Аннотация: Кандидату исторических наук Григорию Спальникову определённо не везёт. Вначале его бросила девушка, потом его студент прямо с зачёта попал в психиатрическую клинику. В довершение всего, после многолетнего перерыва он встретил своего приятеля студенческой юности, психолога Эмиля. Лучше бы не встречал! Эмиль случайно совершил научное открытие, из-за которого всё вокруг него пойдёт наперекосяк и начнётся настоящий театр абсурда...
Кандидату исторических наук Григорию Спальникову определённо не везёт. Вначале его бросила девушка, потом его студент прямо с зачёта попал в психиатрическую клинику. В довершение всего, после многолетнего перерыва он встретил своего приятеля студенческой юности, психолога Эмиля. Лучше бы не встречал! Эмиль случайно совершил научное открытие, из-за которого всё вокруг него пойдёт наперекосяк и начнётся настоящий театр абсурда...
13. Григорий Спальников, 8 января (Воспроизводимый эксперимент)
В перерыве между приёмами задолженностей по курсовым я зашёл на кафедру выпить чаю и столкнулся там с Альбиной Дмитриевной. Я немного похолодел, но поздоровался. Завкафедрой поглядела на меня так, будто всё, что произошло перед Новым годом, было лично моим кошмарным сном, о содержании которого она ведать не ведала.
- Здравствуйте, Гриша! Хотите конфетку?
Я машинально улыбнулся и взял шоколадный шарик из протянутой мне золотой коробки. За восемь лет работы на кафедре я так и не мог свыкнуться с этой чертой Альбины Дмитриевны - мгновенно забывать о том, что вызвало её гнев, когда на неё находил приступ милости. Слово "отходчивость", однако, к ней было неприменимо - потому что впоследствии она вновь могла припомнить вам ту же провинность месяцы и даже годы спустя. Но сейчас она была в благодушном настроении, и я пока что расслабился.
- Между прочим, - сказала Альбина Дмитриевна, подкрашивая губы перед карманным зеркальцем, - вас тут искал один молодой человек.
- Какой ещё молодой человек? - опешил я. От неожиданности я даже не постарался скрыть испуг. Неужели Клепалов выписался из психушки и собирается пересдавать мне зачёт?
- Пухленький такой, бритый наголо. На Будду похож.
- А, - облегчённо выдохнул я. Для неё Эмиль, конечно, был "молодым человеком", хотя мне бы не пришло в голову так о нём подумать - он на пару лет старше меня. Правда, неясно было, что он делал у нас в университете и для чего ему срочно понадобился я. - Мой приятель, выпускник психологического. Что ему было надо?
- Он не говорил. Сказал, попозже зайдёт.
Конечно, я сглупил, вообразив, будто речь идёт о Клепалове - Ваньку она должна была запомнить в лицо после той истории. Но у спинного мозга способность к логике отсутствует. Страх точно унаследован нами от каких-то дремучих археологических эр, когда у животных ещё не было черепной коробки. Я посмеялся над собой и вытер с губ шоколад.
- Мог бы и на мобильный позвонить, - сказал я и тут вспомнил, что телефон у меня выключен. Я достал аппарат и включил его. Смс-ок на нём не оказалось. Шоколадная конфета, медленно таявшая в моём желудке, ни с того ни с сего пробудила во мне жгучий голод. Я посмотрел на часы. Ещё было время спуститься в столовую и пообедать.
В столовой меня Эмиль и застал через двадцать минут, когда я увлечённо и от души питался куриным сациви. Выглядел он настолько странно, что я обалдел и положил вилку. Ореховые его глаза горели непонятным возбуждением, а на щеке красовался широкий бактерицидный пластырь.
- Привет, - сказал Эмиль и сел за мой столик. Я растерянно уставился на него.
- Что ты здесь делаешь? Как ты тут оказался?
- Я с форума "Психоанализ в современной науке", - ответил Эмиль, - у вас в актовом зале сейчас идёт. Решил вот к тебе заскочить.
Я вспомнил, что действительно видел цветную афишу в фойе, но не обратил на неё внимания - психоанализ точно не относится к сфере моих интересов.
