Ершов Юрий : другие произведения.

Сто тысяч звезд, Глава 11. Владимир Николаевич Паншин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Сто тысяч звезд
  
  Глава 11. Владимир Николаевич Паншин
  
  Получив откровенно запоздавшее разрешение, значительная часть родственников остывших сразу покинула палатки. Четко выполняя распоряжение Загорелого Паука, каждого постарались самым буквальным образом довести до порога домов, как бы далеко они не жили от спального района или самого города Кемерово. Другая половина родственников, людей опытных и потому, осторожных, потребовала к себе гораздо меньше внимания, наотрез отказываясь от сопровождения. Кое-кому уже пришлось провести на объекте не одну неделю. Людям до кровавых песиков в глазах надоели бронежилеты, военная форма, техника, камуфляж, оружие, навязчивое внимание, недомолвки, непонятные приказы. В опустевших палатках остались считанные единицы из бывших пленников.
  Одним из тех, кто решил добраться до дома без бдительнейшего конвоя, был старик, слишком тепло одетый для доброго сибирского лета этого года. Неуверенно крутя в руках рулетку собачьего поводка с хвостиком оборванного ремешка, он мялся у бетонной ограды "Алого Паруса", все еще почему-то не спеша отправиться в путь домой.
  Наконец, решившись, старик жестом остановил проходящего мимо военного.
  - Минуточку, товарищ старший лейтенант, - вежливо обратился он, разглядывая офицера.
  Над безнадежно порванным воротником помятой грязной формы натуральной гипсовой маской застыло усталое-преусталое лицо совершенно замученного человека. На рукаве, как и на воротнике краснели пятна крови. Лоб украшала огромнейшая свежайшая шишка. Старший лейтенант с великим трудом держался на ногах и странно, чуть ли не пьяно покачивался, остановившись на одном месте.
  - Проблема, земляк? - неожиданно бодрым голосом спросил военный.
  - Вы, наверное, в медпункт направляетесь? Потому, возвращаетесь с патрулирования?
  - Вот твое ли это дело, земляк, - мрачно выговорил офицер.
  - Согласен, товарищ старший лейтенант, - подтвердил старик. - Не могли бы вы провести меня к начальству?
  - Зачем тебе? - осведомился военный.
  - Стоило бы заметить, товарищ старший лейтенант, я здесь давно. Кое-что понял. Потому, догадался. Ситуация с остывшими до крайности запутанная. Потому ситуация, не куча опавших листьев. Любая информация не повредит вашему делу.
  - Вот смотря какая у тебя любая информация, - резонно возразил военный.
  - Информация о милицейском подполковнике.
  - Хорошо.
  - Вам это интересно?
  - Продолжай... отец.
  - Стоило бы заметить, мы с Тамерланом живем в жилом комплексе "Родные Просторы". В двух шагах отсюда. Только перебраться через Притомский проспект. Вечером пошли погулять с Тамерланом в парковой зоне, нас и схватили. Потому, мы с Тамерланом постоянно по этим местам гуляем. Откуда нам узнать, где ходить теперь стало нельзя...
  - Земляк, - оборвал старика старший лейтенант. - Вот кто такой Тамерлан? Внук?
  - Сын. Ребенок. Собака. Нам скоро второй годик исполнится, мы выучились...
  - Подполковник. Отец, подполковник, - напомнил военный.
  - Да, товарищ старший лейтенант. Когда мы с Тамерланом вышли из подъезда, стоило бы заметить, во двор заехала милицейская машина. Из автомобиля вышел подполковник, помог выбраться с пассажирского сидения незнакомому молодому человеку. Стоило бы заметить, во дворе у нас маленький сквер, палисадник... клумба или... такие узенькие огражденные тропинки между деревцами и скамейки. Потому, молодежь пошла бестолковая. Не оградишь деревья, все разрушат, машины свои понаставят. Стоило бы заметить, мы как-то без машин раньше обходились, а жизнь прожили не маленькую...
  - Отец, вот скажи ты яснее. Вышел подполковник, помог выбраться.
  - Согласен, товарищ старший лейтенант. Молодой человек выглядел типичным остывшим. Потому, такие размеренные движения, закрытые глаза, подрагивающие веки. Усадив молодого человека на скамейку, милиционер уехал. Стоило бы заметить, пока мы с Тамерланом прогуливались по двору, молодой человек с места не двинулся, не шевельнулся, глаз не открыл. Сидел, будто деревянный. Остывший. Потому, обыкновенный остывший, не хуже других остывших. Немного позже мы с этим молодым человеком встретились на улице Волгоградской. Беседовали, как беседуют живые люди. Молодой человек ожил, товарищ старший лейтенант. Остывший ожил. Стоило бы заметить, тот милицейский подполковник теперь среди остывших в котловане стоит. Потому, возникает странная ситуация... Не куча опавших листьев. Мне кажется, очень подозрительная ситуация. Остывший стал живым, живой сделался остывшим. Потому странно.
  Старший лейтенант задумчиво потрогал подбородок, отворачиваясь к бетонной ограде. Несколько сумбурно, комом поданная информация о том, что остывший вдруг ожил и заговорил, ему явно не показалась несущественной, хотя и не произвела феерического взрыва.
   Пробегающий мимо сержант приостановился, собираясь что-то спросить, но офицер махнул рукой:
  - Боец, вот не до тебя теперь. Кругом! - грубо приказал старший лейтенант.
  Грохнув шлемом по бронежилету, сержант удобнее перехватил железяку автомата и молнией помчался дальше.
  - Значит, все-таки важная информация? - улыбнулся старик, машинально наматывая кусочек поводка на запястье.
  - Идем к командиру, отец. Выясним, - сказал военный, быстро двинувшись вниз по склону.
  Несмотря на усталый вид и ранение, догнать его оказалось чрезвычайно трудно.
  - Люди говорят, начальство в вагоне детской железной дороги заседает? - спросил старик, тщетно пытаясь шагать в ногу с офицером.
  - Верно говорят.
  - Считаете, товарищ старший лейтенант, все... обойдется? Потому, с остывшими и городом дальше плохого не случится?
  - Как прикажут, так вот и случится.
  - Лично вы считаете, дальше все остывшие в яме заговорят, оживут?
  - Вот ничего, земляк, я не считаю, - не оборачиваясь буркнул военный. - У меня вот командиры есть.
  - Стоило бы заметить, молодой человек заговорил.... Потому, прецедент состоялся?
  - Отец, когда ты вот встретил остывшего на улице, он был уже живой? Или еще мертвый?
  - Стоило бы заметить, не мертвее нас с вами... товарищ старший лейтенант. Молодой человек... шел по тротуару вдоль Волгоградской в компании... остывших и первым сказал Тамерлану... сказал что-то ободряющее, - ответил старик, начиная серьезно задыхаться. - Потому, полная чехарда получается... Остывший, молодой человек, оживает... Живой, подполковник милиции, становится остывшим... Потому неразбериха... Ералаш.
  - Отец, пусть вот начальство разбирается.
  - Согласен. Начальству... начальству всегда...
  Не договорив, старик молчал целую минуту, со старательностью школьника поспевая за офицером.
  - Товарищ старший лейтенант, - позвал он. - Где вы до сих пор от медиков прятались?
  Офицер остановился так резко, словно наткнулся на невидимое препятствие.
  - О чем ты, земляк?
  - Памятный бой произошел даже не сегодняшней ночью, товарищ старший лейтенант... Начальство на объекте молодое, талантливое... внимательное к людям, потому, предусмотрительное... Вы ранены, вас давно ждут в медицинской палатке.
  - Ранен? Вот с чего, отец, ты взял?
  - У вас кровь на воротнике, - тяжело отдуваясь, ответил старик.
  - Чужая кровь. Чужая одежда, отец.
  - Согласен, товарищ старший лейтенант... Стоило бы заметить, сразу обратил... внимание, форма не вашего размера... Потому, обувь отличается, не как у других.
  - С убитого одежда, - спокойно продолжил военный. - Старшего лейтенанта Скоробогатого, которому неприятель затылок прострелил. Теперь вот, одежду пора сменить. Осталось отыскать подходящую по размеру. Лучше гражданскую, земляк, чистую.
  - Обнищала наша российская армия, - довольно быстро проговорил старик. - Потому, довели генералы до шариковой ручки... Двадцать первый век на месте не стоит. Умчит вперед, не оглянется... Полагаете, в Сирии у нас принципиальные... противоречия с американскими мошенниками, или только... обслуживание комичных интересов некоторых закулисных газовых баронов... и преступников, торгующих военной техникой?
  - Вот твое ли это дело?
  - Стоило бы заметить, именно мое... Потому, патриотический долг обязывает знать.
  Толкнув старика под тень карагачей, офицер легко подмял растерянную, полностью беззащитную жертву под себя, сдавил горло сильными пальцами.
  - Согласен с вами, - испуганно прохрипел старик. - Не мое дело. Сирия далеко.
  - Молчи. Молчи. Молчи, - зашептал военный, оглядываясь по сторонам.
  Рулетка собачьего поводка покатилась вниз, хлопая по траве обрывком ремешка. Старик жалобно, едва слышно застонал.
  Страшнейший удар отбросил человека в форме старшего лейтенанта Скоробогатого на корни деревьев. Налетев, словно вихрь, преданный пес атаковал в полной тишине. Собачьи зубы глубоко впивались в тело, рвали спину, голову, плечи врага.
  Коротко блеснул нож. Приняв лезвие до рукоятки, пес даже не взвизгнул. Только сомкнув челюсти на горле убийцы, собака яростно, грозно зарычала.
  - Тамерлан, - выдавил старик.
  В ответ на голос хозяина пес еще сильнее, сильнее, сильнее сжал челюсти. Хвост собаки двинулся в пляс, приветствуя хозяина. Кровь лилась ручьем из ран, непримиримые противники быстро теряли силы.
  - Там они, твою троюродную тетку! - послышалось неподалеку. - Хватайте там его, ленивцы! Не шевелись, ты там!
  - Потому, осторожнее с Тамерланом, - пролепетал старик.
  - Опоздали, твою троюродную тетку! - закричал сержант, грубо, с большим трудом оторвав пса от поверженного противника. - Вроде конец! Надо было сразу сюда бежать, ленивцы! Надо было там его прижать! Гляжу еще, рожа у старлея незнакомая! Твою троюродную тетку!
  Неизвестно, как убийце удалось сутками дурачить специальные группы, обходить патрули, прятаться от бдительнейших глаз дронов, пока они не упали на землю. Здесь его злодеяния закончились. Рядом с татуировкой, изображающей многогранник с вьющейся вокруг него змеей, на плече мертвого зияла рваная страшная рана. Зубы Тамерлана настолько глубоко вошли в горло, что шея врага оказалась практически перекушена пополам.
  
  Медленно возвращаясь к реальности, Торопов осознал себя сидящим на полу палатки в объятьях Загорелого Паука.
  - Итак, врач требуется?
  - Помогите... Послушайте, помогите мне... Я умираю, - жалобно пробормотал Георгий, отстраняясь.
  Со злым отчаянием и нешуточным испугом обнаружив, что опять едва способен шевелиться, Торопов тяжело отполз к каталке. Испуская неяркие щупальца коротких электрических сполохов, по пространству палатки пролетела медуза, размером с баскетбольный мяч. Делая широкие плавные зигзаги, на ткани запрыгали полчища солнечных зайчиков. Экраны медицинских приборов весело перемигивались, сообщая друг другу откровенную абракадабру. Часть компьютеров на стеллаже ушла в перезагрузку, не спеша вернуться к работе.
  Пелена нехотя спадала с глаз, превращаясь в грязные малиновые хлопья. Странно, при общей слабости и дурноте, Георгий больше не чувствовал боли в безнадежно сломанном позвоночнике. Подлый зуб тоже успокоился. Принципиально не проходящая простуда оставила в покое свою измученную жертву. Великое множество других опаснейших недугов пока не выдавали своего присутствия. Привычно поискав внутри хоть какую-нибудь, хотя бы самую незначительную, завалящую боль, Торопов не сумел ее обнаружить.
  Зубы не болели, потому что пропали, украденные хитрым злобным доктором... Нет, зубы стояли на положенных местах, включая притихшую паршивую овцу в послушном костяном стаде. Позвоночник ощущался потрясающе гибким, молодым и совсем даже не сломанным. Легкие работали отменно. Зрение полностью исправилось, больше не грозя слепотой. Голова на редкость посветлела. Организм бурлил ежесекундно прибывающей силой, с которой еще не привыкшее к внезапному абсолютному здоровью тело побаивалось дружить.
  Вскочив на ноги, Георгий взмахнул руками, удерживая равновесие. Рывок оказался мощным и даже немного приподнял Торопова в воздух.
  - Итак, вам лучше, - сказал Загорелый Паук, вставая рядом.
  Торопову захотелось так сильно хлопнуть его по плечам ладонями, чтобы недостойный мучитель погрузился в землю на манер врагов русских былинных богатырей. Он сможет. Он сумеет. Он справится. Сейчас ему в это верилось.
  - Лучше, - признал Георгий. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг.
  - Итак, господин Торопов, вы наигрались в Йозефа Бухера, борющегося за последнюю искру?
  Георгия отпустило. Внезапно возникшее теплое спокойствие согревало душу. К тому же Торопову глубоко польстило сравнение с литературным персонажем, символом выживания и блистательным маяком совершенно новой, чистой, мирной обыкновенной жизни, парящей над глупыми развалинами всех жестокостей мира.
  - Я уже наигрался, оберштурмбанфюрер Нойбауэр, - сварливо, хотя и достаточно миролюбиво произнес Торопов.
  - Снимайте повязку, господин Торопов, - нервным голосом приказал Загорелый Паук.
  Испуганно вздрогнув, Георгий на миг задумался. Всего через мгновение Торопов лихорадочно разматывал бинты и не возражал, когда ему была оказана грубая непрофессиональная помощь.
  Вероятно, чего-то подобного Загорелый Паук ожидал, а Георгий предвосхищал, спеша насладиться победой. В памятном небольшом зеркальце, прежде отразившем безобразно перекошенный череп, горб переломанных ребер, руки и ноги, находящиеся под противоестественными углами, теперь красовался мужчина, находящийся в рассвете зрелости. Никаких ран. Никаких повреждений. Ни единого шрама, ни одного пятнышка крови.
  Кособокий тюрбан на голове Торопова исчез вместе с вызывающим жалость нелепым инопланетянином. Вглядываясь в зеркало, Георгий со страхом опасался увидеть хотя бы в чем-то иного человека, но этим нелепым страхам не суждено было сбыться. Торопов узнавал лишь себя, выглядя даже несколько лучше, чем во дворе "Родных Просторов".
  
