Аннотация: ОБНОВЛЕНО 02.11.2008 в 3.10 надо же, уже месяц, оказывается, с обновления прошёл)) мне казалось, несколько дней)))
Я внезапно проснулась и, резко сев, запуталась в одеяле, заполошно мельтеша руками по сторонам. Cердце бешено колотилось в груди, мышцы меленько подрагивали.
Оглядевшись, увидела, что Груня тоже не спит. Сидя на импровизированной постели, она чутко к чему-то прислушивалась. В углях догорающего костра лицо русалки походило на маску - ни один мускул не дрогнет.
- Груня, что происходит? Меня что-то разбудило.
- Кричали.
- Кто? Где?
- Человек. Женщина. Минутах в пяти ходьбы.
- Что, правда? - я напрягла слух, но уловила только стрекотание цикад да шелест травы под слабым ветерком. Слегка поёжилась - ветер холодноват.
- Да. Давно кричат.
- Почему ты меня не разбудила?
- А зачем? - русалка философски пожала плечами.
- Ну ты прям как есть создание омута - холодная и бесчувственная. Там человеку плохо! Разве можно просто сидеть и слушать?
- А если там человеку делают плохо много других человек?
Резонно.
- Ну и что? - я категорично рубанула ребром ладони по воздуху. - Мы же с тобой сила! И потом... А вдруг их там не так уж много? - Природная предусмотрительность, редкая гостья, твердила, что к словам спутницы хотя бы иногда неплохо прислушиваться. Мне эта мысль не нравилась, но без боя сомнения сдаваться не хотели.
- Что ты предлагаешь?
- Предлагаю сходить и проверить, кто там вопит так... - теперь и я услышала. Протяжный всхлипывающий вскрик, постепенно сошедший на нет, током ударил по нервам. - Вставай! Ты знаешь, в каком направлении этот ночной крикун? - я зашарила вокруг, собирая одежду и оружие.
- Знаю, - русалка была немногословна как всегда.
- Тогда пошли. Только тихо, - глас предусмотрительности креп. Надо же.
Груня без возражений натянула одежду и бесшумно двинулась куда-то вглубь зарослей высокого кустарника. Я поспешила следом.
Уже с минуты две как устав на ощупь продираться сквозь буйную растительность, запоздало уклоняться от коварных веток и сбившись со счёта леденящих кровь полувоплей-полустонов, я практически наткнулась на спину русалки.
- Что, пришли?
- Тихо.
Я послушно замолчала, старательно игнорируя зудящего над ухом комара и нетерпеливо выглядывая из-за Груниного плеча.
Впереди была поляна. Она едва угадывалась в неровном свете убывающей луны. Ни костра, ни даже слабой лучины. И как там Груня может хоть что-то разглядеть? Или не может? Но на что-то же она вот уже минуту смотрит?
Звона оружия, как и других звуков, кроме шелеста ночного леса, я не слышала. Вероятно, всё-таки речь идёт не о нападении на одинокую жертву. Или нападение закончилось ещё до нашего подхода.
- Ну что там? - устав от неизвестности и слегка испугавшись прекращения криков, я легонько тронула спутницу за плечо.
- Женщина. При смерти.
- Отчего? - чуть не сорвавшись на крик, я резко закрыла рот рукой и еще напряженнее вгляделась в открывавшееся впереди пространство. Всё, что удалось заметить - это небольшой бугорок, более тёмный, чем поверхность поляны. Полностью недвижимый.
- Кто-то еще есть в округе? Что там происходит? Ты вообще видишь эту умирающую?
- Вижу. Вокруг никого. Женщина собирается произвести на свет дитя.
- Так почему ж она тогда не шевелится и молчит?
- В обмороке. Большая потеря крови.
- Откуда ты знаешь?!
- Чувствую.
- Так чего мы тут тогда стоим, как две дуры? Вперёд, на помощь!
- Нужно?
- Ещё как нужно! Грунь, ты чего, там же человек умирает!
- Хорошо, - русалка коротко вздохнула и двинулась к неподвижному телу.
Я рванула следом. Ну ничего не видно. Безобразие!
- Мне нужен свет. Срочно, - русалка подошла к телу и истуканом замерла над ним.
- Ты же и так всё видишь! - возмутилась скорее по привычке я и двинулась добывать освещение.
