-Мы вчера с Петрухой таких телок сняли!.. Сегодня наметился сабантуйчик!..
-Доброй охоты.
-Да их трое.
-Ну?
-А нас двое.
-Позовите Сержа.
-Да третья - кобыла за метр 80, Серж не дотягивает.
-Я тоже не двухметроворостый.
-Не-е, Серега комплексует, а тебе-то пофигу?!
-Ну.
-Ну?!
...сквозь чащу и бурелом, на опушку и в поле - под огромное небо, под неоглядные звезды...
-Не хочу. Найдите кого-нибудь еще.
-Да когда искать?! Они позвонили только что! Короче, ты мне должен?
Я должен Валерику. Он отдал мне командировку в Ленинград, чтобы я сходил на Пикассо.
-Да.
-Сегодня полвосьмого ты будешь готов. Будешь?
-И тогда будем квиты?
-Но ты возьмешь на себя Дарью!
-Тогда будем квиты.
-Будем.
Все оказалось не так уж и плохо. Увидев меня Дарья не выказала разочарования, за столом Валерик на пару с Петром несли безостановочную ерунду, девчонки охотно смеялись, и это позволяло мне больше молчать, больше смотреть, а Дарья не уклоняла взгляда.
Она была хороша собой. 25 лет, блондинка с карими глазами, косами до пояса, а отличная фигура скрадывала рост. Давно я уже не встречал такого - таких кос, таких глаз, такого красноречивого молчания.
Второй раз она удивила меня, когда девочки затребовали танцев. Рост партнеров не очень важен в танцах, если - танцевать, а не просто прижиматься друг к другу, чуть покачиваясь под музыку. Она танцевала.И когда вдруг заиграл вальс...
-Станцуем? - наклонив голову чуть вбок, спросила она.
-Это вальс.
-А ты не умеешь? - не поверила она.
Я вздохнул.
-Так... Тогда вот, чувствуешь мою руку?
Я обнял ее за талию. 25 лет, уже не девочка, и спина у нее - не кожа да позвоночник, а гибкая, рельефная...
-Еще бы. - хмыкнула Дарья.
-Откинься.
-Удержишь?
-Рискни.
Она рискнула. Больше - она доверилась. Сто лет уже не танцевал вальса... Семь. Шесть с половиной лет. Шесть с половиной лет никто вот так не передоверял мне себя.
-Передохнем? - смахнула капельку пота со лба она, когда музыка смолкла, и села на этот раз рядом.
-Откуда ты взялась такая? Что я тебя раньше не видел?
-Мужчины редко смотрят выше своего носа.
Она положила ногу на ногу.
-Значит, меня ты видела?
-Брест - небольшой городок. Несколько раз. Последний - перед самым Новым годом на выставке Александровича.
Александрович - наш художник. Среди зимы - летние ночи на его картинах греют сердце. А уж его чертополохи... Не отталкивает даже недобрая магия, которой они насыщены, как... как вожделением - пьяная женщина.
-Понравилось?
-Да. - ответила она и, непонятно чему, улыбнулась.
По углам Валерик и Петруха целовались со своими девчонками.
Я не удержался. Дотронулся до ее округлого колена и повел пальцем вверх по ноге.
-Да. - опять повторила Дарья, - Понравилось. - и положила руку на край своей коротенькой юбки. Ладонь свободно свесилась и перекрыла путь. Мой палец уткнулся в нее.
-Понравилось?
Я молчал. А она опять не отводила взгляда.
-Отпусти меня.
Интересно, кто из нас кого держит?
-Отпусти, я губы подведу.
-Не надо.
-Тебе не по вкусу моя губная помада?
-Не люблю лишнего вкуса.
-А хочешь кофе?
-Да!
-Идем на кухню.
И пришлось опустить ее. И опять... Как шесть с половиной лет назад. Она тоже сумела добиться своего - не мытьем, так катанием. Но если они проходили одни и те же университеты, то, как бы Аля повела себя сейчас на кухне? Да что толку гадать! Я и семь лет тому назад редко предугадывал ее поведение! Но вот кофе был бы качественным, хотя она предпочитала чай. А кофе - мой.
-Давай, я тебе приготовлю кофе - вот увидишь, тебе понравится!- а себе заварю чаю?
-Завари и мне.