  Хотя с момента расставания уже прошло довольно много времени, сердце малышки не покинуло чувство признательности добрейшему четвероногому герою, выручившему ее в момент нешуточной опасности. Собака прогнала плохого взрослого, в этом девочка была уверена, почти не думая о старшем лейтенанте Скоробогатом, который, по ее мнению, до сих пор улепетывал, справедливо опасаясь острых зубов пса. Так и нужно. Так и нужно поступать со злодеями. Других плохих взрослых Ниточка тоже теперь не боялась. Ведь где-то здесь, неподалеку, бегает смелый герой. Он спасет девочку.
  Сначала собираясь вернуться к синим шатрам летнего кафе, малышка решила не показываться на глаза папе в грязном платье, с безнадежно перепачканными руками и заплаканным грязным лицом. В конце концов, разумные люди таким образом не поступают. Ниточке хотелось пожаловаться Пашке, немедленно поведать другу о своих приключениях, однако девочка хорошо понимала, что прямо сейчас ее рассказ сильно напоминал бы попытку пожаловаться. Слезы страха высохли, хотя легко могли пролиться опять, уже перед Пашкой.
  Поскольку искать работу в испорченной одежде не представлялось возможным, Ниточка постановила отложить на потом затею, а для начала заняться умыванием и стиркой вещей. Так глубоко разумное решение разумного человека привело малышку на берег Томи. Каким-то чудом девочке на пути к реке удалось разминуться с группами военных, не оставляющих патрулирование прилегающих к котловану остывших людей территорий и, совершенно удивительное, обойти несколько засад, устроенных по всем правилам ратного искусства.
  Томь встретила Ниточку тихим усыпляющим шепотом миниатюрных волн, лижущих камни, мерным гудением частных моторных лодок, снующих по судоходному фарватеру реки. Плескаться на мелководье, в одиночку оказалось довольно скучным занятием, только позвать, докричаться до Пашки отсюда было нельзя. Поразительно. Маминых наставлений и папиной заботы теперь тоже не хватало!
  Хорошенько, всерьез искупавшись, девочка развесила на кустах выполосканную одежду, тщательно отмытое ожерелье и, очень усталая, села на солнышке. Теплая, приятная вода снова манила к себе. Преодолевая желание окунуться еще разок, Ниточке пришлось собирать всю силу воли в кулачек, мысленно обещая уже завтра вернуться сюда вместе с родителями и, конечно, Пашкой.
  Стремительно высушенная ветерком одежда теперь просилась под утюг, но малышка не привередничала. Одетая, чистая, опрятная, сухая, отдохнувшая, с сияющим ожерельем на шее и даже немного расчесанная, Ниточка не удержалась от соблазна подойти к прочерченной волнами линии. Предстояла скучная дорога домой, в первую и главную очередь обещающая серьезнейший суровый разговор с папой. Сбежав, девочка не сумела отыскать здания автомойки. Не нашла работы. Теперь, из-за ее потрясающей неудачи, родителям придется возвращать в магазин игрушки и другие необходимые в хозяйстве вещи, вроде квартирного ремонта. Как поступить, неизвестно. Какие шаги необходимо предпринять, непонятно. Как вообще поступают в такой, полностью безвыходной ситуации разумные люди?
  Опустив ладони на гальку, девочка задумчиво смотрела в набегающую воду, не замечая, что где-то на середине Томи быстро раскрутился вихрь. Серо-голубое щупальце стремительно и бесшумно понеслось к берегу, увеличиваясь в размерах с каждым преодоленным метром. На несколько секунд обнажилось каменистое речное дно, а Солнце увидело кусочек специальной сети, установленной здесь на днях после неудачнейшей попытки захватить Торопова живым.
  Ниточка вскочила на ноги, когда до суши и до нее самой громадному мощному валу оставалось сделать последний прыжок.
  
  Георгий шарахнулся вбок, хватаясь за каталку. Новая медуза, размером с добрый шкаф, бесплотным призраком скользнула к Загорелому Пауку, преспокойно прошла сквозь него и покинула палатку, не затронув стеллаж с медицинской аппаратурой.
  - Итак, господин Торопов. Результат... лечения вас впечатляет?
  - Не понимаю, просто не понимаю, - затряс головой Георгий. - Сначала вы силой удерживаете людей, потом отпускаете их, убиваете, опять возвращаете в тюрьму, оживляете, ставите под прицелы автоматов, заботитесь, будто о детях, отчаянно врете, испытываете дьявольские лекарства.
  - Зачем громоздить все сразу в невозможную кучу, господин Торопов? Вы рисуете картину в изумительной манере особо жалкого карикатурного гротеска и сами увязли в собственных невозможно мрачных фантазиях.
  - Послушайте, сударь, так объясните мне происходящее. То есть, без лжи.
  - Чего ждут остывшие люди, господин Торопов?
  - Я думал, вы мне расскажете.
  Загорелый Паук наклонил тюрбан:
  - Возможно, остается единственно верный способ наладить продуктивное общение. Итак, вы готовы, господин Торопов?
  - Я готов вполне.
  - Господин Торопов, у вас есть воспоминания детства?
  - Какие еще воспоминания? У любого человека множество...
  - Например?
  - Извольте, сударь. Например, в детстве я отчаянно картавил. Я полагаю, теперь вы не слышите недостатков в моей речи и просто сумеете понять. Я переживал из-за постоянных злых насмешек сверстников.
  - Неуклюжую поговорку придумал ваш отец, озабоченный лавиной подростковых проблем? Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг? Тщательно выговаривая каждое слово ставшей молитвой присказки, вы почти полностью избавились от картавости, впрочем, уже вполне твердо сознавая, что отнюдь не дефект речи делал вас уязвимым для ровесников?
  - Послушайте, абсурд, сударь... То есть, верно, - немного ошалело подтвердил Торопов, собирающийся сказать то же самое, практически теми же словами.
  - Вы трудитесь в городской администрации города Кемерово?
  - Я тружусь.
  - У вас собственный кабинет, господин Торопов?
  - Я? Да. Собственный. Небольшой, даже скромный по размерам, зато отдельный, - не без гордости подтвердил Георгий.
  - На каком этаже здания располагается ваш кабинет?
  Торопов задумался.
  - Итак?
  - Послушайте... Я... Какой еще...
  - Итак, задан слишком лживый, грязный, сложный, каверзный, фашистский, недостойный вас вопрос, господин Торопов? - продолжил Загорелый Паук.
  - Вовсе... Вовсе нет... Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился... Послушайте, сударь...
  - Номер вашего кабинета? Фамилия непосредственного начальника? Фамилии сослуживцев? Род, направление деятельности? Последнее задание, завершенное перед встречей с полицейским подполковником и знаменательным путешествием с остывшими? Итак, далее. Упростим вопросы. Какой стороной стоит к окну ваш письменный стол, господин Торопов? Цвет корпуса монитора вашего компьютера? Есть ли в кабинете сейф? Вы сидите на кресле, на стуле, на табуретке? На чугунной скамейке, увы, тиснутой из городского парка?
  - Я не помню. Послушайте, я не помню... Я, честно, ничего не знаю, - выдавил Георгий, до жути испуганный мыслью о том, что в результате травмы или поставленных злодеями медицинских экспериментов, он потерял значительную часть своих воспоминаний.
  - Вы живете в комплексе "Родные Просторы", господин Торопов?
  - Мы с женой недавно приобрели квартиру.
  - Итак, возможно назвать номер вашей недавно приобретенной квартиры?
  - Нельзя, - хмурясь, сознался Георгий.
  - Какой этаж? Сколько комнат? Куда выходят окна?
  - У нас в квартире есть большая, вытянутая...
  - Вытянутая в длину комната? Итак, далее вы пожелаете сообщить о величественном, тяжеловесно-архаичном буфете, круглом столе и пяти стульях вокруг него? Висящее в прихожей величественное, тяжеловесно-архаичное зеркало подарено на новоселье губернатором Кемеровской области? Именно так?
   - Послушайте, все именно так, - подтвердил Георгий.
  Лоб у него должен был покрыться тяжелой испариной, но не покрылся.
  - Возможно, вы хотели бы связать свою необыкновенную забывчивость с ранениями, увы, полученными в результате нападения? С экспериментами, увы, с пытками? Последовательное заявление в контексте ранее прозвучавших от вас обвинений. Стоп, господин Торопов. Отройте черные шторы на ваших окнах, взгляните на солнце.
  Смахнув слезу, Георгий страдальчески скривился.
  Болей не было. Боль не возвращалась. Отсутствие болей начало жутко пугать Торопова, доходя до какой-то глобальной стачки, всеобщего спазма его ослабленного организма.
  - Я умру? Послушайте, я теперь умру? - жалобно и убийственно медленно произнес Георгий.
  - Не осознаю логики фразы. Вам стало заметно лучше, - подчеркнуто бодро сказал Загорелый Паук.
  - Стало лучше перед смертью, - испуганной канарейкой пропищал Торопов. - Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг.
  Куда бы Торопов в действительности не торопился, говорил он вполне ровно, не делая ступенек ни голосом, ни мыслью.
  Потирая ладони, Загорелый Паук отошел в сторону, глядя и не замечая мониторов компьютеров. Собеседник словно нарочно запутывал разговор, юлил, тянул время. Вместе с тем, реакция и слова Торопова были предсказуемы. Как повести себя с Георгием, Загорелый Паук сейчас не знал, находясь в большом замешательстве. Только что, с великим трудом построенное неустойчивое зданьице первого настоящего доверия грозило рассыпаться новыми жалобными стонами, колкостями, острыми шипами язвительности и беспробудного ехидства.
  Решительно вытащив хвостик бинта, Загорелый Паук быстро принялся разматывать свой белоснежный тюрбан. Торопов следил за его действиями с таким ошеломленным вниманием, словно перед Георгием сейчас совершалось подлинное волшебство. По мере того, как на пол ниспадала бесконечная лента бинта, рот Торопова открывался все шире. Звук, который при этом раздавался, напоминал свистящее хрипловатое дыхание ветра в горной теснине. Собственные руки казались Георгию грязными, но носовой платок никак не хотел находиться в карманах.
  Беспорядочно замигали лампы, заставив почернеть мониторы компьютеров и медицинских приборов. Устав от постоянных перебоев с энергией, машины протестующе запищали, вновь возвращаясь к работе с бессмысленным механическим упорством.
  Бескрайняя безбрежная лента бинта все-таки закончилась. Чудо не повторилось. Вряд ли Загорелый Паук рассчитывал, что отделается от полученных в котловане ран также легко, как Георгий от своих. Голова, верхняя часть и щека были ободраны в кровь, часть волос над ухом снесена глупой железякой, под глазами висели жутковатые черно-красные мешки. Получив ранение, Загорелый Паук не мог больше обмануть Торопова. Возраст выполз на лицо, открывался в каждом движении, звучал в голосе, утверждаясь интонациями. Юноша растаял снежным комом, оставив вместо себя зрелого мужчину, до сих пор упрямо побеждающего прожитые годы.
  Подхватив зеркальце, Загорелый Паук осмотрел разрушения с философским видом каменного египетского истукана.
  - Итак, развалины, готовые принять туристов, - бодро сообщил он. - Черт возьми. Древние руины.
  Задумка удалась, удалась на удивление. На Торопова сцена произвела глубочайшее впечатление, полностью избавляя от тяжелых дум о собственной судьбе и несчастном подорванном здоровье.
  - Послушайте, зачем вы это сделали? - спросил Георгий, хватая воздух на манер выброшенной на берег рыбины. - Послушайте, таким образом у вас раны никогда не заживут. То есть, у вас кровь пошла. У вас все признаки сотрясения головного мозга. Вам необходима срочная медицинская помощь. Я вас уверяю. Я знаю. Я разбираюсь, ведь со мной это все происходит постоянно.
  - Господин Торопов, - осторожно, словно сапер на минном поле начал Загорелый Паук. - У меня есть друг, перечитавший все существующие книги фантастов на свете. Привычно посмеиваясь над ним, увы, я не могу предложить ничего, кроме чисто фантастической версии происходящего с вами. Итак, вы готовы? Постарайтесь остаться спокойным. Или господин доктор устроит нам обоим феерическую головомойку.
  - Я постараюсь остаться, хотя бы, в здравом уме, если безнадежно начала подводить память, - жалко, мученически улыбнулся Георгий, наблюдая за струйкой крови, ползущей к шее Загорелого Паука.
  - Итак. Сначала я ошибочно полагал вас главной фигурой происходящего. Затем видел в вас особенного остывшего. Вы, господин Торопов, казались мне незапланированной случайностью четко организованного и постоянно направляемого извне процесса.
  - То есть, побочным эффектом феномена остывших?
  - Вы не селенит, однако, вы и не человек. Ваша жизнь выдумана, легенда однажды написана автором. Малейшее отклонение от сюжетной линии невозможно. Итак, вашего имени нет среди списка действующих лиц земной истории.
  - Абсурд. История, это ложь, в которую все поверили.
  - Господин Вольтер, стоп. Достаточно. Моим фантастическим догадкам имеется существенное доказательство. Вы утверждали, среди остывших людей нет ваших дальних родственников, друзей, даже самых случайных, самых шапочных знакомых?
  - Я утверждал, - подтвердил Георгий, ослабляя жалостливый тон.
  Понятно, Загорелый Паук что-то задумал и теперь плетет сеть. Все-таки заинтригованный, в предчувствии близкой разгадки происходящего если не с ним, то с множеством остывших людей, Торопов даже забыл о страшном. О полнейшем отсутствии какой-либо боли. Привычно, чисто машинально поискав носовой платок по карманам, Георгий безвольно опустил руки, стараясь не касаться новой, чужой, зараженной опаснейшими вирусами одежды.
  - Как теперь, господин Торопов? Нет ли среди остывших людей одного или двух ваших знакомых?
  - Послушайте, ничего не изменилось. Абсурд. То есть, прежде мне не приходилось ходить в детский сад, учиться в школе, работать, в конце концов, ехать на одном автобусе с кем-то из остывших.
  - Вы пристально рассматривали лица всех остывших людей в котловане?
  - Какие еще лица? Я даже не приглядывался. Послушайте, зачем? Все мои близкие, родственники, друзья и простые знакомые живы, здоровы, пребывают в неплохом настроении и счастливо наслаждаются самой обыкновенной, нормальной жизнью.
  Услышав шорох за спиной, Георгий резко обернулся. Придерживаясь рукой за ширму, с неудобной больничной койки поднималась почтенная старушка. За время сна волосы у нее растрепались, длинная седая прядь висела поперек лица.
  - Невозможно, Ирина Петровна. Господин доктор не разрешит вам... - начал Загорелый Паук и осекся.
  Сообразив, что произошло, Георгий испуганно вскрикнул и, не разбирая дороги, ринулся к выходу.
  - Опять остывшая! - выкрикнул он на бегу.
  
