Летняя жара Воллдрима все же впустила календарную осень в свои края. Цветущий, пахучий сентябрь украсил долгожданный праздник местной детворы - так наступил первый учебный день.
Столетия назад в Воллдриме отстроили величественную школу. Работа наставников не стихала в ее стенах многие века. Дети Воллдрима и окрестных поселений до сих пор съезжаются на занятия в центр города, в учебное заведение имени мистера и миссис Крубстерс.
В невероятно роскошную школу может ходить любой мальчик или девочка из округи, независимо от доходов семьи или их положения в обществе. Всем известно древнее завещание Крубстерсов: "Учиться должен каждый, кто пожелает!" Местечко Воллдрим находится далеко от остального современного мира, поэтому некоторые необычности здесь стали повседневными. Например, детей не делят по классам, как в большинстве школ и на занятиях может присутствовать любой желающий. Ученик подбирает предметы по своему усмотрению и посвящает большую часть дня избранным наукам.
Школа делится на шесть основных частей: "Блок Интеллектуалов", "Зал Спортсменов", "Гавань Художников", "Купол Природы", "Мировые Языки" и "Уголок Просвещения". Некоторые называют их корпусами. Уроки никто не прогуливает, ведь посещать их итак не обязательно. Детвора Воллдрима не верит, что существуют школы, которые можно ненавидеть. Эту школу обожают все!
Однако и в Воллдриме время от времени встречаются неграмотные ребятишки: просто они не знают о возможности обучения или же овладели ленью в совершенстве. Харма трудно назвать ленивым. Он много работал по дому, помогая матери решать насущные проблемы. Мальчишка не слышал о школе, об этом у них не говорили, у Дриммернов вообще мало разговаривали.
Когда наступил первый учебный день и все шестилетки, а также их старшие братья и сестры, отправились на торжественное открытие нового учебного сезона, Харм сидел на крыльце своего накренившегося дома и ковырял палкой землю. Его ровесники и дети постарше шагали за забором. Многие давно не виделись, поэтому радостно приветствовали друг друга объятиями или рукопожатием. Красиво разодетые ребята бурно обсуждали предстоящие события, а первогодок ждал особый прием!
Поведение и манеры учеников подсказывали, какой блок школы им наиболее интересен. Интеллектуалы спорили о задачах и гипотезах науки новейшего времени. Атлетически сложенные воспитанники громогласно вспоминали победы и немного тише поражения в спортивных состязаниях. Художники, в полете собственных фантазий, проплывали мимо, излучающие вдохновение или же нервно топали прочь, встревоженные его отсутствием. Ученики из корпуса Мировых Языков бормотали что-то невнятное. Окружающие их не понимали, и это доставляло мнимым иностранцам неописуемое удовольствие. Учащиеся Купола Природы, как одуванчики порхали, очарованные богатством окружающего растительного мира. А небольшое сборище мальчишек обсуждало поведение лягушки, пойманной три дня назад. Девчонки, рыдая, просили ее немедленно отпустить, однако большая часть мальчишек настаивала на продолжении исследований пищевых пристрастий квакушки.
Вся эта кутерьма, шумя и неистово радуясь, словно телега, увешанная колокольчиками, клаксонами и еще невесть чем, продвигалась по ухабистой дороге не задевая безразличия Харма. Иногда он поднимал голову и наблюдал за шествием, но разумом понимал: все это не для него. Он опускал глаза и сверлил взглядом землю, да так усердно, словно пытаясь зарыться от праздника глубоко, прочь от любопытных глаз. Ему хотелось спрятаться, влезть в глубокую нору, засесть там и забыться, ведь думая можно привлечь беду.
