Я пришел в Этот Мир, чтобы узнать, каким он стал, как он изменился с тех пор, как я ушел из него. Я не знал раньше, кто я. Но во мне частички духов Манвэ и Ульмо, Оссэ и Оромэ, Тулкаса и Йаванны, Ниэнны и Мандоса. И благословлен я Эру Илуватаром, Единым. Ибо я - творение Его, Перворожденный. А Валары дали моему духу части своих сущностей. Нарек Илуватар меня Эльвэ "Лурандир" Глорфиндель, "лурандир" - странник во времени. Ибо Мое Время осталось далеко позади. Это Время - не мое, и Этот Мир - не мой. Не правят в нем больше Валары, и не несут они ответственности за его судьбу. Не говорит больше об Этом Мире Эру, но печалится за него, потому что давно в Этом Мире хозяин Тот, Чье Настоящее Имя Не Произносят Валары и которое не смею произнести я. Я буду называть его Моргорот, "Черный Ужас", ибо ужасен лик его и черны помыслы. Я лицезрел его, ведь он проклял меня, когда я пришел в Этот Мир. Не властны здесь Великие Валары, и поэтому не спасли они меня от проклятья Моргорота. Иногда по ночам я слышу его жуткий шепот, ужасный и одновременно чарующий, ибо изначально он тоже был Валаром. Но мысли о моих родных местах, о Манвэ и Ульмо спасают меня от наваждения.
Я знаю дорогу в Родные Места, я бываю там, в Альквалондэ и Тирионе, но я не могу рассказать об этом другим, ведь все, кто окружают меня - смертны, и мое тело тоже смертно, но я знаю, что после смерти своего тела я отбуду на Родину навсегда. Я не знаю, что станет со Смертными, и они не знают, но некоторые думают, что есть Ад и Рай. Они верят в них. Возможно, на самом деле для них существует только Ад, ведь властен над многими Моргорот. Властен он на всех просторах Этого Мира за исключением крохотного клочка земли, на котором стою я.
Когда я пришел в Этот Мир, я ничего не знал об этом. Я ничего не знала. Таков был замысел Эру. Я не смог понять его до конца. Кроме самого Единого об этом, наверное, ведомо лишь Манвэ и Мандосу, но они не властны рассказать мне об этом.
Я пришел в Этот Мир Человеком, а уйду - Перворожденным, ибо это моя сущность, истинная сущность, которую в Этом Мире, на Арде, вижу лишь я. Но велика была цена, назначенная за это знание - пожизненное одиночество и страдания оттого, что никто не видит и не знает, ЧТО вижу и знаю я. Вместе со знанием пришли боль и отчаяние, ибо ничто и никто уже не в силах изменить ход событий на Арде. Над всем властен Моргорот. Но, слава Эру, не над всеми. Вижу я просветленных. Но вижу и тех, кому на лоб пала тень черных мыслей и деяний. И с каждым днем таких становится все больше. Наверное, конец Арды настанет тогда, когда на всех будет печать Моргорота. Не Эру и не Валары сказали мне об этом. Я это вижу, предчувствую, и поэтому сам проклинаю Моргорота и всех, кто с ним. Я проклинаю тот день, когда все это началось. Ибо со знанием того, кто я есть на Арде, пришли и воспоминания. Я помню все с начала Своего Времени, остальное поведали мне Варда и Ульмо.
Знание пришло не сразу, но таков был замысел Эру. Оно приходило постепенно, по маленьким каплям, неочевидным, в странных формах. Знание приходило по ночам, ибо ночью был свободен мой дух.
И однажды ночью я увидел сон. Я шел из Альквалондэ в Тирион. Позади меня простиралось Великое Море, побережье и прекрасный город на нем. Впереди посреди холмов и гор меня ждал удивительный белоснежный и сверкающий город с дворцами и башнями, обнесенный такой же белой стеной. Я понял, что та земля, на которой я стоял - Моя земля, Моя Родина. Оттуда я ушел, туда я вернулся, но потом снова покинул эти земли. И тут я услышал до боли знакомый мне шелестящий голос: "Ты никогда не вернешься в свой родной город!.." Эти слова отравленными стрелами вонзились в мое сердце, и я проснулся. Я долго лежал с закрытыми глазами, боясь увидеть вокруг себя тьму. Вновь и вновь представал перед моими глазами белоснежный город. Но я не знал ни имен, ни названий. Пока я только чувствовал. Эти земли, которые видел я во сне, не давали мне покоя. Я рассказал о своем сне людям, но и они не смогли сказать мне, что это было. Я расспрашивал разных людей, и один посоветовал мне ждать продолжения.