  Путь под горку до командного пункта на рельсах детской железной дороги вообще-то элементарно казался короче. Ко всему прочему, сержант прекрасно понимал, что в медицинской палатке ему сейчас вряд ли удастся получить верный приказ. Особенно разбираться в случившемся самому было некогда, непривычно и вряд ли необходимо. Татуировка говорила сама за себя. Уверенно полагая человека в форме и с документами старшего лейтенанта Скоробогатого последним участником вражеской группировки, остальные члены которой погибли в результате памятной ночной атаки, сержант не испытывал желания заполучить побольше информации. Ведь, если понадобится, начальство скажет, начальство распорядится, начальство объяснит.
  Силой уведенный от тела погибшего в бою Тамерлана, старик потерял свою обычную словоохотливость. Его необычайное странноватое чувство юмора тоже утонуло в чернейшей пучине горя. Оказавшись в вагончике, старик, конечно, посчитал своим гражданским долгом повторить историю с молодым человеком и полицейским во дворе комплекса "Родные Просторы", но особенно не распространялся. Понятно, широкоплечий парень, впечатленный свежими обстоятельствами дела, мгновенно связал таинственные личности Торопова и подполковника, сейчас стоящего в котловане остывших людей, с видеороликом, снятым на окраине Кемерово планшетным компьютером Вивианны.
  - Вы считаете, враг атаковал вас, не желая, чтобы эти сведения стали нам известны? - спросил Помощник Хищника.
  - Вряд ли, - возразил старик. - Стоило бы заметить, ему потребовалась гражданская одежда. Потому, насчет брюк не уверен. Куртка моя ему бы подошла по размеру.
  - Увольте. Никто не станет убивать из-за простой одежды. Такой фикус-пикус.
  - Ваш сержант и я уже заподозрили неладное. Потому, чужая форма выдала.
  - Рожа вроде там незнакомая, твою троюродную тетку, - подтвердил сержант. Хотя военный довольно скромно стоял у двери вагона, с Помощником Хищника он чувствовал себя явно свободнее, чем рядом с Загорелым Пауком.
  - Вы не сумеете вспомнить, после каких слов он напал?
  - После того, как я спросил его о ситуации, теперь сложившейся в Сирии, - сразу ответил старик.
  - Мировой замах деятельности! - изумленно выдохнул сержант.
  - Сирия? Увольте. Почему Сирия? - не понял Помощник Хищника. - Не путаете? В смысле, Монголия? В смысле, вы спросили его о старом разрушенном городе в монгольской пустыне?
  - Никак нет, товарищ... товарищ... Потому, Сирия. Стоило бы заметить, не всем молодым кемеровчанам известно точно, где в Африке лежит территория Сирии, не граничит ли с Монголией. У бывших советских людей сложностей с географией не возникает. Стоило бы заметить, я спросил у него о Сирии, почувствовав неладное. Потому, делами в Сирии принципиально не интересуюсь.
  - Спасибо вам за информацию. Вы можете идти. Ваш адрес в базе данных есть, мы с вами еще свяжемся, - кивнул широкоплечий парень.
  Поднявшись, старик прошел несколько шагов по направлению к выходу и резко обернулся:
  - Кто он был такой?
  - Враг.
  - Потому, американский шпион?
  - Однозначно, - подтвердил Помощник Хищника. - Однозначно, американский шпион.
  - Потому, здесь могут находиться другие враги.
  Широкоплечий парень вздрогнул. Старик угадал его мысли.
  - Там разберемся, твою троюродную тетку, - произнес сержант, нарочно громко бряцая боевым железом.
  - Вы правы. Такой фикус-пикус. На объекте куча шпионов, вредителей и даже... даже кулаков. В кустах неподалеку замечена плешь мистера Бонда, а великолепный старец, бывший губернатор одного из американских штатов лично руководит специальным отрядом киборгов с цельнометаллическими оболочками на мотоциклах, покушавшихся...
  Запоздало осознав, насколько неуместно сейчас подобного ернического рода веселье, Помощник Хищника оборвал фразу на полуслове, буркнул нервное, невнятное скомканное извинение.
  - Стоило бы заметить, у меня еще есть информация, - проговорил старик. - Помогите Тамерлана перевезти.
  - Зачем тебе? Сдохла там твоя собака, - удивленно заметил сержант.
  - Потому, похороню ребенка у нас на дачном участке.
  - Поможем. Однозначно, поможем, - поспешно подтвердил Помощник Хищника.
  - У врага татуировка, - сказал старик.
  - Да, уже однозначно известно. Такой фикус-пикус. Вы внимательный человек.
  - Все в диверсионной группе там были расписаны, - зачем-то сообщил сержант.
  - Потому, утром мы разговаривали с женщиной у палаток для задержанных штатских. Она случайно оговорилась, мать у нее зовут Сарой. Вы бы проверили.
  - Однозначно, проверим, - кивнул широкоплечий парень, не вполне удачно скрывая разочарование. - Такая работа. Такой фикус-пикус.
  - Она обмолвилась, дескать, ищет здесь сестру, на прошлой неделе выехавшую с мужем из Новокузнецка в Красноярск.
  - Обязательно найдем. В смысле, отыщем.
  - Потому, люди могли элементарно задержаться где-нибудь в пути. Женщина говорит, ищет родственников среди остывших. Стоило бы заметить, запредельная глупость. А женщина совсем не глупа.
  - Дельный факт. Однозначно, уточним.
  - Стоило бы заметить, за несколько часов, проведенных рядом с котлованом, она ни разу не подошла к краю, не взглянула на лица остывших. Потому, странные у нее поиски?
  - Однозначно, странные.
  - В разговоре я предложил попроситься у начальства, зайти в купол, потому, вместе поискать ее родственников среди остывших. Решительно отказалась. Потому, никаких родственников здесь женщина не искала и сейчас не ищет.
  - Разберемся.
  - Стоило бы заметить, она призналась, дескать, муж происходит родом с вражеского государства.
  - Какое это государство?
  - Украина.
  - За это там майора не дадут, - рассудил сержант.
  Подозрительно взглянув на абсолютно серьезного старика, Помощник Хищника поморщился:
  - Увольте. Очень, очень, однозначно важная у вас информация. Однозначно. Спасибо вам огромное. Мать Сара, муж с Украины, сама, просто явная американская шпионка. Все принято к сведению, такой фикус-пикус. Расследование уже начато. В смысле, вы можете идти. Машина для вашего Тамерлана прибудет минут через пятнадцать.
  - На виске женщины тоже татуировка.
  Широкоплечий парень разом взлетел с кресла, настоящей пантерой прыгнул к старику:
  - Кто?.. Кто?.. В смысле, кто она?
  - Потому, имени не спрашивал. Миловидная, в приятном возрасте. Симпатичная, очень хорошо образованная женщина. Стоило бы заметить, в скромном платочке. Платок сбился, потому я и заметил татуировку.
  - Старая? В смысле, серая? Тихая, незаметная? Крестится постоянно? - торопливо спросил Помощник Хищника.
  - Крестится, - согласился старик.
  - Твою троюродную тетку! - яростно взвыл сержант.
  
  Попадая в короткую дорожку красного света, призрак отбрасывал на залитую кровью стену зыбкую тень, напоминающую горбатую старуху с клюкой и крупным висячим носом. Безобразнейшие истуканы, прежде возвышающиеся на краю провала, лежали беспорядочными грудами камня, с тщанием сумасшедшего разбитого на мелкие кусочки. Под низким сводом пещеры громыхала тяжелая металлическая телега непередаваемого симбиоза звуков, бесконечно зацикленного на воплях, страшном хрипе, криках умирающих людей.
  - Ваши дети сильны! - то и дело вырывалось из дичайшего акустического безумия. - Славно! Только прикажите! Глупый дурак! Ведите нас в бой! Выполнить любые приказы! Некоторые не понимают! Только направьте нас в верную сторону! Не слушай его, Москва! Готовы! Мы докажем преданность! Так то, поможем! Один Владыка!
  Приняв мощнейший удар, значительная часть потолка обрушилась в яму, уничтожая сходящие во мрак ступени. Глыбы сыпались и сыпались, а чудовище даже не пыталось увернуться, нарочно зависнув над центром провала. Когда каменный поток начинал лениться, жуткий призрак бил вновь, порождая целую лавину обломков.
  Наконец, яма окончательно исчезла, заваленная камнями. В звуковом хаосе возникли свежие стальные нотки, которые кружили, бродили и блуждали по дьявольскому склепу, постепенно заглушая, стирая эхо разных человеческих голосов. Монстр медленно плыл по пещере, резко останавливался, словно прислушивался к особенно приятному предсмертному воплю и вновь продолжал неторопливое плавное шествие.
  - Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! Владыка! - раздавалось отовсюду на все лады, пока оглушительный стеклянный звон, постепенно вытеснивший какофонию, не оборвался абсолютным молчанием.
  Выхватив из ниши пирамидку со змеей, чудовище рванулось сквозь скалу. Пещерный свод треснул, едва дождавшись, когда призрак покинет страшный каземат. Выстрелив последним непередаваемым громом, камни рухнули, разом и навеки погасив кровавый свет фонаря.
  На линии близкого горизонта унылая серая котловина замыкалась полукругом циклопической гряды. Уродливые отроги, как скрюченные пальцы великана тянулись к колоссальнейшей высоты хребту, подпирающему само щедро усыпанное звездами небо. Изломанные, острые пики скал нависали над узкой, почти неприметной трещиной, в черноте которой колебался призрак. Монстр медлил, явно не решаясь выбрать дальнейший путь.
  Перепаханная, избитая и изрытая метеоритами лунная равнина внезапно наполнилась тенями. Над горами выросла дуга планеты, быстро превращаясь в голубой шар, с одного бока ярко подсвеченный солнцем. Выпрыгивая из бесконечных пространств, тонкая серебристая игла пронзала тело Земли наискосок, вновь устремляясь в родной космос. Обитаемая планета, единственная и потрясающе красивая жемчужина роскошного нового ожерелья модницы-Вселенной, пока не замечала продетую сквозь нее нить, продолжая извечный танец солнечной орбиты. Казалось, само непостижимое и строгое время сейчас крупицами мигов протекает через голубой шарик, принимая образ невероятных песочных часов, верхняя и нижняя емкости которых скрыты в дальнем космосе.
  Поднимаясь все выше, Земля оказалась над неприглядным кратером, направилась дальше, собираясь уже вскоре скрыться за горами. Призрак пришел в движение. Подпрыгнув, чудовище легко преодолело лунную гравитацию, коротким огненным росчерком впилось в черноту пространства, со всей, набранной мгновенно скоростью, рассекло нить.
  Секунду, целую долгую, бесконечную секунду над Землей полыхал невиданный пожар. Не пламя, но нестерпимое сияние легко затмило красоту всех величайших звезд Вселенной. Спустя всего одну нескончаемую секунду разорванные части иглы оказались вновь соединены и голубая планета, совершеннейше ошарашенная взрывом, не пострадала всерьез. Только нить, прежде прямая и одинаковая на всем протяжении, осталась с утолщением, с раной, с узелком, стремительно скользнувшим на Землю.
  