Детвора двигалась за воротами, поток шума не иссякал, но из общей массы вдруг выделился один еле слышный голосок. Харм уловил сначала далекий, чуть касающийся слуха звонкий смех. Мурашки пробежали по телу и Харм застыл, околдованный. Он забыл о своей пустоте и прислушался. И вот опять - этот смех чуть ближе и теперь более яркий! Харм вскочил и ощутил слабое головокружение. Его душа как скомканный листок бумаги, съежившаяся в самом глубоком уголке его существа, вдруг расправилась и, зашелестела, нашептывая воодушевление. Он почувствовал не уныние, а нечто хорошее, почти священное. Харм мотнул головой не понимая своих ощущений и навострил слух:
- Кто это? Где это?
Но больше он не слышал этот короткий зов, веющий теплотой. Мелодия сотен голосов играла в уличной неразберихе, в ней выделилась единственная нота, тронувшая Харма, но затем закружилась в водовороте детского гомона и утонула в нем.
Харм стоял не шевелясь. Он не мог уловить волшебный смех, как ни старался. Отчаяние застелило его глаза, и он заплакал. Харм отвернулся и попытался внушить себе безмятежность, но голоса детей мешали уйти в себя:
- Я должен отключить мысли... Плохое сбывается...
Харм не хотел никому причинить вреда. Он старался ни на ком не сосредотачиваться. Но этот голос. Зачем он прислушался? Харм клял себя за беспечность и вытирал рукавом глаза, но вдруг: что это? Во дворе, в месиве очистков и грязи, в импровизированной компостной куче, на небольшом возвышении возникло чудо: маленький, голубенький, такой хрупкий, одиноко трепещущийся на ветру цветочек явился изниоткуда прямо перед Хармом. В голове стукнуло: "Незабудка!"
- Что? Какая незабудка?
Харм неуверенно подошел и наклонился над крохотным стебельком. Он коротко улыбнулся, но через секунду, стиснув зубы, резко рванул цветок из земли и запихнул в свой карман. Не раздумывая, Харм выбежал на дорогу. Ветхая, вся в дырах, одежда отпугнула детей. Ученики, сплошь нарядные, сразу шарахнулись от него в стороны. Кто-то сморщился, другие рассмеялись нелепому виду незнакомого оборванца. Харм не понимал, что насмешки это его заслуга, он слушал. Понемногу детвора, потеряв к нему всяческий интерес, продолжила свой путь. Подумаешь, чудак какой-то... Харм же выглядывал, прислушивался, но все было бестолку. Тогда он решил: "Будь что будет", - и, отдаваясь толпе и ее течению, направился туда, куда гурьбой шли дети.
***
Окончание лета нагнетало нетерпение у Элфи. Она давно считала дни, оставшиеся до начала занятий в школе: новое, интересное, дети и игры - всё это будет! Еще немного... И вот, наконец, Элфи шагала с десятками таких же как она, будущими воспитанниками школы имени мистера и миссис Крубстерс! Рядом с ней вышагивала подруга и соседка по Зюжно, району богатых жителей Воллдрима, Кати Филипп:
- Элфи, когда ты смеешься, я не могу оставаться серьезной! Ты вирус смеха! - от этих слов Элфи и Кати еще больше рассмеялись.
- Осторожно я заразная! - Элфи выпучила глаза и, сжав ладошки в крюки, злобно посмотрела на подругу.
- Я знаю! Помогите! Напала болезнь смеха! - подруги пустились в омут веселья.
Элфи острила, корчила гримасы, и ее родинка-ежик на щеке плясала в кривляньях своей хозяйки. Подруги бегали, прыгали, а пышные подолы их платьев лишь вздыхали, впитывая поднятую дорожную пыль старой части Воллдрима. Впрочем, остальная детвора вела себя примерно так же. Кого-то дернули за косичку, однако девчонка лишь улыбнулась своему обидчику. Взрослому парнишке кто-то примостили к сумке алый цветок, тот, обнаружив "подарочек", оскалил зубы и, сдернув его, откинул прочь. Дети без присмотра взрослых - это безудержное веселье. Такова уж природа малышни - частенько по-доброму безобразничать.
