Селение Бедриаке оказалось небольшим сельским поселением общинных землепашцев домов в сто или чуть более. Оно раскинулось в полутора километрах от Постумиевой дороге, видимо, уже в те времена люди старались селиться подальше от проезжих дорог, желая проживать в сельской тишине. Местность, на которой расположилась эта общинная деревня, из-за близости Альп была разноуровненная, как бы составленная из нескольких широких косогоров, на которых лепились дома крестьян этой общины.
Пара-тройка крестьянских домов этого селения, если на них можно было бы посмотреть со всех сторон, внешне чем-то напоминали домус купца Приамоса в Кремоне. Со всех сторон крестьянские дома были обнесены сплошной и очень высокой оградой, которая со стороны двора представляла собой различные подсобные постройки. В основном это подсобные помещения предназначались для всяких хозяйственных нужд или были складами сельской продукции. Они собой напоминали сараи, в которых отсутствовала четвертая стена, выходящая во двор. Из таких подсобных помещений и составлялась внешняя стена крестьянского дома, к тому же не имевшая ни единого проема для окон. Большинство же домов этой италийской крестьянской общины представляли собой деревянные постройки, таберны, в две-три комнаты с парой или тройкой хозяйственных пристроек. В таких домах табернах в основном и жили небогатые общинные крестьяне.
Крестьяне общины Бедриаке занимались земледелием, они выращивали в основном сильное зерно, разводили на продажу домашний скот. Обычно в таких общинах проживало много семей, которые занимались ремеслами, неотрывно привязанными к сельскохозяйственному производству, выделкой кожи, помолкой зерна. Но в этой бедриакской общине было не так уж много ремесленников, в основном крестьяне занимались землепашеством. Землепашцы с раннего утра до позднего вечера вместе с женами и детьми возились по делам во дворах своих домов или же работали на полях. Время сбора урожая еще не подошло, хотя общинные наделы уже покрылись колосящейся пшеницей, высоким ячменем, подросшей кукурузой и овсом.
Когда четыре всадника съехали с Постумиевой дороги, направились к селению Бедриаке, то им пришлось передвигаться по дороге с глубокими лужами, невероятно глубокими рытвинами и ухабами. Даже всегда невозмутимый Хан сильно возмутился этому обстоятельству, что каких-то полтора километра до этого крестьянского селения была такой кривой, грязной и неровной.
- Да, на этой дороге сам черт может сломать ногу, а не только наши жеребцы! - В сердцах воскликнул потомок древнего кочевника. - Что это такое, неужели, италийские крестьяне такие ленивые?! Они, что не могут взять в руки лопату и убрать с этой дороги все канавы, рытвины и ухабы?
Когда группа въезжала в селение, то Хан жестом руки попытался обратить на себя внимание деревенского подростка, возившегося во дворе ближайшего крестьянской таберны, чтобы у него поинтересоваться тем, где в этом селении находится таверна, в которой путникам можно было бы перекусить. Но парень не обратил на Хана и на его жесты рукой ни малейшего внимания. Тогда Ханко громко, чуть ли не на все селение, прокричал:
- Эй, парень, ты не мог бы нам подсказать, где тут у вас находится харчевня?
Поведение паренька, до этого момента чем-то занимавшегося во дворе таберны, мгновенно изменилось. Он отбросил в сторону свою работу, гордо выпрямился, на его безусом лице заиграла наглая усмешка. Несколько мгновений он смотрел на всадников, а затем он грязно выругался на едва понятной латыни, чтобы затем громким ломким голосом юноши произнести:
- Это ты, грязный сармат, это ко мне обращался?! Да, как ты посмел на меня так кричать?! Я родился в уважаемой крестьянской семье, которая имеет непосредственное отношение к древнему римскому роду Тулиев! Не дело всякому там сармату, варвару, так унизительно ко мне обращаться! Вот сейчас прикажу своим рабам схватить тебя, чтобы хорошенько отхлестать кнутом!
Квеций Лектус не дал этому парню до конца вылить ушат грязной брани на своего друга Хана. Он на своем жеребце продвинулся вперед и встал так, чтобы оказаться между Ханом и этим деревенским подростком. Затем Квеций своим тихим голосом, но в котором явно прозвучали угрожающие тона, заявил:
- Ты отродье африканской обезьяны, а не рода Тулиев! Ты можешь сильно пожалеть за разговор в таком тоне с нашим иностранным гостем. Да, как ты смеешь поднимать свой грязный голос на сарматского царя, почетного гостя самого императора Вителлия?! Да, за такое свое поведение ты можешь запросто лишиться своей головы или же получить наказание в сто ударов кнутом! Тебе, наш красноречивый умник, задали простой вопрос, так отвечай на него с должным почтением и уважением к нашему царственному гостю! А не то заберу тебя к префекту Кремоны, тогда ты у него в темнице, соловей, запоешь совсем другим голосом!
