Еловенко Вадим Сергеевич : другие произведения.

Я переделаю судьбу (Первый снег - последний вздох)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистичекая повесть посвященная тем кто не смотря на свои вечные проблемы чего-то добился в этой жизни, а не зациклился на своих болячках. Не растерял способности к любви. Не сгинул в водовороте дней, событий, бед. Лицам до 18 лет чтение не рекомендуется.

   Я переделаю судьбу.
   Повесть.
  

Всем трейдерам посвящается.

  
  
  
   Сегодня будет хороший день. Я уверен в этом. Я верю в это. Во всем я вижу знаки отличного дня.
   И легкие перистые облака на великолепной синеве неба за огромным панорамным окном. И невидимое мне яркое весеннее солнце, что еще только коснулось дальнего сада. Ближний сад еще погружен в тень моего дома. А зеленеющие яблони вон уже блестят в лучах восхода. Я уже не говорю про далекий лес за садом, что словно стеной отделяет меня от всего мира. Обычно он темный. Неприступный. Хмурый. Иногда даже мне бывает не по себе, когда я въезжаю в него чтобы преодолеть, проскочить, прорваться во внешний мир. Но сегодня он другой. Странный он сегодня. Расслабился. Ему показалось, что в этот ранний час его никто не видит, и он устремился навстречу доброму и беззаботно веселому солнцу. Ему и в голову не могло придти, что его добровольный пленник уже не спит и наблюдает за ним. За переменой его красок с хмуро серо-зеленого на нежно голубоватый.
      Мои личные комнаты обращены на темную половину дома. Я так сразу захотел. Ну, как захотел, так мне и сделали. Дизайнер поломал голову, как ее осветлить да и плюнул, отделавшись стандартным набором светлых красок стен, светлых рам, светлого дерева винтовой лесенки ведущей ко мне в кабинет. Несколько дополнительных направленных источников света, несколько не в тему помещенных зеркал и пожалуйста. Я тогда хмыкнул когда принимал у него работу, а он только руками развел и пустился в пространные объяснения о конфигурации комнаты и темной стороне которую я выбрал сам. Я успокоил его тем что мне все нравится, единственное попросил в моем кабинете сменить полностью выбранную им мебель на стандартную офисную. Дешевое кресло вертушку, длиннющий стол, стандартные системный блок со стандартного светло-серого цвета мониторами. Длинные стеллажи для книг. Более широкие полки под папки и документы. Если с книгами я обращался бережно и ставил их в один ряд, то бумаги у меня имели свойство копится в знатном беспорядке. Ну, это незначительные бумаги конечно. Все мне необходимое стояло, лежало, валялось в ящиках стола и на нем самом. Для этого дизайнер и ломал голову, заказывая мне стол значительно длиннее обычного. Подоконник в кабинете был заставлен искусственными цветами. Я просто не верил, что буду без напоминаний их поливать потому на требование дизайнера "озеленить" "офис" я сказал твердое нет. Но компромисс как видите, нашли и теперь неяркие длинные искусственные лианы украшали белую алюминиевую раму, а несколько копий домашних гераней расселись на подоконнике. Такие же герани сначала поселились у меня в спальне на панорамном окне, но были депортированы в неизвестном направлении, когда я заявил, что они закрывают мне обзор. Я видел, как на лице дизайнера и его помощницы отобразилось легкое удивление - как такие маленькие растения, тем более, искусственные, помешали мне жить, но дело сделали быстро и больше подоконник "панорамы" ничем не заставляли. Зато я сразу вижу, какой будет день. Вот сегодня он будет замечательным.
      Почему же в такой предстоящий замечательный день мне так не хочется вставать. Ну, во-первых рано. На мониторе с замершими котировками валют было только половина восьмого утра. Для меня это рано. Я подозреваю, что в мире много людей, которые уже с шести утра на ногах, но я чаще до шести не ложусь, чем просыпаюсь в такое время. У меня такой образ жизни. Это просто чудо, что я проснулся так рано. И уж тем более чудо, что я себя чувствую свежим, выспавшимся, бодрым, несмотря на полное отсутствие желания вставать. Во-вторых, от подъема меня останавливает как раз мой образ жизни. Чуть встав я обычно сажусь за компьютер смотрю что произошло в мире за эту ночь. Смотрю анализы рынков и движений на них. Внимательно читаю аналитику. Потом как вариант сижу делаю собственные расчеты. Сравниваю их с чужими анализами или наоборот не делаю расчетов и вообще не забиваю в тот день себе этим голову. После легкого завтрака с соком и обязательным гранатом или грейпфрутом я иду вниз в тренажерный зал. Пройдя круг в девять снарядов - больше просто не поместилось в том помещении, что я выделил под него я иду в душ. У нормальных людей говорят наоборот сначала тренировка, потом душ, а потом только завтрак. Но я так привык и теперь мне сложно и противно идти в зал на голодный желудок. Что-то должно в него упасть, перед тем как я начну тягать железяки. А после всего этого день уже захватывает полностью и не отпускает до поздней ночи. Одна поездка в Город отнимает у меня почти час. Так что в своем офисе я появляюсь как раз перед обедом. Далее обед. Либо с сотрудниками в нашей столовой. Но чаще мы ходим с моими помощниками в недалекий ресторанчик, в котором нас откровенно любят и удовлетворяют все наши прихоти. За обедом я узнаю все новости компании. Часто обед превращается в планерку. Там же не отрываясь от еды я распинаю тез из помощников кто прокололся на чем либо или просто захандрил и стал немее ретиво исполнять свои обязанности. После обеда просто дурдом начинается. Встречи, посетители, звонки, переговоры, составление планов и другая нудноватая в последнее время для меня работа. Так что становится понятным мое отношение к подъему с постели. В последний год я вообще изменился сильно. Раньше не мог себе представить что буду больше читать. Тогда не было времени поужинать нормально не то что книжку в руки взять. Сейчас времени стало не больше просто я стал выкраивать минуты на чтение. Обзавелся аудиокнигами которые слушаю в машине пока еду на работу и с нее. В сумке с бумагами у меня теперь вечно болтается какая-нибудь книга. Причем я могу дома читать одно, в машине слушать второе, а на работе в ожидании новостей листать совершенно третье. И ничего, мне нравится. Главное чтобы секретарша не видела. Ей в позапрошлом году замечание сделал за то, что она на работе журналы моды листает, а сам тут с Достоевским или Мисимо... Не удивляйтесь моему вкусу. В машине я могу слушать очередной фантастический шедевр наших авторов. Сотворенный литературными трудягами самиздата и выпущенный под вывеской знаменитого в нашей стране автора. Один из моих помощников обозвал мое состояние сенсорным голоданием. Не знаю может он и прав. Но я не чувствую голода к печатным строчкам как когда-то в детстве. Просто я читаю, слушаю, листаю... глотаю слова и мысли, пытаюсь понять интонации автора, словно ищу что-то. Что именно я пока не понял. Да и голову не ломаю над этим. Как только начинаю заниматься самокопанием у меня расстраиваются дела. Да именно так. Так что мне противопоказано, как и многим на этой планете задумываться над своими действиями и поступками. Проще жить, как живется, и делать, что делается. Пусть судьба сама тебя ведет и дает на все ответы, чем пытаться понять что-то в себе.
      Вообще я давно подумываю сбросить все свои дела на помощников и спокойно с полгода заняться самым классным делом - ничего-не-деланием. Съездить в Швейцарию или Францию покататься на горных лыжах. Или уехать на месяц в Египет с аквалангом попугать мурен. А оставшееся время провести, где-либо в моей любимой Абхазии ползая по ее альпийским лугам или продираясь через ее странные и красивые леса по склонам гор. За этот год я окреп в своих мыслях по этому поводу и теперь стараюсь меньше времени уделять тем делам, с которыми помощники легко справляются, перекладывая им все больше своих забот. Конечно, мои личные контакты и связи помощникам не передать, но текучку и решение нудных задач я, уже вполне не боясь, оставляю на их совести. Но мечта всех моих приятелей по бизнесу - скинуть все на сотрудников, а самому ударится в настоящее интересное дело, мне тоже не по зубам. Никто понятно не мечтает валяться на печи и ничего не делать. Под ничего-не-деланием мы подразумеваем занятия не связанные с проблемами зарабатывания денег. Один мой приятель отличный писатель. Со слов критиков конечно. Сам я его книги в руки никогда не возьму. Боюсь у меня изменится отношение к нему, после того, как я прочту его мысли его душевные вопросы. Но критики кипятком поливают когда у него получается довести очередную свою вещичку до ума и выпустить ее. Причем он никогда не сдает свои тексты издательствам. Не доверяет. В плане, что не ту обложку сделают, не так проиллюстрируют. Обычно он звонит знакомому в типографию и приглашает его на ужин, за которым и объясняет, что хочет видеть в итоге. Тот все записывает и через пару дней выкатывает счет. Счет оплачивается и через месяц по сетям распространителей ползет до десяти тысяч экземпляров. Редко когда он больше заказывает. Это для него хобби.
      Мое хобби... А у меня, его как такого и нет. Раньше было. Смешно признаться. Каждую пятницу я ездил в "каретный двор" или "зеленый палас" присматривал себе танцовщицу, с которой потом проводил один, а иногда и оба выходных. Падок на женщин был что поделаешь. Сейчас понятно, после того как мои отношения с Анжелой пришли, к такому развитию я забросил и каретный двор и зеленый палас и даже Витька что всегда поставлял девушек на наши вечеринки с гостями и партнерами забыл, когда я ему последний раз за этим звонил. Хотя вроде он выбрался из своих проблем и занялся прежним бизнесом.
      Анжела? Дойдем еще до этого. Кстати, как встану мне надо обязательно ей позвонить. Интересно как она отреагирует на такой ранний звонок?
      Вообще я не ленивый. То, что я так вот лежу, прикрыв только половину тела одеялом и рассматривая небеса за окном, это просто легкая слабость душевная, которую я могу себе позволить, так как встал раньше положенного.
      Слабости. Со слабостями надо бороться. Иногда всю жизнь. Я позволяю себе только те которые не вредят мне или делу, которым я занимаюсь. К примеру, бросил курить сразу после института, так как понял, что-то просто мерзко травить себя этой дрянью да еще других травить. Хотя если честно и до конца, то просто мой друг из военно-морского госпиталя как-то в подробностях весь вечер мне рассказывал про заболевания связанные с курением. Знаете, так сухонько рассказывал, методично и точно подбирая понятные мне слова и описания. Про сердце, про легкие, про мышцы, про мозг, про вегетативный процесс. В нашем теле нет ни одного уголка, которому не навредило бы курение. И как оно на каждый уголок воздействует, мне и описал он тогда. Человек я был молодой, впечатлительный, наверное, именно его рассказ такой жесткий жестокий с примерами убедил меня, что это занятие опасное, а люди занимающиеся производством этого наркотика просто редкие подлецы. И если подлых людей я как-то могу пережить - сам не подарок, если честно, ради Дела такое могу выкинуть, что люди за голову хватаются, то ущерб наносить себе самому - я не мазохист. Бросать было люто тяжело. Другого слова не найти. Казалось я с ума сойду. Все мысли были только об этой отраве. А запах табачного дыма действовал на меня как валерьянка на кота. Я буквально носом управляемый шел туда, где курят и стоял, рядом наслаждаясь этим запахом. Меня передергивает, когда я вспоминаю об этом. Меня спасло две вещи. Первое что я начал ходить в спорт зал. Я буквально там жил. Боль в мышцах трезвила разум, выводя его из ступора вызванного никотиновым голодом. Вторая вещь это слова, которые мне сказал мой первый инструктор на занятиях. "Главное не жалеть себя - один раз пожалеешь и тебе понравится. А дальше так и будешь жить, размазывая сопли с сахаром и пережевывая их".
      Слабости они в нас как маленькие чертята. Чуть дашь им воли и они вырастают в демонов. Я потому им и не даю шансов. К примеру, я знаю, что никогда в жизни не ступлю на порог казино. У меня даже встречи, которые мои партнеры планировали провести в шикарных залах казино, вынужденно переносились по моей просьбе в другие места. Нет, я не азартен. Был бы азартен, давно прогорел бы. Но я не играю в такие игры. Это не для меня. И даже пробовать и видеть не хочу. Вот такой у меня подход. Кто-то помню, позавидовал моей силе воле в каком-то второстепенном вопросе. Я про себя усмехнулся, но не стал человеку объяснять, что нет сильных людей - все слабы. Просто кто-то разумно избегает этих слабостей и идет дорогой на которой их не встретишь.
      Другое дело женщины. Это была трагедия для меня и моей охраны в то время. Это я сейчас бодро так рассекаю в одиночку и живу один в огромном доме в пустынной местности. А тогда... тогда я в туалет без охраны не ходил. Было такое времечко. Слава Богу все утряслось и прошло достаточно лет что бы гарантировано сказать прошлое о себе не напомнит. И если, почему мои беспорядочные связи были трагедией для охраны понятно, то это состояние для меня придется объяснить. Я очень разочаровался в слабом поле. Нет, это не иносказательно и не пафосно. А именно так, как есть. Состояние мое называлось разочарованием. Мне можете с пеной у рта доказывать, что каждый человек уникален, но то, что видел я, говорило об обратном. На один и те же подарки женщины реагировали с точность до абсолютной. Мне даже начало казаться, что меня обманывают. Причем весь мир. Но так ведь нельзя?! Даришь ей дорогой ювелирный набор, а она в ответ "Ой какая прелесть... Это наверное безумно дорого... Спасибо. Нет слов. Дай я тебя поцелую" Вы чего народ? С ума посходили? Или это я сумасшедший и подбирал исключительно женщин одного типа? С одной психикой. С одним менталитетом? Не знаю. Дальше были другие разочарования. К примеру, в сексе. Я не половой гигант. Более того, я не могу похвастаться, что женщины со мной непременно заканчивают оргазмом. Чаще только я довольным и оставался. Всякое бывало. Но изображают оргазм абсолютно одинаково. Точнее есть несколько одинаковых... движений?... нет не движений... слово нужного не могу подобрать. Ну, скажем так - всегда закрыты глаза или так прижимают к себе, что бы глаз не мог увидеть, всегда это напряжение тела... ну еще несколько характерных вещей. Иногда это заканчивается еще и вопросом "тебе было хорошо?" или "тебе понравилось?". Я дважды ненавижу этот вопрос. Во-первых на него нельзя ответить кроме как утвердительно. И не потому что я не желаю обидеть человека. А просто скажи "нет" или "могло быть лучше" и следом посыплется обиженный град вопросов - "а что тебе не понравилось?", "а что я не так сделала". Это первая причина. А вторая я просто такой же бедой страдал в юности. Каждую подружку спрашивал "Тебе было хорошо?" и теперь просто физически ощущаю, как им был противен после секса этот вопрос. Но прошлого не вернешь, тогда мне хотелось все знать и понимать. А теперь я этот вопрос органически не переношу. Именно эти причины и толкнули меня в объятья проституток и доступных танцовщиц. С ними все стало и сложно и проще. Еще бы. Каждой своей подруге я старался сделать дорогой подарок. Чем-то удивить. Порадовать. Тратил уйму денег на них. Посчитать так можно себе небольшую деревню построить. Это я для сравнения, не надо на меня вешать тягу к помеществу. А с этими доступными девушками, я получал все, что хотел от женщины. Не поверите, даже, какие-то чувства к ним испытывал и они ко мне. Забавно. И если нет никакой разницы между доступными проститутками и обычными женщинами... то зачем платить больше? Как спрашивают в известной рекламе. Меня нисколько не смущает что я у них далеко не единственный. У меня бывали длительные отношения и с замужними женщинами и с так сказать состоявшими в гражданском браке. Нужны дополнительные меры предохранения? Простите, но я даже с обычными своими подругами, с которыми по году и больше так сказать проводил время всегда пользовался презервативами. Это закон. Законы, которые я пишу для себя я сам не нарушаю. Проще потерпеть, чем увеличить ставки риска. Простите, что я цинично все перевожу в профессиональную терминологию. Да я несколько огрубел занимаясь бизнесом. Еще год назад я вообще сомневался, сможет ли кто вообще вызвать во мне любовь. Сейчас конечно я понимаю что ошибался в этом вопросе и что это вещь, не зависящая ни от психики, ни от логики. Это закон жизни. Всегда найдется человек, в которого ты сможешь влюбиться. Будь ты хоть Сталиным в шинели хоть Гитлером с таксой, но найдется и на тебя Аллилуева и Ева Браун. Тут не попрешь. На меня нашлась Жанна. Я не ошибся, улыбнитесь. Да звонить мне надо будет Анжеле, но влюбила меня в себя Жанна. Это длинная история. И мне придется рассказать ее. Но что-то сейчас не тянет извиняйте, как говорится. Может, позже расскажу.
      Но все эти мои похождения по проституткам, вип-саунам, массажным салонам, стрип-шоу, жестоко сказывались на здоровье моего начальника охраны. Он буквально седел на глазах, когда ему докладывали что я, взяв такую подружку, ушел от наблюдения. Когда появились спутниковые навигаторы ему, конечно, жить стало проще, но не на много. Ну, нашел он мою машину у гостиницы на окраине. И что. Мы были в патовой ситуации с ним. Я на его злые требования отказаться от охраны, раз я себя так веду, не отказывался, а он ничего не мог поделать в пятницу, кроме, как усиливать внешнее наблюдение за мной. Мне было его даже в чем-то жалко. Даже верю, что ему казалось, что я специально над ним измываюсь. Но это было не так. Просто то была его работа, которую я ему осложнял. Работа за которую и он и его ребята получали неплохие деньги. По тем временам что-то сто долларов в час "в поле". Обычно охраняли меня один специально натасканный телохранитель и два простых охранника, что по гражданке просто болтались, неподалеку находясь с телохранителем на постоянной связи. В сущности, у них была не пыльная работа - в будни четыре пять часов быть при мне на выездах, в пятницу, субботу - тут уж как получится. За четыре года, что я жил в некотором напряжении на меня так и не покусились, хотя предпосылок и угроз было предостаточно. Сами понимаете, просто так охрану не нанимают свой ЧОП не организуют. Так что можно уверенно сказать две вещи. Что нервничали они зря за меня, и что свою работу они с честью выполнили, я, как видите живой лежу - вспоминаю все это, разглядывая удивительно красивое небо и лес под ним.
      Когда я провожал старого начальника охраны на пенсию, а он с благодарностью принял у меня конверт не заглядывая в него я был откровенно расстроен. Как и он кстати. Его молодой приемник бывший сотрудник СВР мне не нравился, как и ему, но он был лучшей кандидатурой на эту должность. Нам сказать-то было нечего друг другу на прощание. Банальностей говорить не хотелось. Я, конечно, понимал, что надо ему пожелать хорошего заслуженного отдыха. Но в конверте в его морщинистых, но крепких руках было столько, что ему можно смело перечислять всю его законную пенсию в фонд Марии Терезы. Так что на отдых там ему с избытком было. Свою жизнь я оценил достаточно хорошо. И безопасность своих компаний тоже естественно. Он еще и этим занимался. Он тоже стоял пробормотав спасибо передо мной на двадцать пять лет его моложе и не знал что дальше то делать. Развернуться и уйти? Навсегда. Никогда больше не увидится? Не потому что не сложились бы обстоятельства, а принципиально не видеть и не слышать меня - знатно попортившего ему нервы перед пенсией. Была странная атмосфера в тот момент у меня в кабинете. Воздух словно стал твердым непроницаемым. Как из далекого далека доносилась мелодия из колонок. Вроде радио Эрмитаж, что-то джазовое. Неожиданно он словно проснулся. Спрятал конверт в большой внутренний карман пиджака и глядя мне в глаза быстро приблизился к столу. Не спрашивая сел напротив меня в кресло моего первого помощника. Протянул руку и схватил меня за запястье. Помню, как я инстинктивно дернулся и нахмурился. И я уж совсем подумал, что старик окончательно сдал, когда он заговорил:
      - Женись. Срочно женись. Обязательно женись. Женишься - я буду спокоен. Женатый человек не рискует понапрасну. А дети если будут, то ты совсем изменишься. Ты станешь добрее, мягче. Жесткость пройдет. Увидишь. Ты станешь совсем другим человеком. Я не выдумываю глупости. Я по себе и другим знаю. Навидался, сам понимаешь. Не надо все время о деньгах думать. Закостенеешь - сгинешь. Гибкая душа, чувствительная душа, от ударов судьбы не ломается, а гнется. А закостеневшая сломается под нагрузкой. Не всегда все у тебя будет хорошо. Никогда не было, так что бы все было хорошо. Когда рейдеры у нас универмаг отобрать пытались, помнишь. Ты же в ступор вошел и уже всех хотел вооружать и просто перестрелять рейдеров и тех, кто их прикрывает. Был бы ты женат ты бы все мягче смог сам придумать. Ты бы понимал, что тебе есть чем рисковать. Деньги тьфу. Ты их из воздуха делать умеешь. А жизнь в случае бойни не вернешь. Я тогда придумал с адвокатами простую схему и гибкую как отстоять наше только потому, что мы понимали - на риск мы права не имеем. Мы посадили всех. И ту судью, что решения выносила в их пользу, и ментов что в деле замешаны были. И до этого долбаного олигарха добрались только потому, что умели быть гибкими. Чтобы быть гибким нужно понимание жизни. Именно жизни, а какое понимание без того, что бы быть ее участником. Ведь не женившись, не родив себе смену, ты не участвуешь в ней. И когда дома тебя никто не ждет, нет тогда у тебя дома. Дом это не просто место, куда ты забираешься, как медведь в берлогу переночевать - провести зиму. Жить можно и на скамейке в парке. Дом это когда там тепло. Человеческое тепло. И улыбки и грусть, но теплая. Своя ... домашняя. Женись. Не ищи себе красавицу. Это от нечистого. Всю жизнь будешь думать уйдет она от тебя или с кем тебе изменяет. И не дурнушку естественно бери себе. Не богатую развращенную, лучше вообще бедную чтобы, когда пройдет с годами любовь, у нее оставалось к тебе не просто преданность женская, а великое чувство благодарности. Благодарных людей мало. Очень мало. Я на своем веку и сотни не встретил наверное. Но в жены себе именно такую возьми. Пусть ты охладеешь к ней и станешь по бабам бегать. Но твой дом в руках женщины, которой ты сам доверяешь. Это важно. Очень важно и не забивай себе голову равенством полов. И прочей чушью. Нам иногда надо. Я жизнь прожил и знаю. Ты тоже знаешь уже многое.
      Он замолчал, словно опомнился. Я же от шока отойти не мог. Я ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ услышал от своего начальника охраны такую длинную речь.
      - Я наверное слишком разговорился. - сам себя спросил он и уже обращаясь ко мне сказал. - Береги себя. Если с тобой что-либо случится Я даже в могиле слезу пущу. Дорог ты мне стал за эти годы.
      Я подозревал, что прощание пройдет несколько напряженно, но что так тяжело и не думал. Он еще минут двадцать после этого говорил о своих почти отцовских чувствах ко мне, а я не знал, куда себя деть. Не посылать же его открыто. Под конец я поднялся и просто сказал ему спасибо за все. И соврал ему, что ко мне сейчас должны придти. Он извинился, что так задержал меня. Когда он ушел, я подошел к окну и сквозь жалюзи стал смотреть на наше крыльцо. Увидел, как он вышел в окружении нового начальника охраны и наших "этажерок" что на дежурстве по команде пожарной тревоги без ревуна обязаны вскрыть серверные и уничтожить носители физически для гарантии. Обычно по этой команде информация уничтожается программно.
      Недолго попрощавшись, обнявшись со всеми, бывший начальник охраны сел в свой "инфинити" и покинул нашу парковку.
      Если вы думаете, что я не услышал его слов или пропустил мимо ушей это неправда. Да я не придал им, нужного может быть, значения, но в сознании они отложились и зажили там своей жизнью. Иногда когда выдавались минуты между новостями я всерьез задумывался над тем, что мне в мои тридцать пять пора бы уже семьей обзавестись. Надо же кому-то ВСЕ ЭТО передать. Меня правда сразу охлаждали мысли о том, сколько мне придется времени на семью тратить и до-семейных отношений. Но раз мозгам задана второстепенная задача, они ее решали сами по себе. Я только через два года после его ухода на пенсию переварил все его слова. Не улыбайтесь, я не тугодум. Просто я рассматривал их слишком пристально и внимательно, как любую задачу, которая попадается мне время от времени и которая не требует немедленного решения.
      Глупые мысли о семье и изменении образа жизни улетучились года два назад. Тоже кстати весной. Не до них стало как-то. Мы открывали наши филиалы в Тюменской области и все мысли и энергия была направлена на это. Даже самому пришлось несколько раз летать на место встречаться с руководителями администраций. Скажем так, к обоюдной выгоде сторон наш бизнес там укоренился. Вся эта канитель с поездками, строительством, договорами и прочей чушью продолжалась до осени пока не встала на колею и не покатилась сама. Мои толковые помощники уже на местах разруливали поступающие проблемы и я смог отвлечься от Тюменских, Новоуренгойских, Ноябрьских, Муравленковских дел. Первым делом я уехал в свой дом в Абхазию в Псоу где с удовольствием и проторчал в простом быту почти месяц. Хорошо отдохнувшим я вернулся в Город и был встречен странными новостями о том, что нами плотно интересуются соответствующие органы. Ну да ладно не первый раз в конце концов, и наверняка не последний. Пришлось позвонить друзьям из других структур и попросить их напомнить тем, кто за нас взялся, что мы законопослушные граждане и компании и более того помогаем нашими скоромными силами ведомствам более высокого ранга. Но давление хоть и ослабло, проверки теперь не засиживались в наших офисах, а вызывали курьеров с нужными документами, как понимаете не прекратилось до конца. Чем и кому мы опять не угодили, мне было непонятно, и своему начальнику охраны я поручил бросить все силы на выяснение того, откуда дует ветер. А пока он выяснял я принимал дела. Как потом оказалось нам незачем было напрягаться так сильно. Учитывая, что у нас все бумажки одна к одной, и все налоги по этим бумажкам уплачены, я вообще можно сказать перестраховался, когда ввел команду "пожарная тревога" и расставил вновь "этажерок" возле серверных.
      Но странности тогда только начинались. Я даже не знал, как и куда они приведут я только чувствовал что что-то не в порядке. Вроде все как всегда. Но я стал очень плохо себя чувствовать. Ничего не болело просто была четко мною осознаваемая паранойя, что за мной наблюдают, и кто-то мне желает зла. Еще бы лет пять назад я бы не удивился, а только усмехнулся и принял меры предосторожности. А тут я столкнулся с тем, что просто не знаю, как поступить. Взять снова охрану? Это будет жест, от которого содрогнется вся Система. От моего первого помощника до последнего кассира. Спустя несколько лет я снова взял личную охрану. Да одних слухов хватит для того чтобы каждый второй партнер и приятель по клубу посчитал бы своим долгом спросить все ли у меня нормально. Каждый долгосрочный контракт партнеры бы попросили пересмотреть с учетом сокращения сроков исполнения. Взять охрану в моем положении это подобно написать плакат "На меня открыта охота" и ходить с ним по центральному проспекту. Учитывая, то что очевидной угрозы не было и был только мой нюх или моя паранойя я не стал торопится с охраной. Единственное что я сделал - это получил через начальника охраны разрешение на ношение и хранение оружия. Ему как бывшему СВРовцу знавшему все входы и выходы сделать меня внештатным сотрудником и получить для меня разрешение было плевым делом. Он был доволен, его друзья были довольны тем что оказали нам услугу, за которую мы как обычно окажем им десять услуг. Один я был почти на взводе. Ну, тогда-то мой начальник охраны и предложил мне то чего никогда бы не предложил прежний. Расслабится, съездить в сауну взять девочку и забыться на какое-то время. Я даже обомлел. У меня задница огонь чувствует, а он меня еще в сауну запихивает. Но резон в его словах был. Физиология знаете ли. Чем заниматься онанизмом смотря порнушку, лучше в вип-массаж-сауну съездить, где все живое натуральное и, как говорится, можно трогать руками и не только ими.
      Еле дотерпев до пятницы я так и поступил. Позвонил Витьку и тот учтиво выслушав только и сказал:
      - Легко. Сделаем. Все как просишь. И сам приезжай и друзей бери. Позвоню в шестнадцать ноль-ноль, доложу о готовности.
      - Хорошо. А то мало ли чего случится за три часа. Может и мне никуда не уехать будет. Навалится опять... сам знаешь как у нас. Что не планируй всегда что-нибудь случается.
      - Конечно. - я даже видел, как этот странный человечек улыбается держа трубку у уха.
      Пока он там у себя объявлял "аврал" я успел встретится с финансистами нашими и в присутствии двух помощников мы долго с ними обсуждали, как победить наше любимое государство в неравной схватке за налоги. Обговорили список компаний, которые будут перерегистрированы и выйдут со старыми марками, но с новыми документами, чтобы уберечь их от плановых проверок на местах. Договорились, какие из них будут "слиты" за бесценок, а какие пойдут в глубокую консервацию до лучших времен. Под список "сливаемых" документаций подпала и "Эллис". Было особо жалко, что ее документы и название уйдут в неизвестном направлении. Это просто была одна из самых первых конторок в Городе, что я открыл. Тринадцать лет старушке. Столько не живут. Ее не прибивали только потому, что я просил. А сейчас проверки и встречные проверки "Эллис" забодали уже всех настолько, что я махнул рукой и тем самым отправил документы на нее в утиль.
      Ровно в шестнадцать позвонил Витек и сказал что все готово к приезду дорогих гостей. Камеры убраны, жуки изъяты, окна зашторены, температура под меня в самой сауне и бассейне сделаны. Я посмотрел на часы и сказал, что минут через сорок нагрянем.
      Начальник охраны отрядил со мной трех бойцов и технического специалиста. Как бы я не доверял Витьку, как бы он за эти годы не показал себя с порядочной, в этом плане стороны, на риск никто права не имел. Остановившись возле небольшого здания в новом районе города, я видел, как из машины охраны выбрался мальчонка с дипломатиком и в сопровождении бойца скрылся внутри. Я сидел, слушал новости и страшилки про очередной экономический кризис США.
      Наконец из машины вышли остальные бойцы, и подошли к дверям моей машины. Один сквозь бронированное стекло показал, что все чисто, и я могу выходить.
      Сразу за порогом меня встретил Виктор и радостно поприветствовав принял у меня плащ. Передал его девушке в халатике и та скрылась с ним в неизвестном направлении. Я только подумал, а все ли я из него забрал как девушка вернулась обратно в сопровождении охранника и техспеца. Мальчонка проскочил мимо меня и исчез на улице, а охранник, забрав у девушки плащ, пригласил меня следовать за ним. Ну, мы с Виктором и пошли.
      Присели за накрытый столик и я с удовольствием выпил с ним рюмку коньяка. Потрепались за жизнь. С ним было просто. Он знал свое место, я знал свое. Я был гость у него, он был хозяином заведения. Он никогда здесь не появлялся. Только когда приезжал я. Так у него там всем заправляет одна дамочка в возрасте. Она и девчонок подбирает и устраивает их и за порядком следит и бизнес ведет. Сегодня она была не нужна. Зачем лишние люди мне? Витек этот да. С ним и потрепаться можно и он посоветует что выбрать. Не удивляйтесь. В разговоре всегда про этих девчонок мелькает "что выбираем?". "Кого" звучит значительно реже.
      Он мне настойчиво рекомендовал двух новеньких девчушек из Белоруссии. Я попросил показать их мне. Он сказал девушке в халате, что стояла за ним, чтобы та пригласила девочек и не только тех, о которых он говорил, но и... дальше следовал список имен. Я только подивился, неужели он их всех по именам помнит? А, учитывая, что половина работает под вымышленными именами, то это вообще голову сломишь.
      Пока вели девушек, мы с Виктором еще по рюмке конька накатили. Я совсем расслабился если честно.
      В дверь высунул лицо охранник и сказал:
      - Там табун реально! Как их всех проверять?!
      Я махнул рукой:
      - Чем они меня убьют? Искусственным членом? Или ты думаешь, что тут хоть кто-то с оружием есть кроме тебя и меня?
      - Ну, мало ли... - пожал плечами охранник и раскрыв дверь впустил "табун", сам зашел следом и встал позади девушек. Все они были в халатиках. Удобно - пояс развязал - показал товар лицом.
      Виктор, показывая рукой и добродушно улыбаясь, сказал:
      - Все как просил, гость дорогой. Чистенькие, ни наколок, ни родинок не найдешь, все умеют, что не попросишь. Отдохнешь - расслабишься.
      Хмыкнув, я сказал, что меня на всех не хватит и то, что он подразумевает под все умеют - даже в порнухе не показывают. Я этого не знаю и нечего меня смущать. К моему удовольствию девчонки заулыбались. Парочка из них меня знала еще по весне, когда я сюда заглядывал. Обычно так долго у Витька не задерживаются здесь - ротация кадров как он называет, чтобы не приедались клиентам.
      Девочки и, правда, были славными. Выдержанные ни грамма вульгарности, которая меня раздражает, рост подобран именно для меня. Я не люблю рослых девиц. На фотомоделей смотреть не могу даже на принудительных "сеансах" показов мод. Подташнивает при виде каланчи. Старый начальник охраны подтрунивал надо мной - "что, высоты боишься?". Рост сто шестьдесят тире сто семьдесят для меня самое то. Девчонки все были как на подбор. Я, не вставая осматривал их, болтая с Витьком о том что порнуху снимать разучились. Если бы не сауны, в которых клиентов снимают без их ведома было бы скучно жить. Он меня заверил, что саун без камер просто в Городе не существует. Везде стоят. Те, кто может позволить себе катается со спецом, что быстро прошвырнется с поисковиком и потребует снять, как я. А те, кто не может, рискуют увидеть себя на порносайтах и в продаже в ларьках на дисках с пометкой "Home video" не имеющего ничего общего с этой известной кинокомпанией. Посмеялись.
      Я сразу отсеял нетерпеливых, что маялись в ожидании. Указав на них я сказал:
      - Спасибо девчата я сегодня не с вами. Я распоряжусь, чтобы от меня вам передали шампанское и фрукты.
      Охранник выпустил отсеянных, а оставшихся пятерых я попросил с нами присесть выпить, закусить. Виктор иногда шутил, что я к ним приезжаю, словно кабак для конторы снимаю. Работать нормально пока моя охрана в заведении девчата не могут, а там ведь еще помещения есть, вот с меня и берут тройной тариф. Но зато я себе ни в чем не отказываю. Прошли уже те времена, когда Витек спрашивал меня, почему я при своих деньгах не заведу себе просто гарем, а таскаюсь по таким заведениям как его. Я уже не помню, что я ему в дупло пьяный отвечал, но суть такова, что я чувствую себя не падишахом, а охотником. Не старым матерым, что уходит в тайгу поохотится, а этаким туристом, что приезжает в заведение и где ему предлагают выбор "В какого кабанчика сегодня стрелять-с будете-с". Тогда помню, мы над этим знатно поржали. А я предлагал вывезти всех его девиц в лес и устроить на них охоту. "Эээ, да у тебя патронов на всех моих не хватит...". Сколько всего работает на Виктора девушек, знал, наверное, только он сам. Никого не неволят у него. Обращение и отношение хорошее. Забирают четверть, а не половину и больше, как везде. Девочки чистенькие у него. Плохого слова ни от кого не слышал в его адрес. А уж его девиц я повидал не мало. Но даже они никогда о нем плохо не отзывались. Еще бы "не нравится иди куда хочешь". Так он им говорил. Не всем правда. Был у него "элитный взвод", за который он говорят, не мало навертелся. Там все было. Таких красавиц как там я больше нигде не видел. Но тогда я не хотел статуэток, которых приятнее рассматривать, чем заниматься с ними сексом я хотел просто славно отдохнуть. Выбрать парочку девчонок выпроводить Виктора, оттянуться с ними. А потом посидеть снова выпить с Витьком и может под настроение повторить. Пока я оттягивался там за светлого дерева дверью Витек и несколько его девиц занимались болтологией с охраной. Охранники не пили. И застать себя в случае чего без штанов не хотели. Вот и коротали они время в пустых разговорах и смехе ни о чем. Я пару раз послушал, и был даже рад, что Виктор как хороший хозяин даже охране моей скучать не дает. Короче в его заведениях меня устраивало все.
      Пока пили-закусывали я определился с девочками и оставил себе двух смазливых брюнеток с несильно выпирающей грудью. Меня груди больше третьего размера скорее пугали, чем возбуждали. Всегда вертелся в уме вопрос, а им как долго привыкать приходится с таким перевесом ходить?
      По моей просьбе всем "отсеянным" Виктор распорядился отправить фруктов и шампанского. Это я от него узнал что на "работе" девочкам можно пить только шампанское и мартини с соком. Это единственные напитки по практике запах которых не раздражает клиентов. Сам я поднялся, девочки тоже и я, обняв их за талии повел к двери в предбанник сауны.
      - Не боись девчонки Я не маньяк, не сексуальный герой, не извращенец... короче до смерти не затрахаю.
      Девчонки прыснули смехом, и одна из них открыла перед нами дверь. Повернув голову к Виктору и охраннику я сказал им:
      - Вот так и уводят во взрослую жизнь! - не смотря на мой четвертый десяток шутка была понята и охранник улыбаясь только покачал головой.
      В предбаннике в общем-то все в таких заведениях и начинается. Честно говоря, только там я почувствовал, как устал за день. Точнее за всю эту странную напряженную неделю. Я стоял без сил опустив руки и только и мог, что улыбаться пока девушки меня осторожно раздевали. Одна из них уже скинула халатик и стоя передо мной, расстегивала на мне пуговицы рубашки. Я спокойно рассматривал ее симпатичную грудь с небольшими темными сосками и невольно потянулся рукой и провел по ней, осторожно задев сосок. Девушка, улыбнувшись, подняла на меня глаза не отрываясь от своего занятия. Расстегнув рубашку, она откинула ее полы в разные стороны и стоящая сзади девушка осторожно спустила ее с плеч по рукам и повесила на вешалку. А передо мной девушка присела на корточки и осторожно, как сапер, разбиралась с моим ремнем.
      Вообще это старый трюк. Как говорил Виктор - клиентам нравится, когда с ними носятся как с писаной торбой. И их больше заводит и расслабляет аккуратность и нежность чем уверенность и точность движений. Я тогда спросил у него откуда он мол знает? У него что, еще книга жалоб и предложений есть? Он, смеясь, ответил: "По себе сужу". Ну, в принципе он прав, что по себе судит. Если уж он, перевидав и перепробовав стольких, заводится от нежности и аккуратности, то куда нам простым кошелькам-то? Обязаны быть готовы, и заводится с пол оборота.
      Девушка победила мой кожаный ремень и быстро разгромила ширинку и пуговицу. Брюки в ее руках скользнули к полу. Подняв на меня лукавый взгляд и улыбаясь она показала чтобы я переступил. Что я и сделал. Брюки перекочевали на вешалку.
      Что меня просто всегда поражает. Я дома, раздеваясь и снимая брюки, как бы это аккуратно не делал всегда замечаю, что что-то вываливается из карманов. То ключи, то мелочь с заправки, то бумажка какая или чек. Но я ни разу, сколько тут не был или в других заведениях похожих на это по уровню не видел, чтобы у девушек, что-то выпадало из моих карманов. Может для этого женщина в доме и нужна? Чтобы брюки мужчины в шкаф вешать и что бы из них ничего не пропадало? Ужас куда меня заносит.
      Я не сразу осознал, что в предбаннике звучит негромкая спокойная музыка. Я даже подумал в шутку, что это специально что бы я разгоряченный коньяком после парилки просто вырубился и проспал бы все мыслимые и не мыслимые сроки. Ух, как бы Витька приподнялся на этом, улыбался я. Девушка мою улыбку восприняла совершенно по-своему, и улыбаясь в ответ и смешно закусив нижнюю губу она стащила с меня трусы. В это время вперед вышла девушка, что занималась моей одеждой. В отличии от первой у которой лобковые волосы были аккуратно подстрижены виде этакой узенькой щеточки у этой они были выбриты полностью. И я честно говоря даже загляделся на ее крепкий манящий лобок. В общем, такой весь загадочный и улыбчивый я остался без трусов и даже носков. Хорошо пол с подогревом. Я как представлю не было бы его и пришлось бы по ледяной плитке ходить босиком все желание пропало бы.
   Девушка чьи прелести так меня заинтересовали прильнула ко мне целуя мне шею и я почувствовал бедром насколько гладко у нее выбрито там. Ощущения даже не передать. Что-то такое необычно теплое нежное гладкое упругое прикасается к твоему бедру. Даже не поцелуй в шею, а вот это касание ее интимным местом меня начало заводить. А вторая девица, усмехаясь, этим просто воспользовалась, поместив мой наливающийся кровью предмет у себя во рту. Почувствовав, что до сауны я так и не доберусь, я отдался в руки этих барышень и вскоре уже был переведен в комнату с большой застеленной кроватью. Проказницы долго изучали своими языками мое растренированное уже после лета тело. Мяли меня, как могли и умели. Ну, я хоть понял, что у меня жирок появился, и пора в тренажерный зал снова ходить. Так бы даже не вспомнил бы об этом.
      - Кто-нибудь из вас целоваться классно умеет? - спросил я вяло расслабленно.
      Девчонки, улыбаясь переглянулись и одна склонившись ко мне, сначала нежно прикоснулась к губам, а потом и полностью завладела ими. Я не знаю как другие. Но я ценю отличные поцелуи. Я помню все которые, правда, мне доставили удовольствие. Тем кто такого не испытывал не понять, что от поцелуя можно впасть в такой экстаз если он грамотно сделан. Блин, говорю, как о минете. Ну да ладно. Мне нравятся девчонки умело работающие губами и языком и не важно минет ли она делает или целует. Самое что смешное многие мои знакомые бы плевались и плевались и еще приговаривали бы "Ты знаешь, сколько членов в этих губах побывало?". Мне все равно, то есть абсолютно пофигу. С обычными женщинами все точно так же. "Ты знаешь скольким парням твоя жена в юности минет делала?".
      Девочка изучила своим языком все мои керамические зубы "100% гарантии никто не сможет отличить от настоящих - уверял меня стоматолог" и выбравшись изо рта стала целовать мое лицо, глаза, чуть обросшие щеки. Вторая в это время добралась до мошонки и нисколько не удивила меня начав ее вылизывать вызывая щекотливо приятные ощущения.
      Вообще я наконец-то почувствовал то зачем собственно и пришел туда. Расслабленность. Спокойствие. В руках этих девушек я чувствовал себя более уверенно чем за рулем автомобиля, с которым мой мастер вождения утверждал, что я родился. Мысли о том что неделя была странная и что мне надо все это хорошо обдумать покидали меня уступая место банальной пустоте наполненной истомой.
      Язычок той что меня раздевала, переместился на головку члена и, завладев им она стала буквально меня высасывать изредка словно играя, прерываясь и просто его облизывая. А та что меня целовала переместилась на соски и стала их нежно ласкать их иногда словно засасывая в себя. Вообще я часто с таким встречался. Когда девчонка ласкает мне сосок. Они, наверное, забывают, что это у них это сильная эрогенная зона, а у мужчин кроме простых приятных ощущений ничего не вызывает. Оторвавшись от соска девушка потянулась куда-то за мою голову и зашелестела целлофаном. На мою расслабленную улыбку она ответила:
      - Резинку достала - сейчас одену.
      Она аккуратно вложила в рот презерватив и посторонив подругу, ртом одела его на мой член. Глубоко заглотнула, растягивая его по всей длине и отстранившись посмотрела. Я тоже пригляделся, сфокусировав зрение. Молодец - за один раз растянула до самой мошонки. Умница. Учитывая сколько раз в жизни мне его так надевали, и сколько раз его приходилось после такого снимать и заново одевать уже другой, это можно сказать профессионализм. Ответно улыбаясь она склонилась надо мной загораживая подругу и снова прильнула к моим губам.
      По движению кровати я понял, что ее напарница перекинула через меня ногу. Вскоре я почувствовал, как ее нежная рука берет его и направляет. Мягкая плоть завладела моим предметом и какое-то время, удерживала неподвижно. А потом начала плавное скольжение вверх вниз. Я чуть отстранил целующую меня девушку и посмотрел на ее подругу, что полностью завладела моей плотью и, держа руки у себя на коленках сосредоточилась где-то в себе самой. Та, что так ловко управилась с презервативом легла на одно мое плечо и моя рука невольно оказалась на ее небольшой груди. Стараясь нежно касаться ее соска, я взял всю ее грудь в свою ладонь. Это тоже приятные для меня ощущения. Когда грудь умещается в моей ладони, рука, словно получает некий импульс и передает его в мозг как необыкновенное смешанное чувство удовольствия согласия и конечно ощущения самой груди. У девушки были чуть твердоватые соски, но скорее не от возбуждения, а просто такие по жизни. Но грудь у нее была превосходная. Тут ничего говорить уже было не надо. Моя рука поселилась на ее груди и попробуй девушка пошевелится она бы ее удержала чтобы подольше прикасаться этому чудесному для меня образчику. Вторая рука непроизвольно потянулась к груди девушке скользящей на мне и чуть раскачивающейся в такт этому движении. Увидев мой жест она буквально чуть склонилась и при очередном движении ее грудь мягко опустилась в мою расставленную пятерню. Теперь она не скользила по моему стволу, а работала бедрами, так что ее грудь оставался в моей руке.
      Такие две симпатичные мне грудки в моих руках. Такие две опытные девушки. Что может желать еще уставший после нервной недели мужик моего возраста и положения. Когда все эмоции пройдены, весь экстрим остался позади, а впереди дай бог спокойная обеспеченная одинокая старость. Почему одинокая? Ну, во-первых, тогда я еще не знал что со мной произойдет в следующий год, а во-вторых, кто его знает как все еще сложится.
      После того как я закончил, презерватив был стянут и исчез в неизвестном направлении. Я рассчитывал какое-то время полежать насладится ощущениями воцарившимся в моем теле, но не позволила та, что так умело целуется и обращается с "резинками". Она перевалилась через меня и, потянув расслабленную руку, позвала:
      - Пойдем. В парилке я тебя оживлю.
      - Не хочу никуда, мне и так хорошо. - попытался я шутливо воспротивится.
      Восприняв мои слова как похвалу ее подруга "наездница" рассмеялась и тоже потянула за вторую руку, заставляя меня все-тока приподняться.
      В парилке они меня не оживили, а просто убили окончательно. Это уже было не легкое мятье на постели, это был жесткий массаж почему-то обозванный мытьем моего тельца. Я был несколько удивлен силой этих пальцев. Через какое-то время меня вытащили в душ и там обе они, хихикая, смывали с меня пот, грязь и усталость, кажется не этой недели, а всей половины года, что я у них не был.
      После прохладного, не холодного, а именно слегка прохладного душа я снова проследовал в парилку, где подвергся очередной экзекуции. Я наслаждался. Это не передать словами, как не старайся. Не смотря на то, что было тяжело дышать в жарком раскаленном воздухе сауны, я дышал полной грудью и наслаждался, постепенно словно трезвея и просыпаясь. Уставшие глаза хоть и пытались инстинктивно сощурится все видели четко, ясно, контрастно. И улыбки двух девушек их радовали сильно. А точнее радовали меня самого. Улыбка пусть профессиональная многое значит всегда и везде. А секс или любой интим без улыбки для меня кажется, вообще невозможен. Наконец меня подняли с влажной полки и буквально повели к бассейну. Я нырнул ничего не боясь - этот бассейн я знал. Витьке за такой сервис надо памятник поставить. Он сказал, что температура под меня и так оно и было. Мое тело моментально словно очнулось ото сна в прохладной воде и вытащило себя на поверхность к бортику, где можно было встать не боясь утонуть. Только я замер прислушиваясь к своим ощущениям, в бассейн с забавным визгом прыгнули обе девушки. Брызги перелетели через бортик бассейна и залили резиновый коврик у лестницы. Я обернулся к ним и когда они вынырнули, честно признался:
      - Послушайте, если бы вас не было, я бы чокнулся, наверное. Я только сейчас понял, какая во мне усталость накопилась.
      Они засмеялись, предлагая приходить почаще. Я ответил что-то типа и так времени мало, но ради такого снова начну заглядывать по четвергам вместо бассейна. И действительно впоследствии я частенько именно по четвергам, когда в сауне был более-менее спокойный день и наплыва клиентов не намечалось, я заглядывал к ним как обычно своей охраной оставляя девушек без работы. А в тот день я все-таки еще раз побывал на постели, которую мы втроем изрядно помяли. Только в этот раз ловкая языком и губками девушка доказала, что она ловка во всем.
      В машине по дороге к дому я уснул. Охранник, что сел за руль, так как не пил, не стал меня будить до самого подъезда, хотя в инструкции у него четко сказано обратное. Я не должен спать в машине под охраной должен быть готов участвовать в защите меня любимого.
      Тогда я жил на островах и было счастьем, что мы проскочили во время короткого сведения мостов. А то бы я до пяти утра спал бы в машине, а охранники бы домой попали и вовсе к часам семи утра.
      Когда мы поднимались с телохранителем по лестнице, которую уже проверили его товарищи я спросил у него спросонья плохо соображая:
      - Я расплатился?
      - Да. Я выдал Виктору сумму, что он сказал.
      - И сколько он сказал? - поинтересовался я.
      Охранник назвал цифру. Она меня не удивила. Все это того стоило. Я, только тяжело ступая по лестнице, произнес вслух:
      - Прикинь, на эти деньги семья из трех человек, если скромно питаться могла бы полгода прожить.
      Охранник хмыкнул и заметил:
      - Вы не о том думаете. Вы бы еще голодающих детей Африки вспомнили.
      - У нас своих голодающих достаточно.
      - Давайте вы не будете после такого вечера о таком думать? Хорошо? А том меня спросит командир, в каком состоянии я вас оставил после того как поставил на сигнализацию контур квартиры и что мне ему отвечать? Оставил думающим о голодающих всей планеты? Да он меня замучает вопросами с чего это все кто к вам прорвался, что орал и так далее. Не поверит же, что это вы сами завели такой разговор.
      - Угу. - сказал я преодолевая последнюю ступень - Не поверит.
      - И я про то же. - Сказал охранник и, отстранившись со стоящим на лестнице напарником, позволил мне набрать код замка и приложить брелок. Войдя в квартиру я ввел код на сигнализации. Но видно что-то не понравилось ВОХРу и буквально немедленно раздался звонок.
      - Да? - Спросил я в трубку как можно тверже.
      - Доброй ночи. Сработал ключ. У вас все нормально? Если да назовите соответствующий ситуации город.
      - Ростов. Сейчас заново контур поставим без объемников...- ответил я и дежурный пожелав спокойной ночи, положил трубку.
      Попрощавшись с охраной, я поставил квартиру на сигнализацию и побрел в дальнюю спальню. Вообще моя старая квартира это бывшая коммуналка. Я ее выкупил у соседей сразу, как появились на это деньги. Последнюю комнату покупал тяжело - переплатил много, но зато вся квартира стала моей. После ремонта из шести комнат в ней стало пять. Гостиная, кабинет, спальня, комната для охраны на всякий случай, и зал где у меня были тренажеры. Причем спальню я уж не знаю почему, я сделал в самой дальней комнате. По коридору это метров восемь шлепать до туалета и обратно столько же. Короче, я не искал себе легких путей.
      Кровать, заправленная с утра домработницей приняла меня как свежий труп. Скрипнула. И замолкла подомной. Домработница завтра с утра придет ведь не добудится меня, думал я. Она приходила только, когда я был дома в определенные утренние часы что бы успеть прибрать вымыть посуду пол и сделать другие мелочи по дому. Если меня не оказывалось дома, проникнуть в квартиру она не могла. Да и не сильно долго ждала, пока ей откроют. Сколько раз было что она, позвонив раза три разворачивалась и уходила. А я оторвавшись от телефона спешил к двери окрикнуть ее в лестничный колодец. Завтра она меня не добудится, решил я, и вырубился.
      Сейчас, когда я вот такой весь благодушный лежу и наблюдаю за восходом, мне вспоминаются те дни, несмотря на их забаву чем-то темным, сумбурным, покрытыми пеплом суеты и дел. Странное отношение к ним, если учесть что прошло-то немногим больше года. Даже меньше. Но оно перестает казаться странным, если вспоминать все те случайности, непонятности, странности что со мной происходили в то время. И главное если вспоминать поездку в Новгород. Именно после нее я больше не захотел жить в городе. В квартире. Именно после нее я решил, что в квартире мне не место и что мне нужен мой собственный отдельный дом. Но подходящий искали по тем моим меркам - долго. Месяц. Когда мне дорога была каждая минута нужного мне не находилось. Вот не поверите, я был готов такие бешеные деньги заплатить, но мне не могли подобрать ничего, что бы меня устраивало. А когда нашли эту мечту отшельника у меня больше не оставалось ни времени ни сил. Только приехав сюда от безвыходности согласившись, я, вдруг понял, что это ОНО. То, что мне и было нужно. Но дом был проблемный. Построенный на арендованном у местной сельской администрации фермерском участке это был настоящий модерновый особняк. Но хозяин его умер и земля перестала обрабатываться. Местные власти хотели мило его присвоить так как договор на обработку земли и ведение фермерского хозяйства несомненно нарушался. Да и не велось оно тут никогда разве что два сада было шикарных, над которыми еще при старом хозяине потрудился ландшафтный дизайнер. Родственники хотели конечно выручить за дом приличные деньги, но под угрозой скорого выселения и присвоения администрацией, уступили мне его за копейки в сущности по сравнению с его настоящей стоимостью. Четверть миллиона обошелся мне дом и еще пятерку пришлось дать на взятки чтобы меня вместе с домом оставили в покое и переоформили договор на мое имя. Но все оказалось проще. Уже появились законы позволяющие мне ее купить. И на основании их и нового договора на мое имя я просто выкупил эту землю в приоритетном порядке как обрабатывающий ее. По две тысячи долларов за гектар. Все всеми взятками и прочим. Дешево согласитесь. Земли теперь вокруг меня было не меряно! Я реально не знал сколько гектар принадлежит мне и в какую сторону. Пока не приехал юрист и человек из кадастра я терялся в догадках. Но и тут все оказалось просто. В прямом смысле все что я видел вокруг было мое. Вплоть до леса, что кольцом окружал бывшее фермерское хозяйство. Единственное что я смог сказать, что тут можно городок разместить. Приличный такой городок.
      В доме было все еще до меня. И скважина с насосом для воды и автоматически пополняемая цистерна для запасов и газовое отопление. Я прикинул во сколько человеку жившему до меня здесь обошлись прокладка дороги и газа, электричество тут испокон веку было, в смысле с социализма, и почесал подбородок, радуясь себе такому ловкому, так все задешево купившему. Короче скажем честно - более чем удачное приобретение в часе езды от города по вполне сносной трассе. А за полное одиночество я был готов заплатить и не такие деньги. Если бы я не перебрался в этот дом, многое могло случиться по-другому. Совсем не так удачно. И может быть не лежал бы я не наслаждался началом очень хорошего дня.
      Все в этом доме было за короткие сроки переделано под меня. Особняк издалека похожий на глазастую голову с моим приездом конечно внешне не изменился, зато внутри из темного чертога превратился в приветливый дом в светлых тонах. На солнечной стороне, конечно, было все лучше. Там через огромные окна, проникая солнечный свет превращал комнаты в своеобразные солярии с видом на открытый луг, что упирался в стену леса. Насколько я знал, по отзывам моих редких гостей, жить в гостевых комнатах было приятно и легко. Люди забывали, что они в гостях и открыто, наслаждались простором и удобством моих апартаментов. Но самое приятное место, на мой взгляд, во всем доме была каминная зала. Стилизованный под какой-то дикий очаг камин был сам по себе забавен, а когда в нем еще танцевало пламя и потрескивали березовые поленья рядом с ним становилось не просто уютно а, тяжело подобрать слова, как-то глубоко спокойно, словно внешний мир с его проблемами вообще переставал существовать. Я провел много зимних вечеров рядом с ним. Бывало, что даже усыпал в кресле, пригревшись у огня. В итоге многочисленных перестроек и переделок все в доме было подчинено одному, чтобы я в нем себя чувствовал спокойно, уютно и расслаблено.
      Наверное, единственное место, которое не совсем отвечало этому требованию, была мансарда. Переделанная из высокого чердака она вместила под своей крышей еще две гостевых комнаты душевую. На широком балконе, с которого лестница мимо второго этажа уходила вниз, я попросил поставить кресла и столик. Там было второе место которое мы занимали с гостями если надо было вдали от каминной залы и основных гостей спокойно поговорить и обсудить дела. В обычной же жизни мне было просто лень подниматься.
   Второй этаж был полностью подчинен гостям. Бильярдная практически никогда не была свободной, если ко мне приезжали погостить мои помощники и те, кого я приглашал с ними.
   Ну, а первый этаж я отвел под свои забавы и каждодневные нужды. Здесь находилась и моя спальня, через которую можно было подняться в мой кабинет на втором этаже. За отъезжающей в сторону дверью у меня была ванная с джакузи. Хотели джакузи и на втором этаже расположить, но не рискнули, ограничившись для гостей душевой кабинкой в совмещенном санузле. На первом этаже, как я упоминал еще была каминная зала обустроенная, теплая, уютная. За ней были несколько помещений наподобие кладовок, которые были частично заставлены старой мебелью оставшейся в доме после продажи. Совсем в дебрях за ними имелся черный выход на улицу, железная дверь которого была закрыта на столько замков, что не многим отличалось от просто заваренной напрочь.
      В подвале от старого хозяина осталась сауна и малюсенький бассейн. Единственные изменения, которые я там сделал это попросил заменить деревянную мебель на мягкие кресла и сменил лестницу ведущую в бассейн с убогой сварной конструкции на легкий металлопластик. И смотрелось приличнее и ступать по ней было приятнее выбираясь из бассейна. Мелочь, а приятно.
      Ну, понимание о моем домике вы получили, а теперь представьте что вы в нем изо дня в день одни. Первое время забавно. Да именно забавно. Ходишь по дому по его солнечной стороне заходишь в комнаты, усмехаясь, рассматриваешь картины на стенах, которые заказывались именно для меня у нескольких мастеров в Городе. Ступая по мягким паласам прислушиваешься к дому. А дом словно прислушивается к тебе. Спустя неделю добровольного затворничества, когда я общался с офисом только телефоном и ICQ, в голову стали заползать странные мысли. Что я тут делаю? Один в здоровенном доме. Становилось не по себе особенно дождливыми днями той осени. Но приходилось убеждать себя, что это нужно мне самому. Что если накатит, то лучше чтобы я был один. Еще до затворничества я позвонил медсестре, что в свое время уже мне помогала и предупредил ее, чтобы она проверяла меня каждый день по телефону. Она в которой раз предложила мне на это сомнительное время лечь в их частную клинику. Где я буду в безопасности и все пройдет конфедициально. Ну, и понятно, я в который раз отказался. Я не перевариваю запах больниц. А какой бы крутой не была бы клиника этот запах оттуда не выветрить. Я боялся что в их супер-клинике мне станет значительно хуже и тоскливее. Уж лучше тут и один, чем там и в окружении больных людей и заботливого персонала. Тем более осознание, что я должен быть собранным и внимательным делало меня увереннее и мне даже в октябре начало казаться, что болезнь отступает. Но снег все не выпадал. Я знал по своему длительному... кхм... опыту, что все мои проблемы проходят, когда выпадает первый снег. Стоит мне взять его в ладони посмотреть, как он тает в них и с этой влагой в меня вливается здоровье и сила. Проходят странные мысли появляется жгучее желание работать, работать и работать. днями, ночами, неделями! И это учитывая что я ненавижу зиму и ее холод. Но на практике получается, что самые продуктивные месяцы для меня это начало осени - начало сезона и зима. Весной у меня наступает меланхоличное настроение и я уделяю работе не так много времени. А лето проходит в заботах подготовки к сезону. Разрабатываются рекламные планы, укрепляются деловые связи, заключаются договора, которые позволят в сезон интенсивно выкачивать деньги. Ну и так далее, но для меня это скорее относится к творческой работе. Там нет нудности. А вот зимой да. Я погружаюсь с головой в расчеты, планы, координацию работы компаний. Что, в общем-то, нормальным людям приедается, а мне наоборот кажется увлекательной работой. Просто мои приступы - серьезный стресс для мозгов после которого, отдохнув, они начинают работать с удвоенной силой.
      В октябре прошлого года после поездки в Новгород на меня и накатило в полной мере. Сначала началось, в общем-то, привычно и банально я стал невнимательно читать. Это был первый звоночек. Я мог читать и не понимать текст. Или прочитав страницу, совершенно забывал, о чем она была. Я стал принимать лекарства и больше гулять по дальнему саду. Лекарства не могли в полной мере снизить симптомы, но прогулки на меня действовали успокаивающе. После этого я приходил и для контроля решал одну из таблиц на адекватность восприятия. Если результат был больше 92% я мог спокойно работать. если меньше я связывался в ICQ с первым помощником и плел ему, что меня не будет сегодня в сети, а может и завтра и чтобы он самостоятельно всем занимался. Если нужны будут мои подписи, пусть присылает курьера с документами. А еще лучше, если секретарша распишется, не дергая меня лишний раз.
   В один из дней я почувствовал себя настолько плохо что, конечно же немедленно позвонил своему помощнику уведомив что сегодня у меня важные встречи и в офисе я не появлюсь. Тот мне обрисовывал вкратце, что происходит в делах. Я же, чувствуя, что меня утомляет каждая минута разговора, поблагодарил его за хорошую работу и попросил вечерком позвонить рассказать дневные итоги. Попрощавшись с ним, я пошел в каминную. Подвинул кресло полил уложенные шалашом дрова горючкой из специальной жестянки и, бросив спичку, был доволен, что пламя так быстро охватило все поленья. Я сидел перед огнем стараясь ни о чем не думать. Глубоко дыша по методике, что еще лет двадцать назад меня научил мой врач я постепенно отходил. Пламя успокаивало и навевало разные мысли, с которыми я боролся расслаблением. Думать нельзя. Я помню, чем это заканчивается. Сначала разные забавные мысли обволакивают разум. Потом они окончательно захватывают воображение. А затем порабощают и заставляют делать разные странные, а иногда и страшные вещи. Вообще в такие дни я стараюсь самоизолироваться. Тем более, когда стал с собой носить оружие. Не хотелось подставлять знакомых, которые мне сделали разрешение. Мало ли начну сдуру палить и еще кого пристрелю. Потом выяснят мой диагноз и накажут тех кто, такому как я, оружие доверил. Мой начальник охраны тоже сильно рискует, такие вещи не прощаются. О них предупреждать надо. Потому, чтобы никому не навредить, я и запирался в своей квартире, как только тесты на адекватность падали ниже 90 % результата.
      Когда такое накатывает главное дотянуть до того, как я вырублюсь. Надо сидеть и бороться с собой. Успокаивать себя. И главное не пропустить момент, когда уже не будет сил непонятно что высиживать и бороться с надвигающемся безумием. Тогда надо принять снотворное и дотащить себя до постели. Утром, когда проснусь надо сделать тест на "беременность разума". А дальше, как бог положит. Все нормально значит заняться делами, а нет, так на воздух и гулять.
      Я просидел не думая, глядя на огонь до самого темного вечера, когда мне позвонил помощник и сказал, что все хорошо и мое присутствие и завтра не обязательно. Я с трудом выдавил сквозь плотно сжатые зубы "Хорошо" и положил трубку. После его звонка я прошел на кухню-студию совмещенную с малой столовой. И в микроволновке подогрел замороженный обед. Удобная знаете ли штука. Своеобразное японское бэнто в русском исполнении. То есть в деревянное состояние замороженное и требующее семиминутного прожаривания в СВЧ. Пока микроволновка не запищала я стоял прислонившись копчиком к нарезному столу и боролся с желанием заскрежетать зубами от злости. Господи за что такое наказание-то. Почему я каждый год должен бороться за свое сознание с неизвестно чем. Я буквально физически ощущал, как часть моего мозга борется с расползающейся проказой. Как здравая часть выставляет заслоны на ее пути и чуть ли не транспоранты развешивает "Здесь мозга нет!" "вход сзади - оглянись". Это я сейчас лежа и наслаждаясь таким хорошим утром с улыбкой могу о таких вещах говорить. А тогда я мягко скажем, не мог даже улыбнуться не то, что пошутить.
      Когда я ел, то совершенно не чувствовал вкуса еды. Мясо тушеное с черносливом мне всегда нравилось, но тут просто проглотил и побрел обратно к камину и прогорающим дровам. Подкинув поленья я продолжил свое восседание. Собственно, я добился своего. Дотянул до полуночи, заглотил горсть таблеток и завалился спать.
      Утром следующего дня я почувствовал себя более-менее здоровым. Решил съездить на работу. И хотя я избегал встреч с партнерами, непременно желавшими меня застать, я все-таки не бездельничал. Провел глубокое внушение отделу работы с корпоративными клиентами, по поводу жалоб свалившихся мне от партнеров. Поприсутствовал на разгроме рекламного отдела моим первым помощником, своим видом добавляя веса к его словам. После обеда я смог разобрать даже накопившуюся корреспонденцию на мое имя.
   По окончанию рабочего дня мне позвонил Виктор и, напомнив, что сегодня четверг спросил, ожидать его дамочкам меня или нет. Я, сославшись на занятость, сказал, что ничего не надо. Наверное, получилось грубовато, но мне было плевать. Я собрался и в сопровождении одного из своих помощников спустился к машине. Попрощавшись с ним и оставив указания, я сел в машину и отъехал от офиса. Как назло попал в пробку на центральном проспекте. Причем в глухую. Машины не двигались стоя как вкопанные по пятнадцать двадцать минут. А мне становилось все хуже и хуже. Я слабо понимал, что вокруг меня происходит. Я где-то в глубине знал, что надо набрать номер охраны и вызвать себе помощь. Но руки покоящиеся на руле уже мне принадлежали слабо. Они, вцепившись в пластик руля, словно желали его сломить, продавить, разломать в крошку. Остатками сознания я увидел, что красные фонари впередистоящей машины начали удаляться. Чуть отпустив тормоз, я позволил машине двинуться вслед и только и успел затормозить снова перед ними. Помню, мой мозг, уже почти охваченный безумием предложил вполне логичную вещь в той ситуации "А почему бы не отпустить тормоз и не уперевшись в бампер передней машины, отдаться на волю автоматической коробке передач?". Хорошо остатков сознания хватило не поддаться этому бреду. Потом меня страшно потянуло бросить машину в пробке и пойти погулять. Тоже смог удержатся. Но скоро стало совсем плохо. Я перестал понимать, что делаю окончательно. Точнее все казалось таким правильным и логичным. Ну что можно сделать в пробке? Музыку послушать? Я включил ее "как положено" на полную громкость. Думаю, в соседних машинах не смотря на бронированный корпус, всем хорошо чувствовались "низкие". Потом, заскучав мое новое сознание, приказало рукам достать телефон и почему-то позвонить Виктору.
      Я с ужасом отметил, как фамильярно я с ним разговаривал и требовал, чтобы он меня наконец-то чем-либо удивил, а то мне у него становится скучновато. На вопрос приеду я к ним, я потребовал себе коробку с удивительным сюрпризом на дом. И совсем к ужасу я подробно рассказал, как добраться до моего загородного лежбища. Виктор хмыкнул и спросил подробнее, чего я хочу. Я чуть не заорал на него, мол, я сам не знаю, чего хочу. Просто сделайте что-нибудь необычное. Устал от обычного. Он сказал, что что-нибудь придумает и обещал что, не смотря на пробки к десяти вечера сюрприз будет у меня. Мое забавляющееся сознание не понимало, что я сам вряд ли смогу с такими пробками к десяти дома оказаться. Потом я позвонил моему первому помощнику, что так же как и я приятно проводил время в пробке и сказал что завтра меня не будет. Если что, пусть звонит. Это было, наверное, единственное за вечер, что мой больной мозг сделал верно. Пробка начала движение и я то, нажимая, то, отпуская тормоз плавно в ней двигался под звуки чего-то совсем тяжелого. Я не сторонник какофонии звуков, но в тот момент мне казалось это самой правильной, самой, наверное, актуальной музыкой. Ну, больная башка, чего поделаешь...
      Кое-как я выкатил на шоссе дирижаблестроителей и понесся к выезду из города. На трассе я вел себя откровенно безобразно пару раз пугал проезжающих подставляя им задницу своего автомобиля. До инфаркта наверное не доходило у следовавших за мной, но мат они вспоминали даже из глубокого детства. Еще бы когда тебе тысяч шестьдесят подставляется содрогнешься наверное. Они просто не знают, сколько стоит мой автомобиль со скрытым бронированием на самом деле. Тогда бы точно за сердце хватались эти владельцы продукции отечественного автопрома. В общем, так поиздевавшись над спутниками, я добрался до поворота к себе. Проскочил лес несколько пугливо рассматривая светло желтые стволы сосен в свете фар. Несколько раз мне показалось что я видел странных людей стоящих рядом со стволами. Я только сильнее вдавливал педаль газа.
   Бросив машину у крыльца и не став загонять ее в гараж я прошел в дом и сняв его с объемников и с охраны контуров, прошел сразу в кабинет. Обычно я еще долго рассусоливал в холле, потом шел в комнату к себе, где переодевался в домашнее, только затем шел, умывался, ужинал и лишь после этого мог пойти к себе в кабинет заняться делами по работе или понаблюдать, что в мире происходит. А тут меня сразу понесло к себе и наверх в кабинет. Не разуваясь, только скинув плащ и стащив галстук.
   Вместо того, чтобы привычно сесть в удобное кресло вертушку я стал зачем-то копаться в книгах. Мне все не нравилось. Брал одну, пролистывал, бросал на пол. Следующая следовала за первой. Я так перелопатил и скинул на пол с дюжину книг и потом вдруг в приступе ярости скинул сразу все с нескольких полок. Уставившись на забытый мной с утра работающий компьютер, я уже было шагнул к нему, хотел тоже опрокинуть хотя бы монитор. Но громко зазвучавший телефон в кармане отвлек меня.
      - Добрый вечер Я от Виктора. - сказал мне молодой гнусавый голос. - Мы на крыльце у вас, откройте пожалуйста.
      - Сколько вас там? - спросил я жестко.
      - Я и... - парень чуть замешкался. - Сюрприз для вас. Так Виктор просил передать.
      Мои закипающие мозги были чем-то напуганы. И я сказал в трубку:
      - Сейчас открою, пусть она пройдет, а сам проваливай. Завтра приедешь, заберешь после обеда ее.
      - Ээээ. - парень казалось в замешательстве. - Но мне надо войти посмотреть, чтобы все было в порядке. А то часто сталкиваемся... знаете ли...
      Он хотел еще что-то добавить, но я оборвал его сказав:
      - Звони Виктору за инструкциями, раз он тебе не предупредил о том, куда ты едешь.
      - Окей сейчас перезвоню. - быстро сказал парень и оборвал связь.
      Я сел за компьютер и вывел на экран изображение с камеры над входом. На ней было плохо видны лица из-за того, что оба слишком близко стояли к двери словно и, правда, прятались от камеры. Я заметил, как высокий парень оторвал руку от уха и стал нажимать кнопки на мобильном. Почти сразу же зазвонил и мой телефон. Я, не спеша, снял трубку, помурыжил молчанием его немного. Наблюдая как он озирается на крыльце. Потом все-таки ответил и услышал то, что хотел:
      - Виктор сказал сделать, как вы скажете. Единственное уточните время, когда завтра подъехать за деньгами и девушкой.
      - В три. - Коротко сказал я и повесил трубку.
      Набрав на пульте дистанционки код входной двери я открыл им и по погасшему огоньку понял что дверь, чуть открывшись сразу закрылась. Может эти придури, дернув двери, не смогли войти и она снова закрылась? Но, посмотрев, что парень, развернувшись, спускается один по крыльцу, я стал ждать незнакомку. Мои мозги слабо что соображали. Отчего-то хотелось все крушить, рушить, разбивать, рвать. Только последние остатки сдержанности не позволяли мне заняться разрушением. Где-то во мне затаилась злобно-любопытствующая мыслишка, кого-таки мне прислал Виктор. И что по его разумению может меня удивить. Ну не трансвистита же он мне подсунул. Надеюсь и не полноценного парня. Я такими вещами не балуюсь. Хотя кто-то из моих знакомых настойчиво рекомендовал попробовать. Мол, в жизни надо все испытать. Я попытался вспомнить послал я того, кто мне такое советовал или обошелся смешком и какой-нибудь шуткой на эту тему. Если Виктор мне прислал именно то, что предполагаю, я лично его придушу - решил я, и встал чтобы спустится в холл.
      ТО, что стояло у меня в холле сразу на пороге, было точно сюрпризом. Рыжая веснушчатая девчонка лет семнадцати не больше. А того и гляди меньше. В желтой балониевой промокшей ветровке, с дешевой дерматиновой коричневой сумочкой в руках. В очень короткой джинсовой юбке, в черных колготках, и в до колена мягких коричневых сапожках. Короче, даже если бы Виктор прислал мне Уму Турман, я бы удивился меньше. Это непотребство было выше моих слов. То темное, что мною владело в те дни вскипело и вдруг заорало на девчушку:
      - Ты кто такая?!
      Серо-зеленые глаза девушки испуганно расширились и она, прижавшись спиной к двери, только смотрела на меня, оценивая ситуацию, в которую угодила. Мой голос, оставаясь жестким, но уже не кричащим повторил вопрос:
      - Ты кто такая?
      - Вы сами просили... так Виктор сказал... может он, что ошибся... Можно я позвоню ему? - Она, не дожидаясь ответа, полезла в свою дешевую сумочку явно за мобильным телефоном.
      Я ее не останавливал, наоборот, внимательно наблюдал за ее действиями. Выудив поспешно телефон, она набрала на нем быстрой клавишей номер и стала ждать ответа, смотря испуганно на меня. Наконец-то ей ответили и она, стараясь сдерживаться спросила:
      - Виктор. Я тут. Да. Но я видно чем-то не нравлюсь. Ты говорил, что все будет спокойно... а тут. Не знаю... да не знаю я!
      Она долго что-то слушала краснея. Я видел, как у нее заблестели глаза. Потом она, чуть не всхлипывая протянула мне телефон и я, подойдя, ни слова не говоря, взял его. Прижал к уху и сказал:
      - Да.
      - Дорогой. Прости, ошибся. Думал угодить тебе, лучший молодой персик послал тебе из своего сада. Чем хоть не приглянулась-то? Сейчас из города отправлю тебе что-нибудь эдакое, но сам понимаешь трудно угодить, когда так просят - удивить чем-либо.
      - Сколько ей лет? - коротко спросил я. - Пятнадцать?
      - Да восемнадцать конечно. Обижаешь. Неужели я тебя хоть раз обидел или в неловкое положение поставил?
      - Она выглядит на пятнадцать. Да еще в таком затрапезном виде. Ты ее среди бомжей нашел?
      Я видел, как девушка поджала губы, злясь на меня. Мне даже показалось, что она шепчет какие-то ругательства.
      - Да нет, конечно. Пусть посидит у тебя где-нибудь, я сейчас машину вышлю, ее заберут новенькую, доставят. Только, пожалуйста, определись, что ты понимаешь под удивить тебя.
      - Уже ничего, пришли Вику или Катю. - сказал я и положил трубку.
      Это был первый прокол Виктора. Я позволял ему фамильярности со мной, да и просто звонить мне только по одной причине он чутьем чувствовал, что мне нужно. А тут прокололся. Надо бы перебираться обратно по стрип-барам пройтись там поискать себе подруг. Надо на каретный двор заглянуть там менеджер меня уже сто лет не видел. Уж он-то расстарается, что бы меня удивить.
      Отдав телефон девушке, я сказал:
      - Разувайся и иди за мной.
      Я провел ее на кухню-студию, включил ей монитор, на котором обычно смотрел котировки, но переключил его на тюнер и поставил развлекательный спутниковый канал.
      - Кофеварка вон, чайник вон, кофе тут, чай тут, сахар тут. - говорил я ей показывая где у меня что. - Хочешь что покрепче вот здесь бар, сама выберешь. Бокалы там же. Сиди здесь, смотри, жди. Скоро приедут, заберут тебя.
      - Хорошо. - сказала девушка. - раздеться можно? Куртка промокла пока на крыльце стояли. - пояснила она мне.
      Я пожал плечами, мол, делай что хочешь. Она стянула курточку и осталась в вязанном джемпере без рукавов, но с высоким развернутым под горлышком воротом. Я вообще был несколько озадачен. Ну не одеваются так те подружки, с которыми я чаще имел дело. Кто из них на работе будет надевать, скажем, водолазку под горлышко? Только совсем редкие извращенки. Однако мне понравилось, что этот странный джемпер так эффектно подчеркивает грудь девушки. Я даже оценивающе загляделся на нее. Девушка, не обращая на меня внимания, искала, куда бы пристроить свою курточку. Я взял ее из ее рук и пошел в каминную залу, оставив девушку на кухне одну. Разжег камин, расставил перед ним козлы для сушки обуви и одежды и, расправив, повесил на них ее канареечную ветровку. Сам сел в кресло и, подперев голову рукой, стал по старой схеме бороться за свое сознание. Странно, но вид девушки напугал то, что меня так изматывало эти дни. Оно забилось внутрь сознания и теперь, когда я провел девушку на кухню, пыталось выбраться обратно и завладеть моим разумом.
   Я расслабился и, отбросив мысли, стал сосредоточенно считать вдохи выдохи. Темнота отступала под напором старой методики. Она уже, наверное, тоже привыкла, что ее долбят вот таким образом, и уходила сразу, как понимала что я готов к ее приходу. Зато вот застать меня в машине за рулем или занятым делом ей было раз плюнуть. Она словно в засаде сидела и ждала своего часа. Чтобы превратить меня в иррациональное существо. Надо пережить до первого снега и все пройдет. Надо дожить, не думая о прошлой поездке в Новгород и о том, что там со мной произошло. Надо вообще меньше обо все этом думать и будет все хорошо. Болезнь скоро отступит, как отступает из года в год. Моих сил хватит еще на долго. Я еще с десяток лет смогу бороться с ней, прежде чем она овладеет моей обессиленной тушкой.
      Пока я занимался самоуспокаиванием я даже не заметил, как в каминную вошла девушка осторожно и тихо ступая по паласу.
      Я скорее седьмым чувством почувствовал ее. Открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее. Свои распущенные светло рыжие волосенки она стянула в хвост и от этого ее глаза и высокий лоб стали более привлекательными. В руках она держала большую гостевую чашку и на мой немой вопрос сказала:
      - Я тебе чай налила. Ты уже час сидишь так. Но не спишь.
      Я был больше удивлен, чем раздражен ее вмешательством. Ну ладно, что я не пью из гостевых. Моя чашка в кабинете там же у меня свой чайник свои запасы чая и сахара. Но вот так подойти к человеку, который до этого так жестко поступал с ней надо иметь железобетонную психику. Я даже ей в чем-то позавидовал. Она поставила кружку на широкий твердый кожаный подлокотник. И я, опасаясь как бы она не упала, вынужден был взять ее в руки. Отпил. Чуть слаще, чем я обычно себе делаю. Скорее три ложки сахара бухнула вместо моих обычных двух с половиной. Да откуда ей было знать-то. Отпивая чай, я перевел взгляд на огонь и, продолжая опустошать голову, только краем глаза наблюдал за ней. Девушка, прижимаясь к другому креслу, спросила осторожно:
      - Извини, конечно, но можно я тут возле огня. Давно у огня не сидела. А на кухне у тебя со скуки сдохнуть можно.
      Я кивнул, не отрываясь от огня и она вот нахалка села прямо на палас спиной ко мне загораживая чуть мне очаг.
      - А зачем этот железный лист? - спросила она меня, указывая на прибитый к полу стальной лист перед камином. - Чтобы от искр ничего не загорелось? Да?
      Она повернула ко мне голову, и я утвердительно кивнул.
      Приглядевшись к моему лицу, она спросила:
      - У тебя голова болит?
      Не вдаваясь в подробности, я снова кивнул. Ну, а что? Боль бывает разная. Не думаю что моя душевная болезнь слабее, а главное безобиднее, что люди испытывают обычно.
      Отпив еще один глоток из чашки, я протянул ей ее и сказал:
      - Сладкий. Долей просто воды горячей.
      Я сквозь свои проблемы подивился, как она быстро поднялась и, пробормотав "конечно" легкой походкой, исчезла в стороне кухни. Буквально через минуту она вернулась, осторожно неся кружку. После того как во рту побывал слишком сладкий чай, этот показался совсем без сахара. Но я промолчал, только отпивая небольшими глотками.
      Девушка снова уселась на палас, в этот раз, развернувшись ко мне и внимательно наблюдала за мной. Я несколько был раздражен ее таким вниманием и сказал ей:
      - Чего смотришь?
      - Да ничего. Просто смотрю, что тебе плохо, а ты еще кого-то к себе позвал. Странно.
      Я хмыкнул и сказал:
      - До твоего прихода мне было хорошо.
      - А что во мне не так? Что одета так? Так я не думала что в этом деле главное одежда.
      Я чуть не засмеялся. Ну не буду я ей предлагать пойти на вокзал и, глядя на бомжей попробовать испытать возбуждение. Я слишком привык к девушкам, у которых кроме красоты и грации есть вкус к одежде.
      - Чего смеешься? - улыбаясь, спросила она.
      - Сил нет объяснять. - честно сказал я.
      - Вот-вот. А ты еще кого-то ждешь. - она вдруг встрепенулась и сказала: - Слушай, все равно ничего не делаем пока ждем. Давай я тебе хоть массаж головы сделаю, может, пройдет. У меня самой так. Только заболит надо просто в ванну под душ и несколько раз намыливать и смывать мыло.
      Я скривил губы в усмешке и посмотрел с сомнением на нее.
      - Ну, давай. Чего тебе? Хуже же не будет. - не дожидаясь моего ответа она поднялась и, обойдя кресло, встала сзади меня. Осторожно касаясь моих волос, она словно привыкала к ним. Наконец она погрузила в мою прическу пятерни и стала плавно надавливать и совершать странные движения. Словно каждый ее пальчик был отдельной кистью и рисовал свой узор на моей многострадальной голове. Я тогда ничего об этой девушке ровным счетом не знал. Я даже не знал, что же в ней такого, почему именно ее Витек послал мне в качестве сюрприза. Но она так делала массаж головы, что я без счета вдохов выдохов потерял всякий интерес к мыслительному процессу. Я только хотел еще посидеть поглазеть на пламя, изредка подкидывая поленья. Но девушка слишком с чувством и нежностью подходила к процессу. Невольно я закрыл глаза и почти сразу уснул. Ну конечно я был уставший. Не только от работы, но и от своей борьбы с недугом. Когда пытаешься контролировать, то, что контролю слабо поддается, конечно же устаешь.
      Проснулся я в три ночи, почувствовав, что рука, свесившаяся через подлокотник, затекла. Массируя ее второй рукой, я дождался прихода боли и глубоко полной грудью дыша, подавил ее. После этого я подкинул в потухший камин дров полил из горючкой и поджег. Каминная осветилась веселым пламенем, и я сразу увидел девушку что, свернувшись клубком, спала в соседнем кресле. Я бесцеремонно разбудил ее и спросил, что происходит и приезжали ли от Виктора? Помотав спросонья головой, она сказала:
      - Никто не приезжал. Я пыталась в полночь дозвонится до Виктора, но телефон отключен был у него. Я тебя будить не стала, просто сидела в кресле пока не уснула.
      - А чего не в кровати? Пошла бы в любую комнату и завалилась бы, раз нас так с тобой обломали.
      - Да ну... буду я по чужому дому одна ходить. - пробурчала она.
      Я окончательно проснулся и чувствуя что сам-то точно не усну решил не мучить девушку:
      - Пойдем. - Сказал я и повел ее на второй этаж. Она поднималась за мной, мягко ступая, словно боялась нарушить тишину в доме. А я спокойно топал себе только что бы эту тишину не слышать. В первой же комнате я включил свет, и мы невольно сощурились от него.
      - Вот здесь и заваливайся и не думай ни о чем. Душевая в конце по коридору. Если хочешь, конечно. Есть джакузи. За моей комнатой. Хочешь?
      - С чего такая забота? - фыркнула она.
      - Массаж головы хорошо делаешь. - усмехнулся я ее позе. - Ну, пойдешь?
      Она задумалась. Потом кивнула и я, оставив дверь в ее комнату приоткрытой, а свет не выключенным, повел ее обратно вниз и в свою комнату.
      - Ну, ты поняла, что на бардак надо не обращать внимания и заверять меня, что ты видела и хуже? - усмехнулся я, глядя на раскиданную постель и домашнюю одежду.
      - Ага. - кивнула она. - Конечно. Я бы еще добавила, что у меня самой еще хуже, но не могу, понимаешь, врать уж так сильно.
      Я рассмеялся и провел ее в ванную комнату. На пороге ее она остановилась и озираясь ничего не говоря, замерла.
      - Ты чего?
      Помотав головой она словно ответила и продолжила оглядывать сверкающую кафелем и никелем ванную комнату. Потом поставила свою сумочку, с которой не расставалась низкий столик с высоким зеркалом над ним и сказала:
      - Ну, выходи. Буду учиться пользоваться.
      - Не надо тут ничего экспериментировать. Все просто. - я ей объяснил как пользоваться и вышел, оставив ее одну. Поднялся к себе в кабинет. Вскипятил чайник и попивая по дороге чай спустился вниз. Усевшись в кресле, я включил новостной канал, и какое-то время его смотрел, пока девушка не вышла из ванной.
      Я немного покривился, видя, что она не стала сушить волосы, а просто растерла их полотенцем. И уж тем более для меня было странным, что она напялила свое старое белье.
      - Слушай? - спросил я ее раздраженно. - Ты собралась домой сейчас в три часа ночи?
      Она замерла, смотря на меня с удивлением.
      - Нет, а что?
      - Давай иди обратно. Заново в ванную. Там висят три халата махровых возьми себе белый. Шмотки брось в машинку. Выйдешь, я включу. Она с сушкой и легкой глажкой как говорят в рекламе.
      Девушка задумалась и отказалась. Я настоял на своем:
      - Ты сюда зачем приехала? Мои прихоти удовлетворять. Вот и удовлетворяй. Иди в ванную. Вымойся и переоденься. Шмотки в машинку.
      Отказываясь, девушка заявила мне, что я сам отказался от нее. И что Виктор должен был мне другую подружку привести.
      - Слушай, ты чего такая упрямая? - нахмурился я. - Бегом в ванную.
      Девушка, поджав губы, скрылась за дверью. На долго. Была уже половина пятого, когда она вышла ко мне. Я отвлекаясь от исторической передачи про подводные лодки, спросил недовольно:
      - Ты чего так долго?
      В моем длинном халате она смотрелась больше чем симпатично. Просушенные но растрепанные волосы светлой меди опускались на ворот халата и обрамляли ее улыбчивое лицо. Пожав плечами она сказала с полуулыбкой:
      - Стиралась, мылась, сушилась. Все как сказал Виктор - исполняй все его желания.
      Я рассмеялся. Спросил ее, зачем стирала-то? Я бы запустил машинку, ничего бы не переломился. На что она ответила:
      - Да я вообще-то тоже в машинке стирала. Я не тупая - разобралась. Да еще не хватало, чтобы мне мужик стирал.
      Я рассмеялся и спросил:
      - Ты, правда, такая простая или тебя Виктор науськал?
      - В смысле науськал? - не поняла девчонка.
      - Ну, так со мной говорить? Так просто и без обиняков?
      Она пожала плечами и сказала:
      - Да я всегда такая. С тобой он просил быть предельно нежной. Он до последнего сомневался отправлять меня к тебе или нет. Так что думаю, он не удивился, когда ты позвонил и потребовал другую.
      Я кивнул, смутно вспоминая, как владевшее мной безумие сначала наорало на нее, а затем и по телефону вызвало замену.
      - А чего он так в тебе сомневался? Неумеха что ли? - спросил я издеваясь над ней.
      - Ну не то что бы очень... смущенно сказала девушка. Потом словно решившись призналась: - ртом могу. Руками... в смысле хорошо могу. Наверное.
      Я, откровенно глумясь, спросил:
      - А передком значит, совсем не умеешь? Ну, вот просто ни разу в жизни.
      Меня откровенно тянуло хамски заржать, но смех застрял в горле, когда она сказала:
