Аннотация: Обзор финальных работ конкурса Самостояние (Русская Проза). Номинация "Рассказ".
Казалось бы, с рассказами будет проще, чем с очерками. Все-таки жанр знакомый, и не такой строгий. А вот нет. Безукоризненного рассказа ни у кого не получилось. Есть хорошие, но и они имеют существенные недостатки. Поэтому поставленные мной десятки - это, скорее, обозначение места, занятого работой, чем оценка. Если бы не правила конкурса, предписывающие использовать весь спектр оценок, я бы десяток не поставил вообще. Еще одно замечание. У авторов-женщин значительно хуже, чем у авторов-мужчин, получаются описания боевых действий. Некоторые из них путают не только все, что можно перепутать, но даже то, что перепутать нельзя. Понятно, что они хуже, чем мужчины, представляют себе материальную составляющую войны. Отсюда и ляпы при пересказе услышанных от старших членов семьи военных историй. Все-таки, чтобы убедительно писать исторический рассказ, а Великая Отечественная война - это уже история, нужно хорошо изучить предмет, а не только обладать литературными способностями.
Замечательный получился рассказ. Хотя на мой вкус он несколько затянут. И в той его части, которая относится к современности, и там, где описываются скитания главного героя по прифронтовому лесу. Убрать бы лишнее, поджать повествование - и получилось бы отличное произведение.
В целом же композиционное решение весьма интересно. Введение в сюжет священника - хороший ход. На совести исповедующегося перед смертью старика - ветерана войны - тяжкий грех. Убийство, отягощенное предательством. Странно это звучит, даже парадоксально: убить врага и тем самым совершить предательство. Но как еще можно назвать выстрел в спину человеку, спасшему тебе жизнь? Смотрите, какая сложная психологическая коллизия. Два врага, пришедшие в этот лес убивать друг друга, неожиданно для себя оказываются в критической, но не боевой ситуации. Один из них видит, как топнет в болоте другой. И у него срабатывает нормальный человеческий импульс: помочь! Хотя, вроде бы, если это враг - пусть погибает. Но перед ним в данный момент не опасный враг, а беспомощная жертва обстоятельств. И человек спасает человека. Что может быть естественней? А Михаил убивает спасителя. Есть формальные оправдания, что он в этот момент не в себе после пережитого потрясения, и что он поступил по законам военного времени.
Но этим можно оправдаться перед другими, а не перед своей совестью. Потому он всю свою жизнь терзается осознанием непоправимости случившегося. Тот случай изменил его совершенно. Однако все его добрые дела - это лишь составляющая нормы жизни нравственного человека, то, чем он ранее пренебрегал. Само по себе это не может стать искуплением, принести успокоение и облегчить душу. Земной путь заканчивается и ветеран, для того, чтобы достойно завершить его, обращается за помощью к священнику.
Он обращается к отцу Анатолию как к посреднику с Богом. Смотрите, как интересно построена беседа между Михаилом Федоровичем и отцом Анатолием. Как осторожно старик прощупывает батюшку. Как медленно он подбирается к главному. До определенного момента автор успешно справляется с задачей. Но потом начинаются логические сбои. Если человек ходит в церковь, пусть и недолго, он никогда не станет называть священника Толей. Здесь, возможно, стоило несколько изменить сюжет. Например, не ходил Михаил Федорович в церковь, но помог соседке, которая оказалась "свечницей", и та уговорила старика принять дома священника, чтобы исповедоваться. Возможно, старик сначала посмеялся бы над этим предложением, но потом, узнав, что священник ему знаком, согласился. Неважно, как знаком. Главное, что знаком не как священник, а, например, как сын старого приятеля, или бывший его сосед, которого Михаил Федорович знал пацаном. И поэтому он и говорит с ним по-простому, называя Толей, что того в общем-то не очень коробит. А вот в момент исповеди должен произойти какой-то ощутимый психологический сдвиг, после которого старик и назовет его отцом Анатолием.
