- Веди себя хорошо. Я ухожу на работу, а когда вернусь, то дам тебе мороженое, - тщательно проговаривая каждое слово, сказала Ларочка. Развернувшись на пяточках, она вприпрыжку понеслась на кухню. Кухня, как впрочем, и спальня родителей, таила в себе целый ящик, нет, целый грузовик тайн и загадок! Взять, например, верхнюю дверцу пенала. Как ни старалась Ларочка вытягивать шею и становиться на цыпочки, всё равно никогда не удавалось уследить за ловкими и быстрыми мамиными руками, достающими из-за этой таинственной дверцы самые разнообразные предметы. Одна мельница для чёрного перца чего стоит! Интересно, а пуговицы ею тоже можно перемолоть? Надо будет обязательно попробовать. Вот только никак пока не получается решить, какую именно из двух красивых-раскрасивых, имеющихся в Ларочкиной коллекции (жёлтую с голубым и зелёным или чёрно-белую на толстой ножке), скормить в этих целях волшебному бочонку с ручкой.
Да что там мельница! Вчера, когда они с Димкой (ах, этот Димка...) играли в жениха и невесту, подошла Верочка и не без ехидства похвастала, что дома у неё есть новенькая книжка с картинками про свадьбу. Подумаешь! Зато Ларочка твёрдо знает, что где-то во взрослой спальне хранится спрятанная по непонятным для Ларочки причинам НАСТОЯЩАЯ, всамделишная мамина фата! Только мама очень редко, да и то, всегда под тщательным присмотром, разрешает брать её в руки, и уж тем более, надевать её на голову. А ещё... ещё...
Боже! Сколько же всех этих "ещё" роилось в Ларочкиной головке! Неужели всё можно успеть??? А ведь ещё, как ни крутись, и взрослой надо становиться. Ой, как не хочется! Взрослые такие непонятливые и умеют лишь запрещать, ничего при этом не объясняя. Наверное, скучно быть взрослым. Мама, вот, никогда не играет со своей фатой... А, может, играет? Точно! Конечно, играет! Только стесняется. Всё же странные эти взрослые. Как же всё кругом интересно устроено... Ладно! Умных мыслей на сегодня достаточно! Лучше пойти и утешиться персиками из компота! И ещё конфетой. Ириской. Или - леденцом. Одним. Хотя, конечно, лучше - двумя. А ещё лучше - ... Тут начинались проблемы. Ларочка смотрела на свои пухленькие растопыренные пальчики, но почему-то дальше цифры "два" ничего не вспоминалось.
- Ну и ладно! Так вам и надо! - решила она сама для себя проблему счёта. При этом что именно, кому и почему надо - осталось неизвестным даже самой Ларочке. - Возьму МНОГО раз по две конфеты. Наверняка, там будет и нужное число тоже!
"...с криками и воплями кинулась бежать. Снежки роем обрушились на её спину. Несколько из них, угодив в шею и голову, умудрились попасть за шиворот и рассыпаться по спине россыпью обжигающих колючек, заставив Ларочку непроизвольно выгнуться дикой кошкой. Ни обиды, ни боли она не чувствовала. Глаза горели от возбуждения, щёки пылали. Сейчас главным было то, что её не оставили без внимания! Трое, а может быть, и пятеро мальчишек неслись за нею, крича, что есть мочи. Ежу понятно, чем большее число преследователей гонит тебя вдоль школьного забора - тем большею популярностью ты пользуешься у пусть и сопливых, но уже - кавалеров!
Зима - чудесная пора. Самым простым и ясным индикатором симпатий и антипатий служит она у всего младшего непоседливого школьного народца. Все с нетерпением ждут первых настоящих снегопадов. Каждый мальчишка - что бы проявить настоящее рыцарство, и как следует "намылить" чистым белым снегом самую, на его взгляд, симпатичную девчонку. Каждая девчонка - что бы получить подтверждение того, что именно таковой она является для абсолютного большинства одноклассников. С одной стороны, конечно, страшно и боязно (снег-то не понарошку холодный и мокрый), да и мамы всегда потом ругаются и грозятся разогнать всю эту "шпану малолетнюю", правда, почему-то улыбаясь и с особой любовью смотря на раскрасневшихся дочек. С другой стороны, девочки получают первый в жизни урок того, что за свой высокий статус в мальчишечьих глазах им приходится жертвовать мокрыми одеждой и волосами на морозе, а иногда - и получать настоящую простуду.