В паре десятков метров впереди шагал друг и сосед Элфи - Кирк Беккет. Официозный мальчишка преобразился. Сдержанный, строгий, важный. В своей группе сопровождающих, он возвышался над остальными ровесниками на пол головы, лишь его двоюродный брат немного превосходил его по росту. На пару сантиметров, не больше. Кирк был высоким, да и вид у него был словно возвышенным. Хотя скорее высокомерным. Сейчас он предпочитал не замечать подругу. Элфи знала, дружил он с ней "незаметно" для остальных товарищей. Но все же они были очень близки. Вместе выросли, их родители сдружились еще до рождения своих детей и потому почти все дошкольные годы они часто просиживали друг у друга в гостях.
Элфи прищурилась, придумывая какую-нибудь мелкую шуточку с ним. Может положить ему на голову венок из ромашек? Вот смеху то будет! Но ее дерзкие намерения прервала Кати. Едва отдышавшись, раскрасневшаяся подруга, с внезапной грустью проговорила:
- Я немного волнуюсь. До сих пор не решила: куда идти? Я люблю, конечно, природу, но не настолько, чтобы целыми днями ковыряться в земле, ловить бедных червяков, или лягушек, как Кирк Беккет, - Кати скривила губки и зажала косу в кулак, пошевелила носом, принюхиваясь или готовясь расплакаться. Но плакать она не собиралась, любила пошмыгать, это вроде как помогало собраться с мыслями.
- После своих опытов Кирк всегда отпускает животных на волю. Он хороший, но слишком уж увлеченный, - Элфи скрутила руки под грудью и надула щеки. Так выглядело ее возмущение.
- Но я не хочу возиться с животными, - настаивала Кати.
- Опять ты все про то же... - Элфи вздохнула, приготовившись в очередной раз успокаивать Кати, а мысли про шуточки для Кирка растворились в терзаниях ее подруги. - А зачем с ними возиться? Можно просто изучать. Ты же знаешь, мой дедушка Пётр много рассказывал про Африку. Там столько всего: и львы, и зебры, и жирафы. Интересно послушать. Вовсе не надо пробовать на них садиться или держать их во дворе для изучения. Можно читать книги и наблюдать. У них все по-другому, не так как у людей.
- Да, ты права, интересно. Можно и в Купол Природы пойти. Но я думала выучить много языков, чтобы путешествовать, увидеть другие страны, - поглаживая свою длинную косу, размечталась Кати.
- Так вот в чем дело! На самом деле просто тебе нравятся разные уроки, - радостно воскликнула Элфи.
- Точно! Я-то думала мне ничего не нравится. Вот ты молодец!
Подруги успокоились и, обнявшись, пошли дальше. Они обогнули улицу и прошли мимо фруктового сада. Впереди красовалась центральная площадь Воллдрима.
Парадный вход в официальное здание мэрии смотрел прямо на невероятных размеров школу. Здание, не похоже на ровные, словно нарисованные под линейку, обычные школы, сжимало в объятиях круглую площадь с двух сторон. Оно разрасталось год от года и как миниатюрный мегаполис с бесконечными лабиринтами, проходами, мостиками, дорожками порой отхватывало у города новые куски земли и даже целые строения. Школа была основной достопримечательностью города, его гордостью. Чуть ли не главным местом, потому городские власти, лишь притворяясь непреклонными, отдавали во владение школе все новые городские участки. Впрочем, это имело смысл. В школе обучались многие тысячи учеников, а система обучения была гибкой и крайне эффективной. Сколько талантов ежегодно выпускала школа? Да тут не было никого заурядного! Специалисты в различных областях знаний, а также спортсмены были востребованы во всем мире. Поэтому, без каких-либо претензий со стороны жителей и градоуправителей Воллдрима, школа уверено правила городом, а новые земли поглощала, как ненасытный гигант.