-Почему?
-Хочу попробовать твой чай.
-Ты любишь экзаменовать?
-Нет, Дашенька.
-Повтори.
-Дашенька.
-Еще...
Она не дала себя поцеловать. Загородилась чайниками, чашками, блюдцами, тряпками, спичками, затолкала меня на стул и... сдала экзамен.
А потом ввались парни, девицы, и надо было уходить.
К ее дому мы подошли через час.
-Мне понравился твой чай. И все-таки, не угостишь кофе?
Она заколебалась. Я помог ей решиться - притянул ее голову к себе и накрыл губы губами... Минут через десять мы поднялись к ней. Она и в самом деле вознамерилась варить кофе, но на этот раз спрятаться за чашками и тряпками я ей не дал. Выключить газ не получилось - я только сбил турку на пол, вода разлилась, ну хоть не расплавится...
Странно это - обнимать девушку, чьи бедра находятся на уровне твоего пояса... и удобно.
Она цеплялась за каждую тряпку на своем теле. А потом срывала что-то с меня. И отвечала, отвечала на поцелуи. Она отзывалась на прикосновения. На каждое из них... Она отдергивалась, заслонялась, отворачивалась, и я только в три приема распустил ее косу, исцеловал шею, плечи... Сквозь волосы... Волосы по губам, а под ними - ее кожа. Волосы по рукам, а под ними - ее груди... Она вырвалась,и отбиваясь от меня, перешла в комнату - в спальню. Она дважды гасила свет, но у меня получилось отдернуть занавеску...
Может, все из-за этого? Может, если бы она не выключила свет, и я не отдернул занавеску, и комнату не заполнил туман лунного света, то... То не увидел бы я звезд... И полного круга луны.
-Что?- спросила она, и меня ударило отчаянье в ее голосе.
-Ты очень красивая. Очень. Особенно сейчас. Дело не в тебе. - я застегнул рубашку.
-В тебе? Но мне показалось... Послушай, давай не будем спешить, и у нас все получится!
Я даже улыбнулся. Все-таки она похожа на Алю... Такая же... тоже предпочитает простые ответы.
-Нет. - меня подтолкнула ее отчаянная надежда - Не то... Ты... не так пахнешь.- Она молчала. Она ждала продолжения. Она поняла, что не в духах дело.- Ты пахнешь женщиной...- она молчала,- а мне нужна...- и я все-таки выговорил,- волчица.
Сейчас она скажет что-нибудь про псину, и я спокойно уйду.
Она молчала.
Я накинул пиджак.
-Подожди.- тогда сказала она,- Ты мне должен?
И я вынужден был ответить:
-Да.
-Останься. Выпей со мной кофе.
-И будем квиты?
-И не надейся.
Темная кухня, легкий гуд горящего газа, рассыпанные по столу зерна кофе, сбитая на пол турка, лужа, опрокинутый стул, скомканная юбка... Накатило раздражение... Такое забытое. Вот так Алина, время от времени, оставляла меня ни с чем - выгоняла или убегала сама - и я, разгоряченный, взбудораженный, злой, не знал, что с собой делать! А ведь это еще и больно!
В окно стучали мелкие зернышки снежной крупы. Что сегодня творится с погодой? Что сегодня творится со мной? Почему я пошел с ней? Она сыпанула на меня свои космы, они укрыли мое лицо, "душно" - проворчал я и услышал ее горловой смех.- и у меня опять, здесь, на кухне, как там, в спальне, заломило во лбу.
Вошла она. Расчесанные волосы, обновленный макияж, новые духи и новое платье. Темно-зеленое, оттеняющее, подчеркивающие ее болотно-зеленые глаза. Да, конечно, они у нее - карие, чисто карие - тот бархатный оттенок, о котором писал Лермонтов, но это днем и когда она спокойна. А сейчас была ночь.
-Мой кофе.
Я снял турку.
Она села на советскую табуретку, напряженная, как стрела на ложе взведенного арбалета, враждебная, как шпага в руке противника, доступная, как сонная, еще не раскрывшая глаза женщина, просыпающаяся в твоей постели. Я отвернулся.
-Почему?- опять спросила она.- Я теперь совсем ничего не понимаю. У тебя же голова от меня кружится, у тебя же от меня дыханье перехватывает.- она помолчала и добавила.- А я - вот.
