- Надо что-то делать, - подумал Александр Сергеевич, но с дивана не поднялся.
За окном стоял легкий морозный день, ярко светило солнце, и можно было представить, как выпавший за ночь небольшой снежок хрустит под ногами у прохожих, спешащих по своим делам. А настроение все равно было не из лучших. Если под этим словом понимать что-то хорошее, то его вовсе не было.
И казалось бы, отчего? Все, вроде бы, в жизни складывалось неплохо. Не сказать, чтобы больших вершин достиг, но и особых потрясений не было. Все, как у всех. А вот, поди ж ты, пришли какие-то мысли, завелся червячок где-то в подсознании, да не в голове, а в области желудка. И точит себе помаленьку, точит, заставляя вспоминать то, что было, а больше - чего не было, а могло быть.
Мысли приходили и раньше. О том, что все когда-нибудь закончится, что с каждым годом ты все ближе и ближе к тому месту, откуда возврата нет. И, хотя какая-то крохотная надежда в то, что там тоже живут, что встретишься ты со многими дорогими тебе людьми, в разное время ушедшими из этой жизни, но не из памяти, оставалась где-то глубоко - это не грело. Не было уверенности в том, что будет именно так, потому что еще никто и никогда не признавался, что загробный мир существует.
В Бога Александр Сергеевич не верил. Нет, что-то такое, существующее в нашем сознании, как Высший разум, который когда-то и как-то этот мир создал, он признавал. Иначе откуда это все появилось, все эти деревья, животные, люди? Небо над головой и земля под ногами? Моря и океаны, горы и пустыни? В то, что это создал Бог, как в Библии написано, которую он иногда почитывал, особенно в трудные минуты, когда тоска захлестывала через край, верить не хотелось. Слишком просто и приземленно. Да и вопросов много, почему так, а не иначе? Почему Он все знает, а на Земле столько всякого горя, столько человеческих страстей и подлостей, что не хочется даже верить, будто все это сделано специально для того, чтобы посмеяться над своим созданием.
Все должно быть по справедливости, считал Александр Сергеевич, читая о том, как из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие зло побеждало добро, торжествуя в разных ипостасях. Не хотелось считать Создателя жестоким и не хотелось верить в то, что справедливость когда-то восторжествует. Зло должно быть наказано сразу. А лучше, если его вообще не будет.
Что за дети такие неразумные, которых надо постоянно наказывать всякими потопами, землетрясениями, болезнями и войнами? И не родители ли виноваты в том, что их дети такими выросли? Как-то даже несправедливо наказывать все человечество за то, что когда-то какой-то Змей-искуситель из-за твоего собственного недосмотра нашептал на ушко неразумному дитяти какие-то пошлости. И где тогда объяснение тому, что Ты все знаешь, видишь и не допустишь? Значит, не все? Иначе это попахивает какой-то безответственностью. Народил вот, а там, хоть трава не расти, живи, как знаешь, а мне некогда. Других дел полно.
Не вязалось все это в голове у Александра Сергеевича, не вязалось. Может, из-за того, что Библию читал невнимательно, может, в силу своего пытливого ума, заставляющего ломать голову над все новыми и новыми вопросами по мере усвоения чего-то неизвестного ранее. И невозможность построить логическую цепочку происходящего поворачивало сознание в другую сторону, больше поддающуюся математическому анализу...
Был Кто-то, давно-давно. Возможно, инопланетная цивилизация, которая, будучи проездом на нашей планете, решила оставить здесь себе подобных. А потом что-то случилось, цивилизация погибла, и все началось сначала. А может, этот Кто-то владеет знаниями того, как зародить жизнь, и ставит теперь серию всяких экспериментов, желая убедиться в том, что какая-то теория верна? Как мы ставим опыты над мышами?
Тогда, считал Александр Сергеевич, кое-что становится понятным. Прочитав когда-то фантастический рассказ о том, как в какой-то лаборатории придумали эксперимент по примерно такой же схеме и наблюдали за тем, как на этой миниатюрной Земле в ускоренном темпе начинала зарождаться и развиваться жизнь, он этот рассказ принял. Ведь, в самом деле, что такое все эти меры, которыми мы пользуемся. Секунда, метр, килограмм... Это для нас они что-то значат. А вообще? Бабочка живет один день - и это жизнь. Полная всяких страстей и смысла. Кто-то - чуть больше, кто-то - меньше. Но для тех, кто живет - это жизнь. И все существование, это всего лишь, может быть, миг, который ничем не измеришь, настолько он ничтожно мал для одного и безмерно велик для другого. И не может ли на самом деле произойти то, что случилось в этом рассказе: нерадивый лаборант забыл закрыть форточку, в которую пробралась кошка. И, хвостом задев стоявший на столе шар, имитирующий нашу жизнь на Земле, смахнула его на пол, прекратив, таким образом, существование этой планеты.
- Может быть, и мы вот так, не зная, ходим под каким-то "котом" и зависим от того, в каком настроении находится сегодня наблюдающий за нами лаборант, - думал Александр Сергеевич, ища какой-то выход из создавшегося положения. Может, завтра и наступит конец света, а мы живем со своими мыслями и чаяниями и знать ничего не знаем?
И чувство безысходности заставляло его искать все новые и новые факты оправдания существования самого себя в далеко не безоблачном прошлом и настоящем. Для чего он прожил эти пятьдесят с хвостиком лет на этой Земле? Что сделал, и чего не сделал? Что еще можно успеть сделать до того момента, от которого еще никто не увильнул? И планы, один грандиознее другого, начинали возникать в его пытливом мозгу.
- Все, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь, - давал себе обещание Александр Сергеевич. - Хватит заниматься ерундой. Впереди еще столько не сделанного. Или уже с понедельника начать, чтобы наверняка? Или с начала месяца, уже немного осталось? Да и нельзя так сразу, надо все обдумать.
В голове опять стали возникать мысли о бренности своего существования. О кошке и мышке. О том, что будешь что-то делать, а станет хуже. Или вообще ничего не станет. Если кошка. Или мышка. Стоит ли начинать?
Солнце за окном потихоньку клонилось к западу, а Александр Сергеевич так и не пришел к какому-то решению. Еще один день прошел. И ладно. Утро вечера - мудренее.
******
- Надо что-то делать, - подумал Александр Сергеевич, но с дивана не поднялся.
За окном шел дождь, и можно было представить, как холодный осенний ветер пронизывает насквозь прохожих, спешащих по своим делам...