Если бы только у меня были краски дождя, я бы нарисовала вам эту историю...
Но, к сожалению, всё, что у меня есть - это жалкие бусинки слов, из которых
мне придётся пытаться сплести бусы и надеть вам на вашу нежную шею...
Это случилось... Именно, это случилось в городе С.В городе С живут дожди...
да, именно оттуда они и приходят... Город С был таким же, как и остальные города.
Только вот стоял он на горизонте... Там было мало слов, потому что мало кто
хотел разговаривать, всё было итак понятно по глазам... Странно, но у всех
жителей города были синие глаза... Большие, выразительные синие глаза с
длинными чёрными ресницами...
Там стояла тишина. Она стояла в Центральном парке и судила обо всех по
собственным выдумкам... Тишина была огромной, длинной, высокой стеной, каменным забором, который огораживал что-то... неизвестно что, но огораживал. Заборы
ведь всегда что-то огораживали. Никто не помнил, когда построили эту стену,
никто не знал, что за ней, никто и не хотел туда лезть... В городе С все жили
спокойно и не стремились к приключениям... Там все спали по ночам. Кроме одного
существа...
... Его звали Вильгельм. На самом деле, у него никогда не было имени. Но
людям ведь всегда нужны имена - вот они и назвали его Вильгельм. Вильгельм
выращивал в своей комнатке большие деревья - яблони... По вечерам он садился
на окно и ел яблоки... жёлтые, они были похожи на голодную и жадную луну в
капала в чашу... Лезвие пошло по кругу... Пэм, встряхнув рыжими волосами,
закусив губу легко провела куском железа по тонкой нежной коже... Вильгельм
думал, как меняются девушки при виде крови - Звериное возбуждение плясало в
глазах Пэм... Она внимательно следила за тем, как алая кровь стекает в чашу,
потом взяла руку Вильгельма и нежно, насколько может быть нежной ведьма, вложила
лезвие в его ладонь... Вильгельм почувствовал холод и силу этого тоненького
кусочка металла сразу же, блики свечей отражались от его поверхности, как от
глади озера... Он был мудр, этот осколок кинжала, он был глуп, этот кусок желе
за, он взял власть над Вильгельмом, которому оставалось лишь подчиниться ей,
этой власти... Нет - думал Вильгельм, - нет, я не хочу и не буду...
Предметы вокруг него стали вдруг безумно чёткими, он увидел лицо Пэм, с любопытством смотревшей на него... Аксес улыбался, Дэнгини был серьезен, Ал. Хилли
молчала, опустив синие глаза в пол, Алмор разглядывал рану на руке... Они,
все пятеро, ждали его одного... Вильгельм снова взглянул на лезвие, и почувствовал,
что его словно приковали к этому куску смерти, он был не в силах ни
сдвинуться с места, ни оставаться сидеть так. Вильгельм, разрушая ароматы
воздуха, поднёс лезвие к руке... Холодное и пустое, оно обожгло кожу, обдало
её смрадом кладбища, морозной свежестью родника и неизвестностью смерти...
Оно медленно и тихо прочерчивало прямую поперёк синих вен...
Вильгельм внимательно следил за её шествием... Внезапно он почувствовал, что
в комнате есть ещё кто-то кроме этих шести.... кто-то, кто пристально смотрит
ему в спину, кто-то, кто знает о нём всё... Вильгельм встряхнул головой, но
ощущение не пропало, напротив, оно стало ещё сильнее...
Теперь он, казалось, даже слышит его шаги - существо шло очень медленно,
очень тихо, очень плавно, но прямо, прямо на Вильгельма... Юноша всё ещё
держал лезвие в своих руках, оно всё ещё впивалось ему в кожу, пытаясь выудить
заветную жидкость из вен... Вильгельм забыл о боли, он весь был сосредоточен
на ощущении, которое пронизывало его со всех сторон. Нет, там, за моей спиной
однозначно кто-то есть, - думал Вильгельм. И чем увереннее становился он в этой
своей мысли, тем страшнее ему становилось...
Может быть, меня выбрали... Может быть... - мелькало в голове у Вильгельма.