Откуда же я его здесь возьму, этот свет? Оглядевшись по сторонам, я заметалась по поляне, не в силах решить, направо рвануть или налево в поисках сучьев для костра. Стон роженицы застал врасплох, я отчего-то так перепугалась, что не глядя шарахнула силовым сгустком в одинокое дерево по левому краю поляны.
Жарко вспыхнув, корявый могучий ствол загорелся, пылая пока только у верхушки, благо был высок и могуч. Есть надежда, что если я правильно распознала своё внезапное заклинание, дерево будет гореть часа два кряду.
- Так лучше? - стараясь не смотреть на деяние рук своих и не к месту вспоминая гринпис, спросила я русалку.
- Да.
Девушка опустилась перед неподвижным телом на колени, потрогала лоб.
- У неё жар.
Ещё не легче.
- Чем я могу помочь?
- Я не знаю даже, чем могу помочь я. - Груня впала в задумчивость, мерно поглаживая женщину по огромному животу.
Я наконец получше рассмотрела спасаемую.
В тёмном, промокшем насквозь от пота и еще чего-то, местами разодранном платье, грязная и простоволосая, роженица не шевелилась. Руки раскинуты в стороны, глаза закрыты, рот скривился в немом то ли крике, то ли стоне. Огромный живот смотрится ещё больше из-за жуткой худобы роженицы.
- Грунь, заканчивай медитировать, а то, чую, некого будет спасать.
- А? - русалка затуманенным взором мазнула по мне, вновь отвернувшись к пациентке.
- Не а, а давай раскочегаривай свои способности и спасай мамашу!
- Как?
- Да как хочешь.
- Я никогда не имела дела с роженицами.
Можно подумать ты с кем-то другим в виде пациента имела дело.
- Ничего. Это ничего, - экстренно вспоминая всё, что знала из курса молодого медработника и просто случаем уловленные сведения, я упала на колени возле русалки и спешно задрала подол умирающей.
Ничего существенного не увидела, даже с большим трудом разведя сжатые судорогой ноги роженицы в стороны.
- Груня, ты просто обязана знать, что делать. Ты же гроети, они всё умеют. Кончай прикидываться! - я уже почти кричала, видя, что женщина дышит всё реже, а кровь, засочившаяся по ногам роженицы, течёт все активнее, алыми ручейками сбегая по алебастрово-белым ногам.
- Я не знаю, чем могу помочь, - как попугай твердила одно и то же спутница.
- Так. Давай без паники! Первое - надо, чтобы она тужилась, - с ужасом представляя себе картину, как мы выдавливаем из тела женщины плод, икнула я. - Что этому мешает?
- У неё нет сил. Она без сознания.
- Так приведи ее в чувство!
- Как?
- Да хоть как! Немедля, слышишь, я приказываю - немедля приведи в себя эту женщину!
Груня разом подобралась, закрыла глаза и положила руки на грудь роженицы. Из-под ладоней русалки начал выбиваться видимый даже при неплохом освещении от горящего ствола дерева зеленоватый свет. Слегка голубоватые руки затряслись, а умирающая внезапно громко застонала. Так внезапно, что я подпрыгнула.
- Вот! - завопила я, с трудом унимая бешеное сердцебиение. - Теперь дело за малым - заставь ее тужиться!
Женщина открыла подёрнутые горячечным бредом глаза и снова застонала, мотая головой из стороны в сторону и содрогаясь всем телом.
Русалка вновь напряглась, вытянувшись струной возле тела пациентки.
От возмущения силы в эфире меня пробил нервный тик такой силы, что задергались оба глаза разом вкупе с головой.
- Я конечно ничего не понимаю в родах, но плод может погибнуть, если мы протелемся еще дольше. Грунечка, девочка, давай! Ты всё можешь, я знаю!
Русалка, опавшая было после предыдущего усилия, встрепенулась и начала делать волнообразные пассы над животом роженицы, беззвучно шевеля губами.
Я в ужасе прикусила язык - живот заходил ходуном, а по ногам женщины хлынул прямо-таки поток крови.
- Груня! Прекрати кровотечение, иначе она умрёт раньше, чем я успею от впечатлительности упасть в обморок!
Спутница слегка наклонила голову в знак согласия с моим мнением и резко нажала на какую-то точку внизу громадного живота роженицы. Поток крови резко сошёл на нет, будущая мамаша вновь открыла абсолютно белесые глаза и жутко закричала.
