Аннотация: Альтернативный вариант развития событий, мож удалю потом. Как это не банально жажду комментов. И в первую очередь интересует оставить все как есть, или удалить.
Данирен стояла у распахнутого окна и любовалась закатом. Яркое солнце освещало золотые купола главного храма, лучи заходящего солнца придавали белым строениям Андариона нежный розовый оттенок, и в каждом фонтане на городской площади переливались солнечные блики.
Замок правителей Андариона располагался на вершине холма и возвышался над городом, наверное поэтому юная повелительница любила разглядывать город из окна своей спальни.
- Госпожа, прибыли старосты южных поселений.
- Я спущусь чуть позже, - не оборачиваясь, ответила Данирен.
Она грустно улыбалась столь прекрасному в лучах солнца городу, которым теперь по праву повелевала. Ран сидион Агнар перенес ее во дворец три с половиной месяца назад, объявил перепуганным советникам, что теперь она повелительница и его жена и исчез. Придворные с ужасом взирали на девушку, но разве смели они ослушаться приказа высшего. Так начались ее тоскливые дни во дворце, где она была и повелительницей и пленницей. Данирен запрещалось с последними лучами солнца покидать дворец, и этот приказ высшего также соблюдался всеми неукоснительно. Еще ей запрещали гулять в лесу и находится вне стен дворца без охраны - а в остальном она стала полновластной правительницей, перед которой заискивали, лебезили и которой старались угодить. Она помнила, как придворные вели себя с ее отцом, но тогда в замке Винниона она была только принцессой, и столь явное желание польстить именно ей придворные не проявляли, а теперь повелительнице было так противно выслушивать постоянную лесть. Зато не было во дворце и в самом Андарионе ни единого мужчины, который попытался бы стать ближе к правительнице, ведь становится соперником высшего не желал никто.
Она медленно спускалась по витой мраморной лестнице, уже зная по какому поводу старосты собрались в ее замке. Снова проблема затопления зимними паводками. В Андарионе не было снежной зимы как у нее на родине, зато зимой выходили из берегов полноводные реки Адая и Ридая, и каждый год старосты южных поселений требовали укрепления защитных дамб.
Данирен спустилась в тронный зал по тайному проходу, через мгновение она уже восседала на огромном троне перед склонившимися старостами.
- Рада приветствовать почтенных представителей южных селений Андариона. - Лишь после этого ритуального приветствия старосты встали с колен, и их взгляды устремились на правительницу, но заговорить первыми они права не имели. - С какой бедой вы пришли в мой дом?
- Госпожа, - начал самый старый из них, - год назад мы обращались с просьбой к правителю Ретану, но он не внял нашим мольбам и деревни Зенкая и Думь были почти полностью затоплены паводком. Мы потеряли скот и посевы, прошел год, но дамбы восстановлены не были.
Данирен с неприязнью посмотрела на старшего советника Иштара, пожилой мужчина побагровел под ее укоризненным взглядом, но сказать в свое оправдание ему было нечего.
- Мы примем меры, - голос Данирен был полон величия, - завтра советник Иштар лично отправится с вами и будет руководить ремонтом и возведением ограждающих дамб.
Лица старост посветлели, то, что правительница поручила старшему советнику руководство всеми работами, подчеркивало их значимость для страны. На помрачневшего советника правительница и не взглянула.
- Вы можете идти, - старосты беспрестанно благодаря и кланяясь правительнице, отступили к дверям, - советник Иштар я не смею задерживать и вас, ведь вам предстоит многое сделать до отъезда.
Советник явно намеревавшийся высказать свое мнение, был вынужден лишь поклониться, и направится к выходу. Уже подойдя к дверям, он замер увидев высшего, и в его глазах зажглась надежда на спасение от позорного поручения.
- Ступай, - коротко приказал Ранагнар, - приказ повелительницы необходимо исполнять как мой собственный.
Иштар низко поклонился, и обреченно отправился собираться в дорогу.
Ранагнар лишь усмехнулся его показному недовольству, затем выйдя из прохода, направился к замершей на троне Данирен.
- Позволено ли мне будет удостоиться личной аудиенции? - его приветственный поклон был едва ли не ниже поклона старост.
- Разве смею я отказать моему мужу и господину? - мрачно ответила побледневшая правительница.
Данирен встала, царственным жестом отпустила придворных и стражу, и лишь когда тронный зал опустел медленно спустилась к высшему.
- Ты хорошеешь с каждым днем,- Ранагнар не дожидаясь ее приветственного поклона, подхватил несопротивляющуюся Данирен на руки, и нежно сжав, легко взбежал по ступеням тайного прохода, затем, не отпуская ее, подмигнул оторопевшим слугам и поднялся по главной лестнице в ее покои.
Лишь закрыв ногой двери в ее будуар, он опустил испуганную девушку.
- Данирен, маленькая моя танцовщица, наверное, мне стоит чаще бывать в замке, чтобы ты перестала меня бояться. - Он обнял ее, вдохнул запах ее волос и нежно поцеловал.
Данирен понимала что сопротивляться бессмысленно, и сжав кулаки старалась не заплакать. Он все понял, крепко обнял ее в последний раз и отошел.
- Так лучше? - она выдержала его испытывающий взгляд и кивнула, он только скептически ухмыльнулся, - что-то я не видел, чтобы тебе также неприятны были поцелуи темного принца.
Данирен с трудом сдержала горестный стон, об Ариане она старалась не думать и о судьбе его у высшего не спрашивала. Он все понял, резко подошел к резному столику у окна, и послал мысленный приказ слугам. Она подошла к окну и, не обращая внимания на вошедших с едой слуг, продолжала любоваться вспыхивающими в ночном городе огнями. Она так не хотела оставаться с Ранагнаром наедине, так боялась, что он вновь прикоснется к ней, и когда слуги торопливо покинув покои повелительницы закрыли двери, не сдержала горестного вздоха.
- Я такой страшный? - Ранагнара уже начинало бесить ее поведение, и еще больше бесил тот факт, что в таком к себе отношении виноват он сам, - Госпожа, соблаговолите присоединиться ко мне за вечерней трапезой.
Она вздрогнула и подошла к накрытому столу.
- Ваше приглашение делает мне честь, - она присела в реверансе.
- Врешь, - грустно ответил он, - но все равно приятно.
Данирен не ответила, она села и взяла наполненный Ранагнаром бокал вина. Он отсалютовав ей залпом выпил свой бокал и налил второй. Она ковыряла вилкой салат, стараясь не смотреть, как он доедает филе морского хавсе под винным соусом. Он же не сводил с нее глаз. Данирен словно повзрослела, и сейчас юная красота уступала место величественной красоте молодости. Он видел ее грустные глаза, чувствовал, как тяжело ей было во дворце Андариона, и все же к его удивлению дочь нимфы великолепно справлялась. Ранагнар с удивлением отметил, что в городе и стране к Данирен относятся с уважением, народ оценил ее справедливость, купцы ценили правительницу за внимательное отношение к экономике страны и увеличение пошлин на ввозимые в Андарион товары. Придворные уважали за то, что юная правительница была выше дворцовых интриг и заговоров, и в первый же день сумела поставить на место самых недовольных. Она действительно была великолепной правительницей, хоть и не нравилась ей эта роль.
