130 километров к северо-западу от базы ВВС Туйхоа, Вьетнам
- Хватит тужиться! - перекрикивая шум турбин, прокричала Хана. - Уперся же в потолок!
- Еще немного, - упрямо не согласился Фан Ши Туан.
Он понимал правоту инструктора и безмерно уважал эту ходячую легенду космонавтики, но природное свободолюбие не позволяло полностью плясать под дудку японки.
- Зачет не приму! - пригрозила инструктор.
- Не верю! Вы справедливая! - помотал головой старший лейтенант.
Он весьма хорошо знал русский язык, на котором и общался с японкой. Но владел им не так виртуозно, как Хана Мисалова-Хаякава.
А показания альтиметра действительно уперлись в четыре тысячи восемьсот метров. Для машины на четырех небольших импеллерах очень даже неплохо.
Курсант Высшей школы космонавтов вздохнул и, как бы делая одолжение назойливому инструктору, отщелкнул тумблеры.
Геликоптер резко кинуло в сторону и закрутило бы, если бы автоматика не перехватила управление.
Один из четырех двигателей не отключился!
Система безопасности сработала мгновенно, запустив еще один импеллер - противолежащий первому.
Заверещал противный сигнал, и женский голос что-то прокричал по-вьетнамски.
"Ругается автопилотша! - довольно подумала Хана и убрала руки с дублирующей панели управления. Злорадно ухмыльнулась, поглядывая на пилота: - Ну и что ты теперь будешь делать?"
А тот явно растерялся, взглянул на вредную старушку, спросил:
- Я включаю обратно? Провожу диагностику полную?
- Как хочешь, - пожала плечиками маленькая японка. - Можешь сдать зачет и в другой раз, когда тебе ничего мешать не будет.
Фан Ши Туан закусил губу и кивнул. Спросил для уверенности:
- Если мы будем падать так, хорошо? Два винта работает.
- Ну и что? - спросила его Хана и сощурила и без того узкие черные глаза. - Они машину в воздухе не удержат, так что все будет почти по плану. Только управление на себя возьми, а то автоматика вот-вот сама остальные движки запустит.
Курсант наклонился над пультом насколько позволяли ремни безопасности и принялся с пулеметной скоростью стучать по клавиатуре, двигать рычажки и тумблеры. Машина выровнялась в падении, перестала уноситься боком на северо-восток.
Хана откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.
Она была вполне довольна этим парнем. Умелый, серьезный, целеустремленный, умный и в меру нахальный. То, что надо для того, чтобы стать космонавтом.
Пожилой космолетчице было приятно чувствовать, что она еще может помогать таким вот ребятам встать на тропинку к звездам.
"Так бы Наська сказала", - улыбнулась про себя японка.
Конечно, немного обидно, что трудиться приходится не в родной Японии, а в Треугольнике. Но после того трагического полета на "Тэнсоу" руководство Джаксы с помпой проводило заслуженных космолетчиков на пенсию и намекнуло, что любая работа в этой организации будет нежелательной.
Вот и пришлось искать, где бы пристроиться так, чтобы и самой летать вдосталь, и с космосом это было связано.
Устроиться инструктором в Росскосмос было нереально. Не любят русские, когда такие вот старушки работают. Считают, что пенсионеры должны заслуженно отдыхать и с внуками возиться. Да и места там наперед заняты, так что и знаменитый "русский блат" не поможет. Тем более, что Игорь ушел в отставку и теперь работает простым преподавателем в Космической академии.
А вот молодая амбициозная космическая держава Вьетнам приняла именитую космолетчицу с распростертыми объятиями.
Да и Федору нашлось, чем заняться. Кафедру планетологии в университете Туйхоа и должность профессора Высшей школы космонавтов его чуть ли не заставили принять.
Только Андрейка напрочь отказался ехать с родителями. Ему и так хорошо в костромских лесах.