Я продолжал заниматься кофе. Молчала и она. Но ее духи перебивали запах арабского напитка.
Кофе получился. Впрочем, он у меня всегда получается. Уже 9 лет. Ароматный, горячий, густой и... необыкновенный.
-Необыкновенный.- проговорила она.- сто лет такого не пила. Расскажи мне. Что с тобой? Может, мы что-нибудь придумаем? Вдвоем?
И я заколебался. И она поняла, что я проиграл. Она улыбнулась. И отпила еще глоток.
-Удивительный кофе, удивительный.
-Это невероятная история,- осторожно начал я.
-Догадываюсь.- промурлыкала она.
-Мне снится один и тот же сон. Что я бегу. Не убегаю - бегу. Как, говорят, некоторым снится, что они летят, как полет, как купание в море, как танец, но не танец, а бег. Не утомляющий, а дающий наслаждение, упоение своим телом, упоение запахами, упоение миром, небом, высокими звездами.
-И что?- осторожно спросила она.
-А то, что это бег не на двух ногах, а на четырех лапах.
-Я не понимаю, где здесь я.
-Однажды, когда я расчесывался, я наткнулся на репей в волосах. Репей в голове.
-Ты считаешь себя оборотнем? Пусть.- она улыбалась, она опять была уверена в себе, она уже предвкушала- я буду осторожна в полнолуния.- и она запнулась... она бросила взгляд в окно,но в него порошило снегом.
-Да, сегодня почти полнолуние.
-Но ты же - вот.- опять улыбнулась она. Ох уж эта мне извечная женская улыбка над мужскими забавами! Да не буду я оправдываться!
-Я сейчас на грани. Я могу войти в оборотничество сознательно или сорваться в него, как в пропасть. Либо я буду управлять зверем, либо он мною. Неконтролируемый сон после неконтролируемого секса в полнолуние, куда уж больше!
-Но у тебя же был "неконтролируемый секс"! Две недели назад!
-Нет.
-Что ты мне рассказываешь?! С Веркой!
-Я не том. Это не было "неконтролируемым". И две недели назад было новолуние. И мне не грозил с ней безотчетный сон. И она мне - никто.
-...И ты ей - тоже. И Маринка говорила о том же, а Галя вышла замуж за Сергея и ни о чем не жалеет. Правда, у всех другое мнение о "контролируемости"- она мечтательно улыбнулась,- а со мной...- Я отставил всторону пустую чашечку. -Не уходи, а? Приготовь мне еще. Такой кофе.- она посмотрела на свою и пододвинула ее ко мне, - Давай, я не буду к тебе приставать, а ты не уйдешь.
Я выдержал паузу. Я, не поднимая глаз, не отрывая взгляда от чашки, сумел вытянуть паузу.
-Откуда ты про них знаешь? Про Веру, про Маринку? Даже про Галю? Это же было 2 года
назад... Откуда ты знаешь про них? Про меня?
Все-таки она испугалась, она поверила, что я колебался, и она ответила.
-У нас тебя зовут Лобо.
-Что?!
-А ты и вправду не знаешь.
-Не знаю - что?
-Сейчас,- было видно, как она с трудом подыскивает слова.- в женских общежитиях тебя знают, как Лобо.
-Почему меня?! И почему - Лобо? Я - не хищник. И нет у меня Бланки.
-Вот именно, Бланка. Давно уже, года четыре назад ты дрался...- четыре года назад... Неужели до сих пор помнят ту драку?.. - Говорят, их было четверо, и один из них увидел, как за соседним столиком хорошенькая девочка ругалась со своим пареньком. Девочка и впрямь была хорошенькой, паренек - вроде щуплым, водки у них хватало, а девочки - нет. И он предложил ей перейти к ним. Девчонка была на взводе да и водочки выпить успела. Ответила она резко.- матом она ответила, матом.- Девицы захохотали, и парень ответил аналогично. А так как считал себя начитанным, а девчонка была светленькой, то приплел еще и Бланку.- "Я думал, передо мною экзотичная Бланка, а оказалась - обыкновенная блядь" - сказал он. И если уж совсем честно, то был прав.- и началась драка. Ты положил их всех четверых.- я понимал, что в кулачном бою у меня против них шансов было... тогда было мало. Ну, если б один на один, или, если бой был бы сейчас, а так... а тогда я отбил у стула ножки, и они перестали быть мне соперниками. -Девочек особенно поразило, что ты ни секунды не колебался. И как ты двигался. Они говорили, как зверь, как волк, ни лишнего жеста, ни лишней паузы. В минуту уложил всех, вернулся к Нинке, дал ей пощечину и вышел. Вот с той драки и прилипло к тебе - Лобо. И ты с тех пор - одна из наших постоянных тем. Как погода. Можно поболтать о том, что надеть в такую жару, а потом посудачить - с кем нынче Лобо.- она опять замолчала и все-таки закончила.- Я к тебе давно хотела подойти, решиться только никак не могла... из-за роста. Но тут Верка... Она же лишь чуть ниже меня.