Он отодвинул пустое блюдо, и лишь выпив залпом еще бокал вина, решился на разговор.
- Жена моя, - она вздрогнула и испуганно посмотрела на него, уже начиная догадываться, о чем пойдет разговор. Но он и так дал ей больше четырех месяцев, и более не считал нужным отступать от своей цели. - Я вижу ты уже догадываешься что я здесь не просто для того чтобы отужинать в приятной компании.
Данирен молчала, и теперь старательно рассматривала вышивку на ажурной скатерти, стараясь не встречаться взглядом с высшим. Ранагнар вздохнул, и продолжил:
- Через полгода ты станешь совершеннолетней по меркам темных, - она вздрогнула, - и подозреваю, что они предпримут попытку выкрасть тебя вновь.
Данирен едва дышала, ей так хотелось услышать, что Ариан жив, что с ним все в порядке, но высший словно прочитал ее мысли.
- Я понимаю, что моим людям не удастся остановить Эссиару, поэтому к этому периоду ты уже должна носить моего ребенка.
Бокал выпал из ее рук и звеня, покатился по мраморному полу. Ранагнар не отреагировал ни на прерывистое дыхание, ни на вздрагивающие от сдерживаемых слез плечи. Он принял решение, и знал, что это единственный способ удержать ее.
- Я проведу месяц в Андарионе, - тихо продолжил высший, - и ночевать буду в твоих покоях.
Он встал и направился к двери, уже открыв массивные двери он посмотрел на сжавшуюся, на стуле Данирен.
- Я вернусь через час, ты должна быть уже в постели.
Только когда он ушел, она позволила слезам покатиться по лицу. Данирен плакала молча и бессильно, она сама сделала этот выбор, позвав его на поляне, она пожертвовала собой чтобы спасти принца темных, но прошло столько времени, и она не знала жив ли Ариан, и не напрасна ли ее жертва. Повелительница не обратила внимания на вошедших служанок, не слышала, как в купальне набирается вода, не хотела слышать, как в спальне перестилают постель. Она вновь встала и подошла к окну, разглядывая обе луны взошедшие над городом.
- Мама, мамочка, - еле слышно прошептала дочь ночной нимфы, - а правильно ли мы поступили?
Но ответа не было, ночь молчала, лунный свет больше не играл для нее, танец покинул ее душу и Данирен испытывала лишь боль, вспоминая танцующих в ночи. Она позволила себя вымыть и переодеть, не слушала болтовню служанок, и их радостные восклицания по поводу того как рада должна быть госпожа возвращению такого красивого мужа. Вскоре ее оставили одну, и лежа на огромной постели, Данирен отрешенно слушала испуганный стук собственного сердца.
Она услышала легкий скрип открывшейся двери и закрыла глаза. Ранагнар резко вошел в спальню, и только увидев ее, понял, как сильно он боялся, что она вновь сбежит. Высший быстро снял оружие, не сводя глаз с лежащей на постели девушки, нервно снял одежду и лег рядом. Повелитель северных земель не обременял себя ночной рубашкой, и Данирен сжалась, почувствовав, как он прижался к ней всем телом.
- Моя маленькая танцовщица, - прошептал он, целуя ее в шею, - как я долго мечтал о тебе...
Ранагнар прижал ее к себе и вдохнул запах ее волос. Он привык соблазнять женщин, привык видеть страсть в их глазах, но его собственная жена лежала, сжавшись в комочек, испуганная и непреклонная.
- Почему, Данирен?
- Ты знаешь ответ, - тихо прошептала она.
Высший вскочил, несколько секунд прожигал взглядом ее спину, затем вышел из спальни. Данирен не веря в происходящее, приподнявшись на локте, испуганно смотрела на дверной проем, она не сумела сдержать вздох разочарования, когда он вернулся с бокалом полным темной жидкости. Ранагнар подошел ближе, сел возле нее и протянул бокал.
- Пей.
Данирен сделала глубокий вдох и поняла что в стакане не вино, да и запах был не из приятных.
- Надеюсь это яд? - она впервые смотрела в его глаза без страха, скорее даже с затаенной надеждой.
Высший усмехнулся.
- Пей, надеюсь, ты понимаешь, что сопротивляться бессмысленно?
О да, она помнила, какие методы он использует, чтобы добиться своего и взяв бокал из его рук дочь нимфы залпом выпила все содержимое. Ранагнар улыбнулся, не скрывая радостного предвкушения, но она не увидела этого. Мир качался перед ее глазами, стены размывались, травы заняли место ковра, постель исчезла среди цветов, звездный свет проникал в комнату, заливая пространство знакомой мелодией.
- Танцуй для меня, - прошептал ей ветер, одним движением распустив ее волосы, и Данирен ступила в круг света.
Она смотрела на хоровод звезд, и когда ветер коснулся ее волос начала свой танец. Как долго ее душа не раскрывалась навстречу мелодии лунного света, как долго травы не касались обнаженных ног, как долго она не отдавалась упоительным ритмам ночных танцев. Данирен танцевала, и всем миром для нее была мелодия лунного света, звон звездного вальса, и страсть сильного ветра.
Ее движения становились все грациозней, подчиняясь каждому переливу мелодии, ее волосы окутывали ночную танцовщицу, словно жидкий шелк, ее глаза были закрыты, а по щекам текли слезы счастья. Данирен отдавалась танцу со всем неистовством, на которое способны только ночные нимфы, и не заметила, как слетела ее сорочка, как расплетаются и опадают тесемки ее белья, как, не отрываясь, смотрит на нее тот, кого она считала ветром.
- Данирен, - шептал ей ветер, - ты прекрасна...
И она верила его словам, она словно перенеслась на поляну танцующих, вот только других нимф здесь не было, и вокруг тоже никого...мягкое касание ветра и она, забыв обо всем, вновь отдается танцу.
Ветер ласкал ее тело, нежно овевал залитое слезами лицо, мягко прикасался к ее телу. Она танцевала и не замечала ничего, сейчас танец был ее второй сущностью, ее миром. Ветер становился все сильнее, ей казалось, что его новый порыв собьет ее с ног, но он подхватил ее и закружил в безумном танце. Данирен приняла новый танец, в нем не было свободы, но было нечто невыразимо прекрасное, словно к музыке лунного света добавился шум волн, шелест листьев, ласковый шепот ветра...
Солнечные лучи проникли в комнату и свет согревал ее лежащую покрывале руку. Она почувствовала тепло на ладони и открыла глаза. Несколько минут девушка радостно улыбалась теплу солнечных зайчиков. Давно она не просыпалась в наполненном светом пространстве, во дворце все ставни на ночь запирались, а на ее постели задергивали балахон. Данирен потянулась, словно кошечка и только сейчас поняла, что обнаженная лежит на полу, на смятом покрывале, она тут же вскочила и подбежав к стулу, быстро одела кружевной пеньюар. Высшего в комнате не было, с ужасом Данирен смотрела на пол и не могла, никак не могла вспомнить, что произошло ночью.
