Лорд Арцивиус, как и накануне, пришел никем незамеченным, так и на следующее утро незаметно покинул лагерь Эль-Нассара. Он тенью выскользнул из палатки повелителя, когда утренняя зорька только-только затронула небосклон, и после этого его уже никто больше не видел. Если бы нашелся человек, который спросил бы стражей, охранявших палатку Эль-Нассара, о том, видели они поутру незнакомца, то получил бы в ответ, что лагерь и повелитель крепко спали, ничто не нарушало его покой этим утром. Лорд Арцивиус был сильным магом и, по всей очевидности, построил магический портал прямо от стенок палатки повелителя, поэтому он сумел покинуть лагерь, никого не потревожив, а сторожкие охранники так ничего подозрительного не заметили.
В штабной палатке Эль-Нассара никто в эту ночь не ложился спать. Все лица, принявшие участие в допросе Поморца Чернокнижника, собрались у Эль-Нассара, чтобы обменяться своими первыми впечатлениями и обсудить детали допроса. Принимая во внимание, что в палатке находились одни только свои люди, то и обсуждение всех вопросов велось открыто, никто ни магистр Серой Лиги Магов Арцивиус, ни повелитель султаната Гурам Эль-Нассар и ни придворная магиня султаната Гурам Ивонн Де ля Рунж не скрывали своего мнения по обсуждаемым вопросам.
Постепенно в ходе обсуждения стала выкристаллизовываться мысль о том, что на Тринидаде столкнулись две силы - добра и зла. Их высшие представители уже вступили в открытую борьбу, в результате которой зашатались властные устои обеих Империй, Восточной и Западной. Причем, эти силы обладают огромным магическим и физическим потенциалом и мощью. Первый удар сил зла уже пришелся по султанату Гурам, по его повелителю Эль-Нассару. После падения султаната Гурам и в других государствах незамедлительно произошли события, свидетельствующие, прежде всего, о том, что развернулась борьба за верховную власть на Тринидаде.
Разгорается гражданская война в Восточной Империи, зашатались устои государств Западной Империи, в обеих империях начались народные брожения и волнения. И как результат, Западная Империя, которая и так в течение длительного времени находилась в дестабилизированном состоянии, до сих пор не избравшая своего общего правителя, еще более зашаталась и уже сегодня находится накануне своего крушения. Немногим лучше, после падения султаната Гурам, обстояли дела в Восточной Империи. Ее Верховному своими гвардейцами пока еще удавалось сдерживать натиск войск Черного Духа, но подняли головы и потребовали независимости отдельные правители государств, на добровольных началах вошедшие в состав Восточной Империи. Войска в этих государствах присоединились к войскам Черного Духа и сегодня активно участвуют в подготовке нового наступления на гвардейцев Верховного.
Магистр Арцивиус и Ивонн Де ля Рунж, на основании полученной от Поморца Чернокнижника информации, пришли к выводу о том, что в настоящее время бездействие противника, наблюдаемое в Восточной Империи, не будет продолжаться до бесконечности. Наступают времена, когда вражеские войска снова обрушатся на гвардейцев в новой попытке подорвать политические устои власти Верховного, чтобы окончательно сокрушить Восточную Империю. В результате этого наступления, возможно, падет, или частично лишится власти сам Верховный.
В последнем, что касается характеристики и предстоящего падения Верховного, Эль-Нассар был категорически не согласен. Он был хорошо знаком с личностью и характером Верховного, немало лет прослужив в его прямом подчинении. Поэтому Эль-Нассар считал, что к борьбе за власть в Восточной Империи не стоит подходить столь упрощенно, как к этому подходили Арцивиус и Ивонн Де Ля Рунж. Он полагал, что борьба будет продолжаться до тех пор, пока жив Верховный, а он был не тем человеком, который может так просто лишиться имперской власти. За эту власть он боролся всю свою жизнь, держался за нее зубами и всей сутью своего существования. За сохранение этой власти в своих руках Верховный, ни секунды в этом не сомневаясь, рубил головы близким родственникам побратимам, отправлял на плаху близких друзей и верных соратников.
