Рыбагова Елена : другие произведения.

Никогда не сдавайся

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот рассказ о силе духа и несокрушимой воле к жизни. История главного героя и его верной собаки - это ода выживанию, демонстрирующая, как в сердце разрушения и отчаяния можно найти искры надежды и дружбы. Если вы ищете рассказ, который одновременно трогает за душу и вдохновляет бороться даже в самых тяжелых обстоятельствах, то этот рассказ для вас.
  1
  
  В небе, затянутом дымом над украинскими равнинами, звёзды едва мерцают, напоминая угасающие свечи. Луна кажется тусклой и далёкой, словно забытая мечта. Остатки лесов с их обугленными стволами и оборванными ветвями мрачно возвышаются вокруг, став печальными свидетелями разрушительной силы войны. В воздухе вечера витает запах пороха, смешанный с горечью потерь, а лес дрожит от каждого далёкого взрыва, как будто природа плачет по утраченной красоте.
  В этой призрачной атмосфере, где природа и война сливаются в единое целое, голодные волки бесшумно скользят по заснеженным полям. Их мех тускло блестит в слабом свете, а глаза мерцают холодным огнём. Некогда гордые хищники, вынужденные бродить в поисках добычи, приближаются к опустошённым поселениям. Голод заставляет их забывать об осторожности. Война нарушает природный баланс, оставляя животных и людей в борьбе за выживание на разорённых землях.
  В то время как тени ночи плотно окутывают разоренные земли, фигуры людей в маскхалатах медленно и тихо пробираются сквозь обгоревшие остатки леса. Их одежда сливается с окружающей средой, будто тени, скользящие среди обломков прошлого. На груди висят тяжёлые автоматы, готовые в любой момент разорвать тишину взрывами свинцового гнева.
  Их движения напоминают таинственный ритуал, исполняемый в этой пустоши. Каждый шаг выверен и точен, каждый взгляд остерегается скрытой угрозы. Они проходят мимо разорённых зданий, останков автомобилей и перевёрнутых танков - молчаливых свидетелей недавних битв. Эти люди, как призраки войны, несут в себе напряжение и готовность к внезапному столкновению, оставаясь при этом почти невидимыми для случайного наблюдателя.
  Среди этих людей иду я - сержант Юрий Немцев, двадцати девяти лет. Омрачённое шрамами войны, моё лицо лишено юношеской беспечности. Взгляд на окружающий пейзаж несет в себе тяжесть пережитого. В нагрудном кармане моей формы хранится фотография любимой жены Марины. Каждый раз, взглянув на неё, я вновь ощущаю тепло наших рук, переплетённых во время прогулок по берегу пруда, где возвышались величественные сосны, которых здесь, на Украине, не найти.
  Война меняет все вокруг. Война меняет все вокруг. Мысли о Марине дарят утешение и силу двигаться дальше. Её улыбка и любовь помогают сохранить человечность среди этого хаоса.
  Проходя среди развалин, я задаюсь вопросами: смогу ли я снова быть тем, кем был раньше? Смогу ли я оставить позади эту жизнь, наполненную порохом и смертью, и вернуться к мирному существованию? Я знаю, что Марина ждет меня, и это дает мне силы идти дальше, несмотря на всю боль и страдания, которые принесла война.
  Но пока, идя в маскхалатах среди этих призраков войны, я остаюсь тенью того, кем был когда-то. Тенью, блуждающей среди развалин, постоянно в поисках дороги домой, к свету, который так необходим моей душе.
  Сумерки уже покрывают землю, когда мы заходим в разорённый поселок. Кругом следы недавнего боя.
  - Смотрите под ноги, - говорит наш командир, его голос напряжен.
  - Да, здесь может быть что угодно, - отвечаю я, вглядываясь в обломки.
  Обгоревшие фасады зданий, разбитые окна, обломки и разбросанные вещи - каждый из них будто шепчет о прошедшей битве. Словно привидения, мы проходим мимо этих памятников человеческому страданию, ощущая тяжесть каждого шага. Сердце колотится в унисон с далекими взрывами, напоминая о близости смерти. Внезапно раздаются выстрелы.
  - К бою! - кричит командир, и мы тут же распределяемся по укрытиям. Стрельба начинается, и воздух наполняется звуками взрывов и автоматных очередей.
  - Немец, справа! - кричит кто-то мне из боевых товарищей.
  Я оборачиваюсь, чтобы ответить огнем, но в тот момент раздается взрыв, и я падаю на землю.
  - Немец! Ты как? - слышу чей-то голос рядом с собой.
  - Не знаю ... Нога... - еле выдавливаю сквозь боль.
  - Держись, брат, мы тебя вытащим, - ободряет он, обхватывая меня за плечо и помогая другим поднять меня.
  Внезапно мир вокруг начинает тускнеть, и я чувствую, как теряю сознание. Последние слова, доносящиеся до меня, - это ободряющие крики моих товарищей, призывающие не сдаваться. А потом тьма поглощает меня.
  
  2
  
  Сознание возвращалось ко мне медленно пробиваясь сквозь тяжелую завесу боли. Острая боль в ноге напоминала о происшествии. Вокруг раздавались голоса товарищей, шаги и звуки перестрелки. Нас преследовали нацисты, они были слишком близко.
  Попытался идти сам, но каждое движение вызывало нестерпимую боль в ноге. Мои товарищи поддерживали меня, но я понимал, что торможу их. Лес вокруг был залит лунным светом, который пробивался сквозь обнаженные ветви деревьев. Луна светила над разоренной землей, создавая почти призрачное освещение.
  - Немец, ты в порядке? - спросил Слон обеспокоенно.
  - Да, я справлюсь, - ответил ему, стараясь скрыть боль.
  Вдалеке доносились крики:
  - Москали, сдавайтесь! - нацисты, чувствуя свое превосходство издевались над нами.
  - Нам нужно идти, - сказал Топтун, взглянув на меня с сомнением.
  - Идите без меня. Я вас прикрою, - произнес товарищам, понимая, что моя раненая нога превращает нас в мишени для нацистов. Без меня они смогут уйти.
  - Но Немец... - начал Слон, но я перебил его.
  - Ребята, нет времени на разговоры. Вы должны выжить.
  Они кивнули, понимая, что спорить бесполезно, и начали отходить. Луна освещала их путь, когда я, опираясь на автомат, разместился у обугленного ствола дерева и приготовился к бою.
  Боль в ноге на время отступила, уступая место адреналину. Вокруг царила тишина, нарушаемая только шагами приближающихся нацистов. Мое сердце билось в бешеном ритме и каждый его удар отдавался в ушах, заглушая все вокруг.
  - Ну же, твари, подходите! У меня для всех вас свинцовый гостинец приготовлен, - прошептал я, чувствуя, как сталь автомата холодеет в моих руках. Я ощущал каждую его часть, каждый шрам на его корпусе, как будто он был продолжением моего собственного тела.
  Первый силуэт появился в лунном свете. Я не колебался. Мой автомат заговорил громким, резким звуком. Эхо выстрелов разносилось по лесу, отражая мой гнев, мое отчаяние.
  - За детей Донбасса! - вырвалось у меня. Боль в ноге вернулась, но я ее едва замечал. Все вокруг казалось замедленным. Я видел, как нацисты падали один за другим, но их было слишком много.
  Силы уходили, но я продолжал бой. Каждый выстрел, каждая перезарядка автомата было как последний аккорд в этой безумной симфонии войны. Как в танце, я переходил от одного дерева к другому, ощущая каждую секунду как вечность. Я знал, что это мой последний бой, моя последняя песня в этом безумном мире. И был готов встретить свою судьбу, стоя с оружием в руках. Ведь я боролся не за свою жизнь, а за каждую секунду, которую мог выиграть для боевых товарищей.
  Каждый последующий выстрел казался все более и более тяжелым. Руки дрожали, а сознание начинало мутнеть от усталости и кровопотери. Я чувствовал, как силы покидают меня, как мир вокруг начинает расплываться.
  - Отомстите за меня, - прошептал я, когда в последний раз нажал на спусковой крючок. Свет луны и вспышки выстрелов сливались в одно целое, создавая иллюзию красоты среди этого ужаса.
  В последний момент я увидел, как фигуры врагов смешиваются с темнотой леса, их крики и приказы становились все более приглушенными, будто звучали издалека. Тело больше не подчинялось мне, оружие выскользнуло из ослабевших пальцев.
  В глазах потемнело, и я почувствовал, как медленно оседаю на холодный снег. Последнее, что услышал, - это звуки битвы, удаляющиеся всё дальше и дальше, пока не слились с тихим шумом ночного леса. Сознание ушло, и я погрузился в темную бездонную пустоту, где боль и страх уже не достигали меня.
  
