Предметы старины хранят налет
Неуловимой сущности -- она
Бесплотна, как эфир, но включена
В незыблемый космический расчет.
То символ непрерывности, для нас
Почти непостижимой, тайный код
К тем замкнутым пространствам, где живет
Минувшее, сокрытое от глаз.
Я верю в это, глядя, как закат
Старинных ферм расцвечивает мох
И пробуждает призраки эпох,
Что вовсе не мертвы, а только спят.
Тогда я понимаю, как близка
Та цитадель, чьи стороны -- века.
Глава 1. Мишель. Возвращение домой.
Одна сигарета за другой.
Одна мысль за другой. Гребаный мир. Почему нельзя просто оставить его в покое?
Парень Дориан по прозвищу "Ведьма" бесшумно спрыгнул с подоконника старого дома и вышел во двор. Этот дом - его святыня. Он никого не пускал сюда. Слишком много сокровенного, не для чужих глаз. Правда, он там и жил то не всегда. Чаще чем в других местах обитания - обычно Дориан путешествовал по миру. Можно конечно спросить, откуда у него деньги на путешествия, если он живет в каком-то заброшенном доме? - Ответ довольно прост. Для таких как он денег не существует. А раз их не бывает, то можно спокойно обходиться.
Большой двух-этажный дом в самом конце Киева, в лесу заповедника Феофания, на улице академика Лебедева. С виду он казался довольно прост и что в нем давно никто не живет, но ни один человек, любитель это индустриальной красоты заброшенных зданий или просто бездомный, что нашел бы здесь ночевлю - никто не осмелится войти в этот дом. На нем словно есть какая-то магия и все проходят мимо, не обращая внимания на здание.
Внутри же было очень красиво, любимые золотистые обои, люстры и бра в виде канделябров, старинные книги, о магических существах, хиромантии, легендах о Древних, баллады о рыцарях, тайны алхимии, книги по психологии и психиатрии... Всё в чем таится загадка человеческой души. Роскошные спальни, залы, техника - кто бы сказал что здесь живет этот странный человек? Да и его взгляд наводит на размышления о том, человек ли он вообще?
Почему "Ведьма"? Потому что зеленоглазый, медного цвета длинные волосы, остроносый, миниатюрный, обожает платья, длинные плащи и пальто. Один из тех, кого невозможно не любить, хотя, казалось бы, он этого не заслуживает.
Поднял глаза к небу... Что он хотел там увидеть? Звезды, луну, комету? Нет, нет, нет. Хотел увидеть Его Глаза. Поговорить с Ним. С Богом... Станет легче? Возможно... А возможно только хуже. Очередной спор с Ним? К чему это приведет? Последствия предыдущего до сих пор там внутри больно отзываются. Да, ему тоже бывает больно.
- Знаешь, а почему ты всегда прав? Ну, скажи мне? Даже если всё не так как ты хочешь, если злишься, и тебе хочется стереть меня с лица земли, ты всё равно оказываешься прав? Вот почему ты так не хотел отдавать его мне?? Ты так сердился, что я захотел его душу. Она же грешная, как у бездомной кошки. А ты уперся. Но я ведь выиграл. Я выигрываю большинство наших споров, но не чувствую победы. Ты все равно прав. Ты говорил не надо, тебе же будет хуже. Я уперся. Вот получай теперь. Мучься. Почему так?
Дориан закрыл лицо руками. Такие как он не должны ничего чувствовать. Не умеют любить. Но он может, только к чему это приводит. Так глупо, по-детски наивно привязаться к тому, кого должен потом убить.
Ведьма лег на крышу и закрыл глаза. Трезвонил мобильный, как всегда не вовремя. Парень нашел его в кармане черного безразмерного пальто и вышвырнул вон, даже не посмотрев кто звонил.
- А можно всего одну просьбу? Одну единственную? Ты же можешь его вернуть, правда? Верни... Больше никаких глупых споров, ссор, я заберу его и ты обо мне никогда не услышишь... И я даже... готов буду тебя простить...
Он вздохнул и спустился по лестнице вниз, безразлично посмотрел на разбитый телефон и снова закурил. Ведьма не видел, как небо ехидно ухмыльнулось: избавиться, наконец, от Дьявола - хорошая перспектива. Правда и Дьявол из него был... никудышный. Слишком уж ему близко всё человеческое - даже привязался. Но уж какой есть, другого не будет. Да и... Небо всё еще любит?... Зачем же Дориан появился на свет, чтобы мучить Создателя?..
Еще сигарета... Пора бросать... Точно. Завтра. Почему ему не ответили? Странно... Обычно отвечает, если знает, что сказано искренне. Иногда кажется, что они друг друга ненавидят, но разве у них есть выбор? Нет, конечно, нет. Те более этот обмен должен бы порадовать Его. Наконец избавиться от своего братца, наконец всё забыть. Самый младший как обычно самый неудачный - слишком, уж слишком человечный.
- Эй, мэн... Ну, так ты мне вернешь его или нет?
- Верну...
- Когда?
- Хоть сейчас... При одном условии.
- Что за условие?
- Он ничего не будет помнить. Так будет лучше не только для нас, но и для него.