Чёткость изображения внезапно сменилась на темноту и мутность в глазах. Всё
исчезло, испарилось, улетело в никуда, оставив для Вильгельма лишь вязкий мрак
,и во мраке он ясно слышал взмах крыльев, нежный, мягкий взмах больших
крыльев... Существо было совсем близко, и сердце Вильгельма подстроилось под
ритмичный взмах крыльев... Вверх - вниз... вверх - вниз... Чьё-то дыхание ...
Вильгельм почувствовал чьё-то тихое и спокойное дыхание на своей шее...
Оно пахло яблоками, зелёными яблоками, именно зелёными... Именно этими проклятыми зелёными яблоками, которые невозможно ни с чем сравнить... Мягкие длинные
сухие пальцы закрыли Вильгельму глаза, и неожиданно в темноту ворвались
полосы света, солнечного света... Закрой глаза, и найдёшь выход из темноты -
прошептал чей-то голос в его голове.
Вильгельм вскочил. Он стоял на земле в каком-то парке, вокруг него шелестели
умные деревья, а он искал глазами существо с яблочным дыханием... Но вокруг
были лишь деревья, они вели свои бесконечные беседы ни о чём. Странно, но это
не был городской парк. Это был другой, совершенно другой парк... Здесь никого
не было... Почти никого... По краям аллей стояли молчаливо белые статуи... Это
были статуи молодых людей, красивых и не очень, они все застыли в каких-то
неожиданных позах...
В их мёртвых глазах не было ничего, только глазные яблоки... Я ещё никогда не видел белых яблок - подумал Вильгельм... Он шёл среди этих мёртвых людей, как бабочка, случайно залетевшая на завод... Прошлогодние листья хрустели под его ногами еле слышно, но в парке была потрясающая тишина, и Вильгельму не составляло особого труда услышать свои шаги... Да и не только свои. Кто-то ещё шёл за ним. Кто-то следил за ним... И снова этот взмах крыльев...
Вильгельм опустился на зелёную скамейку и посмотрел наверх, на небо... Кто-то обнял его за плечи, Вильгельм обернулся и увидел прекрасного юношу... Незнакомец был настолько красив, что Вильгельм не мог прийти в себя от восхищения... У юноши были зелёные глаза. Именно зелёные... господи, ведь ни у кого, никогда Вильгельм ещё не видел зелёных глаз... Вот на что были похожи зелёные яблоки... Юноша обошёл скамейку и присел рядом с Вильгельмом. Только сейчас он заметил, что у юноши были за спиной огромные зелёные крылья...
- Брайд, - представился он.
- Вильгельм, - представился Вильгельм, - продолжая разглядывать нового знакомого...
- А кто вы по профессии? - спросил любопытный.
- Художник, - ответил Вильгельм, - а вы?
- Ангел, - скромно сказал Брайд и опустил вниз голову...
- Ангел? профессия? в чём же она заключается?
- Пока что я не хочу тебе говорить, это долго объяснять... Да к тому же, ты
меня не поймёшь, а я не хочу снова быть одиноким...
Вильгельм внимательно смотрел на Брайда... Только сейчас он стал замечать, что Брайд почти не моргает, а сидит, уставившись в одну точку, будто бы куда-то вдаль...
- Ты знаешь, ты очень красивый, - сказал я наконец после долгой паузы.
- Нет. Я некрасив. Это только оболочка, всего лишь оболочка... внутри я пуст, как гитара без струн, - с этими словами Брайд тяжело вздохнул и слегка взмахнул большими зелёными крыльями, - смотри, эти листья, которые шуршат там, вдалеке - это я их сделал, сам...
Вильгельм поднял голову и посмотрел в небо...
- Я вырываю перья из своих крыльев, и они становятся листьями на деревьях и радуют меня своим шелестом... Хотя бы есть с кем поговорить...