  3
  
  Когда я очнулся, была уже поздняя ночь. Голова раскалывалась от боли, а вокруг царила непроглядная тьма. С трудом пытаясь собрать свои мысли, вспоминал события последнего дня. Я смог подарить своим товарищам немного времени, чтобы добраться до своих. Нацистов больше не было рядом. Они ушли. Лежа на холодной влажной земле, я понял, что меня посчитали мертвым и бросили здесь, не удосужившись даже проверить.
  Пытаясь встать, почувствовал, как острая боль, точно молния, пронзила мою раненую взрывом ногу. Крик боли вырвался из груди, и я рухнул обратно на землю. Любая попытка снять ботинок приводила к новому всплеску боли. Собрав все силы, я резко дернул его, и мир помутился от болевого шока.
  Когда я очнулся во второй раз, медленно развязал тугие бинты на ноге, обработал рану и забинтовал все снова. Каждое прикосновение к ноге вызывало острую боль и пульсацию.
  Моя нога была серьезно повреждена взрывом. В обычных обстоятельствах я бы не подумал о движении дальше, но одиночество в тылу врага означало верную смерть. Я решил продолжить путь на восток сквозь лес, избегая дорог и населенных пунктов, несмотря на боль и риск.
  Так как идти я не мог, то был вынужден ползти, как раненое животное в поисках выхода из этого мрачного места. Каждое мое движение было испытанием, но, сжимая зубы от боли и отчаяния, продолжал медленно и упорно ползти вперед. Ночная прохлада пронизывала насквозь, а земля под моими руками была промерзшей.
  - Пусть я не могу ходить, но я спецназовец! Я выживу! - твердил себе, продвигаясь вперед метр за метром.
  Несколько часов я преодолевал боль и усталость, медленно прокладывая путь по снегу. Оглядываясь назад, я видел, как за мной тянется длинная тропа, выдающая мое местоположение. Это заставляло злиться на свою беспомощность, но страха я не чувствовал.
  В этом безмолвии леса, прерываемом шелестом листьев и далекими звуками ночных животных, я понял всю глубину своего одиночества. Борясь с болью и усталостью, медленно, но неуклонно продвигался вперед, ставя перед собой небольшие цели - от дерева до дерева, от пня до пня, от сугроба до сугроба.
  - Не могу идти, но есть руки, есть зубы, и я буду бороться за свою жизнь, - говорил себе, когда появлялось желание все бросить и навсегда уснуть в этом лесу.
  Пробираясь ползком сквозь ночной лес, я утратил всякое представление о времени. Под моими руками, исцарапанными и кровоточащими, хрустела замерзшая земля. Беспощадные ветви и корни деревьев цеплялись за мою одежду и кожу, терзая мою плоть. Но я не останавливался, повторяя себе:
  - Не останавливайся, Юра. Двигайся только вперед, иначе замерзнешь.
  Февраль еще держал в своих объятиях зимний холод, обволакивая все вокруг ледяным дыханием. Лес, окружавший меня, казался живым существом. Его тени танцевали в лунном свете, создавая чарующее, но одновременно угрожающее зрелище. Голые ветки деревьев, как пальцы призраков, тянулись к небу.
  Ночь была пронизана звуками леса: шорохом животных, внезапным треском ветки, далеким воем ветра. Все это создавало ощущение, что я не один в этой темноте, наполненной тайнами и опасностями
  Внезапно мое внимание привлекло негромкое рычание за кустом. Сердце мое замерло. "Вот он, конец," - промелькнула предательская мысль. Сжав кулаки, я пополз на звук. Впереди была неизвестность, но я был готов к столкновению, какой бы страшной она ни была.
  
  4
  
  За кустом, привязанная к дереву за изношенный кожаный поводок, сидела собака средних размеров. Её шерсть была густой, как мягкий пушистый ковер, белого цвета с ярко выраженными черными пятнами, будто кто-то небрежно набросал их на её тело. Одно такое пятно, похожее на большой фингал, красовалось на правом глазу собаки. Уши у неё были черные, острые и прямостоящие, всегда настороже, готовые уловить малейший шорох.
  Хвост собаки был не как у всех: это был загнутый хвостище, придающий ей вид добродушной и приветливой. Но взгляд её глаз был пронзительным, как будто собака видела насквозь все твои страхи и сомнения. Несмотря на свой милый внешний вид, этот взгляд ясно давал понять: перед тобой собака смелая и бесстрашная, способная на защиту в неожиданной ситуации.
  Тяжело перетаскивая тело по земле, я подполз к дереву.
  - Привет, пес. Кажется, ты тоже попал в беду? Давай я тебя освобожу, - пробормотал я, пытаясь развязать узел на поводке.
  Собака смотрела на меня своими большими глазами, пытаясь понять мои намерения.
  - Ты знаешь, я назову тебя Фингал. Из-за этого черного пятна на глазу, - сказал я, улыбаясь несмотря на боль и усталость. Пес внимательно посмотрел на меня и негромко тявкнул, словно соглашаясь.
  - Вот так, друг, теперь ты свободен, - узел наконец поддался, и я снял поводок. Ожидал, что Фингал убежит, но он остался стоять рядом, преданно глядя на меня.
  - Ну что ж, похоже, ты решил остаться со мной. Мне это приятно, - промолвил я, гладя собаку по голове.
  - Мы с тобой теперь в одной команде, Фингал. Путь будет непростой, но вместе мы справимся, - продолжал я, ползя вперед. Несмотря на отчаянное положение наличие собаки рядом придавало сил. Теперь я был не один.
  Лес вокруг нас был таинственно тихим, иногда его молчание нарушалось далекими звуками ночи. Луна, пробиваясь сквозь густые ветви, создавала на земле светлые пятна, будто указывая нам путь.
  Сделав привал, я устроился на земле, и Фингал прижался ко мне, согревая своим теплом. Его мягкая шерсть приятно щекотала кожу, а тепло его тела помогало забыть о холоде и усталости. Утомленный, я закрыл глаза и уснул.
  Проснулся от света утреннего солнца. Тело ломило от боли, но выглядел я отдохнувшим. Фингал, заметив, что я проснулся, встал и убежал к ближайшим кустам. Вернулся он с двумя прямыми ветками в зубах и осторожно положил их рядом со мной, начал лаять, словно пытаясь что-то сказать.
  - Ты предлагаешь мне использовать эти палки как костыли? - удивлённо спросил я. Фингал завилял хвостом, подтверждая мои слова.
  С трудом взяв палки, я начал приспосабливать их под себя, сделав из кусков ткани куртки ручки для хвата. Эти примитивные костыли были далеки от совершенства, но стали спасением. Благодаря Фингалу поднялся сперва на колени, а затем и встал на ноги. Палки помогли удерживать равновесие.
  - Спасибо, Фингал, - сказал я, пораженный его сообразительностью и благодарный за помощь. Фингал радостно лаял в ответ.
  Начал передвигаться не спеша, привыкая к костылям. Фингал шёл рядом, внимательно следя за каждым моим движением, готовый в любой момент прийти на помощь. Все же как мне с ним повезло! Фингал за короткое время стал для меня не только другом, а кем-то намного большим. Он радостно вилял своим хвостом, стоило мне только на него посмотреть, ловил каждый жест рукой, взгляд, чувствовал настроение. Конечно, Фингал не мог поддержать разговор, но он будто понимал речь. Иначе как объяснить, что любое мое желание, просьбу он выполнял с поразительной точностью?
  Лес вокруг нас словно оживал, приветствуя новый день. Лучи солнца пробивались сквозь листья, создавая игру света и тени на земле. Пение птиц наполняло воздух мелодиями, а свежий утренний воздух был полон ароматов леса.
  С каждым пройденным шагом я чувствовал, как возвращается чувство независимости, которое я потерял в этом украинском лесу. Фингал шагал рядом, всем своим видом давая понять, что он меня в обиду не даст.
  - Знаешь, Фингал, ты - настоящий друг, - говорил я, опираясь на палки. Собака смотрела на меня своими понимающими глазами. Чувствовал его невидимую поддержку. - Без тебя было бы гораздо труднее.
  Мы медленно продолжали наш путь. Пес время от времени отставал, нюхая следы на земле или останавливаясь, чтобы послушать шорохи в кустах. Но как только я останавливался, он возвращался, опасаясь оставлять меня одного.
  Вскоре я заметил, что стало легче передвигаться. Мои движения были более уверенными, а боль в руках заметно уменьшилась. Фингал радостно бегал вокруг, будто гордился моими достижениями.
  - Фингал, с тобой рядом я могу справиться с чем угодно, - сказал я, улыбаясь. С преданным другом уже не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Мы стали одной командой, и я знал, что теперь у меня есть шанс дойти к своим.
  