      - Ага. Ни разу в жизни. Значит совсем не умею. - девушка видя мое насмешливое изумление пояснила: - Ну, как совсем... ну я видела и не раз все это, просто сама как-то не втянулась, и пробовать не хотелось. Точнее даже не то, что не хотелось. Скажу так, - она подняла глаза к темному потолку, - желание не перевешивало ощущения, что я что-то потеряю. Да блин не хочу я об этом говорить. Просто так вот получилась, что я девственница, а тебе нужен был сюрприз. А так как с Виктором мы о чем-то подобном говорили, то он меня быстро нашел. Я у подруги была, в каком виде была, в таком и забрали и повезли. Причем такая спешка дебильная была. В общем, отвратительно все это. А еще ты, как я вошла, вдруг орать начал.
      Слов у меня не было. Хохот, наконец, прорвавшись пугал мой дом и, кажется, заставлял его трястись. Мне потребовалось много сил чтобы успокоится сначала до нервных похохатываний, а затем просто до несползающей улыбки.
      - Вот этим он значит и хотел меня удивить. - вытирая невольные слезы сказал я.
      - Ну да. Хотя я вижу, тебя этим не сильно удивишь.
      - Отчего же? - спросил я и сорвавшись на смех спросил: - И где нынче до восемнадцати лет девушки нетронутыми дорастают? В какой тундре? Откуда ты?
      - Мне до восемнадцати еще три месяца. С севера я. С крайнего. Так что на счет тундры ты не на много ошибся. У нас все-таки тайги было больше. - голосок у нее был несколько обиженный, но по виду не сказать было что я ее сильно задел.
      - И сколько же Виктор предложил тебе за твой товар так скажем?
      - Он просил вообще не разговаривать с тобой о деньгах. - сказала она явно намериваясь так и поступить.
      - Ничего страшного. То, что он за услуги накручивает безбожно на мне... я и так знаю. Но меня это не волнует. Обычно такое стоит до штуки баксов. С меня бы он содрал тысячу пятьсот за эксклюзивное удовольствие... может больше за сроки и прочее. Не знаю. Я всегда плачу по счетам. Не думаю о них. Денег еще заработаю. Тем более что такие забавы не бьют меня по карману. Я не часто развлекаюсь. Так сколько?
      Она помялась и сказала, отведя одну руку в сторону в странном жесте, словно что-то в ней держала:
      - Восемьсот если сразу оденусь и поеду.
      - А сама хотела больше?
      - Ну конечно.
      - Деньги что ли так нужны? - вскинул я брови.
      - Ага. И много. Так что мы с Виктором договорились, что после такого экзамена он меня устроит танцовщицей в свое заведение и там меня научат танцевать. Просто проституткой не хочу.
      Я не стал спрашивать ее, в чем разница между тем, что она сейчас приехала делать, проституцией и тем, что ей придется помимо танцев ублажать дорогих для заведения клиентов. Клиентов, которым не отказывают и которые отказов не понимают и не принимают. От отказа, которым иногда и судьба заведения может зависеть.
      - Кто же тебя надоумил-то на такое? - с полуулыбкой спросило я.
      Она стянула волосы в хвост и закрепила их резинкой, что до этого вертела в руках.
      - Да садись ты, а лучше ложись вон на мою постель и рассказывай. Если вопрос в деньгах я заплачу тебе лично неустойку и Виктору твоему мозги прочищу и баблом ему закрою рот чтобы на тебе не отыгрался.
      - Да я не думаю, что он будет сильно ругаться.
      - Ругаться? - переспросил я. - Да вообще-то с девчонкой, что вернулась без денег от клиента не ругаются. Ее бьют и бьют сильным боем. Не знаю как у Виктора, но везде так. Я столько перевидал. Бывало, дашь такой денег только, чтобы у нее неприятностей не было, а у самого просто не встает на нее и все.
      - Что такое бывает? - несколько наигранно изумилась девушка - В смысле я думала, что не встает только у совсем старых или больных там...
      - Конечно, бывает, напьешься там до поросячьего визга. - сказал я уже смеясь открыто. - Или просто уставший в никакую и все... фиг его кто поднимет. Вон теперь зная, что ты девственница тоже может не встать легко.
      - Это почему?
      - Ну, ты даешь... думаешь это только, тебе может больно показаться? А уздечку порву и просто сухо у тебя будет и как по наждачке? Нет уж нафиг-нафиг. - попытался я глупостями отмазаться от сути вопроса.
      - У тебя такой большой опыт с девственницами? - смутилась она.
      - Ну, скажем так... ты не первая. Я знаю, о чем говорю. - ответил я поднимаясь из кресла. - если не хочешь садиться или ложиться, пошли на кухню кофейку сварю.
      Мы пошли на кухню, где она забралась на высокий круглый табурет у стойки-стола, что пересекал кухню отделяя ее от столовой с ее нормальным столом и стульями. Я занялся кофе, попутно отчего-то рассказывая ей про Египет, куда ездил в позапрошлом году, и где меня в одном баре научили из обычной арабики добавляя приправы делать кофе который, попробовав раз никогда уже не сможешь забыть. Пока рассказывал умудрился уронить пакетик с корицей на пол. Рассыпалось не много, но на фоне светлого кафеля красноватое облачко было все-таки заметно.
      - Не страшно. - сказал я сам себе и продолжил рассказ.
      Кофе как я и ожидал, вызвал у нее приятное изумление. Ну, еще бы. Я знал, чем угостить. К кофе я подал ей разогретые в микроволновке круасаны с сыром. И сам с удовольствием стащил с ее тарелки два из пяти.
      - Считай что у нас завтрак. Не знаю, как ты но меня спать потянет ближе к семи утра. - говорил я ей. - так что терпи, будешь мне рассказывать и развлекать меня.
      Стирая крошки с губ, она улыбалась и кивала. Закончив с круасанами рассказала, что ей надо было наутро в институт ехать, она все-таки первокурсница и ей не стоит прогуливать часто. Но договорилась, что ее подруга передаст старосте группы слезную мольбу не отмечать ее отсутствие. На вопрос где она учится я отчего-то даже не удивился. Будущий муниципальный служащий продавала свою девственность. А чего? В нашем мире бывают забавности покруче. Вообще она оказалась очень улыбчивой девчонкой. Ну, это просто, наверное, детство у нее было нормальным.
      - Так чего тебя и как к Виктору занесло? - не унимался я.
      Вместо ответа она огляделась и спросила у меня:
      - Слушай, я и так столько терпела. Где у тебя можно покурить?
      Я пожал плечами стоя у стола и скрестив руки:
      - Да не знаю. Я не курю. Дурная привычка. Ну, хочешь здесь кури.
      - Можно я за сумочкой сбегаю? У меня в ней сигареты...
      - Конечно.
      Когда она вернулась, ступая босыми ногами по мягкому паласу, я уже приготовил ей хрустальную пепельницу, что валялась ненужной пыльной вещью на двухстворчатом холодильнике.
      Курила она что-то уж совсем гадкое. Не удивлюсь, если отечественного производства.
      - Ну, рассказывай?
      - Про то, как я с Виктором познакомилась? Да там рассказывать нечего... Я только приехала поступать этим летом. Поступила. Домой не поехала, хотя времени было еще масса до занятий. Поселилась в ощежитии. Соседки две мои оказались практически местными. Из-под Города. Ближайшие пригороды. Часто пропадали у себя там. Я ночевала одна или ко мне приходила моя подружка. Тоже с севера. А как учеба началась плотная так они и приехали постоянно жить в общагу. Как-то само получилось что я призналась что еще девственница. Не знаю с чего у них это вызвало какую-то странную реакцию. Словно я сказала, что я чем-то больна опасным. Надо мной начались какие-то непонятные издевки. Вскоре, не поверишь, наверное, не было в институте человека или преподавателя что не знали что я еще ни разу ни с кем не была. Жить стало как-то проблемно. Недели две я так мучалась, а потом по дороге в общежитие рядом со мной остановилась машина, а в ней женщина такая строгая, словно учительница школьная. Говорит, садись, прокатимся. Мол, не бойся я не извращенка и приглашаю тебя на деловой разговор в кафе неподалеку. Кафешка эта была мне не по карману и женщина сама сразу за все расплатилась. Ух, набила я тогда пузико всякими вкусностями. Не поверишь, я штук восемь разных пирожных в себя смогла вместить. От сладкого все слипнуться должно было. Ну, пока я все это уминала женщина мне и предложила, мол, если я действительно нетронута никем, то могу на этом заработать приличные деньги. А для меня пятьсот долларов, что она предложила - приличные деньги. Ты не думай, многие на севере живут и много получают, но не мои папа и мама. Так что это очень приличные деньги для меня. Не знаю как, но ей удалось убедить меня что рано или поздно все равно придется с этим расстаться так уж лучше за хорошие деньги в умелых руках. И потом забыть все напрочь. Ну, точнее не сразу она меня убедила. Да и не рассчитывала сразу убедить. Но я, как и обещала ей не возмущалась на все кафе, а все спокойно выслушала. Потом она обещала позвонить мне через пару дней в общежитие, телефон она знала. И оставила свой, если я раньше надумаю. А потом просто ушла, оставив меня кайфовать в кафе. В тот день, да и на утро я вообще ничего есть не могла. - Она улыбалась вспоминая об этом. Я тоже сидел и лыбился представляя себе эту картину: старая "мадам" вербует молоденькую девочку логичными и правильными вроде словами. Девушка продолжала: - Вооот. Через пару дней позвонили на вахту и меня пригласили к телефону. Звонила она, как ты понимаешь. Ну, я и согласилась. Не скажу, что я так сильно думала над этим. Просто она ведь, в сущности, права. Да и надоели, если честно до белого каления насмешки в институте. Словно дети малые разве что пальцем не показывали. Все остальное было. Я так и решила. Все сделаю. Получу деньги. Потом найду себе какого либо парня буду, может с ним жить. Может тогда все отвалят от меня. Ну, короче... женщина сказала, что тогда сегодня вечером ко мне приедет некий Виктор просто познакомится. Отвезет меня в сауну. Нет не для этого... типа для меня еще клиента не нашли. Ведь я, как ты сказал, эксклюзивный товар. Я ответила "хорошо", но меня надо до десяти вечера в общагу вернуть, чтобы проблем не было. Мне пообещали, что все будет, так как захочу я. Ну, и отлично подумала я тогда. Почему нет?
      Я внимательно слушал ее, наблюдая, как она курит уже вторую сигарету. Я перестал обращать внимания на дым. И впервые за очень долгий промежуток времени поймал себя на мысли, что мне что-то действительно интересно. Я слушал эту девчонку и с нетерпением ждал продолжения. Да у меня такого отношения к чьему-либо рассказу не было с тех времен, как моего первого помощника арестовали и, по освобождению он сидел и рассказывал, о чем его спрашивали. Как содержали, как пугали, как били, как... в общем, года три я так внимательно никого не слушал. Тот что каждую осень во мне просыпается, казалось тоже внимательно слушало прекратив попытки вырваться.
      - ... вот... отвез он меня в эту сауну и давай меня там с девочками знакомить. Сразу всем сказал, что я девственница. Блин, не поверишь, я покраснела в их компании. Как будто это и правда позор. А они рассмеялись и долго еще подтрунивали надо мной. Не злобно так не как в институте, а как-то по-другому. По дружески что ли. Хотя я их первый раз в жизни видела. В сауне меня раздели. Типа как на кастинге. В трусиках осталась и в бюстгальтере. Вошел Виктор оценивающе так поглядел. Но я видела что я ему не понравилась. Да и по сравнению с девочками в сауне я ему, понятно, не показалась. Он только хмыкнул и ушел с той самой женщиной, что со мной в кафе говорила. Ну, а я осталась с девчонками. Слушать их... учиться... Виктор сказал девственница не девственница, но раз взялась за работу, то должна знать дело. Наверное, он прав. Только девчонкам пришлось мне много рассказывать. В основном про мужчин. Что им нравится, что нет. Как отличать по лицу, словам, глазам с кем я говорю и как с ним надо говорить. Все это было жутко интересно, но к своему стыду, когда меня вернули в общагу, я помнила только урывками, то о чем говорили.
      Девушка замолчала. Посмотрела на меня. И вскинула брови:
      - Дальше рассказывать?
      Я словно спохватившись, кивнул и сказал:
      - Конечно у тебя тут не рассказ, а сюжет фильма. За такое и заплатить не стыдно, так что продолжай во всех подробностях.
      - Ну, во всех подробностях я точно не буду. А насчет заплатить тут ты сам вызвался все решить с Виктором. - она лукаво улыбалась напоминая мне о моих словах.
      Я махнул рукой и потребовал продолжения.
      - Ну, так вооот. - в который раз забавно протянула она "о" - ездила я в ту сауну каждый день после занятий, а к десяти сама или меня отвозили, была уже в общежитии. Такого наслушалась... смешного, забавного, интересного. Меня никто ничего там не заставлял. Просто было такое состояние, подвешенное уже начало октября было. Со дня на день на меня бы нашелся клиент и мне пришлось бы к нему поехать. А от рассказов не становилось спокойнее. Девчонкам разные люди попадались. Единственное мне пообещали охранника, который меня привезет и заберет обратно. Но это же и так со всеми. Так что никакого спокойствия не прибавлялось. А мне жутко нужны были деньги. Те, что родители прислали за обучение и на жизнь кончились в начале сентября. Я же книги покупала, тетрадки, ручки. За общагу заплатила. Все как положено. Да и питаться надо было как-то. Как шутила моя подруга хотя бы раз в неделю. Если бы не она, я не знаю что бы я делала. Она буквально меня таскала в столовку. Платили за меня и никогда ничего взамен не требовала.
      - А чего ты о ней в прошедшем времени говоришь? - удивился я.
      Девушка пожала плечами и сказала:
      - Я ей рассказала все. Про женщину, про Виктора, про сауну. Она обозвала меня дурой и сказала, что бы я к ней больше не подходила. Это вот как раз тогда и случилось. В начале месяца. Я осталась без вариантов вообще. Когда приехала в очередной раз в сауну, то застала там ту женщину и попросила у нее в долг. Ну, в счет будущего. Блин, как все это дико звучит, наверное? Да? - спросила она меня.
      Я, убирая подальше пепельницу, сказал:
      - Чего тут дикого. Попросила в долг под зарплату. Можно сказать аванс взяла.
      Девушка хмыкнула и сказала:
      - Ты видно просто привыкший к таким речам, разговорам и прочему. А я то нет.
      - Вот только кокетничать не надо. - усмехнулся я. - сама только что рассказывала как трепалась этими работницами "банно-прачечного комбината" обо всем.
      Видя, что я не зло над ней усмехаюсь, она тоже рассмеялась и сказала:
      - Это разные вещи. Я тебе говорила, как она выглядела? Как строгая учительница. Может она, и правда училкой была когда-нибудь?
      - Не знаю. - смеясь сказал я. - В это дело разные женщины втягиваются. Ты одна из немногих кто мне что-либо рассказывает с остальными проще. В каком-то смысле. Я же к их услугам обращаюсь не тогда когда мне надо голову всякой чепухой забить, а наоборот когда надо ее опустошить и расслабить тело.
      - Мне кажется она не была ни проституткой, ни кем еще. - предположила девушка. - Может она сразу у Виктора всем управлять начала там?
      - Вряд ли. Бизнес, как говорится, надо знать изнутри. - сказал я, присаживаясь на такой же высокий табурет напротив девушки. - Да и мне это меньше всего интересно. Если честно я ее пару раз всего в жизни видел. Как-то без нее обходимся. Мне все Виктор устраивает лично. Ты про себя рассказывай дальше.
      - А чего дальше? Ну, она дала мне пятьдесят долларов и сказала чтобы я не думала о них. Типа она сама их вычтет из того что мне причитаться будет. Слушай я на эти пятьдесят долларов полмесяца жила. Буквально до сегодняшнего дня. Сегодня я последние деньги на метро потратила, чтобы до подружки институтской добраться. Не до той... ну ты понял. Я хотела у нее занять рублей пятьсот до того как от родителей хоть что-то придет. И тут мне звонит Виктор и торопит даже денег много больше обещает, чем договаривались когда-то.
      Она замолчала. Достала еще одну сигарету закурила и улыбнулась мне. Я закончил ее мысль с улыбкой:
      - То есть я тебе вовремя попался.
      - Ну, можно и так сказать. - отмахиваясь от дыма сказала она.- Хотя попался слово неверное. Наверное, это я попалась, и просто пришло время.
      Я налил себе сока. Предложил ей. Она не отказалась и мы разлили остатки пачки на двоих. Новую вскрывать было лень, ограничился половиной высокого стакана. Взглянув на часы, я отметил, что была уже половина седьмого и, если я хотел что бы завтрашний день не пошел весь насмарку я должен был идти ложиться спать. А то весь распорядок сойдет на нет. Сказав, что надо идти ложиться, я предложил девушке лечь со мной:
      - Пошли горе девственница. Если я спросонья лишу тебя твоей невинности, предъявишь мне длинный счет. Включишь в него свой душещипательный рассказ и потраченное на меня здоровье.
      Закачав головой и улыбаясь, девушка взяла меня за протянутую к ней руку и посеменила босыми ногами вслед за мной.
      Мы уже лежали в постели, и я искренне решил, что у нас ничего не будет. Ну, да вы что. Я в тот момент как одержимый очищал мозг, что бы усыпить себя. Выкидывал лишнее, оставлял забавное из ее рассказа. Но полежав с полчаса обнимая прильнувшую ко мне девушку я понял, что мне жутко мешает уснуть нахождение со мной рядом молодого крепкого и нежного тела. И дыхание что опаляло мне грудь, вызывало некоторое легкое раздражение мешавшее уснуть.
      Я сам настоял, что бы девушка легла в халате со мной. Более того, я сказал, что если она не уснет, а я вырублюсь чтобы она шла к себе в комнату. Не дай бог она меня разбудит. Спросонья я дикий. Она усмехнулась и согласилась. Но я уже полчаса лежал и думал, как бы так уснуть при таком сильном раздражающем фактором.
      Чувствуя, что я не сплю, не спала и девушка. Наконец как мне кажется ей это надоело и она просто предложила:
      - Давай я его поласкаю?
      Я сначала думал сделать вид что сплю и не слышу ее, но во мне кажется, шевельнулось любопытство и я сказал чуть хрипловато:
      - Давай.
      Новая кровать ни звука не издала, когда мы зашевелились на ней. К моему удивлению девушка очень ловко и быстро добралась до него и буквально с полминуты поколдовав своими ловкими пальчиками и языком привела его в готовое состояние. Но все-таки чувствовался отсутствующий опыт. Конечно, она старалась. Конечно, она многого насмотрелась. Конечно, я был не первый, кому она так делала. Но не сравнится она с той девочкой, что ублажала меня в сауне. Однако, так или иначе она уверенно вела меня к разрядке. Я не стал сдерживать желания и, запустив руку под халат, провел по ее упругим ягодицам. Затем мои пальцы, отодвинув в сторону ее трусики, стали осторожно прикасаться к ее клитору постепенно, чуть усиливая нажим. Скользя по ее сухим губкам, пальцами я случайно скользнул к ее дырочке и убедился что она действительной девственница. Отверстие было настолько узким, что я засомневался, пролезет ли мой средний палец без приложения усилий в него. А может, это она сжала мышцы, что мне оно таким показалось. Не знаю. Но и экспериментировать я не стал. Обмакнув палец в ее обильной смазке, что скопилась между губками, я стал еще нежнее ласкать ее клитор. Вообще мне нравилось это странно отзывчивое тело. С матерыми девицами Виктора не бывало такого. Они настолько уже переелись ощущениями секса, что их можно было мало чем удивить или добиться такой вот отзывчивости их тел. Эта же девушка буквально стремилась навстречу моим пальцам в то же время, стараясь не выпускать его изо рта. Смазав палец еще раз я стал им водить по ее анусу и по реакции бедер понял, что ей это не нравится или может это ее несколько пугает. На мысли о том, что может у нее был сексуальный опыт через это место я и кончил.
      Я честно дождался, когда девушка вернется из ванной, хотя это было не так скоро, как я думал. Только она уже без халатика нырнула ко мне под одеяло и прижалась своими великолепными грудками к моему телу я немедленно выключился. Ну не ужас ли. В постели с обнаженной девственницей только что сделавшей мне так приятно, я ограничился всего лишь минетом и просто банально уснул.
      Вот ведь. Лежу, наблюдаю за все больше освещаемыми деревьями дальнего сада, а мысли о той ночи с ней опять возбуждают. Да начну я сейчас вспоминать всех красавиц, что побывали в моей постели, и все равно не будет такой реакции. Я с себя поражаюсь. Вроде не подофил, но эта девушка-подросток теперь только своей улыбкой могла меня возбудить. Кстати вспоминаю ее губы в ту ночь, что прижались к моему плечу и уже думаю, а не помочь ли себе рукой. Только лень и нежелание начинать такой хороший день с онанизма удерживают меня от вполне естественного желания.
      Блин надо бы встать позвонить Анжеле. Может у нее проснется нечто типа сочувствия и бросив свои заботы на это утро она таки навестит меня?
      Только следующим утром я узнал, как зовут ту девушку. Жанна. Когда я спросил ее об этом я сам еще толком спал. Да и она ответила явно на автомате не отвлекаясь от сна. Но сначала я глупо захихикал, а затем в голос заржал, а потом и она сначала заулыбавшись, а позже и дав волю чувствам присоединилась к моему хохоту.
      Мы были два сапога пара. Это надо же сначала с порога поссориться, затем помириться, затем провести ночь вместе, чтобы-таки на утро спросить, как друг друга зовут. Мне не надо было объяснять причину ее смеха, как и ей причину моего. Уже позже на кухне просыпаясь под простой растворимый кофе, она мне созналась, что как-то даже не думала узнавать мое имя. Ей оно было не нужно. Наоборот она хотела не знать его чтобы потом забыть и меня самого. Безымянные люди быстро забываются. А потом, когда мы с ней успели поссорится, помирится, она успокоила болезнь внутри меня, у нее возникло ощущение что мы знаем друг друга сто лет. И что это естественно и понятно, что нам не надо обращаться к друг другу по имени. Я ей тоже сознался что принципиально стараюсь не забивать голову именами девушек, с которыми спал. Она мне напомнила про Вику и Катю которых, кстати, должны были еще вчера мне привезти и я со смехом объяснил, что тех девушек мне в могиле не забыть будет. Профессиональные танцовщицы они работали в клубе у Виктора уже второй год и за два года ни разу не разочаровали меня. Хотя и виделся я с ними не так уж и часто. Ну, скажем до прошлой весны раз в месяц, наверное. Жанна улыбнулась и спросила, буду ли я ее помнить. Вот блин это она зря тогда сказала. Нет, этот вопрос не испортил мне настроение, но осадочек остался. Я ей честно с усмешкой сказал что фиг знает как сложится. Но если мы еще раз пересечемся, то наверняка я уже запомню ее на всю жизнь. Она притворно вздохнула и посетовала, что придется невинности ее лишать кому-то другому. Я чуть не расплескивая кофе сказал что да. С утра конечно сил много, но тратить их на секс я не намерен. Я хотел в тот день не мало сделать.
      Допив кофе я оставил ее смотреть развлекательные каналы у себя в комнате, а сам поднялся в кабинет и связался с офисом. Утренняя сводка из филиалов уже поступила. Все было хорошо, и вообще, день не намечался каким-то изматывающим. Все сотрудники готовились к выходным строили или оттачивали планы на них. Поболтав со старшим финансистом по телефону и выяснив, что он уезжает на выходные за город, я тоже задумался, как проведу эти субботу и воскресенье. Ничего захватывающего на ум не приходило и я решил что, наверное, надо съездить на побережье покормить чаек. Скоро, буквально через месяц станет так холодно, что я уже не рискну ездить на море на прогулки, а потому, наверное, на субботу надо забивать поездку. Если снова не накатит как вчера моя болезнь. На второй выходной я искренне хотел поехать в недалекий городок, в аэроклуб, и полетать на их раритетном биплане. Но опять таки с поправкой на мои проблемы. Если скрутит то, какие полеты нафиг? Я честно до трех занимался делами. Просто тест, проведенный с утра показал 95 % что было несколько странно учитывая что даже не прошел пик приступа. Я воспользовался своим вполне вменяемым состояние для разбора текучки, что мне накидал мой первый помощник. Но когда в три поднялась наверх Жанна, уже одетая и готовая к отъезду я оторвался и сожалением посмотрел на нее.
      - Приехали за тобой что ли?
      Она помотала головой, и я заметил озабоченность на ее лице.
      - Нет, не приехали, я в окно смотрела. И трубку Виктор не берет. И та женщина не отвечает. И телефон в сауне толи отключен, толи еще что. Странно все это.
      Я, не отвечая ей, набрал номер Виктора и убедился, что он упорно отказывается поднимать трубку.
      Посмотрев на девушку я в уме предположил что же такого могло случится с этой веселой компанией? Кроме версии, что все они кукуют в милиции за организацию притона у меня ничего не выходило.
      - Ну и ладно. - сказал я чересчур показывая свое довольство. - Тебе в город сильно надо? Если надо я вызову водителя или охранника и тебя отвезут. Если нет оставайся. Я с делами разберусь, пойдем, погуляем или прокатимся куда-нибудь.
      Она, чуть подумав, кивнула и спросила осторожно:
      - Слушай, у тебя поесть то что-нибудь есть?
      - А что с холодильником случилось? - изумился я.
      - Да ничего, я в смысле можно себе приготовить что-нибудь. А то, честно говоря, кушать хочется уже не на шутку.
      - А чего терпела, дурочка? - спросил я - Дуй на кухню ешь все, что съедобно пей что пьется.
      - Тебе сделать что-нибудь? - спросила она, замирая на спуске с лестницы.
      Я покачал головой и сказал, что позже спущусь, как дела закончу. Но выяснилось, что я практически все закончил, а оставшееся вынужденно переносилось на понедельник. Там надо было встречаться с людьми. Так что буквально через десять минут я присоединился к ней на кухне где разогрел себе замороженную индейку с овощами. Так как Жанна всерьез намеревалась обойтись бутербродами с карбонатом пришлось нахмурится и убедить ее попробовать мясо с черносливом. С заумными разговорами что же могло случится с Виктором мы провели обед. В четыре часа полил дождь. И конечно мы никуда не пошли. Точнее пошли мы в тренажерный зал, где она пробовала себя на разных инструментах, а я наблюдал и рассказывал за какую группу мышц, каждый из них отвечает.
      - Тебе не лениво каждое утро тут тягать все это? - удивилась она.
      - Лениво. - Признался я. - Но в здоровом теле здоровый дух. А он мне ой как нужен. К тому же физические упражнения очищают мозги. Проверено. Вот, к примеру, если бы ты мне вчера не помогла уснуть я бы пошел в тренажерку. Наверное. Чем мучится и думать о всякой фигне, что мне вчера в голову лезла, уж лучше тут потягать что-нибудь.
      Мы посмеялись каждый, вспомнив наш странный способ уснуть.
      Из тренажерки мы спустились в подвал, где гулко играло эхо наших голосов в пустом бассейне. Там она и покурила, обнаружив высокую пепельницу для гостей. А я показывал ей сауну. Вообще я поймал себя на том, что откровенно хвастаюсь перед этой молодой девчонкой. Забавно старый кобель, виляя хвостом, крутится вокруг молодой собачонки и пытается ее чем-то привлечь. Ситуация была комична еще тем что в общем-то все что бы я захотел от Жанны я бы получил немедленно. Ведь именно за этим она сюда и приехала. Но словно я принял некие правила игры и теперь сам играл по ним, а Жанна мне подыгрывала. Потом я показывал ей переделанную мансарду. Из одного окна мы долго смотрели на грустную залитую дождем землю и лес что хмуро ершился под ледяными струями позднего октябрьского дождя. И только нам было светло и уютно.
      Блуждая по дому, я показывал ей картины, что мне рисовали мои приятели художники и те, что в последний момент заказывались специально для этого дома. Мне было немного неприятно, что она обнаружила старую картину, подаренную мне на тридцатилетие. Картина для обычных людей значения не имела. Все обычно проходили мимо нее, не замечая и меня это устраивало. Но Жанна остановилась перед ней и спросила:
      - Не поняла?
      - Чего именно? - спросил я и не смог скрыть легкого раздражения.
      - Из человека что-то вылезает... я правильно понимаю? И все эти люди разбегаются в разные стороны боясь этого нечто. Словно фильм "чужие".
      - Ну да. Наверное... - сказал я.
      Она подумала немного и посмотрела на меня, потом снова на картину и, наконец, спросила то, чего я боялся:
      - А почему он так похож на тебя?
      Деланно пожав плечами, я ответил, что это совпадение, и что ей показалось, и что я так не сутулюсь как на картине. Конечно, я поспешил ее увести от картины.
      Она умела играть в бильярд. Скажу больше она игра в него лучше, чем я. До восьми вечера она разгромила меня раз двадцать. Это при том, что я у нее выиграл раз десять от силы. Рассказав, что у нее отец любил бильярд и ее научил играть она закатила последний шар и я закрыл тему игры с ней. Ну, нафиг такое постоянное унижение от этой пигалицы. Вот поднатаскаюсь с кем-нибудь тогда и сыграем.
      Дождь все не проходил, но мы оделись и вышли на крыльцо подышать, почувствовать запах холодной осени, сырой земли и такого близкого и чужого леса.
      - Ты был в том лесу? - спросила она указывая рукой.
      - Так я через него постоянно проезжаю. И ты через него ехала.
      - Нет, - сказала она наморщив лобик - в смысле так вот гулял там?
      - Делать мне больше нечего. - возмутился я. И добавил: - Если честно этот лес меня пугает.
      - Меня тоже. - призналась Жанна. - А зачем ты тут поселился?
      - Но я же не в самом лесу. Согласись? - пошутил я. - Да и вдобавок, если он меня так пугает, что мне не хочется в него ходить, то и других он тоже будет пугать. А это уже хорошо. Я здесь искал покоя и уединения. Что хотел то и получил.
      - Я тебе тут не мешаю? - спросила она шутливо.
      - Мешала бы пешком прогнал! - сказал я, открывая дверь и пропуская ее обратно в дом.
      После получасового стояния под козырьком я несколько продрог и, достав из поленницы рядом с камином несколько березовых брусков, разжег их. Подвинув кресла ближе и убрав козлы, на которых вчера сушилась ее куртка, мы устроились в них с бокалами. Я пил коньяк она пила мартини с шампанским пятьдесят на пятьдесят и изредка курила, выпуская дым в сторону камина.
      Не помню, о чем мы болтали. Не думаю, что это я специально забыл и выбросил, как не нужное из головы, просто это были какие-то мелочи наподобие того, как приятели обсуждают какую-то книгу недавно прочитанную, так мы говорили о жизни. О моей, о ее. Словно мы прочитали наши жизни и теперь делились впечатлениями от них. Ближе к одиннадцати я почувствовал себя знатно захмелевшим и с содроганием вспомнил что ни с моими лекарствами, ни просто во время таких вот обострений алкоголь пить нельзя. Я, наверное, побледнел, так как Жанна поинтересовалась, что со мной происходит. Не объясняя, я отшутился тем, что забыл какой сегодня день недели и надо завтра на работу или нет. Она посмеялась, сказав, что я первый человек, которого мысль о работе доводит до испуганного состояния.
      Вторую ночь с ней мы посвятили простым играм. Я учил ее, как надо целоваться, а она играла с моим предметом, дразня и заводя меня до нестерпимости, когда она проводила им у себя между ног. Потом она разрядила меня руками и ртом. Сначала один раз, потом после ее перекура и моего глотка коньяка, и второй... Спать не хотелось. Я совершенно не устал за день. И мы почти до двух ночи лежали в обнимку. Я изучал ладонями ее груди, она, замирая, когда я целовал ее соски, прятала ладошки в моих волосах и снова выписывала пальчиками на коже узоры. Где-то около двух мы уснули. Спокойствие царило в моей душе. Темнота безумия отступила, не дожидаясь первого снега. Так мне тогда казалось...
      Все надо вставать. Все конечно хорошо. Прекрасное утро. Хочется еще полежать. Повспоминать. Но надо пересилить себя. Можно не пойти завтракать, можно не пойти в тренажерную, но надо хотя бы просто встать. Что я и сделал. Поднялся, прошелся по комнате к "панораме". Повернув ручку, я отодвинул нижний край окна и в комнату влился свежий воздух с сада. Вместе с ним комнату наполнили утренние птичьи голоса. Живность, как и я, радовалась началу хорошего, наверняка удачного дня. Правда, было уж слишком свежо. По коже побежали мурашки, и волосы на ногах и руках сперепугу начали вставать дыбом. Потирая предплечья я отошел от окна и прошелся по комнате прогоняя остатки расслабленности. Заметив на столе телефон, я с трудом удержал себя от столь раннего звонка моей подруге. Натянув спортивный костюм, я направился на кухню, где подогрев чайник, позавтракал под новостной канал. А какой вообще сегодня день недели? Суббота? А чего я тогда так рано вообще встал и почему готовился морально к работе. Мое удивление с самого себя было выше обычного. Ну, ничего себе. Все думаю как спихнуть работу на помощников, а сам в субботу готов в офис ехать. Это же тогда раньше двенадцати можно Анжеле не звонить. Она даже телефон не возьмет.
      Позавтракав, я поднялся к себе в кабинет и включил компьютер. К моему удивлению не смотря на раннее время субботы, треть моего контакт листа в аське были в сети. Буквально я появился, как один из них - старый мой знакомый по бизнесу прислал сообщение:
      Eremeev (9:15):
      Бу! Ты говорят знатный летун?
      Я усмехнулся и написал:
      D&D (9:15):
      Привет. На цесне, пайпере - летал сам. А что?
      Eremeev (9:16):
      Нет. Я имел ввиду парапланы. Не подскажешь к кому можно обратится чтобы научили? Клуб или еще что? Сижу в Яндексе ищу. Нашел много, но мутное все какое-то.
      D&D (9:16):
      Ща. - отписался я ему и, взяв ежедневник, списал с него в ICQ номер телефона
      D&D (9:18):
      Позвони ему. Это Алексей. Они в Кировске летают. Как раз по субботам в десять утра выезжают. Он еще в городе. Наверное.
      Eremeev (9:19):
      С меня причитается! =)
      D&D (9:19):
      Не пей перед полетом :-))
      Eremeev (9:20):
      Не буду =))
      Открыв новостной сайт, я прочитал все, что меня интересовало. В половину десятого я открыл метатрэйдер и, подгрузив данные, стал изучать, чем закончилась неделя торговли. У меня складывалось устойчивое ощущение что угаданное движение еще продолжится в понедельник, но проверять расчеты я не стал и, закрыв программу откинулся в кресле и, смотря между монитором и системным блоком в окно задумался. Мысль, которая меня посетила, не была новой. Она была очень можно сказать старой. С моей болезнью, я вряд ли мог бы когда-нибудь занимать ответственные посты где-либо. Да и по логике, если бы я лечился, как настаивают врачи, из года в год я бы и бизнесом не мог заниматься. Был бы такой вечно больной человечек. Без кола и двора. Затюканный своими проблемами и экспериментаторами врачами. А что? Мой доктор и сейчас все норовит до моей черепушки добраться. "У нас есть новые наработки в области воздействия на пораженные участки мозга". Правда о побочных эффектах он старается не распространятся. Я как-то уже свыкся с мыслью, что меня никому не под силу вылечить. Шарлатанам я не верил. А врачи за мои деньги говорили мне правду. Такие заболевания как у меня не редкость, но эффективно их лечить, еще не научились. Затормозить болезнь. Успокоить разум. Остановить прогрессию Это они могут. Но вот избавить до конца не в силах. Один врач сравнил мое заболевание со сбоем компьютера. Что компьютер может прекрасно работать. Изо дня в день. Но на материнской плате есть микротрещина. И в определенную влажность эта микротрещина дает о себе знать. Или наоборот. Может быть нормальная обстановка, но компьютер нечаянно заденут и оп-па он уже завис. Не знаю как соответствует это объяснение на физическом плане с моей болезнью, какие там у меня где трещины, но лучшего объяснения я не слышал. И лечение принял вполне понятное в связи с этим объяснением. Успокаивающие. И образ жизни старался в критический период менять, так что бы снизить риск полного зависания компьютера - моей башки.
      Я не могу пожаловаться, что меня мучали мои болячки физически. Нет. Ни головных болей ничего подобного. Просто в молодости я однажды проснулся в психушке и мне рассказали, что я вытворял почти два дня. С тех пор я стараюсь не терять контроль. Я не буду вдаваться в подробности, что я делал, находясь не в себе. Это противно и я даже сейчас краснею и чувствую себя отвратительно, хотя, как вы понимаете, ничего абсолютно не помню. Но рассказов мне хватило. И не только рассказов.
      Это мне было двадцать пять лет. Пока я лежал в больничке, от меня ушла жена. Нет не к кому-то, а просто от меня. В своем письме она честно объяснила мне, чего она боится. И меня и того, что если у нас будут дети, моя болезнь наверняка им передастся. А не им так внукам. Она даже взывала ко мне, что бы я проявил мужество и отказался от попыток второй раз создать семью. Чтобы я пожалел ту девочку, с которой я буду, может быть, жить. Чтобы ей не пришлось возиться не только со мной, но и с больными детьми. Она написала, что она слишком слаба чтобы связать свою жизнь с человеком с таким диагнозом.
      Сейчас я ее конечно не виню. Она вышла замуж за простого техника. У них дети. Я посылал им деньги и подарки иногда... когда вспоминал. Ее муж хороший человек. Не ревнивый. На мои открытки, которые заполняет секретарша, а я только подписываюсь не плюется. Сейчас я даже иногда, раз в год заглядываю к ним выпить бутылочку коньяка поговорить за жизнь. Обычно я приезжаю под новый год. Чтобы был повод пройтись по магазинам и самому выбрать для них и их детей подарки. Как-то она созналась мне, что на нее нападает злость на саму себя. Что она тогда оказалась слабой. Я ее успокаивал и говорил ну кто же знал, что я выкарабкаюсь. А сидеть с больным еще то удовольствие. Так что пусть не винит себя.
      Это я сейчас так отношусь. А тогда я стоял перед закрашенным белой краской окном и словно видел сквозь него поливающий и бьющий по подоконникам ливень. Я видел, как деревья гнуться и извиваются под ударами шквального ветра. Этот ливень... этот шторм был моей яростью. Я слился с ним и выл там... за закрашенным белой краской окном. Ни звука. Ни слова. И только душа била наотмашь по земле и асфальту Города. По его крышам. По безжалостным людям, что отступают перед трудностями, обрекая других на одиночество. И я клялся. Я клялся, что не будет того в мире, что бы мне стало недоступным, возникни такое желание. Не будет ни одного человека, чью судьбу бы я не смог разрушить движением пальцев. И что не будет ни одной женщины, что мне откажет. Бред согласитесь... но я тогда... именно там, на больничной койке в палате для буйных напичканный успокаивающими не спал. Ярость моя была так велика, что ни одно успокаивающее и снотворное с наркотиками меня не брали. Сердце ломило от напруги. Я лежал и, смотря в потолок, считал. Да именно считал своими больными мозгами все варианты достижения целей, которых поставил. Именно там я понял, каким мне придется стать, если я хочу достигнуть своей цели. И я изменился. Люди меняются с годами. Но есть люди, что меняются с десятилетиями. Я же изменился за две три ночи. Я сразу отринул даже мысль о мести моей жене. Изменившись, я посчитал, что это слишком мелочно для меня. Пусть идет, куда идет. У меня есть дела поважнее. Выпустили меня через три месяца, когда убедились, что я не опасен для общества. Обязали приходить каждые две недели и в любое время, если почувствую себя дурно. Ага. Конечно. Разбежался. Я там больше никогда не появился.
      Первое дело, которым я занялся, были ларьки в соседних с Городом селениях. Один за одним я строил их заполнял товаром сажал туда дурочек, что ничего кроме пользоваться калькулятором и кассой не умели. Крутился с братвой, мой диагноз их не смущал, у половины по бумажке было все значительно хуже моего. Потом пришла очередь забегаловок. Я плодил эти гадюшники-пивные как мать героиня по три близнеца за девять месяцев. Потом я удачно влез в лесной бизнес. У меня была своя лесопильня и свои команды черных лесорубов, что ночами рубили лес и доставляли его на нее. Потом я совершенно легально открыл лесной бизнес вместе с московскими ребятами на дальнем востоке. Только там и узнал, что именно из-за леса и началась когда-то война с Японией. Москвичи имели там крепкие подвязки и нашему бизнесу никто не мешал. Сколько бы мы не нарубили леса, Китаю все было мало. Из-за удаленности и не подконтрольности я вышел из этого бизнеса, продав свою долю москвичам. Удачно продал, на пике можно сказать. На эти деньги я стал учиться и строить новый бизнес. Банковское дело, Кредитование, Страхование, международные торговые правила... все это забивало мою больную голову, но все это мне, так или иначе, позже пригодилось. Свое первое страховое агентство я открыл буквально за год до ввода ОСАГО. Скажу так... тут то нам карта и поперла. В стране, где не было культуры страхования вообще и максимум что страховалось это загородная недвижимость... А тут... Слов нет. Спасибо государству. Оно насильно вталдычивало людям, что страховка это очень правильная вещь. А мы кивали ему, поддакивая, и собирали бабло. Так прошло, наверное лет пять. Да. Пять лет. Открывались мои магазинчики продуктовые. Ну, ларьки мне уже казались несерьезными забавами. Открывались рестораны в Городе. Вовсю строила коттеджи "Эллис" - первая моя строительная фирмочка. Только что построенные коттеджи страховались моей страховой компанией. Ну и так далее. Тогда я еще не занимался недвижимостью в городе. А модный бутик, который я открыл со знаменитым дизайнером еще даже не замышлялся. Я занимался всем. Всем что приносило деньги. Законность для меня была вторым вопросом. Да, я никогда не занимался наркотой и оружием. Хотя была возможность. Слишком хорошие связи у меня были с неспокойной Абхазией. Но все остальное было. Потому-то я и отношусь даже к проституции, как к еще одному типу бизнеса, по какой-то дикой и непонятной причине до сих пор не легализованному. Хотя сам, как понимаете, не занимался развитием этого направления. Точнее занимался. Как активный пользователь этого сервиса.
      Не все было гладко. Мне-то понятно как с гуся вода. Псих, не лечится, чуть что - как вы можете держать больного человека в застенках. Ни один прокурор в трезвом уме не подписывал постановление о моем аресте. При невероятном количестве посещений как милиции, так и прокуратуры, меня миновала участь орла в темнице сырой. А потом, когда наладились связи, скажем в других структурах, стало пофигу абсолютно. Лишь пользуйся правилом - не борзей и будет все окей. Я так и жил. Но на смену одних проблем приходили другие. Разве без проблем жизнь бывает? Чуть не потеряв огромный универмаг, я всерьез взялся за безопасность своих компаний. И, наверное, год мы не развивались вообще, только закреплялись, легализовались, становились своими в доску в нужных организациях. Ну и так далее.
      Под напором моей энергии мой коллектив не расслаблялся ни на минуту за эти годы. Только в отпуск они сваливали гурьбой и быстро, и как-то странно долго возвращались из него. Я был не подарок руководитель.
      Но как бы я не бился со всей этой жизнью, было в мире препятствие, которое я не мог преодолеть. Которое ломало меня влет, превращая в разбитого калеку. Каждую осень. Перед приближением обострения я старался уйти в недельный или двухнедельный отпуск скинув дела на помощников и их заместителей. И запирался сначала в комнатушке в коммуналке. Затем в квартире. Вот сейчас я в доме запираюсь. Никакой разницы в процессе нет, просто клетка стала побольше, а так все то же самое.
      Нет, не подумайте, что я совсем не лечился за это время. Загнулся бы конечно. С таким долго не живут не лечась. Еще когда я только заработал свои первые деньги я обратился в институт медицинский и там мне подобрали нескольких толковых врачей что провели и мое полное обследование и назначили щадящие лекарства которые я начинал принимать за месяц до кризиса октябрьского и продолжал принимать еще неделю после. Почему за месяц? Да просто не было четких рамок, когда все это накатит. Вот и порешили, что начинаю я их принимать с сентября. А там уж как все пройдет.
      Заработав еще, я поехал в Москву. Там конечно было все четко и профессионально. За те деньги, что я бухнул мне были не просто выписаны лекарства, а выработаны методики исключительно под меня позволяющие именно мне независимо от моего состояния получать четкую картину происходящего со мной. Это конечно тесты на адекватность как я их называю. Правильная штука. Программа которая, никогда не повторяя вопросов и картинок ставя разного уровня сложности задачи, изучала ответы и выдавала мне простой результат вменяем я или нет. Рассчитанная только под меня на основе массы тестов, что я сдавал в Москве, она никому бы не пригодилась, но как теперь жить без нее и работать я лично не знал. Появлялись новые лекарства и методики лечения. Мне звонили мы выбирали время, я отрывался от работы и ехал в Москву. Проверяли, тестили, смотрели реакции. На мне, наверное, с пяток эскулапов степени себе сделали. Но меня это мало волновало. Была поставлена задача, чтобы я не ощущал себя больным человеком и жил полноценной жизнью. К их чести надо сказать только то, что за все это время до прошлой осени когда я забил на лекарства как вы помните ни разу я не впадал с беспамятство. Аутотренинг, который мне еще с детства помогал, так же пользовался у меня большой популярностью. И иногда мне казалось, что врачи меня потчуют плацебо, а удерживаю на краю бездны я себя сам. Но прошлая осень убедила меня, что я не прав. Даже не поездка в Новгород, где я почувствовал приближающуюся тьму, и конечно то ужасное состояние в которое я впал когда уехала Жанна...
      Я проводил ее поздно вечером в воскресенье. Охранник - молодой мальчишка только после армии принятый к нам на службу, молодцом - быстро приехал ко мне в воскресенье, когда девушка все-таки решила поехать в город. Ведь на следующий день первокурснице надо было в институт. Да и из общежития за такие пропуски можно было вылететь. Я хоть и хотел ее задержать решил не портить ей жизнь - отпустил. А сам хорошо приняв на грудь, завалился спать. До Виктора я так и не дозвонился. Никто от него так и не приезжал. И его судьба меня несколько озаботила. Не подумайте, что я сильно волновался за этого мегасутенера, но не забывайте, что я знал его не один и не два года. И скажем, как я отношусь к поставщикам нашим, наверное, я так же относился к этому поставщику развлечений. На звонки он не отвечал. В его заведениях о его судьбе не знали. Сауна, похоже просто вымерла. Чтобы не подставить Жанну я дал ей записку для Виктора, в которой просил связаться со мной решить вопрос с деньгами. Самой девушке я дал те восемьсот долларов, которые ей были так нужны. Из-за которых она собственно и полезла в эту авантюру. Нет, не подумайте что я такое добрый. Другую бы выкинул на крыльцо. Но все сложилось таким образом. Хм... даже не знаю, как сказать. Скажу так. Я хотел в своем безумии чего-то новенького, забавного, необычного. И я получил это, причем не на ночь как хотел, а волей случая на три ночи. Если бы осталась на воскресную было бы четыре. И почему, так сказать, не дать девушке бонус. А то, что она так и осталась девушкой, так в этом было нечто пикантное. Чего у меня как раз не получалось ранее. Полностью удовлетворить свою похоть, не воспользовавшись ее... было в этом что-то забавное. А то, что мы с ней так много говорили днями напролет... если честно у меня такого давно не было. А уж во время кризиса вообще никогда. Я проводил кризис всегда один, как медведь в берлоге только лапу сосал, а не говорил. Но самое главное, за что я ей был благодарен... Я почувствовал себя молодым. И не на пять лет, а словно мне было снова лет семнадцать. Все обрело какой-то странный романтизм. Правда иногда его закрывал разум говорящий, что это девушка "куплена" именно для этого, что бы я с ней расслаблялся, развлекался и не думал о всякой чепухе. Трезво рассудив, я решил больше ее не вызывать. Неопытная толком, рыжая, да еще с веснушками поздней осенью - куда это годится? Не весна же.
      Утро понедельника, который я планировал посвятить на работе, началось без преувеличения страшно.
      Я проснулся от жуткого хохота. Этого кашляюще-харкающего смеха, от которого любого здорового человека просто передернуло бы. Приходя в себя, я только по боли в горле понял, что это мой собственный смех. Мне стоило больших душевных сил сначала остановить его, а потом трезво оценить что происходит. По мелко трясущимся рукам, я понял, что тесты на вменяемость мне сегодня можно не проходить. Было как-то спокойно- отстраненно жалко дом, который половину субботы прибирала привезенная охранником из офиса уборщица с маленьким сыном. Мы в это время с Жанной поехали на Залив кормить чаек и самим поесть в прибрежном ресторане. Когда мы вернулись я поблагодарил женщину и расплатился с ней. Завтра придется наверняка опять вызывать думал я, понимая, что как-то у меня становится с координацией все хуже и хуже.
      Мое тело сжалось сев на краю постели и меня вырвало прямо на палас. Не обращая внимания на такую мелочь, как утереть хотя бы губы, я вообще сполз с кровати на палас и локтем вляпался в эту мерзость. Передвигаясь на локтях, еле подчиняя себе хрипящее и чужое тело, я потащил его к столику возле панорамного окна. Добравшись, я встал перед труднейшей задачей приподняться и стащить стилизованную под коробку с сигарами мою аптечку. Мне пришлось сначала подтянуть ноги и, сжавшись, превратится в своеобразную пружину. Переведя акцент ощущений на мускулы ниже пояса, я смог таки резко разогнуть себя. Неудачно. Выпрямляясь, я прямехонько встретился темечком с толстой столешницей. Упал и ударился скулой о нижнюю газетную полку. Боли я почти не чувствовал. В моем состоянии не до боли. Я, хрипя, отполз назад и попробовал разогнуть руки. Получилось. Руки мелко тряслись, но держали. Но это и все. Рассчитывать на то, что мне удастся устоять на одной руке, когда я потянусь за лекарством, не приходилось. Нет, у меня не было злости от бессилия. В конце концов, это же не первый раз в моей жизни такие ситуевины. Пуская слюни на палас, я стоял на разогнутых руках и жадно вглядывался в такую близкую аптечку. Руки не выдержав сопротивления наконец подогнулись и я опустился щекой на палас. Слюни что обильно натекли, теперь размазались по моей щеке. Но блин поверите, мне было не до брезгливости. Полежав, я пытался проанализировать остатками разума, что сейчас мне доступно, а что нет. Среди воющего роя морочных образов и мыслей я словно оператор тестировал компьютер, находя критические неисправности и пытаясь исправить их или хотя бы частично восстановить контроль в этом месте. Получалось плохо. Да чего там. Совсем не получалось. Разум, одурманенный влетающими в него идеями буквально вдребезги разрушал мои планы. Я пытался подтянуть ноги, а моторика подчиненная желаниям больного мозга начинала скрести руками палас разве что ногти с пальцев не срывая. Мозгу, видите ли, казалось, что можно прокопать прямой путь в подвал из комнаты. И он, понимая, как это удобно не делая крюк по дому спускаться в бассейн, упорно претворял план в жизнь. Я, сберегая остатки логики для последующих попыток восстановить контроль, затаился, предоставив телу возможность устать заниматься бредом. И больное сознание действительно утомилось вырывать клочки из паласа. Оно подняло вялое тело и потащило его в холл. По дороге я задел плечом косяк и меня два раза до падения о пол развернуло. Приложился я хорошо. Рот скривился от боли и запричитал: "больно-больно-больно". Охая и ахая тело, поднялось и пошлепало в каминную. Какая-то часть меня, что еще не поддалась безумию, замерла в ужасе, когда руки взяли жестянку с горючкой. Поливая прогоревшие и не убранные угли, я кривился в дикой усмешке. Наконец жестянка опустела и я, взяв каминные длинные спички, поджег одну. Рассматривая язычок пламени пожирающего медленно спичку, мозг лихорадочно решал, как лучше поджечь горючку. Поднести огонек к влажным от нее углям или просто бросить. Видно задача и правда была неразрешимой. Спичка прогорела полностью, и обожженные пальцы уронили ее на лист железа, на котором я стоял голыми коленями. Чуть побаливающими подушечками пальцев я выудил еще одну спичку и поджег ее. Она тоже прогорела до конца так и не добравшись до камина. В итоге полкоробка было использовано подобным образом. Но и это занятие надоело моей башке больной и, наконец, только зажженная спичка полетела в камин. С шумом воспламенились летучие пары горючки и она сама. Я отпрянул испуганно, но не сильно помогло. Видно я слишком близко склонился к пламени. Стоя у зеркала и протирая заболевшие глаза, я видел свои опаленные ресницы и волосы короткой челки. Запах паленых волос раздражал меня, и я налив на руку одеколон стал втирать его в голову. Наконец, когда запах паленого устойчиво перебивался можно сказать вонью французского одеколона, я отошел от зеркала и пошел одеваться. Одевая свой тренировочный костюм я загорелся мыслью заняться серьезно легкой атлетикой. А для усложнения программы мозг, почему-то выбрал тяжелые приготовленные к зиме ботинки на толстой подошве. Вот в таком странном виде я вышел на крыльцо. Забыл добавить, что на голове у меня была бейсболка с эмблемой Ферари. Ну, дождь на улице, вот больная голова и решила не мочить волосы не найдя ничего лучшего как сеточную бейсболку. Опять таки для усложнения программы, наверное, мозг погнал меня не по асфальтированной дорожке вокруг дома. И даже не по дороге ведущей к трассе. Мои ноги понесли меня по жуткой размокшей земле. Глубоки протекторы подошвы месили землю вырывая из нее траву. Уж не знаю, как так можно бегать, но я, обернувшись внезапно испытал детскую радость от того, как вылетают из под ботинок клочья земли с травой. Вот так скача по полю, я незаметно для себя, не уставая толком, приближался к лесу.
      Когда больной разум осознал близость к этому стражу, моей добровольной тюрьмы было уже поздно. Страж был столь пугающ и так интересен, что меня естественно понесло прямиком в лес. Под деревьями меньше поливало, большие тяжелые капли срывались с остатков осенней листвы. Уж не знаю о чем думала та часть мозга, которая владела моим телом, но она тащила меня осторожными шагами в чащу. С горем пополам преодолевая бурелом я продвигался по мокрому подлеску уворачиваясь от колючих и мокрых ветвей.
      Внезапно я встал, как вкопанный словно мой разум, охваченный горячкой болезни что-то заметил ему непонятное. Постоял с минуты две, вглядываясь во тьму ельника. Осторожно переступая, ноги потянули меня в совсем уж мрачное скопище елей. Пригибаясь почти к самой земле, я пробрался на странный пяточек между уходящими в темное пасмурное небо елями. Тогда я испытал переданный мне мозгом страх. Я словно очутился на дне жуткого колодца. Вода все капала и капала с неба словно хотела прибить меня к земле как ту листву что покрывала землю. Ноги начали медленно подгибаться, руки невольно поднялись прикрывая голову. Вжимая ее в плечи и пригибаясь к земле, я услышал далекий дикий вой. Вой все приближался и становился, похож на странный звук не менее странного странного духового инструмента. Когда я осознал что это моя грудь и мои связки надрываются, пытаясь звуком снести весь лес к чертям в глазах уже начало темнеть. Странно, но удар лбом в сырую твердую землю я уже почувствовал. Правда на этом моя память и прерывается.
      Следующее, что я помню это мокрое лицо, и страшный холод, что пронизывал мое одеревеневшее тело. Пошевелится я смог не сразу. Мое тело даже не задеревенело. Оно превратилось на мой взгляд в лед. Казалось, что пошевелись я и отколются руки ноги от беспокойного тела. А то и сама виновница всех моих бед - голова. Но я как-то поднялся и даже нашел силы изумиться. Оказывается я лежал на опушке леса, словно выброшенный морем на берег. Только вот берег был завален свежим снегом. Под грязно серым небом передо мной лежала черно-белая пустыня, посреди которой стоял замок чудовища. Мой замок. "Голова великана". Лес, что окружал эту пустыню постепенно исчезал в пелене падающего снега. От этого казалось, что там за замком ничего и нет. Все. Конец. Край земли за лесным морем.
   Медленно шагая на деревянных ногах с неимоверной силой сжав кулаки, трясясь всем телом и не имея сил унять эту дрожь, я шагал к дому чудовища. В котором оно должно было жить пока не обретет человеческий образ. Почему-то я был уверен, что дойти мне не суждено. Шаг за шагом я терял силы. Они уходили в неизвестность и там растворялись без остатка. В глазах все плыло, но я шел. Я подумал тогда, что умереть на ходу это вполне по мне. Вообще какое-то отстраненное такое состояние было. Я знал, что надо идти из последних сил и я шел. Я знал, что дела плохи. Что я неизвестно, сколько пролежал на ледяной сырой земле. Я знал, что у меня мало шансов не то что без последствий это пережить, но и просто выжить. Свались я тогда... уже бы не поднялся. А дом казался не таким уж далеким. Наверное, простое желание умереть в тепле и в своем доме, а не на улице, как бродячий пес, чей труп найдут только весной новые хозяева дома, заставляло меня идти.
      Дом качался перед глазами. Я уже различал его окна. Я видел каждое дерево дальнего сада. Но сил больше не было. Все. Я встал, удерживая себя вертикально, наверное, только страстным желанием умереть стоя. И с интересом разглядывал странное количество машин перед крыльцом. Мне было сложно различить их и определить принадлежность. Но сам факт что ко мне прибыли гости в столь неудачный момент вызвал у меня странное в моей ситуации раздражение. Нашли когда приезжать. Я тут помираю видите ли, а они повеселится заскочили. В бильярд поиграть, в сауне с девками попариться, в бассейне моем поплавать...
      Из-за своего раздражения я не осознал сразу, что от крыльца ко мне бежит несколько фигурок. Дверь в дом раскрылась, и из нее выскочило еще несколько человек. Все они бежали ко мне. Среди первых я заметил желтую курточку. Да и фигурка в ней была заметно ниже остальных. Ну, это вообще никуда не годится. Я сразу понял, что это Жанна и недоумевал, чего она-то приперлась вместе с гостями незваными. Вроде я ей ничего не должен был уже. И даже не думал, наверное, второй раз ее вызывать. Побаловался и будет. Она не в моем вкусе. Не люблю рыжих.
      Они были совсем рядом, когда я под ударом ветра все-таки упал на колени. И почему-то облегченно заплакал. Слишком много вынесла моя голова, что бы удивится этим слезам. Ну, а за слезами пришла настоящая боль. Та, от которой меня скрутило на снегу и я утратил последнее самообладание. У меня отказали перемороженные почки...
      Это надо же какая наглая ворона. Села прямо на пути моего взгляда в окно. Топчется на подоконнике, всматривается в кабинет своим черным глазом и как мне кажется хитро так улыбается. Ну, только каркни. Только попробуй накаркать неприятности на этот классный день.
      Очнувшись от воспоминаний, я решил спустится на кухню и сварить себе нормального кофе. Я поднялся и вспугнутая мной ворона беззвучно сорвалась с подоконника и спустилась в ближний сад. Проходя по своей комнате, я закрыл окно. Проветрилась комната и хорошо. Но вымораживать ее не стоило. Я не люблю холод. И кстати не знаю тех, кто его любит.
     Картина маслом: Сварив кофе я сижу в одной из гостевых комнат на светлой стороне и прихлебывая его греюсь в лучах теплого солнца. Слишком ярко. Глаза невольно щурятся, как тогда в больнице. Долгий осмотр был. Часа два меня мурыжили. Первичные меры чтобы я концы не отдал провели сразу. Почки очухались и страшно ломя спину все-таки заработали. Вставать мне не позволяли. Вообще странное состояние было. Мне не было уже холодно. Давно отогрелся сначала в машине начальника охраны, что неслась с незаконной мигалкой, распугивая машины на трассе, потом в приемном отделении. Но как меня трясло. Врачи говорили что это остаточное. Сознание было ясным, но иллюзий я не питал. Опыт у меня был. Так сказать северный. Человека даже могут вовремя доставить в больницу, где врачи просто ничего не смогут сделать. Со времен второй мировой войны, когда на узниках концлагерей доктор Менгеле пытался понять, как спасать летчиков люфтваффе после обморожений, как возвращать к жизни обмороженных моряков попавших в воду, ничего практически не изменилось. Существуют только стандартные уколы которые применяются и в других случаях повышающие работу сердца заставляющие его прокачивать кровь быстрее. Существуют мази от обморожения которые в принципе-то и не действуют, если применены поздно. Врачи об ожогах значительно больше знают, чем об обморожениях. Часть операций на коже обмороженных это точные копии операций на пострадавших от ожогов. Мази для восстановления те же самые. Что-то сверх помогающего и эксклюзивного против обморожений нет. Против вымораживания внутренних органов тем более.
      Но мне кололи уколы, меня обмазывали чем-то, забавно жгущим кожу. Мне предлагали снотворное, но я отказывался. Мой начальник охраны был выдворен и верно ждал в коридоре, когда его смогут ко мне допустить. Меня поили сначала теплой водичкой, потом бульоном. Меня рвало этой гадостью. Причем рвало как-то странно. Не надо было ни напрягаться, ни давится. Просто как влилось, так и вылилось. Медсестра которая приехала вызванная моим начальником охраны быстро ввела в курс дела врачей и те закачав головами покинули меня. А я под успокаивающее сестринское "Ничего, ничего, все уберут кушайте..." продолжал давиться бульоном.
      Начальника охраны ко мне пустили, как назло когда я почти задремал на столе для осмотра. Никто меня не трогал, в соседнем кабинете шел жесткий консилиум решался вопрос оставлять меня и рисковать самим или отправлять в академию.
      - Ну, вы и напугали всех нас.
      Я, чуть шевельнув рукой, спросил:
      - Это ты с перепугу со мной на вы заговорил?
      Он улыбнулся и сказал:
      - Угу. Я бедную девчонку чуть не убил.
      Я непонимающе поднял брови.
      - Длинная история. Рассказать что ли? - Видно было, что ему не очень хочется говорить на эту тему, но уже было поздно. - Когда вчера мы начали тебя искать помощник сказал, что ты с девицей отдыхал у себя. Послал к тебе бойца. Телефон-то не отвечает. Тот звонит и говорит что войти - вошел, но в доме бардак в твоих комнатах. Одеяло стащено на пол. Поленница обвалена в каминной. Кресло перевернуто. Ну, в общем, не похоже конечно на бойню, но сам понимаешь. Выехал сам на место осмотрел все. Решили, что все плохо. Машина на месте, а тебя нет. Уехать ты мог только на ней или вызвать кого из охраны. Значит тебя увезли. Кто? А дальше стали на уши всех поднимать. Кое-как нашли Виктора, он же твой поставщик блядствующего элемента. Сидит в СИЗО и сидеть ему долго. Да. Все. Облом. Не будет он тебе больше подгонять девиц. Его долго хотели взять да он хитрый жук не давался. Вот ему походу наркоту и подкинули. А может и правда его. Плюс там как положено организация притонов и прочее. Девиц то его уже отпустили, а сам он со своей каргой сидит. Может и к лучшему. Бабы же они до цугундера доведут. Он то мне и сказал про эту малолетнюю дуру. Нагрянули к ней в общагу, напугали, кажется, там всех. Вывезли ее. Поработали над ней конечно. Но она типа не при делах. Полночи с ней провозился, думал уже прикончу ее со злости. Она же последняя тебя видела. Поехали под утро опять в твой дом где она на месте рассказывала чем вы там занимались. Только она обнаружила что ты ушел в зимних ботинках. Я вообще то не врубился в эту тему сразу. Потом восстановили, что ты исчез в тренировочном костюме. Представил тебя в таком виде и подумал что только два варианта что ты либо где-то близко, либо очень-очень далеко. Наутро послал бойцов прочесывать окрестности. Они нашли твои следы. Да. Ощущение было, что ты специально так шел, чтобы тебя можно было найти. Следы только твои были и шли они к лесу. Пошли по следам и никого не нашли. Ходили по лесу орали. Глотки сорвали. А потом пошел снег. Да еще какой. Густой. Быстро он все закрыл и твои следы и наши. Вернулись в дом. Вызвал еще бойцов. Снял с объектов практически весь ЧОП плюс резервистов. Оставил только тех, кто в то время на постах были. Первые уже подъезжали, когда эта дурочка тебя в окно заметила и мне сообщила. Ну, мы и подобрали тебя. Дальше сам помнишь. Или не помнишь?
      Я лежал и думал о чем-то отстраненном.
      - Ты ее бил что ли? - спросил я.
      - Да не то что бы бил. Так приложил пару раз. Она, какая-то заторможенная была.
      - Зря. Нельзя женщин бить.
      Начальник охраны в сущности мой ровесник только губы поджал. Ему нечего было сказать. Он делал свою работу.
      - Она же тут еще? - спросил я.
      - Да. В машине сидит. Куда она отсюда сама уедет?
      - Позови ее.
      Он набрал номер и сказал в трубку что-то мне неслышимое.
      - Сейчас приведут.
      Я слабо кивнул. Колотить меня стало меньше, но все равно дергало знатно.
      - Что в офисе?
      - Все нормально. Помощники вообще не заметили бы твоего отсутствия, если бы я не начал поиски. Слухи мы предотвратили. А как нашли тебя, позвонил твоему первому сказал, что ты нашелся в гостях у старых приятелей. Типа хорошо отдыхаешь и придешь в себя не скоро. Что мы восстановили наблюдение и остальные могут не волноваться. Мол, просили тебя позвонить, но ты забил.
      Я опять кивнул. Жесткие оценки своего состояния делали мои мысли черными и неприятными. Потому, когда охранники ввел Жанну, я сказал им:
      - Ждите за дверью с ней. Позову.
      Мне удалось сделать голос твердым на эти слова. Начбез повторил им указание. Но когда они вышли, и я обратился к склонившемуся надо мной, такому ценному для меня человеку мой голос был надтреснутым и глухим:
      - У тебя на телефоне есть диктофон?
      - У меня камера минольтовская с собой. - ответил бывший СВРовец. - Маленькая всегда, с собой таскаю. Зачем тебе?
      Я, щурясь от света, сказал:
      - Наведи на меня и пригласи медсестру.
      Он не переспрашивая выполнил. Вернувшись с моей медсестрой что так бездарно проморгала мой приступ, хотя в сущности была ни в чем не виновата, он сказал:
      - Мы тут.
      - Включена камера?
      - Да.
      Глядя на его лицо, я начал, стараясь придать своему голосу подобие уверенности:
      - Я не знаю, что со мной произойдет... Эти эскулапы слишком долго совещаются. Не хочу рисковать. А потому... как там... в здравом уме и трезвой памяти... - В этом месте я чуть не засмеялся, но желание откашляться сковало мое горло. Боясь, что если начну я не смогу остановить кашель, я собрался и продолжил: - У меня есть жена. Точнее была давным давно. Не важно, почему мы расстались. Она была не виновата ни в чем. Я хочу чтобы после моей смерти ей был передан ресторан "В добрый путь", ее детям пусть будут открыты счета в банке Олега на которые положите по пятьдесят тысяч... евро... когда они станут взрослыми там будет больше. У меня больше нет никого из близких в этом мире. Кому отдать всю группу компаний я не знаю, а потому отдаю ее полностью в руки моих помощников. Завещаю преобразовать их в акционерный холдинг и передать акции помощникам. (я перечислил имена) всем равные доли за исключением первого помощника он будет владеть тридцатью процентами акций. При нем дело не развалится. Равный другим пакет акций передать начальнику службы безопасности группы компаний...
      Я оставил подробное завещание. Такое что бы, даже если кому-то захочется пободаться у него не было бы для этого повода. В конце я попросил чтобы мой загородный дом был переделан в частную клинику под патронажем группы компаний, где бы могли в покое и уединении проводить время пусть малое количество больных с моим диагнозом.
      Когда закончил, я все так же не отрываясь смотрел в глаза моему начальнику охраны. Общаясь с человеком, я всегда нахожу в себе силы.
      - Все. Выключите запись. Вы свободны - сказал я негромко медсестре. Когда она вышла, я попросил товарища: - Приведи девушку.
      Когда она вошла ее подвели ко мне, и я из последних сил поднял руку к ней. Я понимая что ей больно все-таки прикоснулся плохо чувствующими пальцами к ее разбитой губе. Мне стало ее жалко. И так жизнь дерьмо, а тут еще в такой переплет попала.
      - Прости его... - попросил я. - если сможешь.
      - Да ничего. - несколько наигранно сказала она - Я же все понимаю.
      У меня ощутимо дернулось все тело.
      - А я не понимаю, когда бьют женщин. - Сказал я, словно и не было этой конвульсии. - Их надо любить... часто и много. Но не бить. Так что прости его... Он тебе передаст, когда вы выйдите отсюда... так скажем... компенсацию.
      - Буду рада. Мне деньги нужны. Сам знаешь...
      Я усмехнулся через силу:
      - Ну, деньги так деньги. Я тебе кое-что другое хотел подарить. Но ты сама выбрала. - обратившись к начальнику безопасности я сказал: - Дашь мою карточку старую мастеровскую. Там тысяч пять осталось. Ей этого на долго хватит, чтобы глупости бросить.
      Мой начальник безопасности даже не скрывал сомнений по этому поводу. Покосился на нее он достаточно выразительно. Я продиктовал девушке простой пароль от карты и сказал, чтобы она лучше все сразу снимала. Там лимит тысяча в сутки. За неделю все снимет. Эта карточка у меня уже лет десять. Честно говоря, я знал только приблизительно, сколько на ней, так как давно ей не пользовался и использовал последнее время как закладку в книге. Визу же я, конечно, отдавать девушке не рискнул. От счастья свалилась бы с помешательством. Ей и цифры в пять тысяч хватило для округления глаз.
      Чувствуя, что меня начинает колотить все сильнее, я сказал Жанне:
      - Все вали отсюда. Не мешай помирать. Как вижу незаконченное дело, так и жить страшно хочется.
      Она поняла о чем я, но сил улыбнуться, глядя на меня у нее не было. А может, просто губа разбитая сильно болела. Девушка вышла. Я слышал, как начальник охраны сказал подчиненному проводить ее в машину. Хорошо что не было соплей с сахаром ни от моего товарища, ни от нее. Начни они мне тогда рассказывать, что все будет хорошо, что меня вылечат и так далее, я бы просто расклеился. А так я сосредоточился на том, что я не успел, что я не закончил. Зная великолепную память бывшего СВРовца я просто ему говорил, чтобы он запоминал и потом передал моему помощнику.
      Я продолжал диктовать ему и когда меня везли в академию. Уже не надеясь на свою память, он включил диктофон на телефоне. Тридцать минут инструкций у него там вполне уместились. Потом на камере он смог запустить тоже один диктофон и карта памяти принимала мои слова. Даже когда меня везли в палату интенсивной терапии, где уже были ожидавшие нас врачи, я продолжал говорить.
      Все эти записи сильно помогли моему помощнику в мое отсутствие...
      Сидя под лучами теплого солнца, я улыбался, вспоминая его первый приезд ко мне уже в закрытый санаторий под Москву.
      - Если ты думаешь что я такой умный чтобы все это на меня взвалить, то ты ошибаешься. Я столько уже сделок провалил. - сознался он.
      Мы сидели на заснеженной террасе санатория. Я был закутан по самый подбородок в одеяла он же по случаю мягкой зимы сидел рядом со мной в легком горнолыжном костюме.
      - Ничего. - успокоил я его. - я за свою жизнь их столько завалил... что и не сосчитать уже. Всего бабла не поднять... главное стараться, чтобы не страдала репутация. У меня хорошее имя в бизнесе не запортач мне его.
      Дело в том, что, так как я изволил выжить, то мне приходилось даже в этой дыре заниматься некоторыми делами фирмы. Если документы могла подписать секретарша, что по случаю моего отсутствия вообще расслабилась, то вот телефонные разговоры приходилось и мне иногда терпеть. Чтобы постоянно быть в курсе событий у меня в комнате развернули настоящий комплекс из компьютера двух мониторов и кучи другой техники. Я старался, как и советовали врачи меньше заниматься делами больше отдыхать, но непонятно с чего подсел на онлайновую игрушку Бойцовский клуб и даже ночами частенько вместо сна рубился там снося бошки топором. Я думал, я один там такой старый. Но нет, оказалось, что моего возраста в игре большое число игроков. Завязались приятельские отношения даже со многими.
      В начале декабря мне позвонил начальник безопасности и сказал, что моя подружка хочет страстно меня видеть. Ну, просто сгорает от желания. Я посмеялся и сказал пусть гонит дурочку. Тем более я был несколько... да какое несколько... я был абсолютно не в мужской форме. Проверял реакцию на порносайтах. Не улыбайтесь сами тоже бы с любопытством изучали последствия, случись с вами такое. Мне хоть и говорили, что это временно, но сомнения у меня были основательные на этот счет.
      Но Жанна не унималась и уже в середине декабря, меня опять побеспокоил с этим вопросом мой товарищ. А я же хитрый жучара. Я как посмотрел, что все на новый год и рождество домой собираются так и подумал чем одному тут куковать пусть лучше приезжает раз так жаждет.
      Она приехала в двадцатых числах. До нового года неделя оставалась или чуть больше. Я договорился с главврачом санатория и за невеликие деньги записал ее в нашу закрытую обстановку.
      Помню, как она приехала. Как бы это сказать. Она сильно изменилась. Я ни разу не видел, чтобы люди за пару месяцев так сильно менялись. Я даже подумал что она, наконец, избавилась от своего девичества и на нее так именно это событие повлияло. Но оказалось все проще. Деньги решают все в этом мире. Она умудрилась с пользой тратить выданные ей мной как компенсация. Она отучилась на вождение. Приехала сюда на купленном ею старенькой малышке Тайоте. Хвасталась что купила совсем задешево. Посмотрев на мои тренажеры в доме она ходила на шейпинг, жаловалась что ее морят голодом там, запрещая после занятий нормально питаться. Ходила в солярий от чего ее светлая кожа посмуглела и личико ее приобрело ранее невидимые мне черты. Сходила в косметический салон. Скоро, когда весной высыпятся снова веснушки будет их сводить, деньги на это она уже отложила.
      Все это и многое другое она мне рассказывала на наших прогулках по занесенному снегом парку вокруг санатория. Гуляли мы долго. До глубокой ночи. Прерывали прогулки только чтобы сходить поесть, да когда меня дела забирали с головой. Тогда она обычно шла зал развлечений, где за пару дней задолбала всех обыгрывать в бильярд. Народ выл, когда она стояла, молча, наблюдая за игрой. Им казалось, что она смеется над ними.
      Мне она не мешала абсолютно. Когда были дела, она уходила. Когда у меня было время, мы с ней подолгу гуляли. В комнатах мы редко время проводили. Ну, надоело мне уже сидеть в помещении. Было в этом ее тактичном поведении что-то, что мне безумно нравилось. Она была абсолютно самодостаточным человеком. Как и я, наверное. Мне вообще люди были нужны только изредка поболтать да по работе естественно. Ей так же. Она мне напоминала кошку, которая ходила сама по себе. Придет, потрется рядышком, получит ласковое слово пойдет дальше смотреть, что вокруг происходит. Но на прогулках она была моей слушательницей. Не знаю, с кем я вообще так много за всю жизнь говорил. А говорили мы обо всем, как я уже сказал. И о моей болезни в частности. Оказывается она добралась до врачей академии, что меня лечили от обморожений и последствий. Те послали ее к специалистам по психическим заболеваниям. Она из них душу вытрясла вместе с теми знаниями, что у них были по моей теме. Так что в разговоре на тему моей болезни она была, по крайней мере, информационно подкована. Почему мы вообще о моих проблемах говорили? Не знаю. Мы болтали о них так же отстраненно как о смерти известного актера. Да блин вот случилось такое, плохо - человек умер. Но ведь все умирают. Так и с болезнью ну бывает, ну что тут поделаешь. Как лечить такое эффективно никто не знает. А быть подопытным я не хотел. Она спрашивала меня, как я отношусь к гипнозу. Я сказал, что слабо верю, во всю эту чушь тем более с моей психикой сомневаюсь вообще, что кто-либо сможет меня ввести в транс. Мне предлагали когда-то такой способ попробовать. Но я объяснил Жанне, почему отказался.
      - Я боюсь... реально боюсь кого-то пускать вот так к себе в голову.
      - А чего боятся то? - удивилась она.
      Вместо ответа я долго смеялся. Ну не хотел я говорить ей как много всякого дерьма скрыто в моей черепной коробке. И как страшно, что кто-либо о нем узнает. Она догадалась.
      - Но ведь можно провести сеанс при охране, которая проследит, чтобы не задавали не по теме вопросы. А охраны у тебя много. И дерется она ого-го...
      Она невольно подняла пальцы в перчатке к губе. Я усмехнулся и спросил:
      - До сих пор его ненавидишь? - я имен ввиду начальника безопасности.
      - Да нет, конечно. Пошла бы я к нему просить, чтобы меня с тобой связали если бы ненавидела. Просто осадок-то остался никуда от него не деется. Скажу так, будет он тонуть, я не буду ему помогать выбраться.
      - Злючка. - обозвал я ее с усмешкой.
      - Это ты злюк не видел. - парировала она. - я ангел во плоти.
      - Ага и невинна так же. - Издевался я над ней.
      Тема секса в наших разговорах проскакивала больше чем часто. Причем говорилось как-то странно легко обо всем. И о том что у меня сейчас проблемы, и почему я не верю врачам, сомневаясь что это скоро наладится. Она меня не успокаивала по этому поводу, а говорила простые, но понятные и забавные мне, да и любому вещи. О виагре от которой можно даже чудес ожидать. Об операциях, которые проводятся как у нас, так и заграницей. Об имплантатах, которые можно вставлять в пористое тело предмета. Я спрашивал ее, где она всего этого нахваталась. Она без шуток сказала, что читает "спидинфо" и еще пяток журналов, название которых я раньше только в рекламе слышал. Я долго смеялся над этой ее наивностью и необъяснимой верой бульварной прессе.
      Как-то попытался объяснить ей, почему я пользовался проститутками вместо того, чтобы завести подругу постоянную. Не знаю, поняла она или нет, но с этой темы она съехала быстро. Потом она мне долго рассказывала, почему она больше не хочет быть даже танцовщицей. Ее мой начальник безопасности оказывается той ночью, когда допытывался где я, еще и моралями изнасиловал. Насчет того, что родители, которые ее растили, холили и лелеяли, всерьез рассчитывают на то, что она станет их продолжением, а такое поведение позор для них. Что это оскорбление всей их жизни. Что она сделала бессмысленным весь тот труд, который они приложили, чтобы она стала кем-то большим, чем проституткой. Она просто лишает смысла жизнь ее отца и матери. Может поэтому она все-таки простила его. Понимала, что тот говорит не пафос, а то, что думает и обращается с ней так, как его когда-то учили и не более.
      Вообще наши отношения с ней были странными во всех областях. Ни она, ни я не предложили жить в одной комнате. Мы так и ночевали по разным помещениям, единственное поздно расходились по ним. Мы могли до трех ночи гонять чай у меня в комнатушке, смотря фильмы, что мне часто привозили, или просто болтая. Странности были даже в том как мы к друг другу относились. Я откровенно ее задирал и провоцировал легкими насмешками. А она вела себя словно с маленьким ребенком. Это со мной-то. С таким кобелиной. Неделя с ней пронеслась, словно ее и не было.
      Было тридцатое число, когда приехал охранник одного из наших московских офисов и забрал нас в столицу за подарками. Вместо того, чтобы пойти по магазинам мы с ней и охранником завалились на концерт праздничный в один из модных клубов. В чем были. Она в джинсовых расклешенных брючках и джинсовой рубашке, а я в костюме, с футболкой под пиджаком. Понятно, что это не верх абсурда, но в помещении, где столько вечерних платьев и хорошо одетых денди, мы несколько выделялись особенно охранник с пустой кобурой. Оказалось список гостей на тот вечер утверждался за месяц, и нам бы никогда не попасть бы на этот концерт, но когда я за вип билеты расплатился наличкой с администратором, нас только что на руках не занесли. Хорошо предупредили, что в клубе работают две съемочных группы и что к нам вполне могут обратиться за словами поздравлений для страны. Я попросил сделать так, чтобы к нам не обращались. Администратор кивнул и организовал для нас столик незаметный подальше от сцены. Я не горел желанием, чтобы наткнувшиеся на этот концерт мои сотрудники заметили меня.
   Хорошо в итоге отдохнули. А Жанна, так та, просто еле сдерживала эмоции, видя обитателей журнальных страниц рядом с собой. Честно говоря, она была немного разочарована, разглядев представителей поп культуры вблизи и послушав их разговоры. Концерт снимался для показа первого числа, и мы еще потешались над тем как ведущие иногда путали и вместо "вот и наступил" иногда срываясь на "вот и наступает". И обращенные лица к сцене сверкали искренними улыбками, а за столиками все речи сводились к тому, кто первого числа и где выступает и сколько ему бедняжке придется концертов дать. А иногда и кто сколько получит.
   После концерта сытые и довольные мы катались по Москве. До поздней ночи работали ювелирки и я подумал, что, вообще, не самая плохая идея подарить девчонке украшения. Но, зайдя в несколько из них и видя как куксится от предложенного Жанна я плюнул и втихаря пока она не видела, купил ей скромный золотой наборчик из сережек цепочки с кулончиком и пары колечек. А для вида чуть не поссорился с ней на тему, что той ничем не угодишь. Охранник, не скрывая, смеялся над нами. Жанна фыркала и говорила: Не хватало ей еще штамповки носить. Я обзывал ее зауральской барышней, на что получал в ответ не менее лестные слова в свой адрес. Раскованность. Вот будет верное слово. Даже охранник не столько расслабился, сколько именно понял, что мы люди и с нами можно быть человеком, а не автоматом. Ужинали в высотном ресторане одной из гостиниц. Сначала хотели там, и остаться ночевать, но потом передумали и погнали нашего сопровождающего обратно. К ночи мы были уже в санатории. Поблагодарив, его мы попрощались и пошли умываться с дороги. А потом опять до трех разговоры о важном и ни о чем.
      Новый год мы встречали вместе с персоналом санатория. Почти до самой полночи шел концерт в небольшом кинозале. За тридцать минут до боя курантов всех и музыкантов в том числе пригласили в столовую санатория, где уже были накрыты праздничные столы. Скучать нам не давали. Контингент санатория большие и не очень чиновники хоть и не отличались жизнерадостностью, но даже их растормошило грамотное руководство праздником. Весело встретили. Насмеялись от души. Речь президента, поддавшись общему настрою, слушали стоя, как и гимн страны. Жанне даже удалось на это время удержать смех, глядя на лица окружавших нас. А потом началось глобальное празднование. Ведущие проводили розыгрыши. Несколько артистов читали свои монологи. Количество спиртного для лечебного учреждения выглядело несколько странным, но что-то жалующихся я не нашел. Мы пробыли в зале до половины второго и только когда остались самые крепкие и говорливые, которые, казалось, и не собирались ложиться спать, решили пойти ко мне в комнату. Там я ей и преподнес подарок, на что получил милый поцелуй и короткое спасибо:
      - Ну, раскрой что ли? - усмехнулся я.
      - Не хочу. - сказала она улыбаясь и откладывая подарок на столик с графином.
      - Что даже не посмотришь?
      - Посмотрю. - ответила она улыбаясь. - Завтра посмотрю. Без тебя.
      Я пожал чуть разочарованно плечами.
      Шампанское мы пили из граненых стаканов. Это был единственный вечер, а точнее ночь, когда мы не много говорили. Просто полусидели на моей постели смотрели новогодние концерты и программы. Жанна посетовала, что никто не додумался закупиться салютом. Сейчас бы запускали. Я сказал, что как вернемся в Город обязательно исключительно для нее я устрою салют. Она поймала меня на слове. Тогда-то лежа в полутьме, она и сказала мне, что второго числа уезжает обратно.
      - А чего так? - спросил я. Мне оставалось лежать в санатории под присмотром еще месяц и от предстоящей скуки мне становилось не по себе.
      - Третьего числа экзамены начинаются семестр-то закончился.
      - А как ты сдашь то? Ты же не готовилась? - удивился я.
      - Да так же как в школе. Сейчас в дороге почитаю. В последнюю ночь шпаргалок заготовлю.
      - Ну ты даешь. - вскинул я брови.
      - Ничего. Сдам. У меня все зачеты сданы. Я же училась нормально.
      - А на каникулы куда поедешь?
      - Домой полечу. Я и на это денег отложила. Маму порадую. Она-то думала, что я только летом смогу к ним выбраться.
      - А что там делать? - удивился я - И когда вернешься?
      - Как что? К родителям же еду. Домой! - улыбнулась она. - Покажусь что я не беременна, а то отец когда я уезжала меня замучил. Что без присмотра я обязательно влезу куда-нибудь. Учиться не буду. И вообще забеременею и так далее.
      - Ну, в общем-то он был прав, по большому счету, насчет влезешь куда-нибудь. - усмехнулся я.
      - Ой, вот только ты меня не воспитывай. Сам старый развратник, а туда же. - сказала она прижимаясь ко мне. - Да и на встречу выпускников хочу в феврале попасть.
      - Тебя там парень?
      - Ну конечно! - изумилась она. - Как ты мог подумать, что у такой как я там нет парня.
      - Ну, знаешь. Я раньше не мог подумать не мог, что бывают восемнадцатилетние девственницы. Тебя в красную книгу надо заносить. И не трогать.
      - Я повешусь так уже скоро. - с усмешкой сказала она.
      Я рассмеялся и спросил почему.
      - Ну ты даешь. Я со своим парнем встречаюсь уже полгода. И до сих пор девушка!
      - Бежать от такого надо! - притворно ужаснулся я.
      - Теперь вот ты. - продолжала она не обращая внимания. - И тоже. В общаге как на полную дуру смотрят. Разве что на спину не приклеивают табличку "целка". Ты не представляешь, как это надоело все. Поеду домой, пойду со своим к нему домой и сама его изнасилую.
      Меня забавляли ее проблемы.
      - И ладно бы я там правда уродиной была. - сокрушалась она. - Так вроде ничего страшного нет. Кроме веснушек. У меня уже бзики на этой почве начались.
      - Ну, так а в чем проблема-то? Ну, в общаге поймай первого трепача сделай его героем института - профессиональным дефлоратором всего ВУЗа.
      Она засмеялась.
      - Нет. Такого я не хочу. Даже вот за деньги согласна была. Просто ты не понимаешь. У меня нет ни одной подруги девственницы. Вообще. Кто в четырнадцать кто еще раньше. Но я вижу, как изменилась их психология. Это вообще жуть! Это другие люди стали. Ты не поверишь. Абсолютно!
      Она была пьяна без сомнений. Я сам был в прилично состоянии, но ее речь хотьи была связной и очень эмоциональной, но чувствовалась в ней пьяная непосредственность.
      - В смысле? - не понял я ее мысль.
      - Ну, вот смотри я... Ну, есть парень ... нет парня... для меня все равно. Ну, извини. Я же правду говорю. А они, как ополоумели. Все разговоры о том кто, когда, с кем. Кто на кого виды строит. В общежитие та же фигня. В комнате, когда собираются в нашей и давай травить. Кто куда с парнями ездил, что они там пили, кто до скольки оргазмов парня довел. Сначала еще до лет пятнадцати как дура сидела уши развесив. Вау все так интересно! Ну, понятно возбуждалась не на шутку. Кое-как сама справлялась в ванной.
      Она нервно засмеялась, уткнувшись мне в подмышку. Я ее спросил чего она.
      - Да вспомнила, как мы с подружкой это делали.
      - Какой ужас! - засмеялся я. - Да ты еще и лесбиянка?!
      - Ага! - хохотала она. Насмеявшись, Жанна, озорно глядя на меня, продолжила: - Вообще когда она меня ласкала я даже почувствовала... ну ты понял. Единственное конечно подружка не стала меня невинности пальцами лишать.
      - Дефлорация прошла неуспешно. - смеялся я.
      - Это все ерунда. - говорила перебирая пальцами на моем животе. - Почти все девчонки пробуют так сказать с друг другом. Ну, а как иначе учиться целоваться? Неужели показывать парню какая ты неопытная и прочее.
      - Ну, а почему нет то? - удивился я.
      - Тебе не понять. - сказала она серьезно. - Я сама не понимаю, почему мне, например, хотелось показать, что я не новичок в этом деле своему парню.
      - И как ты выкручивалась? - улыбался я в сумерках комнаты.
      - Так же. Ну как с тобой. - она вздохнула и повернулась к экрану телевизора прижавшись ухом к моей груди. - сначала аккуратно помогала ему рукой и только целовала. Облизывала. Ну чтобы сухим не был. Ой, ты чего.... Когда я там нечаянно зубами задела я по его лицу думала он сейчас орать начнет. Какой он нежный оказывается. Ну, я делала все аккуратно. У нас не часто такое было. Раз в неделю мы с ним где-то находили место и так вот играли. Потом мы с ним посмотрели пару порнофильмов. Он сильно возбуждался от них, а я их как учебное пособие использовала.