Отец Анатолий поначалу в рассказе предстает как обычный мирской человек: его тяготит общение со стариком, он думает о своем. Может быть, в рассказе этому слишком много места уделено, однако сам сюжетный ход правильный. Но в какой-то момент и священник должен внутренне перевоплотиться: из замороченного церковными делами функционера превратиться в человека, которому предначертано ОТПУСКАТЬ ГРЕХИ. Вот этой яркой кульминационной вспышки в рассказе не получилось. Она угадывается, но только угадывается. А именно она и должна была стать решением конфликта. Мы видим из рассказа, что конфликт решен, однако не увидели, каким образом. И, несмотря на это, рассказ в целом состоялся.
Портит рассказ излишняя детализация. Ни к чему было подробно описывать блуждание в лесу, ловлю оглушенной рыбы, технологию очистки воды. Все это можно было вместить в одно-два предложения, которые бы помогли читателю представить ситуацию.
Если говорить о языке, то написан рассказ хорошо. И довольно грамотно, хотя с расстановкой знаков есть проблемы. Однако есть к тексту вопросы.
Не понял, что такое "пойки". Пайки?
Странной показалась фраза: "Кажется под Ленинградом, в лесу". Ну, уж Ленинград с другим каким-нибудь городом перепутать трудно. Да и не забыть ему этого места, раз уж там такое произошло.
Что такое отряд? Взвод? Отделение?
Не могло придавить половину их подразделения деревьями. В лесу деревья не падают на землю со всего размаха. Они будут цепляться друг за друга кронами, опускаться на уже поваленные стволы. Да и ветви не дадут в большинстве случаев придавить насмерть.
Фраза "Как же я могу не раскаиваться, когда лицо этого немца мне каждую ночь снится?" неудачно построена. Скорее: "Как же я не раскаиваюсь?! Забыть не могу... Этот немец мне каждую ночь снится".
И особый мой респект автору за "надевать пальто". Из всех участников конкурса, кто одевал своих героев или надевал на них что-либо, только Павел правильно употребил это слово.
Рассказ интересный. Но я долго прикидывал, во сколько баллов его оценить - в десять или в девять. Тема, вроде бы не очень героическая, и по поводу реализма есть вопросы. Правильно ли считать рассказ реалистическим, если в сюжете его одну из главных ролей играет предсказательница, да и главную интригу она же создает? Но подумал, что, во-первых, фронт без тыла существовать не может, а во-вторых, Ванга тоже предсказывала, однако она персонаж далеко не мифический, хотя и легендарный.
Главное, что рассказ получился интересный. А уж если автор поработал над сюжетом, а не пошел по пути простого пересказа событий, то должен он быть за это отмечен бонусом. И написано ведь здорово!
Чуть затянуто, правда, действие, но не настолько, чтобы вызвать у читателя скуку. Хотя здесь к месту дать совет авторам: сокращайте "свое любимое" беспощадно. Но, не переступая границы, за которыми начинает теряться информативность. Поверьте, ваши литературные излишества ни читателю, ни сюжету не нужны. Тем более, что иной раз они просто неуклюжи.
Что касается данного рассказа, я думаю, автору надо было бы тщательней поработать с предсказанием казашки. Вот она говорит:
"Война будет. Муж твой умереть, ты два года пожить и умереть".
Между этими предложениями надо бы вставить еще какое-то, которым так развести два этих предсказания, чтобы усилить эффект двусмысленности. Ну, например:
"Война будет. Сын твой утонуть. А ты умереть, через два года, как муж твой умереть".
И есть замечание по поводу фразы: Нинка достала топорик и принялась отрубать дереву ветви, потом нарубила чурок из ствола.
Я не представляю, как можно чурок из целого ствола нарубить. Ствол надо бы сначала распилить, а уж из полученного можно и чурок нарубить. Иначе никак.
Отлично написано. Сюжет трогает. Понравилось. Однако начало рыхлое. По мне, так рассказ начинается на третьей странице со слов "все проходит, прошла и война. Вернулись домой те, кто остался жив, оплакали тех, кто погиб". И сократить бы сильно сцену рыбалки. Слишком она довлеет над сюжетом. Если бы не это, я бы оценил работу в десять баллов.