Но вся тройка единогласно сходились во мнении по вопросу о том, что же делать дальше. Они считали, что уже сегодня следует вплотную заниматься консолидацией политических и народных сил, воссоздавать вооруженные силы султаната для организации достойного сопротивления вражеским силам и, возможно, возвращения власти.
Эль-Нассар полагал, что уже сегодня следует на базе сохранившихся воинских подразделений призрачной стражи развернуть кампанию по привлечению в народное сопротивление офицеров и солдат старой султанатской армии, а также начать набор добровольцев и новых рекрутов. Он предложил, уже на следующей неделе покинуть базовый лагерь и рейдом воинских подразделений пройтись по всей территории султаната Гурам. Такой рейд, по мнению Эль-Нассара, позволит лучше ознакомиться с реально существующей в стране обстановкой, разыскать и войти в контакт со старыми друзьями и товарищами, консолидировать оппозицию, превратив ее в реальную народную силу, а также начать набор в войско добровольцев и рекрутов. Во время такого рейда его войскам не стоило бы вступать в крупномасштабные бои и столкновения с противником, а, уничтожая его мелкие подразделения, нарушать внутренние вражеские коммуникации, своим примером сплачивать широкие народные массы в противостоянии врагу.
Магистр Арцивиус горячо поддержал идею Эль-Нассара, он также говорил о необходимости сплочения политических сил сопротивления, полагая, что Ивонн де ля Рунж, как магиня высшего разряда, займется этими вопросами, помимо курирования вопросов безопасности и разведки в войске Эль-Нассара. Сам же милорд Арцивиус решил заняться подбором кадров и непосредственным обучением боевых магов для участия в боевых действий, для противостояний поморским шаманам.
2
После проводов Арцивиуса и Ивонн Де Ля Рунж, возвращаясь в свою палатку, Эль-Нассару показалось несколько странным поведение своего караула. Обычно воины, встречая своего повелителя, выстраивались в две шеренги, образуя коридор для прохода повелителя в палатку. Пользуясь возможностью, караульные перебрасывались с ним шутками-прибаутками, интересовались его здоровьем, одним словом, вели себя, как нормальные люди. В принципе, войсковой устав вообще не предусматривал подобного воинского ритуала приветствия старшего по званию офицера, но Омару Эль-Нассару нравилось такое веселое общение с караульными. В тот момент, когда он проходил этим коридором-шеренгой в свою палатку, то он внимательно всматривался в лица воинов караула, отвечал на их шутки-прибаутки и сам с ними балагурил.
И на этот раз воины караула также выстроились в две шеренги, но это построение они выполнили как-то механически, словно они были театральными марионетками. Караульные не разговаривали с ним, не шутили, а их глаза оставались мертвыми и безжизненными, когда он проходил между их шеренгами. Вначале Эль-Нассар хотел вызвать капитана Кимвелла, начальника гарнизона лагеря, чтобы у него поинтересоваться, в чем же дело, что происходит с караулом? Но время было очень ранним, лагерь еще спал, а до побудки оставалось совсем немного времени. Из-за, казалось бы, такой мелочи Эль-Нассару совершенно не хотелось вырывать капитана из утренней теплой постели. Ведь, капитан Кимвелл и так катастрофически не досыпал по утрам, каждый день занимаясь служебными делами и обязанностями.
Раздевшись без помощи слуги, Эль-Нассар нырнул в уже разобранную кровать, с головой укрываясь одеялом, привычка, сохранившаяся с детства. Через несколько минут он уже мерно посапывал носом.
Казалось, что прошло всего несколько минут сна, как Омара Эль-Нассара разбудила внезапная боль в правой ноге. Еще полностью не проснувшийся, он с большим трудом разлепил веки глаз, чтобы через чересполосицу солнечных лучей, падающих сверху из отверстия для воздуха в куполе палатки, увидеть сумрачную фигуру человека, склонившуюся в его ногах. Еще полностью не проснувшись, он увидел, как эта фигура вознесла к верху руку с зигзагообразным кинжалом и резко опустила ее вниз, новая боль пронзила все ту же правую ногу.