"Ничего, пусть мне там внуков клепает! - усмехнулась своим мыслям Хана. - Чтобы было с кем возиться, когда совсем дряхленькой и дохленькой стану! Первый уже есть, а Лена настроена минимум на четверых. Дай Боги ей в этом преуспеть".
За всеми этими мыслями Хана и не заметила, как высота полета снизилась до километра.
Машина скорее падала, чем снижалась. Впрочем, так и было задумано. Первоначально планировалось, что вертолет доберется до максимальной высоты, отключит двигатели, свободно упадет до минимально допустимой отметки, затормозит на форсаже и приземлится на полигоне. Такая вот отработка экстремальной посадки по типу тех, что предстоят на Луне.
И все эти операции курсант должен был проделать между первым и третьим пищанием тревоги.
Вот, кстати, и первое.
Голос все той же вьетнамки что-то промявкал.
А Туан сидит неподвижно.
"Молодец, мальчик! Только ты смотришь, куда нас занесло? Ага, вижу, смотришь".
Вертолет очень основательно сдвинуло на северо-восток, к покрытым джунглями невысоким сопкам.
Второй сигнал тревоги. Еще немного и автоматика выдаст третий сигнал, перехватит управление, и сама выведет вертолет на безопасный режим полета. И, чтобы этого не случилось, старший лейтенант начал быстро и четко действовать.
Запустились остальные два винта, с нарастающим гулом набрали мощность, со свистом перешли на форсаж.
Пилотов вдавило в кресла.
"Как я не люблю перегрузку!" - поморщилась Хана, у которой с этой частью космической подготовки всегда было неважно.
А Туан ничего так держится, как будто не давит ему на плечи двойной вес.
"Э! Что он делает?!" - с радостным удивлением подумала Хана.
Она предполагала, что пилот, видя, что стандартный тест провален, просто зависнет чуть выше крон, обозначая посадку, и полетит себе восвояси.
Ничего подобного!
Вьетнамец углядел-таки небольшую полянку, лишь немного больше размером, чем их машина, и вознамерился посадить вертолет туда.
"Не впишется самую малость! Наклон склона не учел", - подумала Хана, но даже не дернулась.
Посадка предстояла жесткая, но не опасная. Вертикальная скорость уже почти выровнялась в ноль.
Сильный удар, подскок, еще один толчок.
И машина, завалившись влево, остановилась, все так же гоня воздух двумя импеллерами. Из-под их коротких широких труб вылетали сорванные листья и мелкие веточки шинкуемых винтами каких-то местных кустиков.
- Сел, значит? - ехидно спросила Хана. - Машину угробил, меня чуть не погубил. Плохой мальчик!
- Я... Э...
- В общем, зачет тебе! - рассмеялась Хана. - Ладно, за смелость я тебя еще одним экзаменом награжу. А заодно и накажу за все!
- Да, товарищ инструктор? - непонимающе спросил пилот.
- Идем, по джунглям прогуляемся! Выживалку у тебя приму заодно.
- Но положено сообщить на базу. Дождаться спасателей... - неуверенно высказался вьетнамец.
- Нет, ты, конечно, можешь оставаться, - с деланной обидой надула тонкие губы японка. - Отпустишь бедную беззащитную девушку одну в страшные джунгли...
- А если не отпущу? - чуть улыбнулся Фан Ши Туан.
- А я тебя что, спрашивать буду? - удивилась Хана.
Стянула с головы шлем. Быстро отстегнула ремни безопасности и потянулась за спинку кресла за рюкзаком выживальщика.
- Но сообщить на базу все-таки надо, - настоял хотя бы на этом курсант.
- А, сейчас!
С этими словами Хана достала из нагрудного кармашка маленький блокнотик и маркер. Быстро что-то накорябала на листке, вырвала его и воткнула уголком в клавиатуру.
Наклонила на бок голову так, что край черного с редкой проседью каре коснулся плеча.
- Пойдет! - сообщила японка довольным тоном. - Надеюсь, среди спасателей найдется кто-нибудь, кто знает русский?