И еще надо речь героев сделать естественней. Не говорят нормальные люди: "Но только не жалости мне сейчас надо, а доброты, уважения. Председатель, вот, тоже пожалел, а я всю войну мечтал и в госпитале жив остался, что ждал вот этого дня, когда выйду в росную, холодящую ноги траву". Прежде чем ввести в текст реплику, проговорите ее вслух. Вслушайтесь, как это звучит. Подумайте, как бы сами сказали об этом в разговоре.
С грамотностью в рассказе все нормально, что приятно, а вот с оформлением не везде хорошо. Например, знаки препинания иной раз расположены "не по-русски": пробел между словом и знаком принято делать в Европе. У нас знак принято устанавливать вплотную к предшествующему слову.
Увы, как и многие другие, не знает и этот автор, когда следует употреблять слово "одел", а когда "надел". Вопрос культуры речи, однако, дамы и господа писатели!
Хороший рассказ. Жесткий. Правдивый. Если говорить о языке, то, на мой взгляд, это один из наиболее удачных в балансе "сюжет-стилистика" рассказ. Просто, точно, экономно. Даже через повествование ощущается сухой зной крымского полдня. Я сейчас не буду заводить спор по поводу гаубичной батареи на холме. Знания мои в этом плане не глубокие. Не стану также интересоваться у автора, почему при постоянных авианалетах не рассредоточили сорокапятки. Если бы поставили их подальше друг от друга до начала атаки - смотришь, и уцелела бы хоть одна. Скажу о другом.
Есть у меня к рассказу претензия принципиального плана. Я считаю здесь неуместным выпячивание национальности предателя. Это отдельная и очень непростая тема. Не в этом маленьком рассказе решать эту трудную проблему, тем более, что были среди татар и отважные воины, и даже Герои Советского Союза. А летчик Аметхан Султан, вошедший в десятку лучших советских летчиков-истребителей - дважды Герой.
Некоторые замечания по тексту:
- 'юнкерсы', довольные результатом,
Я бы не возражал, если бы предшествующее описание было построено так, что у читателя сложилось впечатление об этих самолетах, как живых существах. Машины же не могут быть довольны или недовольны.
- Сомову стало стыдно - Левушкин гораздо моложе его, а смотри-ка - не боится, стреляет по врагу. А он что же? Ведь не трус, воюет уже полгода, значит, опытный человек. К тому же - комсомолец, должен сам показывать пример...
Не понял, чего это он застыдился? Сидит в ячейке, внимательно наблюдает за полем боя. Готовится вступить в бой, когда враг приблизится на удобное для стрельбы расстояние. Из текста так следует.
-'Снарядом накрыло, но ничего, живой. А вот ребятам не повезло - в клочки! Ну, сейчас они мне за все ответят!'
Это говорит раненый командир по пути к немецкому танку, готовясь бросить гранату. Неестественно как-то звучит такая речь на поле боя. Кстати, здесь стилистическая погрешность, из фразы следует, будто "ответят" ребята, а не фрицы.
- Сверху открылся люк, показались два немца в черных комбинезонах. Один вскинул руку с пистолетом и выстрелил в Фильченко.
Сверху чего открылся люк? Два немца выбирались одновременно? А пролезут? И что это немец из люка палить начал? Ему выпрыгивать скорей надо, потому что по нему сейчас огонь из всех ближних ячеек ведут, а он из пистолета воюет.
- Немецкая пуля попала ему точно в лоб...
Авторы отражают свое отношение к событию не только прямо, но и через интонацию, путем построением фразы, подбором лексики. Процитированное выше более подходит для описание убитого врага. Слово "точно" придает фразе скрытую гордость за меткость стрелка, а слово "лоб" часто имеет хождение в фольклоре и оттого есть в нем некий несерьезный подтекст. Вспомните сами "что в лоб, что по лбу", "дать в лоб", "биться лбом", "медный лоб", "толоконный лоб" Совсем по-другому воспринималось бы сказанное, если бы было написано: "Немецкая пуля попала ему в голову".
