасу он не заметил, мало того, что он пьет эту дрянь, так еще портит сталь непотребным образом!
   - За встречу и за заказ! - возбужденно продекламировал гость и осушил бокал.
   Я пригубил и оставил стакан в сторону.
   - Какого рода заказ вы хотите? - следует направить беседу в нужное русло иначе он точно тут до вечера останется.
   - А! Да, заказ! Так вот, мне нужен револьвер. И не что-то вроде этих глупых игрушек, которыми мальчишки убивают друг друга! - клиент откинулся на спинку кресла, развел руками, как бы пытаясь объять те мысли, которые роились в его голове. - Мне нужно настоящее произведение кузнечного искусства! Такое оружие, которое не стыдно носить ни с гражданским платьем, ни с военным мундиром.
   - Ясно, гравировка, использование драгоценных материалов, что-нибудь еще?
   Очень оригинальный заказ, интересней была работа, когда мне предложили сделать миниатюрный револьвер, патрон которого был размером с ноготь женского мизинчика. Вот это работа! То, что у меня попросит этот клиент, не так уж и сложно сделать любому цеховику, они за это деньги и получают. Просто этот богач желает носить на поясе оружие, изготовленное лучшим мастером в Городе. Ему не нужно качество, ему нужно признание - самые дорогие девушки, самое дорогое вино, самый дорогой револьвер. Как можно больше вычурности и помпезности!
   Клиент вдавался в детали: какую именно он гравировку желает на рукояти или на стволе, сколько и где надо использовать драгоценных камней... В конце концов я сдался, все равно ничего не запомню, и положил чистый лист бумаги с карандашом перед заказчиком. Клиент удивленно захлопал глазами, но потом с готовностью начал коряво рисовать нечто, отдаленно напоминающее револьвер, на бумаге. При этом он продолжал что-то говорить. Я ему не мешал, только иногда говорил: "да", "конечно".
   Пришлось общаться чуть ли не полчаса с этой словоохотливой компанией, ни девушки, ни клиент не умолкали ни на минуту. Если бы они просидели тут еще некоторое время, то, клянусь, я бы придушил всех троих голыми руками!
   К счастью, мучения наконец-то закончились, вдоволь нарисовавшись, клиент протянул лист мне, и я постарался быстро и вежливо выпроводить его. Это было потяжелее, чем отстреливаться от толпы оживших трупов. Вот оно истинное зло, а не разрисованные дикари, сидящие под каждым кустом.
   Закрыв дверь, я с облегчением вздохнул. Чтобы уже точно меня никто не побеспокоил, закрыл дверь на засов и отправился в спальню на поиски ключа. Надеюсь, я его не бросил где-нибудь еще. В таком случае мне придется менять замок, я уже никогда не смогу найти ключ.
   Мне повезло, ключ был аккуратно брошен рядом с кроватью. Но вот стоит ли сейчас уединяться? Мне дали заказ, его следует выполнить, но у меня есть работа поважнее. Харан говорил, что будет выполнять за меня заказы. Вот только он по простоте своей натуры забыл упомянуть, как мне его разыскать! Не ожидать же очередного внепланового визита?!
   Проклятие, вечно с этими эльфами проблемы.
   Я оперся о стойку, на которой лежал листок, неумело изрисованный клиентом. Я задумался, называл ли он своего имени или нет? Почему-то память упорно отказывалась отвечать на этот простой вопрос. Что это я? Преждевременное старение? Или просто заказчик был столь весел, что забыл представиться? Считал себя столь знаменитым, что его и так все знают? Вероятно так, в самом деле, не могу же я страдать выборочной забывчивостью!
   Ладно, это не важно. Все люди смертны, и этот человек ничем не лучше остальных. Я, честно говоря, горевать по нему не буду, если я вообще вспомню о нем. Пусть этим ерундовым заказом занимаются эльфы, вот и займемся поисками эльфа в темной комнате.
   Можно, конечно, пойти в эльфийское представительно и там потребовать встречи с Хараном, но мне, во-первых, не хочется бегать искать его, во-вторых, мы же стараемся соблюдать законы конспирации. Знакомых из эльфийского народа у меня нет, да и откуда они могут взяться, если я человек-механист?! Но зато у меня есть знакомый, который ведет торговые дела с эльфами.
   Вот к нему и обратимся.
  
   Я запер входную дверь и отправился на третий этаж, оттуда по винтовой лестнице поднялся на любимую башенку. Еще утром я отсюда наблюдал восход, а теперь, если оглянуться, можно увидеть, как солнце прячется за край земли. Забавно, я тут стоял всего лишь несколько часов тому назад, это мгновение теперь ощущалось утонувшим в безумной реке времени. Порой от этого мне хотелось погрустить, посидеть со стаканом водки у камина, подумать о бренности бытия, а через пару часов утонченного мазохизма отправиться в мастерскую и сделать какую-нибудь новую машину убийства.
   Да, своеобразная у меня философия, я доказываю право на жизнь, создавая смерть.
   Я повернулся так, чтобы заходящее было слева, приходилось щуриться. Умирая, солнце исторгало неистовые потоки световой энергии. Но это не мешало мне рассмотреть небольшой балкончик четырехэтажного особняка, раньше я любил забраться рано утром на крышу своего дома и подглядывать за одной дамочкой.
   Выглядела она молодо, хотя, как я знал, время уже должно было слегка посеребрить черную гриву ее волос, которая обрамляла аристократическое личико. Глядя на ее тонкую изящную фигурку, сложно было представить, что эта женщина способна перегрызть глотку оппоненту и не почувствовать никаких угрызений совести. Или того, что у обычных людей отвечало за самобичевания и переживания. Несмотря на свое миниатюрное, я бы даже сказал, кукольное тело, эта особа могла похвастаться приличного размера грудью, на которую можно было смотреть всю ближайшую вечность, не отрываясь на сон и еду. Все в этой женщине было идеально и соблазнительно, или точнее - идеально соблазнительно: лицо, торс, руки, ноги... Хозяйка дома любила нежиться в теплых лучах солнца совершенно обнаженной.
   Надо ли говорить, что я не мог отказаться от такой удачной возможности полюбоваться игрой света на бледной женской коже.
   Иногда она читала книгу, иногда что-то записывала в свою белоснежную тетрадь, иногда просто дремала, а в это время я порой стоял вот на этом же самом месте, как сейчас в тени от козырька башни, и созерцал. А посмотреть было на что. Но сейчас балкончик был пуст, оно и ясно, хозяйка величественного особняка любит утром отдыхать, а после полудня работать.
   Знала ли она о том, что я порой за ней наблюдаю? Конечно же, знала, надо быть круглым идиотом, чтобы не ожидать подобных действий от рядом живущего одинокого мужчины. Волновало ли ее это? Нет. По городу ходили самые дикие слухи о соседке, мое внимание не могло взволновать эту женщину.
   На крыше башенки были по кругу установлены рельсы, по которым можно было передвигать электрический фонарь. Мне приходилось иметь дело с этой женщиной, я часто заказывал у нее редкие товары для своих произведений, и чтобы лишний раз не бегать по улицам мною была предложена система световых знаков. Именно это и послужило причиной, по которой у моего дома выросла башенка.
   Под козырьком пряталась синего цвета кнопка, я нажал на нее. Тут же воздух пронзил яркий световой луч, рождаемый в фонаре. Сейчас немного передвинем фонарь, направим луч точно в стеклянные балконные двери, и меня почтит присутствием одна из уважаемых леди нашего Города. Представительница древней торговой семьи Вейнтас; женщина, которую трижды избирали председателем Городского Совета; самая хитрая, жестокая, коварная женщина - сама Леди Асани Вейнтас! Или просто Змея, для друзей. Или Змейка, для близких друзей.
   Вот только змея не спешила выползти из логова и плюнуть в мою сторону накопленным ядом. Занята, поди. Тогда можно ее немного пораздражать ярким светом в окошке, я направил фонарь точно в то место, где должна находиться соседка. Если она, конечно, работает за столом, а не перебирает свою библиотеку или купается в золоте.
   Что ж подождем, торопиться некуда, час творческого возбуждения еще не наступил. Оперевшись локтями о перила, я осматривал улицу, ничего любопытного увидеть не мог, соседние дома стыдливо прятали свои тайны за высокими каменными заборами, только покрытые черепицей крыши и, в редких случаях, окна верхних этажей открывались моему любопытствующему взору.
   И что эти люди так ревностно прячут? Неужели они создают живое существо у себя в мастерской? Или все банально и скучно - интриги, коррупция, убийства и другое.
   Мне было приятней воображать, что вон в том доме жил молодой поэт, он сочиняет поэмы, благодаря которым обретет вечное бессмертие в памяти цивилизованных людей. А вон тот дом хранил художника, его полотна столь искусны, что, глядя на них, веришь: это не краска, а окно в новый мир.
   Вот только у нас не принято, чтобы духовная элита, я говорю не о фанатиках веры, жила в благополучии и богатстве. Быть может, это сам мир не дает застаиваться творческому началу в человеческом обществе? С такими вопросами надо обращаться не к скромному кузнецу, а к модному ныне философу.
   В районе виска у меня внезапно зачесалось, я и не заметил, сколько прошло времени. Я посмотрел в сторону домика госпожи Вейнтас, машинально подняв руку, сразу приветствуя ее, и нащупывая кнопку выключателя фонаря. Змея смотрела на меня, как змея - дикая смесь заинтересованности и холодности. Из-за такого взгляда ее так прозвали? Думаю, нет. У дикарей змея является символом мудрости, а Асани умела найти общий язык даже с людьми леса.
   Торговка даже не махнула мне в ответ, так и стояла, смотрела на меня. Что она ожидает, что я через две улицы буду ей орать? Пришлось два раза включить и выключить фонарь. Условный сигнал - приди, дело есть. Женщина кивнула и скрылась в недрах своего дома. Эх, надо было ей послать срочный сигнал, сколько мне ее теперь ждать? Впрочем, с прошлого раза она меня чуть было не заколола по причине крайнего неудовольствия, вызванного тем, что я приглашал на чашечку чая с помощью экстренного сигнала. Не хотелось бы еще раз провоцировать Асани, говорят, свои кинжалы она любит смазывать лучшей отравой из леса.
   Я спустился на третий этаж и проследовал в библиотеку, надо немного почитать о внутреннем строении эльфа, это пригодится для работы.
   Вот интересно, откуда сей великомудрый муж, составитель анатомического сборника, сумел раздобыть эльфа, готового предоставить свое ненаглядное тельце для опытов? Лично я склонен был полагать, что тела были добыты незаконным путем - разрытые могильники, сон-зелье в кабачке, просто похищение. А потом визжащего длинноухого господина или госпожу укладывают на операционный стол и без наркоза...
   Тьфу, куда-то меня не туда занесло после на этих рисунков в книге. Эльфов я никогда не жалел, но нарушать закон даже ради такого благого дела зачем? Кому в нашем обществе может потребоваться анатомия эльфа?! Проклятие... а по какой тогда причине я читаю сейчас эту книгу? Даже самая бесполезная наука порой нужна, придется это признать.
   Я перелистывал страничку за страничкой и в принципе ничего интересного не видел. Автор указывал, что внутреннее строение органов подобно человеческому, но не дает объяснения, чем же на самом деле питаются эльфы и как они развиваются. Придется Харана допрашивать лично по этому вопро... Ба! Да я же стану первым человеком, узнавшим эту тайну! Где мои счеты?! Сейчас как подсчитаю, сколько это будет стоить! Если меня оставят в живых, конечно.
   Мысль эта пришла мне в голову только сейчас, ошеломила она меня? Нет, я ее спокойно принял, осмотрел со всех сторон и отложил в уголок сознания на будущее.
   Обычно эльфы никогда не унижаются до убийств, но следует готовиться к самому худшему. Харан. Кто он? Хороший вопрос. Если Асани ведет дела даже с демонами (это утверждают многие знатные сплетники за глаза), то она наверняка должна знать кто такой мой эльфийский клиент.
   Не сказать, чтобы я испугался, разволновался или что-нибудь подобное. Честно говоря, мне было наплевать, меня волновало только одно - быстрее добиться ощутимых результатов в производстве голема. Остальное могло подождать, и оно подождет!
   Раздался мелодичный звон, кто-то ждал меня у главного входа. Неужели, сама Леди Вейнтас? Что это она так быстро приехала, соскучилась по моему блестящему черепу? Или приметила то, что я уже больше месяца не подглядываю за ней. Ох, женщины! Если тебе одна особа этой уникальной расы нравится, ее это будет раздражать. Если тебе плевать на женщину, ей это тоже не нравится! Для моего недалекого ума это слишком сложно.
   Пришлось открывать и вести вежливую беседу полную яда и взаимных упреков, обожаю.
   Я не заставил леди ждать, в своем доме мне удается перемещаться, словно пауку по любимой паутине. Быстро, незаметно и смертельно опасно. Вот только одна мушка почему-то смогла поселиться в моей паутине. Харан не давал мне покоя, точнее, его внезапное появление совсем недавно. Но это оставим на потом, нельзя чтобы внутреннее волнение отразилось на моем лице. Лишние вопросы нам ни к чему.
   - Привет, рептилия! - жизнерадостно поприветствовал я Асани.
   Черноволосая голова Змеи была на уровне глубокой царапины, оставленной удачным броском метательного ножа на дверном косяке. Бросал я пару лет тому назад. Соседка удивленно приподняла одну из своих тонких бровей, ничего не сказала, а, грубо толкнув меня своим острым локтем, проследовала в дом.
   Я удивился, что-то она молчаливая, какие-то проблемы? Зато ее серые глаза гораздо красноречивее любых слов выразили ее не самое лучшее состояние.
   - Проблемы, дорогуша? Мастер поможет вам, - попытался я развеять темную тучу настроения.
   Асани и не подумала хранить молчание. Она заговорила быстро и с легким оттенком гнева, словно ее речь была приправлена толикой перца.
   - Мне показалось это тебе что-то от меня нужно, - еще один презрительно-высокомерный взгляд. Ах, как я люблю, когда она так на меня смотрит. Сразу появляется стимул самосовершенствоваться. Или удавить эту гадюку. - Или ты так ошалел от работы, что решил поговорить с живым человеком? Что ты хотел, я собиралась отдохнуть, говори быстро!
   Она закрыла рот, я заметил, что ее нижняя губа несколько выступала вперед. Раньше я на эту маленькую деталь внимания не обращал, да и сейчас не обратил бы, если бы ее напор так не ошеломил меня. Взгляду просто надо было на чем-нибудь зафиксироваться, а смотреть ей в глаза было страшновато.
   - Хорошо, пошли в гостиную.
   Выйдя из прихожей, мы чинно направились в комнату, я облюбовал мягкое кресло, а моя гостью осталась стоять. Она даже не пожелала опустошить мои запасы еды и питья, удивительно. Ладно, захочет - скажет.
   - Ты с механистами дело имеешь? С эльфами, я имею в виду.
   - С чего такой вопрос? Решил повысить квалификацию? - несмотря на плохое настроение, эта змеюка не лишила себя удовольствия уколоть меня. - Предугадывая твой ответ, я скажу - да, работаю.
   - Как лаконично...
   - А что ты от меня хочешь? Как спросил, так я и ответила!
   Надо задать такой вопрос, чтобы эта железная дева взорвалась. Пусть меня забрызгает словесным ядом, но я собью спесь с этой женщины.
   - Ты что ревнуешь?
   - Кого?! Тебя?! Да никогда!
   - А чего такая злая? Я так по тебе скучал, а ты...
   - Может у меня быть плохое настроение или нет? Я и так целую неделю улыбалась каждой свинье, что пачкала своими копытами мои прекрасные ковры! Что, я и тебе должна задницу лизать?!
   - Кто ж такой счастливчик, что сумел увидеть твой сладенький язычок в своем седалище? - подмигнул я.
   - Можешь не спрашивать, достаточно просто почитать газеты, - недовольно сказала Асани.
   - Что вы все заладили про газеты? - буркнул я в ответ. - Может тебе что-нибудь подарить?
   Жестом фокусника я достал из-под стола кованую розу и вручил удивленной гостье. Все равно она оставалась простой женщиной, и ей были приятны любые знаки внимания. Возможно, она даже мечтает о простом семейном счастье, муже - боевом генерале, толпе пищащих детей и огромном доме с кучей нагловатых слуг. Мой небольшой презент ее заметно порадовал, а меня освободил от необходимости вести словесную перепалку с лучшим оратором Города.
   - И все же, я хочу вернуться к своему вопросу. Эльфы. Кого из них ты знаешь. Мне конкретно нужен некто Аз-Шо-Харан.
   Я не боялся говорить с Асани даже о самых щекотливых делах, мы друг друга часто выручали и могли доверить друг другу все. Почти все, я вовремя вспомнил о маленькой тайне в моей мастерской.
   - Я с этим господином не знакома, - пожала плечами Змейка. - Но ты их народ знаешь, они могут назваться даже Основателем и требовать королевских почестей. А зачем тебе он понадобился.
   - Выполнить контракт. Он мне должен изготовить револьвер.
   - Тебе? Зачем? Какой-то странный попался эльф. Он точно эльф? Я слышала, что некоторые люди меняют себе внешность. Для разных целей, ты понимаешь.
   - Ворье, ворье... Нет, этот парень, если он не маг, конечно, чистокровный эльф. Я могу поклясться своей правой рукой. А что за слухи такие интересные?
   - Да попытался один "эльф" обжулить меня на крупную сумму, вот только не учел, что я всегда проверяю партнеров. Этот умник хотел получить деньги для развития новых шахтовых городков в Янтарных горах, назвался именем одной влиятельной особы, выглядел точно как эльф, никто бы не заподозрил и документы в порядке.
   - Документы вас и насторожили?
   - Именно, такие тонкости мало кому известны. Про характер эльфов при заключении контрактов, я имею в виду, ты знаешь. Но давай к твоему делу.
   - Ты права, мне надо разыскать этого эльфа, - я кратко описал внешность своего эксцентричного заказчика. - Только сделать это необходимо как можно тише, ты понимаешь?
   - Понимаю, и вся горю от любопытства, - Асани все же села.
   Ее небольшая попка облюбовала подлокотник моего кресла. Надо же, как мило, пф!
   - Заказчик мой желает увидеть голема гуманоида, - не стал врать я.
   - Вот даже как?! Удивительно, готова поспорить, что он требовал не сообщать никому об этом, да? Ох, сейчас как пойду, пожалуюсь на тебя магам!
   - Всегда пожалуйста, дом "Очищающих речей Агрона" всегда к вашим услугам.
   - Думаешь, не поверят? - заботливость в голосе Змеи меня насторожила. - Ты знаешь, в каком ты положении?
   - Наслышан, - уклончиво ответил я.
   Честно сказать, я мало что знал, кроме того, что мне сообщил Нойм. Но Асани об этом знать не обязательно.
   - Да, я знаю, что к тебе один "друг" приходил, - тонкий намек на то, что за мной наблюдают? Прекрасно, но Асани это зачем? - Видишь ли, цеховики не хотят терять будущие контракты на покупку оружия.
   - Разве я один могу обеспечить сто человек за неделю? Мои творения уникальны, я не конкурент им.
   - Еще какой конкурент, когда ты вел несколько более открытую жизнь, многие глаза видели, как ты гуляешь по городу, когда должен был бы корпеть в своей мастерской, как каторжник в рудниках. Один мастер может изготовить хороший клинок за два или четыре месяца. Сколько времени тебе надо на изготовление клинка средней паршивости? Только честно!
   - Неделя. Но это ничего не значит, я же не должен весь день обрабатывать одну заготовку. Чтобы изготовить клинок...
   - Я знаю, читала. Но ты же не только мечи куешь, механизмы требуют гораздо больше времени, - заметила Асани. - Их ты не сможешь оставить завернутыми в ткань и лежащими в земле.
   Я задумался. Правда, немного глупо вышло, хорошо, что мне опротивели эти выходы в свет.
   - Что-то мы отклонились от сути, - постарался я увести разговор от опасной темы, не хотелось думать обо всем этом. - Или ты тоже хочешь предложить мне защиту?
   - Тебе? Себе дороже будет, но советую в следующий раз утилизировать трупы самостоятельно, могу порекомендовать...
   - Знаю я, не в первой. Сможешь разузнать про эльфа?
   - Смогу, но результат не гарантирую. Сам понимаешь, эльфы перепись населения не проводят. Что-нибудь еще?
   - Ничего новенького нет? - поинтересовался я, но Асани меня не обрадовала.
   - Для тебя нет, - твердо сказала она. - Кроме слухов, если тебе они интересны.
   Я поднялся из кресла и направился к выходу. Асани последовала за мной. Уже на выходе она мне пожелала удачи, порекомендовала поостеречься и предложила купить бинокль. Я намек понял и "случайно" тронул гостью ниже спины. Действие вышло совсем не эротичным, а каким-то дежурным. Что ж поделать ни у меня, ни у Змеи настроения на игры не было. Да и не заходили у нас отношения так далеко.
   - Сообщу, если что-нибудь узнаю. Не торопи меня, - уже отойдя на десяток шагов, сказала она.
   Я только махнул рукой.
  
   Ох, уж эти любители помочь да посоветовать, лучше всего у них получается испортить настроение. Даже острая на язык Змея не сумела взбодрить меня, а только подсыпала битого стекла в кровать. Надо будет ей ответить тем же как-нибудь в следующий раз.
   Я совершенно не мог сконцентрироваться. Сидел в мастерской и лениво перебирал готовые чертежи. Да я знаю, что достаточно начать и все пойдет как по маслу, но вместо этого сидел, рассматривал свои неаккуратные записи и рисунки. На бумаге будущее творение смотрится отвратительно, а вот в жизни... Я поднял взгляд на то, что успел изготовить: позвоночник, таз ребра, заготовки конечностей. Когда она оживет, то будет совершенством! Уж я постараюсь! А кто посмеет помешать - будет убит.
   Что ж приступим, у меня вся ночь впереди.
  

Глава 5. Дверь во внешний мир.

  
   Утром я был уставшим, измученным, но довольным. Закрыв за собой дверь, ведущую в мастерскую, я вытер пот с шеи и с удовольствием потянулся. Суставы захрустели, проклятие, просидел в одной позе чуть ли не всю ночь.
   Сейчас быстрый завтрак (или ужин?) и спать!
   Ванная комната находилась близко от кухни, так что я с удовольствием умылся и обтерся влажным полотенцем. Устранить запах пота это не помогло, но я почувствовал себя немного лучше, свежее. Теперь можно было и позавтракать.
   Может договориться с работницей о том, чтобы она стирала мои вещи? Надо подумать над этим вопросом, а то ведь накопилось уже много нестиранного белья.
   Влажную кожу приятно овевал бегающий по дому озорной ветерок. Сейчас как сяду в кухне, да как выпью крепкого чая с небольшой долей алкоголя и буду спать, как невинное дитя. А потом проснусь и потребую грудь! А что? Сделать голему грудь, вот Харан обрадуется! Кстати об эльфе...
   Я открыл дверь на кухню и замер, как громом пораженный. Эльф, на этот раз в иссиня-черном одеянии протирал ягодицами кожаное покрытие кухонного стула и попивал чай. Судя по запаху, он добавил туда коньяка, второй бокал с аналогичным напитком стоял рядом. Какая заботливость, удавлю этого заказчика!
   - У вас вошло в привычку являться ко мне без приглашения? - нерадостно заметил я.
   Эльф заинтересовано посмотрел на меня и указал тонким пальцем на чашку с чаем.
   - Чаю?
   - Может, все же сознаетесь, каким образом вы тут оказываетесь? - недовольно спросил я, усаживаясь на свободный стул. - Меня ваши внезапные появления несколько нервируют.
   - Разве моя скромная персона может вас напугать, мастер?
   Изобразив на лице искреннее удивление, Харан отхлебнул чая и размочил кусочек старого засохшего печенья. И где он нашел эту древность? Давно я не забредал на свою кухню, да вообще когда я последний раз нормально ел?!
   - Меня пугает то, что вам удается обойти мою защиту...
   Я тоже попробовал чай. Неплохо, как раз такой я и люблю, особенно когда голова гудит после тяжелой ночки в мастерской.
   - А-а... понимаю, - задумчиво протянул эльф и быстро продолжил говорить: - Не берите в голову, мы просто с вами уже так близки, прямо как... прямо как... как мать и дитя, связанные пуповиной! Да, пожалуй, так будет точнее! Можете не беспокоиться о безопасности своего жилища! - он не дал мне слова вставить. - К вам вчера заходил свеженький клиент? Он что-то просил? Что именно? И кто к вам еще заходил? Есть какие-нибудь интересующие вас вопросы? Спрашивайте, задавайте, я готов отвечать!
   - Да, - пришлось отступить под словесным напором этого языкастого эльфа. Тот смотрел на меня горящими от внутренней силы глазами. - Дали заказ на изготовление револьвера, я не знал каким образом вас найти, чтобы передать "чертежи".
   - Это вот эти? - Харан выудил из кармана бумажку с чем-то отдалено напоминающим револьвер. - Я правильно понимаю?
   - Да, именно оно. И все же...
   - О, не берите в голову мастер, я позабочусь обо всем и всегда буду готов прийти вам на помощь!
   - Но как вас...
   Я попытался перебить эльфа, тщетно...
   - Я с радостью примусь за этот заказ, главное, чтобы вас ничего не отвлекало от основной цели нашего контракта! Мастер! Я чувствую ваше усердие и не хочу, чтобы какие-то жалкие люди смели мешать вам!
   - Они не жалкие, просто...
   - Не важно, - он отмахнулся, - ущербные мысли, глупые идеи! Когда предоставить вам готовое изделие? Уж простите я не в курсе.
   - Думаю, я согласился на неделю. И еще одна просьба.
   Одна по сути своей глупая мысль почему-то появилась у меня в голове.
   - Да, да?
   Харан приподнялся на стуле, и чуть было не утопился в чашке с чаем. Так он глубоко попытался засунуть свое лицо в посуду.
   - Я бы просил вас изготовить составные детали револьвера и предоставить их мне для дальнейшей сборки.
   - Зачем?!
   - Я принял заказ и обязался изготовить револьвер самостоятельно.
   - Но, мастер... - эльф опешил.
   - И не спорьте, - подняв ладонь, я перебил его, - думаю, нечестно обманывать клиентов. Тем более сборка оружия из готовых элементов не займет много времени для меня. Когда-то на службе я на спор собирал и разбирал оружие с закрытыми глазами.
   - Но клиент ничего не узнает. Зачем вам это?
   Я пожал плечами и не нашел, что сказать. А что тут можно было придумать? Мне казалось, что так будет правильнее всего. А своей интуиции я привык доверять, не устану повторять эту аксиому!
   Харан сидел напротив меня, напоминая статую или просто мертвеца, забавно было посмотреть на задумавшегося эльфа. Пожалуй, единственная возможность увидеть его в одной позе долгое время. Долго же он переваривал мои слова, все равно же согласится, что тут долго думать.
   - Да... пожалуй, в ваших словах есть правда, - наконец-то изрек он.
   - Правда? Я всего лишь не желаю обманывать клиента.
   - Думаю, что вы не клиента не хотите предавать.
   - А кого же еще? Разве что себя.
   - И себя тоже. Ладно, я вижу правду в ваших словах и выполню вашу просьбу.
   - Премного благодарен.
   - И все же, может быть, вы хотите что-нибудь еще узнать?
   - Как мне изготавливать голема, если я не знаю вашей анатомии. И даже более того, души, например.
   Теперь Харан думал еще дольше, если так пойдет и дальше он разучится дышать, придется спасать его. А время шло, сидеть долго мне не хотелось, я уже допил чай, и пульсирующая боль в голове совершенно выводила меня из себя. Я мог и взорваться!
   - Хорошо, я сообщу вам.
   Сказал и исчез. Как мило, только двери хлопнули на прощание. На этот раз входную дверь он, выходя, не запер. Теперь плестись туда. И что значит "я сообщу"? Понимай, как хочешь, но после приятного, успокаивающего, расслабляющего, божественного сна. Только дверь закрой!
   "И все-таки следует хорошенько поесть после пробуждения" - думал я, уже засыпая в своей уютной кровати.
  
   Сон принес ожидаемое облегчение, но как только я проснулся, в мою голову с радостью полезли самые черные и неприятные мысли. А что делать? У каждого внутри живет маленький, черный демон, который с радостью готов испортить даже самое хорошее настроение. И как назло я не запомнил, что мне снилось, а это было нечто приятное и радостное. Наверное, кишки врагов равномерно разбросанные на центральной площади. Порой во мне просыпалась забытая кровожадность, можно сколько угодно прожить в тишине и мире, но все равно остаться той же жестокой тварью, какой я был давным-давно. К счастью, я уже давно похоронил того себя, лучше быть тем, кто я есть сейчас.
   Эх, нельзя такими черными мыслями осквернять разум, скоро мне надо будет спуститься в подвал, я не посмею прикоснуться к творению, когда в голове водятся такие гнилостные осы.
   Надо отвлечься, вот только на что? Изготовление простенького револьвера меня бы сейчас неплохо успокоило, но как нельзя кстати появился Харан и украл мои зарисовки. Кстати о нем, что он там про пуповину говорил? Мы связаны? Дайте угадаю, объект связи - это та милашка у меня в подвале?
   Все-таки достаточно странный заказ, если отбросить в сторону саму идею изготовления механического человека, тьфу, эльфа. Интересно, а у волшебников бывали удачные опыты по созданию гомункулов? Про неудачные я наслышан, как и весь Город, до сих пор останки этих несчастных глупцов украшают главные ворота. Придется наведаться в библиотеку. Я собирал книги магии для коллекции, но ни разу даже не открывал их. Да и что нового я там мог узнать про мастерство механики.
   Библиотека встретила меня возбуждающим ароматом пыли и бумаги. Порой самые удивительные запахи могут нравиться человеку, это наверно зависит от увлечений. Искусственный свет играл на разноцветных корешках книг, в этой части здания я не стал делать окон.
   И где во всей этой толпе фолиантов у меня книги по магии? А вон они, на самом верху в углу. Вытащив и отсортировав по темам с десяток книг, я плюхнулся в глубокое кресло и принялся изучать бумагу.
  
   Огромный механический хронометр громко затрубил, я оторвался от чтения.
   Пожалуй, я что-то забыл, ах, да! Поесть.
   Желудок недовольным ежом ворочался у меня в животе, пытаясь привлечь к себе внимание. Экая надоедливая тварь, удавил бы своими руками, да только не могу! Придется кормить, все равно в этих книгах пока не найдено ничего интересного, пожалуй, придется будить Змею. Пусть делится мудростью раз такая умная.
   Значит, сначала напугать женщину фонарем, потом набить живот чем-нибудь съедобным, а потом... план будет находиться в разработке. Надеюсь, еще не сильно поздно для посиделок в дружеской компании?
   Яркий алый свет, льющийся в окна, успокоил меня. Можно звать эту стерву.
   Что я и сделал с помощью фонаря. Если задуматься подобный способ общения несколько... детский. Может быть, мы оба впадаем в детство? Что ж, лично я не против.
   На этот раз Змея выползла из своего логова достаточно быстро и опять принялась буравить меня своим холодным взглядом. Я махал руками, всячески указывая, что хочу ее видеть по другому вопросу. Кажется, поняла, теперь можно не раздражать ее светом фонаря.
   Ревизия запасов пищи меня не удовлетворила, большая часть продуктов давно испортилась, на радость колышущейся плесени. Хорошо хоть крысы и другие паразиты не спешат почтить меня своим присутствием. Ладно, еще есть крупа, вода и соль. Проведем эксперименты по соединению этих столь разных элементов. Сушеное мясо я у себя не хранил, все же я живу в доме, а не кочую по степи. Магические фокусы с заморозкой слишком дороги, к сожалению. Консервы куда-то запропастились, я вынужден был довольствоваться простой кашей.
   Кашу я приготовил быстро, чечевица, как в старые добрые армейские времена. Все такая же постная, но питательная. Живот довольно заворчал, как печь, в которую подбросили дров и бочонок с горючей смесью.
   Быстро насытившись, я вымыл посуду, выбросил испортившуюся еду и уселся в гостиной, штудируя монументальный труд по созданию големов. Ох, уж эти волшебники затейники.
   Теперь можно было ожидать праздничного салюта в честь столь плотного обеда-ужина.
   А Змея все еще не явилась, солнце уже почти зашло. Она, конечно, женщина смелая и безрассудная, но даже это не заставит ее выползти ночью на улицы Города. Желающих содрать с нее шкуру не меньше, чем у меня. Впрочем, Асани нанимает себе только лучших телохранителей.
   Прождав целый час, я бросил на стол книгу и задумчиво уставился в потолок. Ее можно понять, она занята, ведет много важных дел, а у меня еще полгода впереди. Но почему-то так не хотелось ждать, следовало немедленно приступить к делу. А магия могла подождать, все равно она не являлась основой моей деятельности. Хотя встречались люди, которые утверждали, что любое наше действие это своего рода магия. И ведь приводили такие логичные выводы, что им можно было поверить! Особенно легко верилось тем, кто являлся абсолютным дилетантом по части магического искусства. Например, мне.
   Я поднялся из кресла. И как я пропустил момент захода солнца? Дом давно уже погрузился в сумрачную тьму, которую старательно разгоняли уличные фонари.
   Надо же, их все же установили, а столько споров велось... лет пять назад...
   Проклятие, я совершенно выпал из жизни, Харан своим внезапным появлением как будто пробудил меня ото сна. Сколько времени я с Асани не встречался? Месяц, а может даже больше, не помню, не более двух лет точно... если мое субъективное ощущение времени не обманывало.
   Что же происходило? Ведь и кроме эльфа мне попадались очень интересные заказы. Конечно, ни один из них не мог сравниться с созданием голема.
   Все мои выходы свет были связаны или с утилизацией покойников, или с обязательным посещением Собора и рынка. Кстати, когда там очередная дата праздника? Я же не хотел, чтобы меня обвиняли в неверии.
   Так! Не отвлекаться от сути!
   Я был слегка потрясен, когда понял, что стал добровольным затворником. Нет, само по себе такое положение вещей меня не пугало, меня испугало другое - я совершенно выпал из жизни. Я не мог сказать, что происходило или изменилось в Городе, я абсолютно не имел представления обо всем, что происходило за стенами дома. Так можно и сума сойти, невольно я задумался о том, что если попытаться дойти, скажем, до главных ворот, я упрусь в непреодолимое препятствие. Глупо, конечно, но жутко. Особенно, если наслушаться тех бредней, которыми потчуют своих клиентов маги.
   На всякий случай я открыл входную дверь. Улица не представляла собой ничего интересного, несколько фонарей пытались осветить дорожное покрытие, но вместо этого только сильнее сгущали мрак. Я дошел до ажурной калитки, она была мне по пояс. Отворив ее, я вышел из своего маленького мира, называемый домом.
   Ничего особенного не произошло, ни грома с небес, ни озарения, ни чего-либо еще. Может быть, я старею и боюсь умереть один?
   Холодный камень мостовой ледяными иглами колол мои босые ступни. Освежающее и бодрящее ощущение, словно умыться холодной водой после бурной попойки. Я даже ухмыльнулся, вспомнив лихие солдатские будни. Хорошо, что в такой поздний час улица пуста как кошель нищего, никто не увидит, как мне приспичило в одной рубашке и брюках погулять. Хватит с меня жутких сплетен, а то точно на кол посадят.
   В этот момент кто-то осторожно тронул меня за плечо, я мгновенно развернулся, пытаясь схватить того наглеца, что посмел нарушить мой покой. Змея быстро одернула руку и отпрыгнула от меня.
   - Прохлаждаешься? - добродушно спросила она меня.
   - Как ты подобралась ко мне? - мое недоумение было искренним.
   На слух я никогда не жаловался, а тяжелые сапоги, которые Асани натянула на ноги, должны греметь как стадо степных кабанов.
   - Подкралась?! Он меня еще спрашивает! - ее голос был полон привычного негодования.- Стоит тут, уперся взглядом в одну точку и не отвечает, я уже подумала, что кто-то тебя околдовать решил и похитить.
   - Я всего лишь задумался... - Задумался? Что-то не верится, чтобы я так ушел в себя ночью, на улице. - Пошли в дом у меня уже звенит в штанах.
   - Ты как всегда мил, надеюсь, у тебя найдется, чем угостить даму.
   - А твои громилы?
   - Пусть прохлаждаются, это полезно, - она величественно махнула рукой в сторону одной из самых плотных теней у каменной изгороди. - Ты же не хочешь, чтобы они топтали тебе ковры?
   Я всеми доступными средствами выразил свое нежелание.
  
   - Я думал, ты не придешь, - сказал я, когда мы разместились в гостиной.
   - Ага, и самостоятельно решил добраться до меня, - Асани усмехнулась, - но забыл в какую сторону надо идти. Может, принесешь что-нибудь вкусного?
   - Только свежую плесень.
   Пришлось скрыться на кухне в поисках чего-нибудь хорошего.
   Так, что там любит эта Змея, кроме крови невинных девственниц, конечно? Ладно, пусть будет чай, что-то у нее мешки под глазами, надо расслабляющих травок добавить.
   Пока я занимался кулинарными художествами на кухне, Асани с интересом изучила оставленную на столике книжку. Не скажу, чтобы я подглядывал за ней, просто точно знал, что она делает.
   Чтобы не заставлять даму ждать, все же ночь на дворе, я воспользовался магическим амулетом для розжига огня в очаге. Сухие бревнышки радостно затрещали после того, как я на них капнул немного магического пламени. Надо будет угля заказать, скоро зима - эту мысль не стоит забывать.
   Вода в чайнике закипела почти сразу, помогло мощное пламя, горящее в сердце печи. Удобные эти штучки у магов, жалко только стоят дорого. Впрочем, я редко ими пользуюсь.
   Залив керамический чайник кипятком, я ссыпал в него все необходимые ингредиенты. Настоящее знахарство! Главное соблюсти пропорцию, чтобы лекарство случайно не превратилось в яд. Впрочем, мою гостью ни одна отрава не возьмет, разве что заставит сидеть в уединении несколько часов, наслаждаясь бурлением в животе. А вот больше ничего я ей предложить не мог, кроме различных круп, но они явно не подойдут к нашему ночному чаепитию.
   - Заказ готов! - радостно продекламировал я, выходя из кухни.
   В Руке у меня был большой поднос, на котором восседал Его Величество Чайник в окружении фавориток Чашечек.
   Некоторое время мы молча наслаждались напитком. Никакой темы для разговора у нас в это время не возникло, хотелось просто посидеть в тишине, расслабиться. Вот только я не чувствовал себя напряженным, похоже, этой ночью я мало что успею сделать в своей мастерской.
   Ничего, раз мне так интересно допросить Асани, то это следует сделать. Как бы только так ненавязчиво ее начать расспрашивать. Может быть, еще одну железную розу подарить? Нет, это уже будет банально.
   - Как тебе чай? - пришлось начинать разговор с такого банального вопроса.
   Я и сам знал, каков мой чай.
   - Если ты только ради этого меня пригласил, то чай просто отменный, - фыркнула Асани, не отняв чашку от лица.
   - Так, поговорить решил.
   - Что-то ты по мне так быстро соскучился, это настораживает. Может быть, твое сердце воспламенилось любовью ко мне? - сказала она игривым тоном, хитро прищурившись.
   - Вот еще, я вообще не представляю, как твои охранники тебя терпят! Нет, просто узнать хотел кое-что.
   - И что же? Если по этому твоему клиенту, то я сразу сказала, информация сразу не поступит. В твоих интересах сейчас сказать, что ты приглашал меня по другому вопросу.
   - Не стоит раньше времени пугать, я сам бываю страшным. Ты с магами тоже ведешь дела да?
   - Допустим, а что? - спросила она довольно холодно.
   Неужели у нее с волшебниками какие-то проблемы? Интересно.
   - Скажи, правда, что дикари способны воровать души? И подчинять тела?
   - Хо! Именно поэтому ты решил полистать эту книжку? - Асани демонстративно щелкнула ухоженным пальцем по твердому книжному корешку. - Сказать по правде, я сама не знаю, но я была свидетельницей... случаев, что косвенно подтверждают такую возможность.
   - Интересно. - Что бы спросить, я думал Змея в курсе мастерства своих компаньонов. - А подробнее можешь рассказать?
   - Ой, вот так задача, откуда же мне знать, что именно может заинтересовать твою дурную голову. Решил обучиться магии?
   - Хотя бы, что за случаи? - проигнорировал я ее вопрос.
   - Ничего интересного, например убитый вождь одного племени внезапно оказывается прислужником другого вождя. - Я попытался сказать какую-нибудь гадость, но Асани мне не дала такой возможности. - Знаешь ли, когда на твоих глаза человеку отрезают голову, а он потом ходит, как ни в чем не бывало...
   - И это косвенные случаи? - все-таки я сумел взять слово. - На мой взгляд...
   - Какая разница, куда ты там смотришь! Мне они никогда не говорили, что умеют оживлять мертвых. Я, знаешь ли, не собираю сплетни в кабаках. Возможно, у того человека был брат или не знаю, мало ли, что могло привидеться. Они же не ведут дел по нашим правилам, в их хижинах можно спрятать взвод стрелков и ты их не увидишь. Что уж говорить о каком-то ожившем мертвеце?! Да, я полагаю, они владеют такой магией, что дальше? Могу еще кучу подобных свидетельств привести, но это ни тебе, ни мне ни о чем не скажет. Даже городские волшебники способны поднять мертвого, если их раньше живьем не зажарят на костре за попытки. Про переселение душ я ничего не могу сказать. Я не колдунья! Оборотничество и тому подобное можно списать на галлюциногенные грибы, что они жрут в неимоверных количествах. После их пищи даже Верховный Жрец завоет на луну!
   Я хмыкнул, впрочем, подобного ответа и следовало ожидать. Я же не посвящаю Асани в тайны своего мастерства. К ее чести стоит заметить, что она подавила свое любопытство и не интересовалась, зачем мне эта информация. Уважаю ее торговую этику.
   - А у нас, ты не знаешь, никто из магов... ну... не занимался подобным?
   - Могу дать тебе толстенную книжку, которой можно убить при желании. В этой книге ты найдешь огромный такой список еретиков. Там ищи.
   - Я же не спрашиваю про неудачников, я...
   - Конечно, маг, у которого подобные опыты закончились успехом, выйдет на городскую площадь и с радостью поведает на весь Город эту сногсшибательную новость! - Асани хлопнула ладонью по колену.
   - Твой сарказм не к месту, не стоит срываться на меня. Если у тебя такой тяжелый день выдался, то исторгай свое негодование на своих молодчиков. Ты им за это кстати платишь.
   - Можешь считать это платой за информацию. Я же не интересуюсь, зачем тебе это надо знать, - заметила она презрительно.
   Проклятая торговка! Как она меня уела! Но она права, я не имею права на нее злиться. Асани встала и подошла ко мне, положила руки на подлокотники моего кресла, ее лицо оказалось напротив моего.
   Можно поцеловать, да? Жаль только атмосфера не подходящая.
   - Мой тебе совет - если хочешь воскресить любимого кота, тем более своими руками, то купи нового, не выдумывай! - начала она говорить свистящим шепотом. Прощайте последние надежды на романтические глупости. - Я не хочу, чтобы мой сосед оказался замешенным в использовании запрещенных наук. Совет терпит магов только потому, что они единственные, кто способен сдерживать угрозу из леса! Но это не значит, что можно заниматься, даже интересоваться подобными умениями!
   - Благодарю за совет, но все же...
   - Ах, какой дурак ты! - она в негодовании всплеснула руками и чуть ли не бегом поспешила к выходу. Но остановилась. - Уж лучше я, чем другие. Если ты начнешь копать это дерьмо своими грубыми руками, то тебя сразу же вычислят. Тем более за тобой уже давно пристально наблюдают.
   - Мне интересен вопрос, каким образом можно перемешать сознание. Я слышал, что это основная магическая практика, - я попытался подобрать слова, все-таки область эта была для меня неизведанной. - Волшебники каким-то образом способны выпускать свое сознание из тела, вот и все! Я не спрашиваю, как поднимать мертвых и не собираюсь пятнать твою репутацию... Ты именно из-за этой причины пришла ночью, чтобы никто не увидел?
   - Может быть, не важно! - проговорила она быстро. - Такие знания, не пишут в книгах, я тоже ни разу не слышала, чтобы вы, механисты записывали свои тайны на бумагу и торговали ими в лавках. Почему же у волшебников должно быть по-другому?
   - Зачем же им тогда столько книг? - удивился я.
   - Может быть, они так память тренируют, откуда мне знать?! - Змея успокоилась и села на стул. - Дай мне подумать. Ты хочешь сам изучить эту... технологию или же просто хочешь знать принцип.
   Тут я задумался. Хочу ли я? В принципе, любое знание полезно, кто знает, как судьба бросит игральные кубики. Никогда не будет лишним изучить что-нибудь новое. Тем более это же интересно! "Волшебник-механист" звучит, по меньшей мере, смешно. Почему я раньше не додумался до этого?!
   - Я еще не решил, - попробуем осторожно вести беседу, - Можешь мне найти специалиста, который незаметно будет меня просвещать по этому вопросу? А там я уже решу.
   - Смешно будет, если ты станешь великим магом. Ха, колдун-кузнец! - кажется, мне удалось ее рассмешить. Если конечно это шипение можно назвать смехом. - Да, есть у меня на примете один пузатый гном. Ты же не являешься одним из этих...
   - "Этим", если ты говоришь про тех фанатиков ксенофобов, то не являюсь. Но откуда у тебя личный гном?
   Проклятие, столько интересного происходит в чужих жизнях, а я об этом не знаю!
   - А почему я должна тебе об этом говорить, скажи на милость.
   Она мне мило улыбнулась, словно ядовитая гадюка, готовящаяся впиться в незащищенную шею.
   - Понял, заткнулся.
   Вот еще, себе дороже допытываться.
   - А как милый гном будет к тебе незаметно приходить? - задала Асани очень щекотливый вопрос. - Извини, им запрещено применять сложную магию в Городе.
   Придется подумать. Есть один способ, но... это все-таки моя маленькая тайна, можно ли доверять какому-то бешеному гному-колдуну, неизвестно каким образом попавшим в загребущие руки моей соседки.
   - А ему можно доверять? - спросил я осторожно.
   Точнее вопрос стоял так: "а можно ли доверять Асани?". Но этот нехороший вопрос я задавать не стал, чтобы не обижать своего, можно сказать, друга. Жизнь такая сложная штука, приходится рисковать, чтобы получить искомое.
   - Я ему верю как себе, - отчеканила Змея.
   Значит, мне придется приоткрыть створки своей души пошире. Думаю, она меня не предаст. Нет! Я в этом уверен.
   Я поднялся, почему-то я ощущал себя так словно на моих плечах сидит невидимый тяжелый груз. Асани с плохо скрываемым удивлением посмотрела на меня.
   - Подожди, я сейчас вернусь, - сказал я едва слышно и скрылся в темных коридорах своего дома.
   У меня была маленькая тайна, отголосок давней паранойи. Воин, если он хороший воин, всегда приготовит для себя пути отступления. Именно руководствуясь подобными соображениями, я построил подземный ход, который соединялся с канализационными стоками, похожими на вены под кожей мостовых.
   Мало приятного перемешаться по длинным кишкам туннелей до верху заполненных отходами жизнедеятельности. Вот почему Городской Совет не опасался, что некие криминальные элементы смогут ими воспользоваться. Каким образом ловкий вор будет воровать драгоценности у зажиточных горожан, если от него разит как от отхожего места?!
   Но если ценою за купание в дерьме будет жизнь? Я тогда лучше испачкаюсь, тем более не обязательно было купаться в дерьме.
   Осталось только найти листок бумаги и карандаш, по привычке я чертежи подземелья уничтожил. Моя память надежно сохранила эту информацию.
   Я вернулся в гостиную с искомыми письменными принадлежностями и начал вырисовывать подземные ходы. Вот появились канализационные стоки, вот к ним незаметным паразитом присоединился небольшой тоннель, ведущий в мой дом...
   - Надо же... чего-то такого я от тебя и ожидала, - задумчиво сказала Асани, глядя мне через плечо на лист бумаги.
   - Как по-твоему, господин гном не побрезгует запятнать сапоги в дерьме? - спросил я, соединяя на бумаге квадрат, который обозначал мой дом, с прямоугольником тоннеля.
   - О! Можешь не беспокоиться, ты должен знать, что для них даже такие места являются источниками могущества, - успокоила она, внимательно рассматривая мой чертеж.
   Стоит ли ей говорить, что я создал еще несколько тайных ходов, которые соединяли, например, дом самой Асани с системой канализации? Думаю, нет, а то чего доброго разозлится. Про механику, защищающую эти тоннели, я тоже благоразумно промолчал. Кстати, следует ее проверить! Возможно, Харан умудрился каким-то непостижимым образом преодолеть ловушки. Все же эльфы мастера механики, они могут найти с ней общий язык, как и я.
   - Только пусть он ко мне придет послезавтра, хорошо? - попросил я.
   - Будешь настраивать свои смертоносные игрушки, да? Хорошо, хорошо. Как понимаю после захода солнца, да?
   Я подтвердил и спросил ее на счет газет.
   - Газеты? Мне их доставляют раз в неделю. Пишут полную ерунду, но должен же кто-то спонсировать этих бумагомарак. Пока они тратят свое время на написание статей, мне не стоит волноваться, что свое "мастерство" они будут использовать против меня. И ты понимаешь, кто их финансирует, - она усмехнулась. - Решил ознакомиться с местной прессой, да?
   За этот вечер я столько раз удивлял Асани, что, боюсь, она выйдет из моего дома в легком шоке. А может и не в легком.
   - Вроде того, сколько это будет стоить?
   - Зачем тебе деньги тратить? Я газеты не читаю, могу тебе их так отдавать.
   Как удачно, пусть я и не живу впроголодь, но привык деньги считать. Лишний способ сэкономить меня только порадует! Я поблагодарил гостью и постарался выгнать ее из дому как можно быстрее. Это действо растянулось на полчаса, неожиданно даже для самой себя Змея разговорилось.
   Я узнал много интересного из ее личной и общественной жизни. Обычные проблемы богатой женщины, скандалы, интриги и тому подобное. Но мне было интересно ее послушать, а ей было приятно облегчить свою душу. Попрощались мы как любящие друг друга брат и сестра.
   Даже самому противно стало от этой чувственной приторности. Никогда не знал, что я могу так сблизиться с чужим мне человеком.
   Что ж... раз так безбожно загублена моя ночь, займемся переделкой ловушек в подземелье.
   Я спустился в мастерскую, оттуда пробрался на склад, по пути щелкнув пальцем по голему. Пришлось часа два убить, чтобы разгрести все то, что так неаккуратно было свалено на полу. Это были в основном пустые коробки, так что я даже не вспотел.
   Старания мои не пропали даром, я освободил небольшой пятачок пола, глядя на который можно было увидеть узкие щели. Наверное, я специально завалил выход, чтобы если кому-нибудь приспичит провести обыск в моем доме, этот нехороший человек не обнаружит люка. Да я бы и сам не увидел, если бы не знал, где искать. Харан не мог бы через него пролезть, не разворошив кучу мусора, наваленную сверху.
   М-да, этот вариант отпадает.
   Пришлось вернуться за ножом, чтобы поддеть крышку люка. Открыв несколько хитрых замков от решетки, после того, как я снял верхнюю крышку, мне удалось наконец-то спуститься вниз. Подземелье начиналось небольшой квадратной комнатушкой, без каких-либо осветительных приборов.
   Да, свечу, а лучше ручной фонарь, я взять забыл, пришлось возвращаться за источником света. В этой комнате нельзя ничего оставлять, отвратительная сырость испортит механику фонаря, а пламя свечи будет совсем тусклым в затхлом воздухе канализационных стоков.
   Пришлось потратить еще несколько неприятных часов, устанавливая систему оповещения и проверяя работоспособность ловушек. В итоге я остался доволен тем, что оставленные в подземелье механизмы все еще исправны и не нуждаются в замене. Мое мастерство всегда на высоте! Не устаю хвалить себя за это. Вот только пахнет от меня теперь, я бы сказал, несколько плохо. Харан бы побрезговал идти этим путем, да и ловушки не тронуты.
   Вот ведь загадочная гадина, делает и не говорит, как это делает! Может быть, он все же волшебник? То, что эльфы не изучали магию, еще не говорит о том, что они не могли ею воспользоваться. Интересная мысль, но слишком уж это простой ответ. Как будто Харан своими действиями специально подвел меня к этой идее, чтобы отвести глаза от чего-то, что видеть мне не положено. Так что же это может быть?
   Я стоял перед дверью, ведущей в подземный ход, старательно вытирал руки, попавшейся под руку ветошью, как будто это могло помочь мне избавиться от запаха и грязи. И мне ничего не приходило в голову такого, что могло бы пролить свет на загадочную натуру моего эльфийского заказчика. Неприятно, когда ты чего-то не знаешь, а невозможность получить точный и полный ответ, выводила меня из себя. Ведь он так не сознался, этот эльф в любом случае будет хранить молчание, каким бы образом я его не спрашивал.
   Значит, следовало подготовиться к следующей встрече. Как? Вот об этом и подумаем, но сначала смыть с себя эту налипшую гадость!
   На руки и ноги я намотал плотные тряпки, чтобы не марать прекрасные бронзовые дверные ручки. Чтобы подняться на первый этаж, я прошел мимо мастерской к подъемнику для материалов, который находился в другом помещении. Появляться в таком отвратном виде перед големом? Ни за что! Это же... это просто неприлично, как я могу появиться перед леди в столь ужасном состоянии? Нет и еще раз нет! Лучше незаметно пройти мимо мастерской и воспользоваться подъемником.
   Надеюсь, я не запирал там никаких дверей, а то проблематично, замотавшись, как тяжело раненый, во всевозможные тряпки, искать ключ и пытаться открыть с помощью него дверь. К счастью, поднявшись с помощью подъемника на первый этаж, я обнаружил дверь, которая вела во внутреннюю часть дома, не запертой.
   Помывшись и обсохнув, я задумался, чем же мне заняться. До конца ночи оставалось совсем немного времени, немного для меня, а кому-то эта ночь могла показаться бесконечной, но меня не волновали чужие ощущения. Я так и не смог придумать ничего путного, для решения задачки под названием "Харан". Может быть, подождать пока Асани, что-нибудь узнает о нем? Необходима какая-нибудь отправная точка, нужен конец этой веревочки, с помощью которой я распутаю клубок из тайн. Что может быть искомым концом? Понятия не имею. Завтра придет колдун, попробуем у него поинтересоваться, только осторожно. Кто знает, что в безумных головах коротышек витает.
   И раз я сегодня уже ничего не смогу сделать, следовало отправиться спать.
   Перед сном я попросил прощения у голема, что не смогу сделать для нее что-нибудь приятное в эту ночь. Надеюсь, она не обидится, просто я и правда не в настроении сейчас.
  

Глава 6. Пути сознания.

  
   Сон помог мне набраться сил, вот только на душе было тяжело. Да, если меня оторвать от любимой игрушки, я начинаю капризничать. Стоило признать эту отрицательную черту моего и без того нелегкого характера.
   Ничего, сегодня, надеюсь, наверстаем упущенное. С такими мыслями, я начал готовиться к встрече с мастером Великим Волшебником. Ничего особенного делать мне не пришлось: только приготовить письменные принадлежности, поставить стол в подвале и сварить хороший чан каши. Всем известно, как гномы любят поесть!
   Все приготовления вскоре были окончены. Заодно надо не забыть запереть мастерскую. Я же не хочу показывать свою куколку какому-то грязному гному.
   Чтобы скоротать время, я занялся своими делами: полистал справочники, освежил в памяти кое-какие тонкости по работе.
   Я подумывал сделать управляющее устройство для будущих нервов, чтобы потом начать изготавливать конечности и мышцы для них. Ничего сложного, мне необходимо устройство, которое будет отвечать за мышечные сокращения.
   Да, "ничего сложного", любой, кто подслушал бы мои мысли, был бы шокирован. Сама идея - абсурдна. Воплотить ее в механике? Немыслимо! Но прецеденты были, осталось только миниатюризировать чужие наработки и объединить их в, так сказать, спинной мозг. Долгая и кропотливая работа, от того не менее интересная. Волшебники тоже не сразу выдумали свои самые мощные заклинания, развиваться надо и не бояться экспериментировать.
   Так что я, обложившись пыльными фолиантами, разрабатывал устройство. Самое смешное, что у меня как обычно получится не то, что нарисовано на бумаге. План задумывается один, а произведение получается совершенно другим.
   Забавно, разумом нельзя создать что-то хорошее? Лучше делать от сердца? Впрочем, я так и делаю, люблю каждый свой даже самый простой нож. Всем сердцем люблю.
  
   Часы неустанно отсчитывали прошедшее время, перо со скрипом скользило по бумаге, воздух в библиотеке постепенно наполнялся ощущением того, что тут кое-кто усердно работает. Не знаю, может быть, вентиляция плохо обеспечивала приток свежего воздуха? Или это просто мое субъективное ощущение.
   Я не сидел на месте, не успевал заскучать и бегал от одной полки к другой, штудировал различные справочники и записи. Во рту у меня заметно пересохло, хотелось пить. Но не было желания ломать так вовремя нахлынувшую волну идей. Главное не увлечься на столько, чтобы не пропустить сигнал о приходе посетителя. Бывало у меня и такое, а некоторые заказчики не любят когда им не выказывают должного почтения.
   Нет, все-таки я не настолько увлекся, чтобы совсем оторваться от реальности. Я сначала почувствовал, как некто подошел к двери, ведущей в подземный ход, а потом уже услышал сигнал из подземелья. Надо же, этот гном даже догадался, куда следует нажать, чтобы сообщить о своем прибытии.
   Торопливо спустившись вниз, я проследовал к потайному ходу. Лаз был открыт еще накануне, лишь стальная дверь отделяла меня от посетителя и неприятных запахов канализации.
   Я впустил гостя в свой дом. Это был широкоплечий кряжистый как пенек гном, которого прислала ко мне Асани. Поход по канализации, казалось, нисколько не отразился на бородатом госте. От него пахло прелой землей и грибницей, приятный аромат.
   Мне хватило ума оставить фонарь у входа, так что я мог рассмотреть гнома и фибулу с личным гербом Асани. Не слишком вежливо, конечно, светить гостю прямо в глаза, но я беспокоился о своей безопасности. Впрочем, на гнома мой маленький трюк не произвел впечатления, их глаза намного эффективней, чем человеческие. Они могут смотреть на солнце в зените, не боясь испортить зрение, и при этом, видят в темноте как самые хулиганистые коты. Вот и сейчас на меня взирали из-под нависшей складки сросшихся бровей глаза - зеленые, как изумруды, яркие, как ночные звезды. Смотрел мой гость спокойно, оценивающе. Его мощные челюсти ритмично жевали что-то, от чего два его тяжелых подбородка походили на беременную женщину в самый ответственный момент ее жизни. Длинные волосы у гнома были зачесаны назад так, чтобы открыть могучий лоб без единой морщины. Все остальное тело гостя скрывалось в вуали подземной тьмы, так что я не мог рассмотреть его одежду, увидеть скрытое оружие. Да и зачем ему оружие?
   - Я от Змеи Вейнтас.
   Голос гнома чем-то напоминал ветер, завывающий между стоящими рядом домами, жуткое ощущение.
   - Проходи.
   Развернуться мне было негде, и я вынужден был идти первым, что немало нервировало. Посторонний, да еще такой мог оказаться опасным.
   Гном шлепал у меня за спиной и шумно жевал нечто. Язык он, что ли разминает? Он был бос, что прекрасно было слышно, я бы не рискнул бродить босиком по канализации.
   - Прошу, располагайтесь, - предложил я гостю, когда мы выбрались из подземного хода.
   Складское помещение я освободил от всего лишнего и постарался расчистить место, чтобы можно было спокойно заняться магической наукой.
   Теперь я смог рассмотреть гнома полностью, света было достаточно. Да, он был бос. Под корявыми большущими ступнями его ног уже образовалась неаппетитная лужица. Ох, сколько же мне потом убираться... Надеюсь, мое небольшое недовольство не было замечено гостем.
   Гном был одет в фуфайку песочного цвета и широкие короткие штаны. Могучая шея гостя спряталась под несколькими жировыми складками, казалось, что его голова растет прямо из широченных плеч. На удивление изящные руки с тонкими гибкими пальцами были сложены в замок и покоились на необъятном пузе. Я мог даже наблюдать грязный пупок, таким большим был его живот, что одежда не способна была застегнуться. Как он вообще смог натянуть эту фуфайку на свои плечи, я не мог и представить. Короткие штанишки поддерживались ремнем с большой, подстать животу, деревянной бляхой, на которой умелая рука мастера вырезала какой-то растительный орнамент.
   В принципе, ничего необычного в облике гостя не было, если конечно не принимать во внимание то, что гном был одет в одежду, сшитую для человека.
   Неужели этого толстячка выгнали из своего племени, и именно поэтому он теперь служит у Асани? Надо будет запомнить узор на ремне, если мне не изменяла память, гномы изображают символы своего рода на одежде или украшениях.
   Гость с таким же интересом разглядывал меня. В первый раз видит механиста? Что ж, я тоже в первый раз так близко вижу гнома.
   - Поесть не хотите? - бросил я пробный вопрос.
   - Отчего же не хотим? Хотим, мы всегда хотим, всегда желаем, - довольно заворчал, забулькал гном.
   Его голос теперь напоминал урчание в животе. Как Асани вообще с ними дела вела?!
   Я как можно быстрее принес гному готовую кашу. Меня напугало замечание, что "они всегда хотят есть". Было бы неприятно, если бы гном прожевал ящики на складе.
   Каша уже успела остыть, но гном с жадностью набросился на угощение. Ел он руками, не сильно заботясь о том, что совсем недавно этими же руками касался стен канализационных стоков.
   Насытившись, гном вытер руки об свой живот, облизался и уставился на меня. Кажется, я смог его удовлетворить. Еще больше удовлетворило гнома то, что у меня как бы случайно оказался бочонок отборного пива. Прохладного, вкусного, ласкающего язык и согревающего живот. Вот теперь гость был доволен, можно смело расспрашивать его.
   - Асани сказала, зачем вы мне понадобились?
   - Они да, они сказали, что тебе хочется узнать о нашем искусстве. Спрашивай большой человек.
   Гном закрыл глаза и снова сложил руки на животе, казалось, что он задремал.
   - Меня интересует базовая система обучения, я слышал, что вы способны выпускать свой разум из тела.
   - Можем, да, но рассказать не можем, нет.
   Тихий шелест осенних листьев, подгоняемые шаловливый ветерок, а не голос живого существа.
   - Почему? - я был обескуражен.
   Асани, насколько я помню, четко сказала, что гном может меня неплохо просветить по части мастерства магии.
   - Знание и умение - разное!
   - То есть вы не знаете как, но умеете, я верно понимаю?
   - Да, верно говоришь большой человек.
   - А каким же образом вы могли бы мне объяснить свое мастерство?!
   - Объяснить нет, но почувствовать мы тебе поможем. Если ты пожелаешь.
   Интересное дело, теперь мне предлагают обучиться магии? Не проще ли было объяснить?!
   - Я хочу только понять сам принцип, я не собираюсь пользоваться вашей магией. Неужели так сложно описать?
   Гном открыл глаза, с интересом оглядел окружающие его стены, стоящие по углам коробки, меня, в конце концов.
   - Ты пользуешься, все пользуется, магия не сила, к которой мы прикасаемся, если нам требуется что-то сделать. Магия - это все! Мы просто не отрицаем ее так, как делаете это вы, человеки. Наши души открыты для мира, а вы, человеки любите прятаться за стенами из камня и железа. Это мешает восприятию, мешает овладеть собой.
   - Я подобное слышал, но останусь при своем мнении.
   Я был возмущен, неужели опять меня водят за нос. Эти наглые маги просто хранят свои знания и окружают их ореолом тайны, чтобы люди их больше уважали. Все разговоры о доступности магии простым людям просто слова! Если бы дела обстояли так, как говорил гном, тогда даже самый последний нищий был бы способен сделать из своих фекалий чистейший слиток золота! Впрочем, тогда бы золото обесценилось, но это, как говорится, другая тема для обсуждения.
   - Тебя никто не заставляет верить, если ты пожелаешь, мы можем тебе показать, и ты все увидишь своим сердцем, - спокойный ничего не значащий ответ гнома.
   - А покажи! Что я должен сделать? Раздеться догола и петь гимны твоим богам? Нацепить сотню звенящих амулетов и накуриться дурмана? Показывай! Я тоже хочу видеть!
   К концу тирады мой голос стал походить на раскаленный клинок, который немедленно опустили в чистую воду. Я готов был лопнуть от распирающей меня злости! Я почувствовал, как напряглись мышцы, тело стало потеть, на лбу запульсировали жилки.
   - Огонь, - тихий задумчивый шелест, что он хотел сказать? На гнома совершенно не произвел впечатления мой едкий сарказм. - Ты уже учишься большой человек!
   - Не смеши меня, грязный выкидыш пещерной крысы!
   Я вскочил как ужаленный и попытался задушить гнома. Тщетно! Его шея, мокрая от пота и демоны знают чего еще, скрывалась под глубокими жировыми складками, я словно окунул руки в болото. Гном даже не сделал попытки вырваться, он все так же апатично смотрел мне в глаза и меня этот взгляд буквально сводил с ума. Я хотел только одного - заставить эту тварь рассказать мне все, быстро и понятно!
   Бросив бессмысленные попытки задушить эту гадину, я со всей дарованной мне силой нанес удар кулаком по челюсти гнома. Опять тщетно! Кулак чуть ли не на полпальца вдавился в толстую гномскую щеку и скользнул в сторону. Да что же это такое?! Неужели эта тварь так заплыла жиром, что даже выстрел из пушки не сможет пробить его гнилую тушу?!
   Хорошо, что всегда ношу с собой нож! Внезапно откуда-то взявшаяся мысль у меня в голове оказалась своевременной. Я вынул тонкий клинок из голенища сапога, заметил мгновение страха в карих глазах гнома и... успокоился. Мгновенная вспышка ярости куда-то отступила, теперь, когда я снова сумел рассуждать здраво, меня поразило произошедшее.
   - Ваш металл, бережет вас, - почтительно сказал гость.
   Происшествие, казалось, совершенно не удивило его, но я заметил в его взгляде оттенок страха.
   - Проклятие... - до меня дошло понимание. - Это и было ваше "понимание"?
   - Вы верно говорите. Но вы не можете обуздать себя, молодость, горячность, мы понимаем.
   Если уж меня назвали молодым, тогда, сколько лет этому гному? На вопрос, сколько лет они живут, не смог бы ответить никто в Городе. Удивительно, после того, что сделал гном, я почувствовал небывалый прилив сил. Мой разум заработал как паровой котел, я готов был вырабатывать идею за идеей, только успевай записывать их! Я даже возбудился! Что все это может значить?!
   - Мы видим ваше смятение, большой человек. Не волнуйтесь, осознание придет к вам.
   - У меня вообще-то имя есть, - заметил я сварливо, так, просто чтобы что-нибудь сказать.
   - Жизнь вам имя даст, человеки не могут давать друг другу имена.
   - Могут, не могут, какая разница. Если вы меня так учить собираетесь, то рано или поздно я вас убью.
   Свою силу я знал, так что гнома убить мог, тем более в таком бешеном состоянии. До сих пор мне хотелось встать подойти вон к тому ящику и раздавить его! Не нравился он мне. И не зайдет ли это обучение так далеко, что мое прошлое возродится? Очень бы этого не хотелось, тем более, сейчас, когда у меня появилась цель в жизни.
   - Не беспокойтесь, вам всего лишь открывается осознание, оно будет приходить постепенно, как и мы к вам.
   - А если я не хочу этого?
   - Мы вас не будем раздражать своим присутствием, но жизнь вас не отпустит.
   - Что это значит? Вы хотите сказать, что теперь обратного пути нет? Я стал магом?
   - Можете называть это так. Мы могли бы закрыть перед вами двери...
   - Но?
   - Но это может сказаться на вашем мастерстве владения металлом.
   - А есть ли некий этап, на котором можно остановиться?
   - Камень катится с горы до той поры, пока он не встретится с вожделенной землей. В нашей власти дать вам навыки управления этим катящимся камнем.
   Почему меня никто не предупредил? Замкнутый круг - я могу отказаться от обучения, и тогда эта неконтролируемая сила сможет мною овладеть в любой момент, я могу не отказываться, и все глубже буду погружаться в этот неизвестный мне мир.
   - Раз у меня нет выбора...
   Долго я еще буду ругать себя самыми черными словами за свое любопытство.
   - Мы будем вас посещать тогда, когда это будет необходимо вам, - сказал гном и величаво проследовал к выходу.
   - Минутку! Что это значит? У меня очень плотный график!
   Но гном ничего не ответил и исчез в темной дыре тоннеля.
   Когда я спустился туда, гнома не было. Кажется, у меня появилось новое увлечение - заводить странных друзей, которые неизвестно откуда появляются и неизвестно как пропадают. Нет, меня это выводило из себя! Я в гневе ударил кулаком по стене, на пол посыпалась каменная крошка, но в следующее мгновение я почему-то успокоился. Меня захлестнула волна желания. Я желал поработать этой ночью.
   Что ж, попробуем начать то, что я сегодня задумывал.
  
   Заряда внутренних сил хватило до полудня, удивительная производительность. Из мастерской я вышел довольным, не смотря на то, что у меня ничего не вышло. Да, мои наброски оказались бесполезными. Я уже было расстроился из-за потерянного времени, когда все же сумел найти нужное направление. Всего то и надо было, что слегка изменить уровень восприятия центрального аппарата. Мелочь, но как всегда эта мелочь оказалась весьма значимой для дела.
   Неудачи тоже есть прогресс, благодаря ним происходит развитие.
   После столь продолжительной ночи, плавно перешедшей в ясный день, мне дико, буквально зверски хотелось жрать! Желательно мяса, желательно свежего! Я замечтался - было бы чудесно, если кто-нибудь сейчас сготовил для меня сочного, молочного поросенка. А я буду спокойно валяться в кресле, лениво перелистывая странички первой попавшейся книги.
   Но это только мечты, а вот вкусный поросенок вполне мог воплотиться в реальность.
   Приступим.
   Я не стал мыться, все равно предполагал, что придется разделывать кровавую тушку мертвого животного. Одеваясь, я не забыл натянуть кольчугу и прихватить с собой револьвер. А вот деньги я забыл куда положил, пришлось перерыть уйму шкатулочек и сундучков, пока искомые монеты не были найдены. И зачем я их сунул именно туда?! Теперь можно было отправиться на рынок и там отыскать будущий обед.
   Я направился к входной двери, открыл ее, и чуть было не запнулся. Около двери лежал небольшой влажный ящик, к которому была приколота записка.
   "К сожалению, мастер, я не смог вас разбудить, оставляю коробку у двери. Госпожа, Асани просила передать" - гласила надпись.
   Почерк я узнал, несколько лет тому назад мне этот же человек оставлял товары, что я заказывал у Асани. Насколько я помнил, тогда он меня тоже не дождался. Неужели Асани раскопала что-то про Харана? Нет, тогда бы она лично ко мне пришла. Тогда, что в коробке? Мина замедленного действия?
   Я вернулся в гостиную, взял кочергу из камина и уже ею хорошенько обстучал коробку. Взрыва или какого-нибудь другого неприятного фокуса не произошло, только лужица под ящиком стала еще больше. Пришлось заносить коробку домой, хорошенько заливая чистый пол в прихожей. Только сейчас я заметил специфический запах замороженного мяса.
   Вот ведь... Змея! Ты могла бы и объяснить своему слуге, что находится в коробке! Надеюсь, мясо не испортилось.
   Быстро пройдя на кухню, стараясь не испортить свои чудесные ковры, я опустил оставленную коробку в кухонную раковину. Аккуратно вскрыв коробку, я поглядел на ее содержимое. Нет, мясо еще не испортилось, его куски были обложены льдом, который к слову уже практически растаял. Сверху лежала мокрая записка. Минут пять я разбирал смазанную надпись - "помощь голодающим районам Города. Давно следовало тебе завести кухарку"
   - Сам разберусь, я тоже готовлю неплохо и совершенно бесплатно, - пробормотал я с глупой улыбкой. - Какая заботливая ты стала...
   С не меньшим, чем работа в мастерской удовольствием, я принялся готовить себе плотный обед.
   Обычно я готовлю не столько сытную еду, сколько вкусную и красивую. Но сейчас мне хотелось, чтобы на тарелке исходил жаром и пряным ароматом огромный кусок мяса! Мне хотелось пополнить силы, а не выпускать на волю своего творческого "демона". Это же так приятно, когда в животе больше не остается места даже для маленькой капли вина, и ты сидишь, выпятив округлившийся живот, в глубоком кресле и отдыхаешь. Ты вытягиваешь ноги, разбрасываешь руки по подлокотникам и закрываешь глаза. В такой позе ты похож на выброшенного на берег осьминога, но это тебя не волнует. Тебе не надо никуда идти, ни о чем думать, ты просто отдыхаешь. А это порой так необходимо! Особенно после знакомства с представителями двух разных рас, которые владеют раздражающей способностью внезапно появляться.
   Неприятная мысль материализовалась неудачным движением ножа. Проклятие! Какого демона эти два урода мне вспомнились именно в тот момент, когда я мысленно оприходовал свое любимое кресло?! Такие мечты разрушили! Пришлось обслюнявить порезанный палец.
   Вынув пострадавший палец изо рта, я вытер нож об ладонь и уже не так радостно продолжил разрезать лук. Я задумчиво уставился на шипящую сковороду, там уже мокли в масле базилик, тмин, несколько видов перца и лавр. Куда мне столько специй? Ладно, организму виднее что есть. Если я машинально накидал столько травы, то пусть так и будет.
   Я же хотел пряного мясца? Вот и отведаю его.
  
   Пообедав и вдоволь належавшись в кресле, совсем как в своих недавних мечтах, я обдумывал произошедшие за столь короткое время события.
   Столько лет живу тут, работаю, но до сих пор ничего такого со мной не происходило. Удивительно. Как будто сейчас именно такое "благоприятное" время, как говорят наши маги, для всего происходящего.
   Быть может и так, но я думаю, что все гораздо проще. Просто задача, поставленная эльфом, оказалась нетривиальной, вот мне и требуется множество сторонних, скажем, знаний.
   Я перебирал мысли в своей большой голове, сопоставлял их друг с другом, и эти действия заметно меня успокаивали. Все, что человек не понимают, он стремится познать или уничтожить. Я находился на стадии познания, но если Харан продолжит отмалчиваться, то придется его уничтожить.
   Мой дом - нерушимая крепость. Я никому не позволю приходить сюда без разрешения. Хотя было бы жаль убивать этого заказчика, он почему-то был мне симпатичен, пусть умом я и понимал, что между нами назревает конфликт.
   Слишком много тайн требовалось открыть, чтобы выполнить заказ. А знание - это сила, как говорят наши жрецы. Может быть, эльф рассчитывает на то, что, выполнив работу, я сам отправлюсь на погребальный костер? Все-таки я уверен, что голем будет моим идеальным произведением, лучше нее я уже ничего не смогу сделать. А значит, как мастер я умру. Но умру ли как человек? Об этом стоит подумать, но не сейчас, когда жизнь мне кажется самым прекрасным творением Создателя.
   Тьфу, опять эта эльфийская философия, лезет в голову, как голодный кот в лавку мясника.
   А ведь я больше суток на ногах, но все еще готов одной левой разрушить городскую стену. Небольшой остаточный эффект магии того безымянного гнома? Что же, я не против. Мне силы ой как нужны.
   Я взглянул на свою ладонь, прямо в ее середину, сжал кулак, словно ловил взгляд. По телу пробежала приятная дрожь предвкушения, очень приятно осознание того, что ты способен сделать нечто уникальное. Мне не требовалось признание толпы и своих, смешно сказать, конкурентов. Я творю только для себя, как бог, рождающий новую жизнь своими разумом и сердцем.
   Разве нужно богу какое-то раболепное почтение? Нет!
   И вообще, кто в Городе способен превзойти меня? Кто этот наглец?
   Я подскочил подхваченный стремительными мыслями, мои кулаки были плотно сжаты. Я поигрывал мускулами так, что любая увидевшая меня женщина тотчас же превратилась бы в дикую самку в период течки! Но и это мне не требовалось, я сам наслаждался своей силой.
   На все нужно время, но я чувствовал, что времени мне хватит. Я это видел своим внутренним зрением, каким мог увидеть мельчайшие трещины в только что отлитой заготовке. Даже это назойливое время не могло мне противостоять! Я сумел обуздать его, замуровать его дух в металлический корпус часов. Я не мог уничтожить, но мог подчинить его. И это я сделал. А если даже время не посмело противостоять мне, и даже смерть, рождаемая огнем ружейных стволов и ледяной жестокостью стали, стала управляемой силой для меня. Разве теперь сила жизни может остаться не познанной мною?
   Может, все может, главное верить в себя! Все мои наработки, накопленные опыт и знание, сила и воля, все это будет переплавлено в воплощение мечты об идеальном творении!
   Вот теперь пора было доказать свои слова на деле! Вчера у меня мало что получилось, но я нашел нужное решение!
   Я чувствовал подъем сил, как будто в мой горн идей подбросили свеженькой руды и хорошенько разожгли огонь.
   Да нет же! Я сам это сделал! Я сам знал, какие следует сплавлять идеи, чтобы они приняли единственно правильную форму. Без каких-либо внутренних дефектов, самые гениальные идеи для создания голема!
   Плотный обед оказался тем топливом, что раздуло пламя моей души. Не знаю, может быть, я даже начал светиться, так сильно ощущался жар во мне. Но это я все осознавал уже потом, когда остывал после долгой ночи. От меня шел пар, как от парового котла, но я ощущал счастье. И много раз после, когда работа звала меня, я был счастлив, как будто в мире лично для меня внезапно наступило ожидаемое всеми "золотое столетие" - мечта и утопия религиозных фанатиков.
   Но в тот момент, когда я поднялся из кресла, мне было не до обдумывания своих чувств, я снова был волной, которая разрушала скалу сомнений.
   Я трудился всю ночь и несколько рассветных часов, пока городские жители мирно спали в своих постелях. За все время этой долгой ночи в Городе не было ни убийств, ни ограблений, казалось, весь мир погрузился на время в дрему. Мы решили некоторое время не мешать друг другу. Что ж, я был не против.
  

Глава 7. Особенности мастерства.

  
   - Да... - задумчиво протянул я, откинув голову на край ванны, в которую влез почти полностью.
   Только уставшие руки свисали по бокам. В зубах у меня была зажата уже погасшая трубка, во влажном воздухе все еще ощущался терпкий вкус любимого табака. Холодная вода, табак, умиротворение после отлично проведенной ночи расслабляли. В голове было пустовато, мысли, преследовавшие меня, не спешили занимать ее. Да и что за глупости? Я медленно сходил с ума? Не смешите, я самый здравомыслящий человек в этом мире, мой разум невозможно поколебать даже таким мастерам кошмаров, как гномы. Я всю ночь провел у огня горна, держа в руках молот и другие инструменты. Если даже простой нож сумел развеять наваждение гномских чар, то жар пламени и мощь молота должны были выжать из меня всю отраву вместе с потом.
   Я снова, который раз уже, посмотрел на свои руки. Их покрывали небольшие, уже почти зажившие царапины.
   Эх, сколько же крови я сегодня потерял, так увлекся, что не замечал, как острый резец оставлял глубокие порезы на руках. На удивление быстро они зажили, может быть от жара пламени и солености пота? Надеюсь, эта девочка не обидится, что я окропил ее кровью? Думаю, нет, за это время мы стали друг другу очень близки, что и не удивительно. Иначе быть не могло, я все же создаю ее, но чувствую, скоро мне придется расширить тот образ, что родился в моей голове.
   Это был одинокий призрак за воротами рая, эфемерный и легкий как облачко. Я о ней мало, что мог сказать, я должен был познать ее. Что она любила при жизни, что ее волновало, какими мыслями она думала. И для этого мне нужен господин Любящий Папаша.
   Я громко рассмеялся, почему-то представилось, что стоит закрыть глаза и Харан тут же усядется вон на ту маленькую скамеечку, смешно поджав свои тонкие ноги. К счастью этого не произошло, иначе я бы точно сошел с ума. Слова о крепости рассудка всегда останутся словами, так что при желании свести с ума можно даже Верховного Понтифика.
   Харана на скамеечке не оказалось, я не сильно расстроился такой вопиющей наглости. Готов поспорить, этот наглец меня сегодня посетит.
   Раз я предполагаю, что некий эльф навестит меня сегодня, то следует немного вздремнуть (даже моего запаса сил не хватит на два дня бодрствования) и подготовить почву, на которой я собираюсь собрать урожай спелого знания. Сегодня я остановился не потому что устал, а потому что просто не знал, куда дальше следует идти. Эльфийская анатомия оставалась маленькой тайной заказчика, вот ее и предстоит собрать.
   А теперь сон.
  
   Почему-то я предполагал, что заказчик появится во сне и там уже расскажет все нужные для работы факты. Это подходило идеально к мистическому портрету, на котором в моем сознании был изображен Харан. Но нет, ничего такого не было, спал я крепко и не запомнил снов. Только какие-то хаотические обрывки, словно языки пламени, которые пожирают безумца - бессмысленные и глупые.
   Открыв глаза, я немного полежал, глядя прямо на солнце, заливающее ярчайшим светом мою комнату. Чистая солнечная энергия прочистила голову, смывая остатки сна.
   Долго мять бока было не в моих привычках, я откинул тонкое одеяло, которое взметнулось белым крылом и опало на спинке кровати. В комнате, не смотря на жаркие солнечные поцелуи, было достаточно прохладно, коснувшись, пола я недовольно поморщился и поплелся в сторону ванной. Надо омыть голову и сбрить уже слегка подросший волосяной покров.
   Этим я немедленно и занялся, как только бритвенный набор оказался в пределах досягаемости.
   Руки делали, а голова думала.
   Только ничего в голову путного не шло, я совершенно не представлял, каким образом надо беседовать с Хараном. Нужно разузнать все точно, но как-нибудь так... чтобы самому не надеть петлю на шею и радостно хлопнуть палача по плечу.
   Я не мастер вести словесные дуэли и не привык выдумывать долгоиграющие планы. Вот Асани могла бы справиться с этой задачей, она бы могла даже самых страшных демонов ночи уговорить обратиться к свету. Если бы она не стала торговкой, из нее бы вышел отличный жрец. Но не приглашать же ее на свидание с эльфом. И к тому же я сомневался, что она сумеет разговорить Харана.
   Я все больше и больше склонялся к мысли, что Харан просто притворяется самым обычным эльфом. Раз за разом я вспоминал нашу первую встречу, пытался вспомнить позы, жесты, слова. Все выглядело так, как надо, так, как ведут себя эльфы. Но почему тогда меня не оставляло чувство, что его действия были несколько нарочитыми? Как будто он досконально изучил эльфийский народ и использовал эти знания. Глупо конечно, особенно если вспомнить, что с эльфами я вообще близко не общался.
   Надеюсь, Асани все же сумеет что-нибудь раскопать в этом затхлом болоте тайн. Война не эффективна, если не знаешь своего врага.
   Закончив с гигиеническими процедурами, я наведался в библиотеку. Пусть весь мир со своими проблемами подождет, пока я буду искать то, что мне необходимо по работе. Я углубился в чтение, выкинув из головы и Харана, и его тайны.
  
   Заказчик появился, как обычно он это делал - внезапно, непонятно откуда. Я ведомый голодным урчанием живота спускался на первый этаж и увидел знакомую тщедушную фигуру эльфа. Он, казалось, парил над землей, хотя я ясно видел, как его ноги твердо касаются пола. Но в моем сознании эльф парил и казался нематериальным призраком. Через секунду это нечто, бывшее Хараном, остановилось и с искрой удивление посмотрело на меня.
   - Вот, - на удивление немногословно начал беседу эльф и протянул мне небольшую коробочку.
   Я принял подношение и, открыв плотно пригнанную крышку, обнаружил внутри аккуратно упакованные детали от револьвера. Поблагодарив Харана за заботу, я оставил коробку на столе.
   - Спешите взглянуть на голема? - слегка иронично спросил я.
   - Да, подумывал, - не стал отрицать эльф. - Но сейчас не хочу, вы все настроение испортили мастер!
   - Чем же это? Испортил вам сюрприз?
   Харан не ответил. По-хозяйски он направился в гостиную, где занял самое удобное и любимое мною кресло. Вот ведь наглец. Что ж будем бить его "кулаком в лоб", не хочу юлить и выдумывать всевозможные словесные конструкции. Мне почему-то стало все равно, какие события произойдут в будущем из-за заданных сегодня вопросов.
   - Можете рассказывать, - не менее нагло произнес я и уселся напротив эльфа.
   Зря он захотел показать свой наглый характер, его тельце в глубоком кресле потерялось и стало напоминать хрупкую марионетку. Я же с высоты своего роста мог вдавливать гостя еще глубже в кресло одним лишь взглядом.
   - И о чем же мне следует рассказать?
   - Что за глупый вопрос!? Я делаю для вас голема, который должен походить на эльфа не только внешне, но и внутренне, я бы даже сказал - духовно. Для работы мне необходимо знать о вашем народе.
   - Вас интересует, как часто мы посещаем клозет для удовлетворения своих естественных потребностей? - спросил Харан.
   - Нет, я не это...
   - Вот и задавайте интересующие вас вопросы, не тратьте мое время!
   Фарфоровые пальчики эльфа гневно вцепились в подлокотники кресла. Что-то в его тоне мне не понравилось, но я не мог понять что.
   Неужели его так пугает необходимость рассказывать мне о своем народе? Но все же, он прав, какие вопросы я должен задать? Вот этого я как раз и не знал. Краткий экскурс в анатомию я совершил благодаря книге, небогатой на подробности и иллюстрации. Харан, казалось, превратился в небольшую статую, из которой сочится злость, как гной из давней раны.
   - Вы так сильно любите свою дочь, что хотите ее возродить? Это довольно странно, стоит отметить, - я бросил первое, что попалось в моей голове.
   - Я ее люблю так, словно она это я, - жесткий и четкий ответ.
   - Вы мастер механики...
   - Вы хотите знать, почему я выбрал вас, да? - Харан аж подскочил на кресле и вперил свой злобный взгляд в меня. - Почему я такой умный, богатый, хитрый, опасный выбрал какого-то человека?!
   - Примерно, да...
   Эльф внезапно расслабился, откинулся на спинку кресла, его сведенное гневом лицо расслабилось и утратило устрашающий вид. Он тихо, едва слышно произнес:
   - Я владею только склепами на черной горе, мне не подчиняется жизнь.
   Я совершено не понял, о чем он говорит. Или нет, понял. Я давно заметил, что от механики, что породили эльфы, тянет некой темной, не злой, нет, но темной силой. Словно все, что делает эльфийский народ, рождается в пламени, которое не может развеять тьму подземелий. Я сам порой чувствовал нечто подобное, когда отдавал очередное изделие заказчикам, не обязательно оружие.
   - У каждого умения есть основа, - продолжал эльф. - Сила, энергия, душа - зовите, как хотите, это не важно. Я называл это основой. Основа моих умений, была рождена в раскаленной тьме вулкана, где я жил всю свою сознательную жизнь. Вы меня понимаете?
   - Да.
   Я даже затаил дыхание.
   Эльфийский народ прибыл на наши земли давным-давно на "Ковчеге". Это было так давно, что ни одна летопись того периода не сохранилась в библиотеках Города. О родине, мире, из которого пришли эти существа, основавшие учение механики, не знал никто во всем Городе. Кроме самих эльфов конечно.
   - С самого рождения я шел по пути познания физических законов мира, а не духовных. Это было столь странно для тех мест, в которых я жил, что на меня по началу смотрели косо. Как на безумца. Не знаю почему, но законы механики невозможно было воплотить в изделии, как бы я ни старался. Мои умения были работоспособными только в моих мечтах или во снах. Но мечты для меня никогда не были чем-то большим, чем просто инструмент. Я всегда стремился пробить окружающую меня стену невозможности. И однажды у меня получилось создать нечто, - голос Харана как-то изменился и стал походить на свистящий неприятный шепот. - Это нечто было небольшим паучком. Смесь магии тех мест и механики, которую создал я. Вы наверно не можете понять, что такого может быть в этом маленьком паучке? Но задумайтесь на секунду, представьте, что бы произошло с вами, если бы вы сумели сделать нечто, абсолютно невозможное? Нет! Не то, что возможно в теории, а нечто, что абсолютно невозможно! Как если бы вдруг, ни с того ни сего вы усилием воли небо поменяли с землей!
   Я представил, во-первых, я был бы шокирован, во-вторых, не знаю... но что-то в этом было, словно открыть дверь, за которой скрыта комната с множеством доселе неведомых тайн. И открыв эту дверь, можно выпустить эти тайны на волю. Впечатляет...
   - Вот! - наставительно произнес эльф, читая по лицу ход моих мыслей. - Я сумел создать не просто механического паука, он для меня послужил ключом от давно запертой двери. Мои идеи как раз хранились за этими дверями.
   Мне вспомнилось одно философское течение, основанное на утверждении, что мы можем сами создавать некие врата в иные миры и путешествовать по ним. Харан что ли решил меня подурить этими бреднями? Как-то не вяжется со всем происходящим.
   - Но это все не важно! - быстро произнес эльф. - Важно вот что - ваша основа отлична от моей, вы можете созидать не разрушая, я же созидая, могу только разрушать! Мне поздно уже меняться, я просто не представляю, к чему могут привести мои попытки изменить свою суть. Мне требуется ваша сила, чтобы создать тело для дочери. Не думайте, что вам требуются некие знания о моем народе, творите так, как вам угодно и все у вас получится.
   Харан снова самоуверенно утвердился в кресле и с завидным высокомерием посмотрел на меня.
   - Но это же абсурдно...
   Я не мог представить, как человек, не обладающий нужным знанием способен создать Нечто. Это все равно, что пытаться заставить бродягу сковать меч. Ничего у него не выйдет, как бы он ни старался!
   - Абсурдно говорите? - голос эльфа стал походить на кислоту, что разъедала мои сомнения. - И это говорит человек, который сам захотел собрать этот никчемный револьвер?! - Харан порывисто махнул в сторону короба с деталями. - Зачем вам потребовалось лично его создавать? Скажите мне!
   - Я же объяснял...
   - Нет! Это всего лишь часть правды! Все остальное скрыто в вашем сердце и вы не желаете взглянуть на это холодным взглядом разума! Боитесь, что этот огонь в вашем сердце погаснет?!
   - Прекратите! Я не просил вас копаться в моей душе!
   Я не сдержался и накричал на заказчика. Не знаю почему, но мной овладел беспричинный страх, мгновенно перешедший в ярость.
   Харан примирительно поднял руки, он, казалось, мгновенно успокоился. Я же не мог взять себя в руки после этого разговора еще больше часа.
   Я - спокойный как ледяные пики гор человек, не мог успокоиться! И я не знал почему, мой разум отказывался принимать слова эльфа. Каждый может выбирать то, во что ему верить, и я не судил Харана за его веру, но стать участником этих безумных танцев?! Никогда!
   - Важное я уже узнал! Я могу создать голема так, как вижу это сам?
   Я дышал глубоко, словно разъяренный бык, мои кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, кровь бурлила, словно расплавленный металл, я ощущал себя громадным в тот момент.
   - Да, именно это я и желаю, мастер! - Харан отвечал спокойно, вспышка моей ярости его не испугала. - Что касается характера, мы поговорим об этом в другой раз, когда вы не будете в меня плевать огнем.
   - Но ответьте - зачем вам понадобилась эта "живая механика"?! Меня не проведешь на сказочку о любви к дочурке!!!
   - А вот это, - Харан поднялся и зло посмотрел на меня. - Вас не касается, мастер Феррат!
   Он развернулся и степенно ушел без всяких чудесных фокусов с внезапным исчезновением из моего дома. Я подавил удушающее желание догнать мерзавца и сдавить ему череп так, чтобы его мозги вышли проветриться. Проклятие, даже в худшие свои годы, я не мечтал о подобной гадости с такой радостью, как сейчас.
   Я никак не мог успокоиться и понять, что меня взбесило. После ухода эльфа я поднялся на башенку и стоял так на протяжении некоторого времени, смотря в никуда и медленно остывая.
   Что я услышал такого? Очень интересную историю о том, откуда есть пошел народ эльфов? Полную скрытых намеков историю... Но это не может быть поводом для такой вспышки ярости.
   Я заметил, что даже мысли о разговоре снова понемногу возвращают меня в то безумное состояние. Может быть, эта ярость была направлена не на эльфа, а на самого себя в попытке закрыть глаза на свои умения. Как знать, но думать об этом мне уже расхотелось. Чего без толку рычать, когда тебя никто не видит, лучше заняться чем-нибудь полезным. Например, наконец-то поесть!
   Удовлетворившись этим мудрым решением, я хлопнул ладонью по перилам и спустился на первый этаж в кухню. Мясо я доел еще вчера, но не стал отмывать посуду от натопленного во время долгой жарки жира. Вот на нем-то я как раз и готовил, попутно напевая простенькую песенку, чтобы окончательно успокоить себя.
  