Как и все одноклассницы, Ларочка долго и визгливо-пищательно обставляла каждый свой зимний выход из школы, предварительно топчась у самого выхода с "товарками по несчастью". Так же высовывалась она на секундочку из двери, что бы лишний раз убедиться в том, что Димка зорко отслеживает каждое её такое появление. Нет, страх, конечно, был самым настоящим. Кому ж понравится терпеть такое на морозе?! Но женское проявляющееся начало однозначно брало верх и каждый раз выталкивало её наружу. Вот и в этот раз, набравшись храбрости и завизжав громче для самоуспокоения и убедительности, Ларочка пулей вылетела из дверей школы...
Каждый зимний день она с противоречивыми чувствами проходила сию малоприятную процедуру. Но гораздо хуже, да что там говорить, просто убийственно было бы выйти на школьный двор и получить всего парочку ленивых, да и то, скорее всего, по ошибке выпущенных снежков. Или... вообще не получить НИ ОДНОГО... Такое равнодушие мальчиков даже страшно было представить. Ларочка, счастливо улыбаясь..."
"... положила руки ему на плечи. Большой диковинный ящик на ножках - радиола - наполнял комнату тихой музыкой из своего динамика и тусклым светом от разноцветных лампочек. Ларочка быстрым взглядом окинула присутствующих одноклассников. Похоже, никому до них не было никакого дела. Ещё две пары танцевали рядом с ними. Несколько умилительно взрослеющих мальчишек курили на балконе. Стайка уже начавших вне школы пользоваться тушью и помадой девчонок облепила несуразное кресло и перешёптывалась, что-то или кого-то обсуждая. Ларочка пыталась унять выскакивающее из груди сердце. Димкины ладони, казалось, прожигали ей спину и талию. Предательская капелька пота выступила над правым виском.
- Лора...- шептал Димка, щекоча губами мочку уха, - Лорочка... - почему-то его клинило в подобных ситуациях на её имени и, как правило, все остальные слова произносились мысленно, и никак иначе.
- Что? Ну, что же? - в который раз шептала, чуть отстраняясь Ларочка, - Я слушаю... - зная, что так и не дождётся внятного ответа, она положила свою головку к нему на плечо, и мысли понеслись, закружились! Её всю переполняли чувства! Самые разные, самые светлые! Смешные и печальные, но обязательно - увлекательные и интересные.
...Школа практически окончена. За плечами остались уроки и перемены, прозвенел последний звонок. На носу выпускные экзамены, а там и вступительные подступят вплотную. Зато сегодня они могут себе позволить небольшую вечеринку у Зойки дома, благо её родители придут только поздно вечером. Как же хочется, что бы сегодняшний день никогда не кончался, что б вот так, прокружиться вечность, прижимаясь к Димкиному плечу, слушать его вздохи и милый бессмысленный лепет! При этом одновременно так же хочется, что б всё неслось быстрее и быстрее! Не пришлось бы тогда тратить столь драгоценное время на мелкие второстепенные дела, когда впереди такие грандиозные цели и, ну просто, гениальные планы!
С завтрашнего дня придётся засесть за учебники и полностью забыть про свободное время. Мама всё ещё уговаривает поступать в педагогический, папа занял позицию нейтралитета, но и он, похоже, не слишком верит в блестящее Ларочкино медицинское будущее. Ну и пусть! Она ещё всем докажет, что именно врачебная карьера, без всяких сомнений, является её призванием. Пусть, конечно, всё у всех будет хорошо! Пусть никто и никогда не болеет! Но, если, не дай Бог, свалится на головы людей какая-нибудь эпидемия, то уж тут-то Ларочка не подкачает! Все поймут, что не зря она потратит шесть лет на учёбу в мединституте. Если понадобится, то и жизнью своей пожертвует, что б спасти, например, детей в отдалённом детдоме, или полярников на льдине. Обидно, конечно, что сама она уже после этого ничего не сможет продолжить из начатого, зато имя её будет прочно вписано в историю советской медицины! Хотя, может быть и не придётся умирать во имя спасения человечества. Ну, конечно же - не придётся! Лучше напишет она, скажем, диссертацию по какой-нибудь редкой и жуткой африканской болезни, и сразу же спасёт её труд сотни негритят из затерянных в джунглях деревушек, присудят ей Ленинскую премию и назовут её именем новую вакцину!
Мелодия кончилась, но так не хочется выпускать Димкины руки. Ларочка вскинула ..."
