Совсем недавно я еще не знала, что и рассказать о себе. Во мне, конечно, побывало много славных воинов, как краснокожих, так и белых трапперов, с которыми мой хозяин, великий вождь, курил трубку мира. Проводились во мне и военные советы со старейшинами, и отдыхал вождь тоже во мне. Я была типи для всего, но в целом самая обычная.
Это до недавнего времени. Но вдруг все изменилось. Надо сказать, что во мне на высоте человеческого роста было прорезано отверстие, служившее для вывода дыма и чтобы выглядывать наружу. Ничем не отличавшее меня от других типи. Закрывавшееся куском шкуры, как веком, когда было ненужно. И я не могу сказать, что произошло с ним, может быть, глаз кого-то из гостей моего хозяина выпал и стал причиной изменений, или от задымления отверстие начало зарастать мышечной тканью, полезшей из века. Но в какой-то момент я ощутила желание поморгать, подняла сама веко, и осознала, что у меня появился глаз. Настоящий, которым я могла смотреть на окружающий мир. И старый кусочек шкуры прирос окончательно.
Когда изменения заметил мой хозяин, он переехал жить в другую типи, а ко мне стал водить гостей, показывать меня и спрашивать, что это могло бы означать, а я смотрела удивленно и понимала, что люди, когда смотришь на них открытым глазом, сильно отличались от того, когда смотришь закрытым. Они кажутся более объемными, более цветными и яркими. Ты даже как будто можешь видеть их изнутри, улавливать их удивление при виде тебя. Удивлялись они по-разному, в зависимости от цвета: краснокожие сдержанно хмыкали, щупали вокруг глаза, а внутри были холодны, как убитый вчера бизон, трапперы же, внутри прямые, как стволы их карабинов, смотрели в мой глаз своими, как с той, так и с другой стороны, как будто верили, что их глаза способны увидеть мир через мой, как будто там нет никакого глаза, только ветровое отверстие.
Наиболее яркое впечатление на меня произвел шаман. Он плясал вокруг и внутри меня с бубном, окуривал полынью и какими-то другими травами, а потом сказал, что в меня вселился злой демон, которому и принадлежит глаз, поэтому меня надо сжечь, по-другому никак. Он был страшный, косматый, с разноцветными татуировками по всему лицу и телу, а внутри, казалось, был пустым и черным, как потухший костер.
К моему сожалению, видеть это, кажется, могла я одна, несмотря на то, что у людей было по два глаза, видимо, второй как раз мешал. Поэтому к шаману не просто прислушивались, а выполняли его инструкции, как догмы. Меня отнесли на площадь рядом со столбом пыток и сожгли.
Мир вокруг расслаивался, воздух дрожал в белесых струйках, а я, дымясь и глядя в касающееся меня пламя, совсем не чувствовала боли. Я думала о том, что вовсе не жалею о том, что мне было суждено прозреть.