Рындин Акварель : другие произведения.

Мизантроп /сборник/

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   0x01graphig
   ЛЕБЕДЕВ
   /вариант от 03.01.18/
   я вышел в тамбур
   закурил
   и боясь пропустить свой полустанок
   стал всматриваться в темноту за окном
   ничего кроме своего отражения в стекле увидеть было нельзя
   но я помнил что перед полустанком поезд должен был проскочить под мостом...
   и все же зазевался:
   промелькнули опоры моста вагон резко затормозил
   остановился
   и пока неумелость возилась с тяжелой дверью он уже начал набирать скорость
   пришлось прыгать прямо в снег
  
   оглядевшись вокруг
   как мог выбрал в редкой сетке застылых следов одну из тропинок
   и неспеша зашагал по пологому склону забирая всё время вправо словно что пугало меня в сумеречном безразличии ещё не проснувшейся деревенской улицы
   и от того что почувствовал себя на время свободным от пресных кабинетных дел
   что под ногами поскрипывал не запачканный городской грязью снежок
   что повисшие в сухом безветрии облачка уже отражали робкие проблески зимнего утра
   во мне где-то глубоко внутри возникало усиливаясь не частое в мои годы чувство душевного равновесия
  
  
   в трех километрах от полустанка
   в центральной усадьбе совхоза
   ждал меня Лебедев
   которому не раз обещал приехать чтобы вместе выбрать площадку под строительство нескольких домиков
   но по разным причинам - а честно говоря - больше по лености своей
   всё откладывал со дня на день
   пока - наконец - не наступил тот известный предел за которым начинаются - мягко выражаясь - неприятности
  
   на этот раз сам позвонил ему
   предупредив о времени приезда
   и просил ждать меня в условленном месте: мне хотелось до обеда вернуться на станцию.
  
   на самом краю усадьбы
   возле недостроенного кирпичного дома
   несколько человек неторопливо занимались своими делами
  
   подойдя к ним негромко поздоровался и ничего не спрашивая
   стал высматривать Лебедева уверенный в том что он где-то здесь и ждет меня.
   но Лебедева не было.
   - прораб...? - начал было я подойдя к одному из работающих лениво долбившему мерзлый керамзит
   но тот не прекращая своей работы и не поднимая головы глухо пробурчал что-то себе под нос
   повторяться я не решился
  
   - подойдет сейчас, - услышал я неожиданно над головой чистый молодой голос, - вы из района? Ну-ну... он знает
   подняв голову я увидел над собой румяное от мороза простодушное лицо парня опускавшего пустое ведро на веревке
   - место выбирать? - полюбопытствовал он как бы проявляя свою осведомленность.
   я кивнул головой думая между тем как быть дальше
   - во-во... давно пора а то скоро без работы останемся...
  
   угрюмый рабочий
   наполнивший ведро керамзитом
   оборвал словоохотливого напарника неласковым окриком: - давай! - и ведро медленно поползло вверх царапая стену
  
  
   отойдя шагов на двадцать
   я остановился
   решив что нужно все-таки подождать Лебедева здесь
   чем ходить туда да обратно
   тем более что меня заинтересовали чистенькие аккуратненькие домики выстроившиеся в ровный ряд вдоль улицы
   педантичность с которой был осуществлен проект меня поразила
   ибо уже и сам привык к тому что сельские строители изменяют проектные решения по самым пустячным поводам
   не считаясь ни с чем и в то же время смело утверждая: "так лучше!"
  
   десять минут истекли и сначала медленно затем всё решительнее я двинулся в сторону конторы
   надеясь хоть там застать прораба
   но и в конторе его не было
  
   заходить к директору не хотелось
   потому что во-первых вообще стараюсь избегать лишних контактов из желания сохранять своё время
   во-вторых с директором мне вряд ли бы удалось решить свои вопросы
   поскольку по опыту знаю чем заканчиваются такие попытки
   в то же время только директор и мог найти своего подчиненного и потому несмело постучал
   никто не ответил и я приоткрыл тяжелую дверь
  
   Орлов - так звали директора - не отрываясь от бумаг на столе с легким удивлением взглянул в мою сторону:
   - а-а -- проходи садись
   я подошел и пожав протянутую руку кивком головы поздоровался с присутствующими
   определив что никто из них мне не знаком
   и сел у стенки не пытаясь прерывать разговор
  
   возле директорского стола с выражением нетерпенья стояла очень полная среднего роста женщина по всем приметам бухгалтер
   Орлов подписывал бумагу за бумагой
   спешил и потому его некоторая нелюбезность не показалась мне оскорбительной
   - ну ладно, Николай Лукич, я пойду, -- поднялся один из сидевших
   почувствовав во мне помеху своим разговорам, -- значит, завтра ей можно собираться?
   - ну да, я же сказал.
   пусть едет, отдыхает, только смотри, - сделал строгими глаза Орлов - чтобы какого-нибудь... не привезла тебе с юга-то, - и ядовито улыбнулся повернувшись к стоявшей рядом женщине:
   - как Петровна а?
   - ...и давай, - продолжил директор в сторону уходящего, - чтоб к третьему всё закончил
   тот только не прекращая согласно кивать головой неслышно прикрыл за собой дверь
  
   - ну всё? - приподнял Орлов глаза в сторону бухгалтера
   - всё, Николай Лукич, - на ходу проверяя правильность подписей отвечала женщина - Володя поехали!
   от черной круглой печки отделилась фигура лохматого парня
   - мне чтоб к половине двеннадцатого был здесь! - вероятно повторяя громко сказал Орлов в сторону парня - и обратно будешь ехать механика не забудь, понял?
  
   в кабинете осталось трое: Орлов перед опустевшим столом
   мужичок невзрачного вида
   и я
  
   мужичок сразу же придвинулся к столу и попытался продолжить скучную судя по выражению лица директора беседу
   - обожди Кузьмич! - грубо оборвал его Орлов, - видишь у меня начальство?
   Кузьмич чуть покраснел от обиды подался назад и затих
  
   - что дорогой, проверять меня приехал? - обернулся ко мне Орлов
   - да, нет, участок нужно подобрать - отвечал я
   - а-а! ну-ну... так тебе Лебедев?
   - да,
   зашел на стройку да нет его там, подумал что в конторе.
   - нет не в конторе, - не дал он мне договорить, - э-э... - Орлов повернулся к мужичку, - как тебя? фу, черт! Кузьмич... Кирилл Кузьмич, найди поди Лебедева он на кормокухне... пусть идет сюда, скажи из района, Геннадий... - он покрутил в воздухе пальцем
   - Евгений ...Семенович, - подсказал я
   - да, - согласился Орлов и повернулся к Кузьмичу, - иди скорей!
   мужичок нехотя поднялся со стула
   тело его развернулось к двери а глаза попрежнему смотрели на Орлова
   - Николай Лукич, так он же должен подойти, чего зря сапоги-то рвать...
   Орлов сначала опустил голову к столу и затем уже исподлобья взглянул на меня, ища сочувствия:
   - во кадры мать-перемать, - и вздохнул, - ему говоришь: "иди" а он начинает, извини меня...
   Орлов одними губами выругался и ещё раз вздохнул
   - пошел пошел, - попятился к двери Кузьмич
   - ...да попроси... пусть не тянет резину, - уже в захлопнувшуюся дверь добавил Орлов - у нас ведь как? все начальники: работать некому а руководить - только подворачивай...
   я не понял поначалу к кому относились последние слова но каким-то чутьем угадал что виной тому Лебедев; "попроси... пусть не тянет..." интересное приказание.
  
   - ну, так что, Геннадий Семеныч, дела, говоришь, идут?
   - с божьей помощью.
   - это хорошо... А мы вот тут всё воюем...
   - региональные войны?
   - что? - не понял Орлов.
   - говорю, "интриги..." - улыбнулся я.
   - да, брат, воюем... - не среагировал Орлов. - подопечный твой попался... не того...
   - как это?
   - гонористый шибко, директора своего - ни в грош...
   - не может быть, Николай Лукич!
   - вот... не может быть... а я тебе говорю, гов...тый человек! мне-то лучше знать
   - это понятно, - мягко согласился я, - вышел из повиновения
   - вышел, не вышел, а толку с него не будет: много берет на себя, а таких у нас... сам знаешь... нужно уметь ладить с людьми, мы все делаем одно государственное дело.
   что я - преступник какой?
   - ну, зачем же! - вставил я с видом полного доверия.
   Орлов сделал выразительный жест головой:
   - какого же черта, тогда, он со мной цапается? я, конечно, не инженер, но, слава богу... пришлось и строить и пахать... всего видели...
   - так я не понял, Николай Лукич, - стараясь успокоить как-то разволновавшегося директора, - что он? делает что-нибудь не так?
   Орлов на мгновение замолк. стало тихо и только нервное постукивание мизинца по столу выдавало нарастающее напряжение.
   - он мне завалит дело... как комбинат, - Орлов сделал движение подбородком в сторону соседнего поселка, - начал строить жильё народ как сбесился: наровит сбежать из совхоза.
   за пять лет, считай, с полсотни ушло.
   дом огород скотина своя - чегож ещё? нет, дай им чего-то такого, - он опять покрутил над головой пальцем: - а чего? и сами не знают
   встретил тут одного: "ну, что, говорю, на машину заработал?" "не, - смеется, - где там?" "тогда, квартиру с ванной получил?" опять: "не-е". "так что же ты там потерял, что ищешь?" пожимает плечами, улыбается
   по мне - родился на земле, землею и живи! не хрена по б...ям шляться! он у меня, между прочим, хорошим трактористом был, а там что? "в механическом цехе!" о, брат, в цехе! - он опять выругался, - всё не о том, не о том думаем! всё ищем чего-то такого... чего нет у соседа.
   сосед в г...вне, а он, видишь ли, в цехе! культура! я ему зарплату - в полтора раза... свежий воздух, река под окном... нет, подай ему цех, комбинат, лабалаторию... в поле асфальт не сделаешь, это верно, на шпильках не покрасуешься... но в этом ли счастье? трудиться надо! работать! а всё остальное - так, пузыри...
   он замолчал, откинулся на спинку стула и сидел, уставившись на пустой стол.
  
   кабинет директора словно соответствовал только что выраженной позиции
   маленькая низкая комната оклеенная обоями
   отопительный стояк в металлическом кожухе прижавшийся в углу
   за стояком с десяток поленьев и - как ни странно - не березовых
   стены абсолютно свободны от какого бы то ни было украшения и только на торце старого шкафа подвешен большой госстраховский календарь
   к стенам плотным строем прижались стулья не менее трех сортов засаленные от долгого употребления
   но директорский стол был новым большим с полированной столешницей и металлическими ножками
   маленькие, замороженные окна почти не пропускали зимнего света и потому в центре потолка торчала никогда не выключавшаяся лампочка ватт на двести.
  
   - так что Лебедев? - переспросил я
   - он герой! посрезал наряды работягам, тыкает их туда-сюда,
   качество ему, видишь ли, нужно!
   он без-году-неделя работает, а я здесь двадцать с хвостиком отпахал!
   качество не спорю тоже нужно, но когда угол свой не у каждого до качества ли?
   надо строить быстрее, больше сами кому надо докрасят качество...
   от него же все люди разбегутся! вчера двое приходят: "уйдем!" я их час уговаривал.
   - уговорили?
   - уговорил.
   а ему не надо! "собрались - уходите!" а с кем строить? я что ли? или вот этот? - он показал на пустой стул где недавно сидел Кузьмич
   - кадры нужно беречь! "...только из-за вас, Николай Лукич, остаемся, а то бы ушли"
   в поселок их видишь ли приглашают... Хоть не особой цены мужики выпить любят но тоже народ, тоже строители
   - так, может, они только другим мешают? - робко попробовал я застуриться за Лебедева.
   - не моё дело! ты руководишь - ну и воспитывай! поговори с ним дай втык чтоб кровь с носу!.. а уж зарплату или там ещё чего... не стоит
   у него же семья! дети-то чем виноваты?
  
   он задел и мою любимую тему и хотя у меня в штате всего два человека, я считаю себя руководителем:
   - если так рассуждать, то придется самому за всех работать, - извинительно улыбнулся я, - они будут пить прогуливать, а ты работай за них да ещё и воспитывай...
   Орлов не обратил на мои слова внимания, а войдя в раж, продолжал своё:
   - ну выпил мужик, кто сейчас не пьет? воробей и тот...
   зато если нужно мне ночью в святой день, в землетрясенье просить о подмоге я не к Лебедеву и его дружкам пойду, я пойду к этому пьянице, потому что он не станет кукситься и тыкать меня носом в устав, а шапку в охапку и за мной! вот так-то! бить надо, - как бы соглашаясь сам с собой продолжал он, - это не грех, а наука: за битого двух небитых дают...
   я усмехнулся тому как он использовал поговорку.
   - ты улыбаешься... молодой ещё! а я войну прошел, вот, - Орлов выставил из-за стола ногу и постучал по голени оказавшейся под рукой отверткой: под штаниной глухо звякнуло.
   - да ведь у каждого свои привычки, - стушевался я.
   - свои... Мне всё равно работа бы шла.
   - а у него нейдет?
   этого говорить не следовало.
   Орлов обдал меня взглядом человека обнаружившего вдруг своего неприятеля:
   - умников развелось... вот что тебе я скажу: сядь на моё место и поработай!
   - Николай Лукич! Николай Лукич! - опешил я, - ведь это просто так... спрашиваю и всё! извините если обидел честно говорю не хотел вы сами же говорите что он дело заваливает вот я...
   - ничего, ладно... - махнул Орлов рукой, - нервы, - и чуть помолчав, - конечно дело своё он знает не отнимешь самостоятельный мужик: людей крепко держит, технику в порядок привел совхозные гроши бережет, но ведь что обидно - может вполовину больше делать - не хочет...
   - как это... не хочет?
   - а так. план, говорит, сделаю, а остальное - не спрашивай!
   - ну и хорошо, а что же ещё нужно?
   - нужно? а нужно, чтобы людей глупостями не занимал: в лесу живем, а он людей траву сеять заставляет, каменщики клумбы строят... - и вдруг рассмеялся, - а Лешка Вдовый в клумбу огурцов натыкал...
   мне хотелось ещё разок заступиться за прораба и - как архитектору - постыдить Орлова
   но побоявшись повторения недавней вспышки смолчал.
   в кабинете какое-то время стояла тишина.
   наконец зазвенел телефон.
   Орлов спокойно снял трубку:
   - что тебе?
   последовал продолжительный разговор к словам которого я не прислушивался
   разговор кончился
   Орлов положил трубку на рычаг и тотчас же раздался новый звонок.
   - да-а! слушаю-у... нет вы оставьте пока это дело я подошлю кого-нибудь другого... да идите сюда... да, - и повернувшись ко мне, - сейчас будет.
  