- А вы уверены, что на этом языке написали? - спросил вьетнамец, приглядевшись.
- Конечно! - безапелляционно заявила инструктор. - Он самый: великий и могучий! Древний и прекрасный!
- Но "*******ли по *****лесью *******му, ******ку *****ть" - не совсем информативно!
- Молодежь! - вздохнула Хана. - Всему тебя учить надо! Наоборот, русский мат - гениальное изобретение для написания рапортов и сообщений. Это тебе любой русский офицер скажет... этими же словами. Ладно, хватит пререкаться, пошли по джунглям гулять!
Вообще-то, найти настоящие джунгли в современном Вьетнаме не просто. Они сохранились разве что в национальных парках, вроде Варачи, где и оказались наши пилоты.
Власти этой страны всегда умели выставлять приоритеты. И тренировка будущих космонавтов считалась важнее экологической чистоты уголков дикой природы. Так что Хана с Туаном могли и костры жечь, и на зверей охотиться. Чем они и занялись с превеликим удовольствием. Когда еще можно будет так оторваться на дикой природе?!
И японку ни капельки не заботило, что вообще-то она взяла на себя чужую работу инструктора по выживанию. Хаякава знала, что ей все спишут и простят. И даже поблагодарят за то, что она, тратя собственное драгоценное время и рискуя своей бесценной жизнью, столько внимания уделила подготовке будущего покорителя космоса.
А этот самый покоритель тоже вполне себе был доволен нежданным отпуском.
Правда, хитрая японка гоняла его почем зря, заставляя все делать самому, да еще и ее, понарошку раненую, таскать на плечах.
- Вперед, моя лошадка! - кричала эта малолетняя бабуся над самым ухом парня и цепкими сильными пальцами хваталась за короткий ежик волос. - Подъем скоро кончится и нас ждет волшебный вид на луга и рощи!
При этом Хана честно не пользовалась сетью, а ориентировалась на местности по запомненной с одного раза топографической карте. Этого ей хватало, чтобы четко контролировать местоположение, да и вообще всю ситуацию. На самом деле, случись что, именно Хана могла бы и повыживать, и достаточно рослого для вьетнамца парня на горбу вынести.
Старший лейтенант Фан Ши Туан прекрасно это понимал, и был благодарен своему инструктору.
Да и вообще, чем дальше, тем более теплыми чувствами он проникался к женщине. Она ни капельки не важничала и не кичилась своей славой. Наоборот, у парня возникало ощущение, что он пошел с поход со своей сверстницей. Вредной сверстницей.
- А вот кроликов ты готовить не умеешь! - укоряла Хана парня. - Кругом столько травок замечательных! Вон перилла растет. Что, нельзя было ее зайцу в ***у запихать?
Туан поперхнулся.
- Ну-ну, не отвлекайся. Ешь-глотай, - заботливо постучала его кулаком по спине Хана. - Нет, я все понимаю. Но почему я помню всякую съедобную флору вашего региона, а ты нет? Учится тебе надо. Учиться и учиться, как говаривал Ленин.
- А вы тоже коммунистка? - обрадовано встрепенулся член КПВ Туан.
- Нет, Боги упасли! - замахала на него руками Хана. - Но у меня друзья из Советской России. А один... почти родственник - вообще заядлый коммуняка новоросский. Так что и я опылилась чутка.
"Как там Славка с Майкой? - подумала Хана с теплотой. - Интересно, они все-таки свадьбу сыграют, или племяшка так и улетит через пять месяцев на свое колесо незамужней?"
ГЛАВА 2. "Колёса, колёса, вагоны, вагоны..."
21.07.2062
в 304 тысячах километров от Земли
и в 61 тысячи километров от Луны, точка Лагранжа
А вот дудки! Не стану я торопиться с замужеством! Пусть Славка сперва хорошенько помучается. Ему полезно.
Да и некогда нам свадьбы всякие устраивать.
Полковник Бойченко вовсю изучает новую технику и скоро полетит на Луну, обкатывать планетолет для юпитерианской экспедиции.