Я пытался уснуть, но не мог, я представлял себе, как возвращаюсь в Белоснежный Город, но мои мысли постоянно куда-то уплывали. И вдруг в полудреме я опять услышал этот ужасный шепот: "Ты никогда больше не попадешь туда..."
***
Прошли недели с тех пор, как я в первый раз увидел Белый Город. И вот однажды я увидел его вновь, но уже не снаружи, а изнутри. Тогда я плохо запомнил детали окружающей обстановки, но мне запомнился один разговор. Я не знал тогда, какой язык звучал, но мне все было понятно. Со мной говорила прекрасная женщина, от которой исходило какое-то серебристо-золотое сияние. Сначала я боялся произнести хоть слово, и тогда она сказала мне:
--
Не Перворожденный не мог бы задать такой вопрос.
Я спросил у нее:
--
Почему? - и этот вопрос вмещал в себя все мои остальные вопросы.
И она ответила:
--
Эльвэ Лурандир Глорфиндель, я назвала тебя твоим настоящим именем. Запомни его, ибо в нем твоя сила. Ты увидишь ответы на свои вопросы. Но не сразу.
Сначала она показала мне мою истинную сущность, мое настоящее лицо. Потом я увидел Арду, но в настоящем. Тогда я сказал ей:
--
Покажи мне прошлое Арды.
--
Не сейчас, потому что короток твой час здесь, и тебе пора отправляться в обратный путь. Запомни все, что тебе сказала я, Элберет Гилтониэль. Прощай, посланник Эру Илуватара на Арде.
--
До встречи, Вала Варда.
Я проснулся. Ужасно было мое пробуждение, потому что проснулся я от зловещего шепота, гласившего:
--
Они все-таки сказали тебе... а я думал, ты так и останешься безымянным!!! Меня вы тоже сделали безымянным, но имя мое - Мелькор!!!!!! Я - властелин Арды, не они и тем более не ты! Я повторяю слова, которые шепнул тебе в тот миг, когда ты пришел в этот мир: я проклинаю тебя, Эльвэ Лурандир Глорфиндель, Последний Посланник Валинора на Арду, отныне я обрекаю тебя на Арде на муки и страдания до смерти твоей.
--
И я проклинаю тебя, Мелькор, и в первый и в последний раз я произношу твое имя. Я проклинаю тебя именами Манвэ, Мандоса, Тулкаса, Оромэ, Ульмо, Уинен, Варды, Йаванны, Ниэнны, Аулэ, именами всех Валар и Майа, и напоследок - именем Эру Илуватара. Придет и твой конец, он настанет, когда настанет конец Арды. Ты связан с ее судьбой навечно. Ты не сможешь уйти от нее, ты не сможешь оставить ее, и это будет твоим наказанием, твоими муками и страданиями. Но надо мной не властен ты, ибо я не Пришедший Следом, не Смертный, я - Перворожденный, во мне живут частицы духов Валаров и самого Эру, ибо он благословил меня, ибо я - его сын!
--
Вот оно значит как... - будто немного испугавшись, ответил Моргорот, - но ты еще вспомнишь меня!
--
Когда буду провожать тебя в последний путь! - крикнул я Морготу из последних сил. Мне очень тяжело далась беседа с ним, и две недели я не мог ни с кем разговаривать, две недели меня не было у Варды.
***
Но когда настало Время, она сама нашла меня, послав за мной Кирдэна, одного из величайших Перворожденных. Он приплыл на величественном и прекрасном белом корабле и забрал меня с Арды. От него я узнал, что увиденные мною города назывались Альквалондэ и Тирион. Он начал было рассказывать мне историю Арды, но поднялся ветер, и забушевало Море.
--
Манвэ и Ульмо не желают, чтобы ты узнал об этом из моих уст. Варда расскажет тебе.
--
Со мной говорил Моргорот, - вдруг сказал я. - На мне его проклятье.
--
Я знаю, - ответил Кирдэн, - по этой причине за тобой послали именно меня, а не кого-нибудь другого, потому что никто не решался на это. Страх перед Моргоротом все еще сидит глубоко в душах нашего народа. И я боюсь, но таковы пути нитей судеб, сплетенных Илуватаром.
--
Море успокоилось, - сказал я и увидел вдалеке корабли Альквалондэ.
--
Тебя любят и боятся. Но больше всех любит и меньше всего боится тебя... - тут опять поднялся ветер, - об этом ты узнаешь сам.
Я сошел на берег и увидел эльфа, Перворожденного, с лицом, которое являлось почти точной копией моего собственного. Он крепко обнял меня и сказал:
--
Брат мой Эльвэ! Я знал, что ты когда-нибудь вновь придешь сюда. Надежда не покидала меня ни на миг.