Новый приступ боли заставил Эль-Нассара поджать к животу обе ноги. Это движение было исполнено настолько быстро, причем, оно оказалось настолько неожиданным, что человек в ногах издал громкое и нечленораздельное восклицание удивления. В палатку тут же вбежало несколько других караульных. Но вместо того, чтобы хватать и заворачивать руки человеку-убийце, эти воины караула тоже начали вытаскивать из-за своих поясов зигзагообразные кинжалы и устремились к кровати Эль-Нассара.
У Омара Эль-Нассара не оставалось времени на дальнейшие раздумья, требовалось срочно спасать свою собственную жизнь. Поэтому резким ударом согнутых в коленях ног в бок убийцы он отшвырнул его на толпу караульных, бежавших к его кровати. Образовавшаяся куча-мала из человеческих тел на полу палатки, вызвала неразбериху и задержку в нападении, но полностью свору убийц не остановила. Но этого малого мгновения Эль-Нассару хватило на то, чтобы, несмотря даже на острую боль в правой ноге, вскочить на ноги, выхватить свой верный клинок из ножен, меч всегда и ночью, и днем находился на расстоянии вытянутой руки от Эль-Нассара, и приготовиться к столкновению с нападавшими. Но сражаться в тесном помещении палатки одновременно с шестью-семью человеками было затруднительным, мало места для маневра, поэтому повелитель резким махом своего клинка распорол полотняную боковину палатки и выскочил наружу.
Не смотря на то, что было очень рано, Желтый Карлик уже стоял в зените, его лучи потоком света и тепла заливали и согревали землю. На небе не было видно ни единого облачка, оно отливало золотистой синевой бесконечности. Трава ровным и сочным ковром, зеленого цвета, покрывала землю, приятно холодила и освежала босые ноги повелителя, легкий озноб пробежался по его обнаженной коже.
Из дыры прорези вначале показались трое голов караульных воинов, которые тут же исчезли внутри, а затем все трое караульные почему-то одновременно и с кинжалами в руках начали протискиваться через эту же дыру наружу. По поведению этих воинов было заметно, что они явно намеревались напасть на Эль-Нассара, но они внезапно остановились, замерли на месте, а их тела сильно содрогнулись.
Выражение отстраненности вдруг исчезло из их глаз, воины стояли, медленно переводя взгляд со своих рук с зигзагообразными кинжалами на Эль-Нассара, замершего напротив них в боевой стойке с мечом в руках. Повелитель стоял, слегка согнув колени и правой ногой на шаг впереди, с вытянутой вперед рукой с клинком, он приготовился отбивать нападение противника. Удивление в глазах караульных сменилось тоской, страхом и ужасом, создалось общее впечатление, что вся эта тройка воинов не понимала, что же с ними происходило. Внезапно ужас в глазах этой тройки караульных сменился дикой болью, из их ртов сильной струей ударила алая кровь, они безжизненными куклами рухнули на землю прямо у стен палатки повелителя.
Эль-Нассар хотел выйти из стойки и осмотреть трупы караульных, но в этот момент из дыры палаточной прорези показались новые действующие лица, которые имели сопровождение в форме странной человеческой фигуре в плащ-накидке с глубоким капюшоном на голову, скрывавшим лицо этого человека. По действиям этой группы караульных было опять же заметно, что ее воины решительно настроены, они были готовы атаковать своего повелителя. Фигура в плащ-накидке держалась позади караульных и, прикрываясь ими, держалась подальше от клинка Эль-Нассара.
Эль-Нассар не стал дожидаться атаки караульных, шагом-скачком он преодолел расстояние, два раза взмахнул своим клинком и две человеческие головы слетели на землю. Третьему караульному клинок вошел глубоко в живот. Он тут же бросил на землю свой большой и неудобный кинжал, чтобы освободить руки и ими удерживать в распоротом животе свои осклизлые кишки, потоком хлынувшие из этого живота. В какой-то момент караульный, видимо, почувствовал дикую и раздирающую боль внизу живота, он задрал свою голову к верху и протяжно громко и надрывно закричал-застонал. Этот его громкий стон-вопль стал вообще первым звуком, разнесшийся над еще спящим лагерем.