Произнеся эти слова, Квеций Лектус на своем медлительном жеребце снова отъехал в сторону, как бы предоставляя подростку возможность лицом к лицу пообщаться с "сарматским царем", Ханом. Парнишка мгновенно, словно хамелеон в окраске, изменился в своем поведении. Сейчас он уже не был гордым продолжателем рода Тулиев. Он вышел со двора и, словно подкошенный, свалился на колени прямо в дорожную пыль прямо перед хановым жеребцом. Низко, по-рабски краняясь, этот парень склонил голову к земле, чтобы наисмиреннейшим голосом быстро произнести:
- Уважаемый и достопочтимый сарматский царь, гость нашего императора Вителлия! Да, пусть тысячу лет продлятся его года правления! Позвольте, вам сообщить о том, что харчевня Терентия Ставроса находится на центральной площади нашей общины. Если вы пожелаете, то я смогу проводить вас до нее, побежав впереди ваших лошадей?
Увидев столь мгновенное превращение деревенского мальчишки в испуганного хлюпика, только что сотворенное Квецием Лектусом. Винди не удержалась от того, чтобы не улыбнуться, не похихикать над этой чудесной метаморфозой. Затем она на своей лошадке подскакала к сарматскому царю Хану, одобрительно пнув его в бедро своей острой коленкой. При этом Винди сама едва удержалась в седле своей лошадки Резвая, в те времена седла еще не были изобретены человечеством, поэтому девчонке сарматке приходилось сидеть на чем-то похожем тюфяке, а не настоящим седлом.
Хозяин харчевни Терентий Ставрос своих гостей увидел еще издали, он вышел из харчевни, чтобы их встретить. Гостям он начал подобострастно и низко кланяться задолго до их появления у ворот своего заведения. Когда же гости спешились, то Терентий Ставрос тут же строгим голосом приказал своим рабам, чтобы они взяли бы их лошадей гостей под уздцы, отвели бы на общинную конюшню, чтобы их там обиходили, - почистили, напоили и накормили. Уже вслед рабам он прокричал о том, чтобы они обязательно проследили за тем, чтобы их накормили бы хорошим общинным овсом. Затем Терентий Ставрос своих гостей повел в харчевню, по дороге приговаривая:
- Прошу вас, господа путешественники, проходите в мою термополию! У меня сегодня вкусный борщ и жирная индейка. Моя рабыня Елена отлично готовит борщ, так что вы будете довольны нашей деревенской пищей. К тому же мы только что, словно готовились к вашему приезду, испекли отличный пшеничный хлеб. Нам же крестьянам такой белый хлеб совсем не нужен! В своей крестьянской жизни мы обходимся грязно-черным хлебом из муки грубого помола.
На удивление посетителей крестьянская харчевня оказалась большим и светлым помещением. В обеденном зале стоял только один стол, за которым, сидя, могли пообедать сразу же шесть человек, остальные места были стоячими. Пользуясь моментом, Валент, Винди и Хан внимательно изучали интерьер этой крестьянской харчевни, который, в принципе, мало чем отличался от городской харчевни Квинта Габра, который первым покормил их древнеримской едой. Из кухни имелся проход к прилавку, имевшему форму буквы "П", выступавшему в обеденный зал. На прилавке имелись различные готовые блюда, они стояли на специальных полках, которые подогревались горячим дымом, поступавшим из главного очага харчевни, чтобы блюда всегда были в подогретом виде, готовыми к употреблению. Не смотря на жару на улице, в помещении харчевни было относительно прохладно, но и сейчас, казалось бы, в самое обеденное время из посетителей в харчевне, кроме них, никого не было.
Квеций заметил замешательство своих сопровождающих, поинтересовался у Винди, чем такое замешательство было вызвано. Винди тут же пояснила:
- Мы все четверо не понимаем, почему сейчас, когда обеденное время, в этой харчевне отсутствуют посетители?! Что, Квеций, здесь плохо готовят?
- Да, нет! Просто вы попадает вне местного расписания приема обеда, ужина и завтрака. Римляне привыкли начинать обедать ровно в половине второго часа летом, и в половине третьего - зимой. Причем, они пунктуально придерживаются этого времени приема пищи. Мы же с вами в эту термополию пришли в половине первого часа, практически сразу же после полудня. Так что вскоре посетители в ней скоро объявятся, но мы к этому времени уже будем на пути возвращения в Кремону! Мне бы очень хотелось засветло вернуться в Кремону, а то, как я уже вам говорил об этом, сегодня ночные дороги опасны для путешественников.
- Но мы же хорошо вооружены, можем за себя постоять, Квеций! Так что ты о нас не беспокойся! - Тут же вставил свое слово Хан.
- Хотя мы не любим особо драться, предпочитаем все спорные вопросы решать переговорами! - Не удержался и добавил Валент. - Хотя, Хан, прав, в случае чего мы можем за себя постоять! Но, повторяю, зря пролитая человеческая кровь нам совсем не нужна!
- Хватит вам, парни, распустили свои длинные языки! Мы, такие..., мы сякие..., мы великие! Да, кто о вас, здесь чего-нибудь знает? Появились люди неизвестно откуда, а расхвастались так, словно петухи на базаре! Да еще ничего с нами не происходило! Ну и, слава богу! А то туда же, нам море по колено! Как я понимаю, сегодня времена такие, что с нами всякое может случиться. Тогда и покажите свою удаль и умение владеть мечами! - Винди слегка охладила пыл своих друзей.