Здесь собралось огромное разнообразие форм и размеров окон, дверей, куполов, шпилей. Глядя снаружи, знающие горожане могли сразу определить, в каком крыле находится тот или иной корпус знаний.
Извивающаяся лоза виноградника наравне с фиолетовой глицинией, а также с колючими зарослями диких огурцов укутали шершавые стены Купола Природы, а окна из необработанной древесины с вырезанными птенчиками и бабочками на откосах впускали утренний ветерок и всегда в эту пору были открыты для солнца и мелких пташек.
Блок Интеллектуалов, отличающийся сдержанностью в стиле, напоминал всему миру о своей оптимальности. Окна располагались строго на запад или восток. Некоторые классы, выполненные в форме полусферы, смещались вместе с поворотом солнца, что позволяло во время занятий освещать учеников слева. Многочисленные исследователи уверяли: это наилучший вариант для здоровья учащихся и успешного познания ими научных дисциплин. Однако не столь распространенные левши критиковали такое положение вещей. Некоторые из них принципиально отказывались заходить в подробные помещения, другие же присаживались спиной к учителю, так как наилучшим вариантом считали правостороннее освещение. Борьба длилась многие годы, слава мечте, не кровопролитная, и ограничивалась лишь взаимными суждениями, а не кулаками.
Чистые технологии, направленные, в том числе, на энергосбережение, занимали умы интеллектуалов всех поколений. Посему специальные солнечные панели заслоняли практически все стены и крыши корпуса интеллектуалов. Панели вкупе со специальным оборудованием поглощали энергию солнечных лучей и выдавали электричество. Энергии хватало на освещение всех корпусов школы, поворот сферических комнат, работу столовых и на многое другое.
Крыло спортсменов отличалось окнами по форме и линиям повторяющим волейбольные, футбольные, теннисные мячи; различные ракетки и всевозможные спортивные снаряды. Раскрасили корпус в яркие цвета победителей: красный, золотой, серебряный и фиолетовый. Воллдримские спортсмены многократно становились чемпионами в состязаниях разных уровней. Изображения медалей и завоеванных в разные годы кубков украшали фасады корпуса. А на крыше располагался огромный стадион, огражденный высоким сетчатым забором.
Гавань Художников была разнообразна, словно состояла из множества бухт и причалов различных художественных направлений и стилей. Скульптуры, картинные панно, строки из произведений классиков литературы, а также из сочинений учащихся, - всё это и не только делало корпус изящным и неповторимым. И это только снаружи! Ходить по коридорам ищущих вдохновения художников, заглядывать в отдаленные уголки самых маленьких и затерянных в лабиринте гавани комнат можно долгими часами. Сюда заходят учащиеся из других корпусов: кто-то из любопытства, кому-то хочется уловить суть искусства, но большинство ищет вдохновение. Интеллектуалы, языковеды, спортсмены, природоведы, учителя, любой посетитель школы, - все приходят сюда, как в музей: отдохнуть и помечтать.
Полиглоты, знающие множество языков, обосновались в дальней части школы. Этот корпус за столетия значительно разросся. По мере развития способов передвижения по миру и связанных с этим странствий местных исследователей, развивалось и само здание для языковедов. Поначалу основными направлениями познаний были германские, балтийские, греческие, кельтские, романские и индоарийские группы языков. В настоящее время языковеды изучают сотни наречий и диалектов, а также древние трактаты и исторические закономерности.
Однако не только путешествия местных жителей насыщало знаниями библиотеки школы и способствовало расширению корпуса. Время от времени, проезжающие мимо странники оставались здесь навсегда, открывая секреты своих предков. Ведь променять сказочный Воллдрим на что-то другое просто невозможно! Этот город и его окрестности завораживали богатой и необычной природой. Здесь встречались растения практически со всех широт Земного шара, а климат, в основном теплый и в меру влажный, лишь на несколько недель в году окунался в непродолжительную, но все же прехолодную зиму. Особенности местности словно сети счастья и умиротворения окутывали дарами Воллдрима нечаянных скитальцев, заставляли их оседать здесь и укореняться подобно семени древа, которое случайно прилетев в блаженный край, прорастало в идеальном для себя месте.