- Госпожа, вы уже проснулись?
В комнату вошла одна из служанок и склонившись ожидала ее приказаний. Но Данирен молчала, не в силах принять промелькнувшую в сознании мысль. Медленно, очень медленно она обернулась и увидела на резной тумбочке возле кровати высокий хрустальный бокал. Дочь нимфы протянула руку и схватив его, швырнула об стену. Звон осколков, заглушил ее горестный стон.
Через час, после ванны и долгого оттирания себя мыльными растворами, девушка спустилась в тронный зал. Сегодня она надела скромное серое платье, с которого предварительно приказала спороть все кружева и украшения, ее волосы были собраны в косу и закреплены на затылке, ее руки, с отпечатавшимися полукруглыми ранками, от стиснутых кулаков, были спрятаны под элегантными серыми перчатками. На секунду задумавшись, перед дверью в тайный проход, повелительница свернула, и пройдя чуть дальше вошла с одного из входов для слуг. Оказавшись в тронном зале, остановилась возле прохода, скрытая от всех занавесями и колонной.
Тронный зал был полон - дворяне, советники, генералы всех рангов. Повелитель Северных земель сидел на троне и принимал отчеты, один за другим подданные подходили к трону и, опустившись на одно колено, докладывали о своих провалах или достижениях. Здесь не лгали, лгать высшему было невозможно, он легко мог перенестись и проверить все самостоятельно, а наказывать Ранагнар умел, поэтому здесь никто не говорил высокопарных речей, никто не оправдывался, никто не лебезил. Она слушала несколько минут, затем тихонько развернулась и вышла, так никем и не замеченная.
Данирен спустилась в сад, и медленно направилась по дорожке, к своему любимому фонтану, часто она приходила сюда, когда становилось совсем тяжело, и подолгу стояла рядом с журчащей водой закрыв глаза и мысленно отгородившись от всего, что ее окружало.
- Данирен, - тихий мелодичный голос, заставил ее вздрогнуть и обернуться к воде. Из воды на нее смотрела водная нимфа. Созданная из воды, затянутой в оболочку наподобие тела человека, нимфа смотрела на нее испуганными блестящими глазами. - У меня для вас послание госпожа, только отвернитесь, нельзя чтобы меня заметили, и протяните руку.
Девушка поспешно отвернулась, сделав вид, что рассматривает камни на дорожке, она давно поняла, что во дворце за ней всегда следят, даже если кажется, что вокруг никого нет, едва Данирен протянула ладонь, как на нее опустилась мокрая морская ракушка. Она приложила раковину к уху, и услышала далекий шум моря. И сквозь шелест ветра до нее донеслись слова: 'Я жив, я иду за тобой, я заберу тебя...' Данирен все прижимала раковину к себе, но больше не было слов, больше не было его голоса, только шум моря, который издает любая морская ракушка. Девушка небрежно бросила раковину в воду, словно и не было этого упоительного момента, словно не слышала этих дарящих надежду слов, и лишь отвернувшись от фонтана, увидела спокойный, пронизывающий взгляд высшего. Ранагнар неспешно подошел ближе и протянул руку. Миг и повинуясь его приказу, раковина скользнула к нему, не отрывая взгляда от Данирен, высший сжал кулак, и в фонтан осыпалась перламутровая крошка.
-Надеюсь, вы составите мне компанию за завтраком? - вежливо спросил ее муж.
- Надеюсь, вы вчера остались довольны моей компанией после ужина? - ядовито процедила Данирен.
Как же она ненавидела его, это вечное самодовольство, эту наглую усмешку, эту абсолютную уверенность в собственной власти.
- Более чем, женушка. Ты была великолепна, - он понизил голос до шепота, - когда танцевала обнаженной.
Она вспомнила все, комнату, которая превратилась в поляну, свой танец, его...а дальше вспоминать она не хотела. Резко отвернувшись, девушка с трудом сдержала слезы. Ранагнар тихо и зло рассмеялся.
- Я всегда получаю что хочу, а тебя я очень сильно хочу, моя маленькая танцовщица. - Он схватил ее за запястье, развернул к себе, второй рукой приподнял ее подбородок, заглянув в глаза, - я научу тебя танцевать танец страсти, и клянусь, ты в совершенстве им овладеешь.
Данирен резко вырвалась, и быстро направилась во дворец, она чувствовала себя грязной, липкой и порочной, воспоминания прошлой ночи накатывали как волны, заставляя ее ненавидеть себя, за все что произошло. Повелительница не спустилась завтракать, обед ей так же принесли в ее покои, ужин принес сам высший, положил на столик в будуаре, и услышав тихий плеск воды, вошел в купальню. Она сидела в остывшей ванне и тихо плакала, не заметив его прихода. Ранагнар невесело усмехнулся, протянул руку и нагрел ванну. Данирен была настолько погружена в себя, что даже не сразу почувствовала, как все сильнее нагревается вода, и лишь ощутив, как жжет кожу, резко вскочила и выбежала из воды. Ранагнар согнулся от смеха, глядя на покрасневшее от груди и ниже тело, и это разозлило ее. Приблизившись к нему, повелительница с силой толкнула высшего в воду, и выбежала из купальни. Смех прекратился. Оказавшись в будуаре, девушка стремительно надела платье, и дрожащими от страха руками попыталась затянуть шнуровку.
- Тебе помочь, дорогая?
Она обернулась, увидела, как он выходит из купальни, лицо, перекошенное от злости, капли воды стекают по телу, образуя на полу лужицу. Ее взгляд скользнул по комнате, и на резном столике у окна Данирен увидела среди принесенных блюд стакан с темной жидкостью.
- Не надо, пожалуйста...- в ее голосе был ужас.
Он обернулся, посмотрел на бокал, и его улыбка стала жестокой.
- Как пожелаешь, любимая.
Ранагнар подошел к ней ближе, и одним сильным движением разорвал ее платье. Девушка закрыла глаза, она понимала, с отчаянием понимала, что не сможет его остановить, но предпочитала испытать боль, чем снова ... самой доставлять ему наслаждение. Он отнес ее в спальню, положил на постель и сняв с себя мокрую одежду, прикоснулся, сначала только рукой, ко внутренней стороне ее бедер.
Когда все закончилось, высший лег рядом, обнял ее и начал покрывать влажное от слез лицо поцелуями. Данирен молчала, закрыв глаза, она постаралась отгородиться от всего, что он сделал с ее телом, она не хотела видеть его довольное лицо, его счастливую улыбку.
- Ты не ела весь день, - он с наслаждением вдохнул запах ее волос, - тебе нужно поужинать.
- Уходи, - сдавленно прошептала Данирен.
Он наклонился, поцеловал ее припухшие от его страсти губы, и вышел из спальни. Девушка судорожно вздохнула, встала с постели и надела пеньюар, она собиралась снова направиться в купальню, чтобы смыть с себя его прикосновения, но вдруг услышала его шаги. Ноги подкосились, и со стоном опустившись на кровать, Данирен увидела как высший с тем же бокалом и наглой ухмылкой вновь входит в ее спальню.