"... Го-орь-ко! Го-орь-ко! - скандировали гости. Лара с нежностью прильнула к губам Валеры.
-Раз! Два!... Пятнадцать! - радостно демонстрировали знание счёта гости. Всем было искренне весело и непринуждённо. Ларочка сияла от счастья. Всё в её жизни складывалось прекрасно и замечательно! Институт закончен практически без троек, половина интернатуры уже позади. Ещё рывок - и она станет полноценным самостоятельным терапевтом! И при этом будет уже почтенной замужней женщиной. Она выходит... Нет! Уже ВЫШЛА замуж за самого лучшего мужчину в мире! Их свадьба сама собой являлась логическим завершением не бурной, но стабильной влюблённости.
С Валериком она познакомилась два года назад на факультетской вечеринке, когда тот пришёл туда с друзьями, без пяти минут выпускниками медина. Сам он тогда заканчивал политех, рассчитывал получить работу мастером или прорабом на какой-нибудь стройке и никакие свадьбы-женитьбы в его планы не входили. По началу ни он, ни Ларочка не придавали особого значения своему развивающемуся роману. Лёгкий ненавязчивый флирт органично вписался в их тогда необременённые серьёзными отношениями жизни, и как-то незаметно для обоих стал постепенно заполнять собою всё их свободное время. Сами не понимая, как и почему, но незаметно они так прочно вросли друг в друга, что просто не представляли дальнейшего раздельного существования. Вот так, без итальянских страстей и взрывов эмоций, без помпезного прошения руки и балаганного сватовства, как-то само собой пришло решение жениться. С родителями проблем не возникло ни с одной из сторон. Те так же попали под гипнотизм отношений своих детей, и в свою очередь, не видели других альтернативных вариантов.
- ... счастья, любви и долгих-долгих лет совместной жизни! Горько! - традиционно заканчивал тост кто-то из гостей. Ларочка была немного возбуждена и взволнована, всё протекало как в тумане. Тосты сливались. Молодые, скорее по инерции, нежели вникая в смысл здравиц, благодарно улыбались, согласно кивали и с искренним удовольствием целовались под одобряющие возгласы зрителей.
- Ой, Ларочка! Какая ты у нас красивая! - Зойка, раскрасневшаяся от вина, обнимала подругу. - Мы все тебе немного завидуем! Я так за тебя рада!
- Я вас тоже люблю! И на твоей свадьбе скоро гулять будем, - от всего сердца высказывала Ларочка. - Девчонки! Если б вы только знали, как я счастлива!
Ларочка с любовью и нежностью посмотрела на Валерика. Тот, немного глуповато от всего происходящего улыбался, и так же влюблёнными глазами смотрел на свою Ларочку. Музыка заиграла новый..."
"... тоже в кооператив объединяются. Может, и мне своих сколотить, а, Ларис? - Валера устало посмотрел на жену. Та на мгновение оторвалась от проверяемого сочинения дочери и, нахмурившись, попыталась понять услышанное. Затем немного ошарашено произнесла:
- Извини, Валерик, я не всё поняла. Ты, что? Хочешь увольняться из своего СМУ?
Валера обречённо махнул рукой.
- Ладно. После поговорим. Что там, у Верочки в школе?
- Опять не ремонт собирают. И на день рождения завуча, и на охрану. - Лариса посмотрела на мужа. - Валер! У нас опять не будет зарплаты в этом месяце. Полторы ставки, который год, сил у меня не хватает. Я на все эти лица уже смотреть не могу. У здоровых людей в глазах никакой радости, что уж про больных-то говорить. Деньги в ничто превращаются. Каждый месяц цены вдвое растут... - Лариса машинально поправила волосы, продолжила: - Кто-то в регистратуре говорил, что вообще-то нам должны задолженность по зарплате индексировать. Ну, вроде, как компенсацию дать. - Вздохнула. - Врут, наверное...