Квеций Лектус сел за стол вместе с ребятами. После только что прозвучавшей небольшой перебранки, он с большим уважением стал посматривать на Винди. Что ни говори, но эта девчонка имела ум в своей голове, правильно и главное, вовремя, оценивала ситуацию! Парни же ни единым словом не отозвался ни на ее слова, но и не продолжили далее свое бахвальство. Но, если судить по внешнему виду Квеция Лектуса, то можно было бы с большой уверенностью сказать о том, что бывший раб сейчас полностью был на стороне девушки. Собираясь в дорогу с группой чужеземцев, Квеций не стал брать в дорогу своего меча, ограничившись охотничьим ножом и парой метательных ножей. Он почему-то решил, что в этой поездке в Бедриаке с ним и с чужеземными варварами ничего не должно было бы случиться.
За этой дружеской перепалкой все четверо не заметили, как в обеденной зале таверне появилась рабыня, она была очень стройной и высокого роста. На подносе эта молодая женщина принесла им большую глиняную супницу и четыре глубоких глиняные тарелки с ложками. Невиданное дело для римских термополий, где столовые приборы, нож и вилку, ты должен был бы приносить с собой! Подойдя к столу, рабыня, каким-то гибким движением своего тела, держа на вытянутых руках большой и неудобный поднос, сумела низко поклониться гостям, не пролив при этом ни капли борща из супницы.
Женщина приятным сопрано что-то произнесла на ломаной латыни, видимо, она и сама не была римлянкой, затем начала расставлять перед едоками тарелки и ложки. Ни Валент, ни Хан ничего из ее фразы так и не поняли, хотя в ответ закивали головами, в этот момент они увлеченно рассматривали красивое лицо рабыни. Не смотря на виндину программу по улучшению разговорной латыни, парни, по-прежнему, пока еще хромали по разговорной латыни, хотя общий уровень их безграмотности, понимания латыни и разговора на этом языке, значительно понизился. Винди, видимо, прекрасно поняла, что именно сказала эта женщина рабыня. Она спросила у нее, как долго она находится в рабстве?!
- Я из Германии, родилась и до замужества жила в своем селе. Но пришли римские легионеры. Они убили моего отца, мать и младшего брата, а меня взяли в плен, изнасиловали и продали в рабство. Это случилось вот уже почти десять лет назад. Сегодня у меня подрастают двое сыновей, которые вырастут и тогда отомстят за унижение своей матери!
Винди хотелось продолжить беседу с этой рабыней, но она вовремя заметила предостерегающие жесты Квеция. Поэтому девчонка не стала рабыни задавать других вопросов.
Обед получился весьма неплохим, всем четверым чрезвычайно понравился вкусный борщ вместе с пшеничным хлебом. Правда, Хан опять-таки не удержался, что-то там упомянул о чесночных пампушках, которые так бы подошли к этому борщу. На что Винди, молча, ткнула рукой в косичку чеснока, лежавшей на столе прямо перед Ханом, посоветовав потомку кочевника, натереть свой хлеб этим чесноком! Но в тот момент Хан был снова слишком увлечен борщом, поэтому он как бы ни увидел и ни услышал разумного совета подруги.
Когда они расплатились и, покинув харчевню, уже рассаживались в седла лошадей, то Квеций объяснил ситуацию с рабыней:
- Рабыня, обслуживавшая нас, родом из германского племени батавов, которые отлично управляются с лошадьми и скачут на них подобно кентаврам. Отличные наездники, сегодня эти германцы составляют основу римской кавалерии, но служат императорам только ради денег. Вот и сыновьям рабыни Елены, хотя они сейчас по своему статусу и рабы, будет предоставлена возможность послужить Риму в батавской кавалерии. Но, если судить по тому, что сейчас говорила их мать, то вряд ли оба ее сына будут служить именно Риму?! Но мы с вами, ведь, не будем лишать этих пока еще маленьких германцев своего будущего! Когда они вырастут, пусть сами и решают это свое будущее!
Валента очень волновал и еще один вопрос, имевший непосредственное отношение к Бедриакской битвой.
- Квеций, ты всегда нам рассказывал о том, что именно войны Римской империи приносили особенно много рабов. Взятых в плен вражеских солдат тут же перепродавали в рабство! Но почему же тогда вителлианцы в ходе Бедриакской битвы, пленных вообще не брали, а наоборот, всех взятых в плен отонианцев они вырезали под корень?!
- Валент, Гражданская война тем и плоха, что в ней воюют граждане одного государства! По римским законам, сводного гражданина нельзя продавать в рабство, без его на то согласия. Для этого должны иметься убедительные причины! Если этот гражданин так много задолжал ростовщику, что не может ему выплатить всей сумму. Только тогда этому гражданину придется своим собственным горбом отрабатывать этот свой долг ростовщику. Но, отработав свой долг, он тут же снова становится свободным человеком. Поэтому ни один римский работорговец не купил бы у вителлианцев хотя бы одного пленного отонианца, так как тот может в любую минуту потребовать для себя свободы, лишив денег работорговца!