- Хм... Он вернется к своей девушке...
- Это его дело к кому возвращаться
- Я соглашусь, и... Всё равно останусь один...
- Ты? Братец, не говори ерунды. У твоих ног будет любой, стоит на него только посмотреть. Помнишь эту несносную рыжую датчанку, что увязалась за тобой пару месяцев назад? Вот уже даже меня развеселили, старика. Хотя вы были бы хорошей парой, две рыжие бестии. И раз уж ты так любишь крутить романчики и вляпываться в истории, она была бы веселой страницей в твоей жизни, братец. А ты вот... Мишель, да Мишель. Уже даже скучно.
- Мне иногда кажется, что ты всё-таки меня любишь.
- Я? Да ни за что! - Небо весело засмеялось, но этот смех был слышен только ему.
- Ну-ну... - Ведьма улыбнулся
- Этот красавец будет за тобой как песик бегать, или ты сомневаешься?
- Конечно же, нет.
- Ну вот и всё. По рукам?
- Да...
- Вот тогда договорились. К вечеру жди.
- Так сейчас только рассвет!
- Подождешь...
- Скажешь где его потом найти.
- Обязательно. Пойду я.
- Эй, мэн, ты куда?
Но ответа не последовало. Небо затянуло тучами и пошел дождь. Дориан про себя выругался, еще сигарету затушит и тушь потечет и вошел обратно в дом.
Шумный город жил своей жизнью, толпа вечно опаздывающих людей, поток машин, газетные лотки у метро. Всё как обычно. Крыши дома, голуби, зеленые скверы и парки, где-то там на лавочке сидит красивый парень, который ненавидит курение а сам курит почти три пачки в день, с каждой сигаретой обещая себе что завтра бросит.
Буквально через пару минут по этой аллее пройдет Мишель, возвращаясь с работы с кипой бумаг. Конечно же, он за что-то зацепится и уронит папки, и, конечно же, Ведьма бросится ему на помощь.
Так, Мишель должен через 2-3 минуты появиться здесь, Ведьма пошел ему навстречу. Высокий, русый, с обалденно красивыми темно-серыми глазами... он. Непонятно откуда взявшаяся неровность в асфальте и несколько папок полетели на тротуар. Парень в черном кожаном плаще бросился на помощь. Медные локоны заслонили лицо, руки быстро собрали папки и вручили потерявшему.
Глаза в глаза. Дориан улыбнулся:
- Привет. Будь внимательней.
Мишель не ответил. Просто не смог. Настолько красивое существо он не видел никогда, лишь несколько мгновений спустя сообразив, что перед ним парень, так как сначала сомневался в этом.
- Забавный ты, - Ведьма улыбнулся еще шире и, ухватив Миши под руку, повел дальше, так как тот забыл, куда шел, почему и зачем. - Тебе к метро? Такси? На стоянку? Пройдемся? Точно, хорошая идея.
- А ты собственно кто?
- Я Ведьма. Можешь называть меня просто "эй, мэн". Зовут меня Дориан, на имя редко отзываюсь, но это как тебе нравится. А ты?
- Мишель...
- Уууу... Француз, американец, канадец, швейцар, бельгиец? Так пройдемся?
- Аха...
- Здорово ;) Бельгиец?
- Кися!! - несколько девчонок подбежали к Ведьме и принялись его обнимать-целовать, а он это молча терпел и слегка улыбался, чем сводил с ума и так влюбленных глупых детей.
- Мася, как ты?
- Лап, где пропадаешь?
- Зай, улыбнись! Мы соскучились!
Дориан обреченно вздохнул. Здесь собрались его поклонницы со всего Киева? Нет, так не пойдет.
- Девочки мне пора, - он резко встал со ступенек у входа в метро "Контрактовая площадь" и быстро спустился вниз. Благо Ведьма был не высок и умел растворяться в толпе.
Где-то вдали играет флейта. Печальную мелодию из далекого прошлого, срывая листья с деревьев, бросая их у заброшенного старого дома без окон и дверей, почти не видимого среди густых зарослей сирени, могучих дубов и берез. Ряд ровных тополей и аллея вдоль сада, поросшего сорняком, но от того еще более прекрасного, поздние цветы роняют последние лепестки, солнце еще такое ослепительно яркое, но уже не греет.
Общая атмосфера несла в себе грусть, заброшенность, меланхолию.
Он любил здесь бывать.
Заходил в этот домик, в котором кроме него нет других гостей, смотрел как с каждым годом трещина в стене всё больше, еще несколько лет и дом сам себя похоронит, как осыпается потолок и вымываются дождем стены, попадая внутрь, дождь впитывается в деревянный пол, уродует потрескавшуюся штукатурку на стенах. Когда совсем жарко, вода испаряется, но дерево продолжает гнить и остается затхлый сырой воздух, если сильный ветер, то сквозняки освежают помещение, стены прозябают. Зимой на полу лежит снег, а на стенах иней вырисовывает причудливые, порой абсолютно бредовые узоры.