Рассказ получился неплохой. Ход не новый, правда. Приходилось мне читать, как компьютерные летчики вдруг попадали из виртуального неба в реальное военное. Конечно, сомневаюсь, что это на сто процентов тот реализм, о котором мечтали организаторы конкурса, однако автор сумел построить сюжет так, что в мистике его упрекнуть трудно. Скорее здесь предсмертное видение, чем перемещение во времени. Разновидность галлюцинации. И, главное, пусть и воображаемое, но разрешение того жизненного конфликта, который отравлял все существование Фомина. Если героя Павла Волчика тяготило осознание преступления против совести, то здесь не дает герою покоя сознание невыполненного долга, сознание того, что не довершил важное дело. Понравилась последняя сцена, когда Алексей Степанович, закончив жизнь так, как мечтал,догоняет своих. Достойное завершение насыщенной жизни - счастливая смерть. Не каждому выпадает такое.
Однако, если бы меня спросили о сюжете, я бы предложил его немного изменить. Карикатурно выглядят в серьезном произведении странные молодчики, которые, конечно же, плохие, раз автор изобразил одного из них прыщавым, а другого назвал Хомяком. Да и как-то не очень вписываются они в рассказ: слишком уж информированы о переживаниях главного героя. А ведь совсем другой ход подсказывали автору музы. Не зря они надоумили ввести в сюжет капитана Самохина, которого вполне можно было заменить местоимением "кто-то", но получившего почему-то имя и даже звание. Я бы ухватился за эту подсказку "сверху" и предоставил бы ему исполнить то, что сделал отец Анатолий в рассказе Волчика - помочь старику избавиться от терзающего его много лет беспокойства. Не прыщавые, а вполне косметически ухоженные специалисты, по научению Самохина, настроили бы тяжело больному старику за вполне умеренную плату программу. А дальше по тексту. Хотя, конечно, возникли бы сопутствующие проблемы, и их пришлось бы решать, но сюжет бы приобрел большую стройность. Но это на мой вкус. Автору, как говорится, виднее.
Что не понравилось?
Название честно сказать - слабое. Придумано оно по принципу "лишь бы что-то было".
- Ну и где твои хвалёные русские солдаты? Их батарея уничтожена, а они все мертвы! А мёртвые воевать не могут!
Какой-то пародийный немец. Рассуждения неестественные. Ну, уничтожил расчет, рад, конечно. Понятно, что повезло на этот раз. Еще два-три боя, и его танк сожгут. Хорошо, если сам уцелеет. Это война.
-"поубивало"
Что это немцу слово такое из русского разговорного на ум пришло?
- мимо разгромленной батареи, дальше на Восток,
Прямо-таки и на Восток? Минуя полевую кухню? Ну, зачем здесь глобальные категории?
- Хорошо ещё, что руку отрезали левую - правой можно на эту палку опираться.
А почему левой нельзя? Палка ведь не карандаш. Ею не пишут.
Мне кажется, что совет насчет машины времени прозвучал слишком серьезно. Надо бы было облачить его в ироническую форму. Мол, товарищ пошутил, а Лёху зацепило всерьез. А то перебор получается, когда в рассказе два чудака.
- С тех пор и снился ему этот странный, на грани реальности сон: разгромленная батарея, ревущий навстречу "Панцер".
Не мог ему "панцер" сниться. Он и слова-то такого не знал. Да и "ревущий навстречу" нельзя сказать.
- Давно отпили, отпели и отплясали Победу,
Непонятно о чем речь. До этого сказано было, что главный герой выучился и стал начальником отдела в тресте. Все эти годы пили, пели и плясали, а потом резко перестали? Да и как можно отпеть победу? Отпевают мертвых.
- "О майн Готт, откуда тут взялся старик?!", и ещё одну, угасающую: "Я же говорил, пока будет жив хоть один русский солдат, мы не сможем быть уверены ни в чём!".
Карикатурная патетика. По мне, так вообще бы того немца-танкиста убрать... Зачем он нужен? Кто его видит? Только репликами своими неуместными хороший рассказ портит.
А вот с грамотностью все нормально. Что приятно...
Сложная тема. Но сегодня, когда мы уже спокойно можем говорить о бывших врагах, суждения наши становятся более взвешенными. Мы начинаем отделять частное от общего, различать индивидуальные, человеческие черты в обобщенном образе врага. В этом рассказе сделана как раз такая попытка - отделить судьбу от эпохи.