      Мы невольно расхохотались.
      - И как он утерпел в тебя, так сказать, не засунуть? - удивляясь, спросил я.
      - А он хотел. Что-то говорил, что хочет меня полностью. Ну и другую какую-то глупость. Я тоже была наверное не против. Просто не показывала этого. Ну и для порядка отнекивалась. Позже мы с ним пробовали... сзади. Ну не знаю, как это более мягко сказать.
      - Вот только не говори, что тебе понравилось?! - засмеялся я.
      - А это вообще кому-то нравится? - удивилась она. Когда я кивнул вспоминая Вику она вскинула брови и, покачав головой, сказала: - Не знала. Я так поняла это просто как бы фактор новизны в сексуальных отношениях. Правда, несколько болезненный фактор. Мы пробовали несколько раз так. А что бы как-то хоть войти он масло подсолнечное использовал. Брр, - передернуло ее. - от него вонища такая и так неприятно становится. Это от самого масла, что же говорить про сам процесс. Мне не понравилась, и я попросила его больше так не делать. Больно почти не было потом. Но и приятно тоже. Ощущать в себе конечно хоть там было, как бы сказать необычно, что ли. Не знаю... но не больше. Он и не стал. Я ему так руками и губами помогала.
      Она пьяно посмотрела на меня и спросила:
      - Слушай тебе не противно вообще все это слушать. Я лежу, рассказываю, а самой как-то жутко. И рассказать хочется и знаю, что такие вещи не рассказывают.
      - Рассказывай. У меня от твоих рассказов он вставать начал. - засмеялся я. - Будем считать это терапией.
      - Да ты извращенец!
      - Ага. А ты только узнала? - смеялся я. - Налей шампанского еще и мне и себе.
      Она поднялась плеснула нам шампанского дождалась пока пена сойдет и подлила еще. Мы дзынькнув стаканами выпили.
      - Вооот, - сказала она по своей забавной привычке растягивая букву "о". - У меня можно сказать был еще один парень. Ну, как был. Вообще-то он был парнем моей подруги. Но один раз мы ездили с ним на пикник. Наша подружка заболела, а нас было много... не отменять же из-за этого все. Ну, мы и поехали без нее. Пьяные были жутко. Ни до, ни после я так не напивалась в жизни. Он ко мне все время приставал. Лапал где мог. А я уворачивалась смеясь. А у него разве что ширинка не лопается. Очень его возбудило меня вот тут вот так держать - Жанна положила мою свободную руку себе на затянутый джинсами лобок. Я уже и так чувствовал, что возбужден и был этому достаточно рад. Сами понимаете это был первый раз после тех событий, когда он вообще в полную меру встал. Терапия шла успешно. - Да и я сама смутно помню, как сидела на его ноге разве что не терлась. Короче жуть. Ну, пошли в его машину... помогла ему расслабится. А потом мы частенько такое делали. Ну, естественно все хранили в тайне! Подруга до сих пор ничего не знает. Мы с ним до самого моего отъезда встречались, когда мой был занят и его сидела дома. Весело с ним было. На машине катались, куда глаза глядят.
      - И это ты и к ним заодно едешь? - спросил я, пристраивая руку у нее на груди.
      - Ага. Хочу посмотреть, что вообще там происходит. Кто учиться пошел, кто в армию загремел. Я же ни с кем не переписываюсь и не звоню подругам. - отвечала она не обращая внимания на мои перемещения по ее телу. - Маму хочу успокоить рассказать, как устроилась. Про права и машину буду молчать, как партизан. А то замучает вопросами откуда деньги. Не рассказывать же ей про тебя.
      - Я тебе еще в дорогу дам. С условием, что вернувшись ты ко мне заскочишь. - сказал я ей вжимая лицо в ее рыжие волосы и вдыхая в себя их запах.
      - А я не откажусь. Ты же меня знаешь. Мне деньги нужны. - смеялась она.
      - Еще бы! Ты за ними и приехала! - возмущался я.
      Она в тон мне отвечала:
      - А зачем еще нужен такой старый импотент?
      - Я тебе покажу импотента. - возмутился я чувствуя смешанное чувство радости от моего "ожившего" предмета и легкое смущение от ее чрезмерной искренности.
      - Ой-ой-ой напугал! - сказала она и засунула руку мне за пояс - Хм... мне кажется пора к себе. Ты меня обманывал, что у тебя проблемы!
      Пьяные мы боролись с ней на кровати. Она делала вид, что собирается уйти, а я ей не давал. Потом я ее долго и со вкусом раздевал. Она смотрела на меня веселыми лукавыми глазами. Словно издеваясь надо мной. Лишу я ее девственности или нет. Я же не торопясь целовал ее симпатичные груди. Вылизывал ей пупок, пока она пыталась отстранить мою голову, хохоча от щекотки. Она билась в моих руках, но вскоре ее ноги заняли место у меня на плечах, а сам я стоя на коленях перед постелью первый раз в жизни прикоснулся языком к ее клитору. Проведя всего один раз по нему я почувствовал, как она замолкла и замерла.
      - Я, конечно не твоя подруга, - съязвил я, - но не одной ей наверное нравится оральный секс.
      Ничего, не отвечая, Жанна напрягла чуть ноги, и я опустил язык в ее нежную еще закрытую от мира вагину. Она запустила руки мне в волосы и стала непроизвольно нежно поглаживать мне голову, пока я тщательно изучал этот новый для меня цветок. Через какое-то время я оторвался от своего занятия и посмотрел в ее раскрасневшееся лицо.
      - Ну что пора?
      Она задорно улыбнулась и сказала:
      - Санаторий не на много хуже место для этого, чем твой дом.
      Я достал стоявший и в нетерпении подергивающийся член из трусов и провел им по ее нижним губам. Пристроил его и медленно стал вдавливать в ее плоть. Потом резким толчком прорвался внутрь. Все это время я смотрел, как меняется выражение ее лица. Сначала она чуть побледнела, когда я только начал движение, когда же я проскочил она вся выгнулась. Глаза ее закрылись и лицо чуть исказила гримаса боли. Руки ее непроизвольно метнулись к низу живота, но были перехвачены моими ладонями. Взяв оба ее запястья в свою правую руку я положил левую ладонь ей на грудь и слегка сжал... И медленно стал вынимать его. Немного покрытый кровью он выходил из ее тела причиняя ей новую боль. Когда в ней оставалась лишь его головка я снова начал бедрами движение вперед. Она не плакала и не стонала. Даже слезинки не было на ее глазах. Но вся эта ее бледность сжатые и кажется прикусанные губы, морщинка на лбу говорили мне, что ей жутко больно. Благо я знал, что скоро эта боль пройдет, сменяясь тупой ноющей мукой внизу ее живота. Я продолжал стоя на коленях совершать неглубокие движения в ней. Ускоряя темп и погружаясь еще глубже, я подводил себя к быстрому оргазму. Не хотелось в первый раз ее мучить, растягивая свое удовольствие. Когда я уже был близок к тому что бы разрядится, я резко вырвал из нее своего, разве что не поющего от удовольствия друга. Вовремя. Первая струйка спермы вырвавшись все-таки попала ей на бедро. Ну, хорошо не внутрь. Я подозревал, что только что лишенной девственности девушке будет проблемно вымывать из себя мое семя. Думаю даже "проблемно" не то слово.
      Она не сразу почувствовала облегчение. Наверное, ей еще казалось, что он в ней. Наконец она медленно свела колени и от ее первых слов мы оба нервно захихикали:
      - А после такого еще ходить могут?
      Охая она перелегла на бок и осторожно выпрямила ноги.
      - У тебя бедра в крови. Чуть чуть. - сказал я ей негромко.
      - Ты на свой погляди. - парировала она с закрытыми глазами. - Сейчас все брошу подскачу и побегу в душ.
      Я подумал, что не будет ничего плохого в том что в душ ее отнесу я.
      - Оставь, блин, дай полежать, я сама дойду. Да не больно уже, оставь! - чуть сопротивлялась она.
      В душевой я включил теплую воду и сначала смыл с себя ее кровь. Она стояла, сцепив сзади руки и облокотившись на кафель душевой кабинки.
      - Давай сюда. - Сказал я держа в руках у бедра душевой шланг.
      - Дай я сама. - сделав шажок протянула она руку.
      - Стой спокойно. Держись за меня. - сказал я и теплую воду пустил ей на живот. Намылив одну ладонь я стал вымывать ее светлые волосики на лобке. Потом дошел до бедер и между ними.
      - Больно? - спросил я, поглаживая мыльной рукой между ее нижними губами.
      Она, держа меня за плечи и чуть отставив на носке ногу, кивнула, но вслух сказала:
      - Не очень. Сейчас вообще не больно уже. Только внутри все как раздуто.
      - Ну, это ерунда. Главное что бы боли сильной не было.
      - Да ты знаток. - хмыкнула она.
      Я усмехнулся и пустил теплую воду снизу вверх на ее киску смывая мыло. Вода у наших ног стала призрачно розоватой, но вскоре она очистилась окончательно. Дальше я ее просто мыл. Сначала шампунем вымыл волосы. Затем намылил их.
      - Зачем? - удивилась она.
      - Мне мама так в детстве делала. Она права. Волосы становятся пушистыми и мягкими. Посмотрим, как у тебя будут.
      - Ааа, ну, раз мама... - протянула она с шуткой.
      Потом я тер ей спину, ягодицы, живот. Опустившись на дно, душевой я тщательно намылил мягкой губкой ее ноги и потом рукой под струей смывал. Ее кожа стала розоватой и забавно нескользкой. Приложившись к ней моя рука не могла сдвинуться.
      - Чистая. - констатировал я глядя на нее снизу вверх.
      Она, держась за трубки смесителя, опустилась ко мне на дно душевой и охнула, когда что бы сесть ей пришлось напрягаться. Направляя на ее грудь воду я смотрел в ее лицо а она смотрела в мое.
      - У тебя прокладки есть? - спросил я.
      Она казалось, задумалась а потом кивнула вместо ответа.
      - Походишь пару дней. Будь внимательна к выделениям там. Почувствуешь неладное пулей к врачу.
      - Слушай ты бизнесмен или гинеколог? - Спросила она, склонив голову.
      - Все все. Не буду умничать. - засмеялся я.
      Мы сидели на дне, я поливал ее из душа, она нежилась под теплыми струями. Говорить не хотелось абсолютно, но мне хотелось кое-что понять и я не выдержав, спросил:
      - Стоило оно того?
      Пожав плечами и откидывая назад мокрые потемневшие волосы, она ответила:
      - Пока не знаю. - странно улыбнувшись она пообещала мне: - Но если тебе интересно, я буду вести дневник изменений в себе. А то, что они будут, я уже не сомневаюсь. Уже ничего не сдерживает. Уже можно поддаваться желанию... влечению. Заниматься спокойно сексом нормально...
      Она, сложив руки между коленями, созналась:
      - Ты знаешь, я и правда не испытывала к этому никакой тяги. Нет, я не фригидна. Ты видел. Просто... ну как бы не попробовав мороженного нельзя его желать. Понимаешь? А вот теперь я хочу понять, как мое тело будет теперь желать мужчину. Ведь раньше все было так абстрактно...
      - Не думаю что это сразу проявится. - усомнился я. - ведь ты не почувствовала удовольствия.
      - Я? - усмехнулась она. Потом улыбнулась несколько неуместно и сказала, закатывая глаза и поджимая нижнюю губу. - Нет такого удовольствия как от того, что ты делал языком я конечно не испытывала....
      - Ааа вот ты о чем. - засмеялся я.
      Она, улыбаясь, смотрела на меня. Ее глаза блестели и она продолжила:
      - Ты знаешь больно было конечно. Но боль была странная. Может быть, ты поймешь меня. Вот бывает, что у тебя нестерпимо чешется рука, а ты вместо того чтобы ее почесать впиваешься в нее ногтями. Ааа - махнула она рукой - у тебя и ногтей то нет толком.
      - Да понял, я понял. - улыбался я.
      - Вот что-то похожее на это. Но боль была. Да. - подумав она добавила. - Я когда читала об этом все думала над фразой "Ощущение что меня разрывают" теперь буду думать над теми, кто так писал. Нет такого ощущения. Просто возникает чувство лишнего в тебе. Чужого. Нестерпимо больно где-то по краям этого лишнего. Остальное терпеть можно. Но так хочется вытолкнуть это... ужас. Я думала драться начну.
      Я засмеялся этому и подумал, что если бы она и правда бы сильно вырывалась я бы не стал ее удерживать.
      - Слушай, а мне не встать теперь. - сказала она. - Ноги дрожат. И не разгибаются. Поможешь мне?
      Я поднялся сам, подхватил ее подмышками и поднял. Она уже стояла на ногах, но не отпускала своими ладошками мои локти. Глядя мне в глаза, смешно задирая голову, она сказала:
      - Слушай я буду полной дурой... причем наверное единственной такой дурой в мире если скажу... - она стала серьезной и продолжила: - Спасибо тебе. Правда-правда. Если захочешь я, потом объясню за что. Если ты такой толстокожий и сам не поймешь. А пока просто спасибо. Обними меня, а? Пожалуйста, крепче.
      Мы стояли в душевой. Наши ноги омывались теплой чистой водой. Я крепко прижимал ее к себе, а она, пользуясь тем что у нее ногти-то как раз были, впилась ими мне в спину.
      Она уехала из санатория не второго, а вечером первого числа. Не знаю. Может ей хотелось побыстрее остаться одной. Может она и правда спешила на экзамен. А может еще что-то. Прощание вышло странным и сумбурным. Я буквально в последний момент смог зайти на свой счет в Parex banka и перекинуть на ее карточку деньги.
      - Будь внимательна. Парекс последнее время совсем изговнился - каждый третий платеж разворачивает. Я буду смотреть конечно, если вернет, то повторю. Но даже если все нормально тебе эти деньги свалятся не сегодня и не завтра. А дня через два. Так что если дернешь, а там ничего нет не переживай я прослежу они дойдут до тебя.
      - А сколько там? - спросила она.
      - Сюрприз.
      - Как с этими сережками? - она имела ввиду весь набор, что я ей взял.
      - Что-то типа. - я смотрел на нее и не мог понять что в этой малолетке меня так задевает. Что заставляет меня относится к ней не как к купленной игрушке, а как-то по-другому. Даже не так как я когда-то относился к своей жене. Глядя в ее серо-зеленые глаза я сказал насмехаясь: - Рыжая - бесстыжая.
      Она притворно насупилась и попросила, чтобы я так больше не говорил, что ее и так все детство так дразнили. Пообещав, что не буду, я попросил обязательно позвонить мне. И когда приедет, и когда сдаст экзамены, и перед полетом к себе домой, и когда вернется. Чтобы она просто звонила. Просто так. По пустякам. Что я хочу ее слышать. Любой вменяемый человек, видя меня в тот момент, подумал бы, что я ей в любви объясняюсь.
      Она действительно позвонила, когда вернулась в Город. Она была, если не весела, то довольна тем, что вернулась. Мы мило поболтали с ней пару минут. Больше она не могла - куда-то торопилась. Но и этого мне было достаточно, чтобы все второе число я ходил по санаторию, по его заснеженным дорожкам, самым счастливым человеком...
      Оставив, пустую чашку на стол, я поднялся в лучах яркого солнца и пошел одеваться вниз. Представьте, стою такой весь загадочный, возле вешалки и думаю одевать куртку или тренировочной хватит? Решил, что не так уж холодно и вышел из дома на крыльцо. Потянувшись и набрав полной грудью свежего воздуха я резко выдохнул. Меня от свежести слегка передернуло. Никуда не торопясь, я пошел к гаражу. Ожидая пока поднимутся ворота, стоял и думал, что проще было бы на мойку конечно заехать. Но надо же время как-то убить. Я выкатил машину и размотал шланг для поливки клумб у входа. Включил чуть теплую воду и направил ее на золотистый борт автомобиля. От свежести кажется, что вода горячая - так она парит в лучах солнца. Ополоснув машину я зашел в гараж, взял губку, ведро и моющее средство. Никуда не торопясь намылил автомобиль с самого верха.
      На меня иногда такое находит. Хочется мыть машину самому. Что такое на мойке? Все автоматизировано. Ну, разве что мальчишки натирают полиролем салон и вымывают стекла изнутри. А тут сам. Каждую щелочку. Каждый стык золотистого тела я смачиваю и протираю сам. Смеюсь, вспоминая как я намыливал тогда в душе Жанну. Конечно совершенно не одно и то же. Но я подумал вдруг, что мне нравится все делать своими руками. Интересно если бы я не плюнул на болезнь и уделял бы ей то время, которое требовали врачи в ущерб своему будущему я бы, наверное, где-нибудь мойщиком работал? А что? Вполне может быть. Чем не призвание - мойщик? Интересно встретился бы я тогда с Жанной? Про Анжелу я вообще молчу.
      С третьего числа января со мной начал работать молодой приглашенный главврачом психиатр. Я помню это слишком хорошо. Когда я первый раз его увидел я подумал: "И вот эта сопля будет меня лечить?". Но "сопля" оказался профессионалом. Он был помешанным, наверное, еще больше чем я на своей работе. И мне понравился сразу его подход.
      - Я изучил вашу историю болезни. - эти слова я слышал тысячи раз. И устало вздохнул. А он продолжая, не смотря на мои вздохи, повысив голос, сказал: - я так же позволил себе найти всех врачей у которых вы в разное время лечились.
      Это уже становилось забавным. Всех? Да я уже всех с детства не помню.
      - Всех? - спросил я не скрывая удивления.
      Он снял очки от чего его лицо вообще превратилось в личико уличного пацаненка, и ответил:
      - Да всех. Вроде никого не упустил. Первые симптомы у вас проявились в возрасте тринадцати лет. Период полового созревания так сказать. Я нашел вашего врача клиники она уже на пенсии, но бодрая старушка. К сожалению, она ничего добавить не могла. Она вас забыла. Только с помощью моих вопросов она поняла о ком хотя бы идет речь. Вы помните то время?
      Помню ли я как меня скрутило на уроке математики и пуская слюни я полз от доски, но сколько бы не отползал мне все казалось что она сейчас упадет и раздавит меня словно бетонной плитой? Помню. Я даже помню, как истерически ржал весь класс, а меня потащили к директору посчитав, что я нажрался каких-то наркотиков.
      - Да, я помню. - ответил твердо я.
      - Я связался с вашим классным руководителем. Дело в том, что у меня не оставалось выбора. Я следую своей теории, что все наши проблемы в прошлом. И мне нужны были люди, которые могли бы вас описать в тот момент. Мне рассказали о двух случаях проявления вашей болезни.
      - Припадках. - зачем-то поправил я его.
      - Что? - не понял врач.
      - Тогда это называли припадками, а меня припадочным.
      - И? - все так же не понимал врач. - Сейчас тоже кто-то называет это припадками, а кого-то называют припадочным. Суть не в этом. Меня не интересует, какие вы испытывали неудобство с этим связанные. Меня интересуют сами проявления. Я не пишу на вас диссертацию я ищу способы лечения. И думаю у меня шансов побольше, чем у других.
      - Почему?
      Он признался честно:
      - У меня больше чем у них времени. Я не даром носился в поисках ваших врачей. Вы не могли позволить себе взрослым тратить время на обследования. Максимум вы были две недели в московском центральном институте... мы об этом поговорим. А у меня целый месяц и знания о вашей болезни. Поэтому мы будем выяснять только пробелы в истории.
      Это был деловой пацан. Будь он в бизнесе он бы пошел дальше, чем я. Он быстро определял цель и необходимые для ее достижения средства. Но так же в нем была та гибкость, которая свойственна всем торгашам и мне в том числе. Он был готов, отступая, получать что-то в другом месте. К примеру, когда я заявил что днем у меня не так много времени чтобы уделять его своему лечению он развел руками и сказал:
      - Значит, будем работать с вами вечером.
      Все доктора, с которыми я общался до него начинали вопить, кому мое лечение нужно им или мне, а этот все быстро понял и мы заключили сделку.
      С деловыми людьми ведут себя по-деловому.
      - Какие у меня шансы на полное исцеление?
      Он надел очки и, смотря мне в глаза, сказал:
      - Никаких. - поясняя моему изумленному лицу, он сказал: - Ваша болезнь сейчас не лечится. Не думаю, что мы сможем ее победить и в ближайшие годы. Но я найду для вас способ избегать проявлений ее. Это почти наверняка. А если нет симптомов то значит, визуально вы будете абсолютно здоровы.
      - Обертка?
      Он задумался на секунду над моим вопросом, а потом утвердительно кивнул:
      - Да, можно и так назвать. Мы завуалируем вашу болезнь так, что никогда никто даже вы сами не увидите ее проявлений. Но вы должны знать, что ваш враг все время внутри вас. И вам никуда от него не деется. И что это не повод для суицида, а повод для постоянной игры. Кто сильнее вы или она. Мы будем работать над этим, но при условии вашего адекватного восприятия этого первого пункта. Ваша болезнь не лечится. Она всегда будет с вами. И мы боремся не за излечение, а за устранение симптомов. Это понятно?
      - Да. - кивнул я. - как от простуды принимаем шипучку которая не лечит, но насморк пропадает, голова не болит и глаза не слезятся.
      - Именно. - совершенно серьезно ответил он.
      Я снова покивал. Подумав минуту в тишине, я решил, а почему бы и нет?
      - Хорошо. - Сказал доктор - сейчас я вам расскажу, что я знаю, а вы будете добавлять.
      Он долго без конспекта или других записей рассказывал мне, где, когда у кого я лечился какие мне препараты давали в какой клинике я лежал. Я только руками разводил я не мог добавить, потому что все позабывал уже, а он мне просто напоминал все те ужасы в больничках, что мне пришлось вытерпеть.
      - ... во время одного из приступов к вам был применено электрическое воздействие. Это оказало замечательный эффект. Вы пришли в себя и больше обострений в тот период не наблюдалось. Вам в карточку была занесена даже рекомендация использовать его в купе с препаратом расслабляющим мышцы. И этот метод был к вам применен в следующий раз. Вы чуть не погибли. Только своевременное вмешательство реаниматолога позволило вас тогда спасти и удалить эту рекомендацию из карточки...
      Я хорошо помнил, как я тогда вернулся из небытия и увидел маму, у которой с момента нашего расставания прибавилось морщин. Из комы меня выводили три недели.
      - ...это особенно интересно как один и тоже метод в одном случае сработал а во втором чуть вас не убил. Причем я склонен верить, что все было произведено точно так же.
      - Снег.
      - Что?
      - В первый раз они применили электрошок, когда шел снег. - пояснил я. - а тогда... тогда была слишком теплая осень. Первый снег пошел в середине, или даже в конце ноября. Когда я пришел в себя собственно.
      Врач смотрел на меня сцепив пальцы и уперев в них губы. Наконец не выдержав моего прямого взгляда он сознался:
      - Упоминание о снеге было только у одного врача. Он позже был, кстати, арестован за торговлю наркотиками и я не хотел бы чтобы мы рассматривали этот вопрос.
      - А что он написал? - спросил я - Если можно конечно.
      - Он пытался увязать ваш выход из болезненного периода с внешним давлением с внешней температурой.
      - Ему не поверили?
      - Почему? В подобных вашему случаю можно увязывать болезнь и со вспышками на солнце. Но тут странно другое. Вам можно было не видеть снега. Находится в изолированном помещении. Со своим микроклиматом. Но все равно вы выздоравливали, если так можно сказать в день, когда шел снег. Увязать независимые причины нельзя. А в мистику давайте только во время ваших обострений верить. - сказал он жестко.
      Видя мое разочаровании он пояснил:
      - Поймите мою мысль. Я вполне верю, что пойдет снег, и вы выздоровеете. Но это не помогает мне, а наоборот отвлекает. Мне нужно добиться того, что бы у вас сам приступ не начинался. И мне пригодилась бы замеченная с началом приступа погода, а не снежок по окончании. Да и вообще мысль о погоде воздействующей на психику не нова. Она даже доказана многими примерами. Но среди них так много исключений, что нельзя ее принимать как аксиому. Я понятно говорю?
      - Вполне. - кивнул я.
      - Я не хочу привязывать вашу болезнь, как делали это другие с фазами луны и с дождиком за окном. Я знаю достоверно одно. У вас временные нарушения в работе мыслительных процессов и координационных процессов. Все остальные наблюдения и связи сомнительны. Поверьте, они мной изучены хорошо.
      Я отвлек его от темы своим вопросом:
      - Сколько вы занимаетесь моей историей болезни?
      - Два месяца. - честно сказал он.
      - А встретится решили только сейчас?
      - Да.
      - Почему?
      - Когда ко мне обратился ваш начальник безопасности, я, во-первых, вел очень важного пациента к выздоровлению. И еще занимаясь им, я взялся за ваш случай. Мне сказали, что с вами произошло в последний кризис, и я не посчитал нужным заниматься вами, пока вы не поправитесь физически.
      - А сейчас я значит поправился? - спросил я удивленно.
      - Ну, так мне сообщил ваш начальник безопасности. - расцепив пальцы и разведя руками сказал врач.
      - Мда. А я то и не знал. - усмехнулся я тому что уже оказывается здоров.
      - Главное я вижу, что вы вполне здоровы для наших целей. С больными вообще тяжело работать. Непонятно становится, что на них действует твоя работа или их недуги.
      - Согласен. - кивнул я, а в уме повесил галочку - поговорить с начальником безопасности.
      Он посмотрел на меня внимательно и попросил:
      - Я могу вам не нравится или вы можете не доверять моему возрасту. Но я прошу во время нашего общения быть со мной откровенным настолько насколько это вообще возможно. Это нужно и вам и мне. Если это вызовет в вас каплю, уважения ко мне я скажу, что полностью отказался от своих тарифов в работе с вами. Ограничился только оплатой своих расходов. Я еще не слишком богат, чтобы совсем уж альтруизмом заниматься.
      Я серьезно удивился.
      - И зачем вам это? - я обращался к нему на вы, хотя был старше его лет на десять.
      И он сознался:
      - Это профессиональное. - видя мое непонимание он сказал: - Вас двадцать лет пытаются вылечить. К вашей болезни из-за очень ограниченного времени ее проявления не найти ключа. Это даже не вызов мне как врачу, это мой долг за бессилие других вам помочь, так как я вижу выход.
      Я молчал, ждал продолжения. Но его не последовало. Вместо этого он спросил:
      - Задавайте сейчас вопросы, чтобы мы больше не отвлекались.
      Я подумал что бы у него такого спросить и не нашел ничего лучшего кроме как:
      - Вы не гей?
      - Что? - изумился в нем парень, а не врач. Видя, что я не повторяю вопроса, он сказал спокойно: - Нет. Вы насколько знаю тоже. У вас фобия? Боитесь их?
      - Нет. Просто я по реакции людей смотрю, кто чего стоит.
      Он улыбнулся.
      - И чего стою я?
      - Пока не понял. Этот вопрос вас не задел. Он был для вас неожиданным, но не уколом. Надо было вас спросить вы с вашей сестрой спали?
      Врач уже улыбался во всю.
      - О моей сестре вам начальник безопасности сказал?
      Я вздохнул и сказал:
      - Нет, я вообще давно с ним не общался, поэтому думаю, откуда он взял, что я здоров.
      - Не знаю. - честно сказал врач. - Еще вопросы или уколы будут?
      - Нет. Продолжайте.
      - Хорошо. Тогда закончим с тем, что я называю обязательной программой. Вы знаете, что ваша болезнь передается по наследству? Что ее проявления были замечены у вашего отца. О других родственниках ваших мне неизвестно, но у него точно было что-то похожее. Достоверных данных у меня нет, а его диагноз - шизофрения... тогда все шизофренией называли. Хотя и сейчас тоже... - махнул он рукой.
      - Моим детям она передастся?
      - Несомненно. Скажем так. Пятьдесят процентов, что она проявится у ваших детей. Если их это минует, то двадцать пять процентов, что проявится у внуков. Если и их минует, то двенадцать с половиной процентов что проявится у правнуков. Но если хоть у кого-либо из правнуков проявится она, то его дети начнут новый порядок шансов. Они тоже будут иметь пятьдесят на пятьдесят.
      - То есть проще меня пристрелить чтобы избавить мир от болезни?
      - В нацистской германии вас бы убили ядом. Этим занимались врачи. Как более гуманный вариант прошли бы стерилизацию. Кастрацию... в США во многих штатах тогда тоже такое практиковалось.
      - Я знаю. Мне иногда кажется, что тогда весь мир был безумен. Такое вытворяли.
      - Мир и сейчас безумен. Такое вытворяем, что нашим внукам покажется чудовищным.
      - Согласен. - кивнул я рассматривая его руки.
      - Но не важно. - сказал он. - Сейчас вас никто не убьет, заподозрив в ненормальности. А если у нас все получится, то я бы вообще вам рекомендовал сменить место жительства и там никто никогда не узнает какая у вас болезнь. У вас даже могут быть дети. Но этот риск сугубо на вашей совести. Я бы не рисковал. Тяжело это для родителей. Вы, наверное помните вашу маму. Это вообще не для слабых людей.
      - А я не слабый. - сказал я спокойно и уверенно.
      - А я не о вас.
      Мы посмотрели друг другу в глаза.
      - Вы бы стерилизовали меня?
      Он рассмеялся:
      - Нет, конечно. Более того, я бы даже на месте обычных врачей рекомендовал бы вам завести семью нормальную. Она заставляет отвлекаться от своих недугов. Но я не обычный врач и ваша болезнь, мягко скажем тоже не массовая. А потому в нашем лечении мы обойдемся без таких экстремальных мер как насаживание жены и детей.
      Я горько усмехнулся, а он бодро продолжал:
      - Давайте я закончу, что я знаю о вашей болезни, и мы начнем подробно изучать интересные мне места. Хорошо?...
      Машина вся блестела в лучах уже поднявшегося солнца. Я довольный осмотрел ее обойдя кругом. Свернул шланг, вылил в проросшую свежей зеленью клумбу воду из ведра и спрятал их в гараже. Пошел в дом принять душ и сменить намокшую по неосторожности одежду.
      Стою в гостевом душе, а про себя думаю, и чего я в ванную не залез. Запустил бы пузырей. День-то просто великолепный и надо чтобы все в нем было в кайф. Но и от душа мне стало так хорошо. Одев бежевые брюки, белую футболку и поверх нее бежевую под цвет рубашку без рукавов я устроился на балконе второго этажа с очередной чашкой кофе.
      Лес приветливо зеленел и приглашал меня прогуляться по нему. Нет уж. Хватит. Нагулялся я по тебе, дорогой...
      Я вернулся домой в феврале. На работу не ездил. Один раз, когда я встретился со своими помощниками и сотрудниками это на праздновании дня рождения компании. Меня встречали стоя и под торжественную музыку, когда я входил в наш ресторан, в котором мы собрались. Господи, столько глупости я не слышал с советских времен. Они частушки даже про меня сочинили, не говоря о стихах и тостах. Они, наверное, думали, что мне будет приятно? Я их не разочаровывал. Кивал, улыбался, смеялся со всеми. Устал конечно, притворятся идиотом. Зато смог всех убедить, что у нас в компании все хорошо - просто я занимаюсь другим проектом и не могу уделять время тому, с чем справляются мои помощники. Не многие знали правду.
      Под утро я смог поговорить с глазу на глаз со своим финансистом и первым помощником. К нам присоседился начальник безопасности, но он не принимал участия в разговоре. Я подтвердил свое желание преобразвать группу компаний в единый холдинг. И сделать его акционерным. Другое дело, что я изменил соотношение акций. Ну, раз так уж вышло, что я выжил то извольте оставить мне пятьдесят один процент. А остальное поделить согласно предыдущим указаниям. Мне не надо было вуалировать свои мысли. Раздолбить изнутри компанию, когда она разделена на множество мелких частей легче легкого отрывая по куску вступая в сговоры с коллективом. Да и просто мнимо их банкротя. Объединенный же холдинг таким образом убить нереально. Там требуется другой подход и обязательное внешнее воздействие. Так что это была "защита от дурака", который может среди наших оказаться, и в мое отсутствие попробовать вырвать себе кусочек моего бизнеса.
      Определив сроки исполнения, я попрощался с ними и остался с начальником безопасности.
      - Как себя чувствуешь? - спросил бывший СВРовец.
      - Да нормально. - скривился я от раздражения. Этот вопрос меня уже забодал. - расскажи мне вот что. Я давно хотел спросить.
      - Что именно? - с готовностью отозвался тот.
      - Помнишь, когда ты мне доктора своего послал. Ты сказал, что я здоров и уже готов с ним работать.
      - Ну да.
      - Но ведь мы с тобой ни накануне, ни до Нового года, ни во время... о моем состоянии не говорили. Тебе кто сказал, что у меня все нормально?
      СВРовец ни на мгновенье, не меняясь в лице, сказал:
      - Жанна. Позвонила сразу по приезду, как я и просил.
      Я кивнул:
      - Я так и думал. Она еще что-нибудь обо мне... о нас говорила?
      Так же спокойно он мне сказал:
      - Ну, она на мой вопрос как ты как мужчина ответила, что нормально и я тогда уже сообщил доктору. Это были последние остаточные явления после того...
      - М-да. - почесал я висок. - Когда сексуальные проблемы начальства становятся заботой фирмы это уже больше сюжет для камеди клуба.
      Начальник безопасности молчал, не зная как реагировать и что говорить. Я тоже устав за вечер сидел, молчал иногда отпивая коньяк, ничем не закусывая его. Через какое-то время я попросил его:
      - Дай мне бойца трезвого, чтобы меня до дома довез.
      - Я сам довезу. - сказал он.
      Домой мы ехали тоже в полном молчании. Я устроился на заднем сиденье и попросил даже музыку не включать. Только уже преодолевая поворот к моему дому я спросил:
      - Слушай, а Жанна правда сама хотела меня найти или это твоя инициатива?
      Он ответил не сразу. Но когда ответил, то убил меня своей логикой:
      - Какая собственно сейчас разница? Цель достигнута. Все довольны. Уж она-то точно. Ты ей золота надарил, хотя я ее предупреждал, что бы она не смела у тебя подарков клянчить. Что может расшевелить так мужика кроме молодого красивого невинного тела? Она была безопасна. А кого-то посылать к тебе надо было. Иначе неизвестно бы, сколько морально страдал по этакому увечью. Она тебя быстро в строй вернула. Молодец девчонка. Я даже жалею, что тогда так крепко ее приложил...
      Я больше ничего не переспрашивал. Как-то было гадко и тоскливо на душе. Причем больше гадко. Тогда я понял, почему она больше не звонила после того раза, когда доехала до Города. А зачем? Она все сделала. Все получила. Все довольны... ведь так?
      Начальник безопасности чувствуя что ситуация пахнет большим расстройством быстро уехал на шедшей следом машине охраны. Я остался один в своем кабинете. Мне надо было многое обдумать. Спать я лег только в обед. Так ни к чему толком и не придя. Голова трезвея начала болеть и я не стал ни ее мучить, ни душу. Лег спать. Как назло я проснулся только под ночь. Встал и мерил ногами дом, пока не посветлело за окном. Я не помню, о чем тогда думал и думал ли вообще. Помню, что было как-то жутко грустно. Да о чем я... мне с ухода жены так плохо не было. Словно какой-то закон вселенной снова сработал не в мои ворота. Закон несправедливости. Мир несправедлив и с этим ты должен жить, если хочешь быть его частью. Но в чем конкретно была несправедливость, я не мог определиться даже для себя. Все было честно. Как я всегда любил. Деньги-товар-деньги. Я платил и получал чего так хотел или что мне казалось хотел. И все-таки что-то не стыковалось. Не стыковалось "спасибо" в душе санатория. Не за деньги же она благодарила. Не за деньги же рассказывала мне о своих проблемах в общаге. Не за деньги же она слушала меня и наоборот рассказывала о своих интимных вещах. Или за деньги? Не понятно. Все непонятно. Я так привык играть с деньгами, что теперь, когда деньги сыграли со мной я не мог разобраться, что же произошло. Я так загрубел в бизнесе, считая самой романтичной, интимной вещью это общение с инсайдером, который сливает мне грядущие заказы предприятий, чтобы я успел сыграть на повышении на бирже и поделится с ним. У меня не вызывали таких ярких чувств полеты на параплане, какие давал азарт получения прибыли. И тут я вдруг понял что от многого отказался, вступив на тропу делового комерса. Эмоции, которые раньше вуалировались, просто исчезли, атрофировались. Живость ума которая мне нужна была для дела, теперь не могла справится с простейшей житейской задачкой, которую решают школьники в старших классах. Странно все это было для меня. Я даже не знаю с чем сравнить странность и грусть моих мыслей и желаний. Мне хотелось найти Жанну и наговорить ей гадостей. В то же время я знал, что окажись она сейчас передо мной мне просто будет нечего ей сказать. Кто я такой блядун и кобелина чтобы в чем-то упрекать ее. Да и в чем вообще можно упрекнуть проститутку? Или она все-таки не такая? В чем разница между любовницей и девчонкой по вызову? И бывают ли девственницами проститутки для утех тугих кошельков? Я запутался. Читая эти строки каждый подумает, что он бы быстро решил все это. Наверное. Но мою проблему усугубляло то, что мне просто не с кем было поговорить, а может посмеяться над этой ерундой. Я так гордился своей самодостаточностью, что так и не удосужился завести себе друзей или с кем-то достаточно сблизится, что бы поделится проблемой и вместе решить что-нибудь. А решать было что. Имею ли я право вообще на что-то в этой жизни. Больной неизлечимой болезнью. Прокуренный дымом горящих денег. С мозгом хищника и психикой эгоиста? Я всегда после ухода жены жил для себя и только для себя. Я брал что хотел. Я имел на это право. Наказанный при рождении я теперь авансом отрабатывал то преступление, которое по младенчеству не мог совершить. Я жил для себя. Без бога и души. И вдруг выясняется, что душа-то никуда не делась. И она чего-то там скулит внутри. Может и бог где-то рядом объявился?
      А интересно чтобы мне сказал бог на мои сопли? Я бы на его месте заржал бы. Я, который имеет многое, что недоступно простым смертным обиделся на какую-то девчонку дурочку за то, что она, в сущности, делал именно то, ЧТО Я ХОТЕЛ! Глупость-то какая.
      Я в который раз разжег камин и сидя в кресле, откупорил очередную стеклянную флягу французского коньяка. Пил я из горлышка и собственно в закуске не нуждался. Более того. Чем сильнее жгло, тем яснее становились мысли. Когда совсем рассвело я понял что мне надо делать. Мне обязательно надо встретится с Жанной. Но не таким расстроенным. А веселым бодрым сильным мужиком в самом расцвете сил. Для этого мне нужен был ее телефон. Тот что был у меня уже месяц как не отвечал и находился по мнению автомата "вне зоны действия сети".
      В общем начальнику безопасности было офигенно приятно получить от меня указания в восемь утра найти мне телефон Жанны по которому она ответит. А я, пока он искал пошел на прогулку.
      Ступая по глубокому снегу, я направился не куда-нибудь, а именно туда где тогда очнулся. Память услужливо подсказывала, с какого ракурса я увидел свой дом. Не знаю, что я искал в том лесу. Просто бродил, иногда проваливаясь и смотрел на деревья укутанные снегом. Один раз ради шутки хорошо ударил по стволу ели и к странной своей радости оказался посреди сверкающего снегопада. Все заискрилось вокруг меня. Детские радости.
      Отдыхать я присел на поваленный ствол какого-то лиственного дерева. Его длинные голые без коры ветви, словно щупальца гигантского кальмара на старинных гравюрах вылезали из снега. Отпив пару глотков коньяка я закрыл и спрятал флягу. Сидел, слушал лес, но он был абсолютно нем. Даже с не очень далекой трассы сюда не долетало ни звука. Невозможно точно сказать сколько я просидел на стволе дерева. Время в лесу не шло. В нем оно сдохло на опушке. От созерцания меня оторвал четкий и ясный скрип снега под шагами приближающегося ко мне со спины человека...
      - Ну и кто там? - спросил я и понял, какой я все-таки пьяный.
      Ответа не последовало. Я медленно повернулся. Я даже не испугался толком. Нечего было пугаться. Там не надо было пугаться. Там впору было просто бежать куда глаза глядят!
      Позади меня стоял мужичонка лет пятидесяти со знатным таким топором в руке и с прищуром глядел на меня. У меня даже хмель из головы улетучился. Вид конечно у мужика с топором был колоритнейший. Шапка ушанка армейского образца. Похожая на зековскую фуфайка. Шерстяные толстые штаны и валенки. Ну вас нах...й лесники! - чуть не закричал я. Подкрадываются с топорами тут, понимаешь...
      - Чего сидишь на холоде? - спросил меня мужичок вполне нормальным голосом для такого странного вида.
      - Да мне не холодно. - Сказал я и достал флягу. - Будете?
      - Не откажусь. - сказал лесник и переложив топор в левую руку принял открытую стеклянную фляжку.
      Глотки конечно у него были знатные. Три глотка как моих десять. Вернув посуду мужик сказал:
      - Все равно не сиди. Тем более с алкоголем. Уснешь, а мне тебя по весне вытаскивать отсюда. А то зверье на гниль прибежит.
      - Вы лесник?
      - Можно и так сказать. На добровольных началах. Я с лесом много возился. Больные деревья вижу. Помечаю топором. Потом приду с бензопилой попилю на дрова. Раньше хозяину дома на поле березовые поленья поставлял. А как тот помер так ко мне никто за дровами не посылает.
      - Вообще-то я там сейчас живу.
      - Да ну. - недоверчиво сказал добровольный лесник. - Я с месяц назад мимо дома проходил не было там никого.
      - Я уезжал. - пояснил я.
      - А дом просто так без присмотра оставил? Нельзя так. Разворуют. Обязательно разворуют.
      - Так он под охраной. - пожал плечами я.
      - Все равно разворуют. Народ такой. Страна такая. Сам такой. Я же без спроса больные деревья режу. Ты, наверное, тоже воруешь.
      Я хмыкнул, но ничего не сказал. А мужик прошел ко мне переступил через поваленный ствол и сел рядом.
      - Дай еще глоток сделать.
      Я протянул и предупредил чтобы мне оставил.
      Допив бутылку я хотел ее выкинуть, но мужик не разрешил. Попросил ему отдать.
      - Хорошее стекло. Толстое. С собой можно носить.
      Спрятав флягу за пазуху, он достал сигареты без фильтра и предложил мне. Я отказался сказав что не курю. Он похвалил меня, словно я был молодым человеком, выбравшим правильный образ жизни, и задымил сам. Мы сидели ничего не говоря и я только наблюдал, как сизый дымок от его сигареты поднимается вертикально вверх растворяясь в синем небе.
      Ни с того ни с сего он спросил меня:
      - Так тебе-то дрова привозить?
      Я пожал плечами и поинтересовался, а сколько заказывал старый хозяин и по чем?
      - Ну, когда у него дети гостили то много жгли. Когда сам с женой жил то чуть совсем. Ну, я обычно раз в месяц просил соседа на тракторе прицеп отвезти. А уже в доме у него всегда было, кому перетаскать дрова.
      - У меня некому. Я один живу.
      - Почему один? - спросил выдыхая дым мужик.
      - Да вот. Одному нормально.
      - Да не нормально это одному в таком доме жить. В таком доме надо с женой да с детьми жить. Это ж дворец настоящий.
      - Да мне и так не плохо.
      - Это сейчас. А вот станешь таким как я. Плохо будет, да исправить не сможешь.
      - Да я привык один-то. - сказал я хмурясь.
      - Ну, и что, что привык. Старики же они как дети. По себе знаю. Хочется чтобы забота хоть какая была.
      - Да вы на старика не тянете лет пятьдесят вам не больше.
      Старик странно закудахтал смеясь.
      - Ты не смотри, что я тут хожу бодро так с топориком. Мне в этом году шестьдесят пять стукнет.
      - Ого. - изумился я моложавости его.
      - То-то.
      Мужик приподнялся, собираясь идти дальше, и переспросил:
      - Ну, так привозить тебе дрова или нет?
      - Привозите. - кивнул я вспоминая что в поленнице у камина остался только дальний ряд.
      - Смотри. Попрошу чтобы тебе и перетаскать помогли, но ты уж тогда и им денежку дай за работу.
      Он уже ушел не попрощавшись, а я только додумался спросить, сколько это удовольствие стоит. Мало ли мелких купюр не найду...
      Когда я выбрался из леса, мой телефон как прорвало. Я шел по снегу и пыхтя в трубку отвечал позвонившим. Интересно, что они думали, откуда я с ними общаюсь.
      Вернувшись в дом, я принял ванну и принялся за дела. Спать не хотелось. Особого энтузиазма работать я тоже не испытывал. Занимаясь своими делами я, наконец смог отвлечься от не свойственных мне мыслей. Очень продуктивно поработали с моим первым помощником. Он мне скидывал телефоны и кому и зачем надо было позвонить, я звонил напоминал о себе добивался нужных мне и компании результатов. Ближе к обеду мы все еще работали покрывая накопившиеся дела. На обед он не пошел. Я тоже ограничился чаем и продолжал работать. Разобрал договора, что мне скинули юристы на почту. Сообщил, какие меня устраивают, какие нет и почему. Просил доработать до конца рабочего дня. Я снова почувствовал себя важной деталью механизма и было в этом для меня что-то приятное. Словно я вернулся в родную живительную среду из которой могу бесконечно черпать силы. К шести вернулись договора. Я отвлекся от анализа рынка и рассмотрел исправленные версии. Несколько принял, остальные отправил обратно с гневными рецензиями. Ясно же сказал, что я хочу в них видеть. Народ явно расслабился раз перестал воспринимать четкие и ясные инструкции.
      Дозвонившись до вечно занятого первого помощника, я просил провести с девчонками юристами беседу.
      Позвонил секретарю. Она сделала вид, что просто счастлива услышать мой голос. Ей даже удалось изобразить некою доверенность мне. Рассказала о списках посетителей ко мне что приходили, но не смогли со мной встретится за это время. Я попросил скинуть список мне. Получив, его я начал перезванивать тем, кого знал. Здороваясь и извиняясь за свое отсутствие, я интересовался причиной посещений. Многие дела, как вы понимаете, были безнадежно пропущенными, но несколько довольно интересных предложений я получил и обещал подумать над ними. Особенно меня заинтересовал проект развлекательного центра на юге в спальном районе. Мои партнеры собирались строить его на базе недостроенного в перестроечные времена спортивного комплекса. От меня хотели вложений на основе последующей отдачи с процентами. Я же как и положено человеку моего склада думал как бы влезть в это дело сначала на правах дольщика, а затем и, наверное, вовсе прибрать это дело к рукам. Но подряды были заключены с нашими партнерами и мне никак не светило их перехватить. Да и у них была возможность почти без проблем получить кредит в городском банке. Понятно, что под больший процент, но в варианте делится и/или вернуть просто деньги с процентами для них оставался, выгоден второй вариант.
      Ну, очень мне не хотелось упускать этот проект. Не найдя приемлемого решения я скинул информацию помощникам. Пусть они то же мучаются. Их жажда наживы была не слабее моей.
      Почти к восьми вечера позвонил начальник безопасности и мы с ним долго ругались по поводу устроенного им набора штата. Я требовал, чтобы такие массовые наборы проводились только с разрешения первого помощника или моего. Он же меня тыкал в то, что я сам ранее утверждал, чтобы в вопросах безопасности он действовал на свое усмотрение, лишь координируя общие вопросы с первым помощником. Налаженная система начинала давать трещины. По-другому спор с тем, кто отвечает за безопасность компании назвать нельзя. Я вздохнул и потребовал немедленно ко мне и его и первого помощника. Уже кладя трубку я пояснил:
      - Ничего не меняется просто я хочу вас видеть, что бы обсудить, как вы будете жить в мое отсутствие.
      Они приехали через пару часов. И мы, устроившись в мансарде, извел немало бумаги разгуливая ситуации, которые могут сложиться. В первый же перерыв когда мы спустились выпить кофе, который я варил им лично, начальник безопасности передал мне листок с номером телефона и какой-то информацией написанной мелким убористым подчерком.
      - То что ты просил. - пояснил он. - все что смог найти.
      Пряча листок в карман тренировочных брюк, я поблагодарил и сказал, что сейчас не до этого, мол, потом посмотрю. Разъехались гости только глубокой ночью. Можно сказать под утро. Много спорили о приоритетных задачах защиты предприятий от рейдеров. У нас было два выбора бороться с ними. Это непосредственная физическая защита вплоть до открытых конфронтаций или введение давнего плана маскировки объектов. Причем забавность была в том, что именно первый помощник, рассказав, во сколько нам станет запутывание следов через массу подставых предприятий требовал чтобы вопрос с хищниками решался быстро четко и коротко. Начальник безопасности только головой в изумлении качал.
      - Да первый наш превентивный выпад и они одними ментами просто блокируют работу наших компаний. Ну, тех, о которых знают. Проще потратить сейчас деньги, устроить фиктивные аукционы запутать тех, кто будет выяснять владельцев зданий и компаний массой управляющих фондов.
      Ну и началось. Уже как два месяца вяло, но идет процесс объединительного характера. А введение в структуру новых фондов и компаний приведет к тому, от чего мы уходим, чтобы не допустить дробление конторы.
      Искали удовлетворительное решение долго. Но не найдя разъехались назначив встречу на завтра опять после работы. Руководство переходило на четырнадцати часовой рабочий день. Назавтра я потребовал, что бы помощники приехали все. Начальнику безопасности поручил чтобы он озадачился завтра доставкой ко мне и от меня всех кто приедет. Мало ли пить будем. Пусть без машин приезжают.
      Оставшись один я принялся за "метатрейдер" и наметил свои прогнозы на движения на рынке. Посидел с калькулятором и связался с аналитиком компании, который в этот ранний час тоже не спал и явно занимался делом. Сверили прогнозы. Решили вступать в рынок по маленькому. Вступив и расставив "Стопы" я передал дежурство ему и сам пошел прилег.
      Пока работаешь и работаешь увлеченно нет времени на глупые мысли. Да и после работы еще остаточное состояние. Мозги лихорадочно решали различные варианты развития событий. Я даже подумал о завтрашней встречи со всеми помощниками. Вспомнил что у нашей самой молодой девочки среди внутреннего круга на днях день рождения. Решил попросить первого помощника сделать ей прибавку к окладу и пересадить ее на служебный автомобиль, это кроме подарков разумеется. Она в прошлом году в декабре, пока я восстанавливался взяла на себя всю юридическую текучку, чем очень мне помогла. Я бы помер под бумагами, если бы никто ими вообще не занимался бы в мое отсутствие. А так мне остались только те договора и контракты которые либо не требовали немедленного решения либо превышали полномочия, которые она сама себе назначила. Надо бы ее мужа к нам перетащить думал я, вспомнив, что она семейный человек. Я считал, что работа супругов на одном предприятии, но в разных отделах это даже полезно. И для них в том числе. Если мне не отказывает память он у нее программист, ну так пусть идет по специальности.
      Судьба еще одного помощника была моей заботой. Человек, отвечающий за работу корпоративного отдела, откровенно забил на свои обязанности в мое отсутствие. Само по себе состояние "Кот из дома - мыши в пляс" оно не уникально, а вполне логично. На многих предприятиях в отсутствие руководства народ хоть и расслабляется, но работа становится продуктивнее при грамотных помощниках. Это один вариант. Второй вариант это когда работа предприятия встает полностью. И в первом и втором варианте даже в период отсутствия ответственность лежит и на руководителе в том числе. В первом случае он хорошо подобрал кадры, но задолбал их и когда его нет, они зная свои обязанности просто их выполняют, не отвлекаясь на его прихоти и сиюминутные решения. Во втором варианте мало того, что плохо подобраны кадры так они еще и не подготовлены и ответственность перед руководством для них не стимул нормальной работы. Есть еще масса вариантов, но в моем случае с одним из помощников сработал редкий вариант, когда неоправданные ожидания охладили грамотного сотрудника к его делу. Он уже пару лет у меня в этой должности. И повышения для него не предвидится. Даже еще через пару лет. Некуда повышать. Только "вправо" как говорится. Завтра надо будет с ним поговорить, решал я, - Если я во время разговора решу с ним расстаться... что ж, такое тоже бывает. Надо будет посмотреть, кто из его подчиненных сможет заменить. Все-таки работа с банками и кредитными организациями это не для слабонервных. Там девочку не посадишь. Там торговаться за каждую долю процента приходится. "А вот там нам столько-то дают... а там столько-то... но мы как-то привыкли с вами работать, а потому давайте решать к обоюдной выгоде". И так каждый раз. Надо в голове многое держать и давить, давить, давить... Гни свою линию. Тут нужен человек подобный мне...
      За такими размышлениями я и уснул.
      Проснувшись в обед, я почувствовал себя так и не отдохнувшим. Словно пока я спал голова продолжала что-то разрабатывать и считать. Тренажерный зал немного прояснил ее, но только не много. В душе я пришел в себя и смог заняться делами. Первым делом я посмотрел что там на рынке происходит. Аналитик, мой помощник, уверенно контролировал ситуацию переставляя "стоплоссы" по мере увеличения нашей маржи. Я порадовался в ICQ, что он вовремя вошел еще десятком лотов. Он попросил подменить его пока он приведет себя в порядок после бессонной ночи. Час я просидел перед графиками, наблюдая, как они ползут в четко мной очерченных коридорах. Удачно, удачно... ничего не скажешь. За ночь ни на чем фактически мы заработали чуть меньше ста тысяч, и я решил не ожидать пика волны, а снимать маржу - закреплять прибыль. Закрыв сделки, я порадовался. И даже мысль о том, что можно было бы заработать больше меня не задела. Я не азартен. Я умею остановится. Отзвонившись аналитику я застал его в ванной - слышно было, как шумит вода. Сказав, что я закрыл сделки, и он может отдыхать, но вечером со всеми я жду его у себя, я поблагодарил его за работу. Он тоже не заикался о том, что я рано "закрылся". Мы с ним не первый день работаем. Бесполезно мне рассказывать, что надо брать от рынка все.
      Вообще очень удачно тогда день начался.
      В обед я вспомнил про телефон, который мне достал начальник безопасности. Выудив листок из кармана, я прочитал комментарий, написанный рукой моего товарища. Оказывается он, не просто добыл телефон, но и узнал что, вернувшись, она устроилась на работу кассиром в музыкальный магазин. Работая только во вторую вечернюю смену, она умудрялась и учиться, и работать внешне почти без напряжений. "Работает, учится, не парится" - так было написано у него в записке. Я невольно улыбнулся, вспомнив русский вариант - "Будь счастлив, не парься".
      Я посмотрел на часы. Еще так далеко до вечера. Подумал, а почему бы и нет? Одев костюм, в котором я был на праздновании, единственное не стал заморачиваться с галстуком, накинув сверху "Аляску", я вышел на заваленное снегом крыльцо. Вскоре я уже давил широкими шинами мокрый снег на трассе. Не знаю. Сейчас в этой тихой спокойной обстановке я думаю что меня потащило в город значительно большее чувство чем любопытство. Я хотел ее увидеть. Боже упаси, какие-то сильные эмоции после разговора с начальником безопасности у меня физически проявится не могли. Но вот любопытство, даже какой-то странно детский интерес меня грызли и заставляли гнать тяжеленную машину на скорости в сто двадцать по подмерзшей трассе. Город встретил меня освещенными солнцем улицами, яркими рекламами, плакатами поздравляющими с наступающим 8 марта вперемешку с прошедшим 23 февраля. Я не торопясь уже пробирался по пробкам в центр, где был магазин в котором работала Жанна. Не смотря на то, что я торопился, ведь надо было еще успеть обратно к приезду моих гостей, я все-таки наслаждался Городом. Специально проехался через множество мостов. Мосты в городе всегда притягивали меня. Иногда в теплое время года я даже оставлял машину в офисе и гулял по городу под присмотром телохранителя. Зимой мне не нравилось гулять на холоде, но вот прокатится не быстро через мост поглядывая украдкой на наползающий на гранитные набережные лед, это можно...
      К магазину я подъехал часа в четыре. Бросив теплую машину рядом у обочины, я пошел к витрине этого огромного музыкального магазина. Прошелся вдоль застекленной витрины с рекламой новинок и нырнул внутрь. Боясь попасть на глаза Жанне, я сразу за дугами контроля ушел к дальним стеллажам с дисками. Выбирая себе в машину инструментальную музыку я украдкой посматривал на работников и высматривал в кассовых кабинках Жанну. Так и не разглядев я направился к кассам чтобы расплатится. Протянув карточку я расписался на чеке и, уже собираясь уходить, спросил у миловидной девушки.
      - А у вас тут новенькая девушка не работает. Кажется Жанной зовут.
      Вопрос вызвал недоумение у нее и она ответил не сразу.
      - Не поняла. - созналась она.
      Я повторил вопрос иначе.
      - У нас есть новенькие. Но я честно не знаю, как их зовут. Спросите у администратора, если это вам важно. Если у вас какие-то претензии, то сразу чек покажите ему. Без чека и разговаривать не станет.
      - Хорошо, спасибо. - сказал я и держа в руках диски направился к выходу.
      У самих дуг контроля я остановился и обратился к охраннику:
      - Вы не могли бы администратора позвать?
      Охранник, морща лоб, поинтересовался:
      - По какому вопросу?
      Хм. Действительно. А что сказать-то? Ну, вот к примеру вызвали бы одного из моих управляющих и спросили бы у него у вас такая-то работает? Да первый вопрос кто спрашивает? Опять небось пенсионный фонд проверку попросил заслать. Да и ладно, но как ответить на вопрос зачем? Поговорить надо? Ну, так и говорите во внерабочее время. Администратор не выход. И я обратился к охраннику:
      - У вас новая девушка такая рыженькая не работает? Жанной зовут.
      Тот утвердительно кивнул и сказал:
      - Работает.
      Ну, кто в фирме без дела вечно трется, все видит, все слышит со всеми знаком? Конечно охранник.
      - А вы ее позвать не могли бы?
      - Она ушла. - сказал он.
      - Куда? - спросил я не особо надеясь на ответ.
      - Не знаю - пожал плечами тот и добавил: - Администратор куда-то видно послал.
      - Понятно. - сказал я. Спрашивать когда она вернется смысла не было.
      - Передать что-нибудь? - спросил тот.
      И я, вот придурок, достал свою золотую ручку и на своей визитке написал: "позвони". Отдал ее охраннику, тот повертев ее в руках не обратив внимание ни на имя, ни на фамилию кивнул и сказал, что передаст, как она вернется. Поблагодарив, я вышел из магазина.
      Домой я спешил, хотя и не опаздывал еще. Просто эти вечные пробки, и если не успел до пяти прорваться, то встанешь до семи-девяти вечера точно. Но я благополучно выбрался из города и направился домой.
      Она не позвонила. Ни вечером когда мы с гостями бились лбами над нашими задачами. Ни на следующий день. В пятницу вечером я не выдержал и позвонил ей.
      Ей даже удалось изобразить радость от моего звонка. Я спросил, как она съездила. Получил ответ что нормально. Все хорошо. Спросил, почему не звонила. Она отвечала, что с этой работой, учебой и прочими проблемами совсем замоталась. Забыла. Я угукнул в трубку и спросил, может встретимся где-нибудь в городе? Она сказала, что занята вечером. На вопрос "чем?", не захотела отвечать, сказав, что вообще день забит полностью. Я вздохнул и сказал "Ну ладно, будет время звони"
      Так паршиво мне не было давно. Был бы в пределах досягаемости Виктор, я бы заказал сауну и поехал бы просто хотя бы снять всю ту тоску, что расплодилась в моих чувствах. Глупость какая-то, я последний раз сам названивал подругам лет десять назад, может больше. А такие чувства, кажется, вообще не испытывал. Захотелось и, правда позвонить куда-нибудь из моих клубов знакомых и потребовать, чтобы администраторы прислали парочку подруг танцовщик на эксклюзивный, частный танец. И расслабившись с ними забыть о рыжей девчонке, что так странно заморочила мне голову. Я никогда не любил рыжих. Это не фобия. Это просто утверждение. Ну не было у меня каких-то чувств к рыжим подружкам. Брюнетки - да. Это моя слабость. Смуглые со спортивной фигуркой брюнетки... я просто таял от их ласк. А тут. Рыжая кошка перешла дорогу и словно переменила во мне вкус, интерес, и уже укоренившиеся предпочтения. Я не успел еще додумать мысль до конца, когда мой телефон выдал мелодию абонента не из списка памяти.
      - Привет еще раз. - весело сказала Жанна - Я вот что подумала. Приезжай сегодня в Мани-Хани. Знаешь где это? Мы будем на втором этаже с нашими из магазина. Если хочешь приезжай. Приедешь?
      - А много там будет народу-то? - спросил я не слишком радостно.
      - Намечается да. Но не знаю, кто действительно вырвется.
      Я задумался.
      - Ну, так что? Приедешь? - спросила она.
      - Приеду. - кивнул я. - только поздно. Ты до которого часа там собираешься быть?
      - Если ты обещаешь приехать, то я тебя обязательно дождусь. Даже если ты в час ночи приедешь.
      Я был в Мани-Хани в половине двенадцатого. Купив билет, прошелся по всему клубу и на втором этаже за непрезентабельными столиками увидел компанию. Подумав, что это и есть друзья Жанны я подошел к ним, но той среди них не оказалось. Досадно улыбнувшись, я извинился, что побеспокоил ребят и огляделся. Я заметил ее за дальним угловым столиком. Волосы ее были стянуты в хвост, она была неброско накрашена, ее подведенные карандашом губы держали соломинку, через которую она пила коктейль из высокого бокала. Одной рукой она держала этот бокал, а вторая ее ладонь была в руках незнакомого мне паренька. Тот, рассказывая что-то забавное, поглаживал ее. Жанна мило улыбалась руку из его пальцев не вырывала и продолжала по чуть-чуть пить коктейль.
      Заметила она меня только, когда я уже почти подошел вплотную. Аккуратно вытянув руку из ладони незнакомца она поднялась, сделала шажок ко мне потянулась, поцеловав в губы и представила меня этому пареньку.
      - Это мой муж, - назвав меня по имени она сказала: - Знакомьтесь.
      Я был несколько обескуражен, что она назвала меня своим мужем. Но, не подавая виду, я протянул и пожал ладонь этого парня.
      - Мы с вами не знакомы случайно? - морща лоб спросил парень - Я где-то видел вас или вашу фотографию.
      Я разозленный немного поведением Жанны сказал парню:
      - В журнале Форбс...
      Парень не зная, шутка это или на самом деле так на всякий случай улыбнулся. А эта рыжая стервочка взяв сумочку, извинилась перед ним и сказала:
      - Сам понимаешь, пора домой. Муж тиран. Отдохнуть не дает. - он учтиво засмеялся глядя на меня и был заворожен тем как Жанна потянувшись прильнула к моим губам и долго целовала.
      На улице она сказала мне:
      - Извини, но он меня достал! Весь вечер мозги клевал. Наши все уже разъехались на метро спешили, а этот решил мне компанию составить. Я на последок так долго целовала, чтобы у него даже в мыслях теперь в магазине не было ко мне подходить. Забодал!
      Я слушал ее не прерывая, и она продолжала:
      - Понимаешь, бывают на свете люди, которые не только с первого взгляда неприятны, но и со второго и с третьего и вообще... или это у меня только такое? У тебя не бывает так?
      Я кивнул и, сказав, бывает, открыл ей дверь машины. Словно само собой разумеющееся, или заранее обговоренное она забралась в машину и продолжала, когда я сел за руль.
      - Он может и не плохой человек, я в них не разбираюсь... Но достал он меня основательно...
      - Я к тебе на работу приезжал. - вставил я.
      - Я знаю. - ответила она небрежно. - Слушай, поехали, поедим где-нибудь? Я с этим болтуном даже поесть не могла заказать. Голодная. А когда я голодная - я злая.
      - Эрмитажный, подойдет? - спросил я.
      - А это что? Ну, поехали если там кормят. Пить я больше не могу.
      В "эрмитажном" первые ее слова были:
      - А ты попроще ресторанчики или кафе в городе знаешь? Я себя тут белой вороной чувствую.
      Она и правда выделялась в своем ярко желтом джемпере без рукавов на фоне остальной публики. Но я только пожал плечами и повел ее к свободному, уже с расставленными посудой и приборами, столику.
      Заказ сделал я, благоразумно не доверив это Жанне.
      Отпивая Боржоми, из низкого стакана смачивая горло я глядел, как она жадно набросилась на поданные ей морепродукты.
      - Не спеши и не набивай живот. - сказал я. - через минут пять основные блюда подадут.
      Не отвечая и тщательно пережевывая она только выразительно посмотрела на меня, мол, не мешай, и отпивая белое вино продолжила борьбу с кальмаром. Когда на блюде оставались только водоросли она допила вино в своем бокале, отставила его и сказала:
      - А где основные блюда как ты сказал?
      Я улыбнулся и сказал:
      - Ты слишком быстро ешь, местные официанты к такому не привыкли, сиди теперь, отдыхай жди.
      - А поторопить их нельзя?
      - А куда нам с тобой торопится? - деланно удивился я.
      - Вообще-то хотелось бы домой попасть. Сейчас наемся и меня в сон потянет. Причем сразу. Я такая пьяная. Ужас.
      - Так не пей больше. - сказал я улыбнувшись.
      - Поздно. Я уже пьяная теперь хуже не будет.
      - Ну-ну, - с сомнением сказал я и подлил ей вина в бокал. - Пусть стоит, ждет.
      - А что ты мне заказал вторым блюдом? - спросила она все-таки протягивая руку и беря в нее бокал.
      - Увидишь. - сказал я.
      - Ну, так неинтересно. - чуть капризно сказала она.
      Я сидел, смотрел в ее серо-зеленые глаза, в которых искорками билось отражение ламп и не знал, как завести более близкую беседу и с чего. Мне казалось, что начни я что-нибудь говорить, да просто спрошу, почему она не звонила и я либо не услышу правды вообще, либо услышу очередные ничего не значащие слова о том, что она была занята. И что у нее даже на минутный звонок не было времени.
      - Что скажешь? - спросила она меня с заметной насмешкой в глазах. - Ты чего надутый такой?
      Я пожал плечами улыбнувшись:
      - Я не надутый. Просто...
      - Что просто? - спросила она меня, сцепив пальцы и резко телом двинувшись вперед. - Что просто? Ну, говори. Я хочу услышать! Что просто? Что просто?? Что просто???
      Видя, что я несколько ошеломлен ее атакой, она смягчилась и сказала:
      - Ну, говори, только не молчи. Говори, что ты хотел меня видеть. Хотел? Ну, хотел же. Иначе, зачем бы ты меня искал в магазине. Хотел?
      - Да... - тихо сказал я.
      Удовлетворенно улыбаясь, она сказала в своей манере:
      - Вооот! Уже шажок. Только вот зачем? Зачем ты хотел видеть меня? Ну, зачем? Ну, говори же, а то я закричу и тебе будет стыдно. Ты будешь краснеть перед всеми этими котярами. Привел непонятно кого, так она еще истеричка шумит. Зачем ты хотел меня видеть? Отвечай.
      Видя, что я не собираюсь отвечать, она сказала:
      - Ну и не говори... - в это время нам подали основные блюда и она подождав пока официант отойдет спросила меня: - А что это.
      Я пригляделся в ее тарелку и сказал честно:
      - Должна была быть рыба.
      - А принесли что?
      Я чуть не засмеялся.
      - Ну, попробуй, скажешь...
      - Ну, ты даешь! Ты что все, что не знаешь в рот тянешь? - удивилась она.
      - Ну дай я попробую. - сказал я и она подцепив вилочкой кусочек, протянула осторожно к моим губам.
      Распробовав я кивнул:
      - Рыба.
      Она осторожно попробовала и спросила:
      - А почему рыба-то? Или сегодня рыбный день? Кальмары, рыба?
      - Да нет. Просто ну мясо - тяжело на ночь...
      - А рыба нет?
      Пожимая плечами, я честно сказал, что не знаю наверняка, но вроде да. Легче.
      - Почему ты не знаешь?
      Меня ее пьяные вопросы умиляли.
      - Ты такой старый, а в еде не разбираешься. Ты знаешь, что человек это то, что он ест?
      Меня немного покоробило ее "старый" но, стерпев, я пояснил:
      - Я никогда не уделял еде особого внимания. Вкусно и ладно. А там чтобы гурманом быть... времени не представлялось им стать. - усмехнулся я.
      - А чего так?
      - Я же говорю, не было времени. Все время ешь, как придется и где придется. У меня даже любимых блюд нет. Есть то, что я знаю и часто именно это и заказываю.
      - А дома ты все время полуфабрикатами питаешься? - спросила она и я рассмеялся вспоминая, как мы обедали у меня.
      - Да. Дома да. Раньше думал кухарку нанять. Ну что бы как уборщица приходила, готовила, уходила. Потом передумал.
      - А почему? Надо же желудок беречь...
      Она ела, не отрываясь от разговора, я же вообще не прикасался к своему заказу. Только "боржоми" пил. Пожав плечами, я не смог ответить.
      - Ты чего такой заторможенный сегодня? - спросила она и отпила из бокала. - Ладно, я пьяная, но ты то вроде трезвый.
      - Может поэтому и торможу. - улыбнулся я.
      Когда она закончила со своим блюдом и осушила еще один бокал вина я, подливая ей, спросил:
      - Как сдала экзамены?
      Отмахнувшись, она сказала:
      - Остался хвост по основам профессии. Сдам на следующей недели когда препода поймаю. - поясняя мне она сказала: - Это не экзамен, это зачет. Экзамены сдала все. На отлично.
      - Ого, - удивился я. - как ты так?
      - Я же вроде говорила, что я не тупая. А ты не верил.
      - Я не верил? - возмутился я.
      - Ну, а как объяснить, что ты сейчас сидишь тут передо мной? Думаешь, я дурочка и не понимаю, что ты просто хочешь меня к себе отвезти?
      - А ты против? - спросил я.
      Глаза ее стали серьезными и она сказала:
      - Сегодня я с тобой не поеду.
      - Почему. - стараясь не выдать досады спросил я.
      - Есть проблема. - сказала она смотря куда-то в сторону и зачем-то кивая.
      - Серьезная?
      - Ежемесячная проблема. Потому не знаю серьезная или нет. - невесело усмехнулась Жанна.
      - Это тебе мешает поехать ко мне? - спросил я.
      Она откинулась на стуле и сказала:
      - Ну, ты же не на чай меня приглашаешь.
      Я сцепил пальцы рук и уперся в них лицом. Вот так просто становятся проститутками. Когда к сексу отношение, как к чему-то обыденному. Когда приглашение мужчины никак по-другому не рассматривается. Когда в глазах видят только желание и похоть.
      Она преобразилась, видя мое расстройство.
      - Я знаю, что тебе не нравится, как я говорю. Но я злая, а потому могу еще не такого наговорить.
      - Отчего злая?
      - А ты не понимаешь? - спросила она зло.
      Я наморщил лоб и, честно не понимая покачал головой:
      Усмехнувшись, она сказала:
      - Ты и, правда, толстокожий.
      - Ну, так объясни. - попросил я.
      Взяв вновь заполненный бокал, она сказала:
      - Если не понимаешь, то тебе и объяснять нечего.
      - Не хами.
      Она удивленно вскинула брови. Посмотрела мне в глаза, и что-то заметив в них, сказала:
      - Ты видишь, что я не ношу твои подарки? Понимаешь почему?
      Я вынужден был сознаться:
      - Нет...
      Она бессильно опустила ладони на коленки, потом достала из сумочки сигареты и закурила. Я переставил пепельницу к ней поближе. Она следила за моей рукой пока та снова не замерла у лица. Перевела взгляд мне на лоб. Наверное, заметила морщины. Потом, смотря мне в глаза, сказала:
      - Правда, не понимаешь почему?
      - Правда... Я же тебе на новый год подарил их. Что плохого в них? Если не нравятся поехали тут не далеко есть "Адамант" я правда не помню ночной он или нет. Подберем именно то, что ты хочешь. А те... подружке подаришь.
      Докурив и потушив сигарету Жанна устало сказала:
      - Слушай так жутко в сон тянет. Может, отвезешь меня домой?
      Я посмотрел на нетронутую мной еду, допил "боржоми" поднялся и сказал:
      - Хорошо.
      Она тоже встала и я помог ей одеть ее плащик Учтиво подошел официант и я расплатился не забыв про чаевые.
      - Спасибо, у вас очень уютно, - сказала Жанна, улыбаясь официанту.
      - Обязательно заходите еще. - сказал тот и отступил с легким кивком.
      В машине Жанна села сзади и попросила включить ей свет. Я молча включил направленную лампу. В зеркальце заднего вида я видел, как она достала блокнот и ручку и раскрыв где-то на середине стала быстро что-то в нем писать.
      Видя, что мы никуда не едем, она спросила:
      - А чего стоим-то?
      Достав из бардачка мятную конфету, я положил ее в рот и сказал:
      - Я не знаю, где ты живешь.
      - Где работаю, знаешь, а где живу нет? - усмехнулась она и назвала адрес.
      Это был другой конец города. Днем на машине туда бы часа два добирался.
      - Ты же в общежитии раньше жила? - спросил я трогаясь с места.
      Отвлекшись от письма Жанна сказала:
      - Мы с подружкой... ну с той с которой когда-то поссорились решили квартиру снять. Общага просто надоела. Приходить до десяти тоже вообще не получается. Из-за работы. Надоело унижаться перед вахтерами и комендантшей.
      Я кивнул, поглядывая на нее в зеркальце. А она все писала и писала.
      - Это ты мне пишешь? - предположил я.
      Она посмотрела и заметив мой взгляд в зеркальце попросила:
      - Не подглядывай, пожалуйста. Я все объясню. Когда приедем.
      - Может не надо? - спросил я с надеждой не понятно на что. Мне казалось я знал, о чем она пишет. И это мне не нравилось. Она как мне казалось пишет то и теми словами что вслух не говорят. Откровенно описывает свое презрительное отношение ко мне и прочее.
      - Что не надо? - не поняла она.
      - Ну, писать все это? - сказал я, смотря на дорогу.
      - Ты не знаешь о чем я пишу. - сказала она не отрываясь - Я даже еще не уверена дам ли я тебе это. Я знаю, что должна дать. Ведь это только для тебя, наверное, и написано. Сама я все это и так знаю.
      - И что там?
      - Там все. - лаконично ответила она и больше не отвлекалась от письма и на мои вопросы не отвечала.
      Мы были в середине пути, когда она закончила и спрятав ручку и блокнот в сумочку перебралась на переднее сиденье.
      - Дописала?
      - Ага.
      - Решила? - спросил я - Ну, в смысле дашь ты мне это или нет?
      - Нет еще. Еще долго ехать у меня есть время подумать.
      Я хмыкнул. Мы молчали пока не перебрались на другую сторону Реки. Там она, рассматривая молодой месяц спросила:
      - Как у тебя с твоей болезнью?
      Меньше всего я хотел говорить об этом. Но вопрос задан и я ответил:
      - Пока не беспокоит.
      - Это хорошо. - довольно сказала она.
      Я кивнул этому вполне логичному выводу. Опять в молчании прошло минут пять. Разглядывая витрину магазина игрушек пока мы стояли на светофоре она произнесла:
      - Трансформер...
      - Что? - не понял я.
      - Да игрушка называется так трасформер. Это когда человечек превращается в машину. Они в это играют. А потом сами станут такими.
      - Кто?
      - Да дети же... кто еще? - удивилась она, заметно перебирая в интонациях.
      - А что плохого в трансформерах? - спросил я негромко.
      Пожав плечами, она сказала:
      - Наверное, в самих них ничего плохого. И пластик экологически чистый. И краски... а вот дети с детства привыкают к тому, что человек может быть автоматом. Машиной.
      С сомнением я посмотрел на нее. Видя, что она отвернулась в окно я посмотрел на светофор и, не смотря на то, что еще был красный рванул с места. Ну, а что стоять выжидать то? Вообще никого в округе!
      - Ух ты? А ты оказывается на красный ездишь? - засмеялась она.
      - Угу. Иногда. Редко. - сказал я припарковываясь у ночного ларька. - Посидишь? Я пойду кое-что куплю.
      - Конечно. - пожала она плечами и откинулась в кресле.
      Когда я вернулся, она посмотрела на меня и спросила, видя мои пустые руки:
      - А что же ты купил?
      Не вдаваясь в подробности, я сказал:
      - Да там не было того, что я хотел.
      Пробираясь по дворам она говорила мне куда сворачивать. Иногда слишком поздно и приходилось сдавать назад. Наконец я остановился у ее подъезда, но она не спешила выбираться из машины. Она сидела, рассматривая панель перед собой.
      - Скажи... - проговорила она - ты всегда был таким?
      - Каким - не понял я.
      - Блин... ты всегда переспрашиваешь или действительно не понимаешь о чем тебе говорят. - сказала она не зло, а как то грустно и с такой же улыбкой повернув голову ко мне. - ну таким которому кажется что деньги решают все.
      О как... думал я в тот момент.
      - Не помню. - усмехнулся я - Та жизнь, когда я так не думал осталась далеко. Словно не я там был. Словно я это совсем другой человек, которому по ошибке бога досталась память другого. Да и не могу я сказать так, что все в мире решают деньги. Но многое. Я даже не знаю, что они не могут решить.
      - Твою болезнь. - напомнила она мне.
      Покивав ее меткому замечанию, я сказал:
      - Через пару дней приезжает мой лечащий врач. Только ты уехала, как он за меня плотно взялся. Говорит уже готов у него план решения моих проблем. Не один приедет, а с кучей специалистов. Так что думаю победят. Хотя кто знает?
      - Хороший врач?
      Пожимая плечами, я сказал:
      - У меня от него хорошее впечатление. Он упорный. Даже нет. Он дотошный и честный и с собой и с другими. Прежде чем взяться за меня он встретился или созвонился со всеми врачами, у которых я лечился... даже в детстве. Методика у него странноватая, но я ему верю.
      - Веришь в то, что вылечит?
      - Нет. Он мне сразу сказал, что это не излечимо. Но что симптомы он уберет я верю.
      - Тоже, наверное, не плохо?
      Я кивнул. Она заинтересованно спросила:
      - А ты ждал, что я позвоню?
      Я снова кивнул.
      - А почему?
      В который раз пожав плечами я сказал:
      - Мне нравится с тобой. С тобой просто и легко. Правда не сейчас...
      - А сейчас что? То, что я злая? Так не на тебя. На себя. Хотя нет и на тебя тоже. Зачем тебе понадобилось меня находить? Ну, купил бы себе другую игрушку. Девочек столько стоит на дороге, когда я с работы в маршрутке возвращаюсь. Ах, да ты таким не занимаешься. Ты любишь, чтобы все было круто...
      - Ты пьяна. - уверенно сказал я рассматривая освещенный фарами моей машины дворик.
      - Нет, я как раз трезва. Уж трезвее тебя, который думает что ему все в этом мире позволено. Что можно находить людей, которые не хотят, чтобы их находили. Что можно им звонить, когда вздумается. А может они тебя видеть не хотят? И ведь не скажешь такое в лицо. Придет начальник безопасности и изобьет. Правильно?
      Я не отвечал. Нет, меня не трогали ее слова. Что толку обращать внимания на слова пьяной девчонки. Сколько их по пьяни наговорив, утром звонило извинялось.
      - Иди спать наверное. - сказал я доставая еще одну мятную конфету.
      - Прогоняешь?
      - Конечно, прогоняю, разве не видно? Иди спать. Проспишься, позвони мне и повтори, что ты сейчас сказала и мы обсудим это.
      Она открыла дверь и выйдя сказала:
      - Не буду я тебе звонить. Я и номера то твоего не знаю.
      И хлопнула дверью. Стремительно она вошла в подъезд. Я сидел в машине. Было ощущение дикой злой пустоты внутри меня. Я уже перебирал кабаки ночные в уме, куда сейчас погоню машину. Зайду в зал. Посмотрю стриптиз попивая коньяк. Кину денег и в приватной комнате закажу себе не только танец. И буду со стриптизершей спускать всю свою накопившуюся злость, пока не останется одна спокойная пустота.
      Но я вдруг почувствовал себя таким усталым... Мне бы домой добраться не то, что в бар и на развлечения. Я даже подумал, а может загнать машину на платную стоянку откинуть кресла и спать прямо в ней? Я так пару раз делал - уровень комфорта позволял даже выспаться. Чтобы привести свое внутренне состояние в порядок я вышел из машины и прошелся по скрипучему уплотненному снегу.
      Я не знаю, что меня потянуло зайти в подъезд. Тем более не знаю, что меня жестко погнало через ступеньку наверх. Пролетев два этажа я буквально, чуть не спотыкнулся о сидящую на ступеньке и прислонившуюся к перилам Жанну.
      Мы смотрели в глаза друг другу, и я видел, что у нее потекла тушь, что глаза ее раскраснелись. Что на подбородке у нее замерла, не желая падать слезинка. Я видел горькую улыбку. Мне очень хотелось протянуть руку и вытереть ее. Даже больше - поднести пальцы к губам и попробовать на вкус ее слезы.
      Внезапная злость исказила ее лицо и она, не стесняясь спящих жильцов, закричала на меня:
      - Что ты пришел? Что ты тут делаешь? Вали отсюда. Я ненавижу тебя! Уходи! Не звони и не приходи ко мне на работу! - запал у нее внезапно кончился и она зарыдала тихо с надрывом говоря: - Уйди. Уйди! Уйди.
      Опять таки совершенно неожиданно она вскочила на ноги и наотмашь ударила меня по лицу. От неожиданности я не удержал голову, и она откинулась в сторону. Только тренированная реакция позволили мне поймать ее вторую руку уже несущуюся к моему лицу. Держа ее за запястье, я выловил и ту руку, которая таки дотянулась до меня. Как когда-то в санатории обе они уместились у меня в ладони. Я развернул ее к себе спиной и она согнулась пытаясь вырваться. Пришлось повозится прежде чем она затихла в моих руках.
      Осторожно подбирая слова и контролируя дыхание я спросил:
      - Ты, в какой квартире живешь?
      Слабый кивок в сторону двери перед нами.
      - Ключи есть?
      Отрицательный ответ.
      - А как ты внутрь попадешь?
      Пожатие плечами.
      - А где твоя подруга?
      Она набрала в грудь воздуха и сказала почти спокойно:
      - Она должна была из Мани-хани сразу домой ехать. Она с нами была. Но, наверное поехала с Виталиком. Это охранник наш. У нас один ключ.
      Я слегка кивнул и сказал негромко:
      - И ты собиралась просидеть здесь всю ночь...
      Слабый кивок и поток слез. Не отпуская, ее я спросил:
      - А реветь-то чего? Все нормально. Сейчас поедем ко мне. Если ты так меня ненавидишь спрячешься от меня в комнатах мансарды. Я же ленивый. Ты же знаешь, я туда не полезу даже ради тебя.
      Я думал в ее состоянии она хоть нервно, но засмеется, но она только больше заревела. Сквозь всхлипы я расслышал:
      - Я просто невезучая.
      Тут уж чуть я не рассмеялся. А точнее все-таки рассмеялся, но как-то горько получилось.
      - Кто бы говорил. - только и сказал я. - Пойдем.
      Я осторожно разжал объятья и держа ее за руку повел вниз. Двигаясь скорее машинально, она все-таки шла сама. Открыв заднюю дверцу я помог ей сесть. Аккуратно без стука захлопнул. Сев за руль тронул медленно машину с места и услышал щелчок автоматически блокирующихся дверей. Ну, хоть из машины не сбежит, думал я.
      Если бы меня тогда спросили, зачем я вез ее к себе, я бы не ответил. Я и сейчас с трудом могу вспомнить мои ощущения тогда. Я был странно неуверен в себе и страшно доволен тем, что эта пигалица со мной. Я смотрел на ее лицо, обращенное к окну и радовался. Радовался что она близко. Было не много не по себе от того, что она такая молчаливая и отрешенная. И еще я не понимал. Я многого не понимал. Понимание как в бизнесе тут не приходило. Там знания равно пониманию. А тут даже знания не помогут. Тут было что-то такое чего не описать. Глубокий психологический надрыв. И я не знал ни причины его ни того почему он обращен на меня.
      Ее мне послал Виктор. Послал как подружку для развлечения. Отлично. Я с ней получил именно это. Она насколько я понимаю, была не в обиде ни на меня, ни на мою благодарность ей.
      Наше сближение было организовано начальником безопасности. Ну и что. Я бы ему еще спасибо сказал за такой подарок. Она уезжала и не была такой. Что-то случилось именно за эти два месяца. Тогда в душе она была откровенна насколько сама понимала и могла высказать. Значит надо взять это за точку отсчета и просто узнать, что с ней стряслось. Как из, пусть авантюрной, но веселой девчонки получилось вот эта обиженная на всех девушка на заднем сиденье моего броневика.
      На выезде из города нас остановили ДПСники и странно долго рассматривали мои права переданные им через открытую дверь. Наконец получив разрешение я покатил дальше. Взглянув в зеркальце заднего вида я увидел что Жанна уснула, прислонив голову к мягкому пластику. Не разгоняясь и осторожно двигаясь по трассе, я скоро добрался до поворота к моему дому. Так же осторожно свернув, я покатил через лес.
      Подъехав к дому, я остановился и чуть посидев с остановленным двигателем, наконец, вышел из машины.
      Открыв заднюю дверцу я взял на руки Жанну и поднял ее. Наверное, я слишком громко хлопнул дверцей, когда закрывал ее ногой балансируя на другой. Жанна проснулась и приподняв голову посмотрела на дверь с которой я возился.
      - Отпусти меня. - попросила она.
      - Куда? - со смешком спросил я - Ночь на дворе.
      - Да, на землю. Ты хоть дверь откроешь.
      Но я уже открыл ее. Донеся девушку до своей кровати я уложил ее прямо в одежде и ботиночках с толстой платформой на покрывало и вернулся к пульту сигнализации. Убедив кодом ее, что вошли свои, я поставил дом на охрану периметра. Вернувшись в комнату я увидел что Жанна сидит и зажав ладони между колен и смотрит на меня. Немного смущенно она сказала:
      - Мне в душ надо. - и зачем то добавила: - Сам понимаешь.
      - Мне с тобой можно? - спросил я.
      - Нет. - твердо сказала она. - Еще ты мне прокладки не менял...
      - Я могу. - со смешком сказал я.
      - Да я верю. - устало проговорила она. - Но в душ я пойду одна. И спать я буду не с тобой. Извини.
      Я пожал плечами и спросил:
      - Кофе тебе сварить?
      - Не надо... я так спать хочу... - сказала она грустно. - Ты не представляешь. И еще у меня болит голова. Не надо было столько пить. Разревелась, как дура. Тебя ударила...
      - Да ничего... - сказал я. - Считай, что мне понравилось.
      - Ты мазохист. - сказала она и поднялась. Пошатываясь, она подошла ко мне и тихо проговорила: - У меня в сумочке... вон на кровати. Блокнот. Там все для тебя. От первой до последней строчки. Возьми его... прочитай. Может, после этого ты отвезешь меня обратно сидеть дожидаться подругу.
      - Там что порно рассказы? - Усмехнулся я.
      - Хуже. - махнула она рукой. - Там бред сумасшедшей. Там все, что было со мной за эти два месяца. Мне жутко стыдно. И сначала это писалось не для тебя. Не улыбайся так... дослушай. Помнишь, я говорила, что хочу понаблюдать, как я буду меняться... ну после этого. После того, что было в санатории. Я стала вести дневник. Это он. Но я не могу его даже прочитать. Мне так горько оттого, что было. Так противно. Тебе тоже будет противно. Так что читай, просвещайся. А я пошла. Не помогай мне. Иди, читай.
      Я посмотрел, как она устало поднимается, не разуваясь по лестнице на второй этаж и подумал, что может читать не стоит? Есть вещи в этом мире, которые лучше не знать. В прямом и переносном смысле. Лучше не знать о планах по ограничению передвижений населения в случае возникновения смертельной эпидемии, где четко люди именуются разносчиками заразы и подлежат уничтожению при попытке ими пересечь границу карантинной зоны. Лучше не знать о том, что есть целая группа людей чье благосостояние напрямую зависит от того насколько плохо себя чувствуют люди... я о тех, кто зарабатывает на табаке - легальном наркотике. Сразу хочется взять что-то потяжелее. Противопоказано знать о преступлениях государства против народа. Потому что у государства есть на все времена волшебная фраза: "это на его благо". О многом лучше не знать в жизни. Но в дневнике не могло быть такого. Там было что-то другое, то что, по мнению Жанны, я должен знать, чтобы ее оставить в покое. Но, черт побери, мне не хотелось оставлять ее вот так... вне моей орбиты жизни.
      И все-таки я подошел к кровати и взял ее сумочку. Раскрыл и первым делом столкнулся с пачкой прокладок. Ну, блин, допилась девчонка пошла мыться, а прокладки тут забыла. Следом я выудил блокнот. И закрыл сумочку, в которой в полном хаосе валялись две косметички, карандаши косметические, тушь, помада, телефон, маленькая коробочка конфет, сигареты и зажигалка. Была еще какая-то мелочевка, но я не уделил ей внимания.
      Проходя мимо каминной я бросил дневник в кресло, а сам проследовал дальше и поднялся на второй этаж. Пойдя в душевую без стука я положил на раковину пакет и сказал вслух:
      - Жанн, я из сумочки принес твои...
      - Ага, спасибо. - отозвалась девушка из кабинки перекрывая шум воды.
      Я не стал дожидаться пока она выйдет. Подобрал ее плащ и ботинки, вышел и прикрыл дверь. Спустился, поставил ботинки у входа рядом с моими зимними катерпиллерами, а плащ повесил поверх моей парки.
      Вернувшись в каминную я разжег огонь, надеясь что девушка все-таки спустится ко мне. Сел. Потом подумав что так просто мне будет не осилить ручное письмо пошел, взял в баре ореховый ликер, который обычно никогда не пил из-за его приторности. Взяв его и два кубических стакана я вернулся к огню и налив себе в бокал на высоту двух пальцев сделал мелкий глоток. Ликер сразу обволок горло и я подумал что не допью даже этот стакан. Взяв пульт от дома, я включил в каминной неяркий свет и раскрыл блокнот...
     
