Я убила все зеркала, они кричали, как раненые птицы... Я убивала Я убила все зеркала, потому что не могу видеть своего лица... оно пугает долго и безжалостно. Потом выкинула их тела подальше от дома... чтобы случайно не наткнуться на то, что от меня осталось - бледный подбородок, холодные губы... Хочешь узнать, какие?
Она подошла ко мне и поцеловала меня. Её губы и вправду были холодными, как одинокие звёзды. Она была вся. Как одинокая звёздочка - потухшая, пустая... Я не знал, чем она убивала себя, но то, что я увидел, повергло меня в ужас...
--
Смотри, что стало с этими руками, которые ты так любил... - Она говорила с трудом, показывая мне свои вены, похожие на струны - изрезанные.
Я хотел было что-то сказать, но она остановила меня...
--
Ты знаешь, все говорят, я похожа на призрака, говорят, у меня мало шансов выжить, и мне осталось совсем немного... Я не ем несколько недель... кажется. Что это пустая трата времени.
Она села на пол. В комнате не было ничего, кроме бокала и каких-то таблеток на полу. Да, ещё в углу валялась снятая с окна серая штора.
Я заметил, что в окнах выбиты стёкла.
--
Тебе не холодно? - спросил я, глядя в её бесконечно глубокие глаза.
--
Нет, не холодно. Мне не будет холодно, даже если я очень этого захочу, - она говорила на надрыве, голос её дрожал. И когда она не могла говорить, она начинала шептать: - мне никогда не бывает холодно. Да к тому же мне нельзя закрывать окна - ведь в окна ко мне залетают птицы, заходят ангелы, падшие и непризнанные, одинокие и потерянные. Мы садимся с ними на подоконник и пьём вместе чай. И говорим... долго, долго, долго... Они остаются со мной на ночь, а потом уходят дальше, по своим неведомым тропам - куда-то вдаль... Туда. Где нет горя... туда, где нет пустоты, - хотя она везде... Там, куда они уходят, много дождя... Они зовут меня идти с ними, но я медлю... жду... чего? Сама не знаю...
Она взяла откуда-то из воздуха ручку и нарисовала на обоях крест. Они все были в рисунках, пятнах, изорванные в клочья...
--
Как можно выйти из Пустоты, когда она внутри тебя..? Как можно уйти от дождя, когда ты сама - Дождь... Зачем бежать от горя, если оно бежит за тобой? - она вздохнула, - Ко мне по ночам залетают капли дождя. Они садятся на подоконник и обретают очертания людей. Людей, которые знают всё, - она грустно улыбнулась, - Я люблю слушать их долгие, как ночь, рассказы... а потом они сами уходят в Ночь. Растворяются в Ней, смешиваются с Её воздухом, становятся Её частью... А потом приходят звёзды. Звёзды скатываются с крыши дома и прыгают ко мне в окно. Медленно и осторожно, они заглядывают в комнату. Нужно сидеть тихо, чтобы не спугнуть их .Они по началу сидят долго и молчат, потом забираются внутрь, в комнату, и тогда я кидаю им кубики рафинада, а они едят его. Мои звёзды питаются сахаром...
Она плакала, плакала... безумно... звёзды были сладкими, а её слёзы - горькими. Я обнял её, она уткнулась мне в плечо и рыдала... Прошло несколько часов... или дней... Не знаю. Время текло так медленно, казалось, оно застыло вокруг нас - мы сидели на полу в комнате и молчали... Вся комната заполнилась её слезами, синими, как дым.
Она неожиданно вскочила:
--
Тихо... Слышишь его крики? - она замерла, и вслушивалась в неведомые звуки. Казалось, что она слышала и воспринимала их ещё не родившимися. Я не слышал этих звуков, но по выражению её лица угадал их ритм... Через минуту раздался удар, и стены дома затряслись. Потом скрежет, и ещё удар... и снова толчок, дребезжание стёкол... И звуки, похожие на человеческие крики, прорезали воздух в комнате.