Теперь непосредственно о рассказе. Язык его, увы, оставляет желать лучшего: много неточностей, предложение иной раз выстроены неуклюже.
Но все-таки мои главные претензии к сюжету. К тому, как автор решал трудную задачу, которую сам перед собой и поставил. Как-то не убеждает меня, что человек, ненавидящий немцев, вдруг ни с того ни с сего пожалел бывшего врага. Да, конечно, в конфликте возле пункта раздачи продуктов он мог ему посочувствовать. Здесь могла сыграть свою роль солидарность фронтовиков, но не более того.
Вот если бы у него самого был какой-то обостренный и неразрешенный конфликт с кем-то из тыловиков-соотечественников, то, может быть, он сделал бы и большее. Например, если бы тыловик увел жену у его брата-инвалида, то капитан вполне мог бы принять сторону немца-фронтовика. Или был бы еще какой-то сильный импульс. Например, проверяя документы, вдруг увидел, что родились они с этим немцем в один год и в один день, или что лежали с ним в одном прифронтовом госпитале (сначала он был немецким, а после взятия города стал советским) примерно в одно время с похожими ранами, однако немцу в спешке эвакуации руку спешно ампутировали, а с его рукой возились и спасли. Может быть, даже один врач их лечил. В этом нет ничего удивительного. Отец рассказывал, что в госпитале, где он лежал после ранения, был немецкий врач, видимо, из пленных. Тогда наши врачи настаивали на ампутации кисти, долго уговаривали, опасаясь развития гангрены, но немец, который стоял сзади всех, упорно отрицательно качал головой. И отец не согласился. В итоге сохранил руку. Есть и другие варианты, не стану здесь их приводить. Вот тогда бы я поверил, что капитан Ерохин пожалел немца и помог ему. А что просто так, подчинившись настроению, пошел на должностное преступление... Как-то сомнительно. Не верю.
И еще: не так хорошо Ерохин знал язык, чтобы вести беседу с немцем без переводчика. Переводчик в рассказе нужен. Пусть это будет его хороший друг, которому он может довериться.
Замечания по тексту:
- молодого батальонного НШ назначили ВРИО
Такие сокращения в рассказах недопустимы.
- Когда осенью сорок первого брат пришел домой без руки, Юрий им гордился и считал героем.
Ну не потому же гордился и считал героем, что без руки. Неудачно сформулировано.
- Брат же героем себя совсем не считал и очень переживал за потерянную руку.
Ну как он мог переживать за то, чего нет? Переживал из-за того, что калека?
- Машина "ехала по недавно отремонтированной отличной дороге, и вскоре Юрий наблюдал следующую картину".
Предложение плохо согласовано.
- что в среде этой нации еще со средних веков наблюдался крайне малый процент лиц склонных к хулиганству, в отличие от большинства прочих народов.
Казенщиной как от этого предложения пышет!
- Зло охватило Юрия.
Злость? Зло - это явление, противоположное добру.
- Второй, однорукий был худым и мосластым, одетый хоть и в гражданские пиджак и брюки, но они на нем сидели как военный мундир.
Предложение не согласовано. И неудачно построено. Получается, что брюки на нем сидели как мундир. И очень неаккуратно со знаками препинания.
- Прямизна, подтянутость и масса прочих мелочей понятных только людям "посвященным" сразу выдавали в нем не просто военного, а бывалого, закаленного фронтовика.
"Прямизна" здесь не совсем к месту. Подтянутость - не мелочь, это яркий отличительный признак. Закаленный фронтовик не обязательно по-военному подтянут. Профессиональный военный отличается от штатских осанкой потому, что ему приходилось много заниматься строевой подготовкой. На фронте не особенно-то помаршируешь.
- очередь, стала негромко переговариваться
С кем она переговаривалась? Люди в очереди переговаривались?
- Такие вещи жестко пресекались и виновные жестоко наказывались
Ну, уж так и жестоко? Секли? Расстреливали?
И запятые, запятые... Рассказ очень плохо вычитан. Автор не уважает организаторов конкурса?