Фасад корпуса языковедов мог поведать о таких людях. Каждый привнес сюда частичку своей культуры. Здесь были фрески величественных пирамид, Александрийского маяка и даже миниатюрные скульптуры столпов древних инков, цитаты философов на всевозможные темы, на языках давно умерших и только зарождающихся. Невероятно, но изучая корпус Мировых Языков, открываются многие главы из истории человеческой цивилизации.
Об Уголке Просвещения известно мало. Редкие посетители неохотно раскрывают подробности для всеобщего обсуждения. Известно лишь, что "уголок" вовсе и не уголок, а круглый амфитеатр, укрытый за высокими толстыми стенами. Возможно, он был угловатым, но только в далекие годы, когда сюда пришли первые ученики, около пятисот лет назад. На корпусе, прозрачный изнутри и абсолютно не проницаемый для взглядов снаружи, взгромоздился витражный купол из закаленного стекла. Время от времени он раскрывается, и нечто чрезвычайно быстрое вылетает из открытого прохода. Подчас это молниеносное устройство (или существо?) возвращается. А может это вовсе нечто иное? Столь стремительные движения объекта не позволяют запечатлеть его с достаточной четкостью, посему витают загадки, не дающие покоя упорному любопытству некоторых горожан.
На самом деле такого уж запрета на Уголок Просвещения нет. Учащиеся могут попасть в самый небольшой из корпусов, если пройдут обучение... по всем направлениям школы. А это, как вы понимаете, вовсе непросто. Такой целью задавались многие, однако, когда они оказывались в одной из пяти основных частей школы, чаще всего увлекались настолько, что забывали о таинственном уголке и оставались в выбранном корпусе до конца своего обучения. Единицам все же удавалось пройти все отделения, но они предпочитают отмалчиваться о своих открытиях. Так что пока уголок сохраняет свою таинственность.
Все здание школы, и без того торжественное и изумительное, нарядили шарами, ленточками и поздравительными транспарантами. Флаги на шпилях школы рвались от порывов ветра, искажая очертания символов каждого из отделений. Над центральным входом взмыл ввысь самый высокий шпиль. На нем билось огромное полотно с изображением двух ладоней, повернутых ребром. Одна поменьше - видимо женская - улеглась на ту, что побольше. Пальцы мужской ладони смотрели на восток, а женской - на запад. Мелодия, разыгранная оркестром, не видимым взору, громыхала, заглушая крики птах, которые рисовали стремительные петли и полукруги, летая меж пиков здания. А под ними кипело движение: со всех концов города в центр стекалась людская масса.
Дети, в свой первый день, шли в школу без сопровождения взрослых, таков был древний обычай школы Крубстерсов. Однако мамы и папы, бабушки и дедушки, тети и дяди - все, кого интересовала судьба младших учеников, встречали их у входа в школу. Детвора направлялась к школе по нескольким запланированным маршрутам, ориентируясь по специальным указателям, немного в обход прямых путей, дабы взрослые успели раньше их. К тому же, витиеватые шествия способствовали тому, что о празднике первого осеннего дня узнавала большая часть города, а это еще больше создавало праздничное настроение у горожан. Школьники двигались не торопясь, общаясь и радуясь предстоящей встрече с миром познания тайн вселенной. Взрослый люд, наоборот - спешил, дабы успеть увидеть своих чад в торжественном шествии по красно-золотой дорожке, ведущей ко входу в школу. Ученики, из тех кто постарше шестилеток, выстраивались тут же и, хлопая в ладоши, приветствовали новых учащихся.
Элфи с Кати уже приблизились к центральной площади Воллдрима. Горожане в неисчислимом количестве заполонили палисадник перед школой.