Брайд вздохнул ещё тяжелее, так, что даже воздух стал каким-то тяжёлым. Он
придвинулся ближе ко мне и повернул ко мне голову... У него были слишком глу-
бокие глаза... Глубокие и молчаливые, спокойные, но с беспокойным чувством
тоски в чёрных зрачках, будто бы слепленных из кусочков угля. Они замерли
на месте, будто пытаясь что-то услышать... УСЛЫШАТЬ... Я взглянул ему в
глаза, они имели странный разрез, его тёмные волосы были не длиннее подбородка, чуть завивались и причудливо окаймляли его тонкое лицо.
Брайд протянул ко мне свою руку, пытаясь что-то найти. Он как-то неуверенно
нащупал мою руку и крепко сжал её в своих, будто бы боясь выпустить, потерять
меня навсегда. Я узнал знакомое прикосновение сухих длинных пальцев. Брайд
раскрыл свои глаза ещё шире...
- 2 -
- Ты говорил мне, что я красивый. Мне никто этого раньше не говорил. Опиши
мне, пожалуйста, как я выгляжу...- Брайд умоляюще опустил уголки рта...
- Милый Брайд, это будет очень сложно, - я слегка удивился этому вопросу.
- Но прошу тебя...
- Хорошо, - я высвободил свои руки из его рук и сорвал с куста, росшего рядом со скамейкой, маленький зелёный листочек, - Брайд... Брайд, ты похож
на юный цветок, на музыку... на... Ты знаешь, у тебя длинный красивый нос.
- Длинный нос? - Брайд медленно поднёс руку к лицу и нащупал свой нос.
- А ещё, Брайд, у тебя тонкие губы... Тонкие прямые четко очерченные бледные
губы, - я не отрываясь смотрел на его прекрасные губы...
- Бледные? Это как это? - Брайд закусил губу.
- Бледные, это как луна. Знаешь, луна на небе светится таким бледным и неясным светом. Вот и у тебя такие же губы...
- Аа... - Брайд грустно вздохнул, - а волосы?
- А волосы у тебя мягкие... Знаешь, как темнота, которую наливают в стакан.
Брайд погладил свои волосы.
- А. Темнота - это понятно... Темноту я люблю... Значит, ты говоришь, как темнота... А глаза? - Брайд придвинулся ко мне ещё ближе и выпрямился в нетерпении.
- А глаза у тебя, как зелёные яблоки, - выпалил я, боясь потерять это прекрасное существо, этого прелестного ангела, его зелёный силуэт, его тонкие
пальцы и тихий, незнакомый голос, к которому не привыкнуть, даже если всю свою жизнь слушать только его...
- Яблоки... - Брайд отвернулся от меня внезапно, опустил голову и обхватил её своими длинными руками... - Яблоки... зелёные... черт побери...- С этими словами Брайд вскочил со скамейки и побежал по аллее куда-то вдаль...
Ушёл... улетел, исчез, мой ангел... Господи, я готов был разнести всё к чертям... Надо бежать за ним... Срочно бежать...
Я поднялся и побежал за Брайдом... Брайда уже не было видно, но я каким-то странным чутьём угадал, где он. Пробежав немного по прямой аллее, мимо молчаливых и непреклонных, равнодушных статуй, я свернул в другую аллею, представлявшую собой увитую плющом мраморную колоннаду. Она заканчивалась небольшой беседкой, зданием из белого камня с греческими колоннами. Не знаю, почему я решил бежать именно туда, но что-то подсказывало мне дорогу...
Я быстро добежал до беседки и помимо причудливо расписанного потолка и деревянных лавочек увидел дверь.
Открыв эту дверь, я замер в удивлении... В лицо мне ударил солёный и свободный запах моря. Морской ветер ухватился за мои волосы и принялся играть с ними, как дикая кошка. Передо мной на бесконечное количество километров вперёд простиралось зелёное море... Зелёное, как глаза Брайда... Море торжественно и спокойно улыбалось мне, а невидимый пастух-ветер гонял по нему, как по безбрежному зелёному душистому полю, белоснежных барашков... Барашки то и дело останавливались, приподнимались, но затем снова бежали вперёд, стараясь успеть добраться до берега. Мне не видно было берега, линию прибоя скрывали от меня высокие скалы. И от этого мне казалось, что у моря нет ни конца, ни начала, что всё вокруг меня - это торжествующая, могущественная, манящая стихия... Я не знал, куда исчезали барашки волн, я не знал, откуда они приходили, я видел только острую и жёсткую линию горизонта. Там, вдалеке море теряло свой зелёный цвет и становилось бледно-голубым, как небо... От всего увиденного у меня закружилась голова... Я никогда ещё не встречался один на один с морем, никогда не видел его, но теперь мне казалось, что оно приняло меня к себе, и я больше не смогу прожить ни дня без шёпота волн.