      2 Января
     
      Я вернулась в Город. Позвонила ему. Кажется он был действительно рад моему звонку. Очень просил позвонить ему в следующий раз. Но я больше не буду ему звонить. Как мне сказал этот му..ак я должна вообще сменить телефон, чтобы и он просто так ко мне не дозвонился. Пока он мне объяснял почему я чуть не разревелась. Он меня считает откровенной бл..ю и так и относится. А когда он стал благодарить меня за то, что я помогла его начальнику, я все-таки заплакала. Совсем чуть-чуть. Обозвав меня дурой он сказал отвезти меня в общежитие. Я лежала и думала о том, во что же я вляпалась. Потом пришла она и я ей все рассказала. Подумать только. Я не думала, что вообще кому-то, когда-либо скажу об этом. А тут взяла и все рассказала. Когда я заплакала она меня успокаивала. А до этого как она меня обзывала. Я думала мы никогда не помиримся. Она сказала мне чтобы я все забыла и думала только об экзаменах. Что это поможет.
      Я так и поступила. Весь вечер читала билеты и в уме отвечала на них. С этим экзаменом у меня проблем быть не должно. Когда закончила с билетами я выпросила у нее новенький блокнот и решила вести дневник. Буду здесь писать все, что со мной происходит.
     
      После этой записи я отхлебнул еще один глоток и подумал что начальник безопасности хоть и действовал в моих целях, но кажется перемудрил с телефонами. Что плохо в том, чтобы я мог ей позвонить, а не мучится в санатории догадками, что с ней и как она сейчас. Перебросив страничку дневника, я продолжил чтение:
     
      3 января. (пишу четвертого)
     
      Сегодня сдавала экзамен. Сдала как и ожидала без проблем. До того как пошла сама помогла ей. Когда она сдала на четверку и я пошла сдавать и ответила и по билетам и на все вопросы. Когда препод спросил долго ли я готовилась я чуть не рассмеялась. А подружка когда я ей рассказала, вообще, расхохоталась. Десять дней в санатории вполне можно назвать подготовкой. Только вот к какому экзамену?
      Договорившись со всей группой, что вечером будем отмечать сдачу экзаменов мы пошли в общежитие, чтобы переодеться. После этого поехали на метро, забрали мою машину со стоянки и поехали кататься по городу. Когда катаюсь у меня складывается впечатление что каждый новый километр вымывает из моей головы и его и его холуя. Пообедали в "Городке" в центре я была рада наконец-то угостить ее. Я помню, как она выручала меня и помню, как мне было горько от нашей ссоры. Теперь все в порядке. Я даже могу смеяться с ней над этой темой.
      Перед вечеринкой в общаге заехали забрали ее парня из его общежития. Они пили на заднем сиденье пиво и целовались. Я старалась не обращать внимания, но не могла. Я смотрела, как он в нее влюблен, как он ее целует, как они обнимаются. Все их отношения казались мне чистыми и прекрасными. Как мне хочется чего-то такого же. Но я не уверена что после того, на что я решилась ради денег у меня вообще с кем-то получится вот так. Не думая о прошлом.
     
