- Вижу, ты была на болотах. Что тебе там понадобилось?
- Я... Я ходила к старой ведьме.
Строгость во взгляде страхом сменилась.
- Зачем ты пошла к ней? Сколько раз я говорила, чтобы ты к дому этой старухи не приближалась? Ты должна понимать, как это опасно!
- Не гневайся, матушка! Я ведь столько просила отвести меня к жрицам Фрейи, чтобы те открыли, что меня ждет! Но ты всегда отказывала. Вот я и отправилась к ней, чтобы судьбу узнать.
- Так что же... Что напророчила тебе эта ведьма?
- Ничего. Она просто безумная старуха.
- Тогда почему на тебе лица нет?
- Мне было страшно идти туда, вот и все.
Усмехнулась холодно.
- Но ты все равно пошла. Что ж, ты добилась чего хотела. Но за упрямство я накажу тебя. Как мне поступить с тобой, Сванлауг? Может, под замок посадить?
От возмущения голову вскинула.
- Что ты такое говоришь, мама? Я уже слишком взрослая для подобного, а ты обращаешься со мной, словно я какая-нибудь тир, а не твоя дочь! Ты не вправе...
- Не вправе? Я твоя мать! Или ты об этом забыла? Пока ты не выберешь себе мужа, именно я отвечаю за тебя.
- Видимо, именно это мне и стоит сделать, чтобы наконец от твоей заботы избавиться. Ты бы заперла меня в доме навсегда, будь на то твоя воля. А достойного мужа найти мне труда не составит. Я молода, принадлежу к знатному роду да и собой недурна.
Мать улыбнулась снисходительно.
- Пожалуй, ты еще слишком молода, чтобы повесить ключи себе на пояс. Тебе лишь пятнадцать зим, Сванлауг. Совсем ты еще дитя. И пусть ты считаешь, что я слишком строга к тебе, но на то есть причины. Я ведь беспокоюсь просто.
- Быть может, когда я выйду замуж, беспокойство твое поубавится!
Взглянула печально.
- В жизни не стоит полагаться только на мужа или мать. Рассчитывать в первую очередь лишь на себя нужно. Видимо, моя вина, что ты не научилась этому. Нет в тебе пока, дитя мое, ни хитрости, ни мудрости.
- Возможно, это ты слишком умна, что остальные тебе глупцами кажутся. А хитрость с мудростью я у богов попрошу. Может, они и услышат меня.
Подняла к небу лицо, рассмеялась звонко.
- Славьтесь, Светлые Асы! Услышь меня, о Отец Битв! Даруй мне частицу своей безграничной мудрости. И ты услышь, коварный Сын Лаувейи. Даруй мне частицу хитрости, которой так славишься.
Пальцы схватили за руку, дернули на себя.
- Разве так к богам обращаются? Или ты смешным это находишь?
- Не сердись так. Вдруг да стану такой же, как и ты, мудрой!
- За то, что я имею, дорого заплатить пришлось! Когда твой отец к Одину отправился, слишком многое на мою долю выпало!
- Раз ты смогла научиться, то и у меня тоже получится.
Пальцы руку до боли сжали.
- Тоже получится? Да ты хоть понимаешь, что говоришь? Моли лучше всех богов Асгарда, чтобы они избавили тебя от подобной участи!
- Я... Прости, матушка!
Пальцы по-прежнему держат крепко.
Развернулась, потянула за собой, к дому.
- Прошу, не надо, не наказывай меня!
- Наказаний никто не любит.
- Матушка...
- Раньше надо было думать. Посидишь под замком немного, может, на пользу пойдет.
- Нет!
Выдернула руку, отскочила назад.
- Что ты за дочь, раз ни мать, ни богов не уважаешь? Убирайся тогда прочь! В лесу переночуешь или на болотах, если смелости хватит!
- Хватит, не сомневайся!
Мощеные деревом дорожки заскрипели под быстрыми шагами.
***
Вслед дочери глянула.
Вздохнула тяжело, деревянную стену дома рукой нащупала.
- Ты такая же неугомонная и упрямая, как твой отец, Сванлауг...
Скрипнула за спиной дверь.
- Эй, ты здорова, фру Герлок? Что-то бледна слишком.
- Не волнуйся, Бера, все хорошо со мной.
- Никак с дочерью повздорила? Ох, ну и нрав же у девочки! В кого только...
Улыбнулась печально.
- Известно в кого.
Бера нахмурилась, морщины обозначились резче.
- Твой муж, Гуннар Щедрый, и впрямь упрямцем редкостным был. Но и человеком был хорошим, не то что...
Взгляд отвела виновато.
- Ты прости, не хотела я... К чему вспоминать все это лишний раз.
- Тебе не за что извиняться. Мои воспоминания всегда со мной. Я случившееся до самого Рагнарёка не забуду. Хотела бы да не могу. А уж тот день... Словно вчера все. Хоть бы Гутторн, этот сын тролля, в Хель провалился!
- Оставь ты это. Послушай свою старую рабыню.
- Я ведь, знаешь, не хотела, чтобы Гуннар ехал тогда на эту охоту. Говорила ему... Меня до сих пор ночами кошмары мучают. Так и вижу, как Гутторн въехал на своем коне в ворота усадьбы. И голову Гуннара у его седла.