Дом помнил его агонии, глубокие царапины на стенах, застрявшие меж кирпичей сломанные ногти, отрезанные в истерике медные локоны, порезанные руки, прекрасное бледное лицо и глаза, полные безумия, демоничные, неестественно-зеленые, что покоряли любого, кто осмелился в них заглянуть.
Он любил здесь плакать. Стоял на коленях, смотрел в небо, складывал руки к груди и беззвучно плакал...
Дориан мог жить в любой точке земного мира: Нью-Йорк, Париж, Токио, Сидней. Но он жил в Киеве. Ему здесь нравилось, у него с этим городом многое связано, эти воспоминания... Нигде более он не задерживался настолько долго, как здесь. На протяжении всей истории города он бывал здесь, смотрел как он меняется, становится всё больше. Именно Дориан сделал Киев городом ведьм, настолько энергетически сильным, что пожалуй мало какой сравнится с ним, чтобы защитить его, насколько это было в его силах.
- Эй, мэн, - обратилось к нему Небо, - прекращай истерить. Вот кто тебя просил обрезать волосы?
- Если я захочу, они завтра будут такой же длины... Но я пока не хочу... - Ведьма опустил голову. Теперь волосы едва касались подбородка, беспорядочно обрезанные и запутанные.
- Ты скучаешь...
- Очень.
- Он тебя любит. Разве тебя можно не любить???
- Любит. Я знаю... Спасибо тебе.
- Мне? За что?
- За урок. Еще один. Я всегда найду какие-нибудь новые грабли.
- Так Третьей Мировой не будет?
- Я не могу сейчас. Пока не будет, - Дориан улыбнулся и примружив глаза посмотрел вверх, закрываясь от яркого солнца.
- Жаль, я хотел поспорить, что США налажает.
- Не получится. Я тоже так думаю, - они оба засмеялись.
- Знаешь, - добавил Ведьма, - я хочу бросить курить. К вечеру волосы будут как прежние, мне непривычно и неуютно с короткими. А еще я хочу в Египет. На пару дней.
- Опять ты за своё?
- Работа у меня такая - пакостить.
- Камилу возьмешь?
- Кто это?...
- Девушка твоя.
- Ах, точно. Надо бы... Почему я не могу избавиться от веснушек?
- Я не хочу. Тебе идет. Ладно, пойду я, - сказало Небо на прощанье. Из непонятно откуда взявшийся туч начался сильный дождь.
Ведьма свернул с Крещатика на Прорезную, поднялся немного вверх, потом направо и вышел на одной из тесных и безлюдных улочек Каира. И у него снова были роскошные медные локоны чуть ниже пояса.
На дне Тихого Океана обычно жутко холодно и этот октябрьский день не отличался от остальных. Там, где не плавают даже самые глубоководные рыбы, и дно никогда не видело солнечных лучей, где среди подводных горных хребтов Ведьма искал что-то очень важное. Дверь? - Возможно. Самое главное, он искал себя и всё никак не мог найти.
Не было того, что нужно, только холодные камни, проеденные солью, которые когда-то были у подножья гор, тысячи лет назад. Тысячи раз он приходил сюда, чтобы найти... вот оно. Еще одна узкая щель, казалась бы такая, как и другие, но именно ее выделил среди других Дориан, втиснулся внутрь и вышел туда, где уже не было воды.
Он глубоко вдохнул и обернулся вокруг. Всё было таким же, только наоборот. Небо ярко-персикового цвета, тучи бледно-сиреневые, деревья синие-синие, а солнце какое-то зеленоватое.
Выдох.
Оглядеться вокруг. Наконец-то дома.
Теплый песок, белый как снег и бирюзовое море... В нем светилось белое, немного зеленоватое солнце, придавая морю еще более ярких оттенков. Ветер извивался меж голубых елей, приносил на берег запах соснового леса, что простилался на много километров вокруг.
Дориан лежал на пустынном пляже под солнцем, нагой, с разметавшимися по песку волосами, по-кошачьи выгнув спину, так же по-кошачьи примружив глаза и чуть улыбался.
Затем лицо стало серьезное. Уголки губ опустились, глаза плотно закрыты, рука водит по воздуху, рисуя какой-то знак.
Именно в это время в Южной Азии начался ураган.
Ведьма довольно ухмыльнулся и вскоре уснул. А Небо... Небо любовалось своим наипрекраснейшим твореньем , рисуя на его носу еще несколько веснушек, пока он спит.
Золотые купола, колокола, шпили, устремленные к небесам, горные хребты, витиеватые ручейки, вычурные белые дома, причудливо склонившиеся над озерами ивы, тропинки среди густой травы и черная земляная дорога к ближайшему городу - Аделаиде.
В отличие от своей австралийской тезки, этот город не был столь велик, не имел никакого отношения к Австралии и назван был в честь губернатора, которая покровительствовала над губернией несколько веков назад. Аделаида Фер ныне памятник в центре города, на площади, названой в ее же честь, напротив здания консерватории, в которой Дориан провел не один день. Он был и скрипалем в национальном оркестре (по крайней мере, скрипку он держал в руках чаще, чем остальные инструменты. Хотя некоторым счастливчикам удалось послушать его игру на арфе и флейте, ведь сие действо проходит намного реже), и дирижером, и суфлером, и тенором в опере, иногда давал сольные фортепианные концерты, всегда проходившие с аншлагом, гитаристом, и просто хорошим учителем для начинающих музыкантов.