Начало не понравилось. Зачем немец ребенка убил, тем более, что поначалу настроен был благодушно, и мальчик его совсем не раздражал? Мысли немца, подслушанные автором, не убеждают... Были случаи, когда детей выбрасывали на мороз, чтобы криком спать не мешали, мать мою чуть было не застрелили за то, что корову отдавать не хотела, ребенка убили за то, что за мать цеплялся, когда ее за сарай тащили, но вот чтобы так просто... Не сумел автор убедительно изобразить ситуацию. Я бы поверил, если бы мальчик набросился на немца, а тот его пнул и убил почти случайно.
Странным показалось поведение раненого бойца, стрелявшего по обозу. Увидел местную жительницу и даже не расспросил о том, нельзя ли где укрыться. Любой человек за жизнь цепляется.
Встреча девушки с любимым выглядит как-то совсем фольклорно: пошла туда, не знаю куда, да и угадала с направлением. А вот язык хороший. Диалоги живые, настоящие.
Написано очень хорошо. Я о технике изложения. Грамотно написано, что приятно. Но если говорить о содержании, мне показалось, что в рассказе много надуманного. Конечно, немцы аккуратисты, но чтобы нужник на передовой строить... Да и толку его разбить? Альтернативы что ли нет? Тоже мне проблема... Вот полевую кухню расстрелять - это хорошая шутка! Злая! Не верю я, что Кузнецов так легко с тремя немцами управился. Выманив по одному, мог, конечно. Но наскочить сразу на троих. Тем более, готовых к бою, потому что находились в зоне возможных действий противника. Сомневаюсь и насчет радиста. С чего бы он сведения посылал в тот момент, когда жизнь спасать надо? Все-таки это фронтовики, а не обозники.
Как относиться ко всей этой истории в целом? Мне понравилось. Но вот не реалистический это рассказ ни в одной из своих составляющих - это уж точно.
Возьмем, например, процедуру крещения: "Разделся до трусов рядовой Кузнецов. Дальше не потребовалось, поп кивнул, мол, достаточно и взялся читал что-то непонятное, и лил, и лил на красноармейца воду".
А зачем раздевался аж до трусов? Зачем воду при крещении лил и лил? Автор-то сам крещеный?
Это не рассказ. Это воспоминания об отце. Но две темы, обозначенные здесь, могли бы лечь в основу рассказов. Однако тема знакомства главного героя с будущей женой - не подходит под тематику данного конкурса. Значит, надо было работать с первой. Не ограничиться рассказом о переживаниях Леньки по поводу уничтожении фашистами его родных, а продумать, как увязать это с каким-то его поступком.
Сцена с описанием 9 мая меня покоробила. Накрыт праздничный стол. Собираются гости. Но нет среди приглашенных родителей. Что празднуют в семье? Это же не день рождения, не Новый год. Получается, что собрались выпить, закусить и повеселиться. И только когда пришел тот, ради кого и стоило этот праздник устраивать, вспомнили о Дне Победы. Не знаю. У нас в семье так было не заведено. Девятое мая, пока были живы родители, был их днем.
Ну, ладно, это уже к конкурсу отношения не имеет. Впрочем, как и само произведение. Хотя текст и написан хорошо, но это не рассказ. Это художественные мемуары, которые несколько портят длинноты и излишняя рассуждательность.
Что не понравилось в тексте:
- Мальчишка, казалось, не замечал этих досадных проволочек.
Речь о том, как у него ноги в снег проваливались. Какие же это проволочки?
- Лицо его было трудно разглядеть.
Так ведь некому там было разглядывать. Он был один.
- Бандитская пуля обходила его стороной.
Не представляю себе пулю, которая огибает стоящий на ее пути объект.
- Моя 14-летняя девица была по-прежнему чуткой и нежной бусинкой, несмотря на синие с прошлой недели волосы, цепи на шее, бёдрах, запястьях, и драные - умышленно - штаны.
Ничего себе нежная бусинка! Типичный представитель группы риска.
Это рассказ. По компоновке, по развитию действия и размещению действия во времени. Интересный рассказ. Но написан он плохо. Я имею в виду язык. Читаешь словно листовку, составленную для агитационных целей. И с грамотностью у автора неважно.