   я вышел из кабинета в тамбур с большим верандным окном
   закурил и
   спустившись по ступенькам оказался на улице
   солнце попрежнему посылало свои косые лучи сквозь пелену промерзшего воздуха бросая на снег голубые пока ещё длинные тени отчего занесенные по самые окна низенькие черные домики стоявшие на значительном удалении казались горстью семечек рассыпанных по снегу
   возле конторы нос в нос мерзли две машины: директорский газик и летучка
   рыжая коротконогая лошадь не обращая внимания на мороз тихо пережевывала брошенную ей охапку сена дожидаясь хозяина
   в десяти шагах от входа торчала из снега на двух деревянных ногах доска показателей с нацарапанными мелом цифрами понятными одному писателю
   тут же на доске в верхнем углу была приколота маленькая афишка клуба извещавшая о программе кинофильмов.
   в ожидании подошел к доске и стал разглядывать мудреные знаки
   - ты что-ли Лебедева ждешь? - раздался возле меня незнакомый голос, - вон идет.
   я повернулся и сразу узнал Лебедева
  
   шел он неторопясь
   осторожно но не сбиваясь с шага переступал через валки распаханного тракторами снега
   почти не поворачивая головы осматривался по сторонам как бы боясь пройти мимо знакомого человека не поздоровавшись с ним
   это был средних лет мужичек небольшого роста плотный и широкий в плечах
   одет просто я бы даже сказал через чур просто так что будь он мне не знаком я бы и не отличил его среди рабочих
   - добрый день, Виктор Николаич, - поздоровался я подавая руку подошедшему Лебедеву.
   - здравствуйте, - отвечал он
   в кабинете Лебедев сразу же сел на стул возле двери пользуясь тем что Орлов был занят телефонным разговором
   я прошел чуть ближе к директорскому столу
  
  
   - ну, что? - окончив разговор посмотрел на нас поочередно директор, - действуйте! вы сами начальники! место у нас всего одно, так что...
   мы поднялись и вышли на улицу
   нужны были какие-то слова
   но никто не решался начать первым
   я - потому что просто не знал с чего начать
   а Лебедев... Лебедев вероятно не испытывал большой охоты к разговору так как не видел разницы между мной и своим шефом
  
   в молчании пересекли улицу
   протиснулись каким-то узеньким прогончиком
   и вышли на полевую тропинку промятую в глубоком снегу
   тут уж идти можно было только гуськом и необходимость разговора как-то сама по себе отпала
   я видел впереди себя широкую спину Лебедева и сутуловатость при его росте казалась мне странной
   "мизантроп", - подумал я.
  
   года два тому назад когда появился Лебедев в наших краях строительные дела в совхозе шли из рук вон плохо
   бригады были малочисленны
   рабочие по большей части не имели квалификации
   перебои в снабжении самыми необходимыми материалами считались обычным делом
   нельзя сказать, что предшественник Лебедева довольно смышленый но очень молодой парнишка был уже испорченный человек
   мне он чем-то нравился так как искренне стремился к улучшению своего хозяйства
   но то ли отсутствие организаторских способностей
   то ли слабоволие вкупе с неопытностью
   в конце-концов подорвали его юношеский задор и не боясь последствий просто сбежал из совхоза.
  
   какое-то время отношения Лебедева с директором были довольно сносными
   что объяснить можно было тем что Орлов слишком натерпелся в последнее время практически взяв на себя руководство стройкой
   да и Лебедев не проявлял поначалу всех тех качеств которые обнажились сейчас
   они занимались каждый своим делом не беспокоя друг друга
   и эта идиллия могла продолжаться сколько угодно долго и к обоюдному удовольствию
   если бы однажды Николаю Лукичу не захотелось "помочь" прорабу..
   Лебедев снисходительно выслушал советы и тут же в присутствии посторонних легко и насмешливо доказал их никчемность
   и хотя он быстро понял свою ошибку и даже постарался как-то смягчить неприятное впечатление
   но Орлов задетый за живоё с этого момента заметно изменил своё отношение к подчиненному
   Какое-то время он правда держался и не давал повода заподозрить себя в мстительности
   но видимо справиться с собой не смог
   к тому же время от времени "замечал" злонамеренность в действиях соперника
   да и Лебедев не почувствовав ожидаемой реакции не долго мучаясь угрызениями совести скоро решил что Орлов просто боится потерять его и дал смелости своей карт-бланш.
  
   конечно многого я знать не мог а то что как-то доходило до меня через знакомых прорабов - ибо они между собой более откровенны в извержении эмоций - позволило мне как-то очертить круг причин подобных отношений
   ибо в них - в отношениях людей - редко когда бывает идиллия
   чаще всего эта злосчастная доминантность то есть непозволительность низшего по чину присваивать себе несвойственные функции
   тревожит сознание более чем прямые оскорбления.
   Лебедев "закусил удила".
  
   возле того самого дома где я надеялся увидеть Лебедева нам преградили дорогу двое непрятного вида явно дожидавшиеся прораба
   Лебедев попытался обойти их сторонкой но один из ожидавших шагнул наперерез заставив нас остановиться.
   - вы чего вернулись? - чуть слышно и очень недружелюбно спросил Лебедев
   - да вот, - вызывающе но заметно боязливо отвечал один из них, - директор просил остаться
   Лебедев сделал вид что не считает причину возвращения достаточно уважительной и мягко но решительно отодвинул с дороги нахала.
   - задается начальник, - прокомментировал второй скрывая как мне показалось истинные чувства и уже нам в спину прокричал, - так что работать нам или нет?
   Лебедев приостановился чуть повернув голову вбок только чтобы была заметна его реакция ответил: "ваше дело! выполняйте моё задание! или как хотите".
   - тогда по-среднему плати...
   реакции на эти призывы не последовало.
   мы уходили а оба приятеля как-то униженно улыбались друг другу и один из них крепко выругался
   они сели на бревно достали сигареты и по нервным движениям их рук вдруг ставших ненужными я понял как они переживают случившееся
   - ну что, Федя, съел плюху? - засмеялся здоровенный парень, пронося мимо них доску.
   - иди... куда идешь, - только и мог ответить тот скосив злые глаза
  
   мы прошли улочку из белых домиков и остановились в конце намятой в снегу дороги
   чувствуя нерешительность Лебедева я первым шагнул в глубокий снег
   и проваливаясь по колено
   смело двинулся в сторону небольшого возвышения откуда можно было видеть и крутой изгиб берегов неширокой но красивой речушки и голубой силуэт елового леса полукольцом охватившего большое поле за рекой и живописно расползшиеся по отрогам холма черные крыши деревни
  
   - откуда начнем смотрины? - спросил Лебедева
   он пожал плечами:
   - всё перед вами
   думаю, места здесь хватит
   - да, места хватит, - согласился я, - только жаль мне этой площадки: такое райское место и линейная застройка...
   - сделайте нелинейную
   надо бы объясниться но попытки прежних бесед такого рода всегда заканчивались легкой драмой и я ограничился улыбкой сочувствия предложив поискать вместе другую площадку
  
   - строите вы конечно добротно
   смотреть любо-дорого, - пробовал я как-то сгладить недоразумение и заметил что мне это удалось -
   Лебедев молча смотрел мне в глаза, - каменщики свои?
   - а чьи же? - и спокойно добавил, - раз десять переделают и начинает получаться
  
   какое-то время шли молча
   я никак не хотел чтобы Лебедев заподозрил меня в раскаянии и потому пытался вести себя так будто ничего особенного не случилось
   - Виктор Николаевич, - повернулся я к нему лицом, - где вы до этого работали? на важных стройках?
   - было дело, - ограничился Лебедев малословием
   я попробовал разговорить его но удавалось плохо
  
   мы шагали по гладкой наезженной деревенской дороге по обеим сторонам которой теснились присмиревшие днем деревенские домики спрятав узенькие оконца в густые заросли палисадников
   почти не видно было плохих домов всё больше обшитые тесом окрашенные некоторые под шиферной кровлей
   и всё чаще в промежутках между домами густой сеткой чернелись изогнутые стволы яблонь
   нам стоило большого труда подобрать подходящую площадку но когда она была найдена на месте покосившегося совхозного сарая взгляд прораба чуть подобрел и смягчился:
   - здесь и водопровод поближе, - как бы самому себе подсказал он
   я кивнул головой в знак согласия
  
   - лет двадцать назад...
   может чуть больше, - неожиданно начал он после длинной паузы, - строили мы большой офицерский клуб в К.
   и вот там мне посчастливилось увидеть настоящую работу.
   взяли меня тогда, юнца сопливого, по особому блату в бригаду каменщиков
   дел, конечно, серьезных не доверяли:
   так на забутовке, да на что называется "поднеси-подай".
   вот я и подавал.
   но и без дела не сидел: понемногу присматривался к мастерам, - Лебедев достал папироску, предложил мне, закурил сам, - однажды в свой обед выложил кусок перегородки старался как мог и надо сказать не зря: мастера меня заметили и с тех пор дело пошло...
   - там-то вы и навострились?
   - да, - чуть задержав ответ сказал Лебедев, - но речь не о том: качество-качеством, но, - он опять остановился, словно начал вдруг представлять прошлое, - был там генерал, командир зоны, благодаря, собственно, которому мы все поняли, можно сказать, смысл жизни.
   конечно, я слишком... того.
   мне уже за сорок а забыть тех времен не могу
   до сих пор в памяти: придет на стройку, с ним офицер всегда; прорабы, десятники сбегутся и все, верите ли, дрожат от страха.
   а он, правда, мужик представительный, толстый такой, громадный... "Ну что, орлы, показывайте свои проделки"
   а сам уж что-то заметил, идет к кому-нибудь из нас
   "как зовут-то, молодец?" "Гриша...Григорий". "что же у тебя, Гриша, стена-то как блюдо? дай-ка правило!"
   приставит рейку к стене возьмет кусок газеты свернет вчетверо и пропихивает в щель между стеной и рейкой
   если свободно проходит обернется: "где десятник?
   тот бедный подойдет еле ноги держат: "что же ты, уважаемый, не следишь за работой?"
   в ответ: тр-р, пр-р..." - сказать нечего, - "переделывай! а? "конечно, товарищ генерал, переделаем"
   на рабочих никогда голос не повышал, мыдрый был мужик...
  
   говорил Лебедев без особых эмоций монотонно растягивая слова будто жалел прошедшее
   не размахивал руками не останавливался и на меня не смотрел
   "страшно боялись все его, но уж если не найдет к чему придраться, - радовались как дети, пересказывая увиденное друг другу
   после уж того работали на других объектах, там требования были несравнимо ниже и, казалось бы, радуйся, но нет... вместо благодарности подвохи разные... странная человеческая натура!
   но как соберемся в хороший вечерок - все разговоры о генерале: каждому есть что вспомнить
   бывало войдет в готовый зал, посмотрит чуть скривится: не-е! не то! это уже значит - переделывай! а как переделывать - никогда не объяснит
   прорабы психуют но что интересно - всё что переделывали всегда становилось лучше
   поэтому никто никогда не обижался
   наоборот радовались словно бы открывались какие-то особые силы
   и польза была: многие так настрополились что работали уже по высшим разрядам
   и потом лидеры поменялись: крикуны попритихли".
   Лебедев говорил а я думал о своём
   о том что когда-то вот так же набрасывался на мельничные колеса
   и было одновременно и жаль его за безрассудство и завидно что не пятится раком не зарывает в песок голову что верен внушенной "своим" генералом истине.
   - а как здесь оказались?
   - брат тут живет.
   - директор-то поддерживает? - после некоторого молчания спросил я делая вид что не знаю ситуации.
   - поддерживает, - отвернулся Лебедев и надолго замолчал.
  
   мы возвратились к строящемуся дому
   и уже издали заметили Орлова уверенно руководящего работами
   его грузная фигура неловко поворачивалась в узких проходах между кучами снега штабелями бревен и кирпича
   возле Орлова я заметил и наших недавних знакомых - любителей беседовать на узкой дорожке
   правда мне показалось что один из них тот что постарше уже поработал так как на руках у него были испачканные кирпичной пылью рабочие рукавицы.
   мы и подойти ещё не успели а Орлов уже что-то кричал Лебедеву размахивая руками из чего можно было понять лишь то что он сильно рассержен.
   - слушай, чем у тебя люди занимаются? - наконец разобрал я его слова, - если им нечего делать пусть идут на скотный: там же до чертовой бабушки работы
   - всех работ не переработаешь, Николай Лукич, а то, что я обещал, будет закончено день в день.
   эти спокойно сказанные слова я заметил стоили Лебедеву большого труда
   но он справился с собой и строго оглядев настороженные лица рабочих не повышая голоса приказал:
   - что вы остановились? продолжайте!
   кто-то попробовал возразить
   но Лебедев уже шел к группе плотников давая нужные указания.
   - в сроки ты, конечно, уложишься, - уже не столько споря сколько оправдывая передо мной происшедшее, - но если у тебя людям нечего делать... чудак-человек!
   отойдя в сторонку и отвернувшись от спорящих чтобы не подогревать страстей я все-таки прислушивался к разговору и искоса поглядывал туда
   внезапное появление директора истолковал как реакцию на жалобу тех двоих и видимо не ошибся
   Орлов был зол и срывал свою злость на том что поотменял все распоряжения прораба
   попереставлял людей с одной работы на другую
   и натешившись вволю теперь и сам не знал что делать дальше
   злость сорвал но на Лебедева её уже не хватило
   его подопечные поняли это раньше меня
   и уже не крутились возле своего заступника
   а прятались где-то в группе рабочих
   теперь директору ничего не оставалось как выругаться и с достоинством уехать благо машина стояла в двух шагах
   рабочие получившие удовольствие от нежданного спектакля
   оживленно пересмеиваясь расходились по своим местам
   и мне показалось
   что сочувствовали они вовсе не Лебедеву
  
   постояв с минуту после отъезда Орлова я направился к дому и вошел вовнутрь
   Лебедев сместе с бригадиром осматривали работу плотников
   всё происходило почти без слов
   каким-то неведомым мне образом они понимали друг друга и не спорили
   если бригадир что-либо спрашивал то Лебедев отвечал тотчас же будто ожидал именно этого вопроса
   при этом словно бы в подтверждение рассказанного мне ничего не растолковывал
   его требования были категоричными и это импонировало рабочим
  
   закончив обход Лебедев подошел ко мне и уловив вероятно моё искреннее восхищение работой с удовольствие стал водить меня по комнатам
   мы обходили комнату за комнатой заглядывали под полы щупали перегородки под обоями чиркали пальцем по побелке и я не мог заметить ничего такого что на других домах не считают нужным даже скрывать
   - вы знаете почему я не согласовал строительство там где вы просили? - неожиданно для себя самого вдруг сказал я
   - линейная застройка... - пожал плечами Лебедев.
   - не только это
   мне думается что при вашем отношении к делу здесь можно создать исключительный уголок... - и я нафантазировал человеку то чего не смог сделать там где условия были не хуже но где не хватило моих способностей настоять на своём или уговорить исполнителей
   - всё это хорошо, - с чуть заметной ехидцей возразил Лебедев, - но не так всё просто.
   - я договорюсь, деньги там, прочее...
   - не в деньгах дело, - и чуть задержав дыхание, - мне здесь долго не работать.
   - почему?! - испугался я.
   - так.
   не получается, - сказал он и я успел заметить как дрогнул его подбородок.
   - что не получается?
   Лебедев глубоко и сильно вздохнул чтобы вероятно сдержать нахлынувшие чувства и не ответил.
   - с Орловым что ли? - не унимался я, - может помочь чего?
   - Нет, - уже успокоившись отвечал он, - помощь не нужна
   да и какая помощь? в чем? его надо понять: никто же не хочет сделать меньше того, что может, другое дело "как может?"
   мой генерал не мог делать плохо и потому делал не столько сколько бы мог
   но генералу нельзя было делать плохо
   ему вменялось качество, а Орлову... Орлову, главное, чтобы было где жить работягам и чтобы их было побольше, а уж качество, красота - дело десятое. А когда план не идет, когда рук не хватает...
   - выходит, что эти вот ваши дома... как не надо делать?
   - выходит, так...
   - тогда, что же заставляет вас делать это?
   - а я сказал.
   - но тогда, вы же должны были предвидеть последствия?
   он не ответил.
  