Не имеет смысла пересказывать то, что он умел, проще сказать, что он умел всё.
Возвращаясь по той же дороге обратно из города в Кемп, можно увидеть, как он заходит в один из храмов, религия, не ведомая ни одному человеку. Как узкие, словно вытянутые башни переливаются золотом, как несколько колоколов играют дивную мелодию, необычайно красивую. Ведьма прошел по деревянному паркету, вдоль узких стен, насквозь пронизаными деревьями, цветущим жасмином, корни которого вросли в пол.
На алтаре стояла серебреная пирамида, вокруг нее цвели бледные розы, с очень длинными и ядовитыми шипами.
Дориан пришел к ней. Поклониться своей матери.
Раскаленная сталь. Руки впились в нее, сжимая острие. Уродский ожог больше чем на пол-лица, спаленные металлом волосы, частично порезанные старыми тупыми ножницами, потрескавшиеся до крови губы, безумные глаза и поток слез, сопровождаемый шепотом, повторяемый как самовнушение, уже на автомате "не хочу быть красивым".
Краски сменяются от желтых, до красных, кроваво-бордовых, черных. Столько крови, что она вся черная, в глазах всё кругом, все застелило. Падая, почти без сознания, он начал кашлять, хрипел, легкие словно горели, задыхаясь от крови. Боль от ожогов на лице ожесточалась солеными слезами, ожоги на руках тоже выжигало соленое... только это была кровь, которую Дориан судорожно стирал с губ. Закрывал рот, а он все наполнялся кровью.
- Я больше никогда не буду красивым... - в последний раз вздохнул он и потерял сознание.
Небо смотрело на самое любимое существо молча, не вмешиваясь. На этот раз пусть разбирается сам. Сколько бы Дориан себя не уродовал, Небо возвращаем ему прежний облик, как в наказание, вот только рыжая бестия всё никак не усвоит этот урок.
Сиреневые лепестки дивных растений, извивались по стене, белые цветки-колокольчики печально устремились вниз, от одного тихого дуновения ветра они звенели, меняя оттенки от светло-сиреневых, до темно-фиолетовых.
Только что был очень трудный разговор двух братьев. Теперь есть над чем еще долго думать. Очень долго и... возможно это шанс. Шанс быть создателем. Сделать всё по-своему...
Ведьма коснулся пальцами одного из колокольчиков и глубоко вдохнул.
Надо соглашаться. Другого шанса просто не будет.
Может... В том мире будет еще один Мишель?..
- Эй, мэн, я согласен...
- Видишь как здорово. А ты не хотел. Завтра начнем. Хорошо?
- Хорошо.
- Здорово ;)
Глава 2. Цитадель
Снова Киев. Уже весна здесь. А его ведь не было в этом мире всего несколько дней. Небо синее-синее, так красиво цветут каштаны, что его девушка уже с другим и это хорошо, хотя каждая, которая поцеловала его хоть раз, никогда не сможет этого забыть.
Ролики, свежий ветер в лицо, вокруг лес, озера, и длинная аллея от Феофании на ВДНХ.
Ведьма прибавил скорости и развел руки в стороны. Чувство свободы. Закрыл глаза. Жизнь прекрасна.
Остановка возле озера с ивами, где лошади пьют после утомительных тренировок, Дориан проехал вперед, к конюшням. Ностальгия. Там когда-то жила и его любимица, потом он ее подарил одной ангелоподобной девочке, что была влюблена в лошадей. А он в нее. Лера... Она упала с подаренной лошади и сломала позвоночник. Ностальгия... Слезы по щекам... Надо сходить к ней. Как она там, на Байковом?..
Лес стеной заслонял яблочный сад, мимо которого он проезжал, от внешнего мира. Маленькие хрупкие яблони на фоне могучих дубов и кленов казались совсем карликовыми, в траве копошились черепахи и ящерицы, ослепительно белые здания эпохи сталинского классицизма впереди - павильоны выставочного центра.
Аллея заканчивалась позади павильона номер 11, небольшое бело-золотое здание, с высокими окнами и квадратными колонами. Впереди была огромная площадь, посреди которой красовался фонтан размером в небольшой бассейн и множество разноцветных клумб. Главные павильоны окружали площадь, словно созданную для того, чтобы кататься по ней на роликах, много аллей вело в глубины Национального парка: к нескольким кафешкам, лотками со сладостями, вдоль садов, мимо оставшихся павильонов и один из них... обросший сиренью, и скрытый ветками дубов и берез, без окон и дверей, отгороженный от остального парка рядом тополей, это был Дом, что помнил его агонии.
Ведьма прикоснулся к родным стенам, осторожно переступил порог, чтобы не задеть его роликами, оглянулся вокруг, нет ли чего нового, нашел свой ноготь на подоконнике, бутылку от коньяка и несколько сломанных лезвий. Его передернуло от воспоминаний о том, как однажды в истерике он порезал себе лицо одним из них.