  За время достаточно продолжительного отсутствия Георгия с бывшей стройкой произошли грандиознейшие изменения. Теперь котлован остывших людей целиком накрывал невысокий купол, прикрепленный к стальным перфорированным дугам, нижние концы которых уходили к бетонным плитам ограждения. Навес, где прежде томились плененные родственники остывших людей, снесли за ненадобностью. Поперек накрепко запертых въездных ворот стоял тяжелый гусеничный бронетранспортер. Грузовики, строительная техника, цистерны полностью исчезли из-за бетонной ограды. Вместо разнообразных разношерстных машин на территории возвышались восемь относительно изящных металлических вышек со стволами знакомых крупнокалиберных пулеметов. Если прежде оружие было строго направлено в сторону остывших людей, теперь стволы нагло и тупо таращились на сонные мирные местности, прилегающие к замороженной стройке.
  Заинтригованный метаморфозами и, особенно, таинственным видом спутника, Торопов забыл бояться, оставляя мысли даже об удручающей пропаже симптомов серьезных любимых заболеваний. Похоже, боль покинула его измученное хворью тело окончательно... хотя и на очень незначительное время, а смерть, по крайне мере на сей раз, промахнулась.
  У единственного входа в купол отдыхал жутковатого вида, но удивительно чистый и поразительно плоский танк. Перед правой гусеницей боевой машины играла частыми сполохами трескучих электрических дуг странная спиральная конструкция. Зеленовато-фиолетовый клубящийся туман легким ореолом окутывал три блестящих шара, верхние части которых украшали острые прутья с зазубринами. Между шарами металось пламя, ежесекундно порождая часто и беспорядочно меняющиеся, как в детском калейдоскопе, геометрические фигуры. Каждое превращение огня фиксировали несколько солидных, профессионального вида камер с большими объективами.
  На слабо выдающейся из корпуса, угловатой башне и у приоткрытого люка танка полулежали, не спеша судача о чем-то своем, трое военных. Заметив подходящих к куполу Торопова и Загорелого Паука, бойцы спрыгнули с брони. Судя по вытянувшимся от удивления лицам, военные как раз обсуждали подробности происшествия с руководителем и твердо сошлись на мнении, что очень нескоро увидят начальство на объекте.
  Двойные распашные двери производили впечатление тяжеленной монолитной конструкции, защищенной от всех существующих в мире угроз. По периметру торчали пухлые валики ярких оранжевых уплотнителей. В узких высоких стеклах просматривалась вторая, внутренняя пара дверей, расположенных на расстоянии шага от первой.
  - Порядок. То есть, будто на космическом корабле, - уважительно сказал Георгий. - То есть, все вредоносные вирусы закрыты внутри. Я прав, здесь для меня безопасно?
  Загорелый Паук качнул головой:
  - Увы, не стану вас обнадеживать. Снова половинчатые меры, господин Торопов. Шлюзовая камера, герметичный купол, обычная вентиляция без фильтров тонкой очистки, всего три противорадиационных скафандра на всех, действительно мощная интеллектуальная поддержка лучших специалистов-эпидемиологов, элементарные средства бактериологического контроля. Увы, еще раз увы. Тому подобное на грустном списке величиной с континент. Однако, мы стараемся. Хотите зайти к остывшим людям и лично убедиться в собственной безопасности?
  - Я? Я не хочу.
  - Уверяю вас, господин Торопов, это необходимо.
  - Я не пойду! Ни в коем случае!
  В раздражении собираясь вдохнуть полной грудью, Георгий передумал. Несмотря на серьезнейшие травмы, ранения и внезапное волшебное улучшение самочувствия, природное здравомыслие его не покинуло. Воздух вокруг ненадежного купола наверняка кишел вредоносными бактериями, вызвавшими эпидемию остывших. Хуже могло быть только внутри, в компании мертвых людей. Если хоть немного подышать полной грудью, неизвестно, с чем, с какой инфекцией потом придется бороться слабому организму Торопова.
  - Насколько велика опасность заражения?
  - Невозможно установить, господин Торопов.
  - Послушайте, до сих пор неизвестно? Абсурд. Послушайте, вы слишком легко об этом говорите, сударь. Здесь люди, причем не все из них обладают вашим завидным здоровьем. Я, например. В полукилометре от охраняемой зоны начинаются жилые кварталы Кемерово.
  - Знаю. Посоветуйте, как следует поступить, господин Торопов? Необходимо эвакуировать район? Эвакуировать весь город? На своем пути остывшие люди проходили через сотни, тысячи крупных и мелких населенных пунктов. Необходимо эвакуировать область, край? Всю страну? Возможно, всю планету? Прошу прощения, эвакуировать куда? Черт возьми. К чему нам готовиться, господин Торопов? На сегодняшний день мы числимся элементарными швейцарами. Итак, мы закрыли за последним остывшим шлюз, ревностно присматриваем за порядком на вверенной нам площади и терпеливо ждем, когда снова потребуется наша глубокомысленная помощь. Помощь в открывании и закрывании двери, господин Торопов.
  - Какой еще последний остывший? Забыли про вашу пыточную палатку? Я видел, бабушка умерла, стала остывшей, направилась к товарищам, - с бездумной, жестокой и злой иронией произнес Георгий.
  Досадливо поморщившись, Загорелый Паук постарался взять себя в руки. Диалог снова грозил перетечь на сторону элементарнейших препирательств.
  - Пусть предпоследний, господин Торопов, - не вполне ровным голосом сказал он. - Итак, вчерашней ночью все изменилось. Других остывших людей на территориях Сибири и Дальнего Востока не замечено. Эпидемия, если происходящее следует называть эпидемией, готовится к следующему этапу. Что-то происходит с остывшими людьми, возможно, с целой планетой, с нами, а мы не знаем, как поступать. Поэтому нам важны любые данные, которые вы могли бы нам сообщить.
  - Например?
  Загорелый Паук указал на изменчивое пламя, мечущееся между шарами диковинного прибора:
  - Например, господин Торопов, что вам известно об устройствах, использующих избирательный резонанс?
  - У вас в штате маги или фокусники, - моментально ответил Георгий.
  - Возможно, у нас в штате найдутся профессиональные маги и фокусники по призванию. Однако, эту любопытную штуку соорудили специалисты классического технического профиля. Ученые утверждают... - Загорелый Паук щелкнул пальцами, отыскивая в памяти точную фразу. - Визуальное отображение кодированного сигнала.
  - Внешнего?
  - Источник, увы, не установлен, господин Торопов. В данный час над нашими головами пролегают орбиты, по меньше мере, двадцати чужих спутников. Однако, сутки назад их насчитывались сотни. Часть безнадежно потеряла связь с командными центрами, часть отведена рачительными хозяевами на безопасное расстояние. Не нужно становиться старой глухой графиней, сообщившей секрет верных игральных карт. Часть оставленных спутников испортится еще до наступления сумерек, господин Торопов.
  - То есть, сигнал наносит вред технике? - предположил Георгий. - Сейчас вы подозрительно откровенны. Недавно вы молчали, не давая ответа на самые обыкновенные вопросы.
  Поклонившись, Загорелый Паук показал свою открытую рану:
  - Некоторым в жизни везет, им ударяет в голову только шампанское. Некоторым не везет, им в голову ударяет железная конструкция.
  - Какое еще шампанское? Абсурд. То есть, настолько слабое лекарство не помогло бы вам стать открытым собеседником, - неудачно пошутил Георгий.
  - Итак, прописана железная балка. Прикладывать дважды в день, без выходных и праздников?
  Они не рассмеялись и даже не улыбнулись, оставаясь совершенно серьезными.
  Не собираясь верить вновь возникшему благожелательному вниманию Загорелого Паука, ожидающему только информации, Торопов видел каждый ход, каждую его ставку и все же, начинал ощущать расположение к застегнутому на все пуговицы спутнику. Загорелый Паук, в свою очередь, до сих пор не принял окончательного решения, кем или чем считать Георгия.
  Как и много раньше, порывы ветра появлялись, раскачивали ветви окружающих бывшую стройку деревьев и исчезали с завидной регулярностью. Тайна снова дышала. Купол стоял, даже не дрогнув. Всматриваясь в пламя, Торопов моментально нашел взаимосвязь.
  - Послушайте, - сказал он. - Ветер дует девяносто восемь секунд. Паузы продолжаются триста пятнадцать секунд. То есть, за идеальную точность не ручаюсь, секундомер на телефоне показал именно эти результаты.
  - Вы почти совершенно правы, господин Торопов. Мне докладывали.
  - Взгляните на пламя. Заметили, мелькнул конус?
  - Разумеется, господин Торопов.
  - В следующий раз конус появится, когда вдох ветра сменится выдохом.
  - Возможно, так и случится.
  - Насколько я могу судить, фигуры, возникающие в огне сразу за и непосредственно перед конусом, не повторяются.
  - Опять согласен, господин Торопов, - уже явно заинтересованный, произнес Загорелый Паук.
  - Представим конус символом перевода строки, а последовательность фигур набором букв отдельного предложения. Каким образом можно объяснить то, что следующие одна за другой фразы имеют безукоризненную, точную протяженность во времени?
  - Тем, что имеем дело с осмысленной информацией, господин Торопов. Однако, учитывая особо внимательное отношение к графическому разделению строк... Нет... Допустимо ли? По-вашему, мы имеем дело с информацией, представленной в виде особой стихотворной формы? Итак, господин Торопов, на чем остановите выбор? На стихах? Мантре? Специальном коде?
  - Послушайте, у вас очень красивая идея. Остывшие собрались здесь, чтобы послушать поэму.
  Загорелый Паук фыркнул.
  - Детский сад, господин Торопов.
  - Все равно. Даже применительно к мрачноватым обстоятельствам сегодняшних дней, идея кажется мне красивой. Я вас уверяю. К сожалению, моя бескрылая мысль изначально работала абсолютно в ином направлении.
  - В каком же, позвольте спросить?
  Торопов впервые смело вдохнул.
  - Прошу извинить мне примитивность изложения. Не знаю, какие технические принципы заложены в основе этого диковинного прибора, но ни проводов, ни аккумуляторов я не заметил. Вы говорили о визуальном отображении кодированного сигнала? Заменим на энергетическое воздействие, последовательно усиливающее и уменьшающее мощность? Ваши специалисты могут до помутнения собственного рассудка мучить компьютеры, расшифровывающие полученные данные. Информации в ряде геометрических объектов нет, фактически и практически нет. Я убежден. Наспех сооруженный прибор может рисовать все, что угодно. Есть точка графика, когда энергетическое воздействие меняет интенсивность, есть точка, когда в пламени возникает конус. Я знаю, это все. Любая обнаруженная между двумя условными маркерами последовательность является ложной. Кто-то ждет особой информации от зимних полотен, нарисованных искусницей-природой на замороженных стеклах кемеровских троллейбусов маршрута номер семь?
  - Хорошо, господин Торопов, - сказал Загорелый Паук. - О существовании подобной точки зрения мне тоже докладывали. Однако, кодированный сигнал и набор сложных взаимосвязей все-таки существует. Отмахнуться и забыть невозможно. Итак, вернемся к последнему остывшему, пришедшему из города? Догадываетесь, кто он, господин Торопов?
  - Я не догадываюсь, - признался Георгий.
  - Полицейский подполковник.
  Торопов снова громко, глубоко вдохнул безнадежно отравленный воздух.
  - Мой знакомый подполковник? Аурелиано Буэндиа? - часто моргая, ошарашено спросил Георгий.
  - Аурелиано Буэндиа, - подтвердил Загорелый Паук.
  В этот миг космический пожар упал на Землю. Яркая вспышка озарила все вокруг, сильный теплый ветер настоящей плитой рухнул с небес, заставив содрогнуться даже танк. Стальные конструкции жалобно скрипнули, материал купола затрепетал обыкновеннейшей тряпкой. Деревья качнулись. Листья, ветки, какой-то наглый городской мусор взметнулись вверх, вдруг закружившись в дьявольском вальсе ударной волны. Ослепленный, перепуганный, Торопов в полной панике рванул на себя ручку герметичной двери, успев заметить, как странная спиральная конструкция, сконструированная учеными, согнулась, оплавляясь, плюясь короткими яростными сполохами электрических дуг. Тонко крича, Георгий бежал, прятался от новой страшной напасти под прикрытие дрожащего купола, трусливо и бездумно, будто кролик, преследуемый голодной злющей лисой.
  
  Отстав от группы бойцов, возглавляемых бравым неутомимым сержантом, старик без колебаний отыскал место, где совсем недавно едва не расстался с собственной жизнью. Тело врага уже унесли, забыв или оставив до дальнейших распоряжений труп собаки. До странности маленький, безучастный, непривычно тихий и недвижимый пес лежал на летней траве беспорядочным комком потускневшей сваленной шерсти.
  Тамерлан провел несколько дней в скитаниях, не возвращаясь домой, но и не отходя слишком далеко от места, где расстался с хозяином. К людям, воспитанный умнейший ребенок, понятно, не подходил. Представив, сколько переживаний, волнений, тягот выпало на долю преданного пса, старик вздохнул, чувствуя свою вину сразу за все. Не обязательно было тем несчастливым вечером переходить проспект Притомский, чтобы оказаться в руках патруля. Необязательно было бессовестно медлить, размышляя о том, покажется ли ценной руководству объекта информация о полицейском подполковнике и остывшем в тесном дворике "Родных Просторов". Необязательно было обращаться к старшему лейтенанту, вид которого сразу не внушал доверия. Необязательно было... Хотя, теперь уже ничего не исправишь.
  Бережно приподняв Тамерлана, старик перенес собаку в тень под куст. Тщательно перебирая, расчесывая окровавленную шубку пальцами, он гладил мертвого пса по голове, тысячу раз звал Тамерлана по имени, называл ребенком, сыном, сынком, крошкой и вспомнил еще великое множество ласковых теплых человеческих слов. Потом старик стал рассказывать Тамерлану, небу, солнцу, кустам, самому себе случаи из непродолжительной, но такой необыкновенной, фантастической, ярчайшей жизни честной преданной собаки, а когда лишь коснулся мыслью детства пса и его веселых ребяческих проделок, то больше не сумел сдержать слезы. Он плакал, не в силах остановиться, теперь не в состоянии говорить.
  
  Внезапно налетевший вихрь успокаивался неохотно. Наверное, ветру понравилось жонглировать мусором, подбрасывая грязные клочки полиэтиленовых пакетов выше окон верхних квартир многоэтажек "Цветного Бульвара". Наконец, вихрь посчитал, что достаточно выставил напоказ безобразное, по-настоящему свинское поведение некоторых кемеровчан, всюду разбрасывающих мусор и пропал за одну секунду.
  Все еще испуганная, женщина перекрестилась, переставая придерживать ладонями платок, который ненормальному ветру не удалось даже сдвинуть.
  - Боже, все-таки испортился в Сибири климат, - сказала она с таким видом, словно сделала величайшее научное открытие и сейчас имела твердое намерение поделиться тайнами природы с мировой общественностью.
  На другом конце деревянной скамейки, установленной в тени красивой стройной сирени, полулежал толстопузый сутулый бородач в красной рубашке с удивительным множеством пуговиц. На мировую ученую общественность, интересующуюся хоть какими-то тайнами, он явно не вытягивал. Грязный, замызганный, растрепанный, бородач напоминал гигантского, совершеннейше ужасного воробья, которому не довелось всерьез выспаться на протяжении последней недели. Не взирая на безнадежно испорченный климат Сибири, птица-переросток откровенно клевала носом и не сразу услышала пророческие слова женщины.
  - Вообще обнаглели, прикинь. Напропалую врут, гадские сволочи, - заплетающимся языком пробормотал бородач, бессмысленно таращась в стену палатки. Естественно, он был крепко пьян и, понятно, вряд ли имел волю покинуть охраняемую территорию "Алого Паруса", пока здесь еще не отказывают в спиртном.
  - Прости, господи, - произнесла женщина и перекрестилась. - Бабушка моя рассказывала, ей дьячок в молодости читал старую святую книгу. Жить станет хорошо, только жить будет некому. Всех, правых и неправых, все-таки сметет божественный ветер. Так в святой книге написано. Так и случится, дай нам бог счастья.
  - Врут, врут, - утвердительно закивал бородач, вряд ли усвоив полученную информацию. - Глушат все. Прикинь, даже часы сломались. Племянник не умел врать. Не человек был мой племянник. Прикинь, не человек. Борщ разинутым валенком не хлебал. Нормальный такой богатырь. Видишь, нормальный мужик? Волос на голове много. Шевелюра. Нет, видишь? В середине центра?
  - Вижу, - подтвердила женщина, проследив за грязным пальцем собеседника, указывающим на купол.
  - Вообще силач. День рождения жены, прикинь, отмечали. Как у нормальных людей заведено. Жила во лбу лопнула. Прикинь? Богатырь вообще везде. Сволочной лоб оказался слабый. Не выдержал. Лопнул. Нолова габекрень у всех гостей. Да не нолова габекрень, тупая курица... голова набекрень. Сетыре чобаки сиротами остались. Енот, жена, канарейки в клетке, дети, поросенок...
  Не договорив, бородач широко, удивленно раскрыл глаза, попытался удержаться, но безнадежно потерял равновесие и рухнул со скамейки навзничь, беспорядочно размахивая руками. Следом за ним на спину упала женщина, атакованная мгновенно, действительно как вихрь налетевшими военными. Двое рядовых крепко прижали ее к траве, еще трое навели автоматы, карауля каждое движение. Сержант, грозный и неотвратимый, словно кара небесная, схватил женщину за подбородок, молча, с суровой решимостью маньяка хватая пальцами узелок платка.
  
