Ершов Павел Михайлович : другие произведения.

Артист

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1913 год. Деревенский скрипач приезжает покорять столицу и попадает в морок светских салонов - в разгаре серебряный век. После трагичной размолвки с Зинаидой Гиппиус он знакомится с Зигмундом Фрейдом и с головой ныряет в психоанализ. До начала мировой войны, заката Европы и гибели героя остаются считанные месяцы...
p_ershov@yahoo.com

Артист
Ярмарочный рассказ

   - Павлик!
   Мать стояла на крыльце с ведром в руке и всматривалась сквозь кусты. Ребенок обернулся на крик, щурясь на солнце. Белокурые вихры нетерпеливо заплясали на его крупной, как у гончей, голове.
   - Вот артист! - мать услыхала нетерпеливую трель и успокоенная зашла в избу.
   Павлик, наконец, нашел тростинку нужной толщины и сидел, скрестив ноги, на глинистом поросшем травой берегу. Первые звуки дудки заставили ребенка поморщиться. Он укоротил ствол еще на два пальца и расширил отверстия, которые зажимал пальцами. Наконец, свирель зазвучала как должно - хорошая свирель при умелом использовании могла удвоить ежедневный сбор. Музыкант поднялся, отряхивая ладошки, и заковылял вверх по склону.
   Орудуя рогачом, мать выставила на укрытый скатертью стол чугунок с золотистыми щами и принялась разливать суп по мискам, но Павлик выудил только пару картофелин, завернул их в платок и отправил за пазуху. Спеша унять заурчавшее чрево, он поцеловал руку у удивленной матери и выскочил во двор. Он долее чем нужно провозился с дудкой и теперь торопился. По реке уже растекался чугунный кисель - звонили к обедне, а пропускать обедню было нельзя: самый сбор!
   - На урок побег, Артист!

***

   Базарный торг, как водится в наших местечках, находился в самом в центре поселка, недалеко от парома: скрипучий катерок буксировал туда-сюда здоровенную платформу. Паром доставлял охотника до пестрых строительских бараков, которыми и начинался город, а вернее сказать поселок.
   Надо упомянуть об еще одном верном источнике доходов Артиста. Известно, что помимо торговцев и побирушек рынок заодно вбирает в свое чрево жуликов и воров всех мастей. Водились они и в Белоомуте. Больше всего было, конечно, карманников, а у самого входа обычно сидели со своим ящиками чернушники, или, в народе, наперсточники. Их-то и облюбовал Павлик в качестве поставщиков карманных денег. "Заряженный" наперсток он определял просто - на слух. Как только шарик (семка или орех) оказывался под одним из наперстков, тот тут же менял свой тон и при перемещении по ящику начинал звучать глуше. Павлик определял это момент безошибочно, так что местные умельцы давно уже не брались "крутить" при "прозорливом пастушке". "Клиентами" Артиста были залетные гастролеры.
   "Залетного" Павлик увидел сразу, точнее, "престидижитатора", как представился изумленной публике гастролер. Слова этого Павлик, конечно, не выговорил бы и про себя назвал гастролера Председателем. Председатель засучил рукава и раскладывал на столе свои инструменты. Про обеденный сбор сегодня можно было забыть. Эх!
   - Почтеннейшая публика, - неожиданно заговорил долговязый хлыщ в заломленном колпаке. - Только один день, проездом из Медыни, маэстро Баракас, ученик самого Гудини. Ловкость рук и никакого мошенния, проверьте остроту вашего зрения. Разгадавшему секрет любого из фокусов - заморский приз.
   Вместо наперстков Баракас достал три больших ракушки, а вместо шарика - публика ахнула - настоящую жемчужину, которая, как было объявлено, достанется счастливчику, выигравшему трижды кряду. Такой щедрости белоомутский рынок еще не видел. Даже цветастые бабки побросали кульки и приготовились глазеть на зрелище.
