Ерошин Алексей : другие произведения.

Дорога до Килиманджаро

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Дорога до Килиманджаро
  
   Волны пьют огни Гаваны.
   Тишину прибой колышет.
   Как там Папа?
   Тише, тише,
   Не мешайте:
   Папа пишет.
  
   Безупречна точность фразы,
   Словно шпага матадора:
   Гениальность вне заразы
   Прилагательного вздора.
  
   Там, где слово крайне наго,
   Сантименты не у места.
   Вечер.
   Кончена фиеста.
   Море ждёт к себе Сантьяго.
  
   Ноют раны.
   Стынет грелка.
   Всё, Эрнесто.
   Хватит,
   Хватит,
   Чтоб курносая сиделка
   Не присела у кровати:
  
   Для того ли ты солдатом
   Шёл в свинцовые метели,
   Чтоб на простыни распятым
   Тихо кончиться в постели...
  
   Тише, тише, Папа пишет.
   Ждёт литая тяжесть пули
   Час рассветный.
   Ближе, ближе
   Утро чёрного июля,
  
   Кризис жизненного жанра,
   Холодок ружейной стали...
  
   Как немыслимо хрустален
   Белый снег Килиманджаро...
  
  
  
   Подорожная
  
   - К заутрене будем?
   - Бог ведает, барин:
   Туман да болото, не видно дороги.
   Поспал бы...
   - Не спится мне. Сердце в тревоге...
   - Не спится? Ну что же, давай погутарим.
  
   - Ты шутишь! О чём говорить нам с тобою?
   Что смыслишь ты, лапотник, в бедах державы?
   - Хомут ещё крепок, да оси-то ржавы.
   - Но конь-то горяч!
   - Да тяжел с перепою.
  
   - Шалишь, мужичина: жеребчик-то справный!
   - Жеребчик-то справный, да рваные вожжи.
   - Крамольно глаголешь!
   - Помилуй мя, боже...
   За правду крамольную ноздри-то рваны...
  
   - Ах, Ваня, что правда? Красива далече,
   Да вкус её горше полынной настойки.
   - Ништо, мы к настойкам с рождения стойки.
   А на душу примешь - и, кажется, легче.
  
   - Ах, Ваня, окрестно всё сиро да пресно:
   Ухабы всё чаще, болота всё пуще!
   Не стать ли?
   - Дорогу осилит идущий,
   А прочие способы
   нам неизвестны...
  
   Тревожно трещали в тумане сороки.
   Душа в беспросветной тоске заходилась.
   А бричка катилась,
   катилась,
   катилась,
   И не было края
   у этой
   дороги...
  
  
  
   Зазеркалье
  
   Опять,
   Вопросами томим,
   Гляжу в зеркальный сумрак хмурый,
   Который камерой-обскурой
   Переворачивает мир
   Наоборот,
   Где всё вокруг
   Не так,
   Как видится привычно,
   Где обитает закадычный
   Мой враг
   И мой заклятый друг,
   Фантом,
   Двойник,
   Второе "я",
   Мой неизбывный Альтер Яго,
   Ко мне влекомый той же тягой
   Познанья тайны бытия.
   Он,
   Как и я,
   Прильнув к стеклу,
   К незримой амальгамной грани,
   Проводит пальцами по раме,
   Пытливо вглядывась вглубь
   Дыры,
   Где двух миров края
   Сомкнулись в точке сопряженья.
   Но кто
   Всего лишь отраженье
   Из нас двоих?
   Он или я?
   Кому из нас двоих дано
   Нести в себе Творца затею?
   Кому из нас
   Ничтожной тенью
   Служить другому суждено?
   Кто растворится в прах,
   А кто,
   Отсеяв истину от фальши,
   Воскликнет дерзко:
   - Что там,
   Дальше,
   За этой
   Новою
   Чертой?..
  
  
   Демон
  
   Ночь.
   Туман.
   Зрачок Селены
   С высоты взирает немо.
   Пустота.
   Во всей вселенной
   Только я
   И серый демон.
  
   Серый демон тёмной ночи
   Щурит жёлтые глазищи.
   В заключении бессрочном
   Взад-вперёд по клетке рыщет.
  