Прямым выпадом клинка Эль-Нассар приостановил продвижение вперед еще одного из воинов караульной команды. Но рана на правой ноге сильно кровоточила и мешала быстрому маневрированию. Обратив внимание на это обстоятельство, что Эль-Нассар подволакивает свою правую ногу, один из караульных предпринял подкат под эту раненую ногу повелителя, стараясь зигзагообразным кинжалом дотянуться и перерезать ее сухожилие. Омар Эль-Нассар был вынужден, чтобы уйти от этого подката, стремительно отпрыгнуть назад и попытать отбежать от нападающих.
Но ему не позволили этого сделать, караульные оказались хорошо обученными воинами, они все время стремились его окружить, чтобы лишить своего повелителя пространства для маневра. Их все еще оставались человек пять - шесть и все они были настроены весьма решительно. В тот момент, когда повелитель хотел разорвать дистанцию между собой и ими, караульные попытались его обойти сразу с обоих флангов.
В душе Эль-Нассар хорошо осознавал, что не караульные являются его главным врагом, а то непонятное существо, скрывающееся под плащом с капюшоном на голове. Какие бы действия он не предпринимал, какие бы маневры он не делал, пытаясь прорваться к капюшону и клинком прощупать его защиту, каждый раз между ним и этой странной фигурой оказывался новый караульный с кинжалом в руках. К слову сказать, караульные были решительно настроены, но оказались не очень хорошими марионетками в руках этой странной фигуры с капюшоном на голове, они почти в открытую атаковали повелителя, особо не скрывая или маскируя свои замыслы. Поэтому Омар Эль-Нассар научился быстро уходить от их ударов и выпадов, которые они делали этими дурацкими кинжалами. Каждый раз своему тому или иному противнику он своим клинком наносил глубокие резаные раны. Но, к его удивлению, эти ранения не сказывались на силе натиска караульных, а из их ран почему-то не текла кровь.
В военных лагерях всегда существует когорта воинов, которым приходится подниматься на ноги еще до официального сигнала побудки горном. Это и повара, спешащие на кухни готовить ранние завтраки, это и горнисты, собирающиеся трубить в горны сигнал общей побудки, а также дежурные, дневальные, часовые и постовые и многие другие бойцы, вынужденные подниматься на ноги до общей побудке по различным бытовым причинам. Непонятная возня людей возле палатки повелителя, звон и скрежет металла оружия, а главное, тот громкий крик-стон смертельно раненого караульного, обратили на себя внимание этих бойцов, а также других воинов, спавших в палатках, установленных невдалеке от палатки повелителя.
Увидев издалека, что их повелитель не тренируется и не играется с оружием в руках с окружающей его толпой караульных. Увидев, что он в полную силу сражается за свою жизнь, эти воины схватили оружие и побежали к его палатке. Приблизившись к палатке, они увидели убитых, раненых и все еще продолжающих нападать на повелителя его караульных со странными кинжалами в руках. Эти новоприбывшие бойцы вставали с Эль-Нассаром в единый строй, в котором они своими телами и оружием прикрывали повелителя от оружия нападающих. Причем, в самые первые минуты своего участия в этом бою эти новые бойцы даже попытались утихомирить, якобы, взбесившихся караульных, пытаясь голосом и командами привести их в чувство. Когда же эти бойцы убедились, что слов недостаточно, а некоторые из них даже получили ранения от своих бывших товарищей, то они всерьез принялись за дело, отбивая вражеские атаки и сами все чаще и чаще переходя в атаку.
Первым же делом новые бойцы сделали все возможное, чтобы обезопасить жизнь Эль-Нассара, локтями и плечами они принялись его заталкивать в только что образовавшуюся вторую шеренгу своего строя. К этому времени повелитель уже едва стоял на ногах от большой кровопотери, раны на ноге сильно кровоточили. К тому же на плечи Эль-Нассара навалилась сильная усталость, пошатываясь и особо не сопротивляясь, он вышел из боя.
В этот момент фигура в плаще с капюшоном сообразила, что момент упущен и Эль-Нассар остался живым и здоровым, она громко произнесла:
- Очень жаль! Все хорошо и так многообещающе начиналось! Но почему ты спал ногами к изголовью кровати, человек? - Вдруг фигура поинтересовалась у Эль-Нассара.