Бера тронула осторожно за плечо.
- Позволь отвести тебя в дом. Отдохнешь немного.
Кивнула. Глянула в сторону ворот.
- Странно это... Такое чувство у меня, словно никогда больше дочь не увижу.
***
Бухнули о землю толстые сучья, затрещали тонкие веточки.
На ночь хвороста должно хватить. Поесть бы еще чего-нибудь. А в лесу ведь еще даже ягод нет.
Вернуться бы, извиниться перед матерью. Только стыдно уж слишком. Повела себя, словно ребенок упрямый. Еще и удрала. Как будто заморочил кто - тролли, не иначе.
Звякнул об огниво кремень. Искры брызнули в стороны, занялся слабый огонек. Светлее стало.
За своими мыслями и не заметила, как стемнело. И прохладно уж к ночи становится.
Запахнула плотнее плащ.
Огонь хорошо разгорелся, потрескивает весело. Мысли только невеселые. Что теперь матери говорить? Она ведь никогда строга без дела не бывает. И в совете не откажет, кто бы ни просил. За то ведь ее так и уважают в округе.
Тоже бы такой стать когда-нибудь. И красивой бы быть, как она. Мать ведь до сих пор еще... Только седина в волосах появилась две зимы назад, когда отчим в Валланде погиб.
Жаль, что об отце упоминает редко. Интересно ведь, кто он такой. Говорила только, что и лицом и нравом дочь в него удалась. И обмолвилась раз, что отец из рода самого Одина происходит, верно знатным ярлом был.
Совсем стемнело уже. Только пламя костра лесную темень разгоняет.
Прошуршали палые листья - тепло огня ближе теперь. Улеглась поудобней.
Вокруг скрипы, шорохи лесные, крики ночных птиц.
И словно смотрит кто-то из темноты. Словно тролль голодный человечье мясо учуял и ждет удачного момента наброситься.
Нет, здесь только привычные ночные звуки, никакой тролль в кустах не таится.
Но все же... Как будто наблюдает кто-то, следит.
В огне образы какие-то. Размытые, смутные.
И голос откуда-то вдруг. Какая-то женщина молодая то шепчет что-то, то напевает громче. Слов не разобрать, но связаны они в заклинание, сила их даже издалека ощутима.
Образы из пламени вокруг теперь проступают. И не разобрать поляна здесь или покой уютный. На полу шкуры, сундуки у стен.
А у дальней стены та самая женщина.
На полу сидит, волосы светлые на лицо упали - не разглядеть. Наплечные застежки сияют золотом, мерцают драгоценные камни.
Задержала дыхание - только бы не заметила. Пригляделась внимательней.
Богатое светлое платье незнакомки сплошь темными пятнами покрыто, высокие перчатки на руках, а перед ней...
Вскрик разнесся эхом по ночному лесу.
Перед ней мертвец на полу. Из разорванного живота внутренности выпали. Ведьма копошится в них с наслаждением, перебирает что-то пальцами. На руках не перчатки вовсе - кровь почти до локтя. И темные пятна на платье - тоже кровь.
Рот ладонью зажала.
Заклинание стихло тут же.
Страшные льдистые глаза смотрят в упор теперь. Их только и видно, лица ведьмы не рассмотреть по-прежнему. Перепачкано темным, темные капли капают с подбородка на дорогое платье.
- Ты... Ты меня видишь!
От огня отскочила. Где находится - не разберешь. То ли покой богатый, то ли поляна лесная. Нереально все, призрачно. Лишь костер и ведьма окровавленная видны отчетливо.
Зашуршал дорогой наряд. С пальцев срываются капли, на полу темные пятна остаются.
- Как такое возможно? Ты ведь просто девчонка?
Слышно теперь, как цепочки золотые позвякивают. Рядом совсем. Но даже с места не сдвинуться.
А не сон ли это?
- Кто ты и почему следишь за мной?
Ведьма оскалилась в ответ злобно.
- Остановись! Не смей подходить ко мне!
- Что же ты мне сделаешь, глупое дитя?
Вскинула руку. Начертила защитный знак.
Над ухом смех презрительный.
- Пожалуй, я не стану дожидаться, когда тебя поразит сталь. Я убью тебя прямо сейчас. Сама!
Треснула в костре горящая ветка, разломилась надвое. Искры взлетели в воздух.
Обломок горящий рядом совсем.
Кора с необожженной стороны почти горячая. Ухватила покрепче пальцами.
- Кем бы ты ни была, оставь меня!
Ведьма не улыбается больше. Вновь шепчет что-то.
Кинулась вперед. Обугленный конец палки в воздух взметнулся.
Ведьма завопила страшно, повалилась на землю.
Образ комнаты стал таять, лесная поляна ярче сделалась.
Палка ударилась о землю.
Ведьма скулит на земле, пальцы землю скребут.
Отступила подальше.
Взгляд вслед - безумный, яростный. Вместо правой щеки - ожог.
- Что ты сделала со мной, проклятая девчонка?
Оскалилась диким зверем.
- Клянусь кровью богов, я заставлю тебя заплатить! Я отправлю тебя в объятья Хель своими руками!