Аннотация: Бравая пенсионерка Нина Тимофеевна отчаянно борется с коронавирусом и, конечно же, побеждает его. А как она это сделает, вы узнаете прочитав рассказ
Старость - это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы
(из интернета)
1
Каждый человек сталкивался с чередой неприятностей. Например, вы просыпаетесь рано утром и идете умываться, а горячую воду отключили. Умывшись холодной водой, вы идете на кухню, завариваете последнюю ложку кофе. Наслаждаясь божественным ароматом, вы достаете из холодильника молоко и льете его в кружку. И... молоко сворачивается. А все потому, что оно, купленное вами накануне всего неделю назад, как-то быстро скислось. Вылив кофе и выпив чашечку чая, вы идете в комнату, чтобы посмотреть любимый сериал, а ноутбук не включается. И как бы вы не пытались самостоятельно справиться с этой проблемой - трясли его, дули в щели, бесконечное количество раз включали и выключали его из розетки - это не давало результатов. По многочисленным телевизионным каналам показывали всякую ерунду. Вроде бы все это мелкие бытовые неприятности, но как они омрачают жизнь. Особенно если ты пенсионерка на восьмом десятке жизни.
- Ой, что-то у меня в левом боку колет, - вслух запричитала Нина Тимофеевна, устраиваясь удобнее на любимом диване.
Вот это была одна из главных напастей любого пенсионера. Стоит только у них закончиться дачному сезону, сломаться компьютеру или, не дай боже, телевизору, как все хронические болячки тут же дают о себе знать.
- Это коронавирус, - выдала заключение трубка смартфона голосом дочери, которой Нина Тимофеевна так неосмотрительно позвонила, чтобы пожаловаться на свое здоровье.
Эта болячка уже три года терроризирует весь мир и поэтому признаки заболевания пенсионерка знает очень хорошо. Не раз их с подругами обсуждала. Так сначала надо проверить - чувствует ли она запахи? Потратив пару часов на обнюхивание всего, что нашла в квартире, старушка так и не смогла дать однозначный ответ.
Одевшись, Нина Тимофеевна отправилась к соседу снизу. Вежливо постучав в дверь ногой в течение пяти минут она наконец лицезрела Виталия Павловича в грязных трениках с вытянутой тканью на коленях и заляпанной жирными пятнами серой майке.
- А нет, запахи я чувствую, - принюхавшись, выдала пожилая женщина, - и очень даже хорошо.
Выяснив нужную ей информацию, Нина Тимофеевна развернулась и пошла домой.
- Ты чего хотела? - мужчина стоял с открытым ртом и пытался осознать, с чего это высокомерная соседка снизошла до его личности.
Но Виталий Павлович от пожилой женщины так и не услышал ответа на свой вопрос. Ибо настоящие леди не матерятся.
Нина Тимофеевна брезгливо относилась к таким социальным элементам, как Виталий Павлович. Был нормальный мужик, а из-за пристрастия к пагубным привычкам в виде алкоголя, табака и доступных женщин превратился в непонятно что. И вот этот недомужик, будучи трезвыми, считал себя угнетаемой и несчастной расой в России. Но ведь, откровенно говоря, никому это ничтожество не нужно, чтобы его угнетать. Просто все эти социальные элементы верны американскому принципу - громче кричи на всех углах о несправедливости и сойдешь за пострадавшего. А там, глядишь, кто-то сердобольный и подкинет деньжат на опохмел.
День прошел у Нины Тимофеевны в хлопотах и заботах. Просмотрела несколько серий какого-то детектива, съела на закуску к борщу и котлетам пару пирожков с луком и яйцом, посплетничала с подругами и, довольная собой легла спать.
А ночью начался кошмар. Поднялась температура, заломили кости, кашель драл горло и не давал спокойно спать.
Поворочавшись немного и поняв, что уснуть не получится, Нина Тимофеевна решительно отправилась копаться в залежах своих лекарств. У нее, как и у любой пенсионерки запас этого барахла был внушительный. А количество коробок, заполненных лекарствами, превышало количество пальцев на одной руке.
Выпив жаропонижающее, от кашля и еще от чего-то, Нина Тимофеевна наконец-то уснула.
