Аннотация: Эпизод... Хочу поглядеть со стороны, и решить что ж дальше с ними делать...
- И не спрашивай ее о чем поется в песне.
Эрик кивнул.
- И не говори ей, что мы Гильдия.
Эрик кивнул.
- И, вообще, пробуй помолчать. Узнаешь гораздо больше полезного.
Эрик кивнул. Сейчас был один из тех редких моментов его жизни, когда ему легче всего давалось молчание.
Они свернули с улочки и пошли огородами. Сапоги скользили по развязшей земле, и чвакали прилипшие каблуки.
Польги не было. Да и вообще ни кого не было. На звон колокольчика выглянула с кухни Симова супруга, худая золотоглазая старуха. Увидев близнецов, лениво, без интереса и должного гостеприимства кинула:
- Чего изволите-то? Рано поди зеньки туманить, бездельники!
- Не кудахтай, госпожа Аронья. По делу мы. Сам то дома ли?
- Знаем вы ваше дело, - обмякла Аронья, - Нету его, нету, рыбаков провожает. Ступайте, может на пристани...
- С чего так рано выходят? И недели не погостили!
- Так чай работа у них! Не всем же в дудочки свистеть! Что наработали, то и полопали! Слыхали, небось?
- Слыхали! - отмахнулся Эмиль, - А скажи, хозяйка, дева, что к ним по мужицкому делу нанималась, она с ними?
- Дева, говоришь? Да на что вам она? И девой то назвать язык не поворачивается! Вот век живу, такого не видывала, чтоб бабы...
- Аронья, с ними она ушла, нет?
- Нет, одна ушла, утром еще.
- Куда?
- Она мне не докладывала. Ни слова, ни полслова!
- Не поверю я, Аронья, что ты, да не знаешь!
- Ишь, какой выискался! Старуху тиранить! Не даром про вас говорят! Бедные ваши женушки! Одна другой краше, любо глянуть. И таких бездельников.
- Аронья...
- В Гавань вроде пошла. Учил ее Тит, как до Молочного хутора добраться. А еще судачили, будто в столицу она собиралась, на картину какую-то глянуть. Странная баба, небо ей судья.
- Ай да молодец, Аронья! Вот спасибо! - без тени смеха проговорил Эмиль. - А что нынче, лошади почем у тебя в прокат?
- Кабы лошади? Пешком ушла.
- Пешком, это хорошо. А все тки, лошадей не сторгуешь?
- И откуда у вас золотишко водиться, не пойму.
- Так уж и не поймешь.
- Клад что ль какой разыскали? Вон говорят, ходили вы далеко и пришли не порожними, правда ли?
- Правда. Так все ж сторгуемся? По полтину за сутки.
- Двоих что ль берешь?
- Двоих. Что б быстрее.
- Догонять собрался? Украла она у вас чего? Али глянулась?
- Глянулась. Давай сбрую, да помоложе кого.
- Вот прям разбежалась. Без мужа не могу! И не просите!
- Ладно-ладно, - Эмиль достал из-за пазухи мешочек, такой тугой, вот-вот лопнет, и глаза у Ароньи еще желтее сделались. - Золотой накину. За спешку!
- Девчонкам пока говорить не стоит! Если все, как я задумал - к вечеру вернемся. - лошади взвились галопом на вершину последнего холма и Эмиль оглядел через плечо оставшуюся позади Долину. Грустно смотрел им вслед дом с Золотым Флюгером. Черепица у трубы потрескалась, надо бы заменить. И тут Эмилю показалось, что невидимые ремни на груди ослабли, дышать стало привольно и заколола под ложечкой чужая, одинокая тайна. Лошадь понесла по склону. Эрик услышал только обрывки долетевшей фразы.
- Не спрашивай ее про Таллиган...
Эрик не проронил ни слова. Обещал молчать и молчал. Хотя с радостью бы испустил вздох облегчения и победный боевой клич. Все было в духе Эмиля. Ни с того ни с сего в нем поворачивался какой-то ключик и оп! За четверть часа рождалось железное решение, в корне меняющее все и не признающее никаких препятствий. Эмиль был именно таким. Раз и в точку. Вот только Эрик никогда не мог уловить причину этих сказочных перемен. Эмилевый ключик не признавал знакомых Эрику закономерностей. Но таким брат определенно нравился ему больше!