   - наверно, есть две правды: правда многих и правда изгоев вроде меня, - сказал вдруг Лебедев, когда я уже не надеялся на продолжение разговора, - даже мой генерал усердствовал не из любви к изяществу, а только из необходимости, рассчитывая на приязнь начальства, иначе вряд ли бы стал генералом. у меня тоже есть такие ребята, которые, потакая мне, терроризируют неумех. генерал обманул мою надежду на справедливость, - небольшая пауза, - Потом, посмотрите в каких домах живут люди! где там красота и порядок?
   - но..., - было заикнулся я.
   словно отгадав продолжение моих слов Лебедев возразил:
   - эти дома построил я, там ещё не успели... а посмотрите старые...
   правда многих сильнее, она жизненнее и, если где-то она нелогична, то только либо из тщеславия, либо по принуждению.
   мне ни то, ни другое не подвластно, мои претензии только из упрямства: таков мой характер. это как природный голос: хочешь - не хочешь, а запоешь
  
   я не стал спорить
   его логика оправдывала и мои неудачные попытки самовыражения
   но я как-то быстро осознал свою роль своё место под солнцем и ничего кроме советов не давал
   кое-кто подсказывал мне своеобразного рода тактику поведения состоящую в том чтобы и продвигать своё и не сопротивляться начальству - это, якобы, верный способ к карьерному росту, но мне и это не пошло впрок:
   - жаль, конечно, что так получается.
   - жаль, - уже спокойно, но очень жестко согласился Лебедев.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "ПЕРСОНА НОН ГРАТА"
   ___________рассказ
  
   _______________________"К этому добавляется ещё один проступок: мне удалось
   _______________________ сделать то, что ОНИ считали неосуществимым;
   _______________________ к тому же я не поставил ИХ в известность и не
   _______________________ попросил у НИХ помощи. Я был уже достаточно зрел,
   _______________________ чтобы нажить себе врагов, но ещё чересчур наивен,
   _______________________ чтобы недооценивать ИХ способности к недовольству.
   _______________________ В итоге я стал ... "персона нон грата"..."
  
   ________________________________________________________________Гарун
   Тазиев
  
  
   в подобных случаях надо увольняться чуть раньше чем ОНИ опомнятся
  
   жизнь свою я всегда представлял как-то идиллически книжно
   то ли она такой сама мне представлялась
   то ли я подсознательно хотел её такой видеть?
   но так или иначе все мои поступки чаще всего и были продиктованы этой идиллией
  
   в принципе ничего плохого в этом нет
   я люблю серое расцвечивать если бы...
   ... если бы эта идиллия заканчивалась привычным разочарованием
   чаще же она становилась причиной драматических коллизий
   вот одна из них
   последняя
  
   всё случилось спонтанно:
   меня в который уже раз жестко несправедливо наказали
   в такой ситуации "обижаться" рискованно
   я притаился в ожидании худшего
  
   спас Васильев.
   правильно было бы сказать что в какой-то момент общая "беда" объединила наши судьбы:
   я висел "на волоске" и в этом смысле был вполне компромиссен
   Васильеву же наоборот внезапно подфартило и он "лез из кожи вон" пытаясь найти себе замену
   всё совпало:
   я вдруг оказался на его месте
   он же ретировался в Подмосковье где ждала его синекура.
  
   талантов особых за мной не значилось и потому местным начальством это назначение воспринималось больше как случайность
   оправданная лишь решимостью Васильева не упустить своего шанса
   поэтому и отношение ко мне было поверхностным:
   мало кто верил в мои способности на этот пост
   да и сам я не слишком рассчитывал на успех
  
   вместе с тем
   то ли по причине своей идилличности
   то ли из беспонятия происходящего
   не воспринимал его угрожающего характера
   несуразности жизни воспринимались мной как неизбежность и даже как задачка на сообразительность
   тем более что я как бы не особо и дергался
   так
   плыл по течению
   обстоятельства понукали мной а
   случайности не сильно печалили если бы конечно
   они - случайности - не были слишком жестоки
   так бывает когда вещью дорожишь только потому
   что нет решимости выбросить её
  
   эта нежданная должность и казалась мне как раз тем
   чего лишиться я мог без сожаления
  
   к тому времени я уже успел понаделать ошибок в осознанной деятельности
   -- то есть в деятельности которая помимо обычного инстинкта предполагает разумность -- и
   если представить ведомость успехов и ошибок то
   думаю правый столбец оказался бы богаче.
  
   не скажу что объем выпавших на мою долю хлопот был чрезмерен но
   среди новостроек была одна
   возле которой сразу же завязалась кутерьма
   давившая с двух флангов:
   особая важность с одной стороны и
   нереальность по срокам строительства - с другой
   нереальность чуть расхолаживала усердия местной власти
   тогда как особая важность больше беспокоила министров с обеих сторон
  
   когда контролируют министры то
   более всего это отражается на спинах руководителей промежуточного звена то есть на спинах главков и
   потому нам трестам остается лишь прикидываться исполнительными
   прекрасно понимая на ком лежит ответственность
   в то же время на важные но
   не реальные объекты внимания главков не хватает и
   потому объекты эти автоматически передаются на произвол трестов не теряя при этом своей важности
  
   и вот
   в этой "интересной" ситуации мне вдруг выпадает уникальный случай реализации своих идиллий на важном и в то же время "нереальном" объекте
   то есть я мог "побаловаться" и в тоже время в случае неудачи сослаться на признанную всеми нереальность
   понимая это я все же побаивался неудачи как причины последующих упреков
   а по неопытности не мог предвидеть ещё более драматичных последствий
  
   в шахматы играю слабо
   но стиль поиска решений тот же:
   трудно ищу невидимое начало процесса двигаясь пятками вперед до тех пор пока не запнусь за искомое
   в данной ситуации я не собирался ничего изобретать
   твердо понимая бессмысленность экспериментов
   мне было достаточно энергично действовать
   стараясь избегать повторения тех самых ошибок
   о которых заикнулся чуть ранее
   при этом все мои действия были хаотичны эмоциональны авантюрны но
   не без уверенности в существовании выхода и
  
   выход этот
   пока ещё невнятный пасмурный проблесками редких импульсов уже поддразнивал мой разум
  
   собственно говоря иксом в этом несложном уравнении был только способ ускорения
   и это не производительность и не количество рабов и не скоростная техника - всё это лишь иллюзорность - успех покоился в техническом разрешении проблемных узлов самого проекта:
   он казался мне несовременным
  
   помощи ждать было не от кого и я решился на авантюру
   провокационность которой состояла в том
   чтобы пользуясь "слезной" просьбой министра-заказчика во время предварительного обсуждения реальности стройки
   предложить ему ни много ни мало как переработать проект по замечаниям найденного нами нового мощного субподрядчика
   который отказывался от осуществления решений действующего проекта
  
   переработка проекта без гарантии её эффективности могла урезать значительную часть и так уже недостающего времени и
   в этом смысле министр рисковал бы больше меня если бы согласился
   надо видимо различать просьбы:
   просьба заказчика до начала работ дает тебе определенный козырь в такой игре
   тогда как подобная ей твоя просьба к заказчику уже в процессе работ оказывается беспочвенной
   ибо легко снимает ответственность за результат дела со всех участников но
   обоснованно оставляет её на тебе
   ибо нет таких событий таких задач таких приказов
   которые могли бы стать роковым приговором исполнителю в случае его убедительного оправдания неуспеха
   поэтому вся активная сутолока суета вокруг важного дела обычно сводится лишь к тому
   чтобы обезопасить себя
   достойно уйти от ответственности
   успеха же самого дела жаждет лишь авантюрист в надежде на яркую победу
  
   но министр согласился
  
   а далее оставалось лишь использовать все факторы успеха
   что и было исполнено "по полной программе" в порядке строгой очередности и так
   чтобы каждая последующая становилась реальной по причине реальности предыдущей:
   требования министра-заказчика стали стимулом быстрой переработки проекта;
   появившаяся теоретическая реальность позволила добыть лучшую в этих обстоятельствах технику со всей области а единственный в области уникальный по грузоподъемности и высоте был снят с не менее важного объекта и завезен с двухсоткилометровой дальности
   наплыв неплановых исполнителей привлеченных открывшимися условиями переработанного проекта
   вдесятеро ускорил темпы строительства
  
  
   последствия не заставили себя ждать
  
  
   ПРИПОЗДАВШЕЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
   на приемку объекта съехалось все областное начальство и никто из них ни разу в течении периода строительства не поинтересовался стройкой
   меня на приемочную комиссию пригласить "забыли" ибо каждый из членов комиссии должен быть подчеркнуть свою роль в успешном результате и естественно что мое присутствие могло бы смутить звонкоголосие
   этот факт оставил после себя неизбежные последствия:
   замучила совесть главного инженера главка ибо от него требовали и расправы со мной и признания роли высшего начальтва и реакции на критику моих коллег-трестов которые знали действительную ситуации возмущаясь происходящим
   его поразил инфаркт
  
   совесть не оставила в покое партийного лидера района где проходила стройка ибо "кашу" заварил он сам не имея храбрости признать своей пустой роли в контроле за стройкой и таким образом его начальства вину за последствия возмущения знающих ситуацию людей взлагалась на него
   он сильно запил и умер
  
   начальника главка которому подчинялся мой трест и который доказывал нереальность стройки
   освободили от должности
  
   директора комбината с подачи которого действовал партийный лидер района
   уволили
  
  
  
  
  
   ЭТО
   рассказ
  
   и вот только теперь я начал понемногу понимать непроизвольность своих поступков
   совершенно необъяснимых с позиции обычной логики
   неудержимость владела мной
   зачем мне это нужно?
   я не задавал такого вопроса
   мне просто хотелось и я чувствовал что могу позволить себе ЭТО могу сделать ЭТО
  
   не знаю ни одного случая когда кто-либо из тех с кем я был знаком
   без видимой причины мог своим примером побудить меня к подражанию
   тем не менее ЭТО зародилось во мне и
   нарастая день ото дня
   раздражало и тревожило меня
  
   сегодня я думаю что порывы страсти не были ни тщеславием ни карьерными импульсами ни даже способом добытия денег
   более того заработанное ранее нашло применение как раз здесь на этом куске вздувшейся весенней пучиной дороге
   то есть на стороне благонамерения
   я хотел но я не готовился
   так бывает
   страстно хочешь чего-то но решимости к исполнению нет тебя что-то удерживает от решительного шага
   может быть страх? не знаю
   и лишь в какой-то момент
   не имеющий особых признаков
   ты вдруг делаешь этот шаг в бездну неизвестности.
  
   объезда не было
   заранее предусмотреть приемлимый вариант организации дела было некому
   кроме меня самого
   мои же мысли были заняты то ли страстью то ли страхом - не знаю но о технологии я даже не помышлял
   вероятно кроме страха и азарта могло быть безумие
   которое возникает в ситуации вынужденного риска отказ от которого ещё более трагичен чем этот риск.
  
   за скромную по тем временам плату бульдозерист согласился столкнуть этот двухсотметровый кусок кривой и горбатой дороги в соседнюю низину
   подозреваю им тоже руководил азарт сражения
   по одну сторону которого был он и этот огромный горб
   по другую - людская стихия
   меня он в расчет не принимал как не принимают в расчет командира отдавшего сигнал атаки
   посоветовать ему что-либо я тоже не мог и не решился бы на это пожелай он моего совета
   мне же оставалось потеряв сердечный пульс наблюдать со стороны
   наполняясь с каждой минутой всё новыми порциями коктейля из страха и страсти
   ибо самовольно перекрыв в центре города единственную дорогу
   прервал не только грузовое но и автобусное сообщение
   вполне приблизившись к моменту
   когда ничего не стоит расстаться с должностью и
   более того
   познакомиться со следствием
   к тому же власть стоявшая надо мной и видевшая всё это
   в испуге отстранилась от всякого вмешательства включая и помощь
   чем как бы предстала в неведении
   надеясь тем самым оправдаться в случае неуспеха этой авантюры..
  
   автобусники обезумели вместе с бульдозеристом и
   не опорожнив салон прыгая с бугра на бугор с риском положить автобус на бок
   дерзко форсировали препятствия оглушая окрестности ревом двигателей своих буксующих машин
   молодые фабричные швеи словно натурщицы для тропининской "казначейши"
   пораскрыли все окна и любовались происходящим внизу
   смеясь и покрикивая с высоты этажей фабрики
   одновременно удивляясь тому как коробка их здания медленно вырастала над опускающейся дорогой
   это был Праздник Неповиновения Закону.
  
   ты можешь говорить мне всё что-угодно и я соглашусь
   потому что ни тогда ни теперь не могу объяснить причину своего поведения
  
   когда доктор бессилен помочь своему пациенту он ограничивается советом больше бывать на свежем воздухе или что-то похожее
   в этом смысле и я не видя реальной возможности угодить своему инстинкту
   посоветовал ему просто "подышать свежим воздухом"
   а там уж как будет так и будет
  
   иногда мне говорят, что это было делом Чести
   не знаю при чем здесь честь
  
  
   С А Д И К для Д Е Т И Ш Е К
  
   рассказ
  
   моя должность за садики не отвечала
   но Эта настоячиво открывала дверь кабинета добиваясь моего участия в её проблемах
   естественно что
   никаких средств у меня не было и быть не могло
   правда
   и у тех кто руководил образованием их - денег - тоже не значилось
  
   надоела
   и чтобы прекратить доказательства своего бессилия решаюсь на провокацию не догадываясь о последствиях:
   - закрывайте садик! -
   и выжидательно помолчав, добавляю
   - а на дверь вешайте объявление причины закрытия
   это в её сознании не укладывалось но...
  
   вместе со своим начальством додумались
   использовать мой совет как повод оправдания
  
   вероятно этого им хватило
   ибо через какое-то время в дверь привычно постучали и по уже привычным признакам стука опознаю надоевшую особу
  
   она не стала ничего просить а только уточняла детали закрытия
   я начал догадываться
   - делайте по-своему, - только и мог добавить к ранее отсоветанному
   и действительно
   объявление о приостановке работы садика было подклеено на входной двери с указанием причины и
   с перечнем должностей/!/ родителей чьи дети посещали садик
   и только тогда осознав свою глупость
   я испугался
  
  
  
   Д О Р О Г А
   рассказ
  
   - у меня был похожий случай:
   нужно было срочно построить небольшую бетонку к объекту но сложность состояла в том что трасса этой бетонки проходила по торфянику а проект требовал торф выбрать и заместить грунтом
   то есть как и положено
  
   пытались и так и сяк но специального болотника у меня не было а то что было до дна не доставала к тому же траншея тут же собирала болотную воду
  
   в таких - знаешь - случаях идешь к заказчику и пытаешься договориться не поступаясь качеством
   но закачиком оказался человек- недавний комсомолец временно пережидавший паузу в карьере - и рисковать ему никак не хотелось
   к тому же - знаешь - бывшие комсомольцы трусоваты и уговорить его на отступление от проекта было невозможно
  
   жаловаться некому
   искать болотник негде
   а я - знаешь - человек рисковый и пошел ва-банк
   поставил бульдозер перед болотом и стал подвозить грунт ему под нос
   тут опасность в том что чуть неренапряжешься и носом этим нырнешь в торф
   к тому же бульдозерист молодой не слишком опытный и потому не отходил от него давая своевременные отмашки
   ибо - сам понимаешь - в случае чего...
   получалось так что бульдозер двигал перед собой тяжелую гору грунта - ну ты знаешь - которым продавливал торф после чего продвигался уже по плотному грунту
   ну как положено
  
   построили буквально за неделю и ждали похвалы но...
   как думаешь что он сделал?
   - не заплатил
   - ты молодец! пойдем выпьем по кружечке
  
  
  
   Г Р У П П А по О П Л А Т Е
   рассказ
  
   когда министерство труда своим очередным решением понизило группу по оплате труда работников треста
   контора заволновалась
  
   в принципе процесс задевал все тресты главка и наивно было рассчитывать на какие-либо поблажки тем более что область уже слала безуспешные просьбы по своим каналам
  
   в Москву выехал поездом и перед обедом был на приеме у министра
  
   так совпало что министр вызывал меня в надежде подстегнуть моё слабое желание сидеть на одном важном для министра объекте который не слишком интересовал областное руководство по понятным причинам и потому министру проще было разговаривать с низовыми руководителями никак не сомасштабными по рангу своего рода исполнительными клерками
   среди них был и я
  
   этим и следовало воспользоваться
   правда министерств разного рода много а министерство труда одно и все что было посильно просто министру это ходатайствовать своей подписью на уголке письма просителя к министру труда
  
   но и это ничего не решало
   для решения я должен был поехать в министерство труда и там потолкаться
   письмо одного министра к министру другому в этом случае было ничем иным как пропуском
   так и сделал
  
   встретил меня клерк
   большая комната поделенная перегородками типа раздвижных ширм
   в его засеке старенький столик
   тишина
  