2
Кобылка Резвая быстро вынесла Винди на придорожный пригорок, с вершины которого открывалась панорама на все то, что сейчас творилось на Постумиевой дороге. Там Валент и Хан, обнажив свои мечи, яростно отбивались от вооруженного десятка неизвестных всадников. Все получилось так нежданно-негаданно, примерно, минуты две назад навстречу их группе внезапно из-за поворота дороги выехали эти всадники. Увидев четырех встречных всадников, те сразу же пришпорили своих лошадей и галопом, набирая скорость, поскакали им навстречу.
Хорошо, что этот поворот дороги находился впереди, в метрах трехсот - четырехсот!
Валент и Хан тут же обнажили свои мечи из дамасской стали и на своих мирных жеребцах выдвинулись слегка вперед, чтобы защитить Винди и Квеция, у которых не было мечей. Но не зря же Винди училась и заканчивала военную школы "Драконий коготь", она тут же оценила складывающуюся обстановку и приняла соответствующее решение. Быстрым взором девчонка окинула окружающую местность, после чего свою кобылку Резвая направила к ближайшему придорожному пригорку. С него действительно открывалась отличная панорама на все, что происходило внизу на дороге. Поднявшись на пригорок, Винди из чехла за спиной достала свой любимый лук и принялась его снаряжать к бою. Движения ее рук были четкими и точными, не слишком торопливыми и не очень-то замедленными. Через полминуты Винди была полностью готова к лучному бою!
Встречные всадники скакали низко и плотно прижимались к холкам своих коней, на полном скаку они обнажили свои мечи. Только сейчас стали ясны их намерения, атаковать и уничтожить четверку всадников, до этого момент неторопливо двигавшуюся по направлению к Кремоне. Всадники поскакали навстречу кремонцам, молча, так и не издав ни единого предостерегающего или угрожающего крика! К тому же все десять всадников были с ног и до головы закутаны в длинные шерстяные хитоны, в которых имелись только узкие щели для глаз.
Квеций Лектус первым отреагировал на это неожиданное нападение неизвестного противника. Он не стал ничего кричать, предупреждать своих чужеземцев о том, чтобы они готовились бы к бою с неизвестным противником. Квеций хорошо видел, как Валент и Хан выдвинулись навстречу врагу, а Винди, лучница, начала выбирать для себя огневую позицию, отправившись на пригорок. Сам же Квеций своего жеребца отвел немного в сторону, чтобы Валент и Хан не перегораживали ему поле боя.
Когда первые нападающие налетели на двух конных мечников, то они так и не сумели выбить их из седла, или, по крайней мере, их легко ранить! Валент вместе с Ханом относительно легко отбили первый вражеский наскок, своим мастерством владения мечом они наголову превосходили противника. Этим своим таким неожиданным сопротивлением они как бы заставили вражеских всадников беспорядочно сгрудиться вокруг них. Мастерски управляя своими жеребцами, профессионально работая мечом, они заставили противнику нападать на себя только поодиночке, или по-очереди! Вот тут-то сказались положительные качества их жеребцов, в любых ситуациях уметь устоять на своих четырех копытах! Вражеские лошадки вместе со своими всадниками с разгона на них наскакивали, чтобы тут же отлетать прочь, наткнувшись на их резиновые бока.
В этот момент Квеций достал свой первый метательный нож. Он с силой его метнул в сторону одного быстро приближающегося всадника. Нож, сверкнув на августовском солнце, вонзился тому прямо под подбородок, распоров кадык. Всадник моментально умер от наступившего удушья, мертвым мешком свалившись из седла своего скакуна. На земле вокруг его шеи тут же образовалась большая лужа крови с желтоватой пеной по краям.
Девять бандитов то с одной стороны, то с другой продолжали наскакивать на двух мечников, Валента и Хана, чтобы снова и снова, не солоно хлебавши, откатываться назад. Оба молодых воина это нападение восприняли, как очередную школьную игру, они отражали атаки противника, одновременно стараясь его не поранить! Квеций достал свой второй метательный нож, приготовившись его метнуть в другого противника.
Тем временем Винди из колчана достала свою первую стрелу, наложила ее на тетиву и начала тщательно прицеливаться. Момент, и ее стрела покинула тетиву лука, на малую долю мгновения она зависла в воздухе, преодолевая расстояние до своей жертвы. Прицел лучницы оказался точным и верным, ее не подвела рука! Первая стрела с черным черенком и оперением с негромким мокрым шлепком коснулась груди одного из разбойников с большой дороги. Тот только успел удивленный взгляд своих глаз перевести на свою грудь, чтобы увидеть, как вражеская стрела стремительно погружается в его грудину, не оставляя ни малейшего шанса на жизнь! Свет навсегда померк в глазах этого разбойника с большой дороги, он мертвым кулем, прокатившись по крупу своего коня, свалился ему под копыта. Постумиева дорога смиренно восприняла труп еще одного убитого бандита. Его сотоварищи все еще продолжали бессмысленные наскоки на двух вражьих мечников, начали посмеиваться, отражая их атаки.
