1904 г. Где-то на границе Китая и Непала. "Сагарматха" 1978 км.
Холод стал другом, верным спутником, восполняющим силы. Он уже не понимал, ради чего, какие надуманные причины заставили так глупо рисковать жизнью? Смутно, неясной дымкой - ухватить бы, да не за что, возникало женское имя. Хмельной привкус русского авось и такой сладкий комок в горле, отдающий прямо сердце, что это? Все просто сударь... Это она - "Amores perros", воспетая дураками и проклятая знающими...
Борода, замерзнув, стала похожа на гладиус и больно колола сквозь одежду, стоило опустить подбородок. Взгляд сквозь обледеневшие ресницы различал лишь белую пелену. Тело почти перестало жить, с каждым движением душа подпрыгивала, почти освобождаясь, но упорство - мать глупости и сестра невозможного, цепко возвращало ее в умирающую оболочку.
Он не был сильным телом, и дух его питался ни верой, ни мужеством, ни благородной целью, костер жарче пылал в разуме без пяти минут мертвеца - обида на любовь, что порой сильнее воли Богов.
И Мать Богов, оскорбленная невежеством смертного, облегчала его путь, продлевая агонию. К его ногам падала удобная тропа, подъем не был крут, отвесные стены расступались, камень менял структуру, тек водой, понукая делать еще шаг, а за ним другой. И шел он. Мертвый и живой. Ничего не замечая, ничего не помня, без цели и смысла, просто зная...
Все кончается. Ему казалось, что он взбирается вверх, покоряя неприступную скалу, но лишь ноги перебирали ногами девственный снег. Он упал, продолжая идти. От удара губы лопнули, кровь неохотно явила несколько капель, разбавив вечную белизну, на краткий миг к нему вернулось сознание, и полуживой страдалец уловил глухое рычание, рожденное кем-то сильным и смертельно опасным. Даже сквозь смертную пелену и объятия холода, человеческая плоть содрогнулась от древнего животного ужаса, когда венец творения внезапно становится добычей, окровавленным куском мяса в зубах хищника.
Огромный снежный тигр, спокойно и величаво стоял напротив умирающего человека, его глаза черные на фоне белой шкуры, смотрели задумчиво, без суеты и пьяного желания крови. Тигр просто хотел отнять у горы ее жертву, но Мать Богов воспротивилась. Нельзя протягивать руку к собаке алкающей. Тигр был слишком молод и поэтому нетерпелив, ему хотелось почувствовать вкус живой крови, а не уподобляясь стервятнику жрать падаль. Еще полчаса и человек, отдал бы душу "Сагарматхе" оставив зверю еще теплую груду мяса. Но он был молод...
Рваный рев, накрывший всю громаду скалы, разнесся по снежному миру, когда меч-кукри отсек заднюю левую лапу тигра - Мать Богов послала своего сына. Ослепленный болью и яростью снежный демон, неловко повернулся к врагу - белому расплывчатому пятну, пахнувшему смертью - горцу шурху. Сверкнуло лезвие, лик Кали, вытравленный на лезвие, торжествующе отразился в зрачках увечного зверя. Шурх безмолвно подпрыгнул вверх и вперед, одним мощным ударом разрубил шею тигра, подхватил голову и еще до того, как обезглавленное тело упало, припал губами к ровному срезу артерий. Кровь бежала по волчьей шубе, пачкая ручейками белый мех. Не меньше пятиста ударов сердца, горец пил жизнь, наконец, осушив "сосуд", довольно отер кровь с губ и убрал сморщившуюся голову в наплечный мешок. Оставалось еще одно дело.
Незванный еще не издох, бессмысленно цеплялся за никчемную жизнь. Шурх чувствовал, как нити связывающие тело с душой истончаются, поэтому следовало спешить - принести жертву Матери Богов.
Горец занес кукри, привычно взглянул на меч - какое посмертие ждет незванного? Чей лик отразит зеркальное лезвие? Кали выпьет его душу, превратив в вечного любовника, или владыка бессмертия Шива даст шанс на перерождение, а может создатель вселенной Брахма, удостоит его чести прислуживать в звездных чертогах? Мгновение шурх вглядывался в судьбу умирающего и вдруг его невозмутимое безволосое лицо, исказилось гримасой безмерного удивления. С клинка, улыбаясь, смотрел Мритйунджа - побеждающий смерть!