   Щерит пасть в усмешке волчьей,
   Взором дерзким тьму буровит:
   Серый демон тёмной ночи
   Хочет красной сладкой крови.
  
   Режет воем свод небесный
   От заката до восхода:
   Душно зверю в клетке тесной,
   Демон требует свободы.
  
   Лунный свет щекочет вены.
   Клетью сумрак изрешечен.
   Не проси свободы, демон,
   Вкус ее недолговечен.
  
   Растревожит лай собачий
   Тишину в отъезжем поле,
   Спустит свору доезжачий -
   Вот и амба волчьей воле.
  
   Грянет встречь заряд картечи,
   Скрутит болью в рог бараний,
   Изломает, искалечит,
   Полыхнёт в смертельной ране -
  
   Слышишь, демон?
   Я ведь тоже
   Над судьбой своей не волен.
   Загнан, заперт и стреножен,
   Только клетка чуть поболе.
  
   Нам не вырваться из плена,
   Не гулять, как вольный ветер...
   Не проси свободы, демон,
   Нет её на этом свете...
  
   Тучи.
   Тьма.
   Дождя чечётка.
   Ночи тянутся веками...
   Пять шагов назад - решётка,
   Пять вперёд - холодный камень...
  
  
  
   В деревне зима...
  
   В деревне зима.
   На штакетниках иней разлапист.
   Сорочий галдёж
   Рассыпается звонко окрест.
   Глазницы окон
   Заколочены досками накрест.
   В бескрайней дали
   Под почтовым грохочет разъезд.
  
   В деревне зима
   Бьются в ставень вьюги-побирухи.
   Натоплена печь.
   Прикорнул домовик у стены.
   Под скрипку сверчка
   Две худых молчаливых старухи
   В тягучий кисель
   Отрешённо макают блины.
  
   В морозную ночь
   Уплывает берёзовый остров.
   Колючий куржак
   Обживает пустые дома.
   Скрипучий журавль,
   Да тропинка в снегу -
   До погоста.
   Да липовый крест.
   Да позёмка.
   В деревне - зима...
  
  
  
   Бег
  
   Беги,
   Беги,
   Но торопись не слишком,
   Пускай в руках успеет стихнуть дрожь.
   Смешно сказать:
   Волнуюсь, как мальчишка.
   Казалось бы,
   Уже не в первый раз
   "Ижевке" ставить точку в этой сцене,
   Но снова в горсть
   Сжимается нутро,
   Лишь воедино связывает нас
   Невидимая ниточка прицела.
   Беги,
   Но замкнут круг,
   И нет просвета.
   Двои, хитри, петляй - конец один:
   Выжловка, как судьба, идет по следу,
   А я готов сдуплетить впереди.
   И боль, и страсть в клубок сплелись во мне,
   Мне не унять охотничьего зуда,
   Ведь наша связь
   Значительно сильней,
   Чем издали покажется кому-то,
   Поскольку там,
   В небесной звонкой выси,
   Тот, кто всему на свете знает цену,
   Следит сквозь туч косматые стада,
   Как я
   В его оптическом прицеле
   Бегу,
   Бегу,
   Пытаясь угадать,
   В какое же мгновенье
   Грянет выстрел...
   Но тот,
   Кто замыкает все круги,
   Со мною тоже не спешит как будто.
   И тише бьётся жилка на виске.
   И тишина висит на волоске.
   И жизнь.
   И мысль.
   Ещё одна минута...
   Беги,
   Беги,
   Беги,
   Беги,
   Беги...
  