   разговор как-то сразу показался мне почти дружеским что вполне естественно для разговора с просителем
   а узнав мой адрес клерк вообще оживился и стал угощать меня яблоками рассказывая попутно о прошлогоднем отдыхе в ... наших краях
   картинка повторяется в точности: мой министр призывает меня-клерка для того чтобы получить своё
   я же в свою очередь встречаюсь с клерком минтруда чтобы получить своё
  
   мы тут же сговорились:
   он кладет моё письмо в свою папку как признак положительного решения
   я гарантирую ему летний отдых на базе своего треста
  
   дня через три пришел желаемый ответ
  
  
  
   ГРИБОЧКИ
  
   рассказ
  
   вообще-то я не беру с собой товарищей когда иду за грибами
   а тут мой приятель пристал ко мне: возьми да возьми! я бы и ему отказал или увильнул каким-то способом но не отважился на это помня некоторые обязательства которыми был опутан его услугами
  
   неприятности начались сразу
   едва мы оказались в местах где водились грибы приятель нос к носу/как это говорится/ столкнулся с огромным боровиком который мог бы достаться мне шагни чуть правее
   я занервничал.
   когда нервничаешь глаз замыливается и уже не видишь не только того что прячется в полуметре но сослепу наступаешь на черные шляпки под противный хруст молодого боровичка
  
   успокоиться в такой ситуации довольно трудно и как ни внушал себе ничтожность причины своего расстройства но из всех возможных вариантов успокоения предпочел потеряться в густом ельнике
  
   мой приятель обладает одним чудесным качеством - терять ориентацию даже там где, казалось бы, и ребенку не потеряться
   в такой ситуации всё что ему доступно это остановиться и аукая ждать помощи
   этого мне только и не хватало
  
   уже через пару минут он стал звать меня
   на что я естественно никак не отзывался уходя самым противным образом всё глубже в чащу леса
   при этом меня больше и больше охватывало чувство злорадства: я наслаждался содеянным
   наша грибная прогулка превращалась в примитивные прятки и было уже не до грибов
   он искал меня
   я петлял между ёлками стараясь укрыться от его взгляда в то же время боясь его блуждания:
   не пришлось бы искать потом
  
   между тем не очень-то он и плутал: так крикнет пару раз и молчит хотя мне казалось что он либо стоит и ждет меня либо ходит малыми кругами боясь заблудиться ибо повторение зова слышалось с другой стороны
   я уже начал побаиваться этой глупой игры
   она надоела мне да и корзинка моя была пуста
   и я откликнулся на его очередное "ау"
  
   мы сходились и я рассчитывал на эффект своего чудачества
  
   эффект действительно превзошел все мои ожидания: его большой пакет был полон боровиков
  
   -- куда ты потерялся? - укоризненно сказал он, -- я звал тебя, звал, тут столько грибов, а ты пропал
  
  
  
   МУХА
   рассказ
  
   пуделя я вышколил наславу разве только говорить не научил
   но вот его не стало и я сходил с ума от одиночества
   заводить другую собаку мне не хотелось;
   кошек не любил никогда;
   был правда когда-то сороченок но к осени вырос и пропал;
   мог бы приручить ежа который наведывался ко мне в гости на куриные косточки;
   или бельчонка выкрасть из гнезда которое находилось в пяти метрах от дома;
   или поползня держать в доме: он легко поддается одомашниванию;
   были у меня и утята лишившиеся матери по причине лисы
   но как-то не сообразил оставить у себя одного хромого которого стая не взяла в отлет
   но что-то замешкался;
   был и крупный карась в пруду там же где утята но с карасем зимой не справиться;
   уж не говорю о синицах мышах и прочем зверье которого в моем лесу сколько угодно
  
   и все же я не был доволен такими возможностями и успокоился только тогда когда под осень ко мне сама заявилась муха
   даже две но одна потом потерялась или я её задел чем-нибудь
   и действительно
   во-первых мухи не просят есть;
   во-вторых выводить гулять муху не надо;
   в-третьих мухи не пачкают ни пола ни стола от чего не застрахован при белке или еже;
   в-четвертых их возможная гибель не требует долгого траура;
   в-пятых ночью мухи спят в отличии от комара заводить которого я ни в каком разе не стал бы;
   в-шестых легко мирятся с моим долгим отсутствием;
   в-седьмых ...что же в-седьмых?
   да
   мух не надо ни мыть ни стричь ни охранять;
   в-восьмых они никогда не обижаются;
   в-девятых не просят денег как некоторые;
   в-десятых их не смущает моя неряшливость а неубранный стол, наоборот, дает им ...пищу;
   в-одиннадцатых не заставляют работать на грядках когда мне хочется отдохнуть;
   в-двенадцатых не жалуются соседкам на неудачное замужество;
   в-тринадцатых не переключают телевизор с футбола на сериал...
  
   послушайте! Что же это получается? Муха лучше жены?!
  
  
  
   КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ
  
  
   Ждать - моя работа. Легкая работа. Даже когда сплю - "служба идет". Зато ничто меня не тревожит, совесть моя чиста - я работаю.
   Я ем свой ужин, ничем не стесняясь, ведь я работаю, моя работа - ждать. Я бездельничаю, но и это моя работа. Иногда пытаюсь, все-таки, заставить себя работать вопреки инстинкту. И тогда раскладываю по всем столам краски, бумагу, наполняю кюветы свежей водой, замачиваю кисти... но вдруг осознаю пагубность неоправданной резвости и, упав в кресло, вголос хохочу.
   Заглядывая в дневник удивляюсь тому, что работа моя слишком непроизводительна. Но ни ускорить, ни изменить что-либо в процессе или технологии работы я не могу и никто не может мне помочь, потому что нельзя ждать быстрее, нельзя ждать лучше или хуже.
   Но вот ожидаемое, словно дрожжевое тесто, наконец, вызревает, облачается в форму идеи, преобразуется в страсть и этой неудержимой страстью вырывает меня из кресла, вешает на шею папку с бумагой и выбрасывает за дверь. Я во власти страсти.
  
  
   2.Встречаясь они, не сбавляя шага, спрашивают:
   - Почему не на лыжах? - и довольные собственным остроумием, громко хохочут.
   Это они так шутят.
   Зная наперед эти шутки все же не успеваю адекватно отреагировать и, лишь пройдя с десяток шагов, оборачиваюсь им вслед и пробую острить. Но они уже насладились моей растерянностью и не слышат меня.
   Веселые люди, всё время в поиске.
   То ли вижу я их не там и не тогда, то ли их поиски не слишком удачливы, но они всегда трезвы. Иногда, правда, проходя мимо их допотопной халупы, слышу возбужденные голоса через разбитые временем окна. Но вот и халупа сгорела, а уныния на их лицах нет как нет:
   - Почему не на лыжах? - беззлобно смеясь, интересуются эти дети Диогена.
   И их беззаботность передается мне.
  
  
   3.Так вот, завернул я за ближайший угол, а там Алексей: только что подъехал на велосипеде. "Ну что, - говорит,- прокатимся до Низино?" А я и рад избавиться от своей скуки: "Без проблем", - говорю и бегу в дом переодеться.
   Мы с ним каждую субботу куда-нибудь мотаемся, уже весь район объездили. Я-то езжу из желания что-нибудь обнаружить удивительное для наброска, Алексею же интересна сама возможность покрутить педали - он спортсмен, любит посоревноваться, ему вероятно показалось, что потаскать меня по нашим холмам удовольствие достаточное для его души. К тому же, у нас всегда есть интересная тема для дорожных бесед. Прошлый раз, например, мы четыре часа не могли договориться о роли веры в философском смысле для сохранении собственного здоровья. А сегодня, думаю, будет разговор о дружбе. Сложная тема. По моим понятиям в дружбе надо пробираться по краешкам, никак не углубляясь в дебри понятия и тогда гарантирована продолжительность отношений. Как думает Алексей - не знаю, он не торопится к откровению.
   Низино не близко: когда отвечаешь любознательному на вопрос, "куда?" тот удивляется, "такую даль!" А мы привыкли, бывало и подальше. Как-то добрались до БобинО, нашли живую душу, спрашиваем: "Это БОбино?" "Нет, - говорят, - БобинО."
   Зря тащились такую даль.
  
  
  
   4.Туча вдруг порвалась и в прорыв устремились внезапно охлажденные водяные пары, сталкиваясь и соединяясь в капли. Встречные машины жалеют меня, объезжая лужи справа.
   Желтобрюхая иволга как-то кособочась, словно хромокрылая, неудобно пересекла дорогу и через секунду уже в лесу весело свистнула.
   С козырька кепки капает на руль, стекает на колесо и колесом же возвращается мне на бороду.
   - Передохни! - кричат из-под зонтов.
   Сверкнуло и сразу же загрохотало тысячей упавших с неба листов железа.
   Лучше бы укрыться под сосной, но спина уже намокла и, остановившись, рискуешь застудиться.
   Говорят, "молния охотится за дураками", но, ведь же, и "дуракам везет".
  
  
  
   6."Же-е-ня-а-а!" 0x01graphigЯ сразу ответил:"Чего-о-о те..." и проснулся в испуге, потому что захлебнулся собственным голосом, так как лежал на низкой подушке животом вверх. Сначала я справился с горлом: проглотил комок воздуха, откашлялся и только потом осознал зов. Это был несомненный ЕЁ голос. Она ни разу за всю жизнь не кричала меня таким протяжным и сильным по её хрупкому телу голосом, но я все равно ничуть не усомнился в догадке.
   Не знаю, может быть запали в память прочитанные накануне традиции народа в канун Пасхи, там упоминались беседы с умершими родными, но мне казалось, что я как-то вскользь проскочил это, интересуясь совсем другим. Но случилось же!
   И теперь это торчит во мне явью.
  
  
  
  
   7.Этот, в огромной белой кепке на затылке, видно, не спит: когда ни подойдешь к окну, ходит он кругами возле пивнушки, ждет. И не качается.
   Был бы хоть чуть повыше да не так худ, да не слишком сутулился, да рук не держал в карманах можно было бы предположить какой-то интерес в его размеренной походке. Но он мал, худ, сутул и рук из карманов не вынимает.
   Приходят подельники, начинают ходить вместе. Чего ходят? ещё не рассвело как следует. И в пивнуху не заглядывают. Странно как-то!
   О! вот он со своей кепкой. Опять ждет.
   Мне, вобщем-то, плевать, пусть ходит.
   Но, как только сам оказываюсь у окна, выискиваю глазами белую кепку.
  
  
  
  
   8....и ещё: чем больше делаешь, тем больше вероятность того, что сделанное тобой будет нарушено. И следовательно, то есть, из этого следует, что ничего не делающий не испытает чувства собственной ничтожности, он всегда в состоянии адекватности Миру. И в самоуважении. Мнением тех, кто живет иначе, он не дорожит. И потому свободен.
   Но не всем так везет.
   Иногда это ощущение свободы приходит чуть раньше необходимого срока. Вдруг начинаешь чувствовать собственное преимущество в той среде, где пребываешь, как бы, своё превосходство. Продолжаешь трудиться, но отстраняешься от Мира, считая себя свободным. Это, наверно, ошибка. Ибо рано или поздно она, эта ошибка, признается тобой /Дега/, что есть драма жизни.
   И вечная проблема: ничто так не огорчает, как небрежение к благорасположенности.
  
   "...броди, скрывайся и таи и тропы и дела твои" - прости Тютчев.
  
  
  
   9.Самое скверное в моем существовании - осознание своей неспособности сказть вслух хотя бы ещё что-нибудь. Я уже смирился с тем, что всё возможное мною нарисовано и что каждая новая попытка к этому будет только повторением, чего я боюсь больше, чем откровенной пассивности. Но словесная эквилибристика кажется мне лишь недавно начатой, всего лишь попыткой и что просто надо много-много работать, чтобы, наконец, найти в этом самого себя. Но попытки идут, а ожидаемого не случается.
   Я прекрасно понимаю, что придумать ничего нельзя, что озарение есть дар Божий, но ведь Бога можно просить. И я прошу, отстраняясь от всех соблазнов; я прошу, скрываясь в лесных чащах; я прошу, отключив все связи с миром. Но у просьб моих не по масштабу коротенькие крылышки и они, просьбы, до Бога не долетают. И тогда я плачу и свой плач упаковываю в слова.
   "Какие-то рассказы у тебя грустные," - говорит Леонид.
   И я, соглашаясь с ним, опуская глаза и молча вздыхаю.
  
  
  
  
  
   10.- Я удивляюсь...удивляюсь!
   Он стоит на краю высокого крутого откоса и кричит в мою сторону.
   Поднимаю голову.
   Солнце заглядывает под капюшон, слепит. Пытаюсь понять причину крика и, чуть поднявшись со льда на берег, останавливаюсь, смотрю вверх.
   - Я удивляюсь...удивляюсь!
   Пробую отшутиться, но щеки скованы морозом, губы не открываются, голоса нет. Прикладываю левую руку к груди и театрально склоняюсь.
   Он сдвигается с места, продолжая смотреть в мою сторону:
   - ... прожить столько же...
   Чего это он?
  
  
  
   11.- Ах, Наташа, Наташа, - притворно говорю я, и все же неподдельно волнуясь, - когда я вижу вас кровь воспламеняется в сердце моем, сдавливая виски мои. Как жаль, что у вас нет способа измерить это моё давление, не пользуясь тонометром.
   Она всегда летает по больничным коридорам и полы её легкого халатика не поспевают за быстрыми движениями ног. Куда она несется опять? не сестра, не на службе, всего лишь практикантка, волонтерка при больнице, но не может заставить себя остановиться, выхватывая из рук сестер капельницы и шприцы.
   - Пожалуйста, померьте мою температуру, - стесняясь своей небритостью, продолжаю я удерживать юную первокурстницу и притворяться, подставляя свой лоб.
   Наташа, не прекращая движения, ловким, быстрым касанием маленькой легкой ладошки исполняет мою просьбу:
   - Нет у вас никакой температуры.
   Скорость движения относит её на целый метр в сторону от меня и только взгляд зеленоватых глаз сохраняет связующую нас незримую нить.
   - Ах, Наташа, Наташа, мы все любим вас!
   Наташа на мгновенье замирает:
  
   - А вы?
  
  
  
  
   12.На почте очередь.
   Небольшая, ну, может быть, с десяток человек. Прикидываю: удастся ли до обеда. Вроде бы не успеваю, но продолжаю стоять: удерживает любопытство. На улице этого нет, а здесь как в театре: сердятся, жалуются, ругают власть. Какая-то гражданка выговаривает мне за молчание, показываю пальцем на своё ухо. "Глухой", - догадывается глупая женщина. Передо мной оператор выставляет аншлаг: "обед". Невозмутимо выхожу вслед за толпой неудачников и устраиваюсь перед дверью: ждать час.
   Ну и что?!
   Из соседней двери, поверх которой - "ВИННАЯ ЛАВКА", выходит мужичок и возле меня останавливается. Пытается заговорить. Вяло повторяю удавшийся прикол. "Спасибо", - говорит обиженный прохожий.
  
  
  
   13.Не выходит из головы у меня этот цыган. Какой-то дикий, лохматый и одинокий.
   - Время не скажешь? - остановливает он меня.
   На мосту холодно, со всех сторон ноябрьский, пропитанный влагой ветер, ни кусточка, ни деревца, ни души живой - пустота.
   Показываю дисплей телефона.
   - Я не понимаю, - говорит цыган, мотая головой в подтверждение, и, получив ответ, интересуется, - сегодня что? воскресенье?
   - Сегодня понедельник, - вяло, но не без уважительности говорю я, - праздник, - и на недоуменный молчаливый вопрос добавляю, - день народного единства.
   Сарказм улыбки разглаживает морщины его лица.
  
   - Вы, конечно, не курите? - интонирует цыган догадку и, повернувшись ко мне спиной, медленно удаляется.
  