- Вы...ты же получил что хотел...- на глаза наворачиваются бессильные слезы.
- Мне этого мало, - нагло улыбнулся Ранагнар, - сама выпьешь или помочь?
Она попыталась вырваться, но он больно схватил ее за волосы, и влил жидкость в рот. Нервно сглатывая, чтобы не задохнуться, Данирен выпила все.
- Ненавижу! Ненавижу тебя ... кричала она уже ветру, ненавижу.... стонала Данирен, срывая растущие на поляне цветы, пытаясь вырваться из заколдованного круга, который манил ее все сильнее. Ненавижу...
Ветер взметнул ее волосы, иссушил слезы, и вскоре Данирен танцевала, забыв обо всем. Лунный свет играл свою мелодию, сплетая ее с тихим звоном звезд. Ветер нежно ласкал ее, и сквозь мелодию ночи она слышала, словно шелест листьев:
Ей снились древесные тропы, ее возвращения по утрам в замок отца, ее танцы среди ночных нимф и глаза любимого. Данирен нежно улыбнулась ему и потянулась губами к его губам. Элиандр приник к ней в ответном поцелуе, его руки нежно обнимали ее, заставляя сердце биться чаще. 'Элиандр' - прошептала Данирен, и видение исчезло. Она открыла глаза и увидела, что рядом с ней лежит Ранагнар. Это его она целовала, ему позволяла ласкать себя, ему дарила свою любовь. Девушка вскрикнула от ужаса и осознания того что произошло, и попыталась отодвинуться, но Ранагнар уже полностью проснулся и без труда удержал ее.
- Мммм, уже утро, - он обнял ее покрепче, не обращая внимания на сопротивление, - а ты у меня горячая девочка, - его довольный смех перекрыл ее горький стон. - Не ожидал, что ты можешь быть настолько страстной, женушка.
Она сжалась как пойманная птичка, с трудом сдерживая бесполезные слезы. Ранагнар приподнявшись на локте, нагнулся к ней и начал целовать, со все нарастающей страстью.
- Хочешь я расскажу тебе самое интересное? - хрипло прошептал он, и не дожидаясь ее ответа продолжил, - когда ты забываешь о своей ненависти ко мне, становишься очень нежной и страстной любовницей. Лучшей из всех кто был у меня.
Его рука спустилась ниже, Данирен попыталась остановить его ладонь. Высший улыбнулся, поймал обе ее руки, поднял вверх и, перехватив запястья одной рукой, второй продолжил нескромно ласкать ее.
- Я говорил тебе, что сохранил Ариану жизнь? - он увидел, как широко распахнулись ее глаза, впрочем, понять от чего именно, от его слов или от действий, было сложно, и он усилил действия. - Так вот, ммм... мне нравится, когда ты стонешь, я сохранил ему жизнь, при условии что он откажется от наследования Трона Ночи. И он согласился. Кстати, тебе интересно, чем я сколько времени занимался, оставив тебя одну?
Данирен отчаянно пыталась вырваться и когда его рука вошла в нее, яростно изогнулась:
- Нет...не надо...
Он улыбался, с женщинами всегда так, сначала сопротивляются ласкам, потом тому, что ласки прекращаешь, и он был уверен, что доведет ее и до этого состояния.
- Так вот, моя радость, - он проник глубже, - я взломал защитную грань темных, ту самую, которая несколько тысячелетий делала территорию темных кланов, совершенно темной для нас, высших, в буквальном смысле слова. Так было, и так больше не будет. Все территории темных вошли в состав Северных земель, судя по злому взгляду, ты догадалась кто теперь там повелитель. Ммм, не надо так дергаться, иначе будет больно, - он снова рассмеялся ее попыткам вырваться, - не знал, что тебе нравится боль, но я это учту, женушка.
Он легко перевернул ее на живот и продолжил начатое.
- Сбежала только Эссиара, - его порывистое дыхание обжигало кожу, - но я пустил по ее следу Аттию, уверен девочки между собой разберутся, в пользу моей ищейки естественно. Кстати, о чем вы говорили с Эссиарой на берегу моря?
Он прекратил посягательства на ее честь и развернув ее к себе, требовательно заглянул в глаза. Данирен отвечать не собиралась и он, не дождавшись ответа, медленно направил свою руку вниз.
- Я не помню,- испуганно ответила девушка,- пожалуйста, хватит. Я постараюсь вспомнить...потом.
Ранагнар остановился, тяжело вздохнул, встал и уже уходя, хитро подмигнул ей:
- У меня для тебя вечером будет сюрприз, он тебя порадует.
Ран сидион Агнар медленно спускался в тронный зал, обязанности правителя его утомляли, но он с ранних лет усвоил, что значит слово НАДО. А на лестнице его самого поджидал сюрприз.
- Мама? - Ранагнар с удивлением смотрел на высшую.
Женщина, с огромными, словно наполненными сиянием глазами обернулась и улыбнулась сыну.
- Мира и власти, мой повелитель, - она склонилась перед высшим, в низком ритуальном поклоне.
- Мира и благоденствия под моей властью, матушка, - он ненавидел ритуальные приветствия, но мать всегда была непреклонна в этом вопросе. - Чем обязан вашему визиту? - что ж он тоже умеет следовать предписаниям этикета.
Высшая не ответила, протянув руку над слегка увядшими цветами в вазе, она вдохнула в них жизнь, проследила, как поднимаются листочки и наполняются красками цветы, и лишь после обернулась к Ранагнару.
- Как хранительница рода, пусть и бывшая, я должна поговорить с тобой, сын мой.
- Вот именно, что бывшая, - он с трудом сдержал гнев.
Женщина улыбнулась, но в ее улыбке была печаль.
- Так много лет прошло, но ты все еще не простил меня.
- Прости, матушка, не умею прощать предательства.
Высшая выпрямилась и гневно посмотрела на сына, да он не простил, ничего не простил.
- Ты и сам женился на смертной, так что не стоит учить меня жизни, сын.
- Я женился на смертной, чтобы у Андариона был законный наследник, или по твоему мне нужно было возвести на престол новую династию?
Нимерина Агнар смотрела на него с хитрой улыбкой, затем шагнула вверх, и направилась в покои Данирен. Ранагнар несколько секунд оторопело смотрел ей вслед, затем быстрым шагом догнал мать.
- Что ты делаешь?
- Хочу взглянуть на твою жену, я слышала, что принцесса Винниона отличается удивительной красотой.
- Она... она не одета сейчас, - хмуро выдавил Ранагнар.
- Тем лучше, - пакостно улыбнулась ему мать, - увижу ее во всей красе.
Высшая подмигнула сыну и трансформировалась в ветер. Повелитель северных земель скрипнул зубами и вошел в покои жены. Данирен там не было, он заглянул и в будуар, и в спальню, и в купальню, но в покоях было пусто.
Его жена, услышав шум, вышла из гардеробной в темно-синем платье, так подчеркивающем сине-зеленый цвет ее глаз, и с удивлением посмотрела на него.
- У вас еще есть ко мне вопросы, муж? - голос холодный и злой, что ж, он это заслужил.