Хвойный лес раскис. Такой отвратительной дороги братья не припоминали. Путник, следуй он пешим, давно бы увяз по колено. Но видно баба и впрямь была кремень. Следы, если только принадлежали ей, свернули в лес довольно скоро. Затерялась вместе со своей домброй в густющем ельнике, где лошадям не пройти. Скрылась, не желая объяснять Эмилю... Эмиль и сам не понимал, зачем именно она им понадобилась. Что-то насторожило его еще тогда, при первой встрече. Ее песня все крутилась и крутилась на уме, да звучала в голове мелодия человеческой боли. Польга противоречила своей музыке. Польга врала. А в том, что касается музыки, обмануть Эмиля - напрасный труд. Он знал о музыке все. Любовь и преданность делу открыли ему многое тайны. Человек мог уметь играть, и даже играть прекрасно, но сила музыкального впечатления зависела только от того, насколько играющий переживал свою музыку, насколько жил в ней. Да и песня - нагая душа. Польга сама их писала, это тоже ясно, сразу с первого аккорда ясно - твоя песня или чужая.
Ехали медленно. То и дело останавливались, прислушиваясь, не хрустит ли где ельник. Тишина была им ответом, только птицы, испугавшись людей, впархивали в серое небо. День перевалил за половину. Вот-вот и задернет над лесом сумерки. Следов так и не попадалось, Польга не выходила на дорогу. Одинокие колеса телеги, проехавшейся видно здесь поутру, оставили глубокие борозды в грязи. Тяжелая телега, - подумал Эмиль, - Картошку поди продавать повезли. В Гавань...
Еще вчера Эмиль сам бы с радостью отправился в Гавань. К Тигилю, лучшему другу. Посидел бы за партией-другой. Шахматы - чистое умственное усилие, чистый умственный азарт. И беседа, ясная, с полуслова, без объяснений, где даже шутка одна на двоих... Он начал... Тигиль закончил. Еще вчера - да, но сегодня Эмиль поймал за хвост крупную рыбу. Головоломку, вскружившую ему голову. И он правил коня дальше, и прислушивался, и вновь ехал, не взирая на поздний вечер и холод, не разговаривая с Эриком, не думая о том, что возьми он Итту с собой, она бы в два счета отыскала им Польгу. Нет уж дудки, такой игрой он делиться не собирался.
Дорога истощала. Они проскакали весь лес насквозь и очутились в преддверии Дымных равнин, где почти рукой подать до Молочного Хутора. Пошел мокрый слепящий снег.
- Да, дела... - впервые нарушил молчание Эрик. - Осень нынче что-то затянулась. И все ж мы не дурно сходили на рыбалку, а? Нежданно-негаданно с Птицеловом познакомились. Чудаковатый парень, но форель! Вот уж верное дело - приколдовывает.
- Не похоже. Просто секреты знает. Много секретов.
- Мне это по душе.
- Не сомневаюсь. Ну что, наведаемся к Угрюмым феям в гости, поглядим, как там урожай эля удался, а?
- Можно... - осторожно ответил Эрик. - Думаешь там она?
Она была там. Эмиль увидел ее с порога и даже испугался немного. Того, что она чудом опередила их, и того, что предстоял разговор, которому она явно не обрадуется.
План Эмиля был прост. Охота на сома. Консультация специалиста. Она должна была купиться. Ведь говорил Тит, Польга - рыбак от рождения и дар у нее особый....
Однако еще у ворот Эмиль почувствовал фальшь и придержал коня. Фальшь была призрачна и пуглива, стоило оглянуться, как пряталась за спину, но Эмиль чувствовал ее за плечом.
Закрытые ставни чадили по щелям тусклый свет. Ворота заперты. Нераспряженая телега перегородила дорогу. Эмиль мог поклясться - эта была та самая телега. Никакой картошки в ней не везли, зато коня, тащившего порожнюю рухлядь, впору было выпускать на гвардейский парад. Он оказалась огромным мерином, молодым, гривастым, таких лошадей в телеги не запрягают. Тихо было. Ни звона ведер, музыки вечерней дойки, ни смеха, ни дымка над банной трубой.
Ребята привязали коней под навес.
- Что-то тут нечисто! - произнес Эрик, - Как чуешь?
- Чую! Не чисто! Честное слово, братишка, это меня успокаивает!
- Ну, слава солнцу! И не надеялся уж услышать! Давай через забор махнем. Что трезвонить попусту!?
