Шестилетний мальчик по имени Слава очнулся после операции. Наркоз прошел, и он пришел в себя. Видеть пока не видел, на глазах у него были повязки. Бинты, непроницаемые, очень шершавые, очень мешавшие его глазам и ресницам. Они были завязаны настолько плотно, что мешали ему сделать даже движение слипшимися и чесавшимися ресницами. Зудели ресницы не прекращая. Слёзы текли из глаз но не разлепляли ресницы.
Слава дотронулся ручками до глаз и убедился что на них бинты. Он попытался всё же потереть глаза, или избавиться от повязок, искал пальцами их края ковырять за них, тщательно, так что даже высунул язык.
Из темноты прозвучал голос его мамы, предостерегавший его от того, чтобы трогать глаза руками, но он её уже не слышал. У Славы начался послеоперационный психоз.
Сперва в начальной стадии развития, и мальчик просто сильно рвал повязку и бинты, отталкивал руки матери, но он сохранял ещё сознание, ощущение реальности происходящего и самого себя, не касаясь пальцами не видящих глаз. Только сильно теребил повязку и ерзал, дёргался на больничной койке, забился в самую глубь кровати, ближе к стенке, борясь с матерью и отталкивая её руки локтями. Потом, когда он сумел размотать, частично оторвав, один край повязки, из глаз выпал ватный тампон, но зрение к нему не вернулось, психоз перешёл в свою острую стадию.
Кажется, что он развивался от от испуга, мальчик просто очень сильно испугался. Слез с кровати, мгновенно проскочив надо руками пытавшийся успокоить его матери, прыгнул на пол. Маму он ударил локтем в лицо, когда она тянулась, она его потеряла и не успела схватить и успокоить, у неё уже тоже всё расплывалось перед глазами.
Она видела только, что ребёнок, находящийся к ней спиной не отнимает ладоней от глазниц, слышала его непрекращающийся плач.
Одной рукой он чесал глаз, из-под которого текли слёзы, смачиватели ресницы, нестерпимо болевшие, я последний самый тонкой повязки из бинта уже не было тоже, она стянулась поверх глаза на лоб но, второй рукой он дергал вторую половинку узла на затылке, стараясь освободить вторую глазницу. Одновременно бежал не не падая только каким-то чудом из палаты, к двери, но, очень точно избрав направление, как будто в мозг у него был встроен автонавигатор, заменявший зрение. Единственным шансом, что он не выбежит наружу, было то что подскользнется на собственных слезах так обильно вытекавших.
- Слава! Славочка! - кричала ему вслед мама.- Успокойся, мальчик, у тебя ведь завтра день рождения!
Но Слава ее уже совсем не слышал, перепрыгивал своим плачем её голос. Палата перед его слепым лицом заканчивалось, и в решающее мгновенье он всё-таки промахнулся, нарушил точность своего движения и не попал в открытую створку двери, со всей скоростью врезавшись во вторую, закрытую. От дополнительной боли он заплакал еще сильнее, и со всей силы рванул ногтями не желавший открываться свободное от повязки глаз, взвыл, резонируя, ещё сильнее. Продавил ногтями до крови века, кровь потекла на детскую рубашку. Ополоумевший, толкнул закрытую створку двери на себя, дверь поддалась, и он выскочил наружу.
В коридоре были слышны его шаги и громкие неумолкающий плач. Звуковая волна поднялась стеной, из всех палат выбегали больные, с разными послеоперационным периодом, кто-то, кому только сняли повязку или ещё не сняли, кто-то кто уже мог и полноценно видеть но все они расцарапали себе глаза, дико вопя и наскакивая война предметы, сходя с ума и бешено ругаясь. На шум прибежали врачи и медсёстры, но психи, не видя их, бросались на нее, Так что те, боясь что их собьют вынуждены были отскочить с их пути, и не могли ничего сделать с кричащей толпой окровавленных слепых. Один из врачей кричал в трубку, вызывал подмогу из психической, его плохо слышали, перекрикивал безумный вой. Врач не мог отклеиться от стенки, за которую держался - затопчут.
Человеку, терзаемому болью ничего не страшно, утыкаясь в стену, слепые поворачивали и бежали дальше в свободное пространство. кто-то был стену ногой, хорошо что у них не было организованности и осознание, что они делают, такая большая масса народа могла бы разрушить всю больницу.
Отряд врачей, небольшой, значительно уступавший количественно силам противника, дрогнул и держась руками за уши, побежал организованно в сторону дальней процедурной,
предоставив психам самим разбираться с поиском выхода или решением того что крушить.Соломоново решение.
Мама, выбежав из палаты, не знаю куда податься, а сын её затерялся в толпе сумасшедших. она с сохранила абсолютную чёткость сознание и стремление действовать быстро, несмотря на стрессовость ситуации и, вернувшись в палату, она захлопнула дверь, открыла окно с целью немного хотя бы приглушить рев, и, высунувшись наружу, набирала номер скорой помощи. Но ей не везло. Несколько гудков никто не мог ответить, а потом у неё выключился телефон, сел аккумулятор, и она принялась лихорадочно искать зарядник. Казалось, толпа сейчас пробьёт стены, они уже начинают трястись.
Но это казалось только ей, на самом деле толпа уже нащупала дорогу на выход. От увеличенного количества народа условный навигатор, управлявший движением работал ещё точнее, и слепые кинулись спускаться по лестнице. спотыкаясь, кричали, давили друг друга, наступая на все возможные части тела своим товарищам. Кто-то клубком прокатился через голову вниз по ступенькам, сел на площадке, молча и задумчиво, но продолжая всё ещё чувствовать кровоточащие впадины на месте глаз. С нижнего этажа, привлеченная шумом, вытянула через поворот коридора шею медсестра другого отделения, посмотрела на него, постояв несколько секунд в шоке, как зависшая компьютерная программа, послушала продолжающиеся крики других сумасшедших и пришла к правильному решению ретироваться. Может быть, ей уже перезвонили, она была в курсе ситуации. Ее хорошо соображала, и поняла всё сама. Раненый не производил впечатление того, кому можно и допустимо оказать первую помощь. А у неё завтра день рождения.
Вопрос того, кто вызвал санитаров и разобрался, что одной бригады не справится, нужна большая группа крепких и здоровых мужиков, остался неизвестен. Но к тому времени, как они приехали, большая часть заключенных уже пробивала головы о каменные ступеньки лестницы. остальные не перестал реветь, шатались взад-вперед по лестничным площадкам, рвали себе ногтями пустые кровоточащие глазницы и беспрерывно бредили вполголоса. Труп мальчика Славы не удалось обнаружить, его сняли ногами в кровавую кашу. А мама его сошла с ума от нервного перенапряжения. Она до сих пор уверена, что сын её сбежал самым первым и теперь гуляет где-то по бесконечным улицам под звездным небом.
В сумасшедшем доме у неё палата для тихих помешанных, ласковый персонал, и в дни рождения прогулки.