Вольноотпущенник Квеций Лектус давно уже обратил внимание на то обстоятельство, что Хан и Валент дерутся с противником, шутя и играя, так и красуясь собой, друг перед другом! В прошлом воин своего германского племени фризов, Квеций прекрасно понимал, "игра в войну" на войне это не дело для настоящего солдата! Рано или поздно такой солдат за подобное несерьезное отношение к серьезным делам может поплатиться своей же жизнью! Он сделал зарубку в своей памяти, чтобы позже с этими парнями серьезно переговорить по этому вопросу.
Квеций Лексус снова метнул свой в торой и последний метальный нож во вражеского всадника, который, похоже, командовал всеми этими всадниками, был главарем банды дорожных грабителей. В этот же момент Винди пустила вторую стрелу из своего верного лука. Два разбойника едва ли не одновременно скатились со своих коней! Один неподвижно замер на обочине дороге, а второй, получив стрелу в бедро, сильно прихрамывая, попытался скрыться в придорожных кустах. Но Винди не промедлила, она исправила допущенную из-за своего волнения ошибку. Ее третья стрела попала точно в левый глаз пытавшему спрятаться в кустах грабителю! Тот с громким предсмертным воплем свалился в этот же кустарник, в котором навсегда затих.
Шесть пока еще живых разбойников услышали этот крик своего умирающего товарища. На краткое время они приостановили свои атаки наскоки на двух мечников, чтобы оглядеться, и принять решение, что им дальше делать, продолжить ли бой или же бежать прочь, сломя головы?! Они практически мгновенно увидели лучницу, накладывавшую очередную стрелу на тетиву своего лука. Всем шестерым сразу же стало понятным, что эта лучница является самым страшным противником. Занимая такую выгодную позицию, она рано или поздно, но их всех расстреляет из своего страшного оружия! Не сговариваясь, все шестеро разбойников поводья своих коней потянули на себя, свернули с дороги и шенкелями своих рысаков послали в галоп.
Но снова в воздухе тонким звоном пропела очередная стрела лучницы сарматки! Пятый мертвец, получив стрелу в затылок, свалился из седла! Но на этот раз верный конь унес мертвое тело своего седока с места побоища.
Первое время Квеций Лектус не обращал внимания на веселую и хвалебную болтовню двух молодых оболтусов, которые пока еще не стали настоящими мужчинами, солдатами. Валент и Хан трепались, не закрывая ртов, о том, как они успешно отражали атаки и наскоки врага, при этом не пролив ни капли, ни своей, ни вражьей крови! В конце концов, бывший раб не выдержал этого бахвальства! Он коротко посоветовал друзьям-молодцам, чтобы они осмотрели боля боя, поискали бы лошадей убитых врагов, собрали бы их оружие.
Первым потускнело лицо Валента, когда он, внимательно осмотрев поле боя, сообразил, почему враги так поспешно бежали?! Кулаком, толкнув в плечо Хана, он глазами ему показал на три трупа, лежащих на дороге, два из которых были убиты метательными ножами, а третий - стрелой их подруги. Тут же потускнело лицо и Хана, потомку древних кочевников не потребовалось много времени для того, чтобы понять, что здесь творилось в то время, когда он вместе с Валентом развлекался, играя мечами с противником!
Пока Валент и Хан, заткнув свои рты, вовсю обливаясь краской стыда, искали лошадей и собирали оружие противника, Квеций попытался успокоить Винди! В тот момент он с ней говорил на своем родном германском языке, но, как ни странно, эта сарматская девчонка сейчас хорошо понимала германца. Через некоторое время у нее высохли слезы. Они вдвоем спустились с придорожного пригорка, вышли на дорогу, чтобы забраться на лошадей и отправиться обратно в Кремону.
Винди через некоторое время сидела в седле своей Резвой. Ее глаза были, по-прежнему, полны слез, она впервые в своей жизни убила нескольких человек! А может быть, эти люди были хорошими и отличными семьянинами?! Винди впервые в своей девичьей жизни наложила боевую стрела на тетиву своего лука, послала ее в прямо цель - в сердце живого человека. Сейчас девчонка не рыдала, она даже не всхлипывала. Просто слезы сами собой текли рекой из ее глаз, их попросту невозможно было остановить!
Кобылка Резвая, видимо, поняла, что в жизни ее подруги наездницы произошла крутая перемена в жизни, настали плохие времена. Она стояла под седлом девчонки, ни разу не шелохнувшись, боясь своим движением ее потревожить! Винди все еще находилась в прострации, она только что своими трясущимися руками убила трех человек. Квецию пришлось ее же лук убирать в чехол и вешать девчонке за спину. Он сам лично обошел все трупы, чтобы вытащить или вырезать из тел убитых черные стрелы этой лучницы. Тщательно их промыл в придорожном ручье, а затем аккуратно положил их в колчан. Они когда-нибудь снова пригодятся!
Подошли Валент и Хан, чтобы доложить Квецию, который как-то незаметно стал их командиром группы, о том, что оружие убитых разбойников собрано, а кони пойманы. Квеций тут же внимательно осмотрел коней и разочарованно присвистнул. Кони разбойников не были боевыми скакунами, они так же, как и их жеребцы, были обыкновенными крестьянскими клячами.