- Глупая детская привычка. - Машинально ответил Омар Эль-Нассар, чувствуя, как по правой ноге распространяется онемение мускулов.
- Очень жаль, что эта детская привычка сегодня спасла твою жизнь. Но, видимо, так решила твоя фортуна. Ты погибнешь, но не сегодня, а когда-либо в другой раз. - Продолжило свою мысль существо в капюшоне. - Извини, но я очень спешу, а то, вон, видишь, появилась твоя благоверная защитница, магиня Ивонн! Если я сейчас немного задержусь, то она, наверняка, полезет в нашу с тобой драчку и наколет лишних дров, а потом сиди и разбирайся, что к чему и кто виноват?! Так, что пока, до нашей новой встречи. - Существо превратилось в мерцающее синим цветом облако, но на полпути вдруг прекратило превращение, остановилось и напоследок добавило. - Передай ей нижайший привет от Поморца Чернокнижника и до новой встречи. Пока. - Облако окончательно растаяло вместе с человеком в капюшоне, лицо которого никто так и не увидел.
Придворная магиня Ивонн Де ля Рунж вскоре была тут как тут и начала осматривать место боевого столкновения, мертвых, раненых и живых караульных, ранения которых сразу же по исчезновению существа в капюшоне, начали обильно кровоточить. Особо внимательно она обследовала двоих оставшихся в живых караульных, которые замерли на месте, боясь пошевелиться и оторвать взгляд своих глаз от земли. Вскоре, бросив это занятие, магиня сквозь зубы произнесла:
- Омар, - впервые в ее голосе Эль-Нассар услышал сварливые нотки "заботливой, но явно недовольной" женщины, - тебя, ни на минутку, нельзя оставить одного. Ты просто притягиваешь к себе все существующие на белом свете проблемы и неприятности. И почему ты полуголым стоишь снаружи палатки, а не находишься внутри ее, как полагается нормальным людям? Не можешь ли мне объяснить свое поведение, а также, почему ты убил своих караульных? Да, и кто был тот человек в плаще, с которым ты мирно беседовал незадолго до моего появления?
Вопросы женщины следовали один за другим. К этому времени накинув на себя чей-то камзол, Эль-Нассар, небрежным жестом руки приостановив нескончаемый поток вопросов, начал свой рассказ о произошедших событиях. Когда он заговорил о ранах на правой ноге, то машинально посмотрел на ногу и увидел там только два маленьких белесых шрама, онемение и боль исчезли. Бесследно исчезли все зигзагообразные кинжалы, которые за мгновение до этого были в беспорядке разбросаны по земле. У палатки оставались лежать лишь шесть трупов и на ногах стояли два пока еще живых караульных. От удивления, Эль-Нассар запнулся в словах и стал озираться вокруг себя, но других изменений или трансформаций он так и не заметил.
Ивонн де ля Рунж тоже выглядела озадаченной, она нервно пожала плечами и задала пару вопросов оставшимся в живых караульным. Но так и не получив ни одного удовлетворяющих ее ответа, женщина безнадежно покачала головой. По выражению ее лица можно было бы догадаться, что она очень недовольна всем увиденным и услышанным.
- Омар Эль-Нассар, - раздался ее голос с металлическим оттенком, - полагаю, что это неприлично правителю султаната являться на глаза подданным и подчиненным в полуобнаженном виде и с клинком в руках. Поэтому предлагаю вам проследовать в палатку, чтобы обсудить охранные меры, которые необходимо предпринять в связи с имевшими место событиями.
По всему выходило, что магиня не особенно поверила рассказу Эль-Нассара о случившемся. В этот момент у палатки повелителя собралось много воинов, так как слух об имевшем место инциденте молнией разлетелся по всему лагерю. Поэтому повелитель несколько безропотно последовал вслед за своей магиней вовнутрь своей палатки.
И уже в палатке, Ивонн де ля Рунж продолжила чтение нотации несколько менторским тоном.