Так что, когда я вернусь из вахты, у нас всего пара месяцев вдвоем побыть будет. А впопыхах выходить замуж я не собираюсь. И вообще, хочу настоящее свадебное путешествие! Вон, Подводница, когда первый раз за муж выходила, вообще кругосветку устроила! Я в сети информацию нарыла, пока ждала Славку с Марса и тихо ненавидела эту особу.
Так что обождем.
И о чем это я вообще думаю в такой момент?! Или это от нервов?
Даже, руки трясутся. Хорошо, что в громоздких перчатках скафандра это незаметно!
- Майя, успокойся. Дыши глубже, - голос Сергея Ивановича, нашего станционного врача.
Его массивная фигура в белом скафандре загораживает обзор.
- Выхожу! - продолжает комментировать свои действия Константин.
А ведь я - следующая!
Слегка толкнулась ставшими ватными ногами и плыву к освободившемуся створу.
Мамочки!!!
Хоровод быстро кружащихся звезд. Ярких, немигающих, но как будто оставляющих за собой цветные дуги. И почти полная близкая Луна, наматывающая круги возле зенита. Солнце прячется за центральным блоком станции, из которого я только что выбралась. Освещает край обода гигантского бублика. А Земля где-то там же, за станцией. Крошечная, раза в два меньше Луны.
Край шлюза. Хватаюсь за него.
Как отпускать-то страшно! Ведь совершенная пустота впереди!
Стоп! Я что, высоты испугалась?! Это как?!!
Удивление прочистило мне мозги.
Ну да, причем тут Космос? Просто очень большая высота, которой я с рождения почти совсем не боюсь. И потом, если я и "упаду" отсюда, что еще постараться надо, то, когда долечу до Луны или Земли и шмякнусь об одну из них, буду не больше мертвой, чем, если бы сорвалась тогда, со строящегося реактора Улу-Юльского химкомбината.
Это меня окончательно успокоило.
- Здравствуй, Вселенная! - в полный голос поздоровалась я и толчком отправила свою тушку в полет.
Мир распахнулся, обнял меня со всех сторон. Бескрайний, черно-яркий.
Толкнулась я не особенно равномерно и теперь меня медленно поворачивало вокруг поперечной оси. Несколько секунд, и я лицом к станции. Она очень медленно и плавно удаляется от меня. Похожая на неподвижно висящее во вращающемся мире тридцатипятиметровое колесо, или, вернее, старинный знак пацифистов. Солнце немного сместилось и теперь ярко рассвечивает обод нашего "бублика", быстро скользя по нему в круговом движении.
Он сегодня в аватаре работает, ну и за нами, новичками, дистанционно приглядывает.
Тоненькие струйки разогнанного до бешеной скорости воздуха ударили из сопел скафандра. Меня плавно развернуло головой в открытый космос. И мир постепенно перестал вращаться. То есть, это я прекратила делать оборот в восемь с половиной секунд, синхронно со станцией. И это хорошо. Потому что вестибулярный аппарат у меня все-таки железный, а не стальной, и голова уже начала немного кружиться.
А умный автопилот уже толкает меня вперед. Туда, где в полукилометре от жилой станции поблескивает яркой серебристой паутинкой каркас будущего "Большого дома". Вернее, только треть этого самого каркаса - тоненький ободок из пяти параллельных полосочек, соединенных перекрещивающимися поперечинами.
Это издалека так смотрится. А вблизи...
Вот сейчас я наконец-то и увижу место своей работы на ближайшие полгода!
- Вот, смотрите! - немного слишком пафосным тоном говорит Константин.
И неуклюже протягивает руку в направлении дуги. Наш бригадир летит впереди, пролагая нам дорогу к светлому...
Вот не нравится мне Костя, и все тут! Какой-то он слишком, нарочито правильный и пафосный. Энтузиазм изо всех щелей прет. Этим он напоминает моего школьного друга, спасителя от хулиганов и почти... Артема. Только в утрированном виде.