  
  
  
  
   14.Посмотрев в окно и поверив в то, что дождя нет, спускаюсь по лестнице и выхожу под козырек подъезда: на ближайшей луже пузырьки дождя.
   Решаю, все-таки, прогуляться.
  
   Девочка не старше восьми-девяти лет медленно преодолевает на велосипеде небольшой подъем, сил не хватает, соскакивает с седла и, упираясь слабыми ножками в щебень тропы, тащит в горку тяжелую машину.
   Поровнявшись со мной останавливается:
   - Скажите, пожалуйста, сколько время?
   Неловко извлекая из кармана уже успевшей намокнуть куртки мобильник вглядываюсь в ребенка: старенькое пальтишко, самовязка-шапочка, бесхитростные сапожки и... милый детский, непритворный взгляд.
   - Куда ж ты идешь?
   - В воскресную школу.
   "Ах, боже мой, это ж далеко", - удивляюсь я и только теперь объясняю себе безлюдность совсем не раннего воскресного утра.
  
  
  
   15.Мать жалуется: совсем спился, жена забрала детей и ушла, дома ничего не делает...
  
   Идем рядом.
   - "Мишаня, друг, выручай!" А чего не выручить? Это мои друзья. Вот иду опохмелить ребят, вчера хорошо посидели...
   - И этот?... - киваю на соседний дом, с хозяином которого часто вижу их на лавочке.
   - Этот? этот не друг...
   - ...просто сосед, - подсказываю.
   - Да, сосед...
   Помолчали.
   - Мои друзья - афганцы, - и уже на распутье, смущаясь, - я майор.
  
   Что-то защемило внутри.
  
  
  
   16.Ворона недвижно тоскует на коньке новой крыши, покрытой металлической черепицей зеленого цвета и взгляд её направлен на противоположный берег реки. Я знаю, что вороны и с такого расстояния могут разглядеть соринку в глазу, но что она, ворона, может видеть там, в ряду невзрачных темных от старости крестьянских домишек? Картину тоски несколько оживляет асфальтовое шоссе, грубо оттолкнувшее деревню от реки. По шоссе время от времени словно мышки проскальзывают юркие машинки, но вряд ли у вороны это может вызвать интерес.
   Моросит мелкий холодный дождь, какой бывает только в конце ноября. Он возникает из ничего, в ничего и исчезает. А ничего - это толстое ватное одеяло во всё небо, пропитанное до предела сыростью, которая иногда проваливается на землю в виде дождя. Пытаюсь задать вороне мучающий меня вопрос, но делаю это так неуверенно, что ворона ничего не слышит. Да и не надо. Вопрос я больше задаю себе, хотя, честно говоря, ответом и сам не интересуюсь.
   Полоса старых ив сплошной стеной заслоняет от меня широко разлившуюся от осенних дождей реку, её пока ещё бурозеленые островки, сгрудившихся в стаи крупных жирных уток, запоздавших с отлетом. Но вот ивы расступаются, я выхожу на намятый мною бугорок, с которого можно видеть и воду, и островки, и уток. Картина не чарующая, но в таинственную даль всегда хочется смотреть.
   На пару секунд притормаживаю, чтобы сглотнуть слюну грустного восхищения открывающимся внизу зрелищем и тут же следую дальше.
   Может быть и вороне это доступно?
   Ну, нет, бред какой-то!
  
  
  
   17.От всех своих болезней лечится он только дешевым красным вином и ещё более дешевыми сигаретами "СССР". Сигареты помогают плохо, а на вино всей пенсии не хватает. И приходится страдать: задыхается при ходьбе; поднять тяжелого не может: что-то там в паху; правой рукой топор не удержать.
   Младшая все время уговаривает вернуться в город, а несколько раз он даже соглашался и его увозили. Но через три-четыре дня вновь из печной трубы струился едкий дым полусырых дров и часа в три утра уже горел свет - не спалось.
   Летом мы частенько перекликаемся через низенький заборчик, но этой зимой насыпало много снегу и к заборчику в привычной обуви не подойти, а переобуваться же ради этого не будешь. Вот и посматриваю то на дым из трубы, то на свет в окне.
   Я сентиментальный, жалостливый. Мне жаль и его самого, жаль его вечно голодного кота Борю, жаль брошенного на зиму другим моим соседом беспородного пса, жаль и самого себя.
   И я начинаю злиться на всю эту беспросветность. Злюсь до ярости.
   И вроде бы становится чуточку полегче.
  
  
  
  
   18.На рынок езжу я не за продуктами, на рынок езжу порисовать, поделать наброски с живых людей в их привычном облике. Я прячусь куда-нибудь в уголок, раскрываю маленький этюдничек и рисую.
   Раньше я ездил на стареньком велосипеде и, поставленный к заборчику, он никого не напрягал. А неделю назад купил нового заграничного коня, обвешанного со всех сторон прибамбасами и наворотами.
   Мужики.
   Торгуют барахлом не ради дохода, а как мне кажется, только чтобы потусоваться. Их свалочное барахло никому не нужно, ни разу не видел, чтобы кто-то что-то у них купил. Они не стоят за прилавком, они ходят-бродят по рынку, громко перекликаются, острят, ёрничают. Мы для них предмет внимания, особенно мой новый велосипед.
   - Сколько такой? - спрашивает цыган, более всех шустрый.
   Называю цену, не сдерживая хвастливости, пытаясь при этом оправдать цену совершенством изделия. Их это раздражает. Подходят другие такие же, обсуждают, ехидничают.
   Рисовать уже не получится, пытаюсь уйти. Беру велосипед, выхожу за ворота и, подогреваемый вниманием, делаю попытку красиво заскочить ногой через седло. Но переднее колесо на что-то натыкается и велосипед теряет равновесие, чуть не падаю. Суетливо делаю вторую попытку: получилось!
   В спину мне летит злорадный свист.
  
  
  
   19.Наверно, нужно было бы сразу пойти домой и там дать волю чувствам. Но из притворной вежливости остаюсь, хожу хвостом за теми, кто здесь командует, делаю то, что приказывают, бросаю в яму песок, поправляю венки..
   А потом пью противное вино, заедаю салатом. Требуют пить кисель - я пью; отвечаю на вопросы каких-то малознакомых мне людей, спрашиваю сам что-то мне совсем не нужное.
   Чужие люди встают за столом, говорят глупости, опять следует пить вино...
   Наконец, все напиваются, наедаются и начинают расходиться. Выхожу последним. И только, отстав от толпы, достаю из кармана носовой платок и отвернувшись к стене, останавливаюсь.
  
  
  
  
   20.Он просит немного.
   Мне не жалко, но я никогда не подаю. Я знаю, что просящий презирает дающего более, чем испытывает благодарность к нему, ибо его просьба это только угождение своей собственной порочной страсти, которую сам же ненавидит, но которой не в силах противостоять. И тогда подающий ему есть только враг, способствующий пороку.
   Просит он немного...
   Но я никогда не подаю.
  
  
  
   21. Эту жалкую пару я встречаю нередко. Два старых человека, цепко держась друг за друга, медленным шагом спускаются с холма, на котором стоит их дом. Такое ощущение, что старики каждый раз направляются на собственные похороны, но чего-то не срастается и им приходится возвращаться. Их жалкая собаченка рыданиями в голосе словно подтверждает мою догадку.
   Вероятно, дом строил их богатый предок: таких больших домов в деревне нет, но за многие годы сооружение обветшало до предела. Огромная четырехскатная крыша покрыта чем-попало: дрань, толь, куски шифера, ржавое железо; стены черны словно после пожара; цокольный этаж облицован белым кирпичом, но так небрежно, словно каждый камень с трудом поднимался и укладывался в стену обессилившей рукой.
   Долго закрывают калитку, о чем-то неслышно переговариваются, топчутся на месте. Но вот калитка закрыта, они неестественно плотно прижимаются друг к другу, сцепляют руки и спуск с холма начинается.
   Не дай Бог дожить до такой старости.
   Невольно ускоряю шаг, словно испытываю собственные силы.
   Не дай Бог!
  
  
  
   22. Холодновато сегодня. Ветер что-ли восточный. Но зато ясно и солнце где-нибудь в закутке греет, хоть в одной майке...
   То ли у вороны нечего снять, чтобы не сопреть в закутке, то ли закуток не найти...
   Она нашла трубу котельной и подобно огромной черной бабочке порхает в потоке горячего газа.
   Но долго порхать ей не по силам, ворона садится на шпиль громоотвода и пытается отдохнуть. А шпиль не холоднее газа и опять ворона...
   Мне смешно...
  
  
  
  
   23. - Бианке, - говорит, - сети помогал ставить, - и так лукаво улыбается, что хочется закончить его фразу: "браконьерили".
   В моей ответной улыбке нескрываемое сомнение.
   Есть такие люди, с лица которых никогда не сходит лукавая улыбка, хотя ни рот, ни глаза не выдают этого состояния, просто разглаживаются морщины и кажется, что перед тобой "человек, который всегда...".
   Ему под восемьдесят, но выглядит, как, дай Бог, выглядеть в пятьдесят.
   Угощает меня карамелькой:
   - Пососи! тебе до дома, как раз, хватит.
   Стоять долго на морозе не могу, прощаюсь.
  
   Надо летом, как-нибудь, порасспросить: много, наверно, знает.
  
  
  
   24.Ничего о нем не знаю.
   Точнее сказать, не пытаюсь знать ничего лишнего, чтобы не потерять имеющееся. А имеется то, что мы часто встречаемся и в меру терпимы друг к другу.
   Да, достаточно узнать это лишнее и терпимость улетучится, расплывется как расплываются случайные облака в ясный летний день.
   И потому ничего не спрашиваю, не задаю никаких вопросов, не пытаюсь советовать даже тогда, когда он об этом просит.
   И тем не менее наши многочасовые прогулки наполнены словами. Возможно пустыми, возможно безответными, возможно неправдивыми. Зато безошибочными.
   И мы вновь и вновь договариваемся о встрече, потому что быть вдвоем нам интересно в равной степени.
  
  
  
   5.Еду медленно.
  
   Взгляд направлен в одну точку - под переднее колесо. Не потому, что дорога плоха, хотя она на самом деле плоха; не потому, что боюсь съехать на обочину, хотя и это не желательно; не потому, что хочу разглядеть тайное. Нет. Просто меня больше ничего не интересует. Надо ехать и ехать, смотреть и смотреть под колесо, больше ни о чём не думая и не заботясь. Это, правда, не значит, что я не чувствую красоты окрестностей. И поехал-то по этой дороге, потому что проложена она вдоль реки, но в отличии от реки дорогу не смущают бугорки и ямки: в одни она врезается, над другими поднимается в насыпи и потому бежит прямо, позволяя реке то приближаться к самому своему краю, то, прячась, убегать на километры. Чтобы почувствовать и первое и второе не нужно бинокля - чувствует душа моя. И тогда, либо останавливаюсь на минутку, чтобы полюбоваться с высоты берега красотой водного простора или тихой деревенькой на противоположном берегу, либо до предела ухожу в себя и тогда уже, действительно, меня ничем не проймешь. И все-таки, какой бы спокойной ни была дорога, жизнь и там не останавливается, то лисенок, не страшась, перебежит её в десяти шагах от меня, то вдруг пятнистый кукушонок, зазевавшийся перед колесом автомобиля, преградит мне путь и я уже не смогу не остановиться и не убрать легкое тельце в кусты обочины, хотя бы уже потому, чтобы не пришлось и на обратном пути с замиранием сердца отвлечь внимание на ничтожность жизни. Но впрочем, нет и никакой нужды всматриваться в даль. Что я могу увидеть там? в жизни важны только мелочи; дальше двух шагов ничего, как в густом тумане, не видно, а то, что и высмотришь, так это обычно либо сплошная полоса леса, за которой дерева не видно, либо печные трубы покинутой деревни. И это и всё другое отрывает мой взгляд от колеса, я поднимаю голову и тут же либо наезжаю на камень, либо проваливаюсь колесом в ямку: кругом одно и то же! Какие у меня могут быть проблемы? Еду я по дорожным правилам; при моей скорости разве только пешехода и можно обогнать; велосипед исправен и даже случайная ямка не может повредить ему.
  
   Еду медленно.
   Не ввязываюсь в скандалы: при злом рычании автомобиля за спиной, не оборачиваясь, съезжаю на самый край обочины, пропускаю негодяя, снова забираюсь на краешек асфальта и продолжаю свой путь.
  
   Еду медленно.
   Сколько уже проехал - не знаю. Велосчетчик, которым был снабжен прежний велосипед, на этот не подходит; часов у меня никогда не было; по солнцу я ориентируюсь слабо; желудок терпелив и больше забывчив, чем капризен. Да, собственно говоря, никакой еды у меня и нет, рюкзачок пуст, то есть там только насос для подкачки камеры переднего колеса, которая в этом иногда нуждается без объяснения причины. Надо бы как-нибудь снять колесо да поискать причину, но об этом я, как обычно, забываю, едва возвратившись домой.
  
   Еду медленно.
   Дорога мне не знакома, здесь я никогда не ездил и потому ориентироваться по деревням не могу, верстовых столбов здесь нет, спрашивать редких прохожих не хочу, чтобы не выдать своей случайности: случайные люди чаще подвергаются нападению и у меня уже был случай, когда только самообладание спасло от большой неприятности.
   Тем не менее дорожные страхи это всё же больше экзотика, нежели повод для настороженности.
  
   Еду медленно.
   Чего-то даже и не вспомню когда точно выехал, помню только, что после обеда. А сейчас уже явно вечереет. Солнце вот-вот начнет готовить себе постель на макушках дальнего леса, а в сентябре это бывает после шести. Значит, так и есть.
  
   Не люблю я закаты при ясном небе. Такую тоску нагоняют, хочется спрятаться куда-нибудь, закрыть глаза и ждать пока совсем не стемнеет.
   Но надо ехать, останавливаться нельзя и я еду.
   Асфальт кончился. И сразу дорога раздвоилась штанами: одна широкая, но уходит резко влево, другая узкая и тоже влево, но чуть спокойнее.
  
   Еду медленно.
   Теперь, если даже и хотел бы ехать побыстрее - не получится; дробленый щебень острыми гранями вот-вот порвет протектор, надо быть предельно осторожным. И, конечно, по сторонам смотреть тоже не получится, хотя давно уже нет ни встречных, ни попутных автомашин.
  
   Дорога кончилась неожиданно быстро. Надо было, наверно, ехать по широкой. Но что теперь жалеть? Останавливаюсь, слезаю с седла и только сейчас отрываю взгляд от дороги. Справа - река, слева - вырубленный и не убранный лес, прямо - густой, непроходимый кустарник, позади... позади - пройденное, не сохранившее в памяти никаких желаний.
   И как быть?
   Солнце упокоилось, сразу стало и темно и холодно. К тому же, от реки потянуло сыростью.
   Осторожно кладу велосипед на траву, медленно опускаюсь на огромный пень, закрываю лицо ладонями.
  
   И плачу.
  
  
   НЕ ЛЮБЛЮ ПОДНИМАТЬ
   рассказ
  
   не люблю поднимать с земли любую находку
   брезгую
   пару недель назад зайдя в домоуправление с намерением оплатить коммунальные дела
   в пустом зале увидел на полу пятидесятирублевую купюру
   пару секунд постоял над ней
   оглянулся затем наклонился брезгливо поднял эту цветную бумажку за уголок и подойдя к стойке кассира
   положил купюру в окошко:
   - кто-то потерял тут у вас
  
   в таких случаях есть три варианта поведения:
   аккуратно обойти находку "не заметив" её;
   быстро но без суеты достать из кармана носовой платок вытереть лоб затем "уронить" его на находку поднять и всё вместе сунуть в карман;
   взять брезгливо за кончик купюры и отдать столу находок
  
   выбирать варианты тут некогда
   мне показался третий вариант
   но в этом случае я хотя бы видел что это деньги тем более купюра была гладенькой новенькой но....
  
