Мы познакомились при подготовке к вступительным экзаменам в институт, на курсах по физике. В институте мы попали в одну учебную группу, и пять студенческих лет пролетели так стремительно, что мало чего сохранилось в памяти о наших экзаменационных сессиях, посиделках, вечеринках и веселых попойках. Мы были людьми - абсолютно разными и нас мало, что объединяло. Юрку - тянуло ко мне наверное то, что я был общительным парнем и у меня в приятелях было много интересных ребят и девушек и он с моей помощью быстро освоился в этом коллективе веселых и разнообразно-талантливых молодых людей. В институте, адрес которого был Петровка 27, Тима (такое у него было прозвище от фамилии Тимохов) активно участвовал в работе студенческого оперативного отряда и после распределения, неожиданно для всех, был приглашён оперативным работником на Петровку-38, в ОБХСС (был в те времена такой отдел борьбы с хищениями социалистической собственности), а учитывая, что мы закончили авиационно-технологический институт, ему было поручено курировать авиационные предприятия Москвы. В институте Тима учился посредственно в силу многих причин. И не ясно, что послужило причиной его бурно развивающейся карьеры. Он был прямолинейным, несговорчивым с подозреваемыми, и самое главное - абсолютно честным оперативным работником, что даже в те годы, было скорее - исключением, чем правилом. Были у него и слабости (ну что тут поделаешь: любил он выпить) , но этот свой порок он реализовывал не с кем попало, а очень выборочно, и только с друзьями, и друзьями - друзей и в этих компаниях он мог сильно расслабиться.
Бывал часто Тима и на нашем предприятии, которое тоже входило в систему Минавиапрома, по делам службы и дожидался меня до окончания моего рабочего дня и мы отправлялись на какую нибудь встречу с друзьями или в кино, ну всё как тогда было принято у молодёжи . Карьера его развивалась стремительно и в течении пяти лет службы он дослужился от лейтенанта до звания майора и был на прекрасном счету у своего руководства. Это было очень неожиданно для нас, его друзей и однокашников, так как он никогда не выделялся особыми талантами и способностями на фоне остальных ребят, но во внутренних органах повидимому были какие то иные, свои критерии оценки качеств специалистов и Тима был замечен и признан руководством и коллегами по службе.
Когда он появлялся на нашем предприятии по своим служебным делам, руководство нашего предприятия и особенно финансовых, бухгалтерских, складских и снабженческих служб обмирали в ожидании неприятных "задушевных бесед" больше похожих на допрос. Конечно же всем стало сразу известно с кем Юрий Иванович(Тима) водит дружбу и некоторые ответственные работники нашего многотысячного коллектива потянулись ко мне , с различными просьбами типа "отец родной, не дай згинуть , заступись" и это повергало меня, молодого ,двадцати шести летнего человека в шок и неудобное положение так как было невозможно объяснить людям, что я не могу обращаться по таким вопросам к моему хоть и очень близкому товарищу , да и он несмотря на нашу дружбу никогда бы не пошёл против своей совести. И люди часто не понимали причин моего отказа и затаивали свои необоснованные обиды. И всё таки однажды я изменил своим правилам и попросил Юрку за одного очень симпатичного и во всех смыслах приятного человека, директора нашего дома культуры, человека , в те годы в двое старше меня, который в панике обратился ко мне с просьбой о помощи, так как считал что всё идёт к тому, что Юрий Иванович ( Тима)его скоро посадит, да так оно и было бы если бы я не вмешался в эту неправедно развивающуюся, с моей точки зрения,ситуацию. Константин Михайлович, так звали директора дома культуры, седовласый ,солидный мужчина от пятидесяти до шестидесяти лет максимум был очень услужливым человеком и часто приглашал меня и мою сестру ,членов комитета комсомола нашего предприятия, на просмотры интереснейших зарубежных фильмов устраиваемых в доме культуры в ночное время. Дело в том, что знаменитая, в те годы, хоккейная команда "Крылья Советов", которая числилась за нашим предприятием и тренировалась в специально построенном для неё ледовом дворце, рядом с домом культуры готовилась к поездке за рубеж для игр с командами профессионалов США и Канады. А для того, чтобы они могли адаптироваться к восьмичасовой разнице во времени между часовыми поясами и выйти по прилету в Америку сразу на лёд ,тренерами команды было принято решение изменить временной график подготовки команды , хоккеисты стали жить по американскому времени и поэтому культурный досуг в виде просмотров фильмов им устраивали в ночное время начиная с часа ночи, что соответствовало пяти часам вечера в Нью Йорке. Было это в декабре 1975 года , попасть на такие закрытые просмотры было в то время почти
невозможно и попадали туда кроме хоккеистов либо их жёны и подружки , а также очень избранные работники нашего предприятия, а в их числе и мы с сестрой. Жили мы в те годы с родителями в квартире, в доме напротив Дома культуры и нам было очень удобно посещать просмотры, которые проходили в течении недели, а с учетом, что фильм продолжался от двух с половиной - до трёх часов мы хронически не высыпались, так как наша работа начиналась с восьми утра. Такие закрытые просмотры для Москвы того времени были большой редкостью и многие мечтали и пытались туда попасть различными путями...