Ноги роженицы раздвинулись ещё шире и согнулись в коленях, руки вцепились в дёрн, слепо загребая по земле, тело изогнулось, из горла женщины вырвался нечеловеческий рёв, и я с немым изумлением увидела показавшиеся в проходе ножки младенца.
Не зная, что делать дальше, я инстинктивно рванулась к ним и как могла осторожно потянула на себя. Следом тут же появилось маленькое окровавленное тельце и буквально через полминуты у меня на руках кричал ором махонький комочек плоти. Девочка, едва сдерживая дрожь в руках, констатировала я. Здоровенькая. Вроде.
- Грунечка, сделай так, чтобы мать и дитя выжили, - из последних сил выдавила я, наконец сползая в постыдный обморок.
Вокруг очень тихо. Подозрительно тихо. Никто не кричит, не стонет, не шевелится. Становится страшно.
- Груня! - шёпотом кричу, опасливо приоткрывая один глаз. - Ты тут?
- Тут, - односложно ответила русалка, внимательно рассматривая завёрнутого в ее куртку младенца.
- Что ты её разглядываешь, будто никогда детей не видела?
- Таких не видела.
- Это каких таких? - от любопытства я тут же позабыла обо всех переживаниях, на коленях подползая поближе к спутнице.
Мимоходом отметив, что новоиспечённая мать дышит ровно и глубоко, я с интересом разглядывала дитя, прямо-таки умиляясь - какую красавицу мы только что родили! Интересно, как мамаша её назовёт? Девочке подойдёт королевское имя - черты крохотного личика были не по-младенчески чёткими, кожа аристократически-белой вопреки всем законам жанра - дети всегда рождаются красными! Ну или синими, кому как повезёт. А эта, вы гляньте, прямо красавица перед приёмом, и белил не надо. Волосики мокренькие, но удивительно густые, длинные, слегка вьются. Лапочка!
- Грунь, - я против воли улыбнулась. - Так что ты там разглядываешь у нашей девочки?
- Она какая-то странная. Неправильная.
- Да, мне тоже кажется, что слишком прилично дитё выглядит для только что после рождения. Но что конкретно тебя беспокоит?
Боковым зрением заметив движение в той стороне, где отдыхала после родов спасенная мать, я машинально обернулась посмотреть, и ...
Ничего себе!
Женщина выгнулась дугой, засучила ногами и широко распахнула рот. Только вместо любой страшноты крика из горла мамаши вырвался кровезамораживающий вой.
Я звучно клацнула зубами, невольно отпрянув от незнакомки, и только тут обратила внимание на то, что вновь заскрёбшие по земле пальцы женщины оставляют после себя глубокие борозды.
- Груня-а... - ошалело переведя взгляд с жутковатой картины на спутницу, я не могла унять бьющую тело дрожь.
- Вот об этом я и говорю, - флегматично выдала русалка, с лёгким интересом глядя на невольную пациентку.
Та, несколько раз дёрнувшись, вдруг резко села и распахнула глаза. Я сама чуть не взвыла на зависть всем окрестным волкам - зрачки у мамаши менялись, из круглых перетекая в вертикальные и обратно. Без остановки. И слегка светились.
- Грунечка... Что же это?!
- У меня есть некоторые мысли.
- Какие? - я не могла оторвать глаз от женщины, невольно стискивая края рубашки трясущимися пальцами.
- Думаю, наша больная недавно перенесла... - женщина вновь взвыла, оскалившись. Ой-ой! Клыки молодой мамаши заставили бы облезть от резкого всплеска комплекса неполноценности любого уважающего себя вампира. - ...нападение.
- Чьё?! - ни дня покоя - только этого не хватало!
- Полагаю, оборотня. Скорее всего волка.
- Ого! Кошмар! А почему она всё ещё человек? И что это за странные метаморфозы с её глазами?
- Тело не приняло изменений, но и не побороло попавшую в кровь заразу.
- И что теперь будет?
- Она умрёт, - сказано это было совершенно будничным тоном, как о видах на урожай.
- Груня, да ты что?! Это же человек, как ты можешь так спокойно?..
- Не знаю.
- Ну сделай же что-нибудь! Ей можно помочь?
Русалка задумалась.
- В общем-то можно попробовать. Но результат тебя вряд ли устроит.
- Почему? Да всё равно почему, пробуй, время уходит!
