Иногда они разговаривают между собой, в первую очередь уже по вечерам, когда ушел последний съемщик, и хозяин перед тем, как покинуть сменную, проверяет, все ли окна закрыты на ночь, он слышит их тихие усталые голоса.
В основном ноги обсуждают клиентов и жалуются, что им всегда, каждый день, находится работа.
- Мы сегодня в паре с Одним работали, - делится один из них. - На того из клиентов, у кого минус одна нога. Хоть посмотреть бы на него, почему он все время где-то выше? Откуда только берутся эти инвалиды?
- Привыкай, - отвечает ему другой, постарше. - Ног на всех всегда не хватает. Он с минус одной, некоторые без ног рождаются, у кого-то одна. Понятно, приходится одалживать. Когда я был так же молод, как ты, меня тоже они раздражали, и тоже хотелось что-то о них узнать.
Ходили на мне много, часто и по разным местам, пришлось поработать, только вот где бывал, почти не помню, память стирается так же быстро, как и подошвы. Может быть, это связано с тем, что нам в силу профессии приходится видеть самый низ человеческого общества. Завидую тебе, что у тебя еще что-то держится в памяти, даже напарника знаешь.
Вот у меня с другими ногами никогда пообщаться нормально не получалось. Все время на ходу, все время куда-то спешишь, не до того, чтобы заводить друзей. Видно коллег вообще плохо, из-за плотных штанин и высоких ботинок все кажутся на одно лицо, то есть, конечно, на одни штаны. Хотя по покрою того, в чем нога, можно понять ее характер и образ жизни. Например, если ботинки стоптаны, а штанины потрепаны, значит, ноги всегда служат одному хозяину. В юности пытался разговаривать с такими - они со временем становятся ленивы и медленны, потому что всегда в тепле и работать приходится не так часто. У них теряется цель в жизни, некий стержень, они хотят всегда пребывать в покое.
Еще, в юности было почему-то видно лучше, как других, так и окружающие места, разнообразные по своим декорациям, и до того, как эти картинки потускнели, я старался запоминать, сравнивать, рассчитывал увидеть что-то новое и неизведанное. Но со временем осознание того, что я никогда не приду, привело к тому, что я перестал смотреть вокруг. А перекидывался парой слов с другими ногами только здесь, в сменном пункте, где мы ждали новых хозяев.
Однажды весной на гололеде я поскользнулся, упал и сломал левую. После этого два месяца необходимо было оставаться без работы. Я как-то выдержал около десяти дней было очень тяжело, накрывала пустота, невыносимая боль, не физическая от перелома, а внутренняя, как будто во мне уже не осталось ничего. Мука была настолько нестерпимой, что я попросил хозяина сменной попробовать разделить меня и сдавать внаем только правую. Это было реализуемо, хотя операция была тяжелой и могла повлечь за собой роковые последствия. И только увидев над собой врачебный скальпель, я успокоился и забылся сном.
Когда проснулся, ступил на обе ноги и с удивлением обнаружил, что они работают. Надо было двигаться.