   ...сегодня я нашел кошелек
   мягко выражаясь
   далеко не новый и не гладенький
   сначала просто поддел его ногой пытаясь отшвырнуть в сторону но
   с первого раза не получилось
   он только плотнее прижался к бровке тропы в глубоком снегу
   тогда пнул его и... промазал хотя с мячом обращаюсь довольно ловко
   меня захватило
   ещё пнул и теперь попал но кошелек полетел не в сторону а вдоль тропы и всего метров на пять
  
   зачем я это делал?
   первый вариант из ранее перечисленных был более приемлим
   второй просто "не проходил" по определению порядочности
   третий не реален
  
   я нашел совсем идиотский но логичный с точки зрения рационального поведения жлоба:
   наклонился и поднял находку чтобы...
   ...швырнуть наверняка и подальше
   но замешкался
  
   это была довольно потрепаная улица заштатного городка сдавленная двумя тесными рядами одноэтажных жилых строений называемых частными
   просыпается она либо слишком рано и расползается в темноте
   либо спит до обеда напитавшись за ночь сериалами
  
   темноты уже не было но и утро не раскрыло себя полностью
  
   оглянулся и не заметил ни одной живой души
  
   кошелек жег мне ладонь
   к тому же был крепенький морозец и держать его голой рукой долго я не мог
   а сунуть в карман не позволяла та самоя брезгливость
   и тогда
   выбрав позаметнее дерево - это был ясень с неуспевшими облететь семенами-носиками -
   и продавив ногой у самого ствола ямку
   бросил туда кошелек
   чуть помялся но все же присыпал сверху снежком
  
   ясень торчал у самой тропы всего в полуметре и если тропа чуть уширится
   что вероятно в отсутствии снегопада
   то кто-то обязательно наткнется на тайничок
  
   успокоив свою совесть таким образом с облегчением зашагал дальше
  
   сейчас уже не помню но дня три-четыре точно не ходил по этой дороге:
   не было нужды
   но в пятницу вечером у меня вдруг засвербило в голове
   я никак не мог избавиться от мысли о находке и в субботу пораньше позавтракав чуть мандражируя
   направился искать тот ясень
   прихватив пакет который сунул в карман даже не сложив а словно хлам какой
  
   утро только начиналось
   было сумрачно как бывает при затянутом облаками небе
   но тропинку искать не пришлось
  
   правда один разок я обознался и стал рыться не у своего ясеня
   но поняв это довольно скоро
   прошел еще с полсотни шагов и вышел куда надо
  
   снег под деревом был обильно орошен собачьими "письменами" а кошелек наполовину выворочен из снега их же лапами
  
   захватив находку вместе со снегом чтобы не пачкаться
   сунул в пакет
   продел ладонь сквозь проймы пакета
   руку спрятал в карман
   развернулся и быстро зашагал прочь
  
   сразу в пакет не полез
   сначала разжег печь
   накормил кота
   переоделся
   сходил за водой к колодцу
   поставил на плиту чайник и
   только проделав всё это вытряхнул кошелек вместе со снегом на пол
  
   накануне я наверно в третий раз наведывался в магазин "Газовик" на Сушанской настраивая себя на покупку в квартиру новой газовой плиты
   так как старая совсем развалилась
   а духовка в ней даже сгорела
   готовить на такой плите противно а заниматься своим главным делом - выпечкой булочек-пирожков было просто невозможно
  
   и я крутился возле выбранной плиты никак не решаясь купить её
   что-то мешало мне сделать это
   (кстати говоря неосмотрительность скоротечность решений у меня чаще всего чревата тихой печалью
   и наоборот медлительность занудность нерешительность как правило заканчиваются торжеством инстинкта)
  
   и на этот раз я - в конце-концов - остановился не на газовой плите за шесть с половиной плюс установка счетчика за две тысячи
   а на электрическом духовом шкафу всего за тысячу сорок
  
   говорю я это к тому что в кошельке оказалась ровно одна тысяча сорок рублей
   чудеса!
   и хотя уже твердо решил купить этот шкаф и в понедельник купил бы непременно но
   теперь моё решение было утверждено жирной печатью
   в кошельке были две пятисотки и четыре по десять свернул их вдвое - как сейчас помню - положив в карман куртки.
  
   прошла ещё неделя
  
   печь я купил
   в тот же день обкатал её: испек желаемое
   на этом моё повествование можно было бы и закончить но
   случилось невероятное
  
   всё это время я ни на минуту не забывал о находке
   тем более что и духовой шкаф и булочки постоянно напоминали мне об этом
   без нужды стал ходить по улочке чуть ли не каждый день словно хотел встретить владельца кошелька хотя
   конечно объявлений не вывешивал и справок не наводил
   теперь даже захотев вернуть деньги
   не смог бы этого сделать ибо они приросли ко мне как привой на старой яблоне
  
   и вот по прошествии недели больше подчиняясь любопытству чем даже инстинкту ни на что не рассчитывая
   снял пакет в котором попрежнему дремал пустой кошелек с крючка
   достал его
   раскрыл и... обнаружил там ту же пачку купюр: две по пятьсот и четыре по десять
  
   неужели я не изъял их тогда?
   может быть я их и не брал из кошелька а всё по той причине брезгливости просто внушил себе что извлек?
  
   ну не сумасшедший же я в конце-концов?
  
   и не стал извлекать содержимое: мне было не по себе
  
   спал плохо
   хотелось вспомнить свои действия в тот злосчастный день в подробностях чтобы найти момент когда я вернул деньги в кошелек
   в конце-концов смирился с тем что просто запамятовал - такое со мной бывает
  
   утром приведя себя в порядок и нормально не спеша позавтракав
   не справился с самозапретом и полез в кошелек:
   две по пятьсот и четыре по десять были "дома"
  
   на этот раз не стал возвращать их в кошелек а
   оставив его на видном месте
   сунул деньги осознанно в отдельный карман куртки и затянул молнию
   решив эти тысяча сорок потратить безрассудно по сути выбросить
  
   после того как новая духовка добротно принялась за свои функции я всё больше начал испытывать тягу к совершенству этого несложного аппарата и
   бывая в магазинах
   невольно увлекался конкурирующей техникой
  
   и естественно
   быстро нашел то что было значительно совершеннее практически идеально отвечающее моим запросам хотя и дороже более чем вдвое
  
   имея нужное трудно решиться на то чтобы продублировать акцию
   к тому же я не из тех кому деньги достаются легко точнее доставались легко
  
   и не будучи ещё уверен в происшедшем
   тем не менее добавив полторы к той тысяче в кармане с молнией я без обычной для себя осторожности забрал покупку
  
   это был фурор
   хотя и бесшумный
   печка вытворяла чудеса и все мои комплексы на фоне этой удачи как-то потускнели растворились в радости
  
   сразу же после испытания вспомнил о кошельке и взяв его сразу почувствовал малоожидаемую пугающую плотность
  
   открыл...
  
   там были деньги
   высыпал их на стол и не считая понял что передо мною ровно две тысячи двести пятьдесят рублей и точно такими же купюрами которыми я расплатился за новую духовку
  
   меня затрясло
  
   сомнений не было
  
   произошло чудо
  
   а если бы я не потратил деньги? - думал я
   тогда ничего бы не возобновилось
   ведь они пролежали без движения больше недели
   значит либо надо тратить либо...
   выбросить кошелек в снег
  
   но что я мог бы купить?
   у меня всё было
   допустим купить новые лыжи за пять тысяч с ботинками за четыре и елозить по грязи?
   нет уж!
   снимать лыжи через каждые сто метров я не хочу
   а даже халявными деньгами утюжить асфальт?...
   с ума сойдешь от ужаса
  
   часами сидел под настольной лампой и решал возникшие из ничего ребусы
   вариантов были десятки и прежде всего
   какие-то поездки за пределы
   но когда такие мысли приходили вместе с ними тут же возникали опасности дискомфорта которые для меня гораздо сильнее предполагаемого удовольствия от поездок
   в конце-концов на листке идей остались только выставки
   предложений у меня достаточно
   но московские галереи больше склонны содрать последнюю шкуру с художника чем заранее подобрать адекватного покупателя
   поэтому в Москву не хочу
   да и цены там мизерные
   а вот в Лондоне цены приличные и люди серьезные
   два-три раза в месяц присылают мне уведомления о предстоящих выставках и выражают надежду на моё участие
   но Лондон далеко
   к тому же они не согласились обрамить мои рисунки на месте а везти стекло... даже не представляю как
  
   конечно, когда самый известный Портал Мира в лице его владельца - Charles Saatchi пишет тебе "Very happy to see your work on S.Gallery am thrilled that the standard is so high from such a variety of artists and hope it will be interesting to gallery own exhibition..." невольно хочется показаться там
   но...но...но...
  
   и вот теперь есть возможность снять пенки
  
   я полностью утонул в своих лондонских идеях мысленно оформлял загранпаспорт ехал за визой покупал билеты заказывал гостиницу покупал словари и разговорники искал хорошего багетчика...
   и так устал
   что до практических шагов дело никак не доходило
   к тому же
   надо было сначала потратиться и только после этого восстанавливалась потраченная сумма
   а где мне взять столько
   у кого занять?
  
   месяца полтора мучился похудел - хотя и так были одни кости благодаря лыжам и скромному питанию - ослаб так что мог ходить только пешком то и дело присаживаясь на пенек
   и ничего не делал
  
   уже в мае
   чувствуя трагическую развязку
   взял злосчастный кошелек со стола
   запихал туда пару сотенных и пошел к тому самому ясеню
   постояв немного в нерешительности
   осторожно как бы без большого желания
   положил кошелек возле ствола и выпрямившись быстро пошел прочь
  
   когда стал считать по необходимости остатки своих денег
   то недосчитался как раз той суммы которую потратил на обе духовки:
   придется пару недель попоститься
   но зато как легко стало
  
  
  
  
  
   Ни ветерка...
   Солнце лезет и лезет по невидимой лестнице, забираясь всё выше, выше и уже с высоты безжалостно припекает мне лысину под кепкой. Но едем-то мы на запад и шею уже не уберечь.
   Сворачиваем с асфальта и, миновав последнюю на нашем длинном пути деревню, в тени густых зарослей ольшаника останавливаемся. Достаю из рюкзака атлас, раскрываю и пытаюсь определиться. Леонид заглядывает через плечо, подсказывает.
   - Ладно,- говорю, - едем нормально, давай передохнем чуть-чуть.
   Не позавтракал: торопился успеть ко времени; так, покидал в рюкзак мелочевку: орешки арахиса, десяток печенин, карамельки, ещё чего-то. Сладкое не обязательно, но был случай, когда мужик, правда, зимой, упал на лыжне и лежит: оказалось недостаток глюкозы, с тех пор как-то не хочется рисковать в длительных походах, тем более когда без завтрака. А вообще-то, зря не позавтракал: Леонид заставил меня понервничать на дороге, запоздал и как раз, ожидая пока жена его завтраком накормит.
   Пытаюсь сорвать лист борщевика, чтобы оттереть крошки с ладоней.
   - Не трогай! - смеется Леонид, - руки пожжешь.
  
  
   Мы сразу условились при первых же признаках недовольства одного из нас вернуться.
   Я не склонен к дальним походам, и может быть, потому, что не люблю и не умею готовиться к ним, мне ближе внезапность и непреднамеренность: сел и поехал; надоело: развернулся и - вспять. А тут всё какие-то обязательства: маршрут, провиант, время, этические условности... нет, не моё это.
   Но Леониду очень хочется испытать своё приобретение, свой инобайк и я на этот раз легко соглашаюсь. Во-первых, в перспективе предполагаю обзавестись подобной же техникой; во-вторых, надеюсь сделать десяточек набросков, ибо наш путь лежит в глухомань, где, судя по старой карте, могут ещё сохраниться заброшенные деревеньки или хуторки.
   0х01graphic
  
  
   * * *
  
   Насытившись и отдышавшись осматриваемся.
   Чуть в стороне лесное озеро. Подъезжаем поближе, бросаем велосипеды в траву и по откосу спускаемся к воде. Тишина, покой, в небесах ни облачка! Сразу хочется порисовать, но боюсь, что и на этот раз ничего не получится: когда напарник нетерпелив, отнятые на зврисовку минуты кажутся ему бесконечностью и невольно соглашаешься. И всё равно снимаю с плеч рюкзак, вытаскиваю небольшой планшет, на ходу раскрываю, готовлюсь, нахожу приметную корягу, живописно торчащую из воды, присаживаюсь на бугорок, пробую десятком суетливых штрижков закрепить изображаемое. Этого мне достаточно, ибо я приноровился изображать не по памяти, а "по представлению" - есть такой термин. Коряга только повод к рисунку, а дальше пусть поработает воображение. Но другого мне и не успеть.
   Леонид, носится вдоль берега со своей фотокамерой и щелкает всё подряд, у него натуры неизмеримо больше: полевые цветки, козявки, капли росы на осоке... Дома всё это он подработает, упакует в рамочки под стекло и будет дарить сотрудникам. Думаю, им понравится.
  
  
   * * *
  
   Асфальтовая дорога сожралА у нас два часа времени.
   Конечно, и вдоль асфальта деревень достаточно, более того, как раз асфальт и виляет то в одну, то в другую сторону, только чтобы прихватить лишнюю деревеньку и логично было бы предположить, что причин для остановки может быть больше - имею в виду разнообразие и живописность пейзажа - но живописность всё больше уходит в историю, в далекое прошлое, на замену которому вырастают скучные в своем однообразии дачные строения за сплошными оградами из профлиста, больше как повод сохранить внезапно нажитые богатства, чем оживить ландшафт, мне не интересны эти хламины и мы не только не притормаживаем вблизи деревень, а даже не поворачиваем головы в их сторону и только иногда отвлекаемся от асфальта ради вдруг заинтересовавшего нас где-нибудь в сторонке хуторка.
  
   Никакой художник, никакой архитектор не сможет придумать того, чего без труда добивается стихия. И не только природная. Стоят живописно покосившиеся под её бременем избушки-сарайчики с полуразодранной кровлей, выбитыми кое-где стеклами и упавшими заборами. Но и в таких развалинах кто-то шевелится: из трубы струится дымок, а одно окошечко помигивает электрической лампочкой. Не думаю, что бедность тому причиной, чаще всего это усталость, смирение и я, как раз, еду за живописностью развалин социализма. 0х01graphic
  
  
  
   Надо поторапливаться, чтобы успеть к вечеру обогнуть Затопы, до которых ещё нужно добраться. По карте это достаточно просто: всё нарисовано, а натура порой обманывает: лесная тропа, проложенная необходимостью лет десять, а то и двадцать назад, успевает зарасти, не оставив никаких примет, и тут уж только интуиция да случайные остатки человеческой небрежности могут вывести к цели. Пару лет назад я вот так же забрался в такую глушь, что жители последней по моему маршруту деревни не могли даже знать, что всего в двадцати километрох от них существуют поселок, достаточно устроенный тракт, а ещё подале атомная станция.
   0х01graphic
  
  
  
   * * *
  
   0х01graphic
  
   Мы давно не юноши, но природная страсть к движению не дает мышцам закостенеть и потому пока легко справляемся с трудностями путешествия, и я как-то даже забыл о своем праве отказаться от продолжения поездки, к тому же у нас примерно равные силы: одинаковый рост - сто восемьдесят два, одинаковый вес - шестьдесят, близкие интересы - он заядлый фотограф, я любитель порисовать и, наконец, мы психически ближе к природе, нежели к душноте городских улиц. Кроме всего прочего у нас обоих есть неиссякаемая страсть к регенерации собственного здоровья. У меня это просто инстинктивный bzyk, у моего товарища "порок", унаследованный от отца. Вот чем он сам утомляет мою страсть: подорожник - при гастрите в сыром виде; одуванчик (корень) - для печени и желчевыводящих путей; мать и мачеха - смягчает при кашле; настойка спиртовая сосновых почек - при простудных заболеваниях; ромашка лекарственная улучшает состояние желудочно-кишечного тракта...
   И ещё много-много. И это не из справочников. А морковку, которой он соблазнил меня, я ежедневно с успехом пользую уже больше двух лет для улучшения зрения и на пользу кишечнику.
   И уж если речь зашла об этом, то никто ничего не знает о моём здоровье и помочь ничем не может. Угловых на всех не хватит. И остается изворачиваться, избегать, не провоцировать тело на безумное сопротивление. Всю зиму встречал по дороге на дачу парня, в любой мороз гуляющего с собачкой по пояс голым. Зачем? Одно время потерялся, думал, что уехал куда-нибудь. А нет, простудился. Вот тебе и закалка. Показалось, знать, что закалился как сталь, а не оказалось.
   Но бывают и чудеса. Мой сосед страдает всеми знаемыми и незнаемыми болезнями, выкуривает по десять пачек в день зловонных сигарет, пьет без пауз бормотуху, иногда на снегу просыпается, то и дело увозят с белой горячкой, сердце чуть живо, свои кишки в кармане носит, к врачам не ходит. И жив.
   0х01graphic
  
  
   2.
   По сути, мы повторяемся, за одной неточностью: решили заехать с обратной стороны, не предполагая предстоящих трудностей.
   Казалось бы, повторно пробираться по трудным дорогам путешествия, не связанного никакими причинами, кроме одной - любопытством, скучно, но это не совсем так, потому что начальное путешествие может быть трудным, даже опасным и сознание сосредотачивается не на природных чудностях, а всего лишь на желании поскорее выбраться на простор понятий. Но, когда этот простор оказывается нескончаемым, исчезает настороженность, и в памяти не остается ничего того, ради чего и предпринимается путешествие. Ведь память подобна плоской плите, испещренной волосяными трещинками, все легкое и понятное свободно проникает в эти трещинки и долго там сохраняется, тогда как густое и непонятное так и плавает на поверхности пока не испарится или не иссохнет. Или не будет втерто в трещинки тем самым повтором.
  