Дориан вернулся к фонтану, сел на лавочку рядом и закрыл глаза, подставив лицо солнцу, уже не заботясь о том, что лучики нарисуют ему еще несколько веснушек. Снова воспоминания...
Пятнадцать лет назад здесь всё было так же. Только в выходные громко играла музыка... Ему запомнилось, что очень часто играла группа "Мираж"... именно она всегда ассоциировалась с этим местом. Было много цветов, теперь уже навсегда закрытые кафе еще работали, всё было так же, только лучше. Ведьма, ирландец по национальности тогда только получил украинское гражданство. Вспомнилось, как Лера сидела на этих лавочках, пока он катался на роликах. Она не умела да и не стремилась научиться, потому просто ждала, пока Дориан устанет и сядет рядом. На мгновенье Ведьме показалось, что Лера сидит рядом и сердце очень сильно забилось, воздуха не хватило... Никого нет. Разве что несколько голубей мирно греются рядом.
Почему даже он не в силах вернуть время назад?... Прожить еще раз эти несколько месяцев... до октября 1993го года... Всё изменить... Время не в силах вернуть никто, даже Господь Бог, иначе он бы давно это сделал, передумав создавать человека, ибо его творенье перешло все границы дозволенного и уничтожает само себя. А Бог... Он оказался не настолько могущественным, чтобы это остановить, разве что сотрет человечество с лица Земли, пока оно не разрушило Землю.
По той же аллее Ведьма возвращался в Феофанию поздно вечером, где он жил, на улице академика Лебедева 15.
Улица Байковая находилась в нескольких автобусных остановках от станции метро Лыбедская. Достопримечательность этой улицы была не только в том, что именно здесь протекала самая грязная в Украине река - Лыбедь, но и в том, что находилось самое большое в стране кладбище.
Здесь покоятся известные поэты, писатели, артисты, спортсмены. Польский и немецкий сектор, туда, выше главных ворот; дореволюционные памятники усопшим, скорбящие каменные ангелы...
Ведьма проходил мимо, вверх по улице, к могиле Леры... В руках букет цветов, огромный, около тридцати хризантем. Свернул направо, в глубь между деревьев, оставив позади бордовые каменные стены.
Вот она...
17 октября 1993го года.
Лера и их не родившийся ребенок. Они не знали о беременности, иначе он бы никогда не позволил ей сесть на лошадь. И... Всё было бы по другому...
- Эй, мэн, почему я никогда не был счастлив? Ни разу за все века?
Небо молчало...
Жизнь такая, какой мы хотим ее видеть. Всё зависит только от нас, и ни от чего больше. Иногда обстоятельства сильнее нас, но мы сами допускаем эти обстоятельства. Нельзя полагаться на то, что все будет хорошо. Тем более предполагать, что ни делается, всё к лучшему. Не всё. Очень часто как раз наоборот. Нельзя во всем найти светлые стороны, в то же время во всем хорошем есть обратная сторона медали - за все надо платить.
Это правило распространялось даже на Ведьму. Все плохое не давало ему покоя шрамами в сердце, так же, как и всё хорошее оставляло по себе шлейф печали - оно уже прошло.
Мишель... Бельгиец с американским гражданством, дипломат, проживающий в Киеве. Такой казалось бы обычный. Ни чем не примечательный парень. Да любой бы на коленях ползал за любовью Дориана. Но не он... Мишель просто не стоил этой любви, он выбрал выгоду и женился на дочери богатого политика, закрыв дверь перед самым носом Ведьмы. И Небо отомстило ему за боль своего брата... Через несколько дней после свадьбы у Мишеля умер отец. Тогда бельгиец пришел к Дориану, но тот отвернулся от него. Со слезами на глазах, стиснув зубы и сжав кулаки для храбрости, в этот раз ушел сам.
В ту ночь, когда Ведьма наконец уснул, он не почувствовал, как Небо сцеловало слезинки с его щек.
Иногда у Ведьмы случались психические расстройства. Чаще всего, он просто уходил в себя, когда задумывался над чем-то. Глаза становились словно стеклянными и смотрели в одну точку, на лице появлялась блаженная улыбка, сознание не принимало никаких внешних сигналов, парень не видел и не слышал ничего, а через несколько минут возвращался в реальность. В этом, казалось бы, нет ничего страшного, но с другой стороны, такое состояние могло постигнуть его в слишком неподходящей обстановке. А один случай и вовсе заставил всех друзей и знакомых Дориана всерьез забеспокоиться о его психическом состоянии.
Это было уже довольно поздно, на платформе метро Республиканский стадион. Пока всей честной компанией болтали обо всем на свете, Дориану стало скучно, и он решил походить. Меланхолично наматывая круги по платформе, Ведьма задумался о своем и ушел из реальности, уже не видя и не соображая ничего вокруг. Он шел прямиком к рельсам, возможно даже ему повезло бы меньше, и он упал вниз. Но всё же на пути его под поезд оказалась колона и он очень гармонично вписался в гранитную преграду, острым углом рассек себе бровь и от резкой боли начал возвращаться в реальность.