Как только Элфи ступила на полосатый ковер, ей преподнесли букет незабудок. Она привыкла к таким совпадениям и поэтому не особо удивилась, но в душе улыбнулась, так как знала - это ее талисман, а значит: все будет хорошо! А Кати получила букет желтых роз.
- Кати Филипп пришла к нам сегодня впервые! Кати, добро пожаловать! - прогремело представление новой воспитанницы.
- Обратите внимание - маленькая Элфи Смолг. Овации для Элфи!
- Элфи, не робей!
- Будет весело!!!
Элфи взяла за руку подругу, и они торжественно зашагали вперед.
Харм, сжимая в кармане хрупкий стебель с голубыми лепестками, незаметно для себя шагнул на ковер. Тут же к нему подошел высокий мужчина и вручил букет из белых ромашек, похлопал Харма по плечу, улыбнулся и прошагал дальше. Громогласный, уверенный голос, исходивший неизвестно откуда заявил:
- А вот и молодой Харм Дриммерн! Поприветствуйте нового ученика!
- Ура!!!
- Молодец!!!
- Вперед, Харм!
- Удачи тебе, Харм!
От неожиданности Храм замер. "Откуда они знают мое имя?" - подумал он, затем обернулся и проводил взглядом незнакомца, вручившего ему ромашки. Отчаяние вперемешку с надеждой всколыхнулись в душе Харма от внимания неизвестного ему человека: "Если б таким был мой папа", - затрепетала мысль. Харм глубоко вздохнул, позволяя грусти поглотить нечаянное воодушевление.
Но долго печалиться, стоя на месте, у Харма не получилось. Овации и торжественное объявление каждого новоиспеченного воспитанника гремели со всех сторон. Взрослые умиленно провожали взглядом детей. Одна из женщин почему-то плакала, однако широко улыбаясь, другие выкрикивали восторженные слова. Веселые подростки топали и били в ладоши, приветствуя пришедших учиться шестилеток. Шум! Гам! Поток людей схватил и понес Харма вперед, но потом мальчишку втащили в толпу встречающих, он выбрался и опять попал в новое течение. Устав и, почти падая с ног, Харм пробрался сквозь людскую стену и пристроился на скамейке позади всех. Обняв букет, Харм принялся изучать необычное здание школы. Таких громадных строений раньше ему видеть не доводилось, правда, шпили с флагами были видны отовсюду, в том числе и от дома Дриммернов, и даже в десятке километров от города: так высоки они были. Но Харм и представить себе не мог, что существуют такие огромные дома, а шпили, наконец, приоткрыли свои тайны. Все они вздымались ввысь именно отсюда. Но что же это за здание?
За его спиной стены с непонятными прямоугольными панелями переливались на солнце, а впереди, по другую сторону от течения ребятни, утопали в бесчисленных растениях. Это все дышало грандиозностью и было так разнообразно, манило разузнать обо всем этом побольше. Но достоин ли он?
Празднество продолжалось довольно долго и постепенно восторг Харма поунялся - он порядком вымотался от непривычного пребывания в толпе и новых впечатлений, но к счастью буйство торжества уже утихало. Детвора расходилась по корпусам школы, родители отправились по своим делам, а старшие воспитанники целенаправленно топали, точно зная, какая именно их зовет наука.
Харм расслабился, понимая, что наконец-то шествие закончилось, но тут он услышал:
- Еще не сделал свой выбор? - к нему подошел и, устало выдохнув, присел рядом все тот же незнакомец. - Чудесный букетик у тебя! - узнав свои цветы, Генри Смолг рассмеялся такому совпадению.
Харм вскочил и, как солдатик, застыл на месте, а ромашки в руках уставились в землю.
- А-а-а, я должен что-то выбрать? - дрожащим и неуверенным голосом произнес он, хотя при такой стойке скорее должен был отрапортовать как военный.