--
Что это?
--
Это дом кричит. Он не хочет умирать, - она проглотила свою хрустальную слезинку. - Я расскажу тебе об этом... Если выдержишь.
Она закурила длинную тонкую сигарету.
--
Понимаешь, - сказала она, - мой дом очень старый. Ему, наверное, лет двести. У нас в городе много таких домов, но этот слишком стар. Он знает столько историй, сколько не знает ни один сказочник... Этот камень помнит всех, кто в нём когда-то жил. Они всегда здесь, рядом со мной. За окнами этого дома ходит белая лошадь, богатые чиновники, красивые дамы наполняют его своими голосами, музыкой, смехом... Тут живёт один забавный старичок. Он пишет и пишет на жёлтой тонкой бумаге старым пером. Он записывает всё, что видит, хотя давным-давно ослеп. Он говорит: "закрой глаза, и найдёшь выход из темноты". Выход из темноты... Ты знаешь, наш дом завтра будут сносить. Вот он и кричит, умирать не хочет.
Так вот почему здесь так пусто... - подумал я.
--
Он никому не нужен, - Она говорила, и её глаза наполнялись слезами - все жильцы давно уехали отсюда. Здесь опасно жить... здесь протекает потолок.
Я поднял голову и увидел потолок. Он и вправду был весь... какой-то странный. С него капала вода.
--
Это небо притаилось между крышей и чердаком, - она перехватила мой взгляд, - оно подарило мне один из своих синих кусочков... Тем людям, которым некуда ехать, выделят квартиры. Сегодня все переезжают.
--
А ты переезжаешь? - спросил я.
--
Меня перевозят. В санаторий для психически неуравновешенных, - тут она усмехнулась и долго смотрела на тлеющую сигарету, - Они приедут за мной сегодня вечером.
--
Навсегда?
--
Не знаю, - она вдруг взглянула на меня молящими глазами, будто бы я был единственным спасением, её глаза говорили: " Ну, ведь ты же веришь мне? Веришь?" Я верил...
--
Может, и навсегда, - продолжила она, - я не нужна моим родителям, они говорят, что я больная. Они никогда не любили меня, я была для них только большой проблемой...
--
А почему же они... Как?..
Она резко встала, не дав мне закончить вопроса. Я знал, что она меня поняла.
Она подошла ко мне и села за моей спиной, положив руки мне на плечи. Я вздрогнул от холода, которым были пронизаны её тонкие пальцы. Я чувствовал, что она смотрит на меня, и холод пробирал меня насквозь... Она обвила руками мою шею и тихо-тихо прошептала:
--
Потому что никто не видит того, что вижу я... Они не верят в воспоминания, а я не верю в них... Один раз они увидели меня на лестнице, я танцевала под музыку... Они же не слышат её...
--
Кто увидел?
--
Соседи. Они звонили родителям, но те сказали, что не знают меня. Тогда они позвонили людям из больницы, люди пришли. Я показалась им тогда слишком грустной... они сказали мне ходить к психиатру.
--
И что?
--
Я не ходила, - видимо, воспоминания приносили ей боль, она закусила губу, и слегка поёжилась, - зачем искать помощи у человека, который рушит твой мир? - Она смотрела на дым от сигареты, смотрела на него долго-долго, молчала... Дым принимал разные причудливые очертания, долго колыхался и, наконец, растворился.
Я нарушил тишину:
--
И что теперь? - слова прозвучали так громко в этом молчаливом доме, что, казалось, разбудили всех его невидимых жильцов. Я услышал где-то внизу скрип половиц, голоса...
--
Я живу на самом верхнем этаже. Я могу ночью выходить на крышу, и тогда мне будет виден оттуда весь город. Я не собираюсь никуда отсюда уезжать. Здесь живут мои друзья... Мои звёзды, мои ангелы, моё небо... - она улыбнулась и посмотрела вверх, на потолок. Синяя капля упала ей на ладонь, - это его слёзы... Они все просят меня остаться с ними, то есть уйти...