Где-то в районе девяти часов вечера группа из четырех всадников с четырьмя заводными лошадьми появилась на главной улице Кремоны. Всадники сразу же отправилась на базар в кожевенную лавку купца Приамоса.
Там Квеций Лектус своему бывшему господину вкратце рассказал о приключении, которое с ними произошло на обратной дороге в Кремону. Луций тут же пришел в дикую ярость, ему не хотелось верить в то, что на гостей Кремоны, на его гостей кто-то мог покуситься, напасть, угрожать их жизни. Одного из своих рабов он тут же послал за кремонским префектом, за Гнеем Антонием Серторием, чтобы обговорить создавшуюся ситуацию. А своих знакомых вместе с Квецием отправил к себе домой, чтобы там они отошли от неприятности, случившейся на обратной дороге в Кремону, поужинали и хорошо выспались.
3
Подошла к концу первая неделя пребывания путешественников во времени в италийской Кремоне. Друзья все менее и менее своим видом и своей речью выделялись в среде латинян, жителей Кремоны. Разумеется, акцент в разговорном латинском языке у них все еще сохранялся, хорошо прослушивался, особенно тогда, когда начинал говорить потомок древних кочевников Хан. Этот молодой человек серьезно полагал, что в любом языке главное заключается в том, чтобы тебя понимали, а не в том, чтобы ты правильно выговаривал или правильно произносил бы те или иные трудные иностранные слова. И в этом деле Хан явно преуспевал, сегодня с кремонцами он мог разговаривать на любые темы, всегда добиваясь того, чтобы собеседники хорошо его понимали!
Что касается Винди, то ее латинский язык уже был на высоком уровне, его нельзя было отличить от разговорной латыни, которой владел и разговаривал истинный и потомственный римлянин. Латынь Валента во многом зависела от настроения парня. Когда ему хотелось, то его разговорная латынь была безукоризненна. Правда, слова он произносил, как настоящий остиец, но не как житель Рима, слагая слова в легко понимаемую речь. Когда же настроение Валента было совсем уж никаким, то тогда на латыни он разговаривал с таким же проносом, что и его лучший друг Хан.
Одним словом, уже через неделю кремонцы всех троих путешественников во времени превосходно понимали. Уже не случалось того, чтобы они что-либо переспрашивали или же просили повторить вопрос?!
В своей одежде трое друзей стали, чуть ли законодателями моды в Кремоне. Многие горожане, особенно молодые люди, начали одеваться так, как одевались эти молодые сарматы, гости Кремоны. Молодые горожане начали носить грубые туники, изготовленные из низкосортной козьей шерсти, обычно темно-серых расцветок. На поясе и с левого бока молодежь носила прямой сарматский меч, а не гладиус. Свои ноги они обували в грубые легионерские калиги.
Кстати, неожиданно выяснилось, почему тот старикан Квинт Габр, владелец городской харчевни, тогда остался таким недовольным одеждой Винди. Ее хитон, по мнению Квинта, был слишком короток для досточтимой римской матроны. В те времена римская мода требовала, чтобы все женщины носили хитоны до пят, полностью скрывая женские ноги. К тому же женщины должны были иметь длинные, ни разу не подрезанные, волосы на голове. Вот Квинт Габр засомневался, возмутился по поводу того, как была одета молодая сарматка. Ее хитон был всего лишь до колен, а на голове у нее были слишком короткие волосы, едва доходившими до плеч этой варварской девицы.
Уже сегодня же половина женщин Кремоны, близко к сердцу восприняв новую сарматскую моду, разгуливали по городским улицам в разноцветных хитонах до колен, явно желая продемонстрировать свои красивые ножки. Этот писк городской моды тут получил название "а ля охотница сарматка". К тому же мужья и любовники этих женщин были явно не против того, чтобы их женщины носили бы короткие туники.
Когда в эти дни Винди, Валент и Хан проходили по городским улицам, то им теперь постоянно встречались знакомые горожане. Они к ним подходили, чтобы переброситься парой слов, обменяться новостями или попросту пожать друг другу руки и пожелать хорошего дня! С каждым днем их пребывания в этом городе знакомых горожан становилось все больше и больше.
На с каждым прошедшим днем Валент Винди и Хан все чаще и чаще стали задумываться над тем, что время их пребывания в Кремоне подходит к концу. Особо делать им в этом городе уже было больше нечего! В нем появилось много друзей, но у них так и не появились какие-либо дела в этом городке. Одним словом, здесь им было нечем заниматься. Какой-нибудь достойной работой для них в Кремоне и не пахло! То, что они хотели узнать на первых порах своего пребывания в Древнем Риме, они, кажется, узнали. Не все, разумеется, так как ни один человек в этом мире, всего узнать за неделю пребывания в одном месте, не способен! Но теперь, по крайней мере, Хан, Винди и Валент знали или понимали то, как им следует вести себя в повседневной жизни с латинянами! Одним словом, количество их знания увеличилось до того уровня, что они уже могли покинуть Кремону и отправляться в Рим, центр этого мира!