  5
  
  Мы продолжили наш путь до наступления вечера. Когда солнце склонилось к закату, окрашивая верхушки деревьев в холодные оттенки, я решил сделать привал. На поляне, выбранной для отдыха, моему взгляду открылась мрачная картина, от которой мурашки пробежали по спине.
  Там, среди мирной зимней тишины, лежали тела семейной пары и их маленького ребенка, едва достигшего трех лет. Мужчина отчаянно пытался защитить свою семью, но их жестоко убили, перерезав горло. Выражения мирного покоя застыли на лицах умерших, будто они спали.
  "Так много невинных жертв" - пронеслось в моей голове.
  Несмотря на истощение и невыносимую боль в ноге, я не мог позволить им так лежать, беззащитными перед холодом и бездушием этого мира. С трудом начал складывать тела вместе, осторожно, точно боясь потревожить их вечный покой. Ребенка я положил в объятия матери, а рядом отца. Затем забросал их тела снегом, чтобы хотя бы так они могли быть вместе, спрятанные от жестокости этой войны.
  Снег падал мягко и тихо, точно природа плакала вместе со мной. Стоя над могилой, ощущал, как слезы катятся по щекам. Фингал молча прижался к моей ноге, словно пытаясь разделить мою скорбь.
  - Покойтесь с миром, - едва слышно прошептал, обращаясь к безмолвным телам под снегом.
  Мы ушли оттуда, оставив поляну с ее печальными секретами позади. Но память о той семье навсегда останется со мной, как напоминание о том, что в этой войне не будет ни победителей, ни проигравших. Только потери и боль.
  Я подготовил место для ночлега, настелив ветки деревьев. Костер разжигать побоялся, чтобы не привлечь к себе внимание врага. В автомате не было патронов, но я держал его наготове. Если придется - буду им драться. Достав из разгрузки последнюю банку мясных консервов, я открыл ее и разделил с Фингалом. Затем мы улеглись, тесно прижавшись друг к другу. Усталость взяла свое, и мы уснули крепким сном, не слыша ночных звуков леса.
  Наступившая ночь окутала землю густой тьмой. Ветер шептал в вершинах сосен, создавая убаюкивающий шум. Фингал спал чутко, позволяя своему хозяину отдохнуть и набраться сил.
  Проснулся на рассвете, ощущая пронизывающий холод и боль в ноге. Фингала рядом не было. С трудом встав на костыли, я сделал несколько неуверенных шагов, оглядывая окрестности в поисках друга. Тревога за собаку заставила сердце биться учащенно. Вскоре увидел его - Фингал возвращался, гордо держа в зубах пойманного зайца. Он шел быстро и уверенно, его глаза светились радостью и гордостью.
  - Молодец, Фингал! - не сдержал я улыбки, забыв на мгновение о боли в ноге. Пес положил добычу у ног и взглянул, ожидая одобрения.
  Я достал нож и начал аккуратно разделывать зайца. Работа была не из легких, но Фингал сидел рядом, терпеливо и внимательно наблюдая за каждым моим движением.
  Когда закончил, то поделил мясо на две части. Одну отложил для себя, другую отдал Фингалу. Он быстро справился со своей порцией, после чего взглянул на меня с удовлетворенным видом.
  - Смотри и учись, как надо готовить вкусное мясо, - сказал я с улыбкой, насаживая куски зайца на ветки и разжигая костер. Я понимал, что рисковал, но без еды сил дойти до своих может не хватить.
  Как только огонь весело затрещал, разгораясь все ярче, я аккуратно установил импровизированные шампуры над ним. Запах жареного мяса быстро заполнил воздух. Желудок отреагировал голодным урчанием.
  - Скоро пообедаем, - произнес я, поглаживая живот. Фингал сидел рядом и внимательно следил за каждым движением пламени, ворча, как бы критикуя мои кулинарные способности.
  - Считаешь, я испорчу мясо? - в шутку спросил его. Фингал ответил еще одним недовольным ворчанием и тут же попытался взять дело в свои лапы. Он постарался снять один из шампуров, но горячее мясо заставило его отступить с громким рычанием.
  - Фингал, ты же обожжешься! - возмутился, поправляя шампур. Собака посмотрела на меня и обиженно отвернулась, словно говоря: "Я просто хотел помочь!"
  Мясо получилось слегка сыроватым, но я с удовольствием съел несколько кусочков. Даже отсутствие соли не помешало мне насладиться этой едой.
  - Вот, держи, - сказал я Фингалу, отламывая кусок и протягивая ему. Он аккуратно взял его и быстро проглотил, после чего снова взглянул на меня, будто ожидая добавки.
  - Я же говорил тебе, что так мясо вкуснее, - смеясь сказал я собаке, угощая его еще одним куском. - А на вечер у нас с тобой остались галеты, так что живем, брат.
  Лес вокруг нас был тих и спокоен, точно давал нам передышку и возможность на миг забыть об опасностях, поджидающих впереди. Костер трещал, распространяя живительное тепло.
  - Ты спас нас сегодня, друг, - сказал я, гладя Фингала по голове. В ответ он ласково просунул голову под мою руку.
  
  6
  
  Весь день мы шли по снежному лесу, но так и не вышли к своим. На костылях я продвигался по ледяному снежному покрову, стискивая зубы от боли. Отвлекаясь, наблюдал за Фингалом. Сколько себя помню, всегда мечтал завести собаку. Но сперва родители были против, утверждая, что уход за собакой - это слишком большая ответственность для ребёнка. А затем и жена Марина отказывалась заводить собаку. "Слишком много хлопот," - говорила она.
  Сумерки поглотили лес, и каждый шаг давался всё труднее. Фингал настороженно бежал впереди, его чёрно-белая шерсть едва выделялась на фоне снега, покрытого лунным светом. Становилось всё холоднее, и мое тело изнывало от усталости.
  Внезапно Фингал остановился и затих, словно уловил какую-то опасность. Я замер в ожидании. И тут из-за ближайших деревьев вышел волк. Это был исполинский зверь с густой серебристой шерстью, покрытой инеем.
  - Фингал, назад! - крикнул я, но мой голос затерялся в холодной тишине леса.
  В волчьих глазах, похожих на два жгучих уголька, читался неутолимый голод. С каждым взвешенным осторожным шагом хищника становилось очевидно его желание. Он медленно приближался, демонстрируя острые, как бритвы, клыки. Фингал в ответ издал боевой рык, напрягая каждую мышцу своего тела, готовясь к предстоящей схватке.
  - Не подпускай его близко, - шептал я, чувствуя, как моя раненая нога отказывается слушаться.
  Волк совершил резкий рывок, целясь в меня, но Фингал бросился ему навстречу. Лес огласился звуками схватки: грозным рычанием и свирепым визгом. Я, опираясь на костыли, медленно отступал, не теряя из виду борьбу. Сердце колотилось в такт с каждым ударом лап волка, и я сжимал в руках автомат, моля о спасении Фингала.
  - Не сдавайся, Фингал, ты сильнее его! - кричал я четвероногому другу, пытаясь его подбодрить.
  Борьба казалась вечной. Фингал, несмотря на раны, бросался на врага снова и снова. Его лай, полный боли и отчаяния, переплетенный с жестоким рычанием волка, отзывался в моем сердце. Я ощущал, как моя душа наполняется ужасом, наблюдая за яростью в глазах противника. Голод заставлял волка не чувствовать боли.
  - Только не сдавайся, пожалуйста, - шептал я собаке. Я понимал, если Фингал упадёт, то шансов у меня выстоять в схватке с волком не будет.
  Но тут, в разгар жестокой схватки, пес набросился на волка с такой силой, что тот отлетел назад и ударился об ствол дерева. Зверь на секунду замер, а мой верный друг, несмотря на кровоточащие раны, вновь встал в боевую стойку, готовый защищать нас обоих до последнего вздоха.
  -Ты победил его, Фингал! - выдохнул я, когда волк начал пятиться назад.
  Взгляд хищника, полный боли, скользнул по нам в последний раз, прежде чем он медленно отступил в темноту леса.
  Когда хищник исчез в темноте, я обессиленно опустился на снег. Вокруг царила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Фингала., лежащего рядом со мной. Я обнял его, чувствуя искреннюю благодарность за спасение.
  Немного отдохнув, приступил к осмотру Фингала. Его шерсть была покрыта кровью, из-под которой виднелись серьёзные раны. Аккуратно я стал обрабатывать и перевязывать его. Несмотря на боль, Фингал слабо помахал хвостом, словно пытался успокоить меня.
  -Ты дрался как воин, Фингал! - прошептал я, протягивая руку, чтобы ласково погладить его по голове. Его глаза, полные боли, встретились с моими. Я почувствовал, как слезы застилают глаза.
  Вокруг нас лес казался мрачным и неприветливым, его темные очертания рисовались на фоне ночного неба. Ледяной ветер пронизывал до костей, заставляя каждую клетку моего тела содрогаться от холода. В этой заснеженной пустоте мы с Фингалом боролись за каждое мгновение жизни.
   Я попытался встать, опираясь на костыли, но моя нога отказывалась слушаться. Усталость и боль были настолько сильны, что мир вокруг начал казаться отстранённым.
  - Мы не должны сдаваться, Фингал... нам нужно дойти до своих, - с трудом выдавил я, чувствуя, как мои руки дрожат.
  Фингал попытался подняться, но его раненая лапа подогнулась, и он вновь упал на снег. Его стон от боли был тихим, но душераздирающим. Я сел рядом с ним, обхватив его большое тело руками.
  - Я не брошу тебя, обещаю. Мы переживем это вместе, - прошептал я, глядя на звёздное небо над нами. Это напомнило мне о ночах в детстве, когда я смотрел на звёзды и мечтал о собственной собаке.
  Мы были одни в этом мрачном заснеженном лесу, окруженные тишиной и холодом. Но даже в этот момент я чувствовал крепкую связь с Фингалом. Знал, что мы всегда будем вместе, независимо от того, что нас ждёт дальше.
  