Кто-то из девочек спохватился, куда же пропал Дориан и, обернувшись вокруг, вскрикнула от ужаса: рядом с колонной сидел Ведьма, плакал и лицо в крови.
А Небо всё молчало, недовольно поджав губы.
Вечеринка была в полном разгаре. Большинство людей из шумной компании порядком выпили, Дориана это тоже касалось. Что-что, а выпить он любил. Не все подряд, конечно, но от качественного алкоголя просто не в силах отказаться.
Влад приподнялся с кресла в котором сидел и выдал тост:
- А давайте выпьем за нашего иностранца - Дориана. Ммм??
Все дружно подняли...кто до какой тары дотянулся: бутылки, стаканы, рюмки, бокалы... Все по совести отпили и продолжили болтать...
Громкая музыка, больше десятка готов в одной комнате, только ближе к полуночи гости начали собираться по домам. Дома у Влада остался только Ведьма и Лиза, которую они оба не очень хорошо знали, но, собственно, это не мешало им считать девушку хорошим человеком. Лиза, в свою очередь, совсем не была обеспокоена тем моментом, что ей придется ночевать в одной кровати с пусть и красивым, но мало знакомым парнем.
Дориан сидел с ноутбуком Влада, переписываясь в qip со знакомыми, а Лиза сидела рядом и подсказывала ответы. Потом она ушла в душ, и когда вернулась, то увидела что Ведьма смотрит в одну точку, а ноут сползает с колен. Он улыбался сам себе и словно не воспринимал ничего вокруг. Девушка знала о его "выходах в себя" и просто забрала компьютер, оставив его на столе, решив лечь спать и не трогая Дориана, - скоро он сам вернется в реальность. Но не тут то было: только она легла, как Ведьма начал истерить во сне, Лиза наклонилась к нему, и только прикоснулась к плечу, как он безумно больно ухватил ее за руки, продолжая истерить, плакать, просить, что не надо чего-то делать, а чего это касалось - неизвестно.
На шум прибежал Влад, он пытался разбудить Ведьму, но тот не мог очнуться, только когда его друг начал лепить Ведьме затрещины, тот открыл глаза.
Его трясло, он не мог остановить поток слез и обьяснить, что повергло его в такое состояние. Только спустя почти полчаса он понял, что ему только приснилось и рассказал, что ему приснилось, словно его едят термиты, они под его кожей он не может ничего сделать с ними, не может остановить это и даже закричать, позвать на помощь.
В ту ночь он проплакал почти до утра, прижимаясь к почти незнакомой девушке, не зная, что в дальнейшем она сыграет большую роль в его судьбе.
Небо ненавидело ее еще больше, чем когда-либо ненавидело Леру и Мишеля.
- Ненавижу, ненавижу себя!!! - кричал Ведьма сам себе, в пустоту, бился в истерике, рыдал, не знал куда себя деть, пока не сел на пол, обессилев и просто беззвучно заплакал.
Только не так, только не это...
Не может быть...
Небо, его брат... Предало его, но... Он сам виноват. Как можно быть таким слепым и не замечать ничего? Это же так очевидно?
Вот ответ на вопрос. Ответ что всегда мучил его. Вот почему он никогда не был счастлив, еще с незапамятных времен, когда он становился всё больше и больше похож на человека. В месте с человеческой внешностью к нему приходили и человеческие черты характера, способ мышления, чувства... Раньше он не умел чувствовать ничего, кроме физической боли, что веками мучила его, деформируя тело, кроме той ненависти, что испытывал он ко всему миру, всей вселенной, что породила это исполинское чудовище: без кожи, слепое, громадное беспощадное. Исчадие Ада... таким должен и быть Дьявол...
Но с течением времени происходила эволюция. Мучительная, болезненная многовековая эволюция, когда уродливый демон превратился в прекрасного ангела. Огромные золотые крылья, медные волосы до колена, миниатюрное тело, нежные полудетские черты лица, он все еще не умел чувствовать, все еще был красивой куклой с пустым взглядом.
А Небо... Любовалось. Издали, словно не осмеливаясь приблизиться хоть на мгновенье к ангелу, любило, восхищалось, но еще не время. Небо хотело, чтобы Дориан сам пришел к нему... Но всё пошло не так.
Ангел, спустившись на Землю, и ради этого обрезав крылья, стал слишком человечным, закрутился в водовороте жизни, набираясь мудрости, научившись видеть неосязаемое, чувствовать, плакать...
Все эти столетия он и не подозревал, что Ангел из Демона был создан, чтобы принадлежать Небу.
- Смотри вперед... Видишь?... А это ведь создал ты... Только ты...
- Я теперь такой же как и ты? - Ведьма в ожидании замер. Собеседник слегка качнул головой. Согласился.
Сзади, Дориана за плечи обнимал высокий мужчина, лет сорока, с черными волосами, что лежали на плечах и темно-синими глазами. Орлиный нос, тонкие губы, мудрый, но холодный взгляд, сухие тонкие пальцы до боли впивались в хрупкие плечи. Но Ведьме было всё равно... Перед ним был мир, что создал он сам.