   Плотный ужин и серия специальных успокоительных "упражнений" вернули меня в благостное расположение духа. Теперь я готов был даже звезду с неба сорвать и подтереться ею. Но у меня есть дела и поважнее, и эти дела, а точнее, эта леди меня ждет!
   Только я поднялся из кресла с единственной бьющей в голове как родник мыслью, как во входную дверь настойчиво постучали.
   - Кто там еще, - недовольно проворчал я.
   Минуту я боролся сам с собой, раздумывая, открывать дверь или нет, но все же любопытство взяло верх. Я пошел открывать.
   За порогом оказался молодой человек в мундире офицера полиции, на одном боку висела шпага, на другом - револьвер, на груди пластинка с именем и званием. В руках он держал небольшую коробку. За его спиной маячили еще несколько солдат с карабинами.
   Что за новости? Меня решили наконец-то арестовать?! Не знаю, кто был больше взволнован этой встречей, я или офицер.
   - Э... мастер Квинт Феррат? - обратился молодой офицер неуверенно.
   - Да. А в чем дело?
   - Лейтенант Гвендал Коналл, доброго времени суток, мастер, разрешите зайти?
   - Почему бы и нет, прошу.
   Я посторонился, давая офицеру возможность приникнуть в мое жилье. Коналл несколько минут с интересом осматривался, остановил свой любопытный взгляд на кресле и уселся в него и поставил коробку на стол.
   Я остался стоять.
   - В чем дело, лейтенант?
   Меня снедало любопытство, раз те двое с карабинами остались на улице, то и офицер сюда пришел не для того, чтобы меня арестовывать. Это хорошо, стоило отметить.
   - Вы знакомы с госпожой Асани Вейнтас?
   - Естественно, мы же соседи. А что случилось? У нее украли любимую наволочку?
   - Вовсе нет, - голос Коналла посуровел, что совершенно не вязалось с его мягкой внешностью. - Дело гораздо серьезнее.
   - Вот как? Может быть, нам перейти к делу?
   - Сегодня на госпожу Асани было произведено покушение.
   Я разволновался. Коналл продолжил:
   - Как нам удалось установить, преступник стрелял из оружия произведенного вами.
   - Ты давай не про оружие, а сразу говори, жива она или нет, - я разозлился, в который раз за этот день. - В свои дедуктивные игры можешь играть сколько угодно, но в другом месте!
   - Жива, покушение не удалось, госпожа Вейнтас не пострадала.
   - Вот теперь можешь и про оружие.
   Я успокоился и стал милостив к этому пареньку.
   Коналл открыл коробку и явил моим глазам одну игрушку, которую я делал.
   - Мое, не спорю, - согласился я, разглядывая пистолетного типа арбалет.
   Короткое ложе, короткие же плечи, никакого приклада или стремени и в помине не было. Да и зачем оно такой игрушке, мощность стрельбы у нее конечно не ахти, но при определенных условиях этот арбалет может оказаться очень эффективным. Например, чтобы выстрелить отравленным дротиком.
   Огнестрелы, все эти ружья-револьверы надежней, но они шумные, арбалеты и ножи в свою очередь не выдавали убийцу. Вот только у данного орудия убийства тетива была порвана ровно по середине, на ней была видна засохшая уже кровь. Кажется, стрелку очень сильно не повезло. Мистическое, я бы сказал, невезение.
   Я много раз задумывался, что может произойти, что я почувствую, если оружие, сделанное моими руками, будет использовано против близких мне людей. Вот и ответ. Глубоко в душе я знал, что именно так и должно быть. Какое пятно на моей репутации, но я рад ему. Уж лучше пятно, чем осознание причастности в гибели близких, в особенности Асани.
   - Дайте угадаю, - я продолжил, - Вы пришли узнать, кому я продавал это?
   - Именно так, - подтвердил лейтенант. - Маги уже ищут преступника, он оставил несколько пальцев на месте преступлений. Прекрасная зацепка, как вы, полагаю, догадываетесь.
   Я порылся в памяти и откопал нескольких покупателей этого, прямо скажем, специфического товара. Их я и описал Коналлу, он быстро записал показания в свою миниатюрную записную книжку с городским гербом.
   - Меня лично смущает только то, - задумчиво произнес я, - что натяжение тетивы не могло бы хватить, чтобы отрубить несколько пальцев.
   - Специалисты следственного отдела говорят то же самое, - с интересом, будто бы ожидая продолжения, посмотрел на меня офицер.
   - Не смотрите на меня так, - я рассмеялся. - Я сам не понимаю, как такое могло произойти. Может быть, преступник потерял пальцы каким-нибудь другим способом?
   - Делать выводы это наша профессия, но благодарю за оказанную помощь следствию, - холодно сказал Коналл и направился к выходу. - Больше вопросов я к вам не имею.
   Я его проводил. Коналл постоянно вертел головой пытаясь запомнить внутреннюю обстановку моего обиталища. Не забыть позже переставить всю мебель. Не нравился мне взгляд этой ищейки.
   Закрыв за гостем дверь, я надолго задумался.
   Мало того, что оружие внезапно сломалось в руках неудачливого убийцы, так еще тетива отрубила ему пальцы? Вот уж действительно чудо из чудес. Скорее всего, преступник пытался воспользоваться какой-нибудь усиливающей магией на тетиву. И это слияние механики и магии оказалось весьма неудачным. Можно только посмеяться над тем дураком-убийцей. Звучит правдоподобно? Да. Но мне почему-то не верилось, сердцем не верилось, да и следы магии были бы замечены следователями. В их службе работают не самые последние волшебники.
   Ладно, оставим эту задачку на будущее, Асани жива, и волноваться нечего. Все же стоит заняться тем, чего я так страстно желал несколько минут назад! Отправляемся в мастерскую!
  
   Наконец-то я мог заняться любимым делом. И в мою голову в кой-то веки не полезли мерзкие сомнения, которые произрастали на почве незнания и опасения совершить ошибку. В моей работе любая ошибка подобно убийству беременной женщины - ничего страшнее невозможно вообразить! Я уже несколько раз ловил себя на довольно забавной мысли, в которой сравнивал себя со счастливой мамашей на сносях. И доля истины в этом была, я чувствовал, что поймал нужную морскую волну, которая вынесет на берег самую настоящую богиню, как в старых легендах дикарей, в пене и под рев труб водных жителей.
   Конечно, это была всего лишь небольшая самоирония. В большей степени я ощущал нечто иное, не чувство материнского созидания, а... не знаю, может быть, любовь? Или, быть может, дело в том, что мать, вынашивая дитя, только пользуется неким мировым механизмом созидания, а я же этот самый механизм в данный момент создавал? Не пользуясь чьим-то готовым инструментом, а сам создавал инструмент, с помощью которого и творил голема. Если вспомнить те слова, которые произносил сегодня эльф, то начинаешь верить в реальность подобного.
   А может, я зря пытался выделить некое отдельное чувство? Человек подобен низине, в которую стекаются все воды мира, олицетворяющие чувства и переживания. Тогда не стоило отделять одно от другого, радость материнства, любовь и созидание. И не стоило забывать о других не самых золотых чувствах - тщеславие, гордыня. До определенного момента эти эмоциональные инструменты приносили человеку пользу, но в любой момент могли сделать его рабом своих желаний. Уж сколько историй было записано, а люди продолжали делать одни и те же ошибки? Вопрос, конечно, риторический.
   "Ух, дело продвигается на удивление быстро" - подумалось мне, когда я в очередной раз вытер пот с лица.
   И без того влажные ладони, казалось, разбухли от долгого купания. А чего еще можно было ожидать, если руки парились в плотных перчатках. Вот они и разбухли. Не хотелось, чтобы едкий пот или частицы кожного покрова могли попасть в столь сложный механизм, с которым я сражался всю эту ночь. Я опять победил в противоборстве, хотя эта была не жесткая битва друг друга ненавидящих врагов, а дружеское соревнование. В итоге и я остался доволен готовым устройством, и само устройство было довольно собой. Я мог точно сказать, что в глубине этой уникальной машинки проявились тонкие нотки самолюбования.
   Установить устройство и подключить к нему часть нервных окончаний, было делом пары мгновений. Оно само смогло определить функцию для каждой тонкой ниточки серебряного цвета. Для этого я и делал управляющее устройство, чтобы не настраивать каждый контакт отдельно. Это уникальный механизм способный самообучаться, сохранять в ячейках своей памяти информацию, поступающую с каждого нервного окончания и управлять моторикой тела. Это нельзя было назвать настоящим сосудом разума, но все же, я был доволен результатом!
   То, что я за короткий срок умудрился "родить" столь сложное устройство, конечно, было удивительным явлением, если глядеть со стороны, но я лично не был поражен. Когда ты лезешь в гору, то поневоле начинаешь верить в свои силы. Так что я просто любовался той механикой, что сумел создать.
   Зачем выдумывать проблемы, если можно просто получать эстетическое удовольствие, глядя на предмет своего обожания. Смесь запахов живого тела и оживающего механизма, которые пропитали воздух в мастерской, создавали чудесную, даже божественную атмосферу. Наверное, так воспринимают запахи только истово верующие в своих храмах.
   Я долго глядел на Нее, рисуя будущий божественный образ, рассматривал каждую Ее детальку, каждую шестереночку, которые были доступны невооруженному взору. Я мог поклясться, что могу разглядеть микроскопические шероховатости на поверхности металла. Неровность металла была минимальной, чтобы уменьшить трение и улучшить прочность, но полностью избавиться от нее я не мог. Да и не требовалось это, даже кости при пристальном рассмотрении окажутся подобными гористой местности.
   Жаль, я не мог прикоснуться к готовым деталям, меня так и тянуло погладить их. Ничего, мне хватило простого созерцания, ведь в искусную картину тоже никто не тычет своим потным пальцем. Я старался даже не дышать, чтобы мое дыхание не могло подпортить такую красивую "картину". Ведь не важно, какая у картины рама. Пусть мои картины оформляются в металле!
   Насытившись увиденным, я осторожно погрузил готовый орган в вязкую плотную жидкость, которая в будущем станет основой его защитной оболочки. Пусть ждет своего часа, когда придет время, я выну все изготовленные устройства и установлю их в теле голема.
   Конечно, надо было последовательно делать тело, сначала скелет, потом мышцы и так далее. Но я любил элемент хаоса в работе, мне можно было прыгать по пунктам планов, я в любом случае изготавливал машину так, чтобы она работала идеально. Можно не опасаться ошибок, я их все равно выявлю сразу. Да и мне необходимы были готовые устройства, чтобы распланировать их расположение в скелете и соотнести с расположением "мышц".
   Ладно, теперь следовало заняться револьвером. Эта работа не потребует от меня полной отдачи, я мог расслабиться. Это все равно, что выйти в мой сад и начать подрезать ветки декоративных кустов. Вроде и работаешь, но при этом отдыхаешь, да и голова свободна.
   Мои руки порхали над принесенной эльфом коробкой, я соединял одни детали с другими, подгонять которые друг к другу практически не приходилось. Эльфийское мастерство, что и говорить. Поневоле задумаешься над тем, чтобы завести себе подмастерье. Вот только кому можно доверить такую тонкую работу, я не знал. Что удивительно, за все время моей профессиональной деятельности ни один человек не соизволил попытаться стать моим учеником. Даже никто из заказчиков не предлагал своих "талантливых" отпрысков, а ведь моими клиентами были не только дворяне, но и представители купеческого и ремесленного сословия. А эти волки рынка только спят и видят, как бы им еще больше обогатиться.
   Впрочем, я бы все равно отказался от такой сомнительной привилегии, как возможность стать наставником. Нашему мастерству обучиться нельзя, его нужно понимать! Лично я так думал, и многие мастера со мной согласились бы.
   Надо же, глядишь на этот револьвер и невозможно поверить, что в его создании принимал участие эльф. Совершенно иной стиль, хотя технология абсолютно такая же. Удивительно. Закончив сборку, я "пристрелял" оружие. Неплохо, не идеальная точность, но она нам и не требовалась, по крайней мере, заказчик будет доволен и мастерством отделки и внутренними качествами товара.
   Все равно эта стреляющая штука не сможет сравниться ни с одним из моих произведений.
   Я аккуратно упаковал оружие в лучшую коробочку из красного дерева, которые порой заказываю у знакомого плотника. Внутри коробка была обита лучшей тканью и имела ложи под револьвер средних размеров и шесть патронов стандартного калибра и обоймы для них. Готовое оружие было чуть меньше, чем следовало бы сделать, но такие мелкие детали обычно не замечают при покупке. Тем более это был небольшой подарок от мастера, кто же будет придираться к нему?
   Так, через недельку не забыть отдать револьвер в экспертную комиссию, чтобы получить сертификат и можно будет сообщать клиенту о готовности товара. То, что я его имени не помнил, не так уж и страшно.
   Все равно это были те мелочи жизни, которые совсем не обязательно запоминать. Так что через мгновение другое я и думать забыл о своих размышлениях. Даже успешное изготовление аппарата отошло на второй план, в голове, словно колокольчик в часах, била одна только мысль - отдых. Сборка револьвера помогла отвлечься от того состояния наркотического опьянения, которое возникало каждый раз, когда я брался за любимую работу. Теперь, когда это состояние отпустило, я мог спокойно идти отдыхать, не опасаясь, что буду ворочаться несколько томительных часов.
  

Глава 8. Страж границ.

  
   Что мне снилось в ту (ха-ха) ночь я полностью не помнил, только отдельные фрагменты остались в моей памяти, яркие, сочные, насыщенные. Такого сюрреализма я не видал никогда. И вообще странно, что мне так запомнились они. Такое ощущение, что я внезапно взял перо и записал или, точнее, зарисовал самые интересные моменты в тех бумагах, которые создает человеческий разум.
   И еще бы я не запомнил столь сумасшедшую картину! Я никогда не встречал такой странной, чуждой, запредельной атмосферы. Это можно сравнить с внезапно обретенной способностью дышать под водой. Для тех, кто топчет подошвами землю, морская пучина покажется иным миром, да она и есть иной мир! Не зря же "Ковчег" порой прибывает в наш порт, неся то мор, то благодать. Единственный порт для единственного корабля, которого не забыли объявить мирским телом божьим.
   Впрочем, я отклонился, разум пытался найти некую аналогию, чтобы не скатиться в яму с острыми кольями безумия.
   И воспринимать свою память я буду только так - поэтапно, по картинам, словно я нахожусь в некой галерее. И для полноты погружения в запредельную атмосферу, следует представить, что в этом помещении темно и какая-нибудь лесная тварь с удовольствием бы впрыснула в мою кровь разлагающего яда. Прекрасное ощущение, что и говорить, словно огонь лихорадки. И находясь в этом состоянии, стоя посреди темного зала, можно начать перебирать картины одну за другой.
   Сначала это будет нечто, это нечто будет живым, но при этом мертвым... проклятие, такое совершенно невозможно загнать в узкие рамки слов! Точнее будет сказать, что это подвижное, но мертвое. Это нельзя сравнить с теми мертвецами, которых на нас натравливали дикари. Там ими двигала сила разложения, а это все же, как утверждают наши маги, относится к стихии жизни. Тут же я видел мертвеца, который готов был откусить аппетитный кусочек от меня. Если бы это было трупом человека или хотя бы гуманоида. Но оно не было ничем похожим на живое, это было черно-алая клякса на дне огромного котла. Казалось, что дно с этим... просто этим, находится безмерно далеко, но при этом как бы перед самым твоим носом.
   У тех же художников есть миллион и две тысячи приемов, с помощью которых можно создавать различные зрительные иллюзии. Но в данном случае, я не думал, что это могло быть обманом зрения, если, конечно, происходящее во сне можно каким-нибудь образом соединить с реальностью. Просто так надо было, для того места, где оказалось мое невинно дрыхнущее сознание, подобный сюрреализм был самим собой разумеющимся.
   Особенно для существ, что жили в этом месте.
   Следующая картина - я меняю точку зрения, отхожу, улетаю, прыгаю, телепортируюсь... не важно, я оказался на новом месте и нечто уже не нервирует меня так сильно, как желало бы. Потому что я это не вижу, я вижу только край колодца, из-за которого как удивительная песня появляются протуберанцы ало-черной краски. Я еще почему-то запомнил свою дикую мысль в тот момент: "какой дурак решил спрятать солнце под землей?" И около края провала стоит единственная четко различимая фигура в окружении теней. Тени эти стоят отдельного разговора, они чуть ли не центральные персонажи в картине-памяти. Они не похожи на те тени, что я привык видеть в любое время дня и ночи. Не те тени, что рождаются от игры света искусственного и живого. И не те тени, чьим телом становится любая удобная им поверхность. Эти тени больше похожи на темный туман, который насытился пеплом от неисчислимого множества печей.
   Я способен был бы видеть сквозь них, если бы я мог что-нибудь рассмотреть в той темноте.
   Они, эти неведомые мне тени, стоят отдельно, но при этом кажутся частью центральной фигуры на краю пропасти. Как будто этот нечеловек отбрасывает их все сразу, даруя им возможность обрести свое тело, неподвластное капризам света. И вот оно то - это существо на краю пропасти в одном шаге от разумной бездны, - смотрело на меня. Я не мог определить в его взоре ничего, я знал, что на меня смотрят, но не мог сказать, что при этом пытались увидеть. Я даже не помнил его наглых глаз, если они были. На моей картине-памяти они изобразились сразу и пустыми глазницами черепа, в которых клубилась тьма вперемешку с алыми всполохами пламени, и при этом мудрыми глазами, которые можно увидеть и у человека, и у эльфа, и у любого существа во вселенной.
   Этот странный гость сновидения был замотан в прямоугольный кусок серой материи с бирюзовым поясом. Только его тонкие, но при этом жилистые как ремни руки были оголены. На предплечьях красовались, как мне показалось, массивные бронзовые браслеты с невообразимой гравировкой. Длинное одеяние скрывало от меня ноги этого существа, но я почему-то не сомневался, что он касался земли (если это можно называть землей) босыми ступнями. На лице гостя произрастала длинная, до пояса, курчавая чернильно-черная борода. Выглядела она как лопата, и я мог бы хохотнуть в тот момент, когда ее увидел, если бы умел хохотать. Это было моим единственным оружием в этом мире, но я не мог им воспользоваться. Волосы на голове существа были точно такими же черными, курчавыми, их аккуратно обхватывала кричаще-желтая повязка. Их длинна была как у меня в молодости, до того прискорбного случая - как раз до плеч. Я мог видеть уши существа, в которых тяжелыми грузами висели массивные кольца серег из неизвестного мне черно-алого материала.
   Мне казалось, что это существо приглашает меня, хочет, чтобы я подошел к нему. И пройдя мимо замерших теней, я обрету "нечто": безграничную власть, всесильную силу, сто медяков... кто знает? Но я не сделал попытки переместиться, мне и не хотелось, и не верилось, что я способен на такое титаническое усилие. Как можно перемещаться в пространстве, если ты не находишься в этом пространстве? Никак. Вот я и оставался там где "стоял".
   Если уж этому существу так хочется, чтобы я рядом с ним полюбовался на пылающую бездну черноты, то пусть сам и подойдет, у него-то ноги на месте.
   В мире снов нет времени, или, сказать точнее, время в этом мире управляется не законами материального мира. Когда я проснулся, мне казалось, что прошла вечность с того момента, как я лег в кровать. Как будто нечто решило покопаться у меня в голове и добавило несколько ложных воспоминаний, но я мог побиться об заклад, что подобное невозможно даже для магов.
   Открыв глаза и оглядывая привычную обстановку своей комнаты, я не мог отделаться от ощущения, что сон все еще остается реальным. Мне казалось, что мои ощущения ложны, и я не могу находиться в этом месте, чувствовать липкий пот по всему телу; удушливый запах комнаты, в которой долго спал человек; звук тихой игры ветра с листьями во дворе...
   Я порывисто встал и выдвинул ящик комода, да так резво это сделал, что он вылетел и разбросал содержимое по полу. Только большая потрепанная записная книжка и несколько перьев осталось лежать в нем. Они-то как раз мне и были нужны, я быстро записал все, что увидел во сне. Сам не понимаю, зачем я это делал, но ощущение легкого бриза шизофрении прошло. Надо будет расспросить моего личного учителя магии обо всем этом, если я, конечно, не забуду.
   Мой взгляд упал на исписанные листы, почерк был корявым, в тексте было полно ошибок, но это был всего лишь текст - ряды и строки чернильных слов. Я поймал себя на мысли, что следовало бы испугаться, все-таки подобные сны в приличном обществе считаются недобрыми, даже кошмарными. Но нет, я был относительно спокоен и пот на моем теле, казалось, появился не от страха, а от нестерпимого черно-алого жара живой печи. Похоже, это был действующий вулкан да такой, каких не сыщешь в нашем мире. Странно, почему он привиделся мне, я вулканы видел только на картинках.
   Я бросил записи на смятую кровать, и довольно потянулся. Все-таки я выспался и был готов к новым свершениям, а это самое главное и никакие "ужасы-кошмары" не смогут помешать мне. И теперь, когда я сидел на краю своей кровати, недовольно созерцая разбросанные по полу предметы из комода, сон куда-то испарился. Когда ты вынесешь любой кошмар на светлое солнце, от него ничего не останется, он скукожится как медуза под тем же самым солнцем.
   Я забыл обо всем этом, у меня просто разыгралось воображение, особенно после столь бурного дня и ночи. Столько событий и необычной информации, немудрено, что разум склеил эти лоскуты в сюрреалистическую картину.
  
   Я неспешно приводил себя в порядок, работать пока не хотелось, торопиться тоже. Многие недооценивают пользу водных процедур, сказывается на подобном положении вещей относительная дороговизна бытовой воды в Городе. Но, на мой взгляд, было бы лучше, если бы Городской Совет бесплатно обеспечивал водой все население, чем каждый год боролся с неистребимой ордой болезней.
   Может быть, мне стоило выдвинуть свою кандидатуру на следующие выборы? Я был бы гораздо лучшим планировщиком, чем нынешние обитатели "Мраморного Дома". И мне уж точно не требовалось постоянно пополнять свой кошелек из городского бюджета. Когда я закончу свое Идеальное Творение, можно будет подумать об этом. Что может быть сложнее, чем создание одной жизни? Только создание жизни целого Города!
   Какие только идеи не приходят в голову человеку, пока он тратит время на удовлетворение своих естественных потребностей. Наверное, даже самые чудовищные идеи, как, например, недавнее покушение на главу казначейства, зарождались в отхожем месте. Под мерный шум капель и много чего другого, мысли текут словно... тьфу, лучше пойду поем.
  
   На завтрак я хотел чего-нибудь необычного, иногда хотелось себя побаловать, особенно когда завтрак "случайным" образом выпадал на обеденное время. А не сбегать ли мне в пекарню и купить тамошний пирог с черносливом! Если мне не изменяет память, то именно к обеду они продают только что испеченные пироги. Так было последний раз, когда я там был, надеюсь, за год ничего не изменилось - и чернослив внезапно не запретили, и пекарню не разобрали на кирпичи.
   Я быстро оделся и захватил самое необходимое - оружие и деньги. Даже при свете дня и в рыночной толчее вам вполне могут подправить улыбку с помощью ножа. Зелья, делающие любого похожим на размазанную по темной поверхности тень, хоть и стоят недешево, но вполне легальный товар. Так что разумные меры предосторожности вполне себя оправдывали и невесомая кольчуга, надетая под верхнюю рубашку, никогда не будет лишней. Тем более, так приятно чувствовать на себе прохладу стали.
   Вот только никуда я пойти не сумел, за дверью оказалась небольшая завернутая в упаковочную бумагу посылка. Я знал только одного человека, если эту пресмыкающуюся можно называть человеком, которая баловалась отправкой посылок мне, так что я без опасения взял подложенную под дверь коробочку.
   Легкий и приятный аромат. Интересно.
   Внутри оказался хорошо упакованный пирог, только с грибами, а не с черносливом, как я хотел. Но сам факт заботы жадной торговки радовал, даже умилял. Если бы она не была такой холодной сволочью, на ней можно было бы с чистой совестью жениться! К еде прилагались газеты и записка, которая была упакована в конверт с луговыми ромашками. Чего-то это Асани? До маразма ей далеко, а тут такое...
   "Как я и обещала, буду пересылать тебе свои газеты с помощью "почты Джеронимо". И зная твою любовь к плотным обеденным завтракам, шлю тебе этот пирог. Я сама терпеть не могу болетти, но многие эстетствующие кулинары и жирные чревоугодники считают их просто изумительными. Можешь не волноваться, они не галлюциногенные, клянусь своими клыками!
   Что касается твоего Харана, то ничем обрадовать не могу. Мои ищейки погрузили свои носы в самые тайные тайны, но пока результат нулевой. Что и ожидалось. Один только архив переписи эльфийского населения составляет тридцать томов. И это только официальная часть! Наберись терпения, мои люди найдут любую информацию, дай только время.
   За сим целую осторожно в щечку, чтобы не отравить, и желаю приятного аппетита.
   ................................
   На конверт не обращай внимания, взяла первое, что попалось под руку, честно-честно!"
  
   Я усмехнулся, ни разу не видел, чтобы у нее такое инфантильное настроение было. Наверное, она даже в детстве вместо того, чтобы играть в куклы, собирала редкие монеты. Лучше сохранить это письмо, в будущем буду им шантажировать Асани!
   А пирог как нельзя кстати оказался, пусть я тоже не являюсь почетным членом клуба любителей "первых среди грибов". Особенно радует такая нечеловеческая щедрость, она отдала мне то, что сама есть не собиралась. Как мило и великодушно! И меня начала раздражать привычка этого "почтальона" приходить и уходить, не известив меня! Пусть даже это происходило всего пару раз в месяц, а то и год. Все-таки я мог и не выглянуть за дверь. Тогда пирог стал бы достоянием какой-нибудь удачливой шавки из тех собачьих сообществ, которые наводнили Город за последний год.
   Почему я не подумал о том, чтобы установить наблюдательные машины на входную дверь? Идея то не новая, центральный банк, например, уже лет двадцать как обзавелся подобными устройствами, чем я хуже?! Поставить автостража не проблема, тем более для такого профессионала, как я. Можно даже попробовать сделать настройку на разных людей, чтобы страж самостоятельно мог различать приходящих ко мне гостей, а, значит, и оповещать меня нужным сигналом.
   Но этим я займусь позже, когда будет желание, этот опыт пригодится мне в создании глаза голема. А сейчас мой дом и так переполнен всевозможными техническими "штучками", которые не всегда заметны постороннему, если добавить еще парочку... как бы слишком сладко не стало в чашке чая, фигурально выражаясь.
   Лучше мне заняться делами насущными, требую хлеба и зрелищ! Хлеб мне доставили, зрелища тоже в бумажном варианте присутствуют. Сейчас быстро изготовим питье и отправимся в сад, что-то потянуло меня на свежий воздух, как бычка на бойню. Не знаю, почему я придумал такое сравнение, порой мои мысли алогичны, как некоторые сны.
   Любой мой гость мог наблюдать буйство укрощенной лесной стихии через двустворчатые двери с большими стеклами. Если бы я пожелал пригласить кого-нибудь постороннего. Сад не знал опытной руки садовника, но при этом рос как-то аккуратно, я бы даже сказал - ровненько. Он был именно таким, каким я позволил ему быть, как раз таким, чтобы удовлетворить мой взыскательный вкус.
   Я мог бы остаться в гостиной, из нее созерцать уютную беседку, усыпанную ровным слоем разноцветных листьев, небольшой прудик с фонтаном с фигурой нагой женщины, который был отключен, но мне хотелось немного проветриться. Водные процедуры плавно сменяются воздушным омовением - все как в лучших медицинских трактатах, можно гордиться собой!
   Я расположился в глубоком плетеном кресле, который так замечательно вписывался в окружающую меня обстановку и цветом, и формой. Даже я такой огромный и могучий, уставший после долгих благостных трудов, как-то по-особому соединился с умиротворяющей атмосферой сада. В таком состоянии я не был похож на того могучего кузнеца-создателя, какого видят мои заказчики. Я выглядел как любящий отец очень большого и дружного семейства, который решил скоротать несколько мгновений в уединении до того мгновения, когда мое вмешательство не потребуется в устранении конфликта между двумя задиристыми сыновьями.
   Жаль, что это было не так... А, может быть, я себя обманываю? Или просто смотрю не под тем освещением? И все именно так, как мне представилось в это мгновение уединения в саду?
   Теперь, когда я глядел на мир не с помощью своих глаз, я мог взглянуть на себя со стороны, я словно вышел из своего тела и решил прогуляться в окрестностях сада. И оглядываясь, я видел, как мое тело делает глоток сладкого чая и устремляет пустой взгляд куда-то в небо. Я почему-то был уверен, что стоит мне вернуться назад в тело, и я буду помнить все то, что держали мои руки, вкус чая и то, что было в небе.
   Я поднял взгляд к небу, оно ничуть не изменилось, оставалось таким же, каким было сотни тысячелетий до того мига, когда разум одного кузнеца решил взглянуть на него. В небе вальяжно проплыла громада корабля его медные бока и брюхо ярко сияли, словно это была не человеческая машина, а уменьшенная модель мира плывущего в открытой стихии. И ведь так оно и было, если взглянуть на эту махину с иной точки зрения, этот корабль настоящая вселенная, небольшой островок в безграничном океане воздуха. Только этот океан не был таким жестоким, как океан водный. Через некоторое время этот небольшой "мир" станет частью нашего мира, я даже мог сказать через какое - полчаса полета.
   Это была машина фирмы "Транспортная корпорация Цепелин и сыновья", и я мог поклясться, что в ее структуре произошел какой-то сбой. Нет, она летела ровно, как и следовало, винты уверенно толкали сигарообразный корпус вперед, рули направляли движение, но я что-то почувствовал, словно толчок. Скоро ветер жизни этой машины переменится, странно, что может случиться с надежным транспортником? Корабль уже направился в сторону аэропорта, на котором простоит несколько часов до отправки.
   Меднобрюховое чудо механики смотрелось божественно в голубом небе. Минуту я разрывался между желанием нарисовать дирижабль и желанием оставаться вне своего тела. Победило второе.
   Это было странное ощущение, хотелось его запомнить, я словно превратился в невесомую пушинку, которая сама может выбирать, куда ей лететь. Я снова взглянул на себя, я читал газету. Судя по кислой мине на моей физиономии, чтиво было паршивым, глаза работали, мозг сразу переправлял данные в самый дальний архив, не утруждая себя остановками в центре обработки информации.
   Если бы в Городе произошло нечто стоящее, кроме рождения двухголовых телят и объявленного по этому поводу очередного конца света, то мне не понадобилась бы газета. Информацию я бы получил и так, хотя бы от Асани. Закулисные игрища элиты нашего общества тем более не попадали в прессу. Глупо ожидать от тех, кто спонсирует газеты, желания вынести свое загаженное белье на суд общественности.
   Как я вовремя вспомнил об интригах власть имущих, не стоило забывать недавний визит моего командира. Ирония судьбы - жизнь Нойму спас я и платить за это должен тоже я.
   Я немного разозлился на командира, на всех этих жирдяев, на то, что вся эта мерзость не дает мне РАБОТАТЬ! Я гневно пнул своей фантомной ногой красный ковер листвы у себя под ногами, я-на-стуле продолжал читать газету и не обратил внимания на всплеск листвы перед собой.
   Возможно, это было только воображением и никакого удара не существовало? Не важно, объективное и субъективное восприятие это давний спор и теологов и философов.
   Только сейчас я осознал, какой глубины был колодец, наполненный моей ненавистью ко всем этим смердящим уродам. И осознание этого меня порадовало, когда нет возможности покарать врага, ненависть тот клапан, через который стравливается давление. Я задумался, что мешает мне не жевать черствый хлеб ненависти, а впиться в хорошо прожаренный кусок мести? Ничего, я вполне могу уничтожить любого, кто посмеет мне мешать! Точнее, нет... не могу, сейчас не могу, но скоро... О, да! Я смогу многое! Но в тот момент, когда я стану полноправным владыкой своей силы, мне уже не понадобится она. Не знаю почему (или все же знаю?), но я был в этом уверен.
   Я бросил последний взгляд на сигару дирижабля, медного цвета титан начал погружение в молочно белое облако, скоро он скроется из виду, скоро на улице станет пасмурно, но это меня уже не волновало.
   Ощущение некой мистики пропало, как пепел от сгоревшей бумаги. Я доел пирог, аккуратно обтер руки салфеткой и поднялся из кресла. Сладко потянулся, в животе обосновалась приятная теплая тяжесть, похожая на кота, спящего на груди. Был у меня давным-давно один представитель кошачьего племени, да сбежал, не выдержав страшного для него шума и моего гранитного характера.
   Я взглянул на свой дом, было бы забавно сделать так, чтобы гуляющий вокруг ветер издавал приятные звуки и даже соединял эти звуки в мелодию. Мне доводилось видеть магические приспособления, которые постоянно создавали вокруг себя мелодичный звон, а вот воплотить такое в механике никто еще не решался. А задача то простая, главное знать основы! Это никому не было нужно, а мне показалась забавной идея.
   Это можно сделать: немного модернизировать структуру стен, сделать ветряные ловушки, чтобы живой ветер мог добраться даже до подземной части дома, и расставить тут и там различные "язычки", например. Надо будет этим как-нибудь заняться, а то звон металла и глухой рокот паровика не лучшая симфония для ушей благородной девочки из древнего эльфийского рода. Харан представитель древнего рода? Да, иначе и быть не могло! "Удивительное не может произойти на улице" - у нас так говорят.
   И не забыть заняться стражем! Из простой прихоти этот механизм внезапно превратился в моем сознании в предмет первой необходимости. Возможно, я пожелал создать красивую форму для куколки из мастерской? А что может быть лучше для механического существа, чем не механический дом? Может и так, кто знает, человеческие желания продиктованы кучей сознательных и подсознательных идей, пока их всех разберешь, пройдет не одна вечность. Лучше принимать жизнь такой, какая она есть и не выдумывать себе лишних проблем.
   Я в задумчивости остановился посреди гостиной, застыл в позе мраморной статуи из собора: руки в бока, взгляд в небо (в данном случае - потолок), одна нога чуть впереди другой. В целом, вся поза воплощала образ тяжелого мыслительного процесса, настолько мучительного, насколько таракану сложно сосчитать три яблока и две груши. А проблема была не такой уж и сложной, я даже на мгновение устыдился своему замешательству. Проблема была в том, что я не знал, куда направить свои навыки, на что потратить свое время и силы. Проще говоря - я не знал, чем заняться. И самое смешное - ведь дел у меня было по горло! Заказ эльфа - самое главное; можно было модернизировать дом (спасибо недавним творческим порывам); помастерить что-нибудь другое, чтобы отвлечься от основной работы, а, значит, и освежить голову; просто отдохнуть, сходить в гости и все такое. И почему-то все эти важные дела мне казались огромным камнем у основания горы. Его следовало затащить наверх, прекрасно!
   Все эти занятия требовали времени или основательного вникания. Времени то у меня было мало. Его маховик неумолимо перемещал стрелки по циферблату жизни, и скоро должны будут начать выпрыгивать кукушки-события. И зная свою удачу, я мог поспорить об заклад, что эти события мне не понравятся. Возможно, я нагнетаю обстановку... не стоит взывать к тьме...
   Тогда займемся стражем! И точка!
   "Если не знаешь, куда себя направить, направь на ту дорогу, которая чаще попадалась тебе на глаза"
   Мысль о страже меня посещала несколько раз, значит, это, как говорят наши специалисты маги, знак! Главное чтобы неразборчивая надпись на этом знаке все же указывала на нужное мне направление.
   Наконец-то решившись, я сменил свою позу и снова стал напоминать каплю ртути: подвижный и прочный. Иначе говоря, я был тверд в своих устремлениях. Я быстро-быстро спустился в мастерскую, по пути несколько раз бросив жадный взгляд на плод своих трудов. Плод спал, ей мешать не хотелось. В мастерской я отыскал несколько запечатанных контейнеров, внутри которых хранились разобранные "глаза". Говорят, при должной сноровке такими механизмами можно заменить человеку глаза. Вот только неизвестно какая "сноровка" тут требовалась - желание невидящего, желание мастера или оба сразу?
   Автостражи выполняли разные роли от банальных охранных систем - кого увидел, того убил - утопил - наорал - закрыл; до систем, которые включали освещение, воду и тому подобные излишества богатой жизни. Высшим мастерством считалась возможность настраивать глаза машины на человеческую фигуру - рост, объем и даже цвет одежды. Стоит ли говорить, что подобные механизмы были, скажем так, не всегда эффективны? Возможно, у меня получится сделать то, что у других не вышло?
   Я не считал себя мастером, который хорошо владеет навыками работы с оптическими устройствами. У меня не было нужного опыта, искусственные глаза я просто купил. Маркировка на деталях - три искривленных меча; говорила, что эти оптические устройства произведены мастером Криттом, ныне покойным, да смилостивится над ним Бог. Он в свое время считался лучшим специалистом и многие его машины, преобразующие восприятие света в механическое действие, работали на самом деле и работают до сих пор! Не все могут похвастаться таким уровнем произведенной работы.
   Обычно механизмы, оставшиеся без поддержки отца-создателя, не выдерживают неумолимого течения времени и отправляются в иной мир. Но произведения Критта живут до сих пор, чему я и многие богатые горожане, оставляющие свои денежки в Главном Банке, могут быть свидетелями.
   Следует полистать справочник по оптике, на свою память я не жаловался, но рисковать дорогими устройствами крайне не хотелось. А лучше попробовать создать самому аналогичное устройство, это и повысит мой опыт и убережет от потери ценных образцов.
   Чертежи есть, образец есть, голова в наличии и каша там варится, что еще нужно для успешной работы? Только время и желание, которые у меня были.
   Я осторожно положил образцы на рабочий стол, как раз рядом с големом, и отправился в библиотеку. При планировке дома я допустил заметную промашку, следовало перевести библиотеку или хотя бы справочники поближе к мастерской, я просто опасался пагубного действия огня, воды и своих ругательств на бумагу. Впрочем, не так уж и часто мне приходилось работать со справочной литературой, руки знают - голова отдыхает. Но иногда эта формула не действовала.
   Поиск нужных мне книг не занял много времени, их оказалось на удивление мало. Я думал "справочников юного оптика" окажется на порядок больше, но, очевидно, как и с магическим искусством, мастера механики не желали расставаться со своими детишками знания просто так.
   Вернувшись со всем этим добром в мастерскую, я принялся за исследования. Меня спасло от неминуемого поражения только то, что готовые образцы уже были на руках. И там, где на бумаге царила недосказанность, я мог на живом примере разобраться. Я быстро изучил основы, которые и так прекрасно помнил: формы линз и их расположение для специфических задач; различные материалы, которые могли бы применяться для решения той или иной проблемы...
   Все изученное я сравнивал с готовым образцом. Я несколько раз собрал и разобрал один из "глазков", чтобы пальцы могли запомнить нужные действия вместе с мозгом, подсоединил глаз к аппаратному устройству, и все работало как надо.
   Критт оказался не просто гением, а гениальнейшим из гениев! Этот мастер сумел сделать даже автоматическое восприятие яркого и тусклого света, все как в настоящем живом глазе. Этот механизм сужал зрачок от яркого света и расширял в темноте. Я два часа пожертвовал, пока сумел разобраться в устройстве, удивительно, что я вообще смог что-то понять в чужой работе.
   Честно сказать, я уже все меньше и меньше верил, что подобный Механизм способен работать в человеческой глазнице. Там-то его никто не присоединит к нервным окончаниям, чтобы глаз сумел передавать и интерпретировать световые образы.
   Как хорошо, что для моей девочки подобные сложности не понадобятся, но я уже в тайне трепетал от мысли, как буду устанавливать и настраивать нервы к псевдосетчатке механического глаза. И как хорошо, что я все же собрался этим заняться сегодня, и пусть Джеронимо живет долго и счастливо! Если бы не его наглость, я бы никогда не подумал заняться стражем, а значит пройтись по незнакомому мне болоту навыков.
   Я не утонул, это радует.
   С глазом разобрались, немного, но разобрались. Теперь следовало попробовать создать аналогичное устройство. И не просто скопировать, на подобное нехитрое действо способен каждый, кто умеет держать инструменты, необходимо сделать свое! А что для этого надо? У меня было небольшое средство, кто-то мог бы назвать это самовнушением - я как бы отключался от внешнего мира, полностью сосредотачивался на деле. Таким способ я пользуюсь только тогда, когда собираюсь создать нечто, что никто до меня не создавал, как голем или копия глаза.
   Посмотрим, какие идеи мое создание способно внести в чужие наработки.
   Не знаю, сколько времени ушло. Я полностью отдался захватившему меня урагану, какое уж тут время, оно перестало существовать. Только от любимого дела можно получать столь мощное наслаждение. Еще ничего в моей жизни не смогло сравниться с подобным состоянием, именно поэтому я самый лучший мастер в Городе! Потому что я не просто творю, но я вкладываю в свое дело душу.
   Любовь - тот инструмент с помощью, которого куются мои творения, а настоящая любовь может быть только одна! И не важно, какую форму она принимает.
  
   Я справился с задачей на удивление быстро, не знаю, что помогало мне, но я совершенно не испытывал проблем с изготовлением копии. И она получилась! Не просто копия, а усовершенствованный механизм, он мог бы работать, воспринимая цвета даже ночью. Для этого мне всего лишь понадобилось открыть один ящик с эльфийским добром, там как раз хранился материал, который реагировал на свет гораздо лучше других.
   Самая большая сложность заключалась в том, чтобы присоединить к искусственной сетчатке подобие зрительного нерва. Если в обычном живом глазе световое воздействие создает своего рода электрические импульсы, которые через нерв поступают в зону мозга, отвечающую за восприятие зрения, то из-за использования специфического материала мне пришлось изменить строение нерва. От различных световых волн сделанная мною сетчатка нагревалась, и этот нагрев был хоть и минимален, но различен. Осталось только сделать устройство, которое будет преобразовывать тепло в сигналы, понятные для мозга, чем я и занимался все это время.
   Так, глазная жидкость будет предохранять линзы и снабжать внутренние детали восстанавливающим материалом. С этим я разобрался, внешнюю поверхность глаза тоже следует смазывать, но эту задачу я буду решать при проектировке лицевой структуры. Заодно - следовало создать устройство, вырабатывающее восстановитель. Хотелось бы его совместить с устройством выработки крови, но это уже как получится...
   Я протестировал готовый механизм, подключив глазной нерв к усиливающему устройству, все основные цвета: красный, синий и зеленый; глаз воспринимал как надо, реакция на яркость была отличной. Я даже подивился такой эффективности привозного материала, если бы этот "металл" был доступен каждому механисту, это произвело бы революцию в нашей науке! Но, к сожалению, прогресс был ограничен, дороговизной и недоступностью ресурсов, если бы у меня было время, я бы попробовал синтезировать материалы. Никогда не вредно экспериментировать, тем более, если заняться нечем.
   Второй нерв, который я присоединил к глазу, нужен был для управления радужкой. Да, мой глаз не автоматически реагировал на яркость света, ею необходимо было "мысленно" управлять. Я это сделал не потому что не смог автоматизировать функцию, как то сделала природа, мой глаз был способен менять положение линз, а это значит - фокусировка глаза на ближних и дальних объектах была гораздо выше, чем у человека! Уникальная возможность и я не преминул ею воспользоваться. Если я хочу сделать совершенство, то это совершенство должно быть лучше человека во всем! И кости будут прочнее, и мышцы способны выдержать большую нагрузку, и зрение гораздо острее - все это я делал ради одной единственной цели, ради созидания!
   Готовое устройство я осторожно разобрал, его необходимо было хорошенько протестировать и попробовать иные конструктивные решения. Нет, я был уверен, что изготовил совершенный механизм, который мог бы заменить глаз даже живому человеку. Мне хотелось выявить диапазон, в котором я смог бы применяться это уникальное устройство. Не может же такой идеальный механизм использоваться только для восприятия света?! Нет, конечно же, нет! Возможно, это устройство может воспринимать невидимые волны, а это же подобно взломанной банковской ячейке - столько всего, что там хранилось, и не унести!
   Этим я и занимался всю оставшуюся ночь - вытаскивал на свет новые знания и сохранял их. Все, что открылось мне за это время, я старательно записывал, мой почерк безумной птицей порхал по строчкам, в голове мысли были подобны спутанному клубку разноцветных нитей. Я не находил себе места от удивления, вдохновения до тех пор, пока не выжал все тайны, что сокрыл в себе оптический механизм. Как он смел, такое скрывать от своего создателя?! Впрочем, возможно я сам закрыл глаза, чтобы не увидеть все сразу, чтобы не лишить себя удовольствия первооткрывателя.
   Механизм была способная воспринимать не только три вида волн, а еще и четвертый, который я принимал за ложный сигнал! Этот глаз способен был видеть тепло! Я уже молчу, потому что не нахожу слов, о других не менее уникальных свойствах прибора. И почему я раньше не брался за оптическую науку?!
  
   Я работал всю оставшуюся ночь и даже захватил кусочек следующего дня, но потраченное мною время не пропало зря - я сумел закончить автоматического стража в рекордно короткий срок! Впору требовать себе какую-нибудь бесполезную награду и гордо поставить ее на камин. Если так пойдет и дальше, то свою девочку я закончу, может быть, к концу месяца, а, может, и к завтрашнему вечеру. Никто не знает пределы своих возможностей, если они есть, конечно, я вполне могу свершить еще одно маленькое чудо, которое затеряется во время создания большего чуда!
   Это, конечно, была добрая самоирония, но машину я изготовил молниеносно. Честно сказать я даже не могу вспомнить точный порядок своих действий, когда именно я плавил металл, когда я изготавливал литейные формы, когда я, в конце концов, собирал устройство! Такое ощущение, что мне захотелось показать себя во всей красе, я же творил в своей любимой мастерской под незримым оценивающим взором спящей девушки. А как утверждают наши волшебники - даже во сне человек воспринимает окружающий мир.
   Но верну я мысли в первоначальное русло - автостраж.
   О, он уникален! Два механических глаза были вставлены в медную маску, которую с радостью надел бы любой модник в Городе. Я изобразил в металле лицо одной из моих любимых скульптур, хранящихся в Музее - Страж Кулетов. Уникальная статуя, сохранившаяся с тех благостных времен, когда наши поселения доходили до Черного озера. В те далекие, казалось бы, времена я еще патрулировал окрестности поселка со своим верным карабином.
   Такие скульптуры, ставились на границах наших поселений в лесу и исполняли функцию тревожного колокола, оглушая окрестности ужасным воем в тот момент, когда какой-нибудь дикарь пытался нарушить границы. Редкий сплав мастерства каменщика и мага, к сожалению, ныне утрачено это искусство. Возможно, где-то в недрах леса все еще стояли брошенные Стражи, естественно, с разбитыми лицами и стертыми магическими символами - дикари любят разрушать наши творения, это их самое любимое развлечение - полностью покрытые ядовитым мхом и ползучими растениями-душителями, забытые и одинокие, бесславно умирающие воины забытой войны.
   Я явственно представил себе одну из забытых статуй, словно находился не в своей мастерской, взирая на спокойное лицо автостража, а внезапно переместился в тот Богом забытый поселок.
   Я потер виски, эх, воспоминания. Порой они чудесны как ромашки на лугу, а порой ужасны как проросшее в человеческом теле растение-паразит. Все-таки весьма символично, что мой дом будет сторожить старый приятель из прошлой жизни, надеюсь, история не будет повторяться и жестокий лес не проникнет в Город. Лучше перестать думать обо всем этом, у меня на столе готовое творение, ожидавшее, когда его наконец-то поставят на должное место. Вот этим я и должен был заняться.
   Время близилось к полудню, солнце уже вовсю поливало жаром каменные улицы, и, как всегда в это время года, все жители города стремились поскорее скрыться в тени. Как удачно я закончил свою новую машину, не придется ждать ночи, чтобы установить ее. Я осторожно перенес к входной двери все необходимые инструменты, затем обследовал стену снаружи и внутри дома, выбрал место, где будет находиться страж и "логистик" - устройство, которое я так назвал, было думающей машиной, которая должна была принимать решения в зависимости от того, что обнаружит не спящий взгляд стража.
   Начав установку, я воровато оглянулся, пусть это было и совершенно бесполезным действием - высокая ограда защищала меня от любых нежелательных взглядов, а жаркое время суток гарантировало, что на улице никого не будет. Даже фабрики Города сейчас закрыты до прихода спасительной прохлады, которая к слову соизволит пожаловать через пару часов. Бешеная смена температуры воздуха любимая черта Госпожи Осени. Но даже столь логичные умозаключения не могли избавить меня от неведомо откуда взявшейся паранойи, я ревностно хранил таинство своего мастерства и не желал делиться им с кем-либо еще. Я мог бы сравнить это ощущение с теми, что испытывают жрецы, когда прячут свои реликвии подальше от нечестивых глаз людей. Для меня подобной реликвией было мастерство, которое воплощалось в лучшем и, я уверен, любимейшем творении!
   Отступив на шаг от входной двери, я полюбовался установленной головой автостража. Палящее солнце пыталось растопить мягкую медь и раскрошить хрупкие линзы, но его попытки были тщетны. И казалось, что на спокойном лице стража играет усмешка, возникшая от этих бесполезных попыток. Я улыбнулся в ответ, наглая попытка атаковать охранное лицо будет пресечена тяжелым арбалетным болтом.
   Я всегда забочусь о своих творениях и не опасаюсь, что смертоносная машинка может сработать неправильно - оружие, которым переполнен мой дом, не посмеет нарушить мои требования и будет молча исполнять охранные функции. Никто из гостей не догадывался, сколько орудий могут излить свой гнев на них за любое опрометчивое действие. И хорошо, что они не догадывались, а то бежали бы в ужасе от меня до главных городских ворот!
   "Логистика" я устанавливал уже не так суматошно, опасаться было нечего, в моем доме кроме меня никто не мог бы находиться. Кроме некоего эльфа, конечно же! Я от досады скрипнул зубами, потом усмехнулся, сейчас его Высокородное Длинноухость точно не стоит у меня за спиной, но на всякий случай я оглянулся. Правда, нет Харана у меня за спиной. С этой работой я точно сойду с ума.
   Ах, любовь, она сводит нас с ума...
   Чьи это были слова? Не все ли равно, тот умник давно уже сгорел в памяти времени.
   Я аккуратно присоединил хорошо изолированные провода головы стража к его мозгу и питающему проводу, а затем спрятал их в выдолбленной канавке в стене, которую замаскировал шкафом для верхней одежды. Моих сил хватило на то, чтобы перетащить одному весь шкаф с его содержимым, все же я был кузнецом, а не задохликом в магической мантии. Никто не обратит внимания на небольшую перестановку, все равно в моем доме предметы мебели постоянно меняли свое положение.
   Я включил стража, прибор приятно застучал шестеренками, совсем тихо и от этого так очаровательно. Судя по звуку, он был исправен, теперь необходимо поглядеть в глаза медноликому. Он тоже должен исправно функционировать, но я привык тестировать свои устройства. Это ведь так приятно - смотреть, как созданное тобою работает.
   Автостраж исправно перемещал свое лицо то направо, то налево, заметив, как я вышел из дома, он мгновенно и бесшумно передвинулся и уставился на меня. Секунду подумал, дождался сигнала от своего "мозга" и продолжил патрулировать окрестности. Теперь я уловил в выражении его лица - некую грозную сосредоточенность.
   Я отошел к ограде, страж на мое перемещение не прореагировал, он уже признал меня. С того места, на котором я стоял, можно было рассмотреть машину во всей ее первозданной красе - медь лица, сталь защитной оболочки, стеклянная синь взора и латунный козырек для защиты от непогоды. Прекрасное творение и такое удобное, следует заметить! Но вот будь я проклят, если вспомню, как я работал над мозгами этой машины!
   Я не помнил, как сумел настроить "логистика", мог только предполагать: световой сигнал, полученный глазами стража, преобразовывался в электрический сигнал в голове стража, который отправлялся в "логистик", где в зависимости от вида этого сигнала принималось правильное решение. Все просто, а если предложить эту задачу цеховику? Невозможно! Но как верно сказал вчера Харан: "просто твори". Если для меня это возможно, то оно возможно и для других? Я все же не какой-нибудь доморощенный бог.
   И все же, какая красота! От солнечных лучей в этих синих глазах гуляли, казалось бы, живые искорки, приятный шепот двигателя, трение подшипников, я мог расслышать даже эти незначительные детали. Они создавали картину целостности, законченности произведенного мной творения!
   - О-о, вижу, ты обзавелся новой игрушкой, я впечатлена! - раздался голос у меня за спиной.
   Я медленно обернулся, не торопясь по той причине, что голос был мне знаком. Асани была, мягко говоря, слегка поражена. Я ее мог понять, я сам был поражен! А может быть, я не дернулся потому, что заинтересованность стража, возникшая от появления нового объекта в поле его зрения, мгновенно пропала. Он все же был настроен на изображение этой змеюки. И пусть неосознанно, но я заметил его реакцию и не испугался.
   Асани стояла, просунув свои тонкие руки сквозь прутья решетки, которую я горделиво называл калиткой. Лбом она упиралась в одну из моих кованых роз, украшающие воротца, их шипы служили прекрасной защитой от таких вот наглых облокачиваний.
   - Не боишься уколоться деточка? - саркастично сказал я.
   - Не боишься, что эта хреновина будет верещать каждый раз, когда кто-то посмеет пройти мимо твоего дома? - гораздо более язвительно спросила она.
   - Ваш яд, сударыня, не испортит броню моих аргументов! Это устройство реагирует только на появление объектов в моем дворе. Вроде ваших скелетообразных ручонок.
   - Ой, как мы заговорили, словно на поэтическом собрании завсегдатаев борделя, - Асани презрительно фыркнула, сморщив свой наглый носик.
   - Вы имели честь там присутствовать?!
   - Я всех и везде имела, в том числе и тебя...
   - Как грубо...
   - Может, впустишь даму, дикарь? Кто тебя только манерам учил!
   Пришлось отойти от калитки, чтобы высокоморальная дама сумела ко мне зайти. Дама несколько минут потратила на пристальное изучение моей новой машинки, страж ответил ей не менее пристальным взглядом - вдруг сломать захочет. Я подавил легкую панику, боясь, что арбалет сработает, такое ощущение у меня возникает часто, когда новая механика еще не обжилась в доме. И как всегда все прошло как надо: Асани насмотрелась вдоволь, страж успокоился и продолжил скользить взором по окрестностям.
   - Откуда только в твоей голове возникают... подобные идеи, - как-то испуганно произнесла моя любимая гостья.
   - Я всего лишь использовал чужие наработки, ничего необычного, - пожал я плечами.
   - Ага, скажи это тем головастикам, что пытаются повторить машины из банка. Готова поспорить на все свое состояние, что ты сумел не просто повторить те машины, а превзойти их, а? Я права, железка?
   Следовало покраснеть и скромно посмотреть в небо или сторону, дабы не посчитали, что я возгордился. Но я этого не сделал, потому что я гордился собой как никогда!
   - Конечно же, я же лучший мастер в Городе. За этим вы, леди Вейнтас, и пришли, да? За тем, чтобы воспользоваться мной?
   - О-о, леди... меня так называют только на официальных приемах, где любят слабительное в напитки подсыпать. Но ты прав, по делу я.
   - Уверен, что подсыпают сие неблагое снадобье ваши тонкие пальчики? Коль так, извольте проследовать в мой замок!
   - Подсыпают, но не моими руками не волнуйся. И убери со своей рожи эту наглую ухмылку, тоже мне кавалер с ампутированными яйцами!
   Ее никогда никто не сможет оскорбить, она сама, кого хочешь, оскорбит раз в десять больше - вот знаю эту простую истину, но при этом все равно любил собачиться с ней.
   Асани по-хозяйски проследовала в гостиную и расположилась на моем любимом кресле, стоит замечать, что она знает, какое кресло было тут моим самым любимым? Думаю, нет, я к ее наглости уже привык, тем более яд, которым она поливает меня, служит скорее лекарством от скуки.
   - Я снимаю с себя маску кавалера, - демонстративно я сделал движение рукой, как будто на самом деле снимал маску, - будешь чего-нибудь пить, есть, читать?
   - Оставь, я ненадолго.
   Я замолчал, ожидая продолжения, интересно, чего это она по такому пеклу решилась пройтись, наверное, дело действительно важное.
   - Что? Даже не скажешь, как я догадалась, что вы, сударь, не изволили пойти ко сну?
   - А я разве не знаю ваш характер, леди? - с прохладцей парировал я.
   Честно сказать мы два или сколько там года не общались как раз из-за привычки Асани портить жизнь другим людям. А сон, лично для меня, это святое!
   - Ладно, считай это проведением, - Асани мгновенно сменила тему, не желая показывать свое смущение. - Мне нужно оружие.
   - Всем нужно, а дальше? - я пожал плечами.
   - А как же твоя смекалка? Догадайся. Ладно, ладно сама скажу, а то будешь меня еще избивать своими потными руками. Что ты ими делал, от тебя воняет, как от дикаря после недели ритуальных плясок?! Словно ты старый козел, а не мужчина в самом рассвете сил!
   - Спасибо за комплимент, ты сама похожа на чехол из змеиной кожи.
   - Хорошо, хорошо, я вижу, чем ты занимался, - примирительно сказала Асани. - Нормальные мужчины в твоем возрасте детей делают, а ты все со своими игрушками балуешься.
   - Ты точно пришла за оружием или это завуалированное предложение захватить твою крепость невинности? - как бы, между прочим, спросил я.
   Нет, Асани не покраснела, да она и не умела этого, нечего тешить себя надеждами.
   - Вот еще, я скорее чумной столб оближу, чем позволю какому-нибудь мужику дотронуться до меня. Без обид, конечно.
   Я подавил желание дотронуться до нее, которое возникло просто из вредности. Кажется, ее "ненадолго зашла по делу" закончится ближе к обеду, ладно, времени мне не жалко сейчас.
   - Про твои предпочтения мы уже говорили, - о, да, я помнил тот памятный разговор. - Все же, может, к делу?
   - Да, ты прав, ты вечно на меня дурно влияешь, поэтому я тебя так и ненавижу!
   - Взаимно, выдра, - я ей подмигнул.
   Она мне в ответ бросила в меня оставленную на столе книгу.
   - Оружие: опасное, тайное, незаметное, такое, чтобы никто не принял его за оружие! Вот, теперь думай, ты мастер - тебе выдумывать!
   - А для каких целей?
   - Желательно, чтобы я могла использовать его в любой жизненной ситуации. Ты понимаешь?
   - Не дурак, хоть университет и не заканчивал. Дай, подумаю, - я задумался, через некоторое время продолжил: - Все равно следует обговорить габариты и убойность нужного тебе устройства. Хотя бы примерно. Чем, например, тебя не устроил пистолетный арбалет?
   - Желательно дальнобойное, чтобы всегда было под рукой и готово к бою, чтобы не было случайного срабатывания, - мгновенно ответила она. - Естественно, как я уже сказала - незаметное. А уж про эту твою игрушку мы отдельно поговорим.
   Я замялся, да, совсем забыл, что недавно кое-кто кое-кого кое-чем чуть не пристрелил. И возможная жертва моих талантов сидела сейчас передо мной, она-то не могла и помыслить, что ей ничего не угрожало. Хотя... догадаться могла, но вот поверить... это уже сложно.
   - Предполагается нахождение цели в непосредственной близости, как я полагаю.
   - Да, умник все же ты!
   - А срок?
   - А они тебе нужны? Я думала, нет.
   - Не отвечай вопросом на вопрос, я это не люблю.
   - Я знаю, милый мой лысик, - Асани послала мне воздушный поцелуй.
   - Хорошо, завтра зайди, - отстраненно произнес я.
   - Сразу видно, что мастер заинтересовался, - сказала она, вставая. - Даже не отреагировал на мои милые колкости, завтра зайду, кузнец.
   Я хорошенько запер дверь за гостьей, она могла вернуться и снова хорошенько нагадить словами. А меня уже заинтересовала ее заказ, я захотел сделать такую машинку, которая будет совершенно неприметна. А что может быть наиболее неприметным на женщине, которая одевается как мужчина? Оружие, кончено! Но это не вариант, условия контракта ясно говорили, что даме требуется нечто непохожие на оружие. И, насколько мне известно, даже столь эксцентричная особа как Асани вынуждена обряжаться в дамское платье при посещении высокосветских раутов.
   Значит, следует создавать нечто подходящее как к дамскому платью, так и к мужскому костюму. А что самое универсальное для обоих полов? Верно, украшения! А что всегда под рукой? Верно, кольцо!
   Я даже усмехнулся и взглянул на башенные часы в гостиной - ровно три минуты ушло на то, чтобы разработать идею. А сколько уйдет на разработку механизма и воплощение его в металле? Смешно будет, если я затрачу еще меньше времени.
   И так, что это будет? Револьверного типа оружие сразу отбрасываем, во-первых, такую идею уже использовали, во-вторых, слишком неудобное оружие и заметное, в-третьих, оно просто-напросто сломает пальцы обладателю. Уж проще браслет стреляющий сделать, но я хотел кольцо и собирался делать кольцо! Значит, эффективней использовать выстрел небольшой иглой, но энергию пороха не следовало списывать со счетов. Можно было изготовить небольшую гильзу, чей заряд будет разгонять иглу вместе с пружиной. Значит, попробуем три варианта: пружинный, пороховой и совмещенный. Сначала, конечно, проведу расчеты, чтобы лишний раз не мучиться с литьем деталей.
  

Глава 9. Подарки для Асани.

  
   Эта наглая женщина, Асани, была права, я справился с задачей очень быстро, феноменально быстро. Ушло буквально пару часов на расчеты и отработку, и еще несколько - на изготовление. Я даже умудрился сделать не просто кусок металла для ношения на пальце, а небольшое произведение кузнечного искусства.
   Кольцо я сделал в виде змейки, которая обвивалась несколько раз вокруг пальца своей будущей владычицы. Весьма символично, стоит отметить. Относительно толстое тело змеи скрывало в себе длинную тугую пружину, на одном конце которой прятался капсюль с пороховым зарядом. Сложное устройство механики внутри кольца было задумано таким хитрым образом, чтобы сила расширения пороховых газов не противоборствовала пружине, а наоборот усилило мощь выстрела.
   Если бы гордость была хлебом, я был бы самым толстым человеком в Городе.
   А гордиться было с чего. Я произвел на свет новое дитя огня и металла, способное как умилить оценивающий взор, так и устрашить мерзкого врага. Отличный, идеальный подарок для женщины со столь скользким прошлым и неясным будущим.
   То, что Асани постоянно ходит по краю пропасти, на дне которой покоятся белые раздробленные кости неудачников, является фактом. С ее-то профессией дожить до почтенной старости - фантастическая задача, которая сравнима только с созданием голема в мастерской умелого кузнеца.
   Пожелаю Асани справиться с этой невозможной задачей. Все-таки она хорошая женщина, достойная спасительного помутнения памяти, которое с такой радостью дарит маразм.
   Мне же, как лучшему мастеру, не стоит рассчитывать на подобный подарок от жизни. Мой путь будет тернист и от того ценнее награда за труды.
   Так рассуждаю, будто бы меня постоянно били под локоток, выбивая из рук инструмент. Впрочем, это правда. Разве те течения, что пронизывают океан бытия, не сбивают с верного пути? Еще как сбивают, они просто обожают это делать или из-за природной вредности, или испытывая на прочность. Я как всегда верил в оба варианта, кроме способствующих нашей цели сил в мире полно иных, недобрых сил.
   Это словно извечное противостояние Города и леса. И разве цели леса могут чем-нибудь поспособствовать целям Города, если цели этих двух сил направлены на уничтожение друг друга? Вот я и полагаю, что ничем. К этому вопросу можно подойти с чисто практической точки зрения мастера кузнеца - как закаленный металл следует отпустить, так и жизненные испытания должны быть в меру.
   Я обожал находить в работе различные философские аспекты и рассуждать о них. Если бы я был чуть более религиозным, то с радостью основал бы культ механики и кузнечества. Философской базы хоть отбавляй, мое искусство распространено в Городе, и чем я не новоявленный мессия? Хорош собой, силен, умел, трудолюбив, хоть сейчас садись и пиши любую высокоморальную чушь. И ведь нашлись бы последователи у этого культа!
   В мире полно глупцов, для которых даже обыденные вещи напоминали чудо, как тот глупец из Гончарни назвал бы чудом магический огонь.
   Хотя... идея, кажется, не нова...
   Нет, я не говорю о эльфийской вере в созидателя или создателя, не помню, как точно надо говорить, эльфы, поди, сами точно не знают, как надо называть своего бога. Я вспомнил то время, когда только записывался в стрелковый корпус. В Городе ходили странные слухи о каком-то культе, который проповедовал ту же чушь про веру в божественность профессии кузнеца и механиста, святость расплавленного металла и благостный рокот паровых машин в каждом темном углу Города. Какова судьба этого общества? Не ведаю. Или они затерялись в хаосе, последовавшим за потерей внешних поселений, или их уничтожили, как и другие еретические культы. "Кол подходит для любой веры, любого учения", как говорят жрецы.
  
   Я положил колечко в миниатюрный сундучок, добавил чехольчик с набором запасных игл. Уверен, что Змея с радостью намажет яд на острые иголки, и будет любоваться этими страшными орудиями убийства в свете пламени свечей. У нее все же своеобразное понятие о красоте, не то, что у меня. Стоит только пожалеть тех несчастных ублюдков, посмевших угрожать Асани: она редко пользовалась мгновенно убивающим ядом, ей нравилось, чтобы жертва мучилась и осознавала свою ошибку. В этом вопросе я с ней был солидарен, если враг использует жесткие методы в войне, то и отвечать ему надо не менее жестко.
   Что-то я последнее время работаю, буквально, не покладая рук. Это с одной стороны было хорошо, даже замечательно, с другой - пугающе. Словно маятник часов завертелся с бешеной скоростью, стараясь обогнать естественный ход времени и упредить грядущие события. Сработала моя интуиция? Быть может и так, но что могло бы в будущем помешать мне? Честно сказать, я не мог предположить ни одной возможности, которая сумела бы уничтожить плоды моих трудов. Кроме смерти, конечно же, но смерть я не рассматривал, как вариант. Простая логика - не будет меня, не будет и моих созданий. Я не сомневался, что сумею закончить свою идеальную машину. А раз дело обстояло таким образом, значит, не будущая гибель роковым часом была записана в книге моей жизни, а нечто иное.
   Только одно событие будущего, настоящего и прошлого невозможно было предсказать, он существовало в памяти горожан, словно выжженная на доске печать - если хочешь стереть, то только вместе с частью памяти. Даже зимние шторма с любезно предоставляемыми морской стихией зубастыми отвратительными чудищами не могли сравниться с этим событием. А для нас горожан зимний шторм всегда был самым ужасающим бедствием, но это привычное бедствие.
   Наш народ привык каждый год отбиваться от морских созданий, способных одним только взглядом обратить кровь и плоть человека в гнилое месиво из червей. За все века существования Города мы привыкли каждый год восстанавливать Гончарню, выжигая всю местность магическим и естественным пламенем. И нас уже нельзя было удивить или напугать паразитами, которых приходилось отлавливать до самого лета вместе с зараженными людьми. Хотя людьми этих существ уже и назвать нельзя было, они больше походили на тех мертвецов, которых дикари оживляли с помощью своей лесной магии - раздувшиеся от переполняющих их корней и ростков тела, жаждущие только сожрать кого-нибудь. Мне самому порядком надоело каждый год отстреливать в подвале различных мокриц размером со среднюю собаку и повадками кровососущего растения, которых намывает в канализацию после сезонного шторма.
   Вот так мы и существовали - зажатые между отвратительным лесом и не менее отвратительным морем. Но это все ничто по сравнению с моментом, когда сигнал маяка будет пойман Ковчегом и этот морской титан решит появиться в нашем порту. Тогда каждый горожанин, лесной дикарь и все неразумные твари, населяющие этот мир, даже могучие Город и Лес замолкнут и затаятся, ожидая, что на этот раз привез вечный путешественник.
   Вся наша история, вся наша жизнь создана этим Ковчегом - когда-то он привез сюда первых поселенцев, не известно, откуда пришедших и куда идущих. И в дальнейшем этот странник периодически появлялся на горизонте, безжалостная морская стихия, казалось, не пугала его. Он сам был стихией! Более могучей, чем это проклятое море! И он мог привезти нам все - от редких материалов, таких как байлит, до ужасных болезней и пророчеств, от которых Город будет мучиться десятилетиями. Иногда с его палубы в Доки спускались существа, порой разумные, порой не очень. Так к нам прибыли гномы и, позднее, эльфы. По крайней мере, так утверждает официальная Городская Летопись, которой я благоразумно не доверял, как и всему тому, что создано не мною.
   И почему-то именно в этот момент я только и обратил внимание на странность подобного существования.
   Что может быть удивительного в Ковчеге, кроме тех даров, что он привозит? Я не знал. Он был такой же неотъемлемой деталью в нашей жизни, как солнечные и лунные затмения. Сложно понять, что я нашел странного в этом явление. Интересно, как посмотрит на этот мир моя девочка, будет он для нее родным, как для меня, или станет чем-то иным? И чему следует ее научить в первую очередь? Не застольному этикету же, верно?
   Пока все эти мысли занимали мое внимания, я каким-то образом успел спуститься в мастерскую и стоял напротив рабочего стола. Только в этот момент я сумел очнуться от всех странных и чуждых мыслей, которые словно ветер влетели в распахнутые окна моего разума и хорошенько перемещали хранящиеся там бумаги.
   Нашел, о чем думать!
   Ковчег может и придет когда-нибудь и привезет нам сотню радостей и тысячу ужасов, завернутых в бархат, но что мне с того? Когда Странник последний раз посещал доки, я только появился на свет и ничего не запомнил о том происшествии, как и миллионы детей до меня. Я ничего не помнил из того периода, что и удивляться моему спокойствию.
   Думаю, моя девочка будет изучать мир постепенно, кроме мастерской и меня она еще ничего не знает, как бы не шокировало ее это невообразимое огромнейшее пространство. Она находилась словно в утробе, она развивалась и готовилась появиться на свет.
   Следовало действовать аккуратнее, жаль, у меня в знакомых не водилось опытных родителей или воспитателей. Не стану же я воспитывать куколку по образу и подобию своему! Это невозможно по одной простой причине - я ведь мужчина.
   Я задумался, а повлияет ли на разум куколки этот факт? Или создатель по умолчанию считается нейтральной силой? Немного самоиронии.
   До сего момента, все свои машины я бы отнес больше к мужскому полу, не в физиологическом, конечно, смысле, какая у машин может быть физиология?! Но если взглянуть на любое произведение кузнечного искусства, оно будет хранить в себе скорее мужской дух или, точнее, его подобие - мощь, сила и все такое, что поэты предписывают благородным мужам. Но с другой-то стороны, кузнецы создают произведения ювелирного искусства: кольца, браслеты и тому подобное. Сложно представить, чтобы в легком ажурном золотом колечке с капелькой бриллианта в середине, заряд мужской силы был доминирующим.
   Значит, мои опасения простое паникерство, я с облегчением вздохнул и только тут заметил, что мои руки сами собой, без команды головы вытачивали шестеренки.
   Я удивленно уставился на зубчатые колечки разного диаметра, лежащие у меня на столе. Даже не могу представить, для чего я их кинулся делать, но я точно чувствовал, что это было мое собственное желание.
   Вспышка паранойи, которая возникла из-за подозрения о чьем-то контроле, мгновенно испарилась - мой разум принадлежал только мне, и никакая внешняя сила не помутила его.
   Вот только я никак не мог вспомнить, для чего вытачивал эти колесики, может быть, мне так было проще думать? Быть может... Я быстро сгреб все готовые шестерни, их оказалось несколько десятков, и убрал в ближайшую коробочку, если понадобятся - достану.
   Если так пойдет и дальше, я даже во время еды и сна буду находиться в мастерской просто для того, чтобы не отрываться от любимого занятия. Для меня работа - наркотик, недостаток которого вызывает тоску и другие физические неудобства. Похоже, я всеми силами стремился поскорее закончить куколку свою.
   И раз я так страстно желал удовлетворить свои потребности, то почему бы этого не сделать? Тем более я так удачно оказался в мастерской и духовно готов творить!
  
   О наступлении утра я узнал благодаря дверному стражу. Глаза его вырвали из утренней дымки знакомую темноволосую фигуру в кожаной безрукавке и узких штанах, если судить по звуковому сигналу. Асани пришла за своим добром, которое пока еще числится моим.
   Я недовольно заворчал, укладывая незаконченную шарнирную ручку к ее уже готовой правой сестричке, которая еще хранила тепло моих прикосновений.
   И не могла, что ли эта пресмыкающаяся прийти на часок позднее? Я так втянулся в процесс что... что... в общем, по пути пришлось посетить клозет и наконец-то выполнить требования организма.
  
   - А я уже беспокоилась, что эта штука не работает, - недовольно ткнув пальцем в автостража, пробурчала Асани. Тут она соизволила посмотреть на меня и увиденное ее явно не обрадовало, она смешно сморщила свой нахальный носик. - Да вы, сударь, явно... Не знаю даже как сравнить! Ужасно ты выглядишь!
   - Что поделать работал над твоим заказом всю ночь, - ответил я в тон Асани.
   - Ага, спешу поверить. Я, конечно, не стремлюсь остаться с тобой в закрытом помещении, но, может быть, пропустишь меня?
   Я пожал плечами, от чего мокрые волосы в подмышках холодно пощекотали кожу. Да, пожалуй, Асани была права, я выглядел и пах не лучшим образом, стоило еще и облиться водой в туалетной комнате. Но придется моей гостье потерпеть, явилась бы позже, чтобы и я успел закончить работу, и она могла бы наблюдать меня чистеньким и румяным, таким как благонравная девица в обществе трактирных забулдыг.
   - Жди здесь, - сказал я и указал ей на кресло.
   У Асани глаза полезли на лоб от такого нахальства. Это она привыкла распинывать людишек по местам своим едко-ледяным голосом, слышать от меня такое было для нее внове. Ничего, пусть отвыкает быть вечно на вершине, иначе забудет, как оттуда упасть можно прямиком на острые камни.
   Коробочка с колечком лежала на столе у мастерской, чтобы я случайно в пылу работы не сбросил ее на пол. Пришлось еще несколько минут повозиться с дверью в мастерскую, которую я на всякий случай закрыл на замок, чтобы Асани из любопытства не решилась ознакомиться с моими трудами.
   Она никогда не нарушала неприкосновенность моего жилища и ходила только там, где я ей разрешал, словно читала мои мысли. Но сейчас Змее вполне могло захотеться проскользнуть в мастерскую, чтобы хорошенько рассмотреть то, над чем я работал все это время. Она чувствовала своим нечеловеческим чутьем, что я от нее скрываю Нечто. И недоступность этой тайны, уверен, сводила ее с ума, в таком состоянии она вполне могла как бы случайно заглянуть сюда. Она не привыкла не получать того, что желала. Даже не знаю, чтобы я тогда с ней сделал...
   Именно поэтому я в темноте шарил по кольцу с ключами, пытаясь отыскать одной рукой нужный!
   Если уж Асани так приспичило выведать мою тайну, то пусть хотя бы дождется завершения работы, это же отвратительно - просматривать эскизы еще неготовой картины! За такое в приличном обществе даже не стреляются, а сразу ножом по горлу, топором по конечностям и в лес - под дерево закапывать.
   Наконец-то палец нащупал этот треклятый ключ, и я со зверским усилием воткнул его в замочную скважину. Замок испугано скрипнул и поспешил вытянуть язычок, чтобы я мог закрыть дверь и больше не гневаться на него. То-то же, нечего было злить меня...
   Я попытался немного остыть, все же не стоило раздражаться на Асани, на этот ключ и на этот демонами изнасилованный замок! Я просто очень устал и мне требовался отдых, желательно не наполненный надоевшим сарказмом Асани.
   - Вот!
   Я, громко стукнув, поставил коробочку на стол прямо посередине и сел напротив. Вышло так, что Асани пришлось тянуться за коробочкой, она все же небольшого роста особенно по сравнению со мной. Но Асани никак не прокомментировала мои действия, что было для нее нехарактерно. Она вообще казалась какой-то уменьшенной копией себя, словно она долго была на солнце и без воды или ее просто напугали.
   Мне так показалось, потому что она сидела в глубине большого кресла?
   Асани встала и нагнулась над столом, ее цепкие руки осторожно схватили мое изделие.
   Я, сощурившись, поглядел в вырез ее рубашки, верхние пуговицы она не застегнула, и я мог наблюдать то, что обычно скрывают. Не думаю, что она сознательно расстегнула эти пуговицы, просто ей было так удобно, а я воспользовался удачно предоставленной возможностью. И грудь ведь неплохая, немаленькая, вот только одна моя ладонь с легкостью обхватит все эти аппетитные формы. Надо будет куколке сделать такую же, в море ее эксцентричного папашу!
   Асани вернулась в кресло и осторожно открыла коробочку. Она помнила, что заказывала оружие, никто не знал, что я мог положить туда. А я не сказал ничего, я только гневался и смотрел, куда не полагалось.
   - Какая прелесть! - воскликнула Асани, да так, что я вздрогнул. - Ты просто гений! Нет, ты не гений, ты лучше, могучее! Я не знаю, как и сказать!
   Она продолжала что-то щебетать, словно одна из светских девиц, которую шоколадом не корми, дай новую юбку померить. Это тоже было довольно несвойственно для Асани, я ей и раньше продавал свои безделушки, но она никогда так не реагировала на мою работу. Неужели так понравилось?
   С меня даже слетела шелуха злости и раздражения, всегда приятно, когда твою работу ценят.
   - Ой, да ничего особенного, - махнув рукой, произнес я, краем глаза наблюдая за реакцией гостьи. - Как смог, так и сделал, сама видишь.
   - Ты смеешься?! Да такого я еще никогда не видела! И как ты идеально подобрал размер! Как я и хотела бы, да, а форма, форма ты только погляди, как оно смотрится на моей руке!
   Она одной рукой уперлась в стол, снова соблазнительно нагнувшись и выставив ладошку, показывая надетое кольцо. Уже кольцо Асани, они признали друг друга, это и хорошо, я этого и хотел.
   - Да очень тебе идет, я для тебя и делал.
   Не знаю, я не видел ничего особенного в этом сочетании: Асани и мое кольцо. Я и ожидал такого эффекта. Мне сложно понять, что она так удивилась, забавно так...
   - Оно не просто хорошо, оно замечательно!
   И понеслась еще куча междометий, обозначающих ее радость от подарка. Я не стал ей мешать и тихонько улыбался, глядя на нее.
   - А как оно работает? А поняла, изо рта выстреливает? А чем? А иглой! Вот же еще иглы! А где нажать? А вот!
   Одна из игл воткнулась в мой стол, спасибо, что не в меня.
   - Ой, прости! Я правда не хотела, я...
   - Давай покажу, как перезаряжать, как следить за ним, - перебил ее я. Мне не жалко было стола, я сам много раз использовал его как мишень. - Там внутри есть капсула с пороховым зарядом, сейчас покажу, как сменить, запас их я тебе сделал. Порох сможешь сама заряжать...
   Я быстро объяснил, как пользоваться этим, хм, оружием. Меня всегда радовала Асани, как клиент - она умна, не надо сотню раз повторять очевидное, чтобы научить пользоваться устройством. Честно сказать, не смотря на удовлетворение от ожидаемой, но при этом неожиданной реакции Асани, я хотел ее побыстрее выпроводить, чтобы отдохнуть, как следует. К счастью, объяснять многое не пришлось, мне же не требовалось объяснять, как это устройство работает. Этот секрет только для меня!
   - Да все просто, как всегда! Все простое - совершенно! - театрально произнесла Змея, задумчиво потирая складочку на лбу. Тут же ее лицо изменилось и приняло выражение всегдашней собранности. - А теперь - оплата.
   Я приподнял одну бровь, опустил другую, мимическое выражение лица - "что за глупости, дитя, ты говоришь".
   - Это подарок, мне было не сложно такое сделать.
   - Какой еще подарок, за такую вещь надо платить! Это же все равно, что подарить особняк рядом с Ратушей!
   - Не смеши, для таких вещей не требуется оплата, все равно ты ее не смогла бы перепродать, а, значит, она не может быть товаром. Это подарок и точка.
   Я снова стал непреклонным как скала.
   - Может, я не хочу оказаться у тебя в долгу! - проворчала она, уперев кулаки в бока. - Не могу представить, что тебе предложить или подарить в ответ... равнозначного.
   - Раз так, - я гадливо усмехнулся, - я пожелаю, чтобы ты была мне обязана. Плату не приму, это подарок.
   Асани недовольно надула губки и стала походить на обиженного ребенка. Забавные перемены делаются с человеком, когда он не может править всем, что происходит в его жизни.
   - Напоминает одну старую сказку, знаешь ли, - не забыла она проворчать, но ее взгляд снова приковался к колечку.
   - А мне сказки в детстве не читали, так что я в них не верю. Предлагаю тебе дома полюбоваться кольцом? Для меня сейчас был бы лучшим подарком возможность выспаться.
   - О, прости! Да, конечно, я немедленно покидаю тебя.
   Она привстала на цыпочки и чмокнула меня в щеку, ее грудь я смог почувствовать даже сквозь кожу безрукавки. Может быть, мне и показалось, может быть.
   Когда за ней закрылась дверь, я с грустной иронией подумал, что неплохо было бы все же сделать куколке грудь не только ради легкой мести Харану.
   Смачно зевнув, я со скоростью летящей пули уснул прямо тут в гостиной. И меня не разбудили ни сигналы автостража, ни любые другие события, имевшие место быть в городе.
   Что и удивляться, они были от меня совершенно далеко, в иной вселенной.
  
   Шум в голове был подобен игре пьяного звонаря на разбитых колоколах Великого Собора, да обгадят его ступени святые мученики. И ведь ничем этот грохот не унять, он словно назойливый комар в темной огромной комнате с кучей мебели, как ни старайся, сколько свечей не зажигай, все равно ты его не увидишь, но слышать будешь до самого утра!
   Такое уж свойство у всего мерзкого и неудобного, как ни старайся, избавиться от карлика-беды, сидящего на шее, невозможно. Только через вечность мучений я осознал, что звон был всего лишь сигналом автостража, извещающим меня о том, что к двери подошел некто непрошенный.
   Я разлепил глаза.
   Казалось, был слышен даже противный влажный хлюп, когда мои веки отворили то, что, по мнению многих, отражало душу. Я взглянул на потолок своей спальни, какой-то нахальный паучок решил свить паутину прямо в центре моего потолка! Вот ведь гадкое создание, да падет на него гнев в образе безжалостного тапка!
   Забавно, ощущение какое-то странное и неприятное во всем моем теле, словно я проснулся после длительного марафона по кабакам, но все равно мною не была потеряна способность насмехаться над самим собой. Стоит гордиться этим уникальным свойством...
   Я постарался отлепить взгляд от свисающей с потолка паутины, удалось с трудом, она завораживала своим спокойным движением от невидимого мне ветерка. Больно хорошо успокаивал вид колыхающейся паучьей сети, как умело ее сплели, пусть и так нахально, без моего разрешения.
   Она казалась мне идеальным творением умелого насекомого, без устали охотящегося по ночам. Красивые правильные геометрические линии создавали столь совершенный узор. Но все же пришлось оторвать взгляд от этой странной красоты, навязчивый звон не счел за благо умолкнуть.
   Стоит пожалеть того глупца, что посмел меня разбудить! Меня! Такого раздраженного и разбитого!
   С кряхтением я вырвался из цепких объятий постели. Это оказалось на удивление тяжело, словно мои мышцы, без устали поднимающие пудовый молот каждый день, некая сила заменила на хилые старческие конечности. Неприятное ощущение.
   Опираясь на так удачно попадающуюся по пути мебель, я добрел до двери. Да что со мной такое, неужели я так выработался, что мои силы на время решили отправиться отдыхать в горы?! Не стоило об этом думать, все равно необходимо выгнать того, кто не хотел сам уходить. Страж все еще сигналил. Пришлось всем своим немаленьким весом навалиться на бронзовую дверную ручку, чтобы язычок замка скользнул в кармашек и там сидел, пока я буду открывать дверь.
   Удалось свершить и этот подвиг, требую памятника!
   Дверь открылась, я опирался плечом на косяк и смотрел в темную глотку - лестница, ведущая на первый этаж. Видно было только первую ступеньку, но это меня обнадеживало, если есть одна, то где-то в тени пряталась и вторая. Она заботливо ткнется мне в стопу и не даст кубарем свалиться с этой лестницы, чтобы по приземлению не хрустнули мои шейные позвонки.
   Было бы неприятно погибнуть в своем доме, упав со своей же лестницы, которую сам и выстрагивал вот этими руками из дикого лесного древа.
   Я отворил дверь шире, свету это не добавило, его просто не было, на улице царила Ее Могущество Ночь со свитой из стаи кошмариков. Чувствую, мне сегодня не до работы будет, вот выгоню наглеца со своего крыльца и упаду спать в гостиной, нет сил плестись к кроватке.
   Мир виделся мне парой мазков серой краски на темном фоне какой-нибудь картины, но того, что я видел, вполне хватало для передвижения.
   Единым прыжком-ползком я перебрался от спальной комнаты до перил лестницы. Черный провал все так же приветливо щерился своей черной улыбочкой. Ой, как страшно, я даже усмехнулся. Закрыв глаза, я уверено опустил ногу туда, где должна быть ступенька. Она, паскудница, хотела убежать от меня, но я уверено поймал ее стопой. Не уйдешь, мерзавка, я тебя создал, я тобой и владею! Следующую ступеньку так же пришлось догонять, но уже третья, поняв, что сопротивление бесполезно, даже не сделала попытки убежать.
   Надеюсь, меня сейчас никто не видел, а то стыдоба такая!
   Я чувствовал себя, словно пьяный летун, впервые ступивший на твердую плоть земли за последние полгода. Дальнейшее путешествие вниз прошло без каких-либо значимых приключений, деревянная лестница была побеждена силой моей стальной воли, хвала Феррату!
   Теперь я оказался в коридоре, абсолютно одинаковом в обоих направлениях, вот почему я предпочитаю, чтобы в моем доме всегда царил свет. Либо живой, либо мною созданный. Я не кот и не могу блуждать впотьмах, мне требуется хотя бы минимум освещения, чтобы не потерять ориентацию в пространстве! Жаль только, потребовать увеличения яркости нельзя ни у кого, художник этого ночного бреда мерзко хихикал в своем укромном уголке, мне туда не добраться, даже если бы этот персонаж существовал в реальности. Что ж, раз глаза меня подвели, я обратился к слуху, благо мое детище, мой страж исправно взывал, как будто он потерявшийся на рыночной площади котенок.
   И я пошел, пропала усталость, точнее, она позорно сбежала в самый уголок осознания и оттуда мерзко рычала на меня. Я сумел сориентироваться, несколько раз ткнувшись носом в стены. Двинувшись на звук, я вытянул одну руку вперед, слепо шаря ей впереди себя. Как слепой карманник, я продвигался вперед. В моей походке смешивалась неуверенность и уверенность в себе, внезапно захотелось побороться с самим собой? Неудачное время выбрал.
   В конце концов, мне это надоело!
   Я остановился, задержался на мгновение и со скоростью разъяренного кабана двинулся вперед, оставалось только клыки высунуть наружу для устрашения. Моя рука все так же обшаривала пустое пространство впереди, звук постепенно приближался, но слишком уж медленно! Меня начинало это злить, где былая прыть, где сила и могущество, где моя власть?! Медленно раздувающийся пожар ярости добавлял мне сил, и это было очень приятно, как тот момент, когда я впервые познал тепло женского тела!
   Внезапно мои пальцы коснулись чего-то холодного и рельефного. Ребра, да? Вот не надо мне этих мыслей прямо сейчас, оторвал бы тот кусок мозга, который выдумывает такие глупости.
   Я открыл глаза, предо мной стояли мои любимые башенные часы, и я погрузил ладонь куда-то в потроха механизма. Как удачно часы оказались на пути. Стоило пожурить себя за то, что я поставил их в этом месте, как будто в гостиной мало углов. Я вынул руку, она появилась из темного провала, как нечто ненастоящее и долго пролежавшее где-то далеко.
   Любит ночь поиграть с человеком и подсунуть ему в голову парочку мистических глупостей. Ладонь как ладонь, вот даже царапинку видны были на среднем пальце.
   Стукнув костяшками по деревянному корпусу часов, я обошел их и направился к входной двери, которая маячила впереди, похожая на светлое пятно на фоне непроглядного мрака. Страж, почувствовав мое приближение, наконец-то замолк, я только мысленно вознес благодарственную молитву первому выловленному в моей памяти божку.
   Отворив дверь, я узрел (о да!) основу мироздания, божественную сущность, величайшего героя древности, создателя и основателя в одном лице... Конечно же, как же... за дверью стояла простая девчушка в легкой кожаной курточке с книжкой в кожаном переплете. Ага, кожа человеческая, мне уже начинать бояться? И спрашивается, что эту книголюбку выгнало ночью на пустую улицу и привело к дому уставшего кузнеца? Только легкое дуновение ветра шизофрении могло сотворить подобное. А может и не легкое.
   Я не мог вымолвить ни слова, позабыв про речь, моя ночная гостья тоже хранила молчание. Из внешних шумов моих ушей достигали только звуки работающего сердца и глубокого спокойного дыхания. Даже автостража не было слышно, он все так же молча взирал на посетительницу и ждал, какое я приму решение. А я не мог ничего решить, смертельная усталость сковывала мой разум, оставалось только хорошенько разозлиться, чтобы разогнать сонный морок. И поводов для злости у меня было полно!
   - И что тебе надо? Чего молчишь?! - чуть ли не рыча, спросил я. - Если ты сюда пришла в этот час, то тебе что-то понадобилось. И я надеюсь, что это нечто важное, иначе я тебе ноги, деточка, переломаю.
   - Вы не сможете...
   - О, так ты еще умеешь разговаривать, повтори, что я не смогу? Хочешь посоревноваться со мной в силе и скорости?
   - Вы не сможете причинить мне боль.
   Никакого страха она не испытывала. Я был слегка обескуражен ее спокойствием.
   - Почему? Мне, знаешь ли, очень хочется! Я очень не люблю, когда меня будят раньше времени.
   - Это будет поступок не совершенный вами, - прошептала она.
   - Ладно! Плевать, отвечай, зачем пришла и убирайся!
   - Я хотела вас разбудить.
   - У тебя это очень хорошо получилось! Что дальше?
   А дальше ничего не было, она просто испарилась, словно туман после восхода солнца. Жаль только, тут никакого солнца не было и быть не могло - облокотившись на дверной косяк, я воздел глаза к небу и не увидел там ничего. Даже тьмы не было, которая накрывает Город с уходом солнца.
   Самое странное, что я не испугался.
   Во-первых, чего мне было бояться? Во-вторых, я уже понял, что это какой-то бредовый сон, и я скоро проснусь, оставалось только дождаться этого момента. Или не стоило ждать? В моих руках такая уникальная возможность, я управлял своим сном! О таком не могут мечтать даже лучшие маги.
   Легкими шажками я направился к дороге. Аккуратно выглянув за ворота, я посмотрел налево, потом направо - знакомый до боли пейзаж, видимый мной и в реальности. Как хорошо, что в таком состоянии, я лишен способности удивляться! Удивление порой мешает оценить событие полностью, непредвзято.
   Оглянувшись на свой дом, я оглядел темные провалы окон второго и третьего этажа, равнодушно взиравшие на меня. Я не страшился, что забреду в этом сне так далеко, что не смогу вернуться назад, мне казалось, что в доме сейчас спрятана часть меня, которая и стала олицетворением темноты оконных провалов. Надо же, какой символизм, смешно!
   Уверенно ступив на улицу, мои ноги бодро начали отсчет шагов вдоль ограды. Пройдя шагов десять, я остановился. Это же сон? Так почему я должен стирать пятки о шершавую мостовую, а она была шершавой, я это ощущал очень хорошо!
   Я зажмурился и подумал, а куда я хочу попасть. Можно конечно прогуляться по местам моей боевой славы, заглянуть под юбки всем женщинам Города и найти там золото, побегать голышом по холодным залам Собора, корча рожицы суровым святым... Но это все были шалости, которые отвлекли бы меня от самого важного - ответов! А мне больше всего хотелось получить ответы! На то, как я оказался в этом месте, что это была за девчонка, и почему я внезапно стал ощущать себя слабым, как новорожденный ребенок.
   Спасибо ночной гостье, кем бы она ни была. Она хорошенько прочистила мне голову, я снова обрел способность соображать. А ответить на мои вопросы мог только опытный маг. И кому из племени волшебников я мог бы довериться настолько, чтобы заявиться к ним поздно ночью, да еще и во сне! Придется навестить Асани, исполню данное ей обещание, о котором она уже и забыла - прийти к ней в гости.
   Сказано - сделано. Открыв глаза, я уже стоял у ворот особняка Змеи.
   Ничего страшного или интересного в нем не было, просто богатый дом, одинокой дамочки с кучей выдрессированных слуг. И на пороге особняка стоял мой "учитель" магии - гном. На этот раз он ничего не жевал и выглядел даже как-то очаровательно в своей первозданной наготе, абсолютно лишенной лишнего жира. Готов поспорить, что эти гномы способны менять обличие не только во сне, вот только заставить их свершить такое волшебство невозможно ни силой, ни уговорами.
   - Мы ждали, - пробасило несколько голосов со стороны гнома.
   В них была какая-то глубина, древность, но в то же время и опасность.
   - Значит, вы дождались, - я пожал плечами или подумал об этом действии, - это ты все устроил? Или точнее вы?
   Гном промолчал, что-то они сегодня все хранят молчание. Не знали, что сказать? А вот я бы мог много чего им наговорить, меня это все это уже давно раздражает.
   - Меня немного нервируют ваши игры, - как можно более дипломатично произнес я, проникая за ограду.
   - Такова наша природа, ни нам ее менять, ни тебе.
   Я приблизился к гному, да он и впрямь заметно похорошел. Обзавелся парочкой увесистых молочных желез и других "лишних" дополнений к своим детородным отросткам. Лучше буду смотреть вон на ту сосну, она хотя бы не так уж сильно изменилась, на фиолетовые листья можно было и не обращать внимания.
   - Если образ не нравится, смени его, - предложили голоса из пучины веков.
   - Давай лучше к делу, а выглядеть можешь, так как тебе удобно.
   - Какое у нас с тобой дело, механист?
   Определенно все эти ночные странники решили меня раскалить до белого пламени.
   - Ты же меня ждал, значит, зачем-то я тебе понадобился.
   - Почему ты так подумал? Мы только сказали, что ожидали тебя.
   - И для чего же?! - проскрипел я, не разжимая зубов.
   - Ты мог прийти, мы ожидали.
   Я сдался, у этих существ абсолютно отсутствует логика, не имеет смысла пытаться выдавить из него объяснения.
   - Хорошо! - я поднял обе руки и даже сумел рассмотреть их. - Отвечай тогда на мои вопросы!
   - Мы не можем, ты сам вопросы себе задаешь, тебе и искать на них ответы...
   - Замолкни! Мне не нужны твои мистические бредни! Отвечай, как я тут оказался!
   - Ты пришел и твое появилось в этом месте.
   - Нет, приятель, ты меня с ума сводишь... Или, следуя твоей логики, ты отдаешь свое видение мира мне...
   Следует ли задавать еще вопросы? Не проще ли прийти утром, когда в мир вернется немного прагматичной логики? Не думаю, что следовало продолжать эту игру в слова, у меня уже руки чесались от желания разорвать призрак гермафродита на отдельные куски.
   - Раз ты оказался таким бесполезным мешком с мясом, изволь убраться с моей дороги!
   Я уверено зашагал на гнома, тот даже не шелохнулся.
   - А зачем тебе? Не пустим к Ней.
   - Добавь немного эмоций в свой голос, а то уснуть можно, такой ты скучный, - сказал я гному и отодвинул его в сторону, словно пустую бочку.
   Я проник в дом к Асани, миновав гнома. Внутри было на удивление пусто, ни картин, ни дорогущих ковров, ни даже дыбы и колодок с кровоподтеками - главные атрибуты любого властного человека! Не ожидал, что Асани аскет.
   Высокий потолок без фресок или иных украшений терялся в вышине, его поддерживали на себе ряд тонких с детскую ручку колон, которые были хаотично разбросаны по всему залу без намека на логику. Неужели этот гном сумел меня околдовать, не зря же он грозился не пропустить меня. Не верилось, что Асани будет жить в подобном месте. Не верилось мне, что оно вообще могло существовать в реальности. Словно я находился в какой-то пещере, глубоко под землей, только эта пещера создана инструментами не природы, а человека.
   Я долго шарил взглядом по залу, выискивая путь или наверх или в соседнюю комнату, но зал, казалось, был бесконечен. Только входная дверь у меня за спиной все так же оставалась единственным украшением пустого пространства. Не хотелось уходить от нее, вдруг я никогда не смогу вернуться, чтобы, свершив подвиг, выйти из этого дома.
   Ладно, чего мне тут бояться, в крайнем случае, пробью стену лбом, это хоть чуть-чуть украсит окружающее пространство.
   Я пошел прямо вперед, гордо осматриваясь по сторонам: мрамор, мрамор, мрамор, всюду этот холодный гулкий камень. Будь я в сапогах, тут бы создавалось чудовищное эхо, способное раздавить любого нарушившего тишину. Думаю, гному надо защищать хозяйку не от внешних врагов, а от самой себя.
   Наконец-то мне повезло - в самом дальнем темном углу зала спряталась лестница, ведущая наверх. Не знаю, что у меня случилось со зрением, но казалось, что эта лестница убегает вверх до самого неба. Немного эгоцентризма как понимаю? Не зря же вдоль перил этой лестницы разбросаны различные статуи и картины, на первой из них изображен младенец, оповещающий о своем появлении на свет. Судя по рисунку - это девочка, а судя по гневности младенческого личика - это Асани.
   Что ж, я проследовал вверх по лестницы чужой души, стараясь не глядеть по сторонам. О прошлом своей дорогой соседки я могу узнать в любой момент от нее же самой и без всей этой вычурной символичности.
   Топать пришлось долго, мрамор ступеней сменялся то колючим железом, то гниющим деревом (мне посчастливилось почувствовать, как я раздавил мокрицу и не одну), то дорогим ворсистым ковром (как удачно - вытру ноги). На вершине лестницы скрывалась небольшая комнатка с пустой комнатой, да - детская. Опять символы?
   Глупости какие, можно было обойтись и без этих фокусов, и так ясно, что даже такая женщина как Асани тайно мечтала насладиться радостями материнства.
   На миг я устыдился своих мыслей, как можно насмехаться над чужими мечтами, лучше молча последовать дальше, тем более вот она комната самой хозяйки этого веселого особняка.
   Огромная белая кровать, пустая гигантская комната и женская фигурка, спрятанная под тонкой простыней. Неужели ей так противно все ее окружение, что оно представлялось ей подобным образом? Эх, узнать бы, чем я мог помочь. В самом деле, не предлагать же заполнить ту маленькую комнату, меня за такие предложения навсегда причислят к врагам рода Вейнтас.
   Я приблизился к спящей Асани. Она пусть и лежала неподвижно, выглядела все же живым человеком, а не зарисовкой из анатомического атласа. Готов поспорить, ей даже сны никакие не снились сейчас, а может быть и никогда в жизни. Это грустно, сны это веселое времяпровождение, доказательством чему может служить мое ночное путешествие.
   Пошарив у себя в карманах, я немедленно остановился и оглядел себя, точнее то, что мог увидеть. Да, я внезапно оделся. Ухмыльнувшись - безумный мир, значит, безумные законы - я продолжил обшаривать свои закрома в поисках... поисках... чего?! А вот нашел! Себе в руку я положил миниатюрную шкатулку, подаренную Асани лет пять тому назад, и не вспомнить уже по какому случаю. Это не важно, важно другое - сколько лет прошло, а эта вещь все не смогла стать вещью Асани.
   Я хорошенько отчитал спящую женщину, ей-то все равно, а мне приятно высказать свое возмущение. Закончив удовлетворять страсть к разговорам во сне, я отворил шкатулку, в ней на звездном фоне летел небольшой воздушный кораблик. Такой искусный, что он выглядел как настоящий, ничем не хуже своих больших братьев, гуляющих по небесам. А сонный морок только усиливал ощущение волшебности шкатулки.
   Мне захотелось сотворить небольшое чудо, что мне стоило. Обшарив свои карманы еще раз, я отыскал ключик от заводного механизма. Настолько он был миниатюрен, что вызывал умиление у каждого, кто мог увидеть его. Я вставил ключ в потайное отверстие и двумя пальцами осторожно стал заводить механизм. Сначала я насторожился, казалось, ключ проскальзывает, как будто пружина внутри была сорвана или изломана, но потом он стал уверенно заводить механизм шкатулки. Значит, мне показалось, я облегченно улыбнулся.
   Из шкатулки полилась тихая умиротворяющая музыка, чем-то она напоминала шум листьев поздней осенью, когда земля готовилась отойди к долгому зимнему сну.
   Прекрасная мелодия для спящей женщины, как мне кажется.
   Я припомнил, что изготовил эту шкатулку, по заказу Асани, когда она жаловалась на плохой сон. Что же она тогда не пользовалась моим устройством? Зря не пользовалась! Вот как на нее эта музыка повлияла - лежала себе, нагло улыбалась и даже не хотела открыть глаза и поблагодарить меня такого находчивого! Я осторожно погладил ее по щечке и тихо убрался из этого дома. Уходя, утащил несколько картин с лестницы, сделал я это машинально и сам не понял зачем. Гном - великий стражник - не посмел мне ничего сказать, когда я проходил мимо него, неся в руках несколько свернутых полотен. Они принадлежали и принадлежат мне, навсегда.
  