  Звуки города и близкого Притомского проспекта остались за первой парой дверей. За второй царствовала абсолютная, космическая, первозданная вселенская тишина.
  Кроме вошедших теперь, живых здесь не было. Как и раньше, остывшие люди неподвижно стояли на хорошо подсохшей или даже специально подсушенной глинистой земле, повернувшись лицами в одну сторону, строго к дверям шлюзовой камеры. Спуск в котлован, прежде предназначенный для строительной техники, лежал несколько правее. Едва очутившись под куполом, Георгий сразу обратил внимание на недвижимые своды полностью замкнутого помещения. Подвешенные наверху грозди светильников качались, еще вспоминая сумасшедший внезапный вихрь, но ни одного, самого слабого дуновения ветерка здесь не ощущалось. Прежде Торопову казалось, что остывшие, сбившись в кучу, затаились, постепенно превращаясь в единый, крупный, дышащий и мыслящий организм. Теперь он видел перед собой лишь разнородную массу, большую группу мертвых, только мертвых людей, которым не нужно дышать, сердца которых никогда уже не станут биться; мысли, мечты и желания у которых не могут существовать в принципе.
  Зрелище было впечатляющим и жутковатым. Бросив короткий взгляд на остывших людей, Георгий поспешно отвернулся на стену купола, закрыл рот воротником новой, вернее, чужой куртки. Торопову хотелось уйти, сбежать и отсюда, только за шлюзом ведь тоже подстерегала опасность. Ураган, смерч, вихрь, гром и молнии собирались уничтожить весь Кемерово, а здесь хотя бы владычествовало молчание.
  - Итак, поприветствуете старого знакомого подполковника?
  - Сколько всего собралось людей? - писклявым шепотом спросил Георгий, пропуская вопрос мимо ушей.
  - В целом, значительно больше трехсот, - очень тихо ответил Загорелый Паук. - Часть из них превратилась в крупных земноводных существ, в дальнейшем рассыпавшихся розовым прахом.
  - Я поражен обилием информации. Послушайте, разве вы не разглашаете военную тайну?
  - Возможно, разглашаю.
  - Разве мне можно здесь находиться?
  - Возможно, вам нельзя здесь находиться, господин Торопов.
  - Послушайте, вы верите в сюжеты о пандемиях и кровавых атаках зомби?
  - О зомби, снежных людях, гигантских спрутах, других фантазиях больного разума, увы, рассчитанных на узколобых, полностью сформировавшихся социально-активных кретинов? Итак, сейчас важно не то, во что кто-то из нас верит. Важно, к чему мы по-настоящему готовы, господин Торопов.
  Загорелый Паук явно нервничал, и Георгий попросту не решился задать новый вопрос. Сам Торопов верил, был готов поверить во все, что могло принести ему вред. Снежные люди и гигантские спруты находились где-то далеко, а вот эпидемия уже не стояла скромно в уголке на пороге реальности, по-хозяйски развалившись на диване гостиной, принадлежащей настоящему.
  Сотни остывших людей, нестерпимая для уха закоренелого горожанина тишина, ленивое кружение солнечных зайчиков, холодный электрический свет, вызвали у Георгия мгновенную ассоциацию с давней фотографией из научно-популярного журнала. Памятная статья рассказывала о погребенной в ныне принадлежащей Китаю земле терракотовой армии. Археологические раскопки колоссальнейших масштабов на момент сделанного фотоснимка накрывали крыши громадных павильонов.
  Сам по себе Китай уже сразу можно считать одной из подлинных мировых жемчужин, а глиняные воины легко и надежно обоснуются в древнейшем рейтинге диковин света. Как ныне утверждает официальная история, рождение чуда датируется примерно вторым веком до нашей эры. После невероятных интриг, добрых дел, приключений, злодеяний, кровавых завоеваний и даже строительства Великой Китайской Стены, суровый император Цинь Ши Хуанди стал готовиться к загробной жизни, собираясь взять с собой тысячи лучших из самых достойнейших бойцов бесчисленной армии достойного правителя. Всерьез опасаясь гнева народного восстания, сановники прославленного властелина посоветовали императору ограничиться загробным эскортом в виде глиняных воинов. Дорогостоящая, роскошнейшая небывалая идея очень понравилась властителю. Непререкаемая суровая воля тирана заставляла чуть ли не миллион мастеров в течении нескольких десятилетий создавать подлинный шедевр, равного которому не было и, вероятно, никогда больше не возникнет в целом свете.
  Но так ли правдива история, преодолевшая путь длинной в две с лишним тысячи лет, через умы и прихотливые лабиринты фантазий великого множества разных рассказчиков? Имел ли отношение легендарный жестокий император к появлению потрясающего воображение, волшебного чуда, или глиняное войско обязано своему возникновению только редкостному, чисто природному процессу? Не повторяется ли исключительный феномен, нерукотворное колдовство теперь, на глазах ошеломленных и растерянных современников?
  - Вы читали о терракотовой армии? - почти благоговейно прошептал Георгий.
  - Читал в Интернете. Причем очень недавно. На днях, в блоге Мэри Шелли, - подтвердил Загорелый Паук. - Направление вашей мысли понятно, господин Торопов. Не ученые, однако, сотрудники близкого ведомства уже давно предлагали к рассмотрению данный вариант.
  - Послушайте, это потрясающе. Я вас уверяю. Потрясающе интересно и ужасно в одно и тоже время.
  - Вижу, вас захватила идея. Итак, разъясните, куда смотрят остывшие люди? Господин Торопов, куда смотрят увы, мертвые люди, под влиянием каких-то необъяснимым образом совпавших факторов медленно обращающиеся в глину?
  - Абсурд. То есть, есть ли разница?
  - Господин Торопов. По вашему мнению, органика превращается не в простую заурядную глину, а в глину, обожженную при температуре, близкой к тысяче градусов. Не правда ли, замысловатый природный процесс? Стоп. Детский сад. Если так пойдет дальше, мы с вами безнадежно увязнем в технических аспектах и, гораздо интереснее, еврейской мифологии.
  Долгожданное событие свершилось. Торопов оказался у котлована остывших людей. Ничего не произошло: ни в яме, ни на берегу котлована.
  С подачи Загорелого Паука, мысль Георгия метнулась к фантастическим существам из глины, в которых вдохнули жизнь с помощью магии. Литературоведами утверждается, големы, всецело подчиняющиеся волшебникам, в один и тот же момент являлись тайным символом пробуждающегося самосознания народных масс и инструментом, исполняющим задание мага во славу явного литературного сюжета. Представить, что остывшие, современники, люди, обычные вчерашние люди после смерти попали в рабство к могучему чародею и теперь вынуждены исполнять повеления волшебника до тех пор, пока не обратятся в розовый прах, оказалось страшно.
  - Послушайте, вам известно, куда смотрели глаза воинов знаменитой терракотовой армии? - спросил Георгий, возвращаясь к первоначальной теме.
  - На восток, господин Торопов. Если не ошибаюсь, на сегодняшний день в Китае раскопано около восьми тысяч только человеческих статуй. Все они глядят в сторону территорий, захваченных и уверенно контролируемых великим древним императором.
  - Значит восток там, куда смотрят остывшие? - предположил Георгий, невероятно вытягивая слова.
  - Там юг, господин Торопов. Итак, лица остывших людей повернуты строго на юг. Не хотите ли озвучить вашу версию? Право слово, я не хотел бы услышать от вас о том, что здесь и сейчас формируется штурмовой отряд заокеанских зомби для захвата южного полюса планеты или... или нефтедобывающей отрасли российской экономики.
  - Идею о направляемой эпидемии вы уже рассматривали?
  - В первую очередь, черт возьми. Увы, таковы реалии, господин Торопов. Судите сами. Почти каждый из прибывших в охраняемую зону был проверен или биография его проверялась. Мы пытаемся выяснить точные пути и остывших людей, хотя тратим на это множество времени, огромное количество человеческих ресурсов. Остывшие, обычные люди, обычные граждане России и сопредельных государств. Из всех только с вами и подполковником произошла диковинная история.
  Вздрогнув, Торопов потянул выше воротник, закрывая уже не только губы, нос, щеки, но и глаза.
  - Послушайте... Я жив... Я не остывший, - тонко, плаксиво, совсем уже жалко шепнул он.
  - Возможно. Даже наверняка, нет. Однако, конкретно вы координируете, практически руководите эволюциями остывших людей?
  - Руководить я умею в совершенстве и даже люблю, - немного приободрившись, заметил Георгий. - То есть, талантливые начальники всегда нужны. Но руководить остывшими? Абсурд. В администрации города меня ценят высоко. Я никогда не обманываю ожиданий. Вот почему мне доверяются проекты...
  Остановившись на середине фразы, Торопов попятился, нагнув голову. Тело большой, на вид, очень массивной медузы бесшумно прошло сквозь материал купола. Нити, сильно смахивающие на застывшие во времени электрические разряды, обошли его стороной, серьезно зацепив Загорелого Паука, впрочем, не заметившего атаки.
  Наблюдая за эволюциями медузы, Георгий заметил множество мелких световых пятен на потолке, которые бестолково прыгали с места на место, выстраивались во всегда незавершенные фигуры, с диким восторгом перемешивались, снова неудачно пытаясь собраться. Покачиваясь, медуза остановилась над остывшими людьми, становясь прозрачной, плоской и вытягивая щупальца к земле.
  Узнав форму полицейского подполковника, Торопов стремительно отвернулся.
  - Итак, это действительно ваш Аурелиано Буэндиа, - холодно подтвердил Загорелый Паук, проследив за взглядом Георгия. - Тот, кто, возможно, знал вас прежде, чем увидел во дворе дома. Тот, кто передал вам телефон, который вы не теряли. Тот, кому известно, каким образом выдуманный однажды персонаж может обрести плоть и разгуливать среди обыкновенных людей, то представляясь вариацией на тему Данко или Жана Вальжана, то тенью Манилова. Господин Торопов, вы так грамотны, образованы, чувствительны и тонки, что не сумели бы скрыться в банде самых отъявленных любителей скрипичной музыки, являя собой ограненный алмаз среди примитивных колосьев ржи.
  - Послушайте, сударь, должность и болезненная тяга к литературным сравнениям не делает вас выше меня. Один звонок в администрацию города сделает вас плюшевым мишкой в моих руках. Я вас уверяю. Лишь истинное природное благородство удерживает...
  - Опять, увы, опять о себе самом. Предпочитаете некий вариант маски тургеневского Паншина? Возможно, от нашего котлована сразу в Петербург, Владимир Николаевич? Губернатор не докучает вопросами? Не желаете ли пройти в гостиную дворянского гнезда, Вольдемар? Пожалованный вам крест, возможно, уже в пути?
  - Гнусные нелепые сравнения с Паншиным или Маниловым беспочвенны и глубоко для меня оскорбительны...
  - Как бы вы характеризовали тона соседей по дому, говорящих о вас? - быстро спросил Загорелый Паук, сбивая Торопова, возвращающегося на прежние рельсы бесконечных обвинений и препирательств.
  - Тона только восторженные, - убежденно, даже приободренно ответил Георгий. - Право, я это заслужил каждым мгновением своей честной открытой жизни. Я стою дорого. Я знаю. Доведись мне родиться хотя бы немного более здоровым человеком...
  - Итак, стоп сравнениям с литературными персонажами. До сих пор вы казались мне шагающим экскаватором на каникулах. Лестница, ведущая к кабине машиниста, сияет чистотой, массивное замасленное тело готово повернуться по первому приказу, ковш поскрипывает, предвкушая предстоящую тяжелую работу. Господин Торопов, вы были словно шкатулка с секретом. Чувствовалось, настанет нужный момент, тайная пружина сработает, открывая второе дно, где спрятана прежде неизвестная книга любимого автора. Однако, я жестоко ошибался, теперь мне жаль потраченного на вас времени.
  - То есть, вы наконец-то собираетесь меня отпустить?
  Загорелый Паук кивнул:
  - Почти, господин Торопов. Сейчас мы с вами спустимся в котлован.
  - Какой еще котлован? Абсурд. Послушайте, вы не заставите меня подойти к остывшим.
  - Даже если среди остывших людей есть тот, кто однажды вас придумал?
  
  Не разводя пары, миниатюрный черный паровозик немного сдвинулся по рельсам в сторону станции, отчего синие вагончики закачались. Дальше нападение происходило так осторожно и аккуратно, что даже опытные, тренированные бойцы специальной противодиверсионной группы, возвращающиеся от реки, перебрались через рельсы, не заметив внутри командного пункта разгорающегося пламени жестокой расправы.
  Боковая часть вагона разорвалась с металлическим звуком открываемой консервной банки. Сидящие за мониторами компьютеров люди в белых халатах оторвались от работы. В образовавшемся разломе мелькнула тень. В последний раз брякнули клавиши клавиатуры. Чье-то кресло скрипнуло. Из дальнего угла весело подала голос машина, завершившая порученные операции. Техники, разбирающиеся с электрической схемой, уронили чертеж на бухту кабеля.
  Спустя минуту все пятеро сотрудников, обеспечивающих научную поддержку операции Загорелого Паука, превратились в кровавые пятна на полу. Трое техников стояли в конце вагона и прожили ровно столько, сколько потребовалось призраку для того, чтобы броситься на них. Никто из погибших не успел хотя бы осмыслить происходящее.
  В соседнем вагоне Помощник Хищника деловито докладывал высокому руководству о состоянии дел на объекте "Алый Парус", зачитывая в трубку старомодного телефонного аппарата документы из знаменитой красной папки. Лейтенант, необычайно грозная и монументальная, словно статуя воинственного скандинавского бога, подавала заранее подготовленные бумаги. Бойцы специальной противодиверсионной группы удалялись от железной дороги, не заметив ничего подозрительного. Обслуживающий персонал комплекса противовоздушной обороны, развернутого у локомотива, тоже не сумел бы помочь в отражении стремительной атаки, потому что призрак уже к ним заглядывал. Ракеты по-прежнему грозили проткнуть небо и уничтожить всякого, кто хотя бы помыслил нарушить границы запретной территории, только получать приказы и выбирать цели было уже некому.
  Переходя от компьютера к компьютеру по кускам растерзанной плоти, полупрозрачное, почти невидимое чудовище быстро отыскало нужную машину. Клавиатура, кажется, еще сохранившая тепло человеческих пальцев, зашелестела вновь. На забрызганный кровью экран выплыла схема купола, таблица и несложная диаграмма с десятком каких-то величин. Выверенное соотношение резко изменилось. Сначала зеленые, цифры сводной таблицы окрасились в оранжевый, затем в красный цвет. Внутри системного блока противно заверещал сигнал тревоги.
  