Пьянка, свободная девица, свободная комната, новолонуние... Далась ей эта Верка! Нет, пора домой.
-Опять? Не надо! Тебе же не скучно со мною еще? И кофе...
Мы проговорили до рассвета.
В обед у меня уходил поезд в Ленинград. На Пикассо. И я съездил. И сходил в Эрмитаж. И видел выставку. Вот только не один. Со мною экспозицию осматривала однокурсница. С которой я случайно - случайно!- столкнулся в гостинице. Тома, лучшая подруга Алины, ближайшая! И она рассказала мне, что сумасшедшая Алька "ушла в схиму". Она уже почти 7 лет ждет меня!
И я верил ей. Вся эта чокнутая компания при старых ведьмах ко лжи относилась с брезгливостью и нетерпимо! Я ни разу! ни разу за шесть лет в институте не ловил Тому ни на малейшей лжи! Но... Но интуиция, но всё во мне кричало, вопияло- западня! "Случайно!" В чужом Ленинграде "случайно" встретить однокурсницу из Москвы!
И Алина... Не забыл я ее, не забыл! Она - это и первая моя женщина, и первая девственница. Она - это 5 лет жизни, 5 лет моей, нашей юности. И еще один год, который не здесь и не сейчас. И она умела быть... незабываемой... Вон - руку поломала...
Но я уже 7 лет, 7 лет обходился, обхожусь без нее! И без особого труда. И без особой тоски. Вот только... только не осталось в жизни праздника... Я не тосковал по ней - скучал. И соскучился. Как долгой зимой по зелени. Как за эти четыре дня по Даше.
Дашенька встретила меня. Командировка была на пять дней, я никому не сообщал, когда вернусь, но если встречать все поезда из Ленинграда - это неважно.
Она не кинулась мне на шею, очевидно, давно привыкла соизмерять свои желания со своим ростом, но увидев меня, но увидев мое радостное удивление... Я на какое-то мгновение изготовился ко встрече с тайфуном. Черт побери, я бы устоял!
После хмари Ленинграда пройтись по залитым зимним солнцем улицам старого Бреста... ДОма! Двое из встреченных девчонок кивнули ей, а одна вознамерилась поболтать. Безуспешно впрочем. Мне было не до этих мелочей. "У тебя же голова от меня кружится, у тебя же от меня дыхание перехватывает"... И кружилась голова, и сбивалось дыхание. От постоянных прикосновений ее бедра, от ее беспокойной ладошки, опять спрятавшейся в моем кармане, от случайного касания плечом ее груди. Ох, какое там плечо, грудь! Моя куртка, ее дубленка, кофточка, блузка, комбинация, лифчик. На ней же столько всего надето сейчас! "А я - вот."
Я не стал, объясняться, предлагать, спрашивать - я повел ее к себе. Крошечная прихожая, небольшая спаленка, миниатюрная кухня, зато ванная, горячая вода.
Поворот ключа, поворот выключателя. В несколько движений снять куртку, сапоги, пододвинуть ей тапочки - она не двигалась, осматривалась.
-И вправду, средневековье какое-то.
Да чего уж там средневекового в ацетатном-то шелке.
Три с половиной года назад у меня появились деньги, и я ушел, наконец, из общаги. В те времена я еще... не то, чтобы ждал, но... если бы... вдруг... каким-то чудом... Словом - Алина всегда мечтала о таких вот комнатах, не обклеенных обоями, а оббитых тканью. Мне оставалось только подобрать расцветку поэкзотичнее. А вот эту картину "Чертополох на болоте" Леша Александрович подарил мне сам. Вторую - "Филин"- я в дар не взял, уговорил принять деньги.