- Я думаю, Омар, что ты не будешь возражать, если я переселюсь к тебе в палатку, чтобы в дальнейшем не повторялись бы подобные глупости. Трудно поверить в то, чтобы караульные могли бы напасть на охраняемое ими же лицо?! Надеюсь, что ты понимаешь, что мои покои будут находиться на другой половине палатки, будут соответствующей магической ширмой отделяться от твоей половины. Каждый из нас будет иметь свою прислугу.
Если уж честно признаваться, то Эль-Нассар пока еще не пришел полностью в себя от всего этого сегодняшнего утреннего наваждения, - попытки убийства своими же собственными телохранителями, предательства караульных, дружеская беседа с убийцей, быстрое заживление ран на ноге. А теперь еще и это решение магини Ивонн! Это вызвало одну лишь головную боль, все мысли в голове повелителя перемешались и превратились в полный сумбур. Уже мало чего соображая, Эль-Нассар в ответ на предложение Ивонн лишь слабо кивнул головой. Сейчас в душе он желал лишь одного, чтобы люди быстрее его бы покинули, предоставив ему возможность отдохнуть, а затем в одиночестве все произошедшее хорошенько обдумать.
3
Рейдовый отряд Эль-Нассара, насчитывающий до пятисот бойцов, покинул базовый лагерь и с обязательными передовыми, боковыми конными и пешими разъездами и патрулями двинулся по дорогам вражеской территории. В лагере осталось небольшая группа, в основном состоявшая из опытных унтер-офицеров под командованием капитана Кимвелла. В самое ближайшее время Кимвелл должен был этот лагерь превратить в учебный центр войска повелителя султаната Гурам. Капитан Кимвелл, его офицеры и унтер-офицеры будут готовить молодое пополнение, обучая азам военного ремесла сельских парней, которых отцы решатся продать в рекруты.
Сразу же за воротами лагеря, рейдовый отряд углубился в большой лесной массив. Ему предстоял двухдневный переход по лесу. Лес занимал действительно большую территорию султаната, которая была сплошь покрытая зеленными насаждениями. В нем гнездились множество пернатых, он был до краев заполнен крупными и мелкими дикими животными. Их было столько много, что бойцы отряда Эль-Нассара не раз видели, как лисы, зайцы и волки пересекали лесную дорогу прямо пред авангардом отряда. Но, регулярно высылаемые патрули и конные дозоры за два дня пути по этому лесу, так и не встретили в этом лесу ни одного лесника, егеря или охотника.
В день отряд проходил километров пятнадцать - двадцать в основном из-за того, что он почти на девяносто процентов состоял из пеших воинов. Хорошо, что в базовом лагере нашлось достаточное количество телег и тягловых ящеров, на которые загрузили тяжелое вооружение, самострелы, баллисты и катапульты, а также тяжелые латные доспехи пехотинцев. Это позволило во время лесных переходов сохранять силы бойцов, не заставляя их тащить на горбу собственные кирасы, пики, палаши и арбалеты. Эль-Нассар, планируя лесные переходы, предусмотрел короткие остановками для принятия бойцами пищи в середине дня.
Под вечер разведчики Ивонн Де ля Рунж выводили отряд на заранее запланированное место ночлега, где тут же разбивался временный военный бивак, готовился плотный и горячий ужин. Охрана бивака осуществлялась патрулями и часовыми, расставленными по его периметру, а также секретами и засадами на тайных тропах. Следует отметить, что воинам сразу же понравилось находиться в постоянном движении, уже на третий день они втянулись в дорогу. В общей колонне вновь зазвучали веселые голоса, молодые парни смеялась и улыбались. Они старались во всем подражать ветеранам и в любых боевых и не боевых ситуациях действовать так, как их учили унтер-офицеры.
По вечерам, до отхода ко сну с молодежью работали унтер-офицеры, которые еще и еще раз показывали, как владеть оружием и отбивать внезапные атаки противника, как требуется действовать в различных сложных ситуациях. Но главное, на биваках и во время переходов молодые воины не роптали, поддерживали в себе высокий воинский дух и должным образом несли тяжкое бремя военной службы.
Эль-Нассар аж нутром ощущал, как растут и крепнут связи между рядовым составом и унтер-офицерским составом, повышается авторитет офицеров. В иные вечера повелитель и сам выходил к молодежи, шутил, смеялся их шуткам, ужинал вместе с ними. В такие моменты он всей душой чувствовал, что эти молодые парни, собравшиеся вокруг него, его хорошо понимают и уважают. Что они, не задумываясь, пойдут за ним в атаку на врага.