О просмотрах, естественно, быстро стало известно и органам ОБХСС, в результате чего Константин Михайлович в панике обратился ко мне. В тот же вечер мы встретились с Тимой у меня дома и изрядно "закусив" я убедил его, что эти просмотры абсолютно легальны и никто на них не наживается, после чего пригласил Тиму на просмотр фильма в этот же вечер, предварительно позвонив Константину Михайловичу и предложил ему организовать торжественную встречу. Мы прибыли в назначенное время, за два часа до начала просмотра , нас встретил директор Дома культуры лично и проводил в свой кабинет. На столе для совещаний была накрыта изысканная поляна. Константин Михайлович обрадованный такой приватной встречей проявлял чудеса гостеприимства, подливал нам коньяк и подносил тарелки с бутербродами с чёрной и красной икрой, а с учетом суммарно выпитого, Тима сильно поплыл и забыл, зачем мы сюда пришли. Удобно расположившись за столом и облокотившись на тарелку с лежащим в ней бутербродом с красной икрой, прищурив свои бесцветные глаза и пристально глядя на директора дома культуры осоловелым взглядом, произнёс пьяным голосом:"ну что, попался?.."
Я не мог поверить своим нетрезвым ушам и хорошее настроение созданное дорогим алкоголем и замечательной закуской моментально улетучилось, а при виде побелевшего,и сползающего со стула на пол Константина Михайловича я абсолютно рассвирепел. "Ты, что сука делаешь?"-прокричал я Тиме. А Тима не унимался и выпитое подсказывало его воспалённому алкоголем мозгу, что он напал на верный след шайки преступников. Посмотрев на меня пронзительным, ничего не понимающим взглядом, он произнёс: "А Вас допрашивать буду потом, прошу выйти за дверь". При этих словах директор дома культуры окончательно растянулся на полу и попросил достать его таблетки валидола из кармана. Дав ему валидол, я подошёл к Тиме и дал ему две хлёсткие пощечины для приведения в чувство, сначала с правой , а потом с левой руки. Тима, получив пару раз по морде, помотал головой, как промокшая собака и произнеся:"ух хорошо",начал приходить в чувство, отряхнул с рукава пиджака прилипшую красную икру и, посмотрев на бледного, валявшегося на полу человека, а потом на меня ,вполне осознанным взглядом, спросил: "Кто его? ". "Ты!Своим поганым языком", - ответил я. Подняв вдвоём под руки с пола и усадив в кресло грузного директора, Тима разлил по рюмкам ещё коньяку и в знак примирения предложил выпить за здоровье Константина Михайловича и сказал, что он на него зла не держит, так как сегодня понял, что он порядочный человек и никаких левых просмотров в ДК не было и нет и доносы были ложными и показав на меня указательным пальцем, прищурившись и выдержав паузу добавил: "Скажи спасибо моему другу". Дружно и смачно выпив ещё по две рюмке и хорошо закусив, мы - бутербродами, а директор - таблетками для сердца, все поднялись и переместились в зрительный зал. Тима хорошо выспался, а я с удовольствием посмотрел американский фильм "Леди каратэ". Тогда этот фильм показался шедевром американского киноискусства, а теперь, как я понимаю, был второсортным фильмом. Но в те годы мы не видели практически ничего, а фильмы "экшн" особенно, которые, кроме закрытых просмотров, конечно нигде тогда не показывали. И в силу того, что мы ничего подобного не видели и век видеомагнитофонов в СССР ещё не наступил этот просмотр был предметом пересказов и обсуждения с друзьями. Константин Михайлович был спасён и долго ещё благодарил меня за оказанную помощь...
