"Наконец-то нам дали приказ наступать. Роты рвутся на запад..." - вспомнились Юрию строки из песни Высоцкого. Этого старинного барда любит слушать отец. Правда, он предпочитает блатные. Шансонные. Но Юрию с детства больше нравились про войну.
Когда он как-то залез в вики, почитать про любимого поэта, то был удивлен и даже обижен тем, что тот сам не воевал. Но потом простил кумира. Все-таки песни у него настоящие, не хуже тех, что сочиняли ветераны Великой Отечественной или Украинской.
Совсем скоро и ему, Юрию, предстоит наступление. Правда, не на запад, а на юг. Но суть это не меняет.
Керамопластовые черепахи танков его особой бронегруппы чутко спят перед боем. Их покатые бока теплые не только оттого, что напитались за день жарким африканским солнцем, но и от начавших прогреваться в автоматическом режиме двигателей. Это, конечно, нарушает инфракрасную маскировку. Но она, по сути, и так бессмысленна, так же как строго соблюдаемая в войсках светомаскировка. На орбите два десятка ЮАИвских спутников, да и на недавно достроенной ими орбитальной станции тоже небось все объективами утыкано, да еще и трое космонавтов в телескопы на Землю поглядывают.
Интересно, не с той ли искорки, что плавно летит с юго-запада на северо-восток в ясном, полном звезд небе?
Хотя, это ведь может быть одна из десятка орбитальных станций, которыми обзавелась Земля. И под тонкой скорлупкой из металла и пластика сидят там какие-нибудь иранцы или вьетнамцы.
Странно немного, что эфиопы не стали сбивать вражеские спутники. Не захотели нарушать договор о защите космоса, мусорить на орбите осколками, или просто пожалели собственные спутники, которые тут же уконтропупили бы югоафриканцы?
Так что маскироваться и прятаться, особенно на равнине, было бессмысленно. Зато отсутствие освещения давало возможность молодому подполковнику хотя бы изредка полюбоваться звездным небом. И подумать о брате, которые где-то там, возле вон той яркой желтой звезды. Вернее, планеты Юпитер. Вдали от войны.
У Славика, конечно, собственные опасности и трудности, да и свою толику военных приключений он хлебнул сполна. Так что пусть занимается мирным делом.
А он, Юра, младший брат космонавта, наведет порядок здесь на родной планете.
Тихонько пискнул в наушнике сигнал.
"Пора", - подумал командир особой бронегруппы.
Прижал пальцем к шее зернышко ларингофона и бодрым, уверенным голосом приказал:
- Всем - часовая готовность! Механикам произвести тестирование машин, экипажам привести себя в порядок и через сорок минут занять свои места!
Эхом откликнулись динамики, установленные в палатках и надувных домиках. Послышалась возня. Сейчас лагерь превратится в растревоженный муравейник. А через час бронегруппа спокойной и уверенной силой двинется в бой.
Достаточно войска Разлома, так все чаще называли государства тройственного союза Эфиопии, Танзании и Кении, повыматывали противника в нудной позиционной войне. Достаточно скопили сил. И договорились с мозамбикцами и даже китайцами о совместном ударе. Это уже перестало быть секретом. Дивизии Мозамбика уже перешли южную границу оккупированной Танзании, оттягивая на себя все резервы ЮАИ. И в Анголе бригады Красной Америки спустились с гор Бие и вышли на оперативный простор плоскогорья Квадно-Кубанго.
Теперь настал черед главного противника Черной Империи!
Юра ничего не имел против чернокожих, сдружившись за два года войны со многими из них, но расизм - это всегда зло, какой бы цвет кожи не приговорили фашисты к уничтожению.
"Вот и вправим им мозги!"
Через три дня танк подполковника Бойченко был разворочен серией попаданий из противотанкового комплекса. Не помогла ни активная защита, отстрелившая первые пять снарядов, ни многослойная синтетическая броня.
Но бронекапсула выдержала. Она прогнулась, оплавилась, но спасла экипаж.
Контуженных, израненных и переломанных танкистов извлекла спасательная бригада.
Юрию предстояло пару месяцев проваляться в госпитале и искать себе новую гражданскую специальность.