-Где она?
-В спальне.
-Покажи.
-Может, снимешь дубленку? Или пойдешь в сапогах?
Я все еще сидел на низкой скамеечке, она чуть поколебавшись пододвинула свою ногу ко мне. Сапоги были высокими, юбка длинной - она наполовину прикрывала голенища. Мне надо было поднять подол. Я и приподнял, медленно и очень аккуратно - до высоты молнии. И так же аккуратно снял другой сапог. А потом начал расстегивать дубленку. Пуговицу за пуговицей. Их было много - четыре.
Она отзывчиво повернулась спиной, помогая снять. И кивнула на дверь:
-Там?
-Да.
-Идем?
-Да.
Она вошла. Картину Даша увидела сразу. Впрочем, не увидеть ее трудно - великовата она для моей комнатушки.
Сумерки, чуть проглядывающая сквозь тучу луна, чащоба, волчья тропа и беззвучно летящий над ней филин. Преизбыток фиолетового, темно-зеленого, темно-багряного. Изломанные края тучи, изломанные сучья, изломанные тени. Я просил Лешку нарисовать меня. Он согласился. А нарисовал это.
-Ты ему рассказывал о своих снах?
-Нет.
-И никому?
-Никому из града и мира.
-А почему рассказал мне?
-Потому что ты...
...я стоял у нее спиной и расплетал ей косу.
-Я...
-Потому что я...
-Не ты - я.
-Потому что не я, а ты... потому что я и ты... ты же не из града... Скажи,- я обнял и прижал ее спиной к себе,- тебе нравится - там?
-Мне нравится здесь.- и она повела бедрами.
...докопаться губами сквозь слои волос до ее шеи... докопаться руками сквозь слои ткани до ее тела... Шея... все соразмерно, для взгляда не слишком уж и... а целовать не перецеловать... Она послушно откинула назад голову... Волосы... Душно...
-Да... Здесь... - в два вздоха выговорила Даша. И еще в два почти стона - и... сейчас...
...кофточка, блузка, комбинация, лифчик... столько всего на ней! И она - вот.
Первое, почти обжигающее прикосновение к ее груди... И нее тоже вздрогнули бедра, зябко передернулись плечи. Она не выдержала - вывернула шею и потянулась ко мне губами.
Волосы... Эта путанная груда! я приоткрыл глаза, в окно било заходящее солнце, и в волосах запуталось, застряло его свечение... Волосы, волосы... Губы...
Ее нога требовательно раздвинула мои ноги, ее руки требовательно сжали мои бедра, ее бедро начало какое-то безостановочное движение, а язык ее медленно, мягко, безостановочно заполнил мой рот.
У меня сжались наполненные ее грудями ладони...
Бывают вечные мгновения, мгновения на вечность, мгновения без времени, мгновения безвременья... Вот.
Она оторвалась от меня, и чуть виновато прошептала:
-Больно.
Я опомнился. Расслабил ладони. Она выгнулась вслед им, догнала и тугими напряженными сосками потерлась о них. Ее бедра в противофазе прошлись по моим.
Она не обернулась ко мне, она не торопила меня, не останавливала, она... отдавалась мне. Когда требовалось, послушно выгибалась, послушно приподнимала ногу, но ни на мгновение она не отпускала меня... ее руки держали меня, следовали за мной, прикасались ко мне... "Не уходи"- шептала она, когда я опускался к ее ногам, и мне приходилось оставлять ей свою руку, а дыхание ее все углублялось, а тело ее ни на мгновение не оставалось спокойным, его ломало, как после тяжелой простуды... И не знаю, что меня возбуждало больше - ее открывающаяся нагота или эта дрожь.
Мой свитер, рубашка, джин... "не уходи...", джинсы,- как же не удобно-то!- трико, "прижмись ко мне!...", майка, "поцелуй меня... еще"... трусы.
- Иди ко мне, милый, ко мне...
Она уже не сдерживалась - ее трясло. И меня. Я не ответил ей - потом бы она вспомнила, как у меня клацнули бы зубы. А моего самоконтроля хватало еще лишь на пару секунд, чтоб прижать ее к себе, поцеловать, почти укусить за шею, и схватив ее космы, еще раз повернуть голову к себе.
