В юности я жил рядом с перекрестком трамвайных рельсов, и ситуация была примерно такая же. Особенно в четыре часа ночи, когда идет в депо первый утренний трамвай. Приходилось вставать и под включенного на дисковом плеере Башлачева кипятить чай.
Сейчас разница только в том, что это объявления, объявления уходящих куда-то электричек. Спасаться можно на даче, где на меня по крайней мере не смотрят вагоновожатые, и можно заснуть. Дачу свою я, правда, продал, после того, как написал рассказ о путешествии туда. Он пока нигде не опубликован, потому что ничего особенного там нет. Но дача после него продалась.
В связи с этим возникает вопрос выбора чужой дачи, на которой можно было бы переночевать. Решается он просто, надо искать прикрепленного к столбу плюшевого мишку. Найдешь мишку - можешь заходить.
Дело в том, что мишка висит, зажав в зубах стальное кольцо. Несмотря на то, что ему сказали, что можно выпустить его из зубов и оказаться на земле. Он просто не слышал, потому что у него отсутствуют уши, и это живая вывеска дома, в котором могут отдохнуть жертвы слухового террора. Построенного специально для нас и пренебрегать подобной роскошью излишне. Должно быть, там особая система звукоизоляции, но, по крайней мере, этот дом - единственное во вселенной место, где можно чувствовать себя недосягаемым для усилий дикторских голосов.
Неудобным может показаться лишь то, что по выходным и праздникам там редко бывает меньше трех-четырех жильцов. И спят они, занимая обе комнаты, так что ходить, не задев никого случайно, представляется трудным. Люди и части их тел свешиваются откуда-то с потолка, с прикрепленных туда, как книжные полки, лежанок. Встречаются и женщины, но одиноких на моей памяти не было, в основном с мужчинами, несмотря на дощатые покрытия, а также отсутствие занавесок и прочих бытовых удобств, необходимых для жительства обоих полов.
Самому мне практика привода туда женщины кажется достаточно спорной. Женщины со времен Анны Карениной почему-то любят поезда и дикторов. Поэтому их будет устраивать и нынешняя сложившаяся в окрестностях железной дороги ситуация, и они просто не захотят никуда уходить. Женщины, которые бывают в доме теперь, не выглядят беженками, да и не задерживаются долго, уходят со своими мужчинами, только переночевав, или через две ночи. Вообще меняется состав жильцов достаточно часто, в будни их становится меньше, кроме меня еще один-двое. Можно прожить без помех друг другу, тем более звукоизолирован в том числе и двор, и можно косить траву или белить яблоньки в саду.
Питание разве что не отличается разнообразностью, потому что еду приносит каждый посетитель дома, но в основном это хлеб с различными дополнениями. Приносят и делятся провизией со своими соседями. Или жилец сам идет в магазин, но надо стараться ходить реже, потому что когда пропадает звукоизоляция, можно оглохнуть с непривычки. Тогда ты ничем не будешь отличаться от плюшевого мишки, кроме страха, что тебя поймают и прикрепят над домом в качестве вывески.
Некоторые, а особенно те, кто пытаются часто заговаривать с другими, блюсти тишину, идут на это специально, тем более внутри человек тоже начинает меняться. Один мой товарищ, например, лежал под деревом и смеялся, глядя в небо, не вставая ни днем, ни ночью, правда, ушел сам, неожиданно, не сказав ни слова. Был тот, кто сидел у заржавевшей емкости, наполненной водой, пуская туда вечные белые бумажные кораблики. Потом вскакивал и начинал пальцем расчерчивать по воде границы, видимо, запрещая судну пересекать территорию. После чего постепенно переставал за ними следить, ронял голову и засыпал.
Я в этом доме прожил дольше всех и чаще всех ходил за хлебом, хоть в основном и по ночам, потому что знал, что не останусь здесь навсегда, потому что мне надо купить новую дачу. Иногда уходил наружу, но в последнее время все реже и реже, не желая слушать вокзал. А ночами, да еще и в дачном поселке его голоса слышны далеко не всегда, должно быть заглушает кукушка. Можно идти, считая ее слова до бесконечности. Не забыть только очнуться около магазина.
Один раз кроме хлеба я купил еще сахара, остановился на скамеечке на полпути от дома, отрезал складным ножом ломоть и насыпал на него сахара. За едой пришло понимание, что помогут купить новую дачу мне сахарные дорожки. Необходим выбор нескольких вариантов, возможно, сахар просыплется весь, да и ночь истечет, но не это главное. Главное найти подходящие дома. Куда можно будет привести и женщину. Если получится найти ту, которой не нравятся звуки голосов дикторов, или которую можно будет отучить от привычки слушать их.
Ходил я долго и с двумя домами определился, в обоих, судя по невозделанности земли на участках, уже никто не жил. Первый, с красной крышей и ровными, плотно подогнанными друг к другу, еще не отдернутыми временем половицами. Второй - маленький кирпичный домик, у самого леса, через который можно ходить к реке за водой, и совсем недалеко.
Найдя, взглянул на небо, утро уже замерцало на востоке, но меня никто не держал, а идея двинуться через лес прямо сейчас казалась очень дельной. Надо признать за собой довольно внушительную толику азарта, и стремление бросить в воду остатки сахара для того, чтобы можно было найти себе дом уже там, за водой, особенно, если там вообще не слышно вокзальных звуков, захлестывало меня. Там дикие места, и поезда уже не ходят.
Зато ходят медведи, по лесу и, особенно по утрам, поэтому надо быть осторожнее, но я сразу выбрал широкую колею, которая должна пронизывать весь лес до самой речки. Волков здесь вроде не водится, тем более, и они на дорогу не завернут. Разве только белочки. Но на них охотиться я тоже не собираюсь, они слишком быстры, и я их не догоню. Лучше потратить силы на движение через лес, потому что когда я выберусь наружу, там уже не будет звуков отъезжающих поездов. Там спасение. Я уверен.