На секунду я забыл, зачем пришёл сюда. Но после мимолётного молчанья я всё же вспомнил, что где-то там, неизвестно где, есть мой милый, прекрасный Брайд, который мне так нужен, и которого, как мне казалось, я чем-то обидел... Я знал, что Брайд ещё жив. Не знаю, каким чутьём, но знал... Видимо, тем же самым внутренним чувством, которое подсказало мне тогда открыть эту дверь... Я бросился по жёсткому холодному песку поближе к скалам, к морю. Подбежав к самому краю огромной скалы, я отпрянул - подо мной лежали
холодные острые камни. Беззащитные белые барашки, наивно бежавшие навстречу неизвестной и зовущей земле, встречались с мёртвыми камнями и разбивались на мириады маленьких брызг, оседающих на песке блестящим бисером.
Я осмотрел побережье и понял, что оно представляет собой скалистый мыс, далеко вдающийся в море. Я услышал где-то знакомый взмах крыльев и побежал по скалам, взбираясь и спускаясь вниз, пытаясь разглядеть как можно дальше перед собой. Но камни только молчали, а скалы врезались мне в ноги... Я понял, что бегу босиком, и что пятки мои в крови... Но я не замечал боли, потому как она ничего не значила для меня...
Одинокая серая скала, на которой я заметил фигурку Брайда, была похожа на гордого индейца, вскинувшего голову навстречу волнам. Они врезались в его могучее тело, целовали его ступни, а тот лишь молчал и грустно, сурово вглядывался в даль. Странно, но море было спокойным везде, кроме небольшой бухточки, образованной этим утёсом и линией берега.
Я подбежал ближе. Брайд стоял на самом краю и не шевелился. Он сжал обе руки в кулаки, и, казалось, даже не дышал. Его крылья, зелёные, были сложены на спине. Отчаяние и злоба были в этом силуэте, вытянутом и напряжённом, как струна.
Я подошёл к Брайду достаточно близко, но так, чтобы моё дыхание не касалось его шеи. Брайд продолжал молчать и сжал кулаки ещё крепче, чем прежде. Мне казалось, что он злится на меня.
Что я чем-то его обидел, как-то не так назвал, задел его хрупкое сердце...
-3-
- Брайд... - я выдохнул.
- Что? Ты здесь? - Брайд не шевельнулся.
- Да. Я пришёл за тобой, потому что не хочу оставлять тебя одного.
- Зачем тебе я? Я ничего не могу сделать для тебя. Прости, но я недостоин быть с тобой. Я слишком глуп и ничего не понимаю. Вильгельм, я не знаю настоящей жизни. Её нет для меня, я живу своими мечтами, - Брайд слегка склонил голову набок.
- Глупости, Брайд... Ты мне нужен, Брайд... - я хотел сделать шаг, обнять его, но какая-то холодная сила заставила меня остаться недвижимо на своём месте.
- Расскажи мне о своём Городе, Вильгельм - попросил меня Брайд, - голос его при этом смягчился.
- Мой город... - я сел на камень, - Мой город потерял своё имя. От имени осталась одна буква - буква С. Название города было написано на крепости, но дождь смыл буквы... Он смывал их одну за другой, до тех пор, пока не осталась одна, последняя...
- Имя городу - Серпентиано, - Брайд разжал кулаки.
- Откуда ты знаешь?
- Я знаю, - коротко отрезал Брайд, - ну, продолжай...