   Местные воротилы, почувствовав родную стихию торга, вступали в игру, размахивая пачками ассигнаций, но крупный куш удавалось срывать лишь подставным "быкам". "Клиентам" крутящий позволял выиграть пару конов, после чего ставки вырастали и удача неизменно отворачивалась от игрока. Число проигравшихся мало-помалу пополнили чуть не все местные богатеи, а жемчужина по-прежнему поблескивала матовым светом в руках улыбающегося Баракаса.
   - Если смельчаков больше нет, то представление окончено, - объявил Долговязый, кланяясь
   - Не спешите, почтеннейший! - Павлик протиснулся к столику. - Позвольте попытать счастья.
   Долговязый перегнулся пополам и заглянул в глаза выскочке:
   - А деньги у тебя есть, недопасок?
   Павлик поставил на стол футляр.
   - Гудок против жемчужины.
   Фитиль оглянулся на Председателя и, увидев, что тот кивнул, продолжил:
   - Дамы и господа, под занавес сегодняшней программы - финальный раунд. На кону два замечательных произведения, одно - творение рук человеческих, второе - чудо природы. Пусть же ловкость рук и зоркость глаз рассудят это вечное противостояние.
   Публика, зная о таланте Павлика, замерла в предвкушении реванша. Председатель первым же катанием так стасовал ракушки, что никто из зрителей не успел разобрать хоть одно из движений. Пастушок же уверенно указал на среднюю ракушку. Приподняв бровь, Председатель продемонстрировал публике жемчужину.
   - А паренек-то везучий, - осклабился Долговязый. - Посмотрим, на чьей стороне госпожа удача будет впредь.
   На этот раз Председатель крутил кон плавно, так что за жемчужиной могли уследить даже бабки из последних рядов. Он широко улыбнулся, глядя в глаза игроку, и тут неловким движением зацепил среднюю раковину, на миг приподняв ее над столом. Пустоту под ракушкой видели все. Когда чернушник выпрямился, все наперебой закричали: "Слева она"! Павлик замер в раздумье и вновь указал на среднюю. Он знал этот прием: классный чернушник мог так раскрутить стакан, что шарик вращался внутри него, не выпадая. Этих мгновений хватало, чтобы якобы по неосторожности приподнять стакан, провоцируя простака на легкий выбор. Но и без этого знания одного слуха было достаточно для выбора. Председатель, грозно сверкнув фиксой, поднял раковину.
   - Поразительно! - наконец изрек побагровевший Долговяз. - Уж не юродивый ли этот бесенок?
   Председатель жестом дал понять, что все в порядке, и приготовился к решающему трюку. Чернушник сделал два-три движения и, склонившись к Павлику, ждал выбора. Рынок погрузился в тишину. Вдалеке послышалось ворчание парома. На этот раз никакой смены тона не было, все раковины скрипели по столу абсолютно одинаково.
   - Ну же, юноша, - улыбнулся Долговязый. - Умнице Фортуне наскучило соседство с вами?
   Павлик понял, в чем дело: все ракушки были пусты, а жемчужина спрятана в руке, прижатая с внешней стороны к стенке раковины. Председатель действовал наверняка: уличить в нечистой игре чернушника было нельзя, он мигом сунет жемчужину обратно и объявит шулером Павлика, выйдя победителем в поединке. Футляра было, конечно, не жаль, но проигрывать Артист не любил.
   - Поправьте меня, если я ошибаюсь, - неожиданно заговорил "недопасок". - Пойдем методом исключения. Перлышка находится только под одной ракушкой?
   - Что? Да, ты абсолютно прав, головастый, - Долговязый прижал футляр к груди и сдувал с него пылинки. - Истинно так.
   - Значит, под другими двумя ракушками ее нет?
   - Ха-ха. Замечено чертовски верно, никак нет.
   Гастролеры теряли терпение. Председатель настороженно переглядывался с пособником.
   - Другим словами, если ее нет под этой, - Павлик опрокинул первую раковину, - и под этой, - на пол полетела вторая, - то перлышка непременно под третьей? Павлик накрыл оставшуюся раковину шапкой вместе с рукой Председателя. - Я выбираю ее.
   Чернушник, казалось, окаменел и стоял, согнувшись, Долговязый побледнел и глотал ртом воздух, мигая то на Председателя, то на Павлика. Толпа ревела: "Молодец, Артист! Наша взяла!" Председатель посмотрел на Долговязого, затем на толпу и наконец на Павлика, осклабившись, сунул камень под раковину и прорычал:
   - Ну, берегись, козий вертухай. Что уставился? Смотри, как бы не зажмуриться.
   - Спасибо за игру, - Павлик с поклоном водрузил шапку на голову и поспешил прочь.
   Долговязый между тем оправился от оцепенения и что-то зашептал Быку, указывая в сторону Павлика, который споро удалялся по направлению к пристани. Погоню он заметил почти сразу, оказавшись за пределами рынка. "Знамо, побегать придется", - Павлик кивнул сам себе и как ни в чем не бывало свернул к баракам. Случай выиграть драгоценные метры представлялся отменный - развязывая на ходу штаны, он направился к ивовым кустам. Бык, приготовившись к долгому ожиданию, уселся прямо на землю и стал строгать рогатину.
   Пока беглец пересекал пустырь, план созрел окончательно: на Мысу у Артиста была спрятана лодчонка, с которой он обычно рыбачил, сплавляясь вниз до дома, как поступали многие деревенские. Бык выглядел довольно грозно, но для бега, рассудил Артист, пригоден был слабо: борцовские габариты и короткие ноги должны были сослужить хорошую службу Павлику. Едва скрывшись за кустами, он опоясался потуже и со всех ног бросился вдоль реки, обратно к пристани: в лодке был единственный шанс, так что попасть на тот берег нужно было до зарезу, лучше и не скажешь. Бык не заставил себя ждать: услышав треск, он вскочил на ноги и устремился вслед беглецу. Расчеты Павлика быстро рассеялись - бегал Бык на удивление ладно. Палку он не бросил и, держа в другой руке нож, весьма ловко рассекал воздух четким махами, а слоновьи ноги оказались весьма подходящи для топкой местами почвы, и в длинной траве путались куда меньше пастушеских, тем более что Павлику приходилось придерживать рукой драгоценную шапку. Паром уже причалил и ждал, пока с него съедет одинокая повозка, да сойдут бабки-богомолки - и здесь подмоги ждать не приходилось. Он еще поднажал, однако не смог оторваться и на сотню шагов, так что на паром они поднялись почти одновременно.
   - Привет, Харитон! - поспешил поздороваться Павлик.
   Харитон малый возился с мотором и только махнул рукой, не глядя на пастушка. Павлик примостился по левому борту, поближе к буксиру и вполглаза поглядывал за Быком. Тот безмятежно уселся с другого края и принялся за свою рогатину, как будто позабыв про Павлика. "Только бы дотерпеть до лодки!" Когда паром приблизился к берегу и Харитон вылез из катерка, чтобы швартовать платформу, Павлик перемахнул через борт, спрыгнул на нос буксира, а с него пошлепал по воде мимо к густому ивняку слева от пристани. Когда он вскарабкался на крутой берег, Харитон только пришвартовался и не спеша открывал решетки. Бык оттолкнул его, перемахнул через ограждение, сиганул с саженной высоты на припаромок и ломанулся к ивняку.
   До Мыса оставалось добрых двадцать минут хода, а Павлик уже запыхался и с трудом перемахивал через репьи. Он огляделся по сторонам - укрыться было ровным счетом негде: до самой излучины берегом тянулся луг с редкими ивами и тополями. За спиной раздалось сопение: Бык не утруждал себя огибанием кустов и уверенно пер следом, шумно раздувая ноздри. Расстояние между бегущими сокращалось.
   Старый Харитон сидел на Острове в зарослях камыша и про себя матерился. Рыбалка сегодня не шла, ротаны обглодали уже третьего червя, а в животе неприятно посасывало.
   - Вот же бесы, паралик вас расшиби!
   Когда на противоположном берегу промелькнула белая рубаха, Харитон в голос выругался и решил сматывать удочки. Сенька Утробин, или просто Бура, напротив, только готовился к улову. Косоворотка ретивого пастушка развевалась уже перед самым носом, и он был уверен в скором окончании гона. Сеня уже давно подумывал об уходе из труппы Баракаса, для чего ноныча представлялась живейшая возможность. Он даже радовался, что парнишка решил держать путь подальше от города, так Сенька убивал двух зайцев: овладевал драгоценной перлышкой без лишних глаз и уходил подальше от Председателя. А тот за эту самую перлышку без лишних слов шкуру спустит, наиспод вывернет и обратно наденет.
   - Эй, босяк! - заговорил вдруг Бык. - Ты, верно, думаешь, что Сеня Утробин - бандюкан и душегуб, тебя ни за что извести хочет? Ан нет, врешь постреленок. Перлышку ты честно выиграл, ценю. Но она мне нужнее, брат.
   Павлик задыхался, со свистом втягивая вязкий воздух, тогда как Бык говорил даже не повышая голос.
   - Нет, брат, ты послушай, я ведь не за грабежом с Баракасом повязался, другое у меня намерение.
   Сеня сорвал на бегу колосок тимофеевки и сунул его в рот.
   - Я с детства приметил: более всего ярмарка того уважает, кто обмануть умеет - актеров, фокусников, воров. Чтобы человека одурачить, нужно его умнее бысть, а это, брат, не волоки таскать, тут ум надобен. Ну а коли кто сдюжил, толпу одурачил - тот и есть всем мудрецам мудрец.
   Тропа пошла под гору, и Бык задышал в самое ухо Артисту, который не смог бы бежать быстрее, будь у него на это силы: тело само неслось вперед, ноги же едва поспевали следом. Сердце стучало в висках, норовя выпрыгнуть навстречу кучерявым облакам, несшимся тем же курсом над головой. Сухие кочки, казалось, пульсируют в такт и хотят вцепиться в лицо.
   - А кто не мечтает людей удивить, так чтоб они шли-шли да и споткнулись на ровном? Верно, брат, всяк. Я бы артистом быть хотел, а то - режиссером. Чтобы ты диво какое вычудил, а все вокруг, мужички да бабоньки, только ахнули. За ради этого "ах!" только и жить можно.
   Павлик отер заливающий глаза пот. Дождя не было третью неделю, и жухлые листы одуванчиков одиноко торчали среди выжженной солнцем бурой травы. Пахло сухой землей и солнечными лучами. В такую погоду нельзя думать ни о чем, кроме студеного с хлебной крошкой кваса, тягучего, как деготь, слегка царапающего нёбо.
   - Только ты мне с этим трюком дорогу перешел. Нет, с шапкой ты ловко выдумал, Баракасу завсегда этот мухлеж с рук сходил. Ты, почитай, всю ярмарку ахнуть заставил, а это, брат, мой хлеб. Опасен ты мне, брат, больше Баракаса опасен. Он-то пустомеля, ловкость рук, никакого мошенства, а ты брат людей удивлять умеешь. За этот самый талант будут за тобой всю жизнь бегать, как я сейчас бегу. Так что лучше уж я, чем кто другой.
   В ту же секунду Павлик увяз носком в каком-то ползучем цветке и со всего маху полетел вниз, успев вытянуть руки рыбкой. Он почувствовал шершавый лист репья, распоровший щеку под левым глазом, и теплый запах травы, в мгновение наполнивший тело ленивой истомой. Перед самым носом он успел разглядеть муравья, радостно бегущего по низу подорожникового листа, и разобрать душное жужжание шмеля, от которого стало до невозможности сонно и тёпло. "Эх, задать бы храпака!" - мелькнула в голове блажная мыслишка, но раздавшееся сзади сопение заставило Павлика вскочить на ноги. Он сунул выпавшую раковину за пазуху и помчался дальше. Бык достиг места падения, когда он не успел сделать и десяток шагов. Схватив брошенную шапку и убедившись, что та пуста, бугай рванул дальше.
   - А перлышку я бы и рад тебе оставить, да без нее мне от Баракаса не уйти. А с ягодой этой волшебной я в кого хошь могу обернуться, куда хошь податься. А "докуда я хошь" и Баракасу не дотянуться. Так что не серчай на Сеньку, брат, он тебе не враг, а друг. На друзей не обижаются.
   Тем временем Павлик из последних сил доскакал до родного Мыса и уже высматривал сквозь стоящий в глазах туман заводь, где дожидался спасительный челнок. Сеня понял, что босяк метит к воде, и, приготовившись порешить дело тут же у берега, стал стаскивать на ходу рубаху. Артист, наконец, выглядел черневшую сквозь тростник лодчонку. Времени на спуск не оставалось. Из последних сил он разбежался, отчаянно оттолкнулся от земли и, продолжая перебирать в воздухе ногами, ухнул с десятиметровой высоты вниз.
   Из-за своей высоты гребень часто осыпался, так что его крайняя точка уже не доходила до границы воды. Чтобы нырнуть с Мыса, надо было - помимо того, что не струсить - хорошо разбежаться и лететь по дуге, обязательно офицериком, иначе прыгун рисковал приземлиться аккурат в глинистый берег, как это случилось однажды с деревенским конюхом Степаном.
   Подняв сноп брызг, Павлик погрузился в светлоструйную прохладу реки. В воде стук сердца разом затих и будто бы замедлился, все прочие звуки исчезли, и лишь мутный метроном отсчитывал: пу-бум, пу-бум, пу-бум. Он плавно погрузился до илистого дна, толкнулся ногами и через пять пу-бумов выскочил на поверхность, мотая головой:
   - Упффф!
   Сеня тоже приметил лодку и что есть мочи устремился к обрыву, издав при этом странный клич: "Иеронимы!". Павлик успел вскарабкаться в лодку и, сипло дыша, увидел, как Бугай вытянул руки перед собой и приготовится прыгнуть рыбкой. Прыжок был мощный, но бугай неминуемо должен был уткнуться всей своей тушей в глинистое дно у самой кромки воды. На деле вышло иначе. Перед входом в воду Бык вдруг свернулся калачиком, ловко подтянув под себя ноги. Сделав в воздухе кувырок, он вошел в воду уже ногами, и вместо того, чтобы воткнуться в глину, лишь проскользил по дну подошвами. Павлик, однако, этого уже не видел: ослепленный целой стеной воды, он нащупал гребок и попытался оттолкнуться ото дна. Сеня вынырнул у самой лодки и уже хотел ухватиться за борт, когда из водяной взвеси вытянулась жердь и больно разбилась о Сенину голову. Он на мгновение погрузился в воду, но тут же выпрыгнул и всем весом навалился на борт, ухватившись рукой за что-то матерчатое. Павлик, оставшись без весла, рванул рукав, но Бык крепко ухватил его за руку, и, пытаясь подтянуться, потащил ребенка в воду. Павлик шлепнулся на дно лодки и почувствовал боль в груди. Ракушка! Вытащив камень из-за пазухи, он что было силы резанул краем раковины по толстопалой пятерне. Бугай заревел и, на секунду разжав пальцы, бултыхнулся в воду. Лодку качнуло, и Павлик чуть не вывалился следом, но лишь, взмахнув руками, опять повалился на дно, теперь уже навзничь. Падая, он успел увидеть, как мелькнула драгоценной искрой жемчужина и булькнула в воду. Лодку тем временем прилично отнесло от берега, и возле бортов показали свои щупальца водокруты. Услышав плеск, Бык пришел в себя и, шумно вдохнув, нырнул с головой вслед за сокровищем. Подводный вихрь тут же подхватил грузную добычу и поволок вдоль пещеристого дна. Сеня попытался нащупать опору ногой, но попал в одну из ям, вырытых течением на изломе русла, и вместо желанного воздуха втянул в легкие добрую косушку беловатой воды. Пловцом Сеня был отменным, но длительная погоня изнурила его, а Чертов омут знал свое дело. Последнее, что увидел Сеня, были белоснежные облака, парящие над Окой, да седовласый Харитон, раскрывши рот и вытянув шею застывший в своем челноке на том берегу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"