Кстати, Артем все еще на Земле.
Бе-бе-бе! Обогнала я тебя, сэмпай! Тебе еще два года учиться на космонавта, а я уже тута, летаю себе среди звезд! А вот нечего было просиживать зад до одиннадцатого класса, а потом еще и в летном училище околачиваться, пока некоторые хитрые особы быстренько так: "ПТУ-завод-академия-космос" карьеру сделали!
Ладно, хватит о постороннем думать.
Вот оно, мое рабочее место!
Вблизи оно выглядит гораздо внушительнее!
Треть окружности, собранной из толстых титановых уголков, с титановыми же поперечинами для жесткости конструкции.
Летим к краю этого сооружения.
- Так, всё помните? - деловым тоном заботливого руководителя спрашивает Константин.
- Да, - отвечаю я.
- Так точно, герр бригадир! - не может удержаться от подколки мой напарник, одногруппник и друг Егор.
Мы с ним еще на четвертом курсе договорились вместе на вахту попроситься. Потому что психологическая совместимость, это страшная штука, и если ее нет, как в случае с Константином, то это погано. А ведь нам с отцом-бригадиром и Петей еще три месяца бок о бок работать!
Вы же конечно знаете, что на Лунных базах и здесь в Лагранже принят скользящий график смен? То есть новых космонавтов привозят раз в три месяца, а длительность вахты - полгода. Это, чтобы передача рабочих мест была плавной, и всегда рядом трудились более опытные товарищи.
Транспортная цепочка для Лагранжа выглядит так:
Межорбитальная "Федерация-Л", то есть лагранджская, а вовсе не лунная, какой она была спроектирована лет тридцать назад так, чтобы в ней вольготно разместились восемь пассажиров. На Луну же сейчас летает большой транспортник на двадцать пять человек! Правда, в смене лунных баз всего восемнадцать космонавтов, но его на вырост построили, когда "штатный состав лунтиков достигнет запланированной численности" - это нас так учил Левон Ашотович Оганесян. Ну, так вот, "Федерация" постоянно висит пристыкованная к центральному блоку станции. Это чтобы, если что, набить ее, как консервную банку, шестнадцатью космонавтами и до земной орбиты довезти бедняжек.
Раз в три месяца космический челнок отправляется с восемью закончившими смену космонавтами к Земле, где на низкой орбите пересаживает их в "Таксишку". Этот толстопузый космический самолет садится на аэродром рядом с космодромом "Восточный". "Такси" отправляют на профилактический ремонт, а его копия, оседлавшая такую же толстопузую ракету "Лену", отправляется на орбиту. Там новенькие космонавты пересаживаются в "Федерацию-Л" и отправляются трудиться сюда.
Такая вот схема. Почти та же, что и для Луны. Только с Земли на орбиту и обратно лунтиков возит не "Такси", а "Маршрутка". Она побольше, на восемнадцать человек рассчитана. Но и это - мелочь. Я слышала, что наши заканчивают проектирование "Автобуса". В него будут упихивать больше сорока пассажиров! Больше, чем китайский челнок "Тианти зогхе" берет!
Вот так я сюда и попала четыре дня назад.
Что я делала все это время? Отходила от навалившихся впечатлений: старта, невесомости, космического перелета. Обживалась на станции. Слушала уже наизусть зазубренную инструкцию по пользованию скафандром, потом в этот самый скафандр, изученный мной на Земле во всех деталях и многократно надеванный, залезала и перепроверяла его оборудование...
В общем, я уже чуть ли не выть начала от нетерпения.
И вот, наконец-то, работа!
Первые четыре смены будут укороченные, чтобы мы постепенно втянулись, а потом начнем по четыре часа в сутки трудиться в открытом космосе. Ух!
Мы зависли метрах в пятидесяти от края каркаса.
Я остановилась далеко в стороне от Кости и Егора, и пришлось опять включить движки, чтобы приблизиться к товарищам.