Двор спотыкался сам об себя, сплошь грязные кочки от копыт, точно табун потоптался. Перед дверью лежал толстый промокший пес. Уныло выглядел голый сад, черностволые яблони блестели от чужих слез, точащихся с неба с самого утра. В свежем срубе, подковырнув охристый слой древесины, застрял курносый колун, брошенный небрежно, точно из-за плеча. Эмиль вытер о бревно сапоги, и вошел в трактир Молочного хутора, придержав за собой дверь. Эрик скинул тулуп и осмотрелся.
Трактир выглядел неуютно. Что-то изменилось в нем с тех пор, когда Белая Гильдия короля последний раз останавливалась здесь, пела, гуляла, не зная еще, что ее ждет. Вот за тем столом, где сейчас ужинали трое мужчин, Эмиль и Эрик, перебрав слегка, тешили своих подруг байками об Угрюмых феях, играли Бешеный блюз. А за тем столом, где спиной к ним сидела Польга, тогда пил вино гвардеец, ставший после главным военачальником королевства. И все же... Эрик схватил Эмиля за руку.
- Нет деревянных кроликов. И витражей кивидских нет! Глянь-ка!
Эмиль поднял голову. Да, там, где окна залепили слепые дерюги, некогда играли всеми цветами радуги чудесные витражи работы кивидских мастеров. Цветные узоры бросали причудливые блики на столы и лавки, на стропила, украшенные резьбой, на чистый дощатый пол. Оттого здесь было сказочно красиво и уютно так, как не в каждом доме.
Теперь трактир постарел и осунулся.
- Чего надо-то? Мест на сегодня нет! Не ясно что ль? Вон и ворота закрыты! - не поднимая глаз, процедил незнакомый трактирщик.
- Ну и денек! Ни где нам не рады! - холодно и громко проронил Эмиль. - Где хозяин?
- Я теперь тут хозяин. А кто будете?
- По службе!
- А, ну так бы и сказывали! Сейчас я вам все бумаги... Тут полный порядок! Вас о перекупе предупредили, надеюсь?
- Нет, не предупредили... - рассеянно осматривался Эмиль. То, что он видел, ему совсем не нравилось.
- А нельзя ль тогда у господ об ордере поинтересоваться? Для порядку так сказать. Извиняюсь, конечно.
- Ты о чем, отец, толкуешь? - открыл рот Эрик, - Мы из Долины едем. Вот знакомую повстречали. - он кивнул Польге, но та будто и не узнала их, отвернулась, принялась рассматривать содержимое кружки.
Едва Эрик глянул на Польгу, как хлебавшие щи мужики, разом положили ложки. Заинтересовались и напряглись. Спины повыпрямились, желваки загуляли и зыркнули глаза у того, чей узкий, похожий на дырчатую пенку нос скудно освещала одинокая свечка.
- Идите-ка отсюда, верзилы! - угрожающе приподнялся узконосый. - А коли быстро пойдете, к ночи в Гавань поспеете!
Троица встала и загородила Польгу. Эмилю не показалось.
- Проваливайте по добру! Ну, резво!
Эрик хватнулся за карман. Ни меча, ни клинка. Даже трубки с собой не было, в чем сидел на диване, сапоги, тулуп, и на выход.
- Не дергайся, - прошептал Эмиль, - Колун во дворе видал?
- Погоди, командир, не тужься. - проговорила Польга,- Парни тут случайно! Обознались они! Незнакомы мы, так ведь, мальчики? Сейчас вот каблуки сдвинут и домой. Чего напрасно шуметь - то?
- Что вам от нее надо?
- А ты небось, заместо батьки ей будешь? Так я свататься! - Эрик ни на шутку начал заводиться, вон уже и брови в черную нитку справил. И в ту секунду Эмиль увидел, как мелькнули под столом Польгины руки, крепко накрепко обвязанные на запястьях жгутом.
- Обожди-ка, - Эмиль схватил брата за руку, и заговорил быстро-быстро - Ты, начальник, не серчай, тебе виднее. Знакомы мы с леди через вторые руки. Да вот послал нас хозяин расспросить о соме, что пудов в сто вдоль берега ходит. Мол, леди знать должна, потому как море - ее дом родной.
- Ну и что же леди ответит? - обратился к Польге узконосый.
