- Теперь все исполнено! Можно лететь! - сказала Хана и направилась к автобусной двери.
Все происходящее воспринималось ею с предельной четкостью. Такое ощущение, что весь мир стал более резким, краски ярче, а звуки громче.
И даже запахи. Металла и пластика в автобусе. Морозный с привкусом снега на плацу, где Игорь отдавал рапорт руководителю государственной комиссии. Химический - от ракеты-носителя, вдоль которой поднимал их лифт. И совершенно особенный сложный запах в отсеке "федерации".
А потом запах неживой воздушной смеси, когда девушка застегнула защелки гермошлема.
Хана устроилась в самом маленьком, сделанном под нее, ложементе в первом ряду справа от командира. Слева от Игоря уселась Настя. Киран и Владимир разместились сзади. Каждый взял в руки толстую стопку скрепленных листов. Бумажных! Это еще одна традиция, на этот раз имеющая серьезное основание. Мало ли что может случиться с электроникой, а бумага - всегда бумага, и напечатанные буквы с нее не исчезнут.
Правда, Хана и так помнила все, что написано на почти сотне листов, наизусть. Но это не важно. Все равно во время полета надо следить пункт за пунктом по написанному. В первую очередь это относится к капитану. Хотя, Хана и считалась пилотом-орбитальщиком, ее работа начнется позже. Подъем на орбиту должен контролировать именно капитан корабля, какую бы специальность он ни имел.
Впрочем, Хана будет следить за параметрами выведения на дублирующем мониторе, а Настя, как главный бортинженер - наблюдать за состоянием корабля.
- Я шестнадцатый-третий, - раздался спокойный голос диспетчера. - Объявлена минутная готовность. Все идет по графику.
Хана взглянула на цифры хронометра: 04:03:18. Это корабельное время, такое же, как в Москве. Здесь на Восточном - начало двенадцатого. Так же как и в Японии.
Хана с улыбкой вспомнила учебу в средней школе, когда поднималась рано-рано утром, чтобы полетать пару-тройку часов на воздушных кораблях вместе с русскими друзьями, у которых был поздний вечер.
Индикатор времени как будто притянул часть ее внимания, и дальше девушка, что бы ни происходило, постоянно краем зрения фиксировала его показания.
- Вас понял, - между тем сухо ответил Игорь. Хана чувствовала, как напряжен опытный космонавт. Она вдруг сообразила, что для Мыскина это первый полет в роли капитана. В лунных экспедициях командует пилот посадочного модуля.
- Управление на борту. Ход пуска буду транслировать, - сообщил диспетчер.
- Я Агат -1. Вас понял, на борту к старту готовы, - отозвался Игорь.
Значит, то, что происходит в тесной кабине транспортного корабля, прямиком пойдет на канал Росскосмоса в интернете.
"Интересно, сколько просмотров и лайков мы соберем?" - усмехнулась японка.
04:04:32:
- Ключ на старт, - диспетчер продолжает говорить нарочито спокойным голосом. Но качественный микрофон передает резкие голоса дежурной смены.
Хана почувствовала, как невольно сжимается. Она пару раз глубоко вздохнула, стараясь, чтобы это не было заметно нацеленной на нее камере, и даже улыбнулась в объектив. Как всегда жестко и немного угрюмо.
"Совсем немного осталось! Надо сохранять внешнее спокойствие! Я ведь в этом профи!"
04:07:16
- Надув.
Вот и последние предстартовые команды. Корабль ощутимо задрожал.
Хана посмотрела на сидящих слева от нее космонавтов. Стекла гермошлемов скрадывают черты лиц, но все-таки видно, как напряжен и бледен командир. А ведь для него это уже третий полет.
"За нас волнуется", - вдруг поняла Хана.
И встретилась с глазами Насти. Та коротко улыбнулась и протянула руку. Поймала ладонь Игоря. Тот сжал ее, благодарно взглянув.
Хана добавила в рукопожатие и свою ладонь. Все трое посидели так, соединив руки, чувствуя, не взирая на скафандры, как дружеское тепло объединяет их.
Еще одно сильное пожатие, и космонавты завозились, поудобнее устраиваясь в ложементах.
04:08:55.
- В кабине, как дела на борту? - спросил диспетчер.
- На борту порядок! К старту готовы, - теперь уже гораздо спокойнее отозвался Игорь.
- Земля-борт. Отошла кабель-мачта.
Легкий толчок.
04:09:25.
- Пуск, - и, с интервалами в несколько секунд: - Зажигание! Предварительная! Промежуточная!
Все нарастающая вибрация и накатывающий через звуконепроницаемые перегородки грохот двигателей.
04:09:46.
- Главная-подъем!
Это значит, они оторвались от стартового стола, и ракета стоит на столбе пламени.
- 10 секунд, - Хана чувствует, как диспетчер старается говорить максимально спокойно.
"Интересно, их специально этому обучают?"
- На борту порядок, - стараясь попасть в тон, отчитывается Игорь.