Выспавшись и поняв, что болезнь загадочным образом из организма никуда не делась, пенсионерка загрустила. Но горевать ей долго не пришлось. Уже днем приехала дочка, обвешанная пакетами с лекарствами, ингалятором, пульсоксиметром и еще какими-то страшными и непонятными приборами и принялась пытаться ее лечить. Почему пытаться? Дело в том, что Нине Тимофеевне было уже немало лет. А если помножить ее возраст без скольки-то лет восемьдесят на упрямый характер, то пациентка из нее выходила так себе.
- Ты зачем мне так много таблеток даешь? - возмущалась пожилая женщина, разглядывая на тарелке горсть цветных пилюль.
- Мама, - не терпящим возражения голосом парировала дочь. - Эта таблетка - противовирусное, эта - кроворазжижающее, эта - противовоспалительное и жаропонижающее, эта - для поддержания желудка, эта - для поддержания печени. Пей, с коронавирусом шутки плохи.
Ага, щас! А потом крапивница по всему телу, тошнота, диарея или еще что похуже. Что именно - Нина Тимофеевна так сразу и не придумала.
Но дочке достался характер ее матери. Поэтому спустя незначительное время под зорким ее наблюдением больная старушка выпила эти лекарства. Лечение коронавируса началось.
2
- Нина Тимофеевна, как вы себя чувствуете? - по телефону интересовалась у пожилой женщины очередная ее подружка.
- Да не очень хорошо, - отвечала она, тяжело вздыхая.
- Может что надо?
- Нет, у меня дочь приехала за мной ухаживать.
- А у тебя точно коронавирус? - уточняли подружки.
- Точно. Дочка экспресс-тест привезла и сделала. Ковид подтвердился.
"Все же хорошие у меня подруги", - думала Нина Тимофеевна, кладя трубку. Ведь столько участия, столько заботы в их голосе, что невольно самой себя жалко становится.
Вначале эпидемии всех так пугала эта болячка, что, услышав только чих или кашель в общественном месте, как все вокруг отпрыгивали от несчастного в сторону и готовы были тут же бежать к терапевту или вызывать скорую. Дай тогда людям волю - они бы с армией на кашляющего пришли, чтобы сжечь больного такой страшной заразой. Со временем многие переболели. Кого-то уже нет в живых. При воспоминании о своей умершей от коронавируса подруге у Нины Тимофеевны на глаза набежали слезы. А вот сама пенсионерка тогда не переболела. И вот надо же, сейчас, когда эта зараза стала восприниматься окружающими как обычная простуда, она к ней прицепилась. А болеть по-настоящему Нина Тимофеевна не любила.
Если бы у коронавируса была душа, то он давно уже от страха забился куда-нибудь и не вылезал оттуда. Страх вируса может испугать изнеженных американок, француженок, немок, но русских женщин напугать очень сложно. Особенно пенсионерок. Для них страх - это стимул к борьбе. Русские пенсионерки пережили разборки с бандитами в лихие девяностые, они кормили семью из практически пустого холодильника, вели борьбу с многочисленными ЖКХ. Им с пеленок родители внушали, что женщина способна не только в горящую избу войти, но и вынести из нее все нажитое имущество, включая мужа. Не только коня на скаку остановить, но и подковы ему голыми руками оторвать, чтобы не топтала эта зараза в огороде урожай. Но всего этого вирус не знал и поэтому выбрал не ту жертву. Да и не мог он ничего знать, так как не способен был думать. А жаль.
Нина Тимофеевна под чутким надзором дочери дважды в день делала ингаляции, пила горстями таблетки, терпела массаж. Но самое героическое для нее стало это диетическое питание с громким названием "Стол Љ5 по Певзнеру".
- Сама попробуй, - проворчала Нина Тимофеевна, отправляя слизкий комок безвкусной каши себе в рот.
Дочь вежливо отказалась, внимательно контролируя, чтобы никакие запрещенные для пенсионерки продукты не попали той в руки. Вот ведь могла бы хоть из вежливости поддержать родную маму в ее диете.
В этот момент дочери кто-то позвонил, и она вышла из кухни. Кусок орехового пирожного лежал на блюдечке и призывно поглядывал на Нину Тимофеевну.
- Подумаешь, один кусочек съем, - пробормотала больная пенсионерка, решительно ставя перед собой блюдце с лакомством.