И вот что я бы хотел сказать по поводу центральной темы рассказа. С кем Иван сошелся в психологическом поединке? С похоронной командой. Смотрите, как получается: в очерках этого же конкурса авторы пишут о противостоянии одного человека десяткам фашистских танков, здесь - боец противостоит десятку негодных к строевой службе солдат противника. Конечно, это не принижает мужества и стойкости советского солдата, он поступил бы так же, даже если бы это были искушенные в бою эсесовцы. Однако выбором такого противника автор невольно снижает значение моральной победы своего героя.
Есть неточности в тексте. Автор говорит о том, что первый танк подбили в ста метрах от нашей линии обороны, забыв, что до этого рассказал про танк, подбитый на дальних подступах к обороне, который он тоже назвал первым подбитым.
Или, делая описание начала атаки, автор говорит: "Отчетливо были видны перекошенные, испуганные или злые лица немецких солдат. Но уверенности у фрицев не было". Ну, не очень-то о разглядишь эмоции на лицах с полукилометрового расстояния: танки делают первые выстрелы обычно метров за 600 до расположения обороны противника. Кстати, почему вдруг лица у немцев были испуганные? Немцы были хорошими вояками. Действовали они умело и слаженно. Автору надо бы определиться и с тем, как была организована оборона. То у него бойцы располагаются в ячейках, то вдруг оказываются в траншеях.
Точности в описании автору не хватает. Например:
- Стоило прилечь, закрыть глаза и он всегда видел один и тот же сон.
Чтобы увидеть сон, недостаточно прилечь и закрыть глаза, надо еще и заснуть.
- За спиной, над далеким невидимым горизонтом появилась едва заметная рассветная полоса, цвета крови.
Если за спиной, то как он это увидел?
- Когда началась атака, танки считали шепотом, чуть слышно, почти хором.
Интересно, как этот хор образовался, если солдаты сидели в ячейках на расстоянии друг от друга?
- допреж срока.
Вот эта "допреж" мне напомнило фразу из Ильфа и Петрова "Инда взопрели озимые". Автора явно подвело чувство языка.
- Те, русские, взятые в плен летом, выглядели иначе. Их можно было не бояться.
Запятыми выделено слово "русские". Это значит, что те пленные были русские, а которые захвачены позже, уже не русские? Далее, с чего это вооруженные солдаты будут бояться безоружных пленных? Осторожность проявлять - да. Но бояться...
Странное произведение. Не рассказ, определенно. Несколько собранных вместе баек, весьма неубедительно построенных. Не верю я, что этим можно убедить начальство:
"В отточенных фразах, составленных из точно подобранных слов, он почувствовал не только всю правоту, но и суровую мужественность отчаянных парней, рвущих стальные канаты и разбивающих о бетонные глыбы свои ломы".
Может быть, эта словесная эквилибристка хорошо сработала бы в каком-то другом конкурсе, но ей, на мой взгляд, не место в конкурсе реалистического рассказа. Да еще посвященного военной тематике. Пишет автор, конечно, неплохо. Но слишком уж легковесно, словно порхает над грешной землей, не обременяя себя связью с действительностью.
Из последнего сюжета, при желании, можно было бы сделать неплохой рассказ. Если продумать идею. О чем здесь речь? Главный герой в трудном положении не теряет присутствия духа, а предлагает товарищам по несчастью план спасения. И вот тут автор теряется. Перед ним два пути развития сюжета: мистический и реалистический. Он же пытается идти сразу по двум расходящимся дорогам. Или следовало прямо показать, что боцман использует обман во спасение... жены и ребенка, или же, действительно, явить читателю чудо. Ни того, ни другого в рассказе нет. Обман получается какой-то очень уж неубедительный. А чудо, видимо, в силу большой греховности организатора, не случается. И при любом раскладе получается, что Владимир Тарасович - изрядный махинатор. Оправдывает его только то, что и сам он гибнет вместе с товарищами.
