Катя долго не соглашалась. Сидела в кресле, свернувшись кошкой. Крутила на пальце кончик косы.
Игорь ходил вокруг. Высокий, ломкий. И говорил, говорил...
Потом бежал на кухню, приносил Кате мороженое в чашке. Шарик - шоколадного, шарик - клубничного.
Катя слизывала с ложки сладкие, холодные кляксы. А Игорь пристраивался на ручке кресла и целовал ее в макушку, в шею, в ухо. И снова становилось тепло и спокойно.
А потом все начиналось сначала.
- Ну что ты упрямишься? Сейчас абсолютно все так делают. Спроси хоть у своих девочек в библиотеке. Ах, извини. Забыл, что они старые девы. Ты же живешь, как двадцать лет назад. И коммуникатор у тебя позже всех появился. И Микрочип ты до сих пор не вживила.
Ну, давай! Съездим в Центр. Посмотрим. Деньги, слава богу, есть. Врачи все сделают, как надо. Ты и не почувствуешь ничего.
Ты пойми, я все время на гастролях. Как я тебя одну такую оставлю? Я же каждую минуту буду за тебя волноваться. Я играть буду плохо. Соглашайся, котенок. Ну, пожалуйста. Я тебя прошу!
***
Мама в выражениях не стеснялась.
- Ну что у тебя все через задницу? Я двоих выносила. И ничего, жива до сих пор. И вы с Вовкой вроде ничего получились. Тысячелетиями бабы рожали. И все хорошо было. Нет, кому-то надо было все испортить!
Что ты плетешься за Игорем, как коза на веревке?
Мало ли что там случиться может. В Инкубаторе. Мне Мария Андреевна рассказывала - они в этом Центре детей подменяют! Если что с ребенком не так - раз на его место первого попавшегося младенца из запасника. Вот племянница ее принесла домой дочку, развернула - а та просто чистый негр. Племянница обратно в Центр. А ей там говорят: ничего не знаем, все данные в компьютере правильные.
Увлекшись, мама продолжала кидать оладьи Кате на тарелку.
- Или вот у Пашки диатез. А почему диатез? Отчего диатез? Может от Центра у него диатез.
А если сбойнет у них там что-нибудь? Или оператор уснет? А сама будешь вынашивать - спи сколько угодно. Твой умный организм все сделает. По Дарвину!
Катя, наклонив голову, давилась оладьями с вареньем. И молчала.
***
В ход была пущена тяжелая артиллерия. Приехала старшая сестра Игоря - Ксения.
- Смотри, - наставляла она Катю, держа годовалого толстого Пашку наперевес, как оружие ближнего боя. - Одни плюсы ведь. Никакой тошноты по утрам. Пузо за собой не таскать. В конце концов, в туалет каждые пять минут не бегать. И никаких тебе родов. Никакой испорченной фигуры. Инкубатор открыли - получай Екатерина Сергеевна, свое сокровище.
- А вдруг что-нибудь пойдет не так? - сопротивлялась Катя.
- Ну что не так? Ну что? - кипятилась Ксения, - Вот смотри. Пашка у меня - на все сто. И все у него - так. Все на месте.
Пашка, главное доказательство, сосал пустышку, надувал красные, диатезные щеки, укоризненно смотрел на Катю круглыми, как пятаки, глазами.
- Я пока Пашку ждала, - напирала Ксения, - успела и кандидатскую защитить, и в отпуск в Германию съездить. Игорь тебе устроит самую лучшую клинику, самых известных врачей. Он же с тебя пылинки сдувает. Не понимаешь ты, Катерина, своего счастья.
Катя молчала, мотала на палец кончик косы.
Она понимала свое счастье. Счастье было в Игоре. Счастье требовало вывесить белый флаг.
Самый лучший Центр располагался на Полянке. Большое здание в десять этажей.
Паркетные полы. Чисто промытые окна.
Их встретила бизнес леди в белом халате. Худая, подтянутая и блестящая, как серебряная вилка в праздничном наборе. Дежурно улыбнулась. Предложила чаю и кофе. Разложила проспекты. Включила компьютер.