  
  
   3.
   Выехали мы пораньше, в выходной день, надеясь на то, что успеем свернуть с асфальта до того, как пробудившийся бизнес не выдавит нас в ямы и колдобины обочины.
   Успели.
  
   Но вот и Угловка позади, немножко поплутали по вееру щебеночных полос, выискивая с картой в руках назначенную, нашли и уже спокойно трясемся по ямам и ухабам, которым нет альтернативы. Но никто и не мешает: тишина и покой, кому и зачем сюда ехать? - тупик. Теперь-то и можно бы ехать медленно, ибо это единственная возможность насладиться чем-то таким, что нельзя предвидеть, но...
   Проехать хотя бы разок вот так, медленно, нехотя, без внедрившейся в сознание неизбежности суеты, моя давняя мечта, даже страсть. Я заставляю себя это делать, но по разным причинам получается не часто. И вот теперь, когда медленному движению, казалось бы, ничто не должно препятствовать и можно было бы вдоволь насладиться ландшафтом девственных пейзажей, опять не получается: как отвернешь взгляд от дороги, если под колесом колдобины, тракторные колеи, заполненные водой, густой кустарник? 0х01graphic
   Красота красотой, но и здесь есть значительные площади скучного пейзажа, причиной тому известняки, тяжелые глины, не удерживающие влаги, неприглядная лиственная растительность. И теперь ещё заметны попытки колхозников хоть как-то обуздать неукротимую почву, заваливая её навозом и торфом, но всё безуспешно: неприхотливый бурьян, степная осока, сурепка... Но нам хорошо была известна переменчивость почв, там, куда мы держали курс, было всё в порядке, ибо ехали мы, повторюсь, в знакомые места, только с противоположной необжитой стороны. И действительно, вскоре перед нашими глазами предстала бесконечная голубая даль сосняков.
  
  
  
   4.
   Но и на песчаных почвах благополучия не случилось: тракторный след стерся и в густой траве трудно было нащупать плотную основу тропы, оставалось только надеяться на интуицию.
   Понятие "Валдайская возвышенность" давно стало нарицательным и в воображении рисуется именно как: "возвышенность". И действительно: холм с бесконечным подъемом, за ним крутой спуск, в конце которого либо широкий ручей, либо лесной, совсем дикий водоем в заросших сосняком крутых берегах. На северных склонах водоема обширные земляничники, никем не посещаемые то ли из-за лености аборигенов, то ли из-за достаточной удаленности, то ли просто из-за того, что есть что и поближе. А нам-то и хорошо! Мы сбрасываем рюкзаки и, разделившись, наполняем рты свежей июньской земляникой. А красота какая! Опять планшет, опять фотокамера, опять встречные взгляды с безмолвным восхищением в глазах. И вдруг... 0х01graphic... буквально в трех метрах - заяц. Я даже вздрогнул от неожиданности. Но "серый" проскакал метров тридцать и замер, не скрываясь. Затем вытянулся, поднял передние лапки, и уставился куда-то в сторону, будто нас рядом и нет. Но я-то знаю, что зайцы косые: у него один глаз смотрит туда, а другой - в обратную сторону. Видит-то сейчас он нас, у него где-то тут, в кустах, потомство, он отвлекает.
  
  
  
   * * *
  
   Бояться чего или кого нет никаких оснований, и если иногда мы настораживаемся, то больше инстинктивно: дорожные страхи, несмотря на внезапный испуг, это всё же экзотика, а не повод для настороженности, ибо испытав и познав непривычное, мы перестаем его страшиться, в нашем жизненном багаже прибавляются новые познания, источники логической цепи событий, расширяющие твердь земную. Как иначе убедиться в своих силах, если не испытывать себя ежеминутно? ведь существуют только страсти и только страхи, их сдерживающие, чередование страстей и страхов определяет степень интереса и к тому, кто их чередует, и к тому, кто присматривает за ним, то есть только тот и интересен в делах и словах, кто всегда готов рисковать в этом балансе.
  
  
  
   * * *
  
   Мы, конечно, уже подустали таскаться по горам и рытвинам, нам уже совсем жарко, мы уже как могли запрятали куртки под седло, но долго отдыхать не можем, точнее, не хотим: нас неукротимо ограничивает время, мы даже отказываем себе в удовольствии "убрать" полностью земляничную поляну, то есть регенерировать израсходованные силы, но ограничиваемся только попутным подножным кормом, пользуясь широкими познаниями моего товарища. Он то и дело останавливается, наклоняется к земле и, сорвав очередное "полезное", отправляет его в рот, предварительно предложив и мне. Я не рискую.
   И вот, спустившись по откосу, наконец-то врезаемся в этот первый ручей. Он подтверждает правильность маршрута и это значит только то, что одним страхом становится меньше, ибо доселе мы не были вполне уверены в этой правильности. В то же время ручей и широк и глубок, а под полуметровым слоем прозрачной воды калейдоскопом сверкает каменистое дно. К тому же, коснувшись ладонью воды я в восторге и ужасе оборачиваюсь к товарищу:
   - Чистый лёд!
   Мы смеемся.
  
   * * *
  
   Леонид порешительнее, он снимает кроссовки, он прыгает с камня на камень, если, конечно, то, что он вытворяет с велосипедом в руках можно назвать прыжками. А затем невольно, но столь же решительно опускает по колено ногу в ледяную воду: надо пройти по дну ещё шагов двадцать и таким образом преодолеть второй страх.
  
  
   5.
   А что остается мне? Мне остается подражать, ибо страх, преодоленный моим товарищем, уже не страх, а только нерешительность.
   Выйдя на теплый берег вдруг сразу чувствуешь горение ступней. Я даже не знаю как это правильно назвать: ноги, точнее, та часть ног, что касалась воды, просто пылают, горят и надо поскорее натянуть сухие носки, чтобы сохранить это горение: никак не хочется застудиться.
   По карте теперь можно почти точно определить остаток пути, к тому же, за ручьём вдруг появилась узенькая, в песке протоптанная тропинка, по которой теперь уже можно было ехать, правда, не без труда.
   0х01graphic
   А рельеф не успокаивается, он даже, как нам казалось, стал ещё выразительнее. Чисто сосновый лес понемногу уступил своё первенство кой-какой листве и не потому, что ослаб, а просто не пожалел влажной глинистой почвы низин и болот, оставив за собой холмы и откосы. А откосы эти иногда просто пугали нас своей крутизной и джунглями.
   Узкий хребет, по которому мы пробираемся теперь, словно хребет огромного динозавра, всё вздымается и вздымается, становясь Уже и Уже, отчего пропасти слева и справа проваливаются ещё глубже. И вот опять страх: не хочется подходить и, уж точно, подъезжать к самому краю: не дай Бог! поскользнешься на мокрой траве: костей не соберешь. Но зато красиво как! Макушки огромных старых берез и ольховых дерев, провалившихся к подножию хребта, чуть возвышаются над дорогой и только короткорукость не дает нам уцепиться за веточку.
   Но вот хребет резко обрывается, мы катимся вниз, по уклону и опять прямо к ручью. Как и тот, первый, этот ручей прозрачен и холоден. Ключи его питающие, надо полагать, далеки от источников грязи, то бишь, от цивилизации и воду хоть продавай в бутылочках. Но мы ещё дальше от предпринимательства, чем ключи от людей, мы смываем пот с лица, оглядываемся, поворачиваясь вокруг собственной оси: хорошо! и по камешкам, по камешкам пересекаем преграду. К нашей радости, она и поуже и помельче, а камни, как раз, покрупнее и поустойчивее.
   Дальше никаких ручьев быть не может: на карте их нет, зато тропа становится позаметнее и пошире, вероятно, что здесь уже не будет большим удивлением встретить грибника.
  
   Поговорить нам почти не удается, идти можно только в линию, хотя Леонид иногда пытается, используя мощность своего of bike, проехать там, где трава, оскопленная тенью сосновой стены, жмется к земле и тогда я отстаю на своем "туристе", механизм переключения скоростей с которого давно снят, клинья в маховиках педалей расшатались. Это действует на нервы, я злюсь и прежде всего на себя: всю неделю перебирал втулки, заменил вал и эти самые клинья, подтянул спицы, но то ли непосильная дорога, то ли мастер оказался бестолковым, каким на самом деле я и являюсь, ибо всякая подобная возня с техникой опустошает меня настолько, что легче согласиться тащить технику на себе, чем пачкаться в её механизмах, машина моя расстроилась вконец: какие уж тут разговоры!
  
  
   * * *
  
   И вот мы уже по-настоящему едем по узкой, но ровной и гладкой тропе и за каждым её поворотом ожидаем увидеть широкую гладь слившихся в единое пространство группы озер, хотя и имеющих каждое своё название, но чаще всего имя этой глади - Затопы или Розливы - кому как привычно их называть, там внизу малюсенькая гидростанция, построенная черт-те когда. По её прихоти и затопило.
  
  
  
  
   6.
   И увидели.
   Огромное водное пространство словно брошенная неумелой рукой в высокую траву белголубая простыня: как легла, так и осталась. То справа, то слева вонзаются в водную гладь лохматые холмы и кажется, что это и есть конец озера. Но нет: озеро бесконечно, просто всё изхолмлено и изостровлено.
   Когда-то недалеко от этого места мы с товарищем пытались наловить рыбы сеткой, но ничего из затеи этой не вышло. Оказалось, что гидростроители не удосужились прежде, чем затопить огромное пространство, убрать лес. Верхушки, засохнув в воде, упали сами собой, а подводная часть не желала ни гнить, ни всплывать. Наша сеть, запутавшись в этих пнях, так и осталась им на память. Думаю, что не одна наша. Как оправдание: в озере много выдр, бобров, ондатр и рыба, случайно попавшая в сети, долго не мучится.
  
  
  
  
   7.
   На берегу шалаш. Сотворен основательно. На стене записка: "пользуйся ради Бога! Но не губи добро!" Уж мы-то точно не причиним зла. Рассаживаемся, достаем из рюкзаков съестное - каждый своё. Таков уговор. Не люблю я эти table d`hote: ешь что любишь! А если товарищу нравятся твои припасы, ради Бога, угощайся! Мне понравились соленые огурчики, заботливо приготовленные женой Леонида, они хорошо утоляют жажду и восполняют выплаканную пОтом соль. А вообще, жрать в таком походе не следует: радости никакой, одна тяжесть сначала в рюкзаке, а потом в желудке. А попить водички или холодного чайку надо: полезно.
   Долго засиживаться нельзя - время не остановишь! Походили по сиротствующей осоке, так, без дела, ноги пополоскали в прогретой солнышком мели, пофотографировали, порастягивали окоченевшие в неудобной позе члены и как-то уже и затосковали. Конечно, озеро красиво, вода чиста, рыба в берегу ходит и даже изредко всплеснется в камышах, но мы-то приехали не "зимовать", мы путешественники, наше дело движение.
   - Ну чего? вперед? - смотрю я на спутника.
   - Вперед, - легко отвлекается он от фотокамеры.
  
  
   * * *
  
   Продолжаем путь, якобы прикормленные и отдохнувшие.
   Берега Затопов обжиты основательно, их облюбовали столичные гости, тут с любой из столиц три-четыре часа езды. К радости, пока это не кирпичные дома за профлистом, а только современные тканевые палатки, провести в которых пару недель можно без проблем: живи себе как в раю! Мне такая обжитость не по душе, хочется тишины и покоя, хочется удивления.
   Леонид уговаривает меня продвигаться по кольцу, то есть, объехать озеро, выбраться на асфальт, по нему километров пять-шесть и свернуть направо по незнакомому маршруту. У нас все-таки, карта, там всё нарисовано, не потеряемся. А возвращение по изведанному пути ему кажется скучным. Мне эта идея не очень нравится, я сильно устал, но уступаю его настойчивости, ибо повторить ужасное пройденное хотя и могло бы быть интересным, но кажется несравнимым перед возникающей в сознании надеждой.
  
  
  
  
   8.
   Мой "турист", может не выдержать испытаний, я заранее готовлю оправдание драмы, но Ленид не слышит моих сетований:
   - Купи ты Author, надежная машина! - повторяет он в который раз.
   - Денег нет, - в который раз повторяю я.
   Это моя вечная проблема - деньги, мне постоянно их не хватает. Редкие заказы на проекты желаемого заработка не дают. Друзья же возмущаются тем, что я не торгую рисунками, живя впроголодь, но мне жалко расстаться с оригиналами, а копии делать противно, да к тому же, они и не очень получаются у меня. Когда рисуешь оригинал, то как бы находишься внутри композиции, как бы ходишь там, осматриваешься и фиксируешь свои впечатления без "творческих" рассуждений, а не просто срисовываешь. Копия же совсем другое, там ты находишься не внутри, а вне готового изображения, у тебя нет никаких эмоций, никакого сочувствия ему. Это уже по сути халтура, ремесленничество, достигнуть качества оригинала невозможно, а потому выходит дрянь, которую не только продать, а даже так отдать стыдно.
   - Ещё бы пять-шесть тысяч, - пытаюсь я оправдаться.
   Леонид с издевочкой усмехается: "Ерунда всё это, кому сегодня не хватает пяти, завтра пятидесяти не хватит".
   Ему хорошо, он удачно устроился в банке и ему всего хватает, а я, вероятно, просто жмот и буду ждать безысходности, кувыркаясь на этом драндулете до тех пор, пока он окончательно не развалится подо мной на каком-нибудь пригорке из этих вот и так, чтобы уже ничего нельзя было бы прихватить с собой. Вот тогда, возможно, найдутся и деньги и заказы.
  
  
  
   * * *
  
   Правый поворот сразу же предостерегает нас расхлябанностью самых первых метров пути: никогда не иссыхающая известковая каша лезет на обода, изничтожая способности тормозных колодок, но сдаваться уже поздно, к тому же оставалась и надежда, которая всегда есть у путешественника. Кроме того, - неизведанность. Это фактор если уж не определяющий, то, по меньшей мере, достойный уважения с точки зрения художника.
  