Задумка хороша: показать глазами ребенка обычный день тыловой жизни. Но, к сожалению, рассказ не выстроен сюжетно. Ошибка многих авторов заключается в том, что они не умеют отсечь от своего повествования лишнее. Вот и здесь, зачем было рассказывать о послевоенной жизни Томки? Действие рассказа должно проходить в сжатом отрезке времени и не распадаться на разные сюжеты. Здесь же яркий эпизод с банкой не получил своего сюжетного развития, и второй сюжет - с книгой Пушкина - с первым оказался никак не увязанным. Эти два момента по сути разрушили рассказ. Кем оказался тот офицер? Жуликоватым эгоистом, обманувшим ребенка, или же что-то очень важное помешало ему расплатиться с девочкой? Читатель в недоумении. Он не знает, как относиться к случившемуся. И это вина автора. Нужно было каким-то штрихом внести в сюжет определенность. От автора требовалось написать рассказ, и здесь нет необходимости точно следовать тому, что было в жизни. И концовка, демонстрирующая связь с реальностью, в рассказе лишняя.
Рассказ надуманный, конечно. Захотелось автору изобразить этакого праведника, который, принципиально довольствуясь малым, ведет отшельнический образ жизни, избегает суеты и греховных мыслей, помогает страждущим. Есть в этом нечто идиллическое, будто бы сюжет взять из жития святых, но в безбожном варианте. Все в этом рассказе условно. Условный сапожник в условном помещении ведет условное существование. Потом появляется условная девушка, попавшая в условно-типичную ситуацию. И ситуация эта разрешается условно благополучно. Такая надуманная притча, лишенная обязательной для притчи образности.
В принципе позволить жить человеку в заброшенном помещении, принадлежащем предприятию, могли. Например, если он был каким-то родственником или знакомым начальнику. Не положено, конечно, но пока не получило широкой огласки - ладно. Эту условность можно принять. Но вот с тем, что автор рассказал о редакции, согласиться не могу. Чувствуется, что он о работе редакции имеет весьма приблизительное представление. Начнем с того, что не могла редколлегия сидеть на планерке. Автор спутал редколлегию с журналистским коллективом редакции. Редколлегия - это орган парадно-представительный, а не рабочий.
Да и кто же его на планерку пустит? Секретарь грудью встанет, попросит подождать, пока редактор освободится. Но в кабинет пустят, конечно. Очень интересная парочка - пахнет сенсацией. Но возьмут ли ее на работу, как бы сапожник ни витийствовал - это еще вопрос.
А почему вот так сходу не возьмут? Да потому, что с улицы в штат не берут. И без сапожника бы она устроилась в газету, если бы было ей что предъявить редактору: качественные публикации в других изданиях или резонансную тему. В первом случае он бы мог решить вопрос тут же, во втором - испытав нового сотрудника в деле. А брать в штат случайного человека с улицы толковый редактор не станет. Если только по ходатайству. Но ходатайство это должно исходить от человека намного более влиятельного, чем сапожник. Кстати, часто с такими блатными, которые оказывались плохими работниками, обретали редакторы большие хлопоты.
Это явно не рассказ. Дневниковые записи. Нет личностно-обоснованной сюжетной линии, которую замещает хронологическая канва, увязанная по времени со Сталинградской битвой.
Информативность записей не очень высока. Ничего нового мы из нее не узнаем. Я думаю, что это не подлинные записи, а созданные автором на основе рассказа очевидцев и изучения исторических документов. О работе в целом мне сказать больше нечего, поэтому перейду к разбору текста. Написано рыхло, предложения построены неуклюже.
Замечания по тексту:
- Это уже не просто проблема с медикаментами и пищевыми изысками вроде колбасы, это огромная черная лапища, тянущаяся ко всему, что нам дорого.
Предложение не согласовано. Получается: "Это не проблема, а лапища".
- Ничто больше не сдерживает меня от паники. Кроме осознания важности всех этих людей. Каждый из них заложил кирпичик для постройки стены, что оградит нас от фашистов.
И снова неуклюже сформулировано.
- Еще недавно, еще почти вчера он мечтал о работе инженера, а сегодня бездонный пожарище безжалостно бросает его туда - в пасть чудовищу, на растерзание обезумевшей армии.
Что такое "бездонный пожарище"? Здесь даже по родам не согласовано. И по смыслу тоже. А что есть пожарища с дном? Почему армия вдруг обезумевшая? Очень даже осмысленно немцы и командовали, и воевали.
- Встанет, чтобы пойти назад - в дым, смрад, пламя и реки крови?...