Фотографии в проспектах были кричаще яркие, как ядовитая рыба Скорпена.
Катя взяла Игоря за руку.
- У нас - новейшее оборудование, опытнейшие врачи, - вещала серебряная вилка. - Наш Центр - один из старейших в стране. У нас - бесценный опыт. Стопроцентная гарантия. Мы сразу оплодотворяем несколько яйцеклеток. Если что-то случится с одной, в ход идет другая. Вот вы можете дать стопроцентную гарантию?
- Я? - удивилась Катя.
- Не можете. У женщин случаются выкидыши, врожденные дефекты, родовые травмы. У нас этого не будет.
Тут вилка обвела рукой стены, сплошь завешенные фотографиями аппетитных младенцев.
- Можете не сомневаться. Ваш тоже тут висеть будет.
Катя хотела сказать, что на стенах больше нет места. Но промолчала.
- У нас, заметьте, посещение инкубатора в любое время дня и ночи. Когда бы вы не захотели - можете приехать и любоваться. Ритм вашего сердечка запишем -будем проигрывать малышу. Можете сами что-нибудь напеть в микрофон. А если нет - мы классическую музыку включим.
Для Дня Рождения выберете удобный вам день. В наших силах сдвинуть процесс на пару суток в любую сторону. У нас три пакета: стандартный, суприм и люкс. На люкс - десятипроцентная скидка.
- А что входит в люкс? - поинтересовался Игорь.
- Для вашего удобства мы можем держать новорожденного у себя. До трех месяцев.Что даст вам возможность привыкнуть друг к другу.
- Нет! Нам не надо, - замотала головой Катя. Заметалась сзади растрепавшаяся коса.
Вилка неодобрительно пожала плечами.
***
На процедуру Катя приехала одна. Игорь был на гастролях.
Катя долго маялась в смотровом кабинете, одетая в сиротскую казеную распашонку и белые носочки.
В дверях, прикрывая путь к отступлению, громоздилась безмолвная медсестра с пачкой документов в руках.
На самом видном месте висел плакат, изображающий процедуру во всех подробностях. Катя старалась на него не смотреть. Почему-то мерзли руки.
Наконец пришел улыбающийся доктор в зеленой операционной робе. Пузатый, лысый и в очках. Уютный, как старая растянутая кофта. Стало легче.
Доктор помял мягкими, теплыми ладошками Катин живот. Спросил, принимала ли она таблетки. Посчитал пульс. Приложился стетоскопом к спине.
Подтвердил, что Катя будет спать и ничего не чувствовать. И что всех дел - на двадцать минут. А в заключении - поздравил.
- С чем? - не поняла Катя.
Доктор понимающе улыбнулся. Написал красным маркером на доске: "Через 266 дней!".
И удалился.
Сестра отконвоировала Катю в операционную.
Всего двадцать минут! - твердила Катя. - Мальчика - Гошей, девочку - Стаськой. Всего двадцать минут...
***
Катя присела на лавочку перед подъездом. Солнце светило не по осеннему ярко. Не хотелось идти домой. Хотелось закрыть глаза и раствориться в мировом эфире.
Как назло, рядом тут же опустилась соседка, Мария Станиславовна.
- Катя, что ты бледная какая - прямо как смерть. Плохо себя чувствуешь? Голова кружиться? Может ты в положении? Помощь нужна?
- Да нет. Все хорошо. Я в порядке. - забормотала Катя, уходя от ответа.
И что тут скажешь - я не в положении, но через двести шестьдесят шесть дней...
Дома было тихо и пусто. Как всегда, когда Игорь уезжал. Катя зашла на кухню. Положила в чашку мороженое. Шарик - шоколадного, шарик - клубничного. Плеснула сверху коньяку. Потом карандашом старательно зачеркнула в календаре день первый. Поверх помеченных Игорем дней гастролей.
Свернулась кошкой в кресле, слизнула с ложечки горьковатые холодные капли.
Засмеялась вдруг коротко и нервно. Заявила громко, ни к кому конкретно не обращаясь: "Это конечно, неожиданность, Игорь, но кто же виноват, что сегодня была распродажа. Два за цену одного".