- Хорошо, - спутница аккуратно положила младенца на землю, приблизилась к сомнамбулой застывшей в сидячем положении пациентке и резко выкинула вперёд левую руку, метя женщине прямо в лоб.
Та не успела увернуться и бревном рухнула на землю.
- Гру-унь... Я же не просила добить бедняжку из милосердия.
- Не мешай, Би-и, - русалка деловито закатала рукава, выпрямила женщине руки, разорвала ей платье на груди и тут же нажала пальцами на несколько точек на теле роженицы.
Мамаша резко обмякла, глаза закатились, дыхание стало редким и поверхностным. Одновременно под кожей пациентки будто заходили ходуном все мышцы, выворачиваясь, сплетаясь в немыслимые узлы.
- Что происходит?
- Она превращается.
- Ты что?!
- А что? Я предупреждала, результат тебе не понравится, но это единственный для неё шанс выжить.
- И что мы с ней-оборотнем будем делать?
- А ничего. Отпустим.
- Дак вдруг она людей есть начнёт, на невинных граждан нападать исподтишка?
- Ну-у... Тебя это беспокоит?
- Ещё как!
- Хорошо.
Русалка потянулась к поясу и вытащила из ножен небольшой кинжал.
- Это ещё зачем? - я слегка поёжилась.
- Как зачем? Ты же сама хотела, чтобы она не нападала на людей?
- Ну хотела. И что?
- А то. Иди сюда, Би-и. Будем отучать больную от человечины.
- Как?
- С твоей помощью.
- Ничего се... - я от возмущения не смогла выговорить фразу до конца - дыхание перехватило. Она собирается угробить меня ради благой цели? Какая прелесть!
- Не бойся, верь мне. Дай руку.
Вопреки моим опасениям Груня не резанула мне по запястью, а лишь деликатно, с мастерством опытной лаборантки из поликлиники проткнула безымянный палец как при заборе крови. Так же умело выдавила несколько капель крови себе на ладонь.
- Гру-унь... Ты таки имеешь медицинское образование? Как много я о тебе не знаю!
- Я много чего имею, - хмыкнула русалка, потянувшись к лицу пациентки и приложив ладонь с каплями моей крови к её губам.
Женщина зашевелилась, глубоко вздохнула и быстро облизала губы.
Я вытянула шею, стараясь ничего не упустить из действий спутницы.
Та, как только рот мамаши вновь закрылся, впилась пальцами левой руки ей в горло, а ладонь правой с силой приложила к многострадальному лбу покусанной оборотнем дамы.
Прошло не больше трёх секунд, и больную буквально подбросило вверх. Груня не убирала рук, продолжая прижимать ладони к пациентке несмотря на начавшиеся у последней конвульсии. Изо рта женщины пошла пена, из ушей хлынула кровь.
- Груня, что ты творишь?! - но русалка не реагировала, продолжая начатое.
Наконец, когда я уже почти утвердилась в намереньи огреть спутницу чем под руку подвернётся, Груня отстранилась от женщины. Тело той тут же перестало биться в судорогах, кровь остановилась, а дыхание почти выровнялось.
- Груня, что это было?!
- Это был урок. Который она запомнит навсегда. Больше никогда в своей жизни оборотница не рискнёт попробовать человеческой крови, такое не забывается.
Мгм... Вот тебе и шоковая терапия, блин!
Женщина снова задёргалась. Я подхватила с земли закутанного в куртку младенца и на всякий случай спряталась за спину русалки.
Новоявленная мамаша резко села, затем взвилась в воздух и странным кувырком перешла на четвереньки. То есть кувыркнулась женщина, а на лапы пришёл уже полноценный волк, я бы даже сказала слишком полноценный - крупноватый как ни глянь, головой Криське до брюха достанет, а коняшка у меня не из малорослых. В тусклом свете шерсть зверя казалась бурой со светлыми пятнами, торчащей в разные стороны диковинными короткими сосульками. Животное повело ушами, принюхалось. И шарахнулось от нас как олигарх от налоговой. Слегка взвизгнув, существо пробуксовало лапами на одном месте и рвануло в сторону ближайших кустов. Тут же без следа в них сгинув. Ну дела-а!
Я переводила ошарашенный взгляд с кустов на место, где всего несколько секунд назад лежала вполне обычная женщина. Как вдруг младенец на руках шевельнулся раз, другой, и как заорёт!
- Ой! - я на вытянутых руках держала это верещащее чудо, не зная, что сделать, чтобы ребёнок успокоился. - Груня! Чего она хочет?
