Я сидела в кафе напротив тебя, смотрела, как ты беззаботно крутишь в тонких пальцах бумажный зонтик, чуть ранее украшавший коктейль, и думала о том, что ты сама - украшение не только этого безымянного кафе, но и всего известного мне мира. Еще я думала о том, что откровенность - это боль. Поэтому думать я могу о чем угодно, а сказать ни о чем не могу.
Ты улыбалась полуденному солнцу и ярко-оранжевому зонтику, и твоя улыбка теплой волной подбиралась к настороженно замершей боли в моем сердце. Я... даже отодвинулась немного, почему-то показалось, если волна тронет боль - та высвободится... стоном, словом, криком... и я напугаю тебя. И себя.
Внезапно волна стала обжигающе горячей, вспыхнула, но, обращенная не ко мне, даже не задела меня. Ты просто увидела Его.
Он подошел и наклонился к тебе - поцеловать, и я почувствовала, что тоже горю. Да. В адском пламени ревности.
Красивый, надменный и уверенный в себе, он обратил ко мне лишь дежурную улыбку. Когда ты рядом, он всегда такой, не позволит себе лишнего. Сел между нами, но, конечно, развернувшись к тебе. Ко мне - боком, зато мне видна линия его подбородка. Правая рука небрежно легла на подлокотник дешевого пластикового стула, а левая - на твою коленку. И даже чуть погладила. И бугорок в его светлых льняных брюках чуть подрос, я заметила. Усмехнулась и отвела взгляд. Не так уж он и плох, этот парень, на нем пахать можно. И нужно.
Откровенность - это боль, а я не хочу делиться с тобой болью.
* * *
- Ты специально так одеваешься?
Он смотрел на тебя, и я смотрела на тебя - а ты танцевала, вроде бы и в самом сердце танцпола, среди других, но выделялась, как иволга в обычной воробьиной стае. Когда смотришь на мечту - невозможно оторвать взгляд.
- Что? - я развернулась, силясь понять, о чем он говорит вообще.
- Ты специально как мальчишка одеваешься? - повторил он, не глядя на меня, - чтобы хотелось проверить, что ты не мальчишка?
Вот тут-то он тоже развернулся ко мне, и я опять удивилась, какой же он высокий. И мне не понравились ни любопытство, ни угроза в его голосе.
- В этих пацанских штанах ты похожа на актрису... дай вспомнить... тоже такая худая и волосы короткие. Натали Портман! Точно! Мелкая, одевается, как пацан - а залезть в эти ее штаны жуть как хочется! А еще ты похожа на какую-нибудь взъерошенную птичку под дождем. Ты специально это делаешь?
- Нет, - я отвернулась, сделав вывод, что комплиментов твой мальчик говорить не умеет.
- Подожди, - он взял меня за руку и привлек к себе. - Я еще не закончил. Считай, что ты добилась цели, и мне стало любопытно, - и довольно грубо сжал ладонью мою грудь.
- Я так и думал - у птички прелестные перышки.
- Ну так что? - спросила я с вызовом. - Пойдем? Тут наверняка есть комната отдыха. Почасовая.
- Ага, - усмехнулся он, продолжая меня лапать. - Чтобы ты потом Альке все рассказала? Подружка...
- Мне уже есть что рассказать.
- Шуток не понимаешь? - он последний раз вжался в мой живот и отступил.
Я не рассказала...
* * *
Мои сигареты не могут тебе помочь. Мои слова и бережные ласки - все мимо. Но это была не я.
- Сволочь... - даже это псевдоругательство тебе не идет.
Тебе идут пастельные цвета и теплые запахи. Оставь мне маты и цинизм.
Все равно мне нечего тебе предложить. Только сочувствие. И чашку зеленого чая. С медом, как ты любишь. Ты любишь чай, мед, солнце, море - и так до бесконечности.
Бесконечность обрывается на мне.
- Все равно люблю, - всхлипывая, шепчешь ты.
Он поднимает мобильный после первого же гудка.
- Олег? Ты ее любишь? Она у меня. Нет, не сейчас, она уже спит. Приезжай утром... Все равно, какие цветы, просто приезжай, - и раздраженным шепотом, захлопнув мобильный. - Идиот...
* * *
А теперь он отгородился от меня правой рукой, а левая... да, я говорила...
Меня пробирает озноб, посреди лета, под жарким солнцем трясет мелкая дрожь, и я стараюсь дышать спокойнее.
- Дина, ты же будешь моей подружкой на свадьбе? - спрашиваешь ты.
'Help me i broke apart my insides. Help me i've got no soul to sell
Help me the only thing that works for me. Help me get away from myself'
Я обрываю мобильный до того, как зазвучит 'I want to fuck you like an animal':
- Да.
Не успеваю подумать, на что же я ответила согласием.
- Дэн? - звучит в трубке нежный голосок Насти.
Настя... ее капризы бесили меня целых полгода. Капризы, вычурность, изнеженность напоказ и требования постоянно проявлять силу. И розовая спальня в кружевах. В ее квартире моя одежда мгновенно пропитывалась тяжелым сладким запахом. Кури потом, не кури, не перебить.
- Я тебя слушаю, милая.
- А я тебя жду, милый. Почему ты не звонил?
Почему... потому что люблю другую? А что? Можно ответить правду - и тогда точно не бывать подружкой на свадьбе. Не надо было брать трубку, пусть уже Трент Резнор пел бы 'I want to fuck you like an animal'.
- Был занят... - чччерт... твой удивленный взгляд, секунда размышлений и я поправляюсь, - Дэн был занят.
- Не можешь говорить? - Настенька подпускает обиженных ноток.
Так и вижу, как она сейчас кривит губки и сощуривает глазки. У нее всегда губки, глазки, ручки, ножки, сисечки... все подчеркнуто-уменьшительно-ласкательное, почему-то ей кажется, что это добавляет нежности. Нихрена это не добавляет.
- Могу.
А что остается делать, если ты уже не смотришь на меня? На него, конечно, на него. У него широкие плечи и крепкие бицепсы. Он здоровенный и выше меня на голову, а я... я даже не мужчина... я всего лишь люблю тебя.
- Можешь? А хочешь?
Солнечный зайчик в глаза - от застежки на твоей сумочке. И слезы - от солнечного зайчика... или от безысходности. Не важно.
Ты поднимаешься, опираясь на его руку, и напоследок оборачиваешься ко мне:
- До встречи, Дина.
- До встречи, - шепчу я тебе и в трубку.
- Хочу, - говорю я тебе, но слышит меня только Настя.