- А она красивая, - прошелестел ветер и супруги разом уставились на говорящее пространство, - но мне стыдно, что ты мой сын.
Данирен посмотрела на высшего, но не сказала ничего, ему тоже сказать было нечего. Ветер закружил по комнате, и через мгновение девушка увидела высокую женщину, с темными сияющими глазами. Оливковая кожа высшей словно светилась, темные волосы собраны в длинную косу, платье, из изысканной черной парчи, подчеркивало ее величие.
- Ты женился на нимфе! - высшая не обращая на Данирен внимания, яростью смотрела на сына. - На ночной нимфе!
Ранагнар тяжело вздохнул, он ожидал подобной реакции от членов клана, но не от матери же.
- Мать, - холодно ответил высший, - ты последняя с кем я буду обсуждать эту тему.
Нимерина смерила его холодным взглядом, затем резко повернулась и посмотрела на девушку, смотрела она долго, оценивающе, словно пыталась рассмотреть ее суть. Принцессе сдержаться помогло лишь воспитание.
- Бедное дитя, - прошептала вдруг высшая, - проклятие красоты и тебя коснулось. Ран сидион Агнар, следуйте за мной.
Ранагнар не сразу последовал за матерью, он подошел ближе к девушке, нежно прикоснулся к ее волосам, и заглянул в глаза.
- Подожди меня в покоях, не выходи в сад, хорошо? - она молчала, но он терпеливо ждал, и ей пришлось согласно кивнуть в ответ.
Высший улыбнулся, и отправился догонять мать, он не помнил, когда последний раз эта женщина была настолько взбешена. Нимерина ждала его в его покоях, и едва он вошел холодно осведомилась:
- Ты знал?
- Знал о чем?
- Что она нимфа?
Он прошел к окну, и сел на один из кованых стульев.
- Я не сразу узнал. В любом случае она дочь властителя Винниона, этот статус позволяет мне взять ее в жены на время, так что вам, бывшая хранительница, беспокоиться не о чем.
Мать удивленно приподняла левую бровь, хмыкнула и подойдя к нему села напротив.
- Ты заигрался мой мальчик, во всевластного правителя. Как же, как же, великий и всесильный Ран сидион Агнар, повелитель Северных земель, один из трех сильнейших в Закатном мире, победивший клан южных земель, ах и конечно, как я могла забыть, победивший многочисленный клан темных. Великий Ранагнар, привыкший добиваться всего и всех. Ты давно, сын мой, задумывался о чем-то кроме своего величия?
Ранагнар побелел от ярости, не будь она его матерью, он уже заставил бы ее ответить за эти слова.
- А знаешь ли ты, сын мой, о том, что бывает с ночными нимфами, если их принуждать силой?
Мать как всегда перепрыгивала с одного на другое, и он глубоко вздохнув, дабы сдержать свою ярость, тихо ответил:
- Мне известна история ее матери, но та осталась жива вопреки этому странному проклятию, по крайней мере, ходила и разговаривала. Что вас еще интересует?
Он требовательно посмотрел на мать, ожидая чего угодно, но не слез, а высшая плакала. По величественному лицу, которое она всегда являла подданным и членам своей семьи катились крупные слезы. Ранагнар никогда не видел, чтобы его мать позволяла себе подобное, никогда, даже когда умирал его отец. Женщина встала, стараясь сдержаться начала рассматривать резные потолки, изысканные витражи на окнах, великолепные гобелены, и лишь спустя время повернулась к сыну.
- Ты ублюдок, Ран. Жестокий, бесчувственный и мерзкий. Я ждала, я надеялась, что мой сын будет другим, благородным и величественным. Величия в тебе как вод в северном океане, а благородством тебя судьба обделила. - Он вскочил, но она одним жестом отбросила его назад, - И мне жаль, мне впервые безумно жаль, что я более не являюсь Хранительницей клана, тогда я смогла бы спасти ее, сейчас мне остается лишь смотреть, как ты ее убиваешь!
За окном начиналась буря, Нимерина вздрогнула, она и сама не ожидала, что ей будет настолько больно, судорожно вздохнув, она подняла голову вверх, в глупой надежде, что слезы перестанут струиться по ее лицу.
- Ты просил выдать тебе секрет власти восточного правителя, я пойду на это, сын мой, - теперь она почти шептала, чувствуя как от боли разрывается материнское сердце, - но ты поклянешься, что ребенка отдашь мне!
Ранагнар отброшенный силовой волной встал, и стряхнул с колен остатки раскрошившегося стула, он медленно подошел к матери:
- О каком ребенке идет речь, матушка?
Нимерина смотрела на сына так, словно впервые видела его. Рослый, темноволосый и как две капли воды похожий на своего отца, хотя нет Гиар сидион Агнар, был немногим выше нее, сын все же выше.
- Я говорю о ребенке, которого носит твоя жена. - Высший побелел, - Что же ты не радуешься сын? Ты ведь этого хотел, не так ли? Где же ликование в твоих глазах? Мерзавец! И ведь знал же, ты же все знал! - Она, не отрываясь, смотрела на сына, и не понимала, как ее чрево могло породить такое чудовище.
Ранагнар отвернулся от матери, прошелся по комнате, посмотрел, как буря за окном все разрастается и свист ветра уже перекрыл шум водопадов
- Слишком рано, слишком. Ты сможешь его убить? - он задал вопрос холодным тоном, не показывая своих эмоций.
Ветер срывал ветви деревьев, сбивал с ног людей в городе, ломал ставни, разбивал стекла, а Нимерина чувствовала, что не в силах успокоить разбуженную стихию. Высшая потянулась к ветру, и поняла что это не она, не ей плохо настолько, что буря вышла из-под контроля, не ее эта боль, которая вот-вот начнет собирать урожай смерти. Она с удивлением посмотрела на показное спокойствие сына, осознала произнесенные им слова, и не смотря на очевидное, не могла поверить.
- Ран, ты любишь ее? Не может быть, ты не способен...
Небо за окном потемнело, на землю начали падать крупные капли холодного дождя.
- Ты сама ответила на свой вопрос. Я не способен любить! - Высший спокойно смотрел на мать.
- Тогда почему? - Нимерина, - зачем ты мучаешь ее? Ты ведь знаешь, что с рождением ребенка она погибнет. Или надеешься все исправить? Глупец.
За окном полыхнула молния, высшая невольно вздрогнула, услышав раскат грома, а затем нарастающий шум урагана.
- Останови стихию, Ран.
Он лениво взглянул на улицу, похоже только сейчас заметив, что твориться за окном.
- Ты разбудила, ты и останавливай. Мать, ты не ответила на мой вопрос, ты сможешь его убить?
Нимерина испуганно смотрела, как начинают рушиться здания в городе, который из окон дворца просматривался как на ладони. Вдали она рассмотрела ветряную воронку, и поняла, что ураган нарастает.
- Ранагнар, останови стихию! Это не моя боль, а твоя, упрямый идиот. Это твое наглядное пособие как ты разрушаешь свою жизнь! - он все также смотрел на мать, и ждал ответа на свой вопрос, - Данирен испугается, Ран, останови это.