Но отправляться в дальний путь, не подготовившись соответствующим образом, е сделав определенных запасов, было нельзя. Однажды, поздно вечером перед тем заснуть в своем номере стацио Ореста Макра, наша тройка устроила небольшую тайную вечерю, в ходе которой определили задачи каждого члена своей тройки, которые им следовало бы решить или выполнить в самое ближайшее время, завтра или послезавтра. После чего можно было бы отправляться в путь на Рим!
Винди должна была заняться сбором всей необходимой информации о римских дорогах, как они будут добираться до Рима. Валент и Хан, вдвоем вместе, должны были выяснить, имеются ли в этом городе, и можно ли было в Кремоне приобрести верховых лошадей. В Свое время владелец стацио Орест Макр обещал им помочь в этом вопросе. Хан же настаивал на том, чтобы они помимо Макра искали так называемых боевых скакунов. Он, видите ли, слышал о том, что в Древнем Риме выводилась такая специальная порода боевых лошадей. Лошади этой породы не боялись сражений, громких криков сражающихся людей, стонов и диких воплей, умирающих и раненых легионеров, а также вражеского обстрела из стрел луков, дротиков и копий.
Уже на следующее утро к Хану, Винди и Валенту присоединился Квеций Лектус, который, случайно услышав о намерении друзей покинуть Кремону и отправиться в Рим, решил к ним присоединиться. Он пришел в стацио Ореста Макра, чтобы позавтракать вместе с друзьями, а затем вместе же с ними посетить одного кремонского ювелира, очередного друга Луция Аргириса Приамоса. Тогда Винди и попросила Квеция, передать Приамосу, чтобы он более не планировал других их встреч со своими кремонскими друзьями. Она так и сказала Квецию, что они собираются в ближайшее время покинуть этот город.
- Понимаешь, Квеций, вчера мы немного посовещались перед тем, как заснуть, и решили, что нам пора отправляться в Рим, в Кремоне мы слишком долго засиделись! - Сказала Винди.
- Винди, ты и твои друзья абсолютно правы в этом вопросе! Кремона, как ни говори, как была, так и останется глубоко провинциальным италийским городишком. В нем ничего интересного не происходит и не произойдет. Одни и те же люди, одни и те же разговоры и одни те же дела! В Риме, как я часто слышу от других людей, жизнь кипит и играет! Я уже говорил вам о том, что, прежде чем возвращаться на родину в Германию, мне хотелось бы обязательно побывать в Риме! Ведь, Рим сегодня не просто столица империи, но и всего цивилизованного мира! Если вы друзья не против моей компании, то я, возможно, присоединюсь к вам, мы вместе отправимся в Рим! Но, прежде этот вопрос я должен обсудить с Луцием, отпустит ли он меня?!
- Хорошо, Квеций! Мы были бы очень рады, если бы ты к нам присоединился! С тобой дорога нам покажется спокойней и короче! Ты же самый надежный человек на этом свете! Так, что, не теряй времени, сегодня же переговори с Приамосом! Мы же пока займемся сборами в дорогу. - Проговорил Валент, поднимаясь на ноги, и подходя к проему окна. - Да, чуть не забыл тебя спросить! Не мог бы ты подсказать нашему Хану, где можно было в Кремоне купить настоящих боевых коней?
- В самой Кремоне такие кони, я точно знаю, не продаются. Такие кони здесь никому не нужны! Но в нашей округе, краем уха я слышал о том, что имеется один коннозаводчик, который прямо-таки разбогател на том, что для армии выращивает и тренирует таких боевых коней. Но с этим человеком я не знаком! Я же бывший раб, кому я нужен! Но, похоже, Луций Приамос его хорошо знает! По крайней мере, тот не раз останавливался в его доме! Сегодня вечером я с Луцием переговорю и о своем путешествии в Рим, и о ваших конях! А сейчас, если вы уже позавтракали, давайте собирайтесь, вас в гости ожидает самый богатый ювелир Кремоны!
- Спасибо, Луцию Приамосу, за заботу в отношении организации нашего времяпрепровождения в Кремоне! Но, принимая во внимание тот факт, что мы можем в ближайшее время покинуть Кремону, то мы были бы ему, Квеций, чрезвычайно признательны за то, чтобы он нас оставил бы нас в покое, чтобы более не планировал бы наши посещения его кремонских друзей! - Тут в общий разговор вставил свое слово Хан. - Ну, Квеций, ты хорошо понимаешь, что я именно имел в виду под этими своими прямыми словами. Ты умный парень, так что уж найди вежливые слова и нашему другу вежливо объясни нашу проблему со временем!
- Обязательно это сделаю, мой друг Хан! И вообще друзья, я постараюсь помочь вам со сборами, чем только смогу! Вы собирайтесь к ювелиру, а я вас подожду в харчевне, мне нужно парой слов обменяться с Орестом Макром.