  7
  
  Спал я беспокойно, просыпаясь каждый час. Осторожно прислушивался к дыханию Фингала, опасаясь, что он может не пережить эту ночь. Но его тихое ровное дыхание успокаивало меня.
  Под утро мне приснился сон. Это было воспоминание из далекого детства. Такое яркое и детальное, словно это происходило со мной только вчера. Я был маленьким мальчиком, сидящим на кухне в нашем старом доме. Мой отец, еще живой, мастерил вместе со мной воздушного змея.
  Начали мы с каркаса. Отец взял две длинные палочки и скрестил их, чтобы создать прочную основу. Он обмотал их места соединения прочной нитью. Я наблюдал за ним, удивляясь и восхищаясь его мастерству.
  Далее пришло время для бумаги, которую я сам выбрал в магазине. Она была ярко-синей с маленькими золотыми звездочками. Мы аккуратно приклеили её к каркасу.
  - Это будет самый красивый змей в небе! - воскликнул я, и отец засмеялся.
  - Смотри, сынок, - сказал он, улыбаясь. - Главное у воздушного змея - это его хвост. Он помогает ему держаться в воздухе.
  Я внимательно наблюдал, как отец аккуратно вырезал длинные полосы из ярко-красной ткани. Он показал мне, как привязать их к концу змея, делая узелки. Я помогал ему, пытаясь делать это так же аккуратно, как и он.
  Когда змей был готов, мы вышли во двор. Солнце светило ярко, ветер весело играл с моими волосами. Я с гордостью нес змея, вызывая зависть у ребят во дворе.
  - Беги против ветра, сынок, и отпусти его в нужный момент, - наставлял отец.
  Я пустился бегом, радостно смеясь. Змей вырвался из моих рук, взмыл в небо. Он поднялся высоко, его хвост ярко развевался на ветру. Отец смотрел на меня с гордостью.
  - Ты молодец, сынок, - сказал он, обнимая меня крепко.
  К рассвету моё состояние значительно ухудшилось. Раненая нога сильно опухла и боль стала невыносимой. Высокая температура вызывала озноб. Фингал также был в плохом состоянии. Его раны, хоть и были перевязаны, оказались серьезными. Он смотрел на меня грустными глазами, словно извиняясь за свое состояние.
  - Нам нужно идти, Фингал. Мы не можем остаться здесь, - прошептал я, взваливая его себе на спину.
  Моё тело дрожало от холода и боли. Но я не мог оставить Фингала. Он был моим верным спутником. Тяжело ползя по снегу, я тащил на себе своего друга. Холодный снег проникал сквозь одежду и неприятно холодил кожу. Но я не позволял себе остановиться.
  - Мы должен выжить, Фингал, - твердил я, вытирая пот со лба. В голове постоянно крутились мысли о моей матери, которая в одиночку воспитала меня после гибели отца в Чечне. Я шел по его стопам, гордясь им, но теперь... Я обязан выжить! Если меня не станет, как она переживет это?
  Перед последней командировкой в Чечню отец подарил мне конструктор. Открыв его, я обнаружил на обороте коробки надпись, сделанную рукой отца: "Чтобы не случилось в твоей жизни, сынок, никогда не сдавайся!" Теперь эти слова стали моей девизом, поддерживающим мою волю к жизни.
  Ветер обдувал моё лицо, а мокрый снег продолжал падать, покрывая всё вокруг свежим слоем. Я знал, что если остановлюсь, то, возможно, уже не смогу подняться. И поэтому, несмотря на боль, усталость и озноб, я продолжал ползти вперёд, удерживая Фингала на спине.
  Холодный снег обжигал мои руки, а ледяной ветер бросал в лицо снег, залепляя глаза. Он точно хотел остановить меня. Небо над нами было свинцово-серым с тяжёлыми облаками, висящими над землёй, будто скорбный занавес.
  Когда силы были на исходе, я увидел темное пятно в небе. Сердце сжалось от страха - это мог быть вражеский дрон. Ветер продолжал свистеть, унося последнюю надежду на спасение. Моё тело наполнялось ледяным отчаянием.
  Однако, присмотревшись повнимательнее, я увидел нечто необычное. Дрон, медленно паря в воздухе, словно страж небес, начал махать своими крыльями. Это был жест поддержки от его оператора, сообщающий, что нас увидели. Собрав последние силы, я помахал в ответ. Мои движения были слабыми и неуклюжими, но я надеялся, что они достаточно заметны для того, кто управляет дроном.
  - Фингал, держись, помощь близко, - шептал я, прижимая к себе ослабленное тело друга. Я улыбался, несмотря на холодный воздух, который продолжал обдувать моё лицо и руки, пронизывая тело насквозь. Теперь я был уверен, что нас спасут. Ведь русские своих не бросают! Эта фраза, сказанная когда-то русским генералом Михаилом Дмитриевичем Скобелевым в ходе Балканской кампании, стала законом русских воинов.
  Часы тянулись бесконечно. Лежа на ледяном снегу, я ощущал угасание сил, но в сердце теплилась надежда. Сквозь снежную завесу стали проступать фигуры. Сначала они казались призрачными, но постепенно обрели чёткие очертания. Это были мои друзья, мои верные боевые товарищи, спешащие на помощь.
  - Немец, живой! - раздался взволнованный голос Слона, его большой силуэт выделялся на фоне мерцающего белого снега. Слон был не только товарищем по службе, он был как брат для меня. Свой позывной он получил за несокрушимую силу и неукротимый дух.
  - Живой, - едва слышно ответил ему. Мои слова превращались в пар на холодном воздухе. Я чувствовал, как силы покидают меня. Но усилием воли не позволял своему сознанию отключаться.
  Подойдя поближе, мои товарищи тут же окружили меня, быстро оценивая состояние. Их лица стали сосредоточены, а все движения четки и согласованы. Поставив из аптечки обезболивающий препарат, они аккуратно подняли моё изможденное тело и понесли.
  Едва разжав обмороженные губы, я произнес:
  - Ребята, позаботьтесь о моей собаке. Он спас меня и тоже ранен.
  Мои глаза начинали слипаться, но я видел, как товарищи оказывают помощь Фингалу. Теплые руки моих друзей поддерживали меня, и я позволил себе расслабиться, погружаясь в сон. Теперь я знал, что мы с Фингалом в безопасности. Мы спасены.
  
  8
  
  В госпитальной палате, с её побеленными стенами и легкими занавесками, колышущимися от прохладного сквозняка, я медленно приходил в себя. Солнечный свет, проникающий сквозь окно, играл на полу, создавая узоры теней и света, наполняя тем самым пространство ощущением тепла и безопасности.
  - Вы проснулись, сержант? - спросил врач, входя в палату. Его голос звучал спокойно, но в глазах читалось сочувствие.
  - Как долго я был без сознания? - прохрипел я.
  - Три дня. Вас доставили сюда санитарным самолетом. Чтобы сохранить жизнь, нам пришлось ампутировать ногу, - ответил врач, садясь рядом со мной.
  Обрывки воспоминаний о самолете, о звуках двигателей, о бледных лицах медсестер мелькали в памяти. Как сквозь туман, я вспоминал их усилия, направленные на то, чтобы сохранить мою жизнь.
  - Ампутировали ногу? Но я чувствую её, - неуверенно произнёс я, ощущая тяжесть и покалывание в отсутствующей конечности.
  - Это фантомные боли, Юрий. Ваш мозг все еще отправляет сигналы к ноге, которой уже нет, - спокойно пояснил врач.
  Это какая-то шутка? Я никак не мог поверить в происходящее. В сознании боролись отрицание и осознание потери.
  - А Фингал? Моя собака, что с ним? - спросил я, чувствуя, как сжимается сердце от тревоги.
  Получается, я не только потерял часть себя, но и своего верного спутника. Мои мысли устремились к Фингалу, к нашим дням, проведенным вместе, к его верности и бесстрашии. Эти воспоминания приносили боль и утешение одновременно.
  - Что теперь меня ждет? - спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
  - Сержант, это тяжело для вас, но мы здесь, чтобы помочь, - продолжил врач. - Перед вами длительный путь реабилитации. Как только ваше состояние стабилизируется, вы начнете курс физиотерапии. Это укрепит ваше общее состояние. Затем мы приступим к протезированию. В нашем госпитале есть специальная школа обучения ходьбы на протезах. Мы также предложим вам встречи с психологом, чтобы помочь вам принять и адаптироваться к новой жизни.
  Мой взгляд блуждал по палате, останавливаясь на мерцающем солнечном свете, пробивающемся сквозь занавески. Звуки госпиталя, далекие и приглушенные, доносились до ушей: шаги медперсонала, тихий гул разговоров, иногда прерываемых звонком телефона или писком медицинского оборудования. Напоминание о том, что жизнь продолжается, несмотря на все пережитое.
  - Процесс реабилитации будет непростым, но мы уверены, что вы справитесь, - продолжил врач. - Вы показали себя сильным человеком. Протез поможет вам вернуться к активной жизни.
  Я кивнул, принимая его слова. В голове вертелась мысль о том, что моя жизнь, какой я её знал, закончилась. Как буду ходить? Смогу ли вернуться на службу? Как примет меня такого Марина?
  - Я бы хотел поспать, - прошептал я, чувствуя, как усталость накрывает меня, словно тяжелое одеяло.
  Врач кивнул и тихо вышел из палаты, оставив меня наедине с мыслями.
  Засыпая, вспомнил Фингала. Как во время привала, этот верный четвероногий спутник веселил меня, заставляя забыть о боли. Снег, лежащий толстым слоем на земле, сверкал под лучами зимнего солнца, создавая иллюзию бесконечного белого моря. Фингал, несмотря на свои внушительные размеры, вел себя как щенок. Он игриво ловил зубами снежинки, которые таяли, едва коснувшись его теплого языка. Его глаза сверкали от счастья, а хвост вилял так быстро, что казалось, он сейчас взлетит.
  Его внимание привлекла маленькая белка, скачущая по веткам. Он остановился, наблюдая за ней, а затем начал подпрыгивать, пытаясь достать до веток. Его прыжки были высокими и неуклюжими, что придавало им особую забавность. Он казался счастливым и беззаботным, словно весь мир сократился до игры в этом заснеженном лесу. Это зрелище заставляло меня смеяться, забыв обо всём на свете. В тот момент не было войны, холода, усталости. Были только мы. Это воспоминание стало убежищем - местом, где я нашел утешение, несмотря на боль и потерю.
  - Как ты там без меня, дружище? - думал я, вспоминая долгий грустный взгляд Фингала, когда меня забирали товарищи.
  