  
  
   Разъезд 842
  
   Стрелка.
   Разъезд восемьсот сорок два.
   Тополь, да пыль, да ковыль-трава.
   Здесь можно с разбега нырнуть в тишину,
   Как в омут, и камнем пойти ко дну,
   И никогда не достигнуть дна:
   Здесь не глубинка,
   Здесь - глубина.
   Здесь никогда не стоят поезда,
   Здесь та же самая всходит звезда
   Ровно в одиннадцать каждый вечер,
   Здесь и заняться-то больше нечем,
   Как только вести философские споры
   С охочим до водки обходчиком Колей,
   Да перепелов постреливать в поле,
   Да раз в неделю глазеть на скорый,
   Который, гремя, проносится мимо,
   Напоминая, что там, за скверной,
   За гранью этой чёрной дыры,
   Возможно, есть и другие миры,
   Что, впрочем, вовсе не достоверно...
   Но Галка, дочь обходчика Коли,
   Всё смотрит и смотрит из-под руки,
   Как убегают вдаль огоньки...
   Делать ей больше нечего, что ли?
   Всё верит,
   Что жить без надежды нельзя,
   Что люди не могут быть одиноки...
   Так до утра и стоит у дороги.
   Дурёха дурёхой,
   ну что с неё взять...
  
  
  
   Скоморошина
  
   А ну, Ерёма,
   Отворяй закрома,
   Всех пою задарма!
   Эхма,
   Живём раз только,
   И то - без толка,
   От дурака,
   Суета да сутолока.
   Жизнь - копейка,
   Судьба - индейка,
   Одна идейка:
   Наливай, да пей-ка.
   Не стой озадаченно,
   За всё заплачено.
   Пей, дурачина,
   На то причина:
   Стакан осуши
   За помин души.
   Была, и нету,
   Канула в лету.
   Нету боле
   Тоски да боли.
   Такие дела -
   Померла,
   Остыла,
   Выболела,
   Выгорела дотла,
   Пепел да зола.
   Грудь пуста -
   Ни души, ни креста.
   У одного меня ли
   Выменяли-разменяли?
   В любого глянешь если -
   Душа-то есть ли?
   Не молчи, отвечай,
   Продал, чай?
   Отдал за так?
   За медный пятак?
   За шанежки-пироги?
   Отняли за долги?
   Как ни крути -
   Нетути,
   Не-ту-ти!
   Внутри - дырка от бублика!
   Ай, да публика!
   Твою мать, Рассея!
   Сие семя сея,
   Что взрастишь ты?
   Обиделся, ишь ты...
   Встал рядом,
   Окатил взглядом,
   Как водой из ушата:
   Ожила,
   Душа-то...
  
  
  
  
   Эпистолярный роман-с
  
   Двадцатый год.
   Восьмое ноября.
   Прокуренный блиндаж вблизи Сиваша.
   Рассветный сумрак.
   Тяжесть патронташа.
   Промозглый холод.
   Красная заря.
  
   "Bonjour Ю vous, мой ангел Nathalie,
   Я жив-здоров, чего и вам желаю.
   Всё той же нежной страстью к вам пылая,
   Скучаю и томлюсь от вас вдали.
   Мне часто вспоминается, мой друг,
   Четырнадцатый год, начало лета,
   Нескучный сад, оркестр, море света,
   И запах миндаля от ваших рук.
   Mon dieu, как это было всё давно!
   Да было ли, мой друг, всё это с нами?
   Сейчас те встречи кажутся мне снами,
   Фрагментами забытого кино.
   Теперь, увы, другие времена.
   Всё изменило смысл и значенье.
   Страна в огне.
   В сердцах ожесточенье.
   Земля в крови.
   Будь проклята война!
   Я тоже изменился.
   Стал взрослей.
   Озлобился.
   Курю.
   Охрип.
   Нестрижен.
   Как хорошо, что вы сейчас в Париже.
   По крайней мере, там сейчас теплей.
   Там Лувр.
   Елисейские поля.
   Там жители доверчивы и глупы.
   Там ветер не раскачивает трупы
   На чёрных обгоревших тополях.
   Спешу.
   Усталость водкою глушу.
   Война и водка чувства притупляют...
   Простите, mon amie, опять стреляют.
   Adieu, mon ange, я после допишу".
  
   Порт Севастополя.
   Спустя четыре дня.
   Глухая тишь больничного покоя.
  