- 15 секунд - полет нормальный.
- Экипаж чувствует себя хорошо, - продолжает Игорь.
Ну да, хорошо. Перегрузка вполне сносная. Где-то два с половиной же. Хана, правда, хуже всех в экипаже переносит высокую гравитацию, но и для нее это хоть и неприятно, но все-таки терпимо. Больший дискомфорт доставляет вибрация. А еще пару раз девушка ощутила странные покачивания. Сжалось сердце.
- 25 секунд. Двигатели работают нормально, - как ни в чем ни бывало продолжал диспетчер.
Мышь Борис, подвешенный на шнурке прямо над командиром, сперва начал мотыляться, а потом успокоился, натянув привязь и медленно покачиваясь.
04:10:25.
- 40 секунд. Стабилизация устойчивая. 50 секунд. Давление в камерах в норме. Тангаж, рысканье, вращение в норме.
Диспетчер начал зачитывать успокоительные, давным-давно уже установленные фразы, как будто стараясь убаюкать стремительно взлетающих в небо космонавтов.
- 70 секунд. Полет нормальный.
"А ведь мы уже выходим из атмосферы!"
04:11:08.
- 90 секунд. Двигатели работают устойчиво.
- Прошла звуковая сигнализация параметров МКР. Не в допуске. А так на борту порядок.
Хана встревожено взглянула на экран перед Игорем. Действительно модуль контроля радиации помигивает желтым. Настя подняла длинную штангу-тыкалку и показала на свой экран, дублирующий капитанский. На нем никакого индикатора не горело.
Игорь попытался пожать плечами. В громоздком скафандре и при почти трехкратной перегрузке это не просто.
А индикатор на его мониторе тем временем сам собой погас.
"Наверное, просто сбой, - подумала Хана. - Откуда сейчас взяться радиации? Это потом, когда будем пролетать через радиационные пояса..."
А тем временем диспетчер продолжал спокойно повторять заведенные реплики:
- 130 секунд. Полет нормальный. 150 секунд. Двигатели работают устойчиво...
Хана с удивлением заметила, что уже почти привыкла к происходящему. Но вскоре почувствовала серию ожидаемых толчков и услышала:
- 190 секунд. Сброс УРМ-ов.
Это ракета лишилась четырех универсальных ракетных модулей.
- Есть отделение первой ступени.
А вот и центральный блок отправился в полет к океану. Он, в отличие от УРМ-ов одноразовый. А разгонные модули сейчас выпускают короткие крылышки, разворачиваются и вскорости приземлятся на Сахалине.
- Экипаж чувствует себя хорошо, - в очередной раз сообщил Игорь.
04:13:06.
- 200 секунд. Есть сброс головного обтекателя.
- На борту порядок, - заверил Игорь далекую Землю. - Наблюдаем - есть управляемый спуск Л-5.
В открывшийся иллюминатор ударил поток солнечного света. Хана даже зажмурилась на пару мгновений.
- 240 секунд. Двигатель второй ступени работает нормально. Все параметры в норме. 280 секунд. Тангаж, рысканье, вращение в норме...
Кабина ярко освещена солнцем, бортовая подсветка теряется в его лучах.
Хана посмотрела на свой экран. Разумеется, она делала это все время полета. Конечно, ни о каком пилотировании сейчас не идет и речи, но ведь интересно же, где и на какой высоте летит корабль. Они уже поднялись на восемьдесят километров. Корабль разгоняется почти что горизонтально. Под ними Охотское море, а впереди южная оконечность Камчатки. Жалко, в иллюминатор ее не увидать.
04:17:08.
- 440 секунд. Полет нормальный.
- Экипаж чувствует себя хорошо, - даже у Игоря голос немного усталый.
Он приукрашивает. Хане все-таки очень непросто преодолевать такую долгую перегрузку. Тем более, что сейчас, когда вторая ступень израсходовала почти все топливо, сила, вдавливающая маленькую японку в кресло, становится все больше.
"Скорей бы уже она отстыковалась!"
И, долгожданное:
- 490 секунд. Отделение второй ступени.
Толчок, несколько секунд блаженной невесомости. Те, кто летают на "Надежду" и "Верфь", сейчас выдохнули бы с облегчением. Но не экипаж "Федерации-ВО" - высокоорбитальной модификации универсального транспортного корабля.
- 500 секунд. Запуск двигателей третьей ступени.
Это начал работать КВТК - тяжелый разгонный блок для доставки на геостационарную орбиту.
"Опять эта проклятая перегрузка! Как она меня задолбала!"
Хорошо, хоть, вибрация стала меньше.
Руки, держащие листы с полетным протоколом, затекли. Хана практически не чувствовала своих пальцев. Интересно, а как остальные.
Девушка с трудом повернула голову.
Капитан сидит, как ни в чем не бывало. Переключает тыкалкой - длинной металлической указкой - кнопки на своей панели, отслеживая работу разных систем.