- В городе Серпентиано живут дожди. Они живут в маленькой башне на окраине города, по вечерам они зажигают свет в комнате и поют свои песни. Музыка эта летит над крышами домов. Дожди - это странные существа. Они очень редко показываются на глаза жителям города. Здесь никогда не идёт дождь. Иногда, когда дождям нужно по делам в другой город, они облачаются в синие смирительные рубашки и летят над городом стаями синих птиц... У меня был друг. Он любил гулять по крышам. Однажды он видел, как дождь - это была Она, скорей всего, потому что у неё были длинные рыжие локоны, - вылетел из своего укрытия и полетел на юг, взмахивая длинными рукавами-крыльями, мокрыми от слёз. Мой друг, его звали Моррис, взобрался на антенну и схватился за один из рукавов девушки-дождь... Бедняга, он влюбился в неё, в это холодное и простуженное существо. Она не выдержала тяжести его души, тела и любви и рухнула вместе с ним на асфальт, который поджидал их внизу... Ты знаешь, утром нашли его тело. Он лежал, а в руках его были мёртвые синие птицы... когда взошло солнце, птицы растаяли, а Моррис испарился... исчез... - я выдохнул, закончив грустную историю. События, которые я пытался описать, живо представились в моей голове, и сердце защемила тоска, грусть, боль...
Брайд стоял, не шелохнувшись...
Наконец, он нарушил тишину...
- Господи... почему так всё случилось...? - он тяжко вздохнул.
- Брайд, я не знаю. Если бы я знал, я бы не позволил этому произойти.
- Ладно. Расскажи мне ещё про твой город. Он очень красивый, наверное.
- Да, он прекрасен. В каждом кирпичике, в каждом кусочке этих мостовых, улиц, стен домов живёт прекрасная светлая грусть. У нас много памятников, но никто из ныне живущих в городе не помнит, кому они были поставлены и в честь чего... Нашу историю тоже смыли дожди. Ветер же вырвал все страницы из книги Летописи. Никто не помнит, кто и зачем построил Город С.
- Был такой король, Сальвадор Восьмой. Он был самым младшим из пяти братьев в королевской династии, и ему по традиции предоставлялось право построить город, в котором он мог бы жить отдельно от остального государства. Чтобы в городе были свои законы, своё название... Молодой Сальвадор был по душе своей грустным и романтичным. Поэтому он и выбрал такое место и такое время для строительства города С. Прямо на линии горизонта, - Брайд отчеканил каждое слово.
- Брайд... Откуда тебе всё это известно? - этот ангел всё больше удивлял меня.
- Известно...
- Теперь ты расскажи о себе, Брайд... - я заметил, как ангел разжимает кулаки.
- Хорошо... Я живу здесь, в этом тёмном парке уже лет двадцать. Хотя ты знаешь, чувствую, будто и все пятьсот здесь жил. Первые несколько лет я хотел выйти отсюда, потому что здесь очень темно, но потом понял, что сад окружён со всех сторон сплошной стеной - забором, который ограждает меня от чего-то... Я возненавидел человека, который всё так задумал... Я понял, что стал пленником этого сада. Меня угнетала та темнота, которая здесь постоянно стоит...
- Странно, по-моему, здесь очень светло, - вставил я.
- Смотря, как ты живёшь - с открытыми глазами или закрыв их... Так вот. Я должен был себя чем-то занять, и поэтому стал гулять по парку каждый день. Однажды, я нашёл где-то в отдалённом уголке сада белую глину. Я вскоре понял, что из неё можно лепить... Я начал лепить фигуры людей. Я пытался слепить свой идеал. Но ты знаешь, все они были не такими... Другими...
Я понял, что все эти статуи юношей вдоль аллей - творения моего Брайда... Моего милого ангела.
- Я очень одинок, и мне не с кем говорить... Когда я увидел тебя там, в той тёмной комнате, сидящего рядом с твоими друзьями, я понял, что мне нужно быть с тобой. И вот ты пришёл сюда, Вильгельм... Я, наверное, слишком глуп для тебя... - Брайд закрыл лицо ладонями...
- Что ты, милый Брайд... - я не знал, откуда вдруг такие слова.