  
  
  
   9.
   Все мои товарищи в той или иной степени физкультурники, наши дружеские связи обусловлены привязанностью к походам, лыжным пробежкам, отдыху на природе в отдаленных от цивилизации местах. Лыжнику или туристу нет причин отстраняться от дружеского приветствия такого же дикаря, встреченного на узкой лесной тропе, а повтор такой случайной встречи уже становился поводом для дружеской улыбки и легкой беседы. С кем-то из них я бегаю по лесной лыжне, кому-то помогаю в благоустройстве лесного бивака, кто-то сам приглашает составить ему компанию в прогулке по району: причин для таких встреч всегда достаточно, если движение для тебя не цель, а средство жизни, а как и куда двигаться не имеет значения.
   С Леонидам мы встретились как раз на лыжне, подружились, а когда оказалось, что мой дачный участок и его деревня соседствуют, наши зимние прогулки разрослись до дружеских встреч вне зависимости от увлечений: совершили восьмидесятикилометровый "марш-бросок" до Кончанского, пару раз мы прогулялись до Сомино, посидели на бережку в компании таких же заядлых туристов, послушали их байки, пропитались дерзостью попыток и вот результат: мы едем.
   Вообще-то это наше путешествие, возникло спонтанно. Леонид догуливал последние дни отпуска, проведенного как раз в период посадочного сезона, устал от кустов, гряд, водосточных канав, новый байк расцвечивал воображение и я попался на его убедительную приманку. Мы не пытались, повторяюсь, обязывать себя километрами, рисунками, фотографиями, мы просто согласились по первому желанию любого из нас развернуться на сто восемьдесят и вернуться. Возможность внезапного возвращения исчезла как раз на половине пути, когда вдруг появилась терпимая тропинка, когда спелая земляника и сочный подорожник возвратили потраченные силы, когда вперед ехать казалось благоразумнее, нежели возвращаться по успевшим опротиветь ухабам и жаре.
  
  
   * * *
  
   Я бы никогда, наверно, не стал рисовать - меня к этому не тянуло, но почти типичный случай вынудил вдруг посреди зимы в тридцатиградусный мороз в час ночи уйти из теплой квартиры. Как-то так получается, что в семейных конфликтных ситуациях я предпочитаю вместо выяснения отношений, нахлобучив шапку на уши, бежать прочь куда приведут ноги.
   Ноги привели на дачу.
   Маленький садовый домик не был рассчитан на зимние каникулы, хотя были в нем и печка и сухие дрова.
   0х01graphic
   Прогреть насквозь промерзшее картонное сооружение - пустая затея, однако вариантов не было. К утру под низким потолком можно было раздеться догола и все-равно было бы жарко, тогда как ноги, стоявшие на полу в валенках, коченели.
   Но всё это мелочи: через неделю я освоился, немножко утеплился, до предела ограничил жизненное пространство и в избытке свободного времени не нашел ничего более интересного, чем, опершись спиной на стену и вытянув ноги вдоль дивана, долгими зимними вечерами переживать на листе бумаги свои драмы.0х01graphic
   Комнатка моя в два метра длиной, то есть, точно по длине дивана и в полтора шириной, так что диван окружают с трех сторон деревянные стены, на которые можно и опереться, можно и развесить получившиеся рисунки. И пока других натюрмортов не было вытянутые НОГИ и рисовал. 0х01graphic
   Так, неожиданно для меня самого появились странные рисунки, в которых, как мне и хотелось, моего настроения было больше, чем художественных достоинств.
   0х01graphic
  
  
  
  
   10.
   Иногда в подобном повествовании следует остановиться и попытаться осознать то ли ты хотел сказать, что на самом деле получается? допускаю, что мало кому интересен описываемый пейзаж или физические трудности и неудобства, но если рассказ не кончается, значит, надежда автора не потеряна. Надо ли в таком случае время от времени напоминать себе, что всё, о чем говоришь, ты говоришь только о себе самом, создаваемый тобой образ путешествия есть только твое отражение и всякие попытки "украсить" повествование лишь затеняют истинность этого образа?
   0х01graphic
   В определенном смысле это игра, позволяющая осознать смысл своего существования: я человек неограниченный, я свободен от всех условностей, я делаю только то, что хочу делать и не делаю того, чего делать не хочу. И по всем этим причинам от всего, что делаю, хочу получать и получаю истинное удовольствие, а это прежде всего спокойствие душевное. Получится рисунок или нет; заметит кто моё стихотворное откровение или не заметит; в конце-концов замерзнут-не замерзнут так обожаемые мной томаты; меня это мало беспокоит и даже порой не интересует, мой результат в моменте своего состояния.
   Я прекрасно осознаю несовершенство своего повествования и буду терзать его до тех пор, пока не почувствую собственного бессилия, даже продолжая осознавать это несовершенство.
  
  
  
  
   11.
   0х01graphic И вот я еду, и вот я потею, и вот я страдаю от жажды, но приехав и заглянув в арсенал памяти, обнаруживаю, что там полнейшая пустота, если не считать памяти о том, что я ехал, что я потел, что я страдал. Только это и могу рассказать. Но может ли это быть интересным? Ведь эти чувства знакомы каждому и у каждого одинаковы, удивить-то нечем. И значит, остается одно, то, чем мы и можем отличиться от другого - чувственные переживания. Не важно какие: восторг ли от созерцания Тадж-Махал`а или от попытки ограбления на пустынной дороге. * * * Леонид, ехавший позади меня, неслышно остановился, положил велосипед в траву и, скользя по мокрой траве, быстро стал спускаться вниз, к болотине, на ходу доставая из рюкзачка свою камеру, но уголком глаза или просто затылком я это "увидел", остановился и, сев на пригорочек, стал ждать его возвращения. По берегам маленькой лужицы посреди щебеночной дороги сгрудились бесчисленные колонии странных существ. Вроде бы бабочки, но слишком малы и безо всякой расцветки - сплошь беленькие; вроде бы мотыльки, но слишком крупны и опять же без расцветки. Они сидели, иногда похлопывали крыльями тем артистам, которые ультратихо вещали им что-то. Или пели. Или музицировали. Но взмахи крыльев не поднимали их от земли. - Как ты думаешь, чего они здесь собрались? - обернулся я к вернувшемуся Леониду. 12. Уже за серединой пути мы всё меньше и меньше обмениваемся впечатлениями, а скоро и совсем умолкаем. Вероятно, и на разговор не остается сил. И если кто-то один, чуть опережал другого, то и в этом случае второму надо было, собрав остатки сил, как-то ускоряться: ждать никто никого не хотел. Нет, это не было проявлением принципа, просто нас начинало одолевать безраличие и к солнцу, и к жаре, и к скучнейшему вдруг возникшему вдоль дороги голому пейзажу, и к самим себе, к своим желаниям, кроме одного единственного - поскорее выбраться на асфальт, на тот самый, который мы брезгливо отвергали в начале поездки. И это было оправдано ещё и тем, что этот участок пути был поистине визитной карточкой Валдайской возвышенности: ни метра горизонтального пути, только либо крутые спуски, либо ещё более крутые подъемы. Но если на спусках ещё можно было не сходить с велосипеда, а тормозя всеми тормозами, как-то сползать по скользкому, склизистому известняку, то подъем мог быть только на ногах. Мне такая дорога стоила двух пар новых тормозных колодок. Не думаю, что дорогу кто-то когда-то целенаправленно строил, как все сельские дороги она возникала постепенно по следу сначала звериной тропы, затем санного или колесного следа, в топких местах подсыпалась известняком, которого здесь в изобилии. Всё остальное пространство зарастало ивняком, убирать который ради испрямления пути никто не собирался. И потому только камень, камень и камень, ни чем не примятый и не выровненный. 13. Но сколько веревочке ни виться и у неё кончик найдется. И вот мы уже едем по траве и уже впереди различаем крыши деревни: последние километры этой жестокой дороги. А дальше только пара километров тропы, пересечение с железной дорогой и асфальт. Так, по крайней мере нам внушала карта. И мы, глупцы, поверили ей и даже не попробовали отдохнуть хотя бы часик в деревне, отмыться от дорожной пыли и промочить горло. Мы лишь отыскали одну живую душу в этой дачной обители в надежде обогатиться советом, но и тут просчитались. Живая душа оказалась полуживой и смогла только вспомнить, что кто-то когда-то действительно проехал в том направлении, куда мы собирались, внимая совету карты, но и только. Железная дорога избавляла их от соприкосновения с автомобилем. Спрыгнув с электрички они узенькой тропой по косогорам и оврагам пробирались в своё логово и там примерзали на всё лето. Внешний мир для них ограничивался оградой собственного двора. * * * Этот участок оказался самым трудным, хотя здесь не было ни крутых подъемов, ни скользких спусков, здесь была грязь, грязь и только грязь. Действительно, и здесь кто-то когда-то... но это уже не имело значения: мы шли на свистки пролетающих экспрессов, все-таки, это была магистраль Москва-Питер. Не думаю, что проехавший когда-то был глупее нас и потому слепо подчинились его пониманию кратчайшего пути и не старались уклоняться ни вправо, ни влево, хотя свистки провоцировали нас к этому.
   Описывать этот кусок пути настолько не интересно и тошнотворно, что одно воспоминание о нем вызывает икоту. Мы дошли во всех смыслах: дошли физически, дошли морально, дошли до железной дороги. Все наши съестные припасы, наша вода иссякли и только Леонид, пользуясь своим опытом и собственной памятью, время от времени ныряет в травяные кущи, рвет чего-то и утоляет этим голод: "Попробуй! это съедобно."
   И я уже беру эту дрянь, и жую её, не страшась последствий.
  
  
   * * *
  
   Но и в конце этой грязи радость оказалась преждевременной: вдоль железной дороги, как это обычно бывает, не оказалось пешеходной тропы обходчика, видать и он пересел на ручную дрезину. У нас такой дрезины не было, а предусмотреть вариант в своё время мы не додумались. Пришлось пару километров шагать по бетонным шпалам, таща на плечах велосипеды.
  
  
  
  
   14.
   По крутым откосам железных дорог всегда заметна аккуратность содержания полосы дороги: они очищены от кустарника, высокая трава каким-то образом убирается и вместе с тем сохраняется непривередливая трава дикой земляники. Уж не знаю, можно ли её есть, знал случаи обработки полосы химией, но если в середине июня забраться по косогору повыше, то как раз и наткнешься на земляничные поляны. Но нам уже было не до полян - мы ШЛИ.
  
  
  
  
   15. Эпилог.
   Пытаюсь подключить к описанию похода воспоминания товарища, но вспоминает он только тяжести пути, огорчения и непосильную усталость. Выходит, что вместо ожидаемого поиска удовольствий, утолений страсти, что, казалось бы, логично, нас больше напрягают неудовольствия, страхи и этим определяются все наши впечатления.
   Возможно я заблуждаюсь.
  
  
   16-е сент 2016 г.
   Некоторые афоризмы молодости:
   - Отвечать за себя хорошо, обладая полным комплексом прав и обязанносте. Следовательно, надо опускаться в претензиях до такой ступени, где эти условия возможны;
  
   - давать приятнее, чем брать. Следовательно, нужны такие условия, когда человеку посильна такая возможность;
  
   - к любому делу нужно подготовиться. Жаль, что это труднее, чем само дело;
   - наши пороки иногда бывают нами замечаемы. Не потому, что мы порочны, а потому, что не замечаем те же пороки у других; - большой художник уходит в крайность; - чтобы человек пал нужно перестать его контролировать; - для тех, кто готовится на пенсию, главное - не ошибиться; - кто ждет, тот терпит; - инженер не может быть рабочим: слишком много он заметит пороков; - люди не любят уговоров и мстят неисполнительностью; - умному нужна законность; - всякий декор есть признак безысходности; - добродетельность есть эгоизм. Избегая её делаешь добро. - ... так же трудно подловить на вопросе, как ударить боксера... - ... ускользнуть от ответа так же просто для его челюстей, как откусить кусок мяса...
  
   ЗАГАДКИ
   так уж я вероятно устроен что интересы моей скромной жизни обусловлены намерениями особого свойства
   и свойства эти с измальства предполагают моё любопытство в сферах которые моим друзьям и недругам кажутся чудными и не стоящими того чтобы ими гордиться
   я и не горжусь
   а просто делаю что-то не имея сил это что-то не делать
   и когда один мой товарищ ставший товарищем по увлечению лыжами поинтересовался не каюсь ли я очутившись наперекор возможностям в этой дыре я не сделав паузы ответил "нет"
   и действительно
   жить среди камней как бы красиво они ни были уложены изображая чудесности я не мог именно из неприятия этого во исполнение упомянутого особого свойства
  
   не хочу описывать факты проявлений позволивших мне утвердиться в правильности своего выбора
   но напридумав не одну тысячу небольших рассказов и полностью исчерпав запас интересов этой темы пытаюсь теперь по возможности отработанным построением текста говорить о предметах сегодняшнего дня кажущихся мне более интересными из реальности событий ничего не воображая и не придумывая
   вот например один
   или нет...
   он не очень чтобы не оказаться смешным или хуже того
  
   нет...
   все же попробую стараясь выражаться образами а не именами и названиями еще не сформировавшимися в этике моих убеждений
   впрочем прочитав пару абзацев "Лолиты" пересиливая себя самого и не дочитав до середины перешел случайно на "Эдичку"
   эффект тот же
   видимо привадить читателя словно плотицу только прикормом вроде перечисленной выше прозы не нашел ничего другого как виляя и выкручиваясь ужом поймавшим лягушку начну повествование стараясь не испугать самого себя
  
   моя увлеченность разгадыванием тайн связанных с жизнедеятельностью человека в частности самого себя и ёще конечно принципами выращивания растений балконного сада часто приводит либо к неполноценным выводам либо просто к ошибкам
   но если ошибки на какое-то время отодвигают проблему оставляя её решение моему поумнению то неполноценность заставляет искать продолжение "исследования" и иногда решение кажется мне достойным того чтобы в случайном разговоре поделиться своим пониманием
   так недавно в случайном разговоре с доктором лечившим меня/видимо обеспокоенным той же проблемой поделиться которой я попытаюсь/ исповедуя анамнез своей болезни я обмолвился о трудностях функционирования/слова не из моего литературного лексикона/ кишечного тракта которые успешно лечил потреблением тертой морковки/которая по моим соображениям и стала причиной моей болезни/ доктор заинтересовался и другими моими попытками исключения упомянутого дискомфорта
   тогда я раскрыл ему другой более примитивный способ /которым сейчас делиться не хочу хотя иногда годится и он/
  
   анализируя долгие попытки понять неестественность явления пришёл постепенно к догадке что причиной неурядиц мб сосредоточение в ампуле при слабеющей перистальтике прямой кишки небольших порций отходов пищи не способных ввиду их лёгкости...
   и так далее
  
   можно бы не касаться столь деликатной сферы публичного общения но ведь -
   "что естественно - то не безобразно"
   к тому же уже упомянутая выше популярность Набокова вкупе с Лимоновым свидетельствуют об интересе читающей публики к подобного рода "литературе" хотя не могу позволить себе опошления даже такой темы общения
   и потому...
  
   ...некоторые понятия проще выражать не терминами профессии а иносказательно стараясь при этом не потерять литературную суть
   например
   яблоко съеденное и попавшее в желудок обрабатывается кислотами теряя все полезные качества
   остатки же его опускаются по живым пищетокам понемногу достигая последней его части заканчивающейся ампулой
   но иногда случается что попавшее в ампулу не может преодолеть нежелания выпустить это попавшее и оно от беспомощности вынуждено в течении дней ждать помощи сверху одновременно подвергаясь насилию разного рода микроорганизмов отнимающих последнюю возможность ретироваться
   и попавшие иссыхают в изнеможении
   а когда помощь приходит то даже общими усилиями им не удается выбраться из заточения
   образуется затор
   казалось бы: вот и вся история
   но "растекаясь мыслию по древу" я как мог облачил свою догадку в ореол тумана выражая ее лишь в виде признания оговариваясь возможной ошибочностью сказав:
   "не думаю что я прав но заставляю себя ежеутренне поскучать за закрытой дверью ванной комнаты"
   - и это помогает? - усмехнулся доктор
   - мне? да, - сказал я
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"