Подобные разговоры чаще и чаще происходили в их семье, да, впрочем, как и в подавляющем большинстве советских семей. Перестройка самым извращённым способом отымела в своё собственное удовольствие практически весь народ. Слава Богу, что хоть жалкий генсек-клоун перестал на экранах маячить. Строительно-монтажное управление, в котором работал Валера, постепенно оставалось без объёмов работ. Заказы появлялись редко, да и то в основном на строительство дач для вчерашних воров и комсомольских начальников, к которым уже напрочь приклеилось непонятное название "новые русские". Ларочкина, вернее Ларисы Петровны поликлиника стала представлять собой жалкое зрелище. Отшелушивающийся потолок, упавший в процедурных кабинетах кафель, дыры в полах. Бюджетные средства разворовывались, денег не оставалось ни на медицину, ни на пенсии, ни на образование. Ни о каких "благодарностях" врачам даже и не намекалось. Пациенты приходили или злые и недовольные, или потерянные и обессиленные. Вся страна находилась в шоке. Но самое страшное заключалось в другом. Дочка Верочка становилась совсем взрослой, и всё чаще и чаще приходилось затягивать поясок, что бы обеспечить ей хоть какое-то достойное существование. Одноклассницы дочери, папы которых удостоились чести именоваться "новыми русскими" щеголяли в таких немыслимых нарядах, что от одной только мысли об их цене на душе становилось тоскливо и хотелось тихо завыть.
- Ма-ама! - нараспев промурлыкала Вера, повиснув на маминой шее. - Сочинение проверила? Как я его настрочила? Потянет с пивком на трояшечку?
- Вера! - в ужасе отстранилась Лариса. - Что б я никогда больше не слышала от тебя подобных слов! Иначе попрошу отца, что бы он с тобой поговорил на тему чистоты языка.
Верочка быстро изобразила на своём, похожем на молодое мамино, лице раскаянье, сожаление, обещание исправиться, никогда-никогда не говорить в подобном стиле и прочая, прочая, прочая... Лариса в очередной раз вздохнула и шутливо ..."
"...Одевайтесь. - Лариса Петровна грузно опустилась на стул и начала что-то писать в истории болезни. Маленький душный кабинет участкового врача едва ли был рассчитан на троих человек. Как правило, в нём должны находиться доктор, пациент и медицинская сестра. И тогда уж совсем невыносимо становилось в нём дышать. Но сегодня сестра не пришла. К ней приехали какие-то гости и, учитывая дефицит кадров и мизерные зарплаты, во избежание лишних осложнений, она без труда получила отгулы. Обычно невыход сестры служил поводом для рутинной перепалки с главврачом, но сегодня особенно щемило сердце и катастрофически не хватало воздуха. Поэтому отсутствие лишнего человека в этой "каморке папы Карло", как в шутку называла свой кабинет его хозяйка, только радовало и давало лишний простор для и без того трудного дыхания.
- Во вторник жду Вас у себя. До свидания. Следующий! - Лариса Петровна, не глядя, попрощалась с больным и равнодушно продолжала писать назначения. Давно уже сами собой растворились восторги первых дней врачебной работы. О диссертации вопрос и не вставал, оставаясь в памяти смешными юношескими мечтами. Ни завотделением, ни, тем более, начмедом она так и не стала, хотя в начале своей карьеры искренне к этому стремилась. Перестройка, развал Союза, хроническое безденежье, полное отсутствие стабильности оставили в её душе такие неизгладимые шрамы, что профессиональный энтузиазм просто остался без всякой почвы для своего развития. Годы не сжалились и над самой Ларисой. Некогда стройное и гибкое тело беспардонно раздобрело. Несколько подбородков уютно покоились на широкой груди, а та, в свою очередь, на внушительном животе, что, надо признаться, вовсе не уродовало, а придавало ей некий образ доброй бабушки-толстушки из Диснеевских мультиков.
- На что жалуетесь? - машинально задала вопрос Лариса Петровна, особо не вслушиваясь в ответы, и мысли ее, как обычно, потекли по привычному руслу домашних забот.
"Вера обещала зайти после работы. Надо успеть прибраться". Сняв очки, Лариса Петровна устало потёрла прикрытые глаза.
- Рентген давно делали? - За долгие годы она научилась, как автомат вставлять нужные вопросы, не прерывая при этом своего внутреннего монолога. Полтора года, как не стало Валеры. Постепенно она стала привыкать к одиночеству. Дочка стала всё реже к ней заглядывать, компенсируя убывающую частоту визитов ежедневными звонками по подаренному мобильному телефону. "Протереть везде пыль и снять бельё с балкона..." Не то, что бы она запустила свою квартирку, просто так тяжело в последнее время становится регулярно уделять время уборке, но при этом не хочется давать Верочке повод думать, что у матери постепенно опускаются руки.