  9
  
  В московском госпитале, где время будто замедляло свой ход, каждый день был наполнен случаями борьбы, стойкости и взаимопомощи. Лежа на койке, часто размышляю о своей судьбе и о том, как моя жизнь изменилась после ранения. В палату, куда меня вскоре перевели, собрались бойцы со всей России, каждый со своей историей.
  Рядом лежал снайпер Рыжик - человек с черными волосами, веснушками по всему лицу и удивительно добрыми глазами для бойца, вернувшегося с передовой. Это было его третье ранение. Он часто развлекал нас смешными рассказами о службе, помогая забыть о бедах.
  Ближе к окну лежал Бугай, молодой парень с частично ампутированной рукой. Минометный снаряд разорвался в нескольких метрах от него.
  - Снаряд прилетел. Сильно так бабахнуло. Я как стоял на месте, так даже и не шелохнулся. Потом слышу - вода где-то капает. А темно, ничего не видно. Взял фонарик и сперва посветил себе вниз живота, проверяя, не там ли у меня от страха закапало? Смотрю - штаны сухие. Посмотрел на левую руку, а из нее кровь течет. Накинул турникет, остановил кровь. И вдруг такая боль, словно кувалдой по руке приложили. Санитар подбежал, вколол обезболивающее и уложил на носилки. Я кричу, что могу ходить, но он приказал лежать. Так и покатался я - сначала на носилках, потом на машине в госпиталь. Там одежду разрезали и руку ампутировали. После меня самолетом сюда доставили.
  История его была жуткой, но он рассказывал так, что все смеялись до слез.
  Четвертым в палате был молчаливый Болтун, отец двоих дочек. Он мало говорил о себе. Известно было лишь, что попал под частичную мобилизацию. Первую повестку жена спрятала и не показала ему. А вот вторую ему на работу принесли.
  Он пришел домой и сказал жене:
  - Я сам, добровольцем, думал пойти. Но раз призвали - тем более пойду и прятаться не буду. За ВДВешника замуж выходила.
  Вечер в госпитале наступал тихо, словно мир за стенами замирал в ожидании. Воздух в палате был насыщен тяжелым запахом лекарств и мужского пота. Лежа на койке, чувствовал, как каждая часть тела медленно восстанавливается после ранения. В палате царила атмосфера негласного братства: разные по происхождению, мы были неразрывно связаны похожими ранениями.
  Тишину нарушил Болтун, начав свой рассказ. Он лежал, глядя в окно, словно видя что-то за пределами этих стен.
  - Думал, что понимаю, что такое война, - начал он тихо. - Но все, что знаешь о боях из книг и фильмов, меркнет перед реальностью.
  Он сделал паузу, словно подбирал правильные слова:
  - Там, на передовой, нет ничего героического. Ты просто стараешься выжить. Каждый день - это испытание, и каждый день благодаришь за то, что снова видишь рассвет.
  Его слова витали в воздухе, наполняя палату мрачной реальностью войны. Рядом со мной Рыжик кивнул, понимая каждое слово. Я молча смотрел в пол, переживая свои воспоминания.
  Бугай, сидя на койке, внимательно слушал Болтуна, его взгляд был серьезным, в глазах читалось уважение. После небольшой паузы он спросил:
  - Как потерял руку, Болтун?
  Тот усмехнулся, медленно переводя взгляд на обмотанную бинтами левую руку.
  - Во время наступления. Мы должны были занять определенную позицию. Никто не ожидал, что враг будет так хорошо подготовлен. Попали под обстрел. Осколочная граната. Был такой грохот... Когда очнулся, первое, что почувствовал - жгучую боль в левой руке. Она была в ужасном состоянии. Наши медики оказали первую помощь на поле боя, а потом я оказался здесь.
  После его слов наступила тишина. Рыжик смотрел на Болтуна с сочувствием, а я размышлял о том, как одно мгновение может кардинально изменить жизнь человека.
  Бугай, все еще сидящий на краю своей койки, задумчиво посмотрел на Болтуна и негромко сказал:
  - Да, сейчас война сильно изменилась. Многое зависит от техники. Это не так, как рассказывал мой старший брат о Чеченской войне. Там были прямые столкновения, стрелковые бои. А теперь...
  - Теперь, - перебил Рыжик, - на передовой ты чаще слышишь звук дронов и взрывы управляемых снарядов, чем выстрелы из автомата. Железо стало убийцей. Иногда ты даже не видишь врага, а он уже знает, где ты находишься.
  - Все изменилось. Раньше воины видели друг друга лицом к лицу, сражались врукопашную. Теперь ты можешь получить ранение от осколка, выпущенного из беспилотника, который находится в нескольких километрах от тебя. Это другая война, другая реальность, - добавил Болтун, почесывая подбородок здоровой рукой.
  - Мой брат говорил, что в Чечне было тяжело, но ты знал, с кем идет бой, - серьезно сказал Бугай. - Сейчас нас учат быть на чеку, потому что угроза может прийти откуда угодно. Иногда кажется, что враг - это сама война, а не те, кто стоит по другую сторону баррикад.
  Я внимательно слушал их. Эти слова вызывали глубокие размышления о том, как технологии изменили суть войны, делая ее менее человечной, но в то же время более опасной и непредсказуемой.
  Такие разговоры помогали мне находить силы. Мы обменивались историями, поддерживали друг друга в моменты отчаяния и радовались каждому успеху в реабилитации. Часто слышал, как Рыжик с Бугаем обсуждали планы на будущее, мечтали о возвращении домой.
  Самым тяжелым было привыкание к отсутствию ноги. Иногда просыпался ночью от ощущения, что она все еще на месте. Фантомные боли были настолько реалистичны, что заставляли сомневаться в реальности.
  - Это нормально, Юра. Со временем пройдет, - утешал врач.
  - Когда?
  - У всех по-разному. У кого-то через полгода, у кого-то дольше. Но ты справишься.
  Когда впервые встал на костыли, потеря равновесия вызвала панику. Пальцы крепко сжимали костыли, руки дрожали от напряжения.
  - Ты справишься, Немец. Дай себе время, - говорил Болтун, поддерживая меня.
  Обучение ходьбе на костылях стало испытанием. С помощью друзей делал первые неуклюжие шаги. Каждое движение требовало усилий и концентрации, каждый шаг был наполнен физической и эмоциональной болью. Но я заставлял себя вставать и ходить. Меня ждал Фингал. Я обещал к нему вернуться!
  А жена...не было больше ее у меня. Когда очнулся, мечтал, что Марина войдет в палату, увидит меня и мы вместе преодолеем это. Однако дни превратились в недели, но она так и не появилась. Однажды, не выдержав, я набрал её номер. Но ответ Марины был коротким и жестоким: "Лучше бы тебя убили, и я получила бы деньги. Инвалид мне не нужен. Я подала на развод."
  Сбросил звонок, чувствуя, как слезы текут по щекам. В этот момент ощутил руку Бугая на плече, в его глазах читалось сочувствие и понимание. Рыжик подкатил инвалидную коляску к моей кровати.
  - Немец, ты жив, а это главное. Мы пошли на войну, чтобы защитить свои семьи, чтобы нацисты не пришли к нам домой! Если кто-то это не ценит и не понимает - таким людям не место в нашей жизни! Нам дан второй шанс, и мы не имеем права грустить! А жена...найдется другая, - твердо сказал он.
  