      Не останавливаясь я перебросил страничку на спирали и продолжил:
     
      4 января
      Напились мы конечно сильно. Ее всю ночь рвало. У меня только голова болела. Утром в таком состоянии пошли на консультацию перед следующим экзаменом. Консультация шла четыре часа мы же высидеть смогли только два. Сбежали и пили коктейль из баночек в ее комнате. Ее соседки, как и мои, были на консультации и там очаровывали преподавателя. Нам же было не до него абсолютно. В обед приехал ее друг и, пока она мылась, я с ним поговорила первый раз наедине. Странный он. Ни о чем не думает. Ни о том, что завтра будет ни о том, что вообще собирается делать в будущем. Он даже не хочет работать, говорит, что ему родители достаточно высылают. По его словам пока он не с ней он в компьютерном клубе играет. Долго мне рассказывал, что он лучший в какой-то игре. Я ничего не поняла, но по его словам его за это многие уважают и ценят. Бред какой-то. Выйдя, подруга посмотрела, как мы мило беседуем и, конечно, заревновала. Мне кажется, из-за того что ей теперь все известно про меня она меня к каждому своему приятелю ревновать станет. Поживем - увидим. Я слишком благодарна, чтобы вот так нас..ть ей.
      Вечером я сидела в ее комнате с соседками и играла с ними в карты, пока она со своим другом в нашей комнате занимались этим. Вернулась такая счастливая, что мы все смеялись над ней. Ее парень, словно не при делах пришел через минут десять. Незаметно она мне вернула ключ от комнаты, как будто никто не знал, где она была и с кем. Я смогла вернуться в комнату и прочитать билеты. Письменная работа. Тут не отделаешься простыми словами. Тут надо цитаты заготовить. Я готовила шпаргалки до двух ночи. Сейчас дописываю и ложусь спать.
     
      Следующая страница:
     
      5 января (пишу шестого)
     
      Этот экзамен тоже сдала на пять. Подругу не допустили к экзамену пока она не сдаст зачеты. Я не могла ей помочь и, пока она мучилась, держала кулаки за нее в кафе в холле. Она спустилась расстроенная тройкой. Но вскоре снова была веселой. Позвонила своему парню и обвинила в тройке его. Типа это он мешал ей готовится. Мы с ней долго смеялись вспоминая, как он вошел в комнату чуть ли не насвистывая, словно мимо проходил.
      В этот раз праздновали скромнее. Денег пожалели или здоровье берегли, но спать легли все почти трезвыми. Мои соседки еще долго болтали, а я, отвернувшись, пыталась уснуть. Чтобы не думать он Нем думала об экзаменах. Но все равно. Только начинаю вспоминать его тело, как мне становится томно внизу живота. Словно чего-то буквально не хватает. Буду мучиться дальше.
     
      6 января.
     
      Консультации перед экзаменом. Завтра у меня их целых два. Решила один сдать досрочно вместе с другой группой.
      Подруга говорит, чтобы я не выпендривалась и сдавала как все. Но мне хочется раньше уехать на каникулы. Вот я и стараюсь. Сегодня одна ездила к его дому. Господи как же он там один то живет? Это же кошмар - ближайшее жилье не ближе пары километров. А может ему нравится там? Странно, он такой улыбчивый и общительный, что не верится, что ему может нравиться в таком вот глубоком уединении. А может он так только ведет себя, а сам по себе угрюмый? Что я о нем знаю? Ничего. Кроме того, что он чем-то жутким болен. Кажется это связано с головой. (Как его угораздило тогда уйти из дома? )
      Вообще, конечно, странное зрелище. Такой дом и крыльцо, занесенное глубоким снегом. И ни одного следа вокруг кроме моих. А поле вокруг словно кратер какой-то. Все белое и только стены кратера серые. Как картинки из статьи про лунные экспедиции. Он наверное себя тут астронавтом чувствует.
      Вернулась в город купила себе новую симкарту. Вставила ее в телефон и как дура сидела думала позвонить ему или нет несмотря на запрет его служаки. Решила не звонить. Мне подруга тоже говорила что нет смысла звонить что такие как он только врут что ждут звонка, а на самом деле получив того что желают стараются больше не пересекаться. Наверное она права. Ведь первый раз он не стал делать этого. А сейчас нафига я ему сдалась-то, такая вот рыжая-бестыжая? Он себе таких кукол купить может оптом. Вспомнила о его карточке и заехала в банк. Сняла десять тысяч рублей. Я даже не знаю, по какому курсу они меняют. Кажется на мелочь, но все равно обманули. Не важно. Это деньги грязные и не мне с ними скандалить о мелочи.
      Купила нам с подругой тортик и шампанское. Сегодня у меня день рождения. Я никому кроме нее об этом не скажу.
     
      Я остановился в чтении и запомнил эту дату. Вырубил ее в моем внутреннем календаре, где были даты рождения и смерти родителей, день рождения жены и ее детей от ее мужа. У нас с ней детей не было. Она не хотела. Чтобы не углублятся в свое прошлое я опять стал читать чужое.
     
      7 января.
     
      У кого рождество, а у нас экзамены. Все не как у людей. Благо сегодня все преподы добрые были. Моя подруга и на нашем общем экзамене, и на моем досрочном рассказала экзаменаторам, что вчера у меня был день рождения, и они ну совершенно не имеют права ставить мне что-то ниже пятерки. Когда я сдала оба экзамена было только десять утра, и мы просто шутки ради пошли в третью группу и вместе сдали историю. Она на четыре ну, а я в честь дня рождения получила не четыре, а пять. Мне осталось всего три экзамена, один зачет и я свободна.
      Девчонки в наших комнатах были в шоке, как мы легко сдали за день я три, а она два экзамена. Обзавидовались и заставили нас устраивать в честь этого события праздник за наш счет. У меня было еще семь тысяч, после заправки, вчерашнего тортика и незамерзающего стеклоомывателя и я потратила все до копейки закатив по случаю такой удачи настоящий банкет. К нам пришли прослышавшие о празднике ребята с шестого этажа. Играли на гитаре. Пели. Особенно мне понравилась одна грустная песенка. Надо не забыть выпросить ее слова и записать на память. Обязательно надо записать. Там как про него.
     
      Следующая дата удивила меня немного:
     
      12 января.
     
      Долго не писала. Сдавала экзамены. Даже когда у нашей группы не было. Я все сдала на пятерки. Пошла в деканат и попросила не замечать мой хвост за основы профессии. Молодая секретарша приняла у меня зачетку в сейф на хранение и велела принести обходной лист из библиотеки чтобы я могла поехать в отпуск. Так что я теперь свободна.
      Звонила маме. Сказала что вылетаю на днях и еще позвоню скажу когда точно. Порадовала ее своими оценками. Она счастлива. Она так надеется, что хоть у меня жизнь сложится счастливо и красиво. Я чуть не заплакала, держа телефон. Я никак не могу забыть, что меня покупали, продавали, посылали как игрушку на утеху барину. Это меня гнетет все больше и больше. Хотя должно было бы быть наоборот. Со временем забываться. Уже десять дней прошло, а я все еще чувствую его в себе ночами. В душе намыливая себя, меня начинает трясти. Я помню как мыл меня он после этого. Я с ума схожу, когда в тишине ночи начинаю чувствовать, как его ладонь сжимает мне грудь. Я ничего не понимаю. Это какая-то магия. Он сводит меня с ума.
      Вчера нашла мальчика, что играл ту песню и пел. Под диктовку записала ее. Чем больше ее читаю тем больше мне кажется что именно так с ним и было хотя, конечно же это было совершенно не из-за этого.
     
      Я иду по проспекту, в окнах вижу я свет
Там живут те, кто завтра, встретят с вами рассвет
Я завидую лицам, что беззвучно кричат
В них хоть капля эмоций, которых нет у меня.

Растеряв всю надежду на счастливый финал
Раздарив всю одежду, тем, кто скрылся в подвал
Голым телом по снегу, я иду, плавлю наст
Мне хотелось любви... да разве кто-то отдаст.

Не суди меня Господь
Я один, такой как есть
Там где, правда, там, где честь
Подавился я мечтой.
Упокой меня во мгле
Дай свободы для души
И за все меня прости
Я теперь один лишь Твой...

Загоревшись кроваво, в небо выкатит Марс
И Венера поднимет взгляд свой томный на нас
И Меркурий с усмешкой мне предложит богатств
Я хотел только милость... да разве это для нас...

А Нептун мне напомнит про походы и боль
Что топили мы в спирте да из кружки одной
И Плутон, насмехаясь, мне укажет на снег
Напишу я вопрос... может, будет ответ.

Мама, не суди меня
Я родился в добрый час
Был бы счастлив, может я
Если б вырос я другой.
Но душа горит огнем
Пепел сердца пал на снег
Сердца больше нет во мне
Почему же я живой?

И Сатурн сбросит кольца, осыпая меня!
Пусть не будет мне Солнца, зато море огня!
И Юпитер как прежде даст мне силу пройти!
Только жаль, что не будет конца у пути...

Я на снег лягу тихо... руки в стороны... пусть
Буква Т - знак молитвы, помогите мне, СОС.
Но не будет пощады тем, кто сбился с пути
Тем, кто вышел из дома, чтобы в вечность зайти.

Солнце встанет нехотя
Горем выпачкает лик
Я ведь многого постиг
Но унес это с собой
Снова город зашумит
И пройдет по небу тень
То ли ночь, а то ли день
Это ангел надо мной...

Снег на тело мне ляжет, осторожно укрыв
Он все понял зараза, молит тихо "Прости"
Это ты друг прости, что нести тебе крест
Укрывать мое тело от насмешки небес...

Не суди меня Господь
Я один, такой как есть
Там где, правда, там, где честь
Подавился я мечтой.
Упокой меня во мгле
Дай свободы для души
И за все меня прости
Я теперь один лишь Твой...
     
      Длинная песня. Но какая! Я не знаю, как передать словами мелодию. А аккорды я не записала. Подобрать сама не смогу. Так что запишу, как вернусь с севера.
     
      Я внимательно прочитал текст песни. Потом еще раз. Понятно, что это не про мой поход в лес. Но слова меня дернули не на шутку. Может такое состояние было. Не знаю.
      Услышав шаги наверху, я отложил блокнот и прислушался. Но Жанна не спустилась ко мне. Я даже не понял в какой комнате она нашла себе место.
      Взяв пульт я дал команду повысить температуру в доме на пару градусов. Единым голосом зашумел домашние модули "климат контроля" подгоняя температуру под запрос. Батарей для такой температуры не хватало уже. Я перебрался на кухню и за чашкой кофе продолжил чтение.
     
      14 января
     
      Я дома. Только сегодня прилетела. Приехала на такси и водитель мне помог занести мои сумки. Я как барахолка какая-то с тремя сумками приехала.
      Мне все были очень рады. Мама даже заплакала от радости, что я прилетела. Отец довольный был тем, что я отлично экзамены сдала. Брат был рад новому телефону, что я ему в подарок привезла. У них тут такие еще не продаются. Раздарила подарки и мы вместе сидели на кухне пока мама в духовке курицу делала. Я им рассказывала как устроилась в Городе. Какая у меня классная подруга. Рассказала, что хочу переехать на квартиру. Отец честно сказал, что пока он не может с этим с деньгами помочь. Пришлось наврать, что квартиру снимет подруга, а я с ней буду жить помогать ей. Друзья это великое дело, - сказал отец. Ну и понеслось. Есть ли у меня друг, глупостями не занимаюсь я там? Нельзя мне глупостями заниматься - надо учиться. Чтобы стать человеком в этой жизни. Я сказала, что и сама все прекрасно понимаю и не надо меня учить снова. Смеясь, он мне сказал чтобы я не огрызалась. Мама шикнула на него. Потом мы ели курицу, такую как я люблю. Всю подсушенную с жесткой прожаренной корочкой. Видно из-за акклиматизации мне очень хотелось спать. Пошла к себе к себе в комнату и потом еще брата отчитывать пришлось. Он в ней такой бардак развел ужас просто. Пришла мама помогла мне перестелить кровать. Пока возились она спросила серьезно есть ли у меня парень в Городе. Я сказала что нет. На ее вопрос было у меня с кем-то уже, я даже не знала что ответить. Скажу что нет но она уже видела что я в ванной свои тампоны положила. Не прокладки, а тампоны. Скажу что да, но она не поймет как это я так без постоянного парня. Она пожалела меня, и скала что я могу не отвечать. В ванной я чуть не уснула. Пришлось выбираться, и почти не вытираясь залезать в постель.
      Когда проснулась в комнате сидел брат играл на подаренном мной телефоне. Он заметил, что я не сплю и мы разговорились. Долго расспрашивал про Город. Спрашивал стоит ли ему приезжать поступать ко мне или в столицу. Я пожала плечами. Честно сказала, что не знаю где лучше. Я же в столице не училась. Он тогда стал спрашивать про девчонок и пацанов с которыми я учусь. Вообще про людей в Городе. Куда мы там ходим. Где отдыхаем. Я ему честно рассказала. А потом меня понесло. С чего то стала рассказывать, что в Городе полно наркоманов. Хотя знаю лично только одного из нашей общаги. Что много проституток. И что даже студентки среди них, если не большинство, то много. Какую чушь я несла. Сама ведь ничего толком не знаю пересказывала то что слышала. Я ему рассказала про сауну Виктора. Про девчонок что там работали. Но так рассказывала, словно это подруга у меня там бывала. Да и я сама поймала себя на мысли что у меня стойкое желание все так и вспоминать. Это было не со мной. А с кем-то другим. Я то думала, что его это возмутит, а у него только глаза засветились. Он просил рассказать ему еще что-нибудь эдакое. Чего у нас в городке отродясь не было.
      Я не стала, наоборот спросила его как у него с его подружкой. Он усмехнулся и сказал: "Да ну ее. Я с другой уже. Она тоже себе нашла кого-то. При встрече даже не здороваемся." Я спросила отчего так. На что он сказал: "Ну, так вот..." И все. Я ничего не поняла. Зато вечером увидела его подружку. Мама моя родная! Это просто какая-то размалеванная дурочка. Она косметикой вообще пользоваться не умеет. Что в ней брат нашел вообще не понимаю. А как она говорит. Жует жвачку и, чуть не чавкая, что-то молотит. Они ушли на дискотеку, а я только пальцем у виска покрутила показывая брату что он дурак, если с такой связался. Он усмехнулся и сказал: "Зато с ней прикольно, она без тараканов в голове как та."
Что такое без тараканов я вот только сейчас поняла. Они пришли в час ночи и тихо проскочив заперлись в его комнате. Я не пожалею денег куплю ему другую кровать, а то родителей жалко. Я пишу, а они все еще там. Странно его поведение ничего кроме злости у меня не вызывает. Казалось бы мне то, что если родители не против. Они же знают, наверное. Но все равно. Странное отношение. Мне нельзя. А ему можно. Меня до сих пор моралями мучают а ему даже слова не говорят. Трахайся сынок, сколько влезет только предохраняйся. Я не понимаю, куда в этом мире справедливость запропастилась.
     
      15 января. (пишу семнадцатого)
     
      Утром ни брата ни его подружки дома уже не было. Отец был на работе - вызвали в выходной. Мама на кухне возилась, отмывала противень на котором вчера жарили в духовке курицу. Я посидела с ней поговорили. Вроде бы полгода всего прошло. Ну, больше не на много. А мне показалось, что она сильнее постарела. Спрашивала, как они тут живут. Она мало рассказывала. В основном говорила, что все по старому.
      Я не понимаю себя. Вроде домой вернулась, а состояние такое, что я тут чужая. Нет, все приветливы и рады мне. Это я чувствую себя через полгода чужой в своем доме. Чтобы не грузится по этому поводу, я позвонила подругам договорились встретиться посидеть вечером в "Бочке". Это просто единственное приличное недорогое место.
      Устроили девичник. Я была в ужасе от того что узнала на нем. Я казалось, перестала что-либо вообще понимать. Из трех моих подруг НИ ОДНА не пошла дальше учиться. Одна работала в книжном магазине, вторая сидела за кассой на заправке. Третья не работала вообще. И ведь это не потому что у их родителей нет денег. Они обеспеченней моих. Все словно сговорились. А зачем нам это? Вот как раз им то самим это и нужно! На кого они рассчитывают? Что выскочат замуж и все? Будут обабиваться сиднем дома сидя? А если они своим мужьям надоедят? И те уйдут от них? Что делать то будут?
      Одна из моих подружек беременна. Третий месяц. Но она говорит, что все еще думает рожать или нет. Парень - отец ребенка готов женится на ней хоть завтра. Но она сама непонятно чего хочет. Подруги уговаривают ее согласится рожать и выйти замуж, а ей кажется нравиться, что ее все так уговаривают. Только я молчала. А когда она спросила у меня я ответила честно, что думала: "Аборт и на..уй из города учится, строить свою жизнь."
      Я сразу убедилась, что все ее слова о том, что она еще думает это ложь. Она на меня так посмотрела. А потом давай наезжать: "Как ты можешь думать чтобы убить ребенка?! Ты вообще ни кого не любила никогда. Я буду рожать, даже если не выйду замуж за него. Мне вообще муж не нужен". Тогда я притворяясь веселой и пьяной спросила ее: "Так, а чего ты тогда нам рассказываешь?... ну рожай себе на здоровье. Потом думай, что с ребенком делать. Скинешь, наверное, маме с папой, а сама типа будешь личную жизнь утраивать? Объясни нам пьяным, зачем тебе ребенок? В куклы не наигралась" Я разозлила ее не на шутку. Чуть не подрались, как в школе бывало. Помирились только когда еще принесли нам коктейли. Вот дура. Беременная и пьет. Тем более рожать собирается. Совсем без башки.
      Потом мы танцевали. Ребята в баре были, которых мы чуть-чуть знали. Они то нас и пригласили. Около десяти я позвонила домой и сказала, что задержусь с подругами на дискотеке.
      Мы действительно пошли на дискотеку всей толпой. Четыре пацана и нас четверо. Типа каждой по мальчику. Я выбрала себе Артема. Моего роста, худощавый, в очках он был совсем не поход на НЕГО. Я так специально хотела. Мне кажется, я уже тогда пьяная решила, что мне обязательно надо с кем-то переспать. Иначе я никогда не избавлюсь от чувства ЕГО во мне. Не смогу забыть его улыбку. Его руки на себе. Мне это нужно.
      На дискотеке я недвусмысленно давала Артему понять, что хочу с ним. Прижималась к нему как дура. А он только дышал тяжело и глаза у него какие-то странные стали. Я спросила его, где мы можем с ним отдохнуть, а то я такая пьяная мне уже - музыка громкая на голову давит. Он сразу засуетился, предложил поехать к его другу, у которого родители были в отпуске на Кипре. Я согласилась. Оставили подруг и его друзей и незаметно смылись.
      Его друг тактично оставил нас вдвоем. Я никогда не думала, что мне будет так просто раздеваться при ком-то. Я не говорю про НЕГО. Там все было по-другому. С НИМ было так, словно он имел все права на меня. Наверное, так оно и было. А перед этим мальчиком я раздевалась, не глядя на него. А когда разделась и повернулась, он от неуверенности еще даже рубашку не снял. Я помогла ему раздеться.
      Даже стоящий он был заметно меньше и тоньше чем у НЕГО. Я легла на постель его друга и потянула его на себя. Помогла ему войти в меня. Снова стало немного больно. Но эта боль сразу прошла.
      Как-то все глупо получилось. Да именно глупо. Он дергался на мне как будто куда-то опаздывал. Да и у меня там было странно сухо. Наверное, из-за алкоголя. Не знаю. Мы не пользовались презервативами. И я очень испугалась, когда он кончил в меня. Потом разозлилась. Не скакать же теперь при его друге в ванную.
      Вообще я была зла. Я хотела только забыть ЕГО, а теперь придется и вот это забывать. Ну, противно мне стало как-то. Он лежал на мне, не слезая и тяжело дыша. А я все думала, что мне надо быстрее домой и в ванную.
      Быстро не получилось. Он словно наркоты объелся. Такой веселый говорливый стал. Все уговаривал поехать опять на дискотеку. Я сначала отказывалась. Потом согласилась. Ну, хоть куда-нибудь что бы не в этой квартире оставаться.
      Стали одеваться. У меня в голове только одна мысль была, как бы в ванную заскочить. Смогла проскочить пока они с другом на кухне чайник ставили.
      Подмывалась и думала, что вот и тут опыт зарабатываю. Было противно до жути.
      Трусы я все-таки испачкала. Его сперма вытекла на них и я пьяная стояла смывала ее с них. Потом думала одевать или нет мокрые.
      Блин вот проблемы были... и все из-за того, что презерватива у него не было. Судя по тому, как он со мной себя вел мне кажется, что я вообще у него первая. Наконец я плюнула и спрятала трусики влажные в сумочку. Натянула колготки, джинсы и вышла к ним.
      Пили чай. Его друг все время украдкой разглядывал меня. А потом и вовсе откровенно глазел. Не знаю с чего. Когда Артем вышел в туалет я спросила его друга что он глазеет. Тот смутился и ничего не ответил.
      Вернулись на дискотеку, соврали друзьям, что были в другом конце клуба. Я могу спорить, что своим друзьям он уже через пять минут все разболтал. По крайней мере, когда я вернулась от стойки с коктейлем, они вовсю глазели на меня. И поганенько так улыбались. Я не понимала с чего. Потом я танцевала с ними. С каждым. И каждый норовил ко мне поприжиматься. Наконец мне это все надоело и я, не прощаясь, взяла сумочку и ушла. Он бросился меня догонять. Удерживал, уговаривал еще остаться. Когда понял что не остановить, стал выпрашивать хотя бы телефон. Уж не знаю, зачем я ему дала.
      Дома все спали. Я пошла в ванную и долго лежала с закрытыми глазами пытаясь понять это у меня от алкоголя так крыша едет или отчего-то другого, что я взяла и с первым встречным мальчиком переспала? Да еще младше себя, как я поняла.
     
      Прежде чем перелистнул на следующую страницу я налил уже остывшего кофе из турки, и смотря в темное окно подумал: Если это то, что по ее мнению я и должен был узнать то... то что? Да ничего... Абсолютно равнодушно. Словно это рассказ незнакомого мне человека. Я пытался представить ее с этим малым и меня не коробило абсолютно. На счет своего отношения к Жанне я не сомневался и от того мне становилось совершенно непонятно почему на меня не производит совершенно впечатления ее сексуальные похождения. Нет, я не прав у меня были чувства от чтения. Мне было грустно и как-то странно жалко ее. Словно девчонку в Форест Гампе. Та тоже непонятно что от жизни ждала и искала. И все никак не находила себя. Я вспомнил и старый спор с одним не глупым человеком, врачом по образованию. Спор был смешон тем, что я вообще слабо верующий. А он полный атеист. А спорили мы о душе как раз. И выдвинули в итоге совсем оригинальную для нас версию. Что человек рождается слепым и без души вообще или с зернышком души. И вот по мере взросления и приобретения жизненного опыта и строится его душа. А не так что вот дана тебе она и живи с ней всю жизнь. Вот такая нейтральная и ты уже сам греша делаешь ее негодной богу или раю... Я к чему это. Во время прочтения я просто вспомнил и подумал, что строительный материал для души Жанны какой-то не такой поставляется. Вспомнил я и то, что мы как старые прагматики из нашей теории сделали логичный вывод. Раз построено значит, может быть и разрушено. Интересно бывают люди без души? Не метафора, а реально без духа. И что нужно сделать, чтобы человек ее лишился.
      Оставив блокнот на длинной стойке, я с чашкой кофе пошел по дому думая о чем-то совершенно мне не свойственном. Я реально пытался понять. Ведь в мое время было все как-то по-другому. Я жил в разрушающемся социализме. О проститутках мы тогда только слышали. Чтобы я как нынешнее племя в восемнадцать лет, а то и раньше, мог поехать взять пару девиц на мальчишник и заплатив им по очереди иметь там каждую? И что бы те изображали удовольствие и еще пританцовывали?... нет. Это было жутко себе представить. Сейчас это нормально. Тогда не было столько наркоманов, как сейчас. И главное не было столько наркоманок. Мне помощник рассказывал как он вечером возвращаясь из офиса на метро, его машина не завелась из-за разряженного аккумулятора, а помочь было уже некому, у метро столкнулся с девчонкой, что предлагала ему расслабится с ним. Он даже не собирался с ней идти, но по привычке спросил в шутку: "Че почем?" Узнав цены он только усмехнулся и вытянул ей из кармана пятисотку: Иди домой купи пирожных. А она нет, чтобы отстать и спасибо сказать совсем его прижала и давай выпрашивать: "Слушай ты такой хороший мне реально деньги нужны. Во как... тебе же не жалко может дашь". "На что?" - спросил он. "На дозняк не хватает" - сказала она ему и этак смущенно заулыбалась. Когда я спросил, дал ли он ей он ответил, что конечно дал. Вы знаете я не стал спрашивать зачем? Нафига? Что ты сделал? Я такого же склада как мой помощник. Стоять кидать понты что надо завязывать это только свое время тратить да и девчонку грузить тем что она и так знает. Значит либо дать либо нет. "Ты знаешь я подумал, что встал перед проблемой заложников" - говорил он мне. - "Не дам так она дальше будет там озабоченных ловить. И либо сама нарвется на маньяка или заразит кого чем-нибудь... мне стало проще дать ей на дозу чтобы она свалила укололась и забылась. И до следующего вечера ее бы никто не видел возле метро." "А следующим вечером?" - спросил я насмехаясь. Он пожал плечами и, улыбаясь сказал: "А следующим вечером я машину завел". Вот так, улыбался я. От многих социальных явлений можно отгородится личной броней. На работу на машине, а не на метро в толпе мимо бомжей, рвани, попрошаек, и выискивающих взглядом милиции. Дом, а не квартира где пьют и буянят ночами соседи. Товарищи по работе, а не друзья другого социального статуса у которых масса проблем и они норовят поделится ими с тобой. Это можно все... А как отгородится от себя самого? Ну, я-то ладно... я так себя выучил за свои годы что вполне логично объясню все свои желания и действия. А вот Жанна. Ну нафига ей нужно было правда спать с тем пацаном если она даже возбуждения не испытывала. Сама же написала что у нее все там сухо было... ну и как скажите выстраивать броню внутри себя. Воспитанием? Бред. Всегда это знал и сейчас в этом же уверен. Воспитание грамотное во-первых дать никто не может. Данное, навязанное воспитание навсегда привязывает воспитуемого к определенной поведенческой линии. Она меняется с годами, но основы остаются. А в нашем мире будь я таким связан, я бы не смог ничего сделать. В жизни так много моментов когда надо забыть слово мораль и честность. Так чем? Чем защищать самого себя? Равнением на примеры? Вариант... ну-ка назовите мне пример для вас? Иисуса не трогайте... жизненные примеры, жизненные... вот-вот, - обращался я к невидимым мне людям. А даже если бы привели пример, я бы спросил их и что этот человек никогда не врал? Не изменял? Не крал даже календарика с фирмы? А в чем разница между большим и малым в этом вопросе? Ведь если украл ручку, то почему не украсть миллион, если убил человека, почему не пустить зарин в метро... так что с примерами тоже неудачно. С кого берут примеры дети? С родителей? Логично. Хорошо. А вот с кого взяла пример Жанна? Сначала убежденная помощницей Виктора она дала согласие, а потом... а потом уже не смогла отказаться. Как приходят к выводу, что заниматься проституцией можно и даже в какой-то мере честнее? Вон Вика с Катей в один голос мне рассказывают, что какая разница спать с мужем или любовником за просто так, или за деньги с хорошими приятными людьми такими как я... это они мне льстили, конечно. Хотя кто знает, может на фоне других их клиентов я и правда такой, - усмехнулся я.
      Не думайте, что я уж очень люблю вдаваться в какие-то социальные исследования. Мой мир это цифры. В них я да... силен. А вот понять что движет девочкой и ее желание "забыть" то что в принципе само-то по себе и не плохо было, мне не по силам. Я могу биться головой об стену, но никогда не пойму что же такого у меня с ней было что это надо обязательно забыть. Наоборот я помню все ключевые моменты в своей жизни. И плохие и хорошие. Я их помню и пестую в памяти вспоминая подробности. Они это я. Я это то что со мной было. Моя память. А она? Неужели она думает что жизнь можно переписать или забывая о том что не нравится начинать заново? Это сказка для дурочек. Значит она дура? Но я бы не сказал. В ее глазах ум. Я вижу умных людей. Я даже умею узнавать, как этот ум ориентирован. Кто больше на болтологию, кто на точные вещи. У нее в глазах ум есть, но мне пока не понять к чему он расположен. Она, наверное, сама еще не понимает. Не тот возраст, чтобы решительно обратится к какой-то стороне разума.
      Так что же такое происходит с Жанной? Откуда берутся эти странные желания и поступки. Я тогда впервые осознал, что мне просто не хватает банально знаний в психологии. Что двигает вообще людей логичных умных непритязательных в своем роде на поступки кричащие, нелогичные и, наверное, глупые?
      Я надеялся, что ее дневник даст мне ответ на этот вопрос.
      Прежде чем продолжить чтение я поднялся на второй этаж нашел приоткрытую словно в приглашении дверь. Вошел в гостевую комнату.
      Жанна спала на животе спрятав обе руки под подушкой. Даже в свете из коридора мне удалось разглядеть ее грудь спрятанную в телесного цвета кружевной бюстгальтер. Я помнил эту симпатичную грудь. Мои руки ее тоже помнили. Хотя прошло уже прилично времени. Осторожно ступая по паласу, я подошел к кровати и укрыл Жанну по шею. Осторожно приподнял локон ее рыжих волос, я поперебирал его руками и отпустил.
      Выйдя из комнаты, я почувствовал, что на мне сказывается долгое отсутствие женщины. Мда... был бы Виктор на свободе... хотя я не думаю, что при Жанне дома я бы позвонил ему, чтобы прислали какую-нибудь из его смазливых брюнеток. И не уверен, что оставил бы ее в доме, а сам бы поехал в сауну решать свои физиологические проблемы. Спустившись на первый этаж, я забрал с кухни блокнот и снова устроился с ликером в каминной.
     
      16 января. (пишу семнадцатого)
      Артем позвонил мне с самого утра и очень просил поехать с ним гулять. Они собирались в соседний городок к их другу на день рождения. Я совсем никуда не хотела ехать, а тем более с ним. Но день намечался совсем скучным и тоскливым. Я представила, что буду сидеть дома и думать о НЕМ, решила все-таки согласиться.
      За мной заехали после обеда. В машине было три вчерашних мальчика и мой горе-любовник, мне предложили сесть посередине на заднем сиденье. Но я села с краю у окна. Рядом сел он и положил мне руку на плечи. Этак по хозяйски полуобнимая. Меня это даже не взбесило. Состояние было такое тупое, что мне было все равно. Я сидела, смотря в окно и лишь изредка улыбалась ему, отвечая, что со мной все в порядке, когда он начинал доставать своими вопросами что со мной. Ехали долго. Больше часа. Приехали, а это даже не городок, а поселок из деревянных двухэтажных домов. Приехали к его другу. Я там конечно никого не знаю. Сидела пила шампанское молча, да курить ходила вместе со всеми. Гуляя по квартире, я увидела на стене гитару. Села настроила ее. И решила попробовать подобрать на память аккорды той песни. Подобрала быстро. Достала дневник и по нему стала заучивать. Минут тридцать потратила, но выучила. И все это время меня никто не хватился. Ситуация была забавная. Я в чужом доме хожу, как приведение занимаюсь своими делами. На гитаре играю. Взяв гитару, я вышла в коридор, где курили два парня мне незнакомые. Я попросила сигарету, свои оставила в сумочке. Закурив, я побаловалась с мелодиями пока не заболели отвыкшие подушечки пальцев. Парни попросили гитару и один посмотрев, как она настроена сыграл старую песенку. Я ее тоже знала и даже подпевала ему немного. Разговорились о том, что я еще знаю. Спели Чайф. Гражданскую оборону. Бутусова. Крематорий. Мне с ними было даже проще чем с Артемом. А вроде я не с ними спала. Странно. Я раньше думала, что секс это как открытие одним человеком другого. Что после него люди начинают лучше друг друга понимать. Становятся откровеннее. А у меня все не как у людей. Я с ним переспала. Теперь целовалась с ним, когда ему того хотелось. Ну, я просто один раз увернулась, так он расстроился и стал меня доставать вопросами: он мне что противен? А с этими ребятами мы играли на гитаре, второй тоже слабенько, но играл. Пели. Смеялись с тех, кто оставался в квартире и слушал какую-то попсу матерую. Тот кто играл получше хитро подмигнув нам, сбегал в квартиру и вернулся с бутылкой шампанского и стаканами. Точнее с двумя стаканами и одной кружкой. Кружку он взял себе. Сказал, что его даже никто не заметил. Выпили чуть-чуть и продолжили играть. Я много пела. Я давно так с наслаждением не пела. Я даже без гитары им несколько вещей спела. А потом я им сыграла и спела ту... ТУ песню.
      У мальчика, что играл похуже я даже заметила, как глаза заблестели. Какое-то время сидели молча. Разлили остатки шампанского остатки и выпили. Они оба загорелись переписать ее у меня и все спрашивали кто автор. Я честно сказала, что не знаю, как его зовут. Тот, что был таким впечатлительным ушел в квартиру и вернулся к нам с еще одной бутылкой шампанского, тетрадкой и ручкой. Смешно получилось. Это была учебная тетрадь именинника. "Он нам простит" - уверенно усмехаясь, сказал мальчик и добавил: "Наверное..."
      Я продиктовала им текст. Только мы закончили, как в коридор выскочили все из квартиры. С шумом с матом со звоном стаканов и бутылок. Сразу исчезла атмосфера в которой мы играли. Все растерялось. Пропало ощущение единения с этими двумя. Я опять стала больше молчать. Мой дружок, явно перепив начал меня отчитывать, что я его там оставила, а сама тут с другими пацанами. Я сказав, что должна отнести гитару хотела уйти в квартиру. Но он мне не дал. Попросил и ему что-нибудь сыграть. Я показала ему свои пальцы и сказала, что очень болят. Они и, правда, раскалывались. Но он все настаивал. Меня спас тот паренек что играл даже получше чем я, наверное. Он взял у меня гитару и сказал:
      - Давай я сыграю, а ты споешь раз уж так хотят тебя услышать.
      Он играл, а я пела. Смешно получилось когда мы пели, вдвоем обращаясь только к друг другу. Я заметила, что у него красивые глаза. И вообще он был очень мил. А мой-то разревновался. Я, видя это, только сильнее разозлилась и присев на корточки перед играющим и смотря только ему в глаза продолжала петь. В один из перерывов он сказал:
      - Не смотри мне в глаза, влюблюсь, не отстану.
      - А может я хочу чтобы ты влюбился в меня? - засмеялась я тогда. Он тоже смеялся.
      А мой все больше и больше злился. Я его довела окончательно когда, взяв того парня что играл и его друга, с которым они были на лестнице под локти потащила их в квартиру. Пока все остальные оставались в коридоре, мы успели неплохо порезвится за столом. После шампанского я всегда голодная, а тут, словно как из концлагеря. Друг того кто хорошо играл, смотрел на нас не отставая и сказал: "Ну, вы и пожрать!" смеясь, мы продолжали опустошать тарелки с мясным ассорти и бутербродами с икрой. После салатов мы достали еще одну бутылку шампанского и опять опустошили ее на троих.
      Вскоре все гости вернулись. Все кроме моего и его друзей. Заподозорив неладное я посмотрела в окно и увидела что их машины нет. Я тогда злилась на себя больше чем на них. Сама виновата. Приехала с ними черт знает куда. А тут еще так себя вела. Вот они оставили меня и уехали. Видя, что я расстроена, оба моих новых знакомых подошли и спросили в чем дело. Узнав что те кто меня привезли уехали, а сама я с другого города они не сдержавшись выругались. Попросив подождать они отошли и о чем-то поговорив один ушел куда-то, а тот что мне так понравился подошел и сказал чтобы я не ломала голову.
      - Во сколько тебе надо быть дома?
      - Да я бы и сейчас поехала. Что мне тут делать? Я никого не знаю тут.
      Он кивнул, понимая и сказал, что сейчас так сейчас. И тоже ушел.
      Вернулись они вдвоем и тот второй сказал, что у нас есть три часа пока не вернулся его отец с работы. Решив что мы успеем мы быстро собрались и, одевшись, вышли. В дороге я сидела спереди, вел машину сын ее хозяина, а гитарист сидел сзади высунув между нами голову и всю дорогу смешил нас историями. Господи я так давно не смеялась. Даже живот заболел. Я даже не заметила, как мы приехали в мой город. Они торопились, но я все равно поцеловала водителя в щеку, а второго мальчика вытащила из машины проводить меня до квартиры. Возле самой двери я повернулась к нему и стоя на одну выше искренне поблагодарила его. За все и просила передать мое спасибо еще раз его другу, который так рискнул ради незнакомой девчонки перед родителями и не только ими. Ведь честно мы были хорошо пьяными. Нам просто повезло, что бы очень яркий и морозный день в такой мороз милиция не стоит на трассах.
      Он засмущался, пожал плечами и сказал что всегда пожалуйста. Тем более машина не его. Мы засмеялись и я быстро поцеловала его в губы. Сказав еще раз спасибо я заскочила домой. В глазок я смотрела как он ничего не понимая, так и стоит на той ступеньке. Потом он почесал макушку смешно и, улыбаясь, пошел вниз. Из окна комнаты я помахала ему. Он, махнув в ответ, послал воздушный поцелуй и скрылся в машине. Они уехали сразу. Интересно сказал он своему другу, что я поцеловала его? Или сохранит в тайне мою симпатию к нему?
     
      17 января.
      Села заполнить дневник, потому что нечего делать совершено. Звонил мой ухажер. Спрашивал, почему я уехала с праздника с теми. Я сказала, что испугалась, что про меня забыли, и попросила их отвезти меня. Он угрюмо сказал, что они уезжали только травку купить на всю компанию. И что он бы меня не оставил хотя я и вела себя просто по-свински. Приехала с ним, а все время провела с теми. Когда они вернулись и сказали что отвезли меня домой, разгорелась ссора и четверо естественно избили двух.
      Так гадко мне, наверное, не было даже тогда, когда меня привезли к НЕМУ. Я помню, как стояла на ЕГО крыльце под присмотром охранника и не знала то ли плакать, то ли бежать. Я ведь не знала к кому меня послали. А Виктору сразу не поверила, что Он в какой-то мере хороший человек и что ни одна из его девушек на меня ни разу не жаловалась, наоборот радовались, когда едут...
     
      Я прервал чтение невольно расхохотавшись. Спохватился что могу разбудить своим смехом Жанну я снизил голос, но еще долго похохатывал, отпивая ликер и пытаясь представить лицо Виктора когда он так меня расхваливал. Посмеялся от души.
      Вообще вспоминая себя в детстве, я не сталкивался с таким чтобы мне приходилось драться из-за девушки. Я был изгоем. Вся школа знала о моей болезни. Ни одна из тех, кто нравились мне так до последнего и не взглянули на меня. Нет, я не был совсем одинок. К примеру, я был знаком с Ингой с недалекого хутора, где они жили всей семьей. Одно лето я каждый день там проводил, а вечерами в кустах на речке, мы с ней изучали наши тела и пробовали как это ... быть взрослыми и заниматься этим. Как впиваются комары в интимное место я запомнил на всю жизнь.
      Но ситуация в которой оказалась Жанна и ее спасители была мне знакома по уже взрослой жизни. Глупая была ситуёвина. И давняя. Я отдыхал в загородном клубе и уже даже побывал в вип комнате, попробовав симпатичную блондинку. Как раз на сцене трио изображало бурную любовь, когда я заметил взволнованную девушку за дальним столиком. Она, как и Жанна была абсолютно не в моем вкусе, но я отдыхал, и мне было все равно с кем говорить в тот вечер. Я подсел к девушке. И хотя она меня немного пугалась заказал нам дайкири и разговорил ее. Оказалось ее парень уже как с часа три со своими друзьями куда-то вышли якобы решить дела, а она вот сидит и боится идти искать и потеряется самой, а сидеть уже нет смысла и сил. Я предложил ей, что если она меня не боится я могу отвезти ее в город, куда она пожелает. Она с минуту взвешивала все за и против, а потом кивнула согласившись. Мне и самому хотелось проветриться перед основной программой в клубе. И посадив за руль охранника, мы поехали в город. Она сидела со мной на заднем сиденье и молчала всю дорогу, хотя я честно пытался ее развлечь. Мне казалось что она, в замешательстве, не зная, правильно ли она делает что уезжает. Довезли без эксцессов. Она попрощалась с нами сухо сказав спасибо и выйдя из машины. Я перебрался на переднее сиденье и всю обратную дорогу с охранником говорили как раз о женщинах. Кому, какие нравятся и так далее. Вернулись в клуб и сразу почти без передышки попали в новую ситуёвину. "Этот что ли?" - спросил незнакомый мне спортивного сложения парень у охранника клуба указывая на меня. Тот кивнул. И парень, вместо нормального разговора схватив меня за грудь, попытался поднять и вытащить из-за стола. Мой охранник быстро обработал ему почки локтем, провел захват горла с заламыванием руки и поставил передо мной на колени. Тут включились другие спортивные друзья этого неудачника. Если бы не охрана клуба хрен бы я оттуда даже не помятый выбрался. Хорошо парней обработали. Я заплатил за беспорядок, чтобы вообще замять инцидент и продолжить просмотр, но парни не воспользовались моей благотворительностью и побитые покинули клуб. Ну что ж не умеют отдыхать - их проблемы. Оставлять девицу одну в таком заведении тоже некрасиво. Уже потом начальник безопасности, в который раз, отчитал меня за использование охранника, как водителя. Я мог взять с фирмы водилу, а не отвлекать от обязанностей бодигарда. А потом рассказал что такие подставы сейчас на каждом шагу. На девушку клюют такие лохи как я, а уже ее команда потом обрабатывает дурачков так, что и бабло им за оскорбление заплатишь и хорошо если целым уйдешь. Я сказал, что там все было по-другому. Начальник безопасности вздохнул и сказал: "Давай каждый заниматься своим делом. Ты зарабатывать и тратить деньги, а уж в людях и ситуациях предоставь разбираться мне." Мне было все равно. Но охранников я так и продолжал использовать как водителей, тем самым по его словам, снижая готовность к бою моей охраны.
      Вооот, как говорит Жанна. Вспомнив эту ситуацию я отпил коньяк и подумал, а может он и прав был, мой начбез.
      ...Во рту у меня пересохло, и я не сразу ответила ему на такое. Вдохнула глубоко несколько раз и спросила: это он зачем мне рассказывает? Чтобы я знала, какой он крутой? Дохлый маленький мальчик с детством в жопе, членом с карандаш, и языком как помело? Прямо так и спросила. Я слышала, как он задохнулся на том конце провода. А я все ему выговаривала. Что по-свински поступил именно он, уговорив меня ехать с ним, когда я не хотела. Сам напивался там, а я сидела, мне даже поговорить было не с кем. А потом и вовсе уехал не предупредив. А людей, которые оказались благороднее его, рискнули машиной, потратили время, что бы меня докинуть до дома, вместо благодарности просто избили. Пошел на...уй му..ак! - заорала я в трубку и на шум прибежала мама. Видя, как я бросила трубку и пробежала мимо нее в ванну она только и спросила "что случилось?". Ну, как я объясню, что случилось? Как мне объяснить чужую человеческую тупость, если я еще со своей не разобралась. Первый с кем я переспала после НЕГО оказался просто уродом, а тот, кто правда понравился уже пострадал из-за меня.
      Сижу, заполняю дневник, а он уже три раза звонил. Через маму передает, что ему очень жаль. Просит, чтобы я подошла к телефону. Пошел он со своим "очень жаль". Жалко, что мама услышала, как я могу ругаться. Жалко, что она смотрит на меня и не знает чем помочь. А я сама не знаю, как себе помочь и спросить не у кого.
      Не суди меня Господь!
      Я такая, какая есть...
      Там где деньги правят всем
      Подавилась я мечтой...
     
      Я только заметил, что вылакал полбутылки ликера и что на часах уже утро. Глаза немного болели из-за недостатка света в каминной и ее хоть и красивого, но от руки письма.
      Посидев немного, просто рассматривая пламя я услышал легкий шум на верху. Повернув голову на лестницу я увидел, как по ней спускается Жанна, закутавшись в одеяло.
      - Ты чего вскочила? - спросив, я с усмешкой даже не пряча блокнот. Сверху она наверняка видела, что я сижу с ним на коленях.
      Подойдя босыми ногами по паласу ко мне, она встала и, скорчив рожицу, пожаловалась:
      - Плохо мне.
      Поняв что с ней я поднялся и, усадив ее в кресло рядом, сходил к своей аптечке в комнату. Принес таблетку и стакан с холодной водой из кухни.
      - Сильная вещь. - сказал я протягивая ей и то и другое. - Боль всю в течении пары минут снимает. Поднимает тонус. Не уверен, что ты после нее уснешь, но что будешь отлично себя чувствовать точно.
      Она выпила и вернула мне стакан, который я поставил на каминную полку к часам.
      - Читаешь? - спросила она, кивая на блокнот.
      - Ага. - сказал я довольно усаживаясь обратно в свое кресло и беря блокнот в руки.
      Ничего, не говоря она поднялась все, также кутаясь в одеяло и подойдя ко мне, опустилась на палас рядом со мной.
      - Ну и чего ты? - спросил я.
      - Ничего, - тихо сказала она, положив мне голову на колени - читай.
      Но я не мог читать ее дневник, когда она была тут же рядом со мной. Отложив блокнот, я положил руку на ее волосы и стал поглаживать.
      - Уже так поздно... - тихо сказал она смотря на часы.
      - Как раз наоборот, уже так рано. - усмехнулся я
      - Ты не собираешься спать? - спросила она меня.
      - Ну вообще-то я собирался дочитать. - сказал я
      - Там так интересно? - каким-то пустым голосом спросила она.
      Я, улыбаясь, пошутил:
      - Из всех дневников, что я читал, твой самый необычный.
      - А какие ты еще читал? - спросила она меня, подставляя под мои пальцы ушко.
      - Свой, к примеру... школьный. Но там было много дней и мало разнообразия... тройки, четверки.
      Она улыбнулась. Нагнувшись к ней, я посмотрел в ее глаза и сказал:
      - Взгляд не отводи я буду влюбляться.
      Улыбнувшись грустно, она сказала:
      - Значит это уже прочитал. Мне так жалко того мальчика было... до слез. Я его больше не видела ни разу...
      - Не рассказывай. - прижал я палец к ее губам. - Сам все прочитаю.
      Она серьезно посмотрела на меня и я продолжил:
      - Сейчас я все-таки пойду спать. Не хочу весь день завтрашний потерять. А ты не трогай дневник.
      Она ничего не говорила, только переводила взгляд с одного моего глаза на другой. Я пояснил:
      - Сначала я думал мне не стоит его читать, а сейчас понимаю, что мне это надо.
      Мне показалось, что она сейчас заплачет. Предваряя это, я сказал:
      - Но не из-за тебя... из-за себя. Я читаю его и вспоминаю себя. Не поверишь, я не смотря ни на что таким, отмороженным был. И сейчас читаю и пытаюсь в твоих строчках найти ответы на свои вопросы... которые были у меня тогда. Почему я такой мля умный и классный был нафиг никому не нужен в этом мире. И почему мне был никто не нужен. - добавил я подумав.
      Она ничего не говорила, изучая мое лицо. Я начал подниматься и она села, облокотившись на кресло, смотря на меня снизу вверх. Я демонстративно положил дневник на каминную полку рядом со стаканом и направился к себе в комнату. На пороге я обернулся и спросил:
      - Пойдешь со мной?
      Она поднялась и молча смешно семеня поспешила ко мне. У кровати она сбросила свое одеяло и нырнула в постель. Я долго раздевался, укладывая вещи. Подобрал брошенное ею одеяло и сложив положил его в кресло у панорамного окна. Потом лег к ней под одеяло и поправляя его укрыл нас обоих так что только головы оставались открытыми.
      - Дай я тебя обниму по-барски. - пошутил я прижимая ее к себе.
      Она только головой покачала все так же грустно улыбаясь. Потом уткнулась мне в грудь и прильнула ко мне всем телом.
      Конечно же, он у меня встал. Так долго без женщины. Она почувствовала это чуть толкнула меня, и я лег на спину. Хорошо когда можно вот так, ничего не говоря жить. Слова даже самые правильные они мешают. Слова даже самые нужные не помогут душе, если в них нет частички душевного волнения. А если есть целое стремление души к пониманию другой души тогда вообще слова не нужны.
      Потом мы лежали наблюдая, как сереет небо за окном. Ее согнутая нога покоилась на моих бедрах. Она так плотно прижималась ко мне, что я чувствовал кружева ее белья и даже прокладку что закрывала часть лобка под трусиками.
      Я не могу утверждать, кто из нас первый тогда уснул, но встал я первый. Осторожно выбрался из постели. Пошел, позавтракал с кофе. После этого забурился в тренажерный зал и минут тридцать изматывал себя в основном на гребле. Мне нравится этот тренажер. Когда на нем занимаешься, задействованы массы групп мышц. И пресс и ноги и грудь и конечно спина. Этакий универсальный тренажер. Вот на нем я и сбрасывал сонливость в купе с ночными приятными ощущениями.
      Потом душ, в котором я тщательно отскребал свое тело от пота. Даже когда я вышел с уже сухими волосами, Жанна все еще спала. Забрав с каминной полки дневник я пошел в свой кабинет. Я не стал ни включать компьютер, ни получать сводки с отчетами. Я решил что пока не прочитаю и не обдумаю все прочитанное не буду ничем заниматься. Сначала хотел выключить и телефон, но передумал. Мало ли зачем могут позвонить помощники. Могут и просто учтиво поинтересоваться самочувствием и поговорить о несрочных делах а может и аврал в выходных на рознице случится.
      Прежде чем приступить к чтению я убрал бумаги с края стола и сев в кресло закинул уставшие на тренажере ноги на стол. Дневник был раскрыт на той же странице что и вчера и я перекинул ее по спирали и начал чтение, уже уделяя внимание не только содержимому, но и рассматривая ее красивый подчерк.
     
     
      21 января
     
      Узнала что встреча выпускников в этом году двенадцатого февраля. Как долго еще. А я сижу дома и не знаю чем мне заняться совершенно. Три дня подряд читаю книги брата. Пересмотрела кучу фильмов. Раньше только слышала про "Список Шиндлера" сейчас посмотрела. Очень растрогал фильм. Почему-то подумалось что Он бы, наверное себя вел бы так же. Тоже бы спасал людей от сумасшедших нацистов...
     
      Оба-на. Я смотрел "список Шиндлера", но никогда не задумывался, стал бы я спасать людей таким образом. Нет, что стал бы, нет сомнений. У меня для этого свои соображения. Но не так как Оскар Шиндлер. Даже в наводненной нацистами Европе была масса каналов, как для контрабанды, так и для людей. Думаю проще было бы вывозить их чем вот так держать под постоянной угрозой расправы. Швейцария, Греция, юг Франции, Балканы, много было сравнительно безопасных мест, куда можно было бы переправлять людей. Хотя подвиг Шиндлера у меня сомнений не вызывал я не думаю что этот человек, в принципе, не очень удачный бизнесмен смог бы стать примером для меня в той ситуации. Но это мое мнение и вполне может сказаться, что я слишком упрощенно думаю об этой проблеме.
     
      ... мне так кажется. Что-то в нем есть похожего, а может это я сама себе все выдумываю.
      Я вообще много выдумываю. Ходила в магазин - мама попросила. Увидела человека так со спины на него похожего, даже дышать перестала. Потом конечно сообразила, что его не может быть тут. Что он сейчас, наверное, еще в санатории. А о моем городе конечно же в первый раз от меня-то и услышал.
      Вернулась домой, и все время думала о нем. Достала старую симкарту. Хотела уже вставить и позвонить ему. Ведь телефон только на ней его и есть. Потом удержала себя и спрятала ее. Ну что я ему скажу? Что я соскучилась по нему. Интересно он долго будет смеяться, что купленная им кукла может еще скучать по нему? Скучающая по клиенту проститутка (меня передернуло, но я продолжил чтение) это, наверное, смешно. Вообще, те девушки с которыми я познакомилась в сауне у Виктора кого-то любят? Вот просто так не за деньги. Любят так, чтобы ради любимых унижаться, идти на все? Или способны они влюбится в клиента? В одного из сотен? Пусть даже в чем-то непохожего на других. Могут они или уже нет? Или ласка у них профессиональная, а влюбленные глаза для вип-клиента это один из рабочих моментов. Я помню, как мне рассказывала одна: "Можно все делать механически. Сделала и готово. Пошла своей дорогой, не забыв получить деньги. А можно подходить к работе с чувством. Тогда у тебя рано или поздно сложится круг постоянных клиентов. Который ты понятно не будешь любить, но будешь относиться к ним не так как к другим. Они к тебе то же. Вот у меня есть несколько постоянных, которые меня разве что подругой не считают. Скидок я им не делаю, но и стараюсь на все сто. С ними и поговорить надо и посмеяться. Иногда они свои проблемы рассказывают. Если что-то понимаю, то даже советую иногда. Это их умиляет." Я тогда спросила, есть ли у нее постоянный парень. Она сказала, что был у нее один. Она сама от него ушла. Ну не могла она, еще приходя к нему отдохнуть заниматься тем же. Сначала она как обязанность занималась с ним сексом, "пойми они без этого не могут", а потом ей так осточертело все это... ну о чем она могла с ним поговорить, если у нее половина головы забита ее работой. "Не о том же что один му..ак не заплатил и с ним пришлось разбираться охране. Не о том же что приехала к одному вип-клиенту, а пришлось ублажать еще двух его приятелей на его глазах. Он, конечно, заплатил, но я блин в тот вечер уже не могла ни работать, ни просто говорить. Вырубилась по дороге обратно. Проспала сутки почти так они меня заездили." А бросить не могла. Говорит, пробовала начать нормальную жизнь. Работала даже в одной фирме - на телефоны отвечала. За три сотни долларов в месяц. "Это то что я за ночь зарабатываю сейчас". Когда деньги подошли к концу приехала к Виктору - возьми обратно. Тот покривился, но взял единственное договорились, что она больше дурью не мается и работает хотя бы год без за..бов в голове. "Люблю ли я кого-нибудь? Конечно. Вон Виктора люблю, - смеялась она, - он один такой кот на весь Город. С ним голова не болит ни о клиентах, ни о безопасности." Вот так. А так чтобы кого-то из нормальной жизни... она только смеялась, говоря, сама поймешь. Неужели мне надо будет этим заниматься, чтобы понять? Не хочу. И о нем думать не хочу. Он и ЭТО связаны для меня на всегда. Вспоминаю о нем и рано или поздно вспоминаю о том как к нему первый раз приехала.
      Пойду сейчас к подруге, хоть проветрюсь.
     
      22 января
     
      Вчера была у подруги просидели весь вечер у нее. Я в который раз рассказывала, как живу в Городе. Чем занимаюсь. Рассказала что у меня машина, показала фотографии свои и права. Пришлось соврать, что родители денег дали. Я тогда подумала, а может рассказать все ей? Мы друг друга с первого класса знаем. Но потом опомнилась. В моем городе никто не будет ничего знать.
      Вечером пришел с работы ее парень. Посидели вместе. Он такой забавный. Ухаживал за нами, чай наливал.
      Утром я поняла, что во мне изменилось и сильно. Лежала в ужасе прислушивалась к самой себе и своим мыслям. А оказалось достаточно просто прочитать свой собственный дневник. Потом лежала, вспоминала себя в детстве, в школе и когда только приехала в институт.
      Получалось, раньше у меня была масса интересов. Гитара, лыжи, компьютерные игры, учеба та же. И мальчишки были в моей жизни ну как побочный фактор. С ними было и весело, было и грустно, было интересно но не больше. Даже когда мы с моим бывшим занимались этим для меня это было игрой. Помогала расслабиться ему. Было забавно наблюдать за ним в эти моменты. Чувствовать, как он напрягается, перед тем как кончить. Чувствовать во рту его... но все это так. Забавы. А сейчас совсем по-другому. Меня оказывается, переклинило, а я и не заметила. Так, наверное, незаметно и сходят с ума. Я смотрю на парней совершенно по-другому. Словно что-то выбираю себе. Сравниваю все время с НИМ и другими. Вот и вчера смотрела на любовника подруги и думала какой он смешной, веселый, как, наверное, ей с ним легко. Завидовала и представляла смогла бы я так с ним жить. Ну, представляла себя на месте подруги. Я бы даже, думаю, переспала с ним. Честно. Просто чтобы попробовать как ей с ним. Вот я дура... Но теперь я поняла себя и мне будет легче. Я просто ищу себе пару оказывается. Что-то постоянное и мое. Понятно, что о НЕМ можно только мечтать. Но найти себе что-нибудь достойное я, надеюсь, смогу. Я не уродина. Даже сама себе в зеркале нравлюсь. Я не тупая. Так что у меня все должно получится. Если только опять невезение не нападет.
     
      23 января. (пишу двадцать четвертого)
     
      Мой бывший узнал, что я вернулась в город. Уж не знаю от кого, он не говорил. Обижался, что я не позвонила ему. Просил встретится. Я, конечно, когда ехала сразу решила что с ним покончено, но почему-то согласилась.
      Он приехал за мной на такси и мы поехали в "Родник". Там играет на саксофоне один из преподавателей музыкальной школы. Сидела там так тихо чтобы он не заметил что я его вижу. Ему, наверное, было бы неприятно, если бы его увидела одна из учениц пусть и из другого класса. А может ему все равно. Ведь раз он тут играет наверняка об этом уже все знают. И почему бы ему не играть в ресторане? Чем плохо-то? И не мне думать о том, что преподаватель не может таким заниматься. Сама-то я точно не имею права так думать.
      Мой из меня весь вечер словно клещами слова вытаскивал. Нет, не то, что мне не хотелось с ним говорить. Просто приходилось каждое слово взвешивать. Я же ему не говорила еще, что не хочу с ним видеться. Потом когда я попросила он рассказывал, как он тут был без меня. Сказал, что поступил в наш институт, чтобы в армию не попасть. Кое-как сдал зимнюю сессию. Я похвасталась своими оценками. А он мне заявил: "Ну, еще бы... я бы с дурой не связался". Он вообще понял что сказал? Логично было бы сказать ему в лицо именно тогда: так чего это я с таким дебилом связалась? Но я промолчала только головой покачала. Это же шутка! - смеялся он. Я так и поняла.
      После ресторана поехали к нему. Его родители были очень рады меня видеть. Посидела с ними чуть-чуть. Потом сидели у него в комнате. Я не сразу спросила:
      - Был ли у тебя кто-нибудь? -как я и думала он сказал нет. Врет или нет, не знаю. Это вопрос на который он бы по-другому и не ответил. И тогда я ему сказала, что у меня были другие. Не знаю, зачем я ему созналась. Просто сказала и все.
      - Другие? - переспросил он. Я кивнула. Он спросил, значит, я уже не девственница. Я нервно рассмеялась и сказала, что он логичен.
      У него все на лице было написано. Досада, злость, и кажется боль. Чтобы не дать ему опомнится я сказала, что именно поэтому и не хотела с ним видеться. Что между нами все кончено.
      - А чего раньше-то не сказала? - спросил он зло.
      Я не знала, что сказать и просто пожала плечами. Не знала, как сказать - созналась я.
      - Ну, так вот позвонила бы и сказала, типа все, кончено...
      Я не стала ему говорить, что так и хотела сделать. Не знаю, почему, но он заплакал. Хотя знаю почему. У него, наверное, тоже были свои планы на будущее, а тут приезжаю я такая вся блядствующая и говорю: ты планы-то пересматривай, дорогой. А может ему и правда было больно. Хотя ну не верю я, что он все это время был один.
      Сначала не знала, как себя вести, то ли успокаивать его толи встать развернуться и уйти. Подсела к нему и хотя он отстранялся обняла. Прижалась к нему и стала какую-то чушь нести, что у него все будет хорошо, что он найдет себе в сто раз лучше, чем я. А он сидел и просто слезы ронял. Мне было его так жалко. Слов нет. Стала целовать его лицо. Губы, глаза, гладить по голове. Он больше не отстранялся.
      Судя по тому, как он меня раздевал опыт у него появился. Я была права. Решив, что, почему бы ему не сделать на последок приятное, я не стала ничего говорить. Просто лежала пока он пыхтел надо мной. Мне даже стало немного приятно в конце. Кончил он в меня и тут уж злость появилось нешуточная. Они что все сговорились не пользоваться презервативами и не вынимать конец перед этим!
      Проскочила в ванную, пока его родители были в большой комнате и смотрели телевизор. Подмылась и оделась. Вышла из ванной и подумала, а что я тут еще делаю? Он ждал меня в комнате, но к нему я так и не пошла. Быстро оделась и убежала.
      Потом ходила по улицам. Было очень холодно, пальцы даже в варежках замерзли. Но я ходила и ходила пока не поняла, что я совсем запуталась и в себе и в жизни. Мне был нужен хоть кто-то, кто подскажет и поможет. И не было никого. Я представляла себе подруг, которым могла бы рассказать, но я слишком их хорошо знаю чтобы ожидать от них совета, а не распускания слухов. Нужен был человек сильный, не болтливый и умный. Я не знала к кому обратиться. Во всем мире не было ни одного такого. Точнее был. Он. Но не ему же звонить и свои проблемы рассказывать. Он ведь мог и послать. Кто я ЕМУ? Никто. Девчонка с улицы, которую ему на забаву привезли.
      Грелась я в спортивном баре. Пила глинтвейн горячий и думала, куда же мне податься. К кому прибиться, чтобы пропала эта тоска и боль от всей глупости что со мной происходит.
      В баре не работал проектор и все вместо обычных спорт репортажей слушали музыку. Но там не было попсы как обычно в кабаках. Весь вечер они крутили Шевчука. Наверное несколько альбомов.
      Я слушала песни и мне становилось все хуже и хуже. Особенно после вот этого:
      И лишь в гримерке церкви
      Пустота, в тиши да в ладане.
      Где высота и простота,
      Где баррикады Ада нет...
      Она горела в вышине
      Без дыма пламени,
      Я на колени тоже встал
      Коснувшись этого
      Единственного знамени...
     
      Правда на правду,
      Вера на икону,
      А земля да на цветы
      Это я... а это ты.
     
      Я как дура заревела непонятно с чего. Плакала и не замечала. Думала, неужели мне надо в церковь сходить. Поговорить с батюшкой. Мама всегда так говорила, когда неприятности были у нее. "Надо в церковь сходить - грехи давят".
      Ко мне подсели двое ребят. И озадаченно спросили, что со мной, обидел кто? Пришлось врать, что замерзла. Сильно. Один из них заказал мне еще глинтвейна и горячего поесть. У меня были деньги. Даже, наверное, больше чем у них. Я сняла в банкомате в магазине центральном почти тысячу долларов. Но они расплатились и весь вечер словно сговорившись пытались развеселить меня. А я с трудом сдерживала слезы. Потом они отвезли меня домой и просили больше не плакать. Что, когда я улыбаюсь я такая красивая. Я улыбалась, а сама думала сейчас разревусь. Чужие люди помогают мне везде. Те двое ребят. Эти двое. И у всех потом из-за меня неприятности. С этими тоже, наверное, что-то случилось. Хотя я чуть ли не богу молилась, чтобы они без ментов и аварий вернулись куда хотели.
     
     
      24 января.
     
      Ночью снился он. Снилось, как мы катаемся с ним по Москве, а он мне рассказывает, как проходил мятеж девяностотретьего года. Я даже знаю, почему мне это снилось. Слились мои мысли о НЕМ и песня Шевчука после которой я вчера и заревела. Мы заезжали в переулки, где происходили стычки, а я все спрашивала зачем, зачем, почему все это произошло.
      Он улыбался и говорил что есть в жизни ситуация когда надо выбирать поступить правильно, но незаконно или законно, но неправильно. И каждый тогда просто сделал свой выбор и отстаивал его. Я его спросила, был ли он там. Он, улыбаясь, сказал что да. Стрелял ли он по людям. Он не ответил...
      Меня прошиб холодный пот. Больше десятилетия прошло с тех пор... Я прятал свое участие в том восстании как мог. Как умел заметал следы. Даже когда узнал через своих что уже ничего не грозит и что меня никто не привлечет к ответственности я все равно молчал. И буду молчать. Буду молчать, как на крыше залегли я и трое моих друзей с автоматами. Как нас выкуривали с крыши спецназом. Как я, бросив автомат и друзей прыгнул с крыши на высокий тополь и как ветки, проламываясь подомной, все-таки удержали меня. Как я с переломанными ребрами мучился в подвале, а ночью не возвращаясь на место сбора группы просто ушел из города, поняв что мы проиграли везде и полностью. Меня забрали мои знакомые в Клину. Сначала думал скрыться в Абхазии, где шла война и мои небольшие деньги бы там пригодились, как и я. Но, поговорив с братвой, подумал, что не стоит. Надо заниматься делом в своей стране. Я снова вернулся в бизнес. У кого-то бывает творческий отпуск, у кого-то вынужденный, у меня получился боевой. И чего в тот год я за границу не поехал отдыхать, а застрял в Москве у приятелей...
     
      ... Глупый сон, я даже не знаю, сколько ему лет. Может он в то время еще совсем молодой был, чтобы участвовать в этом. Хорошо, что уже сейчас я с трудом могу вспомнить все что было во сне, а то бы совсем загрузилась.
      Днем пошла, гулять с братом. Он всерьез хочет поехать ко мне в Город. Я сказала ему что сама живу в общаге ничего и никого не знаю и что помочь ему смогу только морально. Он говорил, что и так хорошо. Я так никогда с братом не говорила. Много и честно. Вообще-то мы с ним плохо ладили раньше. А вот теперь, когда живем порознь, словно нет у меня роднее человека. Даже маме не расскажешь многого. А с ним получается просто и легко. Родной человек все-таки. И не разболтает ничего. Мы вообще не говорили о моих проблемах. Но, поговорив о разных вещах, он вдруг заявил мне:
      - Ты слишком грузишься всякой фигней. Будь проще как я. Ну есть девчонка хорошо, нет, так нет - обойдусь рукой. - помню мы смеялись над этим минут двадцать, как ненормальные.
      - Я так по жизни. Есть дело - делаю. Есть развлечения - развлекаюсь. Мне многого не нужно. вот сейчас есть цель закончить эту долбанную школу и поехать к тебе в Город поступить куда-нибудь. Абсолютно не важно куда. Приеду буквально посмотрю, какое здание мне больше нравится какого института в него и поступлю.
      Я сказала хорошо ему так рассуждать. Он тогда заподозрил что у меня какие-то проблемы. И сказал очень правильную вещь:
      - Я не знаю, что у тебя там случилось и чего ты такая странная стала. Но знаешь что, выучи песню: донт ворри, би хэппи. И живи так. Вот у тебя же есть цель выучиться? И учись. Не парься с другими проблемами. Само все разрулится. Нужны будут деньги сами появятся. В смысле будет, где и как заработать. Нужен будет парень - сам найдется. Нужно будет уехать и поезд нужный подойдет по трамвайным рельсам.
      Я сначала разозлилась:
      - Да что ты понимаешь.
      А он засмеялся и сказал: "в жизни кажется побольше, чем ты, всяко я не девственник уже". А тут я возьми и ляпни что я то же. Уже... господи что началось... мне показалось, что он от этого буквально рад. Все говорил ну наконец-то! "А то позор-то какой, я знаю о сексе больше, чем моя старшая сестра!" Вот мы насмеялись. Вообще у меня сложилось впечатление, что ему можно обо всем рассказать, что со мной было. Может раз он такой взрослый (а я то и не заметила) может он подскажет, как мне быть вообще с самой собой именно сейчас. Я не решила еще, но если будет причина или случай может расскажу. Интересно будет ли он меня презирать за это? Страшно.
     
      30 января.
     