Брайд вдруг повернулся ко мне и сделал шаг вперёд. Он протянул обе руки ко мне и дотронулся до моего лба. Пальцы его были как всегда холодными и сухими. Он провёл рукой по моим щекам, губам, подбородку... Затем его прекрасное лицо искривилось в гримасе боли... Он обнял меня за плечи и начал плакать... Он плакал и не закрывал глаза... Его зелёные глаза плакали, и, казалось, слёзы никогда не кончатся в этих бездонных озёрах...
- Господи... Ты - тот самый... - шептал Брайд.
- Кто? - спросил я и коснулся мокрых щёк Брайда.
- Ты - тот, кого я искал всю свою жизнь. Жаль, что я не могу увидеть тебя... - Брайд снова принялся плакать.
Только теперь я понял, что с ним. Брайд был слепым. Он ничего не видел... Вот что значили его слова : " смотря как живёшь - с открытыми глазами или с закрытыми "... Этот ангел слеп, его зелёные весенние глаза мертвы. Они не видят ничего, а он живёт с открытыми глазами так же, как я живу с закрытыми, когда ложусь спать...
- Всё хорошо, милый ангел, всё хорошо... - я прошептал и обнял Брайда. Его зелёные крылья были сложены за спиной, ветер трепал их, и зелёные пёрышки летели по воздуху, будто маленькие кораблики...
- Нет... Всё очень плохо... - Брайд внезапно отстранил меня и отошёл назад, - зачем я нужен тебе? Я ведь слеп, я не могу сделать того, что могут другие... Тебе будет скучно со мной... Вдобавок, я никогда не увижу тебя...
- Брайд, послушай... Всё хорошо... Я могу рассказать тебе, как я выгляжу.
- Скажи мне только, какие у тебя глаза... - спросил Брайд и отступил ещё на шажок к краю обрыва.
- Синие, как и у всех нас в Серпентиано. - ответил я.
- А ты никогда не пробовал их открывать? - спросил Брайд.
Я промолчал... Какой странный вопрос. Я где-то слышал, что человек проводит большую часть времени во сне, с закрытыми глазами, но ведь когда-то он их открывает. Тем более, я ведь почти не сплю.
- Почему ты ходишь с закрытыми глазами... - шёпотом спросил Брайд.
- Прости, но, по-моему, глаза мои открыты, - я поднёс руку к своему лицу.
- Ошибаешься. Они плотно-плотно сжаты...
Я нащупал лицо. Вот они, мои глаза, и вправду, закрыты... Как же тогда я вижу всё это вокруг себя...
- А у тебя глаза постоянно открыты - сказал я Брайду.
Брайд сказал мне : " я знаю " и повернулся лицом к морю. Он снова сжал кулаки и вытянулся, как струна.
- А ты не пробовал их закрывать... Ведь ты сам говорил мне : закрой глаза, и найдёшь выход из темноты.
- А это хорошая идея, - крикнул Брайд. Он обернулся ко мне на мгновенье и закрыл свои зелёные глаза... - Я люблю тебя.
Он сделал шаг вперёд. Почему - то я не в силах был поймать его, я чувствовал свою беспомощность, своё бессилие и бесполезность... Чувствовал, что ничего не могу сделать... НИЧЕГО!!! Он сделал шаг вперёд и упал. Я подбежал к краю обрыва, и в лицо мне полетели зелёные бабочки и листья - перья из его крыльев. Крылья не помогли ему. Он падал медленно, медленно, медленно... Он будто бы плавал в воздухе... Наконец он коснулся воды... Всплеска не было, ни звука, ни капель... Ничего... Он лежал на воде, как на гранитном столе, не шелохнувшись. Его зелёные глаза были крепко закрыты, он улыбался... Море почему-то превратилось во что-то тёмное и твёрдое. Я увидел себя там, на поверхности этой странной воды... Я понял, что встретил себя...
Я открыл глаза.
-4-
Когда Аксес открыл глаза, он увидел, что Вильгельм лежит на полу. В руках его сжато лезвие, и из ладони течёт кровь, хлестает потоком. По руке, перерезанной поперёк, тоже текла струйка красной жидкости...
- Надо вытащить его отсюда, - крикнула Ал. Хилли.