  10
  
  В тот день, перевернувший моё представление о жизни, я проснулся от звонка мобильного телефона. Это был Слон, мой боевой товарищ. Его уверенный и спокойный голос на мгновение вернул меня к дням в зоне боевых действий.
  - Привет, Немец. Как ты?
  - Учусь жить заново, без части себя. Зато теперь я стал легче на пару килограммов. Как вы там? Все ли целы? - ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал привычно бодро.
  - Один двухсотый, Немец...
  - Кто?
  - Клоп.
  Моё сердце на миг остановилось. Клоп... Он всегда был смелым и решительным, одним из тех, кто не отступает и не сдается. Мы многое пережили вместе.
  - Как это произошло? - мой голос заметно дрогнул.
  - Это случилось во время последней нашей вылазки, - голос Слона дрожал, словно он переживал всё это снова. - Мы шли через населенный пункт, Клоп шел впереди. Всё шло по плану, до того момента... Он оказался отрезанным от нас. Враг с трех сторон... Мы пытались его достать, но...
  Слон замолчал. В голове рисовались картины того дня: вспышки выстрелов, крики, хаос и страх. И Клоп, одинокий и отважный, в центре этого ада. Я закрыл глаза, пытаясь удержать слёзы. Сценарий был известен всем тем, кто хоть раз был там.
  - Он подорвал себя? - тихо спросил я, зная ответ заранее.
  - Да, - голос Слона был едва слышен. - Он использовал последнюю гранату. Не хотел сдаваться. Мы нашли его тело и вынесли оттуда.
  Граната... Я понимал, что Клоп сделал выбор, который многие из нас готовы были принять в такой ситуации. Умереть, забрав с собой как можно больше врагов, чем попасть в плен.
  С Клопом мы с самого первого дня вместе. Как-то в одной из посылок, собранных людьми, мы нашли записную книжку. На первых страницах были стихи, написанные женщиной, переживающей за всех нас. Остальные страницы пустые, поэтому Клоп решил их использовать для разных записей: от координат и оперативных задач до списка необходимых покупок. И делал он их беспорядочно.
  В нашем отряде был тогда кот по кличке Буря. Он умело ловил мышей, тем самым оберегая наши продовольственные запасы от грызунов. Во время обстрела кота убили. Похоронив его, Клоп сделал запись: "Отомстить за Бурю".
  Военный корреспондент, посетивший наш лагерь, был вредным и высокомерным. Мы решили его проучить, отдав книжку с записями и сказав, что нашли у мертвого нациста. Записи о координатах, личных заметках и о мести за кота в его глазах превратилось в коды противника и секретные планы.
  Позже мы пытались успокоить журналиста, объяснив, что это была шутка. А записная книжка - личные заметки одного из бойцов и в них нет никакой секретной информации. Но журналист нам не поверил и продолжал искать скрытые смыслы в записях и пытаться найти тайный шифр в стихотворениях.
  А теперь Клопа нет. О нем остались только воспоминания. Слёзы текли по моим щекам. Клоп, мой брат по оружию, стал символом той жертвы, которую мы все готовы были принести. Его смелость и отвага навсегда останутся со мной, как напоминание о том, что цена свободы порой безмерно высока.
  - Слон, есть новости о моей собаке? - спросил я, переключаясь от воспоминаний о Клопе.
  - Да, Немец. После того как тебя и пса вывезли, одна женщина - волонтер забрала его к себе. Она ухаживала за ним, все было хорошо, но сегодня утром он от нее сбежал, - ответил Слон.
  - Сбежал? Как? - удивление смешалось у меня с беспокойством.
  - Нашел способ открыть дверь. Женщина сказала, что собака оказалась умнее, чем она думала. Использовал зубы и лапы, чтобы сдвинуть ручку двери. Дождался, когда она вышла за покупками, и сбежал, - объяснил Слон.
  Я молча вздохнул. Фингал всегда был умным и находчивым.
  - Он, наверное, ищет меня, - сказал сквозь сжатые зубы. - Я должен во что бы то ни стало встать на ноги и найти его.
  - Я знаю, что ты справишься, Немец. Мы все верим в тебя. Ты всегда был сильным, - поддержал Слон.
  После разговора остался один со своими мыслями. Знал, что предстоит нелегкий путь. Восстановление после потери ноги требовало времени, усилий и терпения. Но мысль о Фингале, моем верном друге, который блуждал где-то один, придавала силы.
  - Я встану на ноги и найду тебя, Фингал. Ведь русские своих не бросают!
  Теперь это стало главной целью, смыслом всей моей жизни. Ведь я дал ему слово.
  11
  
  А между тем наступил апрель. Он распустил свои объятия, окутывая все вокруг свежестью и обновлением. За окном госпиталя природа оживала, птицы радостно трещали, словно обсуждали последние новости весны. Солнце, становясь теплее с каждым днем, проникало в палату, напоминая о жизни за пределами этих стен.
  В госпитале для меня уже изготавливали протез. Чтобы восстановить здоровье я старался больше есть и отдыхать. Гимнастика стала неотъемлемой частью моего распорядка дня. Я усердно занимался, стараясь восстановить физическую форму. Даже придумал собственный комплекс упражнений, учитывая ограничения своего тела. Каждое утро и вечер мои тренировки включали упражнения для рук и ног, отжимания и упражнения на пресс. Это было непросто, но я чувствовал, как с каждым днем становлюсь сильнее, как возвращается уверенность в собственных силах.
  Конечно, без шуток друзей по палате не обходилось.
  - Ну, Немец, уже готов принять участие в Параолимпийских играх? - с усмешкой спросил Бугай.
  - Да, скоро научусь прыгать выше тебя даже без одной ноги, - ответил я, продолжая упражнения.
  - Только бегать быстрее меня ты так и не научишься, - вставил Рыжик, притворяясь серьезным.
  - Я бы посмотрел, как ты пытаешься убежать от этого безногого гонщика, - подхватил Болтун, подмигивая мне.
  - Представьте, ребята, сидим на рыбалке, а тут в новостях объявляют о Немце на марафоне, - заявил Рыжик, смеясь.
  - И выигрывает золотую медаль, - поддержал его Болтун.
  Мы все засмеялись. Эти шутки и поддержка ребят были необходимы мне. Они не позволяли предаваться отчаянию и наполняли дни в госпитале смыслом и радостью. Несмотря на трудности, дружеские шутки и веселый смех помогали мне чувствовать себя частью чего-то большего.
  Мужики в палате часто говорили о рыбалке. Они мечтали о том дне, когда снова смогут выйти на природу, посидеть у реки, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Слушая их, я представлял, как мы все вместе отправимся на рыбалку, забыв о болях и переживаниях. В эти моменты мы вновь чувствовали себя здоровыми.
  - Я вам не рассказывал, как нашу удочку украл бобер? Вот это была рыбалка! - начал Болтун однажды вечером.
  - Бобер украл удочку? Как это? - удивился Бугай.
  - Да, ставлю я удочку, а тут бобер выныривает и цап! Уносит её вместе со всеми снастями. Мы с братом час его гоняли, чтобы вернуть удочку.
  Мы все рассмеялись, представляя эту забавную картину. Огромный Болтун со своим братом пытаются отобрать удочку у маленького бобра.
  С каждым днём, проведённым в госпитале, я чувствовал, как моя воля к жизни становится всё сильнее. Физические упражнения, несмотря на их тяжесть, восстанавливали не только моё тело, но и душу. В моменты, когда я преодолевал боль, я осознавал, насколько важно ценить каждое мгновение в жизни.
  Я помню тот день, когда впервые увидел протез. Его блестящая поверхность и сложная конструкция вызывали восхищение. Первые шаги были не просты. Протез казался чужим и неуклюжим, но я был настроен решительно.
  - Смотрите, ребята, сейчас я встану и пойду, - сказал я, скрывая волнение.
  - Давай, Немец. Только не разгоняйся сильно, - ободрил меня Бугай.
  Каждое движение требовало усилий, но я чувствовал поддержку товарищей. Рыжик подал мне костыли, а Бугай с Болтуном осторожно поддерживали меня.
  - Давай, ты сможешь, - говорили они.
  Мои шаги были неуверенными, и я почти потерял равновесие, но руки друзей были крепкими и надежными. Протез скрипел, напоминая о себе при каждом движении.
  Шаг за шагом, ощущая, как мускулы привыкают к новой нагрузке, я чувствовал, как уверенность возвращается ко мне.
  - Такими темпами ты точно марафон скоро побежишь, - пошутил Болтун.
  Я представлял себя уверенно шагающим по лесной тропе на двух ногах, а рядом со мной бежал Фингал. Эта мечта давала мне силы продолжать упражнения каждый день.
  С каждым днем прогресс был ощутим. Я уже мог ходить без поддержки, хотя и медленно. Мои друзья в палате продолжали поддерживать меня, шутить и мечтать вместе со мной.
  Они смеялись, и я чувствовал, что, несмотря на все трудности, я на правильном пути. Я был окружен друзьями, которые верили в меня, и это было самым важным.
  День выписки приближался, и я начал готовиться к жизни за пределами стен госпиталя. Вместе с врачами-реабилитологами мы обсуждали, какие меры предосторожности мне нужно будет соблюдать, какие изменения внести в быт, чтобы обеспечить максимальную самостоятельность. Я учился управлять протезом в различных условиях, тренировался подниматься и спускаться по лестнице.
  И вот настал тот день, когда я впервые вышел на улицу. Воздух был свежим и прохладным, а первые лучи весеннего солнца мягко касались моего лица. Шагая по улице, я ощущал каждый камень под протезом, каждый порыв ветра. Люди вокруг меня спешили по своим делам, и я чувствовал себя частью этого мира, полного жизни и движения. Я шёл медленно, наслаждаясь каждым моментом свободы и независимости.
  