Валент несколько подзадержался в трапезной, чтобы внимательно осмотреть посетителей харчевни. Его всегда и повсюду интересовали люди. Вот и сейчас он, воспользовавшись удобным случаем, пару минут изучал завтракающую публику своего стацио. Всего неделю они в нем прожили, но за это время публика стацио мало чем изменилась. Те же не очень богатые владельцы поместий, те же богатые крестьяне и те же разбойники с большой дороги, которые решили немного отдохнуть от своего слишком рискованного бизнеса. Сейчас эти разбойники скрывались под личинами кротких овечек, чтобы выглядеть благонадежными и добропорядочными гражданами Римской империи.
Валент аж вздрогнул, когда его внимание привлекли четверо парней, которые с видимым удовольствием поедали большую мясную котлету с орехами, завернутую в хлеб. С этими парнями он первый раз повстречался, когда они только что объявились в стацио Ореста Макра. В тот раз они выглядели настоящими разбойниками, напрочь заросшими бородами и волосами, были грязными и невыносимо вонючими! Сейчас же они были простыми италийскими парнями призывного возраста. Они были начисто выбриты, волосы на голове аккуратно подстрижены под горшок. От них совершенно и ничем не пахло! Одежда на них была новой, видимо, недавно купленной в одежной лавке на городском базаре.
Сегодня в этих парнях не сохранилось ничего такого, чтобы напоминало тех разбойников с большой дороги. Валент прошел бы мимо этой четверки, так их не вспомнив! Этих парней он узнал только по тем громадным ножам кинжалам, которые, по-прежнему, болтались на их поясах. Валент встряхнул головой и еще раз осмотрелся вокруг, Винди, легкая на подъем, давно вместе с Ханом упорхнула в их, так называемый, гостиничный номер, расположенный на втором этаже этого стацио! Валент уже почти совсем собрался вступить на деревянную и скрипучую лестницу, чтобы подняться в свой номер, но в этот момент один из разбойников сделал ему тайный жест рукой.
Даже непосвященному человеку этот жест был бы понятен. Разбойник хотел бы переговорить с Валентом где-нибудь в таком месте, где их никто не увидел бы и не услышал! Но это помещение харчевни было заполнено едоками, прислугой, рабами. Да еще в нем все еще находился Квеций Лектус, который время от времени внимательно посматривал в сторону Валента. Тогда Валент решился провести эксперимент экспромт! Простым движением левой руки, мысленным чтением заклинания он образовал сферу молчания, в которую поместил себя и того молодого латинянина, который пожелал пообщаться с ним наедине.
- Что ты хочешь мне рассказать, человек? Почему ты не хотел говорить об этом на людях? - Поинтересовался Валент, не давая молодому разбойнику возможности прийти в себя от этой необычной атмосферы, в которой он вдруг оказался.
- Как тебя зовут чужеземец? Ты, видимо, забыл о правилах приличия?! Чужеземцы должны первыми представлять римским гражданам! - Вопросом на вопрос ответил разбойник.
- Решив далее не углублять недопонимание, которое вдруг возникло и начало расти между ним и этим римлянином, Валент решил представиться.
- Меня зовут Валент! Я из царского рода, из Сарматии! Путешествую по империи с той целью, чтобы поближе познакомиться с плодами римской цивилизации! Извини, но у меня мало времени, друзья ожидают меня наверху! Так что говори о своей проблеме!
- Ну что ж, варвар, поверю тебе на слово! Тогда я сам первым тебе представлюсь: Мое имя Александрос Никастратос, я легионер принцип V легиона, этот легион еще называют легионом "Жаворонков". Постараюсь быть кратким, чтобы тебе объяснить, почему я захотел переговорить с тобой! Недавно я совершенно случайно подслушал разговор двух людей. Не знаю, кто были эти люди, как они оказались в Кремоне! Только мне показалось, что тот вопрос, который они обсуждали между собой, касался тебя и твоих друзей сарматов. Могу сказать только одно, что какой-то богатей то ли из Кремоны, то ли из самого Рима решил похитить вашу девчонку, сарматскую охотницу. Он уже нанял людей и заплатил им большие деньги за эту грязную работу. Валент, я решил поговорить именно с тобой только по той причине, ты, твое лицо и манера твоего поведения, очень мне напоминают командира нашего легиона консула суффекта Гая Фабия Валента. Да и зовут тебя так же, как и его! Так, что будь осторожен, смотри, постарайся сохранить эту девчонку. Если же она попадет в чужие руки, то ее жизнь будет навсегда сломлена!
Таберна -- хижина бедняка, лачуга, меняльная лавка. Затем -- ремесленная мастерская. В древнеримских многоквартирных домах, инсулах, таберны занимали первые этажи.
Этим словом в древнем Риме назывались харчевни.
Калиги -- солдатская обувь, полусапоги, покрывавшие голени до половины. Она состояла из кожаных чулок и сандалий с ремнями. Толстая подошва сандалий была покрыта шипами. Переплеты ремней часто доходили до колен. Калиги были хорошо приспособлены для длительных переходов. У рядовых солдат это были простые полусапоги, покрывавшие голени до половины; у высших чинов они украшались серебряными или золотыми гвоздями.
Принципы -- в армии Древнего Рима -- воины второй линии тяжёлой пехоты римского легиона в IV--II вв. до н. э. Состояли из мужчин в возрасте до 40 лет, уже не раз побывавших в боях.