- Ему наверное стало плохо из-за потери крови, - предположил Алмор.
- Господи, он жив ещё? Он же такой слабый... - Пэм вскочила со своего места и бросилась к Вильгельму, который лежал с закрытыми глазами на полу.
- Сиди на своём месте - холодно сказал Дэнгини. - мы с ребятами вытащим его на свежий воздух.
Алмор, Аксес и Дэнгини подхватили худощавого Вильгельма и вынесли его в соседнюю комнату. Там и вправду воздух был несколько более свежим, чем в зале, где проводилась месса. За юношами вслед выбежали девушки.
Вильгельма уложили на диван.
- Включите же кто-нибудь свет, - крикнул Аксес.
Пэм подбежала к стене и нажала на кнопку выключателя. Яркий искусственный электрический свет показался после мягкого света свечей чем-то диким. Все на секунду закрыли глаза...
Алмор склонился над Вильгельмом, пытаясь уловить его дыхание. Оно было, правда, еле заметное, но было. Сердце Вильгельма сжалось в комок и стучалось так, как стучится наказанный ребёнок, просящий разрешения выйти из тёмной и страшной комнаты...
Аксес потряс Вильгельма за плечо. Открой глаза, Вилли... Всё хорошо... Мы здесь, открой глаза... Кровь уже остановилась, и с тобой всё будет хорошо... Вильгельм, брось, открой глаза...
Он открыл глаза. Ему было больно. Он увидел вокруг себя каких-то людей. Они все были странными, он никогда никого не видел... Он никогда никого не видел... Он не знал, кто это, что они хотят от него... Он крикнул, потому что свет уколол его чёрные маленькие зрачки, не привыкшие различать что-либо кроме темноты... Он кричал долго, сжался в комок и не знал, куда ему убежать от этого видения. Он не знал, куда ему спрятаться от света и такого страшного разнообразия цветов и форм... Как всё здесь глупо. Здесь слишком много разных цветов...
Люди наклонились над ним. Какое-то существо со странными длинными рыжими нитями на голове и блестящими глазами наклонилось к нему и улыбнулось... Он никогда не видел улыбки. Она потянулась к нему и хотела поцеловать его, но он отстранился. Он взвизгнул, как дикий зверь. Он вскочил с дивана и побежал прочь, прочь из этого страшного места... Здесь слишком много света, надо бежать туда, где темнота... Он забежал в залу, где горели свечи... Но и здесь было светло. Тогда он выбежал на улицу. Там огни рекламы неоновыми всполохами резали дно его глаз. Он кричал, он бежал и не знал, куда... Только нестерпимая боль от всего, что он видел. Он ВИДЕЛ, вокруг...
Он чувствовал там, на холодной и мокрой поверхности воды кого-то... Он чувствовал, как не хватает крыльев за спиной... Он слышал, как за ним бежали эти люди. Как они кричали ему вслед : Стой! Вильгельм! Подожди... Но он не ждал, да к тому же они называли его чужим именем. Имя Вильгельм не принадлежало ему. Оно было слишком прекрасным для такого. Как он... Вильгельмом звали того, чьи волосы уже пропитались солёной водой... Но его волосы - они были не его... Он был не в своём теле... Нет... У него были не его глаза... Нет...
Стена сада уже виднелась сквозь чёрные страшные ветви деревьев. Он перемахнул через неё легко, как будто крылья всё ещё были за его спиной... Знакомый шелест деревьев, холодные листья прикоснулись к чужому телу своими влажными ладошками. Чужие ноги бежали по родным дорожкам парка... Зрячие глаза быстро нашли дорогу к морю... Но медленнее, чем её находили слепые. Море уже шептало ему о чем-то...
На скале сидел человек. Он щупал вокруг себя холодные камни... У него были шрамы на спине, там, откуда должны были расти крылья...
Они обнялись, они сидели, держась за руки... У него были синие глаза... У того, который лепил статуи из белой глины...
У того, кто носил длинный шарф и рисовал яблоки, были зелёные глаза...
-5-
- Пэм. Всё-таки, это был не Вильгельм... - Аксес помешивал кофе ложкой.