  12
  
  Приближался срок моей выписки. Было немного грустно прощаться с теми, кто стал близким и родным за время пребывания в госпитале.
  Накануне вечером Болтун решил разрядить обстановку.
  - Вы думаете, что рыбалка - это спокойное занятие? Как бы не так! - начал он, и все сразу приготовились слушать очередную его рыбацкую байку.
  - Однажды я отправился на озеро. Утро было идеальным: легкий туман над водой, вокруг ни души. Выбрал местечко, кинул удочку и сижу, жду. Вдруг - бац! Удочка чуть не вылетает из рук. "Ну, - думаю, - клюнула наконец-то!"
  Все в палате заулыбались, предвкушая дальнейшее развитие истории.
  - Тащу я её, а она сопротивляется, будто сома подцепил. Потею, руки трясутся, но не сдаюсь. "Эта рыбина моя!" - кричу я. Борьба шла минут тридцать. Вокруг уже собралась куча народу, все орут: "Тяни!" В итоге собрав все силы, вытаскиваю... А там - сапог! Старый, заросший водорослями резиновый сапог!
  Смех раздался по всей палате. Болтун, делая вид, что обижен, продолжил:
  - Да что вы смеетесь-то! Этот сапог был размером с акулу, клянусь! Такой сапог и не каждая удочка выдержит! - заявил он с гордостью. - Я уверен, это был самый большой сапог, когда-либо пойманный на удочку!
  Все смеялись до слез, представляя, как Болтун, известный своим неутомимым энтузиазмом, борется с "монстром из глубин", который оказывается старым сапогом.
  На следующий день, прощаясь с друзьями, я получил от них небольшие подарки.
  Рыжик, немного стесняясь, подкатил на своем инвалидном кресле, держа в руках сверток.
  - Немец, я... я хотел тебе что-то оставить. На память, - начал он, протягивая сверток, в котором оказался карандашный рисунок. На нем я был изображен уверенно шагающий вперед на протезе, с золотой медалью на шее и надписью "Непобедимый". Детальность и точность рисунка поражали. Все в палате сразу же собрались вокруг, с восхищением рассматривая творчество Рыжика.
  - Потрясающе, Рыжик! - воскликнул Бугай.
  - Кто бы мог подумать, что среди нас скрывается такой художник! - добавил Болтун, явно удивленный.
  Этот жест, такой простой, но исключительно значимый, глубоко тронул меня.
  - Спасибо, Рыжик. Это... это самый лучший подарок, - сказал я с благодарностью.
  В свою очередь, Болтун и Бугай подготовили подарок, который стал настоящим сюрпризом для меня.
  - Мы знаем, как ты любишь своего пса, так что вот... - с этими словами Болтун протянул мне ошейник для собаки. Он был сделан вручную, с надписью "Фингал". Учитывая, что мои друзья еще привыкали к своим протезам и делали его с одной рукой, добавляло подарку особую ценность и значимость.
  - Не всем людям дано понять, что у собак тоже есть душа. И она намного чувствительнее таких людей. Ведь черствость и зло в сердце человека сжигает душу. Обещай, что найдешь Фингала, - сказал Бугай, пожимая на прощание руку.
  - Обещаю, - ответил я, медленно закрывая за собой дверь.
  
  13
  
  Выйдя на улицу, я достал мобильный телефон и набрал номер, который дал мне Слон.
  - Слушаю вас? - спросил приятный женский голос.
  - Здравствуйте. Надежда, меня зовут Юрий и я хозяин Фингала.
  - Здравствуйте, Юрий! О, как я рада вашему звонку. Каждый день переживаю о Фингале.
  - И я переживаю. Можете рассказать, что произошло в последние дни его пребывания у вас?
  - Конечно. Фингал был очень спокойным и добрым, но я заметила, что он часто смотрит в окно и грустит, словно ждет кого-то. Последние пару дней перед его исчезновением он стал беспокойным. И однажды, когда ушла в магазин, он как-то открыл дверь и сбежал. Сразу начала его искать. Разместила объявления в интернете, расклеила листовки по городу. Обзвонила все приюты и ветеринарные клиники. Но пока безрезультатно...
  - Я вам очень благодарен за все усилия. Я только что выписался из госпиталя и хочу приехать в ваш город, чтобы присоединиться к его поиску.
  - Это было бы замечательно. Ваша помощь нам очень нужна. Я могу встретить вас на вокзале и найти для вас съемное жилье.
  - Спасибо огромное. Я приеду как можно скорее. Как только куплю билеты на поезд, сразу дам вам знать.
  - Конечно, буду ждать. И Юрий... Спасибо, что не оставляете Фингала. Вместе мы его найдем. Я в это верю!
  - И я в это верю! Спасибо вам, Надежда. Увидимся скоро.
  Терпеть не могу что-то планировать заранее. Предпочитаю действовать по ситуации. Матери звонить и сообщать, что выписался из госпиталя не стал. Вот найду Фингала, тогда и позвоню, обрадую. Да и путешествовать больше всего люблю на машине, а не на поезде. Но сейчас выбора не было. Теперь и не знаю, когда за руль сяду.
  Поезд медленно скользил по рельсам, вагоны покачивались, создавая успокаивающий ритм. За окном простирались поля и лесные массивы, окутанные утренним туманом позднего апреля. Легкий весенний ветерок играл с молодыми листьями, а первые лучи солнца пробивались сквозь тонкий туман, окутывая мир волшебным сиянием.
  Не так давно я был в зоне боевых действий, многое пережил и испытал. Но теперь, адаптируясь к жизни с протезом, передо мной стояла новая задача - найти мою верную собаку.
  Сидя в плацкартном вагоне на нижней полке, медленно переворачивал страницы книги, купленной на железнодорожном вокзале. В моем купе расположилась семья: мужчина средних лет, облаченный в потертый костюм, его жена и их сын подросткового возраста. Женщина обладала внушительным телосложением, которое придавало ей особую видимость среди окружающих. Её одежда, хотя и казалась когда-то аккуратной, теперь была несколько изношенной и потеряла первоначальный блеск. Разлетающиеся пуговицы на блузке и неровные складки на юбке создавали впечатление небрежности.
  Мальчик, сидя на нижней полке, разговаривал с родителями властным и наглым тоном, будто отдавая им приказы. Глаза Витюши, так ласково его называла мама, были прикованы к ярко светящемуся экрану, на котором мелькали кадры из игр и видео.
  - Витюшечка, не хочешь ли ты водички, дорогой? - ласково пела женщина, готовая удовлетворить любую прихоть своего чада. - Может, приготовлю тебе бутербродик?
  Мальчик реагировал на материнскую заботу лишь ленивым взмахом руки. Его манеры напоминали поведение самоуверенного эгоиста, привыкшего к безоговорочному вниманию и услужению.
  Мужчина тихо расправил постель на верхней полке и улегся, вскоре начав оглашать вагон своим громким храпом. Пассажиры в соседних купе переглядывались, некоторые с улыбкой, другие с раздражением, но все были объединены общим недоумением и удивлением.
   - Мужчина, мне тяжело забираться наверх, поэтому уступите мне нижнюю полку! - обратилась ко мне женщина.
  По ее тону было видно, что женщина привыкла к тому, чтобы её слушались и выполняли приказы без возражений. Но я вежливо отказал:
  - Я приобрел билет на нижнюю полку и меняться с вами не буду. Если вам тяжело забираться наверх, то поменяйтесь со своим сыном.
  - Да как ты смеешь предлагать моему маленькому сыночку ехать на верхней полке? - заорала женщина. - Он же может оттуда упасть и расшибиться!
  - Женщина, ваш сын достаточно взрослый, чтобы ехать на верхней полке, - спокойно ответил я и продолжил чтение книги, тем самым давая понять, что уступать свое место не собираюсь.
  - Но он же еще ребенок! - возмутилась она. - Мне кажется, взрослому мужчине, как вы, будет проще устроиться на верхней полке.
  Посмотрев на мальчика, рост которого уже превышал рост матери, я усмехнулся. Подросток, по-прежнему погруженный в свой телефон, едва обращал внимание на происходящее вокруг.
  Женщина нахмурилась, явно недовольная моим ответом.
  - Так ты собираешься уступить мне нижнюю полку?
  Она говорила так, словно была моим начальником, а не общалась со случайным попутчиком. Её взгляд выражал полную уверенность в том, что её просьба должна быть тут же исполнена.
  - Женщина, я понимаю вашу заботу о своем ребенке, но каждый из нас приобрел билеты на конкретные места, - твердо закончил я.
  Женщина еще что-то буркнула себе под нос, но затем, поняв бесполезность своих уговоров, отступила. Громко кряхтя, она забралась на верхнюю полку.
  Мальчик, равнодушно взглянув на мать, снова погрузился в мир виртуальных игр, даже не взглянув в мою сторону.
  Поздно вечером семейство отужинало, заставив столик купе разнообразными блюдами. Аромат жареной курицы и вареных яиц, смешанный с запахом свежего хлеба и домашнего варенья, еще долго витал в воздухе. Когда они все улеглись по своим местам, я тоже стал готовиться ко сну. Расстелил матрац, заправил постельное белье и лег, сняв протез с ноги. Это действие не осталось незамеченным. Мужчина на верхней полке, увидев это, вдруг спустился и спросил:
  - Там, на СВО ногу потерял?
  - Да, там, - коротко ответил ему, так как обсуждать это с ним был не намерен.
  - У меня сестра в Донецке погибла, попав под обстрел, - тихо сказал мужчина, смотря на свои руки. - Спасибо вам, мужики, за вашу работу.
  Мужчина встал и куда-то вышел. Потом вернулся со стаканом горячего чая. Поставил его возле меня и начал выкладывать из сумки продукты. Сделав несколько бутербродов с колбасой, он протянул их мне.
  - Ты поешь, а то я видел, чем ты в дороге питался. Хлеб свой, жена утром испекла. Колбасу я сам делал.
  - Спасибо, - поблагодарил, принимая угощение.
  - Домой возвращаешься?
  - Нет, за собакой еду. Он пропал, и я еду его искать.
  - За собакой - усмехнулся мужчина. - Заведите другую. Животные, они ведь все одинаковые.
  - Вы не понимаете. Фингал не просто собака. Он - мой друг, боевой товарищ. Я не могу просто взять и забыть его.
  - Это же просто собака! - удивленно посмотрел на меня мужчина.
  Я не стал больше спорить. Поблагодарил за еду и компанию и лег спать.
  Некоторые люди относятся к собакам как к обычной скотине. Даже кормят их отрубями. Но я всегда считал, что эти создания заслуживают гораздо большего. Собака - это не просто животное. Это друг, который никогда не предаст и всегда будет рядом, когда ты в беде. Они чувствуют нашу боль и радость, поддерживают нас своим присутствием. Каждая собака, как и человек, заслуживает любви и уважения. Фингал для меня не просто питомец. Он часть моей жизни, верный спутник, который делает каждый мой день лучше. В его глазах я всегда вижу искренность и преданность, которую так сложно найти в этом мире.
  "Мы, люди, многому можем научиться у собак," - размышлял, ощущая в душе благодарность судьбе за то, что в моей жизни появился Фингал. Его присутствие делало мою жизнь ярче и значимее, напоминая о важности верности, дружбы и бескорыстной любви.
  