Неудача первого Верочкиного брака тоже отложила свой отпечаток на здоровье Ларисы Петровны. Переживания, попытки лечения мужа от алкоголизма, ночные слёзы обеих, развод... Теперь всё это позади. Только боли в сердце остались, да корвалол с нитроглицерином завоевали своё привычное место на прикроватной тумбочке Ларисы Петровны. А так хочется внуков! Но, ничего! Даст Бог, может сейчас всё получится! За Верочкой стал ухаживать приличный мужчина, не то что..."
"...летел снег. Он, как специально, пытался залепить рот и не дать произнести ни слова над свежевыкопанной могилой. Вьюга и не думала униматься. Два изрядно выпивших землекопа отстранённо смотрели на маленькую группку людей, стоящих возле по-старинке обитого красной материей гроба.
Ларису Петровну пришли проводить всего несколько человек. Дочка Вера со вторым мужем, двое коллег с работы, пожилая пара соседей, да друзья детства - Зойка (теперь уже убелённая сединой, но не потерявшая задора в подслеповатых глазах, по-прежнему одинокая незамужняя Зоя Николаевна), да первый Ларочкин воздыхатель - Димка (Дмитрий Семёнович, окружаемый дома женой, сыном, невесткой и двумя внуками, благо купить новую квартиру детям так и не получилось - вот и приходится всем им тесниться в двух комнатах).
Мороз крепчал и упорно проникал под верхнюю одежду, сковывал стопы ног, заставляя ёжиться и непроизвольно пританцовывать. Участники траурной церемонии старались не глядеть друг другу в глаза. Стыдно было в этом признаваться даже самим себе, но каждый подсознательно мечтал о скорейшем завершении похорон. И вовсе не потому, что не любили Ларису Петровну. Нет! Даже приехавшие по прямому указанию главврача районной поликлиники коллеги, и те по-своему тепло относились к Ларисе Петровне. Они стойко терпели непогоду и даже выказали желание задержаться, и произнести пару слов над могилой, хотя и имели несколько большее моральное право стремиться скорее уехать с кладбища.
Вера отрешённо смотрела на происходящее. Слёзы застряли где-то на полпути и не давали выхода никаким эмоциям. Она единственная, похоже, из всех присутствующих не обращала внимания на холод. Лишь липкий снег постоянно налипал на ресницы и возвращал её к тяжёлой реальности. Верин муж, так и не успевший сблизиться с Ларисой Петровной, просто выполнял свой долг по отношению к матери своей жены и бабушки маленькой Ларочки. Особого горя он не испытывал, поэтому стоял молча и терпеливо ждал возвращения домой.
Соседи по лестничной площадке, одинокие муж и жена, изредка заходившие к Ларисе Петровне пожаловаться на застарелые болячки, тихо перешёптывались, сетуя друг другу, что лучше бы они остались дома и там накрывали бы поминальный стол, в тепле и безветрии. Нет, безусловно, они скорбят по Ларисе Петровне, но... В такую погоду ужасную угораздило её преставиться... Нет, что б до весны дотянуть, или хотя бы до лета... И опять же, не от безразличия к усопшей так сетовали, а просто уж холодно очень, да снег всё усиливается... Тут самим не заболеть бы, не дай Бог...
Зоя Николаевна держала под руку постаревшего сгорбившегося Димку, и ни о чём не думала. Вьюга отгоняла все мысли. А главное - одну, сверлившую мозг, что скоро и она, вот так же... "Сколько ещё ждать осталось... Господи! Только б не в такую погоду..." На душе у Дмитрия Семёновича была пустота... Хотелось сказать что-то важное, значимое, но снег и холод отбивали все мысли...
- Ну, что? Будем закапывать? - к постыдной радости каждого присутствующего спросил один из землекопов.
...
Ма-ам! А, мам! - Засыпая, маленькая Ларочка пыталась поймать Верины руки, поправляющие её подушку. - А бабушка умерла? Она уже никогда-никогда не придёт?
- Спи! - Вера как могла, пыталась уйти сегодня от всяких объяснений. - Завтра поговорим.
- А я знаю... Бабушка никуда не ушла... Мы её просто не видим...
"Господи! Ну, до чего же странные эти взрослые, - Ларочка, засыпая, закрывала глазки, - ничего не объясняют. Сами, наверное, ничего не знают... Или знают, да забыли, что знают... Надо будет утром утешиться персиками из компота! И ещё конфетой. Шоколадной. Одной. Хотя, конечно, лучше - двумя. А ещё лучше - ..." - Тут начинались проблемы... "