Настя, побледневшая, но не утратившая активность, листает бумажные страницы.
Чем занимаются Владимир и Киран Хане, конечно же, не видно, они лежат сзади во втором ряду. Но она не сомневается, что эти двое тоже не утратили работоспособность
"Нет, это что за свинство?! - подумала девушка почему-то по-русски. - Я что - самая хилая?! А вот ХХХ вам!"
Она подобралась. Положила протокол на колени, опустила вниз кисти рук и стала их разминать.
Неприятные мурашки, а затем, резкая боль.
"Вот и замечательно! - обрадовалась Хаякава. - С болью я умею обращаться!"
А время идет.
04:20:38.
- 650 секунд. Двигатель третьей ступени в норме.
- На борту порядок.
Игорь смотрит на Хану. Встревожен.
Девушка старается улыбнуться. Но у нее выходит кривая и довольно-таки жутковатая ухмылка. В глазах жесткое и непримиримое упорство.
И вдруг, когда перегрузка опять навалилась, вдавливая в ложемент, она внезапно прекратилась.
Ощущение легкости, как эйфория, или оргазм.
- Есть отделение третьей ступени.
Хана видит, что мышонок Борис перестал плясать и дергаться, как повешенный, и взлетел к потолку. Девушка едва успела схватить, попытавшиеся упорхнуть листы бумаги.
- Игорь, слышите меня? - это уже голос не диспетчера, а руководителя запуском.
- Так точно, Альберт Викторович, - по-военному отозвался Мыскин.
- Ну, я тебя и весь экипаж поздравляю! Разгон прошел нормально, хотя, на начальном этапе было сильное дрожание. Вы чувствовали, наверное. Были сильные порывы ветра. Но, слава Богу, обошлось. Готовитесь к выходу на высотную орбиту. Ни пуха, ни пера вам, еще рез.
- К черту, - с чувством ответил Игорь.
- Агаты, поздравляю вас, - опять диспетчер, ощутимо повеселевший. - Передаю ЦУПу Москвы. Удачного полета!
- Понял! Спасибо!
Новый голос, на удивление четкий:
- Агаты, ЦУПу Москвы.
- Ответил Агат-1.
- По контакту отделения, все штатно прошло, да?
- Контакт отделения прошел штатно. Готовимся к контролю герметизации.
- Принято.
- Закрываем РПВ-1, РПВ-2, - Игорь протянул руку и завинтил пару вентилей, ужасно похожих на обычные водопроводные и этим диссонирующие с остальным сложным оборудованием кабины.
- Принято.
- ЦУП, Агатам.
- На связи, - отозвался московский диспетчер.
- На 04:26 бортового. Давление ВСА 790. Давление в приборном отсеке - 831.
- Принято, Агаты, переходим на страницу 50.
- Готовы передать параметры КДО.
- Готовы принять параметры.
И Игорь начал диктовать на Землю вереницу цифр.
Хана тоже занялась делом. Проверила данные по траектории. Все было точно до метра, до сантиметра в секунду. Корабль, разогнавшись почти до одиннадцати километров в секунду, быстро поднимался по крутой эллиптической орбите. Он уже успел углубиться в первый радиационный пояс. Стремительно летящие протоны вязли в многослойных щитах защиты, а вторичное излучение поглощалось специальным материалом оболочки. Но все равно часть вредоносного излучения добиралась до космонавтов. Именно поэтому и нужно было сразу же разогнать корабль, чтобы как можно скорее преодолеть смертоносную зону.
- Ребята, Агаты, как меня слышите? - знакомый голос руководителя марсианской программы.
- Слышим вас, Сергей Германович, - отозвался Игорь.
- Поздравляем вас! Все прошло нормально, без сбоев. Почти. Игорь, ты, что там насчет МКР говорил на выведении? Мы что-то не очень поняли. Там что, дребезг параметра был?
- Да. У меня на инфо пришло, что параметры МКР немного не в норме. А у Насти нет.
- Ну, понятно. Хорошо. Мы это посмотрим. Но в целом по телеметрии все нормально. Все раскрылось и борт в порядке.
- Вас понял. Все хорошо.
- Так что, Игорь, я вас от всей души поздравляю с выведением. Насте, Виктору, Хане и Кирану большущий привет. Ну и удачи. Удачи, и будем работать.
- Понял! Спасибо!
Да, дел предстоит много. Почти сутки корабль будет подниматься вверх, потом двигатели "Федерации" дадут импульс, переводя судно с эллиптической орбиты на круговую.
И начнется работа для Ханы. Стыковка с автоматическим ядерным буксиром.
Потом опять возьмется за дело Игорь. Под его управлением буксир медленно, за несколько витков, переведет маленький кораблик на эклиптическую орбиту и поднимет до высоты в шестьдесят тысяч километров, где возле орбитальной станции "Порт" ждет их межпланетный корабль и трое космонавтов, заканчивающих готовить его к перелету на Марс.
Долгая и сложная, но такая невероятно интересная работа!