Она смело воткнула вилку в пирожное и отправила кусочек нежнейшего бисквита себе в рот. М...м...м, как божественно! В этот момент в кухню зашла дочь. Она открыла рот и смотрела на маму со священным ужасом.
- Ну и что тут такого? Подумаешь пожилая женщина слегка отклонилась от диеты. Память меня подводит, - с невозмутимым видом высказалась Нина Тимофеевна, продолжая неспешно уничтожать пирожное.
- Мама, так нельзя! - наконец-то дочка вспомнила, что она здесь за доктора.
- Поздно, - спокойно ответила пенсионерка, дожевывая ореховое лакомство. - Я его уже съела.
Чужая душа - потемки. А душа русской пенсионерки на восьмом десятке - просто дремучий лес.
Но у Нины Тимофеевны, несмотря на возраст, был отменный слух. Ведь ничто так не обостряет слух человека, как случайно подслушанное начало фразы: "Что я вам сейчас по секрету расскажу..." Нина Тимофеевна каким-то мистическим образом всегда оказывалась там, где эта фраза произносилась и всегда была в курсе многих тайн.
Когда мы наедине сами с собой, то не стесняемся своих желаний, гадких слов, промелькнувших в мыслях быстро. Мы уверенны, что они так и останутся в тайне и никогда не будут озвучены вслух. Прожив годы, мы знаем себя очень хорошо. Можем мысленно корить себя в скупости, гордыне, зависти, подлости. Но не всегда позволяем обнажить это перед другими, даже самыми близкими людьми.
Вот и Нина Тимофеевна мысленно ругала себя за проявленную слабость. Она, конечно, жутко боялась осложнений от коронавируса, но и отказать себе из-за этого в обычных, таких милых ее сердцу радостях была не готова. Поэтому стоически терпела неприятные ощущения в животе, которые не давали ей уснуть.
- Все, теперь строгая диета! - тихонько проворчала старушка, нежно поглаживая живот по часовой стрелке.
- Бр-р-р-р! - протестующе забурлил желудок. За семьдесят с лишним лет он привык в их с Ниной Тимофеевной тандеме быть главным. Если бы не его забота, то хозяйка стала тонкой и изящной. А это значит, хилой и болезненной. И как бы она прожила так долго на тощих ножках? Вот то-то. Поэтому желудок еще долго возмущался и лишь когда старушка мысленно пообещала себе утром позавтракать творожной запеканкой - успокоился. А Нина Тимофеевна смогла наконец-то спокойно уснуть.
4
- Мама, собирайся! - заявила дочь, врываясь в комнату к Нине Тимофеевне. - Я звонила в больницу и там сейчас готовы нас принять и взять необходимые анализы.
- Может не надо? Я себя уже достаточно хорошо чувствую, - попыталась запротестовать пожилая женщина.
- Мама, мы это уже обсуждали. Одевайся.
Дочь закрыла дверь в комнату. Нина Тимофеевна тяжело вздохнула и принялась доставать одежду. Пожилая женщина критически разглядывала каждую вещь, прежде чем надеть ее на себя. Когда идешь в больницу, надо выглядеть соответствующе.
Уже через десять минут она с дочерью вышла из дома и направились сдавать анализы в частное лечебное заведение. Помещение больницы выглядело как все современные учреждения подобного типа. Зона регистратуры с двумя регистраторами, стойка с бесплатными бахилами у входа, кожаные диваны для посетителей. Чего не было - так это гардероба. Вместо него недалеко от входной двери стояли металлические вешалки для одежды. Так как охранника в заведении не было, Нина Тимофеевна оставляла свою курточку очень неохотно.
- Мам, ну чего ты переживаешь, здесь кругом камеры, - успокаивала ее дочь.
- Сейчас время такое - никому нельзя доверять, - назидательно произнесла пожилая женщина, внимательно разглядывая помещение на наличие камер видеонаблюдения. Обнаружив искомое, она успокоилась. На время. Буквально на пару минут. Потому что следом ей пришла мысль, что камеры могут быть муляжами. По телевизору не раз были передачи, как недобросовестные предприниматели экономят на безопасности людей. А раз в этой поликлинике с пожилых людей за анализы огромные деньжище сдирают, то ничего хорошего от них ждать не надо. Хапуги.
