Аннотация: На Земле произошла катастрофа, по причине которой большая часть населения планеты погибла. Зарисовка о том, что было дальше, на примере одного из выживших.
Солнце медленно ползло к зениту, безжалостно нагревая своими лучами воздух, который настырно забирался в ноздри, двигался к легким и там оседал тяжелым, раскаленным комком, казалось, полностью заполняя собой все пространство. Дышать было тяжело и создавалось ощущение, что слизистая носа растрескалась так же, как и обветренные, изнеможённые губы. Джеймс упрямо двигался вперед по пустынной дороге. Ботинки не по размеру свободно болтались на ногах, но были, пожалуй, лучшим приобретением за последнее время. Произведенные на разрушенном сейчас заводе, в народе они носили гордое название - гады. Их тяжелая и толстая подошва, хоть и доставляла неудобство при ходьбе, предохраняла при этом ступни от воздействия раскаленного песка, бетона и прочего. Высокие голенища недавно спасли от укуса обезумевшей от жары гадюки, которая выползла на дорогу то ли на смертный одр, то ли с желанием полакомиться зазевавшимся путником. Она свернулась шипящими кольцами и тут же молниеносным броском впилась бы в ногу, но благодаря голенищам, ее игольчато острые клыки вонзились в плотную искусственную кожу и почти что застряли. Джеймс придавил тело гадюки палкой ровно посередине, а после резко дернул ногой, вырывая один из зубов, чтобы следом безжалостно размозжить голову гада подошвой ботинка. Маленькое приключение лишь подтвердило непреодолимую необходимость приспосабливаться в этом стремительно меняющемся мире.
Тяжело вздохнув, Джеймс поднял укоризненный взгляд на светило и, подавив желание пригрозить ему кулаком, упрямо продолжил путь. Следующей деталью его одежды были широкие, поношенные штаны, радовавшие глаз почти полным отсутствием дырок. Их грязно песочный цвет сливался с местностью, а боковые карманы оттопыривались от всевозможной всячины, которая не помещалась в рюкзаке. Ремень отсутствовал, а так как этот предмет гардероба был больше чуть ли не на три размера, то на поясе его перехватывала видавшая виды, грубо сплетенная веревка. Пропитанная потом и пылью выцветшая серая футболка с длинными рукавами прикрывала торс мужчины, а совершенно не нужная сейчас тяжелая кожаная куртка была надежно привязана к верху рюкзака, добавляя веса и без того почти что неподъёмному вещмешку. Из-под прикрывающей голову банданы черного цвета, выбивались русые завитки слипшихся от грязи волос. После того как вода стала дефицитом дизентерия властной рукой захватила и без того загибающийся мир. Мест, где можно было вымыть хотя бы часть пропитанного потом, грязью, пылью и иногда даже кровью тела становилось все меньше и меньше. Необходимость утолить жажду ценилась больше чистоты. Все это последствия случившейся много лет назад катастрофы, которая показав средний палец оптимистам, почти до основания разрушила мир, цивилизацию и провела безжалостную зачистку всего живого на планете. Горстка выживших вырывала зубами свое право на существование, кто как умел, иногда даже из тела соседа.
Джеймс был в пути уже больше месяца и запасы провианта, как и воды, неуклонно подходили к концу, а город все не показывался, только асфальт коварно щерился зубастыми ямами, сдобренными штырями арматуры, и глубокими трещинами.
По возрасту мужчина приближался к мифическому божьему сыну в момент кончины, но чувствовал себя много, много старше. Катастрофа застала его тринадцатилетним юнцом и буквально на глазах слизнула с лица Земли все крупные города, затягивая поверхность беспощадным, ядовитым покрывалом. Воздух пропитался смертельной заразой, а воды отталкивающе засияли всеми цветами радуги. Чудом уцелевшие в этой кровавой бойне люди на долгие двадцать лет скрылись под землей, под защитой ее неприступных стен и надёжных воздушных фильтров. Чуть больше года назад Джеймс все же покинул умирающий Схрон Безмолвных и пошел своей дорогой, надеясь найти мифический город у единственного оставшегося на Земле океана, о котором с такой охотой рассказывали торговцы. Место, где он провел долгие двадцать лет жизни, получило такое название от своих обитателей, потому что в нем ютились немощные старики и множество пропитанных страхом детей и подростков, большинство из которых от пережитого ужаса утратили способность говорить. На их глазах близких и просто знакомых выворачивало наизнанку от неизвестной болезни, которая в последствие получила название Морте, извращенное переиначивание латинского mortis означающего "смерть". Люди выблевывали свои покрывающиеся некрозом внутренности, плакали кровавыми слезами, а их тела покрывались незаживающими глубокими язвами, в которых тут же стремились отложить свои личинки бесчисленные стаи приманенных гниющей плотью мух. Человечество разлагалось заживо в прямо смысле слова и те, кому не посчастливилось увидеть подобные смерти своими глазами, надолго утратили спокойный сон, уравновешенную нервную систему, а порой, как в Схроне Безмолвных, и способность говорить. Из почти двенадцати миллиардов выжило, по слухам, лишь около двух тысяч. Некоторые из них сошли с ума, кто-то умер в подземном укрытии, кто-то, не выдержав замкнутого пространства, выбежал на поверхность для медленной и мучительно смерти. Так что, скорее всего, человечество угасало медленно, но верно, надежды не осталось совсем.