Глава 10. Тайны Вейнтас.

  
   Я проснулся в своей кровати. Снова.
   На этот раз пробуждение оказалось более приятным, чем во сне. С удовольствием потянувшись, я порыскал взглядом в поисках присвоенных ночью картин, ничего не нашел. Было бы смешно, если бы они обнаружились у меня в золоченых рамах и с подписью автора - Асани Великая и Премудрая.
   Я ничуть не удивился тому, что этот ужасный бредовый сон мне так хорошо запомнился, точнее часть этого сна - как я бродил по улице, как беседовал с гномом и посещение беззащитной дамы в ее спальне. Я даже не удивился, что этим утром проснулся в постели, а не в кресле. Чему тут удивляться? Кресло осторожно донесло меня до кровати и сгрузило прямо на нее. Вот и синяк на ноге оттого, что мой транспорт неудачно протиснулся сквозь дверной проем.
   Глупости, конечно. Я рассмеялся. Этот синяк я сам поставил себе дня два назад, неудачно уронив несколько тяжелых коробок в мастерской, да так и не обратил на него внимания из-за нахлынувшего в тот момент вдохновения. Но само пробуждение в кровати было небольшим чудом, наверное, сильнейшие маги способны летать без помощи механики, только умело это скрывают от посторонних. Для них подобные трюки обычное дело, а для меня? С каких пор я стал летать во сне?
   Ерунда, бред, самообман! Я всего лишь дошел сюда в полусонном состоянии, ноги сами привели меня к кровати, когда я проснулся посреди ночи из-за естественных потребностей. Это же очевидно! И не надо выдумывать.
   Быстро приведя себя в порядок, я проследовал в гостиную. Часы стояли на положенном им месте и показывали то время, которое порядочные люди используют для визитов в гости. Следует повторить ночное путешествие наяву, закрепить, скажем так, успехи.
   Манерам меня не учили, так что о своем визите я не собирался сообщать и подарков не прихватил. Асани все равно не оценит, а мне таскать лишний груз на себе очень не хотелось. Надеюсь, сегодня она решит остаться дома, чтобы я лишний раз не пугал ее стражу своей неземной красотой и скверностью характера. Меня не сильно заботило их душевное состояние, но не хотелось терять время, объясняя, кто я собственно такой.
   Улица меня встретила уже привычной тишиной, пусть вдалеке и слышались отзвуки чьей-то бурной деятельности, у моего дома жизнь замирала и на цыпочках перебегала из тени в тень. Я и не особо стремился нырнуть в этот бурный поток, слишком уж много там подводных течений, лучше я буду купаться в своем озере. Но эти отдаленные звуки все же как-то завораживали, манили узнать, что там творится. Пусть и немножко, но чувство легкого интереса имело место быть, не стану отрицать.
   Я отвлекся от посторонних звуков и уверенно направился в логово Змеи, ее родового гнезда, где не один и не два выводка хладнокровных торговцев появились на свет. Приятно было слышать звук своих собственных шагов - тяжелые удары твердой подошвы сапог, а не мягкие шлепки босых ступней, как во сне. Один только этот звук возвращал сознанию веру в реальность, а мне это очень требовалось после произошедших недавно событий.
   Слишком много на меня свалилось за последнее время. Я и рад, и не рад этому, если бы не моя стальная воля, давно бы уже стал почетным членом клуба сумасшедших.
   Я шел по унылой улице, с обеих сторон закованной в камень стен без единого деревца или кустика, даже вездесущая трава не смела пробить каменную кожу дороги. Наши умельцы маги хорошенько постарались, чтобы вытравить опасную зелень из всех мало-мальски значимых районов города. Кто может знать, сегодня этот одуванчик желтым пятнышком украшает дорогу, а завтра он вполне может отрастить несколько особо ядовитых шипов, поджидающих нежных ног горожан. Так что приходилось терпеть этот унылый пейзаж, абсолютно безлюдный и безжизненный. С другой стороны в окружающем скрывалось своеобразное очарование - суровая непобедимость камня и укрощенная природа. Прекрасные декорации для моего обиталища, зря я так недовольно отозвался об окружающем меня камне. Как хорошо, что я передумал селиться в Печном районе, с его мрачными темными фабриками и мастерскими, паровыми трубами и котлами на каждом перекрестке. Не для меня это все же, пусть я и мастер-механист.
   И если бы я не изменил тогда свое решение, я бы никогда не познакомился с этой женщиной.
   Я стоял около украшенных вензелями и гербовыми символами высоких врат. Да, это были именно Врата, через которое не зазорно было бы проследовать всему свету нашему обществу на какой-нибудь раут. К счастью, я не был ни первым человеком города, ни каким-нибудь богачом из знати, я мог проследовать на территорию особняка через дверь рядом с вратами. Если только мой дар красноречия сможет растопить лед разума двух стражей, которые замерли по ту сторону ограды. В крайнем случае, я всегда смогу применить универсальный ключ к любой проблеме - силу. Но использовать это средство при дружественном визите было бы несколько... неприлично.
   Впрочем, все разрешилось достаточно быстро и без лишнего кровопускания, я назвал свое имя и потребовал аудиенции. Меня почти сразу и пропустили, оказалось, что леди Вейнтас любезно внесла мое имя в свой малюсенький список людей, которым дозволялось беспокоить ее в любое угодное ей время. Можно было гордиться оказанной честью, если бы эта честь для меня что-нибудь значила. У меня самого был такой же малюсенький список, и имя Асани в нем тоже значилось, мы были равны в своем высокомерии.
   Под небольшим конвоем в десять человек, не считая парочки зубастых псов, меня проводили до входа в особняк, на крыльце которого стоял Джеронимо - почтальон, вооруженный двумя длинными клинками и убийственным взглядом. Я мысленно пожелал ему всяких гадостей, чтобы он не расслаблялся и осведомился, могу ли я проследовать далее. Уверен, что этот вопрос его удивил. Я не стал развивать свои мысли и проследовал в дом, внутреннее убранство которого могло поразить любого своей изысканностью и роскошью. Настоящее искусство - показать свое богатство не вызывая зависти или иных темных чувств у гостя!
   И естественно ничего похожего с тем сновидческим бредом.
   На стенах замерли картины, на полу распластались ковры, диваны и кресла надежно утвердились в каждом удобном им углу. Вазы, шкафы, портьеры, охранники чего тут только не было, я находился словно в музее, и мраморный пол только усиливал это впечатление. И все это великолепие было выражено в легких светлых тонах, создавалось впечатление невесомости окружающего пространства.
   Неудивительно, что мечты Асани не могли зацепиться за подобное убранство, не сомневаюсь, она бы свой дом заполнила всевозможным полезным хламом до самого чердака. Наверное, подобную красоту тут навел папа моей хладнокровной подруги, и его незримый дух до сих пор восседал на троне этого замка. Вот почему наглая Асани не решилась тут все кардинально изменить, готов поспорить, ее лет пять должны были мучить кошмары только из-за того, что она передвинула вон ту вазу.
   - Как вас подать?
   Я вздрогнул. Дворецкий или кто тут за него, невнятного вида пожилой мужчина, внезапно объявился рядом со мной.
   - Я тебе, что бокал вина? - негодуя, произнес я. - Зови сюда хозяйку или я начну лапать тут служанок.
   - Будет немедленно исполнено, гражданин Феррат.
   Это точно шутка Змеи, кто бы еще мог надоумить этого олуха так приветствовать уважаемых гостей. Маловероятно, что неуважаемые гости к Асани захаживали, по крайней мере, через главный вход. И зная любовь к не самым аппетитным шуткам, я готов был побиться об заклад, что этот дворецкий мог одной рукой согнуть подкову. Служанок, что удивительно в ближайшем пространстве не наблюдалось, врут сплетни, врут! Пришлось без помощи обитателей дома пройти в гостиную таких размеров, что весь первый этаж моего обиталища мог бы поместиться в этом зале, да еще бы место осталось для камина с двумя подсвечниками. Я топал по мраморному полу, периодически морщась от навязчивых воспоминаний. Уверен, что Асани ненавидит эту часть своего дома даже больше, чем почившего папочку.
   О, да тут еще развесили картины, на которых были изображены все величайшие отпрыски семьи Асани. До чего же унылые рожи. Все банкиры, ростовщики и богатые торговцы какие-то унылые, лишенные жизни. Я давно это отметил, неудивительно, что Асани так угнетала эта обстановка, не хотела она топить свою природную непоседливость и свободолюбие в сундук с золотом? Я ее понимаю, но она оказалась заложником чужих желаний, ей не удаться пробить ледяную стены состоящую из этих укоряющих взглядов с картин великих предков. Если конечно ей никто не поможет, например, развеселый и разудалый кузнец, а точнее - я.
   Ирония в том, что я находился в точно таком же положении, как и Асани. Вот только это был мой личный выбор и, да, я доволен этим выбором! Редкий случай, когда желания человека совпали с реальным положением вещей. Жаль не знаю, как я этого добился, подсказал бы Змеюшке... а вот, кстати, и она.
   - Привет, - не оборачиваясь, произнес я.
   Женщина у меня за спиной остановилась, удивленная тем, что я сумел почувствовать, как она подкрадывается ко мне. Если бы она спросила, как я это сделал, я бы сказал, что увидел ее отражение в глазах... "Иеремия Аквилон Третий"... надпись под картиной такая неразборчивая, что я не рискну утверждать в правильности своего прочтения. Да и семейное имя у Асани не Аквилон, неужели некая прабабка этой веселой семейки порезвилась на шелковых кроватях с разорившимся аристократиком. Титул то всем хочется купить как можно дешевле.
   - Привет, ты меня удивил.
   Да, удивление Асани можно было потрогать руками, так явственно оно ощущалось, словно было соткано из лунных лучей.
   - Чем же я могу удивить столь многоопытную особу?
   - Прекрати!
   - Что-то ты не в духе, я помешал?
   - Нет, просто... я не в духе! Могу я быть не в духе?!
   - Можешь, ты все можешь, только не забывай, что я могу и ответить.
   Я игриво подмигнул, это возымело действие, она постаралась взять себя в руки. Впрочем, мне показалось или Асани не была разозлена, скорее она была... не в своей тарелке... словно ей выбили почву из-под ног. Даже могу сказать, кто виноват в этом ее состоянии, именно по этой причине я не смел злиться на соседку.
   - Так что случилось? Расскажи доброму дяде, он все поймет и не будет смеяться!
   - Очень надо! - она фыркнула и высокомерно вздернула свой нос. Потом сменила праведный гнев на милость: - Раз пришел, придется тебя кормить, ты в гости просто так не ходишь...
   - По правде сказать, я просто так пришел, без особой на то причины.
   Я пожал плечами и задумчиво поскреб между ушей. Прикосновения к гладкой коже черепа помогали сосредоточиться. Боюсь, я втайне страшился того, что мои неосторожные действия могли вызвать необратимые, даже фатальные перемены в душе Асани. И я маскировал свой страх даже от самого себя. К счастью, не смотря на легкую растерянность, Асани оставалась сама самой и не пыталась меня соблазнить или начать проповедовать.
   Ее легкая растерянность скорее проистекала из иного русла, вот только интересно какого?
   Меня накормили сытным завтраком и светской беседой, Асани оказалась удивительной мастерицей по части ведения застольных разговоров. За все то время пока я опускал ложку в тарелку с супом, она ни разу не заикалась о политике, экономике и других "особо приятных" тем, вызывающих стойкое желание опорожнить кишечник. Я был благодарен за это, мало приятного есть вкусную (на самом деле) еду и при этом слушать очередную особо пикантную сплетню про то, как некий судья поковырялся в зубах на званом обеде.
   - Тебе с таким красноречием надо у трибуны речи вести, а не за столом сидеть, - погладив ощутимо округлившийся живот, заметил я.
   - Я так понимаю, это завуалированное "спасибо", очень рада ты как всегда душка!
   - Не стоит, достаточно только хорошо меня накормить и я буду лапочкой.
   - А лапочка так и будет сидеть тут или изволит пошевелить ножками?
   Сарказма в голосе Асани хватило бы на целый полк бравых мечников, да вот беда они все сплошь неприлично разговаривают.
   - Изволит, изволит, а то твои слуги, уверен, надломились, пока этот гигантский стол тащили в гостиную.
   - О моих слугах не волнуйся, я им для того спины и разминаю розгами, чтобы они тяжести, не надрываясь, таскали. Пошли! Мне не нравится этот зал, опротивело тут уже сидеть.
   Асани устало потерла виски, на миг я ее пожалел, только на миг, я тоже бываю порядочной сволочью.
   - Чем же тебя не устроили лики благородных предков? - спросил я, отрывая свой отяжелевший зад от мягкого кресла.
   - Быть может тем, что они такие же, как я. А я терпеть не могу посягательств на свое превосходство, - пожав плечиками, ответила Асани и пошла к выходу из зала.
   - Честный ответ...
   - А какого ответа ты ожидал? - спросила она на ходу. - Я же торговка и знаю цену на любой товар и даже на дружбу.
   Я задумчиво приподнял брови, она права, мы рабы своего устоявшегося мировоззрения и не в силах его изменить. По крайней мере, большинство из нас и еще меньше тех, кто могут перестать быть рабами и стать хозяевами своих привычек.
   Может Асани иногда такую бурю размышлений породить одной своей случайно оброненной фразой! Можно даже обсудить с ней эти мысли, уверен, она найдет их очень забавными, она не осознает себя рабой судьбы. А жаль, такой талант, такая сила пропадает!
   Надо будет с ней хорошенько поработать, чтобы она вырвалась из этого многовекового семейного болота. Ни много, ни мало. Умею я ставить себе умопомрачительные цели! А пока прогуляемся по этому особняку, ознакомимся с местными шедеврами, раз он мне напомнил музей, то пусть хозяйка преобразится в экскурсовода. Это у нее неплохо получится, она и так живет тут, как посетитель.
   Мы прошли несколько ничем не примечательных комнат. Я даже в тайне разочаровался, кажется, Асани решила, что меня совершенно не интересует история жизни ее семьи, которая была щедро представлена в виде всевозможных предметов быта. Я только мельком замечал, например, вазы, созданные в те времена, когда об эльфах никто даже не слышал, или мебель, столь древнюю, что она уже превратилась в живые экспонаты. Использовать ее по назначению не рискнул бы ни один добропорядочный коллекционер древностей, а захоти я расположиться на одном из этих диванчиков, как тот жалобно заскулит, настоятельно рекомендуя найти иное место для лежки. Так что мне оставалось только поспешать за широким, совсем не женским шагом Асани и по пути оглядывать окрестности.
   Вскоре я заскучал, Асани выбрала для нашего путешествия, казалось, самые невзрачные комнаты, и я направил свой взгляд между лопаток хозяйки особняка. Готов поклясться, что мышцы на ее спине напряглись, подсознательно ожидая удара в это место.
   Такая уж она женщина, всегда ожидает неприятностей, даже от такого доброго и порядочного существа, как я. Вот почему Джеронимо - ее личный телохранитель, а по совместительству и убийца, беззвучно скользил у меня за спиной на расстоянии вытянутой руки. Приходилось мириться с таким положением вещей, да и привык я уже. Мне всегда казалось, что у этого темнокожего темноволосого типа не менее темное прошлое, густо приправленное красным соусом. Я замечал в его глазах какие-то странные искорки, когда он на меня смотрел. Боюсь, это чудище желало бы помериться со мной силой. Наивный мальчишка, я его мог только пожалеть.
   Внезапно эта псевдоэкскурсия закончилась - Асани остановилась перед двумя широкими дверьми. Судя по звукам, спрятанным за этой преградой, там находился сад, и это был огромный сад! Просто гигантский!
   Не важно, какой дом, не важно, какая в нем мебель, не важно, какие вы наряды надеваете перед завтраком и вечерней оргией, настоящим мерилом вашего богатства всегда будет сад и зелень, наполняющая его.
   Несмотря на гигантскую площадь, которую занимал Город, места под строительство вечно не хватало, а значит и земля в периметре городских стен стоила больше, чем воздух. Постоянно расширять городскую территорию тоже невозможно, да и экономически нецелесообразно, столько проблем - очистка земли, укрощение растений, постройка новых оборонительных сооружений... всего и не перечислить... Так что Совет действовал по старинке - уничтожал старое, для того чтобы построить новое. Эдакий круговорот жизни и смерти в локальных масштабах, я всегда подмечал эту мрачную иронию нашего существования. Вот почему, все богачи стремились откусить лишний кусочек земли. А уж если они решаются выкроить немного площади под сады, то они либо богаты, как стая собак богата блохами, или просто дураки! Земля всегда в цене, даже мое мастерство не так ценно для Города, как эта безжизненная твердь.
   У Асани был сад, и Асани нельзя было назвать глупой! Ее сад мог поразить любого, он был размером двое больше, чем сам особняк. И если бы я не был тем, кто я есть, тем человеком, который сложил погребальные костры почти для всех своих братьев по оружию в этом гнилом лесу... проклятие, я бы мог оценить красоту этого удивительного места! Но единственное, что я мог оценить так это стоимость всего чудовищного великолепия, которое можно было наблюдать со смотровой позиции в моем доме.
   Не зря эту женщину прозвали Змеей, она такая же как и этот сад - смертельно опасное, живущее рядом с вами создание. И не понять, толи ей просто нет нужды вгрызаться в вашу плоть, толи она просто не имеет возможности это сделать.
   - Что решила на траве поваляться?
   Я старался как мог, и мне казалось, изгнал затаенную ненависть к этому месту из своего голоса. Но мое маленькое лукавство не удалось, она прекрасно поняла мое внутреннее недовольство, Асани ничего не ответила и повела меня дальше. На этот раз она свернула в какой-то темный и пыльный угол, в котором пряталась почти невидимая лестница, ведущая куда-то вниз.
   Самое настоящее змеиное логово, даже мурашки по коже побежали! И почему мы все питали такую страсть к всевозможным подземельям? У меня просто не было возможности поместить мастерскую на третьем этаже, хотелось быть ближе к паровой машине, звук ее работы помогал настроиться на нужную волну, а нрав моего зверя слишком опасен для ненадежных опор.
   - Не против прогуляться до логова демона? - игриво поинтересовалась Асани, вырвав меня из мрачной задумчивости.
   - Если только свежих девственниц к столу подадут, - все-таки я сумел найти достойный ответ, можно возгордиться собой! В который раз.
   - Девственниц не обещаю, но приятную компанию обеспечу. Джеронимо, можешь оставить нас.
   Тень за моей спиной испарилась, как будто смытая лучами восходящего солнца. Парень двигался с удивительной скоростью, и ведь не скажешь, что столь тщедушный человек был способен на такие фокусы. А его кожа, какая-то темная или скорее пепельная, только улучшала его маскировочные качества. Уверен, его мамочка была одной из теней в подземном склепе. Превосходный убийца, вор или шпион, смотря, что потребуется злобной дамочке, которая ведет меня в свое ледяное логово.
   - Ты идешь? Теперь никто не разрушит интимную обстановку.
   Ох, не нравится мне ее игривость!
   - Еще несколько слов и я устрою тебе настоящий интим с моими сапогами, - пробурчал я.
   - Они слишком грязны для меня, мастер, - указав взглядом на мою обувку, парировала Асани, - идем, а то ходим, ходим и никуда не приходим. Как всегда...
   - Ты о чем?
   Она пожала плечами и начала быстро спускаться по ступенькам вниз, пришлось последовать за ней.
   Порой я Асани не понимал, да кто вообще мог ее понять? Кто во всем мире способен понять другого человека?! Невозможность подобного меня всегда доводила до тихих истерик, свидетелей которым не было. Не люблю, когда есть нечто, что не подвластно мне. Так что я постарался поскорее выбросить из головы эти глупости, пользы от них никакой, а расстройств полно.
   Мы спускались довольно долго по каменным ступенькам, я даже с усмешкой представил, как Змея любит босиком проходить по этот путь. Готов поспорить, ее возбуждают прикосновения холодного и шероховатого камня. Она получала удовольствие от достаточно необычных для простого человека вещей, как, например, стрельба из лука или эти прогулки под дождем. Всего и не упомнишь. Да я и сам любил весьма специфические вещи, не каждый человек у себя дома будет собирать механическое тело для эльфа!
   Кстати, стоит отметить, что окружающий меня камень был достаточно влажным, как бы не упасть тут. Неприятно было бы падать вниз, во тьму, как в каком-нибудь дурацком детском сне. Асани могла бы и получше обустроить свое подземное обиталище, улучшить вентиляцию, установить систему отопления по всему подземелью, отшлифовать камень, а то спуск вниз и последующий за ним коридор напоминает больше жилище отшельника на утесе - неровная гранитная поверхность и темные перспективы в будущем.
   - Где... - я прикусил язык.
   Возникшее от моей попытки поговорить эхо казалось голосом какой-то чуждой свету подземной твари с тремястами рядов гнилых зубов.
   - Где же пыточные камеры? - зашептал я.
   - Всему свое время дорогой, - а вот голос Асани не изменился! Эхо только усилило эффект ведра со льдом высыпанного за шиворот. - Или тебе не терпится побыть в моих объятиях?
   Я промолчал, не знаю, куда она меня решила привести и что хотела показать такого интересного, да и не горел я желанием узнать это. И зачем я только решил навестить эту безумную женщину с повадками гигантской дионеи?! Разве мало других более радостных мест в городе?! Теперь приходилось плестись за ней в коридоре для слепых. Откуда только свет тут идет? Не могу понять, словно со всех сторон понемногу.
   - Все равно ты сейчас в полной моей власти, - как-то мимоходом заметила Асани. - Так что молчи и получай удовольствие.
   Даже не видя, я понял, что она плотоядно улыбается. И она была права, захоти я устроить тут вечеринку пламенного железа, мне бы пришлось очень туго, просто по той причине, что у меня не было с собой оружия! Никакого! По простоте душевной, витая в сонных облаках, я совершенно забыл о данном себе обещании - не показываться на улице без чего-нибудь убойного.
   Воистину магия гномов имела место быть, да закопают их народ в торфяных болотах на радость червям!
   Для успокоения души, я тихо обследовал все карманы и не обнаружил там ничего ценного, кроме мелкой серебряной монеты, неведомо откуда появившейся в моем правом кармане. Будет чем расплатиться с лодочником, если эта торговка решит сделать из меня корм для свиней. Я смял монету двумя пальцами, превратив ее в подобие луны, фаза которой выпала на одну из четвертей. Да, можно будет отбиться, но я не хочу просто героически умереть на кучке трупов вокруг себя, я бы хотел выбраться из этого места, а возможности это сделать у меня было еще меньше, чем серебра в этой монете.
   - Все, пришли.
   Асани остановилась и развернулась ко мне лицом, я заметил легкие искры иронии в ее глазах и быстро отвел свой взгляд. Она читала меня, как открытую книгу! Не хочется признаваться в том, что я забеспокоился за свою бесценную шкуру... хотя... я опять обманывал сам себя. Я беспокоился совсем о другом, точнее, большая часть моего волнения "родилась на другом конце Города".
   Я беспокоился не о себе, а о своей работе.
   - И куда мы пришли?
   Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более апатично, но предательское эхо так исказило его, что мне самому противно стало из-за появившихся трусливых ноток.
   Эта Змея ничего не ответила и взяла неизвестно где прятавшуюся связку ключей на большом, ржавом кольце. Дверь, кстати говоря, тоже была железной и щедро раскрашенной коррозией, разве она откроется? А замок? Что-то я сомневался.
   Однако нет, выбранный Асани ключ спокойно вошел в полагающуюся для него замочную скважину и, весело щелкнув механизмом, позволил двери открыться. И мне сразу стало понятно, почему в подземелье так влажно и почему металл двери покрывает отвратительная ржавчина.
   - Ты часто меняешь замки, уверен... - я не смог найти в своей голове ничего более умного, чтобы подать голос.
   - Часть металла зачарована. Сразу видно кузнец-механист! Ничего больше не интересует твою чугунную голову! - недовольно фыркнув, Асани забросила связку ключей в невидимую нишу и прошла внутрь помещения.
   - Почему это чугунную?
   - Потому что чересчур твердолобый! Вот!
   Я не ответил на оскорбление и молча вошел внутрь, пришлось по привычке нагнуться. Змея, когда обустраивала свое подземное гнездышко, не озаботилась увеличить дверные проемы. Не уверен, что она ожидала от меня такой смелости, чтобы я смог нарушить свое затворничество и прийти в гости.
   Теперь я был несказанно рад желанию прогуляться до своей экстравагантной соседки. Она даже в подземелье смогла сотворить такое, от чего у меня сердце затрепетало! Моя потайная дверка в особняк Асани находится совершенно в другой стороне дома, в той части, где располагались склады и кухня. Не удивительно, что я не наткнулся на это чудное место, и я не стал бы прокладывать тоннель сюда, стены гранитные, пробиваться долго стоя по колено в канализационных стоках. Удовольствие неописуемое только для сумасшедших.
   - Откуда все это?!
   Тут хотя бы эха не было, да я и не пытался скрыть удивления.
   - Откуда! Может быть, тут так все и было?! - горделиво ответила торговка.
   Я постарался лучше осмотреться в сумрачном помещении, которое как воздух влагой было насыщено звуками текущей воды и удивительными, магическими шорохами, а у меня под ногами находились ржавые остовы решеток.
   Мгновение позже, неведомо откуда взявшийся световой шарик пролетел между сталактитами и осветил все вокруг. Я дождался, когда мои бедные глазки приспособятся, и долго изучал каждую деталь этой прекрасной картины.
   С потолка свисали сталактиты, казалось, они были сотканы из предрассветного тумана, в который щедро плеснули невообразимое множество красок. Некоторые цвета я даже не смог рассмотреть, настолько они были чужды человеческому глазу! На встречу своим верхним собратьям из пола вздымались бугристые сталагмиты, расцветкой они пытались перебороть своих братьев, и от этого противостояния каменных красок ум и разум спешно покидали свои насиженные места у меня в голове. Это было самым настоящим безумством! Все! Все окружающее меня пространство. Словно великий маг долго и упорно сходил с ума, заточенный в сырой темнице!
   Я даже позавидовал, что не смогу никогда в своей жизни сотворить ничего подобного. Я был слишком логичен для подобных экстравагантных выходок. Мои ноги утопали в мягком травяном ковре, который из зеленого превращался в потерянную палитру, когда приближался к гипсовым конусам на полу пещеры. Вдалеке слышался шум падающей воды, я как мог вытянул шею и сумел разглядеть, когда магический светлячок пролетал между двумя толстыми сталактитами справа от меня, вырубленную в стене дыру из которой падала в небольшое озерце чистейшая вода.
   Стоит ли говорить, что в подземном водопаде рождалась чудесная радуга? Не стоит, это само собой разумеющееся!
   - Это что... все вот это, что это?! - я нес какую-то белиберду, попутно пытаясь найти в себе силы, чтобы превозмочь притяжение, действующее на мою нижнюю челюсть.
   - Красиво, правда? - с улыбкой спросила Асани.
   - Не то слово, но как?!
   - Это грустная история, если захочешь, я расскажу ее позже. Просто захотелось тебя порадовать, считай это оплатой за твой подарок.
   - Даже тут ты говоришь о своем ремесле, бесстыдница! - я притворно замахнулся на женщину, та даже не сделала попытки сыграть роль испуганной жертвы. - Разве может это все быть платой за какое-то устройство уничтожения?! Нет!
   - Что? - удивилась Асани, а потом кивнула. - А, поняла. Я не про кольцо говорила, заметь оно на мне, - Змейка элегантно ткнула в мою сторону указательным пальчиком, на котором дремал мой убийственный подарочек, - но ты прав, не стоило приносить оружие в это место. Даже зная историю появления этого маленького чуда. Это ведь чудо, да?
   - Я не богослов и не стремлюсь им быть, но одно могу сказать точно - человек способен сотворить такое, что не способен сделать ни один божок, ни в одном мире!
   Асани удивленно приподняла брови, но я не обратил на этого внимания. Пусть думает что ей угодно, я же не в праве приказывать этой женщине, как смотреть на окружающий нас мир. Себе же я оставил право выражать свои мысли в любой момент и верить, что эти мысли стоят дороже, чем все сокровища семьи Вейнтас.
   - Сударь, - она попыталась сменить тему, чем-то ей мои рассуждения не понравились, - не желаете прогуляться по каменному саду? Я считаю, этот лес прекрасно подходит вашей персоне.
   - Интересно чем же, сударыня? - я пытался наполнить последнее слово ядом сарказма, но не преуспел в этом недобром деле. Слишком уж тут было красиво. - Но я принимаю ваше предложение, несмотря ни на что! Ручку, будьте любезны.
   - Извольте.
   Эта гадина даже сделала элегантный реверанс, что в ее мальчишеском одеянии выглядело еще более издевательски! Но я не обиделся на нее, я уже привык и даже получал извращенное удовольствие от этих колкостей, даже обидно, что я столько времени потерял зря в затворничестве.
   Пусть со стороны наши отношения и казались странными, пусть над нами стали бы потешаться, пусть... все равно мы свято хранили таинство этих самых отношений, проще говоря, на публике мы не встречались. Сказывалась вечная занятость торговки и моя нелюбовь к общественным мероприятиям.
   Гораздо лучше, когда мы встречались вот так, в необычной обстановке или при необычных обстоятельствах. Это добавляло пикантности в наше существование, лишнюю возможность прочувствовать, как кровь стремительно течет по жилам.
   В обыденной обстановке мы становимся сухими и вялыми. Право же, какой дурак будет ставить величественные розы в заплеванную кружку из самого низкопробного питейного заведения. Необычным цветам требуется необычное окружение!
   Вроде этой пещеры с чудной расцветкой и солоноватым запахом воды в воздухе.
   Прогуливаясь по каменному саду, мы добрались до источника драгоценной влаги, которая оживляла своим духом этот подземный мир.
   В камне были искусно вырезаны человеческие лица: детские, женские, мужские, всех возрастов и форм. Даже тяжело было ощущать себя не в удивительном подземелье, а среди уличной толпы на рыночной площади. Из некоторых лиц текла вода, то из глаз, то изо рта, то из носа, словно это была не вода, а алая кровь. Солоноватый запах только усиливал ощущение.
   И так эти лица походили на живые, что дрожь брала, я подсознательно затрепетал, ожидая, как меня начнут пихать локтями и наступать на ноги! К счастью, лица оставались всего лишь камнем, они не собирались воплощаться в живых людей, они не собирались ничего делать, просто потому что не были живыми. Их создатель не наделил свое творение некой толикой жизни, которая могла бы оживить каменные заготовки. Намерено этот мастер по камню оставил свои попытки оживить лица или у него просто не хватило умения на это, я не мог сказать.
   Быть может, Асани знала, но она до поры хранила молчание. Я по лицу ее видел, что она так и стремилась изложить мне все, что знала сама. Маленький дух экскурсовода внутри моей спутницы пытался выбить право голоса, но торговка стоически боролась с желанием проболтаться и разрушить магическое очарование этого места.
   А, может быть, она хотела узнать мое мнение о том, как все эти чудеса были созданы.
   - Что-то я сомневаюсь, что все это было создано в здравом уме... - пробормотал я. Асани промолчала, ожидая продолжения, я и продолжил: - Создается ощущение, что это жест отчаяния. Создано из последних сил... не знаю, создать нечто? Я не ощущаю угрозы в этом месте, значит, маг, а это точно было создано магом... Значит, этот маг не стремился никого убить...
   Я оторвал взгляд от немного пугающих лиц и посмотрел на лицо из плоти и крови - на Асани. Возможно, где-то на этой стене памяти и находился женский лик, который можно было бы приписать Асани, но я не увидел. Да и сомневаюсь, что оно тут было.
   - Ты верно рассуждаешь. Скажешь что-нибудь еще?
   - Я так и знал, что ты захочешь поиграть в игру "догадайся сам"! Нет, чего зря время терять, для подобного чудного места, нужна своя "чудная" история. Я прав?
   Асани пожала плечами и повертела ладонью - "и да, и нет". Я и не сомневался, что ее ответ будет именно таким.
   - Рассказывай, не томи заинтересованного слушателя!
   - Рассказывать тут немного, - она воздохнула, собираясь с мыслями. - Несколько десятилетий тому назад, когда мой благословенный папочка еще имел честь портить воздух своим дыханием...
   - Слова любящей дочери! Как мило!
   - ...А я еще играла в куклы и не знала, что им можно оторвать головы, как некоторым механистам, - не обращая внимания на меня, продолжала Змея.
   Ее лицо как-то погрустнело, а из голоса пропал ее любимый ничем не уничтожаемый сарказм.
   - Так вот, в те далекие времена...
   - Ты не знала, твое призвание детям сказочки на ночь читать?
   - Ты будешь слушать или мне прям тут тебя зарезать?! - заорала на меня Асани, похожая на бешеную кошку.
   - Говори, говори, - промычал я тихонько, - я слушаю.
   Она еще несколько мгновений решала, как со мной поступить. Я буквально видел, как в ее воображении точатся два ножа, готовящихся испортить мою шкуру. К счастью моему и моих творений будущих и нынешних, буря отступила, ее гневные морщинки разгладились, и лицо Змеи приобрело то же выражение лица, которое я спугнул своими неуместными шутками.
   Она продолжила, постепенно вытравливая из своего голоса последние капли расплавленного металла злости:
   - Однажды, мой отец пригласил домой никому не известного мага. Я была еще маленькой и глупой, но все равно удивилась такому странному поступку. Мой отец, знаешь ли, был человеком прагматичным и никогда не делал чего-то просто так. Можно сказать, он был бездушным человеком, и ожидать от него порывистых действий... это было бессмысленно, что тут говорить. Увидеть вторую луну цвета серебра, было бы гораздо проще. Мне уже с пеленок прививали осознание моего статуса и положения, про манеры, знания и все такое прочее я даже не буду упоминать. И тут такой странный, нелепый поступок от человека неспособного получить удовольствие даже от простой глупой шалости! Конечно же, я сразу поняла, что этот статный безбородый старик, которого привел с собой отец, не просто маг, наподобие тех, которые собираются как воробьи на задворках улицы "мастеров тайного искусства". О, нет, этот старик не мог быть простым шарлатаном, рискнувшим обмануть самого опасного и влиятельного человека в Городе!
   - "Если бы Асани владела магией, - подумалось мне, - она бы попробовала сотворить иллюзию, чтобы погрузить меня в мир своих детских переживаний"
   Но даже без этого легкого обмана я прекрасно понимал ее чувства, быть может, сказывалось то, что я совсем недавно пусть и мельком, но ознакомился с ее прошлым. И если я не ошибаюсь, Змея никак не походила на своего отца, чьим именем пугали всякого человека в городе с определенным уровнем достатка. Асани хоть и осталась верна принципам своей торговой семьи, но все же была человеком, а не жадным духом золотого демона.
   До сих пор городские малыши любят пугать друг дружку рассказами о золотом человеке из лесного особняка, который приходит ночью и предлагает тебе всевозможные нужности и вкусности. Вот только эти предметы с восходом солнца оказывались не такими, какими были под покровом ночи. Они превращались в обглоданные кости или даже кровоточащую плоть. И несчастные родители малыша, осчастливленного таким подарком, утром находили свое дитя мертвым.
   Естественно, каждая такая история в меру усилена "устрашалками", детское воображение даже мощнее моего. Я завидовал детям, которые могли изменить свое восприятие мира без всякой магии.
   Страшные сказки про страшного человека, вот только жаль, что в этих сказках была доля правды.
   Не могло столько слухов появиться на пустом месте, сама Асани являлась подтверждением этой мысли! Сколько про нее сплетен ходило, и, да, многие из них были правдивы. Неужели папочка Асани и в самом деле воровал невинные детские души, а потом с упоением варил их в огромном костяном чане, мерзко хихикая и обильно эякулируя?!
   Хорошая у меня соседка, что и говорить, с хорошей наследственностью. Хорошая, потому что не получила в наследства этот самый "дар", если он и был, конечно...
   - Но, конечно, никто не собирался сообщать этой "мерзкой дурочке с глупостями в голове", - продолжала Асани, - о настоящей сущности гостя. А гость был что надо! Драные одежды, аромат давно немытого тела, чумные блохи размером с собаку... что и говорить, этот старик всячески пытался скрыть свою силу. Но плохо у него это получалось! Плохо! Если даже я, такая маленькая и несмышленая, смогла разглядеть его сущность, то что и говорить о моем отце, да сгниют его кости в семейном склепе!
   Асани сжала кулаки, закусила губу и на время замолчала, давая утихнуть толи своему гневу, толи своей горечи.
   Я не пытался вмешаться в ее борьбу с прошлым, все что я мог, я уже сделал. И мои действия возымели действие, Асани смогла взять себя в руки. Уверен, из ее поведения исчезли вспышки гнева, происходившие с такой совершенной периодичностью, которой позавидовали бы и приливы.
   Пусть мы с Асани никогда не изливали друг другу души, особенно я, не имевший привычки посвящать в свою жизнь никого, мне все равно было известно многое из ее прошлого и настоящего. Сплетни, намеки в наших редких беседах, некоторые интересные документы - для внимательного человека это прекрасный материал для тренировки дедуктивных способностей. Если бы я не пошел по пути мастерства, я бы стал прекрасным шерифом на беду всем ворам и убийцам Города.
   Тоже своего рода созидание, пусть и не столь очевидное как механика, судьба у меня такая - создавать. Но речь не о том, не дело было отвлекаться на самолюбование, зря что ли Асани решила излить мне душу.
   - Можешь не продолжать, - мой тихий голос вырвал торговку из паутины прошлого, ее взгляд постепенно сфокусировался на мне. - Я, кажется, знаю продолжение этой истории. Осталось только понять - зачем? Зачем ты мне решила ее рассказать?
   Змея молчала, не торопясь отвечать на мой вопрос. Несколькими минутами позже я догадался, что она сомневалась в силе моих умственных способностей. Вот ведь... Змея! Вот кто она! Я бы расхохотался, если бы обстановка позволяла, но...
   - Да, понял я, понял, - сдерживая смех, сказал я. - Твой отец заточил волшебника в этом месте, возможно, подвергал его невиданным пыткам, со временем ваш гость попытался бежать. Эти лица, - я обвел рукой каменные портреты на стене, - уверен, что это лица живых, реально существовавших людей, того времени. Маг попытался создать... портал... дверь... окно, скажем так, да. Окно, которое вывело бы его из заточения, но у него не вышло. Он упустил нечто важное. А после он отдал все свои силы, чтобы создать это.
   Асани молчала. Я тоже замолчал, но по ее лицу я увидел, что мои рассуждения оказались верными, если и не полностью, то саму суть тайны я все же разгадал.
   - Как ты догадался? Я думала, мне потребуется целый год развязывать этот узел, даже не знала, что и рассказывать тебе, - промолвила все же она.
   - Художник, всегда узнает знакомую технику.
   Кажется, общение с магами-гномами дурно на меня повлияло, начал разговаривать загадками.
   - С каких пор ты стал художником? - как-то зло прошипела Асани.
   Асани что, удивила моя спокойная реакция на темную историю ее милой семейки?
   - Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь и не надо делать такое лицо, будто я предлагаю тебе наикислющий лимон из своих запасников. Да, я понимаю, и будь любезна, послушать меня. Почему ты должна отвечать за чужие ошибки? За что ты коришь себя?
   - О чем ты говоришь?!
   - Не делай вид, что ты меня не поняла.
   - И все же?
   - Какая ты упертая порой! Ты винишь себя за то, что сделал твой отец. Может быть, ты даже веришь в эти религиозные бредни об оплате родительских долгов детьми?!
   - А разве я не виновата?! Он...
   - Что ты могла сделать? Вот что? Отвечай мне!
   - Ничего! - гневно выкрикнула Асани.
   От ее по-детски звонкого голоса в каменном лесу раздался легкий звон.
   - Раз ничего, то и винить себя не имеет смысла, - спокойным голосом начал проповедовать я. - У тебя тогда не было под рукой улыбчивого маньяка-убийцы и оружейника с орлиным глазом. А все эти бредни по переходящий по наследству долг, будь то духовные или денежные долги, придумали жрецы, которым специально заплатили, чтобы они проповедовали эти идеи. Иначе как бы ростовщики смогли продвинуть этот закон? Вот и все! И нечего себе выдумывать какой-то высокоморальный долг, обет, судьбу и тому подобное. Все мы люди и порой не способны повлиять на чужие действия.
   - Почему ты не стал проповедником, у тебя неплохо получается, - недовольно пробурчала Асани, она точно была зла на то, что я не ужаснулся ужасам ее ужасной семьи! - Вот прям взяла сейчас и перестала винить себя, какой ты умный! Зачем я только тебе все это рассказала?! Какой же ты дурак тупоголовый, ничего ты не понимаешь!
   Она еще что-то бурчала, как старая бабка, у которой украли из корзинки два червивых яблочка. Я не обращал на это внимание. Сама успокоится, проанализирует, поймет, примет мои идеи. Она для того мне и рассказать захотела все это, чтобы я мог... отпустить ее грех. А в итоге, вместо того, чтобы отпускать сей грех, я почему-то сказал, что никакого греха у нее и не было! Так ужасно всю жизнь жить сознавать что-то, что ты должен помнить, а потом оказывается, что "это" и не надо помнить. Бедняжка, такие проблемы на нее свалились... Она росла в бесчувственной обстановке, как антикварная мебель, неудивительно, что она не умеет правильно принимать и отдавать чувственное.
   Я, немного отстранивший от внутренних переживаний Асани, вернулся к созерцанию окружающих меня сюрреалистических красот. Впрочем, вскоре мне это поднадоело, окружающее пространство и не думало меняться, оно все так же сверкало переливами невиданных цветов, но я уже сумел выделить цикличность чудес. Даже светлячки летали по одной и той же невидимой дорожке, прочерченной в воздухе умирающим магом.
   Я не зря сравнил свое мастерство с мастерством заморенного мага. Его последнее произведение было точно таким же, как и мои машины. Они логичны, их действия четко продуманы и не могут меняться со временем, как бы ни хотелось. Именно из-за этого, не открылся портал у мага, и за столько лет в этой пещере ровным счетом ничего не изменилось - я мог это сказать со сто процентной уверенностью. В воздухе пещеры витал аромат чего-то "прошедшего".
   Не зря же Асани потянуло на откровенности, затянувшийся рубец, опять начал кровоточить. Уверен, что она давненько не захаживала в это подземелье. Она и так знала тут каждый камень, как отрезанные уши врагов на своей любимой цепочки из золота. Асани необходим такой человек, который смог бы залечить эти раны, но где его взять? В нашем Городе порядочного человека днем с огнем не сыщешь.
   И вот мы оба мастера, маг и кузнец встретились в этом месте, несмотря на бесконечный бег времени. Хоть богословские книги составляй, описывая символизм встречи, но я не стал заниматься подобной чушью.
   Лучше взять пример с Асани, и тихо бурчать себе под нос, я даже залюбовался ее смешным личиком. Недовольство преобразило ее, она выглядела гораздо женственнее и человечнее, образ девочки шалопайки ей ближе по духу, чем образ неприступной женщины - главы семейства Вейнтас. Но, к сожалению, она не могла выбирать свою судьбу, стоило похвалить ее за усилия, которые она приложила, чтобы сохранить себя в ледяном омуте богатства и прибыли.
   Я бы на ее месте не справился. Если бы это был я, который существовал в тот момент. Впрочем, не уверен, что Асани смогла бы справиться с моей стезей. Каждому свое - как говорится.
   - Так все же зачем ты меня сюда привела?
   Про отпущение грехов и облегчение страданий я не стал говорить. Змея и так не в лучшем настроении пребывала. Безрассудно злить гадюку еще больше!
   - Я хотела тебе отплатить, - после раздумий, нехотя, произнесла она.
   Что-то меня в ее словах насторожило, но не я мог сообразить что.
   - Насколько я помню, а на память я не жалуюсь, мы вчера договорились, что оплата не нужна.
   - Ты что-то стал излишне саркастичным! Тебе явно следует держать язык в клетке из зубов, иначе я его буду держать в железной клетке! - такого искреннего гнева от нее я давно не видел, но он меня не испугал.
   - А ты что-то стала излишне вспыльчивой!
   Вот теперь кричал я, это возымело действие.
   Уж если я кричу, то лавины сходят с гор, находящихся на другой стороне мира. Вся такая горделивая, могущественная и ужасающая Асани съежилась и замерла, не в силах даже спрятаться за ближайший сталагмит.
   - Я просто говорила не о том, - начала оправдываться она. Удивительное дело! - Почему ты сразу решил, что вот это оплата твоей работы?! Я говорила совершенно про другое!
   - О чем же? - я постарался смягчить свой тон, пораженный тем, что увидел в глазах Асани капельки влаги.
   - Вот!
   Решительно произнесла она и, чуть ли не ткнув мне в лицо, показала музыкальную шкатулку из нашего совместного сна. Да, ту самую, что я когда-то подарил ей, а она ее нагло бросила пылиться в один из своих гигантских комодов.
   - И? Милая вещица, моя работа.
   - Ты! Чугунная голова!
   И мгновенно отвернувшись от меня, она сделала с десяток шагов в сторону выхода. Пришлось бежать, ловить ее и силой держать, конечно, это ей не понравилось.
   Она что-то кричала, несколько раз царапала меня, даже наградила парочкой синяков, когда пыталась найти ногой мои драгоценные семенники. Из бурного потока брани, упреков и просто криков я сумел найти нить ее недовольства. Это оказалось очень трудно, Змея оказалась непревзойденной мастерицей по части истерик. А я и не знал, что она столь талантлива!
   Недовольна она была тем, что в ее душе внезапно пробудились слезливые нотки, которые сначала ее отец, а потом и она сама пытались вытравить.
   Глупенькая какая, отвыкла быть просто женщиной, вот на нее и произвел возврат к истокам такое шокирующее действие. Конечно, странно, что мой подарок оказался столь тонким инструментом по настройки плаксивых струнок, но я решил пока не думать об этом. Шкатулка на самом деле была милой, но ее музыка вызывала скорее умиротворение, нежели романтичную грусть. Почему Асани так прореагировала на нее, я не понимал.
   - И вот спустя столько лет я нахожу эту шкатулку рядом со своей кроватью. Как она там оказалась, и почему твоему механизму приспичило заиграть именно в этот момент?! - немного успокоившись, рычала на меня Змея.
   Ее все еще била мелкая дрожь, голос дрожал, но она хотя бы больше не пыталась меня покусать.
   - Все может быть, возможно, я приходил к тебе во сне, увидел, как ты грустишь, и нашел свой старый подарок?
   - Замолчи!
   - Что такого я сказал?! И в чем провинился?!
   - Отпусти меня! Отпусти, говорю!
   Я не посмел больше сдерживать этот живой вулкан, Асани высвободилась, гневно зыркнула на меня, растирая свои запястья.
   - Болит? Я старался не сильно сжимать, - повинился я.
   - Умолкни! Дай успокоится!
   Пришлось замолчать, ожидая пока эта безумная женщина сумеет затолкать свои непонятные эмоции подальше в мешок сдержанности. Она направилась к источнику, сунула голову под струю воды, прижавшись темечком к холодной каменной поверхности, постояла так несколько минут.
   Выглядело это забавно, словно каменное лицо изрыгает на нее совсем не то, что хотелось бы.
   Вода залила угли ее злости и недовольства, унесла неприятные мысли далеко-далеко, мне даже показалось, что я мог видеть эти самые мысли в струе воды.
   Немного остыв, Асани прекратила водные процедуры, встряхнула головой так, что разлетевшаяся вода с ее черных волос попала на все вокруг и даже на меня. Я незаметно стряхнул капли со своей одежды, не хотелось вызывать очередной взрыв гнева этой хладнокровной женщины. Находясь в таком странном состоянии, она может разъяриться из-за любого неосторожного жеста, слова и даже мысли! Не стоило рисковать нашей дружбой. Приходилось дожидаться пока буря сама, без моей помощи уйдет в дальние края, и мы сможем опять вести наши обычные милые сердцу разговоры, состоящие из взаимных колкостей и упреков.
   Я видел, как постепенно туча рассеивается, скрывается за горизонтом, уходит тяжкое напряжение, агрессия, лицо Асани разглаживается, превращаясь в ее обычную маску невежливой иронии. Асани смотрела на раскрашенный чужой смертью потолок и медленно приходила в себя или, лучше сказать, надевала привычные кандалы, с ее лица падали тяжелые капли, до боли в сердце напоминающие слезы.
   Окончательно успокоившись, Асани трагично посмотрела на меня своими красными от напряжения глазами, устало вздохнула, словно на ее плечи свалились проблемы каждого жителя Города, и повернулась в сторону выхода.
   Я последовал за ней, напоследок оглядывая окрестности, чтобы лучше запомнить красоту, наполняющую это место. Я сомневался, что Змея решится привести меня сюда еще раз, слишком тягостные воспоминания и чувства вызывала у нее эта могила, ставшая чудесным садом. Дверь пришлось закрывать мне, Асани уже довольно далеко ушла, словно хотела как можно быстрее оборвать все ниточки, ведущие в это место.
   Никогда она сюда уже не вернется, никогда.
   Дверь с натужным стоном встала на место, в стене что-то громко щелкнуло, я не обратил на это внимания и попытался найти ключ от замка. Пришлось плюнуть на попытки защитить чужую собственность и постараться быстрее догнать хозяйку особняка. Коридор пусть и был прямым, как тело червяка, но я не мог с уверенностью утверждать, что в нем не было ловушек, которые были настроены атаковать всякого, кто проникал сюда без разрешения Асани.
   К счастью, мои опасения оказались напрасными.
   Обливаясь потом, я пробежался по подземному коридору и нашел свою соседку только рядом с лестницей. Выглядела Асани так же, как и всегда, ничто не напоминало о недавно прошедшей грозе, кроме, конечно, мокрых волос и соблазнительно намокшей белой рубашки.
   - Медленно ходишь, - плюнула она в меня горячо любимым ядом.
   - Если бы я ползал, как и ты, то был бы быстрее, не спорю!
   На всякий случай я решил не упоминать о произошедшем. Не хотелось, чтобы Асани внезапно разрыдалась или разгневалась на виду у всей прислуги.
   Возможно, она отвела меня в то место, чтобы можно было, не стыдясь никого, дать волю долго скрываемым чувствам. Значит, она доверяла мне настолько, что не боялась при мне расплакаться? Если это так, то наша дружба не просто знакомство двух богатых людей, а нечто большее, более близкое. Как настоящая дружба, которую только можно представить!
   - Ты не будешь против, если я повстречаюсь с твоим ручным гномом?
   - Зачем он тебе? - удивилась Асани.
   - Он же как бы мой учитель магии.
   Я не смог сдержать усмешки, когда сказал эту глупость. Слишком нелепо звучит, чтобы у мастера-механиста был учитель магии.
   - Не думала, что его визит оказался настолько впечатляющим, что ты взялся за науку книжников. Но я тебя разочарую - он уже дня два как куда-то пропал.
   - Что значит "пропал", я же недавно...
   - У него нет четкого распорядка дня, даже больше скажу тебе - у него никогда нет никаких планов. Он просто внезапно пропадает и так же внезапно появляется. Все они, если ты не знал, такие. Когда он вернется, я обязательно скажу, что ты желал его видеть.
   - Вот значит как? Получается, я зря приходил?! - грубо пошутил я.
   - Как ты мог, - Асани притворно провела платком по глазам, - променял такую красавицу как я на толстого и немытого гнома! Мастер Феррат, да вы извращенец!
   - Я не говорю, что не хотел тебя увидеть, - сказал я, чтобы не посеять семена раздора между нами, кто знает, что может скрываться за ее иронией. - Просто мне требовалось с ним побеседовать, это было хорошим предлогом для визита в твою обитель.
   - Рада слышать, - сухо сказала она, - но как видишь... - она развела руками, - я тебе ничем не могу помочь. Не факт, что гном пожелает снова к тебе явиться, я и не думала, что он когда-нибудь соизволит посетить тебя. А ты тут еще требуешь очередной аудиенции!
   - Хорошо, я понял. Тогда можешь мне сообщить, когда он снова появится?
   - Тебе требуется еще один предлог? Тогда я обязательно куплю самый соблазнительный наряд! Хорошо, сообщу.
   - Ты же знаешь, что меня сложно заинтересовать чем-либо, кроме механизмов.
   - Уж мне ли не знать, ты вообще не мужчина! - сказала она, задрав свой нос до небес, и тут же проявила невиданную заботу: - Останешься на обед?
   - Очень приятно это слышать! - деланно прогневался я. - Нет, я хочу сейчас только одного.
   - А-а, понимаю, опять спешишь к своим игрушкам? Не буду удерживать тебя, иди, Квинт.
   Асани понимающе улыбнулась и позвала одного из слуг, который проводил меня к выходу. На том наше свидание и закончилось, но размышлял я о случившемся еще долго по пути домой.
  

Глава 11. Городская ночь.

  
   Дом меня встретил непривычным молчанием.
   Куда-то пропали родные моему сердцу звуки - легкие стоны спящей паровой машины, щелчки шестеренок, маятников и даже мимолетные шорохи, которыми заполнено любое человеческое жилище, и чей источник невозможно найти, как бы хозяин не старался. Меня поразила тишина, но, пройдя вглубь своего жилища, я услышал робкий стук часов в гостиной и вздохнул с облегчением.
   Наверное, после яркого солнечного дня, заполненного всевозможными шумами живого и относительного чуждого мира Города, я немного "оглох", могу даже дать название подобному явлению. Вычитал в какой-то околонаучной книге.
   Как же легко порой обыденные вещи становятся причиной страха. Было бы странно, если бы мой дом оказался перенасыщен шумами. Я бы испортил слух, а мое призвание требует использования всех доступных человеку чувств. Нельзя терять ни одно из них!
   Был самый разгар дня, я обычно это время проводил за наполнением своего чердака всевозможным информационным хламом, но сейчас моей голове не хотелось заниматься. Хотелось отдыха. А как я обычно отдыхал? Ответ прост и очевиден - спал!
   Вот только спасительное забвение под черным одеялом сна с некоторых пор перестало быть пространством для отдыха.
   Проклятие! Да я даже во сне занимался! Словно наяву мне не хватало дотошного изучения бумаги, щедро разукрашенной чернилами. Кого благодарить за это? Впрочем, зря я так злился на гнома, я же сам просил его? Верно, сам. Разве такая способность бесполезна? Нет, она очень даже полезная! Так, глядишь, я стану сверхчеловеком с головой, размером превосходящей арбуз!
   Надеюсь, до этого не дойдет все же. Приятней оставаться самим собой, а не превращаться в воплощение чужой идеи. Во всем нужна мера, и даже любимую работу надо разбавлять "ничего-не-деланием".
   Как странно, что только сейчас я смог это понять. Словно что-то меня остановило на том пути, который я избрал. До сего момента все мои действия и увлечения были тенью, которая рождалась от моего солнца - от моих механических игрушек, как назвала их Асани. И как я жил совсем недавно, не сознавая такую важную истину? Ответа найти я не мог, да и не хотел, зачем он мне был нужен, это же топтание на одном месте.
   Но чем же я мог заняться?
   Я по-новому оглядел свой дом. Привычные стены и обстановка, но сейчас она заметно давила на меня! Такое ощущение, будто я надел рубаху, из которой давно вырос, вот и воротник давит, и в плечах узко, и рукава короткие потертые. И ничего не изменилось за все те года, убежавшие куда-то в неведомую даль по дороге времени?! Ограниченность! Все мое окружение ограничивало меня!
   Да, когда-то оно было отличным, идеальным фундаментом для моего небольшого предприятия, но я уже перерос тот период своей жизни. Ничто не вечно, даже идеал! Как меняемся мы, так меняются и они. И эта ограниченность мешала моим творениям раскрыть свою душу так, как я хотел! Если я хочу закончить свою куколку, я должен что-то изменить, но что?!
   Где найти ответ или - займемся немного бессмысленной болтовней - где найти нужный вопрос?
   Я не должен глупо бросать или разрушать сотворенный мной мир, я должен его улучшить! И дверной страж стал первой ласточкой, которая занесла ветер перемен в мой дом, стоящий вне основного потока жизни. Но будет ли прогрессом простое усложнение механизмов находящихся в моем доме? Да, на время этот вариант поможет. Все машины, которые будут появляться в доме, более и более совершенные, они на время смогут оживить это место, но только на время! Это не вариант, я должен был найти такое решение, которое оказалось бы единственно верным на данном этапе моего развития, иначе... иначе... иначе, я не знаю, но я умру, точно! Как мастер умру, как творец, как создатель! Как бы высокопарно это не звучало. От меня останется жалкая плоть, не способная создать ничего нового, прекрасного, совершенного, я буду только повторять свои былые творения, чтобы обеспечить пропитание своей плоти! До тех пор пока время не поглотит меня окончательно и не превратит в корм для новых существ.
   Это испытание. Да, я уверен! Каждый из нас проходит это испытание, только сюжет различен. Если я смогу преодолеть это искушение, я смогу... не знаю... но я чувствовал, что нечто в моей жизни, даже душе поменяется. К лучшему, к худшему ли - не важно. Но я стану другим человеком. Человеком более достойным, чтобы создать жизнь, воплощенную в механике! Нельзя останавливаться...
   Но я совершенно не представлял то направление жизненного пути, которое следовало выбрать. Не ошибиться бы. Страшна даже не сама ошибка, а страх совершить ошибку.
   Значит, мне следовало прекратить забивать голову ненужными переживаниями, только уверенность в себе позволит достичь совершенства! И разве хоть раз в жизни меня подводили навыки? Не припомню, чтобы мое мастерство когда-нибудь встречало непреодолимую стену, на которой кровью написано - "невозможно".
   Вот теперь я улыбался как победитель, стоящий на куче поверженных врагов. Воистину, самый страшный враг - это внутреннее Я! Порой так и хочется выловить в сознании и задушить эту вечно сомневающуюся, рефлексирующую дрянь! Даже я не могу сопротивляться этому противному существу из моей головы, что уж говорить о сотнях тех несчастных, которые из-за унаследованного безделья поддались созданию из разума. Таких людей нельзя даже ненавидеть, на них противно смотреть и еще более противно с ними разговаривать!
   Такое ощущение, что современное поколение медленно загнивало, создавая благодатную почву для других совершенно иных социальных древ. Забавно было бы увидеть момент, когда устоявшийся мир начнет разрушаться под своим собственным неподъемным весом идей и дел.
   Возможно, это изменение сейчас и происходили, требовался непредвзятый взгляд, чтобы усмотреть подобные тончайшие ноты в музыке жизни. Асани увидела бы эти изменения! Уверен! У нее нюх на подобные перемены. Всюду, где назревает конфликт, торговцы собирают хороший урожай из блестящих монет. Отмечу себе в памяти - побеседовать с торговкой по поводу этих соображений. С ней приятно беседовать, что и говорить.
   Возможно... это и есть тот столь нужный мне путь?
   Я хорошенько обработал эту мысль, изучил ее со всех сторон и при разном освещении. Вывод оказался интересным. Нет, я не думал, что это именно тот путь. Эти беседы только часть пути, один из камней мостовой нужной мне дороги.
   Значит, я уже шел по нужной дороге все время? Или только слепо шагал в нужном направлении? Скорее второе. Да, второе, я не мог объяснить, что со мной происходило, никто бы не смог, даже этот величайший маг мира - личный гном Асани. Он такой же камень, а камни не способны направлять путника, они только поддерживают идущие стопы.
   Я взглянул в окно, время близилось к полудню, посмотрел на часы и по привычки подкорректировал время. Они вечно то вперед идут, то отстают, но мне это даже нравилось, даже в идеале должен быть небольшой недостаток, чтобы лучше были очерчены совершенные детали. А часы были совершенны! За семь лет они все так же соблазнительно источали аромат свежеобработанного дерева и смазанных шестерней, этот чарующий аромат новизны как будто специально был создан для предмета, который ограничивает время в нужные мне рамки. Зачем что-то менять в этом прекрасном произведении? Особенно с учетом того, что я делал эти часы не для точного фиксирования времени, а для небольшого эффектного штриха, который тогда очень требовался моему новому дому.
   Почему-то хотелось немного прогуляться.
   Неизвестно откуда и зачем возникла эта идея, но я никак не мог отделаться от нее. Она была похожа на ржавое кривое шило, с помощью которого нечто с упоением раздражало мои нервные окончания. И ведь как назло мне не нужно было из дому выходить, у меня и так было все необходимое: запас пищи для тела и ума, полный склад ресурсов и инструментов, множество идей, которые требовали всего внимания без остатка.
   Прогуляться ради свежих впечатлений, новых событий?
   Зачем? Если я и так могу открыть любую книгу и с помощью нее переместиться даже в совершенно иной мир со своими законами, найти там невиданных людей и существ. Можно, конечно, сейчас же пойти и воспользоваться этим ключом к иным мирам, но почему-то душа была абсолютно против подобного насилия над глазами.
   Я мог заняться рисованием, воплощая, таким образом, свои мечты и фантазии, но это требовало времени, которое не хотелось тратить на такое пустое занятие. Сколько бы я не марал красками холст, он все равно останется просто рисованной картинкой, а это значит, что лучше мне заняться тем, что в действительности может удовлетворить мою потребность в новых чувствах - пойду и займусь своей главной работой в мастерской. Я собирался усовершенствовать плечевые связки, вот этим и займемся, пусть работа окажется долгой и монотонной.
   Придя, таким образом, к этому поистине мудрому решению, я вальяжно спустился в мастерскую, где и трудился до следующего утра. Если кто и посещал мою обитель, то я не пожелал обратить на гостя внимания, дверной страж молчал, и лично для меня время замедлилось, не смея мешать столь важной работе.
  
   Следующий день, не успев начаться, уже спешил к своей природной смерти. Я бессовестно проспал весь дневной цикл и гордился этим достижением. Радовало и то, что обошлось без мистических снов. Кого за это благодарить, я не знал, быть может, те силы, что были оставлены в моей мастерской во время работы.
   Усталость - лучшее лекарство против магии!
   Следует записать эту мысль, но сделаю это только после плотного вечернего завтрака, если не забуду. После завтрака человек совершенно меняется и забывает те гениальные мысли, которые на него были навеяны ночной прохладой сна. Быть может, оно и к лучшему, зачем помнить весь этот бред и пугать им посторонних?
   Пришлось приложить усилие, чтобы выудить из своей памяти cведения о том, каких же успехов я добился вчера.
   Почему-то это оказалось довольно сложным делом, может быть от долгого сна или от легкого состояние транса, в которое я неосознанно вошел из-за монотонной по сути своей работы. Плевать, главное лишь то, что я точно помнил - я добился успеха в том, что задумывал.
   Что же я там делал... ах, да, менял суставы в плечевом поясе. Надо бы сходить и посмотреть на свои успехи. Лишний раз получу удовольствие от осознания своего превосходства в мастерстве!
   С каждым днем, который я использовал для создания куколки, в моей душе росло желание поведать всему свету о своем будущем лучшем творении. И плевать какие опасности этот безумный поступок пробудит к жизни! Разве не сумею я справиться с этими ничтожными опасностями?!
   Но рассудок вовремя пролил ледяную воду логики на мои раскаленные камни желаний, к сожалению, для общества я сейчас ничем не лучше убийцы, который разбирает своих жертв на детали в темных подворотнях. И мои занятия по ночам ничем не лучше банальной некромантии, которой любят развлекаться бездарные маги, в надежде обрести невиданное могущество. Они, уверен, точно так же без ума от своих успехов.
   Никто не станет разбираться в тонкостях моего искусства, у нас привыкли сначала выносить приговор, а потом уже созывать коллегию судей. Слишком мы зависимы от устаревших традиций, это меня угнетало, но бросаться в омут политики приправленной философией и менять общество я не собирался.
   Неблагодарное это занятие, менять судьбы народов, уж я-то знаю не понаслышке.
   Так что лучше было не думать об общественном признании моей работы. Да и кому нужна эта призрачная башня тщеславия?! Мне достаточно было радости созидания новой жизни. Чудесное ощущение нефизиологического материнства, невозможное и невообразимое.
   И я наслаждался этим чувством, стоя в своей мастерской, которая была пропитана незнакомым мне духом. Поэт мог бы назвать это музой, витающей в его комнате, я же не назвал никак. Зачем обременять себя словами, этим мастерством я не обладал, оно не являлось моим главным достоинством. Да и не верил я в силу слова, как символа чувственного мира.
   Знакомая мне до каждой пылинке на полках комната как-то сказочно преобразилась. Мрачная подземная сумрачность превратилась романтичную ночь, освещенную огнями свечей и звезд. Тяжеловесное вращение маховиков паровой машины сменилось невесомым движением; острые угловатые детали, разбросанные тут и там, теперь ассоциировались с чудными металлическими кристаллами всех оттенков и форм.
   Как я теперь понял, моей мастерской не хватало Идеи - той основы, которая превращала простую деятельность в нечто важное и первостепенное, без нее невозможен ни один шедевр.
   Как я рад, что моя Идея оказалась столь чудесной, столь мягкой и хрупкой, как перышко.
   Я мог любоваться невидимой красотой еще долгое время, но бремя ответственности заставляло меня прервать это чувственное наслаждение. Сама красота не может погибнуть от долгого созерцания ее, но она может погибнуть, если мы забудем об уходе за ней. Чтобы эта красота не осталась на обочине времени, ее необходимо совершенствовать и это требует нечеловеческих затрат!
   Теперь я видел, что доступных мне материалов не хватит, чтобы изготовить свое совершенство таким, каким я ее видел. Невозможно изготовить нечто, состоящее только из одного элемента, даже все мастерство механики не сможет превратить металл, даже такой чудесный, в живую плоть. И это значит, что мне придется искать иные материалы, с помощью которых я сделаю свое произведение более насыщенным, более живым.
   Я буду художником, подбирающим краски, чтобы углубить духовную составляющую картины. И моими красками будут природные дары - металлы, каменья и даже растения, чувства, эмоции, воспоминания.
   Да!
   Даже зеленая отрава является составляющей элемента жизни любого существа, ведь мы едим то, что растет, мы кормим наших домашних животных тем, что растет, мы даже строим из того, что когда-то имело смелость вырасти! И если закон мира гласит, что кроме холодного камня должна существовать и зелень, то я не имею права забывать про этот материал!
   Значит, сегодня я решил заняться поиском ресурсов. Ох, не зря меня вчера так тянуло нарушить добровольное отшельничество, я уже в глубине души почувствовал необходимость вырваться на волю. Как бы я не страшился этого поступка, я должен был его совершить. Разве боялся я, когда нас окружили мертвые на том маяке? Так чего мне бояться в родном Городе? Мне знакомы законы мира, нашего социума, я сумею справиться с любой опасностью, рожденной в каменных стенах! Не пренебрегая разумными предосторожностями, конечно. Даже божки дикарей не бессмертны, что и говорить про меня - такого беззащитного для смертоносных орудий.
   Как раз наступал вечер, скоро солнце покинет положенное ему место и откроет окно ночным владыкам. Все незаметно преобразится, идеи окрасятся в серый цвет, люди станут подобны злобным теням, а окружающие меня здания превратятся в черные сундуки с огнями-тайнами внутри.
   Давно я не прогуливался по ночному Городу, растерял былое вдохновение, возникавшее от этих ощущений иной жизни, запредельной и такой чуждой обывателю.
   Мое облачение немного усовершенствовалось со времени последнего посещения ночных улиц. Кираса сделал более легкой и не стесняющей движения, но при этом повысил ее прочность и защищенность от огнестрелов. Я не смел сменить свой револьвер на нечто иное, это было бы неуважением к величественному оружию, которое защищало мою искру жизни еще в диких лесах. А вот меч, о да, он стал длиннее, тяжелее, прочнее, да что говорить он стал гораздо лучше! Этот полуторный меч, мой любимый клинок, работу над которым я закончил всего год назад, стал вершинной в моем мастерстве ковки холодного оружия! Сколько раз я пользовался им, сколько раз его тяжесть вдохновляла во мне страсть к сражению! Этот меч сможет поймать в полете пулю и разрубить неудачливого стрелка надвое!
   Какое блаженство - мощь, скованная холодными рамками узорчатой стали.
   Этот меч требовал крови врагов, иначе не спешил возвращаться в ножны. Он превосходный напарник, который улучшал мои фехтовальные навыки, но требовал к себе особого отношения.
   Плата за силу, порой бывает невообразимой, но без этой кровожадной силы иной раз нельзя почувствовать себя в безопасности.
   И не забыл я спрятать тонкий стилет, острый как гадючий зуб и такой же смертоносный. Только я не стал оскорблять металл отравой, пусть подобным развлекается моя милая соседушка. Больше из оружия я не взял ничего, не имеет смысла брать с собой весь арсенал, самое необходимое уже при мне. Однако... все же... все же я не удержался и добавил несколько зажигательных и дымовых гранат - лучшее средство против скопления врагов.
   Ах, если бы эти милашки были у нас в те строевые времена...
   Что горевать по ушедшему, прошлое уже не вернуть. Но убийцы, мирно спящие у меня на поясе, эти бомбы способны были бы спасти многих из моих сослуживцев, моих братьев и друзей. Какая ирония, опоздавшая смерть не успела защитить жизнь.
   На этом я остановился, излишняя предусмотрительность могла лишить меня основного козыря - подвижности, а для стрелка и фехтовальщика это наиценнейшая составляющая побед. Именно поэтому я и не надел никакой другой брони, идущий по улицам вооруженный человек, весь закованный в броню, вызовет скорее смех, чем страх и уважение. Разве что... на всякий случай я бросил парочку драгоценностей - аванс Харана за мою работу. Может и пригодится, если понадобится разговорить какого-нибудь ублюдка.
   Кирасу я скрыл под темной тканью рубахи большего размера. Сверху я надел темный плащ с капюшоном, чтобы скрыть лицо от сторонних наблюдателей. Завершил я свой наряд легкими сапогами из мягкой кожи, которая вместо жестких ударов по камню улиц будет нежно целовать его подошвами. Бритую кожу головы надежно защищала легкая шапочка.
   Завершив свой новый старый образ, я был готов выйти в ночной свет. Право же, словно тать какой-то! Только габаритами я не вышел.
   Выходить из дому в таком виде было достаточно безрассудным действием, всегда есть вероятность, что за мной следили. Значит, я вынужден был воспользоваться канализацией и ее тоннелями, которые могли привести меня в любую точку Города.
   Прежде чем идти на дело, я основательно изучил карту коллекторов, постарался запомнить их. На память я никогда не жаловался.
   По моему плану выходило, что я выйду из-под земли вблизи от Нового Района, достаточно далеко, даже если идти по поверхности. В этом районе располагался городской парк. Не смотря на опасность Городской Совет посчитал, что небольшое озеленение Города пойдет только на пользу жителям. Спорное решение, на мой взгляд, но за все века, что зеленые насаждения располагались в черте Города, не произошло ни одного несчастного случая. Бояться в принципе было нечего. Кроме жадных до золота человекообразных теней, которые порой поджидают неосторожного человека в безлюдных местах, но с ними я как-нибудь справлюсь.
   Еще раз перепроверив снаряжение, я спустился вниз и направился к складу, ведущему к канализационным тоннелям. Мои путешествия по этим коллекторам, были довольно частыми в свое время, в канализационных стоках порой разводятся такие интересные грибные организмы, из которых при должном умении получаются чудесные вещицы. Например, светильники из грибов хемилюминесцентов - оригинальный и относительно дешевый источник света. Не зря же в эти катакомбы, кроме охотников спускаются и всевозможные собиратели, выполняющие по совместительству функции чистильщиков. К счастью для меня, встречи с подобными гражданами маловероятны. Во-первых, их прекрасно слышно издалека, они совершенно не умеют передвигаться бесшумно по каналам, в отличие от охотников. Во-вторых, они обычно ошиваются в других районах, которые больше подвержены воздействию человеческой жизнедеятельности, где, значит, требуется чаще очищать коллекторы от трупов.
   Я старался передвигаться как можно аккуратнее, чтобы меньше наступать в неаппетитную воду, текущую по дну коллектора. Покатая поверхность пола была скользкой, покрытой пятнами влажного синеватого мха, я то и дело терял равновесие, но пока удача сопутствовала мне, удерживая от падения в грязные стоки.
   Тут еще опасаться нечего было, вот дальше пойдут настоящие реки нечистот, в которых порой можно встретить даже ядовитых земноводных с повадками сторожевых псов средней зубастости. В темноте их увидеть достаточно проблематично, они предпочитают нападать бесшумно, а на грохот моего выстрела сбегутся все твари с нижних уровней. Единственное спасение от гнилых клыков только яркий свет и божье слово... ха, прочные штаны, который были надеты на мне. Свет я не зажигал, чтобы не выдавать себя.
   Эх, грозит мне выйти на поверхность украшенным существами, которые прицепятся к плащу, как репей.
   Вскоре я подошел к основному коллектору, который как главная улица вбирал в себя меньшие тоннели из других районов, тут уже следовало быть осторожнее - глубокая вода, неприятные личности, гнилостный свет и многие неведомые опасности. В поле моего зрения было относительно спокойно, светились синеватым только пеньки свежесрезанных грибов. Очевидно, тут недавно проходили чистильщики, значит, кроме грибов они собрали основную колонию земноводных, это не могло не радовать.
   Я сообразил, куда мне идти.
   Так, мне по левую руку до третьего коллектора, который ведет на нижний ярус. Туда я и направился. Звук текущей воды заглушал мои легкие шаги, порой под ногами, что-то неприятно хлюпало или лопалось, грезенции, если я не ошибаюсь, плотоядные цветы, напоминающие живот большой жабы, которые тухлым ароматом заманивают неосторожных тварюшек. Цветы, если их можно так называть, однодневки, практически безопасные для человека.
   Вдалеке показался движущийся огонек света и шумные торопливые шаги, я отступил в небольшую нишу, обильно покрытую мхом, мне на голову тут же закапала какая-то вязкая жидкость. Это ерунда, вот ниже попадается такой замечательный мох, который кислоту вырабатывает, к счастью, безопасную для каменных и металлических конструкций, иначе Город давно бы уже осел под землю.
   Источник света приближался, это оказался бегущий человек, полностью обмотанный плотной материей, за которую цеплялись лягушки, похожие на бородавки. На его поясе висела большая сумка, из щелей которой пробивался неяркий синеватый свет. От кого или куда бежал этот собиратель я понять не мог, его никто не преследовал, кроме стайки безобидных ящериц.
   Я не стал мешать этой компании, и когда источник света удалился, продолжил движение в нужном направлении.
   Что-то тут стало людно, обычно гуляя хоть всю ночь по этим влажным коридорам, можно встретить только двух, трех человек, а тут спустился вниз и уже столкнулся с неким субъектом. Неприятно, я бы предпочел уединенную прогулку в компании лягушек. Их кстати что-то не было видно, никто не спешил броситься на меня и укусить. Неужели все собиратели их повыловили? Некоторые эстеты считают лягушек вкусными...
   А вот и нужный мне тоннель. Вход в него скрывал слой мха и грибов, от чего отверстие коллектора светилось радужным сиянием, это было бы красиво, если бы не было видно ни мха, ни покрытых трещинами и выделениями стен. Грибы сами были той еще красотой, на одном из них лежала мертвая лягушка, недавно разродившаяся зубастым потомством. Оно, потомство, задорно копошилось у ножки гриба.
   Я с удовольствием раздавил и гриб, и мертвую лягушку, и весь ее выводок. Нечего ползать у меня на пути.
   Да, давно я тут не был, на подземных магистралях Города, совсем отвык от давящей атмосферы гнили и разложения, от этих скользких стен, от всей этой нечеловеческой "красоты", сожги ее огонь. Меня слегка подташнивало, следовало надеть респиратор, чтобы не насыщать легкие удушливым ароматом разумного человечества. Как сказал один оптимистичный философ, разум имеет свой запах? Вроде так да, я склонен был согласиться с этим утверждением. Какая же вонь должна стоять в бедных и рабочих кварталах, если основные стоки нечистот идут как раз под ними?!
   Ужас, врагу не пожелаешь жить в таких условиях. Неудивительно, что тамошний люд постоянно мучается от зараз, рожденных миазмами канализационных испарений.
   Необходимо обладать железным здоровьем, чтобы просто перемещаться по этим каналам, не могу понять, как некоторые люди живут тут постоянно. Пусть даже их тела покрыты язвами, а в кишках ведут свою неведомую жизнь милейшие паразиты. Мне как раз попался один из этих жителей, точнее, то, что от него оставили падальщики и растения. Ни один убийца не потащит свидетельство своих преступлений так глубоко, проще сбросить тело в основной коллектор, где течение подземной реки унесет труп далеко-далеко, подальше от зорких глаз ищеек. Остатки серой одежды, покрывали белые кости, на которых еще виднелись ошметки гнилого мяса, эта одежда еще не скоро сгниет, менее стойкую тут бессмысленно носить.
   Я аккуратно переступил через труп, который так неудачно развалился прямо посередине коллектора. Случайно задел носком сапога гриб с широкой шляпкой на длинной ножке, растущий из глазницы несчастного мертвеца. От этого прикосновения вверх взметнулось облачко спор, а я зажмурился, скрежетнул зубами и сжался, так мне стало противно.
   Вот так наш жизненный путь и кончается, всегда так. Вот только кто-то успевает стать основой для новых жизней, и я думал не о банальном паразитизме. Например, я такой человек - мое мастерство и желания станут основой нового существа.
   Я вздохнул свободнее, когда добрался к выходу из канализации, в этом месте был совершенно другой воздух, живой и такой знакомый - воздух поверхности. Я стоял у решетки тоннеля, который выходил своей горловиной на каменную набережную реки Самерс.
   Порывшись в памяти, я сообразил, что тут такого быть не должно! Кажется, я не там свернул, вышел совершенно в противоположную сторону. В принципе, это было не так уж важно, но сама по себе ситуация оказалась неприятной. Кому понравится, что столь искусно составленный план действия внезапно окажется бесполезным? И еще эта решетка! Я подергал прут, прочная, зараза. Еще бы, у нас дураки долго не живут, большинство коллекторов закрыты такими решетками, чтобы обезопасить жителей от подземных тварей. И ведь не протиснуться, был бы я одним из подземных горожан, тогда еще можно было бы попытаться.
   Я на всякий случай попробовал подергать каждый прут, их замуровали в бетоне основательно, не выдернуть. Попробовать прострелить один из них, рискуя быть замеченным патрулем? Нет уж, да и небезопасно это. В следующий раз захвачу с собой ножовку по металлу.
   Пришлось вспоминать общий план тоннелей. Так, если я вышел к реке, значит, все тоннели по эту сторону должны идти вниз, к Докам. Неудивительно, что этот коллектор мертвеца, оказался достаточно сухим, дренажную систему сделали для отвода прибывающей ранней осенью и поздней весной воды. Необходимо возвращаться, а дальше? Пройти назад, к тому месту, от которого я начал свой путь и попытаться найти нужный мне тоннель? Не уверен, что это у меня получится. Я заплутал. Будь у меня перед глазами какие-нибудь ориентиры, я смог бы точно сказать, где нахожусь. Я видел только соседний берег с точно таким же отверстием в подземелье Города, да каменную стену, бесконечно убегающую в обе стороны.
   Недовольно бурча на самого себя, я спустился вниз к тому месту, где с упоением давил выводок лягушек.
   Так, смысла нет идти назад вдоль этой стены, вперед тоже. Все тоннели выведут меня к точно таким же решеткам на набережной реки, и никто не знает, будет ли там хоть один выломанный прут. Пришлось пройти вперед, ища тоннель у другой стены, как назло, достаточно долго я не мог найти ни одного из них. Как бы не проблуждать тут несколько дней. Стоит потерять ориентацию в катакомбах, так сразу же это место пытается сожрать неудачливого человека. Вот и сейчас я ощущал легкие удары, когда лягушки прыгали на меня, пытаясь нащупать мое вкусненькое мяско.
   Э, нет, не выйдет у вас ничего! Зубы этих тварюшек бессильно соскальзывали с прочной кожи плаща.
   Теперь я шел наугад, не глядя, выбирал направления и не тратил времени на местную фауну. Ноги привели меня к одному из тоннелей, откуда явственно тянуло свежим воздухом, не насыщенным влагой. Значит, в той стороне точно нет набережной, с ее непреодолимыми решетчатыми заграждениями. Я направился туда и вздохнул с облегчением, когда вышел к покрытой ржавчиной железной двери с эмблемой городской службы коммунального хозяйства.
   Немного повозившись с ржавым замком, я понял, что дверь закрыта на засов с той стороны. Пришлось просто выбить дверь, благо она открывалась внутрь помещения. Засов сорвало с креплений, дверь со скрипом отворилась, и я смог проникнуть в слабоосвещенный, полный шумов работающих машин зал.
   Потолочные светильники нервно мигали, словно испуганные присутствием чего-то сверхъестественного. Работающие насосы гудели и тяжело дышали от натуги, перекачивая воду и канализационные стоки. Я нырнул в тень, опасаясь, что кто-то мог находиться в машинном зале. Недостаток освещения, многочисленные посторонние шумы мешали ориентации, с другой стороны я мог не опасаться, что меня услышат служащие. Если они еще не спят в этот час.
   Осторожно я двинулся вперед, лавируя между маховиками машин, стараясь мягче наступать на металлические пластины. Шаги мои были едва слышны, я осмотрительно старался не наступать в центр пластин. Ловушек тут быть не могло, но опасность того, что металл прогнется под моей стопой, а значит и издаст характерный шум, уменьшалась.
   Причудливые подвижные тени нервировали, я не решался убрать руку с рукояти револьвера. Отвык я от Города, живя в своем мире. Никого в зале не было, даже крысы давно покинули это шумное место. Что касается людей, то их следовало искать в комнатушке рядом с машинным залом, там были места, где можно вздремнуть. Ночная смена - лучшая возможность для отдыха, в особенности тем, кто не смог обзавестись нормальным жильем.
   Я достиг выхода из зала, из него вел узкий коридор, в конце которого стояла большая железная дверь, она могла бы выдержать прямое попадание из пушки, вот это качество. По правилам техники безопасности эта дверь должна была быть закрыта, но на мое счастье служащие предпочитали игнорировать приказы. Мне бы тоже не захотелось по двадцать раз открывать и закрывать эту махину.
   Комнатушка, которая примыкала к машинному залу, была совсем небольшой. Там располагался наблюдательный пост, множество манометров и шипящих труб, массивный стол да пара стульев, на которых расположился дежурный в форме городского служащего. Я не стал будить мужчину и прошел мимо, тихо ступая по скрипучим доскам пола.
   Я благополучно миновал остальные комнатки - небольшую столовую, раздевалку; и покинул насосную.
   Станция располагалась на задворках жилого района, который примыкал к заводским кварталам. Рядом проходила стена в рост человека, отделяющая один район от другого. Не составляло труда перебраться через нее, но я не спешил окунуться в наполненный смогом воздух фабрик и мануфактур. Стену строили с применением магии, иначе бы жизнь в Городе стала совершенно невозможной от дымных туч и кислотных дождей. Городской Совет поступил мудро, решив потратить часть бюджета на ее создание.
   Я пошел прочь от насосной станции, двигаясь в тени домов. Ни проблеска света, ни язычка пламени - Ночь царствовала на улицах. Не было даже бандитов, которые поджидали в темных переулках припозднившихся путников. Всех, кого можно было ограбить, уже давно обобрали. Городовые прекратили патрулировать улицы и грелись в караулках у очагов. Я миновал один такой пост незамеченным.
   Тропы Города были отданы во власть ветра и редких бессвязных звуков. Однако эта тишина не была мертвой, в чем-то она походила на извечный голос леса. Жизнь не ушла из стен домов, она лишь отдыхала для нового цикла.
   Сами же дома были налеплены неравномерно, Город рос постоянно, но сказывалась постоянная нехватка территории. Проще было достроить третий, четвертый, пятый, а то и шестой этаж, нежели расширять площадь дома. От того казалось, что крыши нависают над улицами, грозят обрушиться на головы пешеходов. Даже днем в переулках от неба оставалась лишь узкая полоска голубизны.
   Как живущие здесь еще не сошли с ума, не могу представить.
   Темные провалы окон, казалось, с укором взирали на меня. Они видели меня даже в тени, слышали самый тихий шорох одежды, я не мог от них скрыться. У меня постоянно чесался затылок, я периодически оборачивался, поглядывал назад. Никого не было, но мое чутье не могло обмануть меня.
   Я оказался на чужой территории, я лишний в этом месте.
   Окружающие декорации выдавливали меня, хотели выплюнуть. Я стоически терпел и брел вперед, к одному мне ведомой цели. Что я забыл на этих улицах? Новые ощущения? Что ж, я их получил! Моя кровь кипела, я не снимал руки с рукояти револьвера и только ждал момента, когда смогу пустить его в ход. Я жаждал боя со всем миром, который смел мне угрожать. Я был готов принять этот бой!
   Но мир не спешил, он замер на грани и лишь скалился на меня стеклами окон и заколоченными ставнями, подставлял подножки трещинами и неровностями на дороге.
   Где-то послышался необычный шорох. Я мгновенно повернулся на звук. Это была всего лишь собака, которая рылась в большой куче мусора. Повезло, света хватило, чтобы мои глаза успели опередить рефлексы.
   Нет, надо успокоиться, иначе я застрелю какого-нибудь пьянчужку.
   Я походил на гремучую змею, которая готова укусить все, что окажется рядом. Рефлексы мощное оружие, но порой они только мешают. Следовало быть осмотрительней. Я убрал руки прочь от оружия и попробовал расслабиться, если я ищу неприятностей, то не надо от них прятаться.
   Сделав шаг громче, я вышел на широкую улицу и двинулся прямо по ее середине. Ничего не изменилось, но внутренне я успокоился. Казалось, выбросив из головы эти глупости, я обрел внутренний покой. Я все еще готов был уничтожить любую угрозу, но перестал реагировать на каждую тень. Реальная опасность обладает другим запахом, эту истину я смог познать в лесу. А Город на самом деле ничем не отличался от леса. Камень ли, живое дерево ли становится твоим жилищем - не важно. Наше противоборство выросло из простого непонимания друг друга, с другой стороны это помогло объединить те силы, которые были сутью Города - механику, магию, религию. Борьба, создала само понятие "цивилизации".
   Глупо, конечно, размышлять о высоких материях, когда топаешь по щербатой мостовой, постоянно наступая на что-то мягкое и дурнопахнущее.
   Но истина всегда кроется в мелочах. Кулеты - дети леса, считали нас грязными, потому что мы живем на своем же дерьме, но в то же время, они сами не брезгуют спать с насекомыми и лесной живностью. Так в чем же наше отличие? По прошествии стольких лет я только сейчас смог понять, что отличий нет. Похоже, я постарел.
   Впрочем, та жизнь давно ушла в прошлое, я вышел из этого противостояния, и призыв брата по оружию меня не заинтересовал. Лет пять тому назад я был бы только рад снова рискнуть своей жизнью и благополучием, я бы отправился на новую бессмысленную войну туда, в лес. Но сейчас? Я не видел в этом необходимости, моя нынешняя жизнь далека и от Города и от его проблем.
   Я не боялся разоблачения своей деятельности просто потому, что меня тут ничего не держало. Я перестал быть гражданином и стал лишь собой. Из всех друзей у меня осталась только Асани, но даже ее проблемы были непонятны мне. Чем она рискует, если ненавидит свое нынешнее положение, почему она не бросит все это и не отправится... куда-нибудь.
   Я мог бы показать ей столько прекрасных мест...
  