      Долго не писала. Просто не хотелось писать и все. А сегодня как накатило. Сижу и думаю, что зря я не заполняла эту неделю. Случилось несколько важных вещей. Я опять переспала со своим бывшим парнем. Он приехал ко мне и моя мама по старой памяти пустила его в квартиру. Я что бы ее не расстраивать не стала ругаться, пропустила его к себе в комнату и только там спросила зачем он приехал. Вот блин. Он говорил наверное час не переставая. Что ему все равно кто у меня там есть. Что он и знать о нем не хочет. Что он все понимает, что мне тоже хочется нормальной жизни, а не сидеть там высиживать непонятно чего. Что он сам не ангел и думал, а не приударить ли тут за кем-то. Но это все не повод чтобы вот так разрывать отношения. Что я все равно приезжаю в город, но могу я хоть тут приезжая быть с ним. Или у меня все так серьезно с тем там в Городе. Я не отвечала. Не буду же я говорить что тому, кого он имеет ввиду, на меня насрать и что это мое решение расстаться со старым другом. И что буквально в Городе у меня никого нет. Я молчала, а он все продолжал. Что он тоже не будет себя ограничивать, но на мой приезд будет всех бросать и будет только со мной. Я чуть не рассмеялась. А смысл? - спросила я. "Я же тебя люблю. Ты знаешь. И ты меня любила когда-то. Ну, нельзя вот так. Я не смогу разлюбить тебя так быстро. Так что, наверное, я эгоист и думаю только о себе". Я кивнула, смотря в окно. Он предложил просто попробовать так жить. Я кивнула согласившись. Тогда я думала, а почему нет. Он мне не противен. Мне с ним даже стало почти хорошо в постели. Только надо приучить его пользоваться презервативами.
      Но ничего не получилось. В смысле у нас с ним. Пока я помогала ему изредка ртом и руками все бы ничего, мы с ним гуляли катались на лыжах на старой базе. В ресторанчики ходили. А только выпал случай в постели с ним побывать, так его буквально как подменили. Все расспрашивал хорошо мне с ним или с тем лучше? С кем тем? - чуть не закричала я когда он, лежа со мной в постели напомнил мне о НЕМ. Короче я не смогу с ним так, как он того хочет. Именно не смогу. Может и захотела бы, но не могу.
      Уехала от него к подруге старой и у нее до утра отсиживалась. Напились, я рассказала что порвала со своим окончательно. Она тоже накануне своего послала. Сидели смеялись с себя. Чего мы хотим в этой жизни, мужиков по статистике меньше женщин, а мы их посылаем, как нам вздумается. Вспоминали с ней как мы занимались этим. Она предложила в шутку повторить. Она же не думала, что я соглашусь. А мне было все равно. Я в такой разнос пошла. Пьяные мы заперлись в ее комнате, что бы родители не зашли. И ласкали друг друга. Я несколько раз кончила. В голове был вообще хаос после этого. Может я просто законченная лесбиянка? Она смеялась с моей блаженной улыбки и говорила, что, нет, без мужиков мы не пропадем. Отмахнувшись я сказала это все равно другое. Чем же? Удивлялась она. Я ей рассказала про него, но не то как мы познакомились, не про то кем я стала, а просто о том что он мне даже снится. Что прошел месяц после ночи с ним, а я все еще помню и боль и облегчение когда он вошел в меня. И вообще помню его в себе. Помню, как он держал мои руки чтобы я не отпихивала его. Помню его руки на моей груди, как он ласкал мне соски, чуть касаясь их, а не как все эти... как схватят и начнут теребить проще руку скинуть... как он мыл меня. Я ей созналась, что теперь, когда моюсь все время, вспоминаю его и не могу ничего с этим поделать. Она смеялась, предлагая не мыться, чтобы забыть. Утром я уехала от нее. На прощание мы поцеловались и я обещала с ней до отъезда еще раз встретится. Приезжай повторим - сказала она и мы смеясь расстались.
      Но дома мне не дали даже выспаться. Опять названивали причем все по очереди. Сначала мой бывший, потом Артем, которого я вроде бы внятно послала, потом подруги звонили. Что бы сбежать из этого дурдома я согласилась с подругами поехать в кино, где шел новый наш фильм. Поехали.
      В темноте зала я не столько смотрела фильм, сколько жевала попкорн, запивала колой и приводила мысли в порядок.
      Мне надо было как-то забыть о Нем, но ничего не получалось. Может просто слишком маленький срок прошел. Может через пару месяцев выветрится и он и чем я занималась. А если нет? Ну и что мне делать? Жить каждую минуту вспоминая? Фильм сидела, смотрела, а на экране актер, ну, копия его, только старше. Таким, наверное, он станет лет через двадцать. Но такие черты узнаваемые.
      В кинотеатре меня "прорвало". Вот я неудачница. Даже тампоны с собой не захватила. Чувствуя как там противно внизу живота и представляя испачканное белье я не выдержала и ушла из зала. Купила в ларьке прокладки и в первом же подъезде трясясь как бы кто не вошел, закрепила ее на испачканных трусиках. Поспешила домой. Пошла в душ. Ну что я и говорила. Мылась и вспоминала санаторий глядя на подкрасившуюся воду. Правда со смешком вспомнила, но все равно.
      Сегодня отец вечером пил на кухне один и вызвал меня к себе что бы я с ним посидела. Делать нечего пошла к нему. Понятно не пила с ним, но сидеть пришлось часа два пока он икать не начал. Потом мама прогнала его спать, а мне удалось вырваться с кухни. Какой бред он у меня спрашивал. Я вообще не думала, что отцы такие вещи могут спрашивать. Как мне нравится заниматься сексом? Сверху или снизу. Нет, отец у меня классный он не извращенец ни разу ничего такого ко мне... но тут видно пьяный был. А что ему отвечать? Да я понятия не имею, как мне нравится. Сверху я еще не пробовала ни с кем. Вот сижу, пишу и думаю, что надо бы попробовать, чтобы хоть самой знать. Хотя когда я с моим старым просто в постели баловалась давно, мне нравилось сидеть на нем и чувствовать, как у него под джинсами напрягается его предмет. Невольно прижималась сильнее. Наверное, мне понравится. Попробую - узнаю. Всяко никто не давит сверху и не сопит в лицо.
     
      2 февраля - только и прочитал я, когда увидел краем глаза, что на моей постели зашевелилась и села Жанна.
      Я ни слова не говоря смотрел с улыбкой, как она подтягивает к себе большое одеяло заворачивается в него и сидит, нахохлившись, рассматривает комнату. Потом в дверной проем увидела меня и смущенно улыбнулась.
      - Долго я спала? - спросила она.
      - Нормально. Сказал я поднимаясь и оставляя блокнот в кресле. Прошел к ней нежно повалил обратно ее на постель. И смотря в глаза спросил:
      - Кушать хочешь или чаю просто?
      - Кофе... твоего. - сказала она улыбаясь прижатая одеялом к кровати.
      - Хорошо. Потому что обедать, тогда будем на воздухе. Не бойся на улице не холодно. Я знаю классное место. Там делают отличную рыбу. Поедем?
      Она с готовностью кивнула, улыбаясь мне.
      Я ушел на кухню варить кофе. Она вскоре пришла ко мне завернутая в одеяло, часть которого шлейфом волоклась сзади. Засев на высокий табурет она стала с улыбкой смотреть, как я раскрываю новую пачку арабики, ищу соль, корицу. Наконец я поставил перед ней полную чашку и сел напротив. Она, чуть раскрывшись, высунула руку и я разглядел ее аккуратную грудь в бюстгальтере. Она взяла кофе, а второй рукой подтянула закрываясь одеяло. Я потянулся к ней и раскрыл ее. Одеяло теперь держалось только на ее плечах, а она так и сидела передо мной с открытым таким красивым доступным телом. Улыбаясь она держала в одной руке чашку и, покачивая головой, смотрела на меня. А я рассматривал ее. Красивое тело. Странная душа. Красивая улыбка. Чудные мысли. Великолепные яркие глаза и какое-то сомнение в них. Неуверенность. Словно она боялась, что я оттолкну ее.
      Так мы и пили кофе в полном молчании. Она позволяла мне рассматривать ее, а я нисколько этого не смущался и наоборот деловито ее оглядывал.
      Поставив чашку на стойку она завернулась и сказала что пойдет, оденется. Кивнув с улыбкой, я сказал, что буду на кухне ждать.
      Оделась она быстро и, сбежав со второго этажа, в нерешительности замерла в проходе на кухню. А я смотрел на нее и не мог понять одну вещь. Она была без сомнений созревшей женщиной. У нее был без сомнения хороший ум. Она, конечно же, не отставала в развитии. Но вот даже как она сбегала с лестницы. Было в ее движениях что-то от девочки-подростка. Таких движений не бывает у моих обычных подруг. Их действия всегда плавны... отточены в своей плавности. Мягки можно сказать. А она, стянув сзади волосы в хвост, напоминала мне школьницу. И улыбка, и взгляд, и резковатый поворот головы, и этот оттянутый в сторону кулачок при ходьбе, когда она двигала рукой.
      Поднявшись, я подошел к ней и зачем-то крепко прижал ее к своей груди. Она прислонилась, слушая мое сердце и неуверенно обняла меня. Провела руками по моей спине и сцепила пальцы в замок. Ни слов, ни вздохов, ни топтаний. Просто замерли и все. Что-то внутри меня там, где она приложила голову стало, словно ломаться, сжиматься... что-то такое чего там давно не было... и вдруг оно проявилось...
   Отстранив ее я посмотрел ей в глаза и коротко сказал: "Одеваемся?". Она кивнула, улыбаясь, и мы пошли в холл через каминную залу. Дневник оставался лежать в кресле недочитанным и не понятым.
      На дороге жизни, за памятником "разорванное кольцо блокады", есть очень понравившееся мне своей простотой место. Летом там можно было поесть отличную ладожскую закопченную рыбу. Туда я никогда не приезжал один. Летом сидя под шумящими соснами можно было отлично провести утро выходного дня. И Я естественно тягал с собой помощников или знакомых. Зимой я там бывал крайне редко. На улице сидеть было холодно, а в помещении стилизованном под тринадцатый век не хотелось. Я и в Городе знал такие места. Но ради вкусной рыбы я все-таки наведывался туда, когда было с кем.
      Выезжая из дома я предупредил Жанну что, несмотря на солнечный не холодный день в том виде как она одета она там дуба даст, а потому мы заскочим в магазин прикупим ей что-нибудь соответствующее. Она только раз мне сказала, что она не замерзнет и мне пришлось на нее с усмешкой шикнуть. Мол, не шуми, я сам знаю что делать. В спорт-мастере, а именно он мне был нужен мы потратили минут двадцать на то чтобы подобрать к удивлению Жанны ей горнолыжный костюм. Пояснять я ничего не стал только спросил, какой цвет ей больше нравится.
      - Желтый. Нет. Наверное больше оранжевый.
      - Оранжевые шапочки есть? - спросил я у девочки консультанта. Она, задумавшись кивнула и исчезла, подбирая цвет под выбранный мной для Жанны костюм. Жанне я протянул вешалку с костюмом на нем и сказал: - Иди, вон кабинки за куртками, примеряй.
      Она исчезла в кабинке, а я стал дожидаться консультанта. Вскоре вернулась она и протянула мне пакетик с шапочкой. Я прошел и через занавеску протянул Жанне шапочку.
      Когда она появилась девушка консультант принялась расхваливать, как Жанна хорошо в нем смотрится. И в самом деле, моя подруга в бело-оранжевом горнолыжном костюме смотрелась на удивление отлично. Единственное я попросил сменить вязанную шапочку на белую. Белых было навалом и примерила ее Жанна тут же.
      - Отлично. Берем.
      - Надо снять, - сказала девушка, - чтобы я на кассу отнесла там вам все это пробьют.
      Посмотрев на нее словно первый раз вижу я убедил ее, что Жанна так и пойдет. А девушка пусть нам пакет для ее вещей найдет. Пока она ходила за пакетом мы подобрали Жанне ботинки другие и взяли ей термо-белье для отвода пота во время занятий.
      - Зачем все это? - шепотом спросила она меня. - Мы же не на лыжи едем.
      - Потом скажу. - сказал я. И присмотрев для нее перчатки, добавив их в руки девушки мы так и пошли в ее сопровождении к кассам. Жанне пришлось изрядно повертеться пока с нее размагничивали "сигналки" и снимали сканерами штрихкоды с лейбочек. Потом посчитали все, что было куплено в плюс к тому, что было на ней, и я расплатился своей визой. С двумя пакетами в руках и смущенно довольной Жанной я вернулся к машине и пояснил:
      - Во-первых лыжный костюм универсальный. В куртке от него можно хоть каждый день ходить. Во вторых я в горнолыжном даже на параплане летаю. Видишь сбоку молния? Если ноги переломаю на приземлении то даже резать не надо, а просто молнию раскрыл и шину наложил.
      Сидя в машине уже Жанна спросила:
      - А разве думаешь о том, чтобы беречь штаны, когда сломаны ноги?
      Я усмехнулся, но ничего не сказал. После спорт-мастера мы ехали прямо к месту отдыха. Пока доехали я краем глаза смотрел, как Жанна расправляется с лэйбочками на новой одежде.
      Хозяева с трудом, но узнали меня. Правда, удивились, узнав, что я хочу на улице пообедать. Показали столы и скамейки возле которых можно было развести пламя принесли дрова и скоро рядом с нами пылал горячий костер.
      - Жалко костюм пропахнет, - сказала Жанна потирая рукава.
      - Я люблю запах костра.
      - Я тоже люблю, но не на третий день, - фыркнула Жанна.
      - Приедем, бросишь в машинку, - пожал плечами я, наслаждаясь шумом сосен. Подняв руку я сказал ей: - Слышишь, как шумят? Скрипят. Там высоко ветер, а у нас нет. Классно здесь. И Ладога вон за дорогой пройти метров сто. Летом тут можно самому пойти порыбачить принести и тебе закоптят твой улов. Точнее насчет закоптят неуверен, но зажарят точно. Мне жарили.
      - Ты здесь часто бываешь?
      - Я нигде часто не бываю. - улыбнувшись сказал я. - Но сюда с компанией люблю приехать. Не мерзнешь?
      Она отрицательно помотала головой.
      Я сходил за заказом и вернулся с двумя подносами в руках, на которых красовались золотистыми боками по две здоровенных рыбине.
      - Я столько не съем. - уверенно сказала она.
      - Съешь и еще добавки попросишь. - уверенно сказал я. - Пиво тебе взять? К этой рыбе все пиво берут.
      - Неа, я пиво вообще не пью. - сказала она снимая перчатки.
      - Ладно квас сейчас принесу. - сказал я.
      Я принес квас, местных специй и салфеток пачку.
      - А как ее есть-то? Вилок-то нет. - спросила меня Жанна.
      Я улыбнулся и, сказав, чтобы она брала с меня пример, руками стал снимать кожу с пышущей жаром рыбины.
      - Теперь берем посыпаем приправой с солью и едим - сказал я, показывая и отламывая руками большой кусок.
      Ей понравилось. Еще бы. Я не знаю тех, кому не понравилось, как тут делают рыбу.
   Я был прав. Утолив двумя рыбинами легкий голод, мы повторили заказ и только после этого довольные отодвинули подносы. Потом пили классный хмельной квас. Она спросила, что будем делать, если остановит милиция. "Деньги платить" - усмехнулся я, хотя надеялся, что мятные конфеты не дадут никому учуять такой маленький алкоголь.
      Потом мы пошли все-таки сходили на Озеро. Открывшиеся заснеженное с проталинами и полыньями бесконечное поле ее поразило. Мы стояли на мостках и я рассказывал что летом именно здесь мы мотаемся на моторке одного из моих помощников. Я хотел давно купить себе моторную яхту. Но этим нужно заниматься, иметь или арендовать эллинг для ее зимовки не под открытым небом. Надо было бы перед каждым сезоном готовить ее к спуску на воду. Да элементарное получении прав на вождение маломерных судов вызывало у меня тоску. Обозвав меня ленивым Жанна, смеясь, сказала, что сама она любит ходить под парусом, хотя довелось только несколько раз.
      - Не люблю паруса. - сказал честно я. - Понимаешь, как не крути зависишь от ветра. Даже когда идешь почти против ветра с галса на галс переваливаясь все равно от ветра естественно зависишь. А на моторе гадил я на этот ветер. Лишь бы не шторм.
      - Не любишь шторм? - Удивилась Жанна.
      Я пожал плечами и пояснил:
      - Шторма любят те, кто в них не бывал. Накушавшиеся романтических бредней... - она пожала плечами и я продолжил: - во-первых холодно, во-вторых качает. Болтает жутко. Нет тех, у кого нет морской болезни, есть просто разный порог... так вот в восемь-семь балов хорошо входит большинству. Какое бы судно не было. А все что меньше и не шторм... так вот нет ничего романтичного в стоянии на палубе впередсмотрящим в такой шторм. Привязанный стоишь чтобы не смыло в неудобном спасательном жилете. И в голове одна мысль все суки в тепле, а я один тут.
      Я сказал это с улыбкой и Жанна невольно рассмеялась. А я вспоминал осенний шторм в Атлантике и тоже улыбался. Четыре придурка в поисках экстрима на старом рыболовном суденышке туристами вышли в море. Как мы не потонули тогда только богу ведомо.
      Вернувшись к столам мы поблагодарили хозяев и поехали в Город. Страшно захотелось посидеть с ней где-нибудь в уютном месте с музыкой. Я не нашел ничего лучше как этот кошмар с названием Мани-хани. Жанна была не против только сказала, что если она вот в таком виде там будет, то проще ее сразу придушить, чем она там медленно спарится. Я милостиво позволил ей переодеться обратно в свое на заднем сиденье. Я видел в зеркальце, как она быстро вылезает из костюма и аккуратно укладывает его в пакет. Заметив мой взгляд в зеркало, она замерла с улыбкой и ждала, что я что-нибудь скажу. Но я только усмехнулся и, не отвечая на ее забавное "Чего я опять не так сделала?" вел машину в Город. После свежего воздуха появилась легкая сонливость и я жевал мятные конфеты чтобы взбодрится. Наконец она перелезла вперед и стала рассказывать мне, как она вообще первый раз встала на лыжи. У нее смешно получалось вообще рассказывать. С серьезным видом она говорила такие вещи, что я только смеялся над ее когда-то неуклюжестью.
      - Да я сам помню ноги не удержал и они разъехались. - сказал я. - Шпагат для того, кто на него никогда в жизни не становился "вошел" хорошо.
      - Бееедненький. - жалобно протянула она, и я засмеялся с ее жалостливой улыбки полной сочувствия ко мне.
      - Ничего, - сказал я. - пару дней походил в раскоряку вызывая подозрение к моей сексуальной ориентации у сотрудников и все прошло...
      Она смеялась, представляя, как я передвигался. По дороге мы остановились возле магазина с фильмами и взяли на вечер нам пару исторических саг. Я вообще любитель исторических костюмированных фильмов, спектаклей. Потом, наконец мы добрались в Мани-хани. Было еще рано, но уже играла в живую группа и под их кантри мы устроились за столиком подальше от колонок. Есть сами понимаете не хотелось вообще и я, заказав ей, коктейль и фрукты, а себе минералку стал наблюдать за ней, а она словно не замечая этого смотрела на музыкантов. Иногда она, улыбаясь, поворачивалась. Мы с ней говорили о чем-то и снова слушали музыку.
      А потом она пошла танцевать. Для меня, как она сказала. Я по природной стеснительности остался за столиком и только дивился, что эта девчонка выделывала рядом со сценой под легкое восхищение передних столиков. Я теперь понял, почему она когда-то хотела пойти танцевать стриптиз. С ее данными, с ее умением танцевать, для нее была только одна проблема - раздеваться на публике. Но думаю, она бы преодолела ее с легкостью. Хотя кто знает. Иногда это достаточно мощное препятствие, которое не преодолеть вообще. От чего зависит, я не знаю. И не спрашивайте. Не от воспитания точно.
      Запыхавшаяся, но веселая со светящимися глазами она вернулась через пару танцев ко мне и спросила, понравилось ли мне.
      - Фигня, - сказал я - я видел и лучше.
      Видя что я просто издеваюсь она засмеялась и, стукнув меня в плечо тут же к нему прижалась. Я был удивлен, когда в микрофон солист объявил что следующая песня исполняется для девушки, что так классно танцевала только что. Смеясь Жанна покраснела, когда на нас стали поворачиваться люди. Танцевать она больше не выходила, а спустя час или чуть больше мы и вовсе поехали домой.
      Мы даже ужинать не стали. Как-то само по себе получилось, что я сразу потащил ее в постель. Потом вспомнил, что у нее месячные уже хотел свести все в шутку, но она сказала, что они кончились и прокладка просто так, на всякий случай. Ну, тогда совсем другое дело! - сказал я, раздевая ее.
      Но занимались мы этим не в постели. Моя огромная ванна была вполне для нас двоих и там балуясь и плескаясь мы постепенно дошли и до этого. Я спустил воду буквально до своего уровня и Жанна держа его в пальцах смотрела как он наливается кровью становясь все тверже. Чуть отогнув его на себя она прикоснулась к нему губами.
      В свете ванной, в ярком отражении от кафеля, зеркал, хромированного металла, рыжая девчонка забавлялась с моим предметом, изредка лукаво улыбаясь и поглядывая на меня. Картина, которая уже сама по себе меня бы возбудила... да еще и ощущения.
      Чуть приоткрытыми губами она целовала его вдоль всего ствола добираясь до мошонки и поднимаясь обратно к налившейся головке. Казалось она была увлечена сама этим занятием и мое внимание к процессу ее не касалось. Высунув язычок она облизала оголенную нежную головку и стала пальчиками, колечком зажав в них его, водить по стволу. То, открываясь, то, снова прячась, головка притягивала ее взгляд. Наконец она взяла его в рот полностью попытавшись пристроить его себе за щеку. Упираясь в ее щечку член нервно подрагивал требуя "продолжения банкета". Она же водя по стволу пальцами и так доставляла мне приятные ощущения. Наконец она вынула торопыгу и, смешно плеская воду, на коленях пробралась вдоль моего тела и замерла напрягшись над ним. Смотря вниз, как она рукой направила его в себя и медленно опустилась, словно боясь чего-то. А мой, мягко скользнув в нее, принес мне приятные ощущения ее влаги и плотного уюта. Опустившись до конца она замерла словно прислушиваясь к себе и стала медленно подниматься. Когда в ней оставалась только головка она снова начала медленный спуск. Я видя ее неуверенность сказал ей:
      - Ты так в жизни не кончишь... только я.
      - Почему? - спросила она скорее машинально, чем правда интересуясь. Интересовал ее в тот момент только он в ней.
      Усмехаясь, я положил руки ей на бедра и опустил до упора.
      - Не спеши и не торопись, я могу отвлечься и удержаться. Старайся не высоко подниматься и чаще прижиматься клитором. Проще, наверное, вообще вот так бедрами...
      Мне надо было ей только намекнуть пальцами, как она поняв попробовала. Прислушиваясь к себе, она смотрела в мое лицо и не видела меня. Постепенно она начала ускорятся и я за бедра сдерживал ее темп. Мне казалось, что она только рада, что ей приходится преодолевать сопротивление.
      - Не спеши. - посоветовал я ей.
      - Молчи, пожалуйста молчи. - проговорила она с надрывом.
      Не закрывая глаза она бедрами боролась с моими руками продолжая пытаться ускорить свой темп. Это была словно игра. Из-за которой я мог отвлечься, а она получала новые ощущения и привыкала к ним. Ее пальцы на моей груди стали сжиматься в кулаки. Ногти впиваясь мне в грудь грозили порезать до крови. Но боли не было. Я тоже ушел всеми чувствами вниз и понимал, что мне осталось совсем чуть-чуть. Внезапно он сжала сильно губы и стала себя буквально насаживать на него. Сильнее... сильнее... еще удар и она замерла напрягшись. А потом как обвалилась. Нет, она не упала на меня, не сложилась на моей груди. Она так и сидела на мне, также смотря сквозь меня. Она обмякла. Исчезло все ее напряжение. Чуть-чуть, буквально, приподнявшись она снова опустилась на него и только после этого закрыла глаза в полном молчании. Ее пальцы расслабились и я почувствовал, как глубоко все-таки впивались ее ногти в кожу. Когда же он в нетерпеливости дернулся внутри нее я осознал, как стало у нее там влажно. Скажу больше, я думал, что вынь я его и влага просочилась бы наружу. Я был в полном смятении. Так не бывает. Ну, почти не бывает чтобы, имея такой маленький сексуальный опыт девушка довела себя до оргазма.
      Мы молчали. Она так и не раскрывая глаза следила за своими затухающими ощущениями. А я разглядывая ее лицо, думал, что в принципе она везучая. Что, испытав сейчас оргазм, она теперь будет знать, как доводить себя с мужчиной до него. Не она, а ее тело, поправлюсь. Многие женщины не экспериментируя и не пробуя всю жизнь так и думают что главное это ощущения мужчины. А нам кобелям-то что? Мы свое всегда возьмем.
      Глядя на нее, я растерянно улыбался даже не пытаясь шевельнуться или продолжить чтобы кончить самому. А она так и сидела не обращая внимания на мои тщетные попытки. Я и остановился, не выходя из нее и только тихо ожидая что же будет дальше.
      Через какое-то продолжительное время ее глаза открылись. В них была полная ясность. В них была, можно сказать, радость. Этакий тихий восторг от самой себя. Мол, ай да я. Она дернулась было продолжить чтобы помочь мне, но я ее остановил. Помог слезть с него.
      - Почему? - удивилась она.
      - Тс-сс.. - шикнул я с улыбкой на нее. - Еще успеем.
      Она удивленно улыбалась глядя на меня. А я пока она не пришла в себя усадил ее на край ванной, что стыковался с кафельной полкой. Она чуть подвинулась устраиваясь на резиновой салфетке на которую я обычно ставил стаканы или кружку с чаем отдыхая в джакузи. Достал крем для бритья с бритвенный станок. Сменил на новое лезвие и замер перед ней изображая что все, попала девчонка. Направил струю из баллончика ей на лобок и она удивленно спросила:
      - Ты хочешь чтобы я побрилась там?
      - Нет. - сказал я. - Я хочу сам.
      - Зачем?
      В принципе растительности у нее там было не много и нисколько не раздражала мой эстетический в данном вопросе вкус. Да и светлый цвет ее лобковых волос делал их почти незаметным.
      - Мне нравится. - пояснил я считая этот аргумент достаточным.
      Она грустно улыбнулась и спросила:
      - Ты хочешь что бы я выглядела как твои обычные подруги? - чуть помявшись она добавила: - Как проститутки?
      Смеясь в голос я ответил ей:
      - Дурочка. - поясняя я сказал: - Голый, чистенький лобок сам по себе соблазнителен и притягивает мужчину. Проститутки просто этим пользуются.
      Она ничего не ответила, глядя, как я растираю крем. Я же довольно откинулся и спросил:
      - Ну что приступим?
      Жанна еще в сомнении молчала, а я осторожно снял первые волосы с пеной оставляя широкую чистую полосу.
      - Не больно?
      - Вообще не чувствуется. - призналась она.
      - Нужен, конечно, женский эпилятор. - сказал я. - Но на безрыбье и "жилет" мужской пойдет. А тебе надо будет заглянуть в косметический посмотреть жидкие эпиляторы. Они раздражения не вызывают. Самое противное это вид лобка со следами раздражения.
      - Придется теперь все время брить? - спросила она.
      - Ага. Начнут отрастать будет чесаться. Да и скажем так... заниматься сексом и тереться об наждачку еще то удовольствие... для меня по крайней мере.
      Она немного нервно хихикнула. Я же смывая пену с волосами с лезвия болтая станком в воде, снова и снова аккуратно снимал ненужное.
      Я закончил и она попыталась опустится в воду что бы смыть остатки пены.
      - Куда? Там волосы. - сказал я доставая душевой шланг. Сделал теплой воду и направил ей струю на лобок. Второй рукой тщательно все промыл. Незаметно для себя я сказал, копируя ее интонацию: - Вооот. Готово. Встань.
      Она встала надомной. И я осторожно поцеловал ее теперь еще больше привлекательный лобок. Постепенно я, целуя пробирался к ее нижним губкам. Я помог ей поставить ногу на край ванной и смог добраться до них. Она что бы удержаться запустила свои пальчики мне в волосы и стояла прислушиваясь к ощущениям от моих ласк. Шумя, вода ушла в сливное отверстие.
      Отпустив ее и сказав присесть я ополоснул ванную из душа и снова начал набирать воду.
      - Сходили в ванную заодно и помылись, - сказал я вспоминая бородатый анекдот. Как ни странно Жанна его не знала и рассмеялась нашей ситуации.
      Мы вымылись помогая друг другу и после того как высушились, прошли на кухню взбодрится, выпить кофе. Спать уже честно хотелось основательно, но я хотел еще с ней поговорить.
      - Ты говорила, что хочешь завтра слинять от меня...
      Она, отпивая кофе с мольбой посмотрела на меня. Ей казалось, что ее желание поехать на учебу и работу от меня как-то меня обижает.
      - Я знаю и в курсе, что у тебя завтра учеба. И поверь никогда не буду мешать тебе ни учиться ни еще что... просто завтра очень важный для меня день... и не только завтра. Всю неделю у меня будут жить врачи, которых уже везет сюда мой лечащий... Я не смогу со всеми тут общаться за всем присматривать. Быть хорошим хозяином, а не только пациентом. Кроме них сюда приползет твой любимый начальник моей безопасности и пара охранников.
      Она молча, ничего не говоря, слушала меня, только скривилась смешно на словах о "любимом ее". Я продолжил:
      - Короче тут будет людно. Если я попрошу тебя остаться помочь мне с ними бороться со всеми, останешься? Даже не так... важна ли так сейчас учеба твоя или можно пропустить недельку скажем по болезни? Тем более справки или больничный... что там у вас, тебе мой начбез сделает. И получится, что не совсем соврешь. Пропустишь по моей болезни.
      - А работа?
      Я, задумавшись, посмотрел на нее. Потом сказал:
      - Есть разная работа. Одна нужна нам чтобы сделать карьеру и жизнь. Твоя в магазине не такая. Ты не на того учишься, чтобы провести жизнь за кассой. Есть работа для самоутверждения. Военная служба скажем или медицинская служба. Она позволяет в чем-то гордится собой. Твоя не такая... уж извини, но это так. Есть работа из-за денег. Перечислять не буду. Твоя опять-таки не такая. Ответь, что ты там делаешь вообще?
      Она усмехнулась и сказала:
      - Просто работаю. Не знаю. Деньги у меня есть. Я экономная. Коллектив не плохой на первый взгляд. Если бы еще один чудик не клеился вообще бы в кайф было. Гордиться? - она засмеялась. Видя что я улыбаюсь и жду ответа она сказала: - Я не знаю. Просто работа для того, что бы чувствовать себя при деле и после занятий не слоняться и не скучать... не думать ...
      Я почесал затылок и сказал:
      - То есть жизненной необходимости в работе ты не видишь?
      Жанна покачала головой.
      - Ну, так может, оставишь ее? - сказал я с надеждой. - А я когда весь этот бардак кончится, обещаю найти тебе работу по твоей будущей специальности. Слава богу связи есть, кину клич тебя возьмут даже просто чтобы мне сделать доброе дело.
      Она подумала и сказала серьезно:
      - Так нельзя.
      - Почему?
      - Я на стажировке. На испытательном сроке. Некрасиво будет.
      - Почему? Ведь испытательный срок это не только для тебя испытательный срок. Это и для твоего отношения к работе. Не понравится - уходишь. Или обстоятельства изменятся. Тогда почему некрасиво? Позвонишь скажешь что обстоятельства и "тиран муж" не позволяют тебе работать сейчас. Извинишься, если чувствуешь себя виноватой.
      Видя ее колебания, я сказал:
      - Если все так плохо, я вполне могу компенсировать неудовольствие твоих на работе скажем ящиком шампанского и твое в денежном эквиваленте. - И хотя я сказал это улыбаясь, она нахмурилась и стала глядеть к себе в чашку.
      Я догадался от чего, она расстроилась. Подошел к ней обнял ее сзади. И прояснил ситуацию:
      - Жанн, ты мне нужна... ну что я тут один буду за ними бегать. Надо будет элементарно хотя бы вечера с ними проводить. За бильярдом или в каминной. Я хочу, чтобы пока возятся со мной они здесь чувствовали себя комфортно. А какой комфорт, когда я буду чуть ли не скрываться от них вечерами. Я не люблю больших скопищ. И мне очень часто надо просто побыть одному. А гости для меня это не святое, но настолько редкое явление что не хочется их обижать невниманием. Поможешь мне?
      Видя, что она молчит... я сказал уже серьезно:
      - Ну, если за деньги тебя обижает, то помоги просто так. Тем более что на восьмое марта вы все равно учится не будете. Поедем с тобой вечером восьмого в Город. Намечается веселье. Ну, останешься? Я прошу. Мне не справится со всеми ними.
      - Я останусь. - тихо сказала она.
      Я чувствовал, что обидел ее. Странно. Меня даже немного раздражало, что теперь в ее отношении мне приходится подбирать слова.
      Она повернулась и сказала с улыбкой:
      - Я останусь. Хорошо. А ты найдешь мне работу по специальности. Это будет честно. Из-за тебя я потеряю, ты мне и найдешь.
      Все встало на свои места для меня. Я улыбнулся. Люблю когда все логично и понятно.
      - Хочешь прямо сейчас разошлю всем просьбу?
      - Хочу. - сказала она смеясь и мы вместе поспешили ко мне в кабинет.
      Я включил компьютер и всему контакт листу ICQ разослал сообщение:
      "Нужна работа в любом муниципальном образовании, в городе или пригородах. Для девушки восемнадцати лет, без опыта работы, учащейся на дневном отделении по специальности менеджер муниципального хозяйства. Кто поможет с меня знатно причитается." Была ночь и понятно, что никто сразу не откликнулся.
      - Утром думаю, начнут вопросами о прописке и прочем долбить. - сказал я выключая компьютер.
      Улыбаясь и рассматривая мое лицо, она спросила меня:
      - Ты всерьез, что ли думаешь, что для меня без прописки вдобавок учащейся на первом курсе днем хотя бы в теории можно найти работу в муниципалке? - она рассмеялась.
      Я почесал затылок и сказал посмеиваясь:
      - Все зависит от полноты налитого стакана и полноты набитого кармана. Думаю, за соответствующую сумму я смогу тебя хоть в администрацию президента устроить. Думаю да... это мне по силам.
      - Ты меня сейчас куда-нибудь устрой по специальности, а я поглажу, как это будет выглядеть. - усмехалась она.
      Я прижал ее закутанную в мой халат к себе и уткнулся ей в живот.
      - Спасибо. Что остаешься... - сказал я.
      Она молчала. А потом тихонько проговорила:
      - Можно просьбу? - почувствовав мой кивок она попросила: - Давай пока я тут ты не будешь читать дневник мой. Ты не понимаешь... мне, правда больно... было... там такое еще в конце... потом... когда я уеду - читай. Мне не будет так стыдно, как рядом с тобой. Может, будет противно... но я надеюсь, ты поймешь все, что там написано, хотя я до сих пор не понимаю, что со мной было и как я все-таки из этого выбралась. Да. Сейчас чтобы не случилось, я выбралась. Я побывала с тобой. Мне стало намного легче. Но все равно... сейчас если ты будешь читать и хотя бы хоть что-то спросишь от туда... ну почему там... или зачем... я просто расплачусь.
      - Я не буду ничего спрашивать. - сказал я и поднял лицо от ее живота. Смотря на нее я пообещал: - И даже читать эту неделю не буду. Обещаю. Потом прочту. Обязательно. Даже не отговаривай. Тебе тоже не понять, но я нашел уже ответы на некоторые вопросы про жизнь. Не твою или мою... просто про жизнь.
      Она смотрела куда-то в темное окно и только кивнула. Я заметил, что у нее блестят глаза. Ну, это никуда не годится. Я встал и потянул ее в "зал славы". Я всегда туда хожу, когда чувствую что жизнь дерьмо. Проведя ее задними захламленными комнатами в зал я показал ей развешанный по балкам старый параплан.
      - Смотри. Я на нем взлетал с Чегета, с Машука, в Абхазии с двух тысяч. В Кировске летал с ним. Во Францию с ним же мотался. Три сезона отпахал. В принципе он может еще несколько сезонов отлетать, но я взял себе приспортивленный. Он уже, на нем больше скорости, он медленнее выправляется при захлопывании угла. Более экстримальный. А этот вот здесь теперь.
      Она подошла, пощупала его ткань и сказала:
      - Я думала, что это просто ткань... ну длинное прошитое полотно. Я не думала что он вот такой.
      - Параплан сложная конструкция. В домашних условиях не сошьешь. Вот у меня один слой воздушный внутри образуется. А я видел ребят у которых парапланы такой конструкции, что два слоя. Они тяжелее, зато подвернуть такой при раскачивании или при сложных фигурах нереально вообще. Он в воздухе, как каменный становится. Этакое литое крыло.
      - А ты когда летаешь?
      - Да круглый год можно. Во Франции в феврале летал тогда. Просто одеваться надо соответствующе. Ну и фишки дополнительные. Видишь вот типа кресла? Это на самом деле большой рюкзак де факто. В него при желании параплан упаковать можно и всякой мелочевки массу. Я в полеты во Франции с собой брал термос с горячим. Но если честно слабо помогало. Опускался задубевший совсем.
      - А зачем летал?
      Я, посмеиваясь, сказал:
      - Попробуешь узнаешь. - поясняя я объяснил: - Я тогда так скажем только разлетался и жить не мог без полетов. Каждую неделю мне небо подавай. Сейчас поспокойнее отношусь, но все равно сюда, чтобы не травить душу не хожу лишний раз.
      Жанна заметила, что по всем стенам у меня развешаны фотографии и пошла вдоль них пока не наткнулась на доску с выжженными на ней паяльником словами:

Ты не переживай.

Из ада сразу в рай.

Наш путь, мы до конца ему верны,

На гребне злой волны.

     
      - Это что? Чьи-то стихи?
      Я подошел к ней и, поясняя, сказал:
      - Это припев одной песни "девятого района". Ты не знаешь эту группу. Они мало были популярны, если вообще были так популярны в то время. Но так сложилось что наш... кхм... клуб самоубийц взял его как девиз. Вообще песня, как раз про шторм. Не скажу что в штормах, а я в них бывал, я вспоминал эту песню... она несколько наивна. Но девиз мы взяли именно из нее. Он подходит и тем, кто летает и тем, кто ходит в море и даже дайверам... вон смотри мой старый акваланг...
      Она подошла к двухбаллонику моему и спросила:
      - А росписи на нем это твои товарищи?
      Я покачал головой и сказал:
      - Это капитаны лодок, яхт, кораблей... с которых мы ныряли вообще.
      - Так много? - удивилась она.
      - Да это мало. Мы за день могли на двух разных катерах выплывать на рыбалку или просто так поглазеть. Вот это росписи особняком с Большого рифа. Тоже лаком покрыл, правда другого цвета... тот что всегда с собой таскал, потерялся именно там. Знаешь где это? Большой риф?
      - Конечно. - сказала она.
   - Если бы ты видела тот белоснежный песок коралловых островов. Сказка какая-то.
      Не знаю, поразил ли ее зал, но улыбалась она зачарованно.
      - Здесь только списанная мной экипировка. И фотографии понятно не все. За пятнадцать лет я много где побывал... но все остальное на квартире в Городе. Перетаскивать лениво. Да и оттуда проще брать что нужно, если еду куда.
      - Покажешь? - спросила она.
      - Подумаю... - усмехнулся я.
      Напялив на нее пробковый шлем я усмехнулся:
      - С халатом не идет. - снял и повесил обратно на стену рядом с фотографиями из Африки.
      - А шлем то зачем тут? Тоже списанная экипировка? - улыбаясь спросила она?
      - Ага. Ну, куда я в нем? Да и маловат он мне. Бошка-то у меня большая... думающая!
      Смеясь, мы вернулись в каминную залу и я демонстративно убрал блокнот с полки в сейф с винтовками зарегистрированными когда-то на моего старого начальника безопасности.
      - Пусть лежит, через неделю прочитаю. - сказал я и захлопнул сейф.
   Она проводила блокнот каким-то тоскливым взглядом и я заметив это спросил, в чем дело.
   - Да не знаю я теперь хочу ли я что бы ты его читал. - честно призналась она.
   - Почему?
   Она вздохнула и покачав головой ответила:
   - Я кажется запуталась. Я тебя считала этаким человеком сугубо дела. Ну, там цивры в голове и ни грамма романтики.
   Я хмыкнул запирая оружейный шкаф и спросил:
   - А что изменилось?
   - Не знаю. Я увидела твои старые вещи... Параплан и акваланг... фотографии. Ты словно прячешь одного себя за маской другого.
   Я задумался и махнув рукой признался:
   - Никто никого не прячет. Я такой какой, я есть. А насчет цифр ты не права... В них своя романтика. Свои переживания. Не менее сильные чем скажем любовь. И страхов там столько что адреналин за края выплескивает. Хочешь услышать стихи моего приятеля-писателя посвященные тому ремеслу, которому никто и никогда стихов не посвящал?
   Она вопросительно взглянула на меня.
   Я усмехнувшись на память прочитал ей столетний, пьяный отрыв моего друга:
  

Терпение, молчание,

И взгляд опущенный.

Сознание потушено

И свет приглушенный.

Усталость, дрожь

Души нагруженной.

И мыслей Ложь

И хрип простуженный.

   Под непонимающим взглядом Жанны, я старался выдерживать ритм и чувственность этой нетленки посвященной таким как мы:

Текут, переливаются

Чужие образы

И ждут, и напрягаются...

Взъерошу волосы.

Я соберусь. Я отстранюсь

От тела слабого.

И я решу, я просчитаю

От обратного

И результат - колонки цифр,

Сольются в патоку.

И разделю для понимания

Я строки знаками.

Анализ "пиков" и "свечей"

И индикаторы,

Мне скажут - верно или нет

Мною угадано.

Математический, Фундаментальный

И графический

Анализ, может указать

Коль не ошибочный...

И я вступаю осторожно

Лотом маленьким

И наблюдаю, И сержусь,

Но не загадываю.

И вот

Движение пошло -

Сменились новости.

И котировки поползли

Со страшной скоростью.

Срывая "стопы", рвется вверх

Цена на доллары, Я закрываюсь.

Выхожу.

Смотрю на облако...

И разбираясь на досуге

В чем ошибка же

Я понимаю, что устал

До неприличия

И я оденусь, и пойду

Гулять по городу.

И котировки улетят,

Как ветром сорваны.

Я снова скоро, отдохнув,

Вернусь за графики.

И снова Цифры

Утонув в моем сознании

Из Хаоса построятся

"Текучим" столбиком

И я сорву свою маржу,

Но после отдыха...