Юркина (Тимина) карьера развивалась по возрастающей и его слава непримиримого борца с коррупцией и хищениями социалистической собственности неоднократно отмечалась всевозможными наградами и повышением по службе, что всегда являлось предметом обмывания и всевозможных пирушек.
Однажды он позвонил и предложил мне поехать вместе с ним на выходные дни в их ведомственный дом отдыха МВД под названием "Берёзовая роща", который находился на Клязьминском водохранилище. В этот пятничный вечер на отдых в пансионат направлялось всё Управление БХСС Москвы для заслуженного, от непрекращающейся тяжёлой работы, отдыха.
Тима предупредил меня, что в доме отдыха мы будем на полном пансионе, но все его коллеги берут с собой по три бутылки водки для хорошего времяпровождения и предложил мне также прихватить с собой полтора литра, что я естественно и сделал.
Быстро расселившись по номерам (мы с Тимой в двух-местном номере) все быстро переоделись в спортивные костюмы ... и особенно близкие Тимины коллеги ,многих из которых я уже знал, начали подтягиваться в наш номер, прихватив с собой изрядное количество привезённого алкоголя. Среди этих Тиминых коллег были "колбасники", "текстильщики", "международники"люди имеющие соответствующее образование и курирующие профильные министерства, а в силу этого люди не глупые и с достаточным кругозором, с которыми в трезвом состоянии было о чём поговорить, но
бурно стартовав в этом трёхдневном дерби-отдыхе и изрядно нагрузившись ,мы плавно перешли к разговорам о женщинах. Одним словом селяви. Правда долго их искать не пришлось так как лейтенантши из машбюро услышав шум и учуяв специфический запах алкоголя и табака, распространяющийся из нашего номера по коридору, решили, что подошло и их время плясок с выходом . Все присутствовавшие в нашем номере бурно поприветствовали пришедших офицерок и продолжили вечер с появившимся новым смыслом наполненным всеми предыдущими пьяными разговорами. Быстро распределившись по парам, для кого хватило машинисток и создав полумрак в нашем небольшом номере, счастливчики уединились по всем свободным углам, а "международник" курирующий МИД и Внешторг Витька с говорящей о многом фамилией Алкаев, быстрее всех сообразил и удалился с напарницей в совмещённый санузел, захватив с собой бутылку портвейна три семёрки ,которую она же и принесла. С учетом того, что пансионат был ведомственный и не предусматривал каких либо отклонений от норм социалистической морали, никаких эксцессов, а тем более шума в ночное время, межкомнатные стены ,в целях экономии, были сделаны без звукоизоляции...Примерно в час ночи из санузла началось раздаваться какое-то завывание перешедшее в душераздирающие крики не хочуууу.