Дочь оформила какие-то анализы, названия которых Нина Тимофеевна, несмотря на свою образованность, так и не поняла. В итоге они оказались у процедурного кабинета. Медсестра доверия пенсионерке не внушала. Толстая женщина с пропитым лицом смотрела так, как вампир на свою жертву. Это сравнение, пусть и мысленное, Нине Тимофеевне очень не понравилось.
Нина Тимофеевна выпрямила спину, расправила плечи и решительно зашла в процедурный кабинет. Медленными шагами она подошла к креслу для забора крови и величественно уселась в него.
- Оно у дочери, - величественно взмахнув рукой сообщила пенсионерка, всем своим видом показывая, что за направлением спускаться с удобного кресла она не собирается.
Медсестра позвала дочь. Та долго копалась в своей сумке. Наконец направление было найдено, и медсестра принялась готовить пробирки, что-то шепча себе под нос.
Вот не зря эта медсестра Нине Тимофеевне не понравилась сразу. Когда она воткнула иголку в вену, бедная пожилая женщина охнула.
Нет, она, конечно не была нежной кисейной барышней. На даче травила мышей и муравьев. Мухобойкой била по мухам, а тапками с садистским удовольствием лупила по тараканам, оставляя от них на стене лишь мокрое пятно. Но вот так жестоко у нее брали кровь впервые. Тем более за ее кровные деньги. Нина Тимофеевна зло прищурила глаза и ехидно спросила у медсестры:
- И давно вы здесь, милочка, работаете?
Та, поняв, что выражение "милочка" из уст пожилой женщины на комплимент никак не тянет, заметно напряглась. Но в частном медицинском учреждении за хамство пациентам строго каралось. Поэтому натянув на пропитое лицо вежливую улыбку, она была вынуждена ответить:
- Несколько месяцев.
- Оно и понятно.
- Я раньше работала в другом городе, а сюда вернулась недавно, - с вызовом сказала медсестра, постукивая ногтями по столешнице. И это были не просто наманикюренные ноготки, окрашенные красным лаком. Это были здоровенные острые когти, которые могли служить причиной зависти у медведя гризли.
- Всего хорошего, - скороговоркой произнесла старушка и спешно покинула кабинет.
Нет, Нина Тимофеевна не испугалась невоспитанной медсестры, так нагло угрожавшей ей когтями. Просто из-за перенесенной инфекции сил ругаться, спорить и качать права даже у таких не убиваемых старушек, как она - не было. Ну и что злиться на эту медсестру? Сегодня она здесь работает, а завтра неудачно в носу поковыряется своими когтями и помрет от заражения крови. Все же дело это такое, серьезное.
То, что Нина Тимофеевна вылечилась от коронавируса за неделю было не чем-то сверхъестественным, а вполне закономерным. Ведь ее лечили, пусть и удаленно, лучшие врачи областного города. А приди она к местному терапевту, то болеть бы ей пришлось долго и мучительно.
Многие терапевты муниципальных больниц были профессионалами своего дела. Они мгновенно, даже не притрагиваясь к пациенту, определяли диагноз. Чаще всего это был ОРВИ, климакс или гастрит. В редких случаях терапевты выписывали направления на анализы или к другим специалистам. Но чаще всего их лечение состояло из успокоительных трав. Ведь "все болезни от нервов" и чаще всего пациенты придумывают себе то, чего быть у них не может. Врачам ведь виднее. Хотя сами они, чего уж греха таить, такой диагноз себе никогда не ставят. Ведь у них, у врачей, органы работают по-другому и, следовательно, болезни протекают совсем не так, как у других.
Нет, они не плохие терапевты, просто с годами работая с пациентами профессионально выгорели. Им стало плевать на проблемы других людей.
Вечером приехал зять.
"Видно оголодал без дочери. Пожалуй они с внуком одними пельменями питались", - ехидно думала Нина Тимофеевна, наблюдая как ее дочь кормила своего мужа, подкладывая ему самые аппетитные и лучшие куски и молчала, что было ей не свойственно.
5
- Солнышко проснулось, - сказал зять в комнате у дочери.
"Солнышко" сперва смущенно опустила глаза и что-то сварливо пробормотала на своем старушечьем. А потом спину выпрямила и отправилось на кухню печь блины любимому зятю.