--
И что же ты будешь делать?
--
Отправлюсь к ним. Сегодня. Сей час же. Пока они не пришли. И не пытайся меня отговорить... - её голос вдруг стал решителен, резок, она встала с пола и направилась куда-то из комнаты.
--
Я не собираюсь. Я понимаю тебя, - вздохнул я.
Вскоре она вернулась с бутылкой вина и пачкой таблеток.
--
Я не знаю... Это хорошо, что ты здесь... Мне кажется, я люблю тебя. Приходи к нам, если захочешь... Я буду ждать тебя.
С этими словами она прикоснулась своими холодными, как одинокие звёзды, губами к моему лбу, налила себе бокал вина и запила им таблетки...
Не помню, сколько она тогда съела таблеток. Мои глаза застилали слёзы... Я закрыл глаза руками. Кричал что-то, звал её... волосы намокли от слёз... Я сжался в комок, я чувствовал себя отчаянным маленьким существом на чьей-то холодной ладони... не знаю, сколько я просидел так...
Когда открыл глаза, увидел её. Она лежала на полу, будто живая, такая красивая. На губе красная капелька вина... Она ушла к ним с улыбкой.
Я увидел вдруг, как её душа отделилась от тела и посмотрела на меня. В её глазах была радость. Я никогда не видел её такой счастливой...
Тогда в окно комнаты вошли люди. Их было много... Люди улыбались ей...
Потом я заметил белую лошадь - ту самую, о которой она говорила мне. Она легко вспрыгнула на лошадь и ещё раз взглянула на меня. Люди сели на цветных лошадей с огромными пёстрыми крыльями... Они все уехали в окно. Они ехали, не касаясь земли... Она обернулась и крикнула мне:
--
Я вернусь! И ты приходи... Ты - это я...
--
Я - это ты, - тихо ответил я.
Вот всё, что я могу вам о ней рассказать... Это не я её убивал..."
... Люди в белых халатах смотрели пристально и недоверчиво. Дикая холодность была в их глазах...
Его шатало. Он сидел на полу рядом с её телом и улыбался. Его взгляд скользил по каменным лицам людей в белом... Все лица были одинаковыми...
Они, люди, переглянулись. И двое из них, видимо, главных, вышли из комнаты. Они о чём-то совещались. Он слышал лишь обрывки фраз...
Он засмеялся. Ему было жалко их. Потом двое вернулись и обратились к остальным:
--
Псих. Последняя стадия шизофрении. Убийство совершил в состоянии наркотического опьянения. Девушка отравлена. - люди, выслушав приговор, снова переглянулись.
Он встал и подошёл к окну. За окном он увидел ночь. А в Ночи ехала она - на белой лошади. Сначала где-то в царстве туч, потом ниже, там, где заходит солнце, потом над крышами домов, а потом в нескольких метрах над землёй... Он улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ...
Люди в белом приблизились к нему. Тут в комнате из воздуха соткалась она верхом на белой лошади. За собой она вела чёрную. Он понял, что вторая - для него. Она шепнула ему. Почти не шевеля губами, - я -это ты, а он ответил ей мыслью: ты - это я... Он сел на лошадь, а тело его осталось лежать рядом с её телом.
Она улыбнулась врачам, которые ошарашено глядели на происходящее...
--
Не хотите с нами на вечернюю прогулку? - спросила она.
Редкие ночные прохожие, те, что верят в призраков, читают книги и ещё ходят в театры, говорили, что по улицам в тот день ехали двое. Он - на чёрном коне и Она на белой лошади...
Они гуляли всю ночь, а когда солнце, молодое, как апельсин, повисев над крышами домов, поднялось в небо, вернулись домой. А старый Дом не снесли. Теперь там собираются дети дождя. Они залезают на крышу и рассказывают друг другу эту историю.