Он вздрогнул, отошел от матери и подошел к окну. Затем медленно вдохнул в себя наполненный озоном воздух и стихия замерла. Высший привычно брал эмоции под контроль, ему всегда приходилось себя контролировать, с раннего детства, мать подошла сзади и положила руку ему на плечо.
- Я никогда не рассказывал тебе, как он умер, - собирая своей ветер, прошептал высший, - он просто не захотел жить после твоего ухода, он отказывался от еды, от света, от всего. Он просто не хотел жить без тебя. А ты ушла... Бросила его умирать и вышла замуж, родила другому другого сына. Он умер, когда узнал, о рождении Ретана.
Андарион накрыл дождь, мелкий, словно рыдало небо...или маленький мальчик, которого так долго Ран прятал в себе, и Нимерина видела своего ребенка таким впервые.
- Ты считаешь меня жестоким, - продолжил Ранагнар, - возможно я и жесток. Но я никому не отдам, то, что мне дорого. Я не буду молча умирать, зная, что мою женщину ласкает другой, что она улыбается другому. - На улице снова громыхнуло, и Ран на секунду замолчал, вновь успокаивая стихию, - Я никогда не отпущу Данирен, она моя! - раскаты грома сотрясли дворец, - если ты не поможешь избавиться от ребенка сейчас, я обращусь к верховной Хранительнице кланов.
- Ты не спросил, как я узнала, Ран. Вчера ночью расцвел цветок на родовом дереве, малыш уже принят в клан. - Нимерина тяжело вздохнула, - Я хотела поздравить тебя...пока не увидела кто твоя жена. Я не смогу убить зародыш, и никто не сможет, у тебя родится сын. Родится в положенный срок, и он будет высшим, как и ты. Ты любишь ее, видимо даже себе признаваться не желаешь, но любишь. Не стоит ей мстить за отца, Ран, девочка не виновата, что я не любила его. Ненавидела, презирала, боялась, но никогда не любила.
Дождь все усиливался.
- Неужели все ночные нимфы погибают, дав жизнь ребенку? - он с надеждой посмотрел на мать.
- Нет, не все. Лишь те, кого лишили свободы, кого лишили желания жить, те, кто не привязан душой. Ты был на поляне танцующих в ночи, они прекраснее дриад, грациознее темных, они притягательнее высших. Слишком многие мечтают заполучить ночную нимфу, но душа нимфы в танце, ее жизнь в лунном свете, лиши ее свободы и нимфа начинает медленно погибать. Данирен дочь человека, но у нее душа нимфы и проклятие танцующих в ночи коснулось и ее. Она слишком красива чтобы обличенные властью и силой самодовольные индюки могли пройти мимо, не правда ли, сын?
Наверное, Нимерина была жестока, но даже сейчас вместо сочувствия, она не упустила возможность поиронизировать.
- Великий Ранагнар, о твоих победах над женскими сердцами ходят легенды. Даже женщины темных забывали о гордости в твоих объятиях, но та которую любишь ты, тебя ненавидит. Что, сын мой, стоило влюбиться, как ты растерял все навыки искусства любви?
- Уйди, бывшая хранительница, - холодно произнес Ранагнар, по окнам побежали ледяные узоры, - просто уйди.
- Ты не ответил на мой вопрос, - высшая отошла от повелителя, - ты отдашь мне ребенка? - Ранагнар молча отрицательно покачал головой, и высшая не сдержалась, - Хочешь вырастить из него такого же самодовольного кретина, который будет топтать чужие жизни не глядя?
- Ты просто сейчас уйди, - он опустился на стул, и обхватил голову руками, - не хочу забирать твою жизнь. Уйди мать, и не появляйся больше.
Нимерина судорожно вздохнула, сдерживая слезы, и трансформировавшись в ветер, покинула его покои.
Она была дочерью южного клана, ее мать была хранительницей рода, ее сестра стала женой повелителя Южных земель. Нимерина росла окруженная высшими, которых любила и которые любили ее, но сердце отдала скромному и застенчивому юноше из людей. И клан наказал ее, ведь мужчинам из высших было позволено все, а женщины, несмотря на всю власть, которой обладали, не имели права выбора. Великий Дор сидион Альмери, поддавшись уговорам жены, очень быстро нашел для нее мужа, который был в состоянии держать в узде ее ветреную натуру.
Повелитель Серверных земель всесильный Гиар сидион Агнар приехал за ней сам, используя не обычные порты перехода, а построив звездную дорогу, но даже великолепный путь усыпанный россыпью звезд не смягчил ее сердца. Нимерина возненавидела мужа, с ненавистью она смотрела на все его попытки завоевать ее любовь, с презрением относилась ко всем его подаркам, высокомерно терпела его попытки доставить ей удовольствие. Гиар терпел долго, но однажды узнав, что тайно его жена продолжает встречаться с человеком, к тому времени уже возмужавшим по меркам людей, высший в ярости убил его, а затем стер с лица земли и весь город, в котором жил скромный воин Ретан.
Она узнала об этом не сразу, а лишь спустя много дней, когда смогла вырваться из Лунного дворца, и ее рыдания сотрясали землю, ее ярость ломала деревья, ее гнев превратил землю в лед. Она была дочерью южного клана, но стала истинной северянкой, впусти в сердце холод. С раной в сердце ей пришлось вернуться, пришлось лицемерно улыбаться ненавистному супругу, пришлось лживо притворяться, что жизнь продолжается. Шли годы, боль от потери притупилась, но росла ненависть к убийце, и даже рождение сына, истинного высшего впитавшего в себя силу клана, не принесло ей радости. Ранагнар тянул ручки к маме, а она видела в нем продолжение того, кого ненавидела всей душой. Малыш улыбался ей, старался порадовать ее, но в его чертах, в его улыбке жил тот, кто отнял ее жизнь. Нимерина старалась быть хорошей матерью, но не могла любить дитя, рожденное от убийцы. И чем сильнее была ее ненависть, тем сильнее Гиар сидион Агнар пытался получить ее сердце, ведь он любил ее, любил больше жизни и больше гордости. Едва Ран стал совершеннолетним, Нимерина отреклась от права быть Хранительницей рода и покинула клан, Гиар не стал ее останавливать, он слишком сильно любил свою жену, чтобы и дальше делать ее несчастной. Она долго бродила по земле, пока не встретила такого похожего на ее первую любовь, юного Лиама, и правитель Андариона стал ее мужем, через год у них родился сын, которому Немерина дала имя своего первого возлюбленного - Ретан.