Однако Джеймс решил бороться за свою жизнь и вот он один, посреди выжженной пустыни все бредет и бредет, а каждый шаг дается с неимоверным трудом. Солнце достигло своего зенита и беспощадно раскалило зараженный воздух. Мужчина остановился, одним движением стянул рюкзак с плеч и достал из переднего кармана самодельный респиратор, купленный еще в Схроне у торговца. Дело в том, что даже выжившим было не справиться с ядом, содержащимся в воздухе, который раскалялся до предела солнечными лучами. Говорили, что при повышении температуры отрава способна умертвить и тех, у кого первоначально обнаружился к ней непонятный иммунитет. Защёлкнув импровизированный намордник на затылке, Джеймс снова надел рюкзак и продолжил свой путь. Губы, нос и вся часть лица, что скрывалась под респиратором, тут же начали нещадно потеть, но это была вынужденная необходимость, и за все время вне Схрона мужчина уже успел привыкнуть к этим ощущениям. Не удавалось примириться только с тем, что едой могло послужить все подвернувшееся под руку, в том числе обезумевшая гадюка, крыса переросток и плесневеющий, залежавшийся хлеб. Провианта было катастрофически мало.
Вдруг за спиной Джеймс услышал прорезавший пустоту резкий звук скрипящих по асфальту колес. Стремительно развернувшись, он увидел приближающееся средних размеров облако пыли, сквозь которое то тут, то там просвечивали металлические детали. Отойдя с дороги на обочину, мужчина сначала присел, а потом поспешил распластаться за небольшим покрытым ржавчиной заборчиком. Кто знал, что за люди приближались, это вполне могли быть каннибалы, а возможно такие же путники, как и он. Рисковать не стоило однозначно. Через десяток томительных минут металлический лязг раздался прямо над головой залегшего в укрытии Джеймса, и проехал мимо. Мужчина уже вздохнул с облегчением, когда скрип колес вдруг прекратился и по дороге зашуршали чужие шаги, остановившиеся, по звукам, почти рядом с ним.
Вздохнув, Джеймс бесшумно дотянулся до голенища и вытащил нож, развернув его так, чтобы исхудалая рука полностью скрывала лезвие. Этот год научил его не доверять никому, и свидетельством правильности принятого решения были многочисленные шрамы, покрывавшие тело. Медленно встав мужчина посмотрел на предполагаемого торговца.
- Иолай, - протянув руку, представился тот.
- Джеймс, - второй мужчина с осторожностью пожал протянутую ладонь.
В глазах обоих сквозило легкое недоверие, а выражение лиц распознать было сложно, так как большую часть скрывали надетые респираторы.
- Мы едем из Нью-Уорека, - наконец произнес Иолай, - двигаемся на юг, в машине есть свободное место, можем подвезти.
- Пожалуй не стоит, - прозвучал медленный ответ.
Назвавшийся торговцем мужчина был примерно одного роста с Джеймсом, на голове красовалась широкополая потертая неопределенного цвета шляпа. Запавшие черные глаза смотрели пристально, но руки при этом оставались на виду, будто демонстрируя отсутствие враждебности. Как и все встреченные выжившие Иолай был худ, грязен, но в противовес бледным жителям Схрона, до коричневого оттенка загорел. Одежда на нем болталась, видимо из-за вечного недоедания, но выглядела на порядок лучше, чем гардероб Джеймса. К левому бедру были пристегнуты ножны, из которых торчала обмотанная тканью рукоять, огнестрельного оружия не наблюдалось, хотя ни один торговец не путешествовал без оного. Видимо, пистолет или ружье остались в машине с напарником.