- В чём дело? Ты что-то хотел мне сказать?
- Гришка, - торжественно понизив голос, объявил Эмиль, - мне удалось поставить воспроизводимый эксперимент!
- Эксперимент? - вначале я не понял, о чём идёт речь.
- Именно. По пробуждению архаических структур мозга.
Наконец хоть что-то начало проясняться. Похоже, он всерьёз принялся разрабатывать свою теорию насчёт оборотней. Я ухмыльнулся.
- И по этому поводу ты тяпнул?
- Не понял?
- Ну, лапки поутру дрожали, - я кивнул на его пластырь. Эмиль бросил на меня обиженный взгляд.
- Думаешь, брился? Не-ет, Лжедмитрий, телепат из тебя хреновый. Это она тяпнула. Меня. Швы мне вчера сняли, мне ещё пластику придётся делать, шрам убирать. Вот залепил пока, а то самому стрёмно в зеркало смотреться.
- Погоди, - я оцепенело посмотрел в его торжествующие глаза. - Тебя что, укусила пациентка?
- Ага! - ответил Эмиль, чересчур, с моей точки зрения, радостно для человека, которому вцепились в лицо. - Эх, видел бы ты эту картину!
- Уволь, - меня передёрнуло. Видеть платиновую бизнесвумен, прогрызающую людям щёки, у меня точно не было ни малейшего желания. - Что ты с ней делал?
- Небольшой трюк со внушением. Я предложил ей ролевую игру, в которой изображал её подчинённого. Она должна была на меня злиться. Но я ещё кое-что провернул по секрету от неё. Я разведал имя сотрудника, которого она больше всех терпеть не может, и узнал, каким парфюмом он пользуется. Дальше было уже дело техники. Видишь ли, я исходил из предположения, что, если у неё активизируются примитивные области мозга, например, акульи, то при этом должно обостряться обоняние. Акулы чуют каплю крови за километр. Соответственно, я ожидал, что в регрессивном состоянии Ирина окажется способна учуять такое количество духов, которого в другое время она бы вообще не заметила. Я развёл одну каплю двадцатикратно, обмакнул ватную палочку и поставил точку - как ты понял, у себя на щеке. Надо было, конечно, выбрать какую-нибудь другую часть тела...
- Могло быть и хуже, - сказал я.
- Наверное, ты прав. Не буду пересказывать то, что и так очевидно. Важно одно - когда она очнулась, она сказала мне, что я жутко напоминаю ей Иваницкого.
- Кто такой Иваницкий?
- Неужели неясно? Менеджер, чей парфюм я использовал для опыта! Между прочим, неплохой аромат, "Кензо". Но только мне его придётся кому-нибудь подарить. Самому душиться опасно.
- Ещё бы, если ты не хочешь, чтобы она порвала тебя на британский флаг. А с чего ты такой счастливый? Ты что, мечтал, чтобы тебя покусали?
- Нет, Григорий, ты клинический донкихот, витающий на крыльях медиевистики, - к Эмилю вернулась его обычная надменность. - Потому и сидишь на своей зарплате. Да будет тебе известно, что я планирую получить под это дело грант.
- Подо что? Под покусанность?
- Под проект "Оборотни", инфантил несчастный. А ежели наукообразно - "Спонтанная активация эволюционно архаических программ поведения".
- Понятно, - сказал я, хотя сомневался, что кто-то готов раскошелиться на такой завиральный проект. Впрочем, Эмилю лучше знать - один его пиджак достаточно убедительно свидетельствовал о его способности распознавать, где пахнет деньгами, если не за километр, то по крайней мере метров за сто. - И на сколько ты рассчитываешь?
- Если просить пол-лимона, то тысяч триста, наверное, дадут.
- Что ж, неплохая шкура неубитого медведя.
Моё недоверие было, наверное, слишком очевидно. Эмиль солидно оправил шёлковый шарф.
- Засунь свой скепсис себе в задницу, скандинавист хренов, или перестань заниматься тематикой, которая в современном мире никому не нужна - тогда тоже получишь грант и перестанешь завидовать.