Гиар долго скрывал позор своей женщины, но с его смертью преступление Нимерины перестало быть тайной. Клан южных отрекся от своей дочери, Дор сидион Альмери лично собирался наказать высшую. Немерина прижимая к груди своего ребенка, с ужасом смотрела, как Доральмери разрушает белокаменный город, но что она могла поделать против мощи повелителя земель. Ее любимый Лиам погиб одним из первых, но за жизнь высшей и ее младенца вступился новый повелитель Северных земель. Ран сидион Агнар вступил в бой, с высшим который был старше в десять раз, и победил его, навсегда получив земли южного клана. Нимерина не могла забыть как ее сын, впервые взял на руки брата, как с болью смотрел на мать. Он сохранил ее жизнь, он позволил ей растить сына, он даже разрешил ей вернуться в клан, едва Ретан стал взрослым и перестал нуждаться в опеке матери. Но он так и не простил ей тот уход из дома, ту холодность к нему в детстве. Мчащийся над городом ветер, метнулся к озеру на окраине, и через секунду на мокрой от недавнего дождя траве, лежала рыдающая женщина. Нимерина проклинала свою жизнь, но даже высшие не способны повернуть время вспять.
Ранагнар вошел в покои своей жены, и застал ее за чтением отчетов от старост деревень.
- Данирен, - она вздрогнула, обернулась и ее лицо тут же стало холодным, а взгляд отрешенным, он подошел ближе, но не стал прикасаться к ней, сел рядом, - Данирен, ты сможешь полюбить меня, хоть когда-нибудь?
- Нет! - она ответила не задумываясь, и он понимал, что она говорит правду.
- Почему, Данирен?
- Вы знаете ответ, повелитель.
- В твоих глазах мне нет оправданий, да?
Данирен опустила голову и с трудом заговорила:
- Я любила и была любима, мы... мы даже придумали как будут звать наших детей, я... представляла каким будет день нашего сочетания, я столько лет мечтала стать взрослой...чтобы быть рядом с ним. Элиандр был для меня самой жизнью, а ты отнял его у меня. И вместе с ним умерла я. Там на поляне, волки оплакивали нашу общую смерть.
- Мне жаль, но я не в силах вернуть ему жизнь...
- А потом в моей жизни появился Ариан, и он...он так похож на Элиандра, такой же добрый, открытый и так же, он был так же готов ждать меня. Он был готов на все, чтобы я была счастлива, даже пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти меня, хотя для него я никто. Но и его ты отнял у меня...
- Он посмел прикасаться к моей женщине, посмел целовать тебя!
- За что мне любить тебя, высший? За боль? За смерть тех, кто был дорог мне? За позор перед отцом и советниками? За насилие? - она смотрела на него без страха, впервые высказав то, что было у нее на душе. - Я для тебя всего лишь игрушка, ты для меня жестокий палач. Я смерти жду как спасения. Я с тобой, только чтобы не было больше смертей тех, кто мне дорог.
- Я люблю тебя, Данирен, - только произнеся эти слова, он понял насколько она дорога ему, но ее не тронуло признание.
Данирен отложила перо, закрыла чернильницу и повернулась к нему:
- Разве это любовь, высший? - она не мигая смотрела на него, и перед этим наполненным болью взглядом, он не выдержал и опустил голову, - Когда любят, любимого стараются сделать счастливым, а не насилуют. Когда любят над любимыми не издеваются, им не причиняют боль. К чему это притворство, высший? Еще в Виннионе ты открыто сказал, для чего я нужна тебе, если я и могу уважать тебя, то только за честность, больше просто не за что. - Она встала, и впервые Ранагнар увидел в ней не только красоту, но и силу, - Ты просил дождаться тебя, я выполнила просьбу. Теперь позволь мне откланяться.
- Не уходи...
Она услышала его, но все же ушла. Плакать больше не хотелось, почему-то внутри она ощущала сияние, что-то неуловимо изменилось, и это сделало ее счастливее. Она ощущала, что теперь больше не будет одна, хоть и не могла объяснить себе это ощущение. Данирен спустилась в сад. Деревья шумели, сбрасывая капли недавнего дождя. Садовые дорожки были усыпаны листочками и цветами, сорванными странной бурей, которая столь же необычно завершилась. Несколько капель упало на ее лицо, и принцесса подставила лицо, вновь начинающемуся дождю, впервые за прошедшие в Андарионе месяцы, юная правительница позволила себе улыбнуться.
- Госпожа, - услышала она тихий голос второго советника Нивлона, - будете ли вы присутствовать на суде?
Данирен тяжело вздохнула:
- А разве повелитель не взял на себя эту почетную обязанность?
Советник вышел из тени дерева, и хмуро потупился:
- Господин послал меня...далеко очень, и очень надолго, и покинул дворец.
- Хорошо, советник Нивлон, я появлюсь чуть позже.
Советник низко поклонился, и поспешно удалился из сада. Данирен постояла еще немного, наслаждаясь свежим, наполненным влагой воздухом и последовала в тронный зал, ей тоже с ранних лет внушили, что у нее есть обязанности перед народом.
Эссиара отлетела на несколько метров и упала, больно ударившись головой. Аттиа стояла спокойно, ожидая нового нападения. Все-таки она справилась, она выполнила приказ господина и принесет ему голову темной. Аттиа торжествовала и упивалась моментом своего торжества, она прекрасно понимала что темная не питалась много дней, и теперь слаба почти как смертная. Темная пыталась спастись в этом гроте на берегу моря, но ищейка выследила ее и теперь медленно и с удовольствием убивала.
- Остановись, дай сказать, - Эссиара едва дышала.
Выглядела она не лучше, чем чувствовала себя, черные волосы спутаны и колтуном висят на затылке, одежда порвана. Некогда прекрасное лицо исполосовано когтями хранительницы высшего. С ненавистью Эссиара посмотрела на ищейку, та в отличие от нее выглядела так, словно час назад покинула покои господина, темная догадывалась, что высший поддерживает ее силу на расстоянии. - Ты ведь тоже любишь его, Аттиа!
Ищейка, уже поднявшая руку для удара, на секунду задумалась.
- К чему ты клонишь, темная?
Эссиара внутренне возликовала:
- Неужели ты позволишь господину любить эту вертлявую танцовщицу, разве понравится тебе, о Аттиа, быть у нее на побегушках? Ты наследница клана великих воинов, - Эссиара подумала, что нет никого более великого, чем темные, но что значат слова, в сравнении с ее великой целью, - ты позволишь ей победить?
Хранительница молчала. Да она любила его, нежно и преданно. Ранагнара невозможно было не любить, хотя когда-то Аттиа давала клятву, что никогда он не будет ночевать в ее постели.