- Это не жест доброй воли, - усмехнулся торговец, - за проезд дашь что-нибудь на обмен.
Джеймс задумался на несколько секунд, такой расклад внушал уже больше доверия, чем альтруизм. В новом мире человек человеку был волком.
Мужчина еще не успел принять решение, как за него это сделали последовавшие события. Откуда-то слева, из-за проржавевшей остановки, послышался скрежет и хрипы. Мужчины тут же повернулись в сторону неожиданного звука.
- Черт бы тебя побрал, - Иолай сплюнул под ноги и спешно оценил расстояние до машины.
Выходило, что добежать они успеют.
- Это Гниющий, - бросил он в лицо Джеймсу, - так что ты как хочешь, а я сваливаю!
И развернувшись бегом направился к остановившемуся пикапу.
Гниющими называли тех, кто заразился Морте, но по какой-то непонятно причине все еще мог передвигаться. Эти люди уже были мертвыми и помочь им не представлялось возможным, а вот подцепить от них страшный недуг как раз таки проще простого, даже тем, кто обладает иммунитетом. Поэтому взвесив все за и против Джеймс кинулся следом за Иолаем.
- В кузов, - крикнул ему торговец.
И не сбавляя хода мужчина зацепившись рукой за почти тронувшуюся машину, запрыгнул куда было сказано. Пикап не теряя ни секунды рванул с места во всю свою мощь и вот он уже подпрыгивает на колдобинах и ухабах, ловко лавируя между ямами. Спустя двадцать минут безумной гонки машина захрипела и задребезжала, всеми своими звуками выражая протесты против такого обращения, и сжалившись водитель сбавил скорость. Тут же перестало трясти так, что на каждом ухабе клацали челюсти и мужчины смогли спокойно вздохнуть.
- Наш гонщик - Марк, - представил второго торговца Иолай, - балласт в кузове - Джеймс.
- Приятно, - одновременно выдохнули мужчины.
- Откуда ты? - спросил водитель.
- Из Схрона Безмолвных, - удобней устроившись на жестком полу кузова, произнес мужчина.
- Далеко же ты забрался, - протянул Иолай. - Куда идешь?
- Пока до ближайшего города, а там посмотрим, - уклончиво протянул невольный пассажир.
- Как же тебе удавалось избегать Гниющих? - продолжил разговор Марк, не отрывая взгляда от дороги.
- Редко попадались то тут, то там, но в основном были слишком далеко, чтобы учуять меня или услышать. Одного или двух пришлось-таки умертвить из ружья.
- Да ты везунчик, - усмехнулся Иолай. - А чего вдруг из Схрона ушел? Подземелья все еще самые надежные места.
- Потому же почему там никто не селится, - уклончиво ответил Джеймс. - Я бы вздремнул с вашего позволения.
Разговор смолк и уставший путник вытянулся в кузове, стараясь как можно больше скрыться от палящего солнца. Сон его уже давно не был так глубок как раньше, обязывала необходимость оставаться начеку. Смежив веки, мужчина впал в легкую полудрему, из которой выплыл внезапно, когда по машине застрекотали пули.
- Что это? - Джеймс прижался к днищу кузова, стараясь спрятать все, что только может выступать.
- Твою мать, - сдавленно ругнулся Иолай, - доставай, что там у тебя есть и поработай немного. Мы попали в полнейшую жопу.
Чуть приподнявшись над бортиком, Джеймс выгляну наружу и мысленно согласился с оценкой торговца. Они все так же стояли на асфальте, вот только диспозиция с двух сторон дороги сильно изменилась. С правой стороны виднелся город, по крайне мере, мужчина разглядел его очертания в нескольких километрах вдали, а с левой медленно, но упорно двигалась небольшая группа из Гниющих, численностью примерно в двадцать человек. Именно по ним и вели огонь защитники города, а пикап торговцев, волею злобной судьбы, оказался ровно между двумя враждебно настроенными группами. Его пассажиры не могли выбраться, и, видимо, не могли даже уехать, возможно, машина выдохлась. Оставалось только залечь поглубже и помочь горожанам в отстреле зараженных особей, чем, собственно, и занимались торговцы.