   "Pardon, пишу я левою рукою,
   А правая пробита у меня.
   Всё кончено, mon ange.
   Конец войне.
   Сижу в тепле.
   Стреляю папироски.
   С тех пор, как мы оставили Литовский,
   Ни у кого иллюзий больше нет.
   Сколь часто мне в окопах по ночам
   Ваш светлый лик являла Мнемозина!
   А нынче снятся только муэдзины.
   Я чётко слышу, как они кричат.
   К чему бы это? Верно, не к добру.
   А впрочем, всё давно решили в ставке.
   Наш лазарет готовится к отправке.
   Мы отбываем завтра поутру.
   Вернёмся ль мы когда-нибудь сюда?
   Я в этот миф уже давно не верю.
   И надо ли оплакивать потерю
   Той Родины, что стала нам чужда?
   Мы ничего не в силах воскресить.
   Здесь всё иное: люди, речь, культура.
   России нет.
   Лишь аббревиатура.
   La saletИ, стыжусь произносить.
   Я сам теперь, мне кажется, фантом.
   Бесплотный дух, усаженный в коляску...
   Прости, mon ange: зовут на перевязку.
   Я постараюсь дописать потом".
  
   Простой конверт,
   extrЙmement plissИ.
   Под сургучом следы кровотеченья.
   Затёртый адрес.
   Место назначенья:
   La France.
   Paris.
   La rue Monmartre, 7.
   Приписка:
  
   "Я вас должен огорчить.
   Mademoiselle, не нужно слать ответа.
   Письма ваш адресат на свете этом
   Теперь уже не сможет получить.
   Его нашли мы с пулей в голове.
   Oui, mademoiselle, типичный случай.
   Поручик был с утра мрачнее тучи,
   Потом побрился, вынул револьвер...
   Здесь очень многих этот ждет исход.
   Судьба, mademoiselle.
   Стезя солдата".
  
   Константинополь.
   Чёрный штемпель.
   Дата.
   Двадцатое число.
   Двадцатый год.
  
  
  
   Бумба-раш
  
   Накатило в ночи похмельище...
   Стук-постук знаком: в гости военком.
   Не спеши, браток, под твоим замком
   На Лубянке я насижусь ещё.
  
   Проходи, садись, кушай хлебушек,
   Подождут конвойные на крыльце,
   Выпей водочки на здоровьице,
   Без неё, родной, тяжелей душе.
  
   Говорю про то не тебе в укор,
   Я судьбы другой не испрашивал.
   Тяжко бремечко Бумбарашево,
   За него, зато, помирать легко.
  
   Кушай хлебушек, да молчи, молчи,
   Да, в почин суда самочинного,
   Не жалей ножа перочинного,
   Карандаш точи, да строчи, строчи.
  
   Не жалей острие точёное,
   В коленкоровой тонкой кожице
   Всё в тетрадочке подытожится
   Про катынские ночи чёрные.
  
   Всё привычным путём покатится,
   Всё сочтётся да приумножится,
   Покарается, не отложится,
   Всё сполна за грехи заплатится.
  
   Водка лечит, а хлеб горчит.
   Время с нами за всё сквитается:
   Кровь горячая в снег впитается,
   Что останется - расклюют грачи.
  
   Пей, молчи, да строчи, строчи.
   Не терзайся, такое времечко -
   Выездная, да пуля в темечко;
   Водка - лечит, а пуля - вылечит...
  
  
  
   Ночь Пугачёва
  
   Снег-позёмка стелется,
   Улеглась метелица.
   Слышь, как плеть свищет?
   Закат в кровище,
   В кровище фартук у ката:
   Тяжела рука-то.
   Кат дело знает,
   На то изба приказная.
   Всё в привычку
   Ему да повытчику.
   Костей хруст,
   Стон из уст.
   Пера скрип
   На всякий всхлип:
   На дыбе вися,
   Речист всяк.
   Не без причины
   Руки выверчены,
   Неспроста вопли -
   Возжелал воли.
   Ослабел от ран,
   Ан не ворон-вран,
   Да пища врана.
   А утром рано -
   На смертную муку:
   Отсекут руку
   За лихие дела:
   Не своё брала.
   Заступил дорогу -
   Отсекут и ногу.
   За дерзкие слова -
   С плеч голова.
   Поделом: воли
   Не желай боле.
   Улеглась метелица.
   Кто насмелится
   К воле найти пути?
   Никого
   нетути...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"