--
Когда-нибудь я вернусь сюда навсегда, Ольвэ. Ждите меня.
--
Пойдем, тебя ждет Манвэ, - поклонившись, сказал Эонвэ, вестник Манвэ.
И я пошел за ним на Таниквэтил. Там, в сапфирово-алмазной комнате на искристом небесно-голубом троне сидел Манвэ и смотрел на меня пронзительными, прекрасными, мудрыми и кристально-небесными глазами. Я поклонился ему, и он встал, чтобы поприветствовать меня.
--
Mae govannen, Elwe Glorfindel, - произнес Манвэ звонким и глубоким голосом, звучавшим как вольный ветер, гуляющий средь горных вершин. - Я и Варда ждали тебя, и ты пришел по нашему зову. - И тут в зал вошла прекрасная Элберет.
--
Пойдем со мной, Эльвэ, - сказала она, и я пошел за ней туда, где облака касаются пиков гор. - Смотри же!!!
И я увидел, как все начиналось. Я вспомнил начало пути Перворожденных на Арде, какой она была тогда, когда только звезды Элберет освещали ее. А то, чего я не знал и не мог вспомнить, я увидел. Я увидел свою смерть. Не проснулась во мне жажда мести, ибо неповинен более в моей смерти народ, принесший ее мне. Я простил их перед лицом Варды.
Но я вспомнил, КАКОЕ страшное проклятье лежало и лежит на одном из великих родов Перворожденных, лежит оно до сих пор, ибо жив Тот, Чье Истинное Имя Не Произносят. И не простил я Нольдоров, ибо именно они были повинны в смерти моей и смерти многих из моего народа. Повинны они в смерти творений моего народа. Где теперь эти прекрасные корабли? Дым от пожарища давно развеяли ветры Манвэ, пепел смыли воды Ульмо, а Тэлери никогда больше не строили таких кораблей. И самая тяжкая вина и самое большое проклятье лежит на Феаноре, сыне Финвэ, сыне моего друга. Не знаю, есть ли вина Феанора в том, ЧТО теперь стало с Ардой, но верно то, что без него и его деяний все было бы по-другому. Я знаю, что не было этих бед в замыслах Эру. Были они в замыслах Моргорота.
--
А теперь ты расскажи мне, что сейчас происходит на Арде, ибо почти вся она уже сокрыта от взоров и слуха Валаров, - попросила Варда. - Я знаю, что Моргорот властен там. И предвижу я конец Арды.
--
Всему когда-нибудь настает конец, - тихим голосом сказал я.
--
Неужели? - она улыбнулась.
--
Вечен только Эру и Его Создания.
--
А разве Пришедшие Следом - не Его Создания?
--
Больше нет, - ответил я. - Они уже давно не принадлежат Ему. Я видел это, я знаю это.
--
Не хочешь ли ты поговорить об этом с самим Илуватаром? - спросила она с некоторой грустью в голосе. - С тобой он будет говорить, хотя с ним обычно говорят только Манвэ и Мандос.
Я испугался. Мне было страшно предстать перед Творцом, несмотря на то, что это был мой отец. Но я решился, ибо должен Эру узнать все из моих уст, посмотреть на все моими глазами, потому что я - Посланник Его, Эльвэ Лурандир.
--
Я хочу видеть отца, - ответил я Варде.
--
Путь к нему долог и нелегок, поэтому сначала ты отправишься к Мандосу. Прощай, Эльвэ. И запомни, не позволяй гневу и обидам властвовать над тобой.
Я молча поклонился ей и ушел. На пороге меня встретил Эонвэ и сказал:
--
Манвэ говорит, что я должен проводить тебя к Мандосу. Но нужно отправиться в путь немедленно, иначе ты не успеешь.
--
Не успею чего? - спросил я.
--
Вернуться. Дух твой, обретающий здесь истинное воплощение, должен возвращаться на Арду, - печально молвил Эонвэ. - Так предначертано, так написано в Путях Судеб.
--
Что же там не написано?
--
Об этом тебе нужно спрашивать не меня, ведь я всего лишь вестник Манвэ. Спроси у Мандоса, если он заговорит. А он - заговорит, ибо такова воля Манвэ.
--
Знаешь, когда Варда показала мне то, что было, она не показала мне то время, когда дух мой пребывал в чертогах Мандоса. Сам я не могу вспомнить этого. Так что же ждет меня там?
--
Ты узнал лишь то, что должен был узнать. Большего тебе не нужно. Незачем обременять себя излишней печалью. Но сам я боюсь, что встретишь ты там Феанора и возжелаешь мести. От имени Манвэ я предупреждаю тебя: не становись рабом прошлого!
