Еду в черной машине. Очень дорогой, не меньше трех миллионов. Крузер, короче. Водитель младше меня, но не намного, ему лет сорок. Спокойный такой, рассказывает про последнюю рыбалку и последнюю охоту. Поймал три ведра, подстрелил волка.
- Значит, у вас ружье есть? - спрашиваю.
- У каждого мужчины должен быть ствол, - отвечает, не отрывая взгляда от дороги, - а лучше два.
- Мне бы одного хватило, - тоже смотрю на дорогу и, разговариваю, не поворачивая к нему головы.
- Есть в кого стрельнуть? - он мельком взглянул на меня.
- Есть, сразу в четырех.
Водитель посмотрел на меня внимательней, но больше вопросов не задавал.
- Да кошка у меня приблудная, а с ней три котенка, - поторопился я объяснить, что дело не такое серьезное, как он может подумать. - Достали они меня: и жить с ними уже не могу, и деть некуда - зима, на улицу не выгонишь.
- Закопать, что-ли, надо? - спрашивает водитель.
- Типа того.
- А что сразу не утопил?
- Не умею. Никогда этим не занимался.
Проехали километров десять, оба молчим. Он свою помощь не предложил, а мне быть навязчивым не хочется.
- Не берет никто? - вдруг задает мне вопрос водитель.
- Кого? - не сразу понимаю, о чем он.
- Котят этих?
- Котят? Нет, никому не нужны. Объявление давал, в зоомагазины ходил. Бесполезно. Им уже по три месяца, всё ободрали, всё загадили.
- Воспитывать надо.
- Воспитываю. Довоспитывался, сел вчера на диван, чувствую, мокрое что-то внизу, поднялся, точно - лужа. Ну, блин, думаю, сейчас всех задушу. Сожму рукой горло, и так всех трех по очереди. А потом мамашу их обмотаю в простынь, чтобы не царапалась, и ее прикончу. В пакет их и - на мусорку.
- Можно и так, а можно по-другому. Посадить всех в коробку, в лес выехал, к дереву поставил, три патрона картечи и - всем конец. Там коробку и оставить.
- Нет у меня картечи. И стрелять не из чего. И везти не на чем. Я решил сделать иначе: у рынка бомжи всякие ошиваются. Подойду, спрошу: если я вам принесу в сумке кошку с котятами, можете забрать их за пять тысяч рублей, но чтобы я их больше никогда не видел? Отдам мешок, деньги, и пусть они сами их душат, стреляют, топят, выбрасывают - без меня.
- И так можно, - водитель опять стал смотреть только на дорогу.
Ехать оставалось километров пять. Где-то впереди должна была показаться деревенька, куда меня везли на служебной машине. Не просто служебной, а из под седла весьма значительного человека. В деревеньке, откуда он родом, пожилые люди на главу поселения пожаловались. Меня, как человека в годах и слывущего в обществе сердобольным, областной руководитель попросили съездить, посмотреть, что местный глава творит, и как о нем народ отзывается.
Еду, народ предупрежден, уже ждут и, наверное, в окошки поглядывают.
- Был у меня похожий случай, - неожиданно продолжил беседу водитель, - я тогда еще на камазе работал. На уборочной ко мне походит мужик, ты говорят, охотник хороший. Можешь мою кошку застрелить? А что с ней, спрашиваю. Старая, слепая, не видит уже. Не нужна, одним словом. Сам и застрели, говорю, могу винтовку дать и патроны. Не, я не могу, отвечает мужик, душа не позволяет - жалко. Как я потом жить буду.
Ладно, думаю, помогу мужику. Тащи сюда её. Он принес - на руках. Садись, говорю, в мой камаз и езжай куда-нибудь на полчаса, а кошку мне оставь. Я за околицу зайду и сделаю.
Мужик обрадовался, он механизатор совхозный, сел в камаз и по газам. Только машина тронулась, я кошку под заднее колесо кинул, чмок, и только шкурка на дороге.
Минут сорок мужика не было. Я уже волноваться стал, он куда забурился на радостях? Стою у его дома, жду.
Возвращается, выскакивает из кабины и ко мне: получилось? Получилось, отвечаю. Только ты с места тронулся, она давай вырываться, когти мне в руку всадила и прыгнула. Вот, прямо под колесо - показываю ему на шкуру в земле.
Мужик аж присел. Так это я ее? - спрашивает меня. Извини, что не удержал, - говорю ему.
Он, видишь ли, сам не хотел, как, мол, потом жить будет. Пусть поживет, узнает, как.
- Жестко вы.
- Жестко. За чужой счет добреньких не бывает.
Больше я с водителем о кошках не говорил. Приехали, три часа общался с дедушками и бабушками. И всё время думал: какая у меня проблема мелкая по сравнению с их проблемами: пенсия крошечная, дров не хватает, воду надо носить из единственного колодца в конце деревни, хлеб привозят черствый и раз в неделю, врача - вообще полгода не видели. Вот где караул, а я от лужи на диване с ума сходил.
Делал записи, фотографировал, потом чай пили, дедушки перестали говорить о правительстве и проблемах, приткнули свои березовые тросточки к стене, ударились в воспоминания о былой славе деревни, потом и вовсе шутки-прибаутки пошли. Даже бабушки повеселели - улыбаются.
Согласись я на стаканчик домашнего "белого" винца, так и песню бы вскоре затянули. Но - я по служебному заданию.
Поработал, пора в обратный путь. Народ вышел провожать, бабушки - запахнувшись в телогрейки поверх накинутой на плечи пуховой шали знакомого мне по детству оттенка - как у валенок.
Машина черная, блестящая, большая - стоят рядом, рассматривают, гордятся, что по их просьбе аж на такой из города человека прислали.
Вернулся домой, дверь открываю - команда меня встречает: три мордочки, шесть ушей, двенадцать лап и плюс мамаша на заднем плане. Живите, бедолаги, говорю им, никто вас не тронет. А там - до весны здесь вместе прокувыркаемся, и в апреле - все на дачу. Пусть будет, как будет.
В тот же вечер звонок на мобильник: вы распространяете котят? Отвечаю: Я. Когда их можно посмотреть?
Вот не знаю, как такое могло произойти: через неделю все котята были пристроены к новым хозяевам. Даже мамашу их взяли в дом муж и жена пенсионеры - согласились, потому что кошка она тихая, красивая и мудрая. Троих смогла вырастить, будучи кем-то потерянной в дачном поселке.
Может, водитель каким-то образом подтолкнул процесс "пристраивания" котят, может, супруга его или начальник, а может, еще Кто-нибудь.