   Чем дольше я бродил по улицам Города, тем острее чувствовал свою ненужность. Это место не нуждалось во мне, а я не нуждался в нем. Город был всего лишь монохромной декорацией, на которой разворачивается драма моей жизни. Суть этого мира была далека от меня, да и он сам не желал раскрывать жителям душу. Детство и юность я провел в учениях, семь лет в стрелковом корпусе, в дальних поселениях, а сам Город незримо присутствовал рядом, но не желал показываться.
   Вот почему ночь открыла мне его звериный оскал, ночью все спят и боятся выйти на улицу. Город может расслабиться и сбросить свои маски, он наконец-то стал самим собой и теперь сердился на меня. Я посмел увидеть его в неглиже. Хе-хе, что ж, пусть не беспокоится, меня мало интересовала звериная сущность этого места.
   Мне подумалось, что именно Город, первым вступил на берега мира, а уже потом прибыли жители. Тут полно скрытых мест, ушедших под землю кварталов, древних и страшных. Возможно, где-то там скрывается сердце зверя. Мимолетное страстное желание - я захотел увидеть это место, прикоснуться к сути нечеловеческого обиталища, но затем передумал.
   Я мог бы вернуться в этот мир, ощутить ушедшую в прошлое юность, показать былую удаль, но не захотел. Ступив на свой путь, я уже не мог вернуться назад, для этого пришлось бы столько отдать. Город же не мог мне ничего предложить взамен.
   Погрузившись в свои мысли, я добрел до Старого Поля - района, который непосредственно примыкал к кварталам мастеровых. Тут селились далеко не сливки общества, и нарваться в темноте на лихого человека было проще простого. Можно было повернуть назад, но я хотел еще побродить по темным улицам. Ночь принесла ощутимую прохладу в Город, грешно было бы не насладиться ею.
   Я двигался в стороне от оживленных улиц, на которых торговля пороком шла и днем и ночью. Лишь горы мусора, в которых нашли свой приют крысы и обездоленный люд, окружали меня. Стены домов были липкими от грязи, канализационные стоки располагались дальше, большинство местных предпочитали выливать содержимое своих горшков прямо под окна.
   Отвратная вонь, гадостный вид. Это место можно было назвать настоящим сердцем Города. Он не уходил под землю как я думал ранее, он просто нашел свой приют в жителях, которые избрали своим домом Ночь.
   Грабители поджидали своих жертв в темных переулках, торговцы заманивали глупых покупателей ярким товаром, карманники работали, жаждущие развлечений находили их. Город предлагал много возможностей для забвения. Жизнь била ключом, я двигался в стороне от этой пульсирующей жилы Города, шел параллельным курсом, лавируя меж ям, луж и грязи. Меня не пытались остановить, просто потому что не замечали. Я умею быть скрытным, это природный талант каждого стрелка. И чем дальше я углублялся в район развлечений, тем острее чувствовал, что пора бы и покинуть его. Но я не хотел домой, мне требовалось просто выйти.
   Вся грязь этого места была выставлена наружу, никто не пытался скрыть трубы парового отопления под землей, их ржавые скелеты торчали везде и непрерывно дымили. Ползучий плющ норовил расшатать стены ветхих домов, отравить мимо проходящего человека, никто не пытался убрать его. Так же было и с мусором. Вот откуда болезни распространяются, а мы грешили на море. Море жестоко, но оно сохранило свою девственную чистоту.
   Я желал вырваться отсюда, блуждая в лабиринтах стен, выискивал путь, который выведет меня из каменного плена. Но это было невозможно, я только строил иллюзии. Никто и никогда еще не смог сбросить с себя власть Города. Чем сильнее тот или иной человек борется за свободу, тем глубже он погружается в водоворот городской жизни. Я стал благодарить судьбу, что создал свой дом оторванным от реальности городской жизни. Я сумел нейтрализовать яд этой вселенной и хоть частично, но сохранить себя. Теперь же, чувствую, мне снова грозит окунуться в это смердящее болото.
   Такое положение дел не могло устроить меня. Я остановился и осмотрелся. В задумчивости я забрел так далеко, что шум вечного веселья наконец-то утих. Тяжелое дыхание пара в трубах да звон капель окружали меня. Я находился за кулисами театра жизни и видел, что обеспечивает вечное веселье района. Трубы давно превратились в ржавые лохмотья, но не спешили лопнуть. Манометры были разбиты, медные стрелки выломаны, но даже без них я чувствовал какое опасное давление готово разорвать непрочный металл. Почему же они еще целые?
   Найдя маркировку на одном из манометров - ее сплошь покрывала ржавчина, металл был изъеден паразитами - я сумел разобрать надпись. Надо же, этот прибор был изготовлен еще столетие тому назад, во время очередного скачкообразного расширения Города. Тогда то, как раз, и понадобилось построить инфраструктуру для нового района, который десятилетием позже превратился в клоаку разврата и наслаждения - Старое Поле.
   Говорят, дикари тут тоже приносили человеческие жертвы, чьи души до сих пор бродят в темноте. Бр-р, аж мурашки по коже, мне эти слухи показались правдивыми.
   Я не мог поверить, что эти механизмы еще исправны, что эти трубы способны передавать тепло и воду в дома, лавки, питейные заведения. Это было уму непостижимо! Но механизмы действовали, словно их поддерживала чья-то воля. Очевидно, недобрая воля.
   Судя по всему, дальше была расположена котельная, откуда и питалось царство забвения. Я двинулся в том направлении. Ни крыс, ни жуков, ни растений на моем пути не попадалось, люди бессознательно пытались держаться подальше от механического монстра, в чьей топке сгорает топливо. Но сами строения выглядели заметно лучше, по сравнению с тем, что я видел в центре района. Словно это человеческая грязь разлагала крепкий камень. Тут же стены выглядели хоть и потертыми, но вполне опрятными. Только вода, этот самый терпеливый разрушитель, смогла выдолбить в камне канавки.
   В окружающих меня домах должен был жить обсуживающий персонал котельной, но мне почему-то казалось, что они абсолютно пусты. Настолько пусты, что только стены могут существовать в этой реальности, за дверью скрывалась лишь тьма. Окна располагались на втором этаже и были заколочены, судя по виду уже лет пятьдесят. Не пробивалось ни лучика света, ни звука, ни запаха. Абсолютное ничто.
   От котельной меня отделяла одна арка, я осторожно направился в нее. Тьма была в ней столь густой, что я неосознанно втянул голову в плечи и положил ладонь на рукоять оружия. Мои зрачки расширились, но зрение не улучшилось, общая серость была настолько плотной, что в глазах рябило. На слух так же нельзя было полагаться, окружающий шум прекрасно скрадывал звуки. Единственное, что меня успокаивало - никто не станет скрываться тут, поджидая добычу. Для грабителей это не рыбное место, они предпочитают работать в более комфортных условиях.
   Но, не смотря на эту уверенность, я двигался вперед с предельной осторожностью. Арка оказалась началом глубокого тоннеля, сквозь который мне и следовало пройти, чтобы оказаться на другой стороне.
   Кто и зачем тут построил этот проход неясно, многое в Городе происходило... само по себе.
   Слева от меня в стене ветвились ржавые трубы, я опасался приближаться к ним, такими ненадежными они казались, но идти по центру тоннеля было выше моих сил. Трубы занимали практически всю поверхность стен, несколько даже проходило под потолком, они то ныряли в ниши, то снова появлялись, змеились и перекручивались, соединялись и оканчивались зубастыми заглушками. Вентили были и того краше - окрашенные в красные цвета они казались обагренными кровью, в некоторых местах краски было столь много, что она походила на кусочки плоти. Стало жарко, воздух насытился неприятной влагой. Мысли у меня в голове смешались, я чувствовал иррациональность этого места, оно сводило меня с ума. А тоннель и не спешил заканчиваться, я видел, что где-то во мраке скрывается выход, но шел катастрофически медленно к нему.
   Проклятие, что это за дорога безумств?
   Я не мог и предположить, что нечто подобное можно отыскать в Городе. Тут полно опасностей, но этот тоннель походил на самый настоящий сон. Я конечно хотел вырваться из своего мира, но желал сделать это несколько более безопасным путем.
   Это место было страшнее канализации. А там, на самом деле, есть весьма... гадкие места, в которые никто не решается забредать. Оказалось, что и на поверхности можно отыскать нечто подобное.
   Более не скрываясь, я вынул из кобуры револьвер и взвел курок. Стало чуть спокойнее. Я принялся громко чеканить шаг, если и есть тут какая-то опасность, то она вскоре покажется мне на глаза. Уж тогда мой револьвер покажет свою мощь.
   Выход приближался, но от этого мне было не легче. Обычно опасность подстерегает ближе к финалу пути, человек расслабляется и думает, что оказался в безопасности. Этим приемом пользуются и лесные дикари, и многие городские злодеи. Я прошел стрелковый корпус и теперь мог похвастаться хорошими рефлексами, которые до сих пор не заржавели. Мой организм был собран и готов дать отпор любой угрозе, чувства обострены, ко мне нельзя было подкрасться незаметно.
   Свет немного расслоил тени в тоннеле, стало лучше видно. Но некоторые ниши все еще привлекали мое внимание. В одной из них кто-то притаился. Я почувствовал присутствие постороннего, я не мог ошибиться. Там кто-то был и он ожидал. Чего ожидал, я понять не мог. Направив дуло револьвера в сторону притаившегося человека, я двинулся на него.
   - Не знал, что теперь принято тыкать стволом в каждого встречного. Это такой новый этикет? - спросил тот, кто прятался в тени.
   Я остановился, но револьвер не убрал.
   - Ты кто? - напряженно спросил я.
   - Идущий с работы человек, который решил отдохнуть. Ноги, знаешь ли, болят.
   - Не мели чепухи! Выйди на свет!
   Для острастки я поводил револьвером из стороны в сторону, но на моего странного собеседника это не произвело никакого впечатления.
   - Как пожелаешь, - сказал он и вышел из ниши.
   Это оказался невысокий человек, закутанный в легкий плащ с капюшоном, который скрывал его лицо. В руке у человека был зажат легкий метательный нож, на поясе висел короткий меч. Да, интересно, чем занимается этот работяга.
   - Что ты тут делаешь?
   - А ты?
   - Это я задаю вопросы!
   - А кто давал тебе на это право?
   Человек в капюшоне отвечал спокойно и непринужденно, даже с легким оттенком сарказма. Меня это жутко нервировало, я не чувствовал себя уверенно в такой ситуации. Может быть, это и была бравада, но он держался спокойно, абсолютно игнорируя угрозу своей жизни. Я же обливался потом.
   - Хорошо, - я облизнул губы, - просто скажи, что ты тут делаешь?
   - Жду огромного мужика с револьвером, говорят у него много денег. А ты как думаешь? - ответил человек.
   Он стоял чуть в тени, так, чтобы я не мог четко рассмотреть его лица. Я же был прекрасно виден. Боюсь, что невредимым я не уйду из этого тоннеля.
   - Вот значит как... Что ж, я рад, что оказался чуть ниже, чем тот человек, которого ты ждешь.
   - Да, тебе повезло, я мог и ошибиться. Такая темнота.
   - Что ж... тогда я пойду, не буду мешать тебе... и твоей работе, - спиной вперед я двинулся прочь от незнакомца
   - Иди, а куда ты идешь? - спросил он, не делая попытки преследовать меня.
   - К эльфам! - сказал я первое, что пришло мне на ум. - Мне необходимо отыскать одного из них!
   - Вот как, а ты знаешь, где их искать?
   - Нет, - сказал я мгновенно и прикусил язык.
   - Оно и видно, - усмешка в голосе незнакомца была прекрасно слышна. - Выйдешь из тоннеля, иди налево, пересечешь две кривые улицы, выйдешь к лавкам, там ищи "Шестеренки Чарста". Он подскажет.
   - Благодарю.
   - Не стоит, - сказал он и скрылся в темноте, пожелав напоследок: - пусть хранит тебя ночь.
   Я бегом бросился прочь из тоннеля.
   Не знаю, кто это был, но этот парень сумел меня напугать! Такого давно со мной не было: сердце гулко стучало, мне не хватало дыхания, руки и ноги дрожали. Я весь был покрыт холодным потом. Осторожно убрав револьвер, я побежал налево от тоннеля.
   Про котельную я и думать забыл, убраться бы подальше из этого места, от того человека. Если это был человек, конечно. Этот парень больше походил на тень, что-то я не припомню, чтобы по Городу ходили слухи о столь странном субъекте. Что ж... это не удивительно! Если даже я не смог его разглядеть то, что уж говорить о других.
   А... чтоб его, лучше не забивать голову! Все равно я ничего не смогу узнать, а второй раз в этот тоннель меня даже под угрозой смерти не загнать. Хотя... может быть, Асани что-то слышала о нем? Спрошу, если не забуду, а то больно любопытно.
   Я мысленно себя успокаивал и спешил вперед, оглядываясь через каждые два шага. Никто за мной не брел, по крышам не струились смертоносные тени, а паровые трубы, идущие вдоль стен, оказались самыми обыкновенными. То место было словно вырвано из иной реальности. Я знал, что в Городе полно... странных, недобрых мест, но не думал, что где-то можно отыскать путь в иной мир.
   Хотя, возможно, я просто паникую. Тот тоннель и тот парень - самые обыкновенные... ага, как же...
   Я оказался на улице лавочников, но все еще не мог почувствовать себя в безопасности. Эта улица была частью Старого Поля, и торговцы тут были не совсем... честными. Совет закрывал на это глаза, но по городу ходили самые дикие слухи. Говорят, тут можно купить даже тела для темной магии. Неудивительно, что такие субъекты, как повстречавшийся мне грабитель или убийца, ошиваются тут. Самое прибыльное место, полиция слепа как крот, богачей полно, и есть куда спрятать труп.
   Спасибо лесу, что он приучил меня к осторожности! Ох, спасибо!
   Я двинулся в том направлении, где должна была быть лавка. Не знаю уж зачем, но я решил посетить ее и разузнать все об эльфах. Это было глупостью, но я привык доверять своей интуиции, Асани могла проглядеть нечто, что я обязательно увижу. У нее не было опыта общения с механистами из рода эльфов. У меня его тоже не было, но я по крайней мере знал о своей профессии все, что нужно. Как бы мы не "любили" друг друга, уважение пересиливало неприязнь.
   Лавка располагалась в самом конце улицы, с виду она не производила впечатления, но я опытным взглядом определил мастерство хозяина. Под крышей были установлены стационарные огнестрелы, да так хитро, что я не сразу их заметил. Круглая дверь была сделана из металла, который выдержал бы попадание из пушки. Открывалась она с помощью механизма, неприметного, но мощного. Я чувствовал легкую вибрацию в стенах, ее создавала паровая машина глубоко под землей. Из крыши торчало несколько труб, одна из которых дымила, судя по следам ржавчины, эта труба непрестанно извергала клубы дыма. Сама лавка пропахла пеплом и сажей, словно это был активный вулкан.
   Похоже, все представители нашей профессии немного параноики.
   Под козырьком двери я нашел толстую красную кнопку, очевидно звонок. Нажав ее, я принялся ждать. Чуть погодя я заметил краем глаза странный блеск, повернув голову в ту сторону, увидел скрытый глаз наблюдательного механизма. Простая труба с хитрой системой зеркал, чтобы хозяин мог наблюдать за порогом, не отходя, так сказать, от верстака.
   Я махнул рукой, приветствуя невидимого наблюдателя. Секундой позже что-то внутри стены зашипело, и дверь уползла в сторону. Двигалась она тяжело, словно жернов мельницы. Не хотелось бы попасть под этот каток.
   Переступив порог, я оказался внутри лавки. Освещение создавали идущие вдоль стены выпуклые светильники, в которых желтела нить накаливания. Света было мало, но достаточно, чтобы не спотыкаться об предметы мебели. Я бы назвал такой свет романтичным... или недобрым. В зависимости от того, кто меня будет встречать в этом месте.
   Сами стены были обделаны металлическими пластинами желтого цвета. Создавалось впечатление, что это ржавчина, но я знал, что это один из секретов эльфийского народа. Только они способны обработать железо таким образом, чтобы получить удивительную рыжевато-желтую сталь. Прочный и гибкий материал.
   Появился сам хозяин, мелкий, похожий на карлика эльф. Он недобро посмотрел на меня, но выдавив вежливую улыбку, пригласил к столу. В курчавой бороденке хозяина, которая смотрелась лишней на его бледном лице, спрятался искривленный злобой рот. Он хотел что-то сказать, очевидно, какую-нибудь пакость, но сдерживался. Мастер безошибочно признал во мне механиста. Нас что окружает какая-то особая аура?
   - Я мастер Квинт Феррат...
   - Я знаю тебя, - перебил меня эльф, - зачем ты пожаловал?!
   - Мне необходимо узнать кое-что об одном твоем родиче.
   - Вот как? Почему я должен тебе об этом говорить?
   - Может быть, поэтому? - спросил я, приставив ствол револьвера ко лбу эльфа.
   Жесткие методы самые эффективные. Мое оружие дышало смертью, от нее не было спасения.
   - Или, быть может, тебя заинтересует вот это? - я бросил на стол несколько драгоценных камней, которые мне дал Харан.
   В глазах эльфа сначала был легкий страх, а после появления камней - жадность. Я сумел его заинтересовать, конечно, мои методы были далеки от общепринятых, но я по другому не мог. Не размусоливать же весь вечер с этим ублюдком.
   - С этого и надо было начинать, мастер Феррат, - елейным голосом произнес эльф и представился: - Чарст, зови меня так.
   Я убрал револьвер и кивнул. Эти ребята славились своей алчностью, как гномы прожорливостью.
   - Так что вы хотите узнать? - Чарст схватил один камень и спрятал за пазуху, я накрыл ладонью другой.
   - Что говорит тебе имя Харан?
   Эльф вздрогнул. Кажется, даже икнул.
   - Повторите, не расслышал.
   - Аз-Шо-Харан.
   Чарст молчал, только глаза выдавали его эмоции - страх и... отвращение? Лицо же эльфа было все так же искривлено маской любезности. Какое-то неестественное у него лицо, я словно общался с марионеткой. Впрочем, мне не доводилось раньше близко быть знакомым с механистами-эльфами. Может быть, я сам кажусь ему неестественным?
   - Что-то не так? - спросил я.
   Чарст бросил мне камень и произнес гнусаво:
   - Уходите!
   Его голос дрожал, но я не мог так просто уйти. Мой револьвер снова оказался в руке, я наставил ствол на эльфа.
   - Я спросил: что-то не так?
   - Можете убить меня, но я ничего не буду вам говорить, - он был предельно серьезен.
   Похоже, страх перед Хараном оказался сильнее страха смерти. Интересно.
   - Хорошо, - я убрал бесполезное оружие, - тогда ответьте на другой вопрос.
   - Ну, что еще?!
   - Где мне отыскать представителей вашей... власти, не знаю, кто у вас главный?
   - Главный? - Чарст скорчил отвратительную гримасу, он же смеялся надо мной! - А у нас нет главного! Вот нет и все! Нам не зачем надевать на себя цепи, чтобы жить мирно! Наш народ гораздо мудрее вас, людей.
   - Это как понимать?
   - А вот так! Мы не устраиваем собраний, не обсуждаем общих вопросов, просто потому что их нет! И не надо нам этих проблем, мы живем своей жизнью и довольны. Точка, хватит. Уходите из моего дома... пожалуйста.
   От удивления я приподнял брови. Что он сказал? Пожалуйста?!
   Я нарочито медленно поднялся и направился к выходу.
   - Может быть, скажете мне? - спросил я напоследок.
   - Только совет - не произносите этого имени. Нигде! А теперь - вон!
   Он открыл дверь, и я выскользнул на улицу. Свет в лавке погас, казалось, там все умерло, даже дым из трубы стал жиже.
   Ночная прохлада приятно бодрила, липкий туман выполз из моря и накрыл часть Города. Скоро он достигнет и Старого Поля, народ наконец-то разбредется по своим домам.
   В задумчивости я побрел, куда глаза глядят. Даже неудача в допросе принесла мне немало информации. Похоже, мой работодатель личность весьма опасная. Неприятный холодок пробежал у меня по спине.
   На моей памяти не было случая, чтобы эльфы боялись чего-либо. Даже в низкопробных кабаках, они смело в одиночку боролись против десятка дуболомов с оружием. И выходили победителями! Я знаю, ведь я был одним из тех идиотов. Эльфы не боялись даже леса, ни яд, ни отрава, ничего не могло повредить им. По сравнению с людьми, они отличались удивительной силой и живучестью.
   Теперь же выясняется, что одно только упоминание имени моего заказчика может до смерти перепугать эльфа. Неудивительно, что Асани не смогла ничего узнать.
   Я направился домой, спеша как можно быстрее достигнуть своего пристанища. Скоро рассвет, а я экипирован несколько незаконно. Не хотелось бы попадаться на глаза патрулю.
  

Глава 12. Признание.

  
   Дома я оказался уже под утро, пришлось топать до самого квартала, чтобы проникнуть в канализацию. Я боялся снова заблудиться, вот и не решился уйти под землю еще в Старом Поле.
   Умывшись и переодевшись, я осмотрел свои покои. Все механизмы работали в штатном режиме. У входной двери лежало несколько писем, судя по почерку, от Асани. Если Харан и навещал меня, то его следов я не заметил. Меня не покидало ощущение, что в моем доме было небезопасно, но покинуть мастерскую я не мог. Пришлось задавить голос паники и взяться за работу.
   Это меня немного успокоило. На время я погрузился в работу, начисто забыв о существовании внешнего мира. Я погрузился в свой персональный рай, где чувствовал себя счастливым и защищенным. Стена мыслей окружала меня и не давала внешним раздражителям проникнуть в мое сознание.
   Такое состояние отрешенности от мира было залогом успеха в работе. Иначе я не мог, долгое время в молодости я мучился, постоянно реагируя на различные помехи. Со временем я выработал привычку отключаться. Это мне очень помогало, возможно, благодаря этой способности я мог творить свои произведения с нечеловеческой скоростью. Я постоянно спешил, сознавая свою смертность. Я не мог быть уверенным, что существует рай, о котором грезят жрецы, и где я буду работать в свое удовольствие. Я торопился взять от жизни то малое, что она могла мне предложить.
   В этом и был залог моего успеха, только времени ни на что другое не оставалось. Работая, я позабыл о письмах Асани, из-за чего вечером страдал от угрызения совести и не решался их распечатать. Глупое состояние, но я не мог его перебороть.
   Я крутил замызганные конверты в руках, но не открывал. Уже давно стемнело, на сегодня я выработался и чувствовал в членах приятную усталость. Сознание было затуманено подбирающимся сном, страх предлагал отложить письма на завтра. Это был поступок слабости, и, осознав это, я наконец-то открыл первый конверт.
   В нем сухо сообщалось о том, что ничего о Харане вызнать не удалось. Асани заметила, что ее агенты встретились с некоторым... сопротивлением со стороны эльфов. Те не хотели раскрывать свои тайны и закапывали их вместе с любопытствующими. Самой Асани удалось остаться в стороне, но своего агента она потеряла и теперь явно негодовала - это читалось между строк.
   Об этом деле надо будет поговорить с глазу на глаз. Что-то мне не нравилась сложившаяся ситуация.
   Я нервно вздохнул и уставился в потолок. В голове было пусто как в кошеле бедняка. Проклятие, если так пойдет и дальше, я стану излишне нервным и не смогу работать.
   Сев удобнее и включив настольную лампу, я взял второй конверт соседки.
   В нем было письмо личного характера, своей нежностью он контрастировал с первым. Удивительно, как Асани умудряется быть стервозной и милой одновременно? Уникальная женщина!
   Немного путаясь в словах, Асани благодарила меня за то, что я навестил ее, вспоминала старый подарок - ту самую музыкальную шкатулку, и приглашала в гости. В простых словах ее письма я смог разглядеть больше, чем хотел бы. Она искренне, но немного неуверенно выражала свою признательность. Это было так мило, что я не мог не удержаться от глупой улыбки.
   Что-то в наших отношениях сдвинулось.
   Это и пугало, и радовало меня. За эти дни мы сблизились больше, чем за прошедшие пять лет. Не знаю уж, чему я больше удивлен, тому, что Асани решила избавиться от своей привычной холодности или тому, что я позволил ей приблизиться.
   Очевидно, она хотела, чтобы именно сегодня я навестил ее. После недолгих колебаний я решил все же не делать этого, во-первых, я устал, во-вторых, что-то меня пугало в этих отношениях. Опасная перспектива, я бы сказал.
   Я не строил иллюзий, у нас с Асани ничего не могло бы получиться... в общечеловеческом плане. Разные характеры, разные принципы, в конце концов - разное социальное положение. Какие-то детские фантазии просто, я не привык, чтобы подобное занимало мою голову. Ей следует работать, а не отвлекаться!
   И с чего я начал обо всем этом думать? Лучше отправиться спать, глупые мысли так и лезут в голову.
  
   Последующие дни я полностью посвятил работе. Стремление как можно быстрее закончить проект гнало меня вперед, я не мог остановиться и не думал ни о чем другом. Я жил в каком-то полусне, который сам и создал, изредка отвлекаясь на сон, еду и естественные потребности.
   В мастерской росли горы негодных заготовок, я старался создать идеальный механизм, нельзя было допустить, чтобы он вышел из строя из-за какой-то мелочи. Внимательно осматривая изготовленные механизмы, я выбирал лучшую деталь и устанавливал на металлический скелет куколки. Действовал я больше по наитию, руководствуясь лишь общим планом работы. Я не разрабатывал сложных механизмов, я просто полностью уходил в себя и из глубины своего разума выуживал очередное чудо. После подгонки и проверки я мог убедиться, что такой метод эффективен. Мои устройства работали и как работали!
   Не было посторонних вибраций и протечек, отсутствовали шумы! Механизмы работали настолько хорошо, что у меня мурашки бежали по коже. Пожалуй, за всю историю Города ни один механист не мог создать ничего подобного. Даже если мое предприятие раскроется, я все равно войду в историю, как великий мастер!
   Но мне не требовалось признание, я творил лишь потому, что иначе не мог. Это желание шло из меня, я мог лишь направлять его и воплощать в нечто естественное. Это был дар. Богов ли, не знаю. Но это был дар! И он постоянно развивался, я чувствовал, что с каждым пройденным этапом в работе, мои навыки улучшаются. Нечто внутри меня росло, становилось больше и сильнее. Это нечто уже нельзя было остановиться, оно затмевало своим существованием все остальное.
   Я напрочь забыл о существовании внешнего мира, мне было страшно думать о нем, о том, что я могу потерять свою целостность в вечной погоне за успехом. Я сознательно отключил сигнализатор дверного стража, лишь в опасной ситуации он мог меня позвать. Я не желал, чтобы мое уединение нарушали. Но, даже отгородившись от внешнего мира, я чувствовал его настойчивое желание вторгнуться в мое личное пространство. Это ощущение и раздражало, и пугало.
   У меня не было сомнений в правильности своих действий, но другие, весь этот мир был способен сокрушить меня, раздавить на пути к цели.
   Я отгонял от себя назойливые мысли, которые только мешали мне. Моя работа требовала полного сосредоточения, полного, абсолютного внимания. Но что-то постоянно мне мешало, порой я бросал работу и поднимался наверх в гостиную. Задумчиво глядел в окно сада, слушая стук часов. Мои глаза то и дело натыкались на письма Асани, я прикасался к ним, не в силах перебороть искушение, но не читал. Прикосновения к грубой бумаге срывали с моего сознания пелену сна, которая, казалось, пришла из вне. Я словно запутался в паутине своих мыслей. В эти мгновения я удивлялся: почему столь долго провожу времени в мастерской. Как бы я не любил свою работу, отдых был необходим. Иначе сознание истощится, это незамедлительно скажется на работе.
   Но мне не хватало сил перебороть назойливое стремление вернуться назад в мастерскую. Стук часов усыплял, шумы от работы исправного механизма затуманивали сознание, я проникался сутью работы этого устройства и желал создавать совершенство. Я возвращался в мастерскую и принимался за работу.
   Мой дом представлял собой сложную крепость, в которой нельзя было найти свободного угла, где нет механики. Да, она была скрыта от глаз, но ее наличие ясно ощущалось в пространстве. Я мог с уверенностью сказать, что и где у меня готово было выйти из строя. Одного этого понимания хватало, чтобы механизм переставал болеть и возвращался в нормальный режим работы. Мне не приходилось, как другим механистам, проводить периодические диагностики своих творений. Я уже не удивлялся своим способностям.
   Это не было магией, это было простой работой мысли. Одна из граней моего таланта. За эти дни я сумел полностью проникнуться осознанием своего превосходства над другими мастерами. Но не было ни гордости, ни удовлетворения. Гордость мне не требовалась, я и так знал, что лучший. А удовлетворение постоянно от меня ускользало, я не мог найти того, чего так настойчиво требовала моя душа.
   Чем больше я создавал, тем глубже погружался в пучину отчаяния. Все равно, я не мог остановиться. Процент брака стал повышаться на шестой день работы, усталость была, но не физическая. Я все чаще и чаще стал ловить себя на мысли, что ухожу от чего-то ценного. Того самого, что требовалось для раскрытия моего таланта. Я долго думал над этим, не решаясь продолжить работу, но так и не смог выйти из оцепенения.
   Так просидев около суток без движения и без мыслей в голове, словно идол дикарей, я был вырван в реальный мир настойчивой трелью стража.
   Мое тело одеревенело, глаза слиплись, горло пересохло... Я постарался переключить внимание на звук сигнала. Если бы я продолжил и дальше анализировать свое состояние, то опять бы заснул.
   Переборов слабость, я порывисто встал на ноги. Стул отлетел назад, а я на негнущихся ногах направился к лестнице. Я испытал несказанное облегчение, сбросив с себя оковы, которые сам и одел.
   По пути к двери я, не переставая, тряс головой. Меня тошнило и шатало, но это помогало прийти в себя. С силой растерев лицо ладонями, я сумел почувствовать, что нахожусь не в таком уж и плохом состоянии. Да, кости болели, мышцы превратились в дерево, пот и неприятный запах наличествовали, но в целом мое тело было готово к встрече с опасностью.
   Взяв стоящую у камина кочергу, я боком подошел к двери и посмотрел в окуляр, который соединялся с глазком стража. За дверью стояла Асани, всем своим видом выражающая крайнее неудовольствие. Грешным делом я подумал не открывать, но с нее станется подкатить к моему дому пушку и просто вышибить дверь.
   Пришлось открывать.
   - Ну, и где ты пропадал?! - с порога раскричалась она.
   Ее лицо пошло красными пятнами гнева, я неосознанно отступил вглубь дома, боясь, что меня будут бить. Асани воспользовалась этим и протиснулась в щель между мной и косяком. Я втянул живот, боясь, что он может коснуться этой гадины.
   - Джеронимо, жди за дверью! - бросила она на ходу своему телохранителю.
   Парень не решился спорить и с сочувствием посмотрел на меня. Неужели я так плохо выглядел?
   - Что у тебя в голове творится? Ты погляди на себя! - с порога принялась отсчитывать меня Асани. Я поторопился закрыть дверь. - А этот запах?! Ужасно! В кого ты превратился! Так, немедленно открой окна, впусти свежего воздуха! Где ты пропадал?!
   - Я был занят, - просипел я.
   От недостатка влаги мое горло превратилось в камень, я и без того косноязычный, а теперь еще и говорил плохо.
   - Чем это?! Тоже мне самый занятой человек! - бушевала Асани.
   Как вихрь облетев гостиную, она скрылась на кухне и появилась оттуда неся стакан с водой. Я не привык пить некипяченую воду, но в тот момент с жадностью набросился на такое сладкое угощение. Ужасно хотелось пить.
   Утолив жажду, я с облегчением вздохнул и даже икнул от удовольствия. Асани наблюдала за мной, уперев руки в бока и гневно сведя брови.
   - Что? - спросил я ее.
   - Что еще за что?!
   - Я был просто занят, - начал я оправдываться. - Сложный заказ, работа интересная, ты же знаешь.
   - Почему меня должно это интересовать?! Какая у тебя там работа, - она всплеснула руками и пронеслась вихрем по комнате, открывая окна.
   - А что ты так разозлилась? - поинтересовался я, допивая воду.
   Она остановилась и, не глядя в мою сторону, холодным тоном ответила:
   - Я? У меня тяжелая работа. В отличие от тебя, я не могу пропадать на неделю, да еще так запускать свое тело.
   - У тебя проблемы?
   Она не ответила, прошла к столу и села в кресло. Я расположился напротив.
   - Так, что случилось? Зачем я тебе понадобился.
   - Понадобился? - как-то неуверенно переспросила она и направила свой взгляд в сторону.
   - Что с тобой? - я был заинтригован и сел на краешек кресла.
   - Со мной?
   - Ну, не со мной же...
   - Вот именно! С тобой!
   - А я-то чего?
   - Ты погляди на себя!
   Я взглянул на себя. Кисти ладоней покрывала сеточка царапин, несколько травм было и на запястьях. И все это под слоем различных масел и абразивных порошков, приправленных металлической стружкой.
   - Ты просто отвлекла меня от работы.
   - И правильно сделала! Отправляйся в ванну и если появишься ранее, чем через полчаса, я тебя вздерну на виселице! - скомандовала она.
   Угроза была вполне реальной, и я не решился спорить. Да и телу требовалось омовение, Асани права, я превратился в хорошо засаленную ветошь.
   Водонагреватель исправно работал, я смог с удовольствием помыться. Расход воды меня не сильно заботил, и я два раза менял ее. Как приятно почувствовать себя чистым, пропарившись в горячей воде. Это одно из наслаждений, за которое я благодарю цивилизацию. Для человека прошедшего грязь лесных чащоб и болот многое значит возможность хорошо помыться.
   Лесная грязь прекрасный рассадник паразитов, не знаю уж, как дикари живут в такой среде, но моим побратимам приходилось туго, если они забывали о гигиене. Кровососущие насекомые не самая страшная угроза, хотя и они могут переносить заразу. Страшнее грибки и паразиты, для которых грязь создает идеальные условия для жизни в человеке. Я был свидетелем, как заживо сгнивали мои товарищи за какую-то неделю. Страшная смерть, я до сих пор с содроганием вспоминаю те времена.
   Не стоило об этом думать, но предательская мыслишка постоянно посещала меня, когда я имел удовольствие принять ванну. Я хорошо помнил то время и не мог избавиться от воспоминаний. Да и не хотел, как бы не было мне больно, эти воспоминания стали частью меня. Создали меня сегодняшнего, я мог только отдать дань памяти своим павшим товарищам. Многие из моих побратимов погибли уже после войны, лес доконал их.
   Я вернулся в гостиную, надев широкие домашние брюки. Торс мой прикрывала старая рубашка с прорехами, я не стал ее застегивать. Увидев меня, Асани удивленно приподняла одну бровь и сказала:
   - Знаешь ли, в приличном обществе не следует так оголяться.
   Я заметил, как ее зрачки расширились, а дыхание усилилось. С чего бы это?
   - В приличном обществе дамы не загорают голышом на балконе, - ответил я.
   - Хорошо, что мы не являемся представителями этого общества.
   Асани рассмеялась, я тоже. Ее смех казался натужным и неестественным, я указал на это.
   - Не бери в голову, просто у меня проблемы, - спокойно ответила она.
   - Это какие же у тебя могут быть проблемы? Я полагал, что в этом мире ничто не способно создать тебе неприятностей.
   - Не смеши, - она хихикнула, - один только ты чего стоишь. Вот уже действительно проблема.
   - Я?
   - А кто же еще, куда ты пропал? Мои слуги сбились с ног, пытаясь достучаться до тебя.
   - Я работал.
   - Оно и видно, выглядишь так, словно двадцать лет просидел в тюрьме. А говоришь и того хуже.
   - Что ты взъелась? Я просто вымотался, вот и не тянет вести с тобой перепалки, - немного раздраженно бросил я.
   - Больно надо, - сказала она ледяным тоном и встала, - если тебе претит мое общество, то я покину этот дом. Иди и развлекайся со своими игрушками.
   - Эй, Асани, подожди!
   Неожиданно для самого себя я вскочил, догнал гостью и грубо схватил ее за руку.
   - Что еще? - спросила она, буравя меня змеиным взглядом.
   - Ну... это... если уж пришла, то какой смысл уходить?
   - Ты занят, не хочешь, чтобы тебе мешали. Я только исполняю твое желание.
   Я не нашелся, что сказать. В глубине ее глаз проскочили искорки интереса и ожидания. Она явно ждала от меня чего-то, хотела, чтобы я ее не отпускал, но признаваться в этом не хотела. Я и не отпустил, это бы плохо сказалось на моем душевном равновесии.
   - Не знаю, может быть чаю? Изложишь свои проблемы, мне надо отдохнуть, а отдых в твоей компании... всегда действовал освежающе, - неуверенно объяснился я.
   - Вот как, значит я для тебя нечто вроде стимулятора? - говорила она угрожающим тоном, в ее мимике проскочили первые сигналы ярости.
   Это все же лучше, чем напускная холодность, но следовало быть осторожным. Она могла и плюнуть ядом в лицо!
   - Ну, не в том смысле, который вкладываешь ты в эти слова... - принялся я оправдываться.
   - А в каком же? - Асани вперилась в меня взглядом и принялась теснить в угол дома.
   Наверное, это выглядело забавно - я такой большой отступаю от такой маленькой. Но в тот момент я не чувствовал своего превосходства в силе. Вот что делает с человеком уверенность! Мне бы толику той уверенности, которой обладает Асани и моя работа пошла бы еще быстрей. Эх, это бесплодные мечты.
   - Ну, когда ты рядом... я... ну... нормально все, в общем, - я с натугой рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку.
   Асани остановилась и недоверчиво всмотрелась в мое лицо. Похоже, она мысленно взвешивала каждое мое слово, пытаясь уловить ложь. Я не врал и говорил то, что приходило мне на ум. Только это и спасло меня от неминуемой гибели, Асани вполне могла бы расправиться со мной в считанные минуты!
   - Раз так, то я останусь, - вполне серьезно ответила она, словно принимая решение на деловых разговорах.
   - Вот и хорошо, - сказал я, переведя дух, - так чего ты желаешь? Просто поговорить, прогуляться в моем... саду? Или ты желаешь чаю, поесть?
   - Спасибо, я сыта. Теперь же ты можешь рассказать мне о том, что за работу ведешь в своем подвале.
   - Работу?
   - Ту работу, которая полностью поглотила твое внимание. На столько поглотила, что ты даже забыл обо мне. Говори, я готова выслушать тебя!
   - Вроде бы, это ты хотела выговориться, - слабо запротестовал я.
   - Мои проблемы ты все равно не сможешь решить. А я желаю знать, что ты там мастеришь. И не пытайся меня обманывать. Садись и рассказывай!
   Я сел в кресло, сбитый с ног приказным тоном Асани. Она осталась стоять, нависая надо мной, словно вела допрос. И чего я так струхнул?! Если не хочу, значит, и не надо рассказывать!
   - Думаю, тебе не следует вмешиваться в это дело. Оно довольно опасное.
   - Не тебе судить, что мне делать. Тем более я уже влипла в историю из-за твоей работы.
   - Харан? - уточнил я.
   - Он самый. К счастью, меня не смогли вычислить. Так что я хочу знать, каким это дерьмом у тебя попахивает.
   - Это не дерьмо! Просто довольно... специфический заказ.
   - Вот и говори! - Асани нависла надо мной так близко, что я неосознанно втянул голову в плечи. - Расскажи мне все.
   Мой нос уловил тонкий аромат ее духов, какие-то лесные цветы с чудным ароматом и ядовитым соком. Что уж удивляться, она ведет дела с дикарями и может позволить себе разжиться такой редкостью.
   - Несколько недель... недель ли? В общем, недавно поздно вечером меня посетил один странный клиент...
   Я рассказал о своей тайне, не утаивая ничего. Это было больно и приятно одновременно, я давно хотел поделиться с кем-нибудь, кто сможет разделить мою радость от работы. Асани была единственным человеком, кто знал меня хорошо и мог бы оценить мои труды.
   Асани слушала сдержанно, на ее лице не отражалось эмоций. Она лишь чуть отстранилась, это неосознанное ее движение укололо меня сильнее всего. Ее испугала новость о том, что я создаю весьма опасное устройство в своей мастерской. Опасное, но не разрушительное - это принципиальная разница. Я и раньше создавал нелегальное оружие, мощь которого могла поставить на колени весь Город. Но то оружие за редким исключением всегда оставалось в моей мастерской. Я подробно описывал механизм в своих бумагах и разбирал его. На всякий случай.
   Теперь же ситуация была иной. Асани понимала, что я вкладываю в работу все свои силы и ресурсы, а значит, я никогда не позволю уничтожить этот механизм. Если о нем узнает кто-нибудь посторонний, нас будут ждать крупные неприятности. Я доверял Асани, поэтому смог открыться. Молчание, попытка утаить тайну нервировали меня, я не хотел, чтобы Асани пострадала из-за моих действий. Пусть сама выберет - со мной она или нет.
   - И что ты обо всем этом думаешь? - спросил я ее, когда закончил монолог.
   Она не отвечала, задумчиво глядя в сторону. Пасмурный день ухудшал видимость, света через окно проникало недостаточно, моя гостиная куталась в легкие сумрачные тона. Можно было бы зажечь верхний свет, но не хотелось разрушать атмосферу. Мы же тут тайны друг другу рассказываем как-никак.
   - Что я думаю? - наконец проговорила она.
   Я придвинулся, боясь пропустить хотя бы слово.
   - Что я думаю?! - неожиданно взревела она. Меня впечатало обратно в кресло. - Ты хотя бы понимаешь, что ты натворил?!
   - А что не так?
   - Да ты круглый идиот! Совет никогда не простит тебя! Тебя ждет виселица, публичная порка, кол и еще уйма радостей! Это смерть, самая настоящая смерть! - громыхала она, нервно бегая из стороны в сторону. - А еще я... Я! Я такая дура, думала тебе нужна помощь, хотела помочь! А ты! Ты только о себе и думаешь! Что, разве ты не мог просчитать, как твое безрассудство отразится на мне?! Всем же прекрасно известны наши отношения, думаешь, если тебя отправят под суд, на меня не обратят внимания? У меня не хватит средств, чтобы вызволить тебя из этой передряги!
   - Но никто же обо всем этом не знает, - запротестовал я.
   - Пока не знает! - отмела мои возражения Асани. - Дай только время, твои и мои недоброжелатели раскопают любые тайны.
   - Как?
   - Как угодно, я в таких вопросах не разбираюсь.
   - Не смеши, это невозможно. Если только ты сама не доложишь обо мне...
   Асани пощечиной заставила меня замолкнуть, похоже, я сболтнул лишнего.
   - За кого ты меня принимаешь? - ледяным тоном спросила она.
   - Прости, это я предположил чисто... гипотетически, - моя щека горела, а из разбитой губы потекла кровь, говорил я невнятно.
   - Тоже мне великий мыслитель, - презрительно скривившись, она отвернулась. - Ох, и за что мне это все...
   - Асани, успокойся, - я поднялся, тыльной стороной ладони вытер кровь и приблизился к женщине, - мой дом самый надежный во всем Городе...
   - Ага, как же...
   - Я серьезно, многие машины ты просто не видишь, посторонний будет остановлен еще на территории сада. Чтобы проникнуть в дом требуется, по меньшей мере, полк мечников или танк. Танк тут не пройдет, а солдаты понесут большие потери.
   - Если дойдет до этого, то о твоих... - Асани задумалась, подбирая слово, - экспериментах, уже известно все будет.
   - Не спорю, но одиночка без моего приглашения не сможет проникнуть в дом. Никогда!
   Я не стал упоминать о Харане, достаточно и того, что моя уверенность была поколеблена. Не хотелось еще Асани заставлять нервничать. К своей чести замечу - я чувствовал себя погано, утаивая правду.
   Асани все еще кипела, но мой уверенный тон ее заметно успокоил. Она была зла, страшно зла, я не решался прикоснуться к ней. Приходилось успокаивать ее только словами, с горем по полам я сумел стравить пар ее ярости.
   - Хорошо, пусть так, - заговорила Асани, - но я не хочу иметь с этим дела! И тебе не советую. Брось эту работу, забудь!
   Она порывисто развернулась и припечатала меня своим суровым взором. Ее алеющее лицо было необычайно притягательным в тот момент, а влажные от злости глаза смогли поколебать мою целеустремленность.
   - Асани... - я опустил взгляд, - ну... как я могу... я уже зашел так далеко.
   - Ох, и кому я это все говорю, - пробормотала она, потирая виски. - Путь хотя бы осторожен.
   - Это я обещаю, - натянуто улыбнувшись, сказал я. - И ты тоже.
   - Спасибо, без тебя знаю.
   Она повернулась намереваясь уйти, я хотел еще что-нибудь сказать, даже попросить ее остаться, но не нашел слов. Мышцы на спине Асани были напряжены и напоминали ледяную стену, сквозь которую я никогда не смог бы пробиться. Я проводил ее к выходу и отпустил на волю.
   Джеронимо стоял у калитки, зорко поглядывая по сторонам. Этот парень всегда был на чеку. Он заметил нас, его невыразительное лицо странно исказилось, похоже, он был удивлен. Я не мог понять, что же могло заставить его проявить свои чувства, да и неважно это было в тот момент.
   - До встречи, Асани, - попрощался я.
   - Ага, - не оборачиваясь, ответила она и ушла.
   Вот это встрясочка... Закрыв дверь, я с силой растер лицо. След пощечины неприятно болел, но я заслужил этого. Асани никогда не унижалась до рукоприкладства, у нее и так полно слуг, способных переломать любому наглецу кости и содрать с него кожу.
   Коря себя за глупость, я поднялся на второй этаж, сбросил верхнюю одежду и улегся спать. Усталость взяла свое, и я проспал практически два дня.
  

Глава 13. Скрытые мотивы.

  
   Отдых принес иллюзию облегчения, натруженное тело не желало расставаться с оковами сна. Мягкая кровать преобразилась в сонный янтарь, из которого невозможно выбраться. Никогда не считал себя лежебокой, но пятидневный недосып сумел вымотать меня, поколебать мои принципы. Кряхтя, как старый дед, я целый час поднимался с кровати, а потом бесконечную вечность брел в сторону уборной.
   Облегчившись и освежив организм, я немного пришел в себя. Настолько, что почувствовал страшный, чудовищный голод. Словно внутри у меня появилась паровозная топка, в которой уже догорал уголек. Еще немного и мой состав остановится, я не мог допустить подобного.
   Проведя ревизию съестных припасов, я убедился, что мне просто не хватит еды. Я не сомневался, что смогу уговорить целый котел полный хорошо тушеного мяса с овощами, сыром и специями. Захлебываясь слюной, я принялся ходить из стороны в сторону, обдумывая свои возможности. Ждать служанку - невозможно; бежать на рынок и готовить - невообразимо долго. А если посетить ресторан - опасно и, извините, я хочу жрать, а не "выглядеть". Был еще один вариант, самый, как мне казалось, доступный - Асани.
   Я принял решение, руководствуясь логикой и нестерпимым голодом. Моему телу требовалась энергия и срочно! Наспех одевшись, я бросился прочь из дому, захватив с собой только револьвер.
   На улице в полдень было немноголюдно, на меня практически не обращали внимания. Или делали вид, что не обращают. Все-таки стремительно бегущий мужик в незастегнутой рубашке с револьвером на поясе смотрится несколько угрожающе. Завидев меня, редкие прохожие спешили перейти на другую сторону улицы.
   Добравшись до поместья Асани, я неистово заколотил кулаками по воротам. Появился разморенный от духоты охранник.
   - Пусти, - прорычал я.
   Охранник отступил и нервно вцепился в оружие. Узнав меня, он счел за лучшее отворить ворота, которые я уже готов был снести.
   Я бегом направился к дому, забарабанил в массивную входную дверь. Мне открыл давнишний дворецкий, я ему не дал рта открыть тут же потребовал встречи с хозяйкой. Похоже, мое перекошенное лицо, полные страстной жадности глаза и револьвер возымели на него действие. Он явно струхнул и растворился в глубине дома. Не дожидаясь приглашения, я прошел внутрь и остался стоять, нервно теребя курок оружия.
   Появился Джеронимо и с интересом уставился на меня, я его заметил только краем глаза. В моем сознании осталось место только для одной мысли, для одного желания: "Еда! Сила!". Личный телохранитель Асани не был вооружен, но держался вполне уверенно, он приблизился, следя за моими действиями. Меня начала колотить мелкая дрожь, к счастью, Асани не заставила себя ждать.
   Она появилась в холле, одетая в легкую повседневную рубашку, прозрачную и ничего не скрывающую. Асани спешила и не успела переодеться, думаю, отчет дворецкого ее крайне заинтриговал. У меня же к тому моменту голова окончательно пошла кругом, увидав женскую плоть, мое нутро добавило в список еще одно желание. К счастью, голод был сильнее.
   Я подскочил к Асани, крепко схватил ее за плечи и пророкотал:
   - Асани! Некогда объяснять! Накрывай на стол!
   Дворецкий нервно икнул, Джеронимо остановился (я подпрыгнул к соседке так стремительно, что он даже не успел вовремя среагировать), у Асани же задергалась бровь.
   - Чего? - переспросила она, давясь от нервного смеха.
   - Чего-чего?! Я жрать хочу, накорми мужика! Сделай хоть раз то, для чего тебя создала природа!
   - Если ты так просишь, мужик ты наш... только отпусти меня, будь так любезен.
   Нехотя, я выпустил хрупкие горячие плечи Асани из своих рук. Она обошла меня, приблизившись к Джеронимо, и распорядилась накрыть в летнем зале. Дворецкий испарился, спеша передать указание, Асани, более ничего не спрашивая, повела меня вглубь своего дома. Я поплелся за ней, ее телохранитель пристроился сзади, вот наглец! Но у меня уже не было сил реагировать на этого сумрачного парня. Мой внутренний резерв заканчивался, пройдет еще пара минут, и я рухну на пол, лишившись сил.
   Я утрировал, но в тот момент мысленно уже готов был распрощаться с жизнью. Не знаю, поняла ли Асани, что со мной приключилось или нет, но она поторопилась организовать для меня хороший пир и не вынуждала меня петлять по ее треклятому дому. За это я готов был ее расцеловать! Предварительно защитившись марлевой повязкой, ха!
   Она привела меня в небольшую комнатку, в крыше которого было устроено световое окно. Прекрасное место, если ты хочешь отобедать на свежем воздухе, но в стенах родного дома. Обстановка была скромной, но меня не тянуло любоваться излишествами, которые унаследовала Асани. Думаю, эта комнатка появилась в доме уже при ее нынешней владелице. Асани никогда не любила лишнюю роскошь, как я теперь понимал, она ненавидела все, что напоминало ей о родне.
   Мы расположились за широким столом, который стоял в тени. Небольшой бассейн, который располагался в центре комнаты, находился по левую руку от нас. Журчание воды должно было успокаивать, а свежий воздух настраивать на созидательный лад. Но в тот момент я не мог думать ни о чем другом, кроме как о еде. Чтобы немного унять голод, я принялся пристально рассматривать свою подругу.
   - Может быть, тебе девушку позвать из нижних районов? - поинтересовалась Асани, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
   - Нет, - только и смог вымолвить я.
   Сила моя уходила, язык одеревенел, неприятный обморочный сон попытался овладеть моим сознанием. Это была тяжелая битва, но слуги Асани уже принесли первую закуску - легкие бутерброды. Всего лишь хлеб и сыр, но я возблагодарил всех возможных богов всех миров - выдуманных и реальных, когда впился зубами в аппетитный пышный хлебец. Я не пытался распробовать вкуса, я просто жрал! Меня не смогла смутить даже удивленная рожа Асани. В другое время я бы обязательно посмеялся над ее выражением лица.
   За минуту я расправился с бутербродами и почувствовал, что если мне не принесут выпивки, то я банально умру от икоты. Дальновидные слуги Асани уже спешили мне на помощь, кувшин с аперитивом я осушил одним глотком.
   О манерах я позабыл, да и зачем они мне были нужны? Когда человек стоит на грани смерти, он отбрасывает шелуху цивилизации и превращается в себя настоящего - дикого зверя или слабую жертву. Я давно забыл о том, как лес жестоко сорвал с меня иллюзорную оболочку цивилизации, но мне было суждено пережить это отвратительное ощущение вновь. Я жрал, насыщался, только чтобы спасти свою жизнь.
   Я не запомнил того, что ел, это было неважно. Остановился я лишь тогда, когда почувствовал - достаточно. Оказалось, что я съел не так уж много, всего лишь три перемены блюд. Обычный набор - аперитив, чтобы разыгрался аппетит, первое блюдо, второе и десерт. Бутыль вина прилагалась. Асани ничего не досталось, я не расстраивался, ей следует следить за своей фигуркой.
   - Ух... - только и смог вымолвить я, когда мой голод был утолен.
   - Ты меня поражаешь, - искренне сказала Асани.
   - Прости, - сквозь патоку сытости пробилось смущение, - не знаю, что на меня нашло...
   - Неужели? А по мне так ты заявился сюда с вполне определенной целью! Могу тебя поздравить - ты целеустремленный человек, который всегда добивается своего.
   - Не шути со мной, и так плохо, - попросил я.
   - Вот еще, должен же ты расплатиться за этот... обед! - она широко открыла глаза от удивления и обеими руками указала на пустые тарелки.
   Вот незадача, я их умудрился даже вылизать. Краснея от стыда, я промолвил:
   - Если тебя так волнует материальная сторона...
   - Замолкни, естественно не волнует, - отмахнулась Асани и потребовала бокал вина для себя. - Но я никогда не замечала за тобой подобного.
   - Чего именно?
   - Ты всегда был... скромным в гастрономических вопросах.
   - Я просто проголодался, - ответил я.
   Из живота рвался сытый рык, кишка давила, но я не решался ни выпустить пары, ни потребовать горшка. Асани все равно не отпустила бы меня без подробного рассказа, такого любопытства на ее лице не было, даже когда я рассказывал о своей работе. Чтобы не краснеть лишний раз, я уселся поудобнее и с трудом подавил отрыжку.
   - Нет, это не так просто, - негромко сказала Асани и повернулась к Джеронимо: - покинь нас и проследи, чтобы никто не подслушивал.
   - Госпожа, вы уверены? - глазами указав на меня, переспросил телохранитель.
   - Более чем, не задерживай.
   Джеронимо скрылся, плотно прикрыв за собой двери. Асани с минуту молчала и прислушивалась, затем заговорила:
   - Эта... работа так на тебя повлияла.
   - Почему ты так решила?
   - Все сходится на этом, - она посмотрела на меня таким странным взглядом, что я струхнул. - Давай, ты откажешься от этого заказа. Если вопрос в деньгах, то я могу дать тебе... ну, взаймы. Если хочешь?
   - Нет, не в этом дело, - я отвел взгляд, - дело, пожалуй, несколько сложнее, чем я думал.
   - Но твоя работа протекает успешно. Я видала, в каком дерьмовом ты настроении бывал, если что-то не получалось.
   - Да, дело не в работе, - махнув рукой, сказал я.
   Неожиданно с меня слетела сонливость, я собрался, шкура на спине пошла мурашками. Ощущение, словно где-то поджидала опасность. Я нутром почувствовал, что мои необдуманные слова, могут привести к отвратительным последствиям.
   - Не думаю, что стоит вмешивать тебя в это дело, забудь! - я поднялся, намереваясь уйти. - Я выживал в самых поганых условиях, справлюсь и теперь, не беспокойся.
   - Ну-ка, сядь! - приказала Асани.
   Моих сил хватило лишь на то, чтобы остановиться на месте.
   - Уверяю тебя - все будет нормально.
   - Я уже в твоем дерьме по самые уши, так что не надо от меня скрывать ничего. Говори или наша дружба на этом закончится.
   Она сказала это ледяным тоном, я почувствовал, что угроза вполне реальная. Что было страшнее - подставить Асани под удар или, защищая ее, разорвать наши отношения? Я не мог найти ответа.
   - Асани, прошу тебя, не ставь мне условий, - я испытывал отвращение, от своего просительного тона, но ничего не мог с ним поделать.
   Мой голос дрожал, а коленки готовы были подкоситься. Неизвестно почему, но угроза Асани перепугала меня.
   - Я торговка, ты забыл, - обнажив зубы, ответила она.
   - Но я не твой клиент!
   - Неужели? Не ты ли просил меня недавно разузнать что-нибудь о своем заказчике? Так дело в нем да?!
   - Да, - не успев прикусить язык, ответил я.
   - Я так и думала, - Асани вздохнула и прикрыла глаза. - Что этот ублюдок такого тебе сделал, что ты его боишься?
   - Ничего, но... его некоторые свойства весьма любопытны.
   - Он что механизм?
   - Нет.
   - Тогда почему ты используешь свою терминологию? - недовольно спросила Асани и спокойнее сказала: - сядь, нечего тут изображать из себя Колоса.
   - Мне так проще выражать свои мысли, - ответил я, садясь.
   - Смешно, - по лицу Асани было видно, что ей совсем не смешно. - Что у него там за свойства?
   - Он сумел проникнуть в мой дом.
   На Асани это не произвело такого впечатления, как на меня. Она ожидала продолжения, пришлось распутывать клубок своих мыслей, чтобы построить связное объяснение.
   - Понимаешь, я не просто верил, что мой дом неприступен. Я знал это! Вот как ты знаешь, что у меня в штанах скрывается нечто, способное сделать тебя матерью!
   - Это еще не факт, - фыркнула она и надулась.
   Небольшой отвлекающий маневр, понимаю, я поступил гадко, надавив на ее любимую мозоль. Но что мне оставалось? Асани вполне могла влезть в это дело и пострадать. Следовало описать проблему как-нибудь... проще, чтобы она казалась малозначительной.
   - Я просто сравнил. Но Харан сумел проникнуть в мой дом, не вспугнув ни одну охранную систему. Ни один механизм не оказался поврежденным или измененным. Все устройства были точно такими же, какими я их создал. Это странно!
   - А что ему нужно было?
   - Заключая контракт, я разрешил ему посещать мастерскую, чтобы следить за ходом работы. Иногда еще мне самому требовалось с ним встретиться, он появлялся сам в эти моменты.
   - Какой интересный субъект, о котором боятся упоминать, - задумчиво проговорила Асани.
   - Ты тоже слышала?
   - Еще бы! Я же не такая глухая тетеря, как ты.
   - Я не глухой, - теперь пришел мой черед обижаться.
   - Когда ты работаешь, ты уходишь в другой мир, тебя невозможно оттуда вырвать! Ты очень уязвим в такие моменты.
   - Харан посещал меня только, когда я был свободен.
   - Ты уверен?
   - Более чем. Он заинтересован в моей работе и не решился бы помешать. Заказ не такой уж простой, чтобы оставлять его без внимания. Мотивы Харана вполне очевидны.
   Асани казалась удовлетворенной этим заявлением. Я постарался закрепить результат.
   - Во всем городе не сыщется мастера, способного воплотить столь сложный проект в металле. Ты должна понимать, основная проблема не в техническом уровне, а в... мастере.
   - Ты заговорил как эльф.
   - Приходится признать, что они в чем-то правы. Глупо отрицать свои способности. Большинство мастеров отказалось бы от этой работы по простой причине. Они неуверенны в своих силах. Меня же никогда нельзя было заподозрить в заниженной самооценке.
   - Не мне судить, может ты прав, - сказала Асани.
   Мне всегда нравилась в ней способность воспринимать любую новость холодно и непредвзято. Только благодаря этой черточке она могла спокойно воспринять мои слова, ведь я только что признался в своей, скажем, магической силе. Мне неизвестно, какие силы правят миром, но мне требовалось название, термин, который может все объяснить. Пусть это будет слово - магия.
   - Но проблема в другом, - продолжала Асани, - даже две проблемы. Первая - что будет с тобой, когда ты выполнишь работу? Вторая - что на самом деле нужно заказчику.
   Я удивленно приподнял брови.
   - Что тебя смущает?
   - Почему ты решила, что у Харана есть другие мотивы? - спросил я крайне заинтригованный.
   - Можешь назвать это женской интуиций, - отмахнулась она, - а лучше - опытом торговца.
   - Но что же тогда...
   - Почему ты это у меня спрашиваешь? - устало спросила Асани. - Это ты мастер, ты должен делать выводы. Я смогла лишь обратить твой взгляд на проблему, но боюсь, что сама ничем тебе помочь не смогу. Этот Харан - он существо загадочное, настолько, что его боятся соплеменники.
   - Я справлюсь с ним, верь мне, - ободряюще улыбнувшись, я встал и приблизился к Асани, чтобы прикоснуться к ней.
   Я сделал это неосознанно, по наитию, но мой порыв возымел действие. Асани удивилась и растаяла, когда я погладил ее ладони. Мне удалось передать часть своей уверенности через прикосновение. Надеюсь, это отвратит ее от необдуманных поступков.
   - Квинт... если ты так уверен, - заговорила она, - тогда действуй. Но будь осторожен и помни, что я всегда помогу, чем смогу. Обращайся, не стесняйся и не обращай на мое брюзжание внимание.
   Ее голос изменился, стал более женственным, я успокоился. Асани потерла глаза, словно стирая невидимые слезы, и отвернулась. Теперь можно не опасаться, что она полезет на рожон.
   - Я благодарен тебе за все, Асани, но ничто во всем этом треклятом Городе не способно помещать мне. Не беспокойся!
   - О, я знаю, - негромко ответила она с легкой грустью в голосе.
   - Вот и славно! Прости, что втянул тебя во все это, но для того же и нужны друзья, верно? - я делано хохотнул.
   Асани улыбнулась уголками губ, принимая мою попытку пошутить.
   Оставалось только откланяться, что я немедленно и сделал. В топке ревел неистовый огонь силы, я готов был вернуть в мастерскую и на время забыть обо всем мире. Асани пожелала проводить меня к выходу, пришлось сдержаться и не спешить, по пути я беседовал с ней на отвлеченные темы.
  
   Домой я вернулся в приподнятом настроении. Сытость и успешные переговоры сказались на моем состоянии - я готов был свернуть горы! Но вынужден был поумерить свой пыл.
   В гостиной сидел никто иной, как Харан. Вот уж послала нелегкая заботу! Не слишком дружелюбно поприветствовав, гостя я попытался выпроводить его вон. Но был остановлен его вопросом:
   - Как прошло ваше свидание?
   - О чем вы?
   - Вы стали чаще захаживать к своей соседке.
   - С каких пор заказчика начала волновать личная жизнь мастера? - закипая, спросил я.
   - С тех самых, когда личная жизнь стала сказываться на работе, - холодно ответил Харан, ничуть меня не испугавшись.
   - Моя работа идет вполне успешно, я не могу проводить за верстаком весь день! Мне требуется физический и психологический отдых, смена обстановки. В любом случае, я опережаю установленные вами сроки...
   - Я заметил.
   - В таком случае, какого вам от меня надо?! Покиньте мой дом и не мешайте работе, от которой вы меня отвлекли!
   Харан поднялся и направился к выходу. Он не реагировал на мои гневные взгляды и больше ничего не сказал. Его молчание было красноречивее всяких слов, я не на шутку перепугался. Когда за гостем закрылась дверь, я смог перевести дух. Я плюхнулся в кресло и нервно выдохнул.
   Подумать было над чем, душа теперь все равно не лежала к работе.
   Вопросы Асани в свете случившегося обрели некий зловещий оттенок. Я уже убедился, что Харан не так прост, как кажется, но что я мог поделать? Кроме пассивного ожидания, конечно. Я не обладал такой агентурной сетью как Асани, моих друзей можно было пересчитать по пальцам ног калеки. Даже мои механизмы не могли его остановить. Или не хотели? Но как они могут хотеть или не хотеть, это же только механизмы.
   Я ударил себя по лбу, кляня за глупость. Что я недавно сказал Асани? О некой "магии", которая пронизывала мою профессию. Сказал я это только, чтобы успокоить ее, сам я не верил. Или верил? Пожалуй, только это сумасшедшее предположение могло объяснить странный сбой моих механизмов. Но если Харан столь могучий механист, то за каким демоном ему понадобился я? Мой интеллект превосходил уровень среднестатистического гражданина, но даже он пасовал перед этой задачей.
   У Харана были скрытые мотивы, это очевидно даже мне. Еще принимая заказ, я не поверил в россказни о любящем и заботливом папочке. Что же делать? Теперь я еще втянул Асани в это дело.
   Сосредоточившись, я приложил максимум сил, чтобы избавиться от посторонних мыслей. Следовало разработать план, чтобы разоблачить Харана. Такой план, который он не сможет разгадать.
   Я загорелся этой идеей, спустился в мастерскую и весь остаток дня корпел над схемами, но ни одна меня не удовлетворила. Недостаток информации, откровенная враждебность, превосходство в силе - оппонент был опасен или создавал иллюзию своего могущества. Единственное, что действительно следовало сделать, это раздобыть информацию. Если эльфы так боятся Харана, то они его знают. Осталось только разговорить коллег, все просто, как же...
   Уверен, Асани пришла к такому же заключению, так и погиб ее агент. Либо он был уничтожен по факту нападения на эльфа, либо уже после, чтобы предотвратить утечку информации. К сожалению, я не мог открыто расспросить Асани о гибели ее агента. Не хотелось показать свой интерес к этому вопросу, тем более, агент мог просто пропасть и все. Ни слуху, ни духу - все в смятении, прелестная тактика.
   Я сознательно обратился к своему военному опыту, это помогало собраться и разработать план. Кроме того, иные инструменты я использовать не мог, чтобы ускорить мыслительный процесс, законы механики тут бесполезны, а житейская мудрость не ответит ни на один вопрос.
   Тогда остался один путь - рискнуть напасть на эльфа. Легко сказать, но я отбросил все сомнения. Они только помешали бы мне.
   Единственный эльф, которого я знал, был тот механист из Старого Поля. Но сами эльфы обитали не только на вершине социальной пирамиды, возможно, грязь со дна общества будет сговорчивей. Эльфы так же спиваются, так же калечатся, они живут обособлено, значит, и заботиться друг о друге будут еще меньше чем мы - люди. А наш народ известен своим цинизмом.
   Будучи простым стрелком, я часто захаживал в бордели, мне посчастливилось даже подцепить блох от падших женщин. В этих обителях разврата порой предлагали весьма специфический товар - эльфийки, никто их никогда не видел, но слухи были распространенны. Предлагали подобный род "услуг" и мне. Один весьма неприятный субъект, который, скорее всего, в тот момент польстился на мой кошелек и просто желал завести в темную подворотню. В подворотню то он завел, но уже не вышел. Как и его приятели.
   Но мои соратники в один голос утверждали, что эльфийки порой торгуют собой. За такие деньги, которые в молодости мне казались невозможными.
   Нет, это не пойдет. Я не желал светиться, тем более мое лицо не было знакомо бандершам, они не рискнули бы мне отдать курочку, несущую золотые яйца. Такой вид развлечений был доступен только проверенным клиентам.
   Но был еще один вариант, его я и собирался испробовать. В Городе существуют два разных района, которые непосредственно примыкают к морю - это Доки и Квартал Гончаров, отделенных друг от друга рекой. В Доках располагались редкие мастерские и склады, селиться там не рисковали: повышенная влажность, неустойчивая почва и обилие опасных существ, среди которых человек занимает самую низкую ступень. Гончарня - район бедный, высокая смертность, высокая плотность населения. Идеальное место для тех, кто намеревается скрыться от всевидящего ока Города.
   Я был всего два раза в Гончарне и не желал туда возвращаться. Отвратное местечко, даже Доки казались не такими ужасными по сравнению с невидимой смертью в виде болезней. С таким врагом сложно справиться, но мне ничего не оставалось кроме как рискнуть. В Доках поселился бы только самый последний кретин, ночью там совершенно невозможные условия. Тем более проникнуть на эту территорию проблематично. Самое главное препятствие не высокие стены и не бдительная охрана, а страх и магия. Маги зачаровали стену, чтобы ничто не могло ее пересечь. Только два пропускных пункта, тщательно охраняемые, напоминающие миниатюрные крепости, создавали брешь в стене.
   Канализация так же не соединялась с Доками, быть может, где-то и существовал тоннель в ту сторону, но я его не знал. В общем, лезть туда было бессмысленно и опасно. Уж лучше побродить среди измученных язвами людей да быстрее закончить это предприятие.
   Нет, можно было все бросить, но слова Асани запали мне в душу. Ожидать атаки не в моих правилах. Лучшая тактика - это упреждающее нападение. Я опасался Харана, а значит, должен был подготовиться к возможному противоборству. Я должен был хотя бы узнать, кто он на самом деле такой, почему его так боятся. Для этого стоит рискнуть.
   Приняв решение, я быстро экипировался и покинул дом через потайной ход.
  

Глава 14. Посещение Гончарни.

  
   В этот раз мне повезло, и я не блуждал. Когда я, наконец, выбрался из канализации, то дневного света уже было недостаточно, чтобы разогнать сумрак. Ночь скоро спустится с небес и накроет Город. Я прекрасно рассчитал время своего пути, но от этого толку не много. До Гончарни я еще смогу пройти незамеченным, там же свет не угасает даже ночью.
   Закрыв за собой люк, я направился на юго-восток, бесшумно скользя в вечернем сумраке. Окружающие меня строения были в основном закрытыми на ночь мастерскими цеховиков. Судя по вывескам, тут находилась улица ткачей.
   Все уже разошлись по домам, близость к весьма непрезентабельному району заставляла людей торопиться. Как будто солнечный день мог их уберечь от ножа убийцы. Удивительно пустынное место, только легкие вздохи домов и остывающих механизмов слышались вокруг. Ни птиц, ни животных не было, они так же как и люди старались убраться дальше от моря.
   Я осмотрелся по сторонам, уточняя направление по карте, которую удосужился захватить с собой. Карта явно устарела, но общее направление я все же смог установить. Двигаясь в пространстве между мастерскими, я оставался незамеченным патрулями, которых тут было больше, чем в других районах. Городской Совет, опасаясь, что жители Гончарни решат нарушить покой честных граждан, распорядился увеличить количество патрулей в прибрежной зоне.
   Городовых было много, двигались они группками по десять-двенадцать человек. Некоторые были вооружены тяжелыми армейскими карабинами, вместо общепринятых дубинок каждый носил с собой короткий меч. Не хватало только магов для полной картины, но этих снобов приглашали крайне редко. Уж больно дорого они оценивали свои услуги.
   Не припомню, чтобы этот район так хорошо охранялся. Что-то случилось, никак иначе.
   Вскоре я почувствовал неприятный аромат водорослей, смешанных с глиной. Гончарня уже была близка, там эта вонь будет столь сильной, что даже повязка, пропитанная уксусом, не сможет меня защитить. Ничего, это не самое поганое место на свете, я смогу и перетерпеть.
   Разминувшись с очередным патрулем, я достиг стены, которая отделяла цивилизацию от животной дикости. Перемахнуть простую ограду не составило труда, мягко приземлившись, я поторопился убраться в тень. Никто не тратил средства на освещения таких районов, но ночь еще не успела окончательно погасить свет дня. Я смог перевести дух и свериться с картой, по которой можно было уточнить только примерное направление.
   Хлипкие глиняные домишки в этой части Города часто уничтожали сезонные бури, их отстраивали заново, порой на новом месте. Постоянное течение жизни. Гончарня мало походила на место жизни человека, скорее это было связующее звено между морем и Городом. Здесь добывалась глина, лучшая глина во всем нашем мире, но добывалась она кровью. Многие рабочие гибли, ведь приходилось работать у самой кромки моря. Это не добавляло им гуманизма в отношении с соседями, смерть была всегда знаменем Гончарни. Моровые поветрия, жуткие паразиты - всего этого было достаточно, чтобы озлобить бедное население района.
   Впрочем, какая мне с того разница, мне тоже в свое время пришлось пожрать дерьма в болотах леса. Однако же я не озлобился, по крайней мере, я не пытался напасть на каждого встречного, кто казался мне слабым.
   Глупости это все. Просто тут такое место. Особое.
   Море не смогло поглотить Гончарню лишь потому, что мелководье, окружающее район, не давало морским тварям подбираться близко к берегу. Течения, ядовитые родники, что-то еще, не помню - это все отпугивало морских гадов, которые отправлялись искать добычу в другое, более доступное место. Только поэтому Гончарня не была отделена от Города и считалась формально частью системы. Только формально.
   Я слушал отдаленный шум драки, кто-то кого-то убивал или калечил. Гончарня встречала меня с распростертыми объятиями, сразу показывая свой нрав.
   - И я тебя приветствую, - пробормотал я, взводя курок револьвера.
   Звуки драки стихли. Конечно, скорее всего, драка просто прекратилась сама собой, но я тешил себя иллюзиями, что смог испугать мерзость, правящую этим дерьмовым местом. Я не чувствовал страха, лишь здоровая настороженность заставляла меня выбирать максимально безопасный путь, прятаться в тени и держать револьвер наготове.
   К слову сказать, народу на улицах Гончарни было предостаточно. Я двигался от тени к тени, пережидая, когда посторонние не смогут меня засечь. У большинства обывателей было оружие с собой - простые дубинки, редко - ржавые мечи, лица их покрывали язвы и маска злости вперемешку со страхом. Такие люди могут проявить агрессию от любого действия, взгляда, поэтому я старался не попадаться на глаза. Стрелять в толпе людей - безрассудный поступок, конечно, я смогу скрыться, но провалю задачу.
   Харан вполне мог вычислить меня, я вынужден был действовать тихо, хотя совершенно не привык к такому.
   Серьезных противников на улице я не замечал, обывателям хватало друг друга, чтобы выпустить наружу яд своей злобы. Городовые тут не появлялись никогда, процветали различные теневые делишки, продажа запрещенных товаров, которые даже в Старом Поле никто не посмеет продавать. На подобный товар всегда находился покупатель, который тщательно следил за своей безопасностью и сохранением инкогнито. Но эта сторона жизни не касалась меня, я только припоминал все слухи и сказки, которые слышал об этом районе. На всякий случай, все возможно, что невероятно.
   Ночь окончательно утвердилась в своих правах, но света удивительным образом было достаточно, чтобы не натыкаться в темноте на столбы. Плесень и грибы, которые обильно росли вокруг, освещали всю Гончарню. Это конечно не газовые фонари, но и местный люд не похож на богачей. Повышенная влажность отрицательно сказывалась на здоровье жителей и каменно-металлических структур, зато растительности жилось вполне привольно.
   Я припомнил один неприятный слушок, дескать, в Гончарне распространены культы дикарей из леса, человеческие жертвоприношения и тому подобные ужасы. Вполне вероятно, глядя на лица жителей, поверить можно во все. Их умы повреждены ядом разложения, это прекрасная почва, на которой могут прорасти любые верования. Церковники отрицали, что в стенах Города распространены языческие культы, и напоминали, что за распространение таких слухов полагается страшная кара. Что ж, они даже не соврали - Гончарня не совсем Город.
   Тут не было даже вездесущих труб, долгими зимами дома отапливались простым огнем. Из каждого домика торчала ржавая дымоходная труба, топливом был плавун да добываемые тут горючие минералы. О водопроводах в таких условиях можно было даже не мечтать. Это, конечно, нервировало меня, я привык к Городу и его механисткой сущности, частью которой был.
   От наполняющих воздух плесневых спор и высокой влажности дышалось тяжело, но я старался держать темп и продвигаться вглубь района. Мой путь лежал мимо жилых домов в сторону карьеров. Даже в этом месте использовались механизмы, которые не могли остаться без обслуживания. И среди механистов были не только люди. Обитали в Гончарне и свои кузнецы, жители района вынуждены были содержать редких мастеров на свои средства, которых и так было недостаточно, обеспечивать им безопасность. Смерть любого ремесленника для Гончарни была страшным ударом, не могли же жители района каждый раз подниматься вверх в Город, чтобы втридорога купить кусок заточенной стали.
   Мастера жили в достаточно терпимых условиях, достаточных для этого мерзкого места. Никого не удивляло, что они топили свои неудачи в дешевом алкоголе кабаков. Мне достаточно будет проверить несколько таких заведений, выявить своего клиента, напоить его и увести, чтобы хорошенько поговорить. По душам, я бы сказал. Естественно, мне нужен был эльф, вероятность того, что мастер-человек будет владеть информацией о Харане, ничтожно мала. Я сам не знал об этом странном эльфе, пока он не переступил порог моего дома, о, будь проклят тот день!
   Женщин на улицах практически не было, что и неудивительно. Ни одна бы не рискнула выйти в такое время на улицу, тут и днем-то не безопасно. Даже у меня шерсть стояла дыбом на загривке, что уж говорить...
   Проклятье, стоило оказаться в Гончарне, чтобы понять свою слабость. Если я рассчитываю справиться с Хараном, то должен быть уверен в своих силах. Почему-то я не сомневался, что Харан во много раз страшнее и Гончарни, и всего Города вместе взятых. Было в нем, что-то такое, что я смог разглядеть только со временем. Этот ублюдок сумел отвлечь мое внимание интересной работой, от которой я просто не мог отказаться. Он идеально выбрал свою жертву, вот только для чего? Сколько бы я не ломал голову над этим вопросом, я понять не мог.
   Мотивы этого существа были столь же непонятны, как и мотивы создавшего наш мир бога. Единственное, что мне приходило на ум, так это то, что Харану потребовалась моя жизнь. Но, будь я проклят, мне никак не удавалось понять - зачем?! Что во мне такого, что могло заинтересовать эльфа? Только талант, но его-то как раз у меня невозможно было отнять. Жизни лишить просто, но душу забрать могло только высшее существо, в существование которого я просто не верил. Концепция существования бога не укладывалась в моем сознании. А если не было бога, то не было и других, подобных ему существ.
   Да, Харан был невообразимо силен, не важно, откуда проистекала его сила, но это не наделяло его чертами Бога. Он был таким же смертным, как я. В его власти была только моя жизнь, которая в любом случае конечна. Но Асани не могла ошибаться, я доверял ее интуиции. Если она сказала, что у Харана имелись некие мотивы, то они были! Иначе никак.
   Впервые за столь долгое время я почувствовал свою беззащитность.
   Как и тогда в молодости я остался один на один с могучим врагом, без перспектив на победу. Осталось полагаться только на удачу, что я ненавидел. Лишь точный расчет мог удовлетворить меня, пусть обычно я действовал, руководствуясь интуицией, это не имело значения. Без плана было просто страшно жить.
   Размышляя, я добрался до первых двухэтажных домиков, в которых селилась "элита" Гончарни. Тут обитали не только мастеровые, но и инженеры, гидротехники, взрывники, жрецы и другие представители городских служб. Не было разве что полиции и сил обороны, которые располагались ближе к морю, чтобы иметь возможность сразу отразить возможную угрозу. Это мне на руку, вооруженные, опытные воины - опасные противники. Но даже в таком случае нельзя было расслабляться, будь я на месте мастеровых, обзавелся бы оружием и навыками его использования.
   В отличие от других улиц района тут было мало народа, мастеровые ходили минимум по двое и зорко поглядывали по сторонам. Похоже, это были местные дружинники, вооружены они были хуже, чем городовые, но в любом случае не стоило привлекать к себе внимания. Я двинулся в обход главной улицы, которая была освещена настолько, что не было возможности укрыться где-нибудь.
   Но обходных путей практически не было, я убедился в этом, оглядевшись по сторонам. Район защищал своих мастеровых столь хорошо, что даже я не мог проникнуть туда незамеченным. Оглядев крыши, я убедился, что и этот путь не представлялся возможным. Многие одноэтажные дома просто не имели крыш, некоторые жилища оказались брошенными и со временем обветшали. Я укрылся в одном таком доме, обдумывая план дальнейших действий.
   Если бы я мог летать или хотя бы лазить по стенам, то проблем бы не было, но природа меня обделила подобными талантами. Внутри брошенного дома было достаточно светло все из-за той же плесени, но я не опасался, что меня заметят. Оконный проем давно затянул ползучий вьюн, я мог подсматривать за передвижениями дружинников без опаски. Обойти этих ребят будет сложно, я слишком широк в плечах, чтобы сойти за мелькнувшую тень. Меня заметят, это точно.
   Значит, следовало просто не попадаться на глаза гражданам.
   Я взглянул на двухэтажную лавку, которая стояла на границе мастеровой улицы. Окна защищали тяжелые, уверен, скрипучие ставни, крыша была недосягаема, но входная дверь находилась с удобной для меня стороны. Я мог подобраться к ней незаметно, а справиться с замком не составляло для меня труда.
   Покинув обветшалую постройку, в которой нашли приют огромные пауки и мокрицы, я двинулся к отстоящей от других домов лавке. Выбрав промежуток времени, когда дружинники смотрели в противоположную сторону, я, мягко ступая по мшистой мостовой, приблизился к двери. Переведя дух, я осмотрелся.
   Хозяин лавки был не дураком и установил висячий замок внутри строения, так же дверь защищал тяжелый засов и нехитрая сигнализация. Мда... быть может, для какого-нибудь вора это все и не стало бы препятствием, но я не знал, что делать. Просто вышибить дверь, даже обезвредив сигнализацию, я не мог - шуму будет столько, что сбежится вся Гончарня посмотреть на идиота-меня. Попасть внутрь таким путем, просто невозможно, по крайней мере, для меня.
   Остался только один вариант, если отвлечь внимание дружинников, у меня появлялся шанс добраться до безопасного места. Можно было, конечно, и убить этих ребят, но такой вариант я не рассматривал. Кроме световых гранат у меня была пара дымовых шашек, которые я отыскал на складе оборудования. Пожары были бичом Города, это могло сыграть мне на руку. Всякий горожанин поспешит к месту возгорания, чтобы спасти остальные постройки от огня до прибытия пожарных.
   Я находился на удобной позиции, имел возможность забросить гранату в тот брошенный дом, где прятался недавно. Плющ, закрывающий окно, был недостаточно плотным, чтобы отбросить гранату на улицу. Размахнувшись, я бросил снаряд в окно и принялся ждать. Растительность смягчила удар, и дружинники ничего не услышали, разговаривая между собой.
   Минуту ничего не происходило, но затем, наполнивший дом дым повалил наружу. Мастеровые немедленно отреагировали и бросились к объекту. Лучшей возможности у меня не было!
   Мигом выскочив на улицу, я во всю прыть побежал. Найдя безопасную, тень я укрылся в тесном переулке, обтирая стены плечами.
   Один дружинник побежал вниз по улице, где-то там располагалось било, которое перебудет всех жителей улицы. Не сказать, что мой отвлекающий маневр был совершенным, но ничего иного я придумать не смог.
   В конце улице стал слышен неприятный металлический звон - дружинник будил людей, созывал их на пожар. После того, как дым рассеется, у меня будет еще минут десять, прежде чем они обнаружат гранату и начнут облаву. Лучше использоваться время с пользой и убраться подальше. За моей спиной шел длинный узкий коридор, образованный стоящими впритык двухэтажными домами. В конце он поворачивал налево, какое-никакое, а направление. Боком я двинулся туда, иначе идти было нельзя. Я оказался слишком широк для таких узких пространств, не позавидуешь ворам, которым приходится работать в таких условиях.
   Щель между домами вывела меня на параллельную улицу, практически безлюдную. Жители сбежались к тому дому, где все еще дымила моя шашка. Оглядевшись, я перебежками направился вверх по улице. Время стремительно утекало, но я старался держаться ближайших укрытий. В любой момент мог появиться обыватель, которому наскучило смотреть на дым. Но этого не произошло, я благополучно достиг конца улицы, которая выходила к деревянному настилу - негласная граница поселения. Дальше располагались глиняные карьеры, в которые лучше не ходить.
   Дома отстояли от настила на приличном расстоянии и освещались призрачной иллюминацией растущих в изобилии грибов. Плесень покрывала даже чахлые деревца, которые нависали над домами, грозя упасть в любой момент. Я уже давно натянул на лицо темную повязку, не только для того, чтобы меня не узнали, но и для защиты от гнилостных ароматов. Помогало мало, но все лучше, чем дышать влажным, полным спор воздухом.
   Выбрав нужное направление, я двинулся вдоль настила. Всего мастеровые оккупировали три улицы: две предназначались для жилья, одна для работы и "развлечений". Конечно, это была не строгая планировка, но помогала ориентироваться в хитросплетениях улочек Гончарни. Кабаки располагались на третьей улице, которая находилась между стеной и морей, чтобы отделить пьяных мастеровых от жадных до крови работяг Гончарни.
   Деревянный настил давно прогнил, доски под моим весом пружинили и влажно скрипели, словно перешептывались между собой. Вместо листьев на корявых ветвях деревьев росла какая-то длинная пакость, я похвалил себя за осмотрительность - додумался надеть тяжелый плащ. Меня каждый раз передергивало, когда какой-нибудь "листок" влажно скользил по коже внешней защиты. Будь я проклят, если бы понимал, как они тут живут!
   Сумасшедшее место, гораздо страшнее канализации и леса. И нет ничего страшнее, чем человек, приспособившийся к таким условиям. Ни одно живое существо не способно жить в таких условиях, даже крысы держались подальше от кромки моря. Зато пауков тут хоть отбавляй, да и не только пауков, в листе соседнего дерева я заметил поблескивающую красными фасеточными глазами громадную многоножку.
   К счастью, тварь явно была не голодна и не пыталась атаковать меня, только поскрипывала своими гигантскими, с ладонь желваками.
   Долго я в таких условиях не протяну, это место давило на психику сильнее, чем казематы отцов-церковников. Впрочем, если не ошибаюсь, в Гончарне был храм с монастырем. Уверен, что его использовали не для молебнов и праздников.
   Третья улица была отделена от моря невысоким заборчиком из камня. Я приблизился к нему и принялся осматриваться. Ограда явно знавала лучшие времена, камни расшатались, и я не решался прислоняться к ним. Могли и обвалиться. Народу у кабаков было много, устроенный мной "пожар", казалось, никого не заинтересовал. Несколько кабаков призывно держали двери открытыми, у порога стояли осунувшиеся вышибалы, которые могли напугать только самых последних забулдыг. Дальше располагались закрытые на ночь мастерские и склады, затем, снова кабаки, бордели, если можно так назвать местные публичные дома самого низкого пошиба. Эльфов среди пьяной братии, которая бродила по улицам, я не заметил.
   Неудивительно, глупо было рассчитывать на удачу.
   В стенах кабаков были огромные незастекленные окна, чтобы вонь внутри помещения как можно быстрее выветривалась прочь. Шум из питейных доносился ужасный, но по крайней мере стены были очищены ото мха, плесени и грибов. Тень была достаточной, чтобы я мог подобраться и осмотреться.
   Выбрав своей целью ближайший кабак, я направился к оконному проему вдоль каменной ограды. Внутри собрался самый различный люд, кроме мастеровых и специалистов можно было заметить даже несколько упитых проповедников, так же присутствовали работяги из карьеров. Правильно, по сравнению с другими питейными Гончарни, которые я видел, этот выглядел еще прилично. Народу было столь много, что свободных мест не сыскать, многие валялись прямо на полу, не в силах более бороться с хмельным духом.
   Скрываясь в тени, я пристально рассматривал пьяниц. Вдруг в толпе мелькнет эльф? Но нет, сколь бы долго я не смотрел, ни один представитель народа механистов не попался мне на глаза. Вполне могло оказаться и так, что их в Гончарне вообще нет. Но такой вариант меня не устраивал, я не терял надежду раньше времени.
   Был еще второй этаж, где клиенты коротали ночи в обнимку с беззубыми официантками. Хозяин кабака не опасался, что воры попробуют его обворовать и не держал наверху охраны. Какой идиот залезет в этот клоповник, где кроме подушек и брать нечего. Единственное богатство этого места - еда на кухне, ее будет воровать только самый последний карманник. Но на кухню мне и не требовалось лезть, узкий карниз выглядел надежно и тянулся вдоль всего этажа. При желании можно было на него взобраться.
   С собой у меня была припасена веревка с крюком, я предполагал, что придется полазить по стенам, а тут как раз было за что зацепиться. Размотав тонкую веревку и привязав хитрым узлом крюк, я забросил его на крышу и приступил к подъему. Поднимался я неуклюже, пыхтя и потея, постоянно соскальзывая. Не имея опыта, не стоило и пытаться, но иначе пришлось бы заходить внутрь кабака.
   Достигнув карниза, я смог перевести дух. Опора была все же не самой надежной, мой вес был критическим для гнилых балок, но они пока держали. Я подтянул нижний конец веревки и закрепил ее на карнизе, чтобы никто не заметил моего проникновения.
   Это предприятие с каждой минутой казалось мне все более идиотским. У меня не было нужного опыта, я мог только идти напролом, стреляя направо и налево, но никак не двигаясь бесшумно и скрываясь в тени. Эта работенка не для меня, проще было отыскать головореза, который согласится похитить из Гончарни эльфа. Почему я так не поступил?! Потому что идиот! Вот теперь вынужден ползать, как громадный жук, по шатким балкам облеванного кабака...
   С каждой минутой я ненавидел Харана все больше и больше. Он, привнеся в мою жизнь цель, заставил окунуться в дерьмо с головой и попросить добавки. Ничего, ненависть полезное чувство, которое поможет мне справиться с этим наглецом.
   Я кое-как достиг первого окошка, благодаря росту, у меня была возможность заглянуть в него. Стекла, как и внизу, хозяин не установил, похоже стеклодувы не считали своим долгом селиться в Гончарне. Могу их понять. У окошка не было и занавесок, да какой бы идиот принялся лазить по карнизам и подглядывать за пьяницами? Только я!
   Сквозь зубы выругавшись, я попробовал рассмотреть затемненную комнату. Никогда там не было, но я хотя бы успокоился, звездного света хватало, чтобы не чувствовать себя слепым. Полчаса я знакомился с бытом постояльцев кабака, абсолютно неинтересного - одна грязь и мерзость, среди которых изредка попадались человеческие чувства. В это время дружинники, вооружившись фонарями, осматривали каждый закоулок, каждую щель, пытаясь найти постороннего. Некоторые мастеровые направились к своим лавкам, убедиться, что никто не покусился на их добро. Я мог только порадоваться, что оказался на продуваемом всеми ветрами карнизе. Тени от кабака было достаточно, никто не подумает искать меня тут. Да и какой бы лазутчик пытался скрыться на ненадежной опоре, которая постоянно грозила проломиться под его ногами. Таким идиотом был только я.
   Слухи распространялись быстро, и многие посетители вышли на улицу, громко переговариваясь между собой. Я пристально наблюдал за толпой, вдруг мелькнет низкорослый силуэт с длинными ушами. Обшаривать второй кабак мне очень не хотелось. Ну никак! Мое посещение Гончарни не на шутку перепугало местных жителей. Оно и понятно, от чужаков не ожидали ничего хорошего, тем более, если чужак пытался проникнуть незамеченным на охраняемую территорию.
   Страсти еще не скоро улягутся, минимум час придется орлом сидеть на этом карнизе. В конце концов, они уверятся, что я уже давно сбежал, но ждать у меня сил не было. Неудобное положение, ненадежная опора и довольно неприятный ветер, полный морской соли и влаги - преотвратительное положение. Ах да, я еще забыл о жаждущей крови толпе. К счастью, эта ватага не догадалась поискать мои следы, которые я прекрасно видел со своего насеста. Очевидно, я был первым дураком, который прошелся вдоль деревянного настила за последние двадцать лет - слой мха был заметно примят, на досках виднелись следы. Вскоре их затоптали, и я успокоился.
   Некоторые смельчаки обследовали крыши и чердаки, каждая комната кабака была подвергнута тщательному осмотру. Если бы дружинникам помогали ищейки из полиции или глазастые маги, тогда мне не осталось бы ничего, кроме как поднять руки и сдаться.
   Шум стоял, как на базаре, но вскоре он начал стихать. Одно хорошо, каждый житель "Трех улиц" проснулся и принял участие в поисках, но ни одного эльфа я не заметил. В такой пестрой толпе это неудивительно, даже моей внимательности не хватило бы.
   Народ, успокоившись, начал расходиться по домам, самые неугомонные собрались на ближайшем пятачке и принялись что-то громко обсуждать. Одни жители подключались к митингу, другие, недолго послушав оратора, убирались прочь. Единственное доказательство, которым располагали лидеры облавы, была моя граната. Серая игрушка без каких-либо опознавательных знаков, я постарался, чтобы мое личное оружие не оставляло лишних следов.
   Оратор, стоящий на импровизированной трибуне в виде бочки, стращал собравшихся, что это только начало. За безобидной на вид игрушкой скоро дело дойдет до погромов. Трудяги, обожравшиеся галлюциногенов, давно точат ножи на единственный светоч цивилизации Гончарни. Ага, а откуда у этих работяг дымовая шашка? Сбегали, купили в ближайшем магазине? Но находились сторонники этой безумной версии, я криво усмехнулся, похоже, мне посчастливилось стать причиной беспорядков в и без того сумасшедшем районе.
   С такой удачливостью мне точно надо было становиться лазутчиком-диверсантом.
   От толпы отделилась одна серая фигура, на которую я сначала не обратил внимания - так увлекся, слушая лидеров восстания. Это был эльф, та самая цель, ради которой я приперся в это ужасное место, на этот самый треклятый карниз! Чуть было не упустил!
   Передвигаясь быстрыми, но осторожными шажками, я проследил за объектом. Он направлялся не в кабак, а в сторону лавок и мастерских. Время было уже предутреннее, скоро мастеровые должны будут открыть лавки, эльф решил, что уже поздно ложиться. Моя задача упрощалась - проследить, проникнуть в строение, допросить. Не думаю, что этот завернутый в лохмотья неудачник способен был построить в своей мастерской что-то опаснее простого арбалета. Мне не составит труда обойти его систему безопасности. Я превосходил его настолько же, насколько меня превосходил Харан.
   Вспомнив о заказчике, я занервничал и осмотрелся, но его нигде не было. Я поежился и, собравшись с силами, начал действовать. Торопясь, я незаметно спустился с карниза и, двигаясь на границе света, направился в сторону мастерской эльфа, сняв с головы капюшон. Люди были заняты своими делами и не глазели по сторонам. Все, что они могли увидеть, это согбенную фигуру в потертом грязном плаще. Сумрак скрывал мои черты лучше всякой маскировки.
   На бегущего человека незамедлительно обратили бы внимание, но я двигался спокойно и уверенно, словно всю жизнь прожил на этих улицах. Встречающиеся по пути люди даже не смотрели на меня, их глаза были затуманены спиртным духом и галлюциногенами. Я смотрел под ноги, чтобы не выдать своего взгляда.
   Оставалась одна проблема, о которой я до поры старался не думать. Что делать со свидетелем, ведь с эльфом я вынужден буду говорить. Логично было бы его убить, в молодости я бы не колебался, но сейчас мог только отложить эту проблему на потом. Я полагал, что приму решение уже после того, как узнаю все о Харане, но мое сердце подсказывало, что чистеньким я сегодня не уйду.
   Мастерская эльфа была совсем маленькой, практически одна комната на первом этаже и еще одна на втором. Похоже, он и работал и торговал в одном помещении. Вывески не было, но, боюсь, это был единственный оружейник во всем районе. Об этом говорил тонкий аромат пороха, который я чуял даже за километр. Убийство оружейника так просто не оставят, полиция вынуждена будет расследовать это дело. Даже если они не выйдут на меня, то Харан в любом случае догадается. Проклятие, нет, надо было нанять головореза...
   Сомнения пожирали меня изнутри, но остановиться я уже не мог. Эта ночь обозлила меня, заставила показать зубы. В конце концов, пусть Харан знает, таким образом, я брошу ему перчатку. Пусть поймет, что со мной стоит считаться! Это не было бравадой, это было иррациональное желание проявить жестокость, дать выход своему страху.
   Единственная дверь мастерской была закрыта на засов изнутри. Я накинул на голову капюшон, надел защитные очки и поправил маску, затем постучал. Хозяин открыл практически сразу, я не скрывался и гулко топал к двери. Подкрадывающийся человек вызовет подозрения, в тоже время уверенный и спокойный шаг обманет противника.
   Эльф открыл дверь, не заботясь о своей безопасности, я воспользовался его оплошностью и втолкнул его обратно в дом. Он и пискнуть не успел, мой удар был силен и вышиб из него дух. Несмотря на врожденную силу, этот эльф не смог бы побороться со мной, Гончарня выела из его мышц силу.
   Я закрыл за собой дверь на засов и огляделся. Погасив единственный источник света - свечу, я перетащил эльфа вглубь мастерской, где не было оружия или других опасных предметов. Я достал револьвер и принялся ожидать, когда хозяин придет в себя. Стрелять в помещении было бы безрассудно, но вид злой стали поможет нам наладить разговор.
   - Кто вы? - хрипловатым голоском спросил у меня эльф, когда к нему вернулось сознание. - Что вам нужно?!
   - А ты как думаешь? - ровным голосом спросил я.
   - Деньги у меня появятся в конце недели, кто бы ты ни был у меня... вон лежит револьвер...
   Эльф заметил оружие, которое я держал в левой руке, и осекся, мой револьвер превосходил его игрушку на порядок. Длинный ствол, массивная рукоять с нащечками из красного дерева, калибр, который мог охладить пыл любого буяна - таков он мой красавец. Еще один повод не оставлять эльфа в живых, он мог описать мое оружие, а это след. Впрочем, подобные револьверы производились и цеховиками, любой бандит мог бы купить себе его.
   - Нет, мне от тебя нужна информация.
   - Какая? - насторожился эльф.
   Я буквально видел его мысли, он вспоминал все свои теневые дела, которые могли заинтересовать меня. Очевидно, список был весьма большой, так как эльф надолго замолчал.
   - Аз-Шо-Харан, - произнес я шепотом.
   Эльф дернулся и уставился на меня широко открытыми глазами. Я мог почувствовать, пощупать тот страх, который волнами распространялся вокруг него.
   - Вижу тебе это известно...
   - Я ничего не буду говорить! - выкрикнул он.
   Я вынужден был заткнуть его, ударив рукоятью по голове. Не хватало, чтобы на его визг сбежалась вся полиция Города.
   - Советую тебе говорить тише, - посоветовал я.
   - А если нет?!
   - Тогда я заткну тебе рот и буду разрезать тебя. Кусочек за кусочком, кусочек за кусочком, - шепча угрозы, я навис над сжавшимся эльфом.
   Мне стало противно, в кого я превращался, я же завязал со своим прошлым... проклятие...
   - Но я ничего не знаю! - чуть ли не плача пролепетала моя жертва.
   - За каждую ложь ты будешь расплачиваться, - произнес я, опуская сапог на беззащитную лапку эльфа.
   Хрустнули кости, жертва попыталась кричать, но я вовремя заткнул его рот. Меня передернуло, но я уже не мог остановить то, что выпустил. Эльф тихо скулил, я же продолжал требовать от него ответов. Спустя вечность взаимных мучений, он наконец-то сдался. Я был только рад закончить экзекуцию, но старался не показывать своего облегчения.
   - Я рад, что мы смогли прийти к взаимопониманию. Говори.
   - Харан наш лидер, - пролепетал эльф и замолчал.
   - И все? Я же сказал, говори все! Или ты хочешь, чтобы я вырывал у тебя каждое слово щипцами, - я посмотрел в сторону горна, рядом с которым лежал инструмент.
   - Н-нет, умоляю, не заставляйте меня...
   Я ударил его тыльной стороной ладони.
   - Не скули. Я предупредил тебя, начинай говорить сам, если не хочешь разозлить меня.
   - Х-хорошо, но вам не поздоровится!
   - Твои угрозы бессмысленны, - ледяным тоном сказал я.
   - Не я! Нет, не я! А Он! Он вас накажет! - в глазах этого червя загорелся огонь, он злорадствовал, представляя те ужасы, которые обрушатся на мою голову. - Наш хозяин никого не простит, ты, человек, расплатишься сполна!
   - Хозяин? Ты говоришь о Харане? - не обращая внимания на угрозы, уточнил я.
   - Да, да! Вспоминай это имя чаще, вскоре его выжгут у тебя на груди!
   Я ударил эльфа и холодно приказал:
   - Говори по существу.
   - Хозяин придет!
   - Что за хозяин?! - я принялся выбивать из эльфа признание. - Мне надоели твои недомолвки, говори то, что мне нужно!
   - Ты хочешь знать, где скрывается Хозяин? - сплюнув кровь, эльф мерзко расхохотался. - Он везде! Он среди нас, даже в этой поганой комнатушке! Он наблюдает за нами, и за то-о-бой.
   - Что же твой хозяин бездействует?
   - Ему нет нужды спасать мою жизнь, из-за него мы прокляты. Мы оказались в этом поганом городишке и заперты в этих немощных телах. Все из-за него! Мы покинули родину только из-за него, проиграли войну только ИЗ-ЗА НЕГО!!
   Я не решился заткнуть эльфу рот, хоть он и начал кричать, но эти слова уже были тем, что я хотел услышать.
   - Мы вынуждены влачить жалкое существование, без надежды на возрождение! А Он только радуется нашему горю, говорит, мы сумели сохранить себя, - эльф неожиданно заплакал, он напрочь забыл обо мне, - ему плевать на нас! То поражение свело его с ума, но еще раньше его коснулось поветрие темных идей. Зараза поразила наш народ через него. Мы думали это спасение, но все оказалось не так... Мы погубили самих себя, возжелав стать богами! Но стали лишь мертвыми изгнанниками, без дому, без роду, запертые в этом безумном мире...
   - Где же ваш дом находится? - спросил я, когда эльф надолго замолчал.
   - Далеко, тебе никогда не попасть туда, даже великие маги Города не знают этого пути. Никто не знает, Он тоже... пусть сколько хочет уверяет нас, что скоро мы вернем утраченное... пусть, никто Ему уже не верит.
   - Что за утраченное?
   - Жизнь, сила, называй как хочешь, человек, тебе не понять этого.
   Я почувствовал, что подбираюсь к ответу, но мне не давали покоя слова эльфа. Он говорил, что Харан даже сейчас наблюдает за нами. Невольно я посмотрел по сторонам, но не заметил присутствия заказчика.
   - Он здесь, не беспокойся, - злобно ухмыльнувшись, смотрел на меня эльф, - его забавляют твои попытки понять.
   - Тебя я вижу тоже, - кулаком я вдавил голову эльфа в стену.
   - Мне осталась только боль, а эта жизнь... она принадлежит Ему. Хочешь, убивай меня, мой дух не освободится. Харан - это паук, в чью паутину мы попались давным-давно. Будь проклят ты, ублюдок! Мы ненавидим тебя! - внезапно закричал эльф своему хозяину.
   Я вздрогнул и отступил, запнулся о неровный пол и неизящно упал на задницу. Эльф воспользовался моей оплошностью и вскочил, но вместо того, чтобы броситься к выходу он схватил револьвер и попытался убить меня. Я действовал на рефлексах, у эльфа не было никакого шанса.
   Мгновение я не мог прийти в себя, в голове пронеслись тысячи мыслей, которые буквально пригвоздили меня к полу. Я не хотел убивать этого эльфа, холодный расчет логики не мог перебороть мое сердце. Я давно не убивал просто так...
   - Чтоб меня, потом сопли размазывай! - произнес я свистящим шепотом и ударил себя по лицу.
   Это помогло прийти в себя. Я вскочил на ноги, убрал оружие, огляделся, пытаясь собраться с мыслями. Уголь в горне был красным от жара и освещал место преступления кровавыми сумрачными красками, как бы подсказывая дальнейшие действия. Я схватил лопату, с помощью которой в печь засыпали топливо, и принялся разбрасывать угли по всему дому. Огонь вырвался на волю и должен был скрыть следы моего преступления. Лопату я бросил рядом с трупом эльфа, а его револьвер бросил в печь. Не было времени возиться и вынимать патрон, искать пустую гильзу и искать следы, которые могли бы вывести полицию на меня. Оставалось уповать только на удачу.
   Я поспешил к выходу, звук выстрела не мог остаться незамеченным. Сквозь щели в досках я увидел, что к дому уже спешили. Этот путь был отрезан, но можно попробовать спастись через крышу. Я бегом поднялся на второй этаж лавки, тут мастер жил - столовая, кухонька и спаленка. Не сравнить с моим домом - меня уколола совесть. Нашел на кого нападать...
   - Потом! Потом! - бормотал я на бегу.
   Открыв окно в спальне, я забросил крюк на крышу и потянулся вверх, прочь из пылающего дома. Приток воздуха только усилил пламя, внизу послышалась череда выстрелов. Патроны в револьвере нагрелись достаточно. Толпа внизу принялась штурмовать лавку эльфа, схватив гниловатое бревно, люди пытались вышибить дверь. Их не напугали даже звуки выстрелов. Еще бы, у многих в руках поблескивали сталью карабины, револьверы, арбалеты и другие орудия смертоубийства.
   Вовремя же я выбрался, хорошо, что за года праздности я не растерял сил. Иначе лежать мне сейчас с продырявленной головой.
   Мастерская эльфа чуть отстояла от остальных строений. Жители "трех улиц" опасались, что кузнечное пламя может стать причиной большого пожара. Раскрутив крюк, я забросил веревку на печную трубу соседнего трехэтажного дома. Расстояние было большим, и мне ничего не оставалось, кроме как прыгать. Я надеялся, что в суматохе никто не заметит меня.
   Удостоверившись, что крюк надежно зацепился, я намотал веревку на руку и прыгнул. Перелетев практически над головами людей, я врезался в глухую стену. Удар вышиб из меня дух, но держался я крепко и не упал. Не было времени осматриваться, я весил немало, крюк в любой момент мог выскочить из той щели, в которую уцепился. Я принялся подтягиваться на веревке, постоянно рискуя упасть. Добравшись до крыши, я смог наконец-то перевести дух.
   Внизу уже успели снести дверь, молодцы, создали хорошую тягу! Пламя взметнулось, казалось, до небес. Но теперь я мог спокойно убраться из Гончарни, им не до меня будет. Я снял очки, сбросил капюшон с головы и через чердак спустился на первый этаж здания, в котором оказался. Это был склад, единственный сторож давно проснулся и помогал на пожаре, его пустолайка пыталась меня напугать рычанием. Не обращая на тварь внимания, я вышел из сарая. Дверь была открыта, сторож не озаботился закрыть ее.
   К пожару спешили люди, чтобы не вызывать подозрений я двинулся в ту же сторону, но не доходя до дома свернул в ближайший проулок. Никем не замеченный, я достиг границ района и нервно выдохнул. Все это время я практически не дышал, напряжение заставило меня сжаться, превратиться в подвижный камень. Я успокоился и торопливо двинулся вдоль стены, поглядывая наверх.
   Уже светало, еще час, полтора и мне не удастся скрыться.
   Перебравшись через стену, я оказался далеко от главных улиц. Лишь рано утром тут появлялись люди, рабочие складов, редкие мастеровые. Сейчас было тихо и спокойно, хвала богам создавшим этот мир, что цеховики жестко установили время начала и окончания работ. Опасаясь пожаров, они запрещали работать при свете свечей и фонарей, значит, до рассвета никто не появится.
   Мне оставалось добраться до канализационного коллектора и скрыться в подземной темноте. Будь я вором, избрал бы другой путь - крыши. Но я недостаточно мелковат для этой работы.
   Коллектор располагался в получасе ходьбы, я не спешил. Приходилось осторожничать, зная человеческую натуру - запреты никого не могли остановить. Только благодаря своей внимательности я смог почуять засаду впереди. Я мгновенно скользнул в другую сторону.
   Я никого не видел, но пробудившийся звериный инстинкт предупредил меня об опасности. Но кто там мог быть? Впереди была темная арка с погашенными фонарями, уверен, что стоило войти туда, и меня ослепили бы, включив свет. Я скрипнул челюстями, еще не хватало нарваться на настоящих бандитов. Тут уже без драки не обошлось бы.
   Обойдя арку с другой стороны, я зашел с тыла. Засада на самом деле поджидала у выхода. Пять человек в темных одеждах, скрывающих лица и оружие. Двое держали арбалеты наготове, у одного был обнажен меч, но вооружение оставшихся я не мог определить. Разумнее было бы оставить их, но разгоряченная кровь заставила броситься меня в атаку. Они поджидали меня, никто другой не мог пройти этим путем. Это прихвостни Харана?
   Первым выстрелом я уничтожил ближайшего противника - крупного мужчину, который, судя по уверенной стойке, был их лидером. Я не старался убить его, только продырявил его потроха. Грохот выстрела заставил всех вздрогнуть, арбалетчики испугавшись нажали на спуск и выстрелили в темноту арки, совсем в другую сторону. Я не мог не воспользоваться своей удачей и хладнокровно выстрелил в обоих. Мечник среагировал лучше, он мигом направился ко мне, но не успел приблизиться. Я выстрелил и в него, отпрыгивая в сторону. Инстинкт предупредил меня об атаке сбоку, второй мужчина бросил в меня странное заклинание, кажется, это был парализующий заряд. К счастью, он меня не задел.
   Падая, я выстрелил в мага, но промахнулся, тот уже бежал прочь от места битвы. Не хватало еще оставлять этого парня в свидетелях, я поднялся на ноги, прицелился и выстрелил. Раненый в живот человек попытался меня достать и бросил таким же заклинанием, я вовремя успел отпрыгнуть и выстрелить в него. Пуля разнесла его жезл и вгрызлась в плечо. Теперь его можно было не опасаться.
   Я посмотрел в сторону убегающего мага, встал, широко расставив ноги, неторопливо перезарядил револьвер, прицелился и выстрелил. Через секунду беглец упал, пораженный в голову. Не следовало оставлять магов в живых, даже раненые они опасны.
   Вынув гильзы из барабана, я их спрятал во внутренний карман плаща, следы лучше не оставлять. Заряжая оружие, я приблизился к единственному выжившему в короткой схватке.
   - Ты кто такой? - спросил я его.
   Держась за живот он шептал слова молитвы, только сейчас я заметил массивный жреческий амулет. Проклятие, вот это я попал.
   - Что вам тут нужно?
   - Галент?! Нет... Кто ты? Проклятый сын шалавы. - Я приставил ствол ко лбу ублюдка, не следует поминать моих родителей, они были уважаемыми гражданами Города. - Тебе этого не простят! Будь ты прок...
   Звук выстрела, жрец заткнулся, еще его проклятий мне не хватало. Убедившись, что все мертвы, я бросился бежать в сторону коллектора. Кто бы ни был этот Галент, но он мне теперь должен. Эти ребята явно искали другого парня и не ничего не знали о моих с Хараном играх. Это и хорошо, это будет ложный след, пусть обвинят Галента в убийствах.
   Так за одну ночь я убил шестерых, да еще повесил преступления на неизвестного мне человека. Впрочем, если его с оружием искали жрецы, то он явно был вне закона. Но это мало успокаивало мою совесть.
  