--
Феанор! - прошептал я и почувствовал острую боль внутри от воспоминаний, связанных с ним. Но вспомнил я и обо всех проклятьях, которые лежат и на Феаноре, сыне Финвэ, и на мне. Поэтому я искренне желал, чтобы Феанор не встретился мне.
***
Эонвэ проводил меня лишь до границы владений Мандоса.
- Дальше путь тебе укажут огни факелов и твоя память, - сказал он, поклонился и ускакал на своем небесно-голубом коне.
В чертогах Мандоса не было ничего, что бы я запомнил. Таково свойство этой части Амана. Но остался в памяти моей суровый, печальный и прекрасный лик Мандоса. Я поклонился ему, не смея начать говорить первым. Тогда изрек он звучным голосом:
--
Скоро дух твой опять вернется на Арду, но прежде чем это произойдет, я хочу, чтобы ты выслушал меня. Я знаю, о чем ты хочешь спросить, поэтому отвечаю тебе. Эру Илуватар не говорит об Арде бесчисленное множество лет, он ждет лишь тебя. Но ты предстанешь перед ним позже. Я вижу, на тебе проклятье Моргорота, но не страшнее оно проклятья, которое лежит на Феаноре и всех его сыновьях. Потому забудь о мести. Может, он и виноват в смерти твоей, но своей смертью и смертями своих родичей он давно искупил свою вину.
--
Но тогда я хочу видеть его, чтобы он услышал мои слова прощенья. Я не в праве, конечно, говорить от имени всех Тэлери, Синдар, Лайквенди, Нандор и других потомков Тэлери, поэтому говорю лишь от своего имени и моих потомков. Я прощаю Феанора! - и тут я услышал песню, грустную песню о Первой Эпохе, о Белерианде и Нуменоре, о Калаквенди и Мориквенди.
Прекрасен, чист и звонок был голос поющего. Но слышались в нем боль и отчаяние. Эту песню пел Феанор. Тогда предстал он перед миоим взором прекрасным, гордым, доблестным и отважным эльфом, одним из величайших Перворожденных. Но вошел он в зал молча, с опущенной головой. Он подошел ко мне, опустился на одно колено и сказал:
--
Великий Эльвэ, я прошу прощенья у тебя и у всего твоего народа, и у всех тех свободных народов, которые пострадали по моей вине. Прости меня!
--
Ты слышал, что я простил тебя, Феанор, но я не знаю, простит ли тебя народ мой. Встань, Феанор, сын Финвэ.
Он встал и я увидел в его лучистых, сияющих глазах слезы, подобные бриллиантам. Он обнял меня и долго плакал у меня на плече. Ему не нужно было говорить что-то, чтобы я понял его. Я знал, о чем он думал. Но пришло мое время возвращаться на Арду. А Мандос смотрел на нас тем же суровым, но доброжелательным взглядом. Мы с Феанором поклонились ему и удалились.
Феанор проводил меня до северного побережья владений Мандоса. На прощанье я сказал ему:
--
Великий Владыка Мандос знает, о чем я думал, когда говорил с тобой. Чтобы получить прощенье моего народа, тебе придется пойти к Ольвэ. Он мне брат и поймет, почему я простил тебя и послал к нему. Передай ему прядь моих волос, - я отрезал кинжалом тоненькую прядку своих шелковистых и длинных волос. - Это символ моего прощенья, но не дружбы и тем более не родства. Потому что не могу я освободить тебя от проклятья Моргорота, которого прежде называли Морготом. Я вижу печать его слов на твоем челе и в сердце твоем. Не значит это, что не верю я тебе, но я вижу, что ты не такой как прежде. Ты был велик, но время твоего величия давно ушло. Ты знаешь, что это так. Но у тебя есть шанс избавить себя от части мук. Сейчас ты впервые сможешь покинуть чертоги Мандоса. Я зову тебя с собой в Альквалондэ.
--
Я буду рад отправиться туда с тобой, Элу Тингол. Ты не забыл своего прежнего имени?
--
Нет, - ответил я и соврал.
Почему скрыли от меня мое прежнее имя??? Но теперь, когда я услышал его, Феанор вдруг показался мне ничтожеством и предателем. Я попытался скрыть это, но Кирдэн, который как раз в этот момент сошел со своего корабля на холодный берег, неодобрительно покачал головой. Я понял его намек и не стал ничего говорить. Он не спросил меня, почему я беру с собой Феанора, и слава Валарам, потому что сейчас я ужене смог бы этого объяснить. Ибо не могу я забрать свои слова обратно.
Но Кирдэн не сказал Феанору ни слова, а лишь тихонько кивнул ему головой вместо приветствия.