Джеймс поспешил отцепить ружье от скинутого рядом рюкзака и, передернув затвор, навел его на разлагающихся бывших людей. Прищурив левый глаз и поймав в перекрестье прицела ближайшего Гниющего, он спокойно выдохнув нажал на курок. Голова зараженного тут же разлетелась, забрызгав близ идущих. Разрывные пули Джеймс купил в Нью-Уореке и порадовался, что не пользовался ими вблизи - кровь Гниющих была заразной и едкой, не как серная кислота, но тоже наносившей довольно неприятный и болезненный ущерб коже. Сделав заметку зарядить один магазин полностью такими пулями, отдельно от остальных, мужчина перевел дуло на следующую жертву. Спустя двадцать минут количество ковыляющих больных уменьшилось до пяти, которые, к сожалению, сохранили остатки рассудка, а поэтому старались двигаться зигзагами, уворачиваясь от пуль, стремительно сокращая расстояние между собой и машиной. От неудобной позы у Джеймса уже затекло все тело, а руки начали мелко подрагивать, что снижало его меткость. Вдруг шальная пуля, отрикошетив от бортика в нескольких метрах от мужчины скользнула в его сторону и жалящей иглой ввинтилась в левое плечо. Джеймс сдавленно взвыл, проклиная всех косоглазых стрелков и их родню. Втянув воздух сквозь крепко сжатые зубы и медленно выдохнув мужчина продолжил оказывать посильную помощь в отстреле, хотя глаза, время от времени, и застилала кровавая пелена боли. Спустя еще пятнадцать минут последний Гниющий упал, содрогаясь в предсмертной агонии, в каких-то пяти метрах от машины. Джеймс тут же изнеможенно повалился на дно кузова и, перевернувшись на спину, прижал к себе ружье обеими руками. Нервное напряжение, страх, свистящие пули, ранение вымотали его до предела.
- Эй, - Иолай чуть стукнул по задней стенке кузова, - ты там еще живой?
- Да, - сдавленно ответили ему, - но ранен.
Послышался скрип двери и торговцы выбрались наружу предусмотрительно оставив между собой и защитниками города потрепанный пикап. Сложив руки рупором, Иолай прокричал:
- Не стреляйте! Нас трое! Мы - живые!
Ни звука не раздалось в ответ. Стукнув кулаком по кузову Марк произнес:
- Вылезай.
Джеймсу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Все еще лежа он пристегнул ружье к рюкзаку, сжал в ладони обе лямки и, прижав пострадавшую руку к животу, медленно встал в полный рост. Выстрелов не последовало. Это могло означать, что угодно: как настороженное ожидание, так и всколыхнувшиеся доверие. Спрыгнув с кузова Джеймс присоединился к торговцам и мужчины медленно направились в сторону защитников города. Подойдя ближе они разглядели довольно сносно сооруженный бруствер, в котором огневые позиции были дополнительно укрепленные тяжелыми мешками с песком. Из оружия на мужчин голодными дулами смотрели ружья, пулеметы и даже гранатометы. Джеймс задохнулся от одной только мысли, как им повезло, что это смертоносное приспособление молчало во время боя. Перед бруствером был вырыт глубокий ров, который опасно сверкал кусками арматуры, труб и деревянных кольев. Перебраться через него без посторонней помощи не представлялось возможным.
- Мы не представляем опасности, - с поднятыми руками начал Иолай, когда они приблизились к заграждению, - всего лишь простые торговцы и один путешественник.
Люди по ту сторону бруствера были в одинаковых темных костюмах, полностью скрывающих тело, голову же защищал такого же цвета массивный шлем, внизу которого виднелись прорези, говорившие о том, что респиратор встроен внутрь. Разобрать кто это такие: мужчины или женщины, старики или дети было невозможно. Вдруг один из них кивнул головой и махнул рукой другому. Тут же двое скрылись из виду, чтобы спустя несколько томительных минут ожидания появиться с длинной доской, то есть импровизированным мостом, позволившим двум торговцам и путешественнику перейти через опасный ров. Тот же защитник ткнул рукой себе за спину, по направлению к блестящим на солнце железным стенам города. Джеймс облегченно выдохнул, когда его ноги коснулись земли позади бруствера. Впереди его ждали массивные, непомерно высокие для людей, ворота, а за ними - Сан-Роберто, долгожданная остановка. Уверенным шагом мужчина двинулся к городу.
Три года спустя
Джеймс сидел на обрыве, устремив свой взгляд вдаль, туда, где океан соприкасался с небом. Солнце медленно двигалось на запад, но жара все еще не позволяла снять респиратор. Спустя столько времени поисков мужчина, наконец, нашел это мифическое место - город на берегу окенана. Хотя, строго говоря, вовсе не на берегу. Оглянувшись, Джеймс смерил взглядом виднеющиеся дома. Множество строений ютились в отдалении примерно в полутора километрах от того места, где он сидел. Казалось огромный кальмар разбросал свои щупальца на утесе, а вовсе не город. Достигнув своей цели Джеймс совершил множество открытий, о которых ему, почти всегда, хотелось тут же забыть.