Дрожащей рукой горец, убрал меч в ножны, порывшись в мешке, достал бутыль с травяной настойкой. С трудом разлепив зубы несостоявшейся жертвы, влил эликсир, нажал особым образом на горло, вызвав глотательный рефлекс. Потом буднично чиркнул лезвием себе по ладони, сжал кулак, выдавливая на снег плату Матери Богов. Капли прошли сквозь белый покров не оставив следа. Порез мгновенно затянулся, прибавив к десятку шрамов еще один. Шурх легко закинул тело на плечи и устремился бегом к храму воинов, укрытому в зеркальном городе.
Сагарматха без гнева смотрела им в след...
***
Настоятель обманывал глаз. Облаченные в золотые воздушные одежды, седенькие длиннобородые старички, которых так любят описывать романисты, оказались вымыслом, во всяком случае, в этот раз. Молодой, сильный, безбородый, с лицом белым, на котором художник-время схалтурил, сделал лишь набросок, он вряд ли познал двадцать зим. Но первое впечатление лживо, как первая влюбленность. Над медленно выздоравливающим пришельцем, стояло существо, воплощение, одна из масок творца, рожденная человеком в далеком 1357 г. Вдохновленная Сущность, ставшая бессменным гениальным скульптором, познавшая радость творения и жестокое разочарование в своем детище. Сейчас в Его руки попала редкая глина, уникальный материал, дан второй шанс, но как избежать повтора страшной ошибки, лихву которой платит мир, по сей день? Если тогда он был уверен в своей правде?
- Бывший принц! - прервал его размышления воин шурх. - Вы велели доложить, ваш демон готов...
- Прекрасно, я скоро буду.
Настоятель еще несколько мгновений смотрел на человека, способного победить смерть. Его охватило искушение решить дилемму одним ударом кукри. Или обмануть судьбу - отпустить пришельца с миром, ничего ни дав, и пусть глина останется глиной. Но Настоятель не единственный скульптор в мире...
Бывший принц стоял на вершине "Сагарматха", его взор искал солнце, скрытое небесными барашками, рядом покорно склонив голову, урча, как домашний кот, сидел тигр-демон.
Восемь разноцветных лучей низверглись к подошвам Скульптора, образуя "Путь". По нему величаво ступая, прямо из облаков шел Илившитрахч - собиратель душ. Его лицо, что рябь по водной глади, плыло, искажалось, являя миллионы порабощенных сущностей, мужчин и женщин, животных и иных существ о которых живы лишь сказки.
Демон вскочил на лапы, воинственно ощерил пасть, но прижатые уши и нервный бой хвоста выдавали испуг.
- Отдай, - тихий голос всколыхнул Мать Богов. Смертоносная лавина понеслась вниз, уничтожая жизнь на своем пути. - Все равно тебе не дано создать идеальное "Творение", ущербность, гниль, сидящая в тебе, даст росток, и мы обратимся в тлен.
- Нет, - просто молвил настоятель.
- Вспомни ставший Бывшим Принцем, ты потерял "чертоги", сейчас можешь потереть жизнь, а твою душу я возьму себе.
- Нет, Пожиратель! Я возьму глину, и Творение выйдет в мир. Ты же знаешь Его первый шаг? Поэтому и вызвал меня на встречу, душам тесно в твоей утробе, их искупление прошло. Но ты чахнешь над ними и алчешь еще! Чем ты можешь купить меня Илившитрахч?
- Грядут большие перемены Бывший Принц, все меняется, таков закон жизни. Отдай его, и служба на Земле будет окончена, ты вернешь свой титул!
- Это воля Парамешвара?
- Почти, - сверкнул миллиардом глаз Собиратель Душ. - Но это воля его Аватар!
Искушение было слишком велико! Настоятель, падал в объятия тьмы, борясь со своими желаниями. Демон заплакал точно маленький ребенок, Сагарматха заворочалась, просыпаясь от многовекового сна - за лавиной последовал камнепад.
Вернуться! Стать первым среди равных! Занять место во Вселенной, раствориться разумом в бесконечном Космосе. И предать! Кого? Всего лишь человека, глупого, слабого, никчемного, все равно решившего умереть. Что лежит на чаше? Вселенная и песчинка.
- Нет, - третий и последний раз изрек Бывший Принц. Ловко вскарабкавшись на воспрянувшего тигра, он решил закончить беседу так смутившую его.
- Тогда запомни, - зарычал Илившитрахч, обернувшись драконом, - твой выродок встретиться с первым червивым Творением и захлебнется своей кровью, а ты будешь гнить здесь тысячелетия, покуда я не приду за твоей душой!