  Ближе других остывших людей, у спуска в котлован стояла молодая рыжеволосая женщина в самой скромной, самой обычной, самой повседневной из самых повседневных современных одежд. Серая дорожная пыль лежала в каждой складке материала, густым слоем покрывала ледяное лицо остывшей. За время продолжительного пути пешком, тугой хвост рыжих волос, перехваченных нелепой легкомысленной ярко-желтой ленточкой, распался. Еще недавно ухоженные, а теперь спутанные тусклые волосы неряшливой копной ниспадали на прямую спину. Загорелый Паук сразу отметил, что в опущенной вдоль тела руке остывшая держала мобильный телефон, явно нарочно показывая, кто звонил Георгию, кто настойчиво звал Торопова под купол. Никакая записка не могла бы сообщить столько информации сразу. Шаткое зданьице догадок, готовое рассыпаться, вновь получило поддержку хорошего каменщика.
  Зябко поводя плечами и кутаясь в воротник куртки, Георгий остановился на середине спуска. Выглядел он приговоренным к смертной казни.
  - Итак, остывшая пришла из Красноярска, - сказал Загорелый Паук. - Если двигаться пешком, ужасно далеко. Вполне возможно, вы тоже жили в Красноярске, господин Торопов?
  - Какой еще Красноярск? Ошибка. Послушайте, я коренной кемеровчанин, живу в новенькой квартире комплекса "Родные Просторы". Кемеровчанин, кемеровчанин. Я вас уверяю. Кемеровчанин, не устаю вам повторять.
  - Не устаете. Представьте себе ситуацию. Утро рабочего дня, переполненный автобус. Внезапно, молодой женщине становится плохо и, увы, она не может справиться с жестоким сердечным приступом. Автобус останавливается, все выходят из салона, включая остывшую. Заметьте, господин Торопов, феномен еще не описан сонмами журналистов, поскольку мы имеем дело с первым случаем в новейшей истории мирового сообщества. Итак, пока пассажиры обсуждают... неестественное поведение женщины, к остановке подъезжает полицейский автомобиль. Судя по показаниям очевидцев, за рулем находился известный нам подполковник, а на пассажирском сидении вы, господин Торопов. Машина покидает Красноярск и, затем, отмечается во множестве населенных пунктов, явно помогая, выручая, иногда сопровождая остывших людей. В итоге, после выполнения необходимых действий, полицейский автомобиль физически не существует, первая остывшая, в числе многих других, добралась до котлована. Подполковник тоже здесь. Вы, господин Торопов, оказались во дворе чужого дома с рваной чужой памятью, чужими характеристиками и эпизодами жизни, полностью выдуманными, кропотливо выписанными этой женщиной во славу собственных желаний. После первой смерти вам потребовалась целая неделя на восстановление, зато вторая преодолена заметно легче.
  Георгий пристально, хотя и коротко взглянул на остывшую, преодолевшую сотни километров пешком, чтобы оказаться в унылом котловане бывшей стройки в компании мертвых людей. Вряд ли чрезвычайно серьезный, деловитый Загорелый Паук открыто, откровенно издевался. В своей неправдоподобной истории он, наверняка, опирался на массу фактов, протоколов дознаний и показаний свидетелей событий. Как профессиональный административный работник баснословной ценности и такого же таланта, Торопов не мог понять, почему из нормальных обычнейших документов вытекает неудобоваримый вывод и фантастический сюжет. Загорелый Паук, естественно, ошибался на счет самого Георгия, но вдруг он прав во всем остальном?
  - В нашей стране принято подвозить женщин, - тусклым голосом сказал Георгий. - Абсурд. Случись мне оказаться за рулем автомобиля, я бы не стал заставлять женщину идти пешком десятки километров.
  - Увы, не смешно, господин Торопов, - заметил Загорелый Паук, хотя Георгий и не думал шутить. - От Кемерово до Красноярска около четырехсот пятидесяти километров. Не замечено, однако, чтобы остывшие люди ходили по прямым линиям, кратчайшие пути и срезки маршрутов их не интересовали. Далеко ли, тысяча километров пешком, по обочинам автомобильных дорог, с плотно закрытыми глазами? Средняя скорость остывших людей составляла три километра в час, однако зафиксирована скорость и в пять. Дни, ночи, недели без сна, отдыха, малейших остановок. Здесь есть остывшие люди из сопредельных государств, прошагавшие по дорогам свыше двух тысяч километров. Вас с подполковником было всего двое, господин Торопов, а остывших людей сотни. Всех подбросить до нужного места невозможно. Главное, на вас и подполковника возлагалась иная задача. Помощь. Охрана. Содействие. Защита. Зачем идти пешком? Дни, ночи, недели без отдыха, необходимое время для того, чтобы каждому остывшему сделать свой... выбор.
  Ничего не произошло.
  Пауза перед финальным словом монолога вышла настолько театральной, словно Загорелый Паук ожидал резкой, бурной реакции собеседника.
  Георгий лишь горестно вздохнул:
  - Послушайте, от меня нет толку в бою. Я не гожусь. Здоровье не позволяет. Стрельба. Беготня от укрытия к укрытию. Рукопашные схватки. Метание гранат. Рытье окопов... Абсурд. Я знаю. Все это не для меня. То есть, если я стану целиться в кого-то из оружия, то рискую не разглядеть прицела. Физическая немочь. Зрение, сударь, безнадежно-слабое зрение. Я слеп, фактически. Я вас уверяю.
  - Выбор... Сто тысяч звезд, господин Торопов... Выбор... Черт возьми. Сто... Тысяч... Звезд.
  Опять ничего не случилось.
  Интонации, настойчивость и, особенно, паузы Загорелого Паука стали настолько необычными, что Георгий не мог их не заметить.
  - Вы говорите, словно заговорщик из литературного наследия середины минувшего века. Выбор. Сто тысяч звезд. То есть, теперь вы ожидаете ответного слова? Я не знаю пароля. Сто тысяч книг? Нет? Сто тысяч строк? Я не угадал? Сто тысяч звезд, ваших любимых книжных героев. Опять нет? То есть, не подходит? Я сдаюсь. Послушайте, мне неизвестен ваш секретный шпионский код. Я сдался.
  - Увы, - явно разочарованно произнес Загорелый Паук. - Увы, господин Торопов, вы недооцениваете себя. Не представляю, как вы обращаетесь с гранатометом или со снайперской винтовкой, однако, полагаю, задание свое вы выполняли отменно. Есть свидетельские показания. Очевидцы рассказывают о двух людях на полицейской машине. Один с погонами подполковника, другой в штатской одежде. Оба возникали там, где остывшие люди испытывали затруднения. Вы спасли не всех, однако, вы спасли очень и очень многих. Остается последний вопрос. Для чего вы оберегали остывших людей, господин Торопов? Что вы уготовили остывшим людям?
  - Не выдумывайте. Никаких показаний подобного рода не существует. Я не стыжусь признания. Встретившись с охотником на остывших во дворе собственного дома, я не сумел ему противостоять. Послушайте, я и не умею. Абсурд. Я талантливый работник и бездарный вояка. Я не имею необходимого запаса здоровья.
  - Свидетельства имеются, увы или ура, их накоплено достаточно. Хотя... есть даже очевидец, утверждающий, что к нему с неба спустилась летающая тарелка, оттуда вышли зеленые гуманоиды, спросили дорогу до ближайшей газовой заправки и заплатили за подробную информацию австралийскими долларами.
  - Доллары к показаниям прилагались?
  - Ура, нет.
  - Абсурд. Я об этом и веду речь, - прошептал Георгий. - Действительно, абсурд?
  - Есть еще один... случайный свидетель. Потерянный владельцем планшетный компьютер, заснявший сцену разыгравшегося сражения. В результате боя, случившегося больше недели назад на окраине Кемерово, человек в штатском погиб, разрезанный на куски каким-то оружием. После вашей реинкарнации в медицинской палатке, логично предположить именно ваше участие в этом бою? Это были вы, господин Торопов, и известный нам господин подполковник. Итак, наш сюжет благосклонно принимает сцену, в которой воскреснувший боец, получив иное задание в соответствии с изменившейся обстановкой, получает и другие качественные характеристики?
  - Какой еще боец? Какие еще сражения? Я не здоров. Я болен. Я не гожусь для службы. Вы потерю памяти, хронические заболевания, мое трагическое нездоровье называете заданием? Неудачные качественные характеристики. Я вас уверяю. Послушайте, вы не представляете, каково это, испытывать физическую боль каждую секунду своей жизни.
  Загорелый Паук сердито фыркнул.
  - А вы представляете, господин Торопов, насколько мне отвратительна порученная руководством роль болвана на шарнирах? Ничего не происходит. Все в полном порядке. Все под контролем. Полный отчет об операции, господин генерал, пришлю курьером. Стоп. Происходит. Не в порядке. Ответов нет. Военные ждут команды открыть огонь. Остывшие ждут Вия. Два болвана на шарнирах ждут разрешения Торопова на доступ к океану засекреченной информации.
  - Послушайте, да какие еще болваны на шарнирах?
  Огорченный и раздосадованный, Георгий не заметил, когда и как в руке Загорелого Паука появился пистолет.
  - И как вы теперь поступите с несчастным наганом? - донеслось из котлована.
  Говорила рыжеволосая остывшая. Глаза оставались плотно закрытыми, веки сильно задрожали.
  Предохранитель оружия щелкнул.
  
  Ветер давно стих, но шерсть Тамерлана продолжала шевелиться, расходясь волнами от страшной смертельной раны. Сначала не замечая происходящего, старик торопливо смахнул слезы пальцами.
  Нет. Никакой ошибки не было. В самом деле, собака тяжело, неровно, редко дышала. Рана сильно кровоточила, словно сердце безнадежно-мертвого Тамерлана вновь начало биться.
  Дикость. Сумасшествие. Нелепость. Безумие.
  Только не теперь, когда неподалеку под куполом стоят сотни... то ли живых, то ли мертвых людей, которые с закрытыми глазами проделали пешком путь, иногда достигающий нескольких тысяч километров.
  Старик застонал, видя, как изменяется шерсть овчарки, очень быстро перекрашиваясь в абсолютно ровный черный цвет, становится намного гуще и заметно короче. Уши Тамерлана заострились, словно собака нервно, настороженно к чему-то прислушивалась. Веки сильно задрожали.
  Пес осторожно двинул сначала передними, затем задними лапами. Поднимаясь, собака несколько раз заваливалась на бок, все-таки найдя силы встать прямо перед хозяином. Пошатываясь, качаясь из стороны в сторону, черный пес сделал шаг, другой, третий, замер, собираясь с силами для следующего.
  Незнакомым, чужим, неузнаваемым Тамерлан не стал. Сохранив все пропорции совершенного тела молодой немецкой овчарки, пес полностью сбросил классическую окраску, заодно сменив и качественные характеристики шерсти.
  - Тамерлан... Мальчик, - срывающимся голосом позвал старик.
  Короткое собачье рычание больше напоминало сердитый хриплый вдох. Не оглядываясь на хозяина, черный пес направился к куполу, потом круто развернулся, нашел гроздь разношерстных кабелей, тянущихся по траве к вагончикам командного пункта и побрел вдоль них вниз по склону. Капли крови из раны падали все реже, а шаги Тамерлана становились все шире, все уверенней.
  
  Пойдя по линии бронированных кабелей, Вивианна оказалась у строения, резко отличающегося от остальных и размерами, и очертаниями. Хорошо штукатуренное пятиугольное здание метров десяти в поперечнике и примерно столько же высотой имело куполообразную крышу. Довольно странный, скошенный вбок проем перекрывался парой крашенных стальных створок с приваренными грубыми дугами металлических ручек, наскоро, кое-как сделанных из арматуры. Змеи кабелей исчезали под стеной.
  В центре постройки метался неяркий огненный шар. Поминутно вырастая под потолок, пламя становилось тоньше, закручивалось в шнур, затем расшибалось о плиты пола, мгновенно собиралось с свежими силами и вновь кружилось яростным изменчивым сгустком энергии на уровне человеческой головы. Преграды, самой несерьезной ленточки ограждения здесь не было, лишь на плитах виднелся нечеткий желтый круг, сделанный обычной краской. Даже без табличек предупреждений, взывающих проявить осторожность, наступать за эту линию просто не хотелось.
  - До меня дошли слухи, я нашла источник энергии, - сказала Вивианна, выходя и бережно прикрывая створки дверей за собой.
  Постоянно получая подпитку удивительными находками, ее исследовательский пыл далеко не угас, но еще не восстановившиеся силы Вивианны все же подходили к концу. Верная себе, при возвращении в бытовой комплекс базы она сделала широкий крюк, намереваясь обогнуть ямищу стрельбища с дальней стороны и вдруг наткнулась на прямую гравийную дорогу, уверенно уходящую в темноту.
  По бокам аллеи возвышались угрюмые черные мегалиты, таким образом обработанные грубыми инструментами, что при определенном освещении и ракурсе на камнях, вернее в камнях проступали коленопреклоненные человеческие фигуры. Иногда между глыбами появлялись невысокие железные столбы, увенчанные светильниками, какие можно встретить в обычнейших земных городских парках.
  Ни разу не вильнув на своем пути, дорога закончилась спуском в яму. Чисто по ощущениям Вивианны, стрельбище и военный полигон лежали гораздо левее. Сама низина напоминала естественную, замкнутую со всех сторон впадину, образованную нисходящими плоскими пластами. Никаких следов работы бульдозера здесь не было и в помине. На дне ямы в полнейшем беспорядке стояли черные, то прямые, то наклонные многогранники, сильно различающиеся по высоте, количеству граней, конфигурации и размерам оснований. Некоторые, самые небольшие пирамидки прятались в специально выдолбленных нишах установленных вертикально камней. От самих многогранников шло ощутимое тепло. Обвевающие пирамидки спирали, напротив, оказались холодными и вращались вокруг многогранников, поблескивая множеством микроскопических насечек, вкраплений и точек. Что-то неуловимое, нематериальное, почти вовсе не существующее висело над пирамидками и над камнями.
  Сбоку, совсем рядом раздался сухой костяной щелчок.
  Только теперь Вивианна сообразила, что постоянный гул, иногда перебиваемый заунывными звуками, незаметно для нее затих, не тревожа пространства таинственной пещеры с момента начала экспедиции во мрак. В следующий же миг полную тишину разорвала дикая восторженная какофония. Металлический звон, удары океанских волн, человеческие голоса и звериные вопли кружили, бродили, блуждали над ямой, бесконечно перевиваясь, изменяясь, создавали самое хаотичное из самых невозможных неблагозвучий.
  - Владыка! - вдруг вырвался голос Дормидонта из общего безумия. - Спасибо, Владыка! Всегда готов с готовностью услужить вам! Вернусь по первому вашему призывающему зову, Владыка!
  Все звуки мгновенно умерли, прихватив тощенькое эхо. Попятившись, Вивианна бросилась из страшной ямы, но путь преградила безликая, наполовину аморфная тень, выросшая из темноты. Сбоку на свет выползла двухметровой высоты пирамидка с поднимающейся к вершине спиралью; похожая на ту, что была на проселочной дороге за окраиной поселка Ягуновского. Белая, острейшая пика ударила по камням, высекая искры.
  Тяжелый, неудобный автомат отказался выстрелить. Расчерчивая опаснейший одушевленный мрак беспорядочными взмахами фонаря, Вивианна попыталась избавить рожок оружия от выхлопных газов, передвинула железную щеколду, тронула прицел затвора, коснулась прицельной планки спускового крючка и, побаиваясь, двинула непонятную штуку в кормовой части оружия.
  Автомат не собирался стрелять.
  