Все-таки мне предстоит долго тренироваться в полетах, пока смогу хоть немного сравниться с Феликсом. Нет, я не о Дзержинском говорю, и вообще не о человеке. Феликс - это наш искин. Одной из его функций, кроме приятного общения с людьми и управления оборудованием, является координация взаимного расположения всех объектов комплекса Лагранж.
Вот видите, какими заумными канцелярскими фразами я говорю? Это последствия долгого промывания мозгов в академии.
Я сейчас, между прочим, тоже этот самый объект, и летаю себе свободно до тех пор, пока траектория моя не пересечется с какой-нибудь железякой, то есть титанякой. А уж если это произойдет, то управление возьмёт на себя искин и спасет меня, неумеху дурную.
Но главная забота искусственного интеллекта - не дать станции, реактору, строящемуся заводу по переработке реголита и нашему каркасику расползтись в разные стороны и слишком удалиться от точки Лагранжа. Потому что именно в ней гравитация Земли и Луны уравновешиваются, а сползешь к одному из этих астрономических тел, и начнешь падать.
Со станцией и реактором все просто: они снабжены двигателями ориентации. А вот что делать со стройками?
Что делать, что делать?! Ёжиков цеплять!
Нет, я не сошла с ума, не надейтесь.
Ёжик - это такая полусфера сантиметров пятнадцать в поперечнике, из которой во все стороны торчат узенькие трубочки-сопла. В сфере сжатый кислород и куча клапанов.
Ёжиков этих целая толпа рассажена по каркасу. Ну, не толпа, но с десяток обитает на нем. Феликс отслеживает движение конструкции и, если надо, дает команду кому-нибудь из ежиков дунуть в нужную сторону сжатым газом.
Я и сейчас, если пригляжусь, могу увидеть наросты на сверкающих чистым титановым сплавом "ВТ6" балках.
Так, всё, безделье кончилось!
Вот Петя тащит к нам охапку уголков.
То есть не Петя, а аватар, которым управляет четвертый член нашей бригады.
Андроид гораздо лучше приспособлен для того, чтобы перевозить четырехметровые несущие уголки и еще более длинные поперечины. Издалека аватар похож на трудолюбивого муравья, тащащего связку соломинок. Но это издалека, потому как соломинки эти - титановые уголки. Самые толстые из них массивные и тяжелые. Если кому интересно, то семьдесят на семьдесят, на семь. Такое вот счастливое число. Слишком тоненькие для несущей конструкции станции пятидесятиметрового диаметра, раскрученной так, что центростремительное ускорение равно земной гравитации? Да нет, конструктора говорят, что даже много. Запас по прочности огромный. Тем более что сверху этот каркас будет обшит сверхпрочным полимером.
Но до этого еще куча времени.
Вот вы сами подумайте, сколько сил и труда надо приложить, чтобы всего четыре человека построили гигантскую космическую станцию?! Вот-вот. И шесть лет, через которые станция должна будет вступить в строй, покажутся слишком маленьким сроком.
Почему нас так мало?
Так ведь японцы нам первое колесо не резиновым сделали! Всего на шестнадцать человек. А ведь для управления станцией требуется минимум четверо. И восемь человек трудятся на строительстве комбината. Там работы побольше, чем у нас.
Нет, конечно, можно было бы и ускорить процесс. Тех же аватаров вместо живых монтажников использовать, как это японцы делают. Недаром наше колесико они всего за четыре года собрали. Правда, из готовых сегментов, что на Земле изготовляли. Но мы продолжаем исповедовать принцип ограничения роботизации. Если работу может сделать человек, то пусть ее и делает. Ну, если она, работа, не нудная и скучная, вроде перекладывания бумажек и составления отчетов. Тут уж искина задействовать - самое то. Но отдавать железякам такую прелесть, как монтаж в космосе новых станций или исследование далеких планет нельзя!
А Петин аватар уже рядом.
Блики Солнца яркими искорками блестят на металле. Это так красиво на фоне бархатной черноты космоса.
