Аннотация: Рецензия на выставку "Bubble. Комикс в современном искусстве" в галерее Марата Гельмана
Комикс, ставший не только частью диснеевской индустрии, но и фактом искусства поп-арт на Западе, в России оказался чем-то вроде гомункулуса, законсервированного и вынесенного за скобки самостоятельности художественного жанра. Ни обилие персонажей, ни разнообразие социально-политических тем не спровоцировали становление данного жанра в качестве художественной единицы. Однако при наличии прецедентов развития - лубок, агитационный политический плакат 20-х годов, журнальные сатирические комиксы, комикс в России, так и не вылившийся в полнозначный культурный знаменатель, вписал свои приемы в актуальное искусство, синтезировав детский юмор "Веселых картинок" и социально-политическую сатиру журнала "Крокодил".
Выставка "Bubble. Комикс в современном искусстве", проходящая в галерее М. Гельмана, - это в своем роде исследование взаимодействия оболочек и сюжетов "комиксных" описаний. В двух залах представлены работы Петра Быстрова, Александра Савко, Владислава Мамышева-Монро, Георгия Литичевского, Гоши Острецова, Зои Черкасской и творческих групп ПГ и "Синие носы" (Шабуров - Мизин).
Выставка "Bubble" - это не всегда обращение к жанру комикса в его графически-повествовательном определении. Художники, вычленяя значимые для них элементы жанра, пробуют его на прочность в контексте российского современного искусства.
Так, например, портреты В. Мамышева-Монро, - это, скорее, игра с созданием комиксной статики, карикатурным имиджем. У Мамышева-Монро лица устроителей путча, - повод примерить "троцкистский костюм". Выбранные в качестве художественной подложки для создания масок, они становятся видимостью своего содержания. Эксперимент с техническими приемами как формой, представленный в слайдовой инсталляции Г. Литичевского, отсылает зрителя к диафильмам как возможным прототипам наративности комикса, если бы только сей жанр можно было считать состоявшимся на российской почве. И если у Литичевского фокусом комического стал ироничный сюжет в кропотливом слайдовом оформлении hand-made, то у А. Савко применение ремейкового метода к уже хорошо узнаваемым детьми мультипликационным и комиксным героям - способ показать изнанку анекдота. Апология невозможности эволюции комикса на российской почве Савко строится путем обращения к беконовской физиологии и антропологии, благодаря которому стереотипность персонажей культового мультсериала распадается на части и лишается своего оригинального комического ореола. Подобно Савко, Зоя Черкасская, использует уже готовые персонажи комиксов и наблюдает их опосредованно, как бы через солнечные очки. Художница, апеллируя к образам японских порнокомиксов манга, воплощает их в кукольной трилогии "Три грации" (на выставке представлены две работы Черкасской). У Черкасской российский и японский взгляд на культуру комиксов - две полярные субстанции: российское сознание деструктурирует объект комикса при органичности его вплетения в тему японского порнокомикса.
На выставке "Bubble" комикс становится субъектом трансформаций. Неуживчивость легковесного жанра в рамках российского изобразительного искусства приобретает форму "пузыря", матрешки, "комикса в комиксе", полого пространства, не заполненного текстом.