- Сомы по дну плавают, - нехотя сказала Польга, - Да в иле лежат. С чего вы взяли, что это сом?
- Рыбаки говорили... - начал Эмиль.
- Говорила бабушка, что полна кадушка! - передразнила Польга, - Не сом это. И давно вдоль берега ходит, то у Кивида, а то у Гавани. Все больше по зеленым водам, где течения теплые. А поймать Рыбу-Великана нельзя, потому как способов таких еще не придумали. Идите-ка домой, мальчики! Таких охотников, не в обиду, море не любит! - и Польга отвернулась. Ни слова, ни пол слова, ни жеста, ни движения брови. Эмиль не мог поверить.
Люди в серых плащах молча достали мечи и Эмиль тотчас исчез за дверью.
- Штаны не потеряй... - покачала головой Польга.
Но Эмиль вернулся через мгновение. В руках его задиристо поблескивал колун. В руке Эрика чинно нарисовался дрын, коим двери подпирают.
- Нашел вот тут! - раздувая ноздри проговорил Эрик, - Для продолжения разговора.
- Глупый босяк! - возопил узконосый, - Что ты лезешь на чужую свадьбу! А ну живо, что б духу вашего здесь не было! Деревенщина!
- Верно! - ледяным голосом ответил Эмиль, - Свадьба чужая, но нам с братом она не нравиться! Да и кровь у меня не голубая, а самого обычного красного цвета. Это ты справедливо подметил. Да только на что хошь поспорю, коли дам тебе промеж глаз этой штуковиной, и у тебя червонная юшка из носа брызнет!
Люди в серых плащах подались вперед, но колун - дело хорошее, да и оглобля в руках двухметрового парубка.
И все-тки лучше б мечи. Узконосый бросил напарнику жест. Едва одни бросились на других... Во рту было полно крови. В яростном крике, зажмурившись, Эрик нажал на оглоблю, еще, откинул одного навзничь и тут же получил тупой удар по спине. Эмиль присел, пропустив над головой взмах тонкоструйного меча и, выпрямившись, со всей ярости и злости опустил на голову противника колун. Эмиль до сих пор не мог понять, как колун оказался острием вниз, но голова узконосого треснула так громко и противно, что вдруг наступила тишина.
- Дураки! - послышался голос Польги, - Наверху еще четверо!
- И что с того? - поднимая меч упавшего человека, переспросил Эмиль,- Может тебе нравиться тут привязанной сидеть?
Теперь и Эрик увидел, что руки и ноги женщины связаны так туго, что принялись белеть. Эрик подцепил веревки острием вражеского меча.
- Надо сматываться!
- У меня ноги затекли. - Сдалась Польга.
На втором этаже послышались громкие мужские голоса. Эмиль подхватил на руки Польгу, ногой пнул дверь, и братья вылетели во двор.
- Ворота заперты! Ведьма лысая!
- Через забор! Подашь! Ей, погоди-ка, погоди!
Эрик метнулся к двери и продел дрын в замочную петлю.
- Очень, очень хороший дрын! - сообщил Эрик, и одним взмахом перелетел через забор, - Ну, подавай!
- Он всегда так радуется, когда получает по спине мечом? - спросила Польга. Спина Эрика и впрямь была окровавлена, но Эмиль не успел еще это понять, как не успел понять, что только что убил человека.
- Прости, родимый... - промолвил Эмиль, подхватил добрую пригоршню осенней грязи и бросил мерину в нос. Конь тотчас принялся чихать. Тем временем Эрик снял с коня узду.
- Сколько продержится твоя палка?!
- Покуда колун в избе не отыщут. Кто ж оставляет врагу оружие?
Лошади мчали, взрывая дорожную грязь. В молчании убегавших не было ничего странного. Требовалось время, чтобы осмыслить каждому свое, требовалось время чтобы понять, что дальше. Эмиль чувствовал, как новым приключением натянулась на плечах ткань, это Польга держалась за его тулуп, и все, ни слова. Только копыта шлепали, и громко дышали разгоряченные лошади.
Оторвавшись от возможной погони, они вынуждены были сделать остановку. Польгу мутило. Она походила по мху, посидела у сосны, греясь о золотой ствол дерева. Молчала. Терла запястья. Ее стальные глаза сердились.
- Чем же ты им не угодила, рыбачка? - спросил Эмиль. Ответа не последовало.
- Холодно. - поежился Эрик.