- Наверное, есть. Хотя я не уверена.
А уж как не уверена я.
- А чем мы её кормить будем? Мясо детям такого возраста нельзя, овощи тоже...и даже хлеб. Разве что м...ммм... Стой! Так это чадо, рождённое от оборотницы, часом, не переняло некоторые особенности организма от матери?
- Полагаю, переняло. Сама же видишь - ребёнок на обычного младенца похож мало.
- Да не сказала бы, что так уж мало...
- А ты ей в рот загляни.
Чего я там не видала?
Но ради интереса аккуратно потянулась к губам ребёнка. И резко отдёрнула руку - махонькие клычки щёлкнули буквально в паре сантиметров от моих пальцев. А-а!
- Груня, она кусается!... Она кусается?! Я, кажется, отстала от жизни, но разве у детей до скольки-то месяцев есть зубы?
- В том-то и дело, что нет, - вздохнула русалка.
Ни сна ни отдыха измученной душе. Младенца клыкастого на шею нам с Грунькой ну оччень сильно не хватало для полноценного женского счастья.
- Так чем её теперь кормить? - решив, что повпадаю в истерику завтра, поворачиваюсь к в задумчивости вышагивающей по поляне русалке.
- Думаю, за неимением другого, мясом.
- Каким мясом?
- Желательно свежим.
- Ккак?..
- А так. Свежим тёплым мясом.
- Где я его возьму?! - обоих добытых русалкой зайцев я ещё вечером зажарила - на поесть и на впрок.
- Надо поймать, - спутница наворачивала круги вокруг всё еще пылающего дерева, рассеянно глядя вверх.
- Кому надо? - немного не поняла я.
- Наверное тебе, я не смогу сейчас охотиться, после лечения силы остались только на неспешную ходьбу по ровной местности.
- Хочешь сказать, и к месту нашей стоянки ты добраться не сможешь? Там же уйма кустов, и холм небольшой, как я помню, по пути.
- Не знаю. Вполне вероятно, что не смогу.
Ночь чудес просто! Чем дальше, тем больше хочется материализма с отрицанием мистики.
- Слушай... А как же она будет это мясо есть?
- Нормально будет, зубами.
- Мы что - зверёныша приветили невзначай?
- Ну, не стопроцентного зверёныша.
- А какого же? Нормальные дети питаются молоком!
- Она тоже может питаться молоком. Но так как его у нас нет, придётся кормить мясом.
Железная логика!
- Грунь. Я конечно гуманист. Но не лучше ли было пустить это чудушко с мамой в лес?
- Она пока не может ни ходить, ни оборачиваться.
- Да? А клыки - это что? Для антуражу и развлечения окружающих?
- Клыки - это непроизвольная часть превращения. На большее она, насколько я чувствую, не способна будет ещё месяца три.
Уже легче.
- А если она меня покусает?! - красочно представляя Биночку с очаровательной серой шёрсткой на холке, я вздрогнула.
- Она - Рождённая Оборотнем. Такие особи не имеют силы заражать ни через укус, ни через другие контакты.
- Совсем не имеют? - я уже смелее разглядывала переставшее вопить и лишь время от времени попискивающее на руках чудо.
- Ну... Есть некоторые обряды. Но они сложны и требуют специальной подготовки. Случайно это дитя никого наградить оборотничеством не сможет. Разве что своё чадо.
- Ну слава Богу! Ты меня прям успокоила, рыбка синеволосая. Держи этого мелкого уникума, - собираясь с силами, я передала ребёнка русалке и завертела головой, не зная, в какой стороне искать требуемое младенцу мясо. - Ну ты хоть подскажи, куда на охоту податься.
Груня с минуту прислушивалась, потом повернулась ко мне.
- Справа от тебя в двадцати шагах семейство зайцев, позади, на третьем от поляны дереве, пара куропаток.
- Чем я их бить-то буду? Кинжалом?
- Этого я не знаю.
Ох. Ладно!
- Ах ты мелкий обжо-орка, - я с умилением наблюдала за уплетающим свежатину ребятёнком. - Точно! Назовём тебя Жоржетой. Грунь, как тебе имечко? - надевая очередной кусочек мяса на длинный прутик - совать пальцы в ротик нашему младенцу я как-то опасалась, вон уже и палочка изрядно покусана.