Подняв руку мужчина медленно провел по глубокому шраму на правой щеке, в задумчивости рассматривая темно-синюю гладь. Стоило только прислушаться и можно было различить, как под воздействием жары и атмосферного давления медленно испаряется эта последняя на Земле водная драгоценность. Переведя взгляд вниз Джеймс увидел острые скалы, которые лениво лизали упругие волны. Ветер здесь был не сухим и тяжелым, как на дорогах, а влажным и соленым, после него приходилось долго тереть кожу, чтобы убрать белесый след, оставляемый минералом. А так как это доставляло весьма неприятные ощущения, то никто не задерживался на краю дольше необходимого.
Теперь Джеймс знал, что планета действительно неотвратимо умирает. Солнце выжигает ее и всех обитателей. Дело в том, что до разразившейся катастрофы цепь спутников на околоземной орбите образовывала невидимый глазу защитный купол, который защищал жителей от радиации, испускаемой звездой. Но когда болезнь поразила Землю, уничтожив города, то некому стало наблюдать за установками. И спустя несколько месяцев спутники упали на поверхность, зарывшись своими блестящими металлическими боками в землю. Это только ускорило процесс распространения отравы в воздухе, позволяя ей эволюционировать и полностью вписать себя в коллекцию газов, втягиваемых при дыхании. Возможно, именно поэтому появились необычные Гниющие - не умирающие сразу, а вечно бредущие, вечно что-то ищущие, словно неупокоенные души из детских страшилок.
В каждом городе была собственная система защиты, представляющая собой конусообразную башню высотой в почти тысячу метров, которая тоже вышла из строя по вине вымершего обслуживающего персонала. Как только отказала последняя установка, генерирующая сдерживающее излучение звезды поле, индивидуальные щиты пали и планета стала полностью беззащитной перед ударной дозой солнечной радиации. Нигде не было спасения и надежды. Выжившие, словно крысы, расползлись по подземным норам и замолчали на долгие двадцать лет бесполезно молясь хоть кому-то о защите, а может и о смерти.
Облучаясь Земля становилась все более ядовитой для обитания, воздух впитал в себя заразу и не было уже места, куда она не проникла. Столь скудный процент выживших объяснялся довольно легко и просто, кто мог знать, что всему причиной одна ничтожная, объединяющая всех деталь? Иммунитет никогда не был приобретенным, как считали многие, он являлся врожденным.
Джеймс упрямо мотнул головой отгоняя ненужные сейчас мысли, не для того он пришел на этот обрыв. Вздохнув, мужчина откинулся на спину и прищурив глаза, всмотрелся в ясное, без единого облачка небо, потом поднял вверх правую руку и растопырил оставшиеся три пальца, скорее представляя, чем на самом деле ощущая, как они отбрасывают тень на его лицо. Последняя вынесенная им истина была страшнее всех. Оказалось, что выжившие не являлись таковыми в полном смысле этого слова. К болезни нет иммунитета ни у кого на этой чертовой планете, просто почему-то, из-за их врожденной особенности, заразе требуется больше времени, чтобы прикончить оставшихся людей. Все они - Гниющие. Каждый встреченный на пути человек, каждый с кем Джеймс когда-либо говорил, делил трапезу или кров - все обречены и уже медленно, до одури незаметно, разлагаются, пока ушлая болезнь подтачивает их изнутри, одевая органы в смертельный саван из некроза; взрывая вены, капилляры, артерии, одним словом - сосуды; направляя вместе с воздухом отравленную кровь к мозгу, последнему оплоту человеческого тела.
Мужчина стремительно вскакивает и от резкого движения перед глазами пляшут темные точки и звездочки, поэтому приходится несколько раз нетерпеливо моргнуть прежде, чем возвращается ясность зрения. Он снова устремляет свой взгляд на едва колышущуюся водную гладь и делает несколько жадных шагов вперед, замирая на самом краю так, что из-под тяжелых подошв ботинок вниз сыпятся нестройным роем потревоженные мелкие камешки. Джеймс думает, как ошибался, когда искал океан, как глупо было покинуть Схрон в бесполезной попытке вытребовать у судьбы нормальную жизнь. Они обречены. Все до единого выжившие - Гниющие. И он тоже. Поэтому Джеймс смешно растопыривает руки в стороны и чувствует безумное ощущение полета от хлещущего в лицо ветра. Он точно знает, что будет дальше.