- Так ведь ночь. Вестимо, холодно.
- Костерок бы...
- Ну уж нет. Костры в Хвойном лесу ты больше не разводишь! По крайне мере не на моих глазах.
- Да вот еще! Сами виноваты.
- Этот твой "новый способ"! Шутка в деле!
- Ты вспомни - все дрова были мокрые!
- Сам припомни-ка! Еловый ствол величиной с мачту! Он небось там до сих пор лежит, как ни в чем не бывало!
- Да ладно тебе! Холод собачий! Дуба дать можно! Распалим чуток! Аль поехали?
- Уж лучше поехали!
- Ты как, Польга? Отдышалась?
Эрик повернулся к Польге и упал, больно вмазавшись плечом в дерево. Словно ноги подкосились. Эмиль бросился к нему и тоже рухнул лицом в холодную грязь. Послышались проклятья и лошадиное ржание.
- Куда-а-а? - заорал Эрик, - Очумела?
Когда Эмилю удалось протереть от глины глаза, он увидел Польгу, несущуюся прочь на одной из лошадей, взятых в прокат у дядюшки Сима.
Эрик размотал с ног веревку и вскочил на оставшегося коня.
- Ну что ж ты? - крикнул он брату, - Давай!
- Куда?
- Как куда?! Догонять!
- Зачем догонять того, кто не хочет с тобой разговаривать?
- Мне ее тайны без надобности! Коня воротим!
- Пусть скачет! Без коня ей теперь нельзя!
- Эх! - махнул рукой Эрик, - А ничего такая, симпатичная. Разглядел?
- Разглядел... - счищая грязь с рукавов, согласился Эмиль, - Главное, не дура! Провела, как детей малых! И ни спасибо, ни пожалуйста!
- Сами виноваты...
- Курить охота!
- Ясное дело! Охота! Ты теперь весь кисет вытянешь, голову ломая! А я так тебе скажу! Догнать бы ее не грех! И про Хутор порасспрашивать! Видал, что там делается! А в долине - хоть бы пол слова, тишина могильная!
- Да! Случись что, поползли бы слухи назавтра же!
- А что если мы по-крупному вляпались?
- А когда это мы ляпались по мелочи, Эр?! Что-то не припоминаю!
- Может, она шпионка какая! Может, с моря Дальнего контрабанда! Тоже знаешь, бывает! Вон завезли тогда Грибы эти! Мороки было! Грязи!
- Скажешь, грязи! Еле отбились!
- А, может, она из-под венца бежала, да в морячки подалась?! А как только на сушу - тут ее сваты и сцапали!
- Может! Да только ее песню я до сих пор забыть не могу. Слово в слово в голове отдается, и мотив, будто дразнит: рядом тайна! Тайна! Понимаешь?
- Песня - да! И ее это песня! Точно ее! Она написала, тут можешь мне верить, Эм!
- Вот именно! Беда у нее какая-то, верно! А мы ее упустили! Так проштрафиться! Идиоты!
- Точно! Ослы! С дипломом Королевской разведки!
Сбежала! Зачем?
- И чего ж этим головорезам от нее понадобилось?!
Видал как вцепились? И красоты невесть особой и, вообще, рыбачка, голь перекатная?!
- Вернемся, спросим?
- Спросили уж!
- Надо было тебе главаря ихнего кокнуть! Еще явятся теперь в Долину!
- Не явятся!
Они остановились у калитки. Переглянулись сурово, без былого задора, да и азарта поубавилось.
- Что нашим скажем?
- Как есть, так и скажем!
- Позориться! - вздохнул Эрик.
***
Как всегда вечер наступил незаметно. Вот только что обедали, только посвистывала из башни флейта, только лютня журчала из гостиной, ахала из спальни капризная скрипка, и лился в мастерскую к Итте теплый, обманчивый свет. И вот разом утихло, потухло и растаяли на полу бело-розовые квадраты заката. Сухие розы на подоконнике слились общим пятном с гардиною, и камин, точно старый медведь, заворочался в углу, подгребая пространство в свою дремучую берлогу. Пили чай. С сухарями и засахаренным вареньем. Ив держала чашку обеими руками, не для того чтоб согреться, а чтоб собраться с мыслями.
Итта и Ив выслушали ребят терпеливо и без упреков. Когда Эмиль закончил, тишина еще долго не выходила за дверь, топталась посередь кухни, точно чего обронила.