- Ты видимо не совсем в курсе, куда же ты попал? - Генри уставился на мальчика, тот пожал плечами. - Пойдем я тебе все объясню. Подожди минутку. - Он встал и позвал жену: - Магдалена, ты идешь? - подошла высокая темноволосая женщина.
- Что у вас здесь? О, красивый букет! - Магдалена глянула на мужа, тот подмигнул ей.
- Похоже парнишка пришел учиться, сам того не зная.
Магдалена наклонилась к Харму:
- Пойдем, мы тебя проводим, малыш. Ты видно немного заблудился.
Так, по-доброму, к Харму еще не обращались. В это мгновение, сама действительность исказилась и превратила обычный день во что-то нереальное. В придачу ароматный букет духов красавицы вовсе ввел мальчонку в оцепенение. Харм никогда не видел никого столь совершенного. Он замер и не смел даже шелохнуться.
Магдалена, одна из самых прекрасных женщин городка Воллдрим, была не просто красива. Кудрявые волосы и большие голубые глаза на смугловатом лице, тонкий нос и ровные контуры губ, а в придачу идеальная осанка и уверенность будто гармонировали с самой природой красоты. Однако не это наполняет тебя вдохновением. Нечто неуловимое скрыто от взора, дабы не ослепить окружающих чем-то поистине великолепным. Это недоступное глазу и разуму, ты ощущаешь, но объяснить не в силах.
От удивления, Харм стоял, не дрогнув, и лишь ресницы то и дело порхали черными радугами. Тогда Генри Смолг, сильными руками, обняв его за плечи, сдвинул Харма с места. Он поддался и, обмякнув, поплелся вперед, ко входу в школу. Этот путь казался Харму бесконечным. Внутри он сжался в маленький комочек, лишь его оболочка двигалась, а ему самому захотелось убежать. Магдалена, взяв Генри под руку, шагала следом. Пара Смолгов, как надсмотрщики, вели провинившегося к наказанию. Так казалось Харму вначале, но вот он оказался внутри.
Огромный почти безлюдный холл и пять торжественно распахнутых дверей приглашали к себе. Одна оставалась запертой. "Куда идти? Что именно я должен выбирать?" - гремело в голове у Харма. Волнение наполнило его, однако мысль сбежать испарилась, и на ее месте зародилось крохотное любопытство.
Мистер Смолг начал презентацию:
- Смотри, это дверь в часть школы, где изучают точные науки. Обычно ее называют Блоком Интеллектуалов. А эта дверь ведет к спортивным достижениям, здесь почитают здоровье и стремятся побеждать. За этой научат таким языкам, которые возможно ты никогда и не услышишь. Так... Тут дверь пока закрыта, туда тебе рано... - сказал Генри, и в то же мгновение инициативу перехватила его супруга Магдалена:
- Посмотри! Здесь творят художники. Те, кто создают красоту и могут слышать музыку собственной души, - нежная улыбка Магдалены подсказывала о чувствах, нахлынувших на нее из-за воспоминаний детства. - Если выбрать эту дверь, тебе откроют тайны жизни животных и научат понимать законы природы. Но ты должен выбрать сам!
Харм еще больше запутался. Он был готов войти куда угодно, только бы не раскрывать неуверенность. Магдалена уловила его сомнения:
- А если пока не можешь решить, сделай так: закрой глаза, покружись на месте, затем остановись и... Открывай!
Харм открыл глаза и его шатнуло в сторону. Но он резво выровнялся и обхватил букет с ромашками, будто те помогали придать ему устойчивости. Перед ним красовался проем, украшенный лозой, бабочками и птенцами.
- Это Купол Природы! Хороший выбор! Кстати такой способ принимать решения иногда очень даже полезен. Особенно если ты запутался или потерялся, - рассмеялся мистер Смолг. - Вперед! Не бойся! Как только ты войдешь, весь страх исчезнет!
- Вперед, малыш. Все будет хорошо. Верь в мечту, и она воплотится, - добавила Магдалена.