Она поняла меня - ее губы потянулись к моим, бедра чуть отодвинулись, в образовавшийся промежуток скользнула ее рука... Кажется, я зарычал. Она закрыла мне рот своими губами, и ее язык медленно, мягко, безостановочно начал заполнять мой рот...
Сначала она издала стон. Когда я не обратил на него внимания, чуть крепче сжала руку. Я опомнился, отпустил ее волосье, открыл глаза, у нее глаза тоже были открыты. Наши взгляды встретились, и она... она отпрянула от меня.
-Ч-ч...- не сразу управился с голосом я. -Что-то случилось?
-С-с-той!
Она тоже выговорила, что хотела не с первой попытки, но ей помешало другое чувство. Это был животный ужас. Я еще ничего не понимал и шагнул к ней.
-Не-е-т!
Она отпрыгнула от меня, выскочила из спальни, захлопнула дверь, и вроде бы навалилась на нее плечом.
Я сел на кровать... Так... Опять... Все, как в прошлый раз, хоть и с точностью до наоборот... Сейчас спадет возбуждение. Потом будет больно. Эдак у меня на ее условный рефлекс образуется. Как у собаки Павлова. Как у собаки? Или... волка?
-Эй!- негромко крикнул я в сторону двери.- Теперь твоя очередь готовить кофе. Хотя нет, лучше чаю. Заварка у меня в левом шкапчике.
Она молчала.
-Эй! Не холодно? У меня в ванной банный халат есть... горячая вода тоже. Кстати, в ванной и задвижка есть, качественная, дореволюционная.
Через минуту - только через минуту!- я услышал удаляющиеся шаги.
Вышла она где-то через час. На ней была моя рубашка. И полотенце вокруг головы.
-В расчете.- поприветствовал ее я.- Чай?
Дождался ее кивка. Навалил ей тарелку картошки, положил кусок поджаренной колбасы. Ну и чая.
Она клюнула пару раз и отложила вилку.
-Тебе сейчас очень... неприятно?
-А тебе?
-Да мне что, я... у меня такой шок был, что вся физиология на боевой режим переключилась - не до глупостей.
-Дашенька, что стряслось?
-А ты ничего не почувствовал?
-Я чувствовал. Я очень чувствовал твою руку, твои губы, твою грудь... левую, твою попу... правую часть, твои волосы. И сильно чувствовал, очень сильно.
-Ты почти не контролировал себя?
-Ты же мечтала о "неконтролируемом сексе"!
-А ты боялся потери контроля!
-А ты очень эффективно взяла его в свои руки!- хмыкнул я.
Она смутилась. Неужели покраснеет? Покраснела. Взяла вилку, подцепила пару хворостин картофеля, пожевала. Успокоилась, отложила вилку.
-Я запомню, что ты все запоминаешь. Даже когда теряешь контроль над собой...- она не выдержала и захохотала,- и он переходит в другие руки.
-Ну слава богу.- отсмеявшись, сказал я.- А теперь объясни мне, что стряслось? У меня выросли волчьи уши?
Она оборвала смех.
-Не уши - глаза.
-Выросли волчьи глаза?
-Они изменились.
-Твои глаза тоже меняются в сексе!
-Мои - меняют цвет, а у тебя...
-А у меня?
-Ну, что я, волчих глаз не видела?! Вот.- ее опять передернуло,- Ка-а-ак я перетрусила...
-Да не может этого быть! Обращение - это триггерная реакция! Промежуточную форма крайне неустойчива, ее не удержишь!
-Так, выкладывай, откуда ты об этом знаешь? Откуда в тебе это?
-Да не поверишь ты!
-Я теперь в очень многое могу поверить!
-В инопланетян, например?
-В каких? В маленьких и зеленых?
-Вот видишь.
-Ты серьезно?! Ты знаком? И как его имя? Чьпутржх?
-Эдвард.
-Все страньше и страньше.
Она развернулась ко мне и выдвинула ноги из-под стола. Но... после того, что было... в общем, мужики меня поймут - удовольствия от возбуждения я не испытывал.
К моему удивлению, она поняла тоже - сдернула с головы полотенце и прикрыла ноги. Но посыпались волосы....