Аннотация: Нашел электронную версию статьи, которая была написана мной в бытность мою ответственным секретарем городской газеты. Думаю, кому-то будет интересно посмотреть, что представляет из себя Егорыч, как журналист
Фемида карает наркодилеров. Но не строго
(такой заголовок поставил редактор)
"Брянская газета" 5 июля 2001г.
Судья одного из районных судов в разговоре со мной горячо поддержал предложение губернатора Свердловской области Э.Росселя о введении смертной казни за сбыт наркотиков. По его мнению, без этого не остановить нарастающий вал наркопреступности. Но вот что интересно: сам он уже в этом году при рассмотрении подобных дел в половине случаев назначил срок ниже низшего предела, предусмотренного четвёртой частью статьи 228 УК РФ. Другой половине - как он выразился, "закоренелым преступникам", - дал по минимуму, то есть 7-8 лет. Для сведения: закон предусматривает за данное преступление от семи до пятнадцати. На мой вопрос, зачем же вводить смертную казнь, если нет ни одного приговора, "упирающегося в потолок", судья ответил: "Для психологического воздействия".
К сожалению, не удалось раздобыть общую статистику назначения наказаний за этот вид преступлений. Заместитель председателя областного суда В. Шматков, поначалу согласившийся подобрать цифры и прокомментировать их, в назначенный для встречи день изменил своё решение и предложил "поговорить в общем" о проблеме, но без статистики. А когда я попытался возразить, что это будет беспредметный разговор, ответил, что в таком случае он от встречи отказывается, и сразу же повесил трубку.
А вот в районных судах от встреч и предметного разговора на болезненную тему не отказывались. Более того, охотно помогали и данными, и комментариями. Удалось установить, что большей частью за сбыт наркотиков в особо крупных размерах торговцы получают 4-5 лет лишения свободы. Но бывает, что и полтора-два года, словно за украденные мешок картошки или консервацию из подвала. Нередко выносится условное наказание. Встречалось даже такое: полтора года условно с испытательным сроком на год. То есть, совершившего тяжкое преступление просто отпускают на свободу. Конечно же, судья в особых случаях имеет право установить подсудимому срок ниже предусмотренного статьёй. Но дело в том, что ещё в прошлом году это исключение применительно к сбытчикам наркотиков стало правилом...
Насколько мне известно, самый большой срок, который получил наркосбытчик в Брянске в прошлом году, - 12 лет. Начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Бежицкого РОВД А.Морозов с уважением произносит фамилию судьи А.Иванова, вынесшего такой приговор. Действительно, наказание на общем фоне кажется внушительным, однако есть у этого судебного дела своя предыстория.
Сбытчик, получивший 12 лет, привлекался к уголовной ответственности за такое же преступление год назад. Тогда его приговорили к шести годам лишения свободы условно с испытательным сроком на три года. После суда, решив, что гроза миновала, этот гражданин тут же вернулся к своему криминальному промыслу. Но Бежицкая милиция посчитала делом чести посадить-таки его за решётку. Кстати, сам торговец - редкое исключение! - отраву продавал не для того, чтобы заработать на дозу и снять ломку, а чисто ради наживы. Через короткое время наркосбытчика взяли с поличным... Снова суд - и приговор, на этот раз достаточно весомый. Однако вот что следует учесть. За внешней строгостью наказания скрывается маленькое "но": складывается этот срок из двух приговоров. Кроме того, включается и фактор повторности, как известно, усугубляющий вину. Потому, если разделить 12 лет пополам, все равно выходит ниже низшего...
Председатель Бежицкого районного суда М. Гузеев милицейские претензии хорошо знает. Но и у него в свою очередь немало претензий к работе милиции. Главная - не закреплённые должным образом доказательства. Суд же работает только с неоспоримыми фактами и свидетельствами. Причин, по которым поступает сырой материал, несколько. Здесь и неотработанность законодательства, и неопытность следователей (на этих не очень денежных, но очень хлопотных должностях высока текучесть), и плохое техническое и финансовое оснащение оперативников. Например, иной раз вместо снимков в суд передаются негативы: у милиции нет денег отпечатать фотографии. Если используется видеозапись, фиксирующая преступление, требуется, чтобы она велась непрерывно в ходе всей операции. Однако бывало и так, что милицейский оператор, экономя заряд стареньких аккумуляторов, выключал камеру, когда считал, что в криминальном действии не происходит ничего интересного. И если суд всё-таки вопреки протестам адвоката признаёт такую запись доказательством, то вынужден, так сказать, для соблюдения баланса, смягчить приговор.
Это так. Однако, надо сказать, и вполне благополучные в отношении доказательств дела не отличаются строгостью приговоров. Интересно, что некоторые судьи (все мы люди!) порой не могут до конца осознать того, что мизерная масса героина, едва превышающая 0,005 грамма, уже относится к "особо крупному размеру". То есть, ими не воспринимается истина: иметь на руках героин в любых осязаемых количествах - тяжкое преступление. Один из слуг закона так объяснял, почему назначает малые сроки: "Надо мной в областном суде смеяться будут, если за "чек" (порция героина, предназначенная для одного укола и в несколько раз превышающая указанный выше размер) давать 10 лет. Вот бы фигурировал килограмм!" Другими словами, есть закон, уравнивающий ответственность за сбыт пяти тысячных грамма и килограмма, а есть так называемый здравый смысл. И эти понятия находятся друг с другом в противоречии.