  Торопов успел испуганно охнуть, предохранитель только щелкнул, а тяжелейший удар уже выбил оружие из руки Загорелого Паука.
  Потеряв интерес к происходящему, остывший в полицейской форме спрыгнул со спуска.
  - Вы... Я... То есть, вы... Я... пытались... - ошеломленно запищал Георгий, отступая.
  Потирая ушибленное запястье, Загорелый Паук демонстративно покрутил обойму:
  - Черт возьми. Извините, господин Торопов. Оружие не заряжено. Демонстрация, увы, крайне неудачная, однако, невозможно доходчивая. Судите сами. Сейчас вы настолько важны, что самая несерьезная попытка причинить вам вред обречена на провал. Итак, господин Торопов, вы все-таки шагающий экскаватор на каникулах. Запустим мотор?
  Георгий поглубже спрятался в воротник, напоминая страшно замерзшего снегиря или бедного, униженного и оскобленного родственника, затаившегося в тени где-то за шкафом прихожей.
  - Я вас ненавижу, - пробормотал он, поднимая грязные, кишащие смертельными бациллами руки на уровень груди и растопыривая пальцы. Проверяй или не проверяй, носового платка в карманах чужой куртки, к сожалению, не было.
  - Ура. Замечательно, господин Торопов. Итак, вас ничего не удивляет?
  - Отчего же. Удивляет. Вы забыли зарядить пистолет, - сердито буркнул Торопов.
  - В минуту грозящей вам опасности остывшая, написавшая записку, вдруг заговорила. Остывшие люди не говорят, господин Торопов. На моей памяти, это первый случай. Разве не удивительно?
  - Какую еще записку?
  - Записку, в которой упомянуты вы, господин Торопов. Ваше имя, ваша излюбленная поговорка. Незнакомый, чужой человек. Зачем ей помнить вас после смерти? Вы скажете, остывшая услышала ваше имя, когда вы представлялись мне у котлована? Или услышали другие остывшие люди? Дальше вы скажете, что все остывшие люди связаны? Чем? Непространственным соединением душ? Титановой цепью? Единой ментальной сетью? Магической нитью Ариадны? Волнами беспроволочного телеграфа? Мобильной связью? Телефонным шнуром? Чем, господин Торопов?
  - Дыханием ветра.
  - Прекрасная идея. Однако, наши специалисты уже пробовали установить совпадение всплесков мозговой активности остывших с энергетическими и другими явными эффектами. Никаких совпадений нет, господин Торопов. Исследования показали, остывших людей нельзя расценивать однородной аморфной массой. Каждый из остывших, как и прежде, остается личностью, индивидуальностью, остается мыслящим человеком.
  - Наверное, связь обеспечивают медузы.
  - Прошу прощения, не расслышал. Обеспечивается чем?
  - Медузами.
  - Медузами, господин Торопов?
  - Да, медузами, - повторил Георгий.
  Откровенно в замешательстве, Загорелый Паук проследил за рукой Торопова.
  - Теперь... здесь? - помолчав, прошептал Загорелый Паук.
  - Всего одна, ближе к центру котлована. Немного правее находится лысеющий мужчина в импозантном светлом костюме и длинноволосый крепыш. Медуза висит прямо над ними, метрах в двух. Я не вполне уверен, кажется, щупальца медузы касаются сразу нескольких остывших. Я ведь плохо вижу.
  - Продолжайте, господин Торопов, - напряженно морщась, попросил Загорелый Паук. - Вы и прежде видели медуз. Где? Когда? Сколько? С чем вы связываете их появление? Какого рода информацией обмениваются остывшие люди? Итак?
  - Михаил, почему вам самому так сложно расставаться с секретами? - не отвечая на вопросы, спросил Георгий.
  - Опыт жизни. Опыт работы.
  - Иногда опыт, это далеко не самый лучший советчик.
  Загорелый Паук вздохнул, предчувствуя очередной виток препирательств.
  - Итак, последний шанс. Возможно, это предназначалось вам, - хмуро произнес он.
  Приняв бумажные листки, Георгий, не читая, провел пальцами по строкам посланий, написанных рыжеволосой остывшей и полицейским подполковником.
  - Михаил, - спокойно сказал Торопов, решительно распрямляя спину. - Вам еще интересно узнать, чего ждут остывшие?
  - Разумеется.
  - Остывшие ждут Вия.
  - Тоже читал записки и догадался. Не смешно, господин Гоголь.
  Прислушиваясь к чему-то, Георгий помолчал.
  - Вы идете по лесной тропинке, - произнес Торопов, забывая о своей манере говорить медленно, делая паузы и вытягивая слова. - Вы находите незнакомого серого зайца, насквозь пробитого стрелой охотника. Проще всего пройти мимо. Лучше всего избавить несчастного зверька от дальнейших страданий. Ваши действия, Михаил?
  - Сломать наконечник, извлечь из раны стрелу, - не задумываясь ответил Загорелый Паук. - Снять рубашку, сделать перевязку и бежать до ближайшего врача. Черт возьми. Любого врача, человеческого или зверского.
  Георгий кивнул.
  - Забудьте незавидную роль болвана на шарнирах. Персонаж не удается и не удастся. Михаил, нам несказанно повезло. Здесь и сейчас есть такой человек. Внешняя жизнь, общество, взаимоотношения сильно и резко изменились. К счастью, люди пока еще легко узнаваемы внутренне.
  - Стоп. Вернее, продолжайте, господин шагающий экскаватор. Давайте по порядку. Почему здесь? Почему Сибирь? - поспешно проговорил Загорелый Паук.
  - Потому, что однажды именно от этих обширных пространств отделилась колоссальная масса вещества, впоследствии ставшая Луной. По сути, нет Земли и Луны, разделение чисто визуально. Существует одна двойная планета, связанная радиационными областями, гравитационными линиями, энергетическими и множеством иных каналов, интенсивность которых в некоторых точках восходит к максимальным уровням. Остается лишь воспользоваться естественными природными особенностями.
  - Для чего собраны остывшие люди?
  - Остывшие готовятся.
  - Итак, готовятся к чему?
  - К замене. Первые, пробные замены состоялись удачно, хотя и не абсолютно гладко. Процесс отлажен, ошибки не повторятся. Вы не поверите, как мало нам известно о каждом из остывших, как мало нам всем осталось времени для хорошего доброго, для настоящего знакомства.
  - Увы или ура, - сказал Загорелый Паук. - Пока мне нечего вам возразить, господин... Прошу прощения, как мне вас теперь называть?
  - Профессор минералогии Отто Линденброк.
  - Очень смешно.
  Торопов широко улыбнулся:
  - Зачем меня звать, если я имею скверную привычку всегда приходить сам?
  - Поделом. Поделом мне, - вздохнул Загорелый Паук.
  - Разрешите представиться, Михаил. Торопов Георгий Григорьевич. В собственном соку. Георгий Григорьевич Торопов торопливо заторопился по тропинке для горемычных торопящихся торопыг.
  - Смешно. Очень смешно, господин Торопов. Итак, не пора ли вам важно выставить вперед ногу и, возможно, продолжить отвечать в велеречивой манере героев Жюля Верна?
  Георгий снова помолчал, снова к чему-то прислушиваясь.
  - Например? - спросил он, действительно выставляя вперед правую ногу.
  - Например, наши свидетели не ошиблись?
  - Не ошиблись, - подтвердил Георгий. - Если вы не имеете в виду летающую тарелку, ищущую газовую заправку. В памятном бою на окраине Кемерово мы защитили остывших, мне крепко досталось, на восстановление организма ушло время.
  - Насколько важны, что означают эти два послания?
  - Таинственные строки, не правда ли? Помните роман блистательного Жюля Верна, начинающийся с головоломки и попыток самого проницательного из благородных умов разгадать секрет? А повесть тончайшего Эдгара По, предлагающего читателю поиски пиратских сокровищ с помощью необычайно редкого золотого жука и старого пергамента? А такой понятный и настолько глубокий Гоголь? А солнечный Пушкин, взяв книгу которого, по утверждению людей, становишься удивленным ребенком? Знаю, Михаил, вы меня поддержите. Будьте сегодня в беседке у ручья, Марья Кирилловна...
  - ...мне нужно с вами срочно говорить, - мгновенно завершил фразу Загорелый Паук, странным паучьим движением потирая ладонью ладонь. - Записка, переданная Дубровским любопытной женщине. Однако, Марья Кирилловна вряд ли ожидала признания так сильно, как жду признания я. Еще сутки, и от Владимира Дефоржа - Дубровского, я плавно перешел бы к душевному состоянию Аксения Ивановича Поприщева. Кстати, второй персонаж гораздо ближе мне по возрасту, чем первый. Судите сами. Однако... Однако, черт возьми. Невозможно очевидное цитирование. Невозможный выбор произведений и авторов. Цитируй вы Кастанеду, Гете, непогрешимого в сюжетных линиях Хейли или простого Манна, я не смог бы легко подхватить.
  - Вот вы и увлеклись снова. Дивный литературный свиток, Михаил, перед вами можно разворачивать часами. Имея бесценное подспорье в виде ваших любимых произведений, мы не стали оригинальничать. Вы получили загадочного язвительного собеседника. Люди, озадаченные остывшей, пишущей странное послание, смотрели и шагали в нужную сторону, забывая о других, сложных, опасных гранях необычайного события. Когда интерес к записке иссяк, эволюции подполковника и остывших остались неразгаданными, появилось подозрительное техническое устройство в виде телефона, блог Мэри Шелли, мнительный странный субъект, вполне уверенно претендующий на роль ключа к шкатулке секретов. Детали, порядок возникновения элементов занимательной головоломки могли быть и иными. Вы ведь понимаете, важны не бумажки, не телефоны. Важен результат. Важно очарование тайны.
  - Однако, именно две незначительные бумажки теперь совершили переворот, - сухо, даже немного обиженно произнес Загорелый Паук. - Судите сами. Маска снята. Прошлое стерто. Личность господина Торопова исчезла за ненадобностью. Понятно, личность господина Торопова создавалась на базе фантазий современной Мэри Шелли, однако, в соответствии моим литературным пристрастиям. Для образа полицейского подполковника пригодилась обширная информация, предоставленная панночкой в электронном дневнике. Вий, он вообще строго для меня... Стоп. На самом деле вы и подполковник не люди, а земноводные существа, несколько сотен которых в конце концов должны заменить остывшие. Стоп. Стоп любопытству. Сейчас не важно. Теперь передо мной незнакомец, имеющий ответы и пока невозможно лениво расстающийся с секретами. Итак, господин... Торопов. Не пора ли сообщить, какую судьбу вы уготовили миру, цивилизации, планете, возможно, целой Солнечной системе?
  - Ответ коснется маски, личности, прошлого. Планета, цивилизация? Для меня слишком масштабно. Попросту громоздко, Михаил. Моя основная задача, это содействие остывшим, сделавшим выбор. Операция должна завершиться в ближайший час, иначе произойдет взрыв, подобный тому, который случился примерно век назад в лесах неподалеку. Подобный тому, который создал самое глубокое озеро Земли, уничтожив целую цивилизацию. Записки... Оставьте записки на память, - предложил Георгий, возвращая листки.
  - Итак, я в меру своих актерских возможностей исполнял роль болвана на шарнирах, - сказал Загорелый Паук, тщательно сворачивая записки и пряча в карман. - Однако, увы, вы тоже...
  - Не играл, Михаил. Полностью был Тороповым. Здесь не театр, здесь абсолютно иное, связанное с полным восстановлением организма. Послушайте, абсурд, я вас уверяю. Я знаю, я болен. То есть, какая еще игра? Нападение, спланированное нашим врагом у ворот "Алого Паруса" едва не стоило мне жизни. Новое восстановление едва не сделало меня Тороповым окончательно, хотя все-таки закончилось успешно. Третьего случиться не должно.
  - Вы... вы... судите сами... вы, возможно... Стоп. Итак, кто ваш враг?
  - Он землянин, - просто ответил Георгий.
  - Человек?
  - Не человек. Коренной землянин, владевший Солнечной системой и некоторыми окрестными звездами задолго до появления даже не людей, а самых ранних разумных обитателей планеты.
  - Насколько он опасен для живых? Насколько велика вероятность взрыва?
  Георгий вновь помолчал, прислушиваясь к каким-то отдаленным неярким звукам.
  - Почему вы назвали объект "Алый Парус"? - быстро спросил он.
  - "Ограда" звучала невозможно, оскорбительно убого. Запрос был отправлен руководству через минуту после того, как мы оказались на командном пункте. Мы предложили изменить "Ограду" на "Овальный Портрет". Исключительно таинственная вещь Эдгара По для исключительно таинственного места на окраине Кемерово. Знаете, что ответили сверху? Стоп, не смейте трогать русскую классику, применяя неизвестно к чему. Итак, смешно? Детский сад?
  - Все же, Михаил. Почему?
  - Раньше здесь велось строительство. Над будкой сторожа реяла крошечная тряпица яркого алого цвета, - ответил Загорелый Паук. - Мгновенная ассоциация, плюс ожидание чего-то большого, широкого, грандиозного, светлого от печального загадочного шествия мертвых людей на объект "Ограда". Ничего другого.
  Георгий понимающе кивнул.
  - Вы построили над остывшими купол, пряча от недружелюбных собратьев неведомые вам чужие тайны. Напрасно. Враг воспользовался оплошностью, расстроив систему поддержания климата. Температура повышается, давление снижается. За последние минуты даже мощность светового потока претерпела незначительные изменения.
  - Это опасно для остывших людей?
  - Это значит, пора готовиться к бою. Враг рядом. Сейчас вы думаете, что преступно долго играли в секретность, не раскрывая карт? - произнес Торопов, расстегивая замок и опуская воротник куртки. - Не ваша вина. Вы помогли, Михаил, сделали все необходимое. Теперь кнопки нажаты, оружие, о котором не стало известно врагу, вовремя приведено в боевую готовность.
  - Однако...
  - Настает момент спасти раненого зайца, Михаил. Чувствуете, приятно пахнет специями? Пять секунд назад механизм последнего решения приведен в действие нашим врагом с командного пункта. Из баллонов уже поступает смесь отравляющих веществ. Смешиваясь с воздухом, яд создаст под куполом миниатюрное облако, из которого прольется кислота, готовая без разбора уничтожить всю органику. Остывшие, Михаил, не стали обожженной глиной. У нас остались считанные минуты.
  - Невозможно. Систему невозможно задействовать без специальных кодов. У нас нет допуска. Таблицу при необходимости передадут из Москвы. Напрямую из столицы невозможно задействовать систему финального решения. Двойная защита протокола.
  Легкий, едва уловимый запах в самом деле витал под куполом. Пахло цветами. Пахло тайгой, не познакомившейся с автомобилями. Пахло умытой дождем травой. Пахло свежим мокрым асфальтом. Пахло корицей, гвоздикой, мускатным орехом, смесью множества других пряностей, известных лишь специалистам в смежных областях профессиональной общественно-значимой кулинарии и боевой химии.
  - Командный пункт полностью захвачен, - сообщил Торопов.
  - Невозможно. Невозможно, - машинально повторил Загорелый Паук, мысленно разрываясь на части.
  Идеи замелькали, словно ночные насекомые у лампы. Газовая смесь, несомненно, поступает под купол. Командный пункт захвачен. Правда ли это? Возможно ли это? Сергей не отступит. Сергей будет бороться. Что с людьми на командном пункте? Связи с командным пунктом нет. Отмены последнего решения практически, физически не существует в природе. Торопов абсолютнейше спокоен. Раскрыть, убрать, уничтожить хотя бы часть купола за считанные минуты нельзя. Смесь газов не самая взрывоопасная, хотя горение поддерживает. Может, все-таки удастся поджечь подающееся по трубам вещество? В Москве уже получили сигнал задействованной системы. Как отреагирует командование? Некогда пытаться сломать тяжеленный защищенный механизм, элементарно отключить баллоны с газами от трубы. Возможно, стоит вызвать командиров противодиверсионных групп, спросить совета, ведь в таких делах они гораздо опытнее. Нет времени! Подполковник, защищавший остывших, недвижим. Что сделать, что необходимо срочно предпринять? Распахнуть шлюз? Предупредить людей, находящихся на объекте? Выводить остывших? Напротив, заблокировать двери шлюзовой камеры? Мчаться к вагончикам командного пункта, организовать отпор? Понадеяться на... На кого? На инопланетных богов? Могущественных магов? Врагов? Заступников? Растерявшихся школьников? Сторонних наблюдателей? Понадеяться на неизвестно кого?
  - Трудно поверить. Вы, Михаил, допустили установку безумного страшного устройства.
  - Увы, в таких делах у меня не спрашивают советов, - ответил Загорелый Паук. - Вопросы компетенции. Мне приказывают, господин Торопов. Однако, вы невозможно легко говорите о подобных вещах. Чего бы не ждали здесь остывшие, они...
  - Они не пострадают. Таково наше задание.
  - А живые? Люди на командном пункте? Люди на объекте? Люди в городе?
  - Разве мы привезли баллон с ядом?
  - Стоп, господин Торопов. Черт возьми. Разве не из-за нагромождения ваших тайн, разве не из-за вас установлено устройство финального решения?
  - Интересная точка зрения. Выяснять, кто здесь прав, нет смысла. Концентрация газовой смеси слишком высока. Времени слишком мало. Баллоны слишком велики, - по-прежнему спокойно, будто разговор велся о настоящих приправах к блюдам приближающего ужина, сказал Георгий. - Растворив органику, кислота примется за купол. Облако выйдет за пределы ограды объекта. Естественный ветер повернул и дует на север. В направлении города, Михаил.
  Откуда-то с потолка, со стальной балки упала первая, совсем робкая капля. За ней последовала другая. Третья наглейшим образом звякнула, угодив в крышку оставленного рабочими ящичка.
  Несколько ценнейших, огромнейших минут бесцельно потеряны! Не в силах больше устоять на месте, Загорелый Паук подхватил ящик с инструментами, прыгнул в котлован и помчался среди неподвижных безучастных фигур остывших людей, направляясь к подающей смесь ядовитых газов трубе. За ним, на расстоянии шага, бежал полицейский подполковник.
  - Ваша задача выполнена, Михаил, - произнес Торопов, хотя Загорелый Паук не мог его услышать. - Спешите. Даже работа у ста тысяч звезд не стоит одной жизни вашего сына.
  