   Жанна недоуменно смотрела на меня и спросила вдруг:
   - Может у тебя еще и про бухгалтеров стихи запасены?
   - Я тебе песни "Комбинации" не хватает? - со смехом спросил я ее, нисколько не уязвленный ее непониманием суровой доли трейдеров.
      Вместе мы прошли на кухню и там я продолжал рассказывать про наши приключения с акулами на Большом рифе. Я рассказывал, что акулы это абсолютно не страшно. Что опасны только несколько типов, но и они при соответствующем поведении никогда не нападут, если не совсем больные. Мне откровенно нравилось ее восхищение в глазах. Поддерживая этот огонек я рассказал, как мы на машине пересекли всю Австралию. Как меняли часы на воду у аборигенов, как радовались как дети очередной заправке посреди безлюднейших мест. Как заехали в славный городок, в котором все жители считали себя отдельным государством, как хохмы ради за небольшие деньги мы стали его гражданами. И даже паспорта получили там. Только вот свой я потерял в бардаке на старой квартире.
      - Есть два рая на земле. Новая Зеландия и Абхазия. В новой Зеландии мы были всего три дня. Я сильно заболел и мы буквально сразу вылетели в Москву.
      - Заболел в смысле у тебя приступ был? - спросила она сочувствуя.
      Смеясь, я ответил:
      - Нет просто подхватил какую-то заразу. Температура под сорок, бред, жар, потел постоянно жутко. И хоть и страховка была медицинская, но что там куда вообще не понятно. И главное на долго ли это. Плюнули и улетели. А в Москве вообще смешно было - меня антибиотиками вылечили. Спрашиваю у врачей, а что это было то? А они давай умности разводить. В итоге я понял они и сами не поняли от чего вылечили.
      - Главное, что вылечили. - усмехнулась Жанна.
      - Я тоже так решил. Сам себе обещал еще раз поехать туда... но вот до сих пор не доехал.
      Я замолчал, думая, что может так случится в жизни, что так ведь и не съезжу. Она видя что я ухожу в свои мысли спросила:
      - Во сколько завтра приезжают врачи?
      - Да хрен их разберет. - честно сказал я. - Обещали к часу приехать уже сюда. Потом звонили, сказали, что задержаться в городе будут кого-то еще ждать. Да и фиг с ними как приедут так приедут. Завтра привезут наших техничек убраться комнатах, так что нам все равно в девять кровь из носу вставать.
      - Я тебя разбужу. - сказала она и добавила: - Я уже привыкла вставать ранищу на занятия.
      Я, усмехнувшись, посмотрел на нее и сказал:
      - Тогда пошли в постель. - мы уже шли в комнату когда я добавил вызвав ее смех: - А то дожили я... и остался неудовлетворенным! Ужаснах!
      Жанна и правда разбудила меня в девять. На столике стояли две кружки кофе и круасаны подогретые в микроволновке.
      Она ничего, не говоря, показала, чтобы я угощался и сама тоже отпила из чашки. Я понял что она попыталась приготовить как это делаю я и, улыбнувшись, покачал головой и сказал:
      - Корицы побольше надо.
      Она, нисколько не удивляясь, ответила, что боялась лишнего пересыпать. Не вставая, я притянул ее к себе. Поставив чашку на столик, она легла рядом.
      - Мне ночью понравилось. - сказал я предлагая повторить.
      Она, засмеявшись попыталась вывернуться и сказала что я сам говорил что надо вставать. Я притворно громко вздохнул и стал одеваться. Решив забить на занятия в тренажерке, я сразу пошел принял душ и высушив волосы приплелся на кухню где Жанна смотрела новости по монитору.
      Посидев с ней до десяти я сделал нужные звонки на работу. Уборщиц так и не привезли и я маялся в неведении где их черти носят.
      Не черти, а охрана привезла двух женщин, что работали в нашем офисе только к половине одиннадцатого. Одна из них уже не первый раз была у меня и дополнительных объяснений не потребовалось. Пока они наводили порядок мы с Жанной поехали в магазин за продуктами. Закупались много. С расчетом на гостей и охрану. Алкоголя тоже пришлось набрать прилично, доктора народ странный, знают как действует алкоголь на печень, но сами не против пропустить стаканчик другой. Купили сигарет на всякий случай хороших по мнению Жанны. Сама она при мне так и не закурила ни разу. Я, осознав это, спросил ее уж не бросила ли она?
      - Ну, я подумала, что пока не сильно привыкла надо бросить.
      - И как? - спросил я помня себя.
      - Оказывается я привыкла сильно. - пошутила она и пояснила: - Нападает иногда сил нет держаться. Злюсь на все... но в основном на себя. Но сейчас... вот именно сейчас курить не хочется совершенно. Так странное желание подержать сигарету в руках. Может быть сделать пару затяжек. Но не больше. А вот когда мне плохо было, одну за другой курила. Когда сидела дома... там... тоже не курила почти. Мама не знала, что я курю. А расстраивать ее не хотела. Только когда брат приходил я с ним выходила на лестницу. Я курила, а он рядом стоял, чтобы если что ему сигарету отдать. Он то сразу сказал маме, как только начал. А она его все пилит, мол, бери пример с сестры, не курит, не пьет... хорошо ему хватает сил не хохотать при этом.
      Я негромко рассмеялся тому, как она это рассказывала:
      - Будет совсем невмоготу - кури. - сказал я. - Я сам если честно когда уж очень сильно выпью, курю, если есть кто-то с сигаретами. Но пока вроде снова не подсел на это дело.
      - И не хочется? - спросила она.
      Пожав плечами, я сказал:
      - Хочется... иногда... когда что-то не так идет. Дела или так по жизни. Да представь у меня тоже бывают проблемы. - сказал смеясь я.
      Она улыбалась, рассматривая мое лицо. Потом стала смотреть на дорогу.
      Разгрузив продукты мы с ней откровенно маялись ожидая прибытия гостей. В бильярд я отказался с ней играть, сказав, что пока не научусь лучше играть, больше не позволю ей у меня выигрывать. Включив купленные, но так и не посмотренные фильмы, мы сидели с ней в одном кресле, она на коленях у меня и смотрели.
      Не смотря на ее близость ко мне время тянулось невыносимо медленно. Я слишком многого ожидал от приезда этих специалистов. Жанна честно мне сказала, что немного волнуется от приезда стольких гостей и что ей придется исполнять роль хозяйки в доме. Так и сидели, пытаясь, сосредоточится на фильме и прижимаясь к друг другу.
      Они приехали в пять вечера, когда мы уже посмотрели второй фильм и даже пообедали. На подъезде мне позвонил начбез предупредил, что через пять минут будут у дома. Он спокойно воспринял Жанну у меня. Наверняка ему уже охрана обо всем доложила и он сделал свои выводы, не предлагая их мне на рассмотрение. Он только старался с ней не общаться лишний раз, если этого не требовалось для дела. Он не был снобом, но все-таки, перемена в жизни начальника для него прошла незамеченной и от этого он пока не знал, как вообще ко всему этому относится и реагировать. Он занял выжидательную позицию и не конфликтовал по пустякам с Жанной тем более она его откровенно боялась и не капал мне на мозги. Сначала занимались размещением гостей и охраны, которая должна была жить при них. Начальник безопасности даже докторов не хотел без присмотра оставлять.
      Скажу так, я еще раз порадовался, что перебрался жить за город. Представить, что я как-то смог бы уместить их всех у себя на старой квартире, у меня не получалось.
      Знакомились, размещались, распаковывали вещи, изучали дом почти до восьми часов. В восемь собравшись на большой кухне, мой врач еще раз напомнил мне, кто есть кто:
      - Давайте еще раз представлю вам всех кого я пригласил по вашему вопросу. Не думаю что вы всех все равно запомните, а тем более профессии, но как говорится не будете спрашивать, что эти люди у вас делают.
      Представляя мне гостей он сразу называл специальность и я кивал уже не протягивая руки ведь де-факто мы с ними уже знакомились при встрече. Только на одну, еще не старую, женщину я обратил особое внимание и спросил ее при всех, не встречались ли мы раньше. Она кивнула и сказала, что больше трех лет назад я был на лечении у ее бывшего руководителя. Я кивнул, но так и не понял где это. Три года для моих мозгов - срок.
      Обращаясь ко всем, я сказал:
      - Итак, дамы и господа, вы как я понял, будете устраивать недельный мозговой штурм. Своими мозгами будете одолевать мои. - присутствующие заулыбались и даже Жанна что сидела отдельно с охраной чуть покачала головой с улыбкой.
      Врачи народ шумный оказывается. Они сразу попытались дать точную формулировку тому что собираются со мной делать, но даже несколько человек попеременно перебивая друг друга не смогли этого внятно мне объяснить. Наконец слово взял мой молодой мозговед:
      - Ну, мы с вами уже обсуждали, чем мы будем заниматься. Или вы хотите, чтобы мы начали терминами сыпать и совсем вам голову заморачивать...
      - Ну, меня заморочить сложно за жизнь я волей неволей выучил по своей проблеме столько... - я невесело усмехнулся. Вспомнив, что я хотел сразу прояснить все и всем я начал с самого интересного: - кто из вас гипнолог... уж простите, но в ваших официальных профессиях я честно запутался.
      Тщедушный худощавый мужчина поднял руку ничего, не говоря и только наблюдая за мной, что я дальше скажу.
      - Ага. Вы насколько я понимаю, будете пытаться ввести меня в контролируемый транс?
      Он кивнул и пояснил:
      - Да. Термин немного не верный. Но не суть... Думаю даже если не сразу, но у меня получится.
      - И насколько я понимаю это ключевой момент всего действия ради которого мой врач собрал вас всех здесь?
      Они кивнули и я сказал:
      - Но мне известно, что люди с моим заболеванием несколько тяжелее поддаются внушению и воздействию?
      Гипнолог покачала головой и пояснил:
      - Это зависит не от вашей болезни. Степень внушаемости не связана с ней. Просто с ... ээээ... больными людьми используют несколько другие методики. Создают другие образные картины. Глубина эээ... транса тоже регулируется не относительно заболевания, а вообще относительно психологии человека. В этом вопросе имеет значение все. И усталость и настроение и другие мелочи. Потому не удивляйтесь, что вполне возможно, что за несколько часов до моей работы вас буду заставлять выматывать себя на тренажерах, а потом отдыхать перед самим сеансом... назовем его так.
      Я почесал подбородок и спросил его, надеясь на откровенность:
      - Вы думаете, что у вас получится?
      Он посмотрел на меня своими черными южными глазами и сказал:
      - Нет тех с кем не получается. Просто с некоторыми это сразу происходит с некоторыми приходится работать дополнительно повышая их внушаемость либо тренировками по расслаблению, либо препаратами. Ваш врач, уважаемый хоть и молодой (он назвал моего врача по фамилии) настоятельно рекомендует обойтись без препаратов. Значит если сразу не получится, то за пару дней тренировок я научу вас основным приемам медитации и самостоятельного вхождения в транс.
      - Я слышал, что чтобы подавить волю другого надо быть сильнее его так скажем в душевном плане? - сказал я, искренне интересуясь этим вопросом.
      Улыбнувшись, врач ответил:
      - Нет, это из области суеверий. Для этого вообще ничего не надо. Наш мозг предрасположен к такого типу воздействия. И не важно кто перед вами способная девочка или старый аксакал.
      При словах о способной девочке я посмотрел с улыбкой на Жанну и она разведя руками показала своим видом что она не причем абсолютно и вообще впервые о подобном слышит. Видя ее жесты многие невольно улыбнулись, а я, пользуясь моментом представил:
      - Жанна, поднимись, - когда девушка поднялась я сказал всем: - Эта девушка будет вам помощницей в доме. Где что лежит, где что взять, как чем пользоваться это к ней. Если кому-то будет надо в Город тоже ей сообщайте она передаст мне я придумаю, кого с вами на машине отправить. Если так получится что она что-то либо не знает, она у меня спросит. - Жанна села, а я продолжил: - Комнаты вы свои знаете. Вечера мы проводим либо в каминной либо в бильярдной. В доме есть сауна и бассейн в подвале. Удобные. На каждом этаже есть туалет и душевая. Если будете чувствовать прохладу сообщите Жанне она поднимет температуру в доме. К сожалению у меня так и не доделали раздельного управления так что если климат контроль включается то весь и сразу. Обед и ужин у нас будут по расписанию. Из города будут привозить. Здесь будем только разогревать и обедать. Завтраки понятно... каждый самостоятельно разбирается со своими вкусами и моим холодильником... и не только им. Ну и в течении дня не стесняйтесь... вот здесь у меня бар. После наших занятий можно неплохо посидеть в каминной с алкоголем. Тоже на все вкусы и предпочтения. Курилка у меня только одна на третьем этаже. Но можно и на кухне курить пепельница вон стоит. Только вытяжку включайте. Кушаем здесь. Я думаю, кто-то логично может пожелать завтракать у себя в комнате, но прошу понять у меня уборка обычно только один раз в неделю большая по субботам.
      Никто против моих правил естественно ничего не сказал, и я продолжил:
      - Если вопросов у вас нет по этим вещам, то еще позволю себе сказать сразу...- Я посмотрел на Жанну и проговорил: - Если честно... Я настолько за мою длинную жизнь привык к моим приступам, что если у вас ничего не получится, то не сильно и расстроюсь. Но все-таки хотелось бы чувствовать себя здоровым человеком. Поможете мне, я постараюсь вас вознаградить кроме обещанного гонорара. Если раньше у меня не было такого сильного желания лечиться... сами понимаете вечная суета, дела, бизнес... то теперь у меня есть и желание, и средства, и главное цель...
      Все молчали. И я сказал, улыбаясь и разводя руки:
      - Ну что... теперь я весь ваш. Разбирайте меня на косточки.
      Несколько неуверенных улыбок и мой врач сказал:
      - Мы посвятим сегодня вечер все-таки организационным моментам. А уже завтра начнем полное обследование вашего состояния. Нам сегодня не удалось в дороге обговорить многие нюансы. Надо составить общий план. Потому сегодня вы нам не нужны будете. Кроме того, потребуются некоторые медикаменты для работы с вами... они приедут только завтра. У них наркотическое содержание и в вашем городе их пришлось заранее заказывать в централке. Так что на завтра нам нужен будет транспорт чтобы съездить за ними.
      Я кивнул и честно признался:
      - Хорошо. Завтра так завтра. Тем более что я сам испытываю некоторый мандраж. Хотя вроде бы давно должен был смирится с неизлечимостью.
      Чуть грустно мой врач напомнил мне:
      - Не стоит обманываться. Будьте сильны. Мы не вылечим мы лишь уберем симптомы. Для многих это одно и то же. Но не для вас и тем более не для нас.
      Я кивнул понимающе и сказал:
      - Да все понятно. Но, наверное, если не будет так сказать приступов мне большего-то и не нужно. А то осень ждешь как смерти.
      - А вот это мы постараемся сделать. - сказал улыбаясь мой врач обводя присутствующих взглядом. - Именно для этого мы и приехали.
      Я вздохнул и сказал:
      - Ну и хорошо. Устраивайтесь. Решайте ваши вопросы... где что у меня перекусить вы теперь в курсе. А мы с Жанной не на долго уедем, если я сейчас не нужен срочно.
      Жанна вскинула брови и я подмигнул ей.
      Уже в машине проносясь по лесной дорожке я пояснил ей:
      - Пусть без меня обвыкнуться. Пусть соберутся с мыслями. У них ведь нет много времени. Им придется каждую минуту расписать, кто, когда со мной работает. У них наверняка мысли уже есть свои у каждого. Теперь им надо их объединить. А мы с тобой пока съездим в одно место... - я снизив скорость позвонил приятелю и спросил в трубку: - Помнишь ты про мастерскую говорил? Ну, как какую? Блин я не могу вслух произносить. Сюрприз хочу сделать. Ты же уже понял о чем я. Ну, так чего паришь, говори, где нах народное богатство.
      Выслушав адрес, я запомнил, поблагодарил и, положив трубку, сказал улыбающейся вопросительно Жанне:
      - Вот даже не спрашивай! Не скажу. Приедем увидишь.
      На острова мы быстро добрались, поток машин был плотный только встречный - люди с работы возвращались. Дальше я нашел нужный мне переулок и нужный одиннадцатый дом. Меня несколько смутил грязноватый фасад дома весь исписанный похабщиной, но мы вошли в парадную и позвонили в дверь на первом этаже. Нам открыла девушка лет двадцати и вопросительно посмотрела на нас.
      - Здесь мастерская? - спросил я.
      - Да. Вы у нас что-то заказывали? Я просто не помню вас.
      - Мы приехали заказать, а лучше было бы из готового выбрать.
      Девушка пропустила нас за порог и сказала:
      - Сейчас позову.
      В квартире сильно пахло лаком и деревом. Я думаю, Жанна сразу догадалась в какой мастерской может пахнуть ТАК. Не в мебельный же цех я ее привез. Но она только продолжала заинтригованно улыбаться.
      К нам вышел молодой человек в замызганных тренировочных штанах и фланелевой рубашке. На ногах у него были одеты разбитые и даже с чуть порванными ремешками пляжные шлепанцы. Видок еще тот учитывая недельную небритость. Представившись, он провел нас в помещение основное и Жанна, замерев на пороге, ахнула. Обернувшись на нее, молодой человек усмехнулся и пригласил пройти. Идя вдоль станков и развешенных корпусов Жанне очень хотелось прикоснуться к ним, но она не решалась боясь испачкаться в лаке. Видя это парень сказал:
      - Не бойтесь девушка. Трогайте если хочется. Это все подсохшее. Уже на сборку очереди ждет. - обращаясь ко мне он пояснил: - Мастера нет. Он в восемь уезжает. Мы тоже уже уходить собирались. Вы что-то хотели конкретное заказать? Тогда давайте я оформлю заказ, а вы завтра позвоните уточните с мастером детали. Ну, под какой голос и так далее. Какое дерево для грифа и барабана...
      Я честно ему сказал:
      - Ни завтра, ни через неделю боюсь мы ни то, что приехать, позвонить вряд ли сможем, не до того будет.
      - А что же вы тогда? - удивился он. - Это же не минутное дело. Некоторые вещи по месяцу делаются.
      - Мы именно заехали в надежде, что у вас что-то готовое есть. Для девушки... - пояснил я.
      Он с сомнением посмотрел на Жанну и сказал:
      - Боюсь вас неверно информировали. Мы, правда, делаем только на заказ, и у нас нет так сказать ширпотреба. Вещи достойные и дорогие.
      Я немного разозлился, глядя на паренька. Я что на бомжа похож? Смотрел на него словно думал, чтобы с ним сделать. Потом, не долго рассуждая я спросил:
      - Что у вас в данный момент есть... пусть для других.
      Он тоже стал рассматривать меня и, наконец, придя к какому-то выводу провел в комнатушку со спертым воздухом где буквально на полу были разложены готовые изделия. Каждому на барабан был прикреплен стикер с какими-то надписями.
      - Жанна, - позвал я и она вошла к нам в комнатку. - посмотри пока, что тебе больше нравится. А как выберешь скажи я попробую договорится с молодым человеком.
      Молодой человек с сомнением улыбаясь пожал плечами и мы с ним вышли из комнаты. В проем я наблюдал за Жанной пока молодой человек возился с чем-то на верстаке. Пришла встретившая нас девушка и предложила чаю. Я отказался, а Жанне было вообще не до этого. Она буквально пальцами изучала каждую гитару с уже натянутыми струнами. Подстраивала ее играла мелодию откладывала, брала другую возвращалась к предыдущей. Я успел поговорить о работе с молодым человеком и о том, как тяжело ему работается в мастерской с девушкой. Посмеялись с погоды в этом году. Скоро восьмое марта, а зима то и не в курсе.
      Через довольно долгое время Жанна позвала меня и показала на те, что ей понравились. Молодой человек сказал, что это не лучший на его взгляд выбор. Что гитары сделаны под голос заказчиков. Жанна пожала плечами и скромно сказала, что ей просто нравится.
      Я попросил ее определится какая ее все-таки больше устраивает и Жанна указала на какого-то мутанта с большим на мой взгляд барабаном. Я вывел молодого человека из комнатки и просто спросил сколько? Он посмеялся и сказал, что не продается. Это заказная вещь. Я сказал окей - звони мастеру. Тот позвонил. С мастером оказалось проще. Я объяснил от кого узнал о мастерской. Представился сам естественно. Мое имя ему ничего не сказало, но когда я без раздумий согласился на предложенную им цену он все-таки сделал честную попытку меня вспомнить и не смог. Хорошо с такими людьми вести дела, которым все равно, что в мире творится кроме их работы.
      Я заплатил наличными и девушка долго рассматривала купюры. Парень только хмыкал и ничего не говоря. Жанна стояла в обнимку с гитарой словно боялась, что придется ее вернуть и зачарованно смотрела на кочующие из рук в руки купюры. Перед самой дверью молодой человек протянул Жанне пакетик с комплектом струн. Мы попрощались и вышли.
      - Я думал ты шестиструнку возьмешь. - сказал я усаживаясь в машину.
      - Мне правда понравилось, как она звучит. А шесть или двенадцать... дело привычки. Я уже играла на двенадцатиструнке.
      - Я рад что тебе понравилось. - честно сказал я улыбаясь ей.
      Пока ехали обратно, она ни разу не прикоснулась к струнам. Мне показалось что она словно оттягивает удовольствие пока не приедет домой. В дороге я рассказывал ей как сам когда-то учился играть, как выучив только один бой пальцами по струнам понтовался перед соседкой. Это уже потом когда научили добрые люди различным переборам, я более-менее сносно заиграл. Стал переползать с дворовых песенок на эстрадные. Даже сам сочинял стихи под чужие мелодии. Потом даже свои мелодии были. Но как-то в конце института забросил и даже сам для себя не играл не то, что на вечеринках в компании.
      - Я бы тоже забросила... но видно не судьба. - внезапно сказала она.
      Я удивленно посмотрел на нее. Вот те на. Ну, сказала бы. Я же ей приятное хотел сделать.
      - А чего так? - с досадой спросил я.
      Она поняла по моему голосу все и поспешила с улыбкой пояснить:
      - Да ногти не отрастить никак нормальные. - И показывая мне свои пальчики, добавила: - вот такие хочу отрастить. А с гитарой и эти большие придется состригать.
      - Нее, состригать не дам, - сказал я, - так мучайся.
      - Поломаются, - уверенно сказала она, - надо хоть немного состричь.
      - Ну, если немного, то разрешаю. - сказал я надменно.
      Смеясь она только головой качала с моих замашек.
      Дома меня сразу взяли в оборот мои мучители. Сидели в каминной и я слушал их план на всю эту неделю. Мне оставалось только руками разводить. Они решили ни меня ни себя не щадить. Я внес коррективу относительно пятницы и субботы. Они внесли в планы мои пожелания и сказали, что тогда мне надо сегодня хорошо отдохнуть завтра начнут тесты.
      Я вернулся к себе в комнату оставив докторов решать свои проблемы и общаться на только им понятном языке. Жанны в комнате не было. Но перезвон гитары я сразу услышал и направился в ванную. Она сидела на краю и увлеченно перебирала струны переходя с аккорда на аккорд.
      - Ты чего тут-то? - спросил я удивленно.
      Она не ответила и молча подкрутила настраивая колок.
      - Гитара новая, подстраивать приходится не вылежалась еще натянутой.
      - Так это у них там они вылеживались? - спросил я улыбаясь и прислоняясь к косяку - А я думал это у них просто бардак такой.
      - Ну вообще-то я себе тоже по другому это представляла. А не такую свалку. - почти возмущаясь сказала она мне. - Но гитара хорошая слов нет.
      - Мне она какой-то странной кажется. Большой корпус. А в твоих руках вообще гигантским кажется.
      - Зато послушай как звучит. - она сыграла мне что то незнакомое. Звук был на мой взгляд низковат, но вообще-то да... Достойная была вещь. - Ну как?
      Усмехнувшись я сказал:
      - Так сносно. Ну? ничего научишься...
      Она улыбаясь качала головой и снова подправив колки попробовала звук.
      - А почему в ванной? - спросил я.
      Пожав плечами и сложив руки на гитаре Жанна сказала:
      - Я пока училась только в ванной и играла дома. Воду включишь... и родителей не достаю и сама тренируюсь. У нас тогда двухкомнатная была.
      Я покачал головой и сказал:
      - Иди в комнату играй. Я все равно в кабинет сейчас проверять работу камер. Мои привезли еще два монитора из конторы.
      Она удивилась и спросила:
      - У тебя везде камеры по дому?
      Задумавшись я ответил:
      - По-моему в сауне нет. Там была но я снял. Тут такое бывало...
      - Ты что подглядываешь за гостями?
      Я засмеялся в голос и подойдя к ней присел на корточки и сказал:
      - Да! Я смотрю как гости занимаются любовью и тихо онанирую в своем кабинете!
      Она смущенно смеясь сказала:
      - Блин, ну, кто тебя знает!
      Она отложила в комнате гитару и поднялась вместе со мной в кабинет где начальник безопасности сидя в моем кресле проверял работу мониторов и камер. Видя нас он поднялся и показывая на управление сказал:
      - Все нормально, в одной из комнат мансарды видно окуляр запылился совсем мутно. Звука нет в бильярдной. Не было звука еще на входе, но сделали. Там просто контакты говенные были. Сорри, Жанн, за мат. - махнув рукой сказал он. - Оборудование денег стоит не детских, а они контактную коробку нормальной не могли сделать. Окислилось все напрочь.
      - Сейчас все нормально? - спросил я присаживаясь в кресло.
      - Да. Ну кроме того что я сказал. Гости уже пишутся. Первую запись обработает наш медик уже завтра. Переведет тебе на русский важные выдержки скину тебе на аську почитаешь... чего они будут мудрить.
      Я поблагодарил побаловался с мониторами и спросил:
      - Когда сброс информации происходит?
      - В полночь. Или поставить позже? Канал весь сожрет сразу предупреждаю. До часов пяти шести утра сбрасывать будет.
      - Да все равно. В эту неделю я ни торговать не буду ни делами толком заниматься. - сказал я досадливо. - Ты когда уезжаешь?
      - Уже сейчас. Вот тебе показал что все работает и поеду. Мне еще по своим делам заскочить надо.
      - Хорошо. Когда приедешь? - спросил я.
      - Как позовешь или как что-нибудь случится. Раньше я в эту берлогу не полезу. - усмехаясь сказал Начальник безопасности и пожав мне руку, очень тактично тоже за руку попрощался с Жанной.
      Когда он спустился она шепотом спросила:
      - Что это с ним? Он со мной по другому вел раньше.
      Я отмахнулся возясь с мониторами:
      - Вот только не издевайся над ним. И не бойся его. Он один из немногих людей которым я доверяю почти полностью. Ну так поняла зачем мне нужны камеры?
      Она кивнула встав за моей спиной:
      - Сейчас ты думаешь что доктора тебе не всю правду будут говорить.
      Повернувшись к ней на кресле я смотрел в ее глаза и через какое-то время спросил ее серьезно:
      - Я параноик?
      Я не знаю что она хотела сказать с самого начала уже даже приоткрыв губы, но она вдруг задумавшись ответила:
      - Если бы меня лечили лет десять и никак не могли вылечить я бы тоже наверное смотрела бы за докторами.
      - Ну, меня лечат дольше, - усмехнулся я. - но не только поэтому. Они спорят, выдвигают мысли. Какие-то из них могут быть интересными, но в их планах незадействованными, это значит что можно будет эти теории проверить позже, когда даже они уже позабудут... да и не только это...
      Видя что я замолчал надолго рассматривая ее лицо, губы, шею и ямочку у ее основания, Жанна помахала передо мной рукой и спросила:
      - А что еще?
      Я потянув ее за руку усадил к себе на колени и обняв сказа ей в волосы:
      - Да много чего. Мне не по себе от того что со мной будет работать этот гипнолог и специалист по психолингвистическому программированию. Ну, женщина та. Она психолог по профессии, но у нее много работ именно по программированию мозгов. - со вздохом ей в волосы сказал я: - перелопатят мне черепушку и собрать забудут. Прикинь я просыпаюсь, а совершенно тебя не помню.
      Она передернула плечами словно от озноба.
      - Да не бойся ты. - Усмехнулся я. - Вряд ли они в эту область залезут. Если их не просить конечно...
      - Слушай... но теперь и мне страшно. А если они ошибутся где-либо?
      Успокаивая ее я сказал:
      - Как ошибутся так и исправят.
      Что-то это ее не сильно успокоило. Поглаживая ее по плечам я хотел что-то еще сказать, но в это время за моей спиной раздалось тактичной покашливание. Ну, что же... надо было привыкать к тому, что по дому бегают мозговеды.
      - Я конечно извиняюсь, - начал один из гостей, - Я может не туда зашел. На второй этаж тут пройти можно?
      Улыбаясь я отпустил Жанну и попросил ее показать как пройти обратно.
      - Пойдемте, я покажу вам. - улыбаясь сказала Жанна и уже хотела спустится с ним.
      Но доктор отнекиваясь сказал:
      - Извините за беспокойство, правда если это лестница из холла я и сам дойду. Еще раз прошу прощения.
      Он ушел, а Жанна в растерянности улыбалась смотря на меня.
      - Иди. Иди к гостям. - кивнул с улыбкой я. - Пусть они не чувствуют себя тут одинокими. Во! Чай поставь всем пусть собираются на кухне. Я чуть посижу и тоже подойду.
      Она улыбнулась мне и положив руку на перила быстро сбежала вниз...
      Я стоял на улице в уже освещенном саду между высокими цветущими кустами сирени. Белая. Предыдущему хозяину дома и сада нравилась белая сирень. Я бы не отказался от разнообразия, но кругом была только белая сирень... и ее запах. Сладковатый запах весны вступившей окончательно в свои права, и готовящейся передать власть лету.
      Зазвонил телефон в нагрудном кармане. Я не торопясь достал его.
      - Алло? - голос Анжелы такой далекий из-за помех, но я ее узнаю и радостно говорю:
      - Привет. А я тут все утро мучаюсь. Все думаю звонить тебе или разбужу.
      - Я уже давно не сплю. Тоже жду твоего звонка. Или хотя бы намека...
      Я улыбаюсь словно она может увидеть на той стороне мою довольную улыбку. Я чувствую, что она тоже там улыбается.
      - Когда?
      - Через пару часов. - отвечает она и мы понимаем о чем идет речь. Через пару часов я увижу ее.
      - Сильно соскучился? - спрашивает она.
      - Нет Анжел, знаешь, еще бы год тут просидел никого не видя. - язвительно, но усмехаясь отвечаю я.
      Она легко смеется на том конце телефона и говорит:
      - Ну все. осталось чуть-чуть потерпеть. Потерпишь?
      Я вздыхая оглядываю сверкающие небеса и красоту вокруг меня.
      - Куда же я денусь с подводной лодки. - говорю я.
      - Ну ладно, подводник, - лукаво говорит она, - давай не тянуть. Через пару часов я тебя вытащу оттуда. Поедем чаек кормить. Хорошо?
      Улыбаясь я говорю ей:
      - Да для меня сейчас даже кормление чаек с тобой - счастье. Поторопись пожалуйста.
      Мы кладем трубки и я возвращаюсь в дом.
      Интересно она вообще изменяет мне? Чисто теоретический вопрос. И если бы я узнал об этом как бы я поступил? Выгнал бы ее? Скандал бы закатил, как истерик последний... или взял бы оружие? Вряд ли. Не знаю. Вообще мне этот вопрос был интересен только с той точки зрения, как бы я на это реагировал, а не почему она это сделала. В этом моя беда, как сказал мой доктор. Чужие чувства и эмоции мне не то что бы безразличны, но я могу при желании их спокойно игнорировать не чувствуя никаких угрызений совести. Эгоист, что с меня взять. Я улыбнулся сам себе.
      На кухне я слышу, как работает телевизор в каминной. Странно. Я только что проходил мимо него и он был выключен. Ну и ладно. Может скачок напряжения и электроника сама его включила. Не хотелось вставать. Теперь оставалось только ждать. Ждать и вспоминать...
      - Таким как ты не изменяют. - говорила Жанна когда-то.
      - Всем изменяют, - смеялся я - никто от этого не застрахован.
      Она молча почти обидевшись уткнулась мне в плечо.
      А с чего этот разговор пошел? Ну-ка дайте-ка вспомнить. А точно. Это мы уже лежали в постели, весь дом затих и только за закрытой дверью в каминной о чем-то очень тихо трепался охранник с женщиной психологом. Я не помню с чего зашел разговор о моей бывшей жене. Вот в последнюю бы очередь с Жанной я бы стал об этом говорить. Она все никак не могла понять чего же та испугалась и ушла от меня. А я делая вслух предположения давал ей возможность отбрасывать их.
      - Не то. - в очередной раз сказала она когда я предложил очевидную глупость. - Ну кто из-за такого уходит?
      - Ты просто не знаешь всех моих привычек раньше. - убеждал я ее. - Разбросанные возле кровати носки это самое безобидное.
      - Может быть что-то другое, но носки грязные по квартире не повод. - убежденно сказала она.
      - А что другое?
      - Из-за болезни? - спросила она.
      Я молчал. Ну не говорить же про мои качества, как производителя потомства. И какое потомство от меня может получится.
      - Из-за болезни да? - переспросила она.
      Пожав плечами я ничего не ответил.
      - Она дура. - уверенно сказала Жанна.
      Я засмеялся в голос так что замолкли в каминной в удивлении. А Жанна отпрянув от меня насупилась и объяснила.
      - Это все равно что раненного бросать.
      От этих ее слов меня еще больше затрясло в смехе.
      - Господи, какая ты еще малая оказывается. - улыбался я ей в темноте комнаты.
      - Почему? - возмутилась она.
      Замолчав и подумав я все-таки сказал ей что решил по этому поводу сам:
      - Ну нет смысла обрекать себя на всю жизнь мучится с больным человеком, когда можно жить полноценной жизнью. Родить здоровых детей от здорового человека. Любить его и быть любимой. Чем вот так из жалости. Жалость она вообще унизительна. А жалость к самому себе опасна смертельно.
      - А при чем ту жалость? - спросила Жанна. - Она же любила тебя?
      - Ну наверное раз вышла за меня замуж. - сказал я улыбаясь.
      - Ну, так чего она? Вдруг взяла и разлюбила? Так не бывает.
      Я стараясь смеяться потише сказал ей:
      - Бывает и не такое. Бывает что любимый человек в один прекрасный момент становится ненавистным. Всякое бывает.
      - Она что же ненавидела тебя?
      - Сначала нет. Наоборот часто звонила узнавала как я. Ну после развода имеется ввиду. Наверное с год. Звонила очень часто. Будешь смеяться она меня пригласила на свою свадьбу. А я возьми да и приедь. Просто посмотреть. Это надо было видеть. Они то думали что я тактично извинюсь и откажусь. А я приехал с цветами поздравил ее. Подарил им не помню что. Что-то незначительное. У меня тогда каждая копейка на счету была. Все в дело впихивал. Денег жутко не хватало ни на что. Закупки для ларьков делались буквально так: что только получили копейки ехали закупались привозили продавали. Как вспомню, так вздрогну: душились с оптовиками за копейки. Ну понятно приехал я тоже не в костюме, а в джинсе в которой буквально за час до их свадьбы разгружал мешки с мукой в нашу маленькую хлебопекарню. Как мог привел себя в порядок и примчался. Знаешь с чего я больше всего смеялся потом? Ее муж не плохой человек, но он не понял какая во мне злость скопилась в тот момент на все... на жизнь, на себя, на нее, и на него тоже... И он меня чуть ли не открыто жалел. Сначала я хотел возмутится, а может и ссоры хотел, а потом усмехнулся и сказал ну что ж. Каждому свое. Кому-то счастье в личной жизни, кому-то в бизнесе. После их свадьбы я пахал, как проклятый. Буквально по пять-шесть часов спал, даже в выходные. Причем я за год-то неплохо так приподнялся. Было несколько точек торговых, на рынке места были. Плюс кое-что для братвы делал, деньги им вытаскивал за кордон. Свой процент имел. Ну и отношение понятно и контракты они мне подгоняли реальные не мелочные. С кредитами помогли опять же. А тогда было время такое что можно было кредиты так мутить пока банки не разорялись и к тебе уже так изредка флегматично обращались "ну чего возвращать будем"? Короче весело было. И конечно экстремально. Приходилось буквально дружить со всеми чтобы все прикрывали тебя от тех с кем ты физически дружить не можешь. Ну с кредиторами. Крутился вот в таком режиме лет пять пока дурдом в стране не кончился. Знаешь когда он кончился? В девяносто восьмом. Когда дефолт грянул. У меня все деньги были в долларах и товарах. Вечный дефицит наличных рублей мне пришелся очень кстати. Так что мне дефолт дал заработать. Одному из немногих. Не потому что у меня были инсайдеры в правительстве, а просто так получилось. А вот моя жена с ее мужем и уже двумя детьми в глубоком анусе очутились. Деньги что у них скопились обесценились мгновенно. Тогда я пришел к ним и помог. Просто так. Первый раз. Оставил тысячу долларов этого им хватило на пару месяцев пока он снова на работу не устроился. Ну понятно жили они скажем не фонтан. Я приходил помогал. Тогда то она меня наверное ненавидеть и стала.
      - За что?
      Я подумал смотря в темный потолок и сказал:
      - А можно я не буду отвечать на этот вопрос?
      Она молчала долго, а потом сказала:
      - Не отвечай. Я знаю.
      Сдерживая смех я спросил ее:
      - Ну, и почему?
      - Потому что у тебя все получилось. Она наверное думала что ты так и загнешься больной и спасала себя от участи твоей сиделки, а ты не только встал на ноги такой... но еще и сам стал сиделкой для них.
      Прижимая ее к себе я сказал:
      - Почти угадала. Даже не почти, а наверное угадала. Но мне она... когда пьяная приехала ко мне домой объясняться по-другому сказала.
      Жанна молчала ожидая продолжения тихо дышала в темноте. А я думал стоит ли вообще о таком говорить с этой молодой девушкой которая умудрилась при мне мою бывшую жену дурой обозвать.
      - Она просто не была счастлива. Я не знаю была бы она счастлива со мной... но ее дом, ее дети, ее муж... это все оказалось ей мало для счастья. Но она всерьез думала и наверное думает сейчас, что останься она со мной тогда она бы была счастливее. Она пьяная была... Я никогда ни до ни после ее такой не видел. Все плакала и говорила "давай я оставлю все и вернусь к тебе". Вот тогда то я ее наверное и разлюбил окончательно. Наверное психология. А может то, что она могла даже пьяной представить что оставит своих детей. Я позвонил ее мужу и попросил приехать. Он приехал. Забрал ее. Сказал спасибо что не отпустил ее одну в таком виде. Он даже не заподозрил что мы могли с ней переспать или еще что-то. С тех пор я запретил себе ревность вообще. К кому бы то ни было или к чему бы то ни было. Если простые хорошие люди могут жить без дурацкой неоправданной ревности, то мне и подавно надо так уметь.
      - То есть ты не ревнивый?
      - Ты прослушала. Я сказал: неоправданной. Мне не хочется вспоминать такое свое веселое прошлое. Но я честно пытался несколько раз начать жить нормально. Ну, завести семью, детей, просто женится в конце-концов. И как-то все не складывалось. Была у меня одна подружка которая легкий флирт с другим считала стимулом для ее мужчины еще больше ее любить. Не было ни ревности ничего, просто однажды я попросил не пропускать ее звонки мне в офис. Она звонила мне домой. За что-то извинялась... а мне было не поверишь смешно... красивая девчонка вокруг которой вечно крутится масса народа, с утра до вечера названивает мне убогому. Я просто не допустил в данном случае повод для ревности. Ну а что? Ну закрутилось бы у меня с ней, кто бы знает чем бы кончилось. А так только при намеке разбежались и слава богу.
      Была у меня подруга которую я наверное даже любил. Она пришла к нам в головной офис работать в аналитический отдел. Вела статистику. Я на нее внимание обратил на годовщине компании. Что-то разговорились по работе. Понравилось что она была умной. Потом пару раз ее на планерку внутреннюю приглашали помощники. Стали чаще видеться. А через пару недель первый раз переспали... ну как переспали. Это у меня в кабинете было. Была ночь глубокая: я, она и первый помощник сидели хлестали коньяк. С Владивостока ждали вестей дневных. Ну разница во времени жуткая. Не помню какой груз мы ждали... помощник не выдержал первым сломался сказал что пошел к себе в кабинет спать, если что мы его разбудим, а мы остались с ней одни. На трезвую голову с сотрудницей? Упаси господь! Потом же гемора не оберешься. Но там мы были одни, была ночь, алкоголь в голове. Да и еще неделя была дурная, заморочная. Само собой все получилось. Стали чаще видится с ней после этого. Она не редко у меня оставалась. Но на работе становилось просто невозможно с ней находится рядом. Она просила внимания. Я понимаю прекрасно что это ей было нужно от меня. Но когда у меня в голове цифры, имена, пароли, явки - я усмехнулся невесело - было в общем не до нее. Сначала она боролась за меня в постели со мной, потом на работе стараясь все время быть ближе. А когда поняла, что бизнес для меня все.... что это настолько важно для меня было тогда... что ее эмоции рядом не котировались вообще. Короче она написала заявление на уход. Она думала что я остановлю ее. Но я не стал. Хотел, но не стал. Не спрашивай почему. Можно было бы ее попытаться удержать как хорошего специалиста, но я запретил предпринимать эти попытки. Так мы с ней и разбежались... Я тогда думал что в принципе мы были бы неплохой парой если бы у нас все получилось, и она поняла что у меня давно в душе что-то перегорело, чтобы во так бросать дела ради эмоций.
      - Сильно жалел? - спросила спокойно Жанна.
      - Не так как об уходе жены. - усмехнулся я.
      - А она после того к тебе еще приезжала?
      - Жена? Ну да. По каким-то мелочам. Она меня бы наверное и близко бы не подпускала бы если бы не ее муж который и правда благодарный человек. Я к ним стараюсь только на новый год заскакивать подарки закидываю посижу чуть-чуть подумаю что мы могли бы вот так тихо и спокойно жить с детьми. Расслаблюсь и ухожу. Что бы через год снова придти зарядится у них наверное этой спокойной энергией.
      - Да ты вампир! - шутливо сказала Жанна.
      - Ага. Предпочитаю девственниц!
      - Вот тут то ты и обломался! - Шутя отстранилась от меня Жанна.
      Перевернув на ее на живот я впился ей в шею и она не выдержав звонко засмеялась. Отпустив, я шикнул на нее:
      - Прекрати, народ разбудишь. И так в каминной думают, что мы тут с тобой пол ночи анекдоты читаем.
      Тихо хихикая в подушку она честно терпела пока я покусывал ей спину медленно опускаясь к ягодицам. Чуть укусив ее за мягкое место я вызвал очередной смех и еле ее удержал что бы она не вырвалась.
      - Щекотно. Не надо! - молила она вырываясь.
      Ей удалось перевернуться, но спасения она не обрела. Мне на растерзание достался ее живот. Потом ноги. Ну а потом и то что между ними:
      - Вампир... - всхлипывала она от смеха - извращенец... все... в шею... а ты....
      Отрываясь я сказал:
      - А я старый вампир! Куда добрался там и кусаю.
      Чувствуя, что она сильно возбуждена я спросил ее откидываясь рядом:
      - Сядешь?
      Она поняла, но перед тем как устроится на нем еще какое-то время ласкала языком и губами. Наконец чувствуя его непрерывные подрагивания она позволила ему окунуться в нее и замерла смотря на меня с усмешкой:
      - Все. Больше ничего не будет! - заявила она.
      Возмущенно я начал елозить под ней и подкидывать ее тазом. Вцепившись в мои руки она со смехом удерживала его в себе. Я обессилено опал на постель и она смилостивившись надо мной начала плавно скользить по нему вверх вниз. Потом прижалась ко мне, как тогда в ванной и стала доводить себя до оргазма. Положила мои руки себе на бедра и я понял что ей надо помочь.
      - Эгоистка! - шипел я на нее с усмешкой.
      - Молчи... вампир...
      Мне даже не надо было больше помогать ей выдерживать именно ее темп. Она сама то ускоряясь то замедляясь уверенно шла к цели. Уж без резких насаживании себя на него без почти болезненного вжимания лобком она спокойно довела себя до оргазма и как тогда тихо замерла словно боясь что-то спугнуть. Давая ей некоторое время прочувствовать я продолжил теперь самостоятельно глубоко проникать в нее. И чувствуя как скоро придет мой черед, переложил руки чтобы вовремя успеть ее удержать, а самому выскочить и разрядится. Она сначала по чуть-чуть, а потом все увереннее переняла мой ритм и теперь чуть покачивалась на нем в стороны доставляя мне большее удовольствие. В последний момент, когда я уже дернулся освободится из ее нежных объятий там, она неожиданно глубоко села на него и сжимая разжимая мышцы там помогла мне излиться. В момент моего оргазма она рассматривала в сумраке мое лицо словно что-то там было необычного в этот момент. Ее веселая улыбка не сходила и я деланно недовольно спросил:
      - Ну и? Чего расселась? Почухали в ванну...
      Но мне пришлось еще побороться с ней высвобождаясь. В конце концов я загнал ее в ванну подождал пока она подмоется, вошел сам, вымылся под душем. В постели мы больше не разговаривали. Просто лежали обнявшись пока не уснули.
      А утром началось. Не дав мне позавтракать, приехавшая медсестра проверила меня на аллергию к какому-то препарату. После этого она потребовала чтобы я сдал анализы мочи и кала. Пришлось постараться что бы она осталась удовлетворенной. Что не сделаешь ради женщины. Потом из меня сосали кровь, а Жанна стоявшая рядом со мной при упоминании вампиров прыснула смехом вспоминая ночь.
      Когда отбирание органического материала закончилось и тетушку выпроводили с анализами из дома, ее увезли в лабораторию, мной занялся давешний заблудившийся старичок. Проверял мою нервную систему. Оказался невропатологом. Отклонений он у меня не нашел но и состоянием нервной системы доволен не остался. Жаловался на резковатое движение зрачков. После скромного дедушки-невропатолога, нас с Жанной отпустили поесть. Завтракали шумной компанией. Дурной пример заразителен. Увидев как один охранник разрезав круасан сделал из него сэндвич с ветчиной, сыром, огурцами и капустным листом, народ стал экспериментировать.
      Позавтракав я с Жанной и один из охранников спрятались от народа в тренажерном зале. Я греб как мне нравилось, охранник тягал вес, Жанна скорее ради компании гоняла на вело тренажере. После душа за меня взялась женщина с ее, напугавшим даже меня видавшего виды, количеством тестов. Задавая вопросы она делала отметки у себя в огромной табели и даже эмоций не выказывала никаких. Нормально, я ответил, плохо, хорошо... ей было все равно. Словно это была обязательная рутина от которой в сущности ничего не зависело.
      Жанну я отправил к гостям чтобы не скучала рядом со мной. Она сначала хотела остаться, но видя что я настаиваю вышла. После обязательных тестов мы долго просто беседовали с женщиной. Она интересовалась какие моменты для меня были ключевыми в жизни. Предупредила меня о необходимой откровенности, она спрашивала меня о первом сексуальном опыте, о моих отношениях с родителями. Помню ли я как первый раз подрался? Какие мои первые достижения в детстве. В юности чем я выделялся. Потом стали с ней экспериментировать с воздействием на меня стандартных слов жажда, голод, злость, ярость, брезгливость. Называя слово она просила что бы я пытался вызвать в себе это чувство. Да легко...
      - Гипнологу будет проще чем мне. - сказала она улыбаясь.
      - Почему?
      - Я не знаю, но вы очень восприимчивы.
      - Я так не считаю. Когда я блокирую сознание как при приступе, меня ничего не берет. Проверяли когда-то очень давно.
      - Ну это вы с ним выясняйте, - сказала она предпочитая со мной не спорить. - я ознакомлю его со своими результатами он подумает как их использовать.
      - А ваша тогда работа что окончена?
      Она помолчала складывая портянки с результатами, потом сказала взвешивая слова:
      - Не ломайте себе голову над нашими обязанностями. К примеру я для всех нас последний козырь. Если не получится так сказать бескровно решить ваш вопрос то именно я буду программировать вас на конкретные действия во время приступа. Ну что бы вы больше так сказать в лес не уходили. Надо было конечно раньше было это сделать. Еще тогда... три года назад. Но вот видите... как все сложилось.
      Я подумав спросил:
      - А тогда три года назад вы бы смогли это сделать?
      Она ответила честно:
      - В рамках в которых я работала под начальством профессора .... Наверное нет. Мне бы никто этого не позволил. Но так, если бы я вам в частном порядке предложила, может быть да... Но три года назад и я была другой и вы другим.
      Поднявшись, она спросила меня:
      - А кто эта девочка? Помню три года назад ваш официальный образ жизни был несколько... удручающ.
      - А мне нравилось! - рассмеялся я и поясняя добавил: - Скажем так: я хочу чтобы она осталась как можно дольше со мной. Я не знаю что из всего этого выйдет, но приложу максимум усилий чтобы она не потерялась среди других...
      Она с любопытством слушала мои рассуждения не перебивая, но я не выдержал и махнув рукой сказал:
      - Доктор ну что вы в самом деле хотите от больного человека! - смеясь я ей пожаловался: - Вот стукнуло в голову и держу ее рядом с собой, учиться не даю и работать! Согласитесь подонок?
      - Совсем не даете?
      - Да я шучу доктор. У меня с ней договор что пока все это длится она побудет со мной. - я не знал как дальше сказать и тяжело подбирая слова объяснил: - Мне с ней спокойнее. Есть куда тратить энергию. Есть о ком заботится. Есть с кем посмеяться и... над кем.
      Она приподняв взгляд кивнула и вышла из гостевой комнаты которую мы превратили в кабинет.
      Следующим за меня взялись сразу двое. Они вооружились моей историей болезни и буквально с трех лет подняли ее. Мне пришлось вспоминать многие моменты которые давно бы пора забыть. Все эта заморока продолжалась до пяти вечера. Вымотанного меня Жанна обмывала в ванной и спрашивала о чем я с докторами говорил. Что было забавно я ей рассказывал, а на остальное не было сил если честно. Она принесла по моей просьбе бутылку вина из бара и мы вместе с ней ее наполовину опустошили. Пока шло обследования доктора хором просили меня воздержаться от крепкого алкоголя. А сами весь вечер мой коньяк глушили.
      В каминной мы засиделись до полуночи. Мы договорились что со мной и при Жанне вечером не будем о моей болезни говорить. Ну о чем еще доктора могут говорить кроме своей работы вообще говорить? Они рассказывали смешные случаи из своей практики и поверьте мы с Жанной и охранниками только что не плакали от смеха, хотя спроси меня сейчас о чем они рассказывали и не вспомню. Ну разве что случай с больным который решил сбежать из психиатрического отделения и таки сбежал во время прогулки, но через пару часов прибежал обратно забыл что-то из личных вещей. Понятно что второй раз ему никто уйти не дал. Но происшествий за богатую практику этих врачей у них было множество и они щедро делились с нами их юмором. Жанна сказала, что пойдет в комнату отдыхать и я ответил что тоже скоро буду, но честно говоря засиделся с врачами и она уже спала свернувшись под одеялом, когда я около двух к ней все-таки присоединился. Стараясь не разбудить, я ее обнял и еще взбодренный смехом долго лежал прислушиваясь к ее дыханию. Не поверите я был почти счастлив когда ворочаясь она повернулась ко мне и обняв несколько раз назвала мое имя прижимаясь ко мне. Приятно, черт побери! А уж эпитеты "милый, ласковый" так вообще растопили меня. Я только довольно улыбался в темноте чувствуя ее щечку на моем плече.
      Утром меня тихо разбудил охранник и я помня обо всем быстро выскочил в коридор. Два здоровых букета роз держал в руках второй охранник а на его руке висели подарки за которыми я его погнал в такую рань. Ничего особенного - парфюм, крема, косметика. Причем этакое все нейтральное. Ну я вообще не знал доктора и ее предпочтения и еще не так хорошо знал Жанну и ее пристрастия. Похвалив охранника я попросил их помочь мне накрыть на завтрак шведский стол для всех. Я был доволен что они с охотой помогли мне считая это не превышением их обязанностей, а некой общепринятой вещью: в хорошей компании кто-то должен и за столом проследить. Почему не мы втроем?
      За завтраком я поздравил Жанну и доктора и конечно поцеловал обеих. Сказав что сегодня не будет нормальной работы я предложил тем кто хочет поехать вместе с охранником в город походить посмотреть просто погулять по нашей славной северной "провинции", которую они так и не увидели промчавшись по улицам на машине.
      Почти все согласились кроме худощавого гипнолога и женщины доктора. Заявив что у них масса информации для обработки и нужно подготовится к завтрашнем дню они сразу после завтрака засели в каминной и на журнальном столике что-то чертили, сверяли предлагали какие-то схемы построения фраз. Я только краем уха слышал их когда провожали всех остальных на экскурсию.
      Сами мы с Жанной решили день провести на воздухе. Тем более надо было обновить в деле ее костюм. Курорт встретил нас разноцветными толпами. Мы приехали сравнительно рано, было только одиннадцать утра, но чтобы получить лыжи отстояли достойную социалистических времен очередь. Получив ботинки, лыжи, палки, маски мы попробовали свои силы сначала на простенькой трассе. Я слетел с нее клирингом почти не делая усилий для торможения и только в самом низу скорее хвастовства ради развернулся выбивая кантами лыж веера плотного снега. Стоял внизу наблюдая, как Жанна уверенно спускается в чисто классической манере. Она никуда не торопилась и ее движения были грациозны и плавны, куда простите делась резковатая девчонка?
      - Ты чего так медленно? - спросил я смеясь с ее довольного лица.
      - А мне так нравится. - ответила она весело улыбаясь.
      - Вон смотри, камикадзе на досках носятся снесут потом не соберу тебя.
      - Пусть только попробуют! - смело заявила она и подняв палку заявила смеясь: - Я вооружена и офигенно опасна!
      Так получилось что я перебрался на другую более сложную трассу, а она так и каталась на той. Только через два часа когда у нас у обоих кончились билеты на подъемники мы встретились внизу и довольные пошли сдавать инвентарь.
      Очередь была уже раза в два длиннее чем когда мы приехали. Забрав ее лыжи, ботинки, палки и маску я отправил ее заказать нам чай с шиповником а сам втихаря обойдя очередь быстренько сдал все и вернул свои права что оставлял в залог. Потом в кафе пили ароматный чай с непривычным для Жанны вкусом. В меня даже две больших кружки влезло, восстанавливал жидкость в организме.
      - Блин, я не взяла во что переодеться. - жалела Жанна.
      - Я взял.- сказал я довольно. - В моем тренировочном хоть и утонешь но не простынешь. Там же есть полотенца.
      - А ты?
      - Я о себе в первую очередь всегда думаю! - пошутил я и сказал что у меня вообще-то не один тренировочный костюм.
      После кафе я стоял на улице ждал пока Жанна переоденется на заднем сиденье и пересядет вперед. Сам я не особо растирался. Просто скинул термобелье и на голое тело напялил тренировочный. Влез в расшнурованные катерпиллеры и пересел за руль.
      - Классно. - Только и сказал я откинувшись в кресле чувствуя, как подогрев сидений делает свое дело.
      - Я тоже почти счастлива. - уверенно сказала Жанна и засмеялась с моего вопроса что же ей для полного счастья не хватает.
      Не дожидаясь ответа я вывел машину со стоянки. Когда мы вернулись экскурсантами еще и не пахло, а оставленные нами двое докторов так и сидели в каминной.
      - Вы уже? - удивились они.
      - Хорошего понемножку! - смеясь ответил я и соревнуясь по скорости с Жанной побежал в ванную.
      Вымывшись мы лежали на дне включив гидромассаж. Я в расслабленном состоянии перебирал ее пальчики на вытянутой ноге, а она и вовсе делала вид что спит.
      - Сыграешь мне сегодня? - спросил я.
      - Угу, - произнесла она не открывая глаз.
      - Только для меня. - уточнил я. - не для всех этих эскулапов и охраны, а только для меня.
      - Только для тебя. - сказала она нежно, но глаза не открывала. Ей было хорошо. Она отдыхала.
      Я опустил ее ногу в воду и поднялся. Она недовольно захныкала притворяясь.
      - Нууу, куда?
      - В постель. Сил чего-то нет вообще. Вроде бы всего два часа катались.
      - А меня, - хныкала она.
      - А тебе и тут не плохо смотрю.
      Она и правда осталась в ванной пока я укладывался вздремнуть. Но когда я проснулся от шума вернувшихся с экскурсии она прижималась ко мне, такая теплая, спокойная, умиротворенная. Не разбудить ее не получилось. Только я зашевелился как она открыла глаза и сладко потягиваясь посмотрела на часы.
      - Ну, вооот. И что мы будем ночью делать?
      - Позиции новые пробовать с тобой. - Пошутил я садясь на постели. - Есть жутко хочу. А ты?
      - Угу. - кивнула с улыбкой она. - Только незаметно проскочить на кухню. А то сейчас пересечемся и придется расспрашивать как они съездили как им понравилось и так далее.
      Я посмотрел на нее и рассмеялся. Она словно мои мысли угадала. Но делать было нечего она натянула свой желтый джемпер и юбку с колготками. Я же сначала вообще в халате думал выйти, но она уговорила меня одеться.
      Мы зря боялись. Гости были так вымотаны поездкой что им было ни до чего. Есть они не хотели - в Городе поели, говорить не могли языки от усталости заплетались. Довольные мы пробрались на кухню из большой кастрюли что в наше отсутствие привезла повариха на машине охраны, налил борща и подогрели в микроволновке. Сели обедать и над дымящейся тарелкой Жанна спросила:
      - У тебя чеснок есть?
      Округлив глаза я сказал:
      - Откуда у меня чеснок? Где я, а где он?
      Смеясь она поискала по шкафчикам и нашла перец красный. Добавила себе щепотку в борщ и предложила мне.
      - Ну давай. Если пересыплешь сама есть будешь. - сказал я и она постаралась не пересыпать.
      Поев мы пошли в каминную где вымотанный охранник, флегматично нас разглядывая, говорил куда возил, что показывал, куда гости сами хотели съездить и так далее. Мы только с Жанной переглянулись: "да мы бы померли там" - уверенно сказал я, а охранник чуть не со смехом сказал что гости на дворцовой под сценой еще и потанцевать умудрились. Сделав вывод что доктора все-таки живучее геологов мы еще долго сочувствовали парню на которого все это повесили. Он показал на часы и сказал что если его в восемь не сменят он тут жить останется. Ровно в восемь приехала смена. Приняв обязанности и получив инструкции новые выпроводили уставшыю смену и провели с нами вечер рассказывая что вообще в городе происходит по каким пробкам они до трассы добирались. Поужинав охрана пошла в обход дома просто привыкнуть к обстановке понять что где и как. В комнате для своего отдыха они навели порядок и вернулись когда мы уже в бильярд с гостями играли. Жанна никого не жалея разделывала под орех всех кроме меня. Я понятно просто не играл с ней. Вечер прошел без забот. Я был доволен проведенным временем. Я был доволен даже недовольством гостей что им так и не удавалось обыграть мою подругу.
      Не смотря на то что мы спали днем некоторая усталость оставалась и мы не позднее двенадцати пошли ко мне в комнату.
      Имея в планах просто лечь спать я не смог удержаться и чувствуя рядом такое податливое молодое тело. Откинув одеяло я сидел на постели и рассматривал нежные линии, водил руками по ее ногам, скрытому трусиками лобку, гладил ее груди закрытые от меня бюстгальтером. Сел поближе и провел рукой по ее лбу, щеке, пальцами нежно касаясь провел по губам с бледными остатками помады. Наклонился к ней и долго целовал не отпуская ее губы ловя ее ловкий язычок своим. Я водил у нее во рту языком и ощущении какой-то необыкновенной нежности втекало в меня от нее. Не приторной противной и навязчивой... а именно необыкновенной. Я никогда не испытывал такого странного удовольствия с кем-то целуясь. А тут меня словно зачаровал ее рот. С трудом оторвавшись от ее губ я стал целовать ее шею никуда не спеша я прочувствовал каждую жилку на ней. Освободив ее грудь от бюстгальтера я довел ее небольшие соски до напряженного состояния и снова начал опускаться ниже.
      - Попробуем без твоего разогрева? - спросил я отрываясь от ее пупка.
      Она не понимающе улыбнулась и я стянув с нее трусики усадил на край кровати. Держа ее лице нежно двумя руками я снова ее поцеловал и оторвавшись произнес:
      - Свои ощущения помнишь когда ты сверху? Задача минимум сейчас получить такие же. Ясно? - смеясь спросил я.
      Она улыбаясь смотрела, как я ввожу его в нее. Упираясь ладошками в постель она чуть согнулась что бы лучше видеть, а я собственно тоже за этим наблюдая положил ей руку на лобок. Чуть сжал совсем слегка что бы она только чувствовала руку. Теперь она смотрела в мое лицо. Словно изучала. А потом и вовсе закрыла глаза прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Я погрузился в нее насколько мог, пока мой лобок не уперся в ее. С этой точки я и начал. Не разделяя лобков я делал фрикций буквально на несколько сантиметров. Не торопясь и не спеша. Несколько простых, несколько очень глубоких с вдавливанием моим лобком ее клитора. Через некоторое время я заметил что ее дыхание участилось, стало прерывистым, она упрямо сжимала губы не произнося не звука. На ее лбе появилась морщинка, но она так и не открывала глаза. Продолжая опираться одной рукой о постель вторую она протянула не глядя ко мне и начала гладить ей мое плечо, шею, грудь, живот. В конце концов ее рука замерла привычно на моей груди словно она была сверху и опять непроизвольно начала сжиматься. Чуть резковато вздохнув она переложила руку мне на шею и перенесла вес с той на которую опиралась. Вскоре и вторая рука встретилась с первой на моей шее, а я забавляясь с ее движений не останавливаясь двигался в ней не позволяя темпу сбиться и растерять накапливающуюся истому. Держа ее за бедра я помогал ей поддерживать ноги у меня на талии, по их периодическом напряжению я понимал что она близка, но что-то ей мешает. Надо преодолеть и получить желаемое чтобы ее тело запомнило, как получать удовольствие и таким образом. Ее руки все сильнее напрягались притягивая ее грудь к моей, когда она коснулась своими сосками меня, глаза ее открылись и она невидяще посмотрела мне в лицо. Она вся была там. Внизу где мой играл с ее и им было хорошо. Словно мы были отдельно, а они отдельно... ухаживали друг за другом... делали друг другу нежные вещи...
      Я поцеловал ее и она попыталась ответить на поцелуй. Но чувствуя что теряет что-то внизу она повернула голову сжимая сильнее губы. Она все сильнее прижимала меня к себе и грозила оставить мне на шее подтеки но я только улыбался видя как она борется с собственными ощущениями направляя их в нужное русло. А уж как я сам себя уговаривал - терпи, терпи, смотри на стену... что там за дефект краски? Но я не знал на сколько меня еще хватит, если она не победит себя. Если она не прорвется оргазмом топя моего парня в ней.
      Ей повезло. У нее получилось. Это была победа как говорится разума над телом. Она подчинила свои ощущения и теперь в следующий раз она добьется желаемого и быстрее и ощущения будут сильнее. Хотя куда сильнее... она раскрыла глаза, ее губы округлились. Она просто всеми силами в этот момент вдавливала меня в себя. Я терпел. Боль хороший отвлекающий фактор. А шее было откровенно больно. Это уже не метафора... но я чувствовал как у нее захлюпало там после моих нескольких фрикций. Вроде бы все... ну отпусти ты шее дурочка, больно же. Но она висела на пике наслаждения и не думала ни о том что делает мне больно ни о том что из нее буквально течет на простынь. Ей было не до этого.
      А потом она разжала руки и медленно опустилась на постель. Пользуясь тем что у нее так влажно я стал наверстывать упущенное подняв ее ноги себе на плечи. Но то что произошло дальше удивило даже меня видевшего многое в этой жизни. Достаточно было сделать несколько глубоких толчков, как она выгнулась на кровати пальцами стягивая к себе одеяло. Я наблюдая это продолжал собственно думая только о себе уже. Буквально вколачивая себя в нее не позволяя далеко отходить моим бедрам я уже чувствовал как оргазм и семя подкатывают к головке. Она кончила второй раз наверное за пару секунд до меня. Я-то ладно, по-свински вонзив, как можно глубже, получая наслаждение от выплевываемой спермы, а она заплакала... и ничего не могла с собой поделать. Она плакала блаженно улыбаясь. Ну и реакция. Слезы-то с чего? Не выходя из нее я перекинул ее вытянутые ноги на одно плечо и целовал их наблюдая, как она стесняясь слез старается быстрее их вытереть. А они текли и текли. А она улыбалась и улыбалась. Я невольно сам заулыбался от ее борьбы с ними.
      - Я не могу. У меня глаза уже щипит - пожаловалась она с нервным смешком.
      - Что с тобой? - усмехаясь и не переставая целовать ее ноги спросил я.
      - Не знаю. - честно призналась она. - они сами.
      Я усмехнулся и чувствуя, как он расслабился в ней, медленно вынул его. Довольного счастливого разлучил с его тоже уставшей подружкой.
      Вытерев наконец слезы Жанна сказала что надо в ванную... встала, но чуть не упав на подогнувшейся ноге ухватилась за мое плечо. Я встал и помог дойти с глупой улыбкой не понимая немного что происходит. Жанна не обращая никакого внимания на меня подмылась и замерев на краю ванной сказала обращаясь кафелю перед ней:
      - Ради этого стоит жить.
      Я засмеялся и подойдя сзади сказал:
      - Я знаю.
      Усыпали мы разгоряченные даже не укрываясь одеялом. Единственное она не смотря на мой протест одела трусики и бюстгальтер. Мне было с ней хорошо. Она вроде тоже не жаловалась. Чего еще желать... если бы не болезнь что висела надомной как меч с неостановимой неизбежностью отрубающей мне голову каждую осень... я бы подумал что большего мне и не надо в жизни ничего уже. Все что хотел получил, все чего желал достиг, всем кому надо все доказал, и себе главное тоже доказал... я один на тысячу неудачников с такой болезнью, не сдался не сломался не работал где-нибудь уборщиком... не жаловался не бегал по врачам, а их привез в свой дом и четко сказал, мне она не мешает, но вылечите это будет хорошо. Я сильнее духом десятков тысяч обычных людей, которым не к чему стремится и незачем жить. И рядом со мной та, которую я может быть так давно искал. Нельзя загадывать... нельзя мечтать... меня равняет со всем миром запрет на мечты. Мечтать нельзя, если я не хочу свалится в хаос развала.
      Таким сильным, уверенным, может быть капельку злым, но бесконечно счастливым я усыпал в ту ночь радом с ней.
      Ну, а потом наступило страшное для всех почему-то кроме меня девятое марта.
      Начавшийся спокойно и без происшествий день плавно катился с завтрака и тренажерного зала к обеду. Обедали все вместе, разве что охрана с нами не сидела занимаясь своими делами. Забрав вчерашнюю опустошенную кастрюлю повариха немного помучила нас что мы желаем на следующий день чтобы она сейчас еще продуктами озаботилась. Я тогда выдвинул, что от солянки вряд ли кто откажется и женщина кивнув сказала что тогда с первым на завтра вопрос решен. После обеда я ушел к себе отдыхать. Утро все таки вымотало меня. Приехавшие результаты подробные из лаборатории разбирались прямо при мне, и хотя ничего особенно интересного в них для меня не было мне приходилось сидеть с докторами и слушать их пространные речи. Перед самым ужином меня усадив за монитор и включив специализированную программу заставили отвечать на массу вопросов на экране, который то пульсировал, то менял цвет то вообще неожиданно схлопывался и приходилось ждать пока он позволит ответить. Все это ужасно раздражало но я терпел почти час пока жутко не разболелась голова и я не попросился на воздух. Оставшись довольными этими тестами врачи меня больше не дергали до ужина. Во время недолгого отдыха после ужина голова прошла под массажем Жанны и я вообще уснул. А в восемь часов вечера меня разбудили и пригласили на первую пробу к гипнологу. Я был как он заявил "В меру уставшим за день".
   Я ожидал что меня уложат на кровать будут внушать что мне хорошо, тяжело, я устал,... оказалось все чушью. Мы сидели с этим мужиченкой друг напротив друга за столом и просто говорили. Он спрашивал я отвечал. Незначительные вопросы, недумающие ответы. Меня единственное озадачил железный блестящий перстень на его руке. Мало того что раньше я его не видел, так могу поспорить что он был на пяток размеров больше чем палец доктора на котором тот сидел. Перстень достаточно ярко отражал верхний свет и я невольно приковывал к нему внимание когда доктор менял положение своей руки. Пару раз я поймал себя на мысли что если мужчина держит руку на столе и начинает ей движение верх к лицу я полностью независимо от своих желаний прослеживаю путь перстня до его остановки.
      Вопросы ответы продолжались, чтобы я как сказал врач привык отвечать на его вопросы не думая и не рассуждая. Чтобы я отвечал даже когда может мне не хочется отвечать. Я усмехался до тех пор пока не заметил у себя в глазах странное явление. Очередное движение ярко отсвечивающего перстня оставило в глазах какой-то странный след, какой бывает после долгого смотрения на спираль лампочки. След медленно затухал приобретая зеленоватый оттенок. Но вот новое плавное движение перстня в этот раз вниз и новый след пульсирует в глазах. Странно сузившись угол зрения все уменьшался и только всполохи от перстня его перечеркивали концентрируя остатки моего внимания именно на них.
      А дальше все... Я ничего не помню.
      Очнулся я уже восемнадцатого марта в центральном госпитале. Один на всю немаленькую палату. Нет, конечно, я не сразу узнал что восемнадцатое марта на дворе. Тем более, что в тот год в это время все еще лежал кругом снег и разницы я не заметил в природе за окном. О том какое число я узнал от медсестры в коридоре которая увидев меня выходящим из палаты стала немедленно названивать по целому списку телефонов. Закончив оповещать неизвестно кого, она поднялась и на глазах у гуляющих по коридору больных буквально затолкала меня обратно в палату и уложила в койку.
      Я пытался говорить с ней ссохшимся горлом, но мой хрип вряд ли можно было принять за речь. Наконец она принесла мне воды из коридора и я жадно глотая хоть горло спас от, как мне показалось полного растрескивания.
      Приехавший за мной начальник безопасности переговорив с врачами госпиталя быстро подготовил документы на мою выписку. Сами врачи к моему удивлению мало проявили интерес к тому как я себя чувствую после девятидневного сна. Так для ознакомления спросили и разрешили выписываться в обход всех процедур и правил. К вечеру того же дня я был уже в своем опустевшем доме.
      Я очень плохо соображал в тот день. Буквально жил на автопилоте. Приходил на кухню и охранник ставший мне нянькой грел мне поесть в микроволновке. Ел я много. Чуть ли не каждый час испытывал приступ голода и жажды.
      Начальник безопасности уехавший в девять вечера домой обещал на следующий вечер заскочить рассказать в подробностях что со мной происходило в эти дни. Он пытался рассказывать пока я ел или лежал в своей постели, но его голос раздражал меня, а знать и думать мне не хотелось абсолютно. Это ближе к полуночи вместе с очередным приступом голода я почувствовал, что мне уже и самому любопытно где все, где Жанна, что тут было, как так получилось...
   Пройдя мимо смотрящего в каминной телевизор охранника я прошел сначала к себе а потом и поднялся в кабинет. Покопавшись среди записей я не нашел тех что были произведены за мое отсутствие. После полуночной передачи данных сохраненные файлы удалялись.
      До часу ночи я бродил по комнатам и этажам словно мог найти ответ что тут было в мое отсутствие. Но кровати были перестланы, порядок наведен образцовый, я даже ни одной вещи Жанны в своей комнате не нашел. Вся эта чистота и вылизанность только добавили мне раздражения. Сев за компьютер я попытался получить доступ к рабочим данным на сервере в компании. Оказалось что мой вход заблокирован. Тревожный звоночек дзенькнул у меня в голове и я откровенно забеспокоился. Совершенно не соображая сколько сейчас времени я позвонил начальнику безопасности и потребовал чтобы он неважно как, но предоставил мне доступ к данным. Через двадцать минут с помощью дежурного администратора мне был сделан новый пароль, а начбез пояснил что пароль сменили на случай несанкционированного доступа к моему домашнему компьютеру. Чуть успокоившись я ознакомился с делами компаний за мое отсутствие и удовлетворенный около трех ночи пошел в постель.
      Ворочаясь с бока на бок я впервые осознал, как привык усыпать с Жанной рядом. Постель казалось не просто пустой, но и какой-то холодной что ли. Но звонить уже по этому вопросу начбезу я не стал. Немного пострадав мне удалось уснуть.
      Утро я начал со звонков помощникам и выяснением обстановки в компаниях. Помощники поздравляли с выздоровлением, им то сообщили что я с весенним гриппом слег в больницу. Я благодарил и по крохам узнавал что среди помощников во время моего отсутствия произошел некий разлад. И теперь компаниями руководили две группы причем каждая желая блага для дела собиралась принимать решительные меры. Только первый помощник умудрился незамазаться во всем этом. Ему было просто некогда. Разбираясь с моими и своими обязанностями он чуть ли не подумывал тоже заболеть. Отдав ему указание привести в тонус коллектив и прекратить разброд и шатания я все-таки искренне поблагодарил его за то что он удержался, не наделал непоправимых вещей и вполне сносно руководил всеми делами. На последок пообещав ему короткий отпуск как только я смогу выйти на работу я положил трубку и стал гадать что же мне делать дальше.
      Во-первых я очень хотел найти Жанну. Но что бы ее найти надо было или отыскать свой телефон или звонить начальнику безопасности.
      Второе я очень был бы не против встретится со своим доктором чтобы получить разъяснения которых не получил в госпитале.
      В-третьих, мне надо было еще посмотреть, как у меня идут дела с рабочими счетами на Форексе.
      Ну и конечно утолить очередной приступ голода.
      Решать пришлось с конца. Пообедав, я добрался до счетов и минут сорок разговаривал с аналитиком, как он умудрился слить почти двадцать тысяч за то время пока я не вел дела. Получив вполне внятные объяснения от которых настроение не улучшилось я сам сел за графики и свечи. Нет двадцать тысяч это копейки. И слитые на срываемых стоплоссах за такой промежуток в принципе казались незначительной цифрой. Но что удручало что у него за это время было всего три положительных сделки, которые не покрывали убытков. Решив отправить и того в отпуск развеется я всерьез задумался о кадрах.
      Запустив ICQ я получил себе такой сюрприз виде шквала сообщений что не сразу понял в чем дело. Я и забыл что бросал просьбу помочь Жанне с работой. Разобрав все сообщения я поблагодарил тех кто откликнулся, и связался с несколькими ребятами из аналитической компании. Ненавязчиво предложил перейти ко мне работать на постоянную зарплату плюс небольшой процент от сделки. Двое подумав согласились и я сказал что свяжусь чтобы встретиться и обсудить все подробно.
      Вообще работа помогла мне забыться и не думать о Жанне и своих проблемах. Только к позднему вечеру, когда я полностью можно сказать вошел в дела я набрал телефон доктора и долго с ним говорил по поводу происшедшего. Понимая слово из трех я даже не попросил, а потребовал что бы завтра он был у меня. Я хотел получить внятный ответ почему так случилось что почти на две недели я был выведен из строя. Он еще что-то объяснял в телефон, а я в раздражении положил трубку.
      Жанна. Оставалась она. Мне нужно было с ней связаться но как я понятия не имел. Меньше всего я хотел звонить начальнику безопасности и в очередной раз спрашивать у него телефон подружки для секса, как он ее наверняка считал. Особенно мне не хотелось зависеть от него потому что я собирался ему сделать разнос за работу именно его службы. Один из филиалов по приему платежей в недалеком от Города поселке пострадал от вооруженного налета и результатов вот уже неделю не было никаких по следствию. Короче я сидел без телефона Жанны, не зная что с ней. А еще я совершенно забыл куда я ее тогда отвозил. Ну как вышибло из памяти и все. Так бы сел на машину и плевать что десять вечера уже приехал бы забрал. Но память подвела в этом вопросе знатно.
      Новый, заступивший вечером охранник, заглянул ко мне в кабинет удостоверится что со мной все нормально и предложил согреть мне чаю. Я поблагодарил и сказал что сейчас спущусь.
      На кухне я смотрел БиБиСи хронику второй мировой войны и хотя обычно такие передачи смотрю с интересом тогда у меня голова была забита совсем другим. Отправившись спать около часу ночи я уже не на шутку задумался над тем что мне непривычно одиноко усыпать одному. Положив руку туда где обычно усыпала рядом со мной Жанна я честно говоря немного затосковал по ее ласке и нежности.
      Кое как переборов себя и выкинув из головы мысли о ней я смог уснуть без сновидений.
      Следующий день начался тяжело.
      Я с трудом выполнил свою норму на тренажерах. Буквально раз двадцать уставал и отдохнув продолжал. Девять дней проведенные непонятно где сказывались сильно. После душа я созвонился с Начбезом и устроил ему разнос и потребовал результатов по расследованию. Он пытался объяснить что делает что может и что он не работает в милиции что бы оперативно получать их результаты расследования, но намекнув ему, что я об этом знать не должен, о его проблемах, попросил ускорить процесс. Если надо, то деньгами. Отморозков что попутали мою компанию непонятно с кем я хотел найти и примерно наказать. Нет не было ни злости ни ненависти к ним. Просто так надо и все. Напугав моих сотрудников и не получив по заслугам они просто своей безнаказанностью подрывают мой авторитет в компании. И не только мой, а авторитет всей компании. Мы конечно не Газпром за налет на который никто даже ловить не будет, а просто при обнаружении перестреляют. Не сбербанк. Но желание наказать было непреодолимым. Я вставал на свою волну. Я уже не думал как и что. Были дела и я их делал. Со злой радостью я вгрызался в текучку не думая ни о чем другом.
      Но к обеду чувствуя головокружение от переутомления на тренажерах и от работы я спустился в каминную отдохнуть. Пока я разжигал огонь охранник сообщил мне что через несколько часов приедет врач.
      Кивнув, я велел ему обедать так как сам не хотел и устроившись у огня я стал приводить мысли и чувства в порядок. Я не расслабился, вел дела как прежде уверенно, это был плюс. За такой полуотпуск можно позабывать все и потом втягиваться в текучку мучительно наверстывая упущенное. У меня такого не было. Все давалось легко, если разогревать в себе злость, которая в свою очередь разогревала мозги. Но что меня беспокоило так это не шуточная душевная зависимость от рыжей девчонки. Которая кстати куда-то пропала и ладно я не могу до нее дозвонится так ведь и она не звонит. Хотя, если у меня нет ее телефона может и у нее с моим проблемы. Взяв в руки свою Нокию в стальном корпусе я стал перебирать последние звонки. Нет. Нет ничего даже похожего на ее телефон. Я много после этого звонил по своим делам чтобы он даже случайно остался в оперативной памяти. Я откровенно злился что не вбил его тогда сразу в память телефона на веки вечные.
      Все больше и больше погружаясь в мысли о Жанне я не мог понять свои чувства. Ее отсутствие вызывало у меня тоску вперемешку с раздраженностью. Ну вроде же не Москва, где можно потеряться раз и на всегда из жизни друг друга. Вроде ж не совсем чужие люди один раз переспавшие. Ну почему не приложить минимум усилий и не дать о себе знать. А может ей мой начбез опять что-либо наговорил? Или она сидит дуру изображает ждет моего звонка? Сам я тоже хорош можно же позвонить товарищу и все узнать. Но после утреннего его разноса что-то меня удерживало от этого шага.
      Мысли о ней заставили меня вспомнить о ее дневнике. Подойдя к сейфу я отжал комбинацию кнопок и раскрыл его. Блокнот даже пылью успел покрыться. Сдув ее я перечитал последний день на котором остановился. И вернувшись в кресло, просто так что бы занять себя, я продолжил чтение.
     
      2 февраля.
     
      Сегодня одна гуляла по городу. Просто хотела все обдумать. Дома невозможно. То мама есть зовет, то отец шуточками своими достает. Брат тоже хорош: "Не грузись, иди напейся, трахнись и будет тебе счастье". Я ему чуть в лицо не ударила. Хорошо вовремя поняла, что он шутит. Попросила его не дергать меня и он вроде больше не приставал. Но все равно в доме мне душно как-то. Не могу думать. Все мысли сводятся к тому что очень хочется позвонить Ему.
      А на улице все проще. Шум машин. Детские крики. Музыка из ларьков. Пошла на Вечный огонь.
      Сидела на лавочке курила. Подошли двое ребят, такие все на понтах. Спросили чего я сижу. Жду кого или что. Сказала что просто так сижу. Предложили с ними пойти типа развлечься. Я посмеялась сказала нет уж. Они не успокаивались все спрашивали чего я ломаюсь, пошла бы с ними не пожалела. Компания хорошая. Выпивка. Покурить не табак найдется. Я все равно сказала нет. Тогда один взял меня под локоть и подняв повел к машине. Я еле вырвалась. И это они мне еще вслед кричали "Дура"? Совсем сбрендили. Шла, а у самой аж сердце вырывается из груди. Перетрусила жутко. Вот так бы взяли увезли. Неизвестно живой бы вернулась или только изнасилованной. Все вспоминала Лерку, которую вот так посадили в машину просто покататься по городу, а потом втроем в машине два часа насиловали и бросили одну за городом. Она выжила, ее даже не били. В милиции не смогла ни следов побоев показать ничего. Ее просто запугали до той степени, когда она даже кричать не могла. Сунулись родители своими силами искать так не нашли... непонятно кто да что. Одного в армию забрали не достать стало. Так она почти месяц в психушке провалялась. И потом еще полгода туда ходила отмечаться. Интересно, где она сейчас. Никто ничего о ней не знает. А к родителям ее я не пойду. Они ведь тогда даже меня обвиняли, что я ее не удержала. А я сама дура еще та. Познакомились все же на дискотеке летом. Вроде ребята приличные, с машиной, с деньгами, не матерятся... ну поехала она с ними кататься, и поехала... мне то что. Зато вот ее пример другим наука, как писалось где-то у классиков.
      После вечного огня сидела в баре пила кофе, смотрела в окно. В тот день все словно сговорились. Подсел малознакомый парень. Где-то я его видела, но вспомнить так и не смогла. Радостный такой. Все спрашивал откуда я, когда приехала. А я его вспомнить не могу. Так и сидели говорили с ним. Он все приглашал с ним вечером в клуб пойти модный, но я сказала что не могу. И вообще постаралась быстрее уйти. Он все рвался провожать. Не отвяжешься. Пришлось врать что я на встречу со своим парнем иду. И что он ну никак не поймет что я приду с другим. Это его проняло.
      Чудеса не кончились. У самого дома в машине сидели все те четверо с которыми я тогда ездила на день рождения. Артем как увидел выскочил с улыбкой подбежал. "Ну чего ты, ну чего ты..." Я в сторону, а он пройти не дает все поговорить хочет. Ну хочешь получай... Я ему объяснила что я старше его пусть на не много но женщины вообще обгоняют в развитии парней. Что я учусь в другом городе. Что я тут на каникулах. И просто на каникулах мне захотелось развлечься. Подвернулся он. Замечательно. Пусть не то что я ожидала, но тоже не совсем плохо, говорила я ему. Но это было минутное желание. И все. Никаких чувств у меня к нему нет. И быть не может. Пусть он в зеркало посмотрит сначала на себя.
      Когда он поднял руку я подумала он просто хочет очки поправить. Я не успела ничего сделать. Он меня ударил. Наотмашь так. Я упала и заплакала сидя на снегу. А он стоял надо мной и наверное все ругательства вспомнил какие знал. А я все сидела и не могла понять за что ударил-то?
      Меня спасла дворничиха. Она его метлой так огрела что с него очки слетели. Повыскакивали остальные из машины, затолкали его и быстро уехали. А я сидела на снегу и все ревела.
      Домой пришла заперлась в комнате, даже брата не впускала к себе.
      Уже не плакала, а пыталась понять вообще, что происходит с этим миром. Ну вот почему парням можно переспав с девчонкой искать себе другую и не думать ни о чем. А если так ведет себя девушка сразу начинают блядью называть и норовить ударить. Мне же правда не нужен он был. И он и я хотели просто заняться этим. Ну один раз сделали и разбежались что он еще от меня хотел? Скотина, даже ведь ударил. Лежала и вдруг заревела снова. Просто от обиды.
      С НИМ у меня никогда не получится, а с другими вот просто не выходит. Все не то... не те. Мне всяко не нужен парень который поднимает руку на девушку. Да и нечего мне искать себе парня в моем городке. Не хочу чтобы моей мама рассказывали о моих приключениях. Вернусь в Город там попробую устроить свои отношения с кем-нибудь. Скорее бы встреча выпускников.
     
      4 февраля.
      Сегодня не выдержала сходила купила билеты на пятнадцатое число. Показала маме. Она даже расстроилась, что я так рано уезжаю. В институт мне надо было только 23 числа. Я ей честно сказала что я не могу в нашем городке. Меня словно давит все вокруг. Мне мало места. Те кто мне был дорог в школе очень изменились. Я и сама очень изменилась за чуть больше чем полгода. Она все спрашивала может я сдам билеты и просто буду дома никуда не выходя. С ней хоть пообщаюсь. Я сказала что еще одиннадцать дней впереди еще наобщаемся. Конечно она расстроилась. А я не могла себя пересилить. И не могла рассказать ей правду. Что мне не просто душно в городке. А НЕВЫНОСИМО плохо. Что я хочу в ГОРОД. Я хочу туда, где пусть такой недоступный, но все-таки нужный мне человек.
      Господи, какой я себя дурой все-таки чувствую. Вдолбила ведь что лучше него никого на свете нет и маюсь теперь. И не подходят мне другие. Наверное просто еще детство из головы не выветрилось. Верю в принцев на белых конях которые приезжают к своим невестам и забирают их с собой. Мой принц не приедет. Да и лошади у него нет. Как же я так могла втюрится за несколько дней ума не приложу. В который раз пытаюсь понять что же в нем меня так притягивает. Ничего по отдельности. Только весь он сам.
      Пыталась представить в какой ситуации у меня могло бы с ним все сложиться. Наверное если бы я была дочерью банкира или у самой был бы какой-нибудь модный бизнес. Я бы была ему парой. А так девка из-за Урала. Интересно он наверное думал что я к нему сама приехала? Это еще хуже. Наверное подумал что я по-настоящему из-за денег или еще хуже что я его охомутать решила. Хотя вряд ли. Он умный. Он понял что мне от него вообще ничего не надо. Просто бывать иногда рядом. А деньги... я даже не сняла всего с карточки. Может вернуть вообще? Так ведь он не поймет. Наоборот обидится.
      Помню мне девчонки в сауне объясняли что подарки делают мужчина не для нас, а для себя самих. Что они тоже получают от дарения удовольствие. Что для них это почти такой же кайф как для нас новая красивая безделушка. И что есть закономерность. Чем больше тебе дарят тем дороже в прямом и переносном смысле ты им становишься. Есть предел когда ни один мужчина не отпустит от себя такие вложения. Как мы смеялись тогда. Сейчас даже улыбаюсь.
      Доставала подаренные им кольца сережки и цепочку. Пойду в них на встречу выпускников. Пусть позавидуют подружки. Я не буду говорить ни как, ни за что мне их подарили. Наоборот буду все держать в тайне. Пусть голову ломают кто у меня такой что такие подарки делает. Пусть позавидуют несуществующему счастью. Почему нет?
      Вечером за мной зашла сто лет невиданная подруга, по сарафанному радио узнавшая о моем приезде и предложила прогуляться с ней по Мира от нас до милиции. Просто погулять, поболтать. Я с радостью согласилась. От дома уже подташнивает.
      Оказывается не просто так погулять. У нее проблемы и не шуточные. Ее парень попал в какой-то переплет и теперь ищет деньги чтобы выкрутится или его зарежут чеченцы. Я знала что у нас чеченцы совсем обурели. Разве что в наглую не заявляют что это их город. Против них в милицию не побежишь жаловаться. Подруга хоть и старалась держаться, но видно была взвинчена не на шутку. В голове у нее такой бред был что даже я даже себе вполне вменяемой показалась. Она спрашивала у меня совета где ей достать для своего парня деньги. Я даже удивилась такому вопросу. Не знаю почему я сказала ей что я подумаю, и может что-нибудь придет на ум.
      Поймали машину и поехали к ней в поселок. В квартирке которую ее парень снимал, было чистенько. Я сразу поняла что это она поддерживает порядок в доме. Но господи я как увидела ее парня подумала что ради такого еще и голову ломать как ему помочь? Весь помятый какой-то, не бриты, с нечищеными зубами. В майке какой-то застиранной. Он вышел к нам словно боялся незваных гостей. Видон у него еще тот был. На кухне моя подруга заявила ему что я оказывается могу что-то придумать. Я даже глаза округлила. Я только сказала что подумаю, как помочь, а она меня притащила к нему как последнюю надежду. Он даже не усомнился в том что я могу помочь. Как будто у меня на лице написано: Альтруист.
      Он сразу принялся рассказывать как "попал на бабки". Пацана как мне показалось с ничего развели. Я только диву давалась как он столько умудрился наворотить вокруг себя.
      Все началось с простого конфликта в баре. Он там перебрав лишнего умудрился помешать отдыхать одному черному с его девушкой. Нет к девушке он не приставал, но толкнул того и сказал что бы он уматывал из города. Парень куда-то позвонил и скоро приехало трое "лиц кавказской национальности". В баре этот неудачник был не один а с друзьями и их было значительно больше. Была сходка кокая-то у них. Ну все высыпали на улицу показать, кто тут титульная нация. Смех был в том что о том черном парне с девушкой вообще все позабывали. Еще глупее получилось то что трое чеченцев в рулон раскатали всю толпу. Причем даже без тяжелых предметов.
      А когда стали выяснять кто виноват все естественно стрелки на него. Тот парень, которого умудрились обидеть в баре, подошел к нему и сказал что-то типа такой, как он не может обидеть нохчу, но вот за испорченный ужин тот должен расплатится сполна. И сказали принести через два дня пять тысяч долларов. Или как барана зарежут. Не поленятся приедут и зарежут. И он может идти куда хочет жаловаться, в милицию, в мэрию, хоть в комитет по защите секс-меньшинств.
      Не много ли за ужин спросила я удивленно. Тот казалось сейчас взорвется от возмущения. "Ну, напились, ну потолкались, но не грозить же прирежут и не деньги требовать. А ведь сказал что прирежет и значит прирежет. Лично не поленится, как сказал."
      Наверное из жалости к подруге я сказала что могу помочь хоть не много с деньгами. Они обрадовались оба, а она дура заревела обнимала меня. Он тоже все голову чесал и благодарил как будто я сказала что все заплачу.
      Вечером я уже жалела что связалась с этим. Но жалко подругу. Неизвестно что эти изверги сделают еще и с ней.
      Сижу пишу, а сама думаю, а если бы я была в такой ситуации помогла бы она? Или бы сказала что у нее нет денег? Или бы сказала что этот того не стоит... не уверена ни в чем.
     
      5 февраля.
     