Самый первый среагировал Тима и включил свет в нашем номере застав врасплох двух полураздетых бдительниц закона, которые быстро начали приводить себя в порядок, а крики нехочууу из ванной продолжались, повышая децибелы. Из санузла как ошпаренный выскочил Алкаев с бюстгальтером в руке и сунув его Тиме попросил передать эту часть нижнего женского белья орущей лейтенантше. Тима зашёл в ванную комнату и в этот момент раздался настойчивый стук в дверь. Алкаев отворил хилый замок...перед дверью стоял начальник управления в домашних тапочках, шерстяных штанах синего цвета с белыми лампасами от спортивного костюма под названием олимпийка и накинутым на майку алкоголичку кителем с генеральскими погонами. Справа от генерала , поддерживая его под левую руку стояла его жена, а слева стоял ,как я потом узнал от Тимы, секретарь партийной организации управления. Все трое были в "дым" и их банкет был прерван в самом разгаре непредвиденными криками. "Что здесь происходит"- громко, но не внятно задал вопрос генерал, при этом вся троица не уверенно держалась на ногах. Все повскакивали со своих мест, а Алкаев вытянувшись в струнку и качаясь как метроном звонко произнёс:"никак нет". "Что значит никак нет?"-переспросил генерал. "Никак нет"-ещё раз отчеканил Алкаев. В этот момент из ванной вышел Тима с растрёпанной,орущей до этого лейтенантшей. В руке у него был бюстгальтер лейтенантши. Генерал стоявший в проеме двери переместил своё внимание и пристально посмотрел на предмет напомнивший ему женский лифчик в Юркиной руке и недоуменно спросил:"что это?" Быстро сообразив, что нужно срочно избавляться от вещдоков, Тима моментально засунул на глазах у "святой троицы" в декольте кофточки лейтенантши злополучный бюстгальтер и выставив перед генералом пустые руки отрапортовал-"ничего". Генерал не успел возмутиться такому дешёвому фокусу, потому, что генеральша, видимо вспомнив свою бурную молодость,звонко,как колокольчик, рассмеявшись сказала спокойным, но нетрезвым голосом генералу-"да ладно, Вась, молодёжь отдыхает, завтра разберёмся". Генерал нежно посмотрел и ласково приобнял , а точнее оперся на
свою жену, причмокнул губами и они нетвёрдой походкой пошли в свой номер "люкс"продолжать застолье, а секретарь парторганизации показав грозно кулак в сторону нашей компании, отбыл семеня за генеральской четой. Все присутствовавшие на нашей пирушке быстро растворились по своим номерам и наверное как и Тима, пол оставшейся ночи придумывали, как будут отмазываться утром. Но на их счастье,на утро у генерала была другая забота-поправление подорванного алкоголем здоровья, что он и продолжал делать в прежнем составе весь следующий день.
А в скором времени мы обмыли новое Тимино назначение, начальником ОБХСС международного аэропорта Шереметьево. Думаю никому из людей моего поколения не надо объяснять, что в те годы этот аэропорт был единственной узкой дверью из СССР в остальной мир и на людей вылетающих оттуда и прилетающих туда смотрели как на небожителей и безусловно ,иногда по "доброму",им завидовали. Все,кто там работали, включая грузчиков, продавцов ларьков, различного технического персонала, диспетчеров, таможенников и многих других работников этого огромного ,работающего по своим правилам и законам, предприятия тоже были в представлении подавляющего количества жителей страны, людьми мягко выражаясь особенными. И вот для пригляда за "умеренным" разворовыванием социалистической собственности этой организации, так как полностью это явление было искоренить невозможно и был назначен в качестве начальника Тима. Сколько, с его назначением было совершено справедливых посадок, а сколько - неправедно исковерканных судеб - мне неведомо, но при всем при этом , Юрка всегда оставался верным и преданным товарищем, готовым прийти на помощь по первому зову...
Часто выезжал на гастроли за рубеж с оркестром театра, солист оркестра, муж моей сестры и ,естественно, привозил что-то для продажи. Этим в те годы занимались большинство выезжающих за рубеж (артисты, музыканты, спортсмены, дипломаты и многие другие), что являлось ощутимой статьёй доходов многих семей. С другой стороны многие люди мечтали приобрести радиотехнику и шмотки привозимые из-за "бугра" хоть и дорого, но других возможностей в стране в то время либо просто не существовало, либо было ничтожно мало. Но на пути этих социалистическо-капиталистических товарно денежных отношений стояли "неподкупные" таможенники. В те годы ещё не было сканирующих устройств и таможенники проверяли багаж выборочно, перерывая всю поклажу верх дном и если находили какие-то излишки или что то запрещённое к ввозу, то в лучшем случае конфисковывали без протокола, а в худшем - дело передавалось в следственные органы и чаще всего фигуранты на долгие годы ,если не навсегда, становились не выездными.
И однажды моя сестра зная, что Тима стал большим начальником в Шереметьево, попросила переговорить с ним ,чтобы он помог упростить прохождение таможенной процедуры для её мужа.