Размышляя, почему преступники, совершившие это особо тяжкое преступление, нередко отделываются сроками, характерными для незначительных правонарушений, сразу отметаю фактор взяточничества как определяющий. И не только потому, что презумпция невиновности распространяется и на судей. Просто подкуп в условиях общего снисходительного отношения к сбытчикам ни к чему...
В начале перестройки я беседовал с одним из авторитетнейших брянских юристов, судьёй областного суда. И вот какие интересные сведения "не для печати" довелось услышать. Судебную практику "советских" лет определяла позиция Верховного суда, отражающая политическую линию партии. Борьба с хулиганством, самогоноварением, нетрудовыми доходами и прочими пережитками принимала характер судебных кампаний. Если районный суд выносил наказание, противоречащее начертаниям партии, то областной суд поправлял идущего не в ногу товарища. Таким образом, создавался определённый трафарет, в который должна была укладываться судебная практика. Следует иметь в виду, что отмену приговора в высшей инстанции можно приравнять, переводя на общедоступный язык, к двойке по правоведению. Кому же хочется быть двоечником? Отсюда и подсознательное стремление судей уложиться в установленные рамки. То есть в принципе правосудию может придаваться то ли карательный, то ли, наоборот, всепрощенческий характер.
Времена, конечно, изменились. Сегодня - во всяком случае, хотелось бы в это верить - суд отделён от власти и независим от неё. Однако многие судьи и сейчас ощущают на себе воздействие некого силового поля. Хотя и не знают, где оно генерируется. Если в Москве, то у меня, например, сразу возникает вопрос: нет ли скрытой связи между этим воздействием и увеличением оборота наркотиков? Возможно, какие-то влиятельные силы заинтересованы в том, чтобы ущерб розничной наркосети наносился минимальный, и с этой целью давят на судебную систему страны?
Некоторые районные судьи считают, что такой уровень наказаний по данной статье удерживает областной суд. Исключительно для того, чтобы область не выглядела белой вороной на фоне других регионов страны. Другие не разделяют их мнения, приводят примеры принципиальной позиции высшей по отношению к ним инстанции и напоминают, что областной суд может вмешаться лишь в том случае, если по поводу приговора есть кассация. Например, протест прокуратуры. Однако случаев, когда после такого протеста мизерные сроки были бы увеличены до размеров, оговорённых частью 4 статьи 228, припомнить мои собеседники не смогли. Кстати, многие судьи считают, что с практикой назначения наказания за это преступление всё нормально, так как каждому приговору, устанавливающему срок ниже низшего, предшествует всестороннее изучение личности подсудимого. Однако мне, рядовому гражданину, кажется странным, что суд считает естественным проявлять снисхождение к большинству привлечённых за сбыт наркотиков. В этой связи интересно будет привести мнение моего давнего знакомого, судьи с многолетним стажем, предполагающего, что никто специально не формирует эту судебную практику, что она сложилась стихийно, с ней свыклись и считают нормой. И хотя многие судейские начальники видят её порочность, но менять положение не спешат. Для того, чтобы вмешаться в самотёк, необходимо взять на себя ответственность. Это непросто.
Хочется думать,что наказания за данный вид преступления со временем будут ужесточаться. И как мы видим из приговоров Бежицкого суда, где все десять дел против наркосбытчиков завершились в этом году реальными сроками, процесс уже пошёл. Но очень неспешно. Реакция нашего правосудия на наркоэкспансию явно замедленна. Она запаздывающая, а не опережающая. Что бывает с боксёром, не успевающим реагировать на удары противника? Он получает нокаут. Нас спасает только то, что мы умеем держать удар...
Районный судья - сегодня в известном смысле заложник ситуации. Назначая срок, вольно или невольно он подстраивается под мнение высшей инстанции. Конечно, ему удобней соответствовать общим стандартам, чем проявить характер и пойти наперекор стереотипам. Помните высказанное одним из моих собеседников опасение, как бы другие судьи смеяться не стали?
Вот и выходит, что независимость судьи заключается не только в защищённости его от административного нажима, но и в умении противостоять желанию соответствовать. Чему? Позиции высших инстанций, сложившейся практике, требованиям общественности, мнению прессы. Приговоры должны соответствовать лишь закону. И тогда правило будет правилом, а исключение - исключением
Врезки к статье:
Три года назад в Брянске о героине говорили как о диковинке. Сегодня число наркоманов, использующих это сильнодействующее зелье, в некоторых районах выросло до 40 процентов. Уже предлагается и новый товар. Недавно пытались вбросить на брянский наркорынок кокаин. Правда, покупателей не нашлось: цена его почти в 4 раза выше, чем героина.
По наблюдениям работников правоохранительных органов наркоман, регулярно употребляющий героин, живёт 10-15 лет. Последняя веха - "открытие паха". Это когда вены на руках уже не принимают иглу, и приходится колоть себя в промежность. После этого жить остаётся не более двух лет.