Серое небо слилось с серым городом, туман и дождь превратили, в общем-то, несовместимые вещи в одну единую, сделали их дополнением друг друга, продолжением одного целого. Тяжелый, жирный дым от горящего танка медленно и неторопливо струился вверх, наполняя окружающее пространство тяжелым запахом горелого пластика, горячего металла и смрадной вони вытекшего топлива.
Мелкий моросящий дождь, казалось, насквозь пропитал весь окружающий мир, не оставив никакого места теплу и покою, не оставив даже намека на то чувство, которого так жаждет каждый нормальный человек.
Маленькая фигурка человека, вжатая в камень такого большого города. Фигурка не шевелится, человек или мертв, или хочет казаться таковым, он нем и недвижен.
Жгучее желание жить, острое как вкус неразбавленного спирта в гортани, горячее как кровь в остывающем на холоде теле. Жажда жизни способна заставить человека делать абсолютно невероятные вещи. Вот и сейчас, он лежал на холодном камне уже целый час, без какого либо движения. Он лежал имитируя смерть именно для того чтобы жить, и мысли в голове были только об этом. Наконец он решил, что прошло достаточно времени, и ползком двинулся в сторону ближайшего подвала. И было это за двенадцать секунд до того, как небо упало на землю.
Он полз к подвалу, медленно, но уверенно, оставляя позади метр за метром, оставляя позади танк и мертвых друзей, которые так и не выбрались из него. И хотя единственным посторонним звуком проникающим в его уши было собственное хриплое дыхание и грохот стаббера где-то далеко впереди, крики сгорающих заживо людей казалось навечно поселились в голове. Он помнил их всех, веселых и мрачных, красивых и некрасивых, он помнил их такими, какими они были и такими какими они хотели быть. И эта память не давала застыть на камне, провалиться в бездонную пропасть беспамятства, сладкого небытия дарующего покой, эта память рождала злость, ту злость, которая раскаленным добела железным прутом гнала его вперед, к далекому звуку стаббера. Да, желание жить способно на многое, но ненависть и жажда мести может значительно больше, она может оживить разум человека, которому больше нет смысла существовать, она может заставить встать и действовать тело которому незачем жить. Именно поэтому он двигался вперед. Потому что там был виновник смерти. Там было мщение и расплата.
Когда он спустился в подвал, вся площадь, вместе с танком превратилась в пылающий ад, заполненный безумным грохотом и пламенем. Его всего засыпало осколками и пылью. Встав и отряхнув одежду от пыли, покачивающейся походкой, он двинулся вперед. Звуки стрельбы стали значительно громче, теперь к ним добавилось шипение ласганов и смутные голоса людей. Иногда придерживаясь рукой за стену, он размеренно двигался вперед, как когда-то танк, которым он управлял. В воспаленном сознании голоса людей впереди слились со смехом старых друзей, и их голоса он слышал все четче и четче, до тех пор, пока сам не оказался среди них, среди тех, кто был ему ближе, чем братья, кого он любил больше жизни.
Среди тех, кого больше не было в живых. Разум рывком всплыл на поверхность из глубин галлюцинации, и он обнаружил себя скорчившимся на земле в углу комнаты. Руки обнимали занемевшие плечи, пальцы судорожно вцепились в мокрый, промасленный комбинезон, колени прижаты к груди. Он заставил себя встать и идти дальше. И было это за двенадцать секунд до того, как ангел смерти сел ему на плечо.
Выйдя из зала, в котором он находился в коридор, он сразу увидел человека стоявшего спиной к нему возле противоположной стены, человек жизнерадостно свистел, и, похоже, занят был справлением малой нужды. Танкист молча достал из висящей на боку кобуры ласпистолет, поднял руку на уровень глаз, и так же молча нажал на курок. Луч вошел в спину прямо между лопаток и человек сполз по стене на пол. Танкист медленно подошел к телу и с абсолютно пустым лицом вдавил палец в курок еще три раза. Ничего не изменилось. Все так же, с перерывами грохотал стаббер, так же где-то кричали люди.
Так же были мертвы все друзья.
Он снял с трупа две гранаты, и, переступив через тело, пошел вперед, к лестнице ведущей на второй этаж, именно там, судя по всему, находились остальные мятежники. Немного постояв перед входом тамбур, который вел к комнате, он шагнул вперед. И было это за двенадцать секунд до того, как война для него закончилась.
Еще в тамбуре перед входом в комнату он выдернул из гранаты чеку, а саму гранату зажал в руке. Войдя в помещение, танкист начал методично расстреливать находящихся там людей из ласпистолета. Их было на удивление много, но прежде чем они успели среагировать, четверо уже были мертвы. Когда кто-то открыл ответный огонь, мертвы были уже семеро. И когда танкисту пробило грудь десятком выстрелов, когда он упал на холодный пол, и граната выкатилась из его руки, умерли все. И было это, когда время вышло.