- Мне нравится, - флегматично отозвалась сидящая неподалёку на принесённых одеялах русалка.
Я таки стаскалась к нашему лагерю, с матюками и пыхтением собрала пожитки, взнуздала лошадей и даже умудрилась найти поляну с Груней и младенцем - с пятого, правда, раза, после получасового блуждания по лесу, пока наконец не заорала "ау!". Вот на ответные Грунины "ау" и ориентировалась.
Куропатку после долгих размышлений и прикидываний подманила заклинанием. Жалко было птичку, но ребёнок верещал всё громче, пришлось выбирать - или я на прокорм, или пернатая. Да простят меня гринписовцы.
Мы неспешным шагом продвигались на лошадях по тракту. Ребёнок тихо посапывал в притороченной к моему седлу корзине для еды - как хорошо, что я не удержалась вчера на рынке и купила этот шедевр прутикоплетения.
В Груниных подсумках кроме прочего скарба болтались два свежеизловленных и потрошеных соратницей с утра зайца - не иначе вчерашние соседи.
Дорога легко ложилась под копыта животинок, накормленное перед отбытием дитя мирно спало, мы с Груней думали. По крайней мере я точно думала. О многом. О том, как долго нам добираться до местонахождения мужа, доберёмся ли мы вообще и насколько сложнее это путешествие будет благодаря присутствию в наших рядах грудничка.
Сложности начались с рассветом, когда обнаружилось, что куртка русалки для приюта Жоржеты абсолютно непригодна и вообще уже ни на что не годна благодаря основательно пропитавшим её детским экскрементам. Пришлось порвать одну из прихваченных в дорогу хлопковых туник на пелёнки.
Ну ничего, прорвёмся, мы сильные, мы удачливые, мы всё можем, занималась я аутотренингом.
- Груня, не пора ли прерваться на обед?
- Как скажешь, - покорно натянула поводья русалка, спрыгнув на краю облюбованной мной для привала полянки.
- Птичка моя, передай, пожалуйста, хлеб, - я копалась в съестных припасах, размышляя, стоит ли разводить костёр? Обойдёмся холодным мясом с водой или не помешает заварить чайку?
Развернувшись к подсумкам в намереньи разыскать там головку солоноватого сыра, краем глаза заметила некое движение справа.
Мелькнув за деревьями, размытая тень тут же растворилась в чащобе.
- Грунь, тебе не кажется, что мы тут не одни? - невольно поёживаясь, я вглядывалась в заросли.
- Кажется, - русалка была привычно немногословна, укачивая на руках нашу нежданную радость.
- И?
- Что и?
- Ты, мне кажется, издеваешься. Кто там шарится в кустах?
- Ты точно хочешь знать? - она скосилась в мою сторону.
- Как сама-то думаешь? Конечно хочу!
- Хорошо. Это оборотень.
- Ещё один?! Груня, признайся, мы что-то не то с собой прихватили, приманивающее нечисть?
- Да.
Сколько спокойствия!
- Что?
- Жоржету.
- Как? Что?!.. Грунь, прекращай говорить загадками. Чем наша малютка привлекает перекидышей?
- Своим существованием, - зашибись! - И только одного конкретного оборотня.
- Какого?
- Ты его знаешь.
Я?! Я не вожу сомнительных знакомств с... Стоп!
- Хочешь сказать, это её мать?
- Она самая.
- И давно она идёт за нами?
- С утра.
- И ты молчала?!
- Не хотела тебя беспокоить.
- Зачем она нас преследует? Хочет отбить своё дитя? Съесть Жоржету, чтобы не досталась никому? Отомстить нам за жестокое обращение с животными?
- Просто инстинкт. Она чувствует родную кровь.
- Грунь, я поражаюсь твоему спокойствию. Что нам теперь делать?
- Ничего.
- Ты думаешь что говоришь? За нами по пятам следует опасная тварь, мы не знаем, как от неё отвязаться, а ты говоришь ничего!
- Она не причинит нам вреда, мы отучили её от человечины, ты помнишь.
- И что - пока мы с младенцем, наш маленький отряд будет повсеместно сопровождать это чудовище?
- Возможно и не повсеместно. Я не уверена, что она пойдёт за нами в город или поселение.
Очень интересная информация, но всё же.
- Грунь, ну ты же у меня умная. Биночку нервирует общество оборотней, сделай что-нибудь.
- Не переживай, Би-и. Мать имеет право быть рядом.