Теперь он тоже Творец. Это бледное фиолетовое небо, этот красный закат... Бирюзовые воды, бесконечны, глубоки, что казалось не достигнуть дна... Эти скалы, высоченные, с храмами внутри... Люди... Они такие не похожие на тех людей, которых создало Небо. Просто еще не испорчены... Пройдет много веков, прежде чем всё обретет форму, которую он хотел. Время не подвластно даже богам.
- Теперь я Бог?
- Для них - да, если захочешь...
- Я хочу...
- Тогда покажи им свою власть. Приди к ним, и докажи, что ты их Бог...
- А я сумею?..
- Конечно. Ты можешь больше даже чем представляешь себе, - тонкие губы чуть улыбнулись.
- Зачем ты меня создал таким?..
- Я тебя не создавал. Ты очень похож на маму - твои силы неограниченны. Я лишь помог тебе... Приобрести твой настоящий вид. Ты же помнишь, каким родился?
- Впервые я себя помню где-то на дне океана, скованного цепями... Помню, что я не существовал - мучился... уродливое чудовище... Ты помог мне переродиться... Мама... Зачем она это сделала?.. Создала таким, чтобы я жил в боли и ненависти?.. Зачем засудила на оковы?.. Зачем мне нужно было тогда приходить в этот мир? Наша мать, эта Вселенная... Она такая могущественная... Но я могу лишь одним взмахом руки, одним приказом просто разрушить ее...
- Зачем? Затем чтобы ты прошел все этапы и стал могущественней, даже могущественней меня... Могущественней ее и... что безумно важно - мудрей нас...
- Я всё равно буду от тебя зависеть.
- Это твой выбор. Мне нет места в твоем сердце.
- Всегда есть. Ты мой брат.
- И только...
- Я не могу себя заставить. Я всё знаю, понимаю... Но я не умею любить умом, пониманием, что я создан для тебя. И я помню. Я делаю вид, что всё нормально, но я ведь помню...
- Ты не понимаешь. Ты никогда не любил безответно.
- Но я могущественней тебя и ты не можешь меня заставить... Больше не можешь... - Дориан отошел и посмотрел брату в глаза. - Я больше не буду твоим.
Густые длинные ресницы вздрогнули и опустились вниз, тонкие пальцы чуть коснулись клавиш и зелено-карие, на сей раз, глаза посмотрели на белоснежный рояль, насквозь проросший кустами роз, с бледными розовыми, почти белыми лепестками. Ведьма сел и тишина заполнилась мелодией. Острые длинные шипы пронзали клавиши, но это не мешало ему играть. Громче и громче, он играл, задевая их и ранил пальцы, на белых клавишах оставались красные следы. Раны были глубже и кровь текла сильней, но он не останавливался. Боль физическая и музыка заглушали боль душевную.
Воспоминания... Снова...
Он играл на пианино у Леры дома... Она тоже умела играть, но не так как он... с Дорианом не сравнится никто... Ведьма сосредоточился на музыке, пока Лера расчесывала его волосы, потом ее посетила мысль и она опустилась на колени рядом с Дори, взяла его руки в свои и начала целовать ладошки. Ведьма наклонился к ней и они поцеловались. Это был их первый поцелуй...
Шип вонзился в его ладонь почти насквозь и Дориан заплакал...
Эмеральд стоял на балконе отеля "Украина" и смотрел на людей, снующих по Майдану.
- Ты не сказал мне, что приедешь. - Дориан стал рядом.
- Я не знал где ты. Тебя ведь не угадаешь...
- А зачем тогда приехал?
- Ты привил мне любовь к этому городу. Да и дела здесь...
- Сеть супермаркетов?
- Нет. Капиталовложения.
- Это не выгодно.
- Это была возможность приехать за счет фирмы.
- Ты меркантилен.
- Я не вечен, в отличие от тебя. У меня есть семья, есть работа, обязанности. Я не свободен, как ты. Деньги для меня имеют значение.
- Как там на родине, в Дублине? Очень давно там не был.
- На месте... Помнишь аллею имени Святого Патрика?
- Конечно. Одно из любимейших мест в городе.
- Там больше нет Филармонии. Там магазин каких-то модных тряпок.
- Уроды...
- Ты мог это остановить.
- Я не знал. Я не могу видеть всё, что происходит. Я не могу уследить за своим городом. За Киевом.
- Ты просто не стараешься, пап... - Эмеральд отвернулся.
Сын Дориана был похож на него чертами лица и строением тела, только выше, мужественней. Тоже рыжий, но в связи с дресс-кодом в фирме, которой работал, довольно коротко острижен, волосы чуть не доставали до подбородка, хотя в юности Эмеральд стремился быть похожим на отца во всем и его волосы были так же длинны, но не настолько красивы: это Ведьме не нужно было за ними ухаживать. Губы у него были только немного тоньше, и уже теряли всю соблазнительность губ Дориана. Только глаза были без остатка отцовские, безумно-красивые, темно-зеленые. Потому и назвали его Эмеральд, что на родном английском значит "изумруд". Ему недавно исполнилось 37 лет и эта дата ознаменовалась еще тем что он в третий раз стал отцом.
- Эми, ты не познакомил меня с моими внуками...