Глава 15. Начало войны.

  
   Вернувшись домой, я немедленно направился в ванную, где провел несколько часов, пытаясь прийти в себя. Смыть грязь, которая налипла на мое тело, оказалось проще, чем очистить душу. Как бы я не успокаивал себя, разум говорил об одном - я совершил плохой поступок. Дело было даже не в том, что я отнял жизнь у нескольких людей. Церковных жрецов, к слову, я за людей вообще не считаю, а эльф тем более не относился к нашей расе. Дело было в другом - в той жестокости, которая захлестнула меня с головой.
   От страха я потерял голову. Как бы я не пытался обмануть себя, я понимал, что не смог избавиться от порочного чувства. Я оставался простым человеком, не лишенным талантов, но так же зависимым от своих страстей. Если бы я не испытывал чувства страха, ничего бы этого не произошло. Асани не оказалась бы под угрозой, эльф и компания жрецов осталась жива, а Харан получил бы свою игрушку и убрался. Смелому не приходится сражаться, как говаривал мой наставник. Но мы все вынуждены каждый день сражаться, и все ради мерзкого эгоизма...
   Мне приходилось часто пятнать руки кровью, но еще никогда я не делал этого столь мерзким способом. Эльф погиб не случайно, я вполне сознательно всадил в него пулю. Не стоит пенять на рефлексы, эти рефлексы работа моего сознания, которое стремилось защитить себя. Не стоило и забывать о том хладнокровии, которое я проявил, когда уничтожал следы преступления. Я отнял чужую жизнь, чтобы спасти свою, но в итоге получилось, что это кровопролитие было лишним.
   Что я узнал? Да ничего!
   Растерянность не давала мне сосредоточиться и поразмыслить над словами эльфа. На время я отбросил эту проблему и занялся самоистязанием. Совесть-садистка не давала покоя. Жрецов так же можно было не трогать и просто проскользнуть мимо, но нет же! Я полез в драку, дал волю эмоциям и поддался. Зверь внутри меня не дремал и ждал момента, когда я ослаблю хватку. Ужас, который я вынес из леса, все еще жил во мне, горе, испытанное мной в молодости, культивировалось все это время.
   Я вырастил монстра глубоко в своей душе. Теперь приходилось считаться с этим созданием. В каждом из нас живет демон, тянущий душу во зло. Жрецы в чем-то правы, хотя и сами подвержены разложению даже больше, чем миряне.
   У меня не было права вмешивать в эту схватку кого-то еще... Это оказалась слишком высокая цена для победы.
   Сколько бы я не менял воду, я все равно чувствовал налипшую грязь. Я неистово тер кожу, словно это могло помочь. Руки тряслись, а в дыхании проскальзывали всхлипы. Я чувствовал себя разбитым стариком, задавленным проблемами. В голове был полный сумбур, в висках стучало от боли. Мысли буквально разрывали голову, я бессильно рухнул в ванну и забылся долгим тяжелым сном. Только это помогло мне наконец-то заткнуть назойливый голос совести.
  
   Кошмары стали моим искуплением, которое я стоически вынес, но все равно не чувствовал, что моя душа очистилась. Став вестником смерти, я мог искупить свой грех только попытавшись создать жизни. Самый простой путь для рождения живительной силы находился у меня в мастерской. Лишь в свете свечей, я мог почувствовать себя не грязным убийцей, а святым.
   В минуты, когда творение вдохновляет, даже маньяки и сумасшедшие становятся прекрасными.
   Я сумел забыться, став частью созидательной силы, но это чувство прошло, когда я закончил работу. Усталость поселилась в моих членах, но сна не было. Добравшись до кровати, я бессильно рухнул на нее и долго ворочался. Мысли отвлекали, назойливо лезли в голову. Логика оказалась страшным оружием в руках совести. Я оценивал свои действия, выдумывал вероятные развития событий. Это было ужасно, я давно не испытывал такого смятения. Совесть изводила, но вскоре позволила мне рухнуть в объятия кошмара.
   Возможно...
   Возможно, она сможет помочь мне. Но позволено ли мне заставлять Асани нести эту ношу. Она поймет, да, она готова будет помочь, но эта боль не для нее. Я не мог запятнать ее своей грязью. Когда мы только познакомились, я думал так же, и вновь это чувство вернулось. Раны не залечились, меня все так же пугало чудовище, сидящее внутри меня. Асани не должна его видеть, для нее я другой.
   Пусть события той ночи навсегда останутся внутри меня, но она никогда не узнает об этой грязи. Никогда!
   Я вскочил с кровати, словно пытался убежать от своего решения, от своей совести. Сев за стол, я принялся писать. В бумаге я изложил все то, что удалось узнать у эльфа. Немного, но это были факты.
   Что же я узнал?
   Харан был лидером эльфов, это очевидно. Из-за него они вынуждены были покинуть родину, как я понял, виной тому стало мастерство механики. Но почему? Что в моем мастерстве такого, что эльф назвал это проклятием? Даже мои самые смертоносные механизмы не были лишены гармонии, вселенского покоя. Оружие даровало уверенность, оно успокаивало, создавало ореол душевной защиты. Другие, мирные механизмы так же лишь облегчали жизнь. Что может быть плохого в горячей воде и теплых трубах зимой?
   Я не видел ответа.
   Как бы я не пытался подступиться к задаче, мировоззрение эльфов оставалось за гранью понимания. Они живут в ином мире ценностей, они сами создали свою реальность, в которую и верили. Религия, техника, общество эльфов - это странный сплав, который отличался от человеческого, как железо от стали.
   Но где-то тут крылся ответ на второй вопрос Асани. Харану что-то было от меня нужно, но что? Если я правильно все понял, то он не просто глава эльфийского общество, он... первый механист. Это он корень, который породил и меня. Это, конечно, было всего лишь словоблудием, но суть я передал точно. Что может понадобиться прародителю от потомка? Уважение, почтение... нет. Это все человеческие ценности, но как начать думать, чтобы понять совершенно иное существо. Да сколько же ему лет в таком случае?!
   Неожиданно я понял.
   Если хроники не врут, то эльфы прибыли в Город около двухсот или трехсот лет тому назад. Источники указывают разные даты, всему виной измененный столетие тому назад календарь, даты просто перепутались. Но даже если так, то Харан был невообразимо стар!
   Он не походил на древнего деда, нет, от него веяло силой, он явно не торопился на тот свет.
   Так что же получается? Харан... бог?
   Меня пробрало. Вот уж с богами я еще не сражался, прелестно. Еще недавно я утверждал, что не верю в абсолют, но любое мнение может измениться. Нет, нет! Не может такого быть! Мало ли сколько лет Харану, он всего лишь эльф, да и сколько живут эльфы? Кто знает!
   Но как объяснить то, что он беспрепятственно обходил мою систему безопасности?
   Впрочем, и этому было "логичное" объяснение. Объяснение, которое стояло на одной ступенью с магией. Если Харан на самом деле первый механист, мой духовный, хех, папа, то тогда неудивительно, что он имел власть над моими машинами. Древесный корень может задушить и ствол, и ветви, и листву.
   Дерьмовая ситуация, в таком случае я не мог рассчитывать на родное оружие. Оно могло дать осечку, сойдись я в битве с Хараном. Не мог я поручиться и за надежный с виду клинок. Впрочем, его создало кузнечное искусство, а эльф говорил, что Харан был именно механистом. Что ж, это радует, я выявил одну слабость врага своего.
   Может быть, ему как раз и понадобилась власть над кузнечным ремеслом? Ай, глупость! Как бы я не превозносил свое ремесло, кузнец из меня был не самый выдающийся.
   - Ну и задачка, - я поскреб лысину и тяжело вздохнул.
   Листка не хватило, чтобы вместить все мои умозаключения, озаглавил я свои каракули емким словом - "ерунда!". На обратной его стороне я записал все, что удалось узнать о Харане. Голые факты, никаких предположений. Этот лист я оставлю у нотариуса вместе со своим завещанием, если со мной что случится, то Асани станет не только владелицей моего имущества, но и этой треклятой тайны. Не самое лучшее наследство, но эта информация могла оказаться важной для нее.
   Всякое могло случиться, Асани тоже могла пострадать.
   Поместив лист в конверт, я переоделся и направился к выходу. Самое время, чтобы проскользнуть незамеченным к юристу. Этот паршивец и думать забыл обо мне, хотя банк ежемесячно перечислял с моего счета приличную сумму в оплату его услуг. Вот он удивится, когда я нагряну в его контору с этим конвертом, ха, ради этого стояло пройтись!
   Но мне не суждено было исполнить задуманное. Мучаясь угрызениями совести и мыслями о Харане, я совершенно не обратил внимания на странный шум, который доносился с улицы.
  
   Два взвода стрелков забаррикадировали улицу, вдалеке громыхал тяжеленными колесами паровик, офицеры разбили штаб прямо напротив моего дома. По началу я не испугался, но потом до меня дошло, это были не городовые. Вооруженные отряды, заполонившие улицу, были никем иными как силами самообороны Города - гвардия.
   Среди воинов царило деловое возбуждение, они явно ожидали приказа к началу штурма. Связисты прокладывали телеграфные линии, по которым будут передаваться приказы и сообщения. Офицеры корпели над картой, громко обсуждая текущие дела. Техники обслуживали свои величественные машины, на которых были установлены ужасающие мортиры. Стены моего дома не выдержали бы удара этих орудий, но не я был целью собравшихся военных.
   Меня бросило в жар, все внимание военных было направлено в сторону дома Асани. Неужели?
   Я выбежал из дома и направился к руководителям этого сборища. Солдаты попытались перегородить мне дорогу, но я не заботясь о последствиях, просто раскидал их по сторонам. К счастью для меня, офицеры вовремя дали команду не стрелять.
   - Что тут твориться, холера вам в кишку?! - проревел я. - Кто тут главный? Ты?! - я ткнул пальцем в моложавого офицера с капитанскими знаками отличия. - Какого хера вы устроили балаган у моего дома?! Немедленно убирайтесь!
   - Капитан Кортни Денол, командир этого, как вы выразились балагана, а вы кто? - спокойно, даже лениво отозвался офицер.
   - Мастер Квинт Феррат - вот кто я!
   - А... Да, мне говорили о вас, давайте отойдем, - Денол взял меня под руку и грубо повел в сторону.
   Такой наглости и самоуверенности я от него не ждал и позволил увести себя. Но Денол не знал, что мне хватило даже мимолетного взгляда, чтобы запомнить их карту. Проклятие, они в самом деле собирались штурмовать дом Асани?! Он обезумили?!
   - Мастер Феррат, мы вынуждены помешать вашей работе, - заговорил Денол, - примите мои глубочайшие извинения! Я искренне сочувствую, что вынужден был устроить штаб у вашего дома...
   - Ага, как же!
   - И все же. Можете не верить мне.
   - Хрен с вами! Что тут творится? Вы собрались устроить войну? Тогда я собираю манатки и улепетываю из этого района!
   - Ваше право, но использование техники разрешено только... для психологического давления. Можете не опасаться, что тут начнут летать снаряды.
   - Психологического давления? Вы что требуете уменьшения срока службы? Тогда почему вы не выбрали площадь у ратуши? Почему тут?!
   Похоже, что Денол воспринял меня так, как я и хотел. Ему должны были сказать, что в этом районе живет весьма... эксцентричный механист. Он был готов встретиться со мной, а я умело обхитрил его. Пока я участвовал в этой клоунаде, я мог проследить за передвижениями отрядов, за их расположением на поле боя. Я не дурак и понимал, что они вскоре начнут штурм. Вот почему я строил из себя идиота, в критической ситуации я действую по наитию, но неизменно побеждаю.
   Кроме позиций врага меня интересовало и вооружение. И без уверений Денола я видел, что паровые танки не будут использоваться в бою. Это логично, но я видел факты - снарядов нет, пороховой гари не чувствуется, техники не спешат подготовить пушки к стрельбе. Единственное, для чего могу использовать танки, так это для прикрытия пехоты.
   Асани будет огрызаться, Денол понимал это. Танки же смогут прорвать оборону, а под их прикрытием пехота проникнет на территорию особняка. Дерьмо...
   - Городской Совет издал приказ, требующий представительнице торговой семьи Вейнтас проследовать для разбирательства в суд.
   - Короче в тюрягу решили упечь эту змеюку? - я хохотнул, вполне натурально, хотя внутренне хотел разорвать ублюдка на куски. - Что она умудрилась кого-то отравить?
   - Мне это неизвестно, я только исполняю приказ...
   Ублюдок, прикрывался приказами. Я хохотал и фыркал, только чтобы скрыть свою ненависть. Они не виноваты, я понимал это разумом, но сердце не могло простить их.
   - ...Леди Асани отказалась сдаться, мы вынуждены применить силу, - продолжал Денол.
   - Ох, хрен с вами, - я прикрыл глаза, - сколько это дерьмо еще продлится?
   - Ультиматум истекает, - Денол сверился с часами, - через полтора часа. Штурм, по нашим соображениям займет час.
   - Хорошо, тогда я почитаю газету, а вы тут побыстрее собирайте свое дерьмо!
   На лице Денола отражалось презрение ко мне, но на словах он был вежлив. Еще бы, приказ был арестовать Асани, а не ссориться с уважаемыми господами и дамами из Демиуса. Уверен, что все мои ублюдки соседи собрались за спинами солдат и готовятся поглядеть занятное представление. Уроды, я вам такое устрою, вы даже в цирках не увидите ничего подобного!
   Я весь кипел от злобы и действовал быстро. Отыскав несколько важных ящиков, я погрузил их на узкую тележку и направился к потайному ходу. Денол ты говорил час, да? Три часа и больше половины погибших - вот мой прогноз.
   Криво ухмыляясь, я готовился к предстоящей битве. Неизменный револьвер, патронташ, старый любимый карабин, с которым я гулял по лесу и, конечно, взрывчатка. Подумав, я решил захватить один хитрый механизм, уверен, что Асани тоже хранит достаточно инструментов, но у меня есть для нее несколько любопытных экземпляров, которые не купишь даже на черном рынке.
   В тот момент я не думал об угрозе своей жизни, о том, что со мной может погибнуть и моя куколка. Мои мысли двигались только в одном направлении, напав на Асани, Город атаковал и меня. Вот теперь он поплатится, я не буду мелочиться и использую всю свою огневую мощь.
   У меня была пушка в запаснике, но ее отладка заняла бы время, я вынужден был отказаться от ее использования. Против пехоты хватит и того, что я уже взял.
   Пробравшись сквозь канализацию, я достиг лаза, который вел в дом Асани. Он совершено неприметный, и запорный механизм, смонтированный мной, не пропускал никого кроме меня и змеюшки. Естественно особняк не охранялся с этой стороны, я беспрепятственно проник внутрь, но двигался вперед осторожно.
   Асани не дурочка, она не будет концентрировать своих вооруженных до зубов слуг на фронте атаки. По плану Денол собирался прямой атакой отвлечь внимание, с фланга же через некоторое время должен будет пробраться в особняк взвод мечников. Даже если бы я не смог подобраться к его картам, я мог бы побиться об заклад, что он собирался поступить именно так. Асани была готова к подобному и рассредоточила воинов по всему периметру особняка.
   Из темноты вынырнул молчаливый Джеронимо, если бы он не узнал меня, я был бы уже мертв. Взяв из моих рук несколько ящиков, он танцующим шагом повел меня к ставке Асани.
   Огромный особняк представлял собой настоящую крепость, я это отметил еще во время своего первого посещения. Несущие стены в некоторых местах были шириной в метр, пушка не пробьет такие. Узкие коридоры, обилие лестниц были отлично приспособлены для обороны. Тайные бойницы, которые скрывались за коврами, драпировками, картинами - хоть отбавляй! О ловушках я уже не говорю, этот дом можно было удержать силами даже десятка обороняющихся. Паранойя предков Асани сыграла нам на руку.
   Асани со своими помощниками расположилась в центральной зале - уязвимое место дома. Широкие окна, тонкие стены, но это был единственный ход внутрь. Уверен, двери для слуг уже были забаррикадированы. На столе лежала карта местности, они обсуждали план обороны здания. Судя по линиям на карте, маневры Донела не могли ее обмануть.
   - Решил поучаствовать? - спросила Асани, завидев меня нагруженного ящиками.
   Она не скрывала, что рада меня видеть. Кроме слуг, она доверяла только мне, я не мог обмануть ее доверия.
   - А как же, хорошая драка это же по мне! Мой револьвер заскучал по крови! - ответил я, сгружая ящики.
   Асани заинтересовано смотрела на то, что я принес. Назначение этих механизмов она не смогла угадать.
   - Заскучал? Со вчерашней ночи, да? - она улыбалась, но цепко следила за моей реакцией.
   Для такой умной женщины не составило труда понять, кто был повинен в стрельбе в Гончарне.
   - То было вынужденное, - не стал скрывать я. - Но я отыскал интересную информацию...
   - Потом, - перебила она и указала на мои механизмы: - что это за штука?
   - Пу-ле-мет, - расплывшись в улыбке, театрально прошептал я.
   - Откуда?! - в один голос спросили Асани и ее помощники.
   Джеронимо с мальчишеским любопытством совал нос в каждый мой ящик.
   - Сам собрал! - гордо ответил я.
   - Что же ты пушку не припер? - нервно хохотнув, спросила Асани.
   - Она не настроена. Меня не устраивала точность стрельбы, не думал что пригодится. Я дурак, извини.
   - Значит и пушка, да? Ты даешь...
   - Извини, но она все равно не эффективна. Танки имеют защиту только от небольшого калибра, карабинную или револьверную пулю остановит, но с винтовочной уже не сладит. В пулемете используются винтовочные, понимаешь, что это оружие уникально?
   - Я всегда знала, что ты безумный гений, - сказала Асани и, подойдя вплотную, чмокнула меня в щеку.
   Я зарделся, нет ничего лучше для мастера, чем восхищение и похвала.
   - Еще я оценил позиции солдат, - добавил я.
   - Говори, - потребовала Асани, вернувшись к столу с картой.
   - Три отряда стрелков, отряд мечников, возможен резерв тут, тут и вот тут, - говорил я, отмечая места на карте. - Танки будут использоваться как прикрытие, могу тебя уверить...
   - Я понимаю, дальше.
   - Стрелки вооружены карабинами, судя по нашивкам, они служили на границе, значит, имеют опыт.
   - Плохо, - заметил Джеронимо.
   Никто ему не ответил, все понимали это прекрасно.
   - От ближайшей военной базы час хода, значит, после того как мы отобьем первую атаку, у нас будет час в запасе, - высказался дворецкий Асани.
   На его поясе поблескивала пара матово-черных револьверов и несколько метательных ножей. Вот уж не думал, что этот хмырь тоже обеспечивает безопасность моей девочки.
   - К тому времени они уже поймут, что нас так просто не выкурить. В ход пойдут гранаты, дымовые шашки и тому подобная ерунда.
   - Они могут поджечь дом, - заметил я.
   - Нет, не могут, соседи воспротивятся, - возразил дворецкий. - Хоть какая-то польза от этих разжиревших ублюдков.
   - Киж, это идея, - воскликнула Асани, - мы должны воспользоваться своим положением.
   - Каким образом? - заинтересовался дворецкий.
   - Устроим пожар в одном из подсобных помещений, взрыв, словно против нас стали применять зажигательные снаряды.
   - И в то же время незаметно забросаем соседей, да?
   - Ты верно понял, они начнут жаловаться. Руководство операцией вынуждено будет прекратить все это, - размышляла вслух Асани и обратилась ко мне: - Квинт, еще что-нибудь добавишь?
   - Нет, вооружение стандартное.
   - Отлично, тогда поставишь пулемет тут? Наши противники будут лезть в лоб, даже после того, как мы отразим нападение с флангов.
   - После первого штурма руководство, скорее всего, перейдет более опытному командиру...
   Я направился к своим ящикам, Джеронимо помогал мне их разгружать и монтировать механизм. Паровая машина Асани создавала нужное мне давление, чтобы равномерно раскручивать тяжелые стволы, я знал об этом потому и припер такую сложную игрушку.
   Джеронимо не стеснялся выражать свое удовольствие, помогая мне. Пулемет интересовал его больше чем тактика, над которой корпела Асани. Работая, мы разговорились. Его интересовало, почему я пришел на помощь Асани. Что я мог ответить на это, если сам не понимал?
   Асани могла справиться и сама, я в этом не сомневался, но остаться в стороне не мог. Почему я поставил под угрозу свою жизнь, свою работу? От шальной пули не застрахован никто. Почему я так рисковал? Сложно сказать, многое замешано было - и подсознательное понимание своей вины, и старые чувства, и желание оказать помощь, стать героем в ее глазах, многое еще. Я любил заниматься самокопанием, но обычно занимался этим, когда мне больше делать было нечего.
   В конце концов, я попросил сменить Джеронимо тему. Он понял и начал расспрашивать меня о пулемете. Я поведал ему такие тайны, которые никому не доверял. Кроме уникальности эта машина была мощным, страшным оружием, которое могло произвести прорыв в военной технике. Многие узлы пулемета были уникальны в своем роде, некоторые конструктивные решения поражали своей изящной гениальностью. Я например использовал для привода стволов силу пара, который будет равномерно раскручивать блок. Стационарные военные пулеметы приводились в движение мышечной силой человека, что становилось причиной заеданий и заклиниваний. В бою сложно держать свои эмоции в узде.
   Вместо воздушного охлаждения я использовал комбинированную систему - не только воздух, но и вода охлаждала стволы. Это не было уникальным решением, но использование пара для привода позволяло утяжелить всю конструкцию, а значит, и изменить конструкцию.
   Конечно, такую зверюгу не потаскаешь на руках, она проектировалась для защиты строений. В частности - моего дома. Мне приходилось в тайне вывозить машину из Города, чтобы провести полевые испытания. Я был убежден в мощи и надежности этой красотулечки, скоро и солдаты смогут убедиться в этом.
   Джеронимо все равно не понимал и половины того, что я говорю. Я не опасался раскрывать своих тайн.
   Вскоре мы закончили, машина была смонтирована в центре зала между лестницам, которые вели на второй этаж. Офицеры Асани приблизились, чтобы оценить результат моих трудов. Повисло долгое молчание.
   - Думаю, использовать ее сразу не стоит. Это весьма... весомый козырь, - проговорил дворецкий Киж.
   - Даже пушка выглядела бы не так внушительно, - добавил повар Асани.
   Судя по тому, что он был вооружен громадным тесаком, он не только из свинины умел делать жаркое. Проклятие, в этом доме есть вообще мирные люди?!
   Пулемет и правда производил впечатление, в собранном виде он походил на огромное членистоногое с ядовитым жалом на спине. Блок стволов был длиной в метр, сошки просто поражали воображение, чтобы машина не отклонялась, я был вынужден вбить тяжелые костыли в мраморный пол. Асани было плевать, по кривой ухмылке на ее лице, я понял, что она только и мечтала разрушить всю эту показную красоту.
   - Насколько хватит патронов? - спросила она.
   - Пять минут непрерывной стрельбы, затем необходимо две минуты на перезарядку, - ответил я. - В целом запаса на полчаса хватит. Я еще вот этот ящик не распечатывал, там ленты.
   - Чтоб меня, - выдохнул Киж.
   - Как понимаю... она сама стрелять может?
   - О да, - я злобно расхохотался, - эта красавица проектировалась, чтобы прикрывать отход, сдерживать наступление.
   - Точно, последний козырь. Ты гений, Квинт!
   - Вот только целовать не надо, а то я умру раньше времени, - смутился я.
   - И не подумаю! От тебя ружейным маслом воняет.
   Со второго этажа появился кудрявый парень с винтовкой и проорал:
   - Зашевелились засранцы!
   - По местам! - приказала Асани.
   Ее слуги, все вооруженные до зубов, расположились за построенными баррикадами. Оборонительная линия могла порадовать любого вояку, так искусно она была спроектирована. Мешки с песком могли защитить от ружейных выстрелов и осколков гранат, широкие бойницы, проделанные в стальных листах, помогали контролировать зону. Вооруженный отряд Асани расположился у окон, она решила позволить Денолу проникнуть на территорию особняка и уже тут атаковать его.
   Уверен, по дорожке она разбросала уйму взрывоопасных подарочков.
   - Откуда у тебя такие познания в тактике? - спросил я у Асани.
   - Киж отставной военный, служил в звании майора примерно там же, где и ты.
   Я кивнул, ничуть не удивившись. Асани приближала к себе только особых людей, полностью покоряя их харизмой. Она лидер, за которым даже я бы пошел в самое пекло.
   - Я поднимусь наверх.
   - Выбираешь снайперскую позицию? Только не убивай штабных офицеров, после того как я выбью из них дурь, я смогу успокоить Совет.
   - Понимаю.
   - Огонь открывать по команде.
   - Ты и в постели так командуешь? - кольнул я.
   - Иди ты!
   Хохотнув, я направился наверх. Со второго этажа открывался чудесный вид на всю прилегающую территорию. Штурмовать особняк решился бы только самый тупой командир, у которого в избытке живой силы. От ограды до особняка лежала широкая полоса без малейшего прикрытия. Солдат даже жалко становилось, но я подавил в себе это ненужное чувство. Они сознавали, на что идут, пусть расплачиваются.
   На втором этаже кроме меня расположился еще десяток вооруженных винтовками людей, они освободили мне место в углу - удобная позиция, я держал сектор и по фронту, и по флангу. В моих навыках стрельбы никто не сомневался.
   Уверен, что на крыше расположились лучшие стрелки Асани, которые с расстояния в двести метров могут отстрелить детородный органу любого ублюдка, даже не целясь. Мой карабин имел меньшую дальность стрельбы, стандартная модель как-никак, но я ему доверял. Он выжил в ужасных условиях леса и болот, не раз спасал мою жизнь, был надежен как лопата. Только такому оружию я мог доверить свою жизнь и жизнь Асани.
   - Хах, все как в молодости, - проговорил я, высматривая цель.
  
   Штурм начался точно в срок, штабные офицеры Донела отличались пунктуальностью, но командирами были аховыми. Оба взвода стрелков, прикрываясь танком, двинулись прямо на ворота. Мы не стали беспокоить их выстрелами и дождались, пока паровик снесет массивные ворота.
   - Первый пошел, - пробормотал стоящий вблизи стрелок Асани.
   Под колесами танка подорвался заряд, осколки задели идущих рядом солдат. Это был сигнал, мы открыли огонь по нарушившим строй беднягам. Я без угрызения совести выбирал цель и спускал курок, ребята знали, на что идут. Они знали, что идут убивать, знали, что мы будем отбиваться. Они думали, что имеют право отнимать жизни, что ж, возможно они и имеют на это право, но пусть докажут это. Пока это у них не получалось, мы расстреливали их как гусят.
   Первый штурм был отбит, не успев начаться.
   Поврежденный танк застрял в воротах и перекрыл проход. Со второго этажа открывался прекрасный вид на убегающих солдат. Стрелки на крыше, вооруженные винтовками, открыли огонь. На таком расстоянии им даже не понадобилась оптика, беглецы были безжалостно уничтожены.
   - Они нам еще должны будут, почистили военщину от трусов, ха! - выкрикнул кто-то из слуг.
   У Асани работали профессионалы, настоящие головорезы, это было видно невооруженным взглядом всякому, кто посещал этот дом. Теперь они смогли показать свое мастерство в деле, даже победа не смогла опьянить их. Слуги обменялись короткими фразами, высмеивая противника, и вновь сконцентрировались на обороне.
   Приятно было оказаться среди таких же, как ты, стрелков. Давно забытое чувство общности проснулось во мне, грохот ружейных выстрелов и ароматы пороха, объединяли нас лучше всяких слов.
   Танк продолжал вертеться на месте, пытаясь выползти из ямы от взрыва. Механик явно ожидал, что смерть притаилась у него за спиной, он нервничал и дергал машину, пытаясь выбраться из ловушки.
   Сверху раздался настоящий гром, словно невидимая гроза прошла над головой. Ого, в запасниках у Асани оказалась винтовка с большим калибром - прекрасное оружие против техники и укреплений. Пуля пробила броню, словно листок бумаги, танк остановился и грустно запыхтел двигателем. С механиком было покончено, а проход к особняку оказался перекрыт.
   - Умно, - пробормотал я.
   - Еще бы, - услышав меня, ответил стрелок Асани. - Они еще похлебают сегодня горя.
   Противники отступили... впрочем, это и отступлением назвать было нельзя. Стрелки на крыше поработали хорошо, они не стали убивать беглецов. Достаточно было их ранить - перебить колено, и солдаты противника пополнят армию нищих. Прекрасное окончание карьеры. За глупость надо платить, ребята.
   Так же подобное "милосердие" посеет смятение в рядах противника, психологическое оружие в действии. Чем ярить столь могучего противника, проще было его устрашить. А что может быть страшнее корчащихся от боли раненых, их стонов и слез? Идеальное оружие, которое может поразить само сердце неприятеля - его боевой дух.
   Я же стрелял более точно, один выстрел - один труп, всего пятеро. Моя совесть еще не окончательно атрофировалась, я не мог столь хладнокровно обрекать даже врага на мучения. Воистину, это жестокость, вынужденная, но жестокость. Асани сознательно пошла на это, как и я той ночью. У нас просто не оставалось выбора. Это не оправдание, это факт.
   В суматохе случившегося я совершенно позабыл спросить у Асани, а в чем ее собственно обвиняют. Что такого понадобилось от нее уважаемому Совету? Я знал, что у нее проблемы, но никогда бы не подумал, что они настолько серьезные. Устраивать боевые действия в центре Города - это, по меньшей мере, сумасшествие!
   У нас был час передышки, мы не могли не воспользоваться этим. Я проверил свое оружие, размышляя обо всем, что случилось за столь короткое время. Моя жизнь круто изменилась с того самого момента, когда Харан появился в приемной. Возможно, он этого хотел? Это предположение выглядит логичным, возможно, ему потребовалось пробудить своего непутевого "потомка" ото сна? Лучшего способа он придумать не мог!
   Да нет, нет! Глупости это все! Зачем же Харан тогда заострял внимание на том, что я посещал Асани? Этого я понять не мог, это разрушало мою версию. Могло оказаться и так, что именно он и натравил Городской Совет на Асани.
   Как не гнал я от себя эту мысль, отделаться от нее не мог. Только Харан мог обладать такой силой, которая была способна сдвинуть бюрократическую машину Города. Асани всегда балансировала на грани, ее пламенная душа не могла признать оков этого треклятого места, в котором мы живем. Но она ограничивала себя, пыталась казаться холодной, рассудительной женщиной. До поры до времени у нее это получалось, ей удавалось жонглировать отравленными кинжалами, но Харан нарушил равновесие, подставил ей подножку, вмешался. Это мог быть только он. И виноват во всем этом аде - я.
   Осознание своей вины тяжким грузом придавило меня. Могильная плита, которая обрушилась на меня с неба. Я-то выжил, но осколки задели единственного близкого мне человека.
   Проклятие, не время сопли распускать! Понял, ошибся, да, теперь необходимо разгрести все это дерьмо! Только так, никаких извинений и прощений, грехи нельзя замолить. Только исправить, только так!
   Эх, жаль, я не притащил пушку, чувствую, она нам могла бы пригодится.
   - У тебя на лице написано, что ты мечтаешь притащить сюда мортиру, - произнесла Асани, оторвав меня от приятного выдавливания мыслительного гноя.
   Я вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд:
   - Как ты догадалась? - делано весело спросил я.
   - У тебя глаза на мокром месте, а это значит, что ты думаешь о своих игрушках, - фыркнула Асани и устроилась рядом со мной.
   Слуги почтительно отошли подальше, чтобы не слышать нашей беседы.
   - Нет, я не о том думал, - признался я, хотя совершенно не хотел этого делать.
   - А о чем же?
   - Харан, - прошептал я.
   - О, да, не думай, что я такая дурочка, - отмахнулась Асани, - я не в обиде, не бойся. В череде унылых дней этот мне запомнится на всю жизнь! Ради этого стоило дергать быка за хвост.
   - Так и поседеть можно раньше времени.
   - Тебе же нравится серебро, - Асани подмигнула и пихнула меня в бок локтем, - быть может, так я стану привлекательней в твоих глазах.
   - Вот еще, мне нравится твоя текущая покраска, - потирая ушибленное место, буркнул я.
   - Как знаешь, но я благодарна тебе за сегодня. Честно, - похоже моя кислая мина ей не понравилась. - Не бери в голову, Харан там или нет, мы с ним справимся. Впервые вижу тебя неуверенным в своих силах.
   Я пожал плечами и рассказал о том, что удалось вызнать у убитого мною эльфа. Асани слушала молча и, казалось, ее совершенно не трогает рассказ.
   - Из всех противников на свете ты выбрал именно этого, - не удержалась Асани и рассмеялась, когда я поведал ей эту историю.
   - Не вижу ничего смешного!
   - А я вижу, только такой дурак, как ты, мог оказаться в этой ситуации! У тебя талант не только в механике, гордись!
   - Я еще кузнечным мастерством владею.
   Мы разговорились, используя минуты свободного времени. Приятно было отвлечься, похоже, бой на самом деле заставил Асани раскрыться. Никогда еще я не видел ее в таком приподнятом настроении и такой болтуньей, я же сидел понурый, как дряблый лист. Но, чего греха таить, приятно было стать причиной, заставившей Асани почувствовать себя свободней. Она выглядела живой женщиной, а не куклой, на которую надели нарядное платье.
   Появившийся Киж вынужден был прервать наш разговор, он сообщил, что к противнику подошло подкрепление, и они уже перегруппировались для нового штурма. Я не мог подавить своего раздражения на дворецкого и тех ребят, которые сегодня погибнут, так не хотелось прерывать наш разговор.
   Асани кивнула, хлопнула меня по плечу и ушла вместе с Кижем. Я же принялся осматривать улицу, желая как можно быстрее закончить эту глупую склоку. Но Асани не уйдет, пока не преподаст урок зарвавшимся военным. Я ее знаю, она вдоволь попьет их крови.
  

Глава 16. Штурм.

  
   В этот раз нам противостояли большие силы, я заметил не менее сотни вооруженных до зубов солдат. Шутка ли, мы умудрились уничтожить два отряда, не понеся никаких потерь. Либо Донел смекнул, что с нами не стоит церемониться, либо появился командир, чей интеллект оказался выше среднего. Это неприятно, но Асани обрадуется, ей всегда не хватало такого. Она страстно желала схлестнуться в кровавой битве хоть с кем, лишь бы излить на кого-нибудь свою ненависть.
   Технику я не заметил, кроме парочки станковых пулеметов. Зачем они их приперли? Атаковать с помощью них укрепленный объект довольно спорное предприятие. Враги прикрывались переносными щитами, которые представляли собой толстую металлическую пластину с держателями. С высоту трех этажей открывался прекрасный вид на макушки атакующих, но стрелки Асани не спешили. Я же со своей позиции видел только щиты, покрытые гербовыми узорами.
   Солдаты подобрались к ограде, рассредоточились вдоль нее. Я бы на месте Асани приготовил несколько сюрпризов в самой стене. Но нападающим ничего не угрожало, они спокойно перегруппировались и изготовились к атаке. Щиты невозможно было протащить сквозь ворота. Разбитый танк занимал все пространство.
   Появился первый атакующий, стреляя на бегу, он бросился к особняку. Двигался он легко и непринужденно, явно рассчитывая добраться до укрытия. Единственное, что могло сойти за укрытие - небольшая поилка для птиц, в виде чащи на ножке. Интересно, Асани специально ее оставила, чтобы поиздеваться над атакующими? Все остальное было уничтожено, от нескольких статуй остались только постаменты, за которыми не сможет скрыться даже крот.
   За первым последовал второй, за ним третий, вскоре целая цепочка стрелков уже неслась через двор. Бежали они к главному входу, понимая, что поилка всех не укроет от ружейных выстрелов.
   - Начали, - послышалась команда.
   Слуги Асани заняли позиции, нацелили карабины и открыли огонь. Я не стал тратить патроны и осматривал сектор справа от особняка, до сих пор никто не подумал проникнуть на территорию с фланга.
   Минута перестрелки пролетела, в ушах звенело от грохота выстрелов, но с первой партией нападающих было покончено. Второй отряд не торопился выходить на открытую позицию, чтобы славно погибнуть, спасая родной Город от страшной угрозы в виде хрупкой женщины и ее головорезов.
   Всех тех, кто проникал на территорию Асани, безжалостно уничтожали - назидание глупцам. Под перекрестным огнем у нападающих просто не было шансов, боюсь, что вскоре в ход пойдут гранаты.
   К ограде под прикрытием щитов подошло еще с десяток людей на замену тех, кто пал сражаясь за справедливость! По моим оценкам у Асани было всего тридцать человек, способных держать оружие. Теперь эти три десятка сдерживали целую армию! Конечно, нам повезло, что мы оказались на выгодной позиции, что противник недооценил нас, что не использовались тяжелые орудие, но мастерство слуг Асани не вызывало сомнений.
   Идеально точные выстрелы убивали врагов мгновенно, это должно было вселить в их сердца чувство страха. Мы не просто огрызались, мы уничтожали любого, кто посмеет на нас напасть. Глупцы понимают только силу, Асани не скупилась на нее.
   Через ограду полетел с десяток дымовых шашек, они падали все примерно на одной линии и дым не мог полностью прикрыть открытый участок местности. Одну шашку я умудрился прострелить в полете, и она отскочила обратно. Минутой позже двор особняка практически полностью прикрыл сизый дым. На слуг Асани это не произвело ровным счетом никакого впечатления, они только осмотрительно спрятались за стенами.
   Прикрыв наступление дымовой завесой, враги осмелели и с криками бросились в сторону главного входа, стреляя на бегу. Они шли не кучным строем, чтобы мы, стреляя в слепую, не могли никого ранить. Глупая надежда.
   Я закрыл глаза и стал ориентироваться на слух. Крик и стрельба - прекрасный ориентир для опытного стрелка, даже если бы они приближались молча, я мог бы ориентироваться по звуку тяжелых шагов. Военные признают только сапоги, которые способны пережить хозяина - качество и демаскировка одновременно.
   Скупо стреляя, я одного за другим уничтожил десяток нападающих, с крыши слышались гулкие выстрелы винтовки - кто-то из слуг Асани был достаточно опытен, чтобы вычислить врага на слух. Точность выстрелов, конечно, упала, я не мог бы поручиться, что наносил смертельные раны, но наступление захлебнулось. Ничуть не заботясь о своей безопасности - а рядом со мной просвистели две шальные пули - я продолжал отстрел набегающих врагов.
   Стрелки оказались опытными и стреляли примерно туда, откуда стреляли в них. Но это были вялые попытки огрызнуться, я же неизменно попадал в живую плоть. После каждого выстрела раздавался крик боли, если раненый верещал уж больно активно, я припечатывал его вторым выстрелом. Даже раненый может быть опасен.
   Из двух десятков нападающих до входа в особняк добралось только четверо, их безжалостно расстреляли стрелки первого этажа.
   Теперь в ход пойдут минометы, которые забросают двор дымовыми шашками, уже не будет удачных для нас просветов.
   С моего фланга все было спокойно, но, уверен, что скоро и от туда пойдет волна атакующих. Противник отступил, перегруппировываясь. Под прикрытием щитов к ограде особняка подкатили станковые пулеметы. Бойцы не стали и пытаться сунуться на открытое пространство, понимая, что тонкий лобовой щиток не спасет их от попаданий из винтовки. Даже мой карабин с такого расстояния с легкостью пробьет защитную пластину. Пулеметчики будут прикрывать нападающих, пытаясь подавить наш огонь.
   Не только я понимал, к чему готовится враг, советники Асани так же подготовили своих подчиненных, предупредили их и подсказали план действий. Никому не нужны были лишние трупы. Асани старалась сберечь своих людей, в любом случае нападающих ждал неприятный сюрприз в главной зале. Гостям будет открыт бал - мой пулемет разнесет к демонам любого, кто попытается проникнуть внутрь строения.
   Среди атакующих началось движение, минометчиков в лагере врага я не заметил, если они и были, то конечно не маячили на виду, норовя словить пулю. Асани могла пойти в атаку и вышибить этих ублюдков с улицы, разнести их лагерь в пух и прах, но до сих пор она только оборонялась. Ее сдерживала политика - после того, как этот цирк закончится, она сможет в суде доказать правомерность своих действий. Умом я это понимал, но и как каждый из присутствующих в ее доме страстно желал вломить ублюдкам по самое не могу!
   Даже в такой ситуации Асани смогла сохранить хладнокровие, это не могло не вызывать уважения.
   Я старался поглядывать не только за своим флангом, но и осматривать крыши и заборы в окрестностях. Минометы стреляли навесной траекторией, но им требовалась наводка. Если где-то появится человек с биноклем, то, скорее всего, это будет наводчик, а может просто жадный до зрелищ человек. В любом случае, я бы уничтожил обоих. Но до сих пор военные не получили разрешение на использование тяжелого вооружения, иначе нам пришлось бы туго.
   Всему свое время, еще две, три атаки и гвардии развяжут руки, но к тому времени психологическая устойчивость солдат упадет. Они будут нервничать из-за каждого выстрела, из-за каждого щелчка, это скажется на их боеспособности.
   Дымовая завеса растворилась, и нашим глазам открылось поле, усеянное трупами и ранеными. Кто-то еще пытался ползти назад, в ворота. Я не стал тратить патроны на тех, кто бросил оружие. Только двое сохранили в себе остатки мужества и тащили оружие за собой. Два сухих выстрела и с ними было покончено, остальные даром, что раненые поползли быстрее, понимая, что подобная участь ждет и их.
   В конце улицы установили белую палатку, никто из соседей Асани не впустил военных в свой дом. Гвардейцам пришлось ставить полевой госпиталь, куда оттаскивали раненых.
   Раненый в воротах танк наконец-то замолк, последний раз чихнув, стало удивительно тихо, слышались только всхлипы тех, кто еще не успел доползти до спасительного укрытия. Могу понять, какой ужас сейчас испытывают атакующие. На этот ужас мы и рассчитывали.
   К ограде подобрался один из офицеров, возможно, сам Денол. Этого идиота отправили на место битвы, чтобы он сумел кровью искупить свою вину. По мне так лучше бы его заставили чистить картошку, он принес бы больше пользы полку.
   Офицер как мог ободрил солдат, его неумелые речи были прекрасно слышны в стоящей тишине. Солдаты ответили вялым возгласом и вновь полезли в атаку.
   На этот раз мы не стали дожидаться, когда они кучкой соберутся на открытом пространстве, чтобы не дать пулеметом занять позицию следовало забаррикадировать проход. Двое солдат появились одновременно и так же одновременно погибли под градом выстрелов. Их тела легли аккурат в пространство между оградой и танком. Почему-то никто не последовал за ними, офицеру пришлось лично перебороть свой страх и броситься в самоубийственную атаку.
   Стрелок Асани на крыше и я одновременно выстрелили. Моя пуля раздробило левое колено Денола, а это был он, пуля коллеги прострелила правое бедро офицера. Убивать его мы не стали, опять же политика, но солдаты заметно умнеют, когда смерть хватает их за яйца. Они вскоре смекнут, что только ИХ мы убиваем, естественно они взбунтуются, офицеры вынуждены будут или гнать их лично в бой, или сдаться.
   Денол орал и матерился, пытаясь зажать раны, никто не поспешил затащить его обратно под укрытие. Я не удержался и выстрелил, пуля попала слева от головы Денола буквально в миллиметре. Следующая моя пуля просвистела справа от его головы. Несмотря на жуткую боль, Денол заткнулся, ожидая, когда я выстрелю в третий раз. Я не стрелял, мне хотелось напугать этого сноба, чтобы он навсегда запомнил этот день.
   Переждав, он, стараясь сдержать крик, пополз в укрытие. Ему так никто и не пришел на помощь.
   Мы показали свою силу, свою готовность убивать и калечить. Теперь наши оппоненты вынуждены будут воспользоваться специальными средствами, чтобы подавить нашу оборону. Дымовые шашки показали свою неэффективность, если бы особняк обороняли рядовые стрелки, то штурм мог бы пройти успешно из-за подавляющего превосходства в живой силе. Но Асани окружала себя только стоящими людьми, и у нее был я, всегда готовый подстрелить парочку ублюдков.
   Справа я заметил странный блеск, словно за особняком наблюдали в миниатюрный театральный бинокль. Что за ерунда?
   - Встань на мое место, - попросил я ближайшего к себе стрелка и покинул позицию.
   Я прямиком направился на крышу, где схоронились вооруженные оптикой слуги Асани. Их оказалось всего двое, один осматривал фронт в бинокль, другой, закрыв глаза, отдыхал. Заметив меня, они напряглись.
   - Ты отлично стреляешь, - сказал вооруженный винтовкой парень с ледяным взглядом.
   - Ты тоже, поглядите, что вон там, - я указал направление, которое заинтересовало меня.
   Стрелок и наблюдатель долго рассматривали странный блеск вдали.
   - Похоже на окуляр. Только какой-то необычный.
   - Дай-ка мне, - я взял бинокль и всмотрелся.
   Да, это был окуляр, одинокий глаз возвышался на трубке и смотрел в сторону поместья. Если бы я ранее не сделал глаза для куколки, проштудировав трактат об оптике, ни за что не догадался бы о назначении этого прибора.
   - Раздолбай его, - сказал я стрелку.
   Одинокий выстрел, я увидел, как стеклышко разбилось, а трубка отклонилась назад и упала.
   - И что это за хрень?
   - Вроде бинокля, только позволяет смотреть из-за укрытия. Я такие устройства не видел, но думаю, что это оно и есть.
   - Наблюдатели? Наводчики?
   - Не знаю, но думаю, что стоит уничтожать эти штуки.
   Стрелок кивнул и уже не выглядел расслабленным, он собрался и пристально осматривал окрестности. Я вернул бинокль и спустился на первый этаж, найдя Асани, предупредил ее, что в ход скоро пойдут минометы. Она эту новость восприняла спокойно, уверен, что Киж предупредил ее.
   Не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на позицию. Если наблюдатели обнаружились справа, то, возможно, вскоре начнется и атака с двух сторон. Часть слуг перебралась к боковым окнам, мне не потребовалось озвучивать свои мысли.
   У ограды началось какое-то движение, солдаты перемещались, но понять, что они там делают было сложно. Я расслышал четкие команды офицера, теперь их присутствие на поле боя было необходимым, иначе солдаты просто откажутся идти под пули.
   Первый хлопок послышался далеко впереди, я бросился прочь от окна под прикрытие стены, крича на бегу:
   - Минометы!
   Похоже, им все же разрешили применять против нас тяжелое вооружение.
   Первый удар не долетел до особняка, снаряд разорвался на дорожке. За первым хлопком последовало еще два, эти били точнее, но все равно не попали. На минуту стало тихо, только каменная крошка опадала на землю. Сверху раздался выстрел, похоже, одному наводчику выбили глаз, ха. Но это не помешало двум другим скорректировать стрельбу.
   Снаряды попали точно в цель, один ударился в стену, за которой я прятался, другой попал в ворота центрального входа. Артиллеристы у нас были всегда отменные. Моя стена выдержала, но меня все равно отбросило в сторону, ворота же внизу должно было разнести в пух и прах. Они были декоративными. Еще два хлопка и стена у меня за спиной снова доказала свою прочность. Можно было только похвалить архитектора, который проектировал этот дом.
   Стрелок на крыше не сумел заткнуть минометы, наводчики уже пристрелялись и могли, пользуясь, таблицами вести обстрел наших позиций. Минут пять мы наслаждались громыханием, но дом выдержал, один снаряд пролетел в окно и разбился в глубине второго этажа. Начался пожар, который мы тут же бросились тушить. "Любимые" ковры Асани были нещадно попорчены! За такое кощунство она любому глотку перегрызет, я-то ее знаю.
   Не смотря на звон в ушах и холодок в кишках, мы все обменивались шуточками, как повидавшие все на свете ветераны. Минометный обстрел нас не мог испугать, хотя всегда существовал шанс, что очередной снаряд пролетит в окно, и... я уже никогда не смогу спуститься в свою мастерскую.
   Слуги Асани не сидели, сложа руки, когда снаряд попадал в цель, они незаметно забрасывали зажигательные смеси во дворы соседей. У самой же Асани уже полыхало несколько пристроек, чтобы отвести от уважаемой особы подозрение, конечно. Необходимо было остановить нападающих, лишить их юридического превосходства. Но, боюсь, нам все же предстоит выдержать нешуточный штурм, прежде чем бюрократическая машина остановит это безумство.
   Так и получилось.
  
   После минометного обстрела двор с трех сторон закидали дымовыми шашками, топот более чем двух сотен ног, послышался в накрытом пространстве. Эта атака уже не была шуткой. Солдаты все так же стреляли на бегу, в бой подключились пулеметы. Их огневая мощь оказалась подавляющей.
   - Отступаем на первый этаж! - послышалась команда.
   Я проигнорировал ее, мое внимание было занято поиском стреляющих врагов. Пулеметы оказались лучшей целью, всполохи выстрелов выдавали позицию стрелков гвардии. Оставалось только выждать момент, когда интенсивность стрельбы снизится, и контратаковать. Стоя за стеной, которую не могли пробить мелкокалиберные пули, я выжидал.
   Враги подступили вплотную к особняку, и огонь переместился на первый этаж. Лучшего момента не было! Я появился в окне, безошибочно определил позицию пулеметчика и выстрелил. Все это заняло не больше секунды, у меня оставалось время на второй выстрел. Вторым выстрелом я поразил мелькнувший в дымовой завесе золоченый шлем - офицеру просто не повезло.
   Пулемет заткнулся, моя пуля пробила блок стволов и вывела механизм из строя. В полевых условиях эту неисправность не устранить. Погиб или нет офицер, я не знал, у меня не оставалось времени удостовериться. Я бросился прочь от бесполезной уже позиции и спустился на первый этаж, где уже вовсю гремели выстрелы.
   - Нужно уходить! - сказал я, добравшись до Асани. - Там не меньше сотни.
   - Отставить паникерство, - спокойно приказала она.
   - Эй-эй, что я слышу, - я хохотнул и выстрелил в мелькнувший в дыму силуэт. Вроде попал. - С каких пор ты стала генералом?
   - С тех самых, - Асани осклабилась, - я не могу так просто отступить, эти ничтожества потоптали мои газоны, я вложила в них столько средств!
   - Смеешься?!
   - Еще бы!
   Асани стояла в полный рост, не боясь шальных пуль. Вооружившись массивным револьвером, она спокойно, как на стрельбище, нажимала на курок. Это или безрассудство, или храбрость!
   Я ударил ее под коленками, заставив откинуться назад. Асани ойкнула, но не выпустила револьвера из рук, я бросил ее на пол и прижал коленом. Теперь она был в безопасности, за мешками пули не достанут ее. Мне же угрожала большая опасность, эта змея непрерывно ругалась и норовила прокусить мою ногу.
   Забросив карабин за спину, я вооружился револьвером, подумав, отобрал у Асани игрушку и стал стрелять с двух рук. Грохот в зале стоял невозможный, от выстрелов я на время оглох, что сказалось на моей точности стрельбы. Дым проник в зал, и разглядеть что-либо было тяжело, я ориентировался по вспышкам дульного пламени и интуиции.
   Не менее десяти раз я пригибался, чтобы перезарядиться. В стрельбе с двух рук есть небольшое неудобство - скорость стрельбы понижается, время перезарядки соответственно увеличивается. Но против скопления врагов, которых ты к тому же не видишь, эффективней было увеличить площадь поражения. По сути, сектор моего обстрела охватывал весь зал.
   Вскоре вспышки прекратились, остался только едкий дым да редкие вздохи раненых. Неужели все?
   Асани пребольно ущипнула меня и вырвалась на волю, взгромоздившись на баррикаду, она прокричала:
   - Потери?!
   - Трое убитых, - отозвался Киж, - десяток раненых.
   - Прискорбно, я считала, что вы лучше этих молокососов!
   - Прошу простить, госпожа.
   - Хватит этого цирка, слезай, - приказал я, дергая Асани за пиджак. - Не хрен маячить у всех на виду!
   - Киж, обследовать местность, - распорядилась она, не обращая внимания на меня.
   Дворецкий скрылся в глубине дома, Асани соблаговолила уйти в безопасное место, чтобы подготовится к следующей атаке.
   - Револьвер отдай, - бросила она мне на ходу.
   Я подчинился, молча топая за ней.
   - Раненых эвакуируйте, - распорядилась Асани.
   - Но госпожа, мы еще можем держать оружие! - возразили ее люди.
   - Но убегать уже не можете, исполняйте.
   Киж вернулся с докладом:
   - Подтягивают внушительные силы, заметил даже танки.
   - Что соседи?
   - Не видать, но полыхают - будь здоров, военные не подпускают пожарных.
   - Надеюсь, вы мой дом не спалили? - я больше волновался за мастерскую и библиотеку.
   - Нет, мастер, у вас горят сад и амбар, со стороны вашего дома атака не производилась, нам не было нужды причинять вам большие неудобства.
   - Спасибо!
   - Но подпалить тебя мы должны были, больно ты приметный, - вставила Асани, - лучше отвести от тебя подозрение.
   - Свидетели мертвы...
   - Не факт, да и разговоры пойдут все равно. Всем прекрасно известны наши отношения.
   Я кивнул.
   - Необходимо разработать план отступления, - продолжила Асани, - думаю, после очередной минометной атаки они бросят все силы на штурм. До поры мы будем огрызаться, затем начнем отводить людей.
   - Мудрое решение, а когда включать машину мастера Феррата?
   - Ее огневая мощь сопоставима с мощью полка стрелков вооруженных крупнокалиберными винтовками, - вопрос был задан мне, я отвечал.
   Киж присвистнул.
   - Поворотный механизм позволит машине вести обстрел по всему фронту.
   - То есть?
   - Она будет стрелять во все стороны, при желании я мог бы настроить ее на круговую оборону.
   - Нам это не требуется, - сказала Асани.
   - Я знаю, я только красуюсь, - я ухмыльнулся. - У нас будет пять минут, пока машина работает.
   - Этого хватит, по моему приказу включишь ее.
   - Я понял, вот только... - я не мог найти слов, но вынужден был просить.
   - Что?
   - Я бы не хотел, чтобы машина попала в их руки, - начал я окольными путями. - Вопрос не в том, что это может подставить меня.
   - Вопрос в огневой мощи, - понял Киж. - Ее следует уничтожить! Нельзя, чтобы гвардия захватила ее.
   - Как понимаю, ты и этот вопрос проработал, Квинт? - Асани смотрела на меня с интересом.
   - Хм, да... в тех ящиках, - указал я, - взрывчатка...
   Асани уставилась на три больших ящика, которые стояли под прикрытием лестничного марша. Всего этого хватило бы, чтобы поднять на воздух Ратушу. К счастью, минометные снаряды не могли попасть в главный зал. Большие витражные окна, ныне разбитые, были защищены бетонным скатом, от которого рикошетили снаряды, летящие по навесной траектории.
   Не устану отмечать, что этот дом был настоящей крепостью. Мне было бы жаль разрушать его. Мне - да, но не Асани. Недолго думая, она приняла решение:
   - Минируй тут все!
   - Э, мне хватит пол ящика взрывчатки, чтобы от машины ничего не осталось. Это повредит фасад твоего дома, но...
   - Я сказала все! - в ее глазах сверкнул неестественный блеск. - Киж, тащи сюда все, что может гореть и взрываться.
   Дворецкий на секунду замешкался, но не решился спорить с госпожой.
   - Ты уверена? - тихонько спросил я ее.
   - О, да, как никогда раньше!
   Я поежился, похоже, я сумел ненароком исполнить одну мечту Асани. Довольно странная мечта, но... у меня и того безумнее фантазии. К демонам! Она ненавидела этот дом, так чего я рефлексирую? Я должен помочь уничтожить эту темницу.
   Нас захватило какое-то безумное веселье, мы перетаскивали ящики и минировали дом, откровенно радуясь. Асани так вообще выглядела маленькой девочкой, получившей желанный леденец. Не знаю, что уж на нас так повлияло заразительное веселье Асани или близость к смертоносным зарядам, но мы работали в удовольствие. Времени нам отпущено было немного, но его хватило, чтобы заминировать весь фасад и некоторые внутренние комнаты.
   Взрывчатку мы расположили в неприметных местах, ловушка захлопнется, когда противник проникнет в дом. Я сумел настроить взрыватели так, что, когда пулемет выработает весь запас патронов, взрыв произойдет не раньше, чем через десять минут. Я это сделал по приказу Асани, но и сам поступил бы так же. Пусть ловушка захлопнется - когда пулемет замолчит, нападающие ринутся в последний отчаянный шум. Офицеры поймут, что никто не управлял машиной, она только прикрывала отход. Дом наводнится посторонними, которые будут разорваны в клочья мощным взрывом.
   Я обезопасился, сделав несколько дополнительных взрывателей. Сам же пулемет накрыли тканью и соорудили для него отдельную баррикаду из бочек, наполненных гвоздями, гайками, болтами и другой шрапнелью. Я буквально чувствовал, как уходят последние минуты, и работал на ходу, проверяя настройки.
   Эта хреновина накормит их свинцом!
  
   Последний, отчаянный штурм начался именно тогда, когда был установлен последний заряд. Слуги Асани едва успели занять огневые позиции, Киж поименно называл каждого и порядок его отхода. Если кого ранит, он уходил раньше, все просто. Что произойдет дальше, я не знал, но полагал, что подручные Асани разбегутся по Городу зализывать свои раны и ожидать приказов.
   В зале было полно трупов, нос щекотал запах пороха и крови. Мы люди железного мира, нам не привыкать, но я все равно мысленно извинялся перед каждым убитым. Другого мне не оставалось, я не мог выйти с поднятыми руками и выдать Асани им. Приходилось успокаивать себя глупыми размышлениями о долге, о справедливости и тому подобной чепухе.
   Откуда-то появился Джеронимо, и встал за спиной Асани. Я стоял по правую руку от нее, напряженно всматриваясь в дым. Я вооружился только одним револьвером, Асани ни в какую не желала отдавать мне свой.
   - Смотри, чтобы этот, - Асани ткнула меня, обращаясь к телохранителю, - не лез!
   - Если ты схлопочешь пулю, я буду последним, кто расстроится, - процедил я.
   Эту идиотку не исправить, придется быть в два раза осмотрительней и ловить пули на лету. Надеюсь, моего мастерства хватит на этот трюк.
   Фасад начали забрасывать снарядами, стрелок и наблюдатель ушли с крыши, Асани могла не беспокоиться, что ее люди пострадают. От каждого попадание дом сотрясался, но нас не сильно беспокоил вой мин. На втором этаже начался пожар, разрушилось несколько стен. Если бы я руководил штурмом, то воспользовался лестницами, чтобы зайти обороняющимся в тыл. Но военные не думали об этом, им не требовалось беречь своих людей.
   Это в молодости, когда мне "посчастливилось" остаться в лесу с двумя десятками таких же кретинов, как я, офицеры берегли каждого человека. Гибель одного приближала гибель всего подразделения. Мы держались друг за друга и глупо геройствовали. Выживших было немного, да и те остались оторванными от жизни Города. Даже я, не смотря на свое кажущееся благополучие, долгое время оставался на обочине жизни, полностью посвятив себя мастерству. До того момента, как пришел Харан.
   Стоило поблагодарить ублюдка за помощь. Стоило, о да.
   Я первым заметил штурмующих и выстрелил, по вскрику раненого удостоверился в попадании. Штурм начался во время минометного обстрела, верная тактика. Интересно, на что пошли командиры, чтобы заставить солдат лезть под наши пули и свои же снаряды. Даже страх наказания тут не мог помочь, только мольбы и подкуп. Впрочем, возможно офицеры рассчитывали, что долги не придется платить никому.
   На этот раз нас вознамерились уничтожить. Просто и без лишнего гуманизма. Асани сумела разозлить военных своим упорством, теперь их не успокоит даже приказ.
   В давно разбитое окно влетела бутылка с зажигательной смесью. Я умудрился попасть в нее сразу же. Горючая смесь обдала пол, подоконник и человека за ним. Асани улыбнулась - крики раненого были для нее слаще всякой музыки. Она добила несчастного двумя выстрелами.
   - Твоей реакции можно позавидовать, - сказала она.
   Но это было только начало. В окно одна за другой полетели бутыли и гранаты. Я отстреливал гранаты, так как они могли нанести нам больше ущерба. Огонь в этом зале не мог найти себе пищи, а вот ближний разрыв гранаты мог детонировать наши запасы взрывчатки. Помирать раньше времени никто не хотел, стрелки Асани попытались посоревноваться со мной в точности. Я отметил мастерство Кижа, остальным лишь везло. Сложно попасть в летящую взрывоопасную шашку.
   Поняв, что таким образом нас не выкурить, враги полезли в зал, стреляя в слепую. Те, кто шел через выбитый центральный вход, прикрывались переносными щитами. Мое оружие не могло пробить стальной лист, и я сосредоточился на тех глупцах, которые проникали сквозь окна. Стрелял я скупо и точно, постоянно норовя прикрыть Асани справа. Она ругалась больше на меня, чем на прущих из всех щелей ублюдков, весьма похожих на тараканов.
   Я до боли сжал челюсти, злость и досада мешали целиться, но точность попаданий все еще была на высоте. От едкого дыма уже слезились глаза, что тоже не могло улучшить видимость.
   Киж скомандовал отход, первая пара стрелков отошла назад, заняла позиции у выхода из зала и прикрывала отход другой пары. Конечно же, Асани не собиралась уходить первой. Она желала стоять до последнего, но врагов было столько, что мы уже не могли сдержать их. Пули свистели вокруг, как в дешевом романе. Только удачу следовало благодарить, что ни я, ни Асани не были ранены. Но надолго ли?
   Резко развернувшись, я опустил рукоять револьвера на затылок Асани. Она не могла ожидать от меня такого, Джеронимо тоже не успел среагировать. Я подхватил обессилившее тело и бросил ее Джеронимо, который уже успел откуда-то выудить стилет.
   - Утащи ее подальше, - приказал я ему, поднимая револьвер девушки.
   Он понял и, ни слова не говоря, утащил хозяйку в безопасное место.
   Теперь можно было расслабиться. Стоять на месте, прикрывая эту дуру, весьма опасное занятие, когда в тебя стреляет не менее тысячи врагов! Я и так немаленький, а так вообще превращался в отличную мишень. Враги уже догадались, что проще стрелять в меня, чем пытаться попасть в стрелков, скрытых баррикадой.
   Маневрируя из стороны в сторону, я стрелял, пригибался и нырял за укрытия, только когда требовалась перезарядка. К счастью, Асани использовала револьвер стандартного калибра, к нему прекрасно подходили мои пули. Стрелять с двух рук из мощных револьверов тяжело, но мои руки отличались крепостью, я практически не чувствовал отдачи, прицел не сбивался. От скорострельности толку большого не было, она эффективна только на дуэли или во время соревнований. В бою же лучше увеличить свою огневую мощь.
   В меня несколько раз попали, только по касательной, прикрытая одеждой кираса выдержала. Но неприятные толчки от попаданий поубавили мой пыл. Где гарантия, что следующая пуля не попадет под прямым углом? Или сразу в голову?
   - Отступаем, отступаем, - прикрикивал Киж.
   Его лицо было окровавлено, но он держался молодцом и огрызался из карабина, стоя у станка моего пулемета. Стреляя на ходу, я прыгнул к нему. Даже в прыжке я смог попасть в троих, если бы я зарабатывал на жизнь соревнованиями в стрельбе, то был бы уже знаменит.
   Грузно упав, я пополз к Кижу. Его совсем прижали и не давали высунуться, он отстреливался, не глядя. Противник вкатил свой пулемет в зал и уже открыл огонь, они видели, что нас осталось только двое у баррикад и еще двое у выхода из зала. Немного, такую кучку людей не проблема будет изрешетить пулями.
   - Включай эту свою хренотень! - прорычал Киж, говорить ему было тяжело из-за раны.
   Но дотянуться до рычага я не мог, пулемет противника не утихал ни на минуту. Дожидаться, когда у них кончатся патроны, я не намеревался. Во-первых, там вполне мог стоять и второй пулемет, который до поры молчал. Во-вторых, в это время к нам подкрадывались гвардейцы.
   Не догадался сделать шнур для рычага, чтобы из положения лежа запустить механизм. Ну, ничего, это не проблема.
   Перевернувшись на спину, я поднял револьвер и прицелился в рычаг. Выстрел, пуля попала точно, рычаг со щелчком поднялся. От машины повалил густой пар, Киж выругался, но стерпел. Его слегка ошпарило.
   - Она что сломалась?!
   - Вот еще, это излишки давления, - ответил я, выстрелив в высунувшегося врага.
   Шестерни захрустели, когда привод двинулся. Блок стволов, скрытый тканью, начал вращаться. Пулеметы противника смолкли, гвардейцы явно испугались странного звука. Набирая обороты, стволы разорвали ткань, стволы начали ходить из стороны в сторону.
   - Еще рано, - пробормотал я.
   Движение блока стволов усиливалось с каждой секундой, хруст шестерней сменился пронзительным визгом, напоминающим вой банши. Эта машина и была вестницей смерти!
   Я осклабился, вот теперь повоюем.
   - Давай, детка!
   Достигнув необходимой скорости, стволы начали выплевывать одну пулю за другой. Громыхание напоминало мгновенный залп сотен, нет, тысяч мортир! Расслышать в вое и шуме что-либо не представлялось возможным. Единственное, что достигало моего слуха, это попадания пуль.
   Пули прошивали нападающих с легкостью, стальные щиты были испещрены пробоинами, пулеметчиков снесло к демонам. Машина продолжала реветь и выть, посылая сотни тонн смерти в секунду!
   Я схватил Кижа за руку и потащил к выходу, он пытался что-то сказать, но я его не слышал. Лента с невозможной для глаза скоростью втягивалась в нутро пулемета, затем, выплевывалась с другой стороны. От пороха заслезились глаза, уши разболелись. Я не опасался, что механизм заклинит, проведенные мной испытания доказали надежность подающего аппарата. Этот механизм был смонтирован на самом пулемете и двигался совместно с ним, я потратил уйму времени на балансировку. Ведь когда отстрелянная лента выйдет с другой стороны, она нарушит равновесие машины. Но я учел и это, жидкость будет уравновешивать машину, выходя то с одной, то с другой стороны, в зависимости от перекоса.
   Я сделал все, чтобы это оружие могло прикрыть отход.
   Если честно, я планировал использовать эту красотку в своем доме, но подарить ее Асани тоже было приятно.
   Киж немного пришел в себя и сумел пойти сам, мы вместе с оставшимися стрелками покинули зал и стремительно побежали по особняку. Где-то на границе слышимости продолжала реветь моя зверь-машина.
   Вскоре нам встретился Джеронимо, Асани уже пришла в себя и норовила выцарапать мне глаза.
   - Потом, Змея, потом, - сказал я, шлепнув ее по заднице.
   Удар вышиб из нее агрессию и придал скорости.
   - Вы не туда бежите! - крикнул мне отставший Киж.
   - Уйдем через мой ход, не беспокойся! - крикнул я в ответ.
   Я не стал продолжать дискуссию, уверен, у Асани был свой потайной ход, но он мог вывести только за территорию особняка. Уверен, солдаты уже оцепили весь район. Ее слуги смогут уйти незамеченными, но женщину и высокого мужчину поймать проще. Джеронимо следовал за мной, так как он молча принял мой план, я был спокоен. Асани тоже не возмущалась, хотя я и чувствовал исходящий из нее жар. От бега ли, от злости был этот жар, не знаю.
   Мы спустились в подвальные помещения, пробежали мимо темницы мага. Я показал, где располагался мой подкоп. Асани и Джеронимо были удивлены, но не успели высказаться, я затолкал их в неприметный лаз, который находился у них на виду все это время. Закрыв за собой крышку, я повернул несколько рычагов, которые навсегда закрыли этот путь. Даже если лаз найдут, его смогут открыть только мощным взрывом. А это скорее обрушит все подземелье.
   Я продумал до мелочей план бегства не только из своего дома, но и из дома Асани. Просто на досуге нечего было делать, я развлекался тем, что испытывал свое мастерство. Смогу ли я устроить подкоп так, чтобы соседка не заметила? Вот, смог.
   Мы бежали по петляющей кишке тоннеля, он был достаточно широк и высок для меня, Асани же могла бежать спокойно, не боясь зацепиться за выступы в стене.
   Сверху ухнуло, нас прижало, стены задрожали. Взрыв настиг нас под землей и ударил вибрацией. Без особых последствий, мы только остановились и прижались к полу.
   С потолка тоннеля посыпалась каменная крошка, несколько перекрытий лопнули у нас за спиной, но выдержали. Повезло, что дом Асани стоял на таком могучем фундаменте, я рассчитывал на то, что он выдержит взрыв. При прокладке тоннеля, я мог убедиться в надежности конструкции.
   - Вперед, вперед, - подбодрил я беглецов.
   - Куда ты толкаешь нас? - тяжело дыша, спросила Асани. - У тебя дома нас...
   - Нет, есть другие места. Безопасные! Покажу, вперед!
   Из тоннеля мы переместились в вонючий коллектор, двигаться без защитного костюма было небезопасно, но у нас не было выбора. Я предупредил Джеронимо, чтобы он был готов к нападению, сам, убрав револьвер в кобуру, обнажил меч. Звуки выстрелов в этом царстве дерьма и воды могут выдать нас за километр.
   - Свет? - спросил-потребовал Джеронимо.
   Я достал небольшой фонарь, его хватит минут на десять. Без света двигаться было небезопасно в этой части подземелья. Фонарь я отдал Асани и наказал ей светить вперед.
   - Вскоре пойдут природные фонари, до них добраться хватит.
   - Там полно тварей, как двуногих, так и...
   - Сдюжим.
   Мы не тратили времени на разговоры, в любой момент погоня могла настигнуть нас. Я не верил в интеллектуальные способности гвардейских командиров, но существовала угроза того, что в канализацию тоже направят отряды. После такого взрыва они будут требовать крови, большой крови, нашей крови. Но сначала им необходимо нас найти.
   Бег по темным тоннелям и коллекторам был небезопасным, я постоянно скользил на склизком полу, но промедление было еще опасней. К счастью, за годы эта часть коллекторов не изменилась, я прекрасно ориентировался в темноте, знал, где ступеньки, выступы или просто неустойчивая поверхность. Предупреждая об опасностях спутников, я мог не опасаться, что мы свалимся в выгребную яму.
   - Ты прямо подземная крыса, - восхищенно просипела Асани.
   Она начала уставать.
   - Береги дыхание! - сказал я, но понял, что вскоре придется остановиться.
   Это меня не устраивало, и я схватил Асани, забросил себе на плечо и потащил дальше. Она ойкнула, инстинктивно попыталась вырваться, но затем успокоилась.
   - Считай, что я дикарь, который несет тебя в землянку, чтобы устроить страшную оргию, ха-ха! - весело посоветовал я ей.
   Она шлепнула меня по лысине, но не ответила. Джеронимо молчаливой тенью следовал за мной, его присутствие ощущалось только в легком шелесте шагов. Проклятие, этот парень страшен! Не хотел бы я встретиться с ним в бою.
   От фонаря уже толку не было никакого, его свет потускнел, но плесень на стенах давала достаточно освещения. Дорогу я знал хорошо, взял за правило мысленно проходить этот путь, вспоминая каждую деталь. Это вопрос моей безопасности, я приготовил много путей для отступления. Это первая наука, которую вбивают в стрелков.
   Я сворачивал то в один тоннель, то в другой, казалось, выбирая их хаотично, на самом деле это был самый короткий путь к моей цели. По пути нам встретилось несколько сборщиков, которые не успевали среагировать, как я уже проносился локомотивом дальше. Джеронимо не обращал на них внимания.
   - Они могут навести на нас след, - сказал он.
   - Нет, дальше тоннели заброшены, там никто не обитает, им нечем поживиться, - я говорил отрывисто, стараясь беречь дыхание.
   - Они могут запомнить нас. Тебя.
   - Потом будем думать об этом.
   Я не увидел, но почувствовал, как он кивнул.
   Вскоре освещенные плесенью и грибами коллекторы сменились кирпичной кладкой, под ногами захрустел шлак. Я сбавил шаг, тут нас уже никто не будет искать, а опасность в темноте наткнуться на железный штырь была вполне реальной. Я поставил Асани на землю и вручил ей последний фонарь.
   - Под ноги свети мне.
   Она кивнула, и мы пошли дальше. Мы блуждали еще минут пять, Асани начала высказывать недовольство, к которому я не прислушивался. Цель уже была рядом. Сделав еще два поворота, мы вышли в узкий, наклонный тоннель.
   - Нам наверх, - сказал я и пошел первым.
   Беглецы последовали за мной. Фонарь, выработав свой ресурс, погас, но в нем уже не было необходимости. Света заходящего солнца было достаточно, его лучи освещали замусоренный пандус.
   - Это же Печь да? - спросила Асани.
   - Она самая, - больше я ничего не сказал.
   Пусть Асани строит догадки, куда я их веду. Я хотел сделать сюрприз.
   Выбравшись на поверхность, мы оказались на территории заброшенного плавильного завода. Одинокая доменная печь сиротливо пристроилась в конце залы в окружении вышедших из строя железорезных и молотильных станков. Вот туда я и направился, не дав своим спутникам времени осмотреться.
   - По всему Городу я создал несколько безопасных тайников, - на ходу начал рассказывать я, - всякое могло случиться, следовало подготовиться к отступлению.
   - Умно.
   - Еще бы! Это развалины завода, как ты видишь. Он был закрыт еще лет десять тому назад, когда в строй стали пускать новые типы печей.
   - Почему же эту не снесли?
   - Хозяин был против, завод постепенно разорился, перешел на баланс Совета, в общем документы потерялись, каждый хотел себе урвать этот кусок.
   - В итоге он не достался никому, - поняла Асани.
   - Верно, богачи перегрызлись, пытаясь взять под контроль эту территорию. Так до сих пор и грызутся. По моим оценкам, это место будет еще лет десять стоять заброшенным, достаточный срок, чтобы создать тайную базу.
   - Почему ты не сделал военную карьеру? - восхищенно спросила Асани.
   Я зарделся, но честно ответил:
   - Потому что я не могу быть свиньей в мундире.
   Она фыркнула, но признала мою правоту. В схватке за власть редко побеждает честный человек, не та конституция у него. Не стоило и пытаться запятнать себя грязью, Асани знала это прекрасно, ведь ей по праву родства полагалось стать одним из политиков.
   Мы добрались до печи, небольшой, старой конструкции, но уютной и до сих пор хранящей в себе тепло пламени. Безопасное место, что нам еще требовалось? Хотя пробираться до нее было тяжеловато, завод обветшал и крыша давно обрушилась. Наверное, мы перебудили тысячи птиц, которые свили гнезда наверху. Но кроме них нас никто не мог услышать, я мог сказать это со всей точностью. Тут даже сторожа не было, а для нищих есть места и получше.
   - Добро пожаловать в этот импровизированный дом, - приветствовал я своих гостей и отбросил массивную крышку, закрывающую печь.
   Внутри было чисто, сухо и опрятно, я пропустил даму вперед, чтобы она могла оценить прелесть пустого жилища. Она же еще не знает, что это не просто тайное место для сна. Я приготовил ей еще один сюрприз.
  

Глава 17. Вместе в убежище.