На третий день пути перед тем, как покинуть этот лес, рейдовый отряд Эль-Нассара вышел к большаку, по которому в былые дни один за другим следовали купеческие караваны, а народ султаната брел по нему нескончаемой чередой по своим житейским делам. В это же утро большак, чуть ли не основная транспортная артерия султанатского значения, оказался абсолютно пустым. На нем, как доносила разведка, не отмечалось ни путников, ни купеческих караванов. Сама дорога выглядела заброшенной и запущенной, некоторые ее участки поросли плотным травяным дерном, что служило прямым подтверждением того, что этой дорогой особо не пользовались. Разведчики придворной магини Ивонн Де Ля Рунж доносили, что на километр и в ту, и в другую стороны они не обнаружили ни единого человека, ни единого крестьянского обоза.
Когда этот рейд находился в стадии планирования, то среди офицеров Эль-Нассара шли большие споры о том, как пересекать этот большак. Чуть ли не все штабные офицеры были уверены в том, что эта дорога будет до упора забита путниками и обозами. Поэтому пересекать его планировали в самом неприметном месте и по времени ближе к вечеру, чтобы затем следовать по левой дороге, прилегающей к этому большаку. Эль-Нассар хотел добраться до замка, в котором в свое время располагался наместник этой султанатской провинции. Сейчас же Эль-Нассар испытывал истинную горечь, тяжелый осадок лежал на его душе от увиденной картины запущенности этой дороги, которая во времена его правления считался одним из самых оживленных трактов султаната.
Разведка Ивонн Де ля Рунж, которая работала не переставая, уже доносила о том, что, если судить по собранным среди населения слухам, то замок бывшего наместника сегодня был обитаем. Но никто из крестьян так и не смог сказать, кто же в настоящее время в том замке сегодня живет. Эль-Нассар, как ни старался, так и не мог вспомнить имени своего наместника. Единственное, что в этот момент ему приходило на память, так это было то, что на это место претендовал протеже министра экономики и торговли Эриха Шустера, который в течение месяца обхаживал его с просьбой подписать назначение для своего протеже.
Во времена его правления наместники не играли существенной роли в иерархии власти султаната Гурам, в основном их функции носили представительский характер, они даже не отвечали за сборы налогов с населения своих провинций. Поэтому Эль-Нассар, в принципе, не имея особых возражений по отношению протеже министра Эриха Шустера, подписал соответствующий документ о его назначении наместником этой провинции. Сейчас он хотел разыскать этого протеже, что его попросить помочь ему разыскать самого Шустера, так как он надеялся на то, этот выдвиженец поддерживает связь с самим министром.
Но лишь только верховой ящер Эль-Нассара вступил на большак, чтобы пересечь его, как в этой связи повелитель почувствовал внутреннюю обеспокоенность. Что-то было не совсем в порядке с этой султанатской дорогой, Эль-Нассар приказал отряду приостановить выдвижение к дороге и ожидать его дальнейших распоряжений. Смутное чувство тревоги появилась у Эль-Нассара еще во время завтрака, но сейчас тревога стала приобретать более четкие очертания и явно помешала ему своего верхового ящера выводить на этот тракт. Заметив замешательство в авангарде колонны, к нему подскакала Ивонн де ля Рунж и поинтересовалась:
- Что происходит, Омар? Почему колонна остановились?
В последнее время эта женщина сильно изменилась, она перестала носить темную монашескую одежду, перешла на мужские костюмы, когда тот или иной день она должна была провести верхом. Ивонн Де Ля Рунж начала красиво укладывать свои светлые волосы, неожиданно для окружающих превратившись в очаровательную тридцатипятилетнюю женщину блондинку. В лагере немедленно поползли слухи о ее романе с Эль-Нассаром, в то время, как Омар ничего не предпринимал по превращению надуманного романа в реальность. Но в его душе, может быть, впервые со времени гибели жены, трепыхнулись странные и пока ему еще совершенно незнакомые ощущения при виде Ивонн Де Ля Рунж. Повелитель хорошо понимал, что эти ощущения можно было бы выразить одной такой фразой, Эль-Нассару было приятно находиться в обществе этой красивой дамы.