Ей было 35 когда ее приняли в круг посвященных, после пятнадцати лет обучения. Аттиа гордилась званием хранительницы, тем, что она следует традиции предков. Она была лучшей в отряде, самой отчаянной, самой смелой, всегда предчувствующей опасность и именно ее взял в личные хранительницы повелитель Северных земель. Перед новым назначением Аттиа дала клятву служить и защищать, всегда быть преданной клану Северных земель, но в первый же день службы хозяин обратил на нее заинтересованный взгляд. Ранагнар умел соблазнять. Легкие касания, нежные слова, маленькие подарки, умение хвалить те качества, которыми она особенно гордилась, и она сдалась на милость победителя спустя лишь несколько дней. Это была лучшая ночь в ее жизни. Прикосновения его рук, нежные поцелуи губ, страстные объятья и полные любви слова... Об их связи узнали очень быстро, слишком откровенные взгляды бросал повелитель на свою хранительницу, слишком нежно смотрела она на любимого. Ее отозвали из клана, и стоя на коленях с поднятыми вверх руками в течение трех суток, Аттия с полными слез глазами, принесла клятву, клятву в верности хранителям и традициям истинных воинов, клятву в том, что более никогда не позволит высшему делить с ней постель. Ее отправили служить повелителю Видарена, и сцепив зубы она дала обет верности новому хозяину. Ранагнар нашел ее, отыскал, несмотря на то, что ее новое место службы держали в тайне, и предложил покинуть круг хранителей. Аттиа посмотрела в его глаза и согласилась. Жизнь без него, без его улыбки, без его нежных слов для нее была невыносима, ради него она преступила законы круга. Он сделал ее своей личной хранительницей, с правами ищейки и начальника стражи, но она все чаще замечала, как его взгляд становился рассеянным, а чувства ослабевали, она понимала, что он не давал ей никаких обязательств, видела, как в его жизни появляются другие женщины, но каждую ночь надеялась, что услышит его почти бесшумные шаги. Иногда он приходил, и это были часы счастья, когда она могла выразить ему свою любовь, но ее любовь не была нужна ему, он приходил все реже, а вскоре перестал приходить совсем. И все же она продолжала ждать, понимая как бесплотны ее ожидания, как призрачны надежды. Ей больно было видеть, как он улыбается другим женщинам, как соблазняет очередную, как перестает видеть в ней самой женщину. Теперь она была для него лишь личной хранительницей, пусть и высокооплачиваемой, пусть и доверенной, но больше не любимой. Эссиара задела за живое, темная слишком хорошо понимала эмоции, вот и ее легко прочитала.
- Да я люблю его, люблю больше жизни. И я буду преданна своему господину, я приму любой его выбор. - Аттиа занесла руку для удара.
- Стой, прошу, остановись, - темная смотрела умоляюще, - я ведь тоже его люблю...
Эссиара рыдала от боли и от обиды, все сильнее вытягивая из удивленной хранительницы жизненную энергию и собирая силу для удара. Когда-то любимый назвал ее змеей. Что ж Ран, ты был прав, темная была похожа на змею, опасную и коварную, и сейчас Эссиара собиралась подло убить его ищейку.
Аттиа недоверчиво смотрела на рыдающую у ее ног темную, и не видела, как из дальнего угла пещеры в нее летит клинок, зато Эссиара прекрасно управляла своим оружием.
- Я тоже люблю его, - рыдала темная, - и если бы ты согласилась мне помочь, я бы сохранила твою жизнь, ищейка!
Хранительница не сразу поняла что происходит, и только когда клинок вошел в ее сердце, испуганно вскрикнула. Еле дыша от нарастающей боли, Аттиа упала на колени, но упасть на песок ей не позволил ветер. С бессильной яростью темная смотрела, как ветер подхватывает ищейку, как относит ближе к выходу из пещеры, как вынимает кинжал и затягивает нанесенную рану. Миг и на камне сидит высший, удерживая в объятиях хранительницу.
- Мой господин, - Аттиа преданно взирает на любимого, - я не выполнила ваш приказа.
Ранагнар залечил ее рану, дождался, пока сердце восстановит привычный ритм и лишь после ответил:
- Ты все сделала правильно, я хотел вначале допросить ее.
Аттиа наслаждалось теплом его рук, да, она должна была защищать его ценой своей жизни, но как быть, если только рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, только с ним она чувствовала себя как дома, хотя дома у нее никогда не было. Еще несколько секунд она позволила себе провести в объятьях высшего, затем поднялась, позволив господину покарать темную.
Ранагнар легко встал и подошел к темной. Эссиара все же была истинной женщиной. Даже в такой ситуации остатки своих сил она потратила на то, чтобы быть привлекательнее. Сейчас ее черные волосы струились по обнаженным плечам, лицо она восстановила той жизненной энергией, которую украла у хранительницы. Прекрасная темная взирала на высшего с кокетством и вызовом.
- Эссиара, - хмуро глядя на женщину, произнес Ранагнар, - ты многое должна мне рассказать.
- Сумеешь ли заставить, высший?
- Ты знаешь ответ.
Эссиара грустно улыбнулась и подняла на него полные любви глаза.
Сколько ей было лет, Эссиара не помнила и сама. Мужчины входили в ее жизнь и уходили, не затрагивая ее сердце. Темная легко шагала по трупам и сердцам, добиваясь для клана Эхсир положения при правящем клане Ночи. Она всегда получала то, что хотела, и когда получила Ариана, ее радости, ее торжеству не было предела. Ариан любил ее, наследник трона ночи принял под покровительство и ее младшего брата Элиандра. Казалось, жизнь прекрасна и она несется на волне успеха, но в ее судьбу тяжелой поступью вошла любовь.
Впервые она увидела его, когда пила жизнь красивой и сильной высшей, которая к несчастью оказалась любовницей Ранагнара. Эссиара помнила, как встретилась взглядом с его глазами, увидела жестокую, всепоглощающую ярость и поняла, что навеки полюбила его.
Даже сейчас, глядя в его жестокие глаза, в которых для нее не было прощения, Эссиара замирала перед его величием, а тогда, увидев его впервые... тогда она забыла о чести.
Движением руки он отшвырнул темную от своей возлюбленной, наклонился к девушке, начал постепенно вливать в нее жизнь, а темная, лежа в осколках стекла, любовалась каждым его движением. Вот тогда Эссиара впервые поняла, что такое зависть. Она завидовала той высшей, что лежала в его объятьях, она завидовала женщине, которую он целовал, она ненавидела ее. Ранагнар не стал убивать темную, которая валялась у него в ногах моля о любви, он просто вышвырнул Эссиару из замка, презрительно и милостиво. Он сохранил ее жизнь, но любовнице темного принца больше не нужна была такая жизнь.
Темная следовала за ним тенью, подсматривала, как он любил других, много раз предлагала ему себя - но каждый раз презрение, каждый раз отказ. Это было мучительно и невыносимо, это было ее позором.
Эссиара вернулась ко двору наследника Трона ночи, и Ариан принял ее, но прежних отношений между ними уже не было. О ее любви знал только Элиандр, только ему она могла рассказать о своих страданиях, но младший братик однажды не вернулся в клан. Эссиара уговорила Ариана вернуть Элиандра назад, и вместе они оказались на поляне танцующих в ночи. Темная сразу увидела брата, но Элиандр не видел ничего, кроме прекрасной и хрупкой светловолосой девочки, которая танцевала только для него и не скрывала этого. Гнев и злость испытала темная, но едва повернулась к принцу темных, с ужасом увидела, что и наследник трона ночи не отрывает взгляда от юной нимфы. Ее отвергали ради другой, второй раз в ее жизни и Данирен она возненавидела с первого взгляда.
Темная смогла поговорить с братом только на рассвете, когда хрупкая девочка, такая юная и такая счастливая вырвавшись из его объятий, скользнула в портал. Эссиара кричала и ругалась, Эссиара умоляла его вернуться назад, но Элиандр грустно улыбнулся в ответ.