Аннотация: Плод не вполне серьезной медитации на темы древней истории.
Роберт Броунинг
Протий
Здесь много бюстов - на десятки счет,
Полувождей и четверть-императоров черед:
Венки лавровые и плеши посреди,
Кольчуги с узколобою Горгоной на груди.
Вот детский лик средь них, потешно - одинок,
В ребенка волосах фиалковый венок,
Как будто тяжесть лавров он снести не мог.
Читаем: "Протия правленье увенчало
Империи хранимой славное начало.
Рожден в Византия порфировых дворцах,
Могучий, гордый, правил в пеленах;
Малейший вздох его груди звучал подобно грому
В пространствах сумрачных Империи огромной;
Едва разнесся слух, что он пропал -
Провинции накрыл восстаний вал;
Но был он вынесен победно на балкон,
Чтоб видела страна, покой был возвращен.
Цвет гвардии пред ним навытяжку стоял:
Кому махнет рукой - тот будет генерал.
Он рос и хорошел день ото дня,
Сложеньем, ростом, свежестью пленял,
И греческие скульпторы, взирая на него,
В восторге обрели лет древних мастерство;
И мудрецы уже трудились, собирая
Все виды знания, в том пухлый оформляя;
Художники сошлись держать совет большой -
Как выразить одним мазком, одной чертой
Искусство все: пусть, как цветущий сад,
Он будет щедрым в выдаче наград:
Нам кажется, любой, кто б ни взошел на трон,
Красой, и мудростью, и силой наделен;
Мир в буквы имени его влюблен, целует след".
Стой! Пропустил страницу? Но отличий нет,
Лишь имя новое. Хронист ведет рассказ,
Как в тот же год, в такой-то день и час,
Ян Паннонийский, широко известный
Ублюдок кузнеца, тот, что рукой железной
Империю от жребия на время смог спасти -
О власти возмечтав, корону сжал в персти
И шесть лет проносил. ( Им были сметены
С нас диких гуннов руки); но потом сыны
В вино ему подлили что-то - о, набита колея,
Вновь смена власти. Но постой! "Пусть не уверен я,
Но (вставил комментатор), ничего не скрыв,
Все слухи приведу: остался Протий жив,
Ян отпустил его. И северной страной,
При варварском дворе привечен он; слугой,
Затем учителем детей он был, а возмужав,
Командовал псарями; несомненно, прав
Я, полагая, что трактат "О гончих псах"
Им сочинен. Пусть текст исчез в веках,
Но в каталогах значится. Потомок древней расы
Во Фракии (то слух) монахом в черной рясе
Почил. Ну, говоря иначе, старости достиг.
А вот и Яна Кузнеца глава. Суровый лик,
Медвежья челюсть; хмурый взор хранит навек
Гранит. Се - узурпатор трона. Что за человек!
-----
Все имена вымышлены. Замечу, что скульптура римской эпохи отмечалась исключительным реализмом; если даже император был страшен, как дикий зверь - таким его и вырезали в мраморе.