Он повернулся в придворной магине и пояснил ситуацию.
- Ивонн, нам нужно пересечь этот большак, чтобы затем выйти на дорогу, ведущую к замку наместника провинции. Но внутри меня появилось какое-то странное чувство обеспокоенности. Как только мой верховой ящер приближается к дороге, то внутри меня появляется какое-то чувство, предостерегающее меня от совершения этого шага. Может быть, нам следует передвинуться выше или ниже по дороге и там уж пересекать этот большак?!
- Хорошо, Омар, я поняла то, о чем ты хочешь мне рассказать! Думаю, нам следует сделать привал для отряда, а я тем временем попытаюсь выяснить, что же тебя так потревожило. - Сказала Ивонн Де ля Рунж после короткой задумчивой паузы.
Придворная магиня вошла в магический транс и пребыла в нем не более тридцати минут. Но за это время ее лицо сильно изменилась, заострились его черты, оно осунулось, а кожа приобрела какой желтоватый оттенок, глаза глубоко запали и приобрели желтую радужную душку вокруг зрачка. Во время этого магического транса Омар Эль-Нассар не отходил от своей придворной магини, держал ее за руку и глаз не отрывал своих глаз от лица женщины. Повелитель искренне и всем сердцем переживал за эту молодую женщину и, наблюдая за изменениями, происходившими с ее лицом, ему страшно не хотелось, что Ивонн Де Ля Рунж так бы мучилась.
Когда магиня начала приходить в сознание, то внезапная мысль поразила Эль-Нассара. Он вдруг понял, что с этого момента и до конца своей жизни будет дорожить каждой секундой общества этой женщины.
- Не надо думать и переживать, Омар, - услышал он мелодичный голос Ивонн, - Все будет хорошо, мы тоже будем вместе и счастливы, когда-нибудь. А что касается этого большака, то мы можем спокойно пересекать эту дорогу. На двадцатом километре от этого места людьми в черном организована большая засада. Но эти люди в черном устраивают такие засады только с одной целью, чтобы не возобновилось регулярное движение по этой дороге, чтобы отлавливать беглецов из городов и деревень этой провинции. Аналогичные засады устроены на всем протяжении дороги и в других провинциях. Черный Дух или Неназываемый, как архонта Арбакаса называет султанатский народ, не желает, чтобы население его государства свободно перемещалось из одного места в другое. Архонт также не желает, чтобы среди населения свободно циркулировала бы правдивая информация и развивалась бы торговля между городами. Поэтому он и запретил, чтобы, под страхом смерти, горожане не покидали города, а сельчане - свои деревни. Только воинские подразделения людей в черном могут свободно, но в организованном порядке могут передвигаться по территории бывшего султаната Гурам. Неназываемый лично поручил этим подразделениям следить за исполнением его эдикта и, в случае нарушения общественного порядка, принимать жесткие меры по отношению к нарушителям. Наш знакомый, Поморец Чернокнижник стоит во главе военного совета этой провинции и несет личную ответственность за спокойствие в данном регионе.
Эль-Нассар тут же внес небольшие изменения в план дальнейшего передвижения своего рейдового отряда. После привала отряд все-таки пересек большак и вышел на дорогу, ведущую к замку.
А на двадцатый километр дороги, где расположилась вражеская засада, выдвинулась группа разведчиков и будущих драгун, парни станут драгунами, когда в отряде появятся верховые ящеры. Эти пехотинцы под командованием лейтенанта Сандерберга полностью вырезала эту засаду из людей в черном. Группа Сандерберга в этой схватке с противником потеряла всего одного человека убитым и четыре его бойца были легко ранены. В эту ночь, как и в предыдущие ночи, рейдовый отряд Эль-Нассара ночевал под открытым небом. Костров не разжигали, так как бивак был разбит на равнинной и безлесной местности, отблеск зарева от костров мог быть заметен издалека, поэтому ужинать пришлось холодным мясом с кукурузной лепешкой.