Естественно, в тот-же день я созвонился с Юркой и подъехал к нему в его новое жильё полученное от одного из авиационных предприятий Москвы около метро "Динамо". Услышав суть проблемы Тима хитро улыбнулся и сказал, что с Ирки( моей сестры) причитается магарыч в виде армянского коньяка. На следующий день мы договорились встретиться с Тимой около выхода прилетающих. Мало сейчас тех, кто помнит, что из себя представлял в те годы международный аэропорт Шереметьево. Это было, по сегодняшним меркам, относительно небольшое здание в котором помещение выдачи багажа отделялось высокой стеклянной перегородкой от зала ожидания встречающих и со стороны зала ожидания эта перегородка была окрашена белой краской. Наиболее нетерпеливые встречающие процарапывали в краске, кто ногтями ,а кто монетками на разной высоте, под свой рост, глазки и всматривались в них выискивая, хотя и с трудом, своих прилетевших друзей и родственников. Прибыв в точно назначенное время, импозантно выглядящий,слегка попахивающий алкоголем Юрка (Тима) подойдя к нам с сестрой и поздоровавшись спросил:-" ну какой из них он?" Мы долго описывали Ириного мужа: черноволосый, в очках, среднего роста, с футляром для фагота, но не учли одного, что Тима не знал, что это за зверь фагот и, что в оркестрах большое количество музыкантов подходили под это описание. Юрка предложил показать ему "объект" через один из рукотворно проделанных глазков. Я смотрел в глазок и называл координаты стоящего около столба Ириного мужа Юрке, а потом он посмотрел в глазок расположенный повыше, так как и ростом он был на голову выше меня и сообщив , что всё понял пошёл на встречу с "объектом". Мы с сестрой увидели как Тима вальяжно прошёл мимо "важных, чувствовавших себя пупами земли с окружающими" таможенников, которые подобострастно перед ним раскланялись. Мы с сестрой прилипли к глазкам в разделительном ограждении и увидели что Тима выбрал почти правильный вектор движения, но двумя или тремя градусами правей и подойдя к неизвестному мне музыканту тоже черноволосому, тоже в очках и тоже с футляром, но для скрипки, взял его два чемодана , вышел беспрепятственно мимо таможенников и гордо поставил багаж перед моей сестрой. Ира была в шоке, так как поняла, что произошла чудовищная ошибка с непредсказуемыми последствиями в коллективе оркестра. Поняв свою оплошность и ещё раз посмотрев в глазок и уточнив координаты мужа он спокойно взял чемоданы, прошёл мимо таможенников в обратном направлении, подошёл к "ограбленному" музыканту, поставил перед ним его чемоданы и сделав два шага влево взял нужные и спокойно принёс их нам. За происходящим наблюдали , широко открыв рты,все музыканты оркестра и естественно у них в мозгах зародились гармонии всевозможных подозрений. В шоке были оба музыканта: Ирин муж ,оттого, что считал, что в оркестре все подумают, что он стукач и неизвестный мне ,почти ограбленный,музыкант, которому предстояло ещё раз испытать повторный шок при прохождении таможенного контроля. Но так или иначе всё закончилось удачно. Ира с мужем и заветным багажом отправились домой, а мы с Тимой пошли в его кабинет распивать честно отработанный Юркой коньяк... Через некоторое время, с началом перестройки, он ушёл с любимой и очень престижной работы или его ушли, не ясно. Скорее всего он стал очень неудобным для своего начальства человеком, который не хотел "решать" какие-то сомнительные вопросы, которые ставило перед ним его новое вышестоящее руководство в перестроечный период... В современной России ОБХСС больше не существует, так как больше нет социалистической собственности. Некоторые сотрудники новой структуры МВД,,называемой УБЭБ, в капиталистической системе собственности, оказывают "помощь друзьям", о чём часто пишут в прессе, не за бутылку коньяка, а за миллионы и десятки миллионов рублей.
Тимы уже давно нет, но в памяти часто возникают милые моему сердцу события и воспоминания из нашей веселой и бесшабашной молодости.