  Странным образом выбирая контрольные и пропуская силовые кабели, находящиеся под высоким напряжением, Тамерлан деловито, даже с каким-то смаком перекусывал каждый. Жгуты разноцветных проводов, вероятно, идущих к измерительным приборам и управляющим компьютерам, надолго приковали внимание собаки. Разобраться в этом переплетении без электрической схемы сразу не сумели бы даже техники, подключавшие аппаратуру командного пункта, но черный пес не жаловался, не смущался громадьем работы, не пасовал перед возникшими трудностями.
  Из вагона детской железной дороги, отданного группе научной поддержки, доносились короткие приглушенные звуки, которые не только не пугали старика, но даже и не настораживали. Тамерлан принципиально интересовался изоляцией, токопроводящими жилами и больше ничем на свете. Когда ящики управления, косо, наспех прикрученные к наружной стене вагона стали напоминать семейство удивительных дикобразов, вместо иголок отрастивших куски проводов, собака остановилась.
  - Мальчик мой, - позвал старик.
  Плотно закрытые веки черного пса перестали дрожать. Словно лишь сейчас услышав знакомый голос, собака обернулась.
  - Тамерлан, - сказал старик, протягивая руку к овчарке.
  Неуверенно качнувшись, собака зарычала и бросилась к хозяину, показывая острейшие белые клыки.
  
  К означенному столичным гостем часу группа не вернулась.
  Сегодняшний день начался очень рано. Несмотря на обилие произошедших событий, до вечера еще оставалась масса времени. Погода наладилась просто на удивление. Солнечный свет уверенно обитал под растянутым между деревьями куском брезента, валялся между колес вездехода, храбро заполонял пространство кабины и пассажирского салона машины. Расправившись с сыростью, вечная тайга радовалась жизни, словно настоящий ребенок.
  То и дело посматривая в сторону, откуда должны были показаться новые товарищи, Анатолий трудился, не покладая рук. Испугаться, пойти на попятную в самые первые часы знакомства! Далеко не лучшее начало! Чувствуя себя трусом, просто виноватым перед людьми, сначала он еще придумывал себе разные оправдания, затем оставив это безнадежное и бесполезное занятие. Если спросят, почему отказался от путешествия на Луну, лучше всего сказать правду. Да, испугался. Да, отступил перед опасностью. Да, струсил. Пусть смеются, потешаются до икоты, придумывают обидные прозвища. Лишь бы не прогнали, лишь бы позволили сделать другую попытку.
  Душевные муки, переживания и внутренние поиски не мешали работе. На всякий случай смастерить добротную непромокаемую крышу, притащить длинную колоду под стол на несколько десятков человек, приготовить бревна для сидений оказалось вполне просто. С дровами, костром и кипятком, естественно, тоже не возникло проблем.
  Воспользовавшись советом Москвы, новенький беззастенчиво обшарил машину, перетряхнул оставленные людьми вещи. Собранными съестными припасами можно было легко накормить изголодавшихся жителей целой туземной деревни. Посуде позавидовали бы владельцы иного европейского придорожного кафе. Крепкого спиртного, на удивление, набралось настолько много, что все бутылки не поместились бы на каменистое дно небольшой ванночки, выкопанной трудолюбивым ручейком. Впрочем, большинству любителей выпить не нравится совмещать горячительные свойства напитков с ледяным холодом самой жидкости. Желая угодить всем и каждому, новенький поступил изумительно мудро, оставив часть бутылок на берегу. Не зная в принципе, как обращаться с дорогущим коньяком из портфеля москвича; стоит ли охлаждать неведомый благородный напиток или, наоборот, подогреть на солнце, он просто поставил бутылки на видное место под надежно сделанной крышей, с удовольствием приступив к сервировке стола.
  Не считая танцев со спиртным, это была сама сложная, ответственная, кропотливейшая часть работы, завершившаяся вполне успешно. Безыскусный стол, накрытый со всем прилежанием нормального мужчины и знаниями бывалого таежника, с минуты на минуту ожидал усталых путешественников, а маячок костра даже в полнейшей темноте сообщил бы им издалека, что путников ждут.
  Начало веселого пикника, рискующего затянуться на целые сутки, все откладывалось. Новенький впервые стал беспокоиться лишь тогда, когда тени деревьев заметно удлинились, начиная скрывать, понемногу скрадывать цвета дальневосточного леса. Принадлежа к тому типу людей, которым страшно в вопящей толпе и вполне удобно в одиночестве, Анатолий не тяготился обыкновеннейшей таежной тишью, наполненной вскриками птиц, шорохами, заунывными песнями ветра в вышине, топотом, скрипами, треском, пощелкиванием, разными таинственными звуками, вообще не имеющими разгадки. Не говоря уже о спиртном, новенький за все время даже не притронулся к еде.
  Мысли в голову полезли самые разные.
  Натолкнувшись на идею, что товарищам необходима помощь, терпение Анатолия сразу и окончательно иссякло. Опытной рукой положив в обложенный камнями костер ровно столько дров, чтобы смелее разгоревшийся огонь не подпалил брезентовую крышу, он благоразумно прихватил фонарь, двинувшись в путь. Заблудиться Анатолий ни секунды не боялся и шел, если не идеально точно по следам, оставленными взобравшейся по спине сопки группой, то в совершенно правильном направлении.
  Поход по наполненной тенями, готовящейся к вечеру тайге требует большой внимательности, естественно, всегда оказываясь длиннее и ненадежнее путешествия при ярком солнечном свете. Идеально точно выйдя к выступу скалы и знакомому осьминогу-стланику, прячущему за собой кособокую каменную постройку, Анатолий постоял, обернувшись на пройденную дорогу. Лес уже давным-давно скрыл пламя разведенного им костра, импровизированную брезентовую крышу и даже саму огромную машину. Людей на склоне не было. Надежда встретить товарищей по пути наверх, к великому сожалению, не оправдалась. Поставить на то, что взрослые мужчины элементарно заблудились, начав спускаться в неверном направлении, казалось грустной нелепостью.
  Собираясь решиться на необыкновенное фантастическое путешествие сквозь жестокую пустоту космоса когда-нибудь в другой раз, Анатолий не лгал самому себе. В другой раз, конечно. Прямо сейчас он не чувствовал себя готовым к странствию.
  Камни, выбранные неведомыми строителями кособокого сооружения, сильно потрепали время, землетрясения, ветер, непогоды и, главным образом, отчаянная зимняя стужа. К тому же, дольмену некогда довелось пережить серьезное нападение двуногих вандалов. Широкий квадратный проем явно не планировался строителями изначально. Внутренняя часть сооружения, прежде имеющего украшения или элементы, относящиеся к давно забытому на Дальнем Востоке религиозному культу, подверглась основательному, вернее, тотальному разрушению. Стены и потолок постройки густо покрывали борозды, сколы, рытвины, явно оставленные металлическими инструментами. Лишь в одном месте, у самого пола дольмена, сохранился жалкий кусочек изображения, напоминающего современную географическую карту.
  Ударив по спине Анатолия, распрямляющийся стланик грубо, решительно втолкнул его в сооружение. Не давая себе опомниться, Анатолий глубоко вдохнул, шагнул вперед, тронул камень, наверное, там и, наверное, почти так, как это раньше делали товарищи.
  Ничего не случилось.
  Не дыша, он набросил на плечо ремешок фонаря, плотно приложил к ободранной стене постройки обе ладони и замер в ожидании страшного волшебства.
  Снаружи завыл ветер, раскачав недружелюбный стланик. Любопытный серенький объектив едва обозначенной в светлом небе далекой, издевательски-недоступной Луны заглянул под крышу дольмена. Перепугано и тоненько заверещал какой-то мелкий лесной зверек.
  - Владыка, - осторожно позвал Анатолий, чувствуя себя самым откровенным, самым идиотским дураком в целом свете, равным вопящему от страха крошечному таежному обитателю.
  Луна ближе не стала.
  - Владыка, - искренне и просительно повторил Анатолий после значительной паузы, сделав громадное усилие внутри себя. - Неужели я недостоин путешествия, если однажды испугался? Терпеть не могу трусить. Владыка, я больше не подведу... Правда, правда. Неужели я реально не гожусь вам в помощь? Владыка, теперь я готов к служению. Реально. Навсегда со всеми друзьями. Реально, навеки с вами... Один Владыка.
  Сильный рывок застал уже готового разочарованно отступить Анатолия на выдохе.
  
  Потрясая содранным платком, сержант грубо повернул голову женщины, смахивая прядь волос. Ожидая увидеть хорошо знакомую татуировку с пирамидкой и змеей, военный озадаченно замер. На виске беззащитной жертвы чернела всего одна, неровная линия с незавершенным, рудиментарным завитком на конце.
  Казалось, целое тысячелетие проползло в тяжких раздумьях полководца. Поваленный на траву бородач тихо, злобно ворчал, тщательно и последовательно проклиная всех собравшихся.
  - Сволочи, вообще прикинь, - относительно внятно проговорил он сквозь сжатые зубы. - Гадские сволочные сволочи. Вабросились нообще. Плевать на расстрел. Гады. У меня чуть жила во лбу не лопнула.
  Знаком показав подчиненным, что женщину необходимо усадить на скамейку, сержант присел рядом.
  - Откуда у тебя там это? - спросил он, стальным кулаком трогая собственный висок.
  Жертва стремительного расследования непонимающе озиралась. Попытка женщины перекреститься не удалась, так как внимательные, обладающие превосходной реакцией и нечеловеческой силой бойцы мгновенно вцепились в обе ее руки, до хруста позвоночника сгибая спину несчастной.
  - Откуда там у тебя татуировка? - настойчиво повторил сержант, повторяя манипуляцию кулаком, размером с добрый кочан капусты.
  - Деточка... Сынок, да бог ему...
  - Татуировка, твою троюродную тетку!
  - Спала я. Училась тогда допоздна в институте и еще работала... Мальчик, дай ему бог здоровья... три года сынок... перьевая ручка на столе осталась... сынок добрую бабочку маме хотел нарисовать. Набрал в непроливашке чернил...
  - Вы неправду говорите, - рассудительно сказал один из рядовых, указывая стволом автомата на висок женщины. - Вы совсем не молодая. По-моему, у вас маленьких сыновей быть не может.
  - Круто, ленивец! - похвалил сержант. - Сыновей у тебя быть не может!
  - Без малого, все-таки сорок пять лет моей татуировке. Как собираемся на праздники, всегда вспоминаем недорисованную сынком бабочку.
  Последовала долгая, тяжелейшая пауза, достойная внимания самых прожженных театралов и, много хуже, даже отъявленных любителей скрипичной музыки.
  Приняв предложенный платок, женщина быстро набросила его на голову и перекрестилась, на сей раз не остановленная железными бойцами.
  - Вроде конец, - неуверенно, с какой-то смесью разочарования, досады и недоверия в голосе проговорил сержант. - За это там майора не дадут. Твою троюродную тетку. Глаза мне вырвать надо. Вроде там ошиблись?
  - Дай вам бог счастья, - неискренне и даже не вполне добро пожелала женщина.
  - Нужной татуировки вроде нет. Твою троюродную... Какое у тебя там задание?
  - Задание?
  - Здесь вы что делаете? - объяснил рядовой, прежде уже удостоенный высочайшей похвалы сержанта.
  - Родственников дожидаюсь. Родную сестру, дай бог ей здоровья. На прошлой неделе выехали с мужем из Новокузнецка в Красноярск. Помоги им, господи. В Новокузнецк все-таки не вернулись. До Красноярска не добрались.
  Сержант покачал головой.
  - Там говорят, никаких сестер ты вроде не дожидаешься.
  - Верно там говорят, - усиленно крестясь, вздохнула женщина. - Взяла грех на душу. Великий грех. Сестра с мужем спокойно живут у себя в Новокузнецке, помоги им господь... Лазаря жду.
  - Лазарь, твою троюродную тетку. Сразу бы там сообщила! Лазарь один? Командир группы? Сколько там их?
  Поправив платок, женщина перекрестилась:
  - Не уверена... Остывшие все-таки не зря теперь собрались. Даст бог, за ними... придут двое.
  - Чем вооружены?
  - Добром. Искренним словом. Советом нам, грешникам. Молитвой, - не без патетики в голосе произнесла женщина.
  - Не понял, твою троюродную тетку, - недовольно сказал сержант, брякнув боевым железом. - Автоматическое оружие есть?
  - Лазарь, по-моему, какой-то старый священник? - предположил рассудительный рядовой.
  - Все-таки лучший ученик Иисуса Христа, Лазарь из Вифании, - очень торжественно, почти нараспев, глубоким, незнакомым, приятным голосом произнесла женщина. - В Святой Книге сказано, однажды Лазарь слег от тяжелой неожиданной болезни, заснул навеки и был похоронен в пещере. Оказавшись у порога усыпальницы, Иисус лишь повелел выйти вон тому, кто умер, и все собравшиеся у пещеры сразу увидели Лазаря. Не мертвым, не бледным, не с трясущимися руками и ногами. Люди увидели Лазаря не таким, каким он стал в дни жестокой смертельной болезни, но в расцвете сил, здоровья, готовым нести добро и высшее, единственное настоящее знание на свете.
  Витиевато выругавшись, сержант вскочил, огорченно разводя ручищами:
  - Ленивец, переводи ее там!
  - По-моему, она имеет в виду, что остывшие, не меньшее чудо, чем оживление Лазаря. За учениками всегда присматривает учитель. Если я верно понимаю, она у ямы с остывшими ждет не родственников из Прокопьевска, не Лазаря из Вифлеема, а самого...
  - Твою троюродную тетку! Ты боец или вроде баба в бумажном магазине? Надо сообщать информацию с пределами ясно! Толмач недоделанный. Сколько их, ленивец? Время атаки? Вооружение у них там какое?
  - Товарищ сержант, по-моему, нам с ними не справиться.
  Женщина перекрестилась, наверняка представив это безумное, страшное своей бессмысленностью сражение, по сути повторяющее уже однажды состоявшуюся расправу.
  - Ленивцы! - дико перекосив рот, заорал сержант, размахивая автоматом. - Вроде конец! Надо живо ее к капитану! Пусть сам там разбирается. Того там тоже поднимите и тащите, пусть там...
  Только теперь бойцы и сам бравый военачальник обратили внимание, что кроме них и женщины, на скамейке под красивой сиренью нет никого. Тихо, незаметно для всех, бородач исчез.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"