Красотень!
Балки в невесомости легкие, как пушинка? А об инерции забыли?
Медленно, подрабатывая двигателями ориентации, тащу длинную титановую дуру к Константину, который уже скручивает болтами специальную крокозябру, фиксирующую поперечину и несущий уголок. Детали будущей станции ровные и гладкие, без каких-либо дырок, и чтобы их предварительно соединить, приходится использовать специальные зажимные приспособления.
Мне вот непонятно, почему нельзя было придумать какие-нибудь хитрые рычаги-защелки? Нет, все сделано по старинке и крепится обычными болтами и гайками. Это, наверное, чтобы нам работы добавить для пущей романтики.
Наша задача на сегодня - собрать "табуретку". Это четыре толстых уголка и одна тэ-образная балка, соединенные по одному краю, а по боковым граням укрепленные диагональными поперечинами. На самом деле это похоже не на табуретку, а на строительные козлы. Кривенькие такие. Это потому, что все уголки немного изогнутые. Мы ведь бублик собираем, а он круглый.
И, если вы думаете, что это совсем простая работа, то ошибаетесь! Знаете, как сложно ориентироваться в невесомости?! А управлять скафандром? Тут ведь на Феликса не положишься!
И не особо помогают сотни часов, проведенные в виртуальном тренажере. Да, невесомость в нем очень правдоподобная и вообще моделирование на высшем уровне, но в реальности все по-другому.
Руки быстро устают от движений в громоздком скафандре, чуть изогнутые титановые уголки норовят вырваться из неуклюжих перчаток, гайки, благо, что в обойму набраны и не могут разлететься, но не так-то просто их закрутить.
Хорошо хоть сегодня от нас не требуется особая точность. Все равно завтра и послезавтра мы будем тщательнейшим образом вымерять углы и осторожно-преосторожно сваривать уголки между собой.
Ну, а фиксаторы раскрутим, и на новой секции применим.
Два часа в космосе это оказывается очень много! Я-то думала: "Какая ерунда!" После моей работы на заводе, после стройки Улу-Юльсклого комбината, после изнурительнейшей учебы и тренировок в Академии.
Санаторий.
Ага-ага.
Руки ноют от усталости, пот, несмотря на прекрасный кондиционер в скафандре, стекает по лицу. Его так хочется отереть. Я даже пару раз себя перчаткой по пластику шлема стукала, забывшись.
А мозги скручиваются в трубочку, как те гайки, что я кручу.
Опять я слишком сильно надавила на уголок и меня ведет в противоположную сторону!
- Вэ-семь-два! - командую.
Струйка воздуха из одного из сопел тормозит мое вращение и возвращает в исходное состояние.
Понятно, почему я о мозгах заговорила?
Надо постоянно держать в голове свое пространственное положение и включать голосовыми командами двигатели ориентации. Причем, делать это так, чтобы всю конструкцию, вместе с работающими на ней Костей и Егором, не слишком уводило. А ребята тоже время от времени включают движки.
Особенно Егор.
А вот наш бригадир явно уже приспособился, и, как воздушный шарик или морская медуза, что больше подходит ему по ядовитости, парит себе возле "табуретки", плавно перемещаясь вдоль нее.
Ничего, я тоже так научусь!
Два часа уже на исходе, а у нас еще четыре балки не закреплены!
- Майя, Егор, поднажмите! - строгий голос Константина. - Мы должны завершить работу! Из-за вас придется задержаться.
- А как же регламент и распорядок? - слегка запыхавшимся голосом с подковыркой спрашивает мой напарник.
- Распорядок - не закон! - со значением заявляет бригадир. - Я имею право его изменять по мере необходимости... Сейчас я считаю, что мы обязаны завершить сборку. Так что задержимся еще на полчаса. И в ваших интересах работать быстрее!
"Какой он нудный! - думаю я. - И как бедный Петя его терпит?"
Петр тоже целеустремленный, но, в отличие от своего партнера, флегматичный и молчаливый. Не зря они - парочка.