- И что я им скажу?.. Что это их 20-летний дедушка?..
- Зачем? Просто твой знакомый. Сотрудник.
- А если тебя увидит мама? Представляешь ее шок? Что за сорок лет вашего знакомства ты совсем не изменился? А ей уже 60?
- Она меня не увидит, обещаю. Я хочу поехать в Дублин с тобой.
- Я еду через два дня.
- Отлично. Закажешь билеты, у меня нет денег. Я завтра еще приду. Хочу показать тебе одну вещь. Похвастаться :)
Хаотическое пространство, бесконечное, черное, с какими-то разноцветными разводами, серой пылью и невидимыми для глаз молекулами живых существ... просто клетки... нет даже воздуха... еще рано... Это только начало, деление Вселенной напополам, на два зеркальных мира. Сферы разделяются... Еще несколько десятилетий, и появится еще один мир, альтернативный тому, которое создало Небо.
Теперь у него больше силы, чем он мог представить, что это возможно. Мог ли подумать когда-то исполинский демон, что сможет создавать что-то прекрасное? Мог ли подумать когда-то Ангел, узник Неба, что ему будет позволено создавать прекрасное?
Руки дрогнули, и молекулы перестали клонироваться. Он вспомнил своё заточение. Ведьму передернуло. Вспомнил, как Небо к нему прикасалось, пыталось целовать крепко сжатые губы, как избивало непокорного ангела, овладевало, а потом оставляло в одиночестве: окровавленного и плачущего, еще больше прекрасного. Небо становилось перед ним на колени, извинялось, пыталось помочь, но видело такое холодное безразличие в прекрасных глазах, что его начинало трясти от желания избить это хрупкое тело до смерти. Злилось и уходило, проклиная самого себя.
Когда Небо его не трогало, он бродил по пустоте Поднебесья, наблюдал за людьми и ему хотелось быть как они. Они умеют чувствовать, они свободны, их жизнь интересна и есть куда бежать. Подальше от этого кошмара. Когда его били он чувствовал физическую боль, плакал когда уже невозможно было держаться, но никогда не чувствовал боли от того, что с ним так поступают, что он лишь кукла... Он не знал, что можно что-то чувствовать. Внутри была пустота. Умом понимал, а сердце... Его сердце было создано лишь для кровообращения.
Однажды, после особо жестокого избиения, когда в глазах плясали разноцветные огни, ноги не держали, было больно дышать, а правое крыло было сломано, когда уже было нечего терять... Он взял свой меч и крепко зажмурив глаза, отрезал левое крыло... С правым дела обстояли хуже, к нему невозможно было прикоснуться, пересилив себя, заливаясь слезами, Ведьма завершил свое дело. С последним вздохом он шагнул вниз и силы покинули его.
Была глухая ночь, нашли Дориана только на следующий день ближе к обеду, когда его тело было уже почти бездыханно.
Руки продолжили чертить невидимые знаки, создавая из пыли космические тела, заканчивая деление одной Вселенной на две, планеты собирались в системы, а системы в галактики...
Ведьма улыбнулся, на его ладошке крутилась миниатюрная серокаменная планета, он любовался ею, как творением искусства, ведь это создал он. Потом сжал планету в ладошке и она замерла, положил ее в карман одного из своих безразмерных пальто. Пусть будет у него талисман на счастье.
Очень старые, но такие четкие воспоминания всё еще не давали покоя...
Тогда Дориана нашел крестьянин, и он со своим сыном сначала очень удивились, как его не разодрали дикие звери, а потом поняли, что Дориан жив и его можно спасти. Разве их Бог не учил помогать ближнему своему? Они забрали Ведьму к себе.
Кто же знал, что Дориан так быстро поправится? Кто ж не надеялся, что дочь крестьянина не влюбится? Кто же знал, что она забеременеет и Ведьме придется оперативно делать оттуда ноги и идти туда, не знаю куда?
Он улыбнулся, вспоминая. Почему-то тогда Дориану казалось что такие как он не смогут иметь детей. Маленькая ошибка...
Сколько у него родилось детей за всё это время?.. Пожалуй, немало, больше чем полторы сотни точно будет, но из них лишь трое имеют значение... Его любимчик Эмеральд, и 2ое сыновей последователей - финский паренек Тармо, родившийся в 1938ом году в Тампере, и Сиреон, его сын из законного брака в Карфагене в 1725ом году. Мудрые, необычайно талантливые дети, унаследовавшие от своего отца пусть не внешность, но ум и способности. Когда каждому из них исполнилось по 12 лет, он отдал их на воспитание своему верному слуге Хаосу. Через полгода пребывания вне времени и пространства под попечением Хаоса даже в их внешности оставалось мало человеческого. Они оба ослепли, их гротескная внешность стала походить на демоническую, со временем появлялось все больше и больше шрамов, особенно на шее, руках и спине. И Сиреон, и Тармо знали, что они будут вознаграждены за свои мучения за пределами Вселенной и покорно служили.
Улыбка сползла с лица, вспомнилась первая после этого встреча с Небом...
- Здравствуй, братец... - раздалось из ниоткуда.