      Приехали в ноябрьский городской банк и попытались снять через банкомат деньги. Он выдал тридцать тысяч рублей и написал что дневной лимит по моей карте исчерпан. Я в ужасе стояла с деньгами. Подруга рядом смотрела на банкомат и все поняв сказала почти плача: "этого не хватит". Она предложила пойти в сам банк и попытаться уговорить через оператора снять с карты деньги. Я пояснила что карта не моя, а одного очень хорошего человека и что я никак на него не похожа что бы идти к оператору. Тогда она села на ступеньки и заплакала. Я спросила у нее сколько у них есть. Она сказала что они по друзьям собрали две тысячи долларов. Сказав что с моей тысячей это уже три и можно попросить отсрочку, а за два дня я остатки с карты сниму и может у родителей попрошу. Сомневаясь что это поможет подруга сказало что тогда ему включат счетчик. "Но ведь не убьют" - сказала я.
      Когда ее друг узнал что денег пока только три тысячи он побледнел и чуть не заплакал. Он то уже радовался что все пронесло. Вчера меня еще заверял что за полгода отдаст обязательно, а теперь ему крышка. Я стояла с деньгами. И не знала что даже сказать. А время шло.
      Наконец, подруга решилась оделась и сказала что сама к нему поедет, а он что бы сидел дома и никому не открывал вообще. Я отдала ей деньги. И смотрела как она молится перед иконой. Господи, думала я они тут что совсем все с ума посходили такие проблемы из ничего. Такие страхи в ее возрасте. Да она состарится с такими нервами... Язык мой - враг мой. Сколько раз я обещала себе стать молчаливой. Молчать всегда. Молчать везде. Нет и тут он меня подвел. Я сама не ждала от себя такого. Я остановила ее попросила подождать и стала одеваться поехать с ней. Как она была мне благодарна. Наверное даже больше чем за деньги.
      Вышли на улицу, поймали машину поехали к тому чеченцу. Дом такой классный. Понятно что у НЕГО лучше и больше. Но дом этого чеченца из красного кирпича погруженный в снег, со светящимися теплыми окнами, казался как игрушка. Этакий пряничный домик. Возле ворот моя подруга сдала. Она прижалась к забору и разревелась. Ей было страшно. Видя что уговорить ее сделать еще один шаг мне не удастся я отобрала у нее деньги спрятала в варежку и пошла сама. Шла и думала что я делаю? Куда я лезу? Это же не мое дело. Я даже не знаю что они со мной сделают. Может по кругу со злости пустят. Сразу вспомнился фильм "Война" с погибшим Бодровым. Там же вообще ужас что было с девушкой. Может они и меня в подвал посадят и еще и с моих родителей выкуп требовать будут. Вот такое я думала и шла по тропинке к двери дома. Позвонив в звонок я стала ждать, чувствуя как из-за забора на меня смотрит моя подруга.
      Дверь открылась и красивая светловолосая девушка кутаясь в пушистый халат пропустила меня на порог. "Ты к Роману?" спросила она. Я кивнула хотя даже не знала к кому мне. Кивнув девушка повела меня вглубь дома. Тот кому я принесла деньги сидел в кресле в большой комнате и читал какой-то журнал. На столике рядом с ним в большой кружке парил чай. Там же стояла пепельница и в ней дымилась сигарета со следами губной помады. Пройдя мимо мужчины девушка села в кресло и сказала что к нему гости. В темноте коридора он меня не видел, а потому сложил журнал и поднявшись вышел из комнаты. Девушка взяла сигарету, затянулась и выпустив дым потушила ее. Выудила в кресле пульт от телевизора и прибавила громкость. Я даже не на него смотрела, а на нее. Как она живет с таким зверем. Она же русская! Блондинка одним словом - решила я тогда. А мужчина включил в коридоре свет и удивленно рассматривал меня с пару минут.
      - Пройдемте в кабинет, там расскажите что у вас. Надя, - обратился он к девушке, - ты нам чайку сделай, пожалуйста.
      "Хорошо" ответила она ему. Я поняла что с чаем она торопится не собирается. Я разделась и прошла за ним в небольшую комнатку. Она сел за стол и положил на него журнал. Я с удивлением прочитала: "Медтехника". Выслушав меня и поняв по какому поводу я пришла он рассердился. Его губы поджались и он начал меня отчитывать за поведение моего друга. Рассказывать как тот вел себя. Он бы может так бы мне слова и не давал сказать пока я не перебила его сказав что он не мой друг, а моей подруги. Я не смогла ответить на вопрос логичный, а чего я-то пришла, а не он вообще? Ну ладно он бы понял что тот струсил и его девушка пришла с перепугу, а я-то как с этим всем связана?
      Я выложила на стол скомканные в ладошке деньги и просто молчала смотря на стол.
      - Это твои что ли? - спросил он.
      Я призналась, что там моих только тысяча. Он задумавшись расправлял бумажки и укладывал их одну к одной. Вошла с чашками девушка и видя деньги на столе поставила их и хотела уйти, но Роман ее остановил. Рассказал кто я и по какому вопросу. Удивленно улыбаясь девушка рассматривала меня. Потом взяла стул и подсела к нам.
      Протянув по столу теперь аккуратно уложенные деньги мне мужчина сказал:
      "Мне не нужны были его деньги. Даже он бы принес не взял. Я хотел что бы он проспавшись пришел бы и прощения просил. А деньги тьфу. Я столько зарабатываю... Ты думаешь я бандит?"
      Когда я кивнула он зычно засмеялся и сказал:
      "Я хирург. Хирург я. Врач."
      Я не поняла. Спросила кто же были те кто избили в баре молодых ребят.
      "А вот они-то как раз бандиты и есть. Причем не чеченцы. Там все. Я их оперирую... кхм... иногда. Они считают себя мне обязанными. Я позвонил объяснил. Приехали. Все уладили как ты знаешь."
      Смеясь он указал на стены кабинета. Там были книги. Медицинские в основном. Справочники. Какие-то дипломы. Я все еще не веря посмотрела на девушку, которая с некоторой ленцой сидела подперев щеку и улыбалась глядя на мое замешательство.
      " Ну что ты смотришь. Он не обманывает. Он врач. Он даже меня оперировал когда-то."
      Она улыбаясь пояснила ситуацию: "Мы с Ромой, домашние люди. Раз в сто лет выбрались в кафе посидеть. Четыре года, как мы знакомы. А этот подонок давай там орать на весь бар, что черные всех красивых девушек русских попортили. Я себе места не находила. Потом этот недоносок толкаться начал. Я себе платье которое за два дня до этого купила испачкала вином. Прикинь, как назло не отстирывается. А ведь только приехала сразу замочила..." Я даже не знала, сочувствия ей что ли от меня хотелось. "Ромка злой был вообще хана. Но я уговорила его домой поехать. Все-таки тех в баре было очень много. Если бы он что-нибудь только сказал его бы избили бы там. Ну тогда он и позвонил. Сказал что у него сложная ситуация. Ну а когда выходили, со злости сказал что бы тот денег привез через два дня как проспится".
      Роман взял в руки протянутую мне до этого пачку и спросил девушку сколько ее платье стоило. Сказав что шесть тысяч, девушка получила свои шесть тысяч, а оставшиеся деньги снова легли передо мной. "Надо было бы за ужин еще вычесть, но ты то в чем виновата" он поднялся и вышел куда-то. Его долго не было. Я заволновалась как бы он там кому-нибудь не звонил чтобы парня нашли и сделали что обещано. Успокаивая меня девушка заговорила. "Он вообще мягкий человек. Но у всех есть предел терпению. Когда я к примеру выпиваю с подругами без него он терпит. Но если танцую с парнем то убить обоих готов. Ревнивый... " вздохнула она. "А вы женаты?" спросила я рассматривая ее лицо. Оно мне нравилось. Я в очередной раз подумала о своей ориентации. "Да упаси господь! Ты бы его родственничков видела. Никогда! Жена у них совсем другое. Я не хочу. Мне с ним и так хорошо. Он знает меня. Будет сильно давить я сбегу от него. А пока он не начинает меня пилить за то как я одеваюсь я терплю." "То есть ты его... любовница?" спросила я. "Ой, ну называй как хочешь. Мне все равно. Мне с ним хорошо. Ему со мной тоже. Захочу заведу ребенка от него. Но замуж за него не пойду. Даром не надо. Ну а разбежимся так разбежимся. Хотя жалко будет." "А если у тебя уже ребенок будет?" Она засмеялась. "Если будет ребенок боюсь его родственники скорее меня зарежут чем позволят из семьи ребенку уйти. Да и посмотри на меня. Неужели я похожа на ту которая пропадет в этой жизни? Ты тоже кстати ничего так выглядишь. Ты что не местная?" "Местная, с чего ты решила?" Удивилась я. "Разговор не такой. Словно с Города. Вся такая сдержанная учтивая. Я родом оттуда. С Ромкой переехала когда ему тут место очень хорошее нашли". Я созналась что учусь в Городе. Круто - заявила она и сказала чтобы я чай пила. Сама она поднялась и вышла из комнаты оставив меня совершенно одну. Я от волнений и от удивления ушла в свои мысли и мне было не до чаю. Когда они оба вернулись Роман сказал:
      "В общем так. Возьми эти деньги. Чего они лежат еще на столе? Но им не возвращай. Свиньи какие-то... так тебя ... Отправить вообще непонятно зачем не понятно к кому. Пусть это будет тебе компенсацией за твой труд. А этим скажи что ты такая крутая уговорила чтобы больше с них не брать вообще. Придумай что-нибудь. Ты девочка я смотрю не глупая." Я усмехнулась в такое влезла и не глупая? "Но деньги им не отдавай. Ни за что. Людей благодарных на этом свете очень мало. И тебе спасибо не скажут и опять в следующий раз попытаются втянуть. И науки не поймут, что когда отдыхаешь не надо мешать другим отдыхать".
      Я не отдала им деньги. Это были деньги того доктора и я поступила так как он велел. Я была в своем праве.
      Подруга меня вообще не дождалась. Толи перепугалась то ли еще что. Но домой я добиралась одна. Сначала долго пешком по снегу, пока не добралась до оживленной улицы, а потом на пойманной машине.
      Дома лежа в ванной с радиотелефоном сказала подруге чтобы она и он больше не боялись. Мол, я уговорила что пять тысяч за такой маленький инцидент слишком много. Проще было сразу убить оскорбившего. Не пристало нохче за обиду деньги брать... в общем мела, как помело.
      Они мне были благодарны и я воспринимала эту благодарность, как должное, а потом хихикала в ванной вспоминая как шла к дому этого Романа. Как представляла что меня будут там чуть ли не насиловать и сажать в подвал... Ужас. Мама постучала и спросила все ли у меня нормально. Я сказала да. А потом подумала что не очень. Смеяться хотелось неудержимо особенно со слов девушки "Я? Замуж? Да никогда!". Еще я вспомнила ее комплименты мне и подумала это просто вежливость или нечто большее?
      Сейчас пишу и думаю что ей вполне ее ревнивца хватает чтобы еще на меня соплячку заглядываться. О чем я вообще думаю? Пошла-ка я спать. Все.
     
      Я невольно улыбался читая все это. Ситуация комичная конечно вышла. Меня от таких ситуаций всю жизнь спасал здравый эгоизм. Я никому и никогда не позволял меня втягивать в свои проблемы. Может потому у меня и друзей нет. Ведь дружба, как сказал один мой знакомец, это когда один человек готов разделять проблемы другого, как свои собственные. Я тогда сказал, что мне это не грозит. У меня своих проблем столько что поделись я ими ни один здравомыслящий человек не потянул бы разделить их со мной. Так почему меня должны волновать чьи-то замороки?
      Оторвавшись от чтения я пошел к охраннику на кухню сел напротив него и с чаем в руках продолжил чтение:
     
      7 февраля.
     
      Вчера приехала к этим неудачникам и поздравляя их пила с ними шампанское за славное избавление от злого чечена. Считая себя обязанными мне они накрыли хороший столик. Потом он достал две папиросы забитые травкой и мы раскурили их по очереди. Я уже и забыла кайф от травки. Но два на троих мне оказалось много. Голова стала тяжелой, пересохшему рту не помогала ни вода ни шампанское ничего... зато уж как мы насмеялись. Даже вчерашние страхи показались ерундой после наркотика. Уж как я оказалась с ними на диване я вообще не поняла. Мы боролись, толкались, щекотались... вообще вместо заторможенности появилась какая-то гипреактивность. Подруга, к примеру, на месте усидеть не могла. Все суетилась вокруг нас. Ее парень без стеснения разглядывал меня, а я дура даже наоборот грудь выпячивала чтобы посмотреть что будет дальше. Внезапно подруга куда-то убежала и мы остались в комнате вдвоем. Я не поверила глазам когда он без стеснения положил мне руку на грудь. Погладил и сказал что она у меня красивая. Я даже слов не находила. Нет я не ругалась ничего. Просто лежала и смотрела, как его рука забирается мне под джемпер приподнимает бюстгальтер и начинает гладить грудь и теребить сосок. Пытаясь сквозь джемпер убрать его руку я шипела на него что он делает?! Говорила что сейчас подруга войдет нам обоим головомойку устроит.
      И она вошла. И устроила. Благо мне повезло что я уже достаточно сильно вырывалась что бы ей могло показаться что мне приятно или я его соблазнила. Ух, как она его била по лицу... Я быстро одевшись сбежала оставив их решать свои проблемы.
      А потом пока не стемнело часов в пять ходила по городу глупо хихикая и вспоминая и его руку у меня на груди и ее на его лице. Мне в голову не приходило задуматься как я со стороны выгляжу. Перед дверью в квартиру я пыталась стать серьезной но снова срывалась в смех. В это время снизу поднимался брат. Увидев мое состояние он сказал со смехом: "Понятно. Тихо! Не ржи, как дура пойдем по быстрому ко мне в комнату проскочим типа я с подружкой пришел. Тогда к нам ломится родаки не будут"
      Я дооолго еще смеялась с ситуации когда мне приходилось прятаться от родителей в комнате брата прикидываясь его подружкой по сексу. Сначала шикая, брат пытался меня урезонить. Но скоро и сам уже не в силах сдерживаться, смеялся вместе со мной. Так мы и хихикали, а потом сорвались и в голос захохотали. Наверное надо было чтобы что-нибудь взорвалось, что бы родители постучали к нам.
      Я валялась на его кровати, а он мне показывал свои фотки с походов и пикников. Показывал с какими подружками спал. Хвастался короче. Я кивала и иногда прыскала хохотом. "Как у тебя на этого крокодила встал?!" плакала я смеясь. "Дура! У нее такой опыт! Тебе до нее еще лет пять трахаться!" Ну в общем мы совсем с ума посходили. Внезапно я спросила его: "Ты целоваться-то умеешь? Герой-любовник!? " "Конечно!" - возмутился он. "Ну давай! Покажи!". Он смотрел на меня и я видела у него в глазах такой шок, что просто чуть не умерла от хохота. Думая что я над ним издеваюсь он мотал головой и говорил что со мной не будет целоваться. "Боишься?! Или не умеешь?!" И то и другое было для него невозможным вариантом и он просто смеясь мотал головой. Тогда я встала с кровати усадила его на нее и сказала: "А вот так твои подружки тебе делали?" Он словно окаменел когда я прикоснулась язычком к его уху. Потом стала целовать ему шею, кадык. И когда он тяжело задышал, я, смеясь отскочила от него. "Ну давай покажи мне как ты справляешься рукой когда нет девчонки" -издевалась я над ним. "Во ты дура полная!" сказал он краснея.
   И тут мне стало так тоскливо и одиноко. Наверное это из-за травки. Я села на пол к стене и закрыв глаза заплакала. А он придурок не понимая что мне плохо не от его слов все извинялся за них.
      Ночью мы сидели с ним на кухне и я с красными глазами тихо чтобы не слышали родители рассказывала ему что есть в Городе человек, который мне очень дорог. Который очень тяжело болен. Болезнь ему сильно мешает, но он живет одним днем словно и нет ее и завтра будет лучше, чем вчера. Что этот человек богат. Очень богат. И что его богатство не дает разглядеть ему меня. Такую писюху, что вертится у его ног и просит только ласки. Что этой писюхе ничего от него не надо. Просто ласковое слово. Просто капельку нежности... А он в ней видит только подружку для развлечений. Попользовался... отослал... понадобится еще позвонит вызовет к себе. И нет шансов у рыжеволосой дурочки стать ему кем-то большим. Совсем нет... никаких...
      Когда он обнял меня осторожно и пытаясь неуклюже успокоить я просто зарыдала глотая слезы и всхлипы. Он что-то говорил, а я ревела и ревела. Он не знал как успокоить меня и только говорил: "Тихо, тихо, ну не плачь... ну пожалуйста.", а я все больше заходилась в слезах.
      Жадно пила воду и не помогало. Он был прав. Дура я.
      Но уже когда посветлело я созналась ему что совсем в разнос пошла. Сплю с кем попало. Пью по черному чуть ли не каждый день с подружками и нет. Вот теперь еще и накуриваюсь.
      Закурив он молчал. Думал. Потом сказал:
      "Я бы тоже такую нах послал."
      Мне нечего было ему сказать. Он был прав.
      "Но он то об этом не знает?" спросил он меня. Я ответила что нет. "Ну и не парься. Главное не вздумай ему хоть что-то рассказывать. Вообще. Ничего. Вся такая девочка целочка." Я ему сказала что я может вообще с ним не увижусь больше никогда. Он пожал плечами. "Никому никогда парням не рассказывай о своем прошлом. Это конечно возбуждает в подробностях когда... но потом тяжело с этим человеком. Ревновать его начинаешь по пустякам. Я ведь по себе говорю. Помнишь ту с которой я расстался? Ну вот..."
      "Она тебе рассказывала о себе?"
      "Да. Но и не только это. У меня складывалось упорное ощущение что она тащится вспоминая других парней. Ну надоело. А вот с этим, вон с тем, я в прошлом году была. Слушай он такой забавный когда пьяный его на такие вещи тянет. Ууу!" Брат довольно смешно изобразил свою бывшую подругу и я усмехнулась закуривая его сигарету.
      "Будешь рассказывать хотя бы делай вид, что тебе не нравится об этом вспоминать" Сказал этот знаток психологии.
      Мы так и не легли спать. И хотя после завтрака с родителями он убежал на учебу, а я осталась одна, я удержала себя от сна. Не хотелось сбивать периоды сна.
      Я пошла посидеть в парке где играла малышня под присмотром мам. Я смотрела на них и думала вот ведь как получается. Женщины рожают для себя. Я не видела ни одного мужчину гуляющего с ребенком. Все они наверняка в это время работали. После работы наверняка заскакивали с друзьями или в бар выпить по бутылочке пивка. Кто-то еще к любовнице успевал. А дома их ждут жены с детьми. С детьми которые и их то же. Классно мужики устроились. Утром уходят дети еще спят приходят дети уже спят. Офигенно! Я подумала что вот так не хочу. Что ребенком если у меня будут дети должен будет и отец заниматься. И не по выходным, а как хочет пусть крутится но что бы и днем или вечером он хотя бы сказки читал, а не рассказывал что он устал после работы и у него сил нет. Нафига такое счастье нужно? Зачем рожать вон в 20 лет как одна из девчонок в парке, которую я знала, так как она была нашей соседкой. Что бы забыть обо всех интересах в жизни и только стиркой, готовкой, глажкой и воспитанием детей заниматься? Нет уж я буду учиться. Я из принципа получу диплом как бы мне трудно не было. Сделаю карьеру чтобы предъявить мужу будущему что мы равны во всем. И одинаково должны тратить время на дом и детей. А потом я вдруг подумала неужели я самая такая умная что так вот решила? А они случаем так же не говорили когда-то? А если говорили то что их заставило изменить мнение? Почему они отдали себя в домашнюю кабалу?
      Я смотрела в лица мам и видела что не все так плохо, что многие улыбаются. Не все озабочены исключительно своими проблемами.
      Дети меня конечно умиляли. Я, пусти меня к ним, возилась бы с ними в снегу и наверное даже бы бегала с ними. Отвечала на многие вопросы забавляясь с их первого в жизни опыта. Но все равно что-то внутри меня говорило что это очень тяжело вот так одной... без помощи отца в семье выращивать ребенка или даже двух. Как-то даже страшновато. А заболеют? Чем лечить... Чем вообще лечат детей? Детскими лекарствами? Но ведь надо знать какими. Моя мама всегда нас сама лечила. Она что все это в голове держит? Надо будет завтра спросить.
     
     
      9 февраля.
     
      Приехала подруга которая рассталась со своим из-за меня. Ну я так считаю из-за меня. Сидела ревела у меня на кухне причитая "Я для него на все готова была, а он..." Я ей объяснила то что слышала от девушек в сауне у Виктора. "Не бывает мужчин которые хотя бы в мыслях не изменяли. Просто не бывает. Это физиология вперемешку с жизненным законом". Мои слова ее абсолютно не успокаивали. Чем помочь я не знала. Я только подливала ей холодной воды. Она выпивала. Какое-то время держалась, а потом снова ревела. Хорошо родители на работе были. Зато пришедший с учебы брат спросил цинично это у нас что... сегодня ее очередь типа?
      Шикнув на него я прогнала его в комнату, а сами остались на кухне. Но через полчаса он не выдержав пришел и заявил что он все понимает и даже сочувствует, но первое - он страшно хочет есть и, во-вторых, нехрена так выть на весь дом. Голова болеть начинает.
      Подруга заревела еще больше. Брат покачал головой залез в холодильник достал пожаренные мамой котлеты. Полбутылки отцовской водки. Налил в стопку и поставив пере ней сказал "пей". Сначала она не хотела. Но он объяснил: "У водки есть странное давно подмеченное качество. Веселого человека она может довести до думок, а грустного развеселит. Пей лекарство сказал!"
      Она выпила. Заела котлетой. Всхлипнула еще несколько раз и стала очень медленно приходить в себя. Ругалась на своего парня она все так же, но уже спокойнее. Даже появилась язвительность. Типа "ну пусть он придет еще". А брат ел котлеты с хлебом запивая чаем и приговаривал: "Ага, ага, знаю я вас дур... сейчас грозишься, а как придет первым делом минет сделаешь".
      Подруга не привыкшая к выходкам моего брата аж задохнулась от возмущения. А брат не переставая жевать удивился что плохого она увидела в этом слове. Даже я качала головой когда он длинно и пространно рассказывал о его преимуществах перед обычным сексом. Подруга налила себе еще водки уже сама. "Это отца." сказала я собираясь убрать бутылку. Но брат сказал если что валить все на него и я подумав оставила водку на столе. Теперь они пили уже с братом. Я стояла у мойки и смотрела на эту картину. Я первый раз в жизни видела, как непринужденно брат входил в доверие, располагал к себе, а потом и вовсе пересел поближе к ней и приобнял, объясняя что все мужики и он в том числе козлы. Я с потерянной улыбкой вышла к себе в комнату. Через час они уже болтали о чем-то в его комнате. Я даже смех слышала. Лежала с книгой и думала что вокруг меня происходит множество таких странных и таких не вполне понятных вещей, что я перестаю уже понимать чему удивляться, а чему нет. Потом, спустя несколько часов они зашли ко мне в комнату и сказали что поехали в город пройтись. Я помахала ручкой - скатертью дорога. Я только не поняла почему подруга внезапно вернулась ко мне в комнату и присев поцеловала в щеку. "Спасибо тебе за все", сказала она и убежала.
      Брат вернулся в половину двенадцатого изрядно выпивший, но довольный. Мама отчитала его в коридоре, а он как обычно обещая что это в последний раз сбежал к себе в комнату. Потом постучал в стенку условным сигналом и я на цыпочках прошла к нему.
      "Ну рассказывай!" - потребовала я.
      Пьяно улыбаясь он возился с компьютером и наконец запустив проигрыватель показал мне запись сделанную в его комнате сегодня. Не сказать что они переплюнули порнографические фильмы, но я даже почувствовала возбуждение от того что они делали. Досмотрев до конца я спросила его не стыдно ли?
      "Неа. Может мы с ней больше не повторим, а так у меня память останется. Буду смотреть и помогать себе рукой" отшучивался он.
      "Ты что еще и друзьям показываешь?"
      "А у тебя что есть такие друзья которым бы ты показала как этим занимаешься? Или подруги?" вопросом ответил он.
      "У меня таких нет. И слава богу" - усмехаясь сказал брат - "еще бы не хватало что бы они на мою задницу засматривались".
      "Сотри" попросила я. Он кивнул и удалил файл. Я не знаю была ли у него копия, но в тот момент не смотря на некую влажность внизу, мне было противно. Собственный брат занимается таким.
      "Не парься." сказал он стягивая с себя майку. "Она осталась довольна. Могу спорить еще раз придет."
      "Слушай но ты же молодой. Откуда в тебе это? Такой опыт, такое отношение к женщинам."
      Он сначала смеялся не отвечая. А потом рассказал, что была у него подруга даже значительно старше меня, которая его многому научила. С тех пор он смотрит на женщин вообще просто. Как на автоматы в которых есть некие точки на которые надавливаешь образно и получаешь тушку для секса.
      "И в тебе такие есть. Не делай круглые глаза. К тебе тоже есть подход. И не раз столкнешься с тем что будешь чувствовать возбуждение от незнакомых или малознакомых людей которые этак вот приблизились, этак вот говорят, этак вот смотрят. Именно так как надо твоей психике." Забираясь в постель он пьяным голосом продолжал: "Слушай ну понятно что ты недавно девственности лишилась, но блин, у тебя же и раньше были кумиры или кто там. Чьи ты портреты вешала на двери?" Я покраснела вспоминая мое увлечение, "А теперь представь что именно он тогда бы подошел к тебе и сказал пошли в постель со мной и будет тебе счастье... что не пошла бы?" Я сказала нет. Сказала просто чтобы сказать. Махнув рукой он отвернулся к стене и сказал: "Понятно. Иди спать. Твоя подруга меня просто вымотала. Ух, какая она..." последние слова он произнес с улыбкой.
      Сижу дописываю страницу и думаю что может брат и прав и ОН просто надавил на эти точки мне в душе, что я так к нему отношусь и что мне так плохо без него...
     
      - По работе что-то? - спросил меня охранник когда я переворачивая страницу отвлекся от чтения.
      Не смотря на него я сказал:
      - Нет... так... личная жизнь одной девушки.
      - Жанны? - спросил он
      Подняв на него глаза, подумав, кивнул.
      Он замывая после себя посуду сказал:
      - Хорошая девушка. Добрая. Красивая.
      Блин, меня простота моих охранников иногда просто поражает. Какое его дело вообще? Кому интересно его мнение? Лучше бы дом обошел, как положено по инструкции. А этот не понимая что меня несколько раздражает его говорливость продолжал:
      - Когда с вами это случилось... ну когда вы буянить начали... Это она вас успокоила и в постель уложила.
      - Ты тут что ли был? И это... со мной на ты обращайся. Ко мне даже младше тебя на ты обращаются и ничего.
      - Извините. Привычка. Я до компании в банке работал. Там со всеми строго на вы. - отвечая на мой вопрос он сказал: - Ты наверное просто забыл, но в тот день я тут и был.
      При чем тут забыл? Я и не помнил. В последнюю очередь я буду узнавать чья в тот день вахта была.
      - Ты все видел?
      - Да. Мы прибежали, когда уже лампа разбита настольная была и ящики стола ты... вы выдергивали и об стену швыряли.
      - На ты. Повторяю...
      - Ок. - кивнул он ставя в сушилку посуду.
      Я немного подумав попросил подробно рассказать что в тот день было дальше.
      - Так ничего особенного и не было. Жанна все сама сделала. И мы только спуститься помогли. Ну уложили в вашей комнате. Пока тут врачи ругались шипели друг на друга Жанна все время рядом была. Потом ее попросили не мешать и что в комнате дальше было я не знаю. Там вообще только врачи остались даже нас попросили выйти. Нельзя было понятно выходить. Нам уже за это выговоры вписали... но растерялись. Не знали толи их вообще от вас отогнать, толи дать вам помочь. А вы... то есть ты... ни слова не говорил. Только смотрел все время куда-то в сторону... и прости... слюни пускал с пузырями. Жанна все время вытирала и просила не смотреть никого.
      - А что врачи?
      - Я не знаю. - пожав плечами сказал он. - Я начальника вызвал доложил что да как. Нам с напарником тогда сразу и влетело. А он потом каждого из врачей наверху допрашивал. Мы не участвовали.
      - А дальше?
      - В десять приехала смена досрочно, но нас никого не отпустили, хотя и сняли с дежурства. Только отправили отдохнуть пока не вызовут. Мы спать завалились. В двенадцать нас подняли на смену. Я в вашей... в твоей комнате как раз и сидел приглядывал за тобой.
      - А Жанна где была?
      - С тобой. Лежала одетая обняв. Плакала иногда. Что-то говорила.
      - А врачи?
      - Они в каминной с начальником что-то обсуждали. Он злой был не на шутку. Думал он их там и закопает. А я с вами в комнате сидел. В случае чего я должен был тебя удержать и позвать врачей они бы снова укол поставили.
      - Что они мне кололи?
      - Не знаю. - честно сказал охранник присаживаясь напротив за стойку.
      Я задумался. Потом набрал номер начальника безопасности и сказал:
      - Когда повезешь ко мне доктора, захвати записи с камер... значит вернетесь на контору возьмете записи и тогда поедите ко мне. Что непонятно я говорю? Все понятно значит? Вот и делайте.
      По тону моего разговора охранник понял, что я жестко не в духе и чтобы не мозолить глаза пошел в обход дома резко вспомнив про обязанности.
      А я матеря про себя всех и вся что позволили Жанне видеть меня таким и тем более сопли мне вытирать даже не знал куда со стыда деться. Даже читать желание отпало. Ну, слов не было. Толпа докторов, а со мной возится сикуха. Платочком рот вытирает словно младенцу.
      Пересилив раздражение я попытался сосредоточится на ее подчерке.
     
      11 февраля.
     
      Сегодня был спокойный день. Я даже немного рада этому спокойствию и умиротворению. Брат с утра забил на школу и с моей подругой поехали к ней домой. Он должен был там отгонять ее бывшего парня от дверей. Тот ведь так и не отстал. Его и выгнали и наговорили ему кучу всего, а он все под дверьми трется да по телефону названивает. Не верит что все кончено. Мне даже звонил просил чтобы я поговорила с ней. Я попыталась объяснить какую классную девушку он обидел. Которая ради него на все была готова пойти. Я ему честно сказала что ничем помочь не могу. Что сейчас я попросила моего брата побыть с ней чтобы она успокоилась и что бы ей никто не мешал. Ну надо же было внятное объяснение придумать что он там делает. Не рассказывать же ему что на второй день после расставания они с моим братом уже в постели были. В общем получилось как-то убедительно. Я даже выиграла вроде время для нее. "Надо что бы она в себя пришла" говорила я "Она отойдет наверное и сама позвонит когда простит". Он сопел со злости в трубку и заново начинал что-то мне объяснять. Наверное думал что я ей передам. Сказав что ко мне пришли я положила трубку.
      Жалко ли мне его было? Наверное, чуть-чуть. Но всю жалость перебивало то, как он мою подругу заставил давя на жалость искать ему денег. А когда я вспоминала как трусила по дороге к хирургу, так только злость на него и оставалась. И поделом ему.
      После обеда приехала моя тетка. Пока она ждала маму мы с ней говорили о таких вещах, что я не думала что смогу говорить об этом с взрослыми. Она сама вышла замуж поздно, когда уже у нее было свое дело и она ни в чем не нуждалась. Муж у нее богатый человек. Его все в нашем городе знают и это моей маме даже льстит. А ее сестра хоть и замужем за таким человеком женщина простая хоть и выдержанная. Как-то пару раз в разговоре промелькнуло что если ей перестанет нравится с ее мужем она просто развернется и уйдет с сыном. (У них один ребенок). И неизвестно еще кому хуже будет ей или ему. Тот старый, лысый, страшный как смерть... но зато добрый говорят. Я ее спросила, а что если он найдет моложе ее и сам их с сыном прогонит. Назвав меня дурочкой она пояснил: "Понимаешь... ну во первых я слабо верю что он найдет себе кого-нибудь. А даже если найдет. Ну и что? Пусть порезвится с молоденькой. Много ли у него радостей в жизни? Он же весь в делах вечно. Голова забита всякой ерундой. Так хоть вспомнит, что есть другие стороны жизни. Если ты думаешь что я стану ревновать то зря. Может самую малость завидовать, что сама уже не такая, как раньше. Ну куда он от меня денется? Половина его бизнеса на меня зарегистрирована. Вторую половину заберу по суду для сына. Ну, понятно что не все, но многое. И кому он будет нужен такой старый и бедный?" Я спросила, а что делать если там любовь будет? "А вот если любовь то можно вообще ничего не делать. Все равно что не сделаешь плохо будет." Я не поняла и она пояснила: "А что можно вообще сделать? Ну любит и любит. Тут же два варианта. Либо он уйдет к ней либо не уйдет. Либо будет так и любить, но жить со мной, либо разлюбит и будет иногда только вспоминать и вздыхать. Ну, а если уйдет, то тогда и буду голову ломать. С моими деньгами в принципе найду себе молодого парня сделаю его богатым, а себя почти счастливой. И все забудется. Это же жизнь, милая. В ней всякое случается. И думать и ломать заранее голову - только нервы тратить". Я долго не решалась прежде чем спросить. Потом подумала, что если обижу ее то скажу что я глупая и просто ничего не понимаю. "А у вас с ним в постели все нормально?" Я не ожидала что она рассмеется. Потом сказала: "Ну раз ты такими вещами о тетке интересуешься, то честно скажу. Не очень. То есть совсем не в порядке. Он меня на десять лет старше. Да и устает он сильно, что бы как раньше. Да и я не такая привлекательная, как десять лет назад. Слежу за собой, но возраст сама понимаешь. Вот и получается что без виагры он уже вообще не может. А это его унижает и расстраивает. Так и мучается." "А ты?" спросила я не надеясь на честный ответ. Она опять рассмеялась и сказала даже не стесняясь. "Вибратор и еще пара игрушек и все тип-топ. Я даже перед ним такое делала это его заводит сильно." я переспросила не поверив ушам. "Ну и что ты так на меня смотришь? Это тебе нельзя вибратором пользоваться. Будешь мастурбировать часто перестанешь удовольствие от парней получать. А мне то старой обезьяне чего опасаться?" мне кажется я покраснела в тот момент. А она все смеялась с меня. Хорошо мама пришла иначе бы я еще столько глупостей наспрашивала бы. Они ушли на кухню и я все опасалась что тетка проболтается о том о чем мы с ней говорили. Но она ни слова не сказала. Отдала ключи от квартиры попросила присматривать или моего брата посылать посматривать пока они всей семьей едут в Пятигорск на десять дней. Уходя она разговаривая с мамой потрепала меня по голове и похвалила: Хорошая у тебя дочь выросла. Красавица. Умница. Еще бы второй оболтус за ум взялся."
      Я так и не поняла почему я умница и за какой ум я взялась.
     
      Вернувшийся охранник доложил что периметр в норме, на подъездах никого, напряжение нормальное, температура в норме и так далее...
      - Если не влом, сходи воду в бассейне включи. - попросил я его - После доктора пойду в сауну и искупаюсь. Попарится хочу, а то никак больничный запах из меня не выходит.
      Он кивнул и ушел возится с бассейном.
      А я пользуясь тем что его нет смог немного посидеть смотря в одну точку и думая о Жанне. Уже не помню что за мысли у меня были. Но вроде я понял что надо решиться дочитывать дневник или нет. После прочитанного как-то было глупо останавливаться и я продолжил все приближаясь к таким страшным, как мне казалось последним страницам что она заполняла в конце... тогда... в машине на заднем сиденье.
     
      15 февраля
     
      Через час уезжаю в аэропорт. Сижу торопясь заполняю пропущенные дни.
      Ну что. Двенадцатого была встреча выпускников. Я к ней так готовилась, а было нас всего шесть девчонок и два пацана со всего класса. А я как дура напялила золото, платье новое, думала удивлю, как я изменилась. Выбралась из джинсы стала вся такая правильная. Одно порадовало что оба наших парня только вокруг меня и вертелись. Я начинаю сама верить что я, ну просто, очень красивая, а не просто смазливое личико. Смешно, но так приятно. Весь вечер танцевали, а потом еще на дискотеку пошли. Попробовала первый раз в жизни "скорость" на меня никак не подействовало, а вот подруги и наши пацаны просто остановится не могли с данцпола не вылезали. Утром такие бледные были. До восьми утра просидели в моем подъезде, как в школе когда-то прогуливали. Дворничиха попросила только не сорить и бутылки потом вынести. Мы пообещали и она нас больше не трогала.
      В восемь разошлись по домам спать. Я как упала так и проснулась только под вечер. Если бы мой бывший не позвонил, так и проспала всю ночь. Какой-то грустный разговор у нас с ним получился тогда. Он говорил что понимает что у меня свои планы на Валентинов день, но просил уделить и ему несколько минут. Планов у меня никаких не было абсолютно. Ну может с подругами пойти посидеть в баре. И все. Я немного поделала вид, что это проблемно. И что нам вообще лучше не видеться. Но он очень просил и я согласилась. Только попросила что бы он приехал днем так как вечер у меня был полностью забит. Ну так я ему сказала.
      Он приехал в обед как и обещал. Мама его пропустила ко мне в комнату. Сидели молчали. Странно так было. Он еще раз предложил что бы мы не терялись в этой жизни. Я сказала что жизнь покажет. Но вряд ли. Он предложил пойти погулять. Мы пошли в парк. Ходили мимо заснеженных аттракционов. Он все говорил что после первого курса хочет переводом попробовать в Город в какой-нибудь институт перейти. Я только усмехнулась. И он туда же. Спрашивал получится ли у нас что-либо, если он приедет. Я честно сказала что вряд ли. Не знала как сказать ему правду. Потом решила просто говорить. Само все выползет. "Ты не прав. У меня нет никого в Гордее. Можно было конечно в общежитии с каким-нибудь парнем сблизится. Но у меня там была такая жизнь что просто времени на это не было. Да и пятерки на экзаменах первого курса, первого семестра, просто так не ставят" Я видела как он обрадовался этим словам, и я не спешила его совсем расстраивать. Я рассказала, как надомной издевались и соседки и другие девчонки когда узнали что я еще девственница. Как я жалела, что с ним этого не сделала. Смеялась вместе с ним. Рассказала что никак не могла себе найти хороших подруг. Я же одна поступала. Никто со мной не поступал из нашего города или хотя бы с нашей области. Рассказала, как поссорилась с единственной настоящей подругой. Как у другой подружки денег занимала чтобы хоть как-то протянуть до того момента, как пришлют деньги родители.
      "А потом появился ОН". Мой друг напрягся и весь как задеревенел. Но я больше не жалела его. И себя не жалела. "Я для него никто. То есть вообще никто. Даже ничто. А он... он великий человек. Не перебивай. Нет я не преувеличиваю. Он сам всю жизнь борется со своей неизлечимой болезнью. Он даже наверное победил бы ее. Но со мной он расслабился и его свалил приступ. Мне так кажется.
   Не смотря на то что с этой болезнью даже права-то не всем выдают. Или вообще не выдают. Он добился себе и водительских прав и у него даже на оружие разрешение есть. И пистолет у него настоящий. Я видела. Но это тоже не очень важно. Важно что он живет не так как мы с тобой. Я таких людей вообще никогда не видела. И его богатство вообще не при чем. Оно наверное просто следствие того, что он такой. Он живет не для, а вопреки...это не пафос. Это его принцип жизни наверное. Он не клоун, как другие не болтает лишнего. Но поприкалываться тоже любит. Только вот я для него именно как игрушка была. Просто развлечься и выпроводить. Вооот. Он то меня и лишил того чего ты не успел. Причем если я раньше думала что это будет очень больно. Он сделал это быстро и мне только совсем чуть-чуть было больно. А от того что это сделал он, а не кто-то другой... так наверное еще и приятно." Он слушал меня и я видела что ему очень больно от моих слов. А может от упущенной возможности когда-то сделать это со мной. Наверное все-таки от слов. Зная что делаю ему еще больнее я продолжала: "Но я ему не нужна. Ему наверное вообще в его жизни никто не нужен. Когда ему надо с кем-то он может таких, как я себе тысячу сделать. Хотя тысяча ему наверное не нужно... Ну ты понял. Это человек который не отказывает себе в удовольствии и считает что все вокруг должно быть подчинено ему. И я у него просто очередная девчонка для секса." Я усмехнулась, а он на меня как то по другому посмотрел в тот момент... Словно в первый раз увидел. "И тебе это нравится?" Я только плечами пожала. "Я тебе всего себя отдаю. У меня просто пока больше ничего нет кроме меня самого. Но я пробьюсь я стану кем-то в этой жизни. Я разбогатею. Я умею работать. У тебя будет все. Я прошу только об одном ну не закрывай ты прошлое, так чтобы было его не вернуть. Неужели тебе нравится быть... шлюхой!" Я не отвечала ему. Обидел ли он меня. Ну, если бы он знал о том что со мной было вообще, то мне не на что было бы обижаться. Он ведь прав...Но он не знал и просто оскорбил. "То есть за чувства к этому мужчине ты считаешь меня шлюхой?" Усмехнулась я зло. "Нет, за то что тебе это нравится! Тебе нравится что он так с тобой обращается. Тебе нравится наверное с ним спать?!" Тут я его удивила честно сказав: "Кроме одного раза когда он сделал это мы больше ни разу этим не занимались. Это было в новогоднюю ночь. В санатории под Москвой. И все. На следующий день я уехала от него. Я просто боялась что не выдержу буду ползать у его ног и просить чтобы он меня не отпускал никуда и никогда. Боялась что разревусь как дура. Боялась что наговорю глупостей. Боялась что он тогда просто посмеется и скажет убрать от него сумасшедшую. Вот так." "Но ты же говоришь что ты у него как подружка для секса!" возмутился он не понимая. Я пожала плечами и сказала: Один раз или сотню. Одна ночь или десять которых я провела в санатории с ним но из которых "спали" мы одну. Это не важно. Все же видно. И как к тебе относится человек и как он на тебя смотрит. Так что я для него никто. Так новая игрушка. Теперь уже старая игрушка. Попробованная" Смеялась я пытаясь его растормошить и убрать злость. А если и у него шарики за ролики заедут и он тоже меня бить начнет?
      "Ты это выдумала все?" - спросил он с надеждой. Я покачала головой смотря ему в глаза. Я последний раз попыталась объяснить: "Пойми... мне не стыдно ни капельки ни за то что я была с ним. Мало ли с кем придется в жизни быть. Ни за то что он мне нравится несмотря на его отношение ко мне. Я видела женщин которым нравится когда их мужья бьют. Так что я не совсем сумасшедшая. Может чуть-чуть только." видя что он мотает головой не понимая я сказала: "Единственное перед кем мне стыдно это ты. Я наверное только там ... в Городе поняла что не любила тебя. Это просто было... ну как привязанность. С тобой было весело. Прикольно. Ты такой забавный когда получаешь удовольствие. Я даже путала, то чувство к тебе с любовью. Но это не так. Теперь я знаю что это такое."
      "И что же?" У него глаза были на мокром месте и я сказала ему то что правда думала:
      "Ты теперь уже тоже наверное знаешь что такое любовь. Это когда ты продолжаешь надеется даже когда все кончено. Это когда ты готов мне все прощать только чтобы я оставила тебе надежду. Это когда ты готов унижаться ради этого чувства. Я надеюсь что ты меня разлюбишь. Хотя не уверена. После того что я тебе тогда наговорила... ты опять пришел... со временем обязательно пройдет. У тебя будет девушка. Хорошая, добрая. Любящая тебя. И не шлюха..."
      И тогда он заплакал. Мы сидели с ним в снегу и я его успокаивала. Словно дети в садике. Я гладила его по голове, а он словно ударился, никак не мог остановить слезы. Раньше мне были противны мальчишки которые плачут. Просто до омерзения. А тут... словно с его слезами наоборот прощались какие-то мои грехи. Он плакал, а легче становилось мне. Я и сейчас думаю, что он оплакивал меня. Кто его знает, что там будет впереди. Мне пора. Самолет в Город летает два раза в неделю. Я не доживу до следующего. Я это знаю.
      Вот как ведь. Загогулина какая. Здесь надо товарный знак Семьи ставить, но я его опущу. Паренька-то жалко. Если там все так запущено, то оправится он не скоро. А уж в какой раздрай пойдет когда оправится я даже позавидовать смогу. А Жанна хороша конечно. Они стервами рождаются или с годами становятся? Но надо было дочитывать. Скоро должен был приехать доктор. И я не хотел иметь вопросов относительно Жанны к его приезду. От вопросов к ней зависели вопросы ко мне.
     
      17 февраля. (пишу восемнадцатого)
     
      Я одна в комнате. Все соседки еще неделю будут на каникулах. Подруг тоже в городе нет. Во всей общаге только я из девчонок и пятеро парней еще одна девчонка с нашего курса приходит только днем отсыпаться. Где она ночами пропадает понятия не имею. Попыталась познакомится, а она вся какая-то зашуганная. Сказала что ей некогда она спешит ее ждут и так далее. Коротаю вечера с ребятами и с гитарой. С пацанами мне проще и приятнее чем с соседками или даже подругами. И внимание приятно. Все вокруг суетятся. Этого ли не хочешь... того ли... а вот угощайся. А мы тебя приглашаем...Познакомилась поближе с тем пацаном который мне давал переписать песню. Смеялись как я заучивала текст и пыталась подбирать аккорды. А он мне показал и оказалось все еще проще, чем я думала. Он даже без эФ играл мелодию. Только перебор мне этот хитрый показал. Буду завтра тренироваться. Уже выпросила у ребят гитару на день.
      Забрала машину и вечером возила ребят по городу. Просто покататься посмотреть. В кафе на заливе уже очень поздно ели шашлыки. Они меня угощали. Вообще я так поняла надо все их угощения воспринимать как должное. Вроде они не из тех... с ними мне просто и легко. Словно старые друзья. Но мы просто приятели по несчастью. Сидим в общаге ждем когда начнутся занятия. Они еще в институт ходят хвосты из-за которых не уехали досдают.
      В общем, вернулась и чувство такое что не там мой дом... а тут. Что словно весь Город это мой дом. Словно я так сроднилась с ним. даже как-то стыдно перед мамой. Так быстро уехала.
     
     
      18 февраля.
     
      Сижу у себя в комнате учусь перебору. Пальцы уже запомнили все, но надо только темп ускорить. Играю эту мелодию, а сама непонятно вообще о чем думаю. Жалею, что наговорила такое своему парню. Уже жалею. Еще там не жалела. Теперь мне его очень жалко. Простит ли он меня? Или будет вечно ненавидеть?
      Жалею что теперь уже не могу позвонить ЕМУ хотя невыносимо хочется услышать его. Хотя что я ему скажу как у меня все было? Просто скажу нормально? Вряд ли его устроит такой ответ. Да о чем я думаю? Все равно симкарта старая осталась там... Остается только учить перебор и вспоминать Его. Гадать как у Него все там. Мечтать что Он позвонит.
      Снег на тело мне ляжет, осторожно укрыв
Он все понял зараза, молит тихо "Прости"
Это ты друг прости, что нести тебе крест
Укрывать мое тело от насмешки небес...
     
      Если не найду чем занять себя - чокнусь точно. Вот так сидеть грустить о Нем и жалеть своего бывшего парня нет никаких сил. Мне ОН как-то говорил что работа его спасает от мыслей о болезни. Сегодня видела объявление на магазине музыкальном что туда требуются продавцы-консультанты и кассиры на вторую смену работы. Завтра поеду попробую устроится. Можно было бы парикмахером, но что-то меня не тянет рисковать чужими головами. В моем состоянии задумалась и отхватила лишнего. Да и практики давно не было. Так что поеду в магазин. Может возьмут. Очарую управляющего, примет наверняка. Если там не женщина, конечно. Может возьмут бедную студентку на "Тайоте".
     
      20 февраля.
     
      Он был прав. Работа помогает забыться. Не думать ни о чем. Я такая вымотанная и вчера и сегодня пришла в общежитие.
      Меня взяли на работу кассиром. Не надо было никого очаровывать. Я конечно губки ярко подкрасила голубые тени выкопала которые сто лет не доставала. Золото нацепила. Джемпер свой желтый надела. Юбку одела любимую. Поехала себе туфли купила. Колготок целую кучу разных подобрала. Белье себе взяла прикольное. Нежное такое. Не удержалась приехала в общежитие одела его и по комнате походила перед зеркалом. Роковая женщина...(Я на этом месте улыбнулся.)
      Меня даже не спрашивали ничего. Просто сказали вот эта девушка будет тебя учить. Я кивнула и пошла учиться. Через пятнадцать минут уже сама чеки пробивала. К вечеру управилась с "один эс" и научилась товар со склада снимать. А сегодня так вообще сама работала. Никто не помогал даже. Прикольно. Сидишь пока клиентов не много музыку слушаешь или фильмы смотришь которые продавцы ставят. Управляющий подошел и спросил как мне работа. Я сказала что нравится. Он улыбнулся и сказал: "Это пока. Потом будешь ненавидеть музыку. Или привыкнешь и вообще меломанкой без пристрастий станешь особых." Я ему верю. Он в этом бизнесе с перестройки. Это уже его пятый магазин. Ну и что. Зато пока нравится. И учебе не будет мешать. Мне надо к пяти приступать к работе, но лучше приходить к трем. Что бы пообедать бесплатно в магазине.
      В первый же день накупила себе дисков и магнитолу с СиДи в соседнем магазине автозапчастей. Теперь езжу, слушаю. А кассетник старый отдала охраннику что меня пирожками кормит вечером. Мне же не выйти вот он меня и подкармливает. Смешной он. Старый уже, а обо мне как о внучке заботится. Как он мне благодарен был. В его стареньком москвиченке еще отечественная магнитола стоит, "Урал" кажется. А я ему кенвуд отдала. Интересно он меня теперь чем, тортами прикармливать будет?
      Вообще странно второй день работаю, а такое ощущение что я состоявшаяся женщина. При автомобиле, при работе, которая мне нравится. Вот только нет у меня никого. Даже плакать хочется. Сегодня все меня продавец один домогался есть ли у меня парень. Я так и не ответила ему. Просто сказала что мне не до таких разговорах на второй рабочий день. Что мне надо работать, а не разговаривать о моей личной жизни. Он отстал. Надолго ли?
      А сейчас сижу и думаю ну чего я выпендриваюсь. Чего жду. Сама не понимаю. Что Он позвонит? Не верю. Надеюсь, но не верю. Неоткуда Ему мой телефон взять. Надо начинать налаживать нормальную жизнь. А главное мне надо просто успокоится. В городе я смогу успокоится. Но сначала я поеду к нему. Я помню где он живет. Я хочу последний раз взглянуть на дом в котором живет Он. Что бы запомнить. Чтобы помнить. Что бы снился он в этом доме. Пусть иногда. Пусть мне будет больно. Но я не хочу забывать ни его лица, ни его рук, ни его улыбку.
     
     
      23 февраля. (пишу двадцать четвертого)
     
      Первый день занятий. После этого поехала на работу прямо с них. В магазине пообедала. Отсидела до 23 часов и поехала в общагу. Моя подруга приехала и хотелось хоть ночью, но поговорить с ней. Как она отдохнула, узнать.
      Ну и узнала. Она приехала взвинченная. Вся нервная. Злая. Ревет через каждые десять пятнадцать минут. А я сижу уставшая и мне уже так все равно и безразлично. Я ее жалею, а про себя думаю: Спать бы завалится. Завтра к первой паре в институт.
      Она как и я разошлась со своим парнем что остался у нее дома. Родители говорят что она очень изменилась, что она стала похожа непонятно на кого, и они больше не хотят что бы она училась в Городе. Требуют что она перевелась в педагогический - единственный институт в их городе. Считают что она в общаге занимается всякими непотребствами и что она тут завела себе кучу любовников, раз послала такого хорошего мальчика, как ее бывший парень. Копия моей ситуации только мои не требуют что бы я возвращалась. Ее соседки в отличии от моих еще не приехали. Я сидела на кровати. Она ревела у меня на коленках. Так я и уснула. Проснулась посреди ночи. Лежим с ней на одной кровати спим. А будильника в комнате нет. Как просыпаться утром непонятно. Минут тридцать разбиралась, как на телефоне завести будильник.
      Сегодня с утра решили что будем снимать квартиру. Я сказала что у меня есть много денег и что теперь моя очередь ей помогать. Может родители ее узнав что она с подружкой переехала на квартиру успокоятся и не станут требовать ее возвращения.
      Опять учеба на которой я почти спала. Потом обед в магазине. Живу как по часам. Стало так абсолютно все равно что со мной происходит. Да и с миром тоже. Единственное, сегодня в душе была... В полночь так стояла мылась, а тишина вокруг как тогда в санатории. Только вода льется. Закрыла глаза и села как тогда там... и я почувствовала Его рядом. Просто словно он тоже рядом сидит и улыбается. Я наверное чуть не уснула в душе. То-то было бы смешно.
      Я больше не буду вести дневник. Я очень устала. Я это чувствую. Устала от себя самой. Устала от дневника. Устала от какой-то глупой бессмысленной жизни. Учеба, обед, работа, сон. Уже который день. Теперь так будет всегда. В этом нет смысла, как и в моей тоске по Нему. И вести дневник тоже смысла нет. Я никогда не дам его никому прочитать. А писать для себя это только реветь над ним... сегодня перечитала его и заревела когда вспоминала моего бывшего мальчика. И жалко мне его и я понимаю что буду его ненавидеть если свяжу себя с ним. И он будет меня ненавидеть что я не для него себя берегла. Не только его жалко. Жалко подругу что из-за меня осталась без парня. Он конечно бестолковый. Но ведь она его любила. Жалко. Очень жалко тех ребят что мне помогли доехать с дня рождения. Я помню о Боге и молю его что бы у них не было ничего плохого. Побольше бы таких как они. Жалко мне ту светленькую девушку. Подругу врача чеченца. Нет не потому что такого себе выбрала. А потому что рано или поздно ей придется делать страшный выбор. Оставаться с ним навсегда и принимать законы его семьи или уходить оставляя дорогого себе человека позади. Опять плачу и вспоминаю Его. Его мне жалко больше всех. Он не понимает или не хочет понимать что он одинок. Что вот так, как он живет жить нельзя. Без людей близких тебе. Без тех, кто будет греть не тело, но душу. Но он думает, что это не нужно ему. Что он сильный, а сильные всегда одиноки. Когда-нибудь он состарится и вспомнит меня рыжую девушку, которая приехала к нему просто потому что хотела его видеть, а не потому что ей были нужна его деньги.
      Единственное кого мне не жалко...это себя. Мне теперь будет некогда жалеть себя. Мне теперь для жалости себя только ночь и осталась. Но ночью я теперь буду спать чтобы ни о чем не думать и никого не жалеть. И ни о чем не жалеть.
      Я теперь буду всем улыбаться на работе. Буду мила и приветлива со всеми одинаково. Я никого не подпущу теперь к своему сердцу. В постель да. К сердцу нет. Я хочу чтобы оно оставалось таким. Можете быть оно само вылечится с годами. А может и нет. Может мне так захочется замуж и завести детей, что выйду за первого встречного и буду счастлива гуляя со своими маленькими. И может быть когда-нибудь расскажу все своей дочери. Просто чтобы не заболела моей болезнь. Любить нельзя. Никого и ничего. Никакие чувства не стоят того что бы так страдать. Ничто вообще в этом мире не стоит ничего. Все пепел, все сгорит. Все состарятся и будут вспоминать свою юность. И будут тосковать по ней одинаково. Что когда-то они были молоды. Я тоже состарюсь. И буду вспоминать. Сначала с грустью потом с усмешкой потом с радостью что у меня такие чувства были. Ведь в старости все кажется другим. Так мне говорила моя бабушка. В старости все кажется другим. И пока молода... пусть без чувств, но надо брать от молодости все.
      Прощай дневник. Почти два месяца ты со мной. Тебе я доверила столько сколько никто никому не доверял. Постарайся никогда не попасть в чужие руки. А то подумают какая дура столько ерунды написала...
     
      На следующей странице торопливым подчерком Жанна писала:
     
      Я отдаю тебе этот дневник не потому что он был написан для тебя. Нет просто я пережила свои чувства. Теперь они ничего не стоят. Я выздоровела. Теперь ты мне только мешаешь. Если бы я могла убить тебя я бы убила. Сегодня ты приехал в Мани-хани и я сделала то о чем мечтала все это время. Я зная что это тебя разозлит назвала тебя своим мужем. Пусть один раз и не на долго тебе пришлось им стать перед моим знакомым. Разве могла я еще о чем то мечтать кроме этого когда-то? Но я не почувствовала той радости которой ожидала от таких слов. Только злость что рождалась внутри меня и требовала выхода. Если бы я могла бы я тебя ударила прямо там когда ты вошел и разговаривал так учтиво с ребятами спрашивая про меня. Да я видела это. Ты был вежлив с ними и улыбчив, а в глазах я видела только одно - вы никто. И я для тебя никто. Просто ты видно без Виктора подружку себе приличную найти не можешь вот и пошел меня искать. И я бы наверное пошла бы с тобой. Я хочу понять как это спать с тем к кому не испытываешь никаких эмоций. Как все твои девушки. Просто раздвинуть ноги и на - трахай меня. Получить за это деньги и мило попрощавшись уехать домой. Я бы пошла с тобой ради этого. Но во первых у меня месячные. не думаю что ты любитель крови. Это тебе в прошлый раз надо было невинное тело. А во вторых. Даже у самой последней шлюхи, есть те с которыми она никогда в жизни не переспит. Для меня теперь таким стал ты. Мне многое хочется высказать тебе. Зло и в лицо. Но я не смогу. Злость это эмоции. Я обещала себе что к тебе у меня больше не будет эмоций. Что бы не случилось. Ты меня проклял. Проклял тем что поманил, приласкал и дал понять что я для тебя никто и ничто. Знаешь почему я уехала сразу на следующий день после этого? Не потому что мне надо было на экзамены. Ради тебя я была готова тогда бросить все и институт в том числе. Я уехала после того как ты цинично начал мне рассказывать что я еще научусь сексу. Что учителя у меня будут всю жизнь. Я поняла что если не уеду то я просто застрелюсь из твоего пистолета. Если бы я только дотянула у тебя до ночи я бы точно застрелилась. Сейчас я не смогу уже сказать почему. Все перегорело. Только внутри где-то плачет маленькая девочка которая еще тебя безумно любит. Но и ей недолго осталось. Я ее почти убила в себе работой. Ты знаешь... помогает... спасибо тебе за все что было и за то чего не было.
      В этом дневнике чувства тобой разбуженные. Глупости которые наделал девчонка сдуру влюбившись. Это тобой созданное и принадлежит оно тебе. Так будет справедливо и честно. Возьми это и прочитав сожги. Останься порядочным в моих глазах. Не дай еще кому-нибудь его увидеть. Я отдаю тебе последнее дорогое мне. Часть моей души.
      Пожалуйста не звони мне больше. Никогда. Пожалей меня. Дай мне тебя забыть.
     
     
      Я встал, держа в руках дневник. Я отчетливо понимал, что дневник написан в одно время, и что после этого мы с ней провели много ночей и дней вместе. Но в тоже время у меня было ощущение что вот сейчас исчезнув, она привела какой-то механизм прощания в действие. Она просила не читать его неделю. После которой я мог бы его прочитать. Она тогда уже знала, что уйдет бесповоротно. Просто переставила часы на своей бомбе, что должна взорвать и уничтожить тоненькие нити, что оплели наши души. Она словно на неделю позволила жить полной жизнью той девочке внутри себя, что любила меня. Дав ей надышаться перед смертью. Интересно она уже убила ее за то время, что я был не в себе? Изо дня в день трудясь не покладая рук я забывал и не такие чувства как влюбленность. Я забывал ненависть, я терял ЯРОСТЬ после поражения в девяностотретьем, я запинывал тоску по ушедшей жене. Успела ли Жанна ввести безболезненный яд сама себе под названием всеперетирающий труд. Снюсь ли я ей хоть иногда? Молит ли она еще бога что бы я выздоровел? Просит ли ее душа видеть меня?
      Когда вошедший охранник увидел меня он только замер на месте. А я смотрел на него и не видел держа подрагивающими руками эти листы.
      - Бассейн готов... - промямлил он понимая что говорит в пустоту.
      Я наверное был на грани очередного сдвига. Мозги раскручивали арифмометр просчитывая ситуации и варианты. Душа казалось, корчилась чуть ниже грудной клетки переворачивая и разрывая мне внутренности. Такой сильной душевной боли, именно боли, у меня никогда не было. Разум скрипел пытаясь удержать химические процессы взрывами идущие в мозгу и в теле. Адреналин вливался в потоки крови сжигая мою жизнь чрезмерными дозами. Грудная клетка казалась только набирает воздух, но не отпускает его. Перед глазами становилось все темнее и темнее.
      Я с трудом расслышал сам себя, как я отдаю указания. На слова, что он не имеет права на такое я сказал что у него есть право уволиться. Прямо на месте. И тогда он пошел выполнять сказанное. Я слышал, как он возится с сигналкой снимая периметр охраны. Как хлопнула дверь. Как завелась машина. Как постепенно стих звук ее.
      А я стоял не зная как привести себя в порядок. Наладить дыхание я не мог. Успокоить душу тоже. Я даже не понял куда я послал охранника. Честно. Я с удивлением понял что разум начинает жить своей жизнью. Хочу помню, не хочу не помню. Зазвонил телефон. Я взял трубку и услышал голос начальника безопасности.
      - Мне доложил боец о твоем указании... я только хочу сказать что так не делается... мы же скоро приедем мог и подождать...
      Я не отвечая ему просто положил трубку. Идиот. Он никогда бы даже полковником СВР не стал бы. Бывает в жизни можно ждать. Годами выжидать время чтобы добиться своей цели. А бывают моменты когда от немедленного решения и своевременного исполнения зависит все... и жизнь в том числе. Я уже тогда подумал что если все кончено то в моей жизни остается настолько мало смысла... что даже доктор уже не нужен...
      Я набрал телефон начбеза.
      - Дай мне телефон Жанны. - потребовал я.
      Не задавая лишних вопросов он продиктовал мне его. Вот что у него хорошо так это память...
      Я набирал ее номер решительно словно взламывал неприступного инсайдера. Словно от этого зависело все мое благосостояние брошенное в сырьевой рынок на всего лишь одну торговую операцию и от него зависело прогорю я или нет. Узнаю вовремя о контрактах что изменят всю ситуацию на рынке или нет.
      Она ответила не сразу. А когда ответила то мне было все равно на ее слова:
      - Пожалуйста перезвоните через пять минут я сейчас занята.
      Я успел сказать хрипло:
      - Это я.
      Я сначала думал что за тишиной в трубке последует отключение и что она не расслышала мои слова. Но потом я услышал далекое: "Света подмени меня, у меня срочное..."
      Потом настала тишина и только через минуту я услышал ее серьезный голос:
      - Привет.
      Я молчал не зная как начать. Словно я превратился в того ее бывшего парня который ей названивал и молил о встрече. Но я не он. Я еще тот медведь. Я проломаю любые препятствия. Израненный и на последнем дыхании, но я пройду к цели.
      - Я хочу тебя видеть.
      Опять молчание. Опять это гребанное молчание. Опять страх, что сейчас положат трубку.
      - Зачем?
      Я сглотнул и не сразу ответил:
      - Я только, что прочитал дневник. И я хочу тебя видеть. Здесь. У себя. Я хочу говорить с тобой.
      - О чем?
      Я чуть в голос не взвыл. Но удержавшись я сказал:
      - Жанн. Я только что прочитал дневник... Мне очень трудно говорить. И дышать что-то совсем тяжело.... Но не в этом суть. Я не хочу с тобой ни спорить, ни убеждать. Я просто хочу тебе... и только тебе рассказать кто я. Почему таким стал. Читая твой дневник я многое вспоминал из своей жизни. Я многое понял чего раньше не понимал... теперь я хочу чтобы слушала меня. Сидела здесь, при мне, и слушала. Поняв многое о себе в твоем дневнике я буду говорить тебе о себе. И я когда ты столкнешься с этим ты будешь знать что чего стоит и стоит ли оно вообще чего-то. Раз ты захотела чтобы я прочитал твой дневник ты приедешь ко мне и мы будем говорить. Именно так БУДЕТ ЧЕСТНО. А не бросить мне в лицо свою душу... не плюнуть в мое лицо в эмоциях. Теперь ты... твоя очередь думать и понимать. К тебе едет мой человек. Своему начальству скажешь что твоему другу очень плохо. Надеюсь хотя бы в том что я друг у тебя хватает твоей рыжей головке не сомневаться? Если будут бузить уезжай так. Я тебе этот магазин куплю нах только чтобы с тобой именно сейчас увидеться и поговорить. И не парь меня, что я опять деньгами понтуюсь. Сейчас у меня ничего кроме них и нет! Надеюсь, что после разговора у меня будет хотя бы друг... потому что сейчас... сейчас я не знаю кто я для тебя. Может уже никто и я опоздал... не могу говорить. Приезжай. Дождись моего бойца и летите с ним ко мне. Ты меня слышишь Жанна? ТЫ меня слышишь?
      Она ответила не сразу. Мне показалась, что она всхлипнула там.
      - Ответь, Жанна. Пожалуйста.
      - Я приеду. - сказала тихо она. Я даже не уверен, что она так сказала, а не мне послышалось. Но она повторила уже твердо и ясно: - Я приеду.
      Когда незапертую дверь отворил начальник безопасности, пропуская вперед доктора Я сидел у камина и считал вдохи выдохи. Не поворачиваясь, я сказал:
      - Вы мне сейчас помочь не можете. Тесты выдали только что восемьдесят процентов. Меньше чем когда-либо, но в голове такая ясность. Я готовлюсь к кризису. Сейчас сюда приедет... один человек. И я не хочу что бы он... она вас видела. Будет совсем плохо тогда я весь ваш. Но пока я держусь не суйтесь сюда. Подумайте пока до утра как вы мне будете объяснять что процесс лечения привел к тому что я на девять дней выпал из жизни. Идите я не хочу сейчас слушать вами заранее заготовленный ответ. Вот тут в доме, рядом со мной который скоро сойдет с ума сидите и думайте, в чем же ваша ошибка и как все это поправить. Идите. Не мешайте.
      Начальник безопасности помог молодому врачу подняться по лестнице в гостевые комнаты. Я сидел борясь с подкатывающим безумием. Злости во мне было столько, что я мог бы этот приступ держать годами.
      Я не знаю, сколько было времени, когда после недолгого шума машины за дверьми в холл вошла Жанна и охранник. Я поднялся, щуря глаза чтобы не выдать свое безумие и подойдя к ней, взял ее за руку. Ни слова не говоря, я повел ее вниз.
      В предбаннике я усадил Жанну на диван. Сжимая до боли зубы я боролся с нелогичными действиями, начавшей подергиваться рукой, странным тиком которого я раньше у себя никогда не наблюдал. Присев перед ней на корточки я начал осторожно развязывать ее шнурки на ботиночках. Стянул их. После этого за руки поднял ее, снял плащ и забрал ее сумочку. Сложил их прямо на стол. Опять усадил ее на диван и просто положил голову на колени.
   Наверное, именно так клали тысячи голов на гильотину и под топоры палачей всех стран. Ну что же. Какой бы я ни был особенный... пришла и моя очередь.
     
      Раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и услышал голос Анжелы:
      - Ты готов?
      Щурясь на солнце, стоя в гостевой комнате, я кивнул и произнес с улыбкой:
      - Ну, давай вытаскивай меня...
      Я ждал что она еще что-то скажет, но слов не было. Я просто открыл глаза. Надо мной склонившись к лицу и дуя мне на лоб замерла Анжела. За ней маячили очки молодого доктора.
      Видя что я проснулся Анжела улыбнулась и осторожно поцеловала меня. "Вставай" прошептала она. Я поморгал. И ясность вернулась в глаза. В комнате кроме меня, ее и доктора было очень много народу. Знакомые врачи, масса охраны, два журналиста. Оператор...
      - Помогите мне встать. - просипел я.
      Жанна держа за одну руку врач за другую помогли мне подняться на негнущиеся ноги и поддерживали пока я не встал более уверенно. Оператор все это снимал, а журналисты тихо о чем-то переговаривались.
      - Я хочу на улицу. - просипел я Анжеле.
      Она быстро стянула одеяло и закутав меня в него повела из комнаты. Охрана раздвигала людей чтобы я мог выйти. Возле двери Анжела помогла мне влезть в мои катерпиллеры и открыла дверь. Белоснежное поле за рядами машин радовало мне взгляд. Я осторожно прошелся, поддерживаемый Анжелой и выйдя из дверей ступил на свежий... Такой мягкий и грозящий вот-вот растаять снег. Я счастливо улыбаясь смотрел на довольную Анжелу. И она в ответ улыбнувшись тихо сказала:
      - Как ты и хотел. Первый снег.
      За нашей спиной в холле началась прессконференция. Мой доктор рассказывал о преимуществах нового метода работы с больными с помощью психо-лигвистического программирования. Это прорыв в медицине нет сомнений. Теперь особенно тяжелые периоды болезней больные могут проводить в состоянии полубодрствования без применения медикаментов. Мой доктор впервые применивший и разработавший метод был счастлив. Это слава. В его-то неполные двадцать шесть лет.
      Моя жена сменившая в августе и фамилию и имя, когда мы с ней сочетались браком в петергоффском дворце, тоже была счастлива. Осенью, пусть как овощ в постели, но я больше не страдал от приступов, запрограммированный во время кризиса "усыпать" и по прошествии его просыпаться или сам или по ее желанию. Я больше не мог навредить своему здоровью. И я еще больше стал зависим от нее.
      Я тоже был счастлив, видя первый снег не как избавление от недуга, а просто как забавное явление природы. Теплый, мягкий снег.
     
      Питер. Март 2003 -
   Кондрово. Февраль 2007.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"