Нет, я не в том смысле!
Так, ладно. Аватар Пети подтащил к нам следующую балку, передал ее Егору. Тот протянул ее конец мне.
Цепляюсь жесткой сцепкой к конструкции табуретки как раз напротив крокозябры. Ловлю тонкий уголок. Поворачиваю его так, чтобы ребро смотрело наружу. Вставляю внутрь зажима.
Сбоку, чуть толкнув меня в плечо, пристраивается Константин.
Достает из контейнера болт и просовывает его в отверстия крокозябры.
Эту операцию бригадир никому не доверяет: "Еще упустите болт, и потом гоняйся за ним!"
Сверху к нам в кучку добавляется Егор. Снимает с пояса гайковерт, приспосабливается, чтобы затянуть гайку.
Из-за его плеча мне не видно, что там происходит. И я не разглядела, то ли мой напарник перетягивает гайку, то ли не попадает в резьбу, но она внезапно стопорится и Егора, слишком крепко держащего инструмент, разворачивает. Он врезается бедром мне в грудь. Плавно и замедленно, но всей своей двухсоткилограммовой массой. А я ведь на жесткой сцепке!
Хорошо, скафандр толстый и надутый изнутри воздухом.
Но все равно неприятно!
- Осторожнее! - ругается бригадир.
- Прости, Майка, - извиняется мой напарник.
- Все пучком! - успокаиваю его я.
- Прекратить работу! - безапелляционно приказывает Константин. - Вы уже совсем выдохлись! Майя, Егор, покиньте зону стройки. Отлетите метров на пятьдесят и ждите нас там. Мы с Петром зафиксируем оставшиеся балки. Закончим сборку завтра.
Ну ладно. Он начальник, ему виднее.
Отстегиваю сцепку и, чуть оттолкнувшись от "табуретки", отплываю в сторону, включаю двигатели.
Какой неожиданный подарок!
Можно самой по себе полетать в открытом космосе! Без автопилота!
Усталость тут же забывается. Остается только великолепие космоса. Он обнимает меня, смотрит на меня неподвижными глазами звезд.
А где там Земля?
Ой, толком не разглядеть! Как только повернулась в ее сторону, пластик шлема моментально потемнел. Слишком близко моя родная планета к Солнышку. Так что локальная поляризация не только светило превращает в темно-красный фонарь, но и Землю зачерняет так, что ее почти не различить.
Ладно, налюбуюсь на нее в следующие смены!
А пока поразглядываю Луну.
Вот она: большая, вся в кратерах.
Где-то на ее северном полюсе наши базы. Отсюда их, разумеется, не разглядишь. "Великие стройки Человечества" такие крошечные по космическим масштабам.
А еще через восемь месяцев вокруг этой самой Луны будет крутиться Славка. Садиться на нее, взлетать. Наверное, это здорово - управлять настоящим космическим кораблем. Сажать его вручную на чужие планеты и их спутники.
Зато...
Зато я своими руками построю дом для других космонавтов.
И, если в "Станции Лаграндж-пассажирская" нас обитает шестнадцать человек, то в том колесе, которое я делаю, будут жить целых сорок космонавтов!
Кстати, о железнодорожной теме.
Не зря станцию так обзывают. Ее внутреннее устройство больше всего похоже на четыре с хвостиком купейных вагона, изогнутых в кольцо. Такой же узкий коридор по внешнему от Солнца борту...
Тот самый коридор, по которому я сейчас, после трудовой вахты, уставшая, но довольная, шагаю к своему купе. Пол приятно пружинит под босыми ногами. Ну, то есть, одетыми в носки. Но и босиком по нему ходить одно удовольствие.
Тоненький и очень пушистый ворс, всегда чистый, благодаря робото-уборщикам, что выползают из своих нор по ночам. Температура чуть ниже, чем у ног, отчего возникает ощущение приятной прохлады. А серовато-зеленый цвет ассоциируется с луговой травой.