  14
  
  Весеннее солнце играло на стеклах поезда, когда он медленно остановился на вокзале. Как только двери вагона распахнулись, я, переполненный смешанными чувствами от предстоящей встречи с Надеждой, вышел на перрон. Слабый весенний бриз ласково коснулся моего лица. Слегка прихрамывая, двинулся вдоль состава.
  - Юрий? - послышался знакомый голос.
  Я обернулся и увидел Надежду. Она стояла передо мной, словно воплощение весны: молодая девушка в легком пальто светло-розового цвета, идеально гармонирующим с этим солнечным днем. Её волосы, переливаясь золотыми оттенками под лучами весеннего солнца, добавляли образу очарования. Я не мог отвести взгляда от её лица.
  - Надежда? - мой голос звучал слегка хрипло.
  - Да. Именно таким я тебя и представляла, - улыбка скользнула по её губам, добавляя девушке особое очарование.
  - Каким? - спросил я, боясь услышать в ответ - "инвалидом".
  - Сильным, - ответила она. - И упорным. Вы приехали, чтобы найти свою собаку. Это впечатляет. Давайте перейдем на "ты"? В конце концов, мы оба заботились о Фингале.
  - Хорошо, Надежда, - легко согласился я.
  - Пойдем к машине. Она тут недалеко стоит.
  Мы медленно направились к выходу. Несмотря на мою неуклюжесть, Надежда вела себя так, будто не замечала этого. Мысли о романтике назойливо лезли в голову, но я старался не замечать их, сосредотачиваясь на поисках Фингала.
  Садясь в машину, я чувствовал себя так, как будто знал Надежду много лет. Она завела двигатель, и мы плавно поехали по улицам города. Легкий аромат её парфюма создавал уют и тепло в салоне.
  - Юрий, я столько всего сделала, пытаясь найти Фингала, - начала она, едва машина тронулась с места - Обзвонила все приюты, ветеринарные клиники. Разместила объявления в интернете и расклеила листовки по всему городу. Говорила с детьми в парках, опрашивала прохожих.
  Её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась искренняя забота о судьбе Фингала.
  - И знаешь, сегодня мне позвонил мальчик. Он видел похожую собаку у заброшенного дома на окраине. Мы можем сразу туда поехать, или сначала заскочить ко мне, чтобы ты отдохнул и перекусил.
  Я посмотрел в окно. В голове вертелась только одна мысль - Фингал. Все дни напролет думал только о нём, представлял, как он бегает за мячом, как радостно виляет хвостом, встречая меня.
  - Нет, давай сразу поедем к заброшенному дому, - быстро ответил я. - Мне важнее всего найти Фингала.
  Надежда кивнула и ускорила ход. Машина мягко скользила по дорогам, направляясь к окраинам города. В пути я вспоминал моменты, проведенные с Фингалом. Его улыбку и взгляд, полный преданности.
  Мы приближались к месту, о котором говорил мальчик. Сердце колотилось в ожидании встречи, а мысли только о том, что скоро, возможно, я снова увижу своего верного друга.
  Солнце стояло высоко в небе, когда мы с Надеждой прибыли к заброшенному дому. Заброшенное здание выглядело зловеще даже при дневном свете. Его стены словно впитали в себя тысячи невысказанных тайн. Ветер нес с собой запах пустоты и забвения, добавляя мрачности этому месту.
  Неожиданно наш путь пригородила группа мигрантов из пяти человек. Вид у них был грубый и вызывающий. Один из них, выделяющийся своими широкими плечами, подошёл к Надежде и с наглым видом сказал:
  - Эй, красотка, бросай своего инвалида и пошли с нами.
  - Как ты смеешь его так называть! Он с войны вернулся! - воскликнула Надя, встав передо мной, пытаясь защитить своим телом.
  Я взял Надю за руку и завел ее к себе за спину.
  - Валили бы вы отсюда, - спокойно, но решительно сказал им, принимая боевую стойку. Опыт участия в боевых действиях помогали мне сохранять спокойствие и уверенность в своих силах.
  - Русский, тебя там не добили, так мы здесь добьем! - крикнул самый толстый из них и тут же нанёс прямой в челюсть.
  Только меня на месте уже не было, я переместился в сторону, перехватил его руку и ударил ногой с протезом в пах. Тот взвыл, падая на землю и хватаясь за отбитое место.
  Остальные приготовились броситься на меня, но внезапно из заброшенного дома, словно черно-белая молния, вылетела тень и грозно рыча встала перед нами, заслоняя нас собой от опасности. Это был Фингал, которого мы искали. Он грозно смотрел на противников, давая понять, что готов защищать своего хозяина и его спутницу.
  - Эй, русский, убери свою собаку, - жалобно попросил один из мигрантов.
  - Уходите отсюда, он не тронет вас, - твердо произнес я.
  Как только мы остались втроем, Фингал бросился ко мне. Он повизгивал от счастья, точно рассказывая мне о всех своих приключениях и скитаниях, которые пережил за время нашего расставания. В его глазах, ярких, как звезды в ночном небе, читалась безграничная преданность и радость от нашего с ним воссоединения.
  Обхватив его большую, сильную шею, я ощутил, как его тело дрожит от волнения. Фингал обнюхивал меня, облизывал лицо, и каждое его движение было полно нежности и заботы. Я почувствовал, как мое сердце наполняется теплом.
  - Фингал, мой добрый и верный друг, - тихо прошептал я, гладя его грязную шерсть. - Ты всегда чувствуешь, когда я в беде, всегда находишь меня. Как я рад, что ты здесь. Я приехал за тобой. Теперь мы всегда будем вместе.
  В этот момент я осознал, что истинное счастье скрывается в мелочах, которые часто остаются незамеченными. В каждом взгляде Фингала, полном преданности и любви, в его теплом дыхании, в каждом движении я находил то, чего долго искал - бескорыстную любовь и верность.
  Счастье не требует великих подвигов или грандиозных достижений. Оно скрывается в простых вещах: в ласковом взгляде верного друга, в теплом объятии, в спокойствии и уверенности, что ты не один. Это понимание приходит внезапно, но оно преображает мир вокруг, наполняя его глубоким смыслом и умиротворением.
  Счастье - это не конечная цель, это путь. Путь, который мы проходим, часто не замечая, как много у нас уже есть. Счастье - в моментах, которые мы делим с теми, кого любим, в мгновениях радости и взаимопонимания. Оно в тихом шепоте ветра, в теплом луче солнца, в мягком прикосновении любимого существа.
  Фингал напомнил мне, что счастье - это просто быть вместе, чувствовать поддержку и любовь, радоваться каждому дню, проведенному рядом. В тот момент, когда я обнимал его, я осознал, что истинное счастье уже со мной.
  - Ну что, пойдем домой? - спросила Надя.
  Фингал посмотрел на нас, громко гавкнул и, кажется, подмигнул мне.
  - Ты что, подмигнул мне, Фингал? Ах, ты, хитрец!
  Надя засмеялась, подошла ко мне и взяла за руку. Так, держась за руки, мы пошли к машине, сопровождаемые моим верным Фингалом. Шагая, я размышлял о том, как случайное событие может стать началом чего-то важного и прекрасного. Главное - никогда не сдаваться.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"