- А кто сказал, что я завидую? - пожал я плечами. - Никогда не желал быть покусанным оборотнями. Между прочим, ты ещё не начал выть по ночам? По данным фольклора, это заразно.
- Неостроумно, Лжедмитрий, - брюзгливо заметил Эмиль, - к твоему гуманитарному сведению, акулы не воют.
Я представил себе Эмиля, превратившегося в акулу и плавающего в аквариуме. Короткая толстая акула, почему-то в полосатых трусах с лямочками, как у пляжных плейбоев эпохи джаза. Сигарету вообразить не получилось - под водой она гасла.
- Чего ты улыбаешься? - осведомился Эмиль. - Вот увидишь, я раскручу этот проект. Незачем ехидничать. Держи.
Он вынул из своего портфельчика элегантный четырёхугольный флакон чёрного стекла и поставил на столик. Я увидел надпись - Kenzo.
- Бери, чудак, это тебе, - сказал Эмиль, принимая моё отсутствие реакции за застенчивость. - Ты сам себе точно такое не купишь.
Тьфу на тебя, в досаде подумал я. Никогда не пользовался ничем, кроме роликового дезодоранта; сама идея опрыскивания себя ароматами из пульверизатора вызывает у меня отторжение на физиологическом уровне - в этом для меня есть что-то безнадёжно декадентское. Ну, дамы ещё так-сяк (и то, если не слишком), но не самому же... И кроме того, принимать в подарок производственные отходы его научного эксперимента?
- Ты что, решил приманивать на меня блондинок-оборотней?
- Брось выпендриваться, - сказал Эмиль. - Хоть духи нормальные понюхаешь, ты же себе этого на твои средства позволить не можешь.
Я решил смириться и запихнул флакон в карман джинсов. Ещё лет пять назад я бы обиделся на такие фокусы, но сейчас мне было всё равно. В конце концов, не меня же покусали во время его психологического опыта. Эмиль потряс запястьем, высвобождая часы из-под рукава.
- Ну, я побежал, - небрежно выронил он, - пока!
Доедая в одиночестве остывшее сациви, я не мог отделаться от мыслей об Эмиле и его теории. В общем-то, меня совершенно не интересовало, под каким соусом он будет выбивать себе очередной грант и увенчается ли его план успехом; к тому же я был глубоко убеждён, что все сведения, исходящие из уст таких людей, как Эмиль, нужно делить на десять. И однако же, в самой его концепции ощущалась какая-то дьявольская убедительность. Неужели он действительно смог активировать у своей пациентки её внутреннее животное? Не будите спящую акулу... Несмотря на всю фантазийность теории Эмиля, было тут что-то такое, от чего мурашки шли по коже. Положим, Ирина и раньше пробовала кусаться. А Клепалов и без всякой активации слетел с нарезки. Но ведь мозг анатомически более или менее одинаков у всех, значит, и древние структуры должны быть у каждого. Неужели любого из нас в принципе можно активировать таким манером? Должны же быть какие-то естественные факторы, которые препятствуют спонтанному регрессу...
Поднимаясь по лестнице из столовой, я разозлился сам на себя. С чего это я вообще принял его теорию так близко к сердцу? Только из-за осадка, оставшегося после визита к Клепалову? Ты становишься слишком нервным, мистер Спальников, а тебе, между прочим, принимать ещё четыре курсовых.
Что-то остроугольное и твёрдое больно впивалось при ходьбе в бедро, в самую чувствительную складку. Я запустил руку в карман и вытащил дурацкий флакон. Слава богу, на этой площадке стояла урна. Я изменил траекторию на полшага, приблизился к урне и бросил туда флакон. Он упал с неприличным грохотом. Краем глаза я увидел лёгкое безумие на лицах стайки студенток, куривших под плакатом "Не курить".
- О...еть!
- Вот перец, "Кензо" выбросил! А ещё преподы жалуются, что у них денег нет!
Скосив глаза, я увидел, как одна из девчонок разглядывает флакон, вытащенный из урны. Интересно, кому она его передарит?