  
   Асани прошла внутрь, за минуту оценила обстановку и недовольно поджала губы.
   - Я рассчитывала на большее, - заметила она.
   - Всему свое время, Асани. Не стоит торопить события, - говорил я интригующим голосом.
   - Такие большие мужчины, как ты, всегда несколько... медлительны. Я заметила это уже давно.
   Я не ответил на эту шпильку, потому что не понял. Сегодня я достаточно показал скорость своей реакции, только она меня и спасла. Да и Асани осталась цела только благодаря мне, ни один ее слуга не посмел бы перечить госпоже. Им проще было своими телами ловить пули, нежели противиться суровой леди Вейнтас. Когда я появился перед битвой, облегченно вздохнули, казалось, все. В особенности Джеронимо и Киж, первый такой неэмоциональный тип, что любая его мысль легко виделась. Его холодность была не столько в способности скрывать свои эмоции, сколько в полном их отсутствии.
   - Это безопасное место, - поддержал меня телохранитель.
   Уж он мог оценить прелесть моего тайного обиталища. Тем более я его подготовил должным образом, просто такие слепцы как Асани не видят этого.
   - Да, но ночью тут будет ужасно холодно, а согреться с вами, мальчики, совершенно невозможно! - фыркнула моя зануда.
   - Тебе никто и не предлагает, - бросил я, направляясь к дальней стене.
   Уходя, рабочие очистили печь от шлака, прогоревшего угля и крицы. Они предполагали, что эту печь снесут, а на ее месте возведут новую, современную. К счастью для нас, этого не произошло. Похожий на блюдце кирпичный пол был практически абсолютно чист, в свое время я позаботился о жилище. Я тут прибрался, почистил камень, чтобы можно было сносно жить в течение месяца. Все, что нужно было, для этой жизни хранилось тут же, в неприметном тайнике.
   Джеронимо увязался за мной, даже не так, он сам направился к тому месту, где я оборудовал склад припасов. Я удивленно приподнял брови, но промолчал. Неудивительно, что такой опытный рубака сразу приметил место, где кладка была новой.
   - Лом понадобится? - только спросил он.
   - Нет, - ответил я.
   Асани что-то проворчала нам в след, мы проигнорировали ее. Кажется она обиделась и не нашла ничего лучше, кроме как сесть в центре печи и буравить нам спины гневным взглядом. Похоже, ее кровь все еще не успокоилась после пляски смерти. Да у меня самого мышцы нервно подергивались. Лишь Джеронимо выглядел лениво-расслабленным, но только выглядел.
   Когда я озаботился созданием тайного жилища, я выбрал этот завод и еще несколько "вечных" мест в Городе. Но завод был лучшим и наиболее приспособленным для этого местом. Прочные перекрытия, мощная кладка, достаточно путей отхода, вентиляция и защита от погодных условий. А самое главное - паразиты, всевозможные крысы и бродячие животные, вьюны и плесень не желали тут обитать.
   За столетие эксплуатации печи под заводом образовались целые тонны шлака, сквозь которые не могли пробиться вездесущие растения. Это место было надолго оторвано от жизни, а значит, я мог спокойно тут спать, не опасаясь проснуться окруженным пищащим войском. Нищие так же обходили это место стороной, кроме того, что на руинах завода довольно хреново спать, я еще распространял слухи о том, что тут водятся духи. В эту легенду было легко поверить, заходящее солнце отбрасывало причудливые тени от искореженных конструкций плавильного завода. Весь корпус стонал и скрежетал под порывами ветра, обилие ржавых механизмов, обломков арматуры только добавляли жути.
   Я-то знал, что тут безопасно, как никак потратил целый месяц на проверку и расчеты, но другим это было неизвестно. Я ждал того момента, когда Асани начнет вздрагивать. Скоро ночь, вот тогда посмотрим, куда денется ее смелость. Да, я хотел над ней подшутить, имел право! Эта змея из меня столько крови выпила сегодня!
   И старую печь я выбрал для жилища не случайно. Если завод все же соберутся сносить, то этот кирпичный монолит спекшийся за года в непробиваемую скалу, будут крушить последним. Я смогу забрать свои вещи, просто не хотел, чтобы они кому-либо достались. Печь располагалась в самом дальнем конце завода, не каждый рискнет сюда идти, а путь через шахты сложен.
   Пришлось потратить целую неделю на то, чтобы разломать печную кладку. Взрывчаткой я не пользовался, боясь, что меня обнаружат. В то время завод еще охранялся - одинокий старик с плешивой собакой, он и стал распространять слухи о погубленных душах рабочих. Специально я его не пугал, так получилось. Мои труды не прошли даром, я сумел устроить хитрый тайник прямо тут.
   Внешний слой кирпичей, не скрепленных раствором, прикрывал железную плиту с хитрым замком. Открыть его мог только я. За этой плитой располагалась пещерка, в которой я припрятал запас вещей, консервов, спирта, оружия, медикаментов и инструментов. Так же там был матрас, набитый старыми тряпками, непромокаемая ткань и еще уйма полезных вещей. Я основательно подошел к этому вопросу.
   Вместе с Джеронимо мы, негромко ругаясь, разобрали кладку. Тяжелый день, бег по канализации вымотали нас, а работать под присмотром демона в женском обличии было и того тяжелее.
   Наконец-то Асани поняла, что мы не дурью маемся, и подошла к нам. Мы отказались от ее помощи, но не прогнали, зато работать стали усерднее. Нет ничего лучше для улучшения работоспособности мужчины, чем присутствие женщины.
   Кирпичи мы складывали осторожно у стены, во-первых, я планировал закрыть дыру, после того, как мы покинем печь. Во-вторых, мне требовался скат, некоторые припасы были упакованы в бочки, а в узком пространстве сложно их передвигать, проще было вытянуть.
   - Асани, - позвал я и указал на рядок рычажков у пластины, - смотри, как эта штука работает. Этот самый крупный дергаешь несколько раз, он тугой, нужен, чтобы накачать давление в механизм, - я сопроводил слова действием, - а эти пять рычагов нажимаешь в такой последовательности.
   Механизм зашипел, что подтверждало правильность моих действий. Защитная крышка с тихим шелестом вышла из пазов и упала мне на руки. Я ее чуть не выронил, но Джеронимо вовремя поддержал.
   - Тяжелая, зараза, совсем забыл, когда ставил...
   - Если ты думаешь, что я тут еще когда-нибудь буду, - заговорила Асани.
   - Всякое может быть, лучше знай, - перебил ее я, опуская крышку на пол.
   - Хорошо, мы запомним. Но в любом случае, это я не подниму, - носком сапога она пихнула крышку. - Она меня просто расплющит!
   Я пожал плечами, и так все было ясно. Если ее прижмет, она вынуждена будет что-нибудь придумать. Внутри в рукотворной пещерке я оборудовал хороший такой, опрятненький склад. Ближе всего к нам стоял фонарь, в свете заходящего солнца только его и можно было разглядеть. Я его специально оставил на этом месте, зарядив топливом.
   Я поджог фитилек в фонаре, перевел зеркала в удобное мне положение и направил луч света вперед. За прошедшие годы ничего внутри не изменилось. Вдоль стен стояли пузатые бочки с цифровыми пометками, я уже не помнил, что они обозначали. Но, зная себя, я мог предположить, что ближняя бочка, стоящая справа, доверху набита медикаментами, а стоящая слева - патронами.
   - Думаю, лучше мне туда залезть, - произнес Джеронимо.
   Он прав, мне в этом пространстве не развернуться. Я с дрожью вспомнил ту неделю, что вышибал кирпичи. И как у меня терпения хватило? Ума не приложу.
   По кирпичам Джеронимо влез внутрь, ему пришлось пригибаясь ползти на коленях.
   - Бери вторые бочки, первые оружие и медикаменты, - посоветовал я ему.
   - А ты хитрый жук, - отметила Асани, ткнув меня в бок кулаком. - Тебе точно надо было стать генералом.
   - Отойди в сторону, - посоветовал я ей, - а то бочки тяжелые, могу и зашибить.
   - Тогда я очень обижусь, - фыркнула она, но осмотрительно отошла.
   Джеронимо, сопя и тихо ругаясь, кое-как вытянул бочку из ряда. Мешала собранная кровать, но ее вытащить было еще сложнее. Я принял бочку, осторожно поставил ее внизу. Открыв ее, я обнаружил канистру, по запаху определил - спирт.
   - Фу, на кой тебе столько алкоголя?! - скривилась Асани. - Вот с кем ты проводишь все свои вечера, да? Эх ты, а еще мужчина!
   - Уймись, вода бы столько не смогла простоять, а спирт отличное средство от заразы.
   - А пить что? Не эту же дрянь.
   - Там консервы, варенье, брага.
   - О да, это гораздо лучше, давай позовем друзей, устроим вечер...
   Я не дал договорить Асани, сгреб ее в охапку, как настоящий медведь. Дикая лесная тварь, замечу я, мне посчастливилось лишь раз встретиться с этой горой мышц. Лучше бы я не встречался...
   Асани взвизгнула пару раз, пока я воспитывал ее по мягким ягодицам.
   - Будешь еще мешать или все же делом займешься?! - прикрикивал я не нее.
   Не знаю только, каким она тут могла делом заняться, но от ее комментариев у меня уже порядком разболелась голова. Джеронимо наблюдал за нами с легким любопытством, он даже не пытался прийти на помощь хозяйке. С каждым ударом раздражение во мне испарялось, как кусочек сахара в теплой воде. Мы были взвинченными произошедшими событиями и поступали неадекватно, но, не смотря на это, я с удивлением отметил, что получаю удовольствие от процесса.
   Я отпустил провинившуюся, она молча ушла к выходу. Зализывать раны, ага. Но рассудок возобладал над чувствами, она уселась на входе.
   - Продолжим, - сказал я.
   За час мы выгрузили три бочки, складную кровать и спальники. Мы очень устали и еще несколько минут переводили дыхание, только после этого принялись за распаковку вещей.
  
   В отличие от медикаментов бочки с едой были гораздо лучше закрыты, не потому что я опасался, что грызуны смогут добрать до них. Сработала моя привычка, я делаю все надежно. В конце концов, я не выдержал и, чтобы открыть бочку, просто выстрелил в нее.
   - Что у вас там за ерунда?! - прокричала вскочившая на ноги Асани.
   - Все в порядке, - отозвался я. - Рабочий процесс.
   Пуля раздробила дерево, но не задела припасов. Все было в порядке, мы принялись вынимать запасенные мной консервы. В основном тут было мясо, хлеб хранить в таких условиях, конечно, непрактично.
   - А открывать тоже револьвером? - спросил у меня Джеронимо.
   - Открывашка всегда с тобой, нож - универсальное оружие и инструмент, - наставительно произнес я.
   Нет, где-то там под горой ящиков может и лежал специальный нож для консервов, но пока до него доберешься...
   Проще было по старинке, как в молодости - ножом. Джеронимо выбрал банку, неумело отрезал крышку и принюхался. Запах его удовлетворил, еще бы, эти штуки могут сто лет пролежать и не испортиться. Впрочем, я и сам бы предпочел более свежие продукты, но выбирать не приходилось.
   - Там еще горелка была, чтобы пищу разогревать, - сказал я.
   - Я не заметил.
   - Тренога такая над емкостью, погляди, должна быть за кроватью.
   Джеронимо отложил банку, из которой выковыривал мясо, и отправился на поиски. Я же начал собирать кровать, был бы дальновиднее, оставил хотя бы две. Впрочем, и на одной можно вдвоем уместиться, но что-то мне не хотелось оставаться на ночь в одной постели с Асани. Можно было проснуться, лишившись чего-нибудь.
   Собрав кровать, я бросил на него спальник. Не самая удобная лежанка, но бывало и хуже. Если Асани откажется, то я с радостью займу это место, а она может валяться на кирпичах. Для нас с Джеронимо я разложил на полу плащ, вместо подушек скатал рулон ткани. Все равно нам придется стоять на часах по очереди, плавильный завод хоть и брошен, но находится в Городе. Если есть вероятность, что кто-нибудь забредет сюда, то лучше подготовиться к встрече.
   Асани сидела у входа и смотрела в противоположную от меня сторону. Похоже, она обиделась, ну и поделом ей! Нечего было меня злить. Когда запахнет вкусной полевой едой, она сама как миленькая пойдет извиняться.
   Наивное утверждение, но я тоже был обижен.
   Джеронимо нашел переносную печь, я указал, куда ее поставить. В целом получалось миленькое обиталище, не хватало только украшений по стенам. Но вместо картин каменную кладку украшали остатки крицы и угля, тоже своего рода украшение.
   На топливо пошло дерево бочки, все равно ее уже нельзя было восстановить. Чтобы отогреться и поесть этого хватит, но для поддержания огня потребуется поискать дров. Это не составит труда, кроме сторожки, на дрова можно было пустить остатки заборов.
   Я разжег костер, используя самые простые приспособления - кремень и кресало, ну, и спирт, конечно. Доменная печь высушила доски так, что теперь они занимались от одной лишь искры, а алкоголь мгновенно впитывался в дерево. Дымок уходил вверх, тяга в печи сохранилась прекрасная, вентиляционное отверстие было не замусорено, как я опасался. Подождав пока огонь разгорится в полную силу, я взял несколько консервных банок, вскрыл их и поставил на решетку. Столовые приборы были спрятаны там же, где и еда - несколько вилок, ложки и ножи. Джеронимо взял три вилки, омыл их спиртом и стал дожидаться, когда наш ужин будет готов.
   Сухие дрова почти мгновенно прогорали, и от них остались лишь угли. Я подбросил несколько разломанных досок, и опустил треногу с консервами. Вскоре печь наполнилась соблазнительным ароматом мяса, кипящего в собственном соку. Без хлеба есть такую жирную пищу будет тяжеловато, но я думал, что мы как-нибудь перетерпим это.
   - Там была еще зелень сушеная, - сказал я. - Посмотри кадки из коры.
   Джеронимо покопался в запасах, но не нашел. Я вздохнул, значит в другой бочке, но вскрывать ее уже не хотелось. В животе у меня заурчало, Джеронимо тоже подобрался ближе к еде, но Асани принципиально не замечала соблазнительного аромата. Я знал, что вскоре она сломается, но начинать ужин без дамы, было бы неприлично.
   - Долго ты там еще сидеть будешь? - позвал я ее.
   - Сколько надо, столько и буду, - ответила она.
   - Да неужели? Думаешь, тут тебя кто-то будет обслуживать?
   Джеронимо осуждающе посмотрел на меня, но вмешиваться в разговор не захотел. Я его понимаю, находиться между молотом и наковальней небезопасно. Он бы и смылся, но гордость не позволяла.
   - То, что я думаю, не должно тебя волновать!
   - Да что вы говорите, - я поднялся и направился к Асани, - хватит строить из себя раненую, пойдем есть.
   - Я не хочу.
   - А я тебя не спрашиваю, хочешь ты или нет. Это приказ.
   - Чего-чего?! - она повернулась и недоуменно уставилась на меня.
   - Твоя боеспособность ухудшится, если не будешь поддерживать организм в порядке. Тебе необходимы силы, чтобы закончить сражение достойно!
   Асани с удивлением смотрела на меня, я же продолжал отсчитывать ее, как старый сержант, разве что без ругани. Асани с интересом выслушала мой монолог, но, очевидно, не поняла смысла сказанного, потому что она вскочила на ноги и принялась орать на меня.
   - С каких пор ты тут стал командовать?! Почему я должна слушаться тебя?! И что это вообще такое?! Как ты с женщиной поступаешь?! Может быть, ты еще меня изнасилуешь тут чего доброго?
   - Не говори глупостей!
   Мои реплики не могли остановить потока яда, что тек из нее. Она брызгала слюной так, словно норовила плюнуть мне в лицо и отравить. Под ее натиском отступил бы целый полк стрелков, что уж говорить обо мне. Вскоре дошло до рукоприкладства, я мог только защищаться и отражать атаки.
   Не знаю, сколько это продолжалось, но нас остановил тихий, казалось бы, незаметный звук. Кто-то ел. Джеронимо, поняв, что мы еще долго будем выяснять отношения, принялся за консервы. Он заботливо отодвинул наши порции мяса с огня, чтобы они не перегрелись. Ел он медленно, с удовольствием, явно смакуя каждый кусочек, хотя еще пару минут назад нос воротил от старых консервов. День выдался тяжелый, телу требовались силы, а что может быть лучше, чем горячий кусок мяса? Джеронимо понимал, что оно поможет восстановить силы и укрепить тело.
   То, как спокойно и неторопливо ел Джеронимо, остановило нас. Наши животы синхронно забурчали, они, не стесняясь, требовали еды. Ни слова не говоря, мы подошли к костерку и взяли свои порции. Жирная пища быстро проскальзывала по пищеводу и камнями падала в пустых желудках. Не скоро еще мясо переварится, но насыщение было просто превосходным. Ели мы торопливо, чтобы скорее утолить голод.
   Свои порции мы с Асани доели быстрее, чем Джеронимо, тот продолжал откусывать кусочек за кусочком и вскоре отложил только ополовиненную банку. Чуть позже, я понял мудрость этого воина, тяжелая еда в желудке усыпляла, делала тело ленивым. Джеронимо же сумел наесться меньшей порцией, так как ел медленней. Навыки и опыт направили Джеронимо по верному пути, я же забылся. Похоже, я и Асани в обжорстве выплеснули все свое раздражение.
   Я отложил банку и прислонился спиной к кровати. Дышать мне было тяжело, и я расслабил брючный ремень и снял броню. Патронташ с револьвером мешался, я их снял и положил ближе к себе. Чуть позже, когда еда уляжется, пополню запас патронов, но пока хватит и этого.
   Асани осоловело посматривала по сторонам и начала клевать носом, но неожиданно вскинулась и гневно уставилась на меня. Надеюсь, она додумается, чуть позже продолжить наш разговор, а то чего доброго обоих вытошнит.
   Джеронимо сидел и посматривал по сторонам, думая о чем-то своем. Он казался скорее объектом мебели, чем живым человеком, наверное, таким и должен быть настоящий телохранитель. Асани обратила свой горящий взор на слугу и приподняла брови. Меня бы такой взгляд просто бы пригвоздил к земле, Джеронимо же никак не прореагировал на него.
   - Я буду первым стоять на часах, - сказал он, поднимаясь.
   - Не думаю, что сюда кто-нибудь забредет...
   - Но лучше быть готовым к нападению, - вставила Асани торопливо, - иди, Джеронимо, я тебя позову, если понадобишься.
   Телохранитель кивнул и по-кошачьи скрылся в темноте. Хотел бы я двигаться так же как он, но это недосягаемая мечта. Я был и массивнее и сильнее этого парня, от тяжелой работы мои мышцы стали похожи на стальные жгуты, добиться от них легкости работы было тяжело.
   После того, как телохранитель ушел, я почувствовал себя неуютно. Создавалось ощущение, что его присутствие защищает не Асани, а меня. Теперь же меня никто не смог бы спасти от разгневанной демонессы. Эта бестия же только хмуро смотрела на меня.
   - Было весело, да? - сказал я первое, что пришло на ум.
   - О да, такого веселья я давно не ощущала, - гневные морщинки разгладились на ее лице, - надо такое устраивать почаще.
   - Не стоит искушать судьбу.
   - В отличие от тебя, я желаю от жизни взять все!
   - Вот как? И что же? - я устроился удобнее на своем месте.
   На кирпичном полу спать будет, конечно, не комфортно, но тепло старой печи согреет меня этой ночью. Она все еще хранило в себе дух огня и расплавленной руды.
   - Многое, - только и ответила Асани.
   - Что ж, тогда следует стремиться исполнить свои желания.
   Асани подсела ко мне, почему-то она дрожала.
   - Тебе холодно? Странно, мне же даже жарко.
   - Сними рубашку, раз жарко, - предложила она, прислонившись к моему боку.
   - Вот еще, скажешь тебе отдать ее?
   - Приличные мужчины...
   - Ходят в театр, а не сидят на территории заброшенного завода, - хохотнул я.
   - Да, но в театре нельзя испытать такого всплеска эмоций, ощущений, так что я выбираю этот завод, - она обвела рукой воображаемый зал.
   - Можешь приходить сюда в любое время. Если хочешь.
   Она заворочалась, ища удобную позу.
   - Еще предложи мне в канализации гулять, я всегда об этом мечтала!
   - Кто тебя знает, у тебя все мысли набекрень.
   Асани не ответила, похоже, ее утомил этот бессмысленный разговор. В ее словах слышался какой-то подтекст, недосказанность, но какая я понять не мог. Ее сердечко неистово стучало, не смотря на то, что мы находились в безопасности, она не могла успокоиться. Как настоящий мужчина, я должен был ее успокоить, пусть это и вызовет лавину ругательств.
   - Не беспокойся, тебя никто здесь не тронет, - сказал я, накрыв ее руку своей.
   - Что вы говорите, - ехидно отозвалась она, - в этом и проблема, мой дорогой!
   - Безрассудная бравада - опасна. Шальная пуля может найти любого, никакая броня не защитит от случая. Не зачем лишний раз лезть в драку.
   - Ох, ну ты и дурак, - Асани вздохнула.
   Я же не понял, почему это я дурак. Если ей так хочется поиграть с судьбой, то это ее право, но я считал своим долгом предупредить ее. Вот только как я мог это сделать? Она же не прислушается к моим советам.
   - Иди на кровать, ты вся замерзла, мурашки даже на макушке, - предложил я.
   - От нее воняет, - весьма недовольным голосом сказала она и крепче вцепилась в мою руку.
   - Вот уже извините! Духов тут не приберег, - обиделся я. - В конце концов! Не до жиру нам сейчас!
   - Жирного мы наелись, не волнуйся. Ты теплее, чем эта тряпка, - пояснила Асани, теснее прижимаясь ко мне, - пока она нагреется, я околею.
   - А, понятно. Давай я тебе согрею место?
   Она повернулась и удивлено уставилась на меня, но промолчала и только кивнула.
   Я поднялся, взял ее за руку и помог встать. Асани обхватила себя руками и потупилась, я же принялся расшнуровывать спальник. Внутри не оказалось ни паразитов, ни плесени, абсолютно чисто. Разве что легкий запах затхлости, который обитал лишь на границе обоняния. Дым от костра перебивал даже запах пота и пороха.
   - Довольно откровенное предложение, знаешь ли, - пробормотала Асани.
   - Не могу же я бросить даму, когда ей холодно, - ответил я, - милости прошу.
   - Может, ты хотя бы сапоги снимешь?
   Я кивнул и разулся, Асани так же сбросила обувку, верхнюю одежду и положила оружие рядом с постелью, затем торопливо юркнула в спальник. Я полез следом, спальник был большой, но его едва хватало, на нас двоих. Я чуть было не отдавил Асани конечности, пока устраивался.
   Асани сначала лежала чуть отстранившись, затем ее тело само потянулось к теплу, которое я давал. Я все еще был разгорячен, не знаю, что больше сказывалось брошенная доменная печь или недавняя битва. Асани прижалась ко мне сначала осторожно, потом более уверено. Ей следовало согреться, иначе она просто не уснет и будет завтра не в лучшей форме. Я понимал, как сон в неудобном и некомфортном месте сказывается на боеспособности, и пытался создать ей все условия для отдыха. В отличие от меня она не была готова к таким испытаниям.
   Асани дрожала и все теснее прижималась ко мне, свободной рукой я накрыл ее частью спальника. Ее ноги и руки были холодные, руки она положила мне на грудь, запустив одну ладонь под рубашку, ногу же - на живот и бедро. Так ей будет теплее, я был уверен, ее дрожь пройдет, а дыхание успокоится.
   Мы лежали и отдыхали. Усталость и тяжелый ужин начали сказываться на мне, сон принялся одолевать, но я гнал его всеми силами. Сначала пусть Асани успокоится, почувствует себя в безопасности и уснет, вот тогда и я смогу отдохнуть.
   - У тебя много таких убежищ? - спросила она чуть позже.
   - Три, кроме этого. Этот лучший, - прошептал я в ответ.
   Она зашевелила рукой у меня под рубашкой, ее ногти заскребли мою кожу.
   - Ты такой дальновидный.
   - Не сказал бы, я учел не все факторы. Не думал, что со мной окажется кто-то еще. Теперь думаю, следует переоборудовать убежища.
   - Это не важно, все равно твоя осмотрительность спасла нас.
   - Скажешь тоже, у тебя, уверен, тоже есть жилища.
   - Не такие уютные, как это.
   - Тебе же не понравилось сначала, - я не удержался от колкости.
   - С тобой уютно везде, даже тут, - зашептала она мне в ухо. - Если бы не ты, я бы...
   Она замолчала, наверное, не зная, как выразить благодарность. Я только отмахнулся, мне благодарности не нужны были. Асани все неистовее карябала мою кожу, словно соскребая грязь с нее. Только сейчас я заметил, что от нее пахнет гораздо лучше, чем от меня. Да, был запах пота и пороха, но кроме этого был аромат женственности, которому не требовались никакие духи. Я же откровенно вонял, после утомительной работы и не менее утомительной битвы. Порох, запах смазки (мои пальцы до сих пор были жирными от нее), пот и канализационная грязь - не лучший аромат, который может учуять женщина. Следовало спиртом омыться, он не только спасает раны от гноя, но и очищает кожу от запахов и грязи.
   - Пахнет да? - упавшим голосом спросил я.
   - Что? - Асани на миг прекратила царапать меня.
   - Ну... от меня. Извини, надо было бы помыться, спирт то есть.
   Она прыснула в кулак и сказала:
   - От мужчины и должно пахнуть!
   - Я же не дикарь какой-нибудь, - обиделся я.
   - О да, ты не дикарь, - она пребольно царапнула меня и прорычала, - ты хуже, гораздо хуже!
   - Ой, да прекрати!
   Я сжал ее ладошку. Асани ворочалась, выбирая себе удобное положение, то ногу сдвинет, то сильнее тазом прижмется, то голову повернет. В общем, сон с ней мне не светил, а я так устал.
   - Что ты ворочаешься, - недовольно пробурчал я.
   В спальнике уже стало так жарко, что моя кожа покрылась потом, но снять рубашку я не решался.
   - Да... вот... - промямлила Асани и успокоилась.
   Наконец-то.
   - А какие у тебя планы? - спросила она, вырвав меня из пут сна.
   - В смысле?
   - Что ты намерен делать дальше, у тебя же работа?
   Асани легла так, что практически полностью оказалась на мне. Я положил свою руку, под нее. Может быть, это ее удовлетворит. Понимаю, кровать жесткая, но ничего лучше я спрятать тут не мог.
   - Буду работать, - что еще я мог ответить.
   - А Харан?
   - Не будем о нем, не сейчас. Давай утром поговорим, я не хочу терять эту ночь, размышляя о проблемах.
   Асани положила голову мне на плечо и замолчала, ладонью она гладила мой живот. Ее дыхание щекотало шею, а нога неприятно давила на мочевой пузырь, но я уже мало внимания обращал на неудобства. Я не заметил, как она расстегнула мою рубашку, но ничего не сказал, так как сон окончательно сморил меня.
  
   То, что наступило утро, я понял только по напряжению в районе паха. Во сне Асани переползла полностью на меня и упиралась коленкой в самое сокровенное место, я смутился, но выбора у меня не оставалось. Осторожно, чтобы не разбудить, я заворочался. Стало легче, но мне все еще требовалось опорожнить мочевой пузырь. Асани, конечно, меня по голове не погладит, если я прерву ее сон.
   Оставалось только ждать, что было достаточно тяжело. Моя подруга хоть и была небольшого роста (для меня всякий человек кажется маленьким) все равно ощутимо придавила меня. Впрочем, это было даже приятно, спала она на животе, и я мог ощущать как ее спокойно бьющееся сердце, так и кое-что иное. Другой бы воспользовался ситуацией, но я не мог так поступить. Спящая Асани походила на ребенка, срывать с нее маску покоя я не желал. Но хотел...
   Все, что я мог позволить себе, это положить ладонь ей на спину. Асани была горячей и весьма желанной в таком беззащитном состоянии.
   Руками она обхватила мой торс, ногами - бедро, а голову уронила на грудь. Ее волосы щекотали мне лицо, но опять же, это было приятно. Я сконцентрировался на ощущениях и отдался мечтам. Это хоть как-то скрасило мое ожидание.
   Где-то на границе слышимости обитал Джеронимо, казалось, что он не ходит, а парит над землей. Похоже, что он вынужден был сторожить наш покой всю ночь. Я мысленно извинился перед ним и обругал себя за то, что смею предаваться глупым мечтам.
   Выстоять во время боя, когда тебе угрожает смерть во всех ее обличиях, а затем всю ночь бодрствовать, ожидая нападения - чтобы это выдержать, надо быть железным человеком. Либо не быть человеком вообще. Будь я на десять лет моложе, для меня подобный героизм не был бы проблемой, но после той памятной битвы в лесу, я порой чувствовал себя разбитым стариком.
   Только в это утро, когда прекрасная дама сопела мне в шею, я мог осознать, что мои раны все еще не затянулись. Я казался себе ужасно уставшим, измотанным человеком, который хотел только одного - покоя. Но этот покой не принес мне облегчения, даже забвения. Мои раны скорее загноились, нежели зарубцевались. Добровольное затворничество было ошибкой, теперь я это понимал.
   Но что я мог исправить в своей жизни? Отбросить работу и заняться политической или военной карьерой? Вступить в общество цеховиков? Это все не то.
   Нет, уж лучше бы я думал об Асани и ее соблазнительной зрелой плоти, которая так и просилась в руки. Копаться в самом себе можно в любое время, а вот такая удача бывает раз в жизни.
   Я не мог бороть с искушением, поглаживая Асани, моя ладонь как бы случайно скользила вниз. Твердая кожа ремня, который она не сняла, останавливал мои шаловливые пальцы, но я чувствовал, что вскоре и эта препятствие будет пройдено.
   - У тебя была вся ночь, так какого ж... - неожиданно ясно сказала Асани.
   Я одернул руку, словно прикоснулся к раскаленной кочерге. Захотелось стать маленьким и заползти в какую-нибудь щель. Воображение почему-то подбросило мне изображение совершенно иной "щели".
   - Прости, ты не спала? - задал я глупый вопрос, сгорая от стыда.
   - Уснешь тут с вами, сударь, как же, - проворчала Асани.
   Она подтянула руки под себя и, упершись ладонями в мою грудь, приподнялась и сладко потянулась. Затекшие ото сна кости и мышцы захрустели, она с явным удовольствием покачалась из стороны в сторону, чуть ли не похрюкивая от удовольствия.
   - Вот только на это ты и годишься, - сказала она, не глядя на меня.
   - На что?
   - Быть снарядом для спортивных упражнений, проще говоря, бревном.
   - Чего?!
   - Шучу! Дурак! - хохотнув сказала она и перевернувшись выскользнула из спальника.
   Я успел почувствовать как ее ягодицы скользнули... в общем, я постарался как можно быстрее перевернуться на живот.
   Асани вышла в центр печи и начала разминаться. Новый день не предвещал ничего хорошего, и она собиралась встретить его во всеоружии. Я счел это разумным и поднялся с кровати, чувствуя, что левая нога потеряла чувствительность. Асани отлежала, гадюка!
   Я принялся растирать ногу, неприятное покалывание не проходило. Проще было пройтись, что я немедленно и сделал. Ковыляя как подранок, я принялся готовить нам завтрак. Опять мясо. В животе до сих пор было тяжело, а во рту стояло ощутимое послевкусие жирного мяса. Умыться и почистить ротовую полость мы не могли, но я прополоскал рот спиртом, заодно помыв руки и лицо. Кожу даже не защипало, хотя аромат от жидкости поднимался ядреный, от такой гадости в кишках мгновенно вспыхнул бы огонь. Даже трус почувствовал бы себя храбрецом, осушив чарку.
   По крайней мере, я смог освежиться, смыть жир и запах гари с лица и головы. Это следовало сделать перед тем, как ложиться с дамой в постель, но чего уже было корить себя за глупость. Асани неистово разминалась, являя такие чудеса, что я невольно позавидовал. Ее мышцы были гораздо эластичнее моих, способны были растягиваться. Я не мог не залюбоваться женщиной, пока разжигал костер и открывал консервы.
   Джеронимо за ночь натаскал нам достаточно дров, часть из этой кучи я решил сохранить в тайнике. Кто знает, сухие дрова всегда пригодятся. Сам же телохранитель ошивался возле входа в печь и не глядел на нас. Он ходил туда-сюда, то пропадая из виду, то появляясь. Словно тень, правда.
   И конечно он не казался уставшим.
   Асани закончила упражняться и направилась ко мне. Волосы ее спутались, от чего прическа стала интригующе соблазнительной, под глазами залегли темные круги, словно она не спала всю ночь.
   - Я что храпел? - спросил я.
   Так как я живу один, то не замечал за собой такого грешка.
   - Почему ты так решил? - удивилась она.
   - Выглядишь не выспавшейся.
   Ее щеки заалели, я приподнял брови.
   - У женщины, - заговорила она делано бодрым голосом, - могут быть свои проблемы!
   Я понимающе кивнул, кажется, до меня дошло, почему она была такой взвинченной и несносной вчера, почему дрожала и плохо себя чувствовала. Это меня смутило, в очередной раз за это утро. Мне не было противно находиться с ней, даже в такое сокровенное, женское время, я скорее был рад, что смог создать ей немного уюта в столь сложные дни.
   Тьфу, в общем, я молодец. Чем больше я об этом думал, тем больше краснел.
   - Будешь есть? - спросил я у Асани, чтобы отвлечься от мыслей.
   - Если ты сотрешь это выражение с лица, то да, - насупившись, ответила она.
   - А что с моим лицом не так? А-а, понял. Извини, если чем-то обидел тебя. Я буду терпимей.
   В эти дни у женщин, говорят, ужасное просто настроение, лучше их не злить по пустякам. Так мне советовали братья по стрелковому корпусу, когда я был зеленым юнцом.
   - С чего ты такой обходительный. Опять мясо?
   - Могу поискать варенье, - предложил я.
   - Было бы лучше, чтобы ты нашел мне чаю. А там и до варенья дело может дойти.
   Джеронимо приблизился к нам, я не обратил на него внимания, так как просто не заметил, увлекшись общением с королевой змеиного царства. В руках у телохранителя был разбитый котелок, в котором плескалась вода.
   - Думаю, это пойдет, - сказал он.
   - Чтобы я без тебя делала, Джеронимо, - вздохнув, поблагодарила Асани.
   Я взял из его рук котел, который он, наверное, нашел в оставленной сторожке. Вода была свежей и не пахла плесенью.
   - Чай или лучше суп? - спросил я.
   Асани подумала и выбрала суп. Это было мудрое решение, мясо лучше усвоится и организм насытится влагой. Я убрал решетку и закрепил котелок над огнем, принялся готовить. Джеронимо сел напротив и уставился на меня. Сначала я не обращал внимания на его взгляд, но он у него был назойливым, как у комара. Джеронимо смотрел на меня, как на осла с полной задницей паразитов.
   - Чего? - буркнул я, не выдержав.
   Он не ответил, но вздохнул буквально так же, как Асани несколькими минутами ранее.
   Похоже, я что-то не понимал, но вот что?
   Я решил сконцентрироваться на готовке и не отвлекаться, все равно со сна моя голова плохо работала, а плоть была все еще напряжена. Думать в таких условиях не получалось.
   К счастью, я запасся не только консервированными продуктами, но и сушеными травами. Во второй бочке, что вытащил вчера Джеронимо, хранился запас специй: перец, укроп, базилик, еще какие-то незнакомые мне, но пахучие травы. Я покупал запасы, не глядя, стараясь взять все, что можно утащить. Травы были запечатаны в непромокаемый контейнер, но запах все равно пробивался и пропитал всю бочку. Это, конечно, не полноценные овощи, но для бульона пойдет и так. Все лучше, чем жевать куски жирного мяса.
   Асани и Джеронимо наблюдали за моими действиями с любопытством опытных энтомологов, чем немало раздражали. Казалось, они оба оценивали каждое мое движение и думали, следует ли меня добавить в свою коллекцию бабочек или пройти мимо. Пристрелил бы обоих, но револьвер лежал у кровати.
   - Как прошла ночь, Джеронимо, - сказал я, давя в себе раздражение.
   - Терпимо, - только и сказал он.
   Вот уж послала судьба мне самого разговорчивого собеседника.
   - А у тебя, Асани?
   - Терпимо.
   Я сломал нож, которым резал мясо. Лезвие с щелчком обломилось и упало в котел, я дышал, как разъяренный бык, и готов был давить каждого, кто скажет еще хоть слово.
   - А у тебя, Квинт? - елейным голосом спросила Асани.
   - Терпимо, - буркнул я и добавил слово, которое не употребляют в обществе дам.
   - Вот и я о том же.
   Вот и поговорили.
   Немалых трудов мне стоило игнорировать их прожигающие взгляды. К счастью для этих двоих, Джеронимо вскоре надоело играть со мной в гляделки, он отвернулся и принял безучастный вид. Я же все больше стал поглядывать в сторону револьвера.
   Вода в котелке закипела, и я бросил туда порезанное мясо и травы. Чудный запах горячей пищи примирил нас. Правда, как я чувствовал, лишь на время.
   Мы тщательно поели прямо из котелка. Последняя ложка осталась за Асани, я специально выливал немного бульона из своей, чтобы иметь возможность гнусно проскрипеть:
   - Кто последний, тот и убирает!
   Асани выпучила на меня глаза, ее брови сошли в линию, лицо сморщилось, как у готового расплакаться младенца. Она бросила в меня ложкой, но я успел отвернуться в сторону, подняться на ноги и убежать на безопасное расстояние.
   Бегать по заваленному хламом плавильному заводу безопасно мог только я один, но Асани не отставала, я вынужден был выбирать более безопасные направления. Чего доброго она могла и пораниться.
   Асани бежала за мной, громко ругаясь, понося меня на чем свет стоит, я же просто получал удовольствие от движения, не обращая на преследовательницу внимания. Вскоре она отстала, а я сделал еще несколько кругов и вернулся к нашему лагерю. Асани ждала меня у входа и недовольно смотрела в сторону.
   - Успокоилась? - спросил я и, не дождавшись от нее ответа, полюбопытствовал: - Чего это вы двое сегодня такие злобные? Какая муха вас укусила?
   - А толи ты не знаешь? - пробурчала Асани, обхватив себя за плечи.
   Она смотрела в сторону, и как бы я не ловил ее взгляд, не желала на меня смотреть.
   - Ну, ты-то понятно, а твой телохранитель? У него тоже... эти дни? - театрально зашептал я.
   - Чего? - Асани покосилась на меня, сморщила свою физиономию и пробормотала: - О, Бог и все вы демоны, избавьте меня от этого идиота...
   Я пожал плечами, пусть бесится, она всегда была немного сумасшедшей. Прям как я! Это-то нас и сблизило в свое время.
   - Ладно, - она хлопнула себя по щекам, - плевать на тебя. Ты просто неисправим. Нам нужно поговорить, подготовить план действия. На нас ополчился Совет и, боюсь, ты тоже под подозрением.
   - Асани, можешь не волноваться, меня это не беспокоит, - заверил я ее.
   - А меня беспокоит, - прошипела она, - идем!
   Она направилась к кровати, на которой мы провели эту ночь. Вместе. Мое сердце почему-то болезненно сжалось, хотелось вернуться в то мгновение, вернуть ту ночь. Но это было невозможно, нас ждал новый день со всеми его мелкими проблемами. Я совершенно не желал обращать на них свое внимание, все бы разрешилось само собой. Но уж если Асани решила подготовить контрнаступление, я не смел ей перечить. Я вообще сомневался, что смогу ей перечить хоть когда-нибудь.
  

Глава 18. Запрет.

  
   Асани расселась на кровати, поджав ноги, на ее лице замерла маска суровой сосредоточенности. Эдакая королева на импровизированном троне, я незаметно ухмыльнулся. Ничто не могло поколебать ее, даже в такой обстановке она будет выглядеть царственно.
   - Необходимо решить, что делать дальше, - заявила Асани, когда я приблизился.
   - Что может быть проще, - сказал я, располагаясь напротив нее, - твои люди хорошо поработали, пострадавших в этой битве будет много. Соберем соседей, отведем их в суд. Думаю, мне следует оставаться дома, ожидая твоего приглашения.
   - Так я и намерена поступить, - махнула рукой она, - меня заботит другое.
   - Что же? - я заинтересовался.
   - Ты крупный человек, непревзойденный мастер как по части стрельбы, так и по части механики.
   - Ты мне собралась благодарственную грамоту выписать? - пошутил я, когда Асани красноречиво замолчала.
   - Обойдешься, - ответила она, на ее лице не отразилось никакой эмоции. - Я о другом. Твои противники могли сопоставить факты, свидетельства выживших в битве. Ты под подозрением, Квинт.
   - Вот как, - меня это не беспокоило, - без прямых доказательств мне ничего не могут...
   - Твои действия привлекли к тебе нежелательное внимание! И это еще без учета Харана, о котором мы, уж прости, ничего не знаем. Городской Совет, пусть и не может прямо обвинить тебя, но способен создать множество неприятностей. Их может заинтересовать твоя деятельность.
   Асани выделила последнее слово и мимикой, и голосом, давая мне понять, что она имеет в виду мою запрещенную работу. К этим словам следовало прислушаться, но я не собирался давать ей повод для беспокойства. Как можно более уверено я заявил:
   - Не беспокойся, я продумал достаточно, чтобы обезопасить свою работу.
   - Уверен? У тебя есть дополнительная мастерская? Уверена, что твой заказчик не придет в восторг, если ты вынужден будешь остановить работу.
   - Это тоже не проблема, я и так опережаю график. Асани, можешь не беспокоиться, ни Харан, ни Совет не могут мне сделать ничего. Меня уже не остановить, я вкладываю в работу все свое время и силы. Любой, кто окажется у меня на пути, будет просто сметен!
   Асани испытующе смотрела на меня, словно опытный прокурор, отправивший на плаху три сотни преступников за один вечер. Любой бы сломался под таким взглядом и начал умолять о пощаде, но меня сдерживало желание не причинять беспокойства Асани. Если ей что втемяшится в голову, ее будет не остановить. Чего доброго она умудрится устроить переворот только для того, чтобы я мог продолжать работать.
   - Ну, смотри, - нехотя сказала она.
   Я смог перевести дух.
   - Но запомни, ты можешь рассчитывать на меня. Я вполне могу обеспечить тебя всем необходимым, я тоже сделала достаточно тайников.
   - Охотно верю.
   Джеронимо внимательно слушал наш разговор, он не знал, о какой работе шла речь, но точно был в курсе моих проблем с заказчиком. Асани доверяла ему не меньше, чем мне, конечно же, она могла рассказать ему часть моих тайн.
   - Харан тем более заинтересован в моей работе, если он такой могучий лидер эльфийской нации, то способен надавить на Совет. Мне ничего не угрожает.
   - Да, на совет он надавить может, - задумчиво проговорила Асани.
   Похоже, что она тоже догадывалась, кто был заказчиком вчерашнего представления. Надеюсь, что только Асани не станет копать дальше. Вчерашняя битва была предупреждением для меня, но только я понять не мог, в чем заключалась проблема. Почему Харан так заинтересовался моей дружбой с соседкой? Может быть, он хотел показать свою власть? Ведь нет ничего опаснее, чем возможность врага атаковать в самое больное место.
   Для меня этим местом была Асани, теперь я это понял.
   Харан держал меня за жабры и требовал, но только что? Я и так работал, выполнял контракт, какого ж демона он стал действовать столь агрессивно?!
   Проклятие, возможно, он вообще не замешан в этом деле.
   - В чем тебя хоть обвиняли, Асани? - спросил я.
   - Ничего особенного, - сказала она, - контрабанда, уклонение от налогов, незаконное хранение оружия - обычный набор, с которым к тебе приходят полицейские.
   - Да, но после этого они обычно не устраивают битву в самом центре Города!
   - У меня были... проблемы с несколькими членами Совета. Грубо говоря, мы делили территорию влияния.
   - И как вижу, проблемы остались?
   Асани кивнула, пожала плечами и хмуро улыбнулась, мол, что уж поделать, такова жизнь. В свете этих фактов вероятность того, что Харан был как-то замешан в нападении, уменьшалась, но я не мог отделаться от этой мысли. Интуиция подсказывала мне, что он тут как-то замешан. Уверен, что Асани чувствовала тоже самое, но она не владела всем объемом информации. Я осмотрительно не стал ей говорить об интересе Харана к ее персоне.
   Проще было выкинуть заказчика из своей головы, чем меньше я буду о нем думать, тем меньше будет думать о нем Асани. А значит, она не примется воевать с этим эльфом.
   - Как вы сказали, - подал голос Джеронимо, - Харан?
   Мы синхронно посмотрели на него. Я кивнул. Джеронимо молчал и не желал говорить что-либо еще.
   - Если ты что-то знаешь, то скажи нам, - мягко попросила Асани.
   Я никогда не слышал у нее такого нежного, просительного голоса. Я бы отдал все на свете, чтобы она так обратилась ко мне. Джеронимо же не разомкнул рта, мне показалось, что он как-то съежился, словно ему на плечи положили тяжелый груз забот. Телохранитель уставился в землю и погрузился в мир своих мыслей. Асани махнула мне рукой, чтобы я не смел вмешиваться.
   - Это имя из прошлой жизни, - пробормотал Джеронимо, казалось, вечность спустя. Я придвинулся ближе, так тихо он говорил. - От этого слова осталось лишь эхо в моей душе.
   - Что за эхо? - осторожно спросила Асани.
   - Эхо боли и ненависти, я знал это слово.
   - Аз-Шо-Харан, - подсказал я.
   Джеронимо вздрогнул, по его лицу прошла рябь эмоций - ненависть, страх, жажда, ярость, удивление. Буквально мгновение длилась эта буря.
   - Точно, именно так, - сказал он наконец-то.
   - Кто он, скажи нам, - попросила Асани, словно упрашивала больного ребенка принять лекарство. - Нам важно знать, кто он такой.
   - Я не помню!
   Голос телохранителя изменился, из него ушла былая отстраненность, появился звон стали и ярость пламени, но в тоже время детский плач и нотки жалости. Я наблюдал эту метаморфозу со странной смесью ужаса и любопытства. Мне хотелось как можно быстрее узнать тайны, которые скрывал Джеронимо, но я верил, что он нам не соврал. Он не помнил, кто такой Харан.
   - Час от часу не легче, - заворчал я. - Только условился о нем не думать, как сразу мне под нос суют улику, а затем, сразу ее отбирают!
   - Не пытайся бежать от проблем, - посоветовала Асани. Я хмуро посмотрел на нее. - Сейчас мы ничего не узнали и у нас есть дела, ты сам говорил. Джеронимо, - телохранитель посмотрел на госпожу полными боли глазами, - мы поговорим об этом эльфе позже, если захочешь.
   Он кивнул и уставился в пол.
   - А до тех пор, прошу, отложи эти мысли в сторону и не изводи себя.
   Он-то отложит, а мне что делать? Хотелось, схватит ублюдка и вытрясти из него информацию, страх делал меня хуже зверя. Асани это поняла и решила отложить обсуждение на потом. Если ей удастся разговорить Джеронимо, она сообщит мне.
   Эх, придется набраться терпения.
   - Квинт, мы поели, отдохнули? - спросила она. Я кивнул. - Джеронимо, ты проверил местность, все безопасно? - Телохранитель кивнул. - Значит, действуем по плану. Ты, Квинт, возвращаешься домой и ждешь, если что пойдет не так, оставь мне весточку.
   - Как?
   - Как угодно, уверена, что смогу понять ход твоих мыслей, в крайнем случае, я буду искать тут. - Я кивнул, соглашаясь. Асани продолжила: - Я же отправляюсь в суд и буду требовать возмещение ущерба и всего такого, ты понимаешь. Ты все это время работал и не заметил сражения. В такую версию с легкостью поверят, про тебя ходят самые дикие слухи.
   - Вот уж спасибо! - я не мог не поворчать, но в данном случае был согласен с Асани.
   - Когда ты мне потребуешься, я свяжусь с тобой. Если у меня будут неприятности, ты первым узнаешь об этом.
   - Надеюсь, у тебя их не будет, - искренне пожелал я.
   - Это уж какие карты на руки придут, - ухмыльнулась Асани и поднялась с кровати. - Уберитесь тут, я буду ждать на выходе.
   На том наше совещание закончилось. Думаю, забавно выглядело, что двое взрослых, повидавших жизнь мужчин, подчиняются какой-то женщине. Для патриархов Города подобное положение вещей было бы немыслимо, но ни я, ни Джеронимо не видели ничего зазорного в том, чтобы подчиняться женщине. Тем более если это была Асани. Такая женщина и должна управлять Городом, она бы смогла железной рукой направить развитие общества в нужную сторону. Она бы стала матерью нового века!
   Ужас, куда меня занесло. Эти фантазии немного меня успокаивали все то время, что мы прятали припасы. Джеронимо молчал и выглядел весьма странно, я не пытался его разговорить. Меня полностью захватила фантазия - Асани на огромном троне, а я охраняю ее покой, а потом... позже... эх мечты...
  
   От работы я распалился, от фантазий и того больше. Мое тело горело внутренним огнем, мышцы поддергивались от напряжения. Заканчивая с установкой крышки, я не мог отделаться от мысли, что не смогу спокойно смотреть на Асани. Она полностью захватила мое сознание, как и все, что хотела заполучить. К сожалению, я никак не мог произвести на нее впечатление, она была выше меня и не могла снизойти до мирских забот, которые одолевали меня.
   Ее мастерство было сродни моему, она полностью отдавалась своим проектам, забывая, об окружающем мире. Точнее, меняя его. Если моя работа была направлена скорее на меня самого, то ее - на весь окружающий мир. Я не знал, чего она хотела добиться от жизни, но верил, что это нечто великое!
   Иначе быть не могло.
   Я же мог только поглядывать на нее, предаваясь соблазнительным мечтаниям. Как и все женщины, она хотела простого счастья, но Асани готова была бросить эти желания на алтарь своей мечты. Она выбрала, чем пожертвовать в своей жизни, ожесточилась, но стала сильнее. К ней теперь не подобраться с глупыми предложениями о браке, о жизни. Разве могут богиню удовлетворить какие-то человеческие глупости, у нее нет времени для них.
   Проще говоря, Асани отдала своего не родившегося ребенка в уплату будущих побед. Я мог ее понять, так как сам отдал многое из своих юношеских желаний. Мы оба могли понять друг друга лучше, чем кто бы то ни было. В этом было наше счастье и наше проклятие. Видя боль друг друга, мы сбивали себя с того пути, который выбрали. Я не мог заставить Асани бросить все ради меня, не мог и сам бросить свою деятельность ради нее. Это эгоизм, но в нем была наша сила. Путь к цели сметает все на своем пути.
   Боюсь, что чем больше мы будем общаться, тем сильнее будем ранить друг друга. Асани не могла не понимать этого. Я пытался оградить ее от боли, но сам зачастую был причиной нарушения ее душевного равновесия.
   Я запутался и мне требовался отдых, чтобы поразмыслить. Проблема была не такой простой, как могло бы показаться мне раньше. Этим утром свет озарил то, что я не мог увидеть - мы с ней могли бы стать... хорошей парой.
   Как не смешно было признавать, но это было так.
   Закончив со стеной, я направился к выходу. Асани поджидала нас, нетерпеливо постукивая ступней по земле. Она походила на быка, готовящегося к нападению, по ее орлиному взгляду легко было понять, что вскоре кому-то не поздоровится.
   - Мы закончили, - сказал я.
   Асани кивнула и, не глядя на меня, попрощалась. Она старательно прятала от меня глаза, но я все равно почувствовал в ней какую-то неуверенность. Решимости спросить, что с ней, у меня не хватило. Джеронимо понурой тенью последовал за Асани, телохранитель выглядел отвратительно, но мою голову занимали совершенно другие мысли.
   Я остался в одиночестве, прислушиваясь к тихим шагам соседки. Опомнившись, я крикнул ей:
   - Идите к северо-востоку, вдоль желоба, там путь безопасней. Опасайтесь ям, на них решетки непрочные!
   Не знаю уж, слышали они меня или нет, судя по шагам, Асани и так двигалась в том направлении. Любой, у кого были глаза, выбрал бы тот путь, а Джеронимо за ночь, уверен, успел изучить весь завод и прилегающую к нему территорию.
   Дождавшись, когда шаги стихнут, я направился в подземелье.
  
   До дома я добирался гораздо дольше, чем вчера. Несколько раз заплутав, вспугнув местную живность, я наконец-то нашел правильный тоннель. Очевидно, ноги подстегнутые опасностью, сами находили вчера дорогу.
   Довольно плохое начало дня, да и плутание по канализации плохо сказались на моем настроении. Проще говоря, я кипел от злости вперемешку с негодованием. И не на ком было злость сорвать, вот что плохо! В мастерской царил мой любимый творческий беспорядок, который в тот день меня раздражал. Я принялся собирать инструменты, подметать стружку, выбрасывать испорченные детали, никуда не годные заготовки и тому подобный хлам.
   За все то время, что я работал над куколкой, я ни разу не делал уборку. Стружка громко хрустела под ногами и норовила проколоть прочную кожу сапог. Как это я раньше умудрялся не поранить ноги? А, вот почему - от лестницы до верстака была вытоптана тропинка. Следы моих широких ступней виднелись то тут, то там. Надо же, как удивительно, словно отработка сама отползала в стороны.
   Впрочем, чему я удивляюсь? Пора бы и привыкнуть к своим чудным чудесам.
   Сама же куколка была закончена более, чем наполовину. Я умудрился изготовить скелет, большую часть внутренних органов, "натянуть" механические мышцы... проклятие, даже следы в слое стружке выглядели не столь удивительно, как это чудо механики. В неготовом человекоподобном автомате уже прослеживалась грация живого существа, мощь и легкость, красота и надежность - лучшее мое произведение, боюсь, я уже не смогу превзойти себя. Это будет мое лучшее творение.
   Я разглядывал куколку, забыв об уборке, любой, кто мог оказаться в моей мастерской, не смог бы оторвать глаз от этой красоты. В груди моей красавицы будто бы росли миниатюрные цветы - шестерни, объединенные в единый блок - сердце автомата. Мышцы, открытые взгляду, были идеальной формы - эластичные металлы, которые сокращались под действием электричества, были прекрасным материалом для них. Прозрачный скелет, словно из хрусталя, байлит менял цвет со временем, что сказывалось на свойствах всей конструкции.
   Я мог бы вечность смотреть на свое творение, она была так же прекрасна, как и Асани. В ней было больше от Асани, чем от дочери Харана. Если конечно эта эльфийка вообще существовала. Впрочем, не думаю, что это волновало бы моего заказчика, его заботил лишь конечный результат.
   В любом случае, я работал с чудовищной скоростью. За такой короткий срок выполнить более шестидесяти или семидесяти процентов работы - невообразимо. Я не верил своим глазам! Нет, когда я напрягал память, я припоминал каждый этап работы, но в моем сознании это время растягивалось на месяцы, проклятие, на годы! Годы работы!
   Это ли не магия? Впрочем, нет, я не ощущал ничего сверхъестественного, я просто был собой. Чудесный механист, что тут такого, по пачке в день таких производят в Городе.
   Я нервно хихикнул. Еще одна забота прибавилась. Кроме страха за Асани, страха перед Хараном, мне добавился еще один - страх самого себя.
   У меня голова шла кругом от свалившихся на меня забот. Сколько прошло времени? Вроде бы неделя, может две, я никогда не следил за временем снаружи. Но эти две недели реального мира и годы работы моего стали переломным моментом в жизни. Даже запись в стрелковый корпус, познание женщины, страшные месяцы существования в лесу, травма головы и тому подобная чепуха меркли в сравнении с этими двумя неделями.
   Похоже, что я сходил с ума и воображал себе не весть что! Где гарантия, что моя куколка вообще будет работать? Я не испытывал ее механизмы, я только изготовлял их и тут же монтировал в корпус. Впрочем, если напрячь память, то я понимал, что изготовленные устройства идеально входили в полости, канавки и пазы. Проще говоря, процент брака был равен нулю.
   Вот так, сходи с ума Феррат сколько влезет.
   Даже неисправные заготовки, которые я выбросил, оставались от другого проекта. Ни одна деталь от куколки не была запорота.
   Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
   - Плевать, будь собой и прись дальше, - пробормотал я, продолжив уборку.
  
   Воды в доме не было в связи с боевыми действиями, как очевидно. Вот будет Асани лишний повод разжечь пламя возмущения среди соседей, которые так же пострадали от глупостей военных. Помыться ужасно хотелось, но я не решился тратить воду. Водопровод мог быть поврежден. Впрочем, если так, то будет хороший повод пригласить Асани в бани.
   Я прошелся по дому в поисках того, что сможет меня отвлечь. Наконец, я решил посмотреть на результат взрыва, который должен был уничтожить особняк Асани. Простое любопытство подталкивало меня, но страх останавливал. Пусть Асани и не любила это место, все же это был ее дом. Я мысленно извинялся перед ней, что предложил устроить бум.
   Взобравшись на смотровую башенку, я долго не мог взглянуть на то, что сотворил. В конце концов, любопытство победило.
   Разрушений оказалось не так уж много, как я полагал. В своих расчетах я недооценил мастерство каменщиков и архитекторов, построивших эту самую настоящую крепость. Нет, фасад и вся передняя часть дома была разрушена до основания, крыша тоже просела, но с тыла и флангов стены устояли, уверен, и комнаты в задней части дома не пострадали. Сад так тем более выстоял, его защищала отдельная стена. В некоторых окнах уцелели даже стекла, вот уж чудо. А ведь даже стекла моего дома пошли трещинами с той стороны, которая была напротив особняка Асани.
   Теперь Асани сможет перестроить свое жилище, ненавистный музей она превратит в роскошный дом, где будет с радостью творить свою судьбу. И гневные лики предков ее теперь не остановят, я припомнил, что когда мы минировали дом, Асани лично разложила взрывчатку везде, где висели портреты ее предков.
   - Вот так гибнет прошлое, - хмыкнул я.
   Что ж, по крайней мере, Асани выиграла в битве не только с воинами Города, но и со своим прошлым. Я бы на ее месте плясал от радости, а она дулась на меня все утро. В чем же я виноват? Женщины, что с них взять.
   Обдумывая эту весьма мудрую мысль, я спустился с башенки и направился в гостиную. Неплохо было бы поесть чего-нибудь более цивильного, чем суп из ржавого котелка. Впрочем, рассчитывать на что-то большее не приходилось. Мои запасы пищи всегда больше соответствовали солдатскому рациону нежели гражданскому. Я отдавал предпочтение пищи способной насытить, а не баловавшей вкус.
   Кроме каши, я ничем себя не мог порадовать, но поесть следовало. Я чувствовал, что вскоре могу снова окунуться в океан идей и продолжить создавать. Даже страх не мог остановить мое желание закончить куколку.
   Ел я тут же на кухне, какой смысл было сервировать стол, если в тарелке одни бобы? Времени это заняло бы уйму, а пользы никакой. Обдумывая план действий, я насыщался. Да, я превзошел себя, но главная проблема все еще не была устранена. Я оставил ее напоследок, когда все остальные механизмы будут установлены в големе. Главная проблема заключалась в мозге. Насчет этого у меня просто не было идей, абсолютно. Я не знал, как подобраться к задаче, с какой стороны взглянуть, чтобы найти решение. По всем параметрам получалось, что создать столь сложный автомат просто невозможно.
   Вот почему я переключил внимание на другие вопросы - обеспечение мышц энергией, запасание ее в организме, "кожный покров" и тому подобное. Мелкие, больше даже декоративные усовершенствования. Уже сейчас голем мог функционировать автономно в течение месяца, но это нельзя было назвать жизнью. Я же хотел создать настоящую жизнь, металлы лишь форма, в которую она запечатана.
   И душа, конечно же. Но с душой хотел разобраться сам Харан, когда механизм будет завершен. Вот тогда мы и разберемся.
   Насытившись, я помыл посуду и, витая в облаках, пошел в гостиную, где меня уже поджидал заказчик. Я сначала не обратил внимания на Харана, который утонул в мягком глубоком кресле. Он как специально выбрал место в тени, чтобы понаблюдать за мной и застать врасплох. Я совершенно отвык, что кто-то может пробраться в мой дом. Единственное, чем выдал себя Харан, это своим заинтересованным взглядом, от которого у меня чесалось между лопаток.
   - Что вы тут делаете? - недовольно спросил я.
   - Вам не надоело задавать этот вопрос? - Харан явно издевался надо мной. - Пора бы и привыкнуть, что я появляюсь тогда, когда хочу этого.
   - А вам пора бы привыкнуть, что мне это не нравится.
   - Я привык, если вы не заметили, - он холодно улыбнулся мне, могильным блеском черепа.
   - Ну и какого ж демона вам надо, господин заказчик, - чтобы не трястись от страха, я вынужден был говорить грубо, даже с вызовом. - Вы мешаете мне заниматься той работой, которую сами же и поручили!
   - Отнюдь. Я появляюсь лишь тогда, когда вам что-то от меня необходимо. Или, - он в упор посмотрел на меня, - когда ваши действия, могут нанести ущерб предприятию.
   - О чем вы говорите? Я не понимаю.
   Взгляд Харана давил на меня, как пресс.
   - Прекрасно понимаете. Как вам вчерашнее веселье?
   - Это был ты?! - гневно прошептал я.
   - А вы сомневались? - лицо Харана исказила гримаса презрения, наверное, так он ухмылялся. - Я считал вас более мудрым. Ваши действия...
   - Я прекрасно справляюсь с работой! Перевыполняю все сроки! Что вам еще надо?! Покиньте мой дом!
   - Я знаю, - Харан кивнул, - но ваши действия оказались весьма... нежелательными. Они дурно влияют на ваше мастерство.
   - О чем вы?!
   - Ваше внимание к этой особе, я имею в виду, - он кивнул в сторону окна, указывая на полуразрушенный особняк Асани. - Не говоря уже о том, что вы посмели убить моего родича. Такого у нас не прощают, господин Феррат.
   - Это была случайность.
   - Вот как? Не все ли равно. Вы сознательно искали эльфа, зачем?
   - Чтобы узнать, кто вы такой, - прошептал в ответ я.
   - И узнали? - Харан улыбался, но я бы не назвал это улыбкой.
   - Нет, - честно признался я. - Ничего вразумительного, только бред сумасшедшего.
   - Что ж вы хотите, мастер, все в этом мире сошло с ума.
   Я молчал, хотя хотел убить ублюдка, страх и ненависть смешались во мне, образовав взрывоопасную смесь.
   - Я вынужден был проучить вас, - продолжал Харан, - вы совершили преступление против моего родственника. Я имел законное право требовать сатисфакции.
   - То, что ты сделал... не благородно!
   Я понимал, что сморозил глупость, но в тот момент соображал просто отвратительно. Харан рассмеялся неестественно механическим смехом.
   - Вы такой забавный, когда дело касается этой женщины...
   - Если ты еще раз предпримешь против нее! - в моей руке сам собой оказался револьвер. Я взвел курок и направил на Харана. - Я отыщу тебя в любой дыре и убью!
   - Вам, кажется, сказали, что смерть для нас нечто иное, - ответил он, не реагируя на мои угрозы. - И разве вы не понимаете, что сами вынудили меня поступить так.
   - А ты вынудил меня!
   - О, да, скажите еще, что я заставил вас согласиться на эту работу, - Харан глядел прямо в дуло револьвера, словно заговаривая его. - Это вы согласились, это вы стали отвлекаться на посторонних, это вы убили моего родича! Это я должен гневаться и требовать возмещения ущерба. Но вместо этого я вынужден выслушивать ваши упреки и угрозы. Вы поступаете немудро, Квинт.
   Харан покачал головой, словно я его смертельно обидел. Это просто издевательство!
   - Вы не имеете права вмешиваться ни в мою работу, ни в мою жизнь! Оставьте меня и ее! - прокричал я.
   - Имею, - спокойно возразил Харан, - поскольку это влияет на вашу работу. Внимание к этой женщине повлияет на конечный результат.
   - Почему?
   - Верьте мне и поступайте благоразумно.
   - Иначе что?
   Револьвер у меня в руке задрожал, спокойный голос Харана был холоднее самой лютой зимы. Мои кишки свернулись в ледяной комочек, желудок давил на горло, словно готовясь выплеснуть съеденную пищу. Вот еще такого конфуза мне не хватало.
   - Эта торговка ведет дела с дикарями, верно же? - полюбопытствовал Харан. - Это они ее прозвали Змеей. У народов леса принято считать змей спутниками божеств мудрости, урожая, вам это известно?
   Я слегка кивнул.
   - Змеиным тотемом или покровителем обладают уважаемые члены племени, лидеры, вожди, - он одарил меня тяжелым взглядом, - и шаманы.
   - Что ты имеешь в виду? - занервничал я.
   - Однако же, горожане страшатся шаманов и лесной магии. Век ведьм недолог, а смерть мучительна. Это так по-человечески уничтожать то, что вызывает страх и непонимание.
   - Что ты имеешь в виду, я тебя спрашиваю?!
   Я не мог сконцентрировать взгляд на этом ублюдке, зрение было замутнено. Руки дрожали, и ствол револьвера гулял из стороны в сторону. Даже если бы я решился на выстрел, я не смог бы попасть в него.
   - Я? Я только размышляю, - Харан выудил из кармашка небольшую музыкальную шкатулку. - Размышляю и хочу вас предупредить. Только и всего, разве стоит из-за этого меня ненавидеть?
   Он ухмыльнулся своим отвратительным ртом, поставил шкатулку на стол и, прокрутив рычажок, завел механизм. Вначале я слышал только шипение, затем появился голос. Женский голос. Я прикусил губу, чтобы сдержаться. Голос умолял о пощаде, просил прекратить пытки.
   - Церковники ненавидят ведьм, а горожане позволяют им творить с ними все, что вздумается. Ваши жрецы считают, что только боль и огонь может очистить заблудшую душу. Как наивно с их стороны.
   - Замолчи.
   - Разве боль может очистить душу? Она может только озлобить, погрузить в пучину страданий, навсегда закрыть ей путь к свету. Впрочем, ваши жрецы никогда и не знали, что такое добро. Они руководствуются выгодой, отвратительная порода.
   - Я сказал, замолкни!
   Шкатулка продолжала играть свою страшную музыку, сводя меня с ума.
   - Это только один из вариантов развития, одна из вероятностей. Вы хотите, чтобы она произошла?
   Я молчал, не в силах ответить.
   - Вы хотите, чтобы она мучалась так же? Отвечай, Феррат!
   - Нет, - сдавлено прошептал я.
   - Я так и полагал, - казалось, Харан был удовлетворен. - А раз так, то я не стану задерживать вас. Работа не ждет, верно, мастер?
   Ужасающая музыка остановилась, завод у шкатулки кончился. Я провел ладонью по голове, кожа была липкой от пота, бесполезный револьвер смотрел в пол. Какой прок от него?!
   - Верно, - пробормотал я.
   - Вот и славно, надеюсь теперь, вас ничто не будет отвлекать. Вам требуются какие-то детали?
   - Да, - шептал я, - мне необходимы генераторы.
   - Хм, не предполагал, что вы будете устанавливать их в голем.
   - Мне нужен только образец, чтобы понять принцип действия.
   - А, это я могу обеспечить, я немедленно исполню ваше желание, мастер, - Харан уже повернулся, собираясь уходить, но остановился. - И еще, чтобы у вас не возникло желания снова встретиться с этой женщиной, я уничтожил повод.
   - О чем еще ты?
   - О нем, - в руке Харана из пустоты появилась голова Джеронимо.
   Чтобы не запачкать мои ковры, Харан заботливо обернул место среза плотной тканью, которая пропиталась красным. Черты Джеронимо были искажены, на лице застыла маска ненависти и ужаса, скулы заострились, губы потемнели, что казалось их естественным светом. Волосы, за которые держал голову Харан, стали пепельно-белыми, а уши острыми и слегка оттопыренными. Но это бы Джеронимо, я не сомневался. Это была не бутафория.
   - Я не хотел, чтобы у вас появился соблазн, и вынужден был уничтожить его. Старый враг из прошлой жизни, по которой я скучаю. - Харан поднял голову и с нежностью всмотрелся в черно-алые глаза, которыми обзавелся Джеронимо после смерти. - Но вас это не должно волновать, работайте, творите. Успехов вам!
   Он не стал фокусничать и просто исчез, я не обратил на это никакого внимания. Револьвер выпал из скользкой от пота ладони, с громким стуком упал в ковер. Я вздрогнул и, обессилив, рухнул на колени, в голове образовалась пустота, а в сердце кровоточащая рана. Я смотрел на шкатулку, которую оставил Харан, и дрожал от ужаса. Я не сомневался, что он выполнит свои угрозы. Кем бы он ни был, но точно не вруном. Асани угрожала смертельная опасность и все, на что я мог надеяться, это на милосердие заказчика. Только если я выполню свою работу и он останется доволен, только тогда Асани будет в безопасности. Но до того, я не имею права даже думать о ней...
   Единственное, что мне помогло бы забыться, моя работа. Тяжело поднявшись, я побрел в мастерскую.

Глава 19. Путь в себя.

  
   Моя мастерская была закрыта, кто бы ни колотил в дверь, он не мог войти. Мне некогда было заниматься сторонними заказами, я сомневался, что вообще когда-нибудь буду этим заниматься. Та жизнь была хороша лишь постольку, поскольку она освобождала меня от ответственности. Я бежал от нее и скрылся в своем мире, но, поняв ошибочность подобного уклада, уже не мог вырваться. Харан спеленал меня, как младенца, полностью взял под контроль. Но я все еще надеялся, что смогу вернуть себе свободу, когда закончу последний проект.
   Вера и надежда - лишь они мотивировали меня. Страх только мешал, я понимал, что он будет меня тормозить. Пришлось на время забыть обо всем, что находилось за стенами моего дома. И об Асани тоже, ради нее. Только так я мог успокоить себя.
   Харан был заинтересован в моей работе, уже не важно почему. Это защищало Асани, ее смерть я бы обязательно почувствовал, мне хотелось верить в это, чтобы успокоиться. Харану было выгодно оставить Асани в живых, чтобы иметь возможность управлять мной. Я понимал, что даже по окончании проекта, угроза не испарится, но до поры отложил эту проблему.
   Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, я надолго погрузился в мир идей, в котором обитал все это время. Теперь же мне это не доставляло никакого удовольствия, я творил с холодной рассудительность, сам превратившись в автомат. Мне требовалось лишь создать оболочку, разумом и душой я мог заняться позже. Оболочка - всего лишь холодный механизм, который не терпел вмешательства эмоций. Харан поступил умно, заставив меня отринуть чувства и праздные мысли. Мне было противно сознавать это, но я не мог не восхититься его находчивостью. Он действовал как опытный лидер, направляя своих подопечных в нужном направлении. Хотел ли я туда идти? Нет, конечно, но у меня не было выбора, я сконцентрировался на настоящем и обитал в нем.
   Мне приходилось довольствоваться меньшим, но я не роптал. В каждом дне было что-то хорошее, мое творение совершенствовалось буквально на глазах. Все мое внимание было сконцентрировано на деятельности, на создании. Изредка мой организм просил пощады, и я заставлял себя есть, устранять отходы пищеварения и мыться. Некоторые детали требовали к себе бережного подхода, любая капля жира, ресница или волос, попавшие между шестернями, могли разрушить всю систему.
   Иногда я слышал отдаленный перезвон стража, он настойчиво сигнализировал о посторонних, желающих встретиться со мной. Полностью погруженный в свой мир, я не обращал на эту помеху внимания, которая вызывала лишь легкий зуд раздражения. В конце концов, я выломал блок сигнализации и на том успокоился. Более ничто не тревожило меня, разум оставался закован в слои из технических мыслей.
   Органы чувств мои преобразились, я стал замечать малейшие шорохи или постукивания, но в то же время, стал глух к внешнему миру. Зрение приобрело небывалую остроту, в ущерб видению того, что находилось за стенами дома. Осязание реагировало на малейшие вибрации, но не чувствовало стука в дверь.
   Я жил одним днем, который растянулся для меня в бесконечность. Я мог бы сказать, что делал вчера, но не стал бы утверждать, что это "вчера" существовало на самом деле. Восходы и закаты происходили где-то в стороне, я никак не реагировал на них. Впервые, за всю свою жизнь, я почувствовал то, как происходит процесс создания. Я видел сам механизм времени, который двигал реальным миром и обтекал мой. Я видел и понимал его, это осознание меняло меня.
   Оболочка - зыбкая и на самом деле нестрогая форма, она может меняться как угодно, необходимо было лишь выбрать нужный угол зрения. Я был собой, но в то же время мог разложить по составляющим свое тело. Никогда раньше я еще не обладал такими познаниями в своем теле. Не уверен, что кто-либо в Городе мог знать о теле столько, сколько я знал.
   Эти знания приходили и оставались во мне, я их преобразовывал в деятельность. Знания были лишь инструментом, который я использовал по мере необходимости.
   То, что со мной происходило, можно было назвать осознанием. Я достиг того, что многие не могут достигнуть и годами, используя магические практики. Один маг утверждал, что его восприятие мира начинается с самого себя. Теперь я видел смысл в этом выражении.
   И чем глубже я погружался в огромное море идей, снов, мыслей, тем больше я понимал, что есть нечто, находящееся еще выше. Всегда, любой путь мы видим, как кривую дорогу. Вот начало, вот конец. Жрецы утверждают, что нет ни того, ни другого. Они достигли понимания этого с помощью логики и толики чувственного восприятия. Я же увидел все это собственным разумом.
   Я оставался в своем теле, в своей человеческой форме, но мой разум видел дальше, чем глаза. Но от меня до сих пор укрывалось то, чего опасался Харан, я не мог понять, почему он заставил меня отвергнуть Асани. Это находилось вне моего зрения, чтобы увидеть это, следовало стать самим Хараном. Я не мог пожертвовать своим самосознанием ради этого. Тогда бы я проиграл.
   Мне следовало найти ответ на тот вопрос, который задала Асани. Зачем Харан заставил меня увидеть все это? Я не понимал, единственное, что я мог разглядеть среди тысячи вероятностей - это желание создать меня. Он хотел, чтобы я возвысился, открыл новые горизонты для искусства механики, которая ныне переживала не лучшие времена.
   Я понял, что наш мир находился в застойном состоянии. Я всегда это понимал, но на уровне чувств, теперь же я мог разглядеть, как история и развитие топчутся на месте. В море идей витали сотни образов, которые можно было воплотить в жизни, они подтолкнули бы мир к изменению. Новые, совершенные формы двигателей; редкие материалы, способы их обработки; дивные инструменты; чудовищные проекты - все, что угодно. Стоило только схватить идею, и я видел росток новой жизни, новый толчок развития, которого нам так не хватало.
   Наш мир застрял, не выработав ни одну идею - ни магию, ни религию, ни механику. Он пытался попробовать все, но не смог выбрать ничего. Его все не устраивало. Мир был жизнью, не в биологическом смысле, был он и смертью, тоже далекой от нашего понимания.
   Чем больше я смотрел в ту сторону, тем больше понимал свою ущербность. Человеческий разум не в силах постичь такого великолепия, которое гибнет и рождается одновременно. Мне хватало лишь толики понимания, что где-то располагаются силы, неподвластные нам. Это был даже не бог, это был не абсолют, не создатель всего и вся, но это было начало и конец одновременно, уходящие в бесконечные дали.
   Больше я не пытался понять мироустройства, иначе сошел бы с ума, погиб, как человек и неизвестно, возродился бы, как иная сущность. Тогда бы мои надежды пошли прахом, а я все еще питал иллюзии, что они реальны.
   Из всего, что я успел почерпнуть, я сделал вывод, одну из возможностей - Харан хотел подтолкнуть наш мир к развитию, сдвинуть его с мертвой точки. Ведь это существо, бывшее не богом и не живым, когда-то принесло в Город само понятие механики. Харан усовершенствовал кузнечное ремесло. Быть может, он достиг вершины своего искусства и теперь не знал, как заставить мир двинуться дальше. Вот ему и понадобился я.
   Это было единственное, логичное объяснение. Оживив мир, он мог оживить и своих родичей, которые страдали, не видя пути далее. Они так же достигли потолка мастерства, дальше развиваться им было некуда. Впрочем, они не хотели меняться, а любое изменение мира начинается с изменения себя. Харан хотел подтолкнуть их к этой мысли?
   Без разумной жизни мир стремился к равновесию, что вело его к пропасти. Создав разум, вечность обрела инструмент для развития как своих творений, так и самой себя. Как бы смешно это не звучало, но даже вечность имела пределы. Она не могла постоянно расширяться, без заполнения образовавшихся пустот. Разум и его развитие заполняли эти пустоты.
   Если Город будет оставаться и дальше в своей точке развития, то он погибнет. Вечность потеряет элемент, который являлся фундаментом ее духовного тела. Лес так же не мог претендовать на роль двигателя прогресса, с появлением Города он навсегда отринул эту модель развития, стал бороться с ней и так же утонул в болоте.
   Чтобы избежать неминуемой гибели, Харан решил подтолкнуть мир к изменениям. Я стал инструментом этого изменения. Приятно было сознавать, что я спас мир от неминуемой гибели, пусть даже она по прогнозам должна была случиться спустя многие тысячелетия.
   Осознание своего участия в миротворении подстегнуло мою производительность. Я все еще действовал с помощью логики и холодных расчетов, но уже наделяя Куколку внутренней сутью. В моем творении воплотились все лучшие качества, которые должен был получить человек по праву рождения - сила, гордость, скромность, изящество, уверенность, стремления. Эти хорошо звучащие качества дико переплетались, их невозможно было отделить друг от друга, но я старался вложить их в равной пропорции, чтобы не доходило до саморазрушающих крайностей.
   Это были опыты алхимика, только вместо металлов использовалась душа, точнее то, из чего она состоит. Смешно представить, что шестерня могла обладать гордостью или силой, но это было так. Каждая деталь была частью вечности, как и составные элементы человека. Ни человек, ни его мысли не могли быть отделены от вечности. Проще говоря - бог был во всем, и мы были в нем.
   Попытки жрецов отделить одно от другого выглядели нахальной попыткой муравьев отмежевать себя от леса.
   Я всегда знал, что любое мое творение получало часть моей души. Я не разбрасывал самого себя, я скорее высаживал семена. Я был корнем своих творений, которые питали меня самого. Теперь же я мог лицезреть, что являлся не только корнем, но и семенем, упавшим с гораздо более высокого и древнего древа. И с этим новым видением я вкладывал в творение не только свою, но и более древнюю сущность. Она и раньше присутствовала, но ее роль сводилась к минимуму.
   Мне достаточно было открыться тому, что шло через меня. Используя свои инструменты, я не забывал, что являлся просто более сложным инструментом в незримых руках вечности. Для созидания разума и инструменты требовались необычные. В реальном мире достаточно простых механизмов биологии и сложнейших - механики души. Создать оболочку способен каждый, а вот наполнить ее - удел редких. Человек не размножается в том смысле, в котором размножаются растения или даже животные леса. Вопрос не в биологии, вопрос в душе, в разуме. Воспитание было неотъемлемым элементом размножения, в Городе давно забыли об этом и превратили воспитание в простейший способ создания ресурсов.
   Мое же творение уже проходило процедуру воспитания, элементы, которые я вкладывал в куколку, должны были превратить ее в законченную сущность уже к концу работы. Но даже тогда она не станет личностью, не обретет свое имя. С этой задачей еще предстояло сразиться, до поры же мое внимание было приковано к форме.
   Используя свои запасы металлов и познания из реальности идей, я мог творить настоящие чудеса. Жаропрочная, самовосстанавливающаяся кожа? Нет проблем! Металлические мышцы, способные создать невероятное усилие и при этом эластичные? Просите еще! Сложные шарниры, заменяющие сухожилия, выдерживающие любое внешнее воздействие? Слишком простая задача для меня. О костях я уже вспоминал, хрустальный скелет мог быть гордостью любого бога-творца.
   Внутренние органы, в большинстве своем подобные человеческим, превосходили мои самые смелые предположения. Механизм, прокачивающий питающую жидкость, невозможно было пробить ни ножом, ни пулей. Сам же он потребует замены не раньше чем через сотню лет, а то и больше. Энергия, которая будет питать всю систему, будет поглощаться всей поверхностью кожи и отверстиями в теле. Тепло, свет, даже некоторые газы - все пойдет в ход, отходов же практически не будет. Ресурса механизма хватит на два цикла человеческой жизни, двести лет - нешуточный срок, все это время отходы будут накапливаться в организме. В крайнем случае, их можно будет удалить, но думаю, раньше потребуется заменить основные органы.
   Надежность конструкции поражала, основные системы были дублированы. Некоторые могли с потерей мощности всей системы, сохранить ей жизнь. Или, точнее, работоспособность.
   У меня голова шла кругом, когда я внимательно всматривался в результат своих трудов. Это было что-то невообразимое, я мог точно сказать, что и как создавал, но все равно не мог отделаться от ощущения некой мистической ноты. Это было и неудивительно, если учесть опыт моего познания.
   Разве мог поразить даже столь сложный механизм, надежный и функциональный, после того как я увидел бесконечность? Однако, поражал! Я понимал, что мое сознание стало подобно той же бесконечности. Я видел начало своего пути - разум, пребывающий в человеческом теле, но в то же время наблюдал за тем, что уходило в бесконечность. Я существовал одновременно на двух бесконечных гранях бытия и не чувствовал разделения. Единство множества, как говорили философы и жрецы.
   Чтобы изменить свое восприятие, достаточно было поменять угол зрения, передвинуться ближе или дальше по линии моего разума. Это было сродни изменению сопротивления в реостате, двигаешь ползунок и увеличиваешь число витков.
   Когда я смотрел на Куколку с точки зрения человека, то видел чудо, когда поднимался выше, то видел уникальное творение, подобное человеку. Такая двойственность сводила с ума, но это было даже приятно, забавно, менять угол своего зрения.
   Я смог убедиться, что на мир смотрят не глаза, а разум, который преобразует электрические сигналы в нечто, что находится выше. Понимание, оно различно. Я понял, как маги умудряются менять реальность вокруг себя! С точки зрения старого Феррата это было откровение. Маги не обладали чем-то, чем не мог овладеть любой житель Города и леса, они всего лишь верили в свои силы. Порой вера заключалась в абсурде - в формулах-заклинаниях, но этот абсурд помогал разуму освободиться, открыть ему доступ к Тому. Величайшим стал бы маг, способный понять, что его не ограничивает знание заклятий. Он смог бы менять мир простым своим желанием, уверенностью, но это потребовало бы от него вложения своих сил, души. Естественно желание разрушения разрушило бы и душу такого мага.
   Вот и я, используя формулы механики, по сути творил свою магию все это время. Харан заставил меня вырваться из оков человеческого сознания, веры, что мир незыблем. Теперь я мог творить одним лишь желанием и осознанием своих сил.
   Эта огромная сила могла бы вскружить мне голову, отвлечь от работы. Могла бы, будь на моем месте кто другой. Я не интересовался ни властью, ни силой. Зачем мне унизительное раболепие толпы? Меня волновало только творение, в него я вкладывал полученный опыт.
  
   Работа продолжалась бесконечно долго, я все больше и больше пропитывался силой этой реальности, как пирог вином. Она меняла меня, но и я тоже мог влиять на нее. Это был симбиоз в чистом виде, идеи не способны существовать без того, кто будет их продвигать в жизнь.
   Но даже в этом страстном танце с мыслями и действиями, я не мог забыть о нуждах своего тела. Бесконечность разума оборачивалась минутами, часами, днями, неделями для тела. Оно продолжало стареть, уставать, требовать пищи и отдыха. И как за любым своим инструментом, я ухаживал за телом, холил и лелеял его. Я изменил свое отношение к жизни моего тела, она была неудобным, но необходимым допущением, чтобы провести в реальность поток идей.
   Я перестал страшиться смерти, и это было самое ужасное, потому что со страхом смерти я потерял и саму жизнь. Я знал, что даже с разрушением моей биологической оболочки, разум останется, он навсегда связал себя узами с океаном идей и самой вечностью. Я видел, что ждет мое тело после смерти, оно станет ресурсом для новой жизни, оно навсегда соединит мой разум с этим миром.
   Я смогу смотреть, как мое творение живет. Это радовало меня! И эта светлая эмоция озарила мое существование, подарило искру будущей жизни.
   Порой случались перерывы в работе, я осознано прекращал деятельность, чтобы просто отдохнуть, забыться сложным сном - дверью в новые горизонты. Сон для человека важен в первую очередь как восстановление сил тела, но теперь я осознавал, что и разуму он требуется не меньше. Начиналось все с простого упорядочивания накопленных знаний, которые присутствовали во всем. Заканчивались же мои путешествия... странно.
   Даже мир идей, в котором я пребывал, был лишь частью моей вселенной. Но были и другие. Сон открывал путь в эти вселенные, в которых тоже скрывалось множество необъяснимого, полезного или страшного.
   Чем ближе я подбирался к концу работы, тем явственнее ощущал недостаток своих инструментов. У моей души и разума становилось все меньше и меньше средств, чтобы воплотить идею. Путешествия по снам помогали, но совсем немного. У меня не было опыта, я мог на ощупь ориентироваться в окружающей кромешной тьме, которая к тому же дышала враждебностью к незваному гостю. Ни воздуха, ни мысли, только множество цветных волн, которые пронизывали реальность, мир идей и мир снов.
   Точно описать опыт тех практик я не мог, слова терялись с момента пробуждения, голова очищалась от сводящих с ума понятий. Я оставался человеком, пусть даже в чем-то отличным от своих родичей, у меня не было возможности перескочить выше и понять что-то, скрывающееся за накопленными знаниями.
   Дорога вперед складывается из отдельных камней, достаточно вынуть один и до следующего я не смогу дойти. Приходилось идти вперед, поглощая понимание со скоростью мертвой улитки. Путь выше займет у меня еще не одну бесконечность, где-то там в вершине скрывается понятие Бога, а за ним - того, что будет над Богом.
   Просто голова кругом шла от всего этого.
   Некоторые дни я был собой, а некоторые - собой-другим. Впрочем, это ерунда, в любой момент времени, я присутствовал в обеих своих ипостасях. Это не был дуализм, это скорее была линия, уходящая в обе стороны бесконечности.
   В конце концов, мне надоело заниматься халтурной философией, и я бросил это дело. Проще принять себя таким, каким я был, чем выдумывать сложные, порой необъяснимые для человека словесные конструкции.
   Единственная надобность во всех этих словах была в том, что все время работы я вел записи. Харан хотел заставить мир идти дальше? Тогда мои устройства, а главное записи подтолкнут его вперед. Даже если все это будет скрыто во тьме монастырей. Я специально не пользовался бумагой и чернилами, предпочитая байлит и алмазы. Вечным истинам - вечные носители. Вечные для человеческой жизни, конечно.
   В использовании таких материалов была тоже одна хитрость. Если церковники, цеховики или маги спрячут эти "скрижали", то всегда найдется тот, кто захочет их украсть. Дорогие материалы привлекают внимание воров и их заказчиков.
   Это успокаивало меня и придавала работе некую мессианскую направленность. Впрочем, пыжиться от гордости не приходилось, я постоянно был занят, даже во время отдыха. Некогда было размениваться на какую-то гордость!
  
   Мои сны становились глубокими, как окружающее нас море, удивительные чудовища населяли эту черную бездну, скрывающуюся за закрытыми глазами. Но я не опасался, я не тонул, но плыл. Мой разум мотало по снам, как во время жуткого шторма. Я не мог сконцентрировать внимание ни на одной детали, не хватало мотивации, как понял позже. Я видел лишь диковины, которые никак не могли помочь мне. Они не находили отклика в душе, я оставался глух к мольбам из иных миров, которые настойчиво звали меня. Но постоянно, где бы я не находился, я слышал далекий плач, который отвлекал меня, звал и просил.
   Вскоре я сумел овладеть кормилом своего разума и направить сон в нужное направление. Плач стал маяком, на свет которого я двигался. Эта эмоция находила отклик в моей душе, пробуждала уставшие чувства боли и горя. Я знал голос, который звал меня, но боялся встретиться с носительницей этого голоса.
   Я сознавал, что поступил правильно в тот момент, когда Харан начал мне угрожать, но все равно мое сердце не верило, что этот путь был верным. Теперь я видел, что мог бы справиться со своим заказчиком, но время было упущено. У меня не оставалось другого выбора, кроме как перебороть себя и встретиться со своими страхами лицом к лицу.
   Я принял на себя ответственность, решил за Асани, значит, мне и отвечать.
   Но я все равно не мог с ней встретиться, мой разум находил тысячи причин, чтобы остановиться. В той вселенной, где я оказался, открывались удивительные возможности для человеческого разума, но его страхи и тревоги обретали поистине чудовищные масштабы. Слабого человека они могли бы сломить, я же один за другим переживал свои недостатки, медленно подбираясь к главному страху.
   Асани вызывала в моей душе множество чувств, которые создавали удивительные цепочки событий, могущие изменить нас, меня, мир, все! Я видел только часть вероятностей, открытые моему взору, но даже их хватало, чтобы понять - наша встреча и знакомства не были случайными. Но я все равно продолжал противиться своих желаний, к которым меня настойчиво подталкивало осознание.
   Страхи были все еще сильны, я не решался их отбросить, обойти, используя свой новый взор. Это было бы неверным решением. Чтобы получить награду за труды, следовало перебороть себя на человеческом уровне. Иначе я явлюсь к Асани как угрюмый дух, неспособный проронить ни слова. Из меня нельзя было бы выдавить ни грамма эмоции, Асани достойна большего и желала видеть меня.
   И я вынужден был страдать, сознавая, что оттягиваю столь важный момент. Я страдал от подталкивающих меня вперед сил и от тянущей к себе воли Асани. Страдал, потому что противился им. Я походил на необработанный камень, который сложно сдвинуть с места.
   К счастью, время было подвластно мне, я не вынуждал Асани горевать слишком долго. Да и связь могла оборваться, не через год, не через два, но могла. Память разума стирается быстрее, чем душевная. Я специально заставлял смотреть на это развитие событий, чтобы подтолкнуть свою волю к движению. Клин вышибался клином, а страх - страхом. Я действовал грубо, но вполне эффективно.
   Постепенно мои действия стали приносить плоды. За легким плачем меня стали подтягивать ее образы, затем эмоции, а в конце сложного пути - полноценные картины. Оставалось сделать шаг, чтобы проникнуть внутрь. И я сделал этот шаг, сгорая от стыда и презрения к себе.
   Как я мог так поступить с одинокой девушкой, которая в один день лишилась дома, возможно, будущего, доверенных слуг и... меня.
   Голос рассудка натыкался на стену эмоций и тонул в ней. Чем ближе я оказывался к Асани, тем сильнее во мне пробуждались чувства. Можно сказать, я чувствовал себя моложе, становился наивнее. Разве стал бы переживший резню в лесу ветеран защищать какую-то женщину? Только в дешевом чтиве, это там обитают господа в смокингах с заряженным револьвером. Я же всегда был готов словить пулю ради Асани. Это можно было назвать только юношеским максимализмом и стремлением повыпендриваться. Можно было бы, но я не называл.
   В общем, тот момент, когда я решился на последний шаг, был сродни героизму. Я же знал, что меня не встретят, как вернувшегося домой солдата, скорее меня заставят драить унитазы. Такая уж Асани, впрочем, это мне в ней и нравилось. Живой огонь, возгорающийся от эмоций, у него всегда приятно греться.
  
   Я проник в сон, который напомнил мне тот ранний. Но в этот раз я оказался сразу в спальне Асани. Она не спала, но, поджав ноги, сидела в центре кровати. В реальности эта поза была бы до ужаса неудобной, но во сне другие законы, основанные на символизме. Асани была обнажена, но ее тело ужасно исхудало, надеюсь, это произошло только во сне. Судя по ее бледному виду, она сидела так уже давно и не шевелилась. Ее разум оказался в ловушке своей тоски, это еще раз укололо меня. Я не заметил на ее щеках следа от слез, но от нее исходила такая сильная энергетика усталости и тоски, что я чуть было не захлебнулся.
   Асани меня сначала не заметила, для нее это был сон, она не могла его повернуть в нужное направление, подчинить своей воли.
   Я же мог оказаться с ней рядом, разукрасить унылые серые стены всеми красками радуги, заставить ее бегать по лугу, но... это был бы обман. Как меня, так и ее. Она должна сознавать, что наша встреча не просто плод ее фантазии.
   Для этого следовало просто быть откровенным.
   - Асани, - произнес я, приближаясь к кровати, - это я.
   Она кивнула, но даже не посмотрела на меня. Это же сон, какой смысл обращать внимания на очередной его морок.
   - Нет, это на самом деле я. Это не совсем сон. Точнее сон, но... в общем, мы можем разговаривать и...
   Асани слегка повернула голову, словно прислушивалась. Я же не знал, как выразиться. Это оказалось на удивление сложно, убедить спящего в том, что его сон реален. Тут попахивало безумием, а Асани всегда отличалась практичным умом.
   - Давай назовем это магией, - предложил я, - пусть будет магия! Я овладел особой магией и теперь могу являться во сны других людей.
   - Ты всегда был талантлив, - только и сказала она.
   - Дело не в таланте, а в том, как мы смотрим на мир, не важно. Я только хочу попросить у тебя прощения.
   - Проси.
   - Ну... извини, что я так покинул тебя. Я могу понять, что... как на тебя это, в общем, ударило. Прости, я не хотел. Я не стану оправдываться, просто в тот момент, это было решение, которое могло защитить тебя.
   - Какое удобное для тебя решение.
   - Ну что ты от меня хочешь?! - я невольно повысил голос. - Да, я поступил как последняя свинья. Мне нет оправдания, я могу только просить у тебя прощения!
   Асани выслушала меня спокойно, ни один мускул не дрогнул на ее осунувшемся лице. Я же взмок от пота и тяжело дышал. Разум нашел нужный образ, руководствуясь смятением в моей душе. Проще говоря, я не пытался выглядеть, я на самом деле очень волновался. Асани слабо улыбнулась и посмотрела на меня, ее глаза покраснели от слез.
   - Не знаю, что у тебя случилось, пока я веселился, но, в общем, нельзя тебе быть в таком состоянии. Ты сама на себя не похожа!
   - Почему ты так решил? - спросила она, улыбаясь мертвой улыбкой.
   - Ты всегда была деятельной, настоящим огнем! Куда все это делось? Ты не давала никому покоя, ни мне, ни слугам, ни себе. Мы гордились, что ты у нас такая.
   Я взял ладошку Асани, почувствовал какая она холодная и попробовал передать часть тепла, надеясь, что это сможет оживить ее лучше всяких слов.
   - Почему же вы решили, что это не моя маска? - только и спросила она.
   - Маска?
   - Да, неужели ты думал, что я довольна своей жизнью? - в уголках ее глаз появились слезы, в голосе появился какой-то надрыв. - Этой безнадегой? Я никогда не хотела этой жизни! Все, что мне оставалось, так это постоянно заниматься чем-нибудь, чтобы только не думать.
   - Прости, - только и мог вымолвить я.
   - Ты не виноват, у тебя своя жизнь, более счастливая. Я понимаю, почему ты ушел к этой жизни. Могу понять, могу простить. Я не виню тебя. Я уже давно никого не виню.
   Ее слезы попадали в меня, как пули. Она разила меня своей болью наповал, я никогда не замечал ее и мог теперь только корить себя за глупость.
   - Успокойся, Асани.
   - У тебя своя жизнь, а меня своя. Мы идем разными путями и это к лучшему, я бы только заставила окунуться тебя во все свое дерьмо, которое унаследовала от папаши! Ты достоин большего и правильно сделал, когда ушел.
   - Я вынужден был. Это не оправдание, это просто было... стратегическое решение.
   - Хреновый из тебя полководец.
   - Я боялся тебя предупредить, потому что это Харан убил твоего слугу.
   - Джеронимо?
   - Да. Он мне ясно сказал, что тебя будет ждать учесть хуже, чем Джеронимо. Того просто обезглавили, - мне не хотелось упоминать таких неприятных подробностей, но я надеялся оживить Асани.
   - Мы не нашли даже тела. Но теперь хотя бы ясность появилась.
   - Я боялся, что он сможет сделать с тобой что-нибудь ужасное.
   - И сделал.
   - Что?! - я вскричал, от моего голоса рябью пошел сон Асани.
   Она могла в любой момент проснуться, но я схватил ее руками и крепко обнял, не давая уйти. Вечность спустя ее сон вернулся в норму, только теперь существовала одна кровать и мы на ней.
   - Что этот ублюдок сделал тебе?! - разъярился я.
   - А ты ли не видишь? - отворачиваясь, ответила Асани.
   На ее щеках появился предательский румянец, на моих, боюсь, тоже. Мы оба понимали, но боялись произнести вслух слова.
   - Вижу, - проговорил я, - прости.
   - Оставь свои извинения жрецам.
   Легкая эмоция гнева и раздражения. Это было хоть что-то.
   - Да, что было, то не вернуть, но мы должны исходить из того, чем владеем.
   - Странные слова, ты изменился.
   - Похоже, что Харан и добивался этого.
   - Но зачем? - в голосе Асани появился интерес.
   - Да, наш... союз мог отвлечь меня от того, что я сумел узнать.
   - Вот как? И что же это могло быть такое?
   - Не могу точно сказать, - я пытался заинтересовать Асани и похоже у меня это получилось. Она всегда любила задачки для ума, тайны, оккультные науки и тому подобное. - Это что-то сродни магии, но стоящее выше нее. Это основа всего, что влияет на мир.
   - Не могу представить. Бог?
   - Даже выше, чем бог.
   - Послушали бы тебя жрецы. Продолжай.
   У нас была целая вечность, время подчинялось мне, я мог позволить говорить долго. Я поведал обо всем, что случилось со мной за это время. Мой рассказ нельзя было назвать понятным, но Асани слушала его внимательно, смешно нахмурив брови. Она пыталась усвоить сложные понятия, которые трудно описать словами. В конце-концов я сдался и просто преобразил мир ее снов. Показать пусть толику того, что я видел, было проще, чем объяснять все это.
   Чем глубже мы погружались в океаны моей памяти, тем больше интереса и жизни появлялось на лице Асани. Я рассказал ей обо всем, без утайки, в таком месте ложь разрушительное оружие.
   - Это удивительно, мне необходимо подумать, - сказала Асани, когда я закончил свое повествование. - Приходи завтра.
   - Для меня не существует понятия завтра, - смущено признался я.
   - Но для твоего тела?
   - Ты же знаешь, я не умер, я человек и живу, как человек.
   - Вот значит проснись и приходи. Поговорим как люди.
   Асани произнесла это приказным тоном, который я так желал услышать, но оставалась проблема.
   - А Харан?
   - О нем мы позаботимся, сначала нужно поговорить.
   Я кивнул, а Асани нахально вытолкала меня из своего сна. Оказалось, такая хрупкая с виду былинка еще способна лягаться.
  

Глава 20. Извинения.

  
   На самом деле я меньше всего волновался о заказчике. Работа моя подходила к концу, и я уже сделал все, что от меня требовалось. Оставался сущий пустяк - оживить механизм. Было еще несколько мелочей, которые я хотел сделать, но это были косметические изменения. Существенных изменений в конструкцию куколки они бы не внесли.
   Страшнее всего было увидеть разъяренную Асани, пожалуй, если бы я не сподобился посетить ее для начала во сне, меня бы ждала жаркая встреча в жизни. Смешно, конечно, но я боялся и долго не мог вырваться из паутины своего страха.
   Такой неуверенности я не испытывал давно. Это и раздражало меня и немного веселило, но делать что-нибудь надо было. Если я не явлюсь на встречу, меня точно пристрелит сумасбродная соседка, не хватит даже моей хваленой выучки, чтобы спасти свою шкуру.
   Волевым усилием я все же смог вернуться в свое тело, изменить восприятие времени. Было раннее утро, но сказать точнее я не мог, часы в моем доме давным-давно остановились. В любом случае я получил вполне четкий приказ - немедленно явиться.
   Мое тело оказалось в лучшем состоянии, чем я полагал. Кроме темных кругов под глазами и неровной щетины на лице и голове, больше не было никаких изменений в моей внешности. Я оставался самим собой, ну, может быть, чуточку исхудал еще. Мышцы по крайней мере были в порядке, а тело готово к активным действиям.
   Побрившись, я переоделся и покинул дом. Кроме верного револьвера я не стал брать с собой ничего больше. В крови кипела уверенность в собственной силе, приобретенный опыт делал меня практически неуязвимым. Я теперь мог не таскать лишний металл на своем теле, его заменял разум.
   Дом Асани за прошедшее время сильно изменился. Разрушенный фасад был снесен и заменен новым, практически полностью состоящим из стекла и металлоконструкций. Довольно специфический вид, но вкус Асани всегда был немного эксцентричным. Тыловая часть дома и сад остались без изменений, разве что стены оград стали выше и обзавелись шипами. Уверен, они были смазаны ядом. Асани подошла к вопросу о безопасности со всей серьезностью.
   Могу поспорить, что подступы к особняку обзавелись дополнительными укреплениями для обороняющихся. Асани не бросала опыт на ветер, не пропускала ударов судьбы, она училась и стремилась предугадать действия противника.
   Хотя бы то, что она вернулась домой, было хорошим знаком. Значит, какие бы обвинения на нее не повесили, она вышла сухой из воды.
   Было немного странно идти по знакомой дороге и не замечать никаких изменений. Кроме свежей краски - ничего более. Ну, еще редкие пулевые отверстия можно было заметить в дорожном полотне. Так странно, после моих вековечных путешествий, увидеть, что ничего не изменилось. А что тут могло измениться? В этот район сползались все богатые горожане доживать свой век, им нет нужды менять что-то в своих жизнях. Смерть в любом случае их вскоре приберет к рукам.
   Но все равно, я был удивлен, видя, что ничего не изменилось за время моего отсутствия.
   Ворота Асани теперь защищались уже десятью слугами, вооруженными карабинами. Девушка решила обзавестись собственной армией, да? Могу ее понять. Мне не требовалось называть свое имя, многие из них знали меня. Я беспрепятственно прошел на охраняемую территорию.
   Как я и ожидал, дорожка до главного входа была превращена в полосу препятствий для возможных агрессоров. Большинство ловушек умело замаскировали под декоративные элементы. У Асани не было нужды пугать посетителей сверх меры. Вдоль дорожки была высажена аллея, которая скрывала от посторонних взглядов редуты и стационарные пулеметы. Уверен, что где-то дальше были установлены и минометы, но я их не видел.
   Меня сопроводили до входа в особняк и с рук на руки передали Кижу. Дворецкий выглядел осунувшимся, но в нем все равно ощущалась сила. Он смерил меня недовольным взглядом и сказал:
   - Я позову госпожу.
   Я только кивнул. Можно было ему врезать за то, что он посмел осуждать меня, но это был бы неверный поступок. Мой гнев родился из осознания своей вины, поэтому я сумел его смирить.
   Главный фасад особняка стал походить на хрустальный дворец или же на огромную оранжерею. Новый голубоватый мрамор покрывал пол, одна огромная, но узкая лестница вела на второй этаж. Она начиналась от середины зала и создавала небольшой уклон. Во время приемов Асани будет царственно сходить с нее, вызывая у мужчин обильное слюноотделение, а у женщин - мигрень! Ступени лестницы так же покрывал мрамор и огромнейший ковер с небольшим ворсом. Уверен, что эта тряпка была цельной, Асани не стала бы покупать другого. Огромные стекла, вставленные в тонкие металлические рамы, образовывали изящный купол. Второй этаж фасада, где мы когда-то держали оборону, исчез. Думаю, что кроме красоты, нынешняя конструкция предохраняла и от нападения.
   Прочное стекло, поставленное под уклон, способно было отразить попадание снарядов. Опять же не каждый решится обстреливать такую конструкцию, это гарантировало бы проблемы при штурме. Уцелевший выступ второго этажа, к которому вела одна лестница, превратился в отличную оборонительную позицию. Лестница бы вынудила штурмующих солдат идти по трое в ряд, это бы нивелировало преимущество атакующих. За картинами, портьерами, гобеленами и тому подобной декоративной ерундой, уверен, скрывались бойницы.
   Оценка обороноспособности помещения меня немного успокаивала, я мог отвлечься и не гадать о дальнейших событиях. Асани и так уже была проинформирована о моем приходе, но не спешила позвать к себе. Заставить меня потомиться, понервничать - это было ее любимым занятием. Впрочем, я это заслужил.
   Прохаживаться из стороны в сторону было предприятием довольно рискованным. Сапоги громко стучали по мрамору, а эхо усиливало звук в сотни раз! Часть верхних рам были приоткрыты, чтобы увеличить приток воздуха, но эхо в пустом зале от этого не становилось меньше. Думаю, это тоже не случайно. Гости с непривычки вынуждены будут говорить тихо, а Асани сможет подавлять их своим голосом.
   Если она вздумает встречать меня тут, то я пропал.
   К счастью для меня, Асани не желала, чтобы вся ее прислуга подслушивала наш разговор. Появившийся Киж повел меня через узкие коридоры первого этажа куда-то вглубь особняка. Как и раньше я не особенно запоминал дорогу.
   Киж привел меня в небольшую комнатку похожую и на спальню и на кабинет. Широкая застеленная кровать, пыльный сундук, стол, стул, зеркало на стене. Свечи были погашены и, судя по слою пыли, давно уже не использовались. Окна были закрыты ставнями, полоска света проникала в комнату, и пылинки танцевали в лучах. Ковра на полу не было, и доски так же покрывал толстый слой пыли.
   Дворецкий ушел, оставив меня одного в этом унылом месте. Асани явно хотела заставить меня беспокоиться, если бы я хотел поговорить с кем-нибудь "по душам", а потом преспокойно устранить собеседника, то выбрал бы комнату наподобие этой.
   Оставалось лишь гадать, что на самом деле замышляет моя страшная соседка. Надеюсь, ничего противоправного.
   Сама же Асани не спешила прийти в эту комнатку в слезах от переполняющей ее радости.
   - Какая черствая, - пробормотал я невесело.
   От скуки я принялся шарить по сундукам, ящикам и искать тайники. Тайники обнаружились, но они были пусты. Сундук тоже не мог меня ничем порадовать, кроме ржавого подсвечника. Вор, забравшийся в эту комнату, был бы неприятно удивлен. Тут просто ничего не было! Кроме пыли, которая могла его выдать.
   Я уже начал задыхаться от пыли, когда Асани все же появилась. Она тихонько приоткрыла дверь, но я все равно повернулся, почувствовав движение воздуха. На ней была только свободная рубашка с закатанными рукавами и следами от чернил, коричневые брюки да мягкие башмаки. Обычная домашняя одежда, без изысков, но и не способная помешать... в случае необходимости.
   - Ты все же явился, - констатировала она явный факт и закрыла за собой дверь.
   - Ну, как видишь, - сказал я, не ожидая ничего хорошего.
   Асани прошла в комнату, не обращая на меня внимания, и завалилась на кровать. В воздух поднялось еще одно облачко пыли, я невольно чихнул. Асани явно хотела что-то сказать, возможно, поругаться, но была не в силах открыть рта. Ее решимости хватило только на сон. Пришлось взять инициативу в свои руки, сознавая, что за это придется расплачиваться.
   - Ты не могла выбрать другого места для встречи? - спросил я, садясь на стул.
   - Тут мало мебели, если запачкается кровью, ее не жалко сжечь, - отозвалась она.
   Я закашлялся, мои худшие опасения подтверждались.
   - Прости, - прокашлялся я, - но тебе не кажется, что это несколько... поспешное решение?
   - Всякое может случиться, а ты такой легковерный, - Асани хмыкнула и сложила руки на животе.
   Ее взгляд блуждал по потолку, словно разыскивал там что-то очень важное. Конечно, она просто не хотела глядеть на меня, признаваться себе, что мы... в общем... скучали.
   - Не лучший способ выразить свое внимание к гостю, - решил я поддержать игру.
   - Таких гостей как ты держат на самом нижнем уровне башни правосудия.
   - Тебя бы посадили ниже!
   - Это за что же еще? - заинтересовалась она.
   - Там самое змеиное место, будет тебе, где яйца отложить!
   - Сначала их надо оторвать у кого-нибудь. Может, ты предлагаешь себя? Ты всегда был учтив к женщинам.
   - Вот уж нет...
   - А зачем они тебе? У меня они будут в большей сохранности.
   - Иди ты!
   Я нервно расхохотался, не смотря на свое настроение, Асани оставалась той еще язвой.
   - В общем, - продолжил я, - ты просила прийти, вот он я.
   - Я заметила. Ты только поэтому пришел?
   Ее явно интересовал мой ответ, пришлось постараться, выдумывая нечто нейтральное, но полное намеков.
   - Нет, я думал, что тебе хочется встретиться со мной. Мне же хотелось сделать тебе приятное.
   - Как ты говоришь, как красиво ты говоришь!
   - Не язви, - попросил я. - И без того тяжко.
   - Бедняга, знаешь, а мне честно жаль тебя! Тебе пришлось столько пережить!
   - Асани, перестань.
   - А тут еще я - какая-то облезлая лесная обезьяна, лезу к тебе. Господину Квинту Феррату это не могло понравиться. Вполне оправдано его недовольство.
   - Я же сказал, перестань!
   - В его душе смятение и полное ведро слез! Ах, как он...
   Мне не оставалось ничего другого кроме как подойти и положить свою ладонь ей на рот. Асани не обратила на это внимания, продолжая бубнить, изводя меня. Ее сухие губы щекотали ладонь, против воли я начал улыбаться. Как бы эта ситуация не выглядела глупо, в ней что-то было.
   - Может быть, все же выслушаешь меня? - спросил я ее, когда вечность спустя поток упреков иссяк.
   Лежа, Асани пожала плечами, она все еще не смотрела на меня, но уж слушать то могла точно.
   - Ну, хорошо, я понял твои претензии. Да, я признаю, что поступил неправильно, но на тот момент это казалось мне единственным выходом. Я только хотел защитить тебя, разве можно меня за это смешивать с грязью.
   Асани что-то пробубнила, я поспешил убрать ладонь.
   - Нет, конечно, все мужчины поступают так, - сказала она.
   - Ой, спасибо, было бы лучше, чтобы твою голову мне притащили на блюдечке?
   - Кто бы еще кого притащил, - пробурчала Асани.
   Она продолжала дуться, но мои доводы возымели действие. Теперь следовало сменить тактику и начать упрашивать ее простить меня. Она гордячка, вот пусть и думает, что это она снизошла до моих просьб. Зачем я это все делал? Ведь знал же, что она только продолжит издеваться надо мной. Но я ее и любил за это, очевидно.
   - Что мне сделать, чтобы ты простила меня? - задал я бесполезный вопрос.
   Как и ожидалось, Асани пожала плечами: больно то надо прощать вас, сударь.
   - Может так?
   Я положил ладонь на грудь Асани и сжал. Естественно она не ожидала от меня такого и закричала, попробовала оттолкнуть, но я держал крепко и мял аппетитную плоть. Асани начала браниться и вырываться, но я ее держал крепко. Она пребольно лягалась, царапала меня, причем, вполне успешно, но я не останавливался и продолжал "просить у нее прощения" таким нехитрым способом.
   - Идиот, прекрати! Кому сказала, прекрати!
   - Поздно, ты же не случайно выбрала эту комнату для встречи, чтобы никто из слуг не слышал нашего разговора. Вот теперь познай всю горечь поражения!
   Прижав Асани коленом, я смог уже действовать двумя руками, получая несказанное наслаждение. Ее попытки вырваться меня забавляли, она раскраснелась и ругалась, как подвыпивший солдат, но я продолжал свое черное дело. Останавливаться в такой момент было смерти подобно, если бы Асани вырвалась, меня можно было смело записывать в боевые потери.
   Как и ожидалось, вскоре она смирилась и начала получать удовольствие от моих ласк, храня на лице мину оскорбленной невинности. Но я заметил, что ее гнев стал притворным. Немного побаловавшись с гневно сопящей Асани, я наконец-то прекратил экзекуцию. Убрав руки, я сел на край кровати и громко вздохнул.
   - Так-то лучше, да? - спросил я.
   Асани ответила пощечиной, затем подзатыльником и еще так по мелочи. Ей необходимо было спустить пар, что я и позволил, став грушей для битья.
   Ее ярость уходила с каждым ударом, но другие чувства и ощущения остались. Наконец, она успокоилась и уткнулась мне в плечо. Я взял ее ладонь, и мы посидели так, наверное, час. Я ужасно скучал, но не хотелось рушить с таким трудом созданное перемирие.
   - Чего это ты стал таким смелым? - спросила Асани, когда я уже практически задремал.
   - Я? - я встрепенулся. - Что значит смелым?
   - Ой, не бери в голову, - она вырвала свою ладонь и потерла глаза. - Не могу не признать, что твои руки оказались весьма нежными.
   - Мне приходится работать с мелкими деталями, это улучшает акупунктуру.
   - Смешно. А у меня значит руки грубые?
   - А ты сама посмотри.
   Я провел пальцем по кровоточащей ране - самой глубокой царапине, которая появилась на моем лице.
   - Ты хуже кошки.
   - Это хорошо, я хотела, чтобы тебе было больно так же, как мне.
   - Не начинай.
   - Ты сам начал все это, тебе и расплачиваться. Ты сам вздумал за меня решать, вот и отвечай теперь.
   - Ты тоже хороша, - буркнул я.
   - Чем же это?! - вскинулась Асани.
   Она с вызовом посмотрела на меня: попробуй, осмелься только сказать что-нибудь! Я попробовал, но ожидал только плохого.
   - Могла быть и... немного яснее выражать свои мысли, - промямлил я, заливаясь краской стыда.
   - Это с каких пор женщины должны яснее выражать свои мысли? Кто тут мужчина?!
   - Ха, тогда не суди мои решения! Если ты обычная женщина, то сиди дома и жди сватов, а не болтайся по злачным местам Города.
   Это крыть ей было нечем, она только губки поджать смогла. Признать свое поражение Асани не хотела, от этого пропало бы все веселье. Опыт торговки подсказывал ей, что меня следует раскрутить, заставить признать свои ошибки, тогда она сможет насладиться в полной мере своей победой. Она получит то, что хочет и ей даже не придется просить.
   Я, кстати, был не против и не стыдился этого.
   - Ну, хорошо, оставим это, - пошла Асани на примирение, - но ты тоже хорош.
   - Поясни.
   - Мог бы и предупредить.
   - Я же тебе ясно говорил, Харан запретил. Мне хватило головы Джеронимо в доме. Тебя я бы желал увидеть целой и в добром здравии. Ты так симпатичнее, хоть и болтливее.
   - В любом случае, ты поступил нехорошо!
   - Согласен.
   Асани ошеломило мое признание, похоже, она подсознательно ждала, что я начну юлить. Она была бы только рада расколоть меня, как орех, заставить стоять на коленях и вечность просить прощения. От этого ее победа была бы слаще, я же лишил ее триумфа. Вроде бы Асани и получила, что хотела, но я сумел оставить поле боя за собой.
   - Жаба ты, вот кто, - прошипела она.
   - От пресмыкающейся слышу. Мы закончили? Извини, но я немного устал, этот разговор просто выматывает меня.
   - Если тебе так хочется, то закончили, - демонстративно безразлично ответила она.
   - Меня не обманешь этим тоном, - я ущипнул ее ниже спины.
   - Прекрати!
   - А если нет, то что?
   Она покраснела, мы оба поняли "что".
   - Вот и не юли, не на рынке.
   - Лишил женщину единственного ее наслаждения.
   - Взамен другого? - невинно спросил я.
   Меня просто забавляло, как Асани краснеет. Это все равно, что заставить языческого идола танцевать под свою дудочку. Но испытывать ее терпение слишком долго, конечно, было бы безрассудством. Пришлось бы или выполнить свои угрозы, или познать весь ужас и отчаяние пыточных камер.
   - Поговорим об этом... в другой раз, - нервно попросила она.
   Я кивнул.
   - Что ж, какие у нас дела? То, что ты рассказал... или показал, не важно. Это было весьма необычно.
   - Я тоже не могу в полной мере оценить то, что случилось со мной, - признался я. - Сейчас это все выглядит как сон.
   - Может, это и был сон?
   - Сходи со мной в мастерскую, посмотри сама.
   - Может быть, и схожу, - призналась она, явно заинтересованная моим предложением. - Должна же я увидеть, на что ты променял такую женщину, как я!
   - О ревность, что это за чувство. Почему ты ревнуешь, почему ты так смотришь на меня, в твоих глазах странный огонь.
   Я хохотнул, когда Асани опустила взгляд и поджала губки.
   - Квинт, ты жесток! - только и сумела вымолвить она.
   - Не более вас, моя леди, - я поцеловал ее ладонь.
   - Прекрати, - Асани шлепнула меня по черепу. - Хватит уже издеваться.
   - Но это так весело!
   - Потом будешь веселиться, - проворчала она. - Что ты намерен делать дальше?
   - Поговорить с тобой, закончить работу, - я пожал плечами.
   - Дурак! Позже.
   - А, закончу куколку и отдам ее Харану. Все просто.
   - Думаешь, он этим удовлетвориться?
   - Если я правильно оценил его мотивы, то да.
   - А ты уверен?
   - Процентов на восемьдесят, - прикинул я.
   На самом деле я оценивал эту вероятность на пятьдесят процентов - либо я угадал, либо нет. Для большего анализа у меня не хватало фактов, но сообщать об этом Асани не стоило. Я понимал, что опять поступал плохо, но нельзя же после с таким трудом обретенного взаимопонимания разрушить все лишними волнениями. Я не хотел лишать Асани надежды, да и сам желал обманываться.
   - Но мы должны учесть ту вероятность, что ты ошибся, - предложила Асани. Я кивнул. - Что мы можем противопоставить Харану?
   - Я думал над этим, - мне очень понравилось замечание Асани - "что МЫ можем", - не смотря на свою кажущуюся силу, он почему-то ограничен в средствах.
   - Поясни?
   - Скажем так, это предположение, но он больше похож на духа, чем на материальный объект.
   - Но он убил Джеронимо, кстати как?
   Я рассказал.
   - Он был моим самым близким другом после тебя, конечно. Его исчезновение, а затем и твое...
   - Прости, - я обнял ее.
   - Оставим это на потом, - махнула она рукой и продолжила: - Если он дух, то как он смог притащить в твой дом голову? Джеронимо никак на духа не походил.
   - Да, это проблема, но я же говорил, что Джеронимо после смерти... изменился. Может быть, это тоже было не его тело, а образ, душа, не знаю.
   - Мой гном сторонился Джеронимо, постоянно бормоча, какие-то глупости об одержимости.
   - Куда он делся, кстати? - полюбопытствовал я.
   - Кто его знает, пропал и все. Он всегда был себе на уме, что-то его испугало, и он ушел от меня.
   - А такой был мужчина, да? - хихикнул я.
   - Заткнись. Загадку Джеронимо может рассказать только Харан, но если он дух, то нам нужен маг?
   - Думаю, и маг тут не поможет. Понимаешь, Харан несколько иное существо, чем банальный призрак. Грубо говоря, он то, что стоит над разумом, я так думаю. А сам его разум и реальная оболочка отсутствуют.
   - Ничего не поняла.
   - Ну, назовем это демоном.
   - Маги могут бороться с демонами, - заметила Асани.
   - Только если они проникают в реальные объекты. Одержимость лечат не убийством демона, а его изгнанием. Если дело дойдет до схватки, то мне придется сражаться с Хараном собственными силами. Чувствую, что мы уже на равных.
   - Это неплохо, но ты и в прошлый раз пытался меня успокоить подобным образом. Чем это кончилось? Тебе напомнить, как ты меня обманул? - Асани прищурилась, ожидая моей реакции.
   - Не начинай. Я делал что мог, чтобы обезопасить тебя. Прости, но что ты можешь сделать Харану?
   Естественно, она не могла причинить вред столь сильному врагу, но признаться в своем бессилии было еще тяжелее.
   - Придется действовать по ситуации, - продолжил я. - До сих пор Харан мог только исподволь влиять на внешний мир. Судя по словам убитого мной эльфа.
   - Разве можно доверять этим словам?
   - А что нам остается?
   Асани вынуждена была принять мои рассуждения, хотя всем сердцем желала найти контраргумент, но мыслить здраво ей мешали чувства. Я сознательно воспользовался этой слабостью, чтобы вывести Асани из-под удара.
   - Ничего, согласна, - сказала она, наконец. - Но что будет делать Харан после того, как получит заказ? Как он его получит, ты подумал об этом?
   Нет, я не думал об этом, а стоило бы.
   - Достаточно обнародовать результаты моей работы, чтобы это произвело эффект разорвавшейся бомбы в Городе.
   - Механисты тебя не поддержат, по крайней мере, в открытую. Остальные же, ты сам знаешь, - Асани обеспокоено поглядывала на меня.
   - Придется уходить, скрываться. Это опасно, но возможно. Мне придется рискнуть и разыграть эту карту. Со временем страсти улягутся, я смогу жить спокойно... с тобой.
   - Хо-о, какие предложения, - проворчала Асани, но эта фраза попала в цель.
   - Я не вижу других путей.
   Асани могла только посоветовать быть осторожней, что я и так знал. Мы договорились о средствах связи, я сообщил ей, где в Городе расположены мои убежища, она сказала о своих. Мы, казалось, распланировали все, но я не сомневался, что не следовало полагаться на эти планы. Асани, думаю, думала так же. Как бы хороша ни была стратегия, учесть все возможные факторы нельзя! Опытный полководец тем и хорош, что способен приспособить свой план к изменившимся условиям. Мне не предстояло командовать войсками, но аналогия в целом была схожей.
   У нас еще оставалась уйма времени, чтобы посвятить его друг другу после того, как мы закончили обсуждение нашей стратегии. Но чем занять это время, мы не знали. Асани никогда не была женщиной в духовном понимании этого слова, я же тоже не был готов к такого рода отношениям. Мы пытались разговорить друг друга, но получалось это откровенно плохо, каждый знал, что нам обоим требуется, и наши мысли вертелись вокруг этого желания, но как подступиться к нему мы не знали. Проще было бы, ни слова не говоря, сразу же приступить к соитию, но это нам казалось несколько неправильным что ли.
   Мы удовлетворились тем, что все это время нежно поглаживали друг друга и только. Этого, казалось, было достаточно. Моральные принципы, которые насаживал Город на каждого своего жителя, оказалось, проникли и в нас. Даже Асани, контактировавшая с дикарями, не смогла просто и ясно сказать мне то, чего мы хотели. Что уж говорить обо мне. Это были лишние сложности, но они скорее придавали пикантности отношениям, хотя и немало раздражали.
   - Ты посмотришь на мою работу? - спросил я позже.
   Мы уже устали от бессильных попыток начать что-то существенное.
   - Позже, не сегодня. Надеюсь, завтра ты откроешь мне дверь? - прошептала Асани мне на ухо.
   Мы лежали в пыльной кровати, прижавшись друг к другу, но между нами оставалась стена. Для себя я решил, что после того, как я разберусь со своим дерьмом, мы обязательно отметим это дивной ночью.
   - Хорошо, я буду ждать, - искренне сказал я и поднялся.
   Не прощаясь, я ушел. Слуги, которые нашлись где-то в другом конце дома, сподобились проводить меня к выходу. Киж, стоящий как всегда на страже, проводил меня суровым взглядом, но ничего не сказал. Очевидно, он сомневался, что я смогу уйти на своих ногах, наивный парень!
   Домой я поплелся скорее в подавленном настроении. Ведь, по сути, наши желания так и остались неудовлетворенны, и дело было даже не в физической близости.
  
   В моем доме Харана не оказалось, что меня удивило, обрадовало, а затем насторожило. Будь я на его месте, я бы не стал размениваться на бесполезные угрозы и уже начал действовать. Впрочем, в его интересах было затаиться, дать мне закончить работу, известие о гибели Асани уничтожило бы меня, а значит, и мою работу. Харан не мог этого допустить, тем более я выполнил все его требования.
   Размышляя, я направился на кухню. За время, что мой разум провел в мире снов, я совсем отвык от чувственных наслаждений, которые дарили простые прикосновения, вкусовые ощущения и обоняние. Следовало восполнить этот пробел, но для начала я завел часы в своем доме. Я не сподобился спросить, сколько прошло времени, и вынужден был выставить часы, руководствуясь внутренним ощущением времени. В любом случае они исполняли чисто декоративные функции.
   Приятно порой сидеть в гостиной, засыпая под стук часов. Впрочем, сном это было сложно назвать, пожалуй, мой разум отделялся от тела и витал в облаках. Это помогало скорее думать, нежели отдыхать. Мерные стук часов помогал сконцентрироваться, собрать мысли в пучок, который и направлялся на проблемы.
   У меня было несколько проблем, которые следовало решить, но решение ускользало от меня. Слишком мало было данных для анализа, подготовить план, который сможет помочь в таких условиях, невозможно. Пришлось положиться на волю случая.
   Перекусив с явным удовольствием, я спустился в мастерскую, где остался надолго, любуясь работой. Я пытался найти хоть какой-нибудь изъян, но нет, их не было. Машина выглядела так идеально, словно это был живой человек. Идеально для тела, но души у нее не было, точнее, она еще не пробудилась. Когда я касался куколки руками, я чувствовал в ней затаенную силу, которая не могла принадлежать простому механизму. Это напоминало о готовой разродиться женщине, приятное успокаивающее тепло. Интересно, выступать в роли повитухи придется тоже мне?
   Я не обольщался и прекрасно понимал, что моих достижений в ее механике не было никаких. Знания существовали независимо от меня, я их лишь объединил и направил через себя, чтобы создать это устройство. Если проводить аналогию с человеком, то я просто делал свое дело, не сильно удивляясь, как я это делаю. Совсем как женщина. Возможно, для этой роли и следовало выбрать женщину, чтобы работа была закончена.
   Харан же выбрал меня, явно полагая, что эти знания доступны только для мужчин. Он мыслил как мужчина, вот почему и сделал такой выбор. Впрочем, отыскать женщину кузнеца в Городе непростая задача. Я знал парочку, но, говоря по-честному, их мастерство было далеко от совершенства.
   Я надеялся, что и эта проблема разрешится сама собой. А что я еще мог сделать? Помолиться? Как вариант, да, мог, но сомневаюсь, что это принесло бы пользу. Я не знал ни одного божества в Городе, который мог сойти за женщину. Патриархальное общество создавало патриархальных божеств. Это в лесу следовало искать следы богинь, но туда я не собирался отправляться. Это был не мой путь.
   Значит, следовало изменить себя настолько, чтобы стать проводником женской силы. Легко сказать...
   Единственное, что приходило мне на ум, это попросить помощи у Асани. Она же хотела детей, в самой тайной, темной части своей души. Вот, я могу ей предложить дать путь этому ребенку. Достаточно отринуть логику и дать душе самой работать.
   Как я уже заметил, есть два пути влияния на мир - влияние разума и влияние души. Я по большей части пользовался первым, что и очевидно. Асани же чаще приходилось руководствоваться интуицией и полагаться на удачу.
   Неужели я не случайно пригласил Асани поглядеть на мое творение? Моя интуиция подсказала это решение? Вполне могло быть и такое. От осознания этой вероятности я почувствовал себя последней сволочью, которая играла чувствами девушки, чтобы получить желаемое.
   Но терзаться уже было поздно, в конце концов, Асани не колдунья и не сделает того, что просто не может.
   Она всегда может отказаться, не на словах, так мысленно.
   С этой обнадеживающей мыслью я покинул мастерскую и отправился наверх. Хорошенько помывшись, я лег спать, надеясь, что сны в этот раз меня посещать не будут.
   Глупая, конечно, надежда.
  
   Мои сны давно стали своеобразным местом, где мое сознание проходило обучение. Они не поддавались логике, так как на нее времени просто не оставалось. Я не сомневался, что и в этом цветном клубке миров и мыслей мире есть своя логика, которую увидел бы, если бы пользовался нечеловеческим зрением. Но тогда это был бы уже не сон, а сознательная попытка путешествовать.
   Находясь на уровне человеческого восприятия, я мог только выбирать направления, да и то не всегда. У меня не хватало практики, а вот маги, говорят, способны сознательно гулять по мирам и, оставаясь людьми, выносить из этих путешествий некую толику информации. Вопрос даже не в предсказаниях, к ним я относился довольно скептически, хотя и признавал, что это могло быть эффективно. Вот только такие настоящие маги, они редкость и не болтают о своем даре. Оружие лучше скрывать и держать под рукой.
   Я пытался направить сны в то направление, которое волновало меня больше всего. Это требовало приложения сил, я даже не понимал, откуда они появлялись. Эти силы были где-то внутри меня, были частью моей души, но я не способен был отделить от себя часть. В который раз я пожалел о том, что не обучался магии.
   Бросив попытки найти решение по работе, я попытался проникнуть в сон Асани. Получилось, но не совсем хорошо. Я находился за гранью и мог наблюдать только часть эмоций. Похоже, что Асани не желала впускать меня в свои тяжелые сны. Неожиданно для меня, она сумела воздвигнуть мощные стены, которые поддерживали ее разум. Вот как на нее повлияли мои извинения - она сумела набраться решимости.
   Что мне оставалось? Только блуждать.
   Я отдался на волю течений, которые мотали мой разум из стороны в сторону. В конце концов, я практически отрешился от этих блужданий, обдумывая свои проблемы. Во сне я чувствовал, как тело подергивается, меняет свое положение, но не обращал на это внимания. Что с того? Мои попытки вглядеться в поток снов приводили только к смятению разума. Душа же все это время ликовала! Я вспоминал приятные моменты из прошлого, то как впервые встретился с Асани, чем это закончилось. Вспоминал последующие события, в основном радостные, от которых сердце замирало, а затем ускоряло свой бег.
   Это было приятней, чем зацикливаться на проблемах. Моя работа подходила к финалу, я должен был думать только о хорошем, чтобы воплотить все свои лучшие чувства в куколке. Она достойна большего, чем тревоги и страхи. Пусть лучше познает любовь. Да и мне приятней было витать в облаках воспоминаний, в которые я не пускал сомнения и неуверенности.
   Сон должен приносить облегчения, вот пусть и выполняет свои функции. Впервые, за столь долгое время, я смог почувствовать облегчение и умиротворение.
  

Глава 21. Надежды на будущее.

  
   Разбудил меня стук в дверь, я тяжело поднялся с помятой постели. Одеяло было отброшено на пол, подушка оказалась в ногах, а покрывало скатано. М-да, никогда еще я так не ворочался во сне, словно полковой жеребец, возжелавший молоденькую кобылку. Если это Асани стучалась ко мне, то ей очень не повезет. В данном состоянии я был готов на все, даже на нарушение запретов.
   В дверь настойчиво стучали, и вызывать гнев посетительницы было бы не умно. Я успел только умыть лицо и все.
   За дверью оказалась Асани, как я и предполагал. Она оделась неброско, но как всегда легко и удобно - мягкие сандалии без каблуков, узкие штаны, свободная рубашка с кружевными манжетами и поверх нее короткий пиджак, который слегка скрывал револьвер. Волосы Асани торчали во все стороны, создавая соблазнительный ореол дикости.
   - Выглядишь просто превосходно! - сказал я вместо приветствия.
   - Заткнись и пропусти даму, - прошипела она.
   Ее настроение было красноречивей даже прически, Асани была не в духе, но я только радовался ее раздражению. За воротами маячила пара молодых парней бандитской наружности - новые телохранители, как я понял. Гибель Джеронимо была страшной потерей, даже я невольно расстроился, осознав, что он уже никогда не вернется. Было в этом парне что-то интересное, какая-то нечеловеческая притягательность. Пожалуй, он точно был демоном в человеческом обличии. Не зря же его голова так преобразилась после смерти.
   Я размышлял, а Асани уже хозяйничала на моей кухне. Не думал, что она умеет готовить. Я тихонько подошел сзади и подглядел - нет, она готовить не умела.
   - Что ты делаешь? - спросил я.
   - Готовлю чай, страсть как пить охота, - ответила она, гремя посудой.
   - Может лучше...
   - Замолчи и иди в гостиную.
   Я понял, что лучше молчать, но не ушел. Асани ругалась и постоянно норовила разнести что-то вдребезги, несколько стеклянных бокалов уже рассыпались осколками. Она не обратила на это внимания, а я лишь забавлялся и посматривал на нее.
   Сегодня она выглядела как нельзя лучше, словно дикарка, явившаяся на огонек. Не хватало только раскраски на лице и обнаженности, впрочем, узкие брюки и свободная рубашка не сильно скрывали ее тело.
   Последние жарки дни сезона, затем холода поглотят не только ночи, но и дни, а там и снег скоро. Самое отвратительное время года, не только погода, но и многие чудища донимают людей.
   Асани с горем пополам умудрилась разжечь огонь в печи и поставить чайник. Заварку она нашла, но, на мой взгляд, насыпала слишком много.
   - Как ты? Выглядишь, будто недавно проснулась, - заметил я.
   - Что я похожа на растрепу? - спросила она несколько смущенно.
   - Нет, почему, просто я теперь понимаю, почему ты просителей принимаешь рано утром. Начать день, никого не помучив, разве это дело для госпожи Асани?
   Она бросила в меня пустой стакан, но не попала.
   - Вот я и говорю, - покивал я, когда грохот упавшей посуды стих.
   - Лучше сразу покончить с твоим делом, - объяснила она, - а то будем мучиться весь день.
   - Звучит то как! Я только хотел показать, чего добился.
   - Вот я и погляжу, - пренебрежительным тоном бросила Асани. - Посмотрим, что ты такого там наделал, что на нас готовы натравить весь Город.
   Я подошел поближе, от чего Асани сжалась. Хотелось к ней прикоснуться и не только, но я сумел сдержаться. Еще не время, развлекаться будем потом. Я только добавил воды, чтобы чай не был слишком горьким и немного пряностей для аромата.
   - Так будет лучше, - пояснил я, продолжая колдовать.
   - Прямо заботливый муж, - фыркнула она и ткнула локтем мне в живот.
   Я только ухмыльнулся.
   За чаем мы обсудили ничего не значащие дела, точнее, говорила только Асани. Я узнал, что прошло не более месяца со времени моего отсутствия. Не сказать, что я был поражен этим известием. За это время не произошло ничего интересного для меня, Асани сообщила, что умело отвертелась от обвинений и даже смогла выторговать компенсацию. Ее противники явно рассчитывали, что она не переживет атаку. Асани смогла их неприятно удивить. В Городе все чаще стали говорить о том, чтобы вернуть потерянные поселения в лесу. Это были только слухи, но я не сомневался, что до этого дойдет.
   Я поморщился, жаль было тех парней, которым посчастливится вернуться в лес. Никакая прибыль не стоит таких потерь. И уж если весь мой полк не смог отстоять поселения, то шайка новобранцев точно не сотворит чуда. Похоже, что Совету просто понадобилось куда-то деть всю подросшую молодежь, которая буянила на улицах. В последнее время это стало проблемой, квалификации у них не было, ленивой работы тоже. Конечно, они не согласились бы и на службу, но кто их спрашивать будет? Или призыв, или вербовщики с усыпляющими зельями и тяжелыми дубинами - милости просим в армию.
   Асани выслушала мои соображения на этот счет с деланным любопытством. Уверен, что ее не волновала судьба тысяч ребят, чья смерть неминуема. Она и сама знала обо всем этом. Единственное, что ее волновало, так это личная выгода, Асани рассчитывала получить прибыль от поражения врагов в Совете. Но это ее игра, я не лез в нее.
   Бывшие командиры пытались связаться со мной, но так как я пропадал неизвестно где, у них это не вышло. Да и проще было заказать оружие у цеховиков, это и дешевле, и проще. Нойм более не пытался вступиться за меня. Я не расстраивался.
   - Но ты лишился последней поддержки. Ты это понимаешь? - заметила Асани.
   - Это теперь не так важно, - отмахнулся я, - я могу позволить себе бросить все это. Мой дом, мою мастерскую.
   - Ты уверен в этом? Ты вложил столько сил, - Асани с грустью посмотрела по сторонам.
   - Не менее уверен, чем ты, когда хотела подорвать свой дом, - прищурившись, ответил я.
   - Это точно, - Асани хихикнула.
   - Этот дом уже выполнил свое предназначение, пора покинуть его. Пусть меня обвинят в нарушении "самого главного закона", я не против. Меня в любом случае не поймают. Только несколько вопросов заботят меня.
   - Какие?
   - Библиотека и мои записи.
   - Можешь отдать мне, - предложила Асани. - Я смогу укрыть твои записи, а для книг всегда найдется место.
   - Это хорошо, я благодарен тебе, - я пожал ее горячую ручку.
   - Ой, это не проблема, - она смутилась, но ей было приятно.
   Проблема или нет, но я не хотел, чтобы все это сгорело в пламени, которое вскоре неминуемо поглотит мой дом. Эта вероятность была самой очевидной из всех, которые я видел своим высшим зрением. Нет, следовало бы дать этой практике какое-нибудь название, чтобы проще было думать о ней.
   - Так ты будешь на нее смотреть? - задал я самый волнующий меня вопрос.
   - Говоришь так, будто речь идет о живом существе, - неуверенно улыбнувшись, сказала Асани.
   - Для меня она и есть живое существо, точнее, практически живое, - признался я, хотя сознавал, что это причинит Асани боль.
   - Ой, Квинт! Смотри, как приревную! - рассмеялась она, но я почувствовал, что в этих словах есть доля правды. - Ладно уж, веди к своей красотке, я уж выскажу тебе все, что думаю об этой нахалке!
   Я не сомневался, что так и будет. Взяв Асани под локоток, я повел ее в мастерскую, но шел медленно, пытаясь оттянуть страшный момент. Асани продолжала подшучивать надо мной, но так беззубо, что я не обращал на это внимания. Она тоже боялась, мы оба боялись.
  
   Я долго возился с ключами - руки заметно дрожали, но Асани, к счастью, деликатно молчала. У нее тоже тряслись поджилки, не знаю почему, но мы оба чувствовали себя неловко. Она - потому что впервые спустится в мою "святая святых" и встретит Ее, я же боялся, что Асани раскритикует мою работу.
   - Проклятый замок... не поддается! - пробормотал я, утирая пот.
   Ключи оглушительно звенели, пока я пытался открыть дверь. Замок заметно противился моим попыткам открыть его. Асани начала терять терпение и стала нервно поглаживать рукоять револьвера. Похоже, что мое желание защитить мастерскую от вторжения, оказалось столь сильным, что даже присутствие постороннего намертво ломало механизм.
   - Может, я в другой раз?
   - Нет, - прошипел я и кулаком вышиб замок.
   Это, конечно, помогло. Асани вздрогнула, но ничего не сказала. Слова сейчас были тяжелее камней, из которых построены стены Города.
   Я щелкнул выключателем, свет тут же загорелся, можно было перевести дух. Хорошо, что эта техника не стала препятствовать Асани, лишняя возня раздражала и ее, и меня.
   Медленно мы стали спускаться по лестницы, я шел впереди, словно показывая дорогу гостье. Ступени у меня под ногами скрипели, как никогда раньше. Похоже, за время, прошедшее в вечности, они совсем износились. По моим ощущениям прошло не менее двух лет, дерево наверняка рассохлось. Это все я отмечал краешком сознания, появление Асани разрушило странную магию места, в котором я работал. Для меня мастерская была удивительным храмом, лишенным многих недостатков реальности. Тут было чисто, не смотря на род моих занятий, относительно уютно и комфортно, но всегда оставалась странная нотка чуждости. Словно за дверью в мастерскую нет ничего!
   Учитывая мои способности, в это можно и нужно было поверить.
   Появление Асани изменило мастерскую, она задышала воздухом реальности. Возможно, мне и не хватало этого элемента, чтобы закончить творения. Требовалось что-то, что сможет соединить мой мир с миром внешним. Не думаю, что дело было только в Асани, скорее дело было в моем желании, а она стала проводником этого желания.
   Интересно, что Асани чувствовала в этот момент. К сожалению, я так и не решился спросить.
   Я спустился вниз и осмотрелся, помещение выглядело как-то по-новому. Я смотрел на мастерскую и не видел никаких изменений, но сердце подсказывало, что они были. В центре, где когда-то был мой верстак, теперь высился своеобразный трон, который поддерживал Куколку в вертикальном положении.
   Не помню, когда я построил эту стойку. Много я забыл.
   Асани пихнула меня в спину, требуя, чтобы я отступил в сторону. Последнее препятствие на ее пути было устранено, я отошел и всмотрелся в ее лицо. Она с нескрываемым интересом огляделась, это было ее первое посещение моей мастерской, о которой ходили легенды. Порой даже страшные легенды! Заметив Куколку, Асани ойкнула и сделала шаг назад, но справилась со своими эмоциями и не убежала. Ее можно было понять, механизм выглядел так, как должен выглядеть любой нормальный человек. Лишь цвет покрова был скорее темно-металлическим, чем светло-розовым, как у человека.
   Но я и не пытался сделать копию живого организма, я создавал иное существо, живущее по своим законам.
   Асани сделала неуверенный шажок вперед, неотрывно глядя на мое творение, затем второй - более уверенный. Собравшись с духом, она направилась к Куколке. Я испугался, что она попробует причинить Ей боль, но вовремя одумался. Разве может Асани такое сделать? Это все равно, что ранить меня.
   Я было направился следом за Асани, но остановился. Пусть лучше она сама оценит мои труды, пообщается с моим творением. Я хотел услышать ее мнение, не стоило ей мешать.
   Асани приблизилась к Куколке и долго смотрела на нее. Я видел только напряженную спину девушки и не мог угадать, какие эмоции обуревают ее. Куколка никак не прореагировала на появление посторонней, она спала - я знал это, чувствовал. За прошедшее время что-то изменилось. Колесо судьбы сделало очередной оборот, но мне было не досуг анализировать изменения. Одно могу сказать - похоже, что моя работа подошла к концу.
   Я наконец-то добрался до цели, сделал то, что так хотел. Громко выдохнув, я осел на ступени и расслабился. Только сейчас я сумел почувствовать, в каком напряжении жил все это время. Конец, результат моих трудов - вот он. Это было не просто удовлетворение, это было нечеловеческое облегчение. Я жаждал этого облегчения столь долгое время. Словно камень с души упал!
   Все мои силы, мой опыт, знания и время - все сконцентрировалось в этой работе. Я сомневался, что когда-нибудь еще смогу сотворить нечто совершеннее. Не в этой жизни! Что может быть совершеннее, чем создание разумного духовного существа?
   До сего дня я развлекался созданием холодных механизмов, которые могли подарить лишь отражение эмоции, легкий намек на чувства. Теперь же я мог сказать, что создал совершенный механизм! Но я не испытывал гордости, лишь усталость и удовлетворение. Конец пути оказался таким прекрасным, что я слегка опьянел. Это была тяжелая работа, работа всей моей жизни...
   И ведь самое смешное - я не мог понять, как все это сделал!
   Но это меня теперь не заботило, я делал только то, что умел. Грех жаловаться на то, что талант не поддается логическому анализу.
   Я бы так и заснул на ступенях мастерской, если бы не Асани. Она прохаживалась из стороны в сторону, разглядывая Ее - свою конкурентку, хе-хе. Не думаю, что они стали бы соперничать, но Асани, уверен, думала иначе. Она часто попрекала меня, что я женился на своей работе. Теперь она видела материальное свидетельство своей подколки.
   К счастью, это не мешало ей просто наслаждаться увиденным. Асани разглядывала мою Куколку беззастенчиво, словно какую-то статую в музее. Думаю, что она смогла почувствовать биение жизни в творении, она не могла не почувствовать! Асани всегда была сообразительней других, а ее интуиция просто потрясающая! Но не это было главное в ней и даже не соблазнительные округлости. Она просто обладала душой, которая меня сразу привлекла в тот самый первый день, который закончился дракой и стрельбой.
   Вот почему я позвал Асани запечатлеть мой триумф. Она единственная была достойна увидеть творение законченным. Я бы хотел сказать, что работал ради нее, но это было бы ложью. Но я бы хотел посветить эту работу Асани. Она заслуживала и этого.
   Я хотел произнести все это вслух, но не мог набраться смелости. Я всегда отличался робостью, когда дело доходило до чувств. Только поэтому я задал другой вопрос:
   - Ну, каков вердикт?
   Асани услышала неуверенность в моем голосе, но не обратила на нее внимание. Она изводила меня неизвестностью долгие пять минут! Я весь измучился и готов был уже взвыть, когда она, наконец, сказала:
   - Двояко.
   - В каком смысле?! - занервничал я.
   - Это... сложно выразить словами, - начала Асани, - она прекрасна! Но этих слов недостаточно, они оскорбят тебя.
   - Нисколько!
   - И все же... она совершенна, я просто не верю своим глазам, ни одного изъяна, изящность линий, мягкость металлов... такое ощущение, что я сплю и вижу чудесный сон. Она похожа на морок, который способен исчезнуть в любой момент. В ней есть что-то нереальное. Я бы назвала это чудом.
   - Что ты, какое чудо, - смутился я. - Это результат моих трудов, простой механизм.
   - Не говори так, - перебила Асани. - Она же живая, я вижу это, но не могу понять. Ты словно персонаж бульварной книженции, которыми балуется Киж. Те самые, про безумных ученых, собирающих чудовищ в своих подвалах и оживляющих их с помощью молнии. Но в отличие от них, ты создал не чудовище. Это живое существо, совершенное существо!
   - Ты уверена?
   - Когда ты начал сомневаться в моих словах?
   Асани за все время ни разу не посмотрела на меня, но я все равно верил ей. Мог ли я ей не поверить, она подтвердила мои мысли, дала им реальность, доказала своими словами, что я не сумасшедший. Все это не было плодом моей больной фантазии. Я опять громко выдохнул и уже уверенней спросил:
   - А почему двояко?
   - Что?
   - Ты сказала, что твои впечатления... двояки.
   - А, не бери в голову.
   Она махнула рукой и повернулась ко мне. Ее широкая улыбка заставила мое сердце затрепетать. В глазах Асани горели какие-то веселые искорки.
   - Вижу, почему она занимала все твое внимание. Тебе было проще баловаться с безвольной куклой, чем с живым существом, да? - она погрозила пальчиком и прищурилась. - Ой, какой нехороший. Но теперь она живое существо и достойна уважения. Не смей больше с ней играть.
   - Чего? - мне подумалось, что у Асани помутнение рассудка.
   - Чего-чего, дурак. Приятно, что ты выразил свою любовь... так, - она кивком указала на Куколку. - Но мог бы и просто сказать мне.
   Я долго моргал и пытался понять, о чем говорила Асани, затем перевел взгляд на свое творение и понял. Большего сходства можно было бы добиться только зеркалом. Я стал красным, как спелый томат.
   - Ну... так получилось, - смог пробормотать я.
   - Спасибо, - искренне сказала Асани и, подойдя ближе, поцеловала меня.
   Пора было падать в обморок, что я немедленно и сделал. Это был ее лучший яд, которым любой человек желает отравиться. Удивительно, как все это время я умудрялся быть столь слеп? Но эта глупость смогла сыграть мне на руку, творя, я добавил важный элемент в Куколку.
   И это была любовь.
  
   Я очень не хотел открывать глаза, но вынужден был сделать это. Потому что Асани не переставала дергать меня за мочку уха.
   - Прекрати, - попросил я.
   - А ты прекрати строить из себя барышню, удумал тут еще в обмороки падать. Ты мужчина или кто? Впрочем, судя по той ночи в Печи, нет!
   Спорить с Асани было глупо, да я и не хотел, она-то давно поняла все, что касалось нас. Не могу представить, каких трудов ей стоило сдержаться и не заколоть меня в порыве гнева. Имела право! Нет ничего страшнее, чем женщина.
   Я накрыл ладонь Асани своей. Мне приятно было просто прикасаться к ней, на большее смелости в тот момент не хватило.
   - Может быть, лет через сто, ты станешь более уверенным и прикоснешься к моему колену. И тогда это назовут самым знаменательным событием в Городе, - издевалась Асани.
   - Твой яд как всегда при тебе, - ухмыльнувшись, сказал я и сел.
   - А что ты ожидал от женщины, которая уже несколько лет хочет от тебя добиться хоть чего-нибудь?!
   - Да, ты имеешь право быть недовольной, - согласился я.
   - Тогда ты обязан расплатиться хоть с частью долга.
   - Это как?
   - Все тебе, дураку, объяснять надо, - буркнула она и поцеловала меня.
   Этот поцелуй длился очередную вечность, взрывом запечатлевшись в памяти. Я бы снова рухнул в спасительный обморок, но Асани не позволила. Она кусала мои губы и делала много такого, о чем я читал только в срамных книгах. Никогда не думал, что знатные женщины способны на такое. Мне всегда казалось, что такое... проклятие, о чем я думаю?!
   Пока разум занимался своим делом, мое тело уже готово было к бою. Я начал задыхаться от переполняющих меня чувств и смог вымолвить только:
   - Давай не тут.
   Говорить было сложно, учитывая, что Асани не спешила отцепиться от меня, но намек был и так ясен. Было довольно стыдно заниматься подобным в присутствии постороннего, даже, по сути, родственника - моей, хм, дочери и сестры Асани.
   - Не сейчас, - сказала Асани, дав мне передохнуть, - ты и так готов взорваться от легкого прикосновения. Давай просто посидим.
   Я только кивнул и обнял ее.
   Тепла наших тел было достаточно, чтобы разогреть котел паровой машины. Мы оба наслаждались простой близостью и не хотели разрушать обретенного с таким трудом мира. Даже жесткий пол казался вполне удобным, он вскоре нагрелся от наших тел. Все буквально подталкивало к тому, чтобы сбросить последние ограничения и дать выход страсти. Но ни я, ни Асани не хотели этого делать в присутствии Куколки, разорвать объятия было выше наших сил.
   Казалось, что на один бесконечный миг мы обрели способность читать мысли друг друга. Нам не требовались слова, мы обходились только прикосновениями, которые совпадали с желаниями. Не осталось ничего: ни сомнений, ни страхов. Я и Асани оказались заключены в защитную оболочку личного пространства, в которое не могли проникнуть проблемы внешнего мира.
   Я пытался сконцентрироваться на своих ощущениях, но получалось это плохо. Разум просто отказывался подчиняться, он походил на норовистую лошадь, которая сбрасывает всадника и устремляется прочь в спасительные заросли. Чувства же оглушали, я мог почувствовать самый тонкий аромат, который исходил от тела Асани, мог почувствовать стук ее сердца, мог многое.
   Но, к сожалению, это не могло длиться вечно. Наши тела вскоре затекли, и требовалось хоть чуть-чуть подвигаться, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Делать этого ужасно не хотелось, умиротворение, укрывшее нас, было сильнее. Мы заворчали, начали возиться, словно только что проснулись.
   - Ну, что? - спросила Асани.
   Я пожал плечами. Она сидела, уткнувшись мне в грудь, и не могла увидеть моего жеста, но смысл и так был понятен - пора вставать.
   - Ужасное состояние, словно подвесили на веревочке, - пробормотала Асани, отстраняясь.
   Мои руки попробовали ее остановить, но она оказалась сильнее. Не теряя времени, Асани вскочила на ноги, разрывая нашу связь. Я позволил себе громко вздохнуть.
   - Не сопи, - посоветовала Асани и хлопнула ладонью по моей голове. - Успеем еще повеселиться. У нас с тобой просто дела, тебе следует отдохнуть, а мне... я и так уже задержалась больше, чем думала.
   - Дела? - спросил я ее.
   - Да, мои посетители, наверное, уже повесились от скуки, пора их развлекать. Проводишь даму до выхода?
   Поднявшись на ноги, я кивнул и взял Асани за локоток. Отпускать ее ужасно не хотелось, но я понимал, что нам следует завершить дела и уже потом отдаться во власть страсти. До той поры мы решили унять свои чувства, которые могли помешать. Я понимал это, но не хотел признавать. Асани, думаю, тоже. Из нас двоих только она способна была здраво мыслить, ее сила превосходила мою.
   Я гордился, что такая женщина обратила на меня внимание!
   Мы медленно шли к выходу, даже на лестнице не расцепляя рук. Асани не хотела уходить, но усилием воли заставляла меня идти. Я подавил желание попросить ее остаться, это выглядело бы смешно и как-то по-детски. Асани бы осталась, не в силах сопротивляться, но мы сознавали, что это было бы простой попыткой бегства. Примерно тем же самым, чем я занимался все это время. Такой поступок не украсил бы наши отношения, а только усугубил проблемы.
   У выхода мы остановились и долго стояли, обнявшись, Асани хотела уйти сразу, но не смогла совладать с чувствами. Когда я ее обхватил руками, она утонула в объятиях, на долгие мгновения, забыв, зачем мы сюда шли. Я старался очистить разум, чтобы суметь отпустить ее. Приложив нечеловеческие усилия, я смог сделать это. Мы отошли друг от друга, но все еще держались за руки.
   - Зайдешь завтра? - скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал я.
   - А у меня есть выбор? Ты же придешь сам, в таком случае, - Асани слегка улыбнулась и уставилась в пол.
   - Тогда буду ждать тебя завтра.
   Она кивнула и отвернулась, я открыл дверь и выпустил ее на волю. Телохранители Асани уже начали волноваться, но не пытались проникнуть в мой дом. Когда их госпожа наконец-то появилась, они громко вздохнули. Никому из них не хотелось лезть в дом к безумному механисту, который наверняка приготовил множество сюрпризов.
   - Госпожа, вы в порядке? - уточнил один из слуг.
   Асани подняла руку и замахала им. Смотрела она только в землю, чтобы никто не смог увидеть ее глаз. Уже за калиткой она повернулась и махнула мне рукой, я поднял руку, прощаясь.
   - Значит, завтра. Что ж, я буду готов! Ох, Асани, я буду готов! - пробормотал я.
   Страж продолжал вертеться из стороны в сторону, заслышав мои слова, он "прислушался".
   - Все в порядке, - сказал я механизму и легонько шлепнул его по лицевой пластине, - все просто превосходно!
   Страж продолжил патрулирование, ничуть не заботясь моим состоянием. Его волновала только моя безопасность, разделить со мной радость могла только Куколка, но вот делиться-то я и не хотел. Это все принадлежало только мне!
   Я еще долго стоял в дверях, глядя в небо и дорогу. Редкие прохожие, завидев меня, поднимали шляпы. Я отвечал на их приветствия, уверен, сегодня много пойдет разговоров о том, что главный затворник улицы сподобился выйти на свет. Ну и пусть.
  
   Немного уняв бешено бьющееся сердце, я вернулся домой и закрыл за собой дверь. Подумав, я отремонтировал сигнализатор стража, который вырвал после последнего посещения Харана.
   Кстати, о заказчике.
   Я спустился в мастерскую, чтобы посмотреть на свое творение в одиночестве. Да, это стоило затраченных усилий, прежде никто не мог создать ничего подобного.
   В центре мастерской сидела точная копия Асани, разве что выполненная из редких металлов. Но лицо, тело, уверен, и характер могли принадлежать только моей соседке, с которой мы обнимались прямо тут. Интересно, что я буду чувствовать, когда она оживет. А Асани? Думаю, ревности не будет, все же мы представители разных "народов". Возможно, Куколка станет первой из нового народа.
   Это была интересная мысль, которую я решил обдумать. Теперь я не сомневался, что смогу повторить подобный механизм, наделить его душой и разумом. А дальше они смогут самостоятельно создавать себе потомков. Не так как мы, люди, конечно же, но смогут.
   Интересно, если бы не было Асани, я смог бы создать такое чудо? Боюсь, что нет, моей души тут не меньше, чем души Асани. Самое смешное, Она - наш ребенок, пусть и не физически. Уверен, что Асани еще не поняла этого, а когда поймет, ее будет ждать хороший такой шок. Ничего, она выдержит!
   Я погладил Куколку, проговорив несколько ласковых слов, и покинул мастерскую.
   Теперь следовало подумать о Харане. Я выполнил заказ, не совсем так, как планировалось, но уверен, что он добивался именно такого результата. Меня сразу насторожила сказка о любимой дочурке. Заказчика интересовал только результат, ему важно было заманить меня в ловушку, заставить работать. А байка о дочери была для отвода глаз.
   Харан добился своего, и теперь я мог расстаться с ним.
   - Аз-Шо-Харан, - торжественно начал я, - ваш заказ выполнен!
   Не знаю, на что я рассчитывал, но заказчик не появился. На всякий случай я обошел весь дом, заглянул в самые укромные места, но так и не встретил его. Я удивился, но затем смекнул, что он всегда появлялся только тогда, когда хотел этого сам. Что ж, пусть приходит, когда будет удобно, я не намерен стоять в мастерской, ожидая его.
   После изменений, которые произошли со мной, Харану потребуется добиться разрешения, чтобы увидеть заказ. Он уже не сможет так нагло являться в мой дом, в этом я не сомневался, мое пространство стало принадлежать только мне.
   Я решил расслабиться, немного осмыслить свое положение. Мысли мои были заняты только Асани и мечтаниями о завтрашнем дне. Я сам боялся признаться себе, что жду этого с нетерпением. И дело было далеко не в физической близости, просто это был шаг вперед, который заставит меня оставить прошлое в покое. Асани тоже сумеет освободиться и наконец-то почувствовать себя свободной. Свобода воли была для нас важнейшим элементом, но друг без друга мы не могли обрести ее полностью.
   Мы оставались в плену своего прошлого, я все еще гнил в лесу, отстреливаясь от наступающих дикарей, она - боялась жить с ненавистным родителем. Теперь же у нас был шанс добиться того, что мы так хотели - полного освобождения от забот. Уверен, что Асани бросит свою карьеру, политикой она занималась постольку, поскольку это влияло на ее торговлю. Я же просто получал удовольствие от работы в мастерской, и буду продолжать заниматься ремеслом.
   Я еще не забыл, что, даже достигнув такого совершенства в механике, мой путь не оканчивался. Находясь за гранью человеческого восприятия, я видел, что этот путь бесконечен и труднообъясним. Я надеялся, что Асани последует за мной и увидит то, что я пытался ей описать словами. Это требовалось ей не меньше, чем мне. Последние шаги на пути освобождения.
   Что же последует дальше? Я не знал, но уверен был, что только хорошее.
   Как я мог быть столь слеп, что не замечал самого важного столь долгое время?! Ответ очевиден, но неприятен. Отвратительно сознаваться в своей слабости, признавать свои страхи, но я вынужден был сделать это, чтобы успокоиться. Я не имел права допустить те же ошибки в будущем, вот и вынужден был мурыжить себя, изводить упреками и бороться со страхами.
   Разве мог быть у нас другой путь? У нас с Асани. Все это время я лишь противился судьбе, делая неправильный выбор. Работа бы от нашего союза не пострадала, я бы только выиграл. Харану не потребовалось бы лично встречаться со мной, я бы создал живой механизм, только уже по своей воле. И самое главное - раньше, не проходя через всю ту грязь, которую сам же и привнес в наши отношения.
   Не погиб бы Джеронимо, не погибли бы другие слуги Асани и тот эльф из Гончарни. Было бы лучше, если бы я смог сделать единственно верный шаг сразу.
   Но я не смог и теперь изводил себя. Это была добровольная экзекуция, попытка успокоить совесть, которая настойчиво тыкала меня носом в каждую ошибку. Теперь то я видел их, но исправить уже не мог. В моей власти было не допустить их в будущем, чтобы не причинить Асани боли.
   Завтра наша жизнь изменится, это будет самый знаковый момент. Завтра я проснусь новым человеком, чтобы нести свет людям и, конечно же, самому главному человеку в моей жизни. Я засыпал, чувствуя умиротворение впервые за столь долгое время. Я засыпал, мечтая, чтобы быстрее наступило Завтра - поворотная точка в нашей судьбе.
   И сон услышал мои мольбы, он поглотил меня и время, которое окружало мой дом. Я стремился в следующий день, потому спал мертвым сном, абсолютной чернотой - никаких переживаний и страхов. Я желал отдохнуть, чтобы накопить силы перед прыжком в новое.
   Мне потребуется много сил, чтобы сделать Асани счастливой.
  

Глава 22. Пути к отступлению.

  
   Вой серены разорвал пелену сна, по мне рубанули как саблей. Я подскочил на кровати как ошпаренный, упал на пол и откатился в сторону, словно уходил от удара. Но в меня не стреляли и не пытались зарезать. Верещал входной страж.
   Я спросонья заморгал, пытаясь понять, что происходит. Мозг отказывался работать, но сон полностью отпустил меня. Просто я был несколько ошеломлен сигналом. Несколько минут я приходил в себя, страж не умолкал все это время. Я перекатился на живот и одним движением поднялся на ноги. В голове заметно стучало, не вовремя прерванный сон не успел наполнить силой организм.
   Захватив оружие, я торопливо спустился вниз. В дверь уже настойчиво стучали, этот звук я узнал сразу. Сложно перепутать звук ударов прикладами с чем-нибудь другим. Ко мне в дверь ломились солдаты, это было яснее ясного! Уверен, что страж был уничтожен метким выстрелом, вот он и оповестил весь дом о вторжении.
   Не время было думать и анализировать, я быстро пробежался по дому, собирая самые важные вещи. Следовало уходить и как можно скорее.
   В дверь несколько раз выстрели, очевидно, метя в замок, но это моим гостям не помогло. Я не дурак и внимательно подошел к вопросу о защите своего жилища. Замок нельзя было просто выломать, по сути, вся дверь представляла собой сложный механизм. Думаю, что именно поэтому Асани не посмела вламываться ко мне в дом. Она понимала бессмысленность этих попыток.
   Неудача не остановила солдат, в дверь начали долбить чем-то крупным.
   - Извините, ребята, но сегодня не приемный день, - прокричал я и хохотнул.
   Выключатель активной системы защиты был под рукой, я перевел рычаг во включенное положение. Теперь этих глупцов сможет спасти только молитва. Я знал, что в этот момент под козырьком крыши открылись неприметные амбразуры, в которых скрывались небольшие пулеметы. Очередь из выстрелов заставила солдат прекратить свои попытки штурмом взять мой дом. Я знал, что они уже мертвы, но меня это не заботило.
   Пулеметы стихли, когда последние враги были уничтожены или скрылись в укрытиях. Система была настроена так, чтобы реагировать на любое движение, в остальное время орудия молчали, экономя снаряды. И естественно, что пулеметы не были единственным сюрпризом, который я установил в доме.
   Я бегом спустился в мастерскую, бросил вещи на пол и принялся переодеваться. Прочные штаны, плотная ткань шерстяной рубахи, поверх которой панцирь, на ноги тяжелые сапоги с мягкой подошвой, на руки перчатки, плащ с множеством потайных карманов - мой обычный наряд для путешествий в опасных водах Города.
   Куколка уже начала шевелиться, она нервничала, но не понимала, откуда исходит опасность.
   - Успокойся, успокойся, - зашептал я.
   Услышав меня, она попыталась встать и подойти ко мне, но крепления не позволяли сделать этого. Я сам их убрал, когда закончил одеваться. Куколка рухнула в мои объятия, ей предстояло научиться ходить, а на это у нас не было времени. Ее вес был значительным, но я вполне мог ее нести.
   - Давай попробуем сделать шаг, - предложил я ей, - смотри, как я это делаю.
   Я показал, Куколка попыталась повторить. Сначала она двигалась неуклюже, затем все более уверено, она начала осознавать возможности своего тела. Это мне и надо было, выстрел из ручного оружия не сможет ей повредить, но я оставался уязвим для пуль. Я не думал прикрываться ею (как можно!), но мне требовалась подвижность, чтобы сбежать из своей норы, которую уже подпалили со всех сторон.
   Убегая, я заметил, что некоторые солдаты попытались подобраться к гостиной под прикрытием сада. Их попытки были пресечены стрельбой спаренных пулеметов, установленных на третьем этаже. Оставался единственный выход - потайной ход через канализацию.
   - Придется убегать, - сказал я, - следуй за мной и не думай отставать. Потом будем размышлять о нашем положении и любоваться окрестностями.
   В крышу дома врезался снаряд, я почувствовал это по легкой вибрации. Стены мастерской были прочнее, они могли выдержать довольно мощный взрыв. Я планировал установить тут пулемет, который одолжил Асани. Теперь же у меня были другие планы.
   Мой дом должен уцелеть, а мои наработки стать достоянием общественности. Часть записей я отдал Асани, и она их должна была сохранить. Я надеялся, что система пожаротушения защитит мои книги, но спасти их не мог.
   Не оставалось сомнений, что Совет как-то прознал о моей работе. Кто меня мог выдать? Кроме Асани, но на нее я не мог подумать, ну, никак! Оставался только Харан, это смущало меня, но не сильно. Да и не было времени отвлекаться на это.
   Я вооружился револьвером, схватил сумку с патронами и надел перевязь-патронташ. Уходить без меча я не мог, это мой верный товарищ, пусть даже я предпочитал пользоваться огнестрельным оружием. Уж клинок никогда не даст осечки. Дополнив свое снаряжение кинжалом, без которого ни один уважающий себя солдат не выходит даже помочиться, я бросился в сторону склада.
   Растащив пустые коробки, я освободил люк потайного хода. Куколка неслышно шлепала босыми ногами за мной, куда бы я ни пошел. Такая преданность могла бы поразить, но я был центром ее мироздания, был стержнем, который придавал ей уверенность. Такой мощный механизм, по сути, оставался невинным младенцем. Пальба и взрывы ее только пугали, я старался двигаться менее порывисто, чтобы не пугать ее.
   - Спустимся вниз, там хоть темно, но безопасно. Тебе ничто не угрожает.
   - А вам?
   Ее тихий шепот походил на слегка искаженный голосок Асани, я невольно заслушался.
   - Со мной тоже все будет в порядке. Не из таких передряг выбирался, - я подмигнул и первым спустился вниз.
   Куколка осторожно, боясь упасть, последовала за мной. Я помог ей спуститься, она слегка дрожала, но держалась молодцом. Вот и отлично.
   Захлопывать крышку люка я не собирался, но скрыть этот путь следовало. На этот случай у меня был припасен маленький такой взрывоопасный сюрприз. И тоннель и эта часть склада будут разрушены, но мастерская не пострадает. Враги же не смогут преследовать нас.
   Я выставил таймер, чтобы успеть уйти в безопасное место, и, потянув за собой Куколку, бросился бежать. Прощай мой дом, ты служил мне верой и правдой, я буду горевать по тебе!
   - Устрой им веселенький денек, - пробормотал я на бегу.
   Уж этот день солдаты запомнят на всю свою жизнь, он будет вписан кровавым росчерком в память всего Города. Штурм дома Асани покажется детской прогулкой. Никогда нельзя злить механиста! Тем более такого, как я. Меня расстраивало только то, что я не смогу насладиться музыкой своих механизмов. Потеря же дома и прошлой жизни не слишком меня расстраивали. С этим я смирился еще вчера, когда обминал Асани.
   Право же, чем коротать свой век в железном доме, лучше прожить жизнь с любимой женщиной. Это был мой выбор.
   Я опасался пользоваться светильниками, двигался больше на слух, полагался на интуицию. Путь я держал в Печь, в то самое место, где мы с Асани остались недовольны друг другом. Теперь же мне придется сидеть в том убежище вместе с ее дочерью. Или все же сестрой? Ай, не важно, человеческие понятия в данном вопросе не уместны.
   С радостью приняв этот вызов судьбы, я спешил к убежищу. Начало штурма только заставило меня взбодриться, это был тот самый знак, что предвещал изменения в жизни. Я так долго его ждал!
   Используя силы Асани, я смогу провести свою политику в Городе, подтолкнуть механистов к прогрессу и уничтожить цеховиков, которые тормозили развитие своими дурацкими правилами. Разве можно ограничивать мастера, когда его ведет вдохновение! Впрочем, цеховики давно забыли о своем мастерстве, став простыми винтиками в механизме Города. Это следовало изменить.
   Куколка неустанно следовала за мной, темнота не могла смутить ее. Она не сознавала, какие опасности скрываются в этом мареве черноты. В любом случае, ей мало что могло повредить. Двигалась Куколка еще тише, чем я. Мои уши едва улавливали ее невесомые шаги, я не мог не порадоваться ее совершенством.
   Ни один бог не смог бы создать ничего лучше!
   Я не испытывал гордости, в моем сердце цвела только радость. Радость, что она существует! Это было ликование. Я готов был глупо рассмеяться, так переполняли меня чувства. Но, даже опьянев от радости, я сохранял собранность.
   Мое внимание привлекла фигура, которая стояла точно у нас на пути. Это не мог быть сборщик, но и не походил он на солдата. Недолго думая, я схватил световую гранату и бросил в противника. Мгновение спустя вспышка ослепила коллектор, я вовремя успел отвернуться. В моих руках уже был фонарь, и я направил на противника луч света точно ему в лицо.
   Это был Харан.
   - Доброго утра, мастер Феррат.
   Я по инерции сделал несколько шагов, на ходу выхватил револьвер и направил его на заказчика.
   - О, мастер, не стоит нервничать, - добродушно улыбаясь, сказал Харан. - Вы видите, я не вооружен.
   - Вижу, - сказал я, но револьвер не убрал.
   - Так в чем проблема, мастер? - Харан развел руки в стороны. - Разве не может заказчик получить свой заказ?
   - Может, но...
   - Но что, мастер?
   - Я не хотел бы ее отдавать вам, - признался я.
   - Кого? - нахмурился Харан. - А-а, понимаю, вы о своем механизме. Ну, что вы, я о ней и не говорил.
   - Тогда чего тебе надо?
   - Мне? Мне нужны вы и только вы. Идемте, я отведу вас в безопасное место.
   - Что это значит?!
   - Мастер, прошу вас, не задавайте глупых вопросов, - холодно ответил Харан и приблизился на шаг. - Я не собираюсь вам что-либо объяснять... в этом месте. Наш разговор весьма приватный.
   - Я никуда не пойду с тобой! Я и так натерпелся...
   - Ваши проблемы меня не волнуют, - отмахнулся заказчик, - идемте! Или вы хотите, чтобы я потребовал жизнь вашей милой дочурки?
   - Ты не получишь ни ее, ни меня, - ответил я сурово, - еще шаг и я стреляю!
   Харан не обратил внимания на мое предупреждение и сделал этот шаг. Я не колеблясь выстрелил, пуля разворотила плечо Харана и отбросила его. Любой другой был бы уже устранен, но я не сомневался, что Харана эта рана не убьет. Он не теряя времени поднялся, в его плече не было ни крови, ни ошметков мяса, ни осколков костей. Там были только обрывки проводов и разбитые шестерни.
   - Что за?!
   - Вы можете повредить мое тело, но убить не способны, - ответил Харан. - Теперь я вас предупреждаю - следующим выстрелом вы уничтожите себя. Я объявлю на вас охоту! Весь Город ополчится на вас! Идем со мной, это приказ!
   - Заткнись, тварь!
   Мой крик и выстрел слились в один звук, обрели всеразрушающую силу. На этот раз я стрелял в голову, Харан попытался уклониться, но не сумел. Пуля разнесла его череп, словно это был переспелый арбуз. Во все стороны брызнули ошметки металлических пластин, шестерней, шурупов и тому подобной мелочи. Харан был мертв, точнее, уничтожен.
   Осторожно я приблизился к телу и направил луч фонаря на места, куда попали пули.
   - Проклятие, - пробормотал я.
   Вместо плоти там был металл. Только металл во всех его формах, я узнал некоторые элементы, точно такие же механизмы я создавал и в Куколке. По моей спине пробежали мурашки, неожиданно мне стало страшно.
   Неужели они все такие? Тогда слова убитого мной эльфа обретали другой смысл. Их народ потерял тела и вынужден довольствоваться этими заменителями. Бред...
   Но этот бред выглядел логично, многое становилось понятно. Почему эльфы не селились вместе, почему были такими непревзойденными механистами. Отпадали все вопросы, связанные с их анатомией, уверен тот труд, что штудировал я, был написан как раз эльфом, чтобы никто не усомнился в их биологической природе. Они умело скрывали свое проклятие, живя вдали от всех и не подпуская таких, как я. Механисты и кузнецы могли раскрыть их тайну.
   Я долго еще стоял и глядел на разбитое тело Харана, этого духа, который поселился в металле. Мой взгляд оказался надолго прикованным к его разбитому телу, только тонкий писк Куколки вывел меня из оцепенения.
   Она все это время настойчиво теребила мой плащ и просила уйти.
   Я кивнул и, взяв ее за руку, поспешил к убежищу.
  
   В Печи ничего не изменилось, брошенный завод оставался пустым, как мой желудок. Это мне и требовалось - тишина и возможность подумать о том, что случилось. Я привел Куколку в убежище и разобрал тайник. Она пыталась мне помогать, но я не позволил ей. Еще чего, чтобы она занималась такой грязной работой?!
   Я достал кровать, установил ее у стены и занялся приготовлением завтрака. Куколка сидела и молчала, боясь помешать мне. Я же был занят своими мыслями.
   За это утро случилось так много, что только в минуту отдыха я смог осмыслить произошедшее. Нападение, смерть Харана, а самое главное - его слова. На кой демон я ему сдался?! Ответ теперь был ясен, но я гнал эту мысль от себя прочь. Нет, не может быть такого, я упустил что-то еще. Но как бы долго я не ломал голову, я не мог найти ответа.
   Продолжая размышлять, я открыл банку и поел прямо из нее, греть пищу не хотелось. Мне требовалось только набить желудок едой, чтобы он не выдавал меня урчанием, но поесть спокойно мне не дали.
   Когда я жевал очередной кусок мяса, я услышал нехарактерный шорох. Мои челюсти тут же замерли, шорох повторился. Это не могла быть слуховая галлюцинация - плод воспаленного воображения, и не было в этом звуке ничего мистического. Просто кто-то подкрадывался к моему убежищу.
   На слух я определил, что ко мне приближалось человек десять, не меньше. В револьвере шесть патронов, эта мысль отчетливо возникла у меня в голове и отмела все сомнения по поводу Харана и его проклятого народца. В тайнике хранился карабин, но искать его там было опасно, тем более заряжать. Проще было застать противников врасплох и перестрелять по очереди, а там уж и меч, может, поможет.
   - Сиди тут, - прошептал я.
   Куколка к счастью не стала задавать вопросов, она поджала ноги и обхватила их руками. Она не могла не услышать шороха, но у меня не было времени, чтобы успокоить ее.
   Я направился к выходу из убежища, двигаясь неслышно, как кот. Выглянув, я заметил несколько силуэтов слева и справа. К печи приближалось по пять человек с разных сторон, хреновей расклада не придумать, но это лучше, чем если бы они двигались в три или четыре группы. Теперь я мог ухлопать одну шеренгу, а потом уже разобраться со второй. Так или иначе.
   Выскочив на открытое место, я тут же открыл огонь, практически не целясь. Мои руки сделали все сами, глазам достаточно было увидеть цель, даже не цель, а силуэт. Пять выстрелов слились в одной секунде, правая рука двигалась синхронно с левой и подгоняла курок. Если бы у меня в руках был стандартный револьвер, я не смог бы повторить такой фокус, барабан просто не мог проворачиваться быстрее.
   Пять пуль нашли цели, я мгновенно развернулся вокруг своей оси и убил шестого врага уже в падении. Я рухнул на бок и, как бешеная гусеница, на животе пополз в сторону укрытия, помогая руками и ногами. Секундой позже раздались крики, похоже, одного я умудрился не убить, а ранить. Или кричал кто-то из оставшихся врагов, я не разбирался.
   Добравшись до укрытия, я перезарядил револьвер. Приходилось в ручную вставлять каждый патрон, я не удосужился взять обойму. Перекатившись в другое укрытие, я привстал и дождался, когда выглянет кто-нибудь из выживших. Долго ждать не пришлось, метким выстрелом я прострелил голову высунувшемуся врагу.
   Осталось трое.
   Я перекатился в другое укрытие, стараясь обойти их с флангов. Атакующие явно занервничали. За минуту я умудрился убить семерых, это не могло не сказаться на их морали. Они громко обсуждали, стоит ли дожидаться подкрепления или улепетывать сразу. Я мог бы встать во весь рост, они бы даже не сделали попытки выстрелить в меня. Их полностью занимал спор.
   Я обошел их и убил двоих, последнему я только прострелил руку. Выбросив отстрелянные патроны, я подошел к нему и наступив сапогом на рану потребовал:
   - Говори, кто такие, задание, сколько вас.
   Сквозь поток брани я понял, что это были простые гвардейцы, которым приказали взять вооруженного до зубов безумца, который... в общем, наплели - будь здоров, только некрофилию разве что не добавили в мой послужной список. А вот последнее мне очень не понравилось - завод был окружен, по меньшей мере, сотней стрелков и десятком пулеметчиков.
   - Хорошенький расклад, - пробормотал я и направил дуло на парня.
   Он начал молить о пощаде, я вовремя сумел остановиться. Добить его было рефлекторным желанием, оставлять за спиной противников не в моих привычках. Но этот парень не заслуживал такой смерти, он все же просто исполнял приказ. Я ударил его рукоятью в висок, не сильно, так, чтобы только вырубился. Забрав его карабин и немного патронов, я вернулся в убежище.
   Куколка уткнулась лицом в колени, словно это могло ее защитить от выстрелов. Заслышав мои шаги, она подняла на взгляд заплаканных глаз и облегченно выдохнула. Из этой схватки я вышел победителем, но это было только начало.
   - Я мрачнее тучи, наверное? - спросил я ее, пытаясь улыбнуться.
   Она попробовала ответить своей улыбкой на мою, получилось, пожалуй, неплохо. Мы просто оба были подавлены, сложившаяся ситуация не прибавляла оптимизма, но я не сомневался, что выкручусь. Ради Куколки и ради Асани! Я дал обязательство, что обе мои женщины будут счастливы.
  
   Единственный возможный выход я видел в побеге через канализацию. Не думаю, что солдаты будут там сидеть в засаде, но вероятность этого оставалась. В любом случае в темноте у меня будет преимущество, так как я смогу ориентироваться на слух. Тем более через каналы я мог добраться до второго убежища, расположенного в Старом Поле. Оно, конечно, менее комфортно, чем печное, но выбора у нас не оставалось.
   Я сложил в мешок все необходимые припасы, забросил карабин на плечо и, взяв Куколку за руку, покинул печь. Топот множества ног был прекрасно слышен, солдаты подбирались к моему убежищу, словно точно знали, где оно находится. Это неприятно удивило меня, такой осведомленности можно было позавидовать.
   Я не стал дожидаться нападения и поторопился спрыгнуть в открытый коллектор, расположенный возле хозяйственных построек завода. Уходил я другим путем, это давало мне преимущество и совпадало с направлением побега.
   Тут уже было царство тьмы и плесени, которую не заботила даже угольная пыль и обилие пепла. Наоборот казалось, что на таких удобрениях она смогла вымахать раза в два больше. Под ногами пружинился влажный пепел и уголь, наши следы могли указать преследователям, в каком направлении следует нас искать. Но я не слишком задумывался об этом, вскоре коллектор завода соединится с городской канализацией. Там уже наши следы обнаружить сможет только опытная ищейка.
   Выход из тоннеля был свободен, но я все равно осмотрелся, прежде чем выйти на открытое пространство. Все было тихо, если не считать журчания воды, стрекота насекомых и шуршание трав. Посторонних вроде бы не было, но это не значило, что их нет.
   Я бросил дымовую шашку в сторону, обратную той, куда намеревался бежать. Никто не начал стрелять, это хорошо, а ложный след направит погоню в иную сторону. Я устремился прочь от своего раскрытого убежища. Проход был узкий, и мне пришлось выпустить ладошку Куколки, ни ей, ни мне не хотелось делать этого, но выбора у нас не было. Она бежала за мной буквально след в след, боясь потерять из виду, я тоже вынужден был бросать взгляды назад, но больше по причине возможной погони.
   Неприятные предчувствия не отпускали меня, даже когда я достиг второго убежища. Казалось, что за мной постоянно наблюдают и оценивают каждый шаг, чтобы нанести больший урон. Я вынужден был двигаться осмотрительно, часто переходя на шаг, но нигде не было засады.
   В Старом Поле у меня была небольшая квартирка на крыше многоэтажного жилого дома. В нормальных районах крыши постоянно инспектируют, но только не тут. Можно было не опасаться, что в мое убежище проникнет какой-нибудь бездомный. Располагалось оно под козырьком, и чтобы туда проникнуть требовалась немалая сноровка. Я знал путь, с помощью которого планировал проникнуть в жилище. Повинуясь моей команде, из стен выдвигались удобные поручни, по которым я мог спуститься или подняться. Конечно же, никто не мог прознать о такой хитрости.
   Но чтобы добраться до квартиры мне требовалось выйти из спасительной тьмы коллекторов и показаться на улице. Возле дома, который я облюбовал как убежище, располагалось несколько выходов, но ни одним из них я не воспользовался. Из осторожности я вышел двумя улицами выше от дома в том месте, где располагались брошенные жилища погорельцев. Раньше тут нельзя было протолкнуться от горожан, но теперь улица стояла заброшенная. Центр района переместился в другое место, где шла бойкая торговля запрещенными товарами.
   Для меня не могло быть лучшего пути. Я выбрался из канализации и перебрался в ближайший ко мне дом. Улица была открыта со всех сторон, на соседних ходили люди, но они не заметили нас. Я скрылся в доме с провалившейся крышей, обзор был не самый лучший, но я все равно заметил солдат, которые поджидали у второго убежища. Большая часть столпилась у видимого входа в коллектор, остальные же караулили дом.
   Я выругался, такого нельзя было предположить. "Гнездо", которое я построил на всякий случай, было не самым удобным местом, чтобы скрыться от преследователей. Я выбрал бы его в последнюю очередь - ползать по стенам при свете дня удовольствие ниже среднего, я же не какой-то паук, да и шум мог меня выдать. Если бы я действовал в обычной ситуации, то сразу бы направился к складам, расположенным рядом с Гончарней. Там располагалось мое последнее убежище.
   В любом случае следовало уходить, сражаться с несколькими десятками солдат было безумием. Я мог бы и справиться, если бы был один, но не теперь, когда мне необходимо было думать о безопасности Куколки.
   Солдат у дома явно заинтересовал коллектор, им надоело ждать, они отодвинули крышку и спустились вниз. Отлично, я скривился. Вот уж не было печали, но хотя бы я знал, с какой стороны на них напасть.
   В этой части канализации свет проникал сквозь многочисленные решетки, расположенных вдоль дорожного полотна. Это можно было бы назвать помехой, если бы не одно но - находясь в тени, я имел возможность видеть своих врагов, они же старались искать меня на освещенных участках. Я рассчитывал застать солдат врасплох и посеять я их рядах панику.
   Оставив Куколку в безопасном месте, я обошел преследователей с тыла и открыл огонь из карабина. Опытный стрелок сразу узнает характерные звуки выстрелов, солдаты, идущие впереди, подумают, что стреляли их товарищи. Так и получилось, я отвлек их внимание и, перебегая из тени в тень, обошел противников по флангу. Офицер пытался добиться ответа, кто открыл огонь, но естественно так и не узнал. В следующую минуту он был мертв, моя пуля раздробила его череп. Следующим был убит замыкающий отряда, солдаты начали хаотичную пальбу куда-то назад. Они явно не заметили, откуда в них стреляли, стены тоннеля искажали звук, неопытный человек мог с легкостью ошибиться.
   Следующим я убил стоящего впереди стрелка. Теперь можно было уходить, что я немедленно и сделал. Солдаты запаниковали и начали стрелять во все стороны, явно не понимая, что происходит. С гибелью офицера они лишились слаженности в действиях, сержант не сумел организовать их.
   Теперь они долго будут отбиваться от невидимых врагов, которые обложили их со всех сторон. Вот и славно, а в это время я с Куколкой проскользну в соседнем тоннеле.
   Грохот пальбы был слышан за много метров от места схватки, но мне это играло на руку. Я мог бежать, не таясь, в любом случае мои шаги заглушались выстрелами. Это позволило мне оторваться от погони.
   Немного сориентировавшись в незнакомых тоннелях, я выбрал направление в сторону Гончарни. Старые указатели давно превратились в ржавую труху, но некоторые еще можно было рассмотреть. Я старался двигаться ближе к поверхности, чтобы не пользоваться фонарем и иметь дополнительный путь к отступлению. Глубже это было сложнее сделать, обилие фауны только отвлекало бы меня. Коллекторы были пустынны, если не считать крыс да рогатых лягушек, которым фривольно жилось на человеческих отходах. Вся грязь, дождевая вода с улиц стекали сначала сюда, а уже потом на нижние уровни.
   Вонь стояла невообразимая, но ее заглушал запах пороха. В последние часы я так много стрелял, что мое обоняние могло уловить только аромат оружия. Не могу представить, как страдала Куколка. Ее совершенные фильтры вынуждены были работать на полную мощь, чтобы очистить воздух от ядовитых запахов. Более острое, чем у человека, обоняние могло выделить самые тонкие оттенки разложения. Во время того побега она многое узнала о человеческой природе.
   Харан ответит за это!
   Преследователи остались далеко позади, но это не прибавляло мне оптимизма. Если они узнали, где расположено "гнездо", то найти нужный склад не составит труда. Единственное, что меня заставляло двигаться в сторону убежища - это безнадежный фатализм. А куда еще я мог податься? Подставлять Асани в очередной раз мне не хотелось.
   Впрочем, был один путь отступления, о котором я не хотел думать. Харан предупреждал, что спустит с цепи всех псов Города. Города! Будь он проклят. Города, но не леса.
   Я усмехнулся, Харан явно рассчитывал на то, что я не смогу совладать со своим страхом перед лесной стихией. Он думал, что память молодости заставит меня выбрать иной путь и наконец-то сдаться. Вот еще! Ради того, чтобы насолить механическому эльфу я готов был отправиться даже в лес. Я согласен был поцеловать в задницу всех дикарей-шаманов, если это повредит Харану.
   Кроме того, лес мог помочь мне связаться с Асани. Она вела дела с дикарями, а значит, мы не теряли связь друг с другом. Конечно, я никого не знал среди кулетов, если конечно не вспомнить родичей тех, кого я убил. Эти-то до сих пор жаждали моей крови, но это не такая уж проблема. В конце концов, я был вооружен и чудовищно зол!
   Все, что мне оставалось, это посетить оставшееся убежище и покинуть Город, а затем и деревушки, расположенные рядом с ним. Чтобы это сделать мне требовалось забрать последнюю свою машину, которую я спрятал на арендованном складе. Этой машиной был броневик, улучшенная копия армейского танка.
   Я усмехнулся. Хотите войны? Вы ее получите, ребятки.
   До убежища я добрался минут через тридцать, что было моим личным рекордом. Опасность подстегивала разум, заставляя хорошенько работать головой. Память не подвела, и я выбрал самый короткий маршрут. Выбравшись на поверхность в квартале от убежища, я направился в сторону своего склада. Редкие рабочие были заняты своими делами, мне не составляло труда оставаться незамеченным. Куколка старалась быть ближе ко мне, но не навалилась всем телом. Она осознавала, что мне необходима подвижность.
   Склад стоял на отшибе, практически напротив Гончарни. Небольшая арендная плата, близость к пожарной станции, близость к коллекторам, удаленность от других складов - идеальное сочетание для меня. Опять же, чтобы добраться до этого района требовалось время. Армейские подразделения прибудут не раньше часа, это в худшем варианте. Лабиринты улочек, которые никогда не отмечались на городских картах, только больше запутают офицеров и их командиров. Им придется попотеть, чтобы найти мое убежище, а к тому времени я уже смогу разогреть броневик.
   Рабочих вблизи Гончарни практически не было, некоторые склады стояли открытыми, и оттуда слышался шум с руганью - нормальное явление для этих мест. Я незамеченным приблизился к убежищу, добрался до пожарной лестницы, подпрыгнул и полез на крышу. Для Куколки не составило труда повторить маневр, но ржавая лестница заскрипела, словно готова была упасть. Я вцепился в перила и переждал, Куколка так же замерла. Металл выдержал, и я успокоился. Все же мое творение весом превосходило даже меня, но я надеялся, что мы успеем забраться на крышу.
   - Полезли, только не торопись и осторожно. Ставь ноги по краям перил, - посоветовал я ей.
   Она кивнула и ободряюще улыбнулась, похоже, я зря опасался. Куколка выдержит все время охоты, она просто не понимала, что происходит. Это хорошо, потом ей объясню.
   Мы забрались на крышу целыми и невредимыми. Я, присев на колено, оглядывался. Нигде не засели стрелки, готовые пристрелить меня. Выстрел из винтовки грозил смертью мне и ощутимыми повреждениями для Куколки, но врагов пока не было. Это славно.
   Я направился к люку, который вел внутрь склада. Прежде, чем спуститься, я убедился, что все тихо. Лестница, по которой я спускался, была более изношена и постоянно шаталась. Мне пришлось спуститься первым, а потом позволить Куколке. Лестница выдержала и ее, но общий вес наверняка грозил обрушением.
   Второй этаж склада был оборудован, как небольшой дом. Старый прогнивший диван, что-то еще из мебели - это все принадлежало бывшим арендаторам. Я не стал выбрасывать весь этот хлам, но сейчас не горел желанием поваляться и отдохнуть. Время уходило и следовало торопиться.
   Спустившись на первый этаж по металлической лестнице, я направился к большим ящикам, стоящим в центре склада. Тут много было всего, раньше я на этот склад отправлял свои неудавшиеся механизмы, за годы тут скопилось достаточно мусора, за которым могли бы скрываться враги.
   Вот почему я не сразу заметил Асани.
   - Что за бучу ты поднял? - недовольно проговорила она, когда я спустился.
   - Какого?! Что ты тут делаешь?
   Ее появление шокировало меня, неужели все в этом хреновом Городе знают о моих убежищах?! Впрочем, я сам ей и сказал, где меня искать в случае чего.
   - Ты же сам сказал, - хихикнула Асани и спрыгнула с ящика. - Не стреляй, это мои люди.
   Из укрытий показалось несколько стрелков. Логично, одной гулять в этом районе небезопасно.
   - Думаю, тебе лучше уйти, - сказал я, торопливо направляясь к ящику с броневиком.
   - Почему это? Мне показалось, что тебе требовалась помощь.
   - Я уйду в лес.
   - Что?! - удивилась Асани и остановилась. - Ты спятил?!
   - У меня нет выбора, если знаешь, где мне скрыться, то подскажи.
   Я деловито начал разбирать ящики, Куколка замерла у меня за спиной и нервно косилась на Асани. Асани же в ответ косилась на свою сестру-дочь.
   - Но как ты намерен туда добраться?! Это же... тебе через весь Город придется пробиваться! Уверена, канализация уже перекрыта.
   - Ага.
   - Что ага то?! Это безумие.
   - Ну, а что ты предлагаешь?
   - Я спрячу тебя в своем доме, - предложила она.
   - Твоя смелость радует меня, но это нас не спасет. Они узнали даже о "гнезде", поджидали там. Так что могут узнать и о тебе.
   - Но откуда?!
   - Думаю, это постарался Харан, - я вовремя прикусил язык, чтобы не рассказать о нашей встрече.
   Эта информация опасна, быть может, потом я смогу рассказать тайну эльфов Асани, но не раньше, чем доберусь до безопасного места. И не раньше, чем вся эта заварушка утихнет. Подвергать Асани опасности сверх меры, было бы глупо. Пусть она обижается, но эта информация не принесет ей пользы.
   - Зачем ему это? - спросила Асани. - Тебе помочь?
   - Хрен его знает, - соврал я. О, я боялся, что прекрасно знаю, зачем ему все это. - Нет, я сам справлюсь.
   - Хорошо, но что это? Еще одно чудо оружие?
   - Нет, всего лишь танк.
   - Всего лишь, - Асани нервно рассмеялась. - Может у тебя еще дирижабль где припрятан, а?
   - Нет, они небезопасны, так как используют водород. Да и времени на подготовку надо много.
   - Да, это проблема.
   Асани хотела поговорить, но боялась меня отвлечь. Я бегал из стороны в сторону, освобождая машину из плена ящиков и защитного брезента. Разговаривать со своим механическим альтер-эго она так же не решилась, а Куколка была слишком мала, чтобы общаться. В общем, Асани нервничала, случившееся выбило почву из-под ее ног. Она не желала верить, что на меня будет объявлена охота. Асани надеялась, что у нас будет время насладиться близостью, насладиться друг другом, но жизнь, а точнее Харан, не позволили нам этого.
   Ужасно, что и говорить.
   В воздух поднялось много пыли, пока я освобождал машину из плена. Косые лучи солнца осветили мое "чудо оружие", Асани тихо ойкнула, а Куколка приблизилась, чтобы рассмотреть машину.
   Мой броневик отличался от стандартной модели, как винтовка отличается от карабина. Он был больше, мощнее и опаснее. Это был самый настоящий колесный зверь, готовый обрушить мощь дух пулеметов и одной пушки на всякого, кто попытается меня остановить. Броня так же была толще, особенно впереди. Такая машина могла с легкостью проломить стену одноэтажного дома и выехать с другой стороны, не поврежденной.
   Калибр пушки был достаточным, чтобы прошибить кирпичную кладку. Одноствольные пулеметы - компактные и мощные орудия подавления. Единственное, о чем я жалел, что не удосужился поставить на броневик систему активной защиты - устройства, выстреливающие дымовые и зажигательные гранаты, звуковые сирены и тому подобную чепуху.
   - Жуть какая, - проговорила Асани.
   Морда броневика походила на вагонетку с выступающим впереди тараном, задняя часть машины напоминала брюшко насекомого. Там располагалась паровая машина, труба которой выходила вниз, а не наверх. Это уменьшало мощность, которую развивал пар, но делало машину более надежной - никто не сможет заткнуть трубу или залить ее водой, во время маневров она не пострадает.
   Колеса были с широкими ступицами и широкими же шинами, которые невозможно было пробить пулей из карабина. О комфорте речи не шло, это была машина прорыва, способная двигаться как по бездорожью, так и сквозь развалины. Наставник советовал мне изготовить ступоходы, чтобы машина могла двигаться везде, но я отказался от такой системы. Слишком уж она ненадежна. Гусеницы уменьшили бы скорость движения, от них я так же вынужден был отказаться, да и разрыв трака в бою был смертельно опасен. Колесо оставалось самым надежным, придуманным человеком, способом передвижения.
   - Это не жуть, это "будь здоров, хана врагам", - с хохотом сказал я и полез внутрь броневика.
   Водительская кабина была недостаточно просторна для меня, но только я мог справиться со своим механизмом. Паровой котел еще следовало наполнить топливом, а трубопроводы - водой. Но предварительно я осмотрел механизмы управления. Судя по всему, они не были повреждены: рули, педали и рычаги исправно слушались моих команд. Это меня успокоило, все же я машину не испытывал уже лет пять, не меньше.
   Я выбрался наружу и обратился к Асани:
   - Раз ты тут, то пусть твои люди рассредоточатся по периметру, стерегут входы и выходы.
   - Я уже распорядилась, за кого ты меня принимаешь, - поджав губки, ответила она.
   - За весьма соблазнительную самку гуманоидной расы, называемых людьми.
   Асани сначала разозлилась, но затем зарделась.
   - Тогда мне нужны двое, - продолжил я, - необходимо подготовить машину.
   - Хорошо, но что ты будешь делать дальше?
   - Дальше? Я же сказал - бежать, - отвечал я, занимаясь своими делами.
   В ближайших ящиках было нужное топливо - уголь, немного горючей смеси, которая увеличивала мощность парового двигателя, в ущерб безопасности и надежности, конечно.
   - Это я понимаю, но дальше что? - не унималась Асани.
   - Откуда я знаю, у меня нет времени даже пернуть, а ты тут от меня требуешь тактических решений на двести шагов вперед! Потом будем думать, Асани, потом! Враг опережает нас на два шага, значит, нужно его перехитрить. Город не сможет дотянуться до меня в лесу, а там я уже смогу поразмыслить. Главное, чтобы тебя не задела моя опала.
   - Об этом не беспокойся.
   - Однажды я говорил, что-то подобное.
   - Тогда заткнись и не лезь в мои дела! Я смогу помочь тебе, это точно.
   Асани отошла и о чем-то переговорила со своими слугами, двое направились ко мне и мы вместе начали прочищать котел, трубопроводы, а затем засыпать топливо в броневик.
   - Сколько человек уместиться в этой машине? - спросила Асани, вернувшись ко мне.
   - Водитель, три стрелка, ну, пять человек, если больно надо, - ответил я, колдуя с механизмами.
   Асани кивнула, один из ее слуг убежал прочь со склада. Я практически не обращал на происходящее внимания.
   - Значит, - заговорила Асани, - поедут - ты, твоя доченька, - она выделила последнее слово, ох, ревнивица! - я и двое моих слуг, которые сядут за пулеметы.
   - Тебе не зачем так рисковать.
   - Позволь мне решать, что и как делать, - гневно перебила Асани. - Я смогу показать тебе дорогу, найти безопасное место в лесу. Запас хода у машины какой?
   - День, два без остановки.
   Асани присвистнула.
   - Вот и славно, доберемся до становища кулетов, там ты сможешь отдохнуть, а мы в это время обдумаем, что делать дальше. Я отправила своего человека, чтобы он передал Кижу сообщение. Я просила его подготовить все необходимые средства, связаться с нужными мне людьми и адвокатами. Не беспокойся, мы снимем с тебя все обвинения, в крайнем случае, ты всегда сможешь поселиться в лесу.
   - Вот уж спасибо!
   - Ты сам навлек на себя эти проблемы, - виновато сказала Асани.
   - Да я знаю. Так! Пробный пуск!
   Я разжег огонь в котле, открыл несколько вентилей внутри машины. Легкий треск сменился утробным гулом, вода закипела, и появился пар, который вытолкнул воздушные пробки из трубопроводов. Я следил за давлением, но трубопроводы держали, резьбовые соединения не сифонили, нигде утечек не было.
   - Надо же, какая надежная штука, - бормотал я.
   Честно сказать, я боялся, что придется ремонтировать машину, а в бою это довольно проблематично, особенно, в одно лицо.
   Добившись нормального давления в магистрали, я перебрался в кабину водителя. Для моих габаритов машина была ужасно тесной, я ругался, поминая гулящих женщин и их способы заработка. Асани не возражала, только негромко прыскала от смеха.
   - Отойдите от броневика, - сказал я в раструб, который усилил мой голос.
   Машина пыхтела и вибрировала, жесткое сиденье под задницей было ужасно неудобным. Уверен, что на ухабах я буду биться головой об потолок, пришлось одеть покрытую пылью шапочку, которая лежала рядом. Надеюсь, я выглядел в ней не слишком идиотски.
   - Пробный запуск, начало движения, - предупредил я присутствующих.
   Толкнув рычаг контроллера от себя, я соединил передаточный вал машины с двигателем. Броневик дернулся и неуверенно двинулся вперед, шестерни натужно взвизгнули, но в следующий момент вышли на нормальный режим работы. Я не удосужился проверить уровень смазки, под машиной не было следов протечек. Но ее и так было достаточно, судя по звукам, манометр у меня в кабине показывал норму. За пять лет машина не протекла, не прохудилась, не заржавела, вот уж действительно чудо, учитывая, какая влажность в округе.
   Переведя рычаг в обратное положение, я остановил броневик. Колеса слушались руля плохо, но на движение это не сильно влияло. Просто сказывалась масса машины. Двигатель разогревался, я следил, как температурный датчик растет, еще минут десять, может двадцать и он выйдет на расчетную мощность. Оборотов уже было достаточно, чтобы покинуть склад, но я хотел дождаться, когда машина разогреется. Давление так же было в норме, трубопроводы, котел, контуры, масло - везде зеленая зона.
   Успокоившись, я выбрался из машины.
   - Подбрасывайте топливо, но немного, чтобы машина не перегрелась, - приказал я слугам Асани.
   Из трубы валил сизый дым, несколько клапанов стравливали излишки давления, машина вибрировала и дребезжала, но негромко, скорее как мурчащий кот. Просто превосходно!
   - Теперь ждем, сколько можем, расчетное время - десять минут, - сообщил я Асани, - затем уходим. Проломим заднюю стену и двинемся по улице мимо пожарной станции. Там достаточный просвет, чтобы броневик прошел.
   - Хорошо, - беспечно кивнула Асани.
   Предстоящая поездка ее взбудоражила, она хотела позабавиться и прокатиться с ветерком. Наивная, боюсь, после этой гонки мы отобьем себе все, что можно. Рессоры просто отвратительные, торсионы и того хуже - их просто нет. Пружины жесткие, чтобы выдержать вес машины и движение по пересеченной местности. Внутреннее убранство тоже не будь здоров, многочисленные углы только увеличат число ушибов.
   - А ерунда, - отмахнулась Асани, когда я ей все это объяснил, - ты всегда был с женщинами груб, я уже привыкла.
   - Ну уж! - возмутился я, но усмехнулся.
   Мы принялись ждать.

Глава 23. Безысходность.

  
   Паровой котел броневика разогревался, давление пара повышалось, уже можно было пробовать таранить стены, но я не спешил. Пусть солдаты зацепятся за это убежище, их отвлекут слуги Асани. Я пробью заднюю стену броневиком и уберусь подальше, они не успеют среагировать и перегруппироваться. Нападение с той стороны неэффективно - ни окон, ни входов, я не опасался, что кто-нибудь будет ожидать нас там.
   Стрелки у окон подали знак - к складу приближалась первая партия солдат. Я занял позицию возле приоткрытых ворот и выглянул. Стрелять из револьвера было бы глупо, но дальнобойного оружия у меня с собой не было. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Впрочем, я не сомневался, что сумею подстрелить парочку неосторожных глупцов. Да и не только парочку.
   Солдаты приближались под прикрытием танков, которые гнали на всех порах. Трубы машин дымили так, что скрывали пехоту от наших глаз. Не уверен, что они планировали так сделать, просто узость прохода не позволяла машинам ехать дальше друг от друга. Высокие стены складов не давали дыму рассеяться. Да и уголь, которым топились котлы танков, был не самый лучший. Армейский уголь давал больше дыма, чем жара.
   Хотя, с другой стороны, эти парни не видели нас, а вот я уже мог разглядеть сквозь дым силуэты. Слуги Асани так же оказались глазастыми, они открыли огонь из всех стволов, пытаясь уничтожить как можно больше наступающих врагов. Асани к счастью под пули не лезла, я ей строго настрого запретил, и она (о чудо!) послушалась. Асани не осталась без своей выгоды, как опытнейшая торговка, она не соглашалась со мной до тех пор, пока я не позволил ей поиграть с убийственными машинками броневика. Мне пришлось разрешить ей занять место у одного из пулеметов, дамочке не терпелось пострелять, но я рассчитывал, что стрелять не придется.
   Наступающие танки открыли ответный огонь, но добились лишь того, что их наводчики потеряли ориентацию в пространстве. Дым от пороха, оглушающий грохот выстрелов - слабое место танков. Вот почему их обычно использовали как прикрытие для пехоты или в виде грейдеров, прокладчиков дорог.
   Я усмехнулся и начал стрелять.
   Из револьвера невозможно пробить броню танка, но я и не пытался. Я метил в небольшую щель, сквозь которую водитель машины смотрел на дорогу. Выстрела с десятого я попал, левый танк вильнул в сторону и врезался в стену. Стрелки Асани с радостью открыли огонь по оставшейся без прикрытия пехоте.
   Сколько бы я не пытался, убить водителя второй машины мне это не удавалось. Похоже, что он просто закрыл смотровую щель и, не глядя, пер вперед. Вот наглец! Так ведь можно и задавить кого-нибудь! Тратить патроны на машину было бессмысленно, и я сконцентрировался на пехоте противника. Я не пытался никого убить, стреляя больше в толпу, чтобы посеять панику. В таком дыму все равно сложно прицелиться, но большое скопление врагов играло мне на руку. Расстреляв несколько десятков патронов, я отступил в глубину склада.
   Пора было уходить.
   Солдаты достигли перекрестка и рассредоточились, занимая удобные для обороны позиции. Танк остановился в центре пересечения улиц и осыпал мое убежище тоннами свинца, несколько слуг Асани были ранены, но не смертельно. К счастью, стены этого склада были сложены из кирпичей, а не из клепаной жести, как другие. Я тщательно выбирал свои убежища! Вскоре слугам Асани придется отступить, против полка стрелков с бронемашинами они не смогут выстоять. Но мне и не требовалось, чтобы они героически гибли под пулями.
   - Как успехи? - спросила Асани, когда я приблизился к машине.
   - Отсутствуют, - сказал я и нырнул в броневик. - Занимайте места, граждане и гражданки пассажиры. Мастер Феррат вас прокатит с ветерком!
   Асани залихватски свистнула, как офицер кавалерии и полезла внутрь вместе с Куколкой. Не знал, что она на такое способна, я думал, ее рот может исторгать лишь ругательства. Мои пассажиры принялись занимать места в машине, Асани указала, куда сесть Куколке, а сама пристроилась рядом с левым пулеметом. Двое ее слуг расположились позади, один будет подбрасывать уголь и в случае необходимости зальет "горяченького", а другой будет управляться с оставшимся пулеметом и пушкой. Снарядов было мало, и я посоветовал не тратить патроны понапрасну. Если они смогут во время поездки вообще что-то делать. Я лично сомневался, памятуя об жестких пружинах и моем грубом мастерстве вождения.
   - Сами догадаемся, когда стрелять, ты рули давай, - огрызнулась Асани.
   Ее глаза блестели, и она кровожадно улыбалась. Наверное, даже предвкушение ночи любви не заставит ее так потерять голову.
   - Будь осторожна, - сказал я. - Начинаем движение.
   Машина дернулась, когда я опустил рычаг, сзади зашипело - излишки пара начали стравливаться. Мощности котла было даже больше, чем требовалось, чтобы начать движение и развернуться.
   Развернувшись, я дал задний ход и подкатил машину к воротам. Требовался разгон, чтобы пробить заднюю стену склада.
   - Ну, держитесь за все, что можете! - гаркнул я и направил машину вперед.
   Асани захохотала, но секундой позже ойкнула, когда машина врезалась в стену. Надеюсь, она не прикусила себе язык? Я-то точно прикусил, во рту почувствовался привкус крови, первое мое ранение в этой битве, надеюсь и последнее.
   Машина проломила стену, словно та была бумажной, но ни я, ни мои пассажиры не остались невредимыми. А я ведь предупреждал! Кроме ушибов и, может, растяжений им ничего не грозило, но приятного мало.
   - Внимательно! - проорал я, сплюнув кровь. - Занять места! Зададим жару ублюдкам!
   Броневик, повинуясь моим командам, погнал прочь от склада, нас наверняка заметили, но еще не бросились в погоню. Командирам нужно время, чтобы получить и обработать информацию. Я рассчитывал минут на двадцать, но боялся, что нам не дадут этого времени. Солдаты показали себя весьма организованными, когда за дело взялся Харан. Не знаю уж, как он умудрился приложить руки к этим атакам, но действовал он с хирургической точностью.
   Я невольно проникся уважением к своему врагу.
   Чтобы так умело пользоваться чужими силами, надо обладать невиданной властью, чудовищным стратегическим талантом. Я не чета Харану, куда моему плану до этой многоходовой комбинации. На минуту я испугался, что все тщетно - чтобы я не предпринял, Харан сумеет меня обыграть. Но это были самоубийственные мысли, я постарался отделаться от них и сконцентрировать все внимание на управлении.
   Броневик слушался неохотно, он походил на норовистого коня, который пытается сбросить седока. Да еще затоптать в придачу. Минут через пять этой бешеной езды у меня создалось ощущение, что мой позвоночник медленно сыплется в штаны. Каждая кочка, каждый ухаб испытывали наши тела на прочность. Сама машина тряслась и скрипела, несколько заклепок, не выдержав вибрации, отлетели. Если так продолжится и дальше, то мы никогда не доедем до ворот. Главное, чтобы вся эта махина не разрушилась раньше, чем мы выберемся из нее.
   Просто отвратительное ощущение, словно я заставляю безногого участвовать в спортивных состязаниях.
   - Это ужасно, - не размыкая рта, промычала Асани.
   Я мог только утвердительно кивнуть в ответ. Смотровая щель походила на небольшую трещину в броне, прикрытую стеклом, сквозь нее практически ничего нельзя было разглядеть. Проектируя этот броневик, я был еще недостаточно опытным, вот и результат. Машина просто ужасна! Обзор практически нулевой, вибрация сумасшедшая, ни о какой стрельбе не может идти и речи! Пулеметы-то стандартные стоят, армейские, от их тарахтения бронелисты отвалятся к демонам. Проклятие, оставалось только молиться, что это чудовище доползет до границы Города, про лес я уже и не мечтал.
   Зато в скорости мой броневик превосходил все машины, которые стояли на вооружении городской армии. Военным не угнаться за мной, если я сам как дурак не врежусь в здание. Впрочем, инерция такая, что машина просто пробьет любую стену и понесется дальше, не сбавляя скорости. Даже в молодости я делал удивительные вещи, кто бы мог подумать, что я, практически не имея опыта, смогу разработать столь мощный котел?!
   - Температура повышается! - прокричал мой кочегар.
   Еще бы ей не повышаться, столько угля засыпали. В броневике стало очень жарко, воздух выгорал, я не удосужился позаботиться о вентиляции. Дерьмовый проект.
   - Откройте люк, только не полностью, - распорядился я.
   Слуги Асани выполнили приказ, и дышать стало легче, но металл все равно продолжал нагреваться. Надеюсь, до подрыва боеприпасов дело не дойдет. Если мы будем двигаться с такой же скоростью, то через полчаса сможем добраться к окраинам, а там и до выхода будет недалеко. Хотелось бы верить, что у нас получится.
   - Уменьши периодичность подачи топлива - раз в две минуты! - отдал я приказ.
   Кочегар что-то промычал в ответ, когда я влетел на очередную кочку. В животе у меня неприятно забурлило, завтрак попросился погулять, ха.
   Асани порывалась что-то сказать, но бесконечная тряска просто не давала ей сделать этого. Я только радовался, что у нее нет возможности обругать меня. Это явно не походило на развлекательную прогулку, на которую рассчитывала Асани.
   - О, боже, прости нас, - простонал слуга невнятно.
   Вот уж хрен он вас простит, ребята. Подвязались с Асани, так будьте любезны, не выпендриваться и терпеть невзгоды. В конце концов, я не полковой офицер и наша машина не приписана ни к одной бригаде, мы просто решили прокатиться. Вы добровольно полезли в эту безумную машину. Ага, чтоб меня...
   Рычаги дергались, как будто жили своей жизнью, им явно не нравились мои попытки завладеть управлением. Броневик вилял из стороны в сторону, но двигался относительно прямо, ревя, как обезумивший от гона олень. За нами стлался длиннющий шлейф вонючего дыма, который душил и нас. Система вентиляции отвратительная, выводящая труба - и того хуже! Как я мог быть таким криворуким?!
   Наш общий вес добавлял проблем, я не планировал, что в эту поездку возьму с собой Асани и ее прихвостней. Я вообще не предполагал, что эта безумная женщина будет ждать меня в убежище! Нет, я не сомневался, что она будет готова порвать глотку всякому, кто недобро взглянет в мою сторону, но я не ожидал, что она будет действовать столь быстро. Впрочем, если бы не цейтнот, она бы смогла привести с собой всю свою армию, пусть даже это уничтожило ее как торговца и политического деятеля Города.
   Мы с ней не планировали, оставаться в этом дерьмовом месте надолго. Уверен, что Асани одобрила бы мою мысль сбежать в деревеньки и фермы, которые расположены в степной зоне, на другой стороне материка. Там нас никто искать не решится, Совет просто не сможет перебросить достаточно военной техники, чтобы достать нас там. Мы уже показали этим ублюдкам, на что способны!
   Впрочем, для своего нового дома я бы выбрал Янтарные горы. Прекрасное место и туда трудно добраться, опять же близость к ресурсам - железу, меди и другой руде, которые можно обменять в ближайшем поселении. Город не всесилен, горожане страшатся выбираться дальше линии выжженной земли, за которой начинаются лес и горы. Городу достаточно проблем с морем.
   Я рассчитывал на это, мне просто требовался план. Мои руки были заняты управлением, а голова оставалась свободна. Я просто не хотел думать о Харане и его претензиях к моей персоне. Оставалась надежда, что его власть имеет границы и эти границы совпадали с границами Города. Но это только надежды.
  
   Проблемы начались неожиданно, я просто не ожидал, что военные успеют перекрыть несколько дорог. Первая баррикада появилась за поворотом, куда я свернул просто интуитивно. Чего-то подобного я ожидал, но не верил, что мои опасения оправданы. Военные просто не успели бы перекрыть дороги, они не могли бы угадать, по какой я поеду! Единственное, на что бы их хватило, это начать преследование. Все!
   Тут явно не обошлось без вмешательства Харана, но как он узнал, что я собираюсь повернуть именно сюда? Вот уж вопрос так вопрос, я ведь и выбрал эту узкую улочку, опасаясь, что другие перекрыты.
   За баррикадой расположились солдаты, которые немедленно открыли огонь по несущемуся во весь опор броневику. Дымный шлейф превращал нас в эдакого монстра, который пугал своим видом добропорядочных граждан Города.
   По броне заколотили пули, но она выдержала, чем немало меня порадовала. Военные так же не отличались точностью стрельбы, они не могли повторить мой финт и попасть в смотровую щель. Я рассчитывал на это, иначе вынужден был бы ползти вслепую.
   - Подбавь парку! - крикнул я кочегару.
   Он подбросил в топку угля, наполнил деревянную чашку воспламеняющейся жидкостью и забросил ее следом. Его чуть не обдало огнем от взрыва, он вовремя успел запереть топку и навалиться на нее плечом. Это не обойдётся ему даром, ожоги обеспечены.
   Температура резко подскочила, термометр зашкалило, но мощности хватило, чтобы пробить баррикаду и разметать солдат. Удар был страшный: мешки с песком, в которые я врезался, буквально взорвались; бетонные блоки слегка помяли броню, сорвали несколько листов и раздолбали переднюю ось, но не смогли остановить машину. Я почувствовал, что в броню врезалось несколько влажных и мягких объектов. Страшная у солдат смерть, но хотя бы они умерли мгновенно.
   Что происходило с нами во время столкновения, лучше и не упоминать. Я себе сломал несколько пальцев, разбил нос и похоже потянул мышцу. О травмах пассажиров я не удосужился спросить, просто испугался, но судя по ругательствам, все были в сознании. Только Куколка молчала, но ей и не могло повредить столкновение.
   Узкая улочка резко поворачивала в сторону порта, я вовремя восстановил контроль над управлением и успел повернуть. Рычаги слушались неохотно, явно что-то поломалось, но машина вошла в поворот, сбрасывая скорость об стены дома. Ужасный скрип, дикая тряска, правый пулемет выбило из бойницы. Ругательства за моей спиной стали более насыщены подробностями моего прошлого и прошлого моих родителей. Не было времени обижаться, да я и не в состоянии был.
   Дорога полностью захватила мое внимание, я слился с разваливающимся броневиком в один организм. И он, и я желали только одного - как можно быстрее закончить эту поездку.
   Но нам не суждено было.
   Следующие улицы опять были перекрыты, на этот раз армейскими танками, которые открыли по нам огонь из боковых пулеметов. Это оружие было уже посолиднее солдатских карабинов. Пулеметная пуля могла пробить броню моей машины. Нас спасало лишь то, что снаряды летели по касательной и больше рикошетили, но плотность огня была просто ужасающей. Я буквально оглох от грохота выстрелов!
   Мои пассажиры даже не пытались огрызаться в ответ, похоже, прошлое столкновение неплохо их дезориентировало. Я знал, что так и будет. Предупреждал же!
   - Топлива! Давай топлива! - орал я.
   Кочегар к счастью понимал всю важность своей работы и неустанно подкидывал угля. Давление пара было уже таким большим, что некоторые соединения пропускали пар. Долго они не выдержат, долго вообще вся эта конструкция не выдержит!
   Я направил броневик прямо на танки, которые стояли нос к носу, перекрывая улицу. Инерции хватило, чтобы снести армейские машины, но я потерял ход. По нам тут же открыли огонь из крупнокалиберных винтовок. Эти игрушки были пострашнее пулеметов.
   - Стреляйте! Стреляйте! - заорал я.
   Кто-то, я не видел, забрался в башенку и сделал несколько выстрелов из пушки. Военные снайперы тут же сконцентрировали огонь по башне броневика, несколько выстрелов и мой стрелок, вскрикнув, упал вниз. Это была не Асани, но я и не думал о ней в тот момент.
   Смотровое стеклышко покрылось трещинами, лицевая броня смялась, зажав мне правую ногу. Рычаг управления выбило, я теперь мог двигаться только вперед, слегка корректируя курс педалями. По лицу струился толи пот толи кровь, я не мог понять, но это было нечто соленое и неприятное на вкус. Жара в машине стала просто невыносимой, манометр котла лопнул и засвистел. Тряска усилилась во сто крат, хотя казалось это невозможно. Нас словно привязали к лошади и начали катать по гравию.
   Машина держала, но я сознавал, что ей недолго осталось. Бронелисты отваливались на ходу, я уже не видел куда двигаюсь, но знал, что на юг, в сторону складов и порта, в противоположную сторону. Ничего изменить я не мог, впереди была прямая дорога, а сзади нас уже нагоняли армейские танки, расстреливающие боезапас.
   Мой броневик терял скорость, кочегар уже без моей команды бросил остатки горючей смеси, но это лишь ухудшило общее состояние машины. Взрыв в котле выбил несколько заклепок, которые ранили кочегара. Давление стало стремительно падать, чтобы понять это не требовалось и манометра.
   - Асани? - позвал я. - Ты как?
   - В порядке, - по ее голосу слышалось, что она далеко не в порядке.
   - Хватай ленту со снарядами от пушки и кидай ее назад, прицепи гранату!
   Она поняла и исполнила приказ, минутой позже позади нас раздался взрыв, но я не знал, зацепил ли он кого-нибудь. Мощности хватило бы, чтобы снести колесо танку, но не более.
   - Куда мы? - спросила Асани.
   - В Доки.
   - У тебя есть там убежище?
   - Ага, даже пятьдесят, с бальными залами! - я закончил ругательством, Асани дополнила своим.
   Эту часть Города я знал плохо и двигался просто вперед. Прямая как стрела дорога вскоре вывела нас к огромным фортовым воротам, которые отделяли Город от порта. Они были открыты почему-то, но времени размышлять у меня не было. В нас для проформы постреляли из карабинов и только.
   Выскочив из форта, мы оказались в самом страшном месте Города - в Доках. Об этом районе ходят ужасные легенды, от которых даже у жителей Гончарни кровь стынет в жилах. По большей части эти истории выдумки бульварной прессы, конечно, но доля правды в них была. Доки были недобрым местом как раз из-за близости моря. И тут не было канализации, по которой мы могли бы уйти, но тут были армейские пароходы. Это была моя последняя надежда.
  
   Разваливающийся на ходу броневик смог доковылять до портовых построек, которые могли нас обеспечить временным убежищем, пока не подоспеют военные. Эти ребята вцепились в нас как собака в крысу. Нас зажали в угол, но я еще рассчитывал побороться.
   Я не имел представления, где среди этих ржавых и гнилых построек можно отыскать корабельные мастерские. Я мог только предположить, что они где-то у моря, но только где?
   Броневик был уже на издыхании, его ресурс прочности явно выработался, я не мог больше рисковать жизнями Асани и Куколки.
   - На выход, дамы и господа, - скомандовал я, когда остановился, и попытался освободить зажатую ногу.
   Металл пропорол глубокую царапину в бедре, но боли я почти не ощущал. Кровь кипела, в висках стучало, я чувствовал легкую эйфорию, словно мой разум парил где-то в вышине. Было бы проще закрыть глаза и освободить мысли от тела. Это было бы спасением, но предательством. Я не хотел предавать ни Асани, ни Куколку.
   - Тебе нужна помощь, - утвердительно сказала Асани, перегнувшись через плечо.
   - Ты ничем не поможешь, уходи!
   - Дай посмотрю.
   - Уходи, я сказал!
   Она явно не ожидала такого обращения и прореагировала вполне в своем духе - твердолобым стремлением сделать все самой. Она начала толкать смятую сталь, но добилась еще меньших результатов, чем я.
   - Ты мне только мешаешь, - сказал я.
   Асани продолжала пыхтеть, пиная проклятую железку. Мы так бы и застряли в умирающем броневике, если бы не Куколка. Она быстро сориентировалась в ситуации и освободила мою ногу. Ее силы превосходили даже мои, она могла смять монету своими изящными пальчиками, она способна была перевернуть танк!
   Все-таки я сделал настоящее чудо!
   - Теперь бежать, - распорядился я.
   Асани потянула за собой Куколку и первой выбралась из машины, я кое-как выполз из помятого броневика. Он чуть было не стал тюрьмой для меня, входной люк искорежило сильнее всего. Из слуг уцелел только кочегар, да и то, ему требовалась помощь. Асани уже перевязывала его левую руку, заклепки летели со скоростью пули и вырвали кусок мяса из его бицепса.
   - Идти можешь? - спросил я.
   Он был бледен, но кивнул утвердительно. Его явно не пугала перспектива того, что нас скоро изрешетят пулями. Где только Асани нашла столь преданных безумцев?! Впрочем, за такой женщиной и я готов был попрощаться с рассудком.
   Другой слуга был убит, винтовочная пуля пробила броню башни и срезала полчерепа. Крови было достаточно, она попала даже на меня, я ее поначалу принял за свою. Но кроме мелких царапин, ушибов и разорванного бедра у меня не было ран. Идти я мог, бежать тоже, но кровь следовало остановить.
   Асани наскоро перевязала рану, и я повел всех прочь от машины. Со стороны форта уже слышался топот приближающихся солдат, не пройдет и минуты, как они будут тут.
   -Что-то сегодня они более организованы, - пробормотала Асани.
   Я не ответил, не было времени и желания объяснять. У меня еще оставалась надежда, что нам удастся уйти, и Харан останется с носом, но я понимал, что скорее всего нам конец. Это были отвратительные мысли, но я мог предугадать только такое развитие событий. Мой план развалился уже на начальном этапе, надеяться можно было только на армейский пароход, но его еще следовало найти, раскочегарить, вывести в море... много чего, я думать об этом не хотел. Не следовало думать и о том, что ни у кого из нас не было опыта управлением такой машиной.
   На бегу я проверил, сколько осталось патронов. Достаточно, чтобы дорого продать свои жизни, но победа в тот момент казалась несбыточной мечтой.
   Заметившие нас солдаты открыли беспорядочную стрельбу. Пули по большей части летели мимо, но нам все равно стало заметно неуютней. Я подтолкнул Асани вперед, чтобы в нее не попала случайная пуля. В меня проще попасть из-за моих габаритов, солдаты будут концентрировать на мне огонь, это может сыграть нам на руку.
   - Бегите, я отвлеку, - прокричал я.
   - Ты спятил? - задыхаясь, ответила Асани. - Вот только не надо геройствовать!
   - Даже не думал, не учи стрелка целиться, бегите!
   По счастью, поездка на броневике выбила всю дурь из моей женщины, она не стала спорить и, держась за грудь, поспешила дальше по улице. Похоже, что она повредила ребра, надолго ее выносливости не хватит.
   Я приотстал, давая своим возможность уйти, и на бегу принялся стрелять из револьвера по приближающимся солдатам. Кучность боя моего оружия всегда превосходила стандартные образцы, но даже из него сложно было в кого-нибудь попасть. Это был просто акт отчаяния и призрачной надежды на то, что солдаты побоятся моих пуль. Они видели, как я стреляю, если они знают за кем идет охота, то постараются держаться ближе к укрытиям.
   Через равные промежутки времени я останавливался, разворачивался и разряжал револьвер в преследователей. Когда патроны кончались, я продолжал бег, перезаряжая на ходу. Похоже, что мне все же удалось приструнить этих гадов, солдаты заметно отстали, но открыли ответный огонь. Карабинная пуля летит дальше и точнее, я получил несколько ранений, так просто царапины, но потеря крови была нежелательна, я и так походил на потрепанную бульдогом подушку.
   Уже я начал задыхаться, как Асани могла выдержать этот бег, ума не приложу. Повязку на ноге сорвало, очередная пуля попала в то же самое место, которое пострадало в броневике. Я взвизгнул, но не упал, даже наоборот прибавил скорости. Нет ничего лучше для бегуна, чем пули тренера, ха-ха.
   Наверное, в тот момент я походил на безумца.
   Здравый смысл просто отказывал, но тело знало свое дело и не желало помирать. Я петлял из стороны в сторону, словно был представителем заячьего семейства. Патроны быстро кончались, я не экономил их, все равно толку большого от них не было. Расстреляв один патронташ, я сбросил его, тащить лишний груз смерти подобного. С каждой секундой мой общий вес, казалось, увеличивался. Неудивительно, я начал уставать.
   Асани с товарищами оторвалась далеко от нас, я послужил для них неплохой защитой от пуль. Надеюсь, что им все же повезет, и они найдут готовый к поездке пароход с улыбчивым капитаном и толпой матросов, готовой расстрелять наступающих солдат.
   Море уже можно было разглядеть, до него осталось не более десяти минут бега, но выдержать эти минуты казалось нереальной задачей. Я повернул в боковой проход, уводя погоню в сторону от Асани и Куколки. Им требовалось время, чтобы отыскать хоть что-нибудь пригодное для боя или отступления. Я не старался спрятаться, наоборот, я поджидал, когда солдаты свернут следом за мной, и открывал огонь по ним. Несколькими минутами позже, после очередного обмена свинцовыми заплатками, я разжился приличным карабином. Умненький офицер повел часть солдат мне наперерез, да так и погиб со своим отрядом. Я потратил драгоценную минуту, снаряжая оружия и запасаясь патронами, но это того стоило!
   Скорострельность у карабина была ниже, но точность и дальность выше, что и понятно. Теперь каждый мой выстрел находил цель, но я старался не бить насмерть преследующих меня солдат. Нет ничего хуже, чем одуревший от крови полк стрелков. Лучше калечить их, как мы делали во время осады Асани. Видя, как точно я стреляю, солдаты задумаются и будут действовать осмотрительней, а значит и медленней. Мне требовалось время, а не эффективность стрельбы, все же это было не соревнование.
   Я еще несколько раз натыкался на засады, но выходил из них победителем, после скоротечной перестрелки. Только офицеры были вооружены револьверами с автоматическим взводом курка, солдаты довольствовались более простыми моделями или карабинами. Я же мог позволить себе стрелять как из револьвера, так и из карабина, который держал в правой руке. Моя сила помогала мне сдержать отдачу оружия, а точность не требовала долгого прицеливания.
   Еще минуту я потратил, чтобы пополнить револьверный патронташ. Мудрым было решение, разработать свой револьвер под армейский патрон.
   В это время издалека донесся громкий свисток, похожий на трамвайный. Раздавался он со стороны порта, что могло говорить о двух возможностях - либо это Асани все же нашла пароход, либо Харан заманивает меня или моих соратников в ловушку. Я надеялся на первый вариант и направился в сторону гудка.
   Сигналить мои друзья больше не рискнули, кроме меня туда могли направиться и солдаты. Впрочем, офицеры быстро сориентировались и отрядили не менее роты, чтобы отыскать источник шума.
   Мне удалось избавиться от преследователей и, забравшись на складскую крышу, направиться в сторону, откуда послышался сигнал. Офицеры не удосужились отправить на крыши стрелков, вооруженных винтовками, они были слишком заняты погоней. Я смог вполне безопасно, если не считать безумных прыжков с крыши на крышу, добраться до открытой мастерской у линии прибоя. С моими ранениями прыгать было довольно небезопасно, но угроза гибели добавляла мне прыти. Если я переживу этот день, то мне потребуется не менее недели на восстановление, а то и больше.
   Мастерская, расположенная у кромки воды, была оборудована скатами, на которых стояли патрульные пароходы. Возле одного из них копошилось несколько человечков, похоже, Асани смогла разыскать местных трудяг и угрозами заставить их подготовить машину к плаванию.
   Найдя лестницу, которая вела вниз, я спустился и направился к мастерской. Слуга Асани заметил меня и вовремя опустил ружье, которое захватил с собой. Думаю, патронов у него было немного, хватит на несколько минут боя.
   - Что у вас?! - спросил я, влетев в мастерскую.
   Я тяжело дышал и готов был развалиться, как мой броневик. Сердце походило на плавящийся от жара паровой котел, а артерии готовы были лопнуть от кровяного давления. Человеческое тело все же такое несовершенное.
   - Вот, нашли годную машину, - сказала Асани и попыталась перевязать мои раны.
   - Не время, - я отстранился и огляделся.
   Рабочим явно прибавило прыти мое появление, наверное, я походил на взбесившуюся собаку бычьих размеров. Они нервно косились в мою сторону и торопились закончить подготовку машины.
   - А ну пошевеливайтесь уроды, а то я всех тут перестреляю! - проорал я и сделал несколько выстрелов.
   Это ускорило работы процентов на двадцать.
   - Потише, - заботливо проговорила Асани, - ты похож на ожившего мертвеца.
   - Знаю, - огрызнулся я и вручил карабин ее стрелку. - Тебе это оружие будет лучше.
   - Это точно, - он усмехнулся.
   - Планы? - обратился я к Асани.
   - Садимся и проваливаем, вот и все наши планы.
   - "Наши" - это приятно звучит! Ты все еще довольна своим решением, быть со мной в горестях и радостях?
   - Замолчи, нашел, что спрашивать.
   Она немного напряглась, но это не походило на вспышку гнева, которую ожидал я. Мы все были вымотаны до предела, но наступающие враги не давали нам и секунды покоя. Стрелок Асани уже начал стрелять в кого-то.
   - Необходимо уничтожить эти катера, - поразмыслив, сказал я.
   Асани кивнула. Я оставил ее стеречь рабочих и пробежался по мастерской. У стен стояло несколько бочек с топливом, ими можно было воспользоваться, но их было недостаточно, чтобы уничтожить все машины. Уголь хранился в отдельном помещении, как я успел убедиться, стоящие в мастерской катера не были загружены топливом.
   План созрел быстро. Я принялся выливать горючую жидкость на катера, проведя несколько ручейков до угольного склада. Если все пройдет удачно, я смогу уничтожить более половины машин, остальные же останутся без горючего.
   - Готово! - крикнула Асани с другого конца склада.
   Я кивнул, словно она могла слышать меня. Мои приготовления так же были завершены, я вернулся к Асани и отстреливающемуся слуге. Он ни на минуту не прекращал стрельбу, когда патроны в карабине кончались он хватался за ружье. Асани перезаряжала оружие.
   - На борт! - приказал я им.
   - А ты?!
   - Отступление прикрою, не беспокойся!
   Стрелок потащил Асани, которая вяло сопротивлялась, Куколка последовала за ними. Я же принялся отстреливать подбирающихся солдат, выискивая глазами офицерские каски. Лишить противника управления, было единственным, на что я мог рассчитывать, но офицеры не лезли под пули, доверив эту честь своим солдатам. Мне приходилось в пустую тратить драгоценный боезапас. На нас словно спустили всех псов Города, среди военных встречались отряды, собранные из городовых и даже охранников. И против этой толпы только я один с одним лишь револьвером, который хоть и отличался повышенной точностью, убойностью и кучностью, но был все же недостаточно эффективным.
   Безумие...
   Стрелок Асани рубанул держащие пароход канаты, после чего запрыгнул на борт. Повозившись там чего-то, он все же сумел спустить машину на воду. Она, не пытаясь тормозить, скатилась с пандуса и громко рухнула в воду. Волна была такой большой, что брызги попали даже на меня.
   Я зашипел от боли, соленая вода попала на раны.
   Теперь был мой черед уходить, но прежде я выстрелил в стоящую вблизи бочку. Пуля пробила ее, но не воспламенила жидкость, этого я ожидал и вытащил световую гранату. Она работает на электричестве, которое воспламеняет особую смесь внутри, которая мгновенно воспламеняется.
   Бросив гранату, я побежал к танцующему на волнах пароходу. Его труба уже исправно дымила, словно приглашая меня на борт. Я не заставил себя упрашивать и успел добежать до конца причала и сделать, пожалуй, самый мощный прыжок в своей жизни. Чемпионы по прыжкам обзавидовались бы.
   Я кулем свалился на жесткую палубу парохода, когда сзади оглушительно рванули бочки с горючим. Они разнесли к демонам большую часть катеров и устроили пожар на угольном складе. Дыма было столько, что нас накрыло черным облаком, в котором невозможно было дышать. Я прополз к рубке управления, где хозяйничала Асани. Она явно ни хрена не понимала во всех этих рычагах, но пыталась что-то сделать.
   - Уйди! - сквозь шум крикнул я ей и оттолкнул в сторону.
   Для меня назначение всех этих рычагов так же оставалось загадкой, но я хотя бы мог сориентироваться и методом проб и ошибок заставить машину двигаться в нужном направлении. Пароход запыхтел и направился прочь от горящей мастерской, по нам открыли огонь, подобравшиеся солдаты да такой плотный, что несколько пуль ранило меня.
   Одна поцарапала череп, другая повредила руку. Как назло левую. Стрелял я одинаково хорошо с обеих рук, но рабочей рукой у меня была как раз левая.
   Я пригнулся и попытался заставить пароход прибавить ходу, он нехотя разгонялся, но все же уходил прочь от причалов. Машину раскачивало и бросало из стороны в сторону, меня замутило, но тошниться было уже нечем, рвотные позывы умерли в зачатке.
   Вскоре мы отдалились на достаточное расстояние, чтобы облако гари отпустило нас на волю, а пули военных уже не могли достать. Я направил машину на юг, чтобы убраться как можно дальше от Города. Дальше, если мы не заблудимся в этом свинцового цвета море, мы отправимся на восток, в сторону гор и степей.
   Меня трясло, но напряжение боя вскоре начало отпускать. Организм почувствовал, что в него уже не стреляют, и попытался отключиться. С горем пополам я сумел сохранить сознание, но чувствовал себя прескверно. Боль от ран накатывала волнами, соленый ветер тревожил их.
   Я закрепил рычаги, чуть повернув пароход к востоку. Дальше он сам как-нибудь доползет, нам нужна хотя бы минута отдыха. Я отступил от рулевой стойки, перевел дыхание и повернулся. В глазах все плыло, но я все равно рассмотрел распростертое тело у входа в рубку.
  

Глава 24. Ушедшая жизнь.

  
   Асани.
   Ее было сложно узнать в дыму, разбитые стекла и древесные щепы укрыли ее точно покрывалом, от угольной пыли в рубке было черным-черно. Единственное пятно цвета было кровью. Ее кровью.
   Я упал на колени и перевернул ее, облегченно вздохнул - она жива, только без сознания. Похоже, Асани ударилась головой, ее затылок был липким от крови, но меня заботило другое. Ее бедро покраснело от крови, сквозное пулевое ранение пробило артерию, если промедлить то она умрет. Я сорвал ремень, бросив в сторону и кобуру и револьвер, затянул повыше ранения. Подходящей палки под рукой не было, чтобы закрепить жгут, и я просто вырвал ближайший ко мне рычаг, словно он был из бумаги.
   Мне удалось остановить кровь, но Асани требовалась немедленная помощь врача. Желательно опытного хирурга, но где я его мог отыскать его посреди проклятого моря?!
   Мне не оставалось ничего другого, кроме как повернуть назад. Пусть меня арестуют, пусть меня казнят, но хотя бы Асани будет спасена. В тот момент я не мог думать об оставшейся позади погоне, все мои мысли были заняты переживаниями о судьбе Асани. Она не должна была погибнуть, такую прекрасную женщину нельзя травмировать!
   Я проникся ненавистью к Харану и ко всем его слугам, это он был виноват в том, что случилось!
   Но что я ему мог сделать? Я мог только бессильно биться об стекло, словно глупый мотылек. У меня не было выхода, я мог только смириться. Сдаться на милость гуманных судей ради любимой женщины - это достойный поступок. Я принял решение и вновь взял ответственность на себя. Надеюсь, Асани не будет слишком долго терзаться.
   Развернув пароход назад, я закрепил рычаги управления. Все, теперь только ждать. Машина успела далеко уйти от доков, но городские кварталы все еще виднелись на горизонте. Столб дыма над горящей мастерской был прекрасным ориентиром, я двигался прямиком туда.
   Все, что я теперь мог сделать, это немного облегчить страдания Асани. Я поднял ее на руки, слегка потревожив ранение. Она застонала, но не пришла в сознание. Больно было видеть, как подобравшаяся смерть, исказила черты ее лица. Асани стала походить на свой образ из сна - бледная, вымотавшаяся женщина. И она прошла через все это только ради меня, я же принес в ее жизнь больше страданий, чем любви.
   Я разбил ее мечты, не сумев выстоять в этом поединке.
   - Асани, - проговорил я негромко, - ты слышишь меня?
   Она не ответила, но я и не пытался вырвать ее разум из обморочных оков. Я не хотел, чтобы она становилась свидетельницей моего ареста, а возможно и гибели. У меня не оставалось иллюзий, я сознавал, что поступаю по-свински, лишая ее последней возможности проститься. Я бежал как трус, ввергая Асани в темницы отчаяния. Я просто боялся увидеть, как ее прекрасное лицо будет темным от горя.
   Я вынес ее на палубу, где нас ожидала Куколка, она не пострадала, в отличие от своего прототипа. Слуга Асани так же уцелел, отделавшись лишь незначительными царапинами.
   - Проследи, чтобы ей помог врач, - сказал я ему.
   - А что вы намерены делать?
   - А ты не видишь?
   - Госпожа была бы против такого решения.
   - И что ты предлагаешь, плыть дальше и ждать, пока смерть ее приберет?!
   Я накричал на ни в чем не повинного слугу, но моему отчаянию требовался выход. Я бы заплакал, если бы мои чувства не выгорели окончательно. Моя воля была раздавлена, мне ясно дали понять, что я ни на что не способен. Я сдался и принялся ждать, чем закончится трагедия моей жизни.
   Слуга попытался сделать что-то еще для своей госпожи, но его познания в медицине оказались намного хуже моих. Он убежал в рубку, ища что-нибудь, чем можно обработать рану. Куколка топталась в стороне, явно нервничая, но не решаясь беспокоить нас. Она ясно понимала, что мы достигли финиша, еще не успев начать. Как грустно было сознавать, что ее жизнь окончится еще, не успев толком начаться. Надеюсь, хотя бы Асани солдаты не откажут в помощи.
   Пароход подбрасывало на волнах, Город отвратительно медленно приближался, но делал это неотвратимо, словно был воплощением стихии. Да он и был стихией, одной из направляющих развития этого мира. Он пытался подавлять своих граждан и делал это умело, даже я не справился со столь могучим монстром.
   Машина исправно пыхтела, но меня не устраивала скорость. Следовало торопиться и как можно быстрее оказать Асани помощь. Спустившись вниз, я нашел машинное отделение и принялся забрасывать уголь в котел. Мое тело желало отдыха, но я не позволил ему этого. Какая разница, если я скоро буду повешен? Пусть эта органическая машина послужит для Асани, я отдавал свои силы ради нее и исправно работал лопатой. Дышать было нечем, горячий воздух выгорал в печном пламени, но я работал. В конце концов, мой разум отключился, я полностью слился с простыми движениями.
   Усталость лишила меня возможности мыслить и волноваться, я превратился в простой механизм, способный исполнять только простейшие команды. Так было легче - признать свои ошибки и забыться сладким сном физической боли.
   Но даже этого меня лишили.
   Сверху раздался мужской крик, он продолжался так долго, что я вышел из оцепенения. Меня звали, но зачем я им мог понадобиться? Мой разум скользнул в объятия горящего от боли тела, соприкоснулся с кровоточащими ранами души. Это было просто ужасно, ну почему меня заставляют вновь испытать всю эту боль? Почему я должен терзаться от осознания своей никчемности? Я хотел сбежать от этой реальности, где умирает Асани. Я пытался бросить ее и теперь сознавал и этот предательский шаг. Я рухнул на колени и разрыдался.
   Сбежавший вниз слуга, принялся трясти меня за плечо, я долго не мог вырваться из замкнутого круга самоуничижительных мыслей.
   - Что тебе? - выдавил я из себя.
   - Идем! Там!
   Мужчина был явно не в себе, казалось, что его глаза готовы выскочить из орбит, его трясло, и он продолжал бормотать что-то. Лишь повинуясь вялому любопытству, я смог заставить себя встать на ноги и подняться на палубу.
   Моим глазам предстала чудовищная в своем масштабе картина, на миг я забыл и о своей боли и об умирающей Асани. К пароходу приближался тот самый корабль, для которого и были выстроены Доки. Единственный маяк всегда указывал ему нужное направление. Этим кораблем был Ковчег.
   Когда-то на нем прибыли отцы-основатели Города, затем появились гномы, эльфы и множество других странных, порой не похожих на людей существ. Часть из этих скитальцев уничтожалась, часть - занимала какую-то нишу в жизненном укладе Города. Некоторые даже уходили в лес, чтобы организовать новые культы или ордена фанатиков. Ковчег привозил с собой в равной степени несчастья и радости для Города и всего этого мира. Его появление было сродни чуду, о котором рассказывают страшные сказки.
   Ковчег всегда выглядел по-разному, единственное, что объединяло каждую его оболочку - гигантские размеры. Ни одно здание в Городе не могло сравниться с этой махиной, которая своим существованием нарушала все известные законы физического мира. В этот раз он предстал как летящий по мертвому морю парусник, но как бы я не пытался рассмотреть детали его корпуса или обшивки, у меня это не получалось. Весь корабль был окутан словно туманом, который ослеплял наш разум.
   Я впервые в жизни встретился с морским скитальцем. Последний его визит в Город случился незадолго до моего рождения. В тот год он принес нам страшную болезнь, которая выкосила более трети населения. О тех временах до сих пор вспоминают с дрожью.
   Что же могло заставить скитальца вновь направить свой курс к Городу?
   Боюсь, что я знал ответ на этот вопрос. Он пришел за мной.
  
   Корабль приближался, и волны вокруг него замирали, словно боясь потревожить гиганта. Наш пароход, казавшийся игрушечным в сравнении с Ковчегом, замер на месте, его паровая машина продолжала работать, но делала это как-то тихо, неуверенно. Время словно остановилось, мы оказались захвачены приближающимся кораблем. Скиталец заметил нас и неотвратимо направился к нам, похожий на живую гору.
   Его движения не рождали волн, наоборот, он, казалось, вбирал в себя мощь морской стихии. Он поглощал все, что входило в соприкосновение с его духом. Этот корабль не был материальным объектом, Ковчег был воплощенным сном, бредом, миражом. И как любой мираж он жил собственной жизнью, его не заботили наши страдания, наши проблемы.
   Корабль изменил направление и пошел параллельным с нами курсом, его невообразимо громадные борта нависали над нами неприступной скалой. Он грозил нам погибелью, стоит ему лишь чуть-чуть изменить курс. Я мог бы потрогать его, но боялся протянуть руку, у меня создавалось ощущение, что корабль затянет в себя. Я не мог понять, что это за существо такое, но видел в нем опасность.
   Ковчег величественно плыл мимо нас, он казался бесконечностью или дорогой в бесконечность. Я видел множество надстроек, следы от повреждений или ремонта, чем ближе корабль подбирался к нам, тем он становился материальней. Ковчег из недоброго призрака превращался просто в странную и гигантскую машину, живущую по своим законам. Где-то в вышине на палубе корабля толпились люди, они смотрели на наше суденышко с любопытством. Мне даже казалось, что я слышу обрывки их слов - непонятных и чем-то пугающих.
   - Что с нами будет? - простонал слуга Асани.
   Я не ответил, но подумал, что в этот раз Ковчег не будет заходить в порт. Он вскоре остановится, и тогда мы узнаем, что ему от нас надо.
   Так и вышло.
   Ковчег, закончив красоваться, мгновенно остановился. Перед нами находилась надстройка в виде лестницы, которая вела на верхние палубы корабля. На надстройке стоял щупленький человечек, легко одетый и без оружия. Переговорщик, да? Я набычился, готовый отразить любую атаку, но человечек не спешил показывать свою силу.
   - Квинт Феррат? - утвердительно спросил он.
   Я кивнул.
   - И его дочурка? - человек кивнул Куколке, она улыбнулась в ответ.
   - Что вам надо? - спросил я.
   - Мне? Ничего. Я только уточнил ваши имена. Пожалуйте на борт!
   - А если я не хочу?
   - А что вам остается, мастер. Вы вольны выбирать сами, но если вы сойдете на берег Города, вас уничтожат. Возможно, что и ваша возлюбленная погибнет. Солдатам будет недосуг разбираться с раненой. Если же вы пойдете с нами, то этот господин, - человек кивнул слуге Асани, - сможет доставить свою госпожу в безопасное место, где ей окажут помощь. Их никто не будет преследовать. Можете верить или нет, я всего лишь передаю послание.
   - Это так? Ты сможешь доставить ее в безопасное место? - обратился я к слуге.
   - Если вы покажете, как управлять этой машиной, - ответил он, кивнув на рубку управления, - то смогу. В Гончарне у госпожи Вейнтас есть несколько знакомых, которые должны ей. Они могут обработать ее рану и сохранить ногу.
   Я кивнул, раздумывать времени не было, каждая минута промедления грозила необратимыми последствиями в теле Асани. Я не хотел, чтобы она умерла, не хотел, чтобы она страдала, но вынужден был причинить ей боль.
   - Будь по-вашему, - я кивнул. - Сейчас я покажу ему как управлять пароходом.
   - Конечно, мастер, мы не торопимся, в отличие от вас, - человечек улыбнулся, словно рядом с ним не умирала женщина.
   Я и не думал попросить помощи у него, он сразу поставил свои условия. Ковчег никогда не помогал и не стремился делать зло, он просто существовал. Глупо было рассчитывать, что их корабельный врач осмотрит рану Асани, но я все же спросил:
   - А вы можете ей помочь?
   - Можем, но не будем, - ответил человек.
   В его словах не было ни усмешки, ни сарказма, он просто констатировал факт. Кристальная честность. Я не стал допытываться, почему они не будут помогать нам, не имело смысла тратить на это время.
   Я быстро показал слуге Асани как работает пароход. Он при мне подергал рычаги, я указал ему на некоторые моменты, которые сам успел понять во время нашей недолгой морской прогулки. Паренек был умный и быстро словил все тонкости, он сможет доставить Асани в безопасное место.
   - Позаботься о ней, - попросил я его.
   - Да, мастер, непременно.
   Слуга хотел сказать что-нибудь еще, может ободрить меня или попросить остаться, но смолчал. Он так же как и я понимал, что эти слова бесполезны. Не тратя больше времени, я подобрал в рубке револьвер и пошел проститься с Асани. Требовалось огромное мужество и сила воли, чтобы уйти от нее, но страх за ее жизнь вынуждал меня торопиться. Я разрядил револьвер и вложил в ее руку, он будет напоминать ей обо мне, в этом оружие заключена часть моей души. Пусть эта часть защитит и согреет ее.
   - Прости, - пробормотал я и поцеловал ее.
   Асани шевельнула губами, но сделала это скорее неосознанно. Она бы попросила меня остаться, я знаю, но это был бы неверный поступок. Пусть живет, хотя бы так. Сняв плащ, я завернул в него Асани. Она потеряла слишком много крови, ей требуется тепло, а соленый ветер может растревожить ее раны.
   Больше медлить нельзя было, с каждой секундой моя решимость таяла. Я торопливо развернулся, поманил за собой Куколку и направился к Ковчегу. Корабль стоял в воде, словно нарисованный, он не танцевал, не качался, он просто стоял. Не составило труда перебраться на надстройку, где нас ждали.
   Я повернулся и пробормотал слова извинений, обращаясь к Асани. Надеюсь, она сможет меня простить, понять, почему я так поступил. Но сам я себя точно никогда не прощу, если моя жизнь не закончится на этом месте.
   - Идемте, оставаться снаружи опасно, - обратился ко мне человек.
   - Кто ты? - спросил я его, просто чтобы отвлечься.
   - Кто я? А имя? Не берите в голову, мы больше с вами не встретимся.
   Я кивнул и направился следом за ним.
   Лестница, по которой мы поднимались, казалась бесконечной и ужасно неудобной. Ступени были узкими и скользкими от влаги, я держался за прогнивший деревянный поручень, который шатался и готов был развалиться в любой момент. Тут и правда оставаться было опасно. Поднимаясь все выше, я невольно оборачивался, пароходик превратился в небольшую точку, которая на всех порах приближалась к Городу. Двигался он удивительно быстро для такого суденышка, возможно, подталкивающие в карму волны, помогали ему развить такую скорость. Человек с Ковчега меня не обманул, стоило покинуть Асани, как ее жизни перестало что-либо угрожать.
   Я шел, ссутулившись, усталость и непомерный груз отчаяния тянули меня вниз. Переставлять ноги было тяжело, но я не прекращал двигаться. Остановка выпускала мысли на волю, они начнут грызть и пожирать меня изнутри. Меня успокаивало только то, что Асани скоро окажется в безопасности. Собственная же судьба меня не сильно волновала.
   Будь все иначе, я бы сгорал от любопытства. Шутка ли, сам Ковчег и я на его борту! Но теперь это казалось мне лишь необходимым шагом, на пути к смерти или чему-то подобному. Борта корабля были украшены удивительной резьбой, что казалось весьма необычно, учитывая размеры гиганта, но меня это не особенно привлекало. Огромные паруса, замершие в натянутом состоянии, казались бутафорией, но корабль продолжал двигаться вперед, точнее назад - прочь от Города.
   Вокруг нас раскинулось бесконечное море, похожее на расплавленный свинец. Где-то на горизонте продолжался бесконечный плеск волн, летали чайки, охотились морские гады, но вокруг Ковчега жизнь замирала, я и сам ощущал себя словно во сне. Сон смерти не такой уж и плохой, если подумать. Уходили заботы и отчаяния, я обессилил настолько, что уже не в состоянии был что-то чувствовать.
   В конце концов, я свалился прямо на лестнице, не в силах сделать больше и шага. Обморок поглотил меня.
  
   Проснулся я в просторной комнате с одиноким круглым окошком, сквозь которое светил один луч света. Между прочим, диаметр луча был меньше диаметра окна. Это не мог быть солнечный луч. Я пошевелился, приходя в сознание, но луч так и остался декорацией.
   Комната же, которая на самом деле оказалась каютой Ковчега, размерами превосходила мою спальню из прошлой жизни. Убранству же позавидовал бы любой не обделенный деньгами гражданин. Но меня это мало заботило.
   Я отбросил в сторону пухлое одеяло и спустил ноги на пол. Мои раны были заботливо перевязаны и лишь слегка побаливали, натруженные мышцы тоже не беспокоили. Меня обмазали каким-то веществом, от которого стало легче. Кем бы ни были эти благодетели, они не стали унижать меня и оставлять голым посреди каюты. На мне были широкие штаны и свободная рубашка. У кровати стояли разношенные башмаки.
   В каюте кроме меня находилась только Куколка, которая, казалось, спала. Она не открыла глаз, когда я ее позвал, но немного пошевелилась. Это хорошо, от прошлой жизни у меня остались только воспоминания, боль и она. Немного, но это был самый дорогой для меня багаж.
   - Вы очнулись?
   Я вздрогнул и повернулся. В дверях стоял высокий человек, в незнакомой форме.
   - Вы еще кто? - спросил я его.
   - Один из старших офицеров, если применять терминологию вашего мира, - ответил он. - Можете звать меня Корт.
   - Хорошо... думаю, мне стоит поблагодарить вас.
   - Не стоит, это наш долг.
   - Как Асани? Ей помогли? - я ждал ответа, но Корт явно не понимал о чем идет речь. Я пояснил: - Женщина, которая была на пароходе, ради нее я пошел с вами. Как она?!
   - А, простите, - Корт задумчиво потеребил губу, - я не могу сказать, просто потому что не знаю.
   - Кто же может мне подсказать? - не унимался я.
   - На Ковчеге? Никто.
   Я не мог не поверить ему, нас словно соединяла какая-то общая пуповина. Я бы почувствовал ложь, он же мог почувствовать мое волнение.
   - Могу вас заверить, что с женщиной все будет в порядке, - ласково произнес Корт.
   - Откуда такая уверенность?
   - Из, так сказать, достоверных источников, - уклонился он от прямого ответа.
   Но мне было важно лишь то, что с Асани смогут помочь, я хотел поверить ему и поверил.
   - Хорошо, - выдохнул я, успокаиваясь. - Тогда, что вам от меня надо?
   - Нам ничего, мы только доставляем пассажиров.
   - И куда вы намерены меня доставить?
   Почему-то я не сомневался, что выбор останется не за мной. Почему-то я думал о Харане.
   - Место довольно специфическое, но нам заказали доставить вас именно туда, - Корт явно жалел, что мне придется оказаться в этом "специфическом" месте.
   - И что же это за место?
   - Если вам так интересно, то я могу сказать.
   Я кивнул, хотя мне было все равно.
   - Мы зовем это пространство заготовкой, - сказал Корт, - упреждая ваши вопросы, скажу - это пространство, которое готово воспринять любое внешнее изменение, скажем, пустота, из которой можно вырастить новый мир.
   - И что же Харан решил попросить меня сделать для него целый мир? - я ухмыльнулся.
   - Господин Харан не сообщил нам о своих мотивах, - Корт немного заколебался, но все же закончил: - Я пришел сообщить вам, что мы уже прибыли.
   Я кивнул, это было очевидно. Весь наш разговор был необходим лишь для того, чтобы оттянуть неизбежное. Какая разница, что там понадобилось Харану, куда меня отправят или что-то еще. Апатия лишь слегка отступила под воздействием искренней заботы, опасения за мою судьбу этого человека Корта. Если он человек, конечно. Меня подкупали его попытки поднять мне настроение, он продолжал тараторить, осматривая мои раны.
   - Просто ради интереса, - перебил я его, - членом вашей команды стать можно?
   - Можно, - нехотя ответил он, - но вам нельзя. Это довольно сложно объяснить, просто поверьте.
   - Хорошо.
   Другого мне не оставалось, Корт продолжал интересоваться моим самочувствием. Осмотр не занял много времени, вскоре он убедился, что я в сносном состоянии.
   - Хорошо, идемте на верхнюю палубу, - попросил Корт.
   - Куколка, - позвал я.
   - Господин, - Корт замялся, но все же заставил себя говорить: - это... вы не сможете ее разбудить, мы вынуждены следить за безопасностью. Многие пассажиры не благонадежные.
   - Вы отключили ее?
   - Вроде того, когда вы сойдете с корабля, она сможет проснуться.
   - Хорошо, тогда я ее понесу, - я поднялся с кровати и зашатался.
   - Лучше мне позвать матросов, вы не в лучшем состоянии, - поддержал меня Корт за руку.
   - Нет, я сам справлюсь!
   Он пожал плечами и направился к выходу. Я, тяжело ступая, приблизился к Куколке и взял ее на руки. Она словно стала легче, раньше ее вес ясно ощущался, а теперь я словно пушинку держал на руках. Мое сердце сжалось, когда я понял, что она стала весить как Асани.
   - Идемте, - пригласил Корт, - не стоит задерживаться.
   Я направился следом за ним.
   Внутренние помещения Ковчега не походили на корабельные, по крайней мере, в Городе таких точно не делали. Удивительная отделка, наикрасивейший декор, в каждом коридоре стояло по мягкому дивану, креслу, цветущему растению в горшке. Это не корабль, а какая-то гостиница просто. Не чувствовалось и качки, как я уже заметил, корабль двигался по только одному ему ведомым законам. Море обходило его стороной или же просто не замечало.
   Корт вел меня по широким коридорам, навстречу нам несколько раз попадались другие офицеры или матросы, но они не пытались заговаривать со мной. Они словно привыкли к своим странным пассажирам, что ж, это вероятнее всего. Меня ужаснула мысль - сколько же времени они уже ходят по морям, что подавили в себе любопытство. Они не могут быть людьми. Человеческое тело для них лишь форма, которая одевалась, чтобы не испугать меня, облегчить общение. Это и правильно, будь у них по три ноги или десять рук, я бы сошел с ума окончательно.
   Не знаю, сколько уж мы петляли по коридорам, время в этом месте походило на спутанный клубок нитей, которыми играл кот. Возможно, что я просто уснул на ходу, возможно, что это ложная память, возможно все! Но это лишь слегка разогревало во мне любопытство, я брел вперед, желая лишь поскорее закончить этот фарс. Корт не стал изводить меня сверх надобности.
   Очередная лестница привела нас на верхнюю палубу, откуда открывался ошеломляющий вид на окружающую нас белую пустоту. Верх и низ отсутствовали как понятие, корабль двигался словно внутри сферы, состоящей из чистой белизны. Я задрожал и попробовал отступить назад, чтобы оказаться в спасительных стенах чего-то физического, но наткнулся на закрытую дверь. Корт не торопил меня и ждал, когда мой шок пройдет. Спустя вечность мне удалось взять себя в руки, и я смог выдавить вопрос:
   - Что это?
   - То, о чем я вам говорил, заготовка, Корт пожал плечами. - Идемте, мы готовы отпустить вас.
   - Думаю, не следует спрашивать, имею ли я возможность отказаться.
   - Нет, не имеете, - только и ответил Корт.
   Я последовал за ним, смотря на доски палубы. Офицер этого странного корабля явно сочувствовал, уготованной мне судьбе, но помочь не мог. Я не хотел, чтобы он чувствовал себя виноватым, от него ничего не зависело. Удивительно, как быстро я проникся симпатией к этому Корту, он обладал открытой душой, которую сразу было видно. Жаль, что наше знакомство было столь недолгим.
   Меня подвели к трапу, который вел вниз, туда где белело море или земля, не знаю. Как я уже заметил, это место не имело физического понятия верха и низа, корабль двигался просто в белизне, которая, однако, была вполне материальна. Вот что Корт подразумевал под словом заготовка. Это было не семя, нет, но зачаток нового мира, пространство, отпочковавшееся от древа бесконечности. Харан что ли решил использовать меня, как семя? Вырастить из меня новый мир в этом безбрежном океане пустоты?
   Что ж, такое вполне возможно.
   Я уже смирился со своей судьбой и готов был на все. Разве что жизнь Куколки продолжала меня волновать, если Харан намерен использовать меня, я мог бы с ним поторговаться и узнать об Асани. Харан не мог не знать о ее судьбе.
   Деревянный трап в этом мире сменился на железный. Да и сам Ковчег преобразился, он стал походить на выкованный настоящим богом-кузнецом паровой корабль. Стальные бока могли бы сверкать на солнце, но вот солнца тут не было. Удивительные украшения, покрывали все борта Ковчега, но я на них не смотрел. Там были изображены люди и нелюди, меня мало привлекала история скитальца. Он исполнял свои функции и оставался, по сути, транспортом между миров. Теперь это было очевидно. Может быть, я и не понимал механизма его существования и использования, но суть была ясна всякому, кто оказывался на борту этого... судна.
   - Вам он понравился? - спросил Корт, явно интересуясь моим ответом.
   - Если бы я был в состоянии оценить его, то оценил бы, - ответил я.
   Мне было тяжело дышать, хотя и дыханием это назвать сложно было. С каждым шагом из тела уходила слабость и дыхание вместе с ней. Похоже, что я стал терять свое тело. Неудивительно, в этой белизне физическая оболочка не способна выжить, но почему тогда я все еще иду вперед на двух ногах, да и Куколка не изменилась?
   - Что со мной происходит? - пробормотал я.
   - К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, - ответил Корт, хотя я не обращался к нему.
   - Не хотите?
   - Не могу, просто не знаю, - он пожал плечами.
   Его форма так же изменилась, но я не обратил на это внимания. Думаю, что за все время, что он провел на Ковчеге, он успел привыкнуть к подобным метаморфозам и перестал их замечать.
   - Ваш корабль чудесный, - я сказал это, чтобы порадовать Корта.
   - Спасибо, - искренне отозвался он.
   Не знаю уж почему, но для него была важна моя похвала. Он хотел верить, что его служба не напрасна. А может быть, он боялся, что служит монстру, принявшим обличие корабля. Все может быть, но это были проблемы Корта, для моей новой жизни они были неинтересны.
   С усталостью ушло и волнение, словно белизна этого пространства успокоила сердечную боль. Осталась только память, логика, сознание, но все остальные инструменты моей духовной половины отделились. Они находились рядом - в сердце, но в тоже время, как будто в другом мире. Я все еще волновался за Асани, и мое сердце пыталось добраться до нее.
   Куколка в моих руках зашевелилась, к ней вернулись чувства. Корт остановился, давая мне возможность объясниться с ней. Я, как мог, пересказал события, которым стал свидетелем. Их было немного, но их знаковость не вызывала сомнений. Куколка готова была расплакаться, она хотела вернуться назад к Асани так же, как и я. Мне пришлось долго объяснять, почему этого нельзя было сделать. В конце концов, она смирилась.
   - Идемте, - кивнул я Корту.
   Оставалось немного пути, времени тут все равно не существовало, и мы перестали чувствовать усталость. Трап казался бесконечной лестницей, покрытой ржавчиной, ступени громко хрустели под моими сапогами и стопами Куколки. Корт же шел совершенно бесшумно, как призрак. Только сейчас я заметил, что от него не исходит ни звука, ни шелеста мундира, ни звона сабли, ни-че-го. Он мог только говорить с нами, но всего остального был лишен.
   Как и настоящий призрак, Корт вскоре растворился. Он исчез вместе с Ковчегом, но я успел заметить, как он махнул мне рукой на прощание. До конца лестницы было далеко, и мы бы обязательно рухнули с огромной высоты, если бы находились в мире с обычными физическими законами. Тут же мы просто зависли в пространстве и все.
   Я взял ручку Куколки, прижал ее к себе и прошептал:
   - Не бойся.
   На пробу я сделал шаг, почувствовал движение, но ничего не изменилось в окружающем пространстве. Если тут ничего нет, то откуда может появиться само понятие направления. Это словно бег на месте.
   - Пойдем... туда, - я махнул рукой перед собой и увлек Куколку в пустоту.
   Мы двигались, может быть, вечность, может минуту, может вообще не двигались, кто знает. Стоять на месте было не в моих правилах, если где-то поблизости Харан, то он все равно нас найдет. Движение хотя бы могло отвлечь меня от раздумий. Я принялся напевать себе под нос фривольные солдатские песенки, лишь погодя заметив, как это влияет на белизну вокруг. От слов или, точнее, мыслей она портилась, я привнес в этот мир частичку себя. Краски, рожденные моими неумелыми попытками распеться, падали в пустоту и растекались по ней, как кляксы. Это было даже забавно.
   Меняя репертуар, я менял и краски. Вскоре пространство вокруг меня стало больше походить на радугу и у меня зарябило в глазах, но как бы я не пытался закрыть их, это не получалось. Точно, тут же не физическое пространство.
   Но я сумел уловить правила игры, это место можно изменять. Я был кинетикой, которая подтолкнула нейтральную энергию зародышевого мира. Что ж, воспользуемся своими талантами и добавим толику комфорта.
   Как сделать низ, а как сделать верх? Непростая задача, если ты не бог, но я справился с ней. Достаточно было только подумать, как мои ступни касаются твердой поверхности, как вес моего тела давит на них, точнее, как земля притягивает меня. Вот, пожалуйста, я обрел свое место в пространстве.
   Впереди появилась полоса, которая разделяла условный верх и условный же низ. Краски все так же безумствовали, но я сумел сделать низ более темным, а верх - светлым. Опять же простым желанием. Разум пытался что-то анализировать, но вскоре бросил эти попытки, в ход пошло чувство самого себя и ощущения окружающего мира.
   - Развлекаетесь?
   Я повернулся и взглянул на Харана, который подкрался с тылу, как по закону жанра. Но я его не узнал по началу, Харан изменился. Он вырос, стал выше, его плечи сравнялись с моими. Изменилось все - его тело, его лицо, его руки, даже одежда отличалась от той, которую я видел. Харан все так же отдавал предпочтение ярким цветам, но сам фасон его наряда был довольно странным. Это было что-то напоминающее льняную тунику, длиной доходящую до пят. На ногах у него были золоченые сандалии, на руках появились тяжелые браслеты. Лицо Харана удлинилось, глаза превратились в две хитрющие узкие щелки с заостренными краями. Даже цвет глаз изменился - смесь черного с алым. И самое главное отличие - борода. Харан отрастил длинную, почти до живота курчавую бороду, такую черную, что я даже позавидовал.
   Этот Харан не походил на того, который встретился мне в Городе, но я не сомневался, что это его настоящее тело. Даже видя все эти метаморфозы, я не удивлялся, мне вообще казалось, что я уже видел его настоящее лицо, вот только не мог вспомнить где. Эти глубокие, узкие глаза, похожие на два пробудившихся вулкана - они кипели яростью, ненавистью, жаждой! Их нельзя было забыть, я точно уже видел их.
   Испугался ли я? Не думаю. Пришло время ответов, и я намеревался их получить.
   - А что остается, вы у меня отняли все, - ответил я.
   - Нельзя получить что-то без жертв, - Харан не пытался оправдаться, он говорил то, что думал на самом деле. - Вы сами желали такой судьбы, я лишь исполнил ваше желание.
   - Желание?! И какое же у меня желание? Потерять все, потерять Асани, оказаться в этом... месте! Такое желание, да?!
   Я кричал, но выглядело это жалко. Я сам себе не верил.
   - Отнюдь, это лишь следствие того, что ваше желание исполнено, - спокойно ответил Харан.
   - Хорошо, исполнено. Что дальше?
   - Вам осталось сделать последний шаг...
   - О, всегда есть этот шаг, который не был сделан! - перебил я. - И в чем же он заключается? Скажите мне, Харан.
   - Вы говорите так, словно меня интересует, сделаете ли вы этот шаг или нет, - презрительно сказал Харан.
   Всем своим видом он выражал недовольство, словно был уязвлен моими словами.
   - Тогда зачем вы все это делаете? - поинтересовался я.
   - Я другого не умею, - Харан не казался смущенным. - Не подумайте, я не исполнитель желаний, не механизм, воплощающий мечты. Я только бесплотный дух, буйный призрак, который знает достаточно, чтобы ваши мечты были воплощены. Можно сказать, с помощью вас, я желаю успокоиться.
   - Да ну, и каким же образом?
   - Вы знаете, что я создал в вашем мире законы, по которым живут механисты, но это был лишь первый шаг. Даже у духа, вроде меня, могут быть мечты. Я мечтал исправить свои ошибки.
   - Неужели! - я всплеснул руками.
   - Ваш сарказм выглядит неуместно, вы просили ответов, вы их получаете. Имейте терпение выслушать вашего собеседника.
   - Если ты говоришь правду, то живешь уже несколько сот лет, а то и больше, - заметил я, - что для тебя какие-то минуты. Так... мгновения!
   - Отнюдь, я не мертв, точнее мертв, но не так. Я остался на той грани своего восприятия, в которой существовал. Время для меня движется точно так же, как и раньше. Это сводящая с ума дорога без конца и начала. Я могу идти бесконечно и оставаться на месте, как и вы в этой белой пустыне.
   - Она уже не белая.
   - Аналогию вы поняли, - отмахнулся Харан. - В отличие от вас, я не способен так влиять на реальность.
   - Но вы доказали, что способны на многое!
   - Вы об атаке?
   - Именно! Каким же образом бесплотный дух сумел поднять на уши весь Город и натравить на нас?!
   - Вы забываете, что это я создал законы механистов, я - основа их законов. В определенной степени я могу ими управлять, но этого было недостаточно, чтобы вырваться на свободу. Переродиться, умереть, понимайте, как хотите.
   - И вам понадобился кто-то способный изменить вас? - понял я.
   - Именно, мое искусство остановилось, мой дух остался запечатан в нем. Без развития искусства я не мог развиваться сам. Мне понадобилось нечто, что способно изменить целый мир. Любой мир, в котором окажется. Мне понадобился Бог.
   Я удивленно взглянул на Харана.
   - И им стали вы! - закончил он.
   - Довольно... спорное заявление, - скривился я.
   - Но так оно и вышло. Вы бог, новый виток эволюции моего искусства, вы поведете мой народ в новую жизнь, вы дадите им эту новую жизнь!
   - Не смешите.
   Одну часть меня напугало откровение Харана, другая же восприняла ее спокойно, словно все к этому и шло. Впрочем, если он не врал, то я на самом деле шел к этому. Могу ли я быть богом? Пусть даже таким нелепым.
   - Тогда кто вы такой? - спросил я у Харана.
   - Я? Я же сказал, я только дух.
   - Но вы создали в нашем мире механику!
   - Я всего лишь стал проводником этой энергии, упорядочил ее и направил. Быть богом не моя судьба, как бы я не пытался.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Хорошо, я был лидером своего народа. Дал ему тоже, что и дал вашему миру, но это знание уничтожило нас.
   - Почему? - заинтересовался я.
   - Кто знает, - Харан пожал плечами. - Возможно, дело в том, что мое искусство отрицает жизнь. Мы создавали технику, которая сама по себе или уничтожает жизнь, или подменяет ее. Темное искусство, как наши бывшие сородичи называли его.
   - А я тогда чем отличаюсь?
   - Вы? О, вы отличаетесь! Вы дитя иного народа, вы выросли в иной среде, но прошли часть пути, схожего с моим. Но лишь часть, которой хватило, чтобы выковать из вас бога. Остальное, вы добыли сами, мне достаточно было подтолкнуть вас к правильному выбору. К идее!
   - Что-то я сомневаюсь, что сделал правильный выбор.
   - Так говорит ваше сердце, оно вас смущает. А что говорит ваш разум? Только честно!
   - Что все к тому и шло, - сознался я нехотя.
   - Вот видите, - Харан улыбнулся, - я не создавал вас, я только направил ваши желания в нужное русло, дал вам инструменты и цели. Вы сумели превзойти меня и стать тем, чем хотел стать я. Вы сможете вернуть моему народу радость жизни, радость ощущения тела...
   - Харан, вы тоже способны создавать големов, - перебил я.
   - Только оболочки, пустые скорлупки, в которых нет ни грамма жизни, - грусть и сожаление на лице эльфа были натуральными. - Я хочу для своего народа, чтобы он вернул себе жизнь, вернул это, - он провел ладонями по своему лицу и подергал бороду. - Этого не смог сделать я, но сможете вы.
   - А зачем мне делать это? В чем выгода?
   - А вы откажете? Честный ответ, будьте добры.
   - Нет, - сознался я. - Но только...
   - С женщиной все будет в порядке, не беспокойтесь. Она выживет, будет вспоминать вас, но со временем забудет.
   - Умеете вы утешить, - вздохнул я.
   - Это правда. Век человека недолог, он не может всю жизнь печалиться. Но она выживет, доживет до глубокой старости и будет счастлива. Не так, как с вами, но достаточно, чтобы умереть без сожаления.
   - Почему я должен верить? Это только слова.
   - А зачем мне врать?
   - Тоже касается и правды, - я ухмыльнулся.
   - В моем состоянии врать нельзя, вы и сами заметили, что и вы говорите откровенно. Чтобы врать, вам надо ощутимо влиять на мир. У меня нет на это сил и средств, я просто дух.
   Харан не врал, я только тянул время, уводя разговор в другую сторону. Не знаю почему, но его слова казались мне правдивыми. Окружающий нас мир преобразился за время разговора, сказано было столько, что краски обрели форму. Я огляделся, пытаясь понять в сюрреализме окружающего пространства хоть что-то. Хотелось отвлечься и поразмыслить, но Харан не давал.
   - Вы допустили небольшую ошибку, изменив этот мир, - с мягкой улыбкой проговорил он.
   - Какую же?
   Мне не хотелось с ним разговаривать, но и молчать я не мог. Каждое слово, фраза удивительным образом требовала ответа. Слова втягивали в разговор, сплетались, Харан объединялся со мной, я чувствовал его мысли - простые и прямолинейные желания для своего народа. Он, уверен, ощущал мою тревогу за судьбу Асани, сомнения в правдивости происходящего и правильности своих поступков. Мы не сливались в один организм, мы лишь обменивались мыслями. Вот почему я не мог не верить ему.
   - Этот мир стал плоским, понимаете? - Харан говорил со мной, как с маленьким ребенком, - законы небесной механики тут не будут работать. Не будет неба, планет, звезд, не будет времени. Это место хоть и обрело плоскость, осталось статичным.
   - Долго, что ли, изменить, - фыркнул я.
   - Долго, очень, но с другой стороны в бесконечности будут востребованы и подобные миры. Тем более, мой народ достоин того, чтобы вернуться домой.
   - И где же ваш дом? - не сказать, чтобы мне было интересно.
   - Далеко, - грустно ответил Харан. - В том мире процветает магия. Вы и сами видели его, во сне.
   - А, точно, - я припомнил, вот где я встречался с настоящим Хараном. - Теперь я вспомнил вас. Довольно дурацкое место для дома, замечу.
   - Но это наш мир, мы там жили, творили. Там до сих пор покоятся наши предки, работают созданные мастерами механизмы. Я прошу лишь стать нашим богом, помочь вернуться назад.
   - И как я это сделаю? Отдам тебе свою силу? Ты же хотел сам стать богом, а тут такая удача, какой-то дурак...
   - Не мелите чепухи! - возмутился Харан. - Эта сила разорвет меня, уничтожит.
   - Почему же?
   - Все дело в ее основе. Наше искусство, как я говорил, было основано на уничтожающем жизнь начале, оно нас и разрушило. Ваше же искусство основано на другом - на жизненном начале. Вы даруете нам жизнь и завершите цикл своего преобразования. Вы вдохнете жизнь в нас так же, как и в своего голема.
   - Звучит-то как.
   - Прошу не иронизировать. Это очень важно для нас. Мы хотим жить, хотим вернуться! Я обещал своему народу.
   - И что для этого необходимо сделать?
   - Стать нашим богом.
   - Еще двести раз повтори, тогда я пойму, - поморщился я.
   Харан моей иронии не оценил, он исправно повторил двести раз. Я даже не успел его остановить, он не врал, время тут стояло на месте.
   - Хорошо, хорошо, я понял, - замахал я руками. - Но что я могу сделать? Как я могу вам помочь? Сидеть собирать каждому твоему родичу тело? Так да?
   - Этого не требуется, - улыбнулся Харан.
   Надо же, его улыбка была вполне милой, я бы сказал, человечной. Она была эмоциональной.
   - А что же требуется? - но я насторожился.
   - Чтобы переродиться, необходимо отбросить старое. Вы должны сознательно идти по своему пути, сделать окончательный выбор.
   - Я же уже пришел. Вот он я. Вы говорите, я бог!
   - Но вы не верите в это!
   - А как в такое можно поверить?! - расхохотался я. - Я стою тут и разговариваю с тобой. Может быть, я просто умер, а это посмертная галлюцинация! Я не чувствую в себе божественной силы, не чувствую и все!
   - Вы и не способны ее ощутить, ваша сила в ином.
   - В чем же?
   - Разум, - Харан погрозил мне пальчиком. - Чувства вам только мешают. Вот это и есть последний шаг, завершение преобразования. В вас есть место, в котором сконцентрировано ваше человеческое "Я". Оно вам больше не пригодится, постарайтесь избавиться от него.
   Я схватился за сердце, которое кольнуло болью.
   - Смеешься?!
   - Ни в коем случае.
   Нет, он не смеялся. Он говорил правду, сердце тянуло меня назад, требовало вернуться. Разуму же было комфортно в новых условиях, он оценивал происходящее в перспективе, строил планы по преобразованию, размышлял о проектах по восстановлению народа Харана. Раздвоенности не было, просто ощущалась помеха в принятии решения.
   - Ваш страх и есть та самая помеха, - сказал Харан.
   - Но как я могу избавиться... Как же Асани?!
   - Она будет жить, как человек. Ее жизнь будет трудной, но насыщенной. Если вас волнует вопрос о ее здоровье, то могу сказать - ей уже оказали помощь, она идет на поправку. Что касается безопасности, то ее никто, ни в чем не обвиняет. Я позаботился об этом, вы же видите.
   Я видел, Харан был открыт для меня. Через свои механические тела он смог скрыть участие Асани в той бойне, ее ни в чем не обвиняли. Мгновение позже я увидел и ее, Харан был соединен с Городом через сеть энергий, что давали жизнь механистам-эльфам и их творениям. Асани уже поднялась на ноги, но выглядела бледной, она о чем-то разговаривала с Кижем, но суть разговора я не мог уловить. Я простился с ней, в очередной раз, чем быстрее она меня забудет, тем лучше для нее. Я сомневался, что смогу вернуться назад. Сложно повернуть реку вспять, практически невозможно.
   У меня не оставалось сомнений в правдивости этой картины, мои разум и сердце подтверждали это. Харану выгодно было успокоить меня, чтобы я мог принять решение.
   - Вот видите, - сказал он, закрываясь. - У вас осталась только боль, она будет отвлекать вас от созидания.
   - Боль? - прошептал я.
   - Да, только боль. Вы не сможете ее забыть никогда, она будет разъедать вас и со временем уничтожит. Ржавчину следует удалить.
   - Ты хочешь сказать, что чувства это лишнее?
   - Да, они мешают вам, - предельно ясно сказал он.
   - Но как я могу избавиться от них?! Ты понимаешь, что предлагаешь?!
   Я испугался, потерять то, что было обретено с таким трудом, забыть Асани?! Не могу...
   - Понимаю, но эта боль уже отравляет вас, не теряйте времени, иначе ваше существование не будет совершенным! - торопил меня Харан. - Вы бог, вы понимаете, что требуется идти вперед, воспоминания о прошлом будут тянуть вас только назад! Отдайте сердце, оно отравляет вас.
   - Я не могу...
   - Можете, подумайте, оцените свои возможности. Боль она убьет вас, уничтожит мой народ. У вас есть шанс помочь нам, это огромная ответственность и огромное счастье. Вас будут любить тысячи, миллионы детей. Ваших детей! Вы же об этом мечтали, любовь моего народа - для вас. Возьмите ее.
   - Но...
   - Никаких "но", - Харан протянул руку, его глаза загорелись, - просто отбросьте лишнее. Вы достойны покоя, боль отвратительна!
   В его словах была правда, прошлое будет тянуть меня назад, а боль постепенно убивать. Нет ничего хуже, чем невозможность физической смерти, если ты не уравновесил свое состояние. Сердечная боль перевешивала, я не хотел превратиться в монстра, каждый шаг которого рождает страдание. Харан вторил моим мыслям:
   - В мире, из которого мы родом, один великий мудрец так же ушел в божественную высь с болью. Со временем он забыл, зачем обрел эту силу. Он хотел вернуть свою любовь, но боль извратила его. Он стал чудовищем! Повелителем мертвецов! Вы хотите этого? Хотите превратить мой народ в гнилое отребье, в армию смерти?! Или вы хотите даровать счастье?
   - Я не знаю, - прошептал я.
   - Подумайте! Решение на поверхности. Отдайте свое сердце! - нетерпеливо потребовал Харан. - Сделайте уже шаг, я устал ждать, мой народ устал ждать! Мы устали от боли, спасите нас!
   - Но Асани... как я могу забыть о ней?
   - Вы не забудете, вы будете помнить! И вкладывать свою любовь в каждого из нас, мы будем рождены вашей любовью. Это же прекрасно!
   Харан шел ко мне, похожий на нищего с протянутой рукой. Он выглядел оголодавшим волком, его жажда была ясна и понятна. Он хотел вернуть то, что у него когда-то было. Я мог сделать это, мог бы вернуть им жизнь, но... что-то останавливало меня. Боль в сердце останавливала, она кричала об опасности. Мое сердце сжималось с каждым шагом Харана, мои чувства страшились, но разум воспринимал происходящее спокойно. Разум ждал неизбежного.
   - Не томите, умоляю! - вопил Харан, потрясая костлявой рукой с изящными пальцами. - Отдайте мне сердце, отдайте!
   - Не могу, - пробормотал я.
   - Можете! Можете! - орал он.
   Его трясло от нетерпения, глаза сияли черно-алым, он тяжело и глубоко дышал. Я не видел мольбы в его взгляде, только требование. Он требовал мои чувства, мое сердце! Требовал мое прошлое. Я не мог все это отдать, что-то меня испугало в такой настойчивости.
   Я развернулся и побежал прочь, увлекая за собой Куколку. Харан вопил и пытался меня преследовать, но у него это не получалось. Мой страх оказался сильнее, чувства были сильнее, разум же продолжал спокойно наблюдать за происходящим.
   Бег в безумно раскрашенной плоскости мог бы показаться бесконечным, если бы не постоянно изменение цветов. Ранее они сверкали чем-то радостным, может быть предвкушением счастья и покоя, но теперь стали более темными. Мой страх проецировался в окружающий мир. Я хотел сбежать от Харана, от его жутких требований, от его желаний и я смог.
   Пространство просто исчезло, сначала я оказался в новой белой пустоте, но, пробежав и ее, проник в другой мир, более реальный и понятный. Затем были еще сотни миров, которые сливались в разноцветный калейдоскоп, Харан давно потерялся, он не мог преследовать меня, так как был соединен с миром Города. Разум осознал это и успокоил бешено стучащее сердце.
   Я стал останавливаться, колесо миров замедлилось.
   Мой выбор пал на непримечательный серый мирок, где не было и не могло быть разумной жизни. Лишь серая пустошь, лишенная воздуха и жизни, но я мог существовать и в этой среде, лишившись своей физической плоти. Куколка все это время следовала за мной, но не произнесла ни слова. Ее связь с Асани окончательно оборвалась, она стала полноценной личностью похожей на прототип. Она могла меня утешить, но лишь частично, полностью мою боль не успокоит ничто.
   Это был конец моего пути, того пути, который я выбрал при жизни. С этого момента начинался новый поиск, не поиск пути назад, а просто поиск. Поиск счастья, которого я лишился по своей собственной вине. Осознание свалилось на меня, разум атаковал мое "Я", чувства вторили ему. Я забрасывал себя упреками, тыкал носом в ошибки, что лишь больше выводило меня из равновесия.
   Бессилие, ужасное бессилие...
   Я выбрал ближайший камень, сел на него и разрыдался. Куколка могла лишь обнять меня, я чувствовал ее боль, а она мою. Мы остались друг у друга, у меня остались чувства и разум, но мы лишились всего остального. Мы лишились возможности обрести счастье там, где так этого хотели. Харан обманул меня, он играл мной, чтобы я смог воплотить его мечту. Он оказался непревзойденным мастером интриг, он увидел то, что я смог разглядеть только теперь. Я слепо воплотил его мечты и теперь видел, какие ошибки допустил, но уже было поздно сожалеть. Сожаление не могло мне помочь, оно лишь усугубляло боль.
   И во всем этом виноват был только я, но у меня еще оставался шанс все исправить. Ведь где-то ждет Асани, я могу найти ее, пройти мириады миров, но найти. Это была